1.1.2. Классификация политических режимов в Древнем Риме | 1.1. Становление сравнительного метода в античном мире | Глава I. Исторические и теоретико-методологические истоки сравнительной политологии | Читать онлайн, без регистрации
1.1.2. Классификация политических режимов в Древнем Риме
Политическая практика Римской империи дала новый толчок сравнению форм правления, в центре которого оказались вопросы наилучшего режима. Это нашло отражение в работах древнегреческих историков Полибия (ок. 200 – ок. 120 до н. э.) и Дионисия Галикарнасского[48] (вторая половина I в. до н. э.).
Полибий[49] в своих работах продолжает линию Геродота и Фукидида, с одной стороны, и Платона и Аристотеля – с другой. Будучи талантливым историком, Полибий много путешествовал и имел возможность наблюдать разнообразие обычаев и правлений в разных странах. Вместе с римскими легионерами он посетил Галлию, Испанию, Северную Африку, где был свидетелем падения Карфагена.
О глубокой связи подходов Полибия и Платона, как и Аристотеля, свидетельствует следующее размышление латинизированного грека:
«Примитивное, стихийное и естественное правление – это правление одного лица, из которого, после некоторого улучшения с помощью искусства, появляется монархия. Этот режим, вырождаясь, преобразуется в режим такой же природы – деспотию. Потом на руинах и того, и другого устанавливается аристократия, которая, в соответствии с законом природы, вырождается в олигархию. Потом, когда разгневанный народ накажет руководителей за злоупотребление, рождается демократия. Наконец, с течением времени безмерной вольности и презрения к закону устанавливается в конце этого ряда охлократия»[50].
Термин «охлократия» в политической науке означает власть толпы, или популистское правление, что античные авторы определяли как демагогия и даже анархия.
Восхищаясь Римской империей, Полибий ее сравнивает с Афинами. Он, в частности, проводит параллель между Римским сенатом и Афинским ареопагом[51]. Превосходство Рима, его политической организации у Полибия не вызывает сомнения. Успех римлян, по Полибию, заключается в способности Рима создать смешанный режим, основанный, по сути дела, на разделении властей. Каждая из властей Древнего Рима соответствует одному из трех правильных режимов Аристотеля. Так, монархия, или монархический принцип, получил в Древнем Риме воплощение во власти двух консулов; аристократия, или аристократический принцип, – в Сенате, а демократия, или демократический принцип, – в комициях, которые объединяются на форуме.
Критикуя организацию власти в Афинах и отдавая должное римлянам в вопросе организации власти, Полибий достаточно проницательно отмечал, что
«афинский народ всегда напоминал экипаж судна, не имеющего капитана»[52].
Полибий отмечает превосходство политической системы Рима по сравнению с такой системой Греции. Это превосходство, по его мнению, связано с тем, что политическая система в Риме имеет смешанный характер, сочетая в себе черты монархии, аристократии и демократии в ее наилучшем и почетном смысле. Монархической политическая система Рима была потому, что она включала в свой состав институт консула, аристократической – в силу наличия Сената, и демократической – так как в ней были представлены комиции[53] и трибы[54].
Полибий, характеризуя «смешанный» режим, пишет:
«Все виды деятельности государства в каждой из областей их осуществления, были организованы и отрегулированы под руководством этих трех властей, столь уравновешенных и столь разумных, что никто, ни один римский гражданин не мог бы сказать с уверенностью является ли такая власть аристократической, демократической или монархической. И были основания для такой растерянности. Тому, кто все свое внимание сосредоточивал на власти консула, последняя казалась как полностью монархическая, со всеми присущими ей характеристиками. Тому, кто рассматривал власть Сената, последняя казалась как аристократическая. А если рассматривали власть народа, очевидным казалось, что речь шла бы о демократии»[55].
