1. Совокупность чувственных и интеллектуальных представлений людей о себе и о мире, в котором они живут.2. Знание о космосе, научная картина мира. 3. Раздел философии о генезисе ( возникновении, становлении и развитии) мироздания. 4. Все перечисленное.
Мировоззрение - то остающееся инвариантным ядро внутреннего мира человека (души, духовности, субъективности), которое образует индивидуальное "Я". В Мировоззрение входит не многообразие проявление человеческого "Я", а совокупность предельных принципов (политических, правовых, моральных, эстетических, религиозных, бытовых и т.д.), которые безболезненно человек не может преодолеть, перешагнуть не разрушая собственного "Я". Хотя МИРОВОЗЗРЕНИЕ человека эволюционирует с возрастом, но качественные изменения скачком чрезвычайно редки, ибо по ту сторону появится уже другое "Я", совсем иной человек, совсем иная личность. Разрушение мировоззрения есть разрушение "Я". Мировоззрение имеет два уровня: чувственно-эмоциональное и рационально-интеллектуальное. Это те чувственные и мыслительные шаблоны и стереотипы, которые составляют особенность нашего "Я" и на основе которых осуществляются взаимоотношения человека с окружающей его природной и общественной средой.
2. Укажите дофилософские типы мировоззрения:
1.Научное.2.Иудаисткое, исламское, буддистское, христианское.3. Первобытное, первобытно-религиозное, мифологическое.4. Все перечисленное.
История человечества (вида) насчитывает 40 тыс. лет. Философия же появилась около 3 тыс. лет назад (в VII в. до н. э. ). Следовательно, более 37 тысяч лет человечество благополучно обходилось без философии, но не без мировоззрения, ибо без МИРОВОЗЗРЕНИЯ нет "Я" (духовности, субъективности), нет человека как разумно чувствующего социального существа. Мировоззрение людей до 8 в. до н. э. было нефилософским. Эти типы мировоззрений, возникших и существовавших ранее философии, называют "дофилософскими" и традиционно выделяют три: первобытное, первобытно-религиозное (первобытные верования) и мифологическое.
1. Примитивность и оптимизм.2. Вера в сверхъестественные силы.3.Эмпиризм, синкретичность, тождество индивидуального и общественного сознания.4. Все перечисленное.
Первобытное (дикарское) мировоззрение характеризуется а)эмпиризмом, б) синкретичностью, в) тождеством сознания. Эти признаки составляют специфику "Я" дикаря, они служили инвариантным основанием, определяющим конкретные пространственно-временные проявления жизнедеятельности первобытного человека в окружающей его природной и общественной среде.
4. Эмпиризм - это:
1. Практический опыт. 2. Вера только в личный опыт. 3. Критическое отношение к неопытным (например логическими) знаниям. 4. Ограниченность знаний чувственно-предметным опытом. 5. Все перечисленное.
Богатый, многообразный опыт дикаря включая лишь эмпирические знания о предметах и событиях, т.е. они знали и могли знать только те параметры действительности, которые доступны органам чувств (слуху, зрению, обонянию, осязанию, вкусу). Умопостигаемые, существенные свойства вещей и людей оставались вне их способности познания, ибо теоретического познания пока не было. Эмпиризм не позволял дикарю, например, обнаружить, что человек обладает таким свойством как душа, которая ставит его в особое, уникальное место в ряду природных явлений.
studfiles.net
1. Мировоззрение - это:
ФИЛОСОФИЯ КАК ТИП МИРОВОЗЗРЕНИЯ
1. Совокупность чувственных и интеллектуальных представлений людей о себе и о мире, в котором они живут.2. Знание о космосе, научная картина мира. 3. Раздел философии о генезисе ( возникновении, становлении и развитии) мироздания. 4. Все перечисленное.
Мировоззрение - то остающееся инвариантным ядро внутреннего мира человека (души, духовности, субъективности), которое образует индивидуальное "Я". В Мировоззрение входит не многообразие проявление человеческого "Я", а совокупность предельных принципов (политических, правовых, моральных, эстетических, религиозных, бытовых и т.д.), которые безболезненно человек не может преодолеть, перешагнуть не разрушая собственного "Я". Хотя МИРОВОЗЗРЕНИЕ человека эволюционирует с возрастом, но качественные изменения скачком чрезвычайно редки, ибо по ту сторону появится уже другое "Я", совсем иной человек, совсем иная личность. Разрушение мировоззрения есть разрушение "Я". Мировоззрение имеет два уровня: чувственно-эмоциональное и рационально-интеллектуальное. Это те чувственные и мыслительные шаблоны и стереотипы, которые составляют особенность нашего "Я" и на основе которых осуществляются взаимоотношения человека с окружающей его природной и общественной средой.
2. Укажите дофилософские типы мировоззрения:
1.Научное.2.Иудаисткое, исламское, буддистское, христианское.3. Первобытное, первобытно-религиозное, мифологическое.4. Все перечисленное.
История человечества (вида) насчитывает 40 тыс. лет. Философия же появилась около 3 тыс. лет назад (в VII в. до н. э. ). Следовательно, более 37 тысяч лет человечество благополучно обходилось без философии, но не без мировоззрения, ибо без МИРОВОЗЗРЕНИЯ нет "Я" (духовности, субъективности), нет человека как разумно чувствующего социального существа. Мировоззрение людей до 8 в. до н. э. было нефилософским. Эти типы мировоззрений, возникших и существовавших ранее философии, называют "дофилософскими" и традиционно выделяют три: первобытное, первобытно-религиозное (первобытные верования) и мифологическое.
