организация жизни людей в первобытную эпоху. Первобытная организация жизни
Первобытная социальная организация — МегаЛекции
Социогенез
Изложенные нами ранее факты об эволюции гоминид оставляют в тени вопрос о том, каковы были движущие силы происхождения человека. Существуют взгляды о ведущей роли смены экологических условий, повышенном радиоактивном фоне, эффекте гетерозиса (скрещивания локальных популяций, ранее длительное время находившихся в изоляции), и других факторов. Многие исследователи считают антропогенез комплексным процессом, протекавшим под воздействием сразу многих факторов, включая: 1) сложную и разнообразную среду обитания; 2) сложный характер поиска и добывания пищи с конкуренцией за нее; 3) усложненную социальную организацию и систему социальной коммуникации, что связано с кооперацией при добывании пищи и особенно ее охране от конкурентов; 4) необходимость коллективного ухода за несамостоятельными и медленно развивающимися детьми в условиях, когда срок жизни женщины в среднем составлял 26 лет, а первый ребенок появлялся в 15—17 лет. Таким образом, эволюция человека рассматривается во многом в контексте биосоциальных системи корнинговского «телеономического отбора».
Этапы антропогенеза отражали этапы смены социального уклада; изменённые биосоциальные (просто социальныес момента появления рода Homo) системы были не только коррелятами этих изменений, но и, по крайней мере в части случаев, их причинными факторами.
Крупные эволюционные преобразования сопровождались изменениями биосоциальной организации. Для отдаленных предков человека, напоминавших современных низших приматов, вероятно, были характерны жёсткие иерархии (т.е. отношения доминирования-подчинения) с сильным вожаком - доминантом на вершине. Примерно таков социальный уклад у макак, мартышек и других современных обезьян. Подобная социальная группа получила название «мультисамцовая» (несколько самцов, располагающихся по разным ступеням иерархии). Вожак(a - самец) в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Правда, наряду с самцом доминантом, могут возникать также рыхлые неиерархические объединения, особенно молодых обезьян, своего рода «неформальные молодёжные клубы». Описанный тип социальной организации наиболее характерен для приматов. Следует, однако, иметь в виду многовариантность социальных систем у приматов – например, у широконосых обезьян нельзя говорить о жесткой иерархии, так как имеются лишь моногамные семейные группы (самец + самка + потомство). Известны также так называемые односамцовые группы.
Более близкие эволюционные сородичи человека – человекообразные обезьяны – часто имеют более «демократичную» и рыхлую социальную организацию. Конечно, иерархические отношения в той или иной степени присутствуют и у человекообразных обезьян. Так, у горилл высокий социальный ранг имеют старшие, «сереброспинные» самцы. Однако антропоиды, и в особенности, шимпанзе и бонобо, характеризуются преобладанием кооперативных горизонтальных (неиерархических) отношений (груминг - ласки, игровое поведение, ритуал приветствия, одаривание друг друга пищей и др.) над отношениями доминирования-подчинения, а также тем, что индивиды могут свободно двигаться в одиночку, присоединяться к временным сообществам или покидать их. Особенно рыхлы социальные связи у шимпанзе, для которого характерен «дисперсный тип» социальных структур.
Учитывая подобные факты, Марьянски и Тэрнер считают, что структура групп предка гоминид характеризовалась только эпизодическими взаимодействиями между индивидами. Переход от жесткого иерархического социального уклада к более эгалитарному(эгалитарный – равный, означает не-иерархический, при уравненности социальных рангов) и рыхлому, возможно, был связан со сменой среды обитания. Они предполагают, что более многочисленные низшие обезьяны сумели вытеснить возникших человекообразных обезьян из их первоначальной среды обитания – крон деревьев, где пища (фрукты, листья, насекомые) имелась в изобилии. Высшие приматы вынуждены были перейти к жизни на открытой местности, например, в саваннах. Гипотеза Марьянски и Тэрнера, состоит в том, что дальнейшая эволюция предков гоминид определялась естественным отбором в направлении утраты или вывода из строя генов, отвечающих за создание иерархических структур, а также жёстко организованных территориальных сообществ. Причина: саванны (и другие открытые местообитания) давали лишь достаточно скудную пищу. Они могли кое-как поддерживать существование одиноких скитальцев, но не плотных популяций, характерных для иерархически организованных сообществ низших обезьян. Жизнь на безлесных пространствах была полна опасностей, и скученность особей только бы увеличила угрозу со стороны наземных и воздушных хищников.
В этих условиях эволюция благоприятствовала индивидуальной изоляции с крайне рыхлыми социальным связями. Дальнейшая эволюция шла по пути максимальной адаптации к новым условиям открытого мира. Необходимость быстрого передвижения и ориентации, а также обнаружения пищи и опасности издали обусловили отбор в направлении усложнения организации центральной нервной системы и органов чувств, особенно зрения. Зрение, в отличие от обоняния и вкуса, обладает значительно более широким радиусом восприятия, и в то же время нуждается в сложном анализе получаемой информации. Так создаются предпосылки для дополнительного усложнения нервной системы. Формируются нейрофизиологические механизмы для прямохождения как нового эффективного способа быстрого преодоления значительных расстояний. Если верна гипотеза о прибрежном образе жизни предков человека, то хождение на двух ногах обеспечивало передвижение вброд, а развитое зрение наряду с соответствующими локомоторными возможностями руки облегчало поиск пищи под водой.
Несмотря на предполагаемую утрату генов обезьяней иерархической социальности, усовершенствование мозга могло стать предпосылкой вторичнойсоциальности, основанной не на иерархии доминирования-подчинения, а на новых возможностях кооперации и коммуникации между первоначально изолированными и «самодостаточными» высшими приматами. Предполагается интенсивное развитие так называемых ассоциативных зон мозга, первоначально отвечавших за переработку зрительной информации и новых нервных связей, поставивших вокализацию (производство звуков) под контроль коры головного мозга – зоны, связанной с формированием сознания. Это было необходимо для возникновения символического общения на базе звукового языка.
