Чем древние римляне ужаснули даже неустрашимых македонцев? Оружие древних римлян

ДРЕВНИЕ РИМЛЯНЕ - Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира - Джек Коггинс - rutlib4.com

Кому-то из исследователей Древнего мира принадлежит высказывание, что курс всей мировой истории был определен тем геологическим фактом, что несколько холмов, расположенных неподалеку от берега Тибра, оказались несколько ниже и ближе друг к другу, чем другие холмы, разбросанные по раскинувшейся вокруг равнине. Это счастливое географическое обстоятельство дало возможность племенам, поселившимся на этих невысоких холмах и вокруг них, объединиться в один город-государство, более крупный и располагающий большими человеческими ресурсами, чем те небольшие поселения, разбросанные по Лациуму, как поселенцы называли эту плоскую равнину к югу от Тибра. Эти несколько селений на холмах региона (традиция повествует о тридцати таких поселках) объединились в союз латинов. Благодаря своей силе и богатству (Тибр являлся самой важной водной артерией Центральной Италии и, вместе со своими многочисленными притоками, образовывал самый значительный торговый путь) город на семи холмах, который его обитатели стали называть Римом, вскоре обрел руководящую роль в этом союзе.

Этот город-государство, подобно многим другим, знавал на своем долгом веку времена прогресса и упадка, процветания и бедствий, справедливого правления и деспотии, мира и вторжения извне, гражданских смут и правления царей, тиранов и консулов. Победа над городом-соперником Вейи (sic!) (396 до н. э.) стала началом разграбления Рима галлами (389 или 390 до н. э.). Уцелел единственный из холмов, Капитолий; в течение семи месяцев удавалось отбивать все атаки пришельцев на него, после чего захватчики отступили, оставив за собой сожженный город и разграбленные окрестности. Это разрушение Рима никогда не забывалось, и лишь через восемь веков другому захватчику удалось вторгнуться в город. За эти прошедшие века маленький городок на Тибре стал головой, сердцем и духом самой громадной империи, которую когда-либо знал мир; видел он и то, как эта империя стала загнивать и распадаться изнутри, пока не превратилась в тонкую хрупкую оболочку, скрывающую в себе крошечное ядро разлагающейся плоти.

Бывает грустно следить за падением победоносного воина, даже такого жестокого и грубого, каким был древний римлянин. Но к этой грусти примешивается еще и какое-то облегчение, когда сквозь сгущающийся сумрак заката Западной империи мы видим, что традиции самой эффективной во всей истории, а также долгоживущей армии не исчезли с падением Рима, но, перекочевав на Восток, еще около тысячи лет служили оплотом христианства против азиатских захватчиков.

Эта замечательная боевая машина, которая в пору своего расцвета пронесла римских орлов от поросших вереском гор Шотландии до песков Египта и от атлантического побережья Испании до берегов Каспия, при рождении своем выглядела достаточно скромно. Как и в большинстве городов-государств, необходимость поддерживать оборону против внешних врагов привела к зачислению всего мужского населения боеспособного возраста в государственную милицию – поделенных на подразделения в соответствии со своими доходами (и тем самым по возможности самим приобретать вооружение и снаряжение) граждан. Среди них были и богатые молодые потомки благородных родов, располагавшие не только оружием и доспехами, но также и лошадьми. Были здесь и вполне состоятельные бюргеры, облаченные в бронзовые шлемы, кирасы и поножи, с бронзовыми щитами сбоку, вооруженные мечом и копьем. Также был здесь и бедный люд, вооруженный тем, чем мог.

На этом, первом из нескольких этапов развития римской армии каждый гражданин от семнадцати до шестидесяти лет был обязан нести воинскую повинность, таким образом, на протяжении сорока трех лет ему предстояла активная служба сначала на поле боя, а с возрастом в гарнизонах. Военные кампании происходили, как и во всех ранних армиях, только в летние месяцы. Зимой воевали крайне редко, если такое вообще случалось, и с наступлением плохой погоды солдаты-граждане обычно расходились по домам.

Римский копьеносец, примерно 500 г. до н. э.

Боевым строем была уже знакомая нам фаланга: ряды копьеносцев (с лучше всего экипированными солдатами в первых рядах) с конницей и частями легковооруженных воинов на флангах. Тактика тоже лишь немногим отличалась, если отличалась вообще, от обычной тактики, выработанной древними греками. Армия во времена Сервия Туллия (ок. 580 до н. э.), по сведениям хроник состоявшая общим числом из 19 300 человек, насчитывала 18 центурий конницы; 80 центурий первого класса, в полном вооружении, из которых 4000 человек числились на активной службе; 10 центурий второго класса, как солдат активной службы, так и резервистов, предположительно имевших деревянные щиты; 10 центурий второго класса, сражавшихся без поножей; 10 центурий четвертого класса – не имевших кирасы или шлема и вооруженных только деревянным щитом, мечом и копьем; 10 центурий, состоявших из самых бедных граждан, вооруженных только дротиками или пращами. Имелось также 15 центурий саперов, музыкантов и т. п. Цифры эти, разумеется, не могут считаться точными, но все же дают представление о военной организации того периода, предшествовавшего созданию республики.

Превосходили ли воины Древнего Рима того периода в каком-либо отношении воинов Древней Греции? Об этом мы не имеем никаких сведений. И те и другие имели практически одинаковое вооружение, и если бы они встретились на поле брани, то между ними вряд ли была бы заметна какая-нибудь разница. Лишь когда Рим достиг второго этапа своей военной истории, его военная машина стала приобретать совершенно новые черты, радикально отличные от всего того, что было характерно для армии соседей.

Сравнивая армию Древнего Рима с армиями древнегреческих городов-государств, следует помнить, что политическая система, благодаря которой Рим поглотил и ассимилировал своих соседей и основал свои колонии в других частях Италии, обеспечила его гораздо большими человеческими ресурсами, а растущие торговые интересы снабдили его необходимой энергией для войны. Так, в 225 году общие людские ресурсы Древнего Рима оценивались в три четверти миллиона человек, из которых около 325 000 были полноправными гражданами, а 425 000 – союзниками. Состав полевых армий достигал 65 000 человек, число резервистов – 55 000. Надо добавить при этом, что вплоть до продолжительной осады Вейи древнеримский солдат не получал никакой платы. До этого времени гражданин не обременял государственную казну, приобретая снаряжение и воюя за свой собственный счет.

Когда точно произошли изменения, заключавшиеся в том, что состоявшая из фаланг армия была преобразована в систему, перед которой пала вся Италия и которая одержала победу в Пунической войне, мы не знаем – но, по всей вероятности, это было осуществлено примерно в то же самое время, когда македонцы внедряли в своих фалангах сарису. Системы эти были диаметрально противоположны: если македонцы углубляли свой восьмирядный строй, то римляне, наоборот, делали его более тонким и открывали его, чтобы дать свободу действий своим воинам, вооруженным мечами.

Эта новая формация, получившая название «манипульного» легиона, была организована так, что не походила ни на что другое. Слово «легион», которое в былые времена обозначало всех призванных на военную службу, применялось ныне к определенному количеству воинов, как мы можем судить, примерно к четырем с половиной тысячам. Это число время от времени в истории римской армии менялось официально, а неофициально подразделения редко когда достигали своего полного состава. Потери в сражениях, болезни, а позднее и переводы отдельных подразделений легиона для использования их в специальных целях приводили к тому, что легион почти всегда не достигал своей полной численности.

В число 4500 солдат манипульного легиона входили 3000 тяжеловооруженных воинов, 1200 велитов и 300 всадников. Их различие в вооружении и оснащении теперь в значительной степени исчезло, и подразделения стали классифицироваться в зависимости от возраста солдат и срока их службы. Самые молодые, в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет, служили в качестве велитов, или легковооруженных воинов. Тяжеловооруженные воины, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, именовались гастатами, или «копейщиками»; вторая группа, состоявшая из самых опытных мужчин в возрасте от тридцати до сорока лет, называлась принцепсы, или «лидеры», а самые старые и надежные, ветераны от сорока до сорока пяти лет, образовывали группу триариев, или «воинов третьей линии». Солдаты, составлявшие первые две группы, были разделены на манипулы по 120 человек каждая. По сведениям различных авторов, строй этих манипул составлял 12 человек по фронту на 10 рядов в глубину. Встречаются и другие оценки строя, так что представляется вероятным, что глубина манипулы могла меняться в зависимости от длины ее фронта. Каждая манипула действовала, отделенная от другой манипулы интервалом, равным ее длине по фронту. Считая, что каждый солдат занимал пространство в 4 фута по фронту, общий фронт легиона несколько превышал 300 ярдов. Дистанция между тремя подразделениями составляла 250 футов. Манипула триариев состояла только из 60 человек и располагалась позади принцепсов, которые, в свою очередь, находились сразу за гастатами.

Самым значительным вкладом в эффективность новой римской армии явилось принятие на вооружение нового вида копья – пилума. С этим эффективным оружием римские легионеры покорили большую часть известного тогда мира. Довольно странно, что при тех сотнях тысяч этих копий, которые должны были быть сделаны, до нас не дошло ни одного изображения или скульптуры, которые бы рассказали, как точно оно выглядит. Древнегреческий историк Полибий описывает его как копье с длинным острием на большом наконечнике, имевшем полость для древка. Весь наконечник имел в длину приблизительно 20 дюймов (около 0,5 метра) и увеличивался в диаметре к своему основанию, образуя полость для насадки на древко. Древко же было относительно коротким и тяжелым, примерно пяти футов (около 1,5 метра) в длину. В целом это оружие больше походило на гарпун китобоя, чем на традиционный дротик.

Пилум мог использоваться как метательное оружие или же для отражения ударов меча, чему идеально служил его длинный железный наконечник. Но прежде всего он был задуман как снаряд для метания. Из-за значительного веса его нельзя было метнуть далеко – предел эффективного броска составлял, вероятно, около 20 шагов. Если врагу не удавалось отбить его, он наносил ужасные ранения, но опытному воину не составляло труда принять удар этого достаточно неуклюжего снаряда на свой щит. В этом-то случае и проявлялось значительное преимущество нового оружия. Глубоко вонзившись во вражеский щит, мягкое железное острие тут же гнулось – а древко волочилось по земле, и ставший столь тяжелым щит сразу же превращался из защиты в обузу. Получив противника с практически бесполезным щитом, легионер начинал работать мечом.

Цитата из «Комментариев к Галльской войне» Цезаря свидетельствует о том, что эффективность пилума, который оставался основным оружием легионеров, держалась более шестисот лет.

«Метнув свои дротики, наши воины с легкостью прорвали основные массы вражеского войска и, достигнув этого, принялись работать своими мечами. Во время сражения действия галлов были затруднены, поскольку несколько больших их щитов, которыми они закрывались, зачастую пробивал один дротик. Его железный наконечник тут же гнулся, и враг не мог ни вырвать его из щита, ни применять его, поскольку его левая рука оказывалась блокированной. Многие из них, после нескольких тщетных попыток освободиться, предпочитали бросить свои щиты и сражаться, не имея защиты для своего тела».

В сочетании с пилумом легионеры применяли и самый эффективный по тогдашним временам меч. Это оружие представляло собой обоюдоострый gladius Ibericus, или иберийский меч, заимствованный в Испании, причем довольно короткий – менее двух футов в длину. Меч был преимущественно колющим оружием, требовавшим для своего применения гораздо больше умения и подготовки, чем длинный рубящий меч варваров. В ближнем бою это было смертоносное оружие и в руках опытного в сражениях и отважного человека было неотразимым. Поскольку меч был коротким, его можно было носить на правом боку – несомненное преимущество при наличии большого щита, к тому же воин мог его обнажить даже в гуще схватки, будучи стиснутым со всех сторон. Новая система основывалась на эффективном сочетании энергии метательного оружия и шока ближнего боя, дополненных наличием надежного резерва.

До нас не дошло подробных описаний боевой тактики манипульного легиона, но, как представляется, бой должен был начинаться с залпа брошенных пилумов, после чего легионеры обнажали мечи и вступали в ближний бой. Общий эффект был подобен залпу из мушкетов, за которым следовала штыковая атака, если проводить аналогии с временами Веллингтона.

Если в ходе жаркой баталии подразделения гастатов ослабевали из-за потерь и усталости, они могли отойти в тыл сквозь окна в линии принцепсов, которые затем выдвигались вперед, занимая место ушедших. Представляется, что ветераны-триарии, вооруженные вместо пилумов длинными копьями, придерживались в резерве в тылу так долго, как это было возможно. Также можно предположить, что подразделения легковооруженных воинов использовались для того, чтобы при необходимости поддерживать сражающихся на линии столкновения, хотя больше похоже на то, что обычно они располагались на флангах. Древнеримский историк Ливии повествует, что в сражении с одной из групп латинских племен, которые пока еще не вошли в состав Римской империи, бой был долгим и ожесточенным, причем ни одна из сторон не могла добиться преимущества. Гастаты и принцепсы каждой из сражающихся сторон зашли в тупик, но их командиры все еще медлили, не решаясь бросить в бой копьеносцев третьей линии. В конце концов римляне ввели в бой своих легковооруженных воинов, чье появление на поле боя побудило командующего с другой стороны ввести в бой свой последний резерв. Когда все эти новые воины втянулись в битву, римский командир отдал приказ своим триариям, и удар этих ветеранов решил исход сражения.

Легионом командовали шесть трибунов (обычно это были люди, занимающие определенное общественное положение), порой ветераны-воины или молодые люди из хороших фамилий, начинающие свою карьеру. Но реальное командование легионом осуществляли 60 центурионов, которые в большинстве случаев выдвинулись на эту должность из рядовых воинов. Их отбирали трибуны, и эти люди играли значительную роль, сравнимую с ролью бывалых унтер-офицеров. Своя иерархия существовала и среди центурионов, самой почетной была должность primus pilus – старшего центуриона первой манипулы триариев.

Римская конница на первых порах формировалась из представителей аристократии. Если в последующие времена над патрициями стали численно преобладать те, кто смог заполучить всаднический статус своим богатством, а не по праву рождения, то это происходило в полном соответствии с усиливавшейся коммерциализацией, что становилось духом времени.

Тактическим подразделением была турма, состоявшая из трех декурий по десять человек. Каждая из этих «десяток» находилась под командованием декуриона. Старший декурион командовал также всей турмой. Для боя турма выстраивалась в три шеренги по десять человек или в четыре, по восемь человек по фронту. Старший декурион находился перед первой шеренгой, второй – на правом фланге, третий – на левом. В каждом легионе было десять турм. Они обычно находились на флангах, но могли пребывать и в тылу, в резерве, а порой размещались и перед фронтом легиона.

Помимо солдат-граждан легиона, римская армия этого периода также включала в себя большое число социев, или «союзников». Эти подразделения были вооружены и оснащены как и легионы, но состояли не из манипул, а из когорт по 400–500 человек в каждой. Им также придавалась конница, обычно в довольно значительном количестве – вдвое большем, чем обычно придавалось стандартному легиону. Этих социев, кстати, не следует путать с вспомогательными подразделениями из варваров. По большей части они были италийцами и в более поздние времена, после предоставления им права голоса (90 до н. э.), стали римскими гражданами. Шестнадцать турм союзнической или вспомогательной конницы образовывали алу («крыло» или эскадрон), которой командовал префект. Эта союзническая конница называлась equites alarii, тогда как римская конница носила название equites legionarii. Вплоть до Пунических войн римляне не придавали особого значения развитию этого рода войск, а его использование в качестве ударной силы было не оценено в полной мере. Конфликты на италийской земле обычно разрешались силами легионов, а конница играла роль разведывательных подразделений или преследовала бегущего противника. И только такой гений войны, как Ганнибал, придя на италийскую землю, заставил римлян задуматься о необходимости реформирования их конных сил.

Неиспользуемые в таких количествах, как в более поздние годы, легионы первой части III века порой действовали совместно с приданными им вспомогательными частями (нелатинянами). Эти последние обычно были оснащены оружием, традиционным для тех стран, откуда они набирались, и состояли под командованием своих собственных вождей и/или римских офицеров.

Римляне ежегодно выбирали двух консулов. Каждый из консулов по традиции командовал двумя римскими легионами, таким же количеством союзнической пехоты, приданной легионам конницей и более крупными силами союзнической конницы. Если оба консула находились на поле сражения, то они командовали через день, по очереди; подобную систему могли сделать работоспособной, пожалуй, только римляне. Объединенные же силы консулов в полном составе достигали 16 800 римских легионеров, 16 800 человек союзнической пехоты, а также 1200 легионеров и 2400 всадников союзнической конницы.

Организация легиона по манипулам требовала хорошей подготовки, навыка в обращении с оружием и отличной дисциплины. Все эти качества были в полной мере присущи тому классу легионеров, который Рим мог поставлять в те времена, поскольку нет никаких сомнений в том, что солдат-гражданин раннего периода республики намного превосходил по своим качествам любого из тех, кто пришел позднее ему на смену. Воины, противостоявшие Пирру и Ганнибалу, были людьми состоятельными, солидными бюргерами, для которых зачисление в ряды армии было ревниво охраняемой привилегией. Подобные люди, которые сражались за Рим из чувства патриотизма, обладавшие отменной дисциплиной, не нуждались в угрозах жестоким наказанием, чтобы исполнять свой долг. Для них в службе государству было нечто сакральное. И пока римская дисциплина была некой ужасной вещью, к которой никакой грек, за исключением разве что спартанца лучших времен, не мог чувствовать влечения, движущей силой для римского солдата тех гордых дней было искреннее желание сделать все возможное для своей страны, а не страх перед плетью.

Великолепной дисциплиной своих воинов римская армия была обязана частью римскому образу жизни и привычке своих граждан к повиновению закону. Похоже, они обладали неким врожденным почтением перед властью, соединенным с воинственными традициями и духом милитаризма, который побуждал их соблюдать жесткую дисциплину. Следует отметить также и вклад центурионов и унтер-офицеров в поддержание дисциплины. Тогда, как и сейчас, становым хребтом армии были унтер-офицеры, и они, будучи частями римской военной машины, действовали с особой эффективностью.

Любое сравнение между древнегреческой и древнеримской военными системами того периода крайне сложно сделать, поскольку случаи, когда между ними происходили столкновения, чрезвычайно скупо описаны в анналах. Одним из таких столкновений было вторжение на италийскую землю Пирра, правителя Эпира, о котором великий Ганнибал говорил, что считает его самым выдающимся полководцем своего времени, уступающим только Александру Македонскому. Он пришел в ответ на призыв о помощи из греческой колонии Тарент в Италии, которая оказалась вовлеченной в раздоры с набирающим мощь Римом. Пирр, бывший большим почитателем Александра Македонского, организовал свою армию по лучшим македонским образцам и соединился с не очень жаждущими этого тарентцами (которые, похоже, рассчитывали, что он будет сражаться вместо них самих). Заручившись обещаниями помощи от других союзников, он вступил в бой с римской армией под командованием консула Валерия Лавиниуса на берегах реки Сирис (280 до н. э.).

Сражение началось с действий конницы, в результате которых греческая кавалерия была вытеснена с поля боя. Легион и фаланги, по некоторым описаниям, сходились в атаке семь раз, без какого-либо определенного результата. Наконец сражение как будто стало склоняться в пользу римлян, и консул бросил свою победоносную конницу против фланга греков. Но в армии, с которой Пирр пришел в Италию, было двадцать боевых слонов. Они-то и были направлены против конницы; их появление на поле боя вселило ужас в римлян, доселе никогда не видевших подобных монстров. Атака римской конницы сразу же захлебнулась, а обезумевшие лошади и наступающие слоны смешали стройные фаланги римлян, остальное довершил удар греческой конницы. Потери с обеих сторон были весьма значительны (отсюда и пошло выражение «пиррова победа»), но римляне с куда большей легкостью восполнили их, чем захватчики, которые лишились многих отборных подразделений.

Хотя Пирр и продвинулся почти до самого Рима, сенат отказался принять его условия. В 279 году до н. э. он снова нанес поражение римской армии (и опять с ужасными потерями в своих рядах), но по-прежнему не мог прийти к соглашению (которого он отчаянно желал) с упрямыми римлянами. Тогда он двинулся на Сицилию, которую почти совершенно очистил от карфагенян. Его деспотические методы заставили его союзников отвернуться от него, и, сбитый с толку, он снова переправился в Италию. Под Беневентом произошло решающее сражение (275 до н. э.), в котором римляне одержали убедительную победу, захватив среди прочих трофеев четырех боевых слонов. Пирр, лишившийся своих самых испытанных ветеранов, питающий отвращение к союзникам, осознал, что не может противостоять мощи Рима, и отправился обратно в Грецию. Его слова о том, что, покидая Сицилию, он оставляет остров в качестве отличного поля битвы для римлян и карфагенян, оказались пророческими. Эти два народа воевали в течение десяти лет – и эта война вознесла Рим на пик его могущества и стала вершиной республиканского строя.

© RuTLib.com 2015-2016

rutlib4.com

Чем древние римляне ужаснули даже неустрашимых македонцев? | Культура

И всё-таки римлянам это удалось! А ведь они всего лишь творчески применили аналог хорошо известного древним грекам (надеюсь, и македонцам тоже) оружия, очень напоминающего древнегреческий загнутый меч — копис.