1. Примитивность и оптимизм.2. Вера в сверхъестественные силы.3.Эмпиризм, синкретичность, тождество индивидуального и общественного сознания.4. Все перечисленное.
Первобытное (дикарское) мировоззрение характеризуется а)эмпиризмом, б) синкретичностью, в) тождеством сознания. Эти признаки составляют специфику "Я" дикаря, они служили инвариантным основанием, определяющим конкретные пространственно-временные проявления жизнедеятельности первобытного человека в окружающей его природной и общественной среде.
4. Эмпиризм - это:
1. Практический опыт. 2. Вера только в личный опыт. 3. Критическое отношение к неопытным (например логическими) знаниям. 4. Ограниченность знаний чувственно-предметным опытом. 5. Все перечисленное.
Богатый, многообразный опыт дикаря включая лишь эмпирические знания о предметах и событиях, т.е. они знали и могли знать только те параметры действительности, которые доступны органам чувств (слуху, зрению, обонянию, осязанию, вкусу). Умопостигаемые, существенные свойства вещей и людей оставались вне их способности познания, ибо теоретического познания пока не было. Эмпиризм не позволял дикарю, например, обнаружить, что человек обладает таким свойством как душа, которая ставит его в особое, уникальное место в ряду природных явлений.
studfiles.net
1. Первобытное мировоззрение а) Метафоры еды
1. Содержание и структура первобытного мышления
Первобытно-коммунистические условия производства (натуральное хозяйство, общный, чрезвычайно примитивный труд) и вытекающие из него производственные отношения (социальное равенство, качественно низкое, обезличенное и одноцветное, без выделения индивидуального начала) являются той базой, которая создает совершенно специфические формы мышления. Его основная черта — восприятие мира в категориях того же слитного, обезличенного равенства, которое лежит в основе производства и производственных отношений; отсюда уже как следствие, специфические концепции времени и пространства, части и целого, субъекта и объекта и т.д. Но это равенство восприятий, которое порождает в сознании систему тождества и повторений, характеризует первобытное мышление только по содержанию; формально такая система тождеств и равенств никогда реально не существовала. Объективная действительность, подлинная
50
реальность, которая подвергалась интерпретации первобытного сознания, была многообразно-множественной и подвижной; объективно проявляясь в общественном мышлении, переходя из категории внешнего явления во внутреннее, она, с одной стороны, сглаживалась и искажалась в системе тождеств, с другой — изнутри расцвечивала каждое тождество реальным многообразием различий. Система изначальных тождеств могла бы существовать в сознании только в том случае, если бы сознание было автономным; но, поскольку оно всегда вырастало на материальной базе, более того, — выражало собой, антизначно проявляло собой материальную базу, постольку не могла многообразная реальность быть сама по себе, а система тождеств и слитности в сознании — сама по себе. Итак, одинаково не следует говорить порознь ни о тождестве, ни о различии в системе первобытного сознания; не следует думать, что вначале существовало какое-то слитное безличие, а затем в процессе развития, оно стало получать различия; то и другое существовало одновременно и противоречиво. Образ выполнял функцию тождества; система первобытной образности — это система восприятия мира в форме равенств и повторений. Тем самым не могло быть архетипов образа: один из них не отличался мировоззренчески от другого. Однако в реальности мы не находим одинаковых образов; мы имеем дело с огромным количеством образов, отличающихся друг от друга морфологически, при внутреннем тождестве их семантик. Функцию конкретизации образа несут метафоры. Пусть кажется, что сознание создавало перенос одного явления на другое и тем его метафоризировало, — на самом деле сознание этого не делало, и никаких метафор первоначально не существовало, — это наш собственный термин для обозначения реальных исторических черт первобытного мышления, которое интерпретировало объективную действительность. Итак, метафора — уточненный образ; она переводит безличие нерасчлененных представлений на язык отличительности реальных — и снова внешних — явлений; в каждой метафоре мы имеем противоречивую одновременность (которая не может быть расщеплена и обозначена хронологически) родовой общности образа и его частной конкретной особенности. Образ оформляется при помощи отдельных, совершенно различных, конкретно примененных метафор; они, таким образом, семантически тождественны, но всегда морфологически различны. Вопросы стадиального развития образа стоят в зависимости от развития общественного сознания; самый темп тако-
51
го развития не во всех формациях одинаков, так, все сознание доклассового общества, несмотря на прогрессивную динамику его изменений, в основном остается малоподвижным. Стадиальные изменения сказываются здесь на морфологии метафор, хотя и очень незначительно, касаясь, если можно так сказать, ее поверхности, но существенны не эти внешние замены одной метафоры другой, а то, что остается все та же внутренняя пропорция между образом и его оформлением, остается процесс метафоризации как та же минимальная, только объективно проявляющаяся “ореаленность”. Тождество субъекта и объекта, мира одушевленного и неодушевленного, слова и действия приводят к тому, что сознание первобытного общества орудует одними повторениями. Тождество и повторения ставят знак равенства между тем, что происходит во внешнем мире и в жизни самого общества, переосмысляя реальность, это общество начинает компоновать новую реальность, иллюзорную, в виде репродукции того же самого, что оно интерпретирует: это и есть то, что мы называем обрядом и что в мертвом виде становится обычаем, праздником, игрой и т.п. Мышление, орудующее повторениями, является предпосылкой к тотемистическому миросозерцанию, в котором человек и окружающая действительность, коллектив и индивидуальность слиты, а в силу этой слитности общество, считающее себя природой, повторяет в своей повседневности жизнь этой самой природы, т.