Если «бродячие группы» австралопитеков «без баз и лагерей», вероятно, были лишены речевого общения, то уже первый представитель рода Homo –H. habilis – имел сравнительно более развитые речевые зоны мозга. О возросшей роли социальной жизни свидетельствует наличие примитивных укрытий на местах охотничьих стоянок. Представляют особый интерес коммуникативная и социальная ситуация у следующей эволюционной ступени, H. erectus (архантроп). Обладая примитивной речевой коммуникацией и способностью к коллективной охоте и использованию огня, архантроп продолжал эволюционную «работу» по прогрессивному развитию коры головного мозга. Коллективная охота стимулировала зоны мозга, отвечающие за планирование, проведение расчетов, а также кооперацию при выслеживании и поимке крупной дичи.
Охота на крупного зверя требовала полной уверенности друг в друге, непременной взаимной страховки и поддержки по принципу «сам погибай, но товарища выручай». Использование огня способствовало коммуникации и формированию социальных связей, сплачивая группы Homo erectus, которые согревались и проводили вместе время. Символическая (речевая) коммуникация способствовала переносу «основной тяжести» естественного отбора на уровень конкуренции между целыми социальными группами – на уровень группового отбора. Развитие кооперации порождает «синэргетические эффекты», ведущие к усложнению социальной организации первобытного стада как «протополитической системы». Социальная жизнь, культура и её материальные атрибуты – жилища, орудия и др. - ещё более усложняются на этапе появления Homo sapiens.
Групповой отбор по мере эволюционного становления вида H. sapiens, вероятно, все в большей мере подпадал под влияние факторов формирующейся культуры.Эволюция отбирала не столько группы с наиболее благоприятными генами в генотипах их членов (что касается группового отбора на уровне генов, то он представляется нереальным в первобытном социуме, так как группы в нем редко были генетически замкнутыми), сколько, по-видимому, группы с культурными чертами, нормами поведения, традициями, которые давали этим группам преимущества в выживании по сравнению с группами-конкурентами. Такие выигрышные характеристики культуры передавались в рамках группы из поколения в поколение путем обучения, подражания старшим, а также сознательного индоктринирования и могли представлять собой, например, усовершенствованные методы добывания пищи или ведения войн с соседями. Разные группы шимпанзе имеют различающиеся традиции, сохраняемые путем обучения (ритуалы приветствия, стратегии добывания пищи, например, извлечения муравьев из муравейника). Поэтому и в сообществах этих высших приматов вполне возможен групповой отбор на базе культурных характеристик.
Первобытная социальная организация
Приматы различаются по социальному устройству – низшие обезьяны в основном тяготеют к жёстким иерархиям доминирования-подчинения, а человекообразные – к более рыхлым и эгалитарным социальным системам.
По какому сценарию было построено первобытное человеческое общество? Биополитик Сомит настаивает на достаточно жёсткой иерархии в первобытных группах, возглавлявшихся, по его мнению, всевластными вождями. Отечественный этолог Дольник также говорит о том, что естественная социальная организация людей – только жёсткая иерархия. Эта иерархия существовала в первобытном обществе, в древнейших государствах-дворцах. Она поныне спонтанно формируется в коллективах, предоставленных самим себе – в тюремных камерах, где непременно есть «пахан» и «шестёрки», детских садах, казармах («дедовщина»). Тогда более демократическое общественное устройство – это лишь искусственный конструкт человеческого разума, который необходимо постоянно оберегать от неизбежного превращения в более естественные для Homo sapiens иерархические структуры.
Однако спонтанные иерархии характерны для условий скученности, изоляции, ограничения свободы. Более свободные люди, чем обитатели тюрем или казарм, могут формировать и почти эгалитарные структуры, где социальные ранги едва намечены и явно преобладают кооперативные отношения.
Известно, что и шимпанзе склонны в условиях вольеров создавать жёсткие иерархии, хотя для них более характерен рыхло-эгалитарный социальный уклад «на воле». С другой стороны, даже жестко-иерархические виды приматов (например, верветки) имеют «площадки молодняка» с почти полным уравниванием социальных рангов.
Что касается первобытного общества, то данные этнографов о сохранившихся доныне анклавах этой социальной системы свидетельствуют в целом в пользу представления о «демократизме» и значительной доли индивидуальной изоляциипервобытных групп. Рыхлость и эфемерность первобытных коллективов обусловливает для индивидов и целых семей возможность отделяться от группы и присоединяться к другой. На современной Земле существуют общества, исповедующие воинствующий эгалитаризм и подвергающие остракизму всякого, кто пытается возвыситься в плане власти и авторитета, богатства, престижа. Речь идет о некоторых из обществ современных охотников-собирателей, таких как бушмены в Ботсване и Намибии, пигмеи мбути в Заире, калауны в Папуа-Новой Гвинеи и др. Когда русский путешественник и этнограф Миклухо-Маклай спрашивал у папуасов, кто у них вождь, каждый взрослый мужчина указывал на себя. "Воинствующий эгалитаризм" подобных социальных групп сочетается с их открытостью - индивиды могут свободно вступать в группу или, наоборот, выходить из ее состава, а также с уравнительным распределением ресурсов, так что, в частности, у бушменов все присутствующие (в том числе и вновь прибывшие) могут наслаждаться трофеями охоты. Нередко можно найти индивидов, обычно мужчин, которые, как отшельники, длительное время предоставлены самим себе.
