Открытие пещеры Шове 18 декабря 1994 года стало сенсацией, которая мало того что отодвинула возникновение первобытных рисунков на 5 тысяч лет назад, так ещё и опрокинула сложившуюся к тому времени концепцию эволюции палеолитического искусства, основанную, в частности, на классификации французского учёного Анри Леруа-Гурана. По его теории (как и по мнению большинства других специалистов), развитие искусства шло от примитивных форм к более сложным, и тогда самые ранние рисунки из Шове должны были бы вообще относиться к дофигуративной стадии (точки, пятна, полосы, извилистые линии, прочие каракули). Однако, исследователи живописи Шове оказались лицом к лицу с тем фактом, что древнейшие изображения чуть ли не самые совершенные по своему исполнению из известных нам палеолитических (палеолитических — это как минимум: неизвестно, что бы сказал Пикассо, восхищавшийся альтамирскими быками, доведись ему увидеть львов и медведей Шове!). По-видимому, искусство не очень дружит с эволюционной теорией: избегая всякой стадиальности, оно каким-то необъяснимым образом возникает сразу, из ничего, в высокохудожественных формах.
Вот что по этому поводу пишет крупнейший специалист в области палеолитического искусства З. А. Абрамова:
«Палеолитическое искусство возникает как яркая вспышка пламени в глубине веков. Необычайно быстро развившись от первых робких шагов к полихромным фрескам, искусство это так же резко исчезло. Оно не находит себе непосредственного продолжения в последующие эпохи… Остается загадкой, как палеолитические мастера достигли столь высокого совершенства и какими были те пути, по которым в гениальное творчество Пикассо проникли отголоски искусства ледникового периода».
Рисунок чёрных носорогов из Шове считается самым древним в мире (32.410 ± 720 лет назад; в Cети попадается информация о некой «новой» датировке, дающей живописи Шове от 33 до 38 тыс.лет, но без заслуживающих доверия ссылок).
Надо ещё сказать, что в начале нынешнего года в системе пещер Нерха на юге Испании были найдены 6 загадочных рисунков, предположительно изображающих тюленей и (тоже предположительно) оставленных неандертальцами (!). Около рисунков обнаружены фрагменты древесного угля, радиоуглеродное датирование которого дало возраст между 43 500 и 42 300 годами. Правда, пока официального научного подтверждения датировке рисунков из Нерхи нет.
«Тюлени» из пещеры Нерха, Испания.
Но вернёмся к Шове. Пещера находится на юге Франции, в обрывистом берегу каньона реки Ардеж, притока Роны, в очень живописном месте, в окрестностях Понт д’Арк («Арочного моста»). Этот природный мост образован в скале огромной промоиной высотой до 60 метров.
Сама пещера «законсервирована». Вход в неё открыт исключительно для ограниченного круга ученых. Да и тем позволено в нее входить лишь дважды в год, весной и осенью, и работать там всего пару недель по нескольку часов в день. В отличие от Альтамиры и Ласко, Шове пока не «клонировали», так что обывателям вроде нас с вами остаётся любоваться репродукциями, чем непременно и займёмся, но чуть позже.
Вход в пещеру Шове.
«За пятнадцать с лишним лет, прошедших после открытия, людей, побывавших на вершине Эвереста, было гораздо больше, чем тех, кто видел эти рисунки», — пишет Адам Смит в рецензии на документальный фильм Вернера Херцога о Шове. Известному немецкому кинорежиссёру каким-то чудом удалось получить разрешение на съёмки. Фильм «Пещера забытых снов» был снят в 3D и показан на Берлинском кинофестивале в 2011 году, что, надо полагать, привлекло внимание широкой общественности к Шове.
Исследователи сходятся на том, что пещеры, содержащие рисунки в таком количестве, явно были предназначены не для жилья и не представляли из себя доисторические картинные галереи, а являлись святилищами, местами проведения обрядов, в частности, инициации юношей, вступающих во взрослую жизнь (об этом свидетельствуют, например, сохранившиеся детские следы).
В четырех «залах» Шове вместе с соединяющими проходами общей протяженностью около 500 метров обнаружено более трёхсот прекрасно сохранившихся рисунков с изображением различных животных, в том числе масштабные многофигурные композиции.