е., говоря на нашем языке, разыгрывает свечение солнца, рождение растительности, наступление темноты и т.д. Рядом с объективным ходом вещей появляется действенный, вещный и персонифицированный мир “искаженной действительности”, мировоззренческий, одновременно обязанный своим существованием первому, и не связанный с ним формально-логической последовательностью. Именно потому, что человек и природа одно и то же и что человек и есть природа, — его жизнь есть жизнь природы, жизнь неба, солнца, воды, земли. Общественный человек в своем повседневном быту делает то же, что делает ежедневно небо, солнце или земля, его жизнь поэтому есть сплошное повторение космических действ, пусть и своеобразно понятых, то действенное повторение, которое и создало такую удивительную, странную вещь, как обряд Нельзя представлять себе, что первобытно-охотничий коллектив ведет какой-то образ жизни, в котором известную роль играют и обряды. Нет, это еще не обряды, но зато вне этих действ нет решительно никакого “образа жизни”, вся сплошь повседнев-
52
ность состоит здесь из действенного воспроизведения космической жизни. Производство, акты труда, биологические моменты — это все интерпретируется космогонически и соответственно воспроизводится в действии (хотя самого понятия космогонии еще нет). Еда, половой акт, смерть — три таких биологических момента, но ни один из них не осознается реально, поскольку нет предпосылок для реалистического миропонимания. Первобытно-охотничий коллектив объективно находится в состоянии постоянной и ожесточенной борьбы с природой, само его производство связано с суровой борьбой, и в схватке, в рукопашной, с помощью главного своего трудового орудия — руки да камня — он завладевает зверем и его мясом, его кровью. Борьба — единственная категория восприятия мира в первобытно-охотничьем сознании, единственное семантическое содержание его космогонии и всех действ, ее воспроизводящих.
studfiles.net
5. Миропонимание на грани первобытного и древнего обществ
События эпохи ранней древности трудно понять, если хотя бы приблизительно не представить себе, как мыслили и чувствовали древние, что они думали о мире и о самих себе.
К сожалению, проникнуть в духовный мир этой глубокой древности очень трудно, почти невозможно. Очень медленно, по крохам становятся нам известны памятники древней литературы и искусства; откопанные храмы немы; изображения неясны. Но даже если бы древние литература и искусство были поняты полностью, то ведь памятники их - лишь то, что случайно сохранили нам грамотеи и искусники того времени; это далеко не все, что думали и чувствовали тогдашние люди. Памятниками глубокой древности являются также и устные мифы, сказки, песни, поговорки. Но они дошли до нас через тысячелетия, быть может сильно искаженные позднейшими переделками. Во всяком случае, современные сказители, с которыми имеют дело этнографы, сами не знают и не могут нам рассказать, что именно хотели выразить своим творчеством древние люди. Гипотезы же, сложенные по этому поводу учеными, как правило, отвергаются носителями еще живых древних мифов - людьми племен Африки, Австралии, Полинезии и т.д.
Есть, пожалуй, одно объективное средство, с помощью которого можно проникнуть в механизм мышления людей первобытности в ранней древности - это изучение языка. Язык выражает категории мышления, и, исследуя, как построены наиболее архаичные языки, какие приемы они используют для того, чтобы выразить отношения человека к миру и его явлениям, можно обнаружить некоторые механизмы самого тогдашнего мышления.
Исходя из сопоставления структуры древнейших слоев дошедших до нас языков со структурой древнейших мифов, представляется наиболее правдоподобной следующая гипотеза о мышлении и миропонимании первобытных людей.
Самым трудным для них было воспринимать и выражать абстрактные понятия. Но так как никакое суждение невозможно без известного обобщения, то это обобщение достигалось путем создания чувственно-наглядных ассоциаций (сопоставлений). Например, дабы выразить мысль, будто небо представляет собой свод или кровлю, опирающуюся на четыре точки горизонта, и одновременно оно - нечто такое, что каждый день рождает солнце, а также звезды и луну, и в то же время и нечто такое, по чему солнце ежедневно движется из конца в конец, можно было сказать, что небо - корова на четырех ногах; женщина, рожающая солнце, и река, по которой плывет солнце. Это достаточно выражало мысль, которую надо было передать, и никто не задавался вопросом, каким образом небо может быть одновременно коровой, женщиной и рекой, ибо все ясно чувствовали, что это - аллегория, а на самом деле небо - не корова, не женщина и не река. Но в силу той же неразвитости абстрактных понятий не существовало также и понятий "сравнение", "метафора", "аллегория" и всего необходимого для того, чтобы выразить, что небо - не корова, не женщина и не река. Сравнение, иносказание, само наименование предмета или явления воспринимались как нечто вещественное, например, имя - как вещественная часть именуемого. Поэтому не нужно удивляться, что, даже не отождествляя небо с реальной коровой или реальной женщиной, древний человек мог приносить небу жертвоприношения и как божественной корове, и как женщине (богине).
Ибо всякие касающиеся человека закономерные и целенаправленные (либо мнимо целенаправленные) явления мира, всякие явления, имеющие неизвестную и несомненную причину, мыслились и чувствовались как вызванные разумной волей. На опыте наблюдать связь между причиной и следствием человек мог, в сущности, почти исключительно в пределах своей собственной деятельности, а поэтому, причину чувственно представлял себе, как акт воли. Тем самым за всяким явлением мира мыслилось разумное движущее им существо, которое следует умилостивлять в свою пользу. Это существо, или божество, мыслилось не духовным (ибо нематериальный дух - это тоже абстракция, для словесного выражения которой, и следовательно, и для воображения которой не было средств), а материальным. Оно могло отличаться от человека могуществом, злобностью - чем угодно, но не духовностью.