Значительный эгалитаризм свойственен не только охотникам-собирателям, но и некоторым племенам, способным к земледелию и скотоводству. Особенно распространены эгалитарные отношения в случае отгонного скотоводства и подсечно-огневого земледелия, поскольку такая «экономика», подобно охоте и собирательству, не приводит к накоплению излишков, которые способствуют возникновению и закреплению социального неравенства. Возрастные отличия в социальном статусе носят скорее характер "престижа", чем лидерства, ибо команды этих "старейшин" часто игнорируются, хотя им и оказываются знаки уважения. Помимо этого, чисто геронтократическая иерархия статуса сродни эгалитаризму в том плане, что все индивиды, по мере смены возрастов, проходят все новые "обряды инициаций" и их статус ступенчато повышается. Наконец, важно подчеркнуть что имеются как бы встроенные в структуру общества примитивных земледельцев эффективные механизмы уравнивания. Один из важнейших таких механизмов - институт партнерства, основанный на чувствах дружбы и взаимного единения. Эти чувства крепнут по мере участия всех членов группы в одной и той же работе или общих для всех религиозных обрядах и праздниках.
Необходимо заметить, что "воинствующий эгалитаризм" практикуют не все охотники-собиратели и тем более не все примитивные земледельцы. Наряду с эгалитарными имеются и жесткие иерархические (клановые) структуры. Последние характерны для так называемой «цивилизации зернохранилищ», присущей, например, бантуязычным племенам южной Африки. Данные племена выращивают просо или сорго. Эти виды пищи можно запасать впрок, ими можно торговать. Ведающий распределением пищевых запасов лидер имеет реальную политическую власть. Между эгалитарными и иерархическими социальными группами имеется целый веер переходных форм, отличающихся по степени выраженности доминирования-подчинения, жесткости стиля поведения лидера, степени ограниченности прав лидера и т.д.
В целом, можно говорить о широкой палитре форм с разной по выраженности иерархической структурой в первобытном обществе и у наших эволюционных "родичей" - от чисто кооперативно-эгалитарной до жестко-иерархической. Для современной социальной жизни особенно интересны некоторые из промежуточных вариантов между строгим эгалитаризмом (нивелирующим все индивидуальные различия) и жесткой иерархией.
Группа охотников-собирателей в этом случае имеет лидеров, но они имеют частичный, ограниченный рамками определенных "компетенций" или ситуаций характер. Например, шаман руководит только религиозными делами и имеет авторитет как врачеватель и заклинатель духов. Его власть не распространяется на "светскую жизнь". У ряда первобытных племен имелся так называемый "headman", вождь, чьи полномочия фактически распространялись лишь на примирение спорящих и представление данной группы во время встреч нескольких групп. Наконец, третья важная категория частичных лидеров - просто искусные в каком-либо виде деятельности (охота, рыбная ловля) люди, которые имеют авторитет лишь в данном виде деятельности. В целом, речь идет о расщепленном лидерстве, которое имеет аналоги в биосоциальных системах многих животных. Принцип расщепленного лидерства имеет важные современные воплощения в социальных технологиях, моделирующих некоторые стороны первобытной жизни в современных условиях.
Говоря о первобытной организации социума, надо подчеркнуть следующие важные моменты:
1.Первобытное общество состояло из малых групп охотников-собирателей (порядка 25 человек), где все члены хорошо знали друг друга – в типичном случае они были связаны кровными или семейными узами. Для малых групп характерна незаменимость каждого их члена. Говоря точнее, с утратой одного из членов или с появлением хотя бы одного нового группа может резко измениться.
2.Каждый член группы воспринимал её задачи (охота, оборона территории и др.) как жизненно важные для себя – имела место корнинговская ситуация «гребцов в лодке». Каждый отвечал не за свой «узкий участок» (как в современной бюрократии), а за успех или неуспех группы в целом. В коммерческом менеджменте чувство взаимозависимости и коллективной ответственности составляет часть так называемого «корпоративного духа», чему соответствуют, например, столь популярные в японском бизнесе девизы, ритуалы, гимны предприятий. Предприятия эксплуатируют в своих интересах способность членов к коллективизму, исторически возникшую в совершенно иных по организационной структуре социальных группах охотников-собирателей.
3.Группы часто сочетали внутреннюю сплочённость с отчуждённостью или даже враждебностью по отношению к другим группам. Противопоставление «свои-чужие» не утратило своего значения и для групп в современном обществе. Оно имеет существенную этологическую компоненту и весьма важно с политической точки зрения, например, в связи с межгрупповыми и межэтническими конфликтами.
4.Источниками общественного порядка при первобытном эгалитаризме были привычка следовать освященным веками традициям поведения, а также стремление решить все внутренние конфликты путем достижения компромисса.
5.Первобытное общество имело сегментарный характер – состояло из малых однотипных, автономных социальных единиц (родов, общин). Возможна биологическая аналогия с модулярными организмами (растения, грибы), построенными из повторяющихся частей (узлов, члеников), каждый из которых способен выполнять основные жизненные функции самостоятельно. Отметим, что к сегментарному характеру тяготеют и некоторые варианты современной политической организации и, более того, этот принцип не утратил вполне своей политической перспективности. Сегментарная организация допускает творческое использование в современных социальных технологиях.
Первобытное общество, в свете современных данных и концепций, могло быть многовариантным. Как иерархическая, так и неиерархическая организация социума имеет значительную «эволюционную глубину» – у обеих моделей есть аналоги в биосоциальных системах широкого круга живых организмов. Несмотря на многочисленные примеры жестких иерархий у различных форм живого, достаточно распространены и неиерархические, горизонтально построенные биосоциальные системы. В этих случаях, соответственно, поведение индивидов в группе согласовано не в силу подчинения лидеру, а благодаря другим факторам координации. Известен целый ряд неиерархических механизмов социальной координации, интересных и для человеческого общества.