«Филипп (македонский царь Филипп V) обратил особое внимание на похороны людей, павших в первой стычке с римской кавалерией, и приказал их тела принести в лагерь… Зрелище похорон должно было пробудить в солдатах боевой пыл и готовность не щадить своей жизни, а вместо того преисполнило их страха и уныния. До сего времени приходилось им видеть лишь раны от дротиков или стрел, изредка — от пик, да и воевать привыкли они только с греками и иллирийцами; теперь, увидев тела, изуродованные испанскими мечами, руки, отсеченные одним ударом вместе с плечом, отрубленные головы, вывалившиеся наружу кишки и многое другое, столь же страшное и отвратительное, воины Филиппа ужаснулись тому, с какими людьми и против какого оружия придется им иметь дело.»

Древнеримский историк Тит Ливий. III в. до н. э. Цитата из Википедии.

Фалката — испанская сабля, «изогнутая как серп». Доселе малоизвестное оружие иберийских мастеров приобрело популярность в римской кавалерии после битвы с карфагенянами. Именно тогда римские солдаты на своей шкуре, вернее, своих доспехах испытали мощь иберийских клинков. По свидетельству римских историков, ни один шлем не мог выдержать удара фалкатой. После разгрома Ганнибала в III веке до н.э. и захвата Иберии, одной из областей Испании, римляне сразу же пустили это необычайно эффективное оружие в дело! Однако для пешего воина, который больше колет, чем рубит, такая форма клинка очень неудобна. Иное дело — всадник! Траектория «полёта» клинка почти в полтора раза больше, чем у пешего воина. При рубящем ударе «обратная заточка» действует как рычаг, многократно увеличивая силу удара. Кроме того, «серповидный» клинок не скользит, а как бы «впивается» при нанесённом сверху ударе (например в грудь), пробивая любые доспехи. А при ударе по шее или руке лезвие как бы «зацепляется». Дернув саблю на себя, воин просто отрезал противнику руку или голову! Именно для того, чтобы при этом движении оружие не вырвалось из кулака, рукоятку загибали в форме крюка.

Кстати, само название «фалката» этот вид оружия получил только в начале XIX века из-за неправильного перевода слова «falcatus». Переводчик посчитал, что на латыни это будет «изогнутый как серп» и просто упростил его, написав «falcata». Термин этот быстро подхватили военные историки и… сочинители исторических романов. Сами же древние римляне называли это оружие «gladius hispanicus», то есть испанский меч, так как производились такие клинки только в испанской провинции Иберии.

Процесс изготовления такого серповидного клинка необычайно сложен! Дело в том, что, когда таким оружием действуют как рычагом, у рукояти возникает усилие примерно в 20 раз выше, чем у обычного прямого клинка! Просто крепкий калёный клинок ломается при первом же ударе. Здесь нужен особый подход. По преданиям, иберийские оружейники во II в. до н. э. проверяли качество стали таким образом: клали меч плашмя себе на голову и сгибали так, чтобы оба его конца касались плеч. При отпускании меч должен распрямиться без последствий. Хотя оружейники повторяли этот трюк многократно, меч всегда восстанавливал форму.

Древние испанцы достигли совершенства в ремесле ковки фалкаты. Именно иберийцы занимались оружейным промыслом с начала железного века, т.к. высококачественная руда просто «лежала у них под ногами». На рисунке представлена эволюция «испанского меча» с древности до начала XIX века. Современные исследования показывают, что содержание углерода постепенно меняется от 0.4% в районе лезвия (высокая твердость стали) до 0% к центру клинка (высокая пластичность). Ковались такие мечи только в единичных экземплярах, и поставить производство таких мечей «на поток» в Древнем Риме так и не удалось. Поэтому фалкату быстро вытеснили другие, может и менее эффективные, но более простые в производстве прямые мечи.

Испанская сабля умерла? А вот и нет! К счастью, традиции, секреты производства серповидных клинков не умерли. И оказались необычайно востребованными в средние века. Во времена Великих географических открытий. В те времена повального морского пиратства. Почему? А вот попробуйте лёгкой рапирой, которую носили аристократы, или прямым кинжалом перерубить крепчайший абордажный морской канат. С одного раза ничего не получится, как бы сильно вы не старались. А вот «испанской саблей» такой канат, за счёт серповидной формы, рубился легко. Опытные вояки перерубали его одним ударом. А ведь такой клинок ещё и легко пробивает любые доспехи! Правда, стоило такое оружие целое состояние!

Особенно ценились в те времена клинки из Толедо — испанского города потомственных оружейников. Как бы ни был ты бедно одет, но толедское клеймо на ножнах в форме «крыла сокола» обеспечивало человеку всеобщее уважение. Ну и зависть, и желание овладеть такой ценностью тоже. Даже носили это оружие по-другому, не так, как шпагу, рапиру или кавалерийский палаш. Ножны вешались с небольшим наклоном почти параллельно поясу. В другом положении мгновенно выхватить из ножен клинок такой своеобразной формы очень затруднительно.

Но, всё проходит. Прошло и время морских головорезов. Практической, утилитарной ценности такие клинки больше не представляли, и продолжали выпускаться лишь как дорогая экзотика. Традиции производства потеряны. Уже, наверное, безвозвратно. И об испанской сабле снова забыли. А жаль…

Хотя, может быть, я ошибаюсь?

shkolazhizni.ru

Онагр — это грозное оружие древних римлян

Термин «артиллерия» у многих ассоциируется с пушками, гаубицами, мортирами и т. д. Однако полевые и осадные орудия люди создавали задолго до появления пороха. Слова «баллиста» и «катапульта» давно у всех на слуху, хотя чаще всего в кино или компьютерных играх эти устройства изображаются не совсем правильно. Менее известной машиной был онагр. Это древнеримское орудие, с помощью которого метали камни или бочки с зажигательной смесью.

Самые старые из найденных археологами металлических частей онагров датируют III веком н. э., а с IV века эти машины появляются в письменных источниках. Наиболее подробные описания того, что такое онагр и где применялась эта машина, оставили древнеримский историк Амиан Марцеллин и его современник Вегеций. Рассмотрим более подробно этот вопрос.

Устройство аппарата

Онагр — метательная машина, приводимая в действие торсионом, т. е. силой скручивания. Она состояла из нескольких основных частей:

• мощного деревянного основания (рамы), поставленного на колеса;
• рычага с торсионом из прочных и эластичных волокон;
• поперечной перекладины, что останавливала рычаг при выстреле;
• ворота, которым взводили рычаг в боевое положение.

В основе любой метательной машины лежит сила, которая приводит в движение снаряд. В современной артиллерии это энергия взрыва пороха, древние же орудия были в основном торсионными, т. е. использовали силу скрученных жгутом волокон — жил, волос или веревок. Внутрь жгута вставлялся конец рычага. Рычаг натягивался посредством ворота либо другим способом.

Принцип действия

Для выстрела рычаг, преодолевая сопротивление торсиона, опускали вниз при помощи ворота и фиксировали специальной шпилькой. В нужный момент выбитая шпилька высвобождала рычаг, который под действием торсиона описывал дугу до столкновения с перекладиной. В момент удара праща, закрепленная на конце рычага, в свою очередь, описывала дугу и раскрывалась, выбрасывая снаряд.

Для смягчения «отдачи» при выстреле к перекладине привязывался соломенный тюфяк. Но даже при таких условиях машину нельзя было поставить прямо на городской стене, т. к. вибрации при выстрелах грозили разрушить кладку. Онагр ставили либо на подстилку из дерна, либо на помост из кирпичей.

Значение слова «онагр»

Есть как минимум две версии того, почему машина получила такое имя:

• при выстреле из-за удара рычага о перекладину машина подпрыгивала, что придавало ей сходство с брыкающимся онагром - ослом;
• древнеримский историк Амиан Марцеллин писал, что во время охоты на диких ослов животные во время бега ударами задних ног выбрасывали из земли камни, которые порой наносили серьезные травмы охотникам.

Онагр — это дикий осел. Другой вариант названия — «скорпион» — онагр получил, вероятно, за схожесть движения рычага при выстреле с жалом вышеназванного насекомого.

Боевое применение

В отличие от требушета или баллисты, онагр — это машина, которую использовали не при осаде крепостей, а при их обороне. Другое вероятное применение — полевая артиллерия для стрельбы прямой наводкой. Историк Вегеций писал, что каждый римский легион имел на вооружении 10 таких орудий.

Однако эффективность онагра в полевом применении сомнительна из-за длительного времени перезарядки при небольшой дальности стрельбы. При обороне крепости, когда нападающие вынужденно находятся на расстоянии, это не составляет большой проблемы. Но если армии встретились «в чистом поле», то вряд ли расчет такого орудия успеет сделать много выстрелов, прежде чем будет ликвидирован.

Современные реконструкции

На современных изображениях метательный рычаг онагра часто показан в виде ложки. На самом деле это выдумка. В единственном словесном описании машины, дошедшим до наших дней и оставленном Амианом Марцеллином, упоминается праща. К тому же праща в момент удара о перекладину совершала резкий рывок вперед, выбрасывая камень и придавая ему дополнительное ускорение. Ложкообразный рычаг, лишенный этого преимущества, был бы попросту невыгоден, и к тому же более сложен в изготовлении.

Например, в реконструкции Ральфа Пейн-Галлоуэя конца XIX века машина общим весом 2 тонны швыряла камни пращой на 460 метров, а «ложкой» — всего на 330 метров. Масса камня была 3,6 кг. Исследователь подсчитал, что камень в один талант (древнеримская мера веса, равная 26 кг) его онагр метал бы на 70 метров.

Мощная машина, построенная учениками американской школы в 70-х годах XX века, кидала камни весом 9 кг почти на 150 метров, а камни в 34 кг — на 87 метров. Также школьники попытались метнуть булыжник весом в 175 кг. Он упал рядом с машиной, но сама конструкция при выстреле не пострадала.

Современные военные наверняка смотрели бы на римские машины с презрением. Тем не менее древним людям, незнакомым с порохом и другими взрывчатыми веществами, машина, бросающая камни размером с человеческую голову на несколько сот метров, могла показаться весьма грозным оружием. Даже дистанция в 80-100 метров вполне достаточна, чтобы нанести ущерб войскам, штурмующим крепостную стену.

Марцеллин описывает ситуацию, когда римляне во время обороны одной из крепостей разрушили при помощи онагров осадные башни персов. К тому же повреждения, которые способен нанести человеку камень весом килограмм в 30, летящий с приличной скоростью, наверняка оказывали сильное деморализующее воздействие на тех, кто оказался рядом. Не исключено что онагр — это еще и психологическое оружие, которое защитники городов использовали для «охлаждения пыла» штурмующих.

fb.ru

Оружие римлян | Обучонок

Вооруженность римских кораблей обретала свою энтелехию в зажигательных средствах, к которым относились “жаровни” и сифоны.

Затем “жаровню” подвешивали на конец длинного багра или выстрела, который находился метрах в пяти-семи перед носом корабля.

