Древнеримская империя была мощной державой, покорившей множество земель. Важную роль в создании такого крупного государства играли как монархи, так и полководцы, которые во главе своих армий завоевывали чужие территории. Одним из самых известных таких полководцев является Гай Юлий Цезарь. Его убийство окутано множеством тайн и секретов, но неизменным остается только то, что последними его словами стали: «И ты, Брут!» Тем не менее, многие задаются вопросом о том, почему именно это было последнее, что слетело с уст великого полководца и завоевателя.
Марк Юний Брут
Все предки Брута были ярыми борцами за свободу, оборонявшими народ от деспотов и активно пропагандирующими тираноборчество. Его дед по отцовской линии - Луций Юний Брут - стал участником свержения Гая Сервиллия Агала, а отец сам был убит за свои взгляды Помпеем Великим, когда Брут был еще ребенком. На воспитание его взял к себе брат матери, немало известный воин Квинт Сервилий Цепион.
Марк Юний Брут участвовал со своим дядей во множестве боев, выступая на стороне Помпея, противоборствующего Цезарю. Неизвестно почему после поражения армии Помпея при Фарсале, которое состоялось в 48 году до н. э., Цезарь решил сохранить жизнь Бруту, а впоследствии еще назначил его сразу на несколько серьезных должностей. Уже в 46 году до н. э. он стал проконсулом, а в 44 году до н. э. – претором в Риме.
Цезарь и Брут
Древнеримский император оказывал Бруту очевидное расположение, а привело это только к тому, что Цезарь стал жертвой коварного заговора и был предан человеком, который, казалось бы, должен быть ему бесконечно благодарен. Тем не менее, Брут стал не только участником, но и главой заговора. Его идейным вдохновителем стал Гай Кассий Лонгин, желавший умертвить диктатора. Дни того, кто сказал: «И ты, Брут!» - были сочтены.
Заговор
Организовывая заговор, Брут руководствовался не только государственными мотивами, но и личными. Цезарь соблазнил его мать – Сервилию, что опозорило и обесчестило молодого римского сенатора. Некоторые историки даже считают, что Брут был незаконнорожденным сыном великого полководца, иначе почему бы он так ему симпатизировал...
Участниками заговора были также сенаторы, недовольные тем, что Цезарь стремился ограничить полноту власти этого государственного органа и превратить Римскую империю в монархию. По мнению многих политических деятелей тех времен, идеальной моделью государственного строя являлась власть, при которой все слои населения находились бы в гармонии. При таком строе невозможно существование тиранического властелина, коим, по мнению сенаторов, являлся Цезарь.
Убийство
15 марта 44 года до н. э. Цезарь произнес свои последние слова, которые стали крылатым выражением: «И ты, Брут!» Сигнал к атаке подал поверенный императора Луций Цимбер. Ни один из заговорщиков не хотел единолично совершать убийство, дабы не брать на себя грех, поэтому они договорились о том, что каждый из них будет наносить Цезарю удары при помощи стило, поскольку в здание сената не пропускали с оружием.
После ударов первых заговорщиков полководец все еще оставался живым и пытался сопротивляться. Когда подошла очередь Брута вонзить в своего покровителя стило, Цезарь с огромнейшим удивлением вскрикнул: «И ты, Брут!» - поскольку у него не было ни малейшей причины не доверять своему любимцу, и он никак не ожидал от него такого предательства.
Даже много веков спустя слова, сказанные Цезарем, остаются известными во всем мире. Немало этому способствовал Плутарх, запечатлевший их на бумаге, и Шекспир, написавший пьесу «Юлий Цезарь». Крылатая фраза «И ты, Брут!» до сих пор символизирует предательство и вероломство близкого человека.
fb.ru
Брут, Луций Юний – краткая биография
Луций Юний Брут - освободитель Рима от господства царей и первый консул. Сын Марка Юния и Тарквинии, сестры пятого царя, Тарквиния Приска, он был оставлен Тарквинием Гордым в живых, после убийства своего брата (Марка Юния) и отца лишь потому, что притворился душевнобольным (brutus). Во время начавшегося в Риме мора Брут сопровождал сыновей Тарквиния Приска к Дельфийскому оракулу, которому принес в дар золотой жезл, скрытый внутри деревянного. На вопрос сыновей царя, кто будет править Римом после смерти их отца, дельфийская пифия ответила: «Тот из вас, кто первый поцелует свою мать». По возвращении в Италию Брут, сделав вид, что поскользнулся, упал и прикоснулся своими губами к земле – матери всего живого.
Когда Лукреция, жена Тарквиния Коллатина, вонзила себе в грудь кинжал, не желая пережить бесчестие, которому подверглась от Секста Тарквиния, сына нового царя Тарквиния Гордого, Брут, свидетель этого самоубийства, дал обет мстить роду Тарквиниев и побудил всех присутствующих произнести такую же клятву. Поспешив от тела Лукреции в Рим, Брут призвал народ низложить царя, находившегося в лагере вне города, и изгнать его семью. Вместо монарха высшая власть была вручена двум консулам, чьи полномочия истекали ежегодно. Первыми консульский сан получили Брут и Тарквиний Коллатин (509 г. до Р. X.).
Клятва Брута. Картина Ж.-А. Бофора, 1771
Тарквиний Гордый, узнав о народном восстании, бросился в Рим, но нашел ворота запертыми. Он направил в город послов с требованием, чтобы римляне выдали его личное имущество. Эти посланники втайне организовали в Риме заговор, к которому в числе других знатных юношей примкнули оба сына Брута. Но раб Виндиций раскрыл злоумышление. Вместе с другими заговорщиками Брут присудил к смерти и своих сыновей – и лично присутствовал при их казни.
Ликторы приносят Бруту тела казнённых сыновей. Художник Ж. Л. Давид, 1789
Тарквиний Гордый с войском союзных этрусских городов Вейи и Тарквинии двинулся на Рим. Брут повел против неприятеля конницу. В сражении близ леса Арсии он и сын низложенного царя Арунс бросились друг на друга и прокололи один другого копьями (509 г. до Р. X.). Победа осталась на стороне римлян. В их городе вместо монархии на 500 лет утвердилась республика. Брут удостоился пышных похорон. Римские матроны целый год носили по нему траур, как по мстителю за честь их пола. На Капитолии было воздвигнуто изображение Брута с обнаженным мечом среди семи царей.
rushist.com
И ты, Брут?. Мифы и предания Древнего Рима
Когда Цезарь стал бессрочным диктатором, победив Помпея в гражданской войне, высокомерие его проявилось, как никогда ранее. В заносчивом его поведении видели стремление сделаться царем, что возбуждало против Цезаря невиданную прежде народную ненависть. Таких почестей, как оказывали Цезарю, не удостаивался прежде ни один из римлян: в сенате и суде он восседал на золотом кресле, статуи его ставились среди изваяний богов и даже именем его нарекли седьмой месяц года. Государственные должности он раздавал по собственному усмотрению и на годы вперед, что прежде в Риме нельзя было и представить. Но величайшую обиду навлек он на себя тем, что принял явившихся к нему сенаторов сидя, а когда кто-то предложил ему встать, как и полагалось в таких случаях, лишь одарил советчика суровым взглядом.