Мы рассмотрели характеристики малых,часто спаянных кровнородственными связями, групп охотников-собирателей. Как мы увидим ниже, людей роднят с животными явления родственного и взаимного (реципрокного) альтруизма, способствующие формированию именно малых групп кооперирующих индивидов (отметим, что группы охотников-собирателей сравнимы по численности с группами других приматов). Но картина первобытного общества будет неполной, если мы не укажем также на формирование, уже на этапе первобытного социума, также больших, составленных из многих малых групп, общностей людей.Этнографические исследования говорят о существовании и важной роли племенных этнолингвистических общностей, насчитывающих от 500 до 1500 членов. В пределах каждой такой общности, при всей ее рыхлости, имеется возможность взаимопомощи, кооперации. Поддержание стабильности этой крупной социальной структуры связано с межгрупповыми браками. Такие большие социальные структуры служат прообразом более организованных политических систем, вплоть до государств. Движущей силой формирования больших структур следует считать чисто культурные факторы. Каждая большая социальная система, члены которой почти не связаны генетически, цементируется едиными культурными традициями, общностью языка, единой символикой (будь то флаг, герб, гимн, религиозные ритуалы и т.д.), позволяющей отличать «своих» от «чужих».
Первобытное общество, в котором человечество провело порядка 90% своего времени, имеет многочисленные отголоски и в современном «цивилизованном» обществе, что проявляется во многих тенденциях нашего социального поведения, а также в характерных для нашей психики образах. Запечатленные в нашем мозгу образы наиболее опасных животных (крупных кошек, хищных птиц, змей) до сих пор составляют содержание подсознательных страхов, входят в состав гербов, политических символов. Предъявление испытуемым символов опасностей, с которыми сталкивались первобытные люди (и их обезьяноподобные предки), вызывает у них стремление искать покровительство у надежного лидера. Черный узор на желтом фоне – рисунок на шкуре леопарда – до сих пор вызывает у нас эмоциональный отклик, что используется в рекламном бизнесе. Различных очертаний и видов («одноглавый», «двуглавый») орлы прочно обжили государственную символику ряда мощных в политическом отношении стран мира.
megalektsii.ru
организация жизни людей в первобытную эпоху
Среди этих важнейших процессов, которые заложили фундамент истории человечества, свое место занимает формирование культуры как особенной сферы человеческого общества. Причем для ранних этапов истории разных народов характерно единство закономерностей, общность проявлений становления культуры. Специфической чертой первобытной культуры является синкретизм (неразделенность) , когда формы сознания, хозяйственные занятия, общественная жизнь, искусство не отделялись и не противопоставлялись друг другу. Любой вид деятельности содержал в себе другие виды. Например, в охоте были соединены — технологические приемы изготовления оружия, стихийные научные знания, о привычках животных, социальных связях, которые выражались в организации охоты. Индивидуальные, коллективные связи, религиозные представления, — магические действия по обеспечению успеха. Они, в свою очередь, включали элементы художественной культуры — песни, танцы, живопись. Именно в результате такого синкретизма характеристика первобытной культуры предусматривает целостное рассмотрение материальной и духовной культуры, четкое осознание условности такого распределения. Первобытную историю человечества традиционно разделяют на палеолит, мезолит и неолит — 2 млн. лет тому назад — предел III тысячелетия до н. э. ; эпоху бронзы — II тысячелетие до н. э. ; ранний железный век — I тысячелетие до н. э. Используя эту периодизацию, дадим общую характеристику эволюции материальной культуры и искусства первобытного общества Первобытная эпоха — это наибольший период в истории человечества — от возникновения человека (около млн. лет тому назад) и до появления государственности. У разных народов этот период длился неодинаково, некоторые даже в настоящий момент живут при условиях первобытности. Поэтому современная наука различает собственно первобытную культуру — что существовала до возникновения первых цивилизаций на Земли (конец IV—начало III тысячелетия до н. э.) , и традиционную первобытную культуру.
shpora.org
Первобытная социальная организация — МегаЛекции
По какому сценарию было построено первобытное человеческое общество? Биосоциальные системы наших сородичей приматов демонстрируют нам целую палитру форм социальной организации, и это указывает на возможность многовариантной социальной организации и у гоминид. Биосоциальные структуры современных приматов (полуобезьян, широконосых, узконосых и человекообразных обезьян) различаются по следующим параметрам:
· Степень интеграции биосоциальной структуры (степень взаимозависимости или, наоборот, автономии входящих в нее индивидов). Известны приматы, например, орангутаны, предпочитающие одиночный образ жизни[28], некоторым другим видам свойственны семейные или односамцовые группы, но наиболее характерны для приматов мультисамцовые (многосамцовые) группы – несколько самцов, самок и детенышей. Именно мультисамцовые группы рассматриваются как «магистральная линия социальной эволюции», ведущая к первобытному человеческому социуму. Мультисамцовые группы характеризуются наиболее сложными и разнообразными социальными отношениями, создают оптимальные условия для распространения (путем обучения и подражания) тех или иных навыков. Мультисамцовые группы создают предпосылки для координированных коллективных действий, в частности, групповой охоты, которая в ходе эволюции гоминид обеспечила их превращение из травоядных животных в хищников. Мультисамцовые группы могут быть прочно спаянными или рыхлыми, допускающими значительную свободу передвижения индивидов. Такая индивидуальная свобода присуща ближайшим современным «эволюционным родичам» человека – человекообразным обезьянам шимпанзе и бонобо (карликовое шимпанзе). Особенно рыхлы социальные связи у шимпанзе, для которого характерен «дисперсный тип» социальных структур, сли они обитают в условиях саванны. “Объединение <в социальные структуры> и распад <этих структур> в обществе шимпанзе достигает пределов социальной пластичности; индивиды обоих полов имеют практически полное право свободно приходить и уходить когда им вздумается... Состав временных групп постоянно меняется... Он <особь шимпанзе> может путешествовать в течение дня в составе большого, шумного, легко возбудимого сборища, а на следующий день быть предоставленным самому себе” (Goodal, 1994, P.106). Социальная организация шимпанзе, включающая изменчивые коалиции без жесткой структуры доминирования, по мнению политолога и биополитика С. Петерсона, согласуется с нормами политического плюрализма (Peterson, 1991b). Отметим, что в условиях тропического леса шимпанзе формируют более жёсткие социальные структуры.