Когда выстрел оказывался над палубой неприятеля, ведро опорожнялось либо самоопрокидом, либо для этой цели дёргали за верёвочку. Именно при помощи этого оружия римляне прорвались сквозь блокаду сирийского флота в битве при Панорме.

Сифон был изобретен около 300 г. до н.э. неким греком из Александрии.

Сифон - это ручное оружие, труба, наполненная маслом. До сих пор, как и в случае с ручным огнемётом для “греческого огня” не понятен физический принцип действия оружия и не известен химсостав горючих смесей.

Метательные и осадные машины

• Гастрафеты увеличенные луки; в зависимости от конструкции, могут метать как камни, так и стрелы;

Все гастрафеты по определению являются машинами двухплечевыми.

Палинтоны двухплечевые камнеметы, использующие пучки жил/волос;К ним следует причислить и такой подкласс как:

• Онагры (монанконы) одноплечевые камнеметы, использующие пучки жил/волос и, для усиления броска, принцип пращи;

• Баллиста - римское название двухплечевогопалинтона, как правило не очень большого. Типовые баллисты метали камень диаметром 15-18 см. Не типовые могли использоваться в качестве эвтитонов, то есть стреломётов.

В римский период "катапультой" называли что угодно: хоть баллисту, хоть онагр, хоть скорпион.

• Скорпион (карробаллиста, хайробаллиста) - легкий римский эвтитон, широко использовавшийся не только при осаде крепостей, но и в качестве корабельной и полевой артиллерии.

Триада баллиста-онагр-скорпион исчерпывает типовой состав артиллерийского парка римского легиона.

Кроме стрел, копий, камней и окованных железом брёвен римские корабельные баллисты также стреляли тяжёлыми железными гарпунами (лат. harpax). Наконечник гарпуна имел хитроумную конструкцию. После проникновения в корпус неприятельского корабля он раскрывался, так что извлечь гарпун обратно было практически невозможно.

Таким образом, вражеский корабль "арканили" желательно сразу с двух-трёх кораблей и переходили к излюбленному тактическому приёму: собственно, абордажному бою.

obuchonok.ru

Одежда и амуниция легионера (Cowan R.) — Римская Слава

Военная принадлежность солдат определялась не формой — солдатская туника и плащ мало отличались от гражданской одежды — а военным поясом («балтеус») и обувью («калиги»).

«Балтеус» мог иметь форму простого ремня, носимого на талии и украшенного серебряными или бронзовыми накладками, или двух перекрещенных ремней, связанных на бедрах. Время появления таких скрещенных ремней неизвестно. Они могли появиться ближе к периоду правления Августа, когда возникла дополнительная защита в виде кожаных полос на рукавах и талии («птеруги») (металлические накладки для таких полос были найдены недалеко от Калкризе, где потерпел поражение Вар). Вероятно, в период правления Тиберия стало широко применяться чернение по серебру, свинцу или меди при изготовлении декоративных поясных накладок со сложным мозаичным рисунком (Deschler-Erb, 2000). Такой пояс был свидетельством воинского статуса. Ювенал описывал солдат, как «вооруженных и опоясанных людей» (Ювенал. «Сатиры», 16, 48). Лишение «балтеуса» означало для солдата исключение из военного сословия. Пояс отбирали у обесчестившего себя солдата. В Риме в 69 г. н.э. имел место случай, когда какие-то шутники, используя остро наточенные ножи, срезали в толпе ремни с нескольких солдат. Когда солдаты поняли, что произошло, они пришли в неописуемую ярость и убили нескольких мирных людей, включая отца одного из легионеров (Тацит. «История», 2, 88).

Военная обувь «калиги» была другим важнейшим атрибутом принадлежности к солдатскому сословию. Точное время их введения неизвестно. Стандартной обувью для римских солдат они были со времени правления Августа до начала II в. н.э. Это были крепкие сандалии. Скрип подбитых гвоздями подошв, говорил о присутствии солдат также, как и позвякивание их поясов (Иосиф Флавий «Иудейская война», 6, 85). Археологические находки по всей территории империи свидетельствуют о большой степени стандартизации в форме «калиг». Это говорит о том, что модели для них, а возможно и других предметов военного снаряжения, утверждались самими императорами.

О цвете военных туник было много споров. Упоминания о центурионах, выступающих на параде в белых одеждах, могут говорить об использовании холщовых туник. Вероятно также, что в данном случае указывался цвет гребней и «птеругов» (Тацит. «История», 2, 89). Вполне вероятно, что центурионы также носили шерстяные туники, выкрашенные в красный цвет, а нижестоящие офицеры носили белые туники.

Снаряжение

Легионеры главным образом действовали в бою мечом. Они приближались к противнику и использовали мечи для нанесения преимущественно колющих, а не рубящих ударов (Вегеций. «О военном деле», 1, 12). Однако в начале боя использовать мечи могли только те солдаты, которые находились в первых рядах. Перед началом сражения часто сопровождались длительными перестрелками с использованием стрел и «пилумов».

«Пилум»

«Пилум» был одним из главных видов оружия римского легионера. В отличие от «гладиуса» — меча, который имел несколько четко выраженных и последовательных разновидностей, «пилум» на протяжении шести веков сохранялся в двух основных видах — тяжелый и легкий. Дротик общей длиной более 2 м был снабжен длинным железным стержнем с пирамидальным или двушипным наконечником. «Пилум» был оружием, которое использовали на короткой дистанции. С его помощью можно было пронзить щит, доспехи и самого вражеского воина. Для римской техники сражения мечами использование «пилума» было существенно, поскольку в начале сражения они вносили сумятицу в ряды противника и создавали легионерам хорошие условия для атаки с использованием мечей.

Сохранилось несколько «пилумов» с плоскими наконечниками и остатками деревянного древка, найденных в Обераденском форте Августа в Германии. Они могли весить до 2 кг. Однако те экземпляры, которые были найдены в Валенсии и относились к периоду Поздней Республики, имели гораздо более крупные наконечники и значительно больший вес. Некоторые «пилумы» были снабжены утяжелителями, вероятно, сделанными из свинца, но ни одного такого экземпляра не было обнаружено археологами. Такой тяжелый «пилум» в руках преторианца можно увидеть на сохранившейся панели от разрушенной арки Клавдия в Риме, которая была возведена в честь завоевания Южной Британии. Утяжеленный дротик весил, по меньшей мере, вдвое больше, чем обычный, и его нельзя было метать на большое расстояние (максимальная дистанция для броска составляла 30 м). Ясно, что такое утяжеление делалось для увеличения пробивной способности дротика.

Щит

Традиционным щитом легионера был изогнутый «скутум» овальной формы. Экземпляр из Фаюма в Египте, относящийся к I в. до н.э., имел в длину 128 см и в ширину 63,5 см. Он был сделан из деревянных планок, положенных друг на друга поперечными слоями. В центральной части такой щит имел небольшое утолщение (толщина здесь была 1,2 см, а по краям — 1см). Щит был обтянут войлоком и кожей теленка и весил 10 кг. В период правления Августа такой щит был модифицирован, получив изогнутую прямоугольную форму. Единственный сохранившийся экземпляр такой формы дошел до нас из Дура Европос в Сирии и относится приблизительно к 250 г. н.э. Он был сконструирован так же, как и щит из Фаюма. В длину он достигал 102 см, в ширину — 83 см (расстояние между изогнутыми краями равнялось 66 см), но был гораздо легче. При толщине 5 мм он весил около 5,5 кг. Питер Конноли полагает, что более ранние образцы были толще в середине и весили 7,5 кг. (Connoly, 1981, р. 233).

Такой вес «скутума» означал, что держать его приходилось горизонтальной хваткой на вытянутой руке. Изначально такой щит был предназначен для наступления. Щит мог использоваться также для того, чтобы сбивать противника с ног. Плоские щиты наемников не всегда были легче, чем щиты легионеров. Прямоугольный щит с изогнутым верхом, найденный в Ход Хилл, весил около 9 кг.

Меч

Обычно римского легионера представляют вооруженным коротким и острым мечом, известным под названием «гладиус», но это неверное представление. Для римлян слово «гладиус» было обобщенным и обозначало любой меч. Так, Тацит использует термин «гладиус» для обозначения длинных рубящих мечей, которыми были вооружены каледонцы в сражении при Монс Граупиус. Знаменитый испанский меч, «гладиус хиспаниенсис», часто упоминаемый Полибием и Ливием, представлял собой колюще-рубящее оружие средней длины. Длина его лезвия достигала от 64 до 69 см, а ширина — 4—5,5 см (Conolly, 1997, р. 49—56). Края лезвия могли быть параллельными или слегка суженными у рукоятки. Приблизительно с пятой части длины лезвие начинало сужаться и заканчивалось острым концом.

Вероятно, это оружие было взято римлянами на вооружение вскоре после битвы при Каннах, состоявшейся в 216 г. до н.э. До этого оно было адаптировано иберийцами, взявшими за основу длинный кельтский меч. Ножны изготавливали из полосы железа или из бронзы с деталями из дерева или кожи. Вплоть до 20 г. до н.э. в некоторых римских подразделениях продолжали использовать испанский меч (интересный экземпляр дошел до нас из Берри-Боу во Франции). Однако в период правления Августа он был быстро вытеснен «гладиусом», тип которого представлен находками в Майнце и Фулхэйме. Этот меч явно представлял собой более развитую ступень «гладиус хиспаниенсис», но имел более короткое и широкое, суженное у рукоятки, лезвие. Его длина составляла 40—56 см, при ширине до 8 см. Вес такого меча составлял около 1,2—1,6 кг. Металлические ножны могли быть отделаны оловом или серебром и украшены различными композициями, часто связанными с фигурой Августа.

Короткий «гладиус» типа того, что был найден в Помпеях, был введен достаточно поздно. Этот меч с параллельными краями лезвия и коротким треугольным острием совершенно отличался от испанских мечей и мечей, найденных в Майнце/Фулхэйме. В длину он имел 42—55 см, а ширина лезвия была 5—6 см. Пользуясь в бою этим мечом, легионеры наносили колющие и рубящие удары. Весил такой меч около 1 кг.

На смену прекрасно украшенным ножнам, подобно найденным в Майнце/Фулхэйме, пришли ножны из кожи и дерева с металлическими оковками, на которых гравировали, выбивали или чеканили различные изображения. Все римские мечи рассматриваемого нами периода крепились на поясе или вешались на перевязи. Поскольку на колонне Траяна чаще всего встречается изображение «гладиуса», подобного найденному в Помпеях, этот меч стал восприниматься как основное оружие легионера. Однако время его использования в римских подразделениях было очень недолгим, по сравнению с другими мечами. Введенный в середине I в. н.э., он вышел из употребления во второй четверти II в. н.э.

Рядовой римский солдат носил свой меч на правой стороне. «Аквилиферы», центурионы и вышестоящие офицеры носили меч слева, что являлось знаком их звания.