Общий план одного из «панно».«Парад зверей»
В искусстве палеолита большей частью фигурируют рисунки животных из «меню» первобытных людей – быков, лошадей, оленей (хотя и это не совсем точно: известно, например, что для обитателей Ласко основным «кормовым» животным был северный олень, в то время как на стенах пещеры он встречается в единичных экземплярах). В общем, так или иначе, преобладают промысловые копытные. Шове в этом смысле уникальна обилием изображений хищников – пещерных львов и медведей, а также носорогов. На последних имеет смысл остановиться подробнее. Такого количества носорогов, как в Шове, больше не найдено ни в одной пещере.
Шерстистый носорог вымер немного раньше мамонта (по разным источникам от 15-20 до 10 тыс л. н.), и по крайней мере в рисунках мадленского периода (15-10 тыс. л. до н. э.) он почти не встречается. В Шове же мы вообще видим двурогого носорога с более крупными рогами, без всяких следов шерсти. Возможно, это носорог Мерка, живший на юге Европы, но гораздо более редкий, чем его шерстистый сородич. Длина его переднего рога могла составлять до 1,30 м. Словом, чудище было то ещё.
Носорог Мерка
Для сравнения — прорисовка изображения шерстистого носорога из пещеры Фон-де-Гом:
Так что путаница исключена: носороги из Шове «голые» все до одного:
Есть предположение, что такие изображения с множественными контурами, наслаивающимися друг на друга, являются своего рода первобытной анимацией. Когда в погружённой во мрак пещере вдоль рисунка быстро водили факелом, носорог «оживал», и для того, чтобы представить себе, какое воздействие это оказывало на пещерных «зрителей», аналогия с «Прибытием поезда» братьев Люмьер может оказаться бледной. Имеются и другие гипотезы на этот счёт. Например, что таким образом изображается в перспективе группа животных. Тем не менее, тот же Херцог в своём фильме придерживается «нашей» версии, а уж ему-то в вопросах «движущихся картинок» можно верить.
Живопись Шове удивительна во многих отношениях. Взять, например, ракурсы. Обычным делом для пещерных художников было изображать зверей в профиль. Конечно, и здесь это характерно для большей части рисунков, но встречаются прорывы, как на вышеприведённом фрагменте, где морда бизона дана в три четверти. На следующем рисунке можно видеть тоже редкое изображение в фас:
Скорее всего, это иллюзия, хотя трудно отделаться от ощущения композиции — львы в предвкушении добычи принюхиваются, но ещё не видят бизона, а тот явно напрягся и застыл, лихорадочно соображая, куда бежать. Судя по туповатому взгляду, соображается плохо.
Замечателен бегущий бизон:
Здесь мы опять наблюдаем «анимационный» приём, и в данном случае множество ног животного уж никакой перспективой не объяснить.
Среди мастеров, расписывавших Шове, некоторые определённо тяготели к портретному жанру:
Дикие лошади. 30 тыс. л. н.
При этом «лицо» каждой лошади сугубо индивидуально:
Следующее панно с лошадьми — наверное, самое известное и широко разошедшееся в народе из изображений Шове:
В недавно вышедшем фантастическом фильме «Прометей» пещера, сулящая открытие внеземной цивилизации, посетившей когда-то нашу планету, скопирована подчистую с Шове, включая эту замечательную группу, к которой дорисованы совершенно неуместные здесь люди.
Кадр из фильма «Прометей» (реж. Р. Скотт, 2012).
Мы-то с вами знаем, что людей на стенах Шове нет. Чего нет, того нет. Быки есть.
Теперь камера послушно отъезжает, позволяя убедиться, что перед нами действительно портреты — прорисовку контуров тел животных художник бросает на полпути (кстати, внизу всё так же продолжают выяснять отношения уже знакомые нам носороги):
В завершение «лошадиной» темы ещё один рисунок:
Изображение лошади в нише.
Немаловажным персонажем в живописи Шове был большерогий олень.