· Степень жесткости иерархии, степень выраженности отношений доминирования-подчинения. Не относящиеся к человекообразным обезьянам приматы (широконосые обезьяны Нового Света и узконосые обезьяны Старого Света), если они не имеют одиночный или семейный образ жизни, в большинстве случаев формируют достаточно жесткие иерархии. Доминант (особь на вершине иерархии) в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Подобные иерархии наблюдаются, например, у павианов, которые, будучи отдаленными «родичами» человека, тем не менее сходны с гоминидами по экологическим условиям: заселяют открытые пространства саванн – предполагаемую прародину предков человека. Следует, однако, не забывать о многовариантности социальных систем у приматов – например, у капуцинов (представителей широконосых обезьян) иерархия смягчена, социальная организация сложна и опирается на развитую систему передачи информации. Социальные структуры капуцинов по ряду параметров напоминают таковые человекообразных обезьян. Для последних характерно смягчение иерархии и усиление горизонтальных взаимоотношений между особями (см. след. пункт), хотя и в этом случае имеются вариации. Так, в отличие от шимпанзе и бонобо – видов с ослабленной иерархией, у горилл существует достаточно выраженная иерархическая структура с доминированием старых «сереброспинных» самцов.
· Степень развития горизонтальных (неиерархических, кооперативных) отношений в биосоциальной системе. Такие отношения включают в себя взаимные ласки и чистки (груминг), игровое поведение, ритуалы приветствия, одаривание друг друга пищей, примирение ссорящихся; эти отношения смягчают собой иерархические структуры и могут оттеснять отношения доминирования-подчинения на задний план, что наиболее характерно для человекообразных обезьян, в частности шимпанзе и особенно бонобо. Отметим, что даже у видов с жесткой иерархией, например, у мартышек-верветок, могут возникать также рыхлые не-иерархические объединения, особенно молодых обезьян, своего рода «неформальные молодёжные клубы».
Учитывая многовариантность биосоциальных структур приматов, не приходится удивляться, что в литературе существуют разные гипотезы о социальной организации первобытных людей. К сожалению, ископаемые материалы не дают прямых указаний на степень иерархичности или «горизонтальности» первобытных социальных структур. Они только свидетельствуют о том, что наши предки реально формировали социальные структуры по крайней мере с эпохи человека умелого (Homo habilis), судя по его сохранившимся стоянкам; эти структуры имели достаточно высокий уровень интеграции (взаимозависимости индивидов) уже у архантропа (Homo erectus/ergaster), которому были свойственны базовые охотничьи лагеря; поздние архантропы умели по крайней мере поддерживать огонь в очагах.
Фактические сведения о современных людях, в том числе все еще живущих при первобытном строе, как и факты о социальной жизни приматов, допускают различные трактовки первобытного социального устройства.
1. Гипотеза о жестком иерархическом устройстве первобытного социума. Биополитики А. Сомит и С. Петерсон (Somit, Peterson, 1997a, 2001) настаивают на достаточно жёсткой иерархии в первобытных группах, возглавлявшихся, по его мнению, всевластными вождями. В тон ему отечественный этолог В.Р. Дольник (2003) говорит о том, что естественная социальная организация людей – только жёсткая иерархия, напоминающая таковую в стадах павианов. Эта иерархия существовала в первобытном обществе, в древнейших государствах-дворцах. Она поныне спонтанно формируется в коллективах, предоставленных самим себе – в тюремных камерах, где непременно есть «пахан» и «шестёрки», детских садах, казармах («дедовщина») и др. С точки зрения сторонников данной «павианьей» гипотезы, современные более или менее эгалитарные[29] первобытные общества (см. след. пункт) представляют собой результат вторичной деградации и не могут рассматриваться как модель исконной организации человеческого общества. Более того, именно их «неправильное» (неиерархическое) устройство и виновато в том, что они не породили никакой цивилизации, в отличие от наших подлинных предков с их жесткой иерархией. Современное более демократическое общественное устройство – лишь искусственный конструкт человеческого разума, который необходимо постоянно оберегать от неизбежного превращения в более естественные для Homo sapiens пирамидальные (иерархические) структуры: «Наиболее важная причина, по которой демократия является редким явлением, состоит в том, что эволюция подготовила наш вид, как и другие виды приматов, к формированию иерархически структурированных социальных и политических систем» (Somit, Peterson,1997a. P.1).