Кинжал

Другим заимствованием у испанцев был кинжал («пугио»). По форме он был похож на «гладиус» с суженным у рукояти лезвием, длина которого могла быть от 20 до 35 см. Кинжал носили с левой стороны (рядовые легионеры). Начиная с периода правления Августа, рукояти кинжалов и металлические ножны украшались искусной серебряной инкрустацией. Основные формы такого кинжала продолжали использоваться и в III в. н.э.

Доспехи

Большинство легионеров периода Империи носили тяжелые доспехи, хотя некоторые виды войск не пользовались доспехами вовсе. Цезарь использовал легионеров без доспехов («экспедити»), сражающихся в качестве «антисигнани». Это были легковооруженные легионеры, которые начинали перестрелку в начале боя или служили в качестве подкрепления для кавалерии (например, при Фарсале). На рельефе со здания штаб-квартиры легионеров (принципии) в Майнце изображены сражающиеся в плотном строю два легионера. Они вооружены щитами и копьями, но не имеют защитных доспехов — даже тяжеловооруженные легионеры могли сражаться «экспедити».

На двух других рельефах из Майнца можно увидеть доспехи установленного образца, которые использовались легионерами. На одном изображении — легионер в доспехах «лорика сегментата» (современный термин), сделанных из металлических полос и пластин, шагает следом за «сигнифером». Правда, использовались такие доспехи не повсеместно. Недавние находки, сделанные в Калкризе, на том месте, где армия Вара потерпела поражение (битва в Тевтобургском лесу), среди которых полностью сохранившийся нагрудник с бронзовой каймой, говорят о том, что такие доспехи появились в период правления Августа.

Другие детали доспехов были найдены в тех местах, где когда-то находились базы Августа, недалеко от Халтерна и Дангштетена в Германии. Панцирь обеспечивал хорошую защиту, особенно для плеч и верхней части спины, но, оканчиваясь на бедрах, оставлял открытым низ живота и верхнюю часть ног. Вероятно, что под панцирем носилась какая-нибудь стеганая одежда, смягчавшая удары, предохранявшая кожу от потертостей и способствовавшая тому, чтобы панцирь сидел как следует, а нагрудник и прочие пластины правильно располагались по отношению друг к другу. Реконструкция одного из таких доспехов показала, что он мог весить около 9 кг.

Еще один рельеф из Майнца изображает центуриона (его меч находится на левом боку), одетого в то, что на первый взгляд кажется туникой. Однако разрезы у рук и бедер свидетельствуют о том, что это кольчужная рубашка («лорика хамата»), разрезы которой необходимы для того, чтобы облегчить передвижение воина. На многих таких памятниках изображены детали в виде колец. Кольчуга была, вероятно, тем доспехом, который широко использовался римлянами. В рассматриваемый нами период кольчужные рубахи были с короткими рукавами или вовсе без рукавов и могли опускаться гораздо ниже бедер. Большинство легионеров носило кольчуги с дополнительными кольчужными накладками на плечах. В зависимости от длины и количества колец (до 30 000), такие кольчуги весили 9-15 кг. Кольчуги с наплечниками могли весить до 16 кг. Обычно кольчуги изготавливались из железа, но известны случаи, когда для изготовления колец применяли бронзу. Чешуйчатый доспех («лорика скуамата») был другим распространенным видом, дешевле и проще в изготовлении, но уступал кольчуге в прочности и эластичности.

Такие чешуйчатые доспехи носились поверх рубахи с рукавами, сделанной, вероятно, из холста, подбитого шерстью. Такая одежда способствовала смягчению ударов и не давала металлическим доспехам вдавливаться в тело легионера. К такому одеянию часто добавляли «птеруги» — холщовые или кожаные защитные полосы, прикрывавшие верхние части рук и ног. Такие полосы не могли уберечь от серьезных ранений. До конца I в. н.э. центурионы могли носить наголенники, да и то, вероятно, не во всех случаях. Шарнирные доспехи для рук использовались в рассматриваемый нами период гладиаторами, но в войсках они не вошли в широкое употребление до правления Домициана (81—96 гг. н.э.).

Шлем

Легионеры использовали различные виды шлемов. Во времена Республики большое распространение получили бронзовые, а иногда железные, шлемы типа «Монтефортино», которые стали традиционными шлемами легионеров с IV в. до н.э. Они состояли из одной чашеобразной части с очень небольшим задним козырьком и боковыми пластинами, которые прикрывали уши и боковые части лица. Более поздние варианты шлемов, включая так называемый тип «Кулус», использовались до конца I в. н.э. Они были снабжены крупными пластинами для защиты шеи.

В начале периода правления Августа, а возможно даже в период галльских завоеваний Цезаря, римские кузнецы начали изготавливать для легионеров железные шлемы типа «Галлик Порт» и «Аген».

Эти так называемые «Галльские имперские» шлемы были очень высокого качества, снабжены передним и задним козырьком. К этому шлему также были добавлены крупные боковые пластины для защиты шеи. Ближе к середине I в. н.э. разновидность такого шлема изготавливалась в итальянских мастерских. Для их изготовления использовали железо и бронзу (что было шагом вперед по сравнению со шлемом типа «Монтефортино»).

Шлемы легионеров были достаточно массивны. Толщина стенок достигала 1,5—2 мм, а вес — около 2—2,3 кг. Шлемы и их боковые пластины имели войлочные прокладки, а устройство некоторых шлемов оставляло небольшое пространство между головой и куполом, что позволяло смягчить удар. Шлемы «Монтефортино» были снабжены широкими боковыми пластинами, которые полностью закрывали уши, но в новых шлемах типа «Галльский имперский» уже были предусмотрены вырезы для ушей. Правда, за исключением тех случаев, когда шлемы изготавливались для солдата на заказ, боковые пластины могли частично закрывать уши легионера. Боковые пластины хорошо закрывали боковые части лица, но могли ограничивать периферическое зрение, а открытая передняя часть лица становилась мишенью для противника. Батавианские и тунгрианские наемники, сражавшиеся при Монс Граупиус, поражали своих британских противников в лицо. Цезарь вспоминал, как центурион Крастин был убит в битве при Фарсале ударом меча в рот (Цезарь. «Гражданские войны», 3, 99).

Вес снаряжения

Помимо эмоционального напряжения во время боя, легионеру эпохи Августа приходилось нести на себе значительный вес боевого снаряжения. Доспехи «лорика сегментата» и использование изогнутого прямоугольного «скутума» позволяло уменьшить вес снаряжения до 23 кг. На марше вес, который приходилось нести легионеру, увеличивался за счет его багажа, включавшего утварь для приготовления пищи, сумку с провизией, запасную одежду. Все это имущество, вес которого мог превышать 13 кг, укладывалось в кожаную сумку с веревками и переносилось с помощью Т-образной жерди на плече. Иосиф Флавий отмечает, что при необходимости, легионеру приходилось переносить также и все снаряжение для земляных работ. Сюда входила кирка, топор, пила, цепь, кожаный ремень и корзинка для переноски земли (Иосиф Флавий. «Иудейская война», 3, 93—96). Не удивительно, что Юлий Цезарь следил за тем, чтобы определенная часть легионеров на марше не была обременена грузом и могла быстро среагировать в случае атаки противника (Цезарь. «Галльская война», 2, 22).

Таблица показывает вес боевого снаряжения, которое приходилось переносить легионеру эпохи Августа.

Достойна удивления способность легионеров проходить длинные дистанции с грузом, а затем сразу вступать в бой. Например, шесть легионов Вителлия, принимавших участие во второй битве при Кремоне, прошли 30 римских миль (около 60 км) из Хостилии в течение одного дня, а затем сражались всю ночь. Тацит замечает, что исход этой битвы мог бы быть иным, если бы эти солдаты были накормлены, согрелись и отдохнули, прежде чем вступили в сражение с флавианской армией (Тацит. «История», 3, 21-22). В конце концов, усталость легионеров Вителлия сказалась, и они были разбиты, когда, по ошибке, приняли клич III легиона Галлика, приветствовавшего восходящее солнце, за клич подразделений, идущих в качестве подкрепления флавианской армии. Утомление солдат часто влияло на исход сражений между римскими армиями, которые, как показывает вторая битва при Кремоне, могли продолжаться достаточно долго. Тяжесть доспехов и та энергия, которую приходилось затрачивать легионеру, действуя «пилумом», мечом и щитом, ограничивали продолжительность сражения, которое регулярно прерывалось для передышек.

Рис. 1Ветеран XII легиона Антика, 32—31 гг. до н.э.

Неизбежная война между Антонием и Октавианом началась в 32 г. до н.э. Антоний двинулся на запад для обороны Греции и Македонии, но оказалось, что его флот блокирован Агриппой в заливе Амбрация. Полевая армия Антония, состоявшая из 19 легионов, была отрезана Октавианом на мысе Акциум в устье залива. 2 сентября 31 г. до н.э. Антонию и Клеопатре удалось прорваться сквозь заслон, но в этом сражении они потеряли большую часть своих кораблей. Флот был укомплектован солдатами четырех легионов, и 5 тыс. легионеров погибли в этом сражении. Уцелевшие сдались в плен, а полевая армия перешла на сторону Октавиана. После бегства в Египет Антоний покончил с собой, оставив Октавиану полный контроль над всей империей.

На иллюстрации показан ветеран-моряк, из чего следует, что XII легион Антика был одним из легионов флота. Октавиан переименовал этот легион в XIIлегион Фульмината.

Изображение этого легионера имеет приблизительное сходство с надгробным изображением Публиуса Гессиуса, который, вероятно, был легионером-цезарианцем (Keppie, 1984, р. 226). Его кольчуга и шлем «Монтефортино» С (1) с вклеенной внутри фетровой тканью соответствует снаряжению, которое использовалось легионерами, изображенными на надгробии Домиция Агенобарба (середина I в. до н.э.). Бронзовые бляхи ремня имеют аналогии на острове Делос (около 75 г. до н.э.). Кинжал соответствует экземплярам, найденным во время раскопок в Алезии (52 г. до н.э.) и Оберадене. Показаны два варианта меча, один с параллельными краями (2а), другой (26) с фигурной формой лезвия. Ножны имеют аналогии с находкой из Дангштеттена в Германии. Детали кольчуги (3) показывают способ ее изготовления: одно кольцо-заклепка соединяет четыре кольца. Трехслойный скутум (4) соответствует экземпляру I в. до н.э., найденному в Фаюме (Египет). Показаны также слои деревянных планок (4а), войлочная и кожаная облицовка. Синий цвет щита, туники и плюмажа на шлеме, по Вегецию, предназначался для моряков. Эмблема с носом корабля была выбита на динарии, выпущенном Антонием в честь этого легиона. XI легион Фретенсис имел такую же эмблему, поскольку сражался за Октавиана против флота Секста Помпея.