Неудивительно, что среди глубоко оскорбленных сенаторов стал зреть заговор против Цезаря. Неудивительно и то, что заговорщики, ища лидера, взор свой обратили на Марка Брута, в прошлом сторонника Помпея, ныне обласканного Цезарем и пользовавшегося большим его доверием. Рассчитывали, что как дальний предок его, легендарный Луций Юний Брут, изгнал из Рима последнего царя Тарквиния Гордого, так и он свергнет Цезаря, посягнувшего на священные римские свободы. Не решаясь открыто заговорить с Брутом о столь опасном деле, они тайно ночью исписали судейское возвышение, на котором Брут разбирал дела, надписями: «Ты спишь, Брут!» и «Ты не Брут!» Брут, сперва, видимо, не стремившийся бороться с единовластием Цезаря, со временем сдался под натиском тех, кто верил в магию его имени, и возглавил заговор вместе с Кассием.
Всего в заговоре приняло участие более шестидесяти человек. Они долго колебались, как и когда осуществить свой замысел, но вот стало известно, что в мартовские иды 44 года до н. э. сенат соберется на заседание в курии, выстроенной Помпеем. Заговорщики сочли эти обстоятельства знаковыми и решили действовать.
Рассказывают, что падению власти Цезаря предшествовало множество дурных знамений. Так, за несколько дней до смерти Цезаря кони, которых он посвятил богам и отпустил пастись на воле, перед тем как пересечь Рубикон, стали проливать слезы и отказываться от еды. Принесенное в жертву Цезарем животное оказалось без сердца, что предвещало самое ужасное, ведь в природе нет ни единого существа без сердца. Говорили также, что некий гадатель предсказывал Цезарю в иды марта опасаться большой беды. Встретив гадателя в тот день по дороге в сенат, Цезарь сказал, шутя: «А ведь мартовские иды уже наступили!» «Наступили, но не прошли», — сокрушенно покачал головой гадатель.
Мартовские иды. Художник Э. Дж. Пойнтер
За день до этого за обедом у Цезаря зашел разговор о том, какая смерть самая лучшая. «Неожиданная», — заметил Цезарь. Наконец, в ночь накануне событий жена Цезаря Кальпурния проснулась с криком в холодном поту: ей приснилось, что она держит в объятиях мертвого мужа. Наутро она стала уговаривать Цезаря отменить заседание сената. Он же, памятуя обо всех недобрых знамениях, встревожился сам и даже решил было впрямь отложить заседание, но один из заговорщиков, присутствовавших утром в доме Цезаря, опасаясь, как бы заговор не раскрыли, стал отговаривать его, высмеивая гадателей. Цезаря и так обвиняют в тирании, говорил он, так стоит ли оскорблять сенат тем, что он распущен до тех пор, пока Кальпурнии не начнут сниться более благоприятные сны?
Цезарь вынужден был с ним согласиться и отправился в сенат. По дороге сквозь толпу просителей к нему пробился некий Артемидор из Книда, которому по случайности стали известны подробности заговора. Желая предупредить Цезаря, он протянул ему свиток со всеми сведениями и заклинал немедленно его прочитать. Цезарь принял свиток, однако другие просители так отвлекали его, что он даже не успел его развернуть. С этим свитком в руках Цезарь и вошел в курию.
При появлении Цезаря сенаторы поднялись с мест, приветствуя его. Заговорщики же разделились: часть из них встала позади кресла Цезаря, часть окружила его, вместе в Тиллием Цимбром прося за его изгнанного брата. Цезарь отказал, отмахнувшись, и тогда Цимбр схватил его за тогу выше локтя, тем самым подав заговорщикам знак. Тогда сзади Каска ударил Цезаря мечом в затылок: рана эта оказалась несерьезна, словно Каска не мог вполне решиться на святотатство. Не знавшие о заговоре сенаторы оцепенели от ужаса, Цезарь же перехватил руку Каски, но видя, что кинжалы смотрят на него со всех сторон, накинул тогу на голову и распустил ее складки ниже колен, чтобы, упав мертвым, выглядеть пристойнее. Говорят, он встретил смерть молча, но некоторые авторы утверждают, впрочем, что замахнувшемуся на него Марку Бруту он шепнул с укоризной: «И ты, дитя мое?»
Смерть Юлия Цезаря. Художник Ж. Л. Жером
Двадцать три удара пронзили тело Цезаря, и кровь его забрызгала цоколь пышной статуи Помпея, стоявшей в курии, словно сам Помпей явился отмстить давнему врагу. Многие из заговорщиков тоже оказались ранены — друг другом, так как орудовали кинжалами в тесноте и давке и каждый желал дотянуться до Цезаря. Тело его заговорщики хотели сбросить в Тибр, но не решились, и оно было торжественно предано огню на Марсовом поле.
Однако после похорон ненависть к Цезарю сменилась всенародной скорбью: на форуме ему воздвигли колонну из нумидийского мрамора с надписью «Отцу отечества», у подножия которой долгие годы решали споры и давали обеты, клянясь именем Цезаря. Говорят также, что из его убийц никто не прожил более трех лет. Все они погибли, и все разной смертью, а Кассий и Брут покончили с собой, причем Кассий бросился именно на тот кинжал, который обнажил против Цезаря.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Марк Юний Брут. Тот самый Брут
Марк Юний Брут Цепион (Marcus Junius Brutus Caepio)
Омоем руки Цезаревой кровьюПо локоть и, мечи обрызгав ею,Идемте все немедленно на форумИ, потрясая красное оружье,Воскликнем все:«Мир, вольность и свобода!»
В. Шекспир
Марк Юний Брут – родился 85 году до н.э. – дата смерти 42 год до н. э. римский политический деятель и военачальник из плебейского рода Юниев, известен прежде всего как убийца Гая Юлия Цезаря.
Скорей всего, к патрицию Луцию Юнию Бруту, изгнавшему царей, убийца Цезаря не имеет ни какого отношения. Как нам известно, Брут казнил двух своих сыновей. До 366 года до н. э., когда разрешалось выбирать в консулы плебеев, имен Юниев Брутов в фастах нет. Так что род убийцы Юлия Цезаря, скорей всего, плебейский, пытавшийся присвоить славу известного тезки.
Брут хорошо знал философию, обожал литературу, восхищался последователями Платона, скорей ученый, чем политик или полководец, он старательно подражал Катону Младшему (своему дяде), который потом сделался еще и тестем. В свою очередь Марк Катон Младший, который покончил с собой в Утике, всю жизнь подражал своему знаменитому прадеду — цензору. Так что над самыми убежденными противниками Цезаря витала тень вдохновителя разрушения Карфагена.
У Марка Брута с Помпеем Великим была личная вражда. Брут считал Помпея виноватым в смерти своего отца, и с ним не то что не дружил — даже не говорил. Но когда пришел час выбирать, с кем он — с Цезарем или с Помпеем, Брут остался на стороне защитника сената. Но все свободное время, находясь в войске республиканцев, Брут посвящал книгам.
Даже перед великой битвой, когда другие спали или думали о будущем, Брут, несмотря на усталость и жару, до темноты писал, составляя извлечения из Полибия. В этом изучении Полибия накануне битвы при Фарсале была некая демонстрация, попытка отстраниться от происходящего, попытка доказать другим и себе, что главное для него книги, а в лагере Помпея Брут как бы не по своей воле, но воле своих убеждений.
Поборник справедливости и нравственности, Брут через жуликов-дельцов ссужал деньги под 48% годовых, что уже было нарушением закона, да еще дал деньги в долг вне Италии — еще одно незаконное действие — и попытался через Цицерона востребовать эти деньги из должника. Цицерон отказал вежливо, но твердо: есть закон — пусть Брут его выполняет. Однако не следует делать далеко идущих выводы из этой сомнительной финансовой истории. Она свидетельствует в первую очередь о том, что Брут не был таким уж твердым человеком, каким его попытались изобразить поклонники после смерти.