2. Гипотеза о мягком («демократическом» по современным понятиям) неиерархическом устройстве первобытного социума. Эта гипотеза также имеет влиятельных сторонников среди биополитического сообщества; в частности, ее придерживается Р. Мастерс (Masters, 1989, 1993; Oleskin, Masters, 1997). Она согласуется с данными этнографов о сохранившихся доныне анклавах первобытного строя (Woodburn, 1982; Flanagan, Rayner, 1988; Леви-Стросс, 1994; Бутовская, 2002). Первобытное общество в его современных воплощениях многовариантно и в разных уголках современной Земли ученые находят целый спектр форм, различающихся по степени выраженности иерархий и горизонтальных отношений. Вероятно, и в доисторическую эпоху «даже соседние популяции ранних гоминид могли иметь различающиеся по типу социальные системы – от жестких иерархических неэгалитарных структур до эгалитарных образований. Такое разнообразие во многом определялось экологическими факторами, социальной историей и конкретными традициями популяций» (Бутовская, Файнберг, 1993. С.216). В частности, имелся, по-видимому, целый веер переходных вариантов между полным эгалитаризмом и жесткой иерархией. Охотники-собиратели имели в этом случае лидеров. Но лидеры не пользовались существенными привилегиями, не были похожи на монопольных диктаторов и отличались временным, ситуационным характером. В одной и той же группе могло сосуществовать несколько лидеров, каждый из которых имел ограниченную компетенцию (Maryanski, Turner, 1992). Например, шаман руководил только религиозными делами и обрядами и имел авторитет как врачеватель и заклинатель духов; его власть не распространялась на "светскую жизнь", да и в религиозной сфере, его авторитет был относительным: все члены группы проходили серию "посвящений" (инициаций), в каждой из которых шаман делился частью своих сакральных знаний, на которые он не имел "абсолютной монополии". У ряда первобытных племен имелся так называемый "headman", вождь, чьи полномочия фактически распространялись лишь на примирение спорящих и представление данной группы во время встреч нескольких групп. Наконец, третья важная категория частичных лидеров - просто искусные в каком-либо виде деятельности (охота, рыбная ловля) люди, которые имели, соответственно, авторитет лишь в данном виде деятельности. В целом, речь идет о расщепленном лидерстве, которое имеет аналоги в биосоциальных системах многих животных (см. ниже в главе пятой). Принцип расщепленного лидерства имеет важные современные воплощения, как мы увидим ниже, в социальных технологиях, моделируюших некоторые стороны первобытной жизни в современных условиях.
На современной Земле существуют общества, исповедующих воинствующий эгалитаризм и подвергающих остракизму всякого, кто пытается возвыситься в плане власти и авторитета, богатства, престижа. Речь идет о некоторых из обществ современных охотников-собирателей, таких как !ко-бушмены в Ботсване и Намибии, хадза в Танзании, пигмеи мбути в Заире, батэк-негритосы в Малайзии, калауны и аватипы в Папуа-Новой Гвинеи, индейцы трумай в Бразилии и др. Когда русский путешественник и этнограф Миклухо-Маклай спрашивал у папуасов, кто у них вождь, каждый взрослый мужчина указывал на себя. "Воинствующий эгалитаризм" подобных социальных групп сочетается с их открытостью -- индивиды могут (например, у !ко-бушменов и хадзапи) свободно вступать в группу или, наоборот, выходить из ее состава, а также с уравнительным распределением ресурсов, так что, в частности, у !ко-бушменов все присутствующие (в том числе и вновь прибывшие) могут наслаждаться трофеями охоты. Нередко, например, среди хадза, можно найти индивидов, обычно мужчин, которые, как отшельники, длительное время предоставлены самим себе.
Значительный эгалитаризм свойственен не только охотникам-собирателям, но и некоторым племенам, способным к земледелию и скотоводству. Особенно распространены эгалитарные отношения в случае отгонного скотоводства и подсечно-огневого земледелия, поскольку такая «экономика», подобно охоте и собирательству, не приводит к накоплению излишков, которые способствуют возникновению и закреплению социального неравенства. Возрастные отличия в социальном статусе носят скорее характер "престижа", чем лидерства, ибо команды этих "старейшин" часто игнорируются, хотя им и оказываются знаки уважения. Помимо этого, чисто геронтократическая иерархия статуса (престижа) сродни эгалитаризму в том плане, что все индивиды, по мере смены возрастов, проходят все новые "обряды инициаций" и их статус ступенчато повышается. Наконец, важно подчеркнуть что имеются как бы встроенные в структуру общеcтва примитивных земледельцев (например, вованов северо-восточной части нагорья Новой Гвинеи) эффективные механизмы уравнивания, один из важнейших таких механизмов - институт партнерства, основанный на чувствах дружбы и взаимного единения. Эти чувства крепнут по мере участия всех членов группы в одной и той же работе или общих для всех религиозных обрядах, праздниках, пиршествах, собраниях (для которых существовали специальные дома). Такие факты свидетельствуют о близости первобытных социальных структур к сообществам шимпанзе с их мягкой и рыхлой социальной организацией.
Учитывая изложенные факты, мы можем рассматривать преобладающие формы социальных систем первобытного общества как различные варианты гетерархии. Термин «гетерархия» означает, что элементы в системе не ранжированы или «имеют потенциал быть ранжированными по-разному» (Ehrenreich et al., 1995, цит. по: Bondarenko, 2004. P.5). Гетерархия далеко не всегда означает полное равенство социальных рангов, но она предполагает отсутствие жесткой централизованной иерархии, которая обозначается как гомоархия – упорядочивание взаимоотношений исходя из единой иерархии (Bondarenko, 2004).
Как быть с изложенным выше возражением сторонников жестко-иерархической концепции первобытного строя о вторичной деградации наблюдаемых ныне эгалитарных первобытных обществ? Современные «дикари» демонстрируют нам не только «исходную точку» нашего социального развития (отчасти эгалитарные группы охотников-собирателей и недалеко ушедших от них скотоводов и примитивных земледельцев), но и стадии перехода к клановым иерархиям предгосударственного уровня. Такие иерархии характерны для так называемой «цивилизации зернохранилищ» (выражение Ж. Маке), присущей, например, бантуязычным племенам южной части Африки. Данные племена выращивают просо или сорго. Эти виды пищи можно запасать впрок, отмерять, ими можно торговать. Ведающий распределением пищевых запасов лидер имеет реальную политическую власть (Панов, 2001). Такого типа общества, способные производить впрок и запасать излишки, получили в литературе обозначение «общества отсроченного возврата», и от них идет дорога к развитым политическим системам (см. ниже). В противоположность этому, типичные охотники-собиратели, сразу потребляющие все трофеи охоты, не создавая запасов, именуются «обществами немедленного возврата».