«Пилум» (5) снабжен тяжелым хвостовиком, в соответствии с экземплярами, найденными в Валенсии и Алезии (70 и 52 гг. до н.э.). Способ крепления хвостовика соответствует находкам на месте, где находилась крепость Августа у Оберадена в Германии.

Рис. 2Битва в Тевтобургском лесу. Германия, осень 9 г. н.э.

Марк Целий (1), центурион XVIII легиона, ведет небольшой отряд ветеранов и колонов против вождя херусков Арминия. В этом трехдневном сражении были уничтожены три легиона (XVII, XVIII, XIX) и девять полков наемников.

Когда бывший союзник Арминий начал восстание против римского господства, Квинтилий Вар (не показан здесь), действуя по информации верного римлянам германца Сегеста, осенью 9 г. н.э. повел армию, чтобы подавить восстание на частично покоренной территории. Готовясь к бою с херусками, Вар попал в засаду, подготовленную Арминием в Тевтобургском лесу. Зажатая между лесистыми холмами слева и болотами справа, римская армия выдержала первую атаку, но, продвигаясь через «дружественную» территорию, она слишком растянулась и нарушила боевое построение. Постоянные атаки и отходы херусков усилили беспорядок и панику, и лишь немногим римским солдатам удалось спастись, переплыв через Рейн. Место сражения недавно было установлено близ Калкризе, недалеко от Оснабрюка.

Все показанное на иллюстрации снаряжение соответствует находкам из Калкризе. В основном это были обломки шлемов, доспехов, щитов, мечей, копий, поясных бляшек и шанцевого инструмента (Franzius, 1995).

Кольчуга и украшения доспехов Целия воссозданы по его надгробному изображению из Ксантена в Голландии. Награды в бою не снимались, но остается неясным, носили ли во время боя хрупкий венок из дубовых листьев. Поперечный гребень и посеребренные поножи говорят о ранге Целия. На нем шлем «Гальский имперский» D, датируемый второй четвертью I в. н.э. Части таких шлемов были обнаружены близ Калкризе. Там же были обнаружены и другие находки, среди которых была и «лорика сегментата», которую мы видим на ветеране слева от Целия (2). Эти находки свидетельствуют о том, что многие детали снаряжения использовались раньше, чем это предполагалось. На нем мы также видим «Гальский имперский» шлем, но более раннего образца, датируемый концом I в. до н.э. Ветеран (4) имеет более традиционный для легионера Августа вид. В его снаряжение входит кольчуга, бронзовый шлем «Кулус» и выгнутый «скутум».

На «векселариусе» (3) — знаменосце XVIII легиона ветеранов — под шлемом надета серебряная лицевая маска, одна из наиболее ярких находок из Калкризе. На самом деле эта маска могла принадлежать кавалеристу, но и знаменосцы легионов также носили подобные маски-шлемы в I в. н.э. Кирка—«долобра», которую сжимает в руках колон (4), также использовалась в сражении (Тацит. «Анналы» 3, 46), а военные рабы могли получать такое снаряжение для строительства походного лагеря (Иосиф Флавий. «Иудейская война», 3, 69—70, 78).

Рис. 3Легионер II легиона Августа, Британия, 43 г. н.э.

В 41 г. н.э. Клавдий стал императором после того, как был убит его племянник Калигула. Для укрепления положения ему необходимо было добиться военных успехов. В 43 г. н.э., осуществляя планы своего предшественника, он отправился на завоевание Южной Британии. Его армия состояла из четырех легионов (II легион Августа, XIV легион Гемина и, вероятно, IX легион Хиспана и XX легион), а также войска наемников. Осуществив быстрое наступление, римская армия одержала важную победу у Камулодунума (современный Колчестер). Император с триумфом въехал в Рим верхом на слоне.

Во время вторжения II легион Августа находился под командованием Веспасиана. Он принял участие в 30 боях и захватил 20 укрепленных пунктов на холмах. На иллюстрации мы видим изображение легионера, снаряженного для похода, хотя многие легионеры могли иметь такое же снаряжение, каким располагали их предшественники в период Поздней Республики, состоявшее из бронзовых шлемов, кольчуг и «скутумов».

Его изогнутый прямоугольный «скутум» (1), вероятно, получил тогда более широкое распространение, но еще не стал снаряжением стандартного образца. Так же и его доспехи типа «Корбридж» А («лорика сегментата»), которые так часто встречаются на колонне Траяна, могли принадлежать только опытным и профессиональным воинам. Шлем относится к типу «Гальский имперский» F, но изображение 2 представляет собой современный ему «Италийский имперский» шлем С, сделанный из бронзы. Такой шлем носили многие легионеры, но конструкция его была хуже.

Утяжеленный свинцовым шаром «пилум» (3) имеет аналогии на рельефах арки Клавдия в Риме. Такой утяжеленный дротик мог появиться в армии в период правления Тиберия. «Гладиус» типа «Помпеи» (4) был коротким мечом с параллельными сторонами клинка. Вместе с этим мечом продолжали пользоваться и старыми мечами типа «Майнц» (5). Знаменитый меч этого типа (6), с изображенными на ножнах Ромулом, Ремом и волчицей, был найден в Темзе близ Фулхейма и относится к периоду завоевания Британии.

Подбитые гвоздями «калиги» (8) изображены по образцам, найденным в Калкризе и Ход Хилле. Заготовка обуви, изображенная выше (9), делалась из цельного куска кожи.

Источник:

Кован Р. Римские легионеры, 58 г. до н.э. — 69 г. н.э. «Астрель». Москва, 2005.Перевод: Н. А. Феногенов.

www.roman-glory.com

Организация и вооружение армии поздней Римской республики (Connolly P.)

Римская армия в 160 г. до н.э.

Двадцать второго июня 168 г. до н.э. римляне разбили македонян в битве при Пидне. Родина Филиппа и Александра Македонского превратилась отныне в римскую провинцию.

Несколько греков из числа тех, что находились среди македонцев на поле битвы, после сражения были отправлены в Рим. Был среди них и историк Полибий. Его поместили под охрану Сципионов, а затем он сделался близким другом Сципиона Эмилиана, сопровождая его в походах. Для того чтобы его греческие читатели могли понять, как функционировала римская армия, Полибий взял на себя труд описать самые мелкие детали. Эта скрупулезность описания отсутствует в другом труде, который стал для нас важным источником информации, — Цезарь рассчитывал на то, что его читателям многое знакомо и понятно. Данное ниже описание строится практически исключительно на рассказе Полибия.

Набор армии и ее организация

В начале каждого года избирались два главных магистрата (консулы). В обычных условиях в распоряжении каждого консула было два легиона, т.е. 16—20 тысяч пеших воинов и 1 500—2 000 всадников. Около половины всех пеших и четверти конных воинов были римскими гражданами. Остальные набирались из числа союзников Рима. В случае крайней опасности армии обоих консулов отдавались под контроль диктатору, полномочия которого обычно длились шесть месяцев. Диктатор обычно назначал и своего заместителя (magister equitum), который был начальником конницы.

Избранные консулы назначали 24 военных трибуна. Десять из них были старшими, их срок службы должен был составлять не менее десяти лет; остальные 14 должны были прослужить не менее пяти лет. Первые два из избранных старших трибунов назначались в первый легион, следующие три — во второй, следующие два — в третий и следующие три — в четвертый. По такому же принципу назначали и младших трибунов: первые четыре — в первый легион, следующие три — во второй и т.д. В результате в каждом легионе было по шесть трибунов.

Как и у греков, служба в армии считалась почетной и была недоступна людям малоимущим. Каждый год в назначенный день все граждане, могущие нести службу, собирались на Капитолии. Там их разделяли согласно имущественному цензу. Наиболее бедных отправляли служить во флот. Следующую группу (с имущественным цензом в 400 драхм) приписывали к пехоте, самые же богатые отправлялись в конницу. Необходимые туда тысячу двести человек цензоры выбирали еще до начала основной призывной кампании. К каждому легиону приписывалось по 300 всадников. Срок их службы составлял десять лет, у пехотинцев он равнялся 16 годам — покуда они не достигали возраста в 46 лет. В случае большой опасности этот срок могли увеличить до 20 лет.

Рис. 1Когорта легиона, состоявшего из 4 200 человек — по описанию Полибия. Его рассказ, включающий малейшие подробности об организации римской армии, представляет большую ценность для реконструкции легиона того времени. Эта единица состояла из трех манипулов, в каждый из которых входило по две центурии. Манипул был самой мелкой независимой единицей легиона. Каждый манипул триариев состоял из 60 ветеранов и 40 приданных им застрельщиков-велитов. Каждый манипул принципов и гастатов состоял из 120 тяжелых пехотинцев и 40 велитов.Ц — центурион, 3 — знаменосец П — помощник центуриона.

Тех, кого отобрали для службы в пешем войске, делили по трибам. Из каждой трибы отбирали четырех человек примерно одного возраста и телосложения, которые представали перед трибунами. Первым выбирал трибун первого легиона, затем второго и третьего; четвертому легиону доставался оставшийся. В следующей группе из четырех новобранцев первым выбирал солдата трибун второго легиона, а первый легион забирал себе последнего. Процедура продолжалась, покуда не набиралось 4 200 человек для каждого легиона. В случае опасного положения число воинов могло быть увеличено до пяти тысяч. Следует указать, что в другом месте Полибий говорит, что легион состоял из четырех тысяч пеших воинов и двухсот всадников, а возрасти это количество могло до пяти тысяч пеших и трех сотен конных легионеров. Было бы несправедливо сказать, что он сам себе противоречит — скорее всего это приблизительные данные.

Набор завершался, и новички приносили клятву. Трибуны выбирали одного человека, который должен был выступить вперед и поклясться повиноваться своим командирам и в меру всех своих сил исполнять их приказы. Затем все остальные также делали шаг вперед и клялись поступать так же, как он («Idem in me»). Затем трибуны указывали место и дату сбора для каждого легиона так, чтобы все оказались распределены по своим отрядам.

Покуда проходил набор рекрутов, консулы отправляли приказы союзникам, указывая требовавшееся от них количество войска, а также день и место встречи. Местные магистраты набирали рекрутов и приводили их к присяге — так же, как и в Риме. Затем они назначали командира и казначея и давали приказ выступать.

По прибытии в назначенное место новобранцев вновь делили на группы в соответствии с их богатством и возрастом. В каждом легионе, состоявшем из четырех тысяч двухсот человек, наиболее молодые и бедные становились легковооруженными воинами — велитами. Их было тысяча двести. Из оставшихся трех тысяч те, что помоложе, формировали первую линию тяжелой пехоты — 1 200 гастатов; находившиеся в полном расцвете сил становились принципами, их также было 1 200. Старшие по возрасту формировали третью линию боевого порядка — триариев (их еще называли пилами). Их насчитывалось 600 человек, причем независимо от того, какого размера был легион, триариев всегда оставалось шесть сотен. Число людей в других подразделениях могло пропорционально увеличиваться.