Божество не отличалось от человека также и бессмертностью, потому что человек не имел средств чувственно или словесно представлять себе смерть как небытие. Умерший был для него перешедшим из жизни здесь в жизнь где-то в другом месте; точно так же и родившийся был перешедшим из жизни где-то в другом месте в жизнь здесь. Еще одним переходом из одного бытия в другое был переход из детства: мальчика - в полноправные воины, девочки - в девушки брачного возраста; такой переход часто сопровождался обрядом инициации (посвящения), включавшим испытания стойкости юноши или девушки против боли (например, путем обрезания крайней плоти, нанесения ран или ожогов), против страха и т.п., а также передачу новому поколению опыта предков, запечатленного не только в приемах труда разного рода, но и в мифах как чувственно-образном постижении предполагаемых причин и связей явлений.
Миф нельзя отделить от обряда (ритуала). Свои действия первобытный человек осмысляет так же чувственно-ассоциативно, а не абстрактно-логически, как и явления мира. Некоторые практические действия (например, технические трудовые приемы) он при этом осмысляет вполне правильно, так как действие здесь очевидно зависит от зримо проявляемой человеческой воли. Другие, ритуальные действия человека были обусловлены предположительными причинами явлений мира, заключающимися в воле божеств; божества же и их деяния воссоздавались в мифах (как мы уже видели) по ассоциациям, не имеющим строго логического характера, ассоциациям образно-эмоциональным. Неудивительно, что и воздействие на (божественные!) причины явлений оказывалось тоже ассоциативно-эмоциональным, а не логическим. Например, если имя - материальная часть божества, то называющий это имя разве не овладевает в какой-то мере самим богом? Не способствует ли половой акт с женщиной, воплощающей (как "актриса") богиню, оплодотворению самой богини, а также плодородию земли, которой эта богиня не только ведает, но которой сама и является? Обряд тем более действенен, что для первобытного человека как бы нет абстрактного физического времени. Современные люди, конечно, знают, что физическое время разворачивается равномерно, всегда в одном направлении; но в ощущении мы воспринимаем не время, а только наполняющие его события или их ожидание. Если того и другого много, кажется, что прошло много времени; если ничего не происходит, время кажется протекшим быстро. Так же ощущал время и первобытный человек - в той мере, в какой он мог соотносить его с событиями собственной жизни [3]. Трудно было определить такую точку во времени, которая не соотносилась бы ни с его жизнью, ни даже с жизнью близких предков, о которых ему еще было известно. А мифологические события, скажем рождение солнца богиней или рождение другой богиней хлебов на земле, и вовсе не имеют определенной точки во времени, к которой можно было бы их привязать, потому что солнце ведь восходит каждый день и хлеба всходят ежегодно; поэтому обряд, совершаемый сегодня, вполне может считаться воздействующим на мифологические события, происходившие некогда, во всяком случае содействующим их регулярному повторению.
В этом мифологическом мироощущении, которое нельзя еще назвать философией и неизвестно, можно ли назвать религией, присутствует и своя протоэтика: из сюжета мифа видно, что хорошо и что плохо. Однако эта протоэтика носит несколько автоматический характер: она не строится в виде логической системы; просто то, что полезно для своей общины, сотоварищей, детей, - хорошо, а так как за гранью своей общины все люди враги, то перехитрить или убить их - безусловно хорошо. А то, что плохо, большей частью магически заворожено, табуировано; сделаешь запретное - умрешь, даже не потому, что за это убьют, а от страха перед самим табу. Здесь этика неотделима от первобытной магии. Так, пролитие крови (помимо поля брани) оскверняет в силу магических свойств крови, независимо от того, благо или зло убийство; а съесть запретную пищу, или присутствовать при запретном ритуале, или сожительствовать с женщиной заметной степени родства может оказаться гораздо большим грехом, чем грех убийства, который можно снять - с помощью выкупа и очистительного обряда.
Вот с каким идейным наследием подошло человечество к грани цивилизации. Если к этому прибавить ненадежность урожаев, беззащитность против болезней и стихийных бедствий, несовершенство жилья, одежды и утвари, отсутствие гигиенических представлений, то станет ясно, насколько трудно было жить в тогдашем мире. Не нужно при этом думать, что какой-нибудь гений-одиночка был способен объяснить людям ошибочность тех или иных их воззрений и увлечь за собою: в эпоху развития, которое, с нашей точки зрения, было необычайно постепенным и медленным, вес имел только коллективный опыт предков, как раз и воплощенный в мифах и ритуалах. Успех одиночки, не последовавшего учениям предков, представлялся бы случайным или обусловленным какой-либо неучтенной магией, а потому, быть может, зловещим.
Однако едва ли следует смотреть свысока на древних людей с их мифотворчеством, в жизни сегодняшнего человечества также есть множество живучих, ни на какой логике не основанных заблуждений, предрассудков, например, в оценке чужих наций, в приметах и т.п., которые являются самыми настоящими мифами, тоже сложившимися не логическим, а эмоционально-ассоциативным путем. Многие ошибочные научные гипотезы также мало отличаются от мифов. Кроме того, мифологический в целом характер мышления первобытного человека допускал возможность вполне здравых обобщений там, где его коллективного опыта хватало для усмотрения действительных причин явлений и проверки истинности умозаключений.
