Древние мифы Индии. Сказания о создании ночи, о происхождении Смерти. Сказания древние

СКАЗАНИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ. «100 Великих Мифов И Легенд»

82. САДКО

Эта былина относится к новгородскому циклу былин. Возникновение новгородских былин исследователи датируют XII веком, времени упадка Киевской Руси и расцвета Новгорода. Новгород был крупнейшим торговым городом, его непосредственно не затронуло татаро-монгольское нашествие. Д.С. Лихачев писал: «Расцвет Киева был в прошлом — и к прошлому Киева прикрепляются эпические сказания о военных подвигах Расцвет же Новгорода был для XII века живой современностью, а темы современности были прежде всего социально-бытовые».

Герой новгородской былины Садко — не воин-богатырь, а купец.

Былина состоит из трех частей, которые встречаются и в качестве самостоятельных былин.

В наиболее древней части былины рассказывается о пребывании Садко в подводном царстве. Этот сюжет восходит к мифам о путешествии героя в «иной мир». Такие мифы встречаются у всех народов. Мифологичен образ морского царя и морских «девиц- красавиц», мифологичен запрет «блуд блудить» в синем море (в шумеро-аккадском мифе подобный запрет получает бог Нергал, спускавшийся в подземное царство).

В мифах многих народов встречается и образ певца-музыканта, завораживающего своей игрой все живое и неживое — таков греческий Орфей, карело-финский Вяйнямейнен.

Позже в былину был включен рассказ о том, как Садко разбогател при помощи золотых рыб, подаренных ему морским царем, услыхавшим его игру на берегу Ильмень- озера. Некоторые сказители в этой части былины говорят не «морской», а «водяной» царь. Это позволяет предположить, что речь идет о двух разных персонажах. Известно, что в русском фольклоре существует представление о трехступенчатой иерархии духов воды: водяные, обитающие в небольших ручьях, реках и озерах, водяные — хозяева более крупных водоемов, и морской царь — владыка мирового океана.

Самой поздней частью былины является колоритный рассказ о том, как Садко пытался «повыкупить все товары новгородские».

Некоторые исследователи считают, что у былинного Садко был реальный прототип — богатый новгородец Садко Сытинич, упомянутый в летописи в связи с тем, что он в 1167 году построил в Новгороде каменную церковь во имя Бориса и Глеба.

Жил Садко в славном городе Новгороде. Не было у Садко золотой казны, были только гусельки яровчатые. Ходил-играл Садко по честным пирам, веселил новгородский люд.

Да случилось как-то раз — не позвали Садко на пир. От такой обиды пошел Садко на берег Ильмень-озера, сел на бел-горюч камень и стал сам для себя играть во гусельки яровчатые.

Вдруг Ильмень-озеро всколыхнулося, от желтого песка замутилося, заходили по нему волны высокие — поднялся из воды царь водяной.

Говорит водяной царь Садко: «Аи же ты, Садко новгородский! Распотешил ты меня в Ильмень-озере, разуважил! Чем же мне тебя за игру твою пожаловать? Пожалую-ка я тебя тремя рыбинами, да не простыми, а с золотыми перьями. Ступай сейчас в Новгород, побейся об заклад с купцами новгородскими, что выловишь таких рыб из озера. Клади в заклад свою буйную голову, а купцы пусть положат по лавке красного товару».

Воротился Садко в Новгород, говорит новгородским купцам: «Аи же вы, купцы новгородские! Знаю я в Ильмень-озере чудо чудное: ходят там три рыбины — золотые перья. И я тех рыб выловлю».

Купцы Садко не поверили, тогда побился он с ними о велик заклад — заложил свою буйну голову против лавок красного товару.

Связал Садко шелковый невод, пошел вместе с купцами к Ильмень-озеру. Закинул Садко невод в воду — добыл рыбину — золото перо. Закинул невод в другой раз — добыл вторую, закинул в третий — добыл третью.

Подивились купцы такому чуду, отдали Садко по лавке красного товару.