Из каждого вида войска (за исключением велитов) трибуны выбирали десятерых центурионов, которые, в свою очередь, избирали еще десять человек, которые также именовались центурионами. Избранный трибунами центурион являлся старшим. Самый первый центурион легиона (primus pilus) имел право участвовать в военном совете вместе с трибунами. Выбирали центурионов, исходя из их стойкости и отваги. Каждый центурион назначал себе помощника (optio). Полибий именует их «урагами», приравнивая к «замыкающим строй» греческой армии.

Трибуны и центурионы делили каждый вид войска (гастатов, принципов и триариев) на десять отрядов-манипулов, которые нумеровались числами от одного до десяти. Велиты распределялись поровну среди всех манипулов. Первым манипулом триариев командовал примипил, старший центурион.

Итак, перед нами предстает легион, состоящий из 4 200 пеших воинов, разделенный на 30 манипулов — по 10 у гастатов, принципов и триариев соответственно. У первых двух групп строение было одинаковым — 120 человек тяжелой пехоты и 40 велитов. У триариев было 60 тяжелых пехотинцев и 40 велитов. Каждый манипул состоял из двух центурий, однако они не имели самостоятельного статуса, поскольку самой малой тактической единицей считался манипул. Центурионы назначали двух самых лучших воинов знаменосцами (signiferi). В этрусско-римской армии было две центурии горнистов и трубачей, из расчета по одному на центурию. В описании Полибия о таком соединении ничего не говорится, однако горнистов и трубачей он упоминает постоянно. Похоже, что теперь в каждом манипуле был и горнист, и трубач.

Рис. 2Римское оружие II в. до н.э. Масштаб 1:8.1—4 — пилумы с плоскими язычками из Смихеля в Словении.1 — возможно, это «пилум муралис».5 — пилум с плоским язычком из Рениеблас в Испании.6 — зазубренное острие пилума из Рениеблас в Испании.7—9 — пилумы с трубками на конце из Рениеблас/Нуманции в Испании.9 — возможно, это «гаста велитарис».10 — реконструкция «гаста велитарис», пилума с плоским язычком и пилума с трубкой.11—12 — два гладиуса, найденные в Смихеле, Словения.13—14 — кинжал и ножны из Нуманции.

В случае необходимости один манипул гастатов, один манипул принципов и один манипул триариев могли действовать вместе; тогда их именовали когортой. Как Полибий, так и Ливий начинают пользоваться этим термином на последних этапах второй Пунической войны, называя этим словом тактическую единицу легионеров. Во II в. до н.э. термин стал часто применяться для названия соединений союзников — например, когорта из Кремоны, когорта марсов и т.д.

Как соотносился этот легион II в. с легионом времен Латинской войны (340— 338 гг. до н.э)?

Армия Полибия разделена на 30 манипулов: 10 гастатов, 10 принципов и 10 триариев. Прежние рорарии полностью исчезли, вследствие чего легион уменьшился с 5 000 человек до 4 200. Тысяча двести легковооруженных акцензов и левисов, которых называли теперь велитами, оказались распределены между 30 манипулами.

В манипуле триариев все еще насчитывалось 60 человек. Манипулы принципов и гастатов были удвоены, что хорошо отражает новый агрессивный характер легиона — отныне он не боролся за свое существование, а завоевывал мир.

Доспехи и вооружение

Легионеры были вооружены колюще-рубящим мечом (gladius hispaniensis, испанским гладием). Два наиболее ранних экземпляра такого меча было найдено в Смихеле, в Словении, и датируются они примерно 175 г. до н.э. Они имеют слегка сужающиеся клинки длиной 62 и 66 см. Как должно следовать из названия, впервые такие мечи появились в Испании и были, возможно, вариантом кельтского меча с заостренным и удлиненным кончиком. Должно быть, их приняли на вооружение в ходе второй Пунической войны, поскольку мечи из Смихеля точно не являются колющим оружием, которым, по описанию Полибия, пользовались в Галльской войне 225—220 гг. до н.э. Однако мечи эти вполне подходят под описание оружия, способного снести человеку голову или выпустить наружу внутренности — о нем писал Ливий, рассказывая о второй Македонской войне 200—197 гг. до н.э.

Полибий ничего не говорит о кинжалах, однако в процессе раскопок на месте римских лагерей конца II в. до н.э. близ Нуманции, в Испании, было обнаружено несколько экземпляров, явно восходящих к испанским прототипам. У гастатов и принципов было также по два метательных копья. В то время существовало два основных типа пилума, которые различались способом крепления железного наконечника к деревянному древку. Они могли просто насаживаться на него с помощью расположенной на конце трубки либо имели плоский язычок, который закреплялся на древке одной-двумя заклепками. Первый тип имел долгую историю и был широко распространен, его находили в кельтских захоронениях северной Италии и в Испании. Собственно, римские экземпляры варьируются в размерах от 0,15 до 1,2 м. Самый короткий был, возможно, дротиком велитов, «гаста велитарис». Полибий пишет, что он сгибался от удара, поэтому его нельзя было подобрать и бросить обратно.

Рис. 31, 2 — вид щита из Фаюмского оазиса в Египте — спереди и в три четверти сзади. Каирский музей. Этот щит, в 1,28 м высотой и 63,5 см шириной, изготовлен из трех слоев березовых пластинок, обтянутых войлоком. Реконструкция щита, изготовленная автором книги, весила около 10 кг. Это совпадает с весом реконструированного щита из Донкастера.3 — реконструкция части щита, на которой видно его устройство и то, как подворачивался вдвое и прошивался войлок у кромки,4 — разрез умбона.5 — шлем монтефортинского типа из Каноза ди Пулья, ок. 200 г. до н.э. Музей в Карлсруэ. Основание для гребня (А) заполняли свинцом для того, чтобы закрепить фиксировавший его шплинт. С внутренней стороны назатыльника находилось двойное кольцо (В) ремешкиот которого проходили под подбородком и крепились к крючкам на нащечниках (С).6 — скульптурное изображение с позднеэтрусской урны из Вольтерры. Музей Вольтерры. Ок. 150 г. до н.э. На нем показан итало-коринфский шлем с гребнем и перьями. Шлемом такого типа могли пользоваться в это время и в римской армии.7 — фигуры с монумента Эмилия Павла в Дельфах. На воинах кольчуги, сделанные в форме греческого льняного панциря.

Наиболее ранние экземпляры с плоским язычком нашли у Теламона, в северной Этрурии. Возможно, что они лежали там со времен битвы в 225 г. до н.э. Они были очень короткими, всего 25— 30 см длиной; похожие на них короткие дротики находили также у Смихеля в Словении (ок. 175 г. до н.э.) и у Эфира в Греции (ок. 167 г. до н.э.). Более длинные экземпляры — до 57 см — также были обнаружены в Смихеле, а дротик 74 см нашли у Нуманции в Испании (153— 133 гг. до н.э.). У многих дротиков этого типа есть загибающаяся кромка по краям плоской части. Она охватывала древко для того, чтобы обеспечить лучшее прилегание к нему наконечника. У самых ранних экземпляров наконечник пилума был таким же, как у дротика, однако затем он постепенно принял ставшую традиционной пирамидальную форму — она хорошо известна со времен ранней империи. Острие часто было зазубренным. Назначение длинных пилумов совершенно очевидно — они должны были пронзить щит и ранить державшего его вражеского воина. Короткие пилумы с плоскими язычками имели другое назначение — возможно, что именно их называли «pilum muralis»: это было оборонительное оружие, которое метали с вала в случае осады. У всех тяжелых пехотинцев был скутум — большой изогнутый щит в два с половиной фута (ок. 75 см) шириной и четыре фута (ок. 1,2 м) высотой. Согласно Полибию, его изготовляли из двух склеенных вместе деревянных пластин, которые обтягивали вначале грубой тканью, а затем телячьей кожей. На нескольких монументах времен республики показан именно такой щит. Как и в более ранние времена, он имеет овальную форму с овальным умбоном и длинным вертикальным ребром. Щит такого типа обнаружили в Каср-Эль-Харит в Фаюмском оазисе, в Египте. Вначале его посчитали кельтским, однако он, без сомнения, является римским.

Этот щит, высота которого составляет 1,28 м, а ширина 63,5 см, сделан из березовых пластинок. Девять-десять таких тонких пластинок шириной в 6—10 см раскладывали продольно и прокладывали с обеих сторон слоем более узких пластинок, уложенных перпендикулярно первым. Затем все три слоя склеивали. Так формировалась деревянная основа щита. У кромки его толщина составляла чуть меньше сантиметра, увеличиваясь к центру до 1,2 см. Покрывали такие щиты войлоком, который у кромки складывали вдвое и прошивали через дерево. Ручка щита была горизонтальной и держалась полным хватом. Этот тип ручки отчетливо виден на многих римских памятниках. Полибий добавляет, что у такого щита был железный умбон и железная обивка вдоль верхней и нижней кромок.

Несколько лет назад я изготовил точную копию фаюмского щита, которая весила чуть больше 10 кг. Вес этот признали совершенно невероятным на том основании, что никому не по силам было бы управляться с таким тяжелым щитом. Однако в Донкастере недавно обнаружили остатки щита, реконструкция которого оказалась примерно такого же веса. Римский щит того времени предназначался для того, чтобы защитить тело легионера, маневрировать им не требовалось. При наступлении легионер держал его на выпрямленной руке, опирая на левое плечо. Добравшись до противника, он обрушивал на него вместе со щитом вес всего тела и пытался опрокинуть его. Затем он ставил щит на землю и, пригнувшись, сражался из-за него. Четырехфутовая высота щита была скорее всего регламентированной, поскольку при осаде Нуманции Сципион Эмилиан сурово наказал солдата, у которого щит оказался большего размера.

Доспехи принципов и гастатов состояли из небольшой квадратной нагрудной пластины примерно 20×20 см, которую называли нагрудником, и поножей на одну ногу. Эту последнюю особенность подтверждает и Арриан в своем «Искусстве тактики». Он пишет: «…в римском стиле поножи на одну ногу, дабы защитить ту из них, которую в битве выставляют вперед». Имеется в виду, разумеется, левая нога. Нагрудник восходит к квадратной нагрудной пластине IV в. до н.э. До наших дней ни одна пластина не сохранилась, хотя в Нуманции нашли остатки круглой пластины такого же типа. У более состоятельных легионеров была кольчуга. Внешний вид такой кольчуги, которые делались по образцу льняных панцирей, можно разглядеть на победном монументе Эмилия Павла, установленном в Дельфах. Он был воздвигнут после победы римлян над Македонией в 168 г. до н.э. Такие кольчуги были очень тяжелыми и весили около 15 кг. Свидетельство этой тяжести можно найти в рассказе о битве при Тразименском озере — солдаты, которые пытались спастись тогда вплавь, шли ко дну, влекомые весом своего доспеха.