Рассматривая основные черты раннего периода древней истории, мы остановились на своеобразном типе мышления людей того времени, так как иначе трудно было бы объяснить, почему в эту эпоху развития человечества такую огромную роль играли религия, храм, обряд, миф, жречество. Почему именно жречеству доставалась львиная доля впервые создавшегося прибавочного продукта? Конечно, наивно объяснение рационалистов XVIII в., да и многих антирелигиозников XX в., которые видели причину прежде всего в сознательном обмане народа жрецами. Нет сомнения, что жрецы ни в какие времена не забывали о собственных интересах и по большей части ставили их впереди интересов других верующих. Но следует учитывать, что верующими в те времена были все без малейшего исключения, и, конечно, жрецы в том числе.
Особо важная общественная роль, которую с самого начала стали играть профессиональные исполнители религиозных обрядов, объясняется прежде всего тем, что сами эти обряды рассматривались всем населением как важнейшее средство обеспечения благополучия общины. Богатства храмов первоначально были страховым фондом общины: тысячелетиями большинство земледельческого населения ело мясо только во время жертвоприношения богам.
Вспомним также о том, что складывающееся классовое общество было тогда явлением прогрессивным, способствовавшим ускоренному развитию производительных сил и повышению жизненного уровня наиболее возможного в ту эпоху числа людей, а первобытное общество, несмотря на господствующее в нем равенство людей, превращалось в отсталый строй. Между тем именно о возвращении первобытного прошлого мечтало тогда угнетенное человечество. Народные массы все еще жили мифами и обрядами, унаследованными от первобытности. Коллективный опыт предков, выраженный в этих мифах и обрядах, все еще во многом определял мировоззрение и социальную психологию людей. Это мировоззрение, независимо от политического строя каждого отдельного общества, имело авторитарный характер. Лишь во второй период древности - в Греции и в некоторых передовых обществах Востока - авторитарное мышление стало терять власть над умами; ничто не принималось на веру, каждое положение надо было доказывать. Но и тогда, когда по истечении 2500 лет истории древнего классового общества наряду с религиозным мировоззрением начали появляться научное мировоззрение и философия, философия эта была идеологией господствующего класса; широким народным массам она оставалась чужда.
Примечания
[1] Вопрос о прародине афразийских языков остается пока дискуссионным.
[2] Храмовые земли выделялись первоначально, надо полагать, на обслуживание культа богов, а не для обеспечения жрецов. Вообще, понятие "жречество", по крайней мере в Месопотамии, принадлежит позднейшему времени: древние не сразу стали отличать обрядовое, магическое обслуживание богов, которым занимались собственно жрецы, от других государственных и общественных служб.
[3] Напомним, что в древности не было ни постоянной эры для отсчета лет, ни постоянных подразделений суток; дневное время просто делилось на утро, полдень и вечер, а ночь - на несколько "страж" (дежурств воинов) в зависимости от гарнизонных обычаев.
studfiles.net
1. Первобытное мировоззрение а) Метафоры еды
1. Содержание и структура первобытного мышления
Первобытно-коммунистические условия производства (натуральное хозяйство, общный, чрезвычайно примитивный труд) и вытекающие из него производственные отношения (социальное равенство, качественно низкое, обезличенное и одноцветное, без выделения индивидуального начала) являются той базой, которая создает совершенно специфические формы мышления. Его основная черта — восприятие мира в категориях того же слитного, обезличенного равенства, которое лежит в основе производства и производственных отношений; отсюда уже как следствие, специфические концепции времени и пространства, части и целого, субъекта и объекта и т.д. Но это равенство восприятий, которое порождает в сознании систему тождества и повторений, характеризует первобытное мышление только по содержанию; формально такая система тождеств и равенств никогда реально не существовала. Объективная действительность, подлинная
50
реальность, которая подвергалась интерпретации первобытного сознания, была многообразно-множественной и подвижной; объективно проявляясь в общественном мышлении, переходя из категории внешнего явления во внутреннее, она, с одной стороны, сглаживалась и искажалась в системе тождеств, с другой — изнутри расцвечивала каждое тождество реальным многообразием различий. Система изначальных тождеств могла бы существовать в сознании только в том случае, если бы сознание было автономным; но, поскольку оно всегда вырастало на материальной базе, более того, — выражало собой, антизначно проявляло собой материальную базу, постольку не могла многооборазная реальность быть сама по себе, а система тождеств и слитности в сознании — сама по себе. Итак, одинаково не следует говорить порознь ни о тождестве, ни о различии в системе первобытного сознания; не следует думать, что вначале существовало какое-то слитное безличие, а затем в процессе развития, оно стало получать различия; то и другое существовало одновременно и противоречиво. Образ выполнял функцию тождества; система первобытной образности — это система восприятия мира в форме равенств и повторений. Тем самым не могло быть архетипов образа: один из них не отличался мировоззренчески от другого. Однако в реальности мы не находим одинаковых образов; мы имеем дело с огромным количеством образов, отличающихся друг от друга морфологически, при внутреннем тождестве их семантик. Функцию конкретизации образа несут метафоры. Пусть кажется, что сознание создавало перенос одного явления на другое и тем его метафоризировало, — на самом деле сознание этого не делало, и никаких метафор первоначально не существовало, — это наш собственный термин для обозначения реальных исторических черт первобытного мышления, которое интерпретировало объективную действительность. Итак, метафора — уточненный образ; она переводит безличие нерасчлененных представлений на язык отличительности реальных — и снова внешних — явлений; в каждой метафоре мы имеем противоречивую одновременность (которая не может быть расщеплена и обозначена хронологически) родовой общности образа и его частной конкретной особенности. Образ оформляется при помощи отдельных, совершенно различных, конкретно примененных метафор; они, таким образом, семантически тождественны, но всегда морфологически различны. Вопросы стадиального развития образа стоят в зависимости от развития общественного сознания; самый темп тако-