Он подвержен соблазнам, подвержен влиянию, поддается настроению толпы. Все хапают деньги, нарушают закон, и Брут кидается в финансовую авантюру. А ведь Катон Младший относился к нему с доверием и считал человеком абсолютной честности. «Срезался» честнейший Брут, как говорится. Минет приступ алчности, и Брут снова будет вести себя безупречно. Потом все завопят «Смерть Цезарю!». И руки сами потянутся к мечу. Сторонникам республики срочно будут нужны деньги, и Брут отправится грабить Малоазийские города. «Мягко грабить», как изобразит его действия Плутарх.
И уж никак не жажда наживы привела его к заговорщикам. От убийства Цезаря лично Брут только проиграл. 46 год до н. э. — Брут наместник Цизальпинской Галлии, справедливый правитель, которым был доволен Цезарь, после городской претор — самая почетная должность из всех преторских, он должен быть избран консулом в 41 году до н. э. Цезарь собирался отправиться в Парфию и неизвестно, когда мог вернуться. И вернулся бы вообще. Цезарю хотелось привлечь на свою сторону известных людей Рима.
Он попытался сделать Цицерона своим искренним сторонником, добивался, чтобы Катулл перестал писать на него эпиграммы. Тем более для него была ценной поддержка таких людей, как Брут. Без этого его власть над столицей — не полная власть. Участие Брута в заговоре для Цезаря стало шоком. Он не ждал, не мог даже подумать о том, что Брут возьмет в руки кинжал — ведь он был обязан Цезарю жизнью. Неужели он смог предать его? Но ради чего? Ради Республики?.. Ради призрака? Ради пустого слова? А ведь ходил слух, что Брут был сыном Цезаря.
После поражения под Фарсалом Цезарь до такой степени обрадовался, узнав, что молодой Брут жив, что тут же простил его. Позднее уже Брут смог добиться прощения для Кассия. Да, Брут пытался спасти республику. Однако лично по отношению к Цезарю он совершил гнусность. Сам прощенный и просивший за другого, лично Цезаря он предал. Если он захотел еще раз сразиться за республику, то мог бежать из столицы и встать на сторону Секста Помпея — это можно понять и оправдать. Но убив своего благодетеля, Брут совершил предательство, для римлянина непростительное. Он выбирал между преданностью республике и преданностью человеку, в любом случае он предал, его выбор — проигрыш.
Вдохновителем заговора был не Брут, а Кассий, надменный и язвительный гордец, который жаждал могущества и власти. Не тиранию он ненавидел, а лично Цезаря, не мог терпеть чьего-либо превосходства. С сыном диктатора Суллы Фавством в детстве он дрался отчаянно — пусть тот не хвастается единовластием отца. Брут же не был ни грубым, ни упрямым, ни энергичным. Не будь Кассия, скорей всего, Брут остался бы в тени Цезаря. Но Рим бурлил, Брут все время находил таблички: «Ты спишь, Брут?», «Ты не настоящий Брут!». Кассию Брут необходим был как имя, как символ тираноборца с одной стороны, с другой — необходима была репутация человека честного и принципиального.
Согласно Плутарху, Брут примкнул к заговору незадолго до Мартовских ид. Примкнуть к заговорщикам его скорей принудили постоянные призывы, оскорбительная демонстрация с диадемой и прямой вызов Кассия. В их «дуумвирате» Кассий, вне всякого сомнения, был лидер. Брут был слишком мягкий человек, чтобы навязывать свое мнение. Ситуация не столь уж редкая. Проходимец, преследуя свои личные, корыстные цели, давит на человека с убеждениями: «Как! И ты не осудил? Как, и ты не выступил? Ты же должен был это сделать!»
«Должен», — мямлит идеалист и лихорадочно начинает искать оправдания, и не может найти — на словах все получается правильно: должен выступить, должен осудить, должен убить.
«Как же верность убеждениям? Катон — наш идеал. Неужели ты предашь Катона?»
«Верно говорит. Мои слова!» И даже не бросит в лицо проходимцу: «Ты же все это делаешь ради себя!»
Убеждения мешают. Проклятые убеждения.
Убив Цезаря Брут и его товарищи, окровавленные, размахивая кинжалами и мечами, направились на Капитолий. Все кричали, что снова вернулась свобода. Потом Брут сошел на форум и выступил перед толпой — его слушали молча. Но когда заговорил другой заговорщик — Цинна, его встретили криком и бранью. Убийцы Цезаря возвратились на Капитолий и заперлись в крепости. На следующий день состоялось заседание сената, где решили считать заговорщиков свободными от вины.
Развратник, гуляка и мот — это Марк Антоний в частной жизни. Талантливый полководец, смелый и удачливый — на войне. После убийства Цезаря Марк Антоний бежал и заперся у себя в доме.
Никогда он не был упорным мстителем — Марк Антоний любил Цезаря, но думал в первую очередь о себе. В 44 году до н. э. Марк Антоний был консулом на пару с Цезарем, а после убийства своего покровителя остался в одиночестве. После гибели своего напарника уцелевший консул вместе с Лепидом вел переговоры с убийцами Цезаря. Был достигнут компромисс: все решения Цезаря остаются в силе, убийц порицают, но не казнят, не изгоняют.
Наоборот, они получают в управление провинции: Брут — Македонию, Кассий — Сирию. Дело в том, что сенат с удовольствием бы объявил Цезаря тираном, но тогда все решения убитого стали бы незаконными. Да вот незадача: большинство сенаторов получили назначения из рук этого тирана. На подобную жертву ради республики сенаторы пойти не могли. Брут на весь Рим был всего один.
Примирение убийц и сторонников Цезаря было завершено совместной трапезой: Антоний пригласил к обеду Кассия, Лепид — Брута. Остальные заговорщики тоже получили приглашение от своих друзей-цезарианцев. Что они обсуждали за обедом? Возможно, предстоящие публичные похороны Цезаря?
Однако на этих похоронах Марк Антоний устроил целое представление с окровавленной тогой Цезаря, воодушевляясь своими речами и приходя все в большую ярость. Народ также взъярился — из лавок притащили столы и скамьи, сложили огромный костер, и на него было поставлено тело Цезаря, после из этого костра стали выхватывать горящие головни и бегать по Городу — грабить и жечь дома-заговорщиков. Поэта Цинну, друга Цезаря, спутали с другим Цинной, заговорщиком, и убили. Хрупкий мир раскололся, как дорогой стеклянный бокал, упавший во время пирушки.
Брут и Кассий в спешке покинули Рим. Ветераны Цезаря стекались в Рим, чтобы отомстить убийцам, надеясь, что Брут возвратится. Однако он не вернулся, хотя и смог сохранить должность городского претора. Вместо этого он отправился в Афины. Там он был принят благожелательно, очень кстати удалось перехватить суда с деньгами, что плыли в Рим из Азии. Захватили и склад оружия, которое Цезарь приготовил для Парфянского похода. Остатки приверженцев Помпея стекались со всех сторон к Бруту. Между тем сенат еще старался найти какой-либо компромисс и избежать новой Гражданской войны.