У гастатов и принципов был бронзовый шлем, украшенный тремя вертикальными перьями черного или темно-красного цвета, высота которых была около 45 см. Полибий говорит, что они предназначались для того, чтобы заставить воина казаться в два раза выше своего настоящего роста.

Наиболее распространенным в это время был шлем монтефортинского типа, ведущий происхождение от кельтских шлемов IV и III вв. Замечательный экземпляр такого шлема есть в Германии, в музее Карлсруэ. Его нашли в Каноза-ди-Пулья, городе, к которому бежали множество легионеров после разгрома при Каннах в 216 г. Шлем действительно относится к этому периоду, и очень заманчиво считать, что он принадлежал одному из каннских легионеров.

У шлема этого типа было отверстие в навершии. Навершие заливалось свинцом, и в него вставлялся шплинт, удерживающий гребень из конского волоса. Под назатыльником находилось двойное кольцо, к которому прикреплялись два ремешка. Они перекрещивались под подбородком и пристегивались к крючкам на нащечниках, удерживая шлем в одном положении. Памятники подтверждают, что в это время продолжали пользоваться шлемом итало-коринфского типа, а находка в Геркулануме самнитско-аттического шлема I в. до н.э. свидетельствует о том, что и этот тип все еще был широко распространенным. Шлемы обычно носили с подшлемником. На кельтском экземпляре монтефортинского типа, который хранится в Любляне, все еще видны остатки такого подшлемника, сделанного из войлока — самого распространенного для этой цели материала.

Вооружение триариев было таким же, как у гастатов и принципов, за одним исключением: вместо пилумов они использовали длинные копья — гасты (hastae).

У велитов был меч, дротики и круглый щит (парма, parma) около 90 см диаметром. Дротики, «гаста велитарис», представляли собой уменьшенную копию пилума; их железная часть составляла 25—30 см, а деревянное древко было в два локтя (ок. 90 см) длиной и примерно в палец толщиной. Из доспехов велиты носили лишь простой шлем, иногда с какой-нибудь отличительной чертой, например, покрытый волчьей шкурой. Делалось это для того, чтобы центурионы могли узнать велитов на расстоянии и видеть, насколько хорошо они сражаются.

Рис. 41 — римский всадник с монумента Эмилия Павла в Дельфах, 168 г. до н.э. На воине кольчуга, напоминающая ту, что была у пехотинцев, но с разрезами по бокам для того, чтобы он мог сесть на лошадь.2 — римский всадник времен республики, изображенный на рельефе с Курциева озера на Форуме в Риме. На нем шлем с гребнем и короткий анатомический панцирь с птеригами; в руке он держит типичный щит римской конницы — парма эквестрис.Ниже:Турма конницы, состоявшая из трех декурий, каждая под начальством декуриона, который возглавлял свой ряд. В каждом ряду был также и замыкающий, который поддерживал порядок. Д — декурион, 3 — замыкающий.

Конница и союзники

Триста всадников были разделены на десять турм, по 30 человек в каждой. В каждой турме было три декуриона, которых выбирали трибуны, и трое замыкающих (optiones). Можно предположить, что эти единицы по 10 человек были рядами, а значит, конница строилась шеренгой в пять или десять человек глубиной — в зависимости от обстоятельств.

Командовал турмой первый из избранных декурионов. Вооружены всадники были по греческому образцу, они имели доспех, круглый щит (парма эквестрис) и прочное копье с заостренным подтоком, которым можно было продолжать сражаться, если копье ломалось. Римские всадники на памятнике в честь победы Эмилия Павла, установленном в Дельфах (168 г. до н.э.), носят кольчуги, практически аналогичные тем, что были у пеших воинов. Единственное исключение — разрез на бедрах, который позволял сидеть на лошади. Характерные щиты италийской конницы можно разглядеть на многих монументах.

Трибуны распускали легионеров по домам, приказав им вооружиться в соответствии с той частью, в какой они должны были служить.

Союзники также формировали отряды в четыре-пять тысяч человек, к которым присоединялись 900 всадников. К каждому из легионов приписывался один такой отряд, так что под словом «легион» следует понимать боевую единицу примерно в 10 000 пеших воинов и около 1 200 всадников. Организацию войска союзников Полибий не описывает, но она скорее всего была схожа с римской, особенно у латинских союзников. В обычной армии, состоящей из двух легионов, римляне сражались в центре, а два отряда союзников (их называли алами, т.е. крыльями — alae sociorum) — на флангах. Один отряд назывался правым крылом, а другой — левым. Каждым крылом командовали три префекта, которых назначал консул. Треть лучшей конницы союзников и пятая часть их лучших пехотинцев отбирались для того, чтобы образовать особую боевую единицу — экстраординариев (extraordinarii). Они были ударной силой для особых поручений и должны были прикрывать легион на марше.

Вначале солдаты не получали платы, но со времен длительной осады Вейев в начале IV в. легионерам начали платить. Во времена Полибия римский пехотинец получал два обола в день, центурион — в два раза больше, а на долю всадника приходилось шесть оболов. Римский пехотинец получал довольствие в виде 35 л зерна в месяц, всадник — 100 л пшеницы и 350 л ячменя. Разумеется, большая часть этого продовольствия шла на прокорм его лошади и конюха. Фиксированная плата за эти продукты вычиталась квестором из жалованья как пешего, так и конного воина. Вычеты делались также за одежду и требующие замены предметы экипировки.

Пехота союзников также получала 35 л зерна на человека, а всадникам доставалось только 70 л пшеницы и 250 л ячменя. Однако эти продукты были для них бесплатными.

Подготовка

Собравшись в месте, установленном консулом, новые легионы проходили суровую «тренировочную программу». Девяноста процентам солдат уже доводилось служить в армии, но и они нуждались в переподготовке, новобранцам же было необходимо пройти базовое обучение. Во времена империи их заставляли «сражаться со столбом», используя утяжеленное оружие; несомненно, что-то похожее должно было иметь место и в период республики. Хорошее представление о том, как выглядел процесс переподготовки опытных солдат, можно получить из рассказа Полибия. Такую переподготовку устроил для своих воинов Сципион после того, как захватил Новый Карфаген (209 г.).

В первый день солдатам нужно было пробежать шесть километров в полном снаряжении. На второй день они чистили доспехи и оружие, которое проверяли их командиры. На третий день они отдыхали, а на следующий день — упражнялись с оружием. Для этого использовали деревянные мечи, обтянутые кожей. Во избежание несчастных случаев кончик меча был снабжен насадкой. Острия дротиков, которыми пользовались для упражнений, также были защищены. На пятый день солдаты опять пробегали шесть километров в полном снаряжении, а на шестой вновь занимались своим оружием, и т.д.

На марше

Завершив обучение, армия выступала навстречу врагу. Порядок снятия с лагеря был строго регламентирован. По первому сигналу трубы сворачивались палатки консула и трибунов. Затем солдаты складывали собственные палатки и снаряжение. По второму сигналу они нагружали вьючных животных, а по третьему колонна выступала в путь.

Помимо собственного снаряжения, каждый солдат был обязан нести связку кольев для частокола. Полибий говорит, что это было не очень трудно, потому что длинные щиты легионеров висели на кожаных ремнях на плече и единственными предметами в их руках были дротики. Два, три или даже четыре кола можно было связать вместе и также повесить на плечо.

Обычно колонну возглавляли экстраординарии. За ними следовало правое крыло союзников вместе со своим обозом; затем следовал первый легион и его обоз, а затем второй легион. Он вел за собой не только свой обоз, но и вьючных животных левого крыла союзников, которое формировало арьергард. Консул и его телохранители — конные и пешие воины, специально отобранные из числа экстраординариев, — вероятно, ехали во главе легионов. Конница могла составлять арьергард своего соединения или размещаться по обеим сторонам обоза для того, чтобы следить за животными. При наличии опасности сзади экстраординарии формировали арьергард. Следует иметь в виду, что 600 всадников-экстраординариев двигались рассыпанным строем и осуществляли разведку — независимо от того, был ли это авангард или арьергард. Оба легиона, а также оба крыла союзников через день менялись местами — так что впереди были то правое крыло и первый легион, то левое крыло и второй легион. Это позволяло всем по очереди пользоваться преимуществами в добыче свежей воды и фуража.

В случае, если опасность заставала легион на открытой местности, гастаты, принципы и триарии шли тремя параллельными колоннами. Если атака ожидалась справа, то первыми с этой стороны становились гастаты, за ними принципы и триарии. Это позволяло в случае необходимости развернуться в стандартный боевой порядок. Обоз становился слева от каждой колонны. При угрозе атаки слева гастаты строились с левой стороны, а обоз с правой. Такая система выглядит как вариант развития македонской. Разворот в боевой строй мог быть осуществлен лучше всего, если бы манипулы маршировали не колоннами, а шеренгами — так, как поступали македонцы. В этом случае первая шеренга уже была готова при необходимости встретить врага, а рядам не было нужды разворачивать строй. Если основной строй центурии был в шесть шеренг по десять человек, то солдаты могли маршировать по шесть в ряд. Именно так они и делали во времена империи. В день армия могла пройти расстояние около 30 км, но в случае необходимости была способна продвинуться значительно дальше. Среди тех, кто шел вместе с авангардом для того, чтобы убедиться, что путь открыт, были специалисты по наведению переправ. Полибий упоминает их, рассказывая о том, как Сципион пересек р. Тицин зимой 218 г. до н.э.

Источник:

Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории. «Эксмо-Пресс». Москва, 2000.Перевод: С. Лопухова, А. Хромова.

www.roman-glory.com

Это оружие погубило Римскую империю. Фото

Древние римляне называли всех, кто жил за пределами их территории «дикими варварами». Но при этом древние племена были совсем не такими примитивными, как может показаться. Лидеры готов, гуннов, кельтов и вандалов часто были блестящими военными тактиками, а их ремесленники производили передовые виды оружия и военной техники. В нашем обзоре интереснейшие и весьма эффективные виды оружия при помощи которого племена варваров успешно противостояли мощи Римской империи, передает Хроника.инфо со ссылкой на novate.

1. Боевой топор

2. Длинный меч

3. Кольчуга

4. Кельтская колесница

5. Фальката

Читайте также: Ученые выяснили, что погубило всех динозавров

6. Изогнутый лук

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter

hronika.info

Смотрите также

• 
  Древняя география занималась
• Литература древней месопотамии
• 
  Древние имена демонов
• 
  Божества древней руси
• 
  Древние обсерватории презентация
• 
  Древнего китая храмы
• 
  Архитектура древней америки
• 
  Древнего мира прически
• 
  Культура древней финикии
• 
  Идеология древнего китая
• 
  Этикет древнего рима