51
го развития не во всех формациях одинаков, так, все сознание доклассового общества, несмотря на прогрессивную динамику его изменений, в основном остается малоподвижным. Стадиальные изменения сказываются здесь на морфологии метафор, хотя и очень незначительно, касаясь, если можно так сказать, ее поверхности, но существенны не эти внешние замены одной метафоры другой, а то, что остается все та же внутренняя пропорция между образом и его оформлением, остается процесс метафоризации как та же минимальная, только объективно проявляющаяся “ореаленность”. Тождество субъекта и объекта, мира одушевленного и неодушевленного, слова и действия приводят к тому, что сознание первобытного общества орудует одними повторениями. Тождество и повторения ставят знак равенства между тем, что происходит во внешнем мире и в жизни самого общества, переосмысляя реальность, это общество начинает компоновать новую реальность, иллюзорную, в виде репродукции того же самого, что оно интерпретирует: это и есть то, что мы называем обрядом и что в мертвом виде становится обычаем, праздником, игрой и т.п. Мышление, орудующее повторениями, является предпосылкой к тотемистическому миросозерцанию, в котором человек и окружающая действительность, коллектив и индивидуальность слиты, а в силу этой слитности общество, считающее себя природой, повторяет в своей повседневности жизнь этой самой природы, т.е., говоря на нашем языке, разыгрывает свечение солнца, рождение растительности, наступление темноты и т.д. Рядом с объективным ходом вещей появляется действенный, вещный и персонифицированный мир “искаженной действительности”, мировоззренческий, одновременно обязанный своим существованием первому, и не связанный с ним формально-логической последовательностью. Именно потому, что человек и природа одно и то же и что человек и есть природа, — его жизнь есть жизнь природы, жизнь неба, солнца, воды, земли. Общественный человек в своем повседневном быту делает то же, что делает ежедневно небо, солнце или земля, его жизнь поэтому есть сплошное повторение космических действ, пусть и своеобразно понятых, то действенное повторение, которое и создало такую удивительную, странную вещь, как обряд Нельзя представлять себе, что первобытно-охотничий коллектив ведет какой-то образ жизни, в котором известную роль играют и обряды. Нет, это еще не обряды, но зато вне этих действ нет решительно никакого “образа жизни”, вся сплошь повседнев
52
ность состоит здесь из действенного воспроизведения космической жизни. Производство, акты труда, биологические моменты — это все интерпретируется космогонически и соответственно воспроизводится в действии (хотя самого понятия космогонии еще нет). Еда, половой акт, смерть — три таких биологических момента, но ни один из них не осознается реально, поскольку нет предпосылок для реалистического миропонимания. Первобытно-охотничий коллектив объективно находится в состоянии постоянной и ожесточенной борьбы с природой, само его производство связано с суровой борьбой, и в схватке, в рукопашной, с помощью главного своего трудового орудия — руки да камня — он завладевает зверем и его мясом, его кровью. Борьба — единственная категория восприятия мира в первобытно-охотничьем сознании, единственное семантическое содержание его космогонии и всех действ, ее воспроизводящих.
studfiles.net
9. Римская литература
В римской литературе эта узаконенность поэтической структуры, сложенной в древней Греции, дает себя знать окончательно, если большинство римских поэтов следует традиционной форме эллинистов, то Гораций с гордостью возобновляет жанры древнегреческой лирики, наполняя их новым содержанием.
Между тем то, что заново проходит этап становления здесь, в римской литературе — оно, как и в эллинистической, как и в
48
древнегреческой литературах, привлекает внимание необоснованностью и диссонансом структуры.
Римский роман, римская сатира удивительны. Они интересуются реальной жизнью, реальным бытом. Но роман Апулея переполнен фантасмагорией и такими же приключенческими схемами-шаблонами, как греческий роман, главное действующее лицо — животное, осел, бывший некогда человеком и снова им становящийся. Римская сатира, как и римский роман, скабрезна, цинична, вульгарна, это напоминает обязательство цинизма и непристойности в древнегреческой комедии, хотя, с другой стороны, здесь много элементов приподнято-высоких, как в греческом романе; рядом с изображением реальной жизни и людских нравов выводятся, однако, боги и сверхъестественные существа, колдуны и само ведовство.
10. Проблема противоречия сюжетно-жанровых формы и содержания
Нельзя не смутиться при мысли, что обязательные для античности литературные трафареты форм, несоответствие которых с самой античностью так наглядно, являются, независимо от античности, и литературными формами европейской классической литературы, прошедшей тот же путь развития, что и греко-римские литературы. Этим фактом проблема семантики античных литературных форм значительно углубляется. По-видимому, дело не просто в конкретной истории античных литератур. перед нами явление общего порядка, вопрос о смысловом происхождении жанровых форм и сюжетов, вопрос о сущности литературной формы и ее отношения к содержанию. Уже в греческой литературе ясно видна борьба двух смысловых систем, современной и архаической, причем именно на этой архаической системе держится весь костяк литературных произведений. Бросается также в глаза, даже при беглом анализе, что выбор тем в античной литературе, выбор сюжетных и жанровых вариаций, как ни разнообразен на первый взгляд, все же узок, перед нами все то — да не то, и то же самое — и различное, и по-одинаковому — другое.