Стал Садко торговать, получать барыши великие. Построил он себе белокаменные палаты. На небе солнце — и в палатах солнце, на небе месяц — и в палатах месяц, на небе звезды — и в палатах звезды. Садко по палатам похаживает, белыми перстами пощелкивает, золотыми перстнями побрякивает, желтыми кудрями потряхивает.

Созвал как-то раз Садко новгородцев на почестей пир. Наедалися гости досыта, напивалися допьяна, стали друг перед другом похваляться. Один хвалится золотой казной, другой — удалью молодецкой, третий — добрым конем.

Тут и Садко прирасхвастался: «Нету счета моей золотой казне. Хотите — повыкуплю на торгу все товары новгородские, не оставлю ни на малую денежку? А если всех товаров не выкуплю, заплачу вам денег тридцать тысячей!» Вставал Садко поутру ранешенько, давал своим слугам без счету золотой казны, посылал их на новгородский торг, велел покупать все товары — и худые, и добрые. К вечеру выкупили садковы слуги все дочиста.

А назавтра пришел Садко на торг, смотрит — вдвойне там товаров против прежнего, ко великой ко славе новгородской.

Снова стал Садко выкупать товары, снова повыкупил все дочиста. А на дру-гойдень видит-втройне товаров принавезено, подоспели товары московские.

Тут Садко призадумался: «Выкуплю товары московские, подоспеют товары заморские. Не выкупить мне товаров со всего белого света. Хоть и богат Садко-купец, да побогаче его славный Новгород».

И пришлось Садко, как обещал, заплатить новгородцам тридцать тысячей.

Поубавилось у него золотой казны. Решил Садко ехать торговать в края заморские. Снарядил тридцать кораблей, погрузил на них товары, что повыкупил на новгородском торгу, набрал дружину корабельщиков.

Вот убрали сходенки дубовые, вынимали якоря булатные, поднимали паруса полотняные — и пошли садковы корабли по реке Волхову, из Волхова — в Ладожское озеро, из озера — в Неву-реку, а из Невы — в синее море.

Продал Садко за морем новгородские товары, получил великие барыши. Насыпал он бочки красного золота, чистого серебра и скатного жемчуга, поехал назад в Новгород.

Вот плывут садковы корабли по синему морю. Вдруг встали корабли, словно на якоре, и с места нейдут. А кругом расходилась непогода — бьет корабли волной, рвет ветром паруса.

Велел Садко корабельщикам щупать в море щупами железными: нет ли под кораблем каких камней или песчаной отмели. Ничего щупами не нащупали. Послал Садко в воду водолащиков. Вернулись водолащики, говорят: «Нет под кораблями ни камней, ни песчаной отмели».

Говорит тогда Садко: «Видно, требует от нас дани морской царь. Долго мы по морю ходили, а дани ему не плачивали».

Приказал Садко прикатить по бочке красного золота, чистого серебра и скатного жемчуга — и бросить в море.

Корабельщики все исполнили, а непогода все равно не унимается, садковы корабли по-прежнему с места нейдут.

Запечалился тут Садко и говорит: «Не хочет морской царь ни злата, ни серебра, ни жемчуга, в хочет в сине море чьей-то живой головы».

Стали корабельщики с Садко жребий бросать — кому идти к морскому царю. Вырезали жеребья из дуба, написали на них свои имена и побросали в море.

У корабельщиков жеребья гоголем плывут, а у Садко — ключом на дно.

Делать нечего, попрощался Садко со всей дружиной, попрощался с белым светом, попрощался со славным Новгородом.

Говорит он дружине: «Возьму я с собой в синее море гусельки яровчатые — не так страшно будет мне в синем море смерть принять».

Спустили корабельщики на воду дощечку дубовую. Взял Садко гусли, помолился Николаю Угоднику-защитнику плавающих по морю, и спрыгнул в море на дощечку.

Тут же унялась непогода, сошли с места корабли и поплыли домой, в Новгород.

А Садко остался посреди синего моря. Налетела высокая волна — разлучила его с белым светом. Опустился Садко на морское дно — чуть виднеется сквозь воду красное солнышко.

Пошел Садко в палаты белокаменные к морскому царю.