Полибий выявил и показал, что все эти власти действуют согласованно. Он пишет:«Таковыми являются средства, которыми располагает каждая из трех властей, чтобы противостоять друг другу или взаимно поддерживать друг друга. В силу этого в критических ситуациях превосходная согласованность утверждается между ними и такая сильная, что мы не смогли бы найти лучшей системы правления… Когда одна из властей, надувшись от своей важности, стремится восторжествовать над другими и стремится присвоить себе больше власти, чем ей положено, очевидно, что ни одна из них не может довлеть над другими, а воля каждой из них может быть остановлена и парализована двумя другими, и никогда одна из властей не может покушаться на область полномочий других или говорить о другой власти с пренебрежением. Все остается на месте, т. к. все предусмотрено для того, чтобы обуздать непомерные амбиции и чтобы каждая власть опасалась реакции соседней власти»[56].
В современных условиях в демократических странах взаимодействие ветвей власти, в основном, строится в русле представлений Полибия.
Полибий является сторонником теории цикличности Аристотеля. Вслед за Аристотелем, он видит циклический характер течения времени, который получает выражение в политической жизни в «бесконечном возврате» форм правления. Он, в частности, утверждает:
«В том, что касается, особенно римской организации (власти – В. Ж., М. Ж.), мы можем, следуя ее общей идее, понять, как она была организована и развивалась, как она достигла своей высшей степени совершенства и как она должна будет идти к упадку в будущем, т. к. в Риме, более чем где-либо, рождение и эволюция институтов осуществлялись естественным путем, а природе вещей присуще, чтобы после роста наступил период упадка»[57].
Поясним. Изначально в человеческих сообществах утвердилось так называемое «животное состояние», основанное только на праве сильного. И это право навязывалось одними людьми другим. Свое высшее политическое выражение это право получает в монархии, или власти одного. Такая власть, «цивилизуясь», приводит к царскому режиму, в котором суверен правит в интересах полиса (города). Однако этот царский режим постепенно подвергается деградации, в итоге которой он вырождается в тиранию, в которой правление осуществляется только интересах правителя. Но и этот режим не избегает деградации. В последующем тираническая власть свергается знатью, и утверждается аристократия. А затем разгневанный народ свергает власть аристократов и утверждается демократия, одной из разновидностей которой является охлократия[58].
Под охлократией Полибий понимал способ правления демагогов, когда в стране утверждается анархия. Не случайно он сравнивает, как мы уже отмечали выше, Афинскую республику с судном, на котором нет капитана: он обречен на крушение. Для того чтобы судно было способно преодолевать бури и шторма, требуется лидер, капитан, способный объединять людей на корабле. В итоге на корабле, а более широко – в стране, вновь появляется сильный человек, новый монарх. И цикл возобновляется.
Преодолеть такое развитие событий можно только на основе утверждения смешанного режима, сочетающего в себе царскую власть, власть аристократии и демократии. Именно на пути формирования смешанного режима кроется секрет успеха Спарты и Древнего Рима.
Прав был Г. Моска[59], когда утверждал в своей «Истории политических доктрин»:
«Мы, родившиеся спустя более двадцати столетий после Полибия, можем легко констатировать, что сосуществование монархического, аристократического и демократического элементов есть факт действительности, который встречается в разных комбинациях во всех формах политического режима. Повсеместно есть некая личность или самая малая группа личностей, стоящих во главе политической иерархии, там же можно констатировать наличие руководящего класса и в конце концов необходимо учитывать молчаливое согласие или недовольство народных масс»[60].
Дионисий Галикарнасский, грек, работавший в Риме при императоре Августе[61], написал монументальную историю Рима, из которой только первая часть дошла до наших дней. В ней было проведено сравнение между Римом и греческими городами. Это сравнение строилось с учетом политических нравов и религии. Дионисий Галикарнасский обращает внимание не только на сходство этих институтов, но и на различие, что позволяет ему примирить свое греческое происхождение и гордость за свою страну с фактом своего восхищения Древним Римом. Он объясняет сходство между греческими городами-государствами и Римом тем, что вечный город во многом заимствовал политическую систему греческих городов. Так, римляне копировали модель Спарты для того, чтобы разделить власть между царем, сенатом и комициями.