Глубоко знаменательно, что древнейшей литературе приходится иметь дело с мировоззренческим наследием, функционировавшим еще до нее, что даже одна из древнейших литератур не может быть объяснена из себя же самой, а требует расшифровки долитературного, нелитературного материала, что дело — не в пережитках и рудиментах, а в столкновении и борьбе двух общественных идеологий, из которых старая, побежденная,
49
остается компонентом новой.
11. Причины изучения первобытного мировоззрения
Я перехожу к показу той смысловой системы, которая принимает в античности характер литературной формы. Эта система взялась из предшествующего, уже потерявшего актуальность, мировоззрения, цельного, еще не дифференцированного на отдельные идеологии, из мировоззрения, которое было создано образным первобытным мышлением.
Сперва я покажу, как это первобытное мышление складывалось по содержанию и в какую структуру отливалось, затем, как оно создало такие отливки, которые могут рассматриваться в виде долитературного, потенциального состояния сюжетов и жанров, и наконец, как это мышление потеряло функцию смыслового содержания и перешло на роль литературной формы.
Эта смысловая система, это мировоззренческое содержание получилось из отражения в сознании реальной действительности; и так как объектом такого образного осмысления действительности служили для первобытного сознания внешние явления, неразрывно связанные с производством, то именно с них я и начинаю.
studfiles.net
Мифологическое мировоззрение
В первобытной культуре религия не выделялась в особую форму духовной культуры человека. Она была неразрывно связана с мифами (от греч. «сказание») – коллективная память человечества, в которой дается эмоционально-образная картина мира. Мифы бережно передавались устно из поколения в поколение, благодаря чему можно восстановить мировоззренческие представления древних людей.
Характерной особенностью первобытной культуры был синкретизм (от греч. соединение), отражающий целостность и нерасчлененность форм бытия – культура, общество и человек. Каждый член родоплеменного общества был равен целому, поэтому у всех была одна раскраска тела, одни и те же украшения, одни мифы, обряды и песни. Иначе говоря, «я» полностью был растворен в «мы». Первобытный человек также не отделял себя и от природы, считая себя ее частью.
Воплощением синкретизма является миф, содержащее в зародыше все выделившиеся позднее сферы культуры. Миф – способ восприятия и объяснения мира, который определяет место человека в окружающем мире и формирует чувство уверенности в нем. Мифы заключают в себе попытки ответа на вопрос о начале, происхождении, устройстве, гармонии мира. В мифах много внимания уделяется происхождению людей, стадиям рождения и смерти человека, различным испытаниям, которые стоят на его жизненном пути.
Особое место занимают мифы о культурных достижениях людей – добывании огня, изобретении ремесла, земледелии, обычаях, обрядах. У развитых народов мифы выстраивались в единое повествование, переплетались с обрядами, служили предметом веры, обеспечивая сохранность социальных и культурных традиций. На первобытном этапе развития сознания человека миф оказывается во много раз сильнее аналитического мышления. В мифологии отразилась «душа» народа, его помыслы, надежды, стремления, его представления о бытии, познании и самой жизни.
Мифологическая система представляет собой мир слов, которые, вовлекаясь в ассоциативные сети, проникают в психику и становятся организаторами деятельности человека. В ходе повествования мифа слово сопровождается мимической картиной, вызывающие ассоциативные реакции у слушателя. Складываясь, они составляли подобие текста до письменной непосредственной коммуникации.
Мифология и есть мировоззрение общества непосредственного общения, воспринимающего весь мир как общину родственников. В отсутствие письменности главным хранителем информации выступает ритмическое слово, а вся культура нацелена на обеспечение надежного запоминания информации. Рассказ первобытного сказителя нес в себе гипнотический эффект, воспроизведение материала сопровождалось импровизацией в сочетании с пением, пантомимой или танцем. Мифологическая форма сохранения информации исключает высокое развитие индивидуального самосознания.
Первобытное искусство
Первобытное искусство, отражавшее первые представления человека об окружающем мире, отличается безликостью человеческого изображения, выделением частей тела, важных для продолжения жизни. Этапы изобразительной деятельности в эпоху палеолита - натуральное творчество, искусственная изобразительная форма (крупная глиняная скульптура) и верхнепалеолитическое изобразительное творчество (роспись пещер, гравировка на кости).
К эпохе неолита и бронзового века относятся изображения, передающие более сложные и отвлеченные понятия. Здесь сформировались многие виды декоративно-прикладного искусства (керамика, обработка металла). Последний этап в развитии искусства племен бронзового века характеризуется металлургией и металлообработкой, стали появляться железные изделия. В поздний период первобытного общества развивались художественные ремесла - изделия из бронзы, золота, серебра.
Искусство эпохи неолита говорит о развитии абстрактного мышления у древних художников, о чем свидетельствуют наскальные рисунки и росписи. Их достоинство – сюжетность, хотя животные и люди на них представлены схематично и односложно. Схематизм можно объяснить стремлением художников неолита оставить сообщение о событиях, для чего достаточно было показать предметы, животных, людей лишь в общих чертах. О развитии абстрактного мышления, об умении обобщать говорят и первобытные орнаменты эпохи неолита.