Сидит царь морской, рядом с ним — царица Водяница, а кругом — бояре да слуги.

Говорит морской царь: «Долго ты, Садко, по морю хаживал, а мне, царю морскому, дани не плачивал! А теперь сам пришел ко мне в подарочек. Отныне будешь играть мне на гуселькахяровчатых».

Брал Садко гусельки яровчатые, струночку ко струночке налаживал. Начал Садко играть, а морской царь — плясать. Пляшет морской царь, машет шубой по стенам палаты белокаменной. Царица Водяница с красными девушками хоровод водит, а слуги да бояре вприсядку пошли.

От той пляски море всколебалося, заходили по нему волны великие, стали тонуть в море большие корабли, еще больше потонуло мелких судов.

А Садко про то не ведает — играет да играет.

Вдруг кто-то тронул Садко за правое плечо. Обернулся Садко — стоит за его спиной седой старичок, не простой старичок, а сам Николай Угодник.

Говорит Николай Угодник: «Аи же ты, Садко новгородский! Полно играть в гусельки яровчатые, полно потешать царя морского. От его пляски гибнут в море души неповинные!» Тут Садко оборвал шелковые струны, сломал яровчатые гусли.

Перестал плясать морской царь, успокоилось синее море, перестали тонуть корабли.

Спрашивает морской царь: «Что ж ты не играешь, Садко новгородский?» А Садко отвечает: «Не во что мне больше играть — поломались гусельки яровчатые».

Стал Садко просить морского царя отпустить его обратно в Новгород.

Говорит морской царь: «Оставайся, Садко, навсегда в синем море. Дам я тебе в жены девицу-красавицу. Завтра поутру выберешь себе ту, что посердцу придется».

Лег Садко спать в синем море. Во сне явился ему Николай Угодник и говорит: «Завтра морской царь выведет перед тобой стадо девиц. Ты первые триста девиц пропусти, и вторые триста пропусти, и третьи триста пропусти. А позади всех будет идти девушка-Чернавушка — ее и бери в жены. Да смотри — не твори с молодой женой блуда в синем море, иначе не бывать тебе больше в Новгороде, а останешься ты в синем море навеки».

Послушался Садко Николая Угодника. Выбрал в жены девушку-Чернавушку. Лег Садко спать с молодой женой, да подальше от нее отодвинулся, руки к сердцу прижал.

Заснул Садко в синем море, проснулся — в Новгороде. Лежит он на крутом кряжу, а рядом речка Чернава течет.

Видит Садко — бегут по Волхову его корабли. Поминает дружина Садко: «Остался Садко в синем море, не бывать ему больше в Новгороде!» Глядь, а Садко встречает их на берегу!

Повыгрузила дружина с Садковых кораблей золотую казну. Построил Садко в Новгороде церковь Николаю Угоднику.

litresp.ru

Древние мифы Индии. Сказания о создании ночи, о происхождении Смерти

Древние мифы Индии ни в чём не уступают сказаниям Греции, Египта и Рима. Их столь же тщательно копили и систематизировали, чтобы сохранить для следующего поколения. Этот процесс не обрывался очень долгое время, за счёт чего мифы крепко вплелись в религию, культуру и повседневную жизнь страны.

И только благодаря бережливому отношению к своей истории индусов сегодня мы можем наслаждаться их преданиями.

Индийская мифология

Если рассматривать легенды разных народов о богах, природных явлениях и сотворении мира, можно легко провести между ними параллель, чтобы понять, сколь они похожи. Заменены лишь имена и незначительные факты для более удобного восприятия.

Мифология Древней Индии крепко связана с ведической религией и учениями о той цивилизации, на которой взращивалась философия жителей этой страны. В давние времена эти сведения передавались только из уст в уста, причём считалось недопустимым опускать какой-либо элемент или переделывать его на свой лад. Всё должно было сохранять первозданный смысл.

Индийская мифология часто выступает в качестве основы для духовных практик и даже этической стороны жизни. Она уходит корнями в учения индуизма, которые создавали опираясь на трактаты о ведической религии. Что удивительно: в некоторых из них приводились механизмы, описывающие научные теории современности касательно зарождения человеческой жизни.