Здесь он, правда, запечатлён без своего роскошного головного убора. Есть у этих животных, как известно, привычка разбрасываться рогами где попало. Как гласит древняя оленья поговорка, «в новый сезон с новыми рогами». Или другая: «оставь всё плохое в старых рогах»… Впрочем, мы отвлеклись. Вот ещё олени, вперемешку с другими копытными:
Следующий рисунок лишний раз демонстрирует, что под мрачными сводами Шове творческая мысль бурлила вовсю. Первые «пуантилисты» изобразили то ли бизона, то ли носорога одними пятнами (отпечатками ладоней) без всякого контура:
А вот привет тонконогим слонам Дали:
Мамонт.
На этом травоядных, пожалуй, оставим в покое. Вперёд, к хищникам!
Искусство палеолита не знает понятий добра и зла. И мирно пасущийся носорог, и засевшие в засаде львы — части единой природы, от которой не отделяет себя и сам художник. Конечно, в голову кроманьонца не залезть и «за жизнь» при встрече не поговорить, но мне близко и, по крайней мере, понятно такое представление, что искусство на заре человечества ещё никак не противостоит природе, человек находится в гармонии с окружающим миром. Каждая вещь, каждый камень или дерево, не говоря о животных, рассматриваются им как несущие смыслы, как если бы весь мир был огромным живым музеем. При этом рефлексии ещё нет, и вопросы бытия не ставятся. Вот такое до-культурное, райское состояние. Почувствовать его в полной мере (как и вернуться в рай) мы уже, разумеется, не сможем, но вдруг удастся хотя бы прикоснуться, общаясь через десятки тысячелетий с авторами этих удивительных творений.
Ранее отмечалось, что в Шове на удивление богато представлены хищники. Теперь есть возможность познакомиться с ними поближе. Начнём с кошачьих. В основном, это пещерные львы.
Отдыхающими поодиночке мы их не видим. Всегда охота, и всегда чуть не целым прайдом.
По соседству со столь грозным львиным семейством как-то особняком держатся гиена и леопард, выполненные в едином стиле.
Это самое раннее из известных изображений леопарда.
Кстати, на рисунке, похоже, оставил следы лап пещерный медведь. Таким образом он словно напоминает, что хорошо бы сказать пару слов и о нём. Имеет право: судя по всему, посетители Шове отправляли здесь культ именно пещерного медведя. Так, череп медведя был обнаружен водружённым, как на алтарь, на обломок скалы; на полу пещеры также во множестве найдены останки этого зверя.
Пещерный медведь был несколько крупнее современного мишки. Такой не мог не вызывать к себе почтение.
Вообще понятно восхищение первобытного человека окружающими его огромными, сильными и быстрыми зверями, будь то большерогий олень, бизон или медведь. Даже как-то нелепо рядом с ними ставить себя. Он и не ставил. Есть чему поучиться нам, заполняющим свои виртуальные «пещеры» собственными или семейными фотографиями в неизмеримых количествах.
Да, что-что, а самолюбование первым людям было не свойственно. Зато тот же медведь изображался с величайшим тщанием и трепетом:
Встречается и неожиданное вертикальное изображение медведя:
Завершает галерею самый странный рисунок в Шове, определённо культового назначения. Находится он в самом дальнем уголке грота и выполнен на скальном выступе, имеющем (неспроста, надо полагать) фаллическую форму.
В литературе обычно сей персонаж именуется как «колдун» или таврокефал. Помимо бычьей головы мы видим ещё одну, львиную, женские ноги и нарочито увеличенного размера, скажем так, лоно, составляющее центр всей композиции.
На фоне своих коллег по палеолитическому цеху умельцы, расписывавшие это святилище, выглядят изрядными авангардистами. Нам известны отдельные изображения т. н. «венер», мужчин-колдунов в образе животных и даже сцены, намекающие на соитие копытного с женщиной, но чтобы всё перечисленное так густо замешать…
Предполагается, что изображение женского тела было самым ранним, а головы льва и быка дорисованы позже. Интересно, что при этом отсутствует какое-либо наложение более поздних рисунков на предшествующие. Очевидно, сохранение цельности композиции входило в планы художника.