Марк Антоний стал единовластным правителем в Риме. Остальное его пока не тревожило. Однако тут как назло явился Октавиан, по завещанию ставший сыном Юлия Цезаря, и начал требовать деньги покойного, чтобы раздать, как пообещал Цезарь, народу. Марк Антоний повел себя с «мальчишкой» Октавианом нагло. Деньги он просто присвоил, сказав, что их якобы у него, консула, отобрали сенаторы. Октавиан продал земли и дома и из своих средств роздал обещанные по завещанию Цезаря деньги. Чем и добился симпатии плебса. Его желание отомстить за Цезаря завоевывало ему симпатии ветеранов.
После поражения близ Мутины Антоний сбежал к Лепиду в Нарбонскую Галлию.
У Цицерона явилась безумная мысль: помирить Октавиана и Брута. Однако это не хотел ни Брут, ни Октавиан.
«Но лучше не быть, нежели быть с его согласия», — сказал Марк Юний Брут. Мысль, как мы можем увидеть, популярная среди республиканцев.
Хотя, поддержка Цицерона Октавиану не особо то была и нужна: наследник Цезаря повел на Рим 8 легионов, прекрасную конницу и вспомогательные войска. Мысли оказать Октавиану сопротивление быстро умерли. Октавиан был избран консулом. После чего новый Цезарь помирился с Лепидом и Марком Антонием, и они образовывают Второй триумвират. Триумвиры вводят в Город, каждый с преторской когортой и одним легионом. В вечном городе началась кровавая баня.
«Республика мертва, труп ее смердит так же, как отрубленные головы, выставленные на форуме», — писал Лев Остерман. Республика умерла. Но источник смрада — не ее останки. Этот смрад исходит от тирании. Из ее жадной глотки, как из волчьей пасти, всегда воняет подгнившим мясом.
Итак, Рим был усмирен, остались Брут и Кассий.
Узнав о гибели Брута Альбина и Цицерона, Марк Брут приказал казнить захваченного в плен брата Марка Антония Гая.
Против сторонников республики отправились в дружный поход Антоний и Октавиан. Брут оставил Македонию и соединился с Кассием в Азии у города Смирна. У них было 17 легионов и 15 тыс. конницы. Брут велел построить флот и блокировать войска Октавиана. Для пополнения своей казны Кассий ограбил Родос: заставил всех жителей отдать все золото и серебро — всего набралось 8 тыс. талантов. Плюс еще со всей общины он потребовал 500 талантов. Брут же скромно собрал с ликийцев 150 талантов.
Но и Брут не мог избежать крови. Жители ликийского города Ксанф ни за что не хотели сдаваться римлянам и предпочти покончить жизнь самоубийством и сжечь свой город. Напрасно Брут старался помешать им — почти все жители Ксанфа погибли. Так что в следующий раз Бруту пришлось проявлять больше такта, при сборе с ликийских городов контрибуции.
После чего, сытые и с деньгами, защитники республики направились в Македонию. Противники сошлись при Филиппах. Войсками триумвиров командовал Марк Антоний, Октавиан по своему обыкновению болел.
Брут проявил себя провидцем и предсказал, что Марк Антоний, который сейчас стал прихвостнем Октавиана, в будущем поссорится со своим союзником, и триумвиры станут воевать между собой.
Во время первой битвы при Филиппах войска Брута смогли разбить фланг Октавиана, взяли даже его лагерь. Сам Октавиан сбежал и его нигде не могли найти, Антоний прятался в болоте. Кассий, видя, что Брут пошел в атаку, сам слишком медлил. Зато войска Антония оттеснили войска Кассия и захватили его лагерь. Из-за отсутствия связи и слаженности отдельных частей войск, Кассий посчитал, что битва проиграна, и покончил с собой. Тогда как исход сражения был неопределенный, потери триумвиров оказались в два раза больше, чем у Брута и Кассия.
После битвы и самоубийства Кассия Брут со своим войском заперся в лагере, взять который Антоний не мог. Продовольствие у триумвиров было на исходе, солдаты голодали, тем временем как Брут ни в чем не терпел нужды. Время работало на него. Но его солдатам надоело сидеть взаперти и они начали требовать сражения. К сожалению, Брут не знал, что его флот победил флот триумвиров, иначе бы он ни за что не вышел из лагеря. Но войско Брута было слишком ненадежно, чтобы испытывать его долгой осадой. Брут пообещал отдать в случае победы своим воинам два города на разграбление. Жест скорей отчаяния, чем жестокости — Брут уже не знал, чем привлечь и укрепить дух своих сторонников.
Навряд ли его солдаты были убежденными республиканцами. Вторая битва по сценарию походила на первую. Вновь Брут пошел в атаку и снова опрокинул фланг противника, но его второй фланг растягивался все больше, в скором времени центр оказался прорваным, войска триумвиров ударили Бруту в тыл. Сын Катона Марк, выкрикивая свое имя и имя своего отца, дрался до последнего, пока не погиб. Брут, проиграв сражение, бежал. Решив, что все уже потеряно точно, Брут покончил с собой, бросившись на меч. Уцелевшие солдаты Брута сдались и влились в войска триумвиров. Те, кого Октавиан и Антоний посчитали опасными, были казнены.
Жена Брута Порция, дочь Катона Младшего, свела счеты с жизнью после смерти мужа.
Немного о проскрипциях
«Проскрипции сформулировали так: «Марк Лепид, Марк Антоний и Октавий Цезарь, избранные для устройства и приведения в порядок государства, постановляют следующее…И так, в добрый час. Никто не должен давать приют у себя, скрывать, отправлять в другое место или давать себя подкупать деньгами; всякого, кто будет изобличен в том, что он спас или оказал помощь или только знал об этом, мы, не беря во внимание никаких отговорок и просьб о прощении, включаем в проскрипционные списки.
Головы убитых пусть приносят к нам за вознаграждение в 25 000 аттических драхм за каждую, если приносящий свободнорожденный, если же раб, то получит свободу, 10 000 аттических драхм и гражданские права своего господина. Те же награды назначаются и доносчикам. Никто из получающих награды не будет вноситься в наши записи, и его имя останется неизвестным» (Аппиан).
М.Алферова
ред. shtorm777.ru
ПОХОЖИЕ ЗАПИСИ
shtorm777.ru
Брут, Марк Юний – краткая биография
Марк Юний Брут – последний защитник римской республики, родился в 85 до Р. X., был сыном Марка Юния Брута и Сервилии, сводной сестры Катона Утического. Выходец из плебейского рода, он не был связан родством с первым консулом Луцием Юнием Брутом. Весьма уважая Катона, Марк Брут вместе с ним в начале гражданской войны против Цезаря примкнул (49 г.) к Помпею, выступившему защитником республики или, вернее, оптиматов, несмотря на то, что отец Брута был казнен Помпеем за участие в заговоре Лепида (78 г.). Брут сражался при Фарсале, но после поражения республиканцев в этой битве перешёл на сторону Цезаря, передавшего ему (46 г.) управление провинцией Цизальпинской Галлией, а затем и Македонией.
Позднее Брут вместе с Гаем Кассием стал главным организатором убийства Цезаря (15 марта 44 г.), но заговорщики сделали крупную ошибку, не убив вместе с диктатором и Марка Антония. Огласив завещание Цезаря, которым народу предоставлялись весьма значительные суммы, Антоний сумел возбудить в толпе ярость и жажду мести его убийцам. Тем пришлось бежать из Рима.