И тем не менее древние мифы Индии повествуют о множестве различных вариаций происхождения того или иного явления, о которых будет рассказано ниже.

Кратко о сотворении мира

Согласно самой распространённой версии, жизнь зародилась из Золотого яйца. Его половины стали небом и землёй, а из нутра на свет появился Брахма - Прародитель. Он положил начало течению времени, создал страны и других богов, чтобы не испытывать более одиночества.

Те же, в свою очередь, внесли лепту в сотворение мироздания: заселили землю существами различной природы, стали прародителями людских мудрецов и даже позволили появиться на свет асурам.

Рудра и жертвоприношение Дакши

Шива - одно из самых древних порождений Брахмы. Он несёт в себе пламя гнева и жестокости, но помогает тем, кто исправно возносит к нему молитвы.

Ранее этот бог носил другое имя - Рудра - и пребывал в облике охотника, которому подчинялись все звери. Он же не обходил ни одну из людских войн, насылая на человеческий род различные напасти. Зятем ему проходился Дакши - властелин и родитель всех созданий на земле.

Однако союз сей так и не связал богов дружескими узами, поэтому Рудра отказывался почитать отца своей жены. Это и привело к событиям, которые по-разному описывают древние мифы Индии.

Но наиболее популярная версия такова: Дакша по велению богов впервые сотворил очищающее жертвоприношение, на которое созвал всех, кромы Рудры, тая на него обиду. Жена гневливого Шивы, узнав о столь вопиющем неуважении к мужу, бросилась от отчаяния в костёр. Рудра же был вне себя от ярости и явился на место проведения обряда, чтобы вершить месть.

Ритуальную жертву грозный охотник пронзил стрелой, и та взвилась в небо, навеки запечатлевшись созвездием в облике антилопы. Несколько богов также попались под горячую руку Рудры и были серьёзно изувечены. Только после уговоров мудрого жреца Шива согласился отпустить гнев свой и исцелить раненных.

Однако с тех пор по велению Брахмы все боги и асуры должны почитать Рудру и приносить ему жертвы.

Враги детей Адити

Изначально асуры - старшие братья богов - были чисты и добродетельны. Они ведали тайны мира, славились мудростью и могуществом и умели изменять свои обличия. В те времена асуры были покорны воле Брахмы и тщательно исполняли все ритуалы, а потому не знали бед и горя.

Но возгордились могущественные существа и решили соперничать с богами - сыновьями Адити. Из-за этого они потеряли не только счастливую жизнь, но и лишились своего дома. Теперь слово "асура" является чем-то сродни понятию "демон" и обозначает кровожадное безумное существо, способное лишь убивать.

Вечная жизнь

Ранее на свете никто не знал о том, что жизнь способна обрываться. Люди были бессмертны, жили безгрешно, поэтому на земле царил мир и порядок. Но поток рождаемости не снижался, а места становилось всё меньше и меньше.

Когда люди заполонили каждый уголок мира, Земля, как гласят древние мифы Индии, обратилась к Брахме с просьбой, чтобы помог он ей и снял с неё ношу столь тяжёлую. Но не знал Великий прародитель, чем подсобить. Воспылал он гневом, и вырвались чувства из него уничтожающим огнём, обрушились на всё живое. Так и не стало бы мира, если Рудра не подсказал решения. А было оно таково...

Конец бессмертию

Увещевал Рудра Брахму, просил не губить мир, что создан с таким трудом, и не винить своих созданий за то, как они устроены. Предложил Шива сделать людей смертными, и Прародитель послушался его слов. Забрал он гнев назад, в своё сердце, чтобы из него появилась на свет Смерть.

Она воплотилась в облике юной девушки с чёрными очами и венком из лотосов на голове, одетой в тёмно-красное платье. Как гласит сказание о происхождении Смерти, не была эта женщина ни жестока, ни бессердечна. Не переняла она гнев, из которого была создана, и не по душе приходилась ей такая ноша.