Вот, собственно, и всё. То есть, всё только начинается, конечно. Грот Шове, как и палеолитическое искусство в целом, расширяя наши представления о человечестве, предлагает больше вопросов, чем ответов, за что ему, тем не менее, нельзя не выразить глубокую признательность, как и тем людям, которые восемнадцать лет назад открыли для нынешнего мира эту необыкновенную сокровищницу.
Cпелеолог Жан-Мари Шове, по имени которого пещера получила свое названиеСпелеологи Эльет Брюнель Дешамс и Кристиан Хиллэйр – участники открытия живописи в пещере Шове
sacradamus.ru
Ласко и ещё 4 европейских пещеры с уникальной наскальной живописью - Библиотека туриста
Ровно 73 года назад по чистой случайности была открыта пещера Ласко – уникальный археологический памятник эпохи палеолита. В честь этой даты мы решили рассказать о ней и о других пещерах, где наши далёкие предки оставили свой след.
Пещера Ласко, Франция
Так называемая «Сикстинская капелла первобытной живописи» была по чистой случайности обнаружена французскими школьниками, занимавшимися ничегонеделанием на просторах исторического региона Перигор. После первых же исследований профессиональным сообществом стало окончательно ясно – пещера Ласко производит настоящий фурор в мире археологии, представители которого ещё никогда и нигде не встречали столь прекрасно сохранившихся примеров первобытной наскальной живописи.
По злой иронии туризм в Ласко едва не сделал то, что не смогли сделать многие тысячелетия времени, поставив уникальные рисунки под угрозу уничтожения. В настоящее время посещение пещеры строго ограничено, зато любой желающий может осмотреть её наскальную живопись в точной бетонной реплике, так называемой «Ласко-2».
Пещера Шове, Франция
Находящаяся в долине реки Ардеш на юге страны, где во времена палеолита царил относительно тёплый климат, открыта она была относительно недавно – в 1994 году, и к настоящему времени Шове доступна только для учёных-археологов. Сделать доступ в пещеру общим французской академии наук мешают опасения, что нарушение микроклимата если не уничтожит уникальные примеры наскальной живописи, то, по крайней мере, повлияет на них не лучшим способом. И опасения эти весьма понятны, ведь Шове хранит в себе наиболее древние из найденных рисунков эпохи палеолита – по прикидкам учёных их возраст достигает тридцати тысяч лет.
А ещё подробнее об этой пещере можно узнать из замечательного документального фильма «Пещера забытых снов» Вернера Херцога.
Пещера Руффиньяк, Франция
www.restbee.ru
Рисунки пещеры Ляско — Всё самое интересное!
Продолжаем раздел "Рукоделие" и подраздел "Вдохновение" статьёй Рисунки пещеры Ляско. Где мы посмотрим на то, как, чем и что рисовали древние первобытные люди. Восхитимся, вдохновимся и сподвигнемся на новые свершения. Как минимум, чтобы доказать, что мы лучше первобытных людей, рисовавших 15-17 тысяч лет назад 🙂 Кстати, пещеру Ляско мы уже затрагивали на нашем сайте, в статье "Магия в древности".
Рисунки пещеры Ляско делались на проятжении тысячелетий. То, что древние люди могли так эффектно, со знанием дела нарисовать животных, говорит, помимо всего прочего, о том, что раньше они посещали художественные школы, учились рисовать, совершенствовали технику — и смогли создавать настоящие шедевры. Но обо всём по очереди.
Коротко про интересную историю открытия пещеры. Так, представьте себе, что идет сентябрь 1940 года. Франция потерпела поражение. В самом разгаре воздушная битва за Англию. А где-то в стороне от этих эпохальных событий, в лесу близ Монтиньяка, случилось происшествие, смахивающее на приключение из книги для подростков, происшествие, которое подарит человечеству одну из самых великолепных жемчужин доисторического искусства.
Точно неизвестно, когда буря повалила дерево и отворила лаз в пещеру, на который наткнулись восемнадцатилетний Марсель Равида и его друзья. Они решили, что это выход из подземного хода, ведущего к находящимся неподалеку руинам замка. Журналисты придумали историю про собаку, которая провалилась в этот лаз и стала фактическим первооткрывателем Ляско. Вероятней всего, в Равида жила страсть исследователя, хотя влекла его отнюдь не слава: он надеялся отыскать клад.