Денарий, выпущенный Марком Юнием Брутом в 43/42 г. до Р. Х. Слева - портрет Брута и слова «Брут, император», справа - изображение кинжалов и надпись «Иды марта» (намёк на убийство Цезаря)
Отправившись в Македонию, Брут привлек на свою сторону солдат, разбил и взял в плен Гая Антония (брата Марка) и отправился в Сирию и Малую Азию на соединение с Кассием. Оба они готовились с Востока начать войну против триумвиров (Марка Антония, Октавиана и Эмилия Лепида), поделивших власть над Римом. Брут и Кассии двинулись в Македонию и расположили свое войско (19 легионов и 20000 конницы) на равнине близ города Филипп. Осенью 42 г. до Р. Х. туда подошли и войска триумвиров.
В первой схватке Брут одержал решительную победу над Октавианом, но Кассий, побежденный Антонием, покончил с собою. 20 дней спустя Антоний во втором сражении разбил Брута (см. подробнее в статье Битва при Филиппах). Брут был вынужден бежать и в отчаянии бросился на меч своего друга, Стратона. Его жена Порция тоже совершила самоубийство, задушив себя чадом горящих углей.
Во время империи Брут прославлялся в школах риторов, как истинный республиканец, причем ему приписывались придуманные высокие качества. Брут писал не дошедшие до нас философские сочинения. Сохранилась лишь часть его переписки с Цицероном.
rushist.com
Брут, Марк Юний - Знаменитые Римляне
БРУТ, МАРК ЮНИЙ (Marcus Iunius Brutus) (85?–42 до н.э.), римский сенатор. Брут происходил из семьи, сознательно культивировавшей тираноборческие традиции. По отцовской линии его род возводили к Луцию Юнию Бруту, свергнувшему в 509 до н.э. Тарквиниев; по материнской линии среди его предков был Гай Сервилий Агала, который в 439 до н.э. убил претендовавшего на диктаторскую власть Спурия Мелия. На самом деле эта родословная достаточно сомнительна: род Брутов с уверенностью прослеживается не далее конца 4 в. до н.э. После того как в 77 до н.э. отец Брута был предательски убит Помпеем Великим, мальчика усыновил брат его матери Квинт Сервилий Цепион, и потому современники нередко упоминали его как Квинта Цепиона Брута. Первое упоминание о Бруте как политической фигуре относится к периоду т.н. первого триумвирата, оформившегося в 60 до н.э. союза Цезаря, Помпея и Красса. Тогда Бруту было предъявлено ложное обвинение в подготовке покушения на Помпея (59 до н.э.). Вскоре (в 58 до н.э.) он отправился на Кипр (фактически в изгнание) в свите другого своего дяди, Марка Порция Катона. Возможно, к этому времени относится предоставление Брутом займа этой провинции под проценты. В следующий раз Брут отправился на восток в 53 до н.э., сопровождая своего тестя Аппия Клавдия, проконсула Киликии в Малой Азии. Быть может, эта поездка также была связана с финансовыми операциями.
Когда в 49 до н.э. началась гражданская война между Цезарем и Помпеем, Брут встал на сторону Помпея, убийцы своего отца. Без сомнения, к этому его побудил пример дяди Катона. Брут отличился в сражении при Диррахии, на Адриатическом побережье современной Албании. После решительного поражения Помпея при Фарсале в северной Греции (48 до н.э.) Цезарь не только сохранил Бруту жизнь, но и назначил на ответственные должности. Будущий убийца Цезаря стал проконсулом Цизальпийской Галлии (46 до н.э.), городским претором в Риме (44 до н.э.), на 43 до н.э. ему была обещана в управление Македония, провинция к северу от Греции, а в будущем – консульство. Несмотря на все эти знаки расположения со стороны Цезаря, Брут откликнулся на предложение Гая Кассия Лонгина умертвить великого диктатора и стал душой заговора. Традиционная версия обстоятельств убийства сделала бессмертным маленький штрих – горестное изумление Цезаря («И ты, Брут!»), увидевшего Брута среди нападающих.
После пламенной речи Марка Антония на похоронах Цезаря вожди заговора сочли за лучшее покинуть столицу. В сентябре 44 до н.э. Брут был уже в Афинах. Далее он отправился на север, в Македонию, провинцию, которую назначил ему Цезарь. Прежний проконсул Квинт Гортензий, сын знаменитого оратора Гортензия, признал законность притязаний Брута и передал ему провинцию вместе с армией.
Тем временем Антоний вытребовал у сената для себя, точнее, для своего брата Гая, Македонию. Однако когда Гай переправился через Адриатическое море, войска Брута заперли его в Аполлонии на побережье и принудили сдаться (март 43 до н.э.). После этого сенат утвердил Брута в должности проконсула Македонии, а после поражения Антония при Мутине в северной Италии (апрель 43 до н.э.) Брут с Кассием были назначены главнокомандующими войск восточных провинций. Первым делом Брут совершил поход на фракийцев, в основном ради добычи. Но когда в ноябре 43 до н.э. Антоний, Октавиан (будущий император Август) и Марк Эмилий Лепид образовали второй триумвират, Брут, который понимал, что ему придется воевать с этой новой коалицией, перебрался в Малую Азию, чтобы набрать здесь людей, флот и денежные средства, а потом присоединиться к Кассию. Драгоценное время было потрачено на сбор денег в Ликии на побережье Малой Азии и на острове Родос у ее берегов, и лишь во второй половине 42 до н.э. Брут и Кассий двинулись на запад. Встреча с армией Антония и Октавиана произошла в Македонии, где состоялось двойное сражение при Филиппах. В первом бою Брут одержал верх над Октавианом, но Кассий, которому показалось, что поражение неизбежно, покончил с собой. Во второй битве, примерно три недели спустя, Брут был разбит, после чего совершил самоубийство (23 октября 42 до н.э.).
Хотя Брута часто изображают человеком строгих правил, который боролся за республиканские свободы, отвергая излишнее кровопролитие, он очень далек от того, чтобы быть «благороднейшим из римлян», как назвал его Шекспир. Типичный сенатор-аристократ, он упорно отстаивал узаконенные привилегии и иные интересы нобилитета, класса, традиционно находившегося в Риме у власти. Проявленная Брутом суровость по отношению к провинциалам и его готовность сделаться проконсулом, к чему он был совершенно не подготовлен, говорят о его непоколебимой уверенности, что призвание людей, принадлежащих к его классу, состоит в том, чтобы править и использовать государственный аппарат в собственных интересах. Но с чем он не был в состоянии примириться, так это с присвоением одним человеком всей полноты власти. Однако нет сомнения в том, что у Брута, ученого и книжника (его именем великий оратор, писатель и политик Цицерон назвал один свой значительный трактат, а несколько других, не менее важных, были им посвящены Бруту), могли отыскаться и другие доводы в оправдание своего кровавого деяния. Греческая философия оправдывала убийство тирана, а соблазнение Цезарем Сервилии, матери Брута, могло дать ему в руки личные мотивы для убийства. Однако все эти соображения второстепенны: истинная вина Цезаря заключалась в принятии им должности пожизненного диктатора, dictator perpetuus. У Брута, несомненно пребывавшего под влиянием своего дяди Катона, которым он искренне восхищался (об этом свидетельствует и развод Брута с Клавдией ради женитьбы на Порции, дочери своего дяди, после его смерти, и панегирик, тогда же сочиненный Брутом Катону), сложилось непреклонное убеждение, что господствовать должно все сословие сенаторов, а не отдельный человек. Говоря словами самого Брута: «Я воспротивлюсь любой силе, которая поставит себя выше закона».