Итак, приведенные выше данные характеризуют эгалитарные общества не как результат вторичной деградации – как боковые тупиковые ветви эволюции – а напротив, как этап магистрального пути, ведущего к развитым политическим системам со вторично формирующимися иерархиями ( о них -- см. 3.10).
Говоря о первобытной организации социума, нельзя не подчеркнуть следующие важные моменты:
· Первобытное общество состояло из малых групп охотников-собирателей (оценка численности – порядка 25 человек, Meyer, 1996), где все члены хорошо знали друг друга – в типичном случае они были связаны кровными и/или семейными узами. Для малых групп характернa незаменимость каждого их члена. Говоря точнее, с утратой одного из членов или с появлением хотя бы одного нового группа может резко измениться.
· Каждый член группы воспринимал её задачи (охота, оборона территории, религиозные ритуалы и др.) как жизненно важные для себя – имела место корнинговская ситуация «гребцов в лодке» (см. выше). Каждый отвечал не за свой «узкий участок» (как в современной бюрократии), а за успех или неуспех группы в целом. В коммерческом менеджменте чувство взаимозависимости и коллективной ответственности составляет часть так называемого “корпоративного духа”, чему соответствуют, например, столь популярные в японском бизнесе девизы, ритуалы, гимны предприятий. Предприятия эксплуатируют в своих интересах способность членов к коллективизму, исторически возникшую в совершенно иных по организационной структуре социальных группах охотников-собирателей.
· Группы часто сочетали внутреннюю сплочённость с отчуждённостью или даже враждебностью по отношению к другим группам. Например, взаимное недоверие между соседствующими группами гораздо более характерно для намбиквара (современных первобытных племен индейцев, обитающих в Бразилии), нежели добрососедские или союзнические отношения (Панов, 1999, 2001). Противопоставление «свои-чужие» не утратило своего значения и для групп в современном обществе. Оно имеет существенную этологическую компоненту и весьма важно с политической точки зрения, например, в связи с межгрупповыми и межэтническими конфликтами.
· Источниками общественного порядка при первобытном эгалитаризме были привычка следовать освященным веками традициям поведения, а также стремление решить все внутренние конфликты путем достижения компромисса, ибо имелось поверье, что раздоры и ссоры между членами группы вредят ее благополучию. Получили существенное развитие характерные уже для обезьян (особенно человекообразных) ритуалы, гасящие агрессию между членами одной группы (буферы агрессивного поведения). В этом был один из позитивных аспектов характерной для первобытного строя ритуализации и регламентации всей социальной и даже индивидуальной жизни. Эта регламентация, доходившая до мелочей, имела и негативные последствия в том плане, что серьезно ограничивала индивидуальную свободу поведения и социальный прогресс. По словам Б.Ф. Поршнева (1974. С.50), «это был парализующий яд родо-племенных установлений, традиций, обычаев, представлений».
· Первобытное общество имело сегментарный характер – состояло из малых однотипных, автономных социальных единиц (родов, общин, фратрий и др.). Причем, «сегменты более низкого уровня вкупе с однотипными им складываются в сегменты все более высоких уровней» (Панов, 2001. С.530—531), например, у нуэров (скотоводов Юго-Запада Африки) семьи составляют деревни, деревни – отделы племен, отделы – целые племена, которые в совокупности образуют этнос (называемый у нуэров нат, Панов, 2001). Возможна биологическая аналогия с модулярными организмами (растения, грибы, метамерные животные), построенными из повторяющихся частей (узлов, члеников), каждый из которых способен выполнять основные жизненные функции самостоятельно. Отметим, что к сегментарному характеру тяготеют и некоторые варианты современной политической организации и, более того, этот принцип не утратил вполне своей политической перспективности. Значительную долю «сегментарности» сохраняет современная Швейцария с ее частично автономными и самобытными долинными общинами, из которых складываются более рыхлые по структуре кантоны. Сегментарная организация допускает творческое использование в современных социальных технологиях (глава пятая этой книги).
· Подобно эфемерным группам шимпанзе, общности первобытных людей могли быстро распадаться и вновь объединяться. Тем самым, крупные сегменты калибра родовых общин демонстрировали, что состоят из более мелких сегментов (например, отдельных семей). Также и у современных охотников-собирателей часто приходится наблюдать, что «отдельные лица или целые семьи отделяются от группы и присоединяются к другой, имеющей лучшую репутацию. Та группа может или обильнее питаться (благодаря открытию ею новых территорий для охоты и собирательства), или быть более богатой украшениями и инструментами благодаря торговым обменам с соседями, или стать более могущественной вследствие победоносного военного похода» (Леви-Стросс, цит. по: Панов, 2001. С.523).
Итак, первобытное общество, в свете современных данных и концепций, могло быть многовариантным. Однако, вероятно, что один из типичных вариантов – и он отражен в известном мифе об Эдеме, о Золотом Веке -- был основан на неиерархических кооперативных отношениях между охотниками-собирателями, формировавшими сплочённые малые группы. Добавим, что как иерархическая, так и неиерархическая организация социума имеет значительную «эволюционную глубину» – у обеих моделей есть аналоги в биосоциальных системах широкого круга живых организмов. (они будут рассмотрены в главе пятой).