Дионисий Галикарнасский сравнивает римский сенат с Буле[62] и советами, которые существовали в большинстве городов Греции. И именно различия между ними обеспечили превосходство Рима. И эти различия носят политический характер: способ военного завоевания в те годы первенствовал перед достижением верности завоеванных территорий. Однако и вопросы достижения верности Риму завоеванных территорий не оставалась вне внимания римских властителей. Эта верность достигалась при помощи проведения Древним Римом особой политики гражданственности, позволявшая жителям завоеванных периферийных территорий империи становиться гражданами империи. Этот последний факт, выявленный на основе сравнения, свидетельствует о том, что этнический и даже племенной характер такого рода отношений в Римской империи существенно отличался от такого порядка в древнегреческих городах.
«Мы настолько обязаны грекам, что могли бы себя назвать эллинами»[63], – как-то заметил видный французский географ Робер Лаффон. Сравнительная политология подтверждает такое утверждение, особенно, если учесть тот факт, что политическая мысль, которая строилась на первых порах, в том числе и на учете мифологии, тем не менее, закладывала основы для утверждения основ сравнительного метода и классификации режимов на базе эмпирических данных.
Приведенные нами размышления историков и философов отличались от социальных конфигураций и политической борьбы того времени. Как отмечает один из видных политологов во Франции Жан Лека, в то время
«еще не классифицируют режимы в жесткой форме, т. к. эта классификация в большей или меньшей степени испытывала влияние эволюционных или «полемических» изменений: Греция во время Пелопонесской войны была разделена между «демократиями» (Афины) и «аристократиями» или «олигархиями» (Спарта), и возможно, что классификация Аристотеля стремилась преодолеть эту полемическую дихотомию»[64].
Указанное противоречие, надо полагать, сказалось и на судьбах политических мыслителей Древней Греции. Например, Платон, последователь Сократа, негативно относился к афинской демократии, возможно и в силу того, что оказался в лагере побежденных. Аристотель же стал служить деспоту, который положил конец величию Афин, и стал воспитателем Александра Македонского.
Как бы там ни было, Платон хорошо знал историю Афин, а также и политическую жизнь других древнегреческих городов. Это позволяло ему строить свои обобщения и выводы на основе сравнения. Аристотель, как мы уже отмечали, тщательно изучил более 150 «конституций» политических систем своего времени, что позволило ему, например, осуществить научно обоснованную классификацию политических режимов. Потом заявила о себе угрожающая конфронтация греков с Римом. Но выявилась одна отличительная особенность: Рим не разрушал. Он обольщал.
Таким образом, политическая философия, которую разрабатывали и Платон, и Аристотель, в части сравнительного подхода продолжает и сегодня оказывать влияние на проведение сравнительных исследований в политической науке. Однако, отдавая должное вкладу в становление сравнительных исследований этим двум выдающимся политическим мыслителям, не следует забывать о незаменимом вкладе в данном вопросе Геродота.
Как отмечает Д.-Л Сейле, опираясь на подход Геродота, Полибий также внес свой вклад в дальнейшее развитие сравнительного метода. Произведения этого романизированного грека, распространявшиеся в Римской империи, оказали существенное влияние на историческую мысль эпох Возрождения и Просвещения[65].
С приходом эры христианства традиция научного осмысления политических феноменов на основе сравнения получила свое утверждение в дальнейшем развитии анализа и классификации режимов.