romanpeace.ru
Марк Юний Брут — WiKi
Род Юниев
Марк Юний принадлежал к знатному плебейскому роду Юниев. Согласно Дионисию Галикарнасскому, представитель этого рода входил в состав самой первой коллегии народных трибунов (493 год до н. э.)[1]; правда, в историографии это считают вымыслом и относят первые достоверные сведения о Юниях к концу IV века до н. э.[2] В 325 году до н. э. один из Юниев впервые достиг консульства[3]. В последующую эпоху (до начала Второй Пунической войны) у ряда представителей этого рода, регулярно упоминавшихся в Капитолийских фастах, было одновременно по два когномена: один из них всегда Брут (Brutus), а другой — Бубульк (Bubulcus), Сцева (Scaeva) или Пера (Pera). В конце II века до н. э. в источниках появляются первые собственно Бруты — братья Марк и Публий, которые были народными трибунами в 195 году до н. э. Первый из них, позже достигший консульства, стал предком последующих Брутов. В историографии условно выделяют две ветви этого семейства. Представители одной из них носили преномен Децим и получали консульство в каждом поколении; их генеалогия прослеживается по источникам. Бруты из второй ветви носили преномен Марк и не поднимались выше претуры; об их генеалогии сохранились только отрывочные сведения[4][5].
В I веке до н. э. плебеи Бруты уже претендовали на происхождение от патриция Луция Юния Брута, легендарного основателя Римской Республики, который сверг последнего царя Тарквиния Гордого, приходившегося ему родным дядей; согласно одной из работ современника Марка Юния Посидония, попытавшегося устранить некоторые нестыковки в исторической традиции, кроме двух сыновей, казнённых Брутом Древним за участие в монархическом заговоре, был якобы и третий, ставший предком последующих Юниев[6]. Будущий убийца Цезаря поддерживал эту генеалогию, поместив изображение своего легендарного предка на чеканившиеся им в 54 году до н. э. монеты[5] и на стену таблиния собственного дома[7].
В «Римских древностях» Дионисия Галикарнасского, изданных при Августе, родословная Gens Iunia восходит к одному из спутников Энея[8], подобно легендарным генеалогиям Цецилиев или Меммиев[9]; согласно другой версии, предком Юниев считался италийский автохтон Дафнис, убитый этолийским героем Диомедом[10].
Родители
Марк Юний Брут был единственным ребёнком народного трибуна 83 года до н. э. того же имени. Брут Старший принадлежал к марианской партии, в 77 году до н. э. поддержал мятеж Марка Эмилия Лепида и был разбит и казнён Гнеем Помпеем Великим[11]. За это Брут Младший ненавидел Помпея всю свою жизнь[12].
Матерью Брута была Сервилия, представительница одного из самых знатных патрицианских родов Рима. Она происходила из Сервилиев Цепионов; её отцом был проконсул 90 года до н. э., погибший во время Союзнической войны, а дедом — консул 106 года до н. э., виновник поражения при Араузионе. По матери Сервилия приходилась племянницей народному трибуну 91 года до н. э. Марку Ливию Друзу; её единоутробным братом был Марк Порций Катон Младший. Овдовев, Сервилия вышла замуж во второй раз — за сородича первого мужа, Децима Юния Силана. От этого брака родились три дочери, единоутробные сёстры Брута. Сервилия была очень энергичной и честолюбивой женщиной, оказывавшей большое влияние на ряд видных политиков Рима, включая её брата (с определённого момента — главу консервативной части сената), второго мужа (консула в 62 году до н. э.)[13] и Гая Юлия Цезаря, которого источники называют её любовником[14].
Родовое дерево Брута
Обозначения:
(1) = 1-й супруг(а) (2) = 2-й супруг(а) x = убийца Цезаря
Проблема отцовства Цезаря
Согласно некоторым источникам, в Риме ходили слухи о том, что Сервилия родила сына именно от Гая Юлия. Об этом осторожно сообщает Аппиан Александрийский («…Некоторые даже полагали, что Брут приходится Цезарю сыном, так как, когда Брут родился, у Цезаря была связь с Сервилией»[15]) и уверенно — Плутарх («Известно, что в молодые годы он [Цезарь] находился в связи с Сервилией, которая была без памяти в него влюблена, и Брут родился в самый разгар этой любви, а стало быть, Цезарь мог считать его своим сыном»[16]). В то же время Плутарх упоминает связь между Цезарем и Сервилией только в связи с событиями 63 года до н. э.[17][16], а Светоний — в связи с первым консульством Цезаря (59 год до н. э.)[18]. Предполагаемому плоду этого адюльтера было тогда 22 года и 26 лет соответственно. В 85 году до н. э., являющемся годом рождения Брута согласно современному ему источнику, Цезарю было всего 15[19][18][20] или максимум 17[21] лет.
Существует и другая дата рождения Марка Юния, основанная на тексте Веллея Патеркула[22], и на неё ссылаются защитники идеи об отцовстве Цезаря наряду с сообщением самого Брута из одноимённого трактата Цицерона: Гая Юлия не было в Риме «в те годы, когда Брут уже мог бы о нём судить»[23]. Отсюда делают вывод, что Брут был ещё слишком юн, когда Цезарь уехал в Галлию, то есть в 58 году до н. э.[24].
Усыновление
К 59 году до н. э. относится первое упоминание Брута с ещё одним когноменом — Цепион[25]. Брутом Цепионом и Марком Брутом по прозвищу Цепион его называет Аппиан в связи с событиями 44 года до н. э.[26][27]. Схожие упоминания есть у Диона Кассия[28] и в одном из поздних писем Цицерона[29]. Таким образом, Марк Юний был усыновлён одним из представителей семейства Сервилиев Цепионов, с которым он был связан по материнской линии. Собственно усыновление и имя усыновителя нигде не упоминаются[30]. Формулировка Цицерона в письме, написанном в 59 году до н. э., «Цепион (это Брут)» даёт основания, чтобы предположить, что усыновление было совершено незадолго до описываемых в соответствующем письме событий[31]. Тем не менее в литературе часто встречается утверждение, что Брут был усыновлён своим дядей Квинтом Сервилием Цепионом, умершим в 67 году до н. э.[5][32][33]. Фридрих Мюнцер, пытаясь решить проблему хронологии, предположил, что усыновление было оформлено близкими Цепиона после его смерти ради продолжения рода[34], но римское право исключает подобное[35].
Существует предположение, что усыновитель Брута — ещё один Сервилий Цепион, который мог быть сыном Квинта Цепиона, претора 91 года до н. э., причём, возможно, от неупоминающегося в источниках первого брака, предшествовавшего браку с Ливией (и, таким образом, единокровным братом Сервилии)[36].
Ранние годы
Согласно Цицерону, Брут родился через 10 лет после первого выступления выдающегося оратора Квинта Гортензия Гортала[37], состоявшегося в консульство Луция Лициния Красса[38][39] (95 год до н. э.). Таким образом, дата его рождения по этой версии — 85 год до н. э.[40] Эпитоматор Ливия сообщает, что на момент гибели Бруту было «около сорока»[41]; наконец, согласно Веллею Патеркулу, Брут погиб на 37 году своей жизни; таким образом, он должен был родиться в 79 или 78 году до н. э.[22]. Последнюю версию в историографии считают безосновательной[42]. День рождения Марка Юния, согласно Плутарху, приходился на зиму[43].