В этом подразделе описаны характеристики малых, часто спаянных кровнородственными связями, групп охотников-собирателей. Но картина первобытного общества будет неполной, если мы не укажем также на формирование, уже на этапе первобытного социума, также больших, составленных из многих малых групп, общностей людей. Этнографические исследования говорят о существовании и важной роли племенных этнолингвистических общностей, насчитывающих от 500 до 1500 членов (Richеrson, Boyd, 1998; Ричерсон, Бойд, 2004). В пределах каждой такой общности, при всей ее рыхлости, имеется возможность взаимопомощи, кооперации. Поддержание стабильности этой крупной социальной структуры, как можно проиллюстрировать на примере аборигенов внутренних районов Автралии, связано с часто практикуемыми межгрупповыми браками в ее рамках (Richеrson, Boyd, 1998; Ричерсон, Бойд, 2004). Такие большие социальные структуры служат прообразом более организованных политических систем, вплоть до государств. Движущей силой формирования больших структур (этот процесс Ричерсон и Бойд называют ультрасоциальностью человека) с большой вероятностью следует считать чисто культурные факторы. Каждая большая социальная система, члены которой почти не связаны генетически, цементируется едиными культурными традициями, общностью языка, единой символикой (будь то флаг, герб, гимн, специфичные для данной системы религиозные ритуалы и т.д.), позволяющей отличать «своих» от «чужих», представителей других социальных систем. В подразделе 3.10. мы подробнее рассмотрим взгляды биополитиков на переходные стадии от первобытного социума к организованным политическим системам. Предварительно кратко разберемся с понятиями «политика», «политическая система».
megalektsii.ru
Организация первобытного общества
Человеческое общество прошло большой путь в своем развитии. По данным современной науки, планета Земля возникла около 4,7 млрд лет назад. Примерно 3-3,5 млрд лет назад на нашей планете зародилась жизнь. Почти 2 млн лет назад на Земле появился человек, а 40 тыс. лет назад сделала первые шаги по планете человек современного вида - Homo sapiens - Человек разумный.
Из курса истории вспомните, что отличало первобытного человека от обезьяны. Какими были первые орудия труда первобытного человека?
Период от появления первых людей до возникновения государства называют первобытным - государственным периодом существования человечества. С первых шагов своего существования человек жил в коллективе. Первым коллективом древних людей стало человеческое стадо (или первоначальная ираобщина). Этот коллектив был достаточно устойчивое - ведь объединял родственников, но небольшой - два-три десятка взрослых мужчин и женщин и несколько десятков детей. Даже в таком коллективе нужна была определенная социальная организация, которая необходима для выживания в сложных условиях существования первобытного человека. Она опиралась на непосредственное общение членов человеческого стада.
Со временем человек совершенствовал орудия труда, овладевала новыми трудовыми навыками, менялась и социальная организация общества. На смену человеческому стаду пришла родовая община. Количество членов этого коллектива было намного больше, однако он также объединял родственников, лиц, связанных общим происхождением. При этом члены общины вели совместное хозяйство, вместе работали. Как правило, родовую общину возглавляла.
Постепенно отдельные родовые общины сплачивались в более крупные человеческие объединения - племена. Членов племени объединяло уже не только кровное родство, но и брак.
Однако основные признаки организации на всех этапах первобытного строя оставались одинаковыми. Сначала власть принадлежала всему человеческому коллективу (человеческом стаду, общине, племени) в целом. Все члены общества имели абсолютно равные права и обязанности, никто из них не имел привилегий. Высшей властью было общее собрание (совет) всех взрослых членов человеческого коллектива. Именно на этих собраниях принимались важнейшие решения, касающиеся всего коллектива, избирался старейшина - опытный и авторитетный представитель человеческого коллектива. Он осуществлял повседневное руководство жизнью коллектива, непосредственно участвовал во всех делах племени и общины. Власть старейшины поддерживалась авторитетом и уважением к нему. Решения и указания старейшины исполнялись добровольно, на основании доверия к нему, его опыта и умения. В случае нарушения порядка, установленном в первобытном человеческом коллективе, употребляли определенные меры, а порой и принуждение. Самым страшным наказанием того времени было витания из племени, ведь единолично тогдашняя человек выжить не могла.
Однако при этом в первобытном обществе не было специальных органов принуждения, которые занимались только этой деятельностью. Эта система социального управления получила название первобытная демократия. Для нее характерны определенные особенности, отличающие ее от организации власти, социального управления в более поздний период - после возникновения государства.
worldofscience.ru
организация жизни людей в первобытную эпоху
организация жизни людей в первобытную эпоху
Ответы:
Среди этих важнейших процессов, которые заложили фундамент истории человечества, свое место занимает формирование культуры как особенной сферы человеческого общества. Причем для ранних этапов истории разных народов характерно единство закономерностей, общность проявлений становления культуры. Специфической чертой первобытной культуры является синкретизм (неразделенность) , когда формы сознания, хозяйственные занятия, общественная жизнь, искусство не отделялись и не противопоставлялись друг другу. Любой вид деятельности содержал в себе другие виды. Например, в охоте были соединены — технологические приемы изготовления оружия, стихийные научные знания, о привычках животных, социальных связях, которые выражались в организации охоты. Индивидуальные, коллективные связи, религиозные представления, — магические действия по обеспечению успеха. Они, в свою очередь, включали элементы художественной культуры — песни, танцы, живопись. Именно в результате такого синкретизма характеристика первобытной культуры предусматривает целостное рассмотрение материальной и духовной культуры, четкое осознание условности такого распределения. Первобытную историю человечества традиционно разделяют на палеолит, мезолит и неолит — 2 млн. лет тому назад — предел III тысячелетия до н. э. ; эпоху бронзы — II тысячелетие до н. э. ; ранний железный век — I тысячелетие до н. э. Используя эту периодизацию, дадим общую характеристику эволюции материальной культуры и искусства первобытного общества Первобытная эпоха — это наибольший период в истории человечества — от возникновения человека (около млн. лет тому назад) и до появления государственности. У разных народов этот период длился неодинаково, некоторые даже в настоящий момент живут при условиях первобытности. Поэтому современная наука различает собственно первобытную культуру — что существовала до возникновения первых цивилизаций на Земли (конец IV—начало III тысячелетия до н. э.) , и традиционную первобытную культуру.