Наблюдая окружающий мир, древние люди не могли не заметить, что многие предметы имеют устойчивую форму, которую можно изобразить. В древнем искусстве орнамента изображают довольно сложные и отвлеченные понятия, которые не передаются в конкретной форме. Потому воду стали обозначать волнистой линией, небо – кругом, землю – квадратом, четыре стороны света – крестом и т. д. Орнамент выполнял функции оберега от нежелательных сил и их воздействий, а также свое прямое предназначение – служил украшением.
Музыка тоже украшала жизнь первобытного человека и помогала ему в охоте, религии и обыденной жизни, поскольку она представляет явления, которые подчинены ритму. Весь мир для первобытного человека особенно ощутимо наполнен звуками. Соединение звуков и подчинение их ритму порождало музыкальную гармонию или дисгармонию. «Музыка» дождя, ветра, моря, леса создавала настроение первобытного человека, влияла на состояние его души, вызвала радость и восторг или страх и отчаяние.
Музыка, танец были неотъемлемой и крайне важной частью всех видов деятельности первобытного человека. Несомненно, на их возникновение повлияла охота, в основном опыт наблюдения за животными, их движениями и привычками. Воспроизводя в танце характер и облик животного, первобытный человек передавал не только ритмы его поведения. Не менее важной была с самого начала задача подражания звукам, издаваемыми животными.
Когда первобытный человек пытался понять вещи, растения, животных, силы природы, то прислушивался к их голосам и разгадывал их таинственные знаки. Здесь корни первобытной магии имени, слова, вообще звука. Музыкальные инструменты начинаются с погремушки и барабана. Затем появляются флейта, свирель, струнные инструменты. Музыка сопровождала праздники и собрания, обряды, состязания и детские игры, ухаживание и убаюкивание детей.
Первобытное зодчество
Первобытный человек стремился понять красоту, гармонию окружающего его мира и благоустроить неприютный, а подчас и враждебный ему мир. Он строил крепости, рыл каналы, возводил плотины, создавал гигантские статуи и многометровые барельефы. Он стремился украсить дом, посуду, орудия труда, одежду и себя. В средней Европе со второй половины I тыс. до н. э. распространились примитивные архитектурные сооружения - поселения и погребения.
Поселения делят на неукрепленные (стоянки, селища) и укрепленные (городища). Селищами и городищами обычно называют памятники эпохи бронзы и железа. Под стоянками подразумеваются поселения каменного и бронзового веков. В отличие от свайных поселений каменного века римляне строили террамары (от лат. земля) – укрепленные поселения на сваях. Они строились на сухом месте, а все пространство вокруг строений заполняли водой для защиты от врагов.
Представления о жизни и смерти в культуре обусловлены системами миропонимания и выражены в ритуалах и обрядах. В традиционном сознании момент смерти рассматривается не как прекращение существования, а как переход в другое состояние. Архетип смерти, выраженный в символической форме погребения в чреве Матери-земли, выражает образ возвращения тела человека в первоначальное состояние. В эпоху неолита труп погребался в том же положении, в каком находится плод в материнском чреве.
Погребения делятся на два основных вида – погребения с надмогильными сооружениями (курганы, мегалиты, гробницы) и погребения грунтовые, без каких-либо надмогильных сооружений. Наиболее сложные сооружения погребения в гробницах, сооруженных из больших камней, которые называются дольменами и менгирами. К концу первобытной эпохи появился новый тип архитектурных сооружений – крепости из огромных и грубо отесанных камней, которые сохранились во многих местах Западной Европы и Кавказа.
Социальная организация.
Культура, а не биологическая структура организма детерминирует человеческое поведение. Все люди относятся к одному биологическому виду, но в обществах с разной культурой они ведут себя по-разному. В области социальных отношений в первобытном обществе господствует родовой строй. В первобытном обществе социализация и инкультурация осуществляются в семье путем социальных и культурных родовых предписаний.
Переход к оседлой жизни изменил количество совместно проживающих людей. Небольшую общину из нескольких семей возглавлял старейшина, а во время военных действий – молодой вождь. В материальном отношении люди этих общин были равны. Племена, состоящие из родов, собирались для решения хозяйственных задач, военных действий и на общие праздники.
Особое значение для развития общественной жизни сыграла экзогамия – запрет на половые контакты между членами одного рода. Это содействовало физическому выживанию человечества, а также межкультурному взаимодействию между родовыми общностями. Развитие производительных сил приводит к тому, что часть племен переходит к кочевому скотоводству. Другие же племена, продолжая оседлый образ жизни на основе земледелия, переходят к плужному земледелию.
В это время происходят и социальные сдвиги внутри племен. Примитивные формы верований заменяются культами природы, культами вождей и культами предков. В первобытном обществе был ритуализирован весь жизненный цикл человека – рождение, крещение, наречение имени, инициация, брак. И хотя сегодня многие смыслы ритуальных действий утеряны, мы по-прежнему стараемся следовать ритуалам, ставшим неотъемлемой частью культуры.
По мере совершенствования способов преобразования природы общество все более изменялось, социальные и культурные процессы ускорялись, что обеспечило человеку выход из первобытного состояния. При этом нарушилась однородность первобытного общества и культуры, сформировались разные типы культур со своими способами освоения и преобразования мира и природы.
Вопросы и задания для контроля:
1. Какая идея или факт выступает архетипом (кодом) первобытной культуры?
2. Выделите понятия, отражающие сущность архаичной культуры.
3. Из выделенных понятий создайте системную модель первобытной культуры.