Брут получил прекрасное образование. Его первым учителем был грамматик из Сирии Стабилий Эрот, знаменитый своей учёностью. Важную роль в воспитании мальчика сыграл и его дядя Катон, постаравшийся передать племяннику свою любовь к греческой философии[44]. Но, если Марк Порций был стоиком, то Марк Юний стал поклонником Платоновой Академии. Отправившись в Афины продолжать своё образование, Брут встретился с вызвавшим его восхищение Антиохом Аскалонским и подружился с его братом Аристом[45]. Вероятно, здесь же Марк Юний впервые встретился с Титом Помпонием Аттиком, который тоже стал его другом[46] и в дальнейшем ввёл его в круг римской интеллектуальной элиты. Затем Брут отправился на Родос, где учился ораторскому искусству[47][48].
Начало политической карьеры
Первое упоминание Брута в связи с политической жизнью Рима относится к 59 году до н. э., когда консулами были Цезарь и Марк Кальпурний Бибул, женатый на двоюродной сестре Марка Юния. Важным событием этого года стало так называемое «дело Веттия»: некто Луций Веттий заявил о существовании заговора аристократической молодёжи с целью убийства Помпея. Помимо Луция Эмилия Лепида Павла и Гая Скрибония Куриона Младшего к этому заговору якобы принадлежал и Брут. Уже на следующий день доносчик изменил показания, не говоря больше о причастности Марка Юния; Цицерон не сомневался, что это произошло из-за вмешательства Цезаря, постаравшегося выгородить сына своей любовницы[49]. Вскоре Веттий умер в тюрьме, а дело было замято[50].
Единого мнения о том, существовал ли заговор в действительности, нет. В историографии высказывались гипотезы о фальсификации обвинения Цезарем или всеми тремя триумвирами для достижения различных политических целей. Аргументом против таких гипотез считают тот факт, что Цезарю пришлось уже после обнародования первого обвинения скорректировать его, чтобы вывести из-под удара Брута. Согласно другой версии, действительно существовала группа молодых аристократов (Брут, Лепид, Курион), которую Луций Лициний Лукулл попытался использовать против своего старого противника Помпея; но из-за вмешательства Бибула заговор был раскрыт. Цезарь же мог заставить Веттия отказаться от обвинений в адрес Куриона и прочих, чтобы этим актом милосердия завоевать себе новых сторонников[51].
В 58 году до н. э. Катон был отправлен на Кипр, чтобы изгнать оттуда местного правителя Птолемея. Марк Юний, тогда ещё «неопытный юноша, погружённый в науки»[52], поехал с дядей. В пути, на Родосе, он заболел, а после выздоровления отдыхал в Памфилии, когда Марк Порций, задержавшийся в Византии, попросил его в письме ехать на Кипр, чтобы охранять царскую казну. Брут выполнил это поручение, хотя и неохотно; в дальнейшем он помог дяде доставить казну в Рим и заслужил его похвалу. Находясь на Кипре, Марк Юний успел стать патроном города Саламин[53].
В Рим Брут вернулся в 56 году до н. э. Некоторое время после этого он не участвовал в политической жизни[54]. 54 году до н. э. Марк Юний стал монетарием. На этой должности он отчеканил денарии с изображениями двух героев ранней римской истории, считавшихся его предками: Луция Юния Брута и Гая Сервилия Агалы. Продолжением той же сюжетной линии стал денарий с изображением на аверсе богини Libertas, а на реверсе — Луция Брута в окружении ликторов[5].
Тогда же Брут женился на дочери консула этого года Аппия Клавдия Пульхра; этот шаг мог означать определённое сближение с Помпеем, сын которого был женат на другой дочери Аппия[54]. В следующем году Пульхр отправился с полномочиями проконсула в Киликию, а Марк Юний в качестве квестора поехал с тестем[55]. Он использовал свой пост для расширения своей клиентелы и обогащения: через посредников Луция Главцию, Марка Скапция и Публия Матиния Брут под огромные проценты ссужал деньги царям Галатии, Каппадокии, Армении, а также провинциалам. Проконсул помогал своему зятю; так, когда город Саламин не смог выплатить долг, Пульхр предоставил Скапцию отряд конницы, с которым тот ворвался в город и взял в осаду здание совета. Пять членов совета умерли с голоду, а остальным пришлось признать долг с процентами, вчетверо превышавшими те, которые разрешал закон[56][57].
В 51 году до н. э. наместником Киликии стал Цицерон. Брут, уехавший из провинции ещё до Пульхра, через Аттика обратился к Марку Туллию с просьбой о сотрудничестве, но тот, узнав о злоупотреблениях своего предшественника и о том, кто стоит за Скапцием, отказал ему[58]. В конце концов Цицерону, видимо, пришлось пойти на уступки Бруту[59]. Когда Пульхра в Риме обвинили в злоупотреблениях, Марк Юний выступил в суде защитником тестя вместе с Квинтом Гортензием[60] (50 год до н. э.) и добился его оправдания — в том числе благодаря обращению Цицерона из провинции к сенату[59]. При этом в адрес самого Брута никакие обвинения не прозвучали[47].
В Риме Марк Юний выступил с острым политическим памфлетом против Помпея, сосредоточившего к тому времени в своих руках почти диктаторскую власть. Возможно[61], именно в этом своём сочинении Брут рассказал историю, процитированную позже Светонием: «По словам Марка Брута, некий Октавий, человек слабоумный и потому невоздержанный на язык, при всём народе именовал Помпея царём, а Цезаря величал царицей»[62]. К этому же периоду относится составление Брутом текста речи в защиту Тита Анния Милона, обвинявшегося в организации убийства Публия Клодия. Брут был уверен, что это убийство оправдано, поскольку Клодий(дядя его жены) был плохим гражданином[61].
К концу 50-х годов до н. э. Брут уже обладал почётным титулом princeps iuventutis — «первый среди молодёжи»[63]. Это не давало никаких преимуществ, но было очень почётно и показывает, что Марк Юний был одним из виднейших представителей молодого поколения римской аристократии накануне гражданских войн[59].
В войне между Цезарем и Помпеем
Согласно Плутарху, когда началась гражданская война (49 год до н. э.), все окружающие ожидали от Брута, что он встанет на сторону Цезаря, поскольку к Помпею он питал ненависть с детских лет: он даже не заговаривал с Помпеем при случайных встречах, «считая великим нечестием сказать хотя бы слово с убийцей своего отца»[12]. Брут всё же примкнул к Гнею в силу своих убеждений. С другой стороны, известно, что уже с 54 года до н. э. Марк Юний был свояком старшего сына Помпея — Гнея Помпея Младшего; их общий тесть Аппий Клавдий Пульхр был «стержнем коалиции, направленной против Цезаря»[64]. Спустя год после женитьбы (53 год до н. э.) Брут отклонил предложение Цезаря стать его квестором в Галлии, так как Гай Юлий «не нравился никому из добропорядочных людей»[47]. Ф. Мюнцер, исходя из того, что Помпей вместе с Брутом поддерживал Аппия Клавдия Пульхра во время судебного процесса, предполагает, что уже к концу 50 года до н. э. было очевидно: Марк Юний принадлежит к лагерю помпеянцев[65].