Лаз был диаметром сантиметров восемьдесят и, как казалось, такой же глубины. Однако брошенный вниз камень падал что-то подозрительно долго. Ребята расширили вход. Первым оказался в пещере Равида. Принесли фонарь — и людским глазам явилась живопись, которая больше двадцати тысяч лет была сокрыта под землей. «Нашу радость просто описать невозможно. Мы исполнили военный танец дикарей…»
По счастью, молодые люди не стали самостоятельно эксплуатировать найденные сокровища, а сообщили о находке учителю, месье Лавалю, а тот оповестил Брейля, который в ту пору жил неподалеку и уже спустя девять дней после открытия был вЛяско. Научный мир узнал о находке только через пять лет, то есть после окончания войны.
Поскольку мы живем в эпоху подозрительности, подлинность пещерной живописи тоже была -подвергнута сомнению. Началось это еще в 1879 году, когда Марселино де Сантуола открыл Альтамиру. Мигом заподозрили отцов иезуитов в том, что это они втайне расписали пещеру и, подсунув ее ученым, так сказать, под нос, дожидаются, когда вокруг нее разгорится дискуссия. И тут-то они объявят, что это подделка, и тем самым скомпрометируют палеоисториков, чья наука раздвигала границы существования человечества за рамки библейской хронологии, понимаемой, надо сказать, весьма наивно. О подлинности пещеры ученые объявили только через двадцать лет после ее открытия.
Но закончим с историей, и перейдём к собственно пещере.
Фигуры зверей представлены преимущественно в профиль, схвачены в движении и нарисованы с огромным размахом и в то же время с нежностью. Все вместе кажется сумбурным, как будто некий безумный гений рисовал в спешке, с использованием методов кино, с огромным количеством ближних и дальних планов. Но при всем при том в этом есть сжатая, панорамная композиция, хотя все говорит за то, что художники из Ляско плевали на правила. Размеры фигур самые разные — от нескольких десятков сантиметров до пяти с лишним метров. Хватает и палимпсестов, то есть рисунков, наложенных один на другой, короче говоря, классический балаган, который, однако, производит ощущение гармонии.
Первый зал пещеры Ляско — это зал быков. Он шириной метров десять, длиной около тридцати и может вместить человек сто.
Зверинец пещеры Ляско открывается изображением двурога. Этот фантастический зверь с мощным туловом, короткой шеей и маленькой головкой, напоминающей голову носорога, из которой вырастают два огромнейших прямых рога, не похож ни на одного из ныне живущих или ископаемых животных.
Его таинственное присутствие с самого начала предупреждает нас, что нам не будет продемонстрирован атлас естественной истории, что мы находимся в месте культа, заклятий и магии. Все историки палеолитического искусства сходятся на том, что пещера в Ляско вовсе не жилье; это святилище, подземная Сикстинская Капелла наших пращуров.
Южная Франция и северная Испания были той самой территорией, где новый завоеватель, Homo Sapiens, создал цивилизацию, получившую у специалистов по первобытному обществу название франко-кантабрийской. Она совпадаете периодом раннего палеолита, именуемого также эпохой северных оленей. Окрестности Ляско вплоть до среднего палеолита были поистине землей обетованной, правда, текущей не столько медом и молоком, сколько горячей кровью животных.
Как в позднейшую эпоху города возникали на пересечении торговых путей, так в каменном веке поселения людей сосредоточивались на путях миграции копытных. Каждую весну стада северных оленей, диких лошадей, коров, быков, бизонов и носорогов шли через эти места к зеленым пастбищам Оверни. Таинственная регулярность и благословенное беспамятство животных, которые каждый год направлялись тем же самым путем к неизбежной гибели, для человека палеолита были таким же чудом, как для древних египтян ежегодный разлив Нила. На стенах пещеры Ляско можно прочитать пламенное моление о том, чтобы такой порядок вещей длился вечно.