Смерть в слезах молила Брахму не взваливать на неё эту ношу, но тот остался непреклонен. И лишь в награду за её переживания позволил он не убивать людей своими руками, а забирать жизни тех, кого настигла неизлечимая болезнь, губительные пороки и застилающие взор страсти.

Так Смерть осталась за пределами человеческой ненависти, что хоть немного скрашивает её тяжкое бремя.

Первая "жатва"

Все люди являются потомками Вивасвата. Поскольку сам он от рождения был смертен, то и старшие его дети появились на свет обыкновенными людьми. Двое из них - разнополые близнецы, им дали почти одинаковые имена: Ями и Яма.

Они были первыми людьми, поэтому их предназначение состояло в заселении земли. Однако, согласно одной из версий, Яма отказался от греховного кровосмесительного брака со своей сестрой. Чтобы избежать этой участи, юноша отправился в путешествие, где по прошествии некоторого времени его и настигла Смерть.

Так он стал первым "урожаем", который удалось собрать порождению Брахмы. Тем не менее на этом его история не закончилась. Поскольку отец Ямы к тому времени стал богом Солнца, сын его также получил место в индийском пантеоне.

Впрочем, его судьба оказалась незавидной - ему было суждено стать аналогом греческого Аида, т. е. повелевать миром мёртвых. С тех пор Яма считается богом Смерти, тем, кто собирает души и судит по земным деяниям, решая куда отправится человек. Позже к нему присоединилась и Ями - она воплощает тёмную энергию мира и заведует той частью преисподней, где своё наказание отбывают женщины.

Откуда появилась ночь

"Сказание о создании ночи" - очень короткий в русском изложении миф. Он повествует о том, как сестра первого человека, которого забрала Смерть, никак не могла справиться со своей скорбью.

Поскольку времени суток не существовало, день тянулся бесконечно. На все уговоры и попытки облегчить её горе девушка всегда отвечала одинаково, что Яма умер только сегодня и негоже так рано забывать о нём.

И тогда, чтобы день наконец кончился, боги создали ночь. На следующий день скорбь девушки стихла, и Ями смогла отпустить брата. С пор тех появилось выражение, смысл которого идентичен с привычным для нас "время лечит".

fb.ru

Древние русские сказания о неведомых существах

«Легенды такие болтали, что где-то жили люди с одной ногой, одноногое племя («племя одноногих»,— вставляет жена Домна Терентьевна), а где жило, не скажу, не знаю; передвигались так, что схватятся за руку двое и пошли. Это даже не дедушка Петр Леонтьевич, а его отец Леонтий знал.» Записано Кругляшовой В. П. в д. Бочкаревой от Васнина Карпа Александровича (1905 г. рожд.).

….. данные из древних хронографов: «люди Астромове или Астании живут в индейской земли, сами мохнаты, без обоих губ, а питаются от древ и корения пахнучего, и от цветов, и от яблок лесных, а не едят, не пьют, только нюхают. А пока места у них те запахи есть, то места и живут. — Люди есть Атанасии живут на полунощи окияна моря, уши у них столь велики, что покрывают ими все свое тело. — Люди Попадеси живут над морем окияном, главы у них человечии, а руки и ноги как конские ноги, а ходят на всех четырех ногах. — Люди Пилмеи живут в индейских землях… недолговечны, толко по осьми лет век их, а дерутся с журавлями о корму, а ездят на козлах, а стреляют из луков. — Люди завоми Потомия ходят на руках и на ногах, брады у них долги, половина человека, другая конь. А у жен их власов на головах нет, а живут в воде. Много и иных всяких чудных как во Фритских и во Индейских и в Сирских странах: у иных песьи главы, а иные без глав, а на грудях зубы, а на локтях очи, а иные о дву лицах, а иные о четырех очех, а иные по шти рог на главах госят, а у иных по шти персов у рук и у ног, а все те люди на вселенную пошли от единого человека, рекше Адама, и за умножение грехов такося учиниша, можем разумети от жены Лотовы и от прочих, их же множество и окаменеша 2 Кафтор С. По земному шару. М.;Л., 1931.