Примечания:
48Галикарнаксий Дионисий – греческий историк, ритор и критик, современник Юлия Цезаря. Его главный труд – «Римские древности» в 20 книгах, где рассказана история Рима с древних времен до первой Пунической войны.49Полибий – древнегреческий историк. Автор «Истории», охватывающей историю Греции, Македонии, Малой Азии, Рима и других стран от 220 до 146 до н. э. Из 40 книг до нас дошли 5, остальные – во фрагментах. Поклонник римского государственного устройства.51Ареопаг (Areiospagos – букв. холм Ареса) – в древних Афинах орган власти, осуществлявший государственный контроль, суд и другие функции; состоял из пожизненных членов – представителей родовой аристократии.53Комиции (лат. Comitia) в Древнем Риме – народное собрание, которое избирало должностных лиц, принимавших законы, и решало вопросы войны и мира. Было три вида комиции – собрания по куриям; центуриатные комиции – собрания по центуриям; трибутные комиции – собрания всех граждан по территориальным округам (трибам). Комиции утратили свое значение к концу I века.54Триба (лат. tribusot,tribio – делю) – территориальный и избирательный округ, имевший один голос в трибутных комициях. В середине 3 в. до н. э. насчитывалось 35 триб.58Охлократия (от гр. ochlos – толпа, чернь и kratos – власть) – в древнегреческих учениях о государстве (Платон, Аристотель) – господство «толпы».59Моска Гаэтано (1858–1941) – итальянский правовед, социолог и политолог, создатель оригинальной теории элит; государственный деятель.61Август (до 27 до н. э. Октавиан) (63 до н. э. – 14 н. э.) – римский император с 27 г. до н. э. Внучатный племянник Цезаря, усыновленный им в завещании. Победой в 31 г. до н. э. при Акции над римским полководцем М. Антонием и египетской царицей Клеопатрой завершил гражданские войны в древнеримском государстве (43–31 гг. до н. э.).62Буле (гр. Bule – «совет») – в древнегреческих полисах один из высших органов власти, осуществляющий государственный контроль и различные административные функции.63Cf. Seiler D.-L. La méthode comparative en science politique. P., 2004. P. 13.65Cf. Seiler D.-L. Op. cit. P. 13–14; Cм.: Желтов В. В. История политических идей. Кемерово, 2002. С. 33–34, 64–67.
velib.com
История рима: Политический режим древнего Рима
Ливий же рассказывает по этому поводу легенду, политически-дидактический смысл которой достаточно прозрачен: повстанцы, спорившие об избрании вождя, пишет Ливий , прознали будто бы о том, что близ Тускула живет и занимается обработкой своего поля, отстранившись от политических дел, Тит Квинкций, которого они насильно привели в лагерь и поставили во главе восстания, приказав ему вести их на Рим. Встретившись у восьмого камня Аппиевой дороги с высланным навстречу повстанцам римским войском под командованием диктатора Марка Валерия Корва, консула 343 г. до н. э., Квинкций вступил с последним в переговоры, закончившиеся ввиду обоюдного нежелания полководцев, равно как и стоявших за ними солдат, сражаться полным согласием. Достижение этого соглашения Ливий склонен объяснять не только миролюбием и демократическими принципами обоих патрициев, но также патриархальностью гражданских нравов тогдашнего Рима вообще, недопускавших якобы и мысли о возможности кровопролития между согражданами.
Легендарность этого рассказа о гражданском мире, которым якобы закончилось поднявшееся в римских войсках и поддержанное латинскими и рабскими элементами восстание, обусловливается нарочито дидактическим характером повествования, особенно заметным в речах, вкладываемых Ливием в уста Квинкция и Валерия Корва; он сам поясняет это заявлением, что в других источниках он находит другие имена и другие факты.
Так, вместо Т. Квинкция в качестве вождя повстанцев, говорит он, называют Г. Манлия, под водительством которого повстанцы дошли будто бы до четвертого камня Аппиевой дороги, где и произошла их встреча с высланными из Рима войсками. Примирение же между ними произошло, по этой версии, не по воле вождей, а вследствие перехода римлян на сторону повстанцев, ввиду чего консулы принуждены были просить у сената разрешения на мирное урегулирование конфликта.
istoriyarima.blogspot.com
5. Суд и судебный процесс.
Верховный суд вершил царь с брахманами. Дела рассматривались, по порядку варно-кастовой принадлежности.
Различия в ведении процессов по уголовным и гражданским делам не было, а сам процесс носил состязательный характер. Законы Ману детально регламентируют использование свидетельских показаний, которые служат в виде основных источников доказательства. Ценность показаний соответствовала принадлежности свидетеля к определенной варне. В качестве свидетеля не могли выступать заинтересованные лица и женщины.