Потому-то, наверное, художники пещеры Ляско являются величайшими анималистами всех времен. Для них животное не было, как, скажем, для голландцев, фрагментом мирного пейзажа пастушеской Аркадии, нет, они видели его в мгновенном броске, охваченное паникой, видели живое, но уже отмеченное смертью. Их глаза не созерцают объект, но с точностью идеального убийцы улавливают его в силки черного контура.
Первый зал, который, вероятней всего, был местом проведения ритуалов охотничьей магии (охотники сюда приходили на свои шумные обряды с каменными каганцами), обязан своим именем четырем огромным быкам; самый большой из них длиной пять с половиной метров. Великолепные эти звери доминируют над стадом силуэтно изображенных лошадей и хрупких оленей с фантастическими рогами. Их могучий галоп разносится по подземелью. В раздутых ноздрях сконденсировано хриплое дыхание.
Одним из самых прекрасных портретов животного, причем не только палеолитического искусства, но всех времен, является так называемая «китайская лошадь». Название вовсе не обозначает породу — это дань восхищения совершенством рисунка мастера из Ляско. Черный мягкий контур, наполненный и истаивающий, не только создает абрис, но и моделирует массу тела. Короткая, как у цирковых лошадей, грива, гулкие в бешеной скачке копыта. Охра не заполняет все тело — живот и ноги белые.
Справа от большого зала узкий коридор, прямо-таки кошачий лаз, ведет в ту часть пещеры, что именуется нефом и апсидой.
На правой стене внимание привлекает большая черная корова — и не только совершенством рисунка, но и по причине двух отчетливо различимых таинственных знаков, находящихся у нее под копытами. Это не единственные знаки, перед которыми мы ощущаем собственную беспомощность.
Значение стрел, пронзающих зверя, ясно, поскольку это магическое действо — убийство изображения — было известно средневековым ведьмам, широко практиковалось при дворах эпохи Возрождения и даже дожило до нашего рационалистического времени. Но что означают эти четырехугольники с чересполосицей цветов под копытами черной коровы?
Аббат Брейль, Папа специалистов по первобытному искусству, великолепно знающий не только пещеру Ляско, видит в них знаки охотничьих кланов, отдаленные прообразы гербов.
Высказывалась также гипотеза, что это модели ловушек для животных, а кто-то видел в них изображения шалашей.
Раймон Вофрей считает, что это просто-напросто одеяния из раскрашенных шкур, какие и сейчас еще можно увидеть в Родезии.
Каждое из этих предположений правдоподобно, но ни одно нельзя признать достоверным. В пещере Ляско, наполненной хриплым дыханием несущихся вскачь животных, геометрические знаки молчат, и, вероятней всего, молчать будут вечно. Наше знание о пращуре моделируют внезапный крик и гробовая тишина.
По левую сторону нефа прекрасный олений фриз. Художник представил только шеи, головы и рога, так что кажется, будто животные плывут по реке к укрытым в зарослях охотникам.
Композиция, отмеченная ни с чем не сравнимой экспрессией, рядом с которой вся неистовость современных художников выглядит просто ребячеством, представляет двух смолисто-черных бизонов, повернутых друг к другу крупами. У левого шкура на спине словно бы содрана и обнажено мясо. Поднятые головы, вздыбленная шерсть, поднятые в беге копыта. Изображение, исполненное темной, слепой, взрывчатой мощи.
Апсида ведет к наклонному жерлу, называемому «шахтой», на встречу с тайным тайн. Это — сцена, а верней сказать, трагедия, и, как, пристало античной трагедии, разыгрывается она небольшим числом действующих лиц: пронзенный копьем бизон, лежащий человек, птица и нечеткий силуэт удаляющегося носорога. Бизон стоит в профиль, но голова его повернута к зрителю. Из брюха вываливаются внутренности. У человека, изображенного схематично, как на детских рисунках, птичья головка, заканчивающаяся прямым клювом, четырехпалые руки раскинуты, ноги прямые, вытянутые. Словно бы вырезанная из картона птица сидит на палочке прямой линии. Все нарисовано жирной черной линией, не заполнено цветом, одна лишь желтая охра фона, отличающаяся своей невыделанной и словно бы неуклюжей фактурой от живописи большого зала или апсиды И тем не менее сцена эта привлекает неустанное внимание палеоисториков, причем не столько по причинам эстетическим, сколько своей иконографической выразительностью.