2. «Теперь же хочу поведать < ...> что рассказал мне Гюрата Рогович новгородец, говоря так: «Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же — это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше< ...> есть горы, заходят они в луку морскую, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; а если кто даст им нож или секиру, они вместо того дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них < ...>«. Я же сказал Гюрате: «Это люди, заклепанные Александром, царем Македонским», как говорит о них Мефодий Патарский < ...>.» 

Источник: vk.com

zagopod.com

СКАЗАНИЯ И МИФЫ ДРЕВНЕГО МИРА — МегаЛекции

Н. В. БУДУР, Э. И. ИВАНОВА, С. А. НИКОЛАЕВА, Т. А ЧЕСНОКОВА

ЗАРУБЕЖНАЯ ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Учебное пособие

Для студентов средних и высших педагогических учебных заведений

2-е издание, стереотипное

Москва

ВВЕДЕНИЕ.. 4

СКАЗАНИЯ И МИФЫ ДРЕВНЕГО МИРА.. 7

АВСТРИЯ. ГЕРМАНИЯ. ШВЕЙЦАРИЯ.. 16

ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЁТЕ(1749—1832) 30

ИОГАНН ХРИСТОФ ФРИДРИХ ШИЛЛЕР (1759-1805) 31

БРАТЬЯ ГРИММ — ЯКОБ (1785—1863) ВИЛЬГЕЛЬМ (1786-1859) 36

ЭРНСТ ТЕОДОР АМАДЕЙ ГОФМАН(1776 - 1822) 40

ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ (1802—1827) 41

ОТФРИД ПРОЙСЛЕР (РОД. 1923) 56

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ.. 61

Даниель ДЕФО (ОК. 1660-1731) 67

ДЖОНАТАН СВИФТ (1667—1745) 68

ВАЛЬТЕР СКОТТ (1771-1832) 71

ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС (1812—1870) 73

ТОМАС МАНН РИД (1818—1883) 75

РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН (1850—1894) 76

АРТУР КОНАН ДОИЛ (1859—1930) 79

ГЕРБЕРТ ДЖОРДЖ УЭЛЛС (1866-1946) 81

РАФАЭЛЬ САБАТИНИ(1875—1950) 83

ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ (1865—1936) 88

ОСКАР УЙЛЬД (1856-1900) 97

АЛАН АЛЕКСАНДР МИЛН (1882—1956) 100

ДЖОН РОНАЛЬД РУЭЛ ТОЛКИН (1892—1973) 102

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. КАНАДА.. 105

МАРК ТВЕН (1835 – 1910) 112

СКАНДИНАВИЯ: ДАНИЯ. НОРВЕГИЯ. ШВЕЦИЯ.. 117

ДАНИЯ.. 122

ХАНС КРИСТИАН АНДЕРСЕН (1805-1875) 122

СЕЛЬМА ЛАГЕРЛЁФ (1858—1940) 126

АСТРИД ЛИНДГРЕН (РОД. 1907) 128

ТУВЕ ЯНССОН (РОД. 1914) 130

ФРАНЦИЯ.. 132

ФРАНСУА РАБЛЕ.. 134

(1494—1553) 134

ШАРЛЬ ПЕРРО(1628—1703) 135

ЖАН ЖАК РУССО(1712—1778) 136

ВИКТОР ГЮГО(1802—1885) 139

АЛЕКСАНДР ДЮМА(1802—1870) 141

ЖЮЛЬ ВЕРН(1828—1905) 143

АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ (1900—1944) 146

ИТАЛИЯ.. 149

ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА(1304—1374) 149

КАРЛО КОЛЛОДИ(1826—1890) 151

ДЖАННИ РОДАРИ (1920—1980) 152

ИСПАНИЯ.. 156

МИГЕЛЬ СЕРВАНТЕС ДЕ СААВЕДРА(1547—1616) 156

ФЕДЕРИКО ГАРСИЯ ЛОРКА (1893—1937) 158

СТРАНЫ ВОСТОЧНОЙ И ЮЖНОЙ ЕВРОПЫ... 161

БОЛГАРИЯ.. 161

ИВАН ВАЗОВ (1850—1921) 162

ЧЕХИЯ.. 163

ЯН АМОС КОМЕНСКИЙ (1592—1670) 164

КАРЕЛ ЧАПЕК (1890—1938) 168

ПОЛЬША.. 172

АДАМ МИЦКЕВИЧ (1798—1855) 172

ЮЛИАН ТУВИМ (1894—1953) 175

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА.. 180

ВВЕДЕНИЕ