В начале войны Брут отправился в Киликию в качестве легата при её новом наместнике Публии Сестии. Здесь он задействовал свои старые связи, чтобы заставить местные общины и мелких правителей предоставить помпеянской армии деньги, корабли и людей; после этого Марк Юний присоединился к армии Помпея на Балканах[65] (согласно Псевдо-Аврелию Виктору, Марка Юния вызвал из Киликии Катон[47]). Помпей был настолько рад появлению Брута, что при встрече даже обнял его[12]. После разгрома при Фарсале Брут «незаметно выскользнул какими-то воротами» из помпеянского лагеря, атакованного врагом, укрылся на болоте, а ночью бежал в Ларису и оттуда отправил Цезарю письмо. Гай Юлий после каждой своей победы следовал «политике милосердия», считая её очень важной для окончательного успеха[66], а письму Брута он, если верить источникам[16][15], обрадовался особенно, так как ещё накануне битвы приказал своим военачальникам пощадить Марка Юния и даже отпустить его, если он не сдастся сам; после боя Цезаря встревожило то, что Брута нигде не могут найти[67]. Цезарь пригласил Брута к себе, и тот занял место в его ближайшем окружении[68]. Плутарх пишет о большой привязанности Гая Юлия к Бруту, но это может быть преувеличением[69].
Согласно Плутарху, именно Брут посоветовал Цезарю искать бежавшего в неизвестном направлении Помпея в Египте[68]. Сам Марк Юний в очередной раз направился в Киликию; здесь он был и в середине 47 года до н. э., когда Цезарь приехал в эту провинцию из Александрии. В дальнейшем Марк Юний использовал своё положение, чтобы добиться помилования своего зятя Гая Кассия, тоже принадлежавшего некоторое время к помпеянской партии, и попытаться помочь царю галатов Дейотару, своему давнему клиенту, на которого поступили жалобы от местных тетрархов. Он не смог добиться оправдания, но существенную часть своих владений Дейотар всё-таки сохранил[68][70].
Перед отправкой в Африку (конец 47 года до н. э.) Цезарь назначил Брута наместником Цизальпинской Галлии, хотя тот ещё не был ни консулом, ни даже претором. Марк Юний показал себя хорошим администратором и заслужил похвалы диктатора[71]. Весной 45 года до н. э. Брут вернулся в Рим и вскоре стал претором вместе с Кассием. Оба они претендовали на городскую претуру, считавшуюся самой почётной, и Цезарь, ведавший назначениями, открыто признал, что Кассий больше достоин этой должности; но всё же городским претором он сделал Брута[72]. Через три года (в 41 году до н. э.) Марк Юний должен был стать консулом[73].
Заговор
Начиная с октября 45 года до н. э., когда Цезарь вернулся в Рим, недовольство им части его окружения росло[74]. В качестве причин этого источники называют многочисленные нарушения Цезарем конституционных правил, подозрения, что он претендует на царскую власть, недовольство отдельных цезарианцев замедлением их карьеры.
В Марке Юнии в силу его происхождения и положения многие видели естественного вождя заговора, целью которого должно было стать убийство «тирана». Плутарх даже замечает, что Цезарь «опасался его [Брута] мужества, громкого имени и многочисленных друзей», хотя и был в нём уверен из-за его характера. Цицерон заканчивает свой трактат «Брут», написанный в 46 году, обращением к заглавному герою, в котором заключён прозрачный намёк: «мы желаем тебе такой республики, в которой ты смог бы обновить и умножить славу двух знатнейших римских родов»[75]. Эти два рода — Юнии и Сервилии; представитель первого сверг царскую власть, а представитель второго убил Спурий Мелия, обвинённого в стремлении к тирании. В 45 году до н. э. Брут сделал шаг к заговору, дав развод Пульхре и женившись на своей двоюродной сестре Порции; в результате его фигура оказалась очень тесно связанной с памятью о двух самых непримиримых врагах Цезаря — отце Порции Катоне Утическом и её первом муже Марке Кальпурнии Бибуле[76]. Во время претуры Брута на его преторское кресло подкидывали записки со словами «Ты спишь, Брут?»; «Ты не настоящий Брут!»[77].
Ещё летом 45 года до н. э. Брут был абсолютно лоялен по отношению к Цезарю. В июле он с возмущением отверг предположение Цицерона о причастности Гая Юлия к убийству видного помпеянца Марцелла[78]; в августе он верил, что Цезарь в ближайшее время восстановит Республику[7]. Вскоре после этого он женился на Порции, а начиная с октября надежды на отказ Гая Юлия от диктатуры стали таять[79].
Согласно Плутарху, у истоков заговора стоял Кассий, а Брут присоединился на позднем этапе, поскольку заговорщики требовали, чтобы он их возглавил[80]; согласно Аппиану, Брут и Кассий объединились в самом начале, после чего «каждый из них стал испытывать как собственных друзей, так и друзей самого Цезаря, тех, кого они признавали наиболее смелыми»[15]. Так образовался заговор, объединявший как сенаторов из катоновского лагеря, так и цезарианцев, по разным причинам недовольных своим вождём. Аппиан перечисляет имена 15 заговорщиков[15], а Светоний говорит, что их было в общей сложности 60[81]. Возможно, среди них Брут был единственным идеалистом: убийство Цезаря только вредило ему лично, поскольку при диктатуре Марку Юнию была обеспечена отличная карьера, а с «тираном» его связывали тёплые отношения[82]. Но Брут писал Цицерону, что убил бы собственного отца, если бы увидел, что тот стремится к тирании, и в конечном счёте он смог «убедить себя, что он собирается убить Цезаря-диктатора, а не… Цезаря-человека»[79].
«Тираноубийство»
Винченцо Камуччини, «Смерть Цезаря»
Заговорщики решили убить Цезаря на последнем заседании сената перед его отбытием в парфянский поход (15 марта 44 года до н. э.). Предполагалось, что сенаторы, увидев тираноубийство, сразу поддержат тех, кто его совершил. Звучали предложения вместе с Цезарем убить и Марка Антония, но Брут выступил против этого[83].
При входе Цезаря сенат поднялся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром просить за его изгнанного брата; с этими просьбами заговорщики провожали Цезаря до самого кресла. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы, а когда заговорщики приступили к нему с просьбами, ещё более настойчивыми, выразил каждому из них своё неудовольствие. Тут Туллий схватил обеими руками тогу Цезаря и начал стаскивать её с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта, однако, была неглубока и несмертельна: Каска, по-видимому, вначале был смущен дерзновенностью своего ужасного поступка. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти одновременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни — «Негодяй Каска, что ты делаешь?», а Каска по-гречески, обращаясь к брату, — «Брат, помоги!» Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики, готовые к убийству, с обнаженными мечами окружили Цезаря: куда бы он ни обращал взор, он, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условленно, что все заговорщики примут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови. Поэтому и Брут нанес Цезарю удар в пах. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары.
— Плутарх. Цезарь, 66. С.18.[84].
Ставшая в Новое время знаменитой фраза «И ты, Брут?» впервые прозвучала в трагедии Шекспира. Два источника — Светоний и Дион Кассий — сообщают, что, согласно одной из версий случившегося («некоторые передают») увидев Брута с обнажённым кинжалом, Цезарь сказал ему по-гречески: «И ты, дитя моё?»[85][86].
Начало войны с цезарианцами
Филиппы
Антоний в знак уважения приказал завернуть тело Брута для погребальной церемонии в свой самый дорогой пурпурный плащ (который в ходе этой церемонии был украден, но Антоний позже поймал и казнил вора). Прах Брута отправили его матери[87]. Голову Брута отправили в Рим по требованию Октавиана как наглядное доказательство гибели дела заговорщиков, но корабль, который перевозил её, потерпел крушение[88].
Винченцо Камуччини, «Смерть Цезаря» 