Уже упоминавшийся выше аббат Брейль видит в сцене, изображенной в «шахте», своеобразную памятную таблицу о гибели охотника во время охоты. Человека убил бизон, но и ему смертельную рану, возможно, нанес носорог, принявший участие в поединке. Копье, брошенное в спину бизона, — продолжает рассуждать ученый, — не могло так сильно разорвать брюшную полость, причиной этого, вполне возможно, могло стать примитивное устройство для метания камней, нечеткое изображение которого видно под ногами животного. И наконец, схематически изображенная птица практически без ног и без клюва, по мнению Брейля, нечто наподобие надгробного столба, который до сих пор еще применяется эскимосами Аляски.
Другая гипотеза предполагает, что вся эта сцена не имеет ни малейшего отношения к охоте. Лежащий человек вовсе не жертва рогов бизона, а шаман в экстатическом трансе. Основывается гипотеза на аналогии между цивилизацией охотничьих племен Сибири и палеолитической цивилизацией, приводя описание церемонии жертвоприношения коровы из книги Серошевского о якутах. При этом жертвоприношении, как следует из помещенных в книге иллюстраций, устанавливались три столба с вырезанными наверху птицами, напоминающими птицу из Ляско. Такого рода церемонии происходили у якутов, как правило, с участием шамана, который впадал в экстатический транс, и задачей которого было сопровождение души жертвенного животного на небо. После экстатического танца он падал, как мертвый, на землю, и тут ему нужно было воспользоваться помощью другого духа, а именно птицы, в которую он перевоплощался, подчеркивая сходство с нею одеждой из перьев и птичьей маской.
И теперь пара слов про то, как рисовались рисунки пещеры Ляско
Совершенная, идеальная имитация животных, необходимая для магических операций, вероятней всего, и явилась причиной, по которой стали использовать краски. Цветовая палитра проста и сводится к красному и его оттенкам, черному и белому. Особенно ценилась охра. Например, в пещерах обнаруживаются доисторические склады этого красителя. В песках третичного периода обнаружены следы добычи охры, причем в широких масштабах.
Красители тогда были минеральные. Основу черной краски составлял марганец, а красной — окислы железа. Кусочки минералов растирали в порошок на каменных плитах либо на костях животных, например — на лопатке зубра. Этот цветной порошок хранили в выдолбленных костях или кожаных мешочках, которые носили на поясе.
Истертый в порошок краситель смешивали с животным жиром, костным мозгом или водой. Контуры часто обводили каменным резцом, краску же наносили пальцем, кистью из меха животных либо пучком сухих веток. Использовали также трубки, через которые выдували порошковую краску, о чем свидетельствуют стены Ляско — большие поверхности с неровно наложенным цветом. Этот метод создавал эффект мягких контуров, зернистой поверхности, органичной фактуры.
Поразительное умение, с каким в ориньякскую, солютреанскую и мадленскую эпохи художники использовали все виды живописной и рисовальной техники, натолкнуло палеоисториков на предположение, что в те давние времена, отделенные от нас десятками тысячелетий, существовали художественные школы. И вроде бы это подтверждается развитием палеолитической живописи от примитивных силуэтов рук в пещерах Кастильо до шедевров Альтамиры и Ляско.
Кстати, интересный факт: благодаря влажности на поверхности образовалась стеклянистая корочка солей кальция, сохранявшая живопись, как слой лака.
Итак, рисунки пещеры Ляско — это настоящий шедевр, которым не стыдно вдохновиться!
Пещера Шове. Изображение пещерных львов. 
«Тюлени» из пещеры Нерха, Испания.
Вход в пещеру Шове.
Общий план одного из «панно».
«Парад зверей»
Носорог Мерка
Дикие лошади. 30 тыс. л. н.
Кадр из фильма «Прометей» (реж. Р. Скотт, 2012).
Изображение лошади в нише.
Мамонт.
Cпелеолог Жан-Мари Шове, по имени которого пещера получила свое название
Спелеологи Эльет Брюнель Дешамс и Кристиан Хиллэйр – участники открытия живописи в пещере Шове