Еще на ранних этапах истории люди не только заботились о поддержании своего существования, но и стремились сохранить свое племя, свой род. И все, что способствовало воспитанию че­ловека смышленого, сильного, ловкого, становилось содержа­нием колыбельных песенок, потешек, загадок, сказок... Жизнен­ный опыт, накопленные знания об окружающем мире, мудрые выводы из всего этого взрослых в виде своеобразных поучений преподносились детям в простых и доступных их пониманию фор­мах. О том свидетельствует фольклор любой страны. Поэтому в устном народном творчестве самых разных, даже весьма отда­ленных друг от друга, стран много общего.

И древнейшие литературные памятники многих народов — мифы, легенды, сказания — тоже имеют немало сходных черт: отражают высокие представления о Человеке и его призвании на Земле, звучат подлинным гимном героизму, разуму, благородству, добру, красоте...

Ученые считают, что мифы послужили своеобразным источ­ником для развития научных представлений, зарождения филосо­фии, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, театрального искусства. Самые древние сказки обнаруживают сюжетную связь с первобытными мифами, ритуалами, обряда­ми, племенными обычаями. Совершенно очевидно, например, что миф был предшественником волшебной сказки о браке с за­колдованным существом, сбросившим затем звериную оболоч­ку и принявшим человеческий облик (сюжет известной всем сказ­ки «Красавица и Чудовище», в русском варианте — «Аленький цветочек»), сказки о чудесной жене, которая дарит своему из­браннику удачу в делах, охоте и т.д., но покидает его из-за нарушения какого-либо запрета («Царевна-лягушка», напри­мер). Популярные сказки о детях, попавших во власть злого духа, чудовища, колдуна и спасшихся благодаря находчивости одного из них (Гензель и Гретель, сестрица Аленушка и братец Иванушка), сказки об убийстве могучего змея, дракона (Змея Горыныча, Кощея Бессмертного) воспроизводят мотивы опре­деленных обрядов древних людей.

С течением времени, с развитием человеческого общества дети «присвоили» (или взрослые просто отдали им то, что когда-то создавали для себя, как отдают малышам все самое лучшее) боль­шую часть этих сказок, мифов, легенд, как «присваивали» они позже «Робинзона Крузо», «Гулливера», «Гаргантюа», «Дон Кихота» и многие другие выдающиеся произведения мировой литературы. Возможно, происходило так потому, что детское со­знание в чем-то ближе тем наивным и одновременно глубоко муд­рым представлениям о человеческой природе, о добре и зле, кото­рые вырабатывали народы в пору своего младенчества и на ран­них этапах своей истории.

XIV—XV века в Западной Европе ознаменованы расцветом культуры и искусства, наступившим после мрачной эпохи сред­невековья с его преследованиями любой свободной от жестких догм мысли. Период этот назван Ренессансом (Возрождением), связан он был с зарождением буржуазного общества и развитием городской культуры. В основе этого процесса, его идейным стер­жнем стал гуманизм (от латинского слова humanus— человек) — новое, невиданное во времена средневековья представление о человеческой личности как о существе, способном самостоятель­но развиваться, быть свободным в мыслях и чувствах. Само на­звание этого периода — «Возрождение» — возникло от пробуж­дения после многовековой ночи, когда отрицалось все светлое, что накопило человечество в древние времена, — возродился ин­терес к античному наследию. Сначала как к искусству, испол­ненному поклонения перед физическим совершенством человека; потом эти устремления приобрели иное качество —возрождение после средневекового застоя творческой активности человека.