Божьи суд - ордалии применялся в качестве органа помощника в собирании доказательств, если отсутствовали свидетели.
В Древней Индии существовало две системы судов:
Высшей судебной инстанцией был царский суд, в котором участвовал сам царь вместе с брахманами и советниками или замещавшая его судебная коллегия (сабха), состоявшая из назначенного царем брахмана и трех судей. Царю как высшему судье принадлежало право ежегодно объявлять амнистии.
Толковать в суде нормы права мог брахман, в крайнем случае, кшатрий или вайший.
Начиная с десяти деревень, во всех административных единицах должна была назначаться судебная коллегия из трех судейских чипом. Кроме того, уголовные дела разбирали специальные судьи.
Древний Китай.
Образование классового общества и государства в Китае.
Основные черты общественного и государственного строя.
Реформы, проводимые в Китае.
Право Древнего Китая.
1.Образование классового общества и государства в Китае.
Возникновение государства в древнем Китае из древне в ХVIII в до н.э. связываю с племенем под названием Шань или Инь. История великого народа Азии ведет свое начало со II в. до н.э. По историческим раскопкам было известно, что первые раннеклассовые общества возникли по берегам реки Хуанхэ. Во тыс. до н.э. здесь возникло древнейшее в Китае государство. Постепенно население расселилось по всей Великой Китайской равнине между реками Хуанхэ и Янцзы. В II в. до н.э. на этой территории существовало 7 государств.
Китайцы свою страну называли Чжунго «Поднебесной империей».
Сама история Китая делится на четыре периода:
Шань (Инь) – XVIII в. до н.э. до XII в. до н.э.
Чжоу – XII в. до н.э. до 221 г. до н.э.
Царство Цинь – 221 г. до н.э. до 207 г. до н.э.
Царство Хань – 206 г. до н.э. до 220 г. н.э.
Каждый период связан с определенной правящей династией. Древний Китай в эпоху династий по форме правления дальневосточная монархия. Общественный срой отличался тем, что общество и государство делилось на господствующий класс, свободные общинники, рабы.
В господствующий класс входили светская аристократия, жреческая знать, аристократия подчиненных племен. Рабов могли иметь как государство, так и частные лица.
Характерная черта в образовании государства в Китае, это путь покорения одного народа другим, т.е. племенем Ся и племенем Шан.
В истории 221 г. до н.э. Ин Чжэн- правитель царства Цинь объединил весь Китай под своей властью в виде единого государства. Он и был первым властелином царство Цинь, а называли его Цинь Шихуан «Первый властелин Цинь».
В этот период для успешной борьбы с кочевыми племенами, жившими к северу от Китая, было начато строительство Великой Китайской стены, которая сохранилась до наших дней и тянется на тысячи километров. На строительство этой стены в то время были потрачены силы множество людей, к примеру, рабы - осужденные за разные преступления и земледельцы.
Цинь Шихуан был жестоким и корыстным правителем. После смерти ненавистного правителя Циня Шихуана вспыхнуло восстание, в котором приняли участие рабы, земледельцы и даже знатные люди. Сын Цинь Шихуана был свергнут, и к власти пришел новый правитель, староста небольшой деревни, который начал называть свое государство - Хань. По этому названию и по нынешний день китайцы именуют себя Хань Жэнь.
Встретившись у восьмого камня Аппиевой дороги с высланным навстречу повстанцам римским войском под командованием диктатора Марка Валерия Корва, консула 343 г. до н. э., Квинкций вступил с последним в переговоры, закончившиеся ввиду обоюдного нежелания полководцев, равно как и стоявших за ними солдат, сражаться полным согласием. Достижение этого соглашения Ливий склонен объяснять не только миролюбием и демократическими принципами обоих патрициев, но также патриархальностью гражданских нравов тогдашнего Рима вообще, недопускавших якобы и мысли о возможности кровопролития между согражданами.