Деятели Просвещения имели предшественников в лице мыс­лителей Ренессанса, но перед ними стояла трудная задача: пере­строить общество на разумной основе, установить «царство ра­зума» (в ответ на вопрос, что такое просвещение, великий немец­кий философ Иммануил Кант ответил призывом: «Имей отвагу пользоваться собственным разумом!»), подвергнуть критике су­ществующие социальные отношения, освободив для этой цели от опеки религии философию, науку, литературу, искусство.

Собственно детская литература возникла в XVII—XVIII ве­ках, первоначально как литература дидактическая. Однако по­степенно в лучших своих образцах она вышла за рамки назида­тельности. Авторы произведений, предназначавшихся детям, об­ращались прежде всего к устному народному творчеству своих стран. Шарль Перро, например, впервые сделал достоянием ма­леньких читателей литературно обработанную фольклорную сказ­ку. Признаком литературной сказки становится осознанное авторство, даже в том случае, когда произведение опирается на фоль­клорную основу.

Деятельность романтиков в XIX веке открыла широкой чита­тельской публике устное народное творчество, национальные истоки литературы каждого народа. Это также способствовало развитию литературы для детей. Появляются сборники народных и литературных сказок братьев Гримм, Х.К. Андерсена и многих других писателей. Маленький читатель получает и книги, пока­зывающие ему запечатленную в художественных описаниях жизнь его сверстников. Так детская литература становилась самостоя­тельной отраслью «большой» литературы.

Романтизму принадлежит и открытие детства в качестве само­ценной стадии духовного развития человека. Детство в произве­дениях романтиков осмысливалось как драгоценный мир в себе, глубина и прелесть которого притягивает взрослых. Взрослость же трактовалась как пора, утратившая непосредственность и чистоту детства. Надо признать, что романтизм не только открыл детство, но и оставил в наследство его идеализацию, умиление перед ним. Романтическое восприятие детства позже приобрета­ло гипертрофированные формы так называемой адвокатуры дет­ства, которая снимала с ребенка ответственность за его поступки и чувства, отказывая ему тем самым в главном — в уважении, признании ребенка как личности, как человека со всей мерой его обязанностей перед обществом. А в литературе наших дней вновь возник однозначный образ детства, но теперь, в отличие от ро­мантиков, со знаком минус. Это так называемая демонизация дет­ства, открытие в нем античеловеческой сущности, к примеру в некоторых повестях У.Голдинга и С.Кинга.

С развитием реалистических тенденций, углублением психо­логизма в литературе для детей утверждается объемный, много­гранный образ детства. В нем писатели открывают истоки разви­тия человечества, проникают во внутренний мир ребенка, пости­гая сложность и глубину характера юного человека, показыва­ют, как формируется личность в противоборстве светлых и тем­ных начал, как она воспринимает радость и горечь мира, его гар­монию и противоречия. Основное, что определяет творчество лучших писателей, — доверие к детству, уважение к растущему человеку, умение видеть в нем потенциальные возможности и за­датки, перспективы развития.

XX век с его революциями, войнами, резкими социальными кон­трастами, жесточайшими противоречиями, политическими страс­тями изменил и детскую литературу. Тревоги мира ворвались на страницы книг для маленьких читателей. Герои их — существа социальные, они по-своему бунтуют против бесчеловечности, отстаивают свое право на любовь, понимание, дружбу. Проблемы современности проникают не только в реалистические произведе­ния, но и в сказку. Она видоизменилась как жанр, но по-прежнему несет в себе надежду на торжество человечности, доброты и мило­сердия, которые требуют и действенных нравственных усилий.

Век научно-технических революций породил и такую жизнен­но важную для всего населения планеты проблему, как сохране­ние среды обитания, жизни на Земле. Поэтому в современной детской литературе значительное место занимают вопросы эко­логии, книги об окружающем нас мире, животных, растениях... Воспитывать в ребенке любовь ко всему живому, бережное отно­шение к природе — такие задачи решают писатели-натуралисты во всех странах.

Детская литература сегодня необычайно разнообразна жанрово и тематически. Ей посвящают свой талант лучшие писатели во всем мире, так как понимают: будущее человечества в руках подрастающего поколения. Ведь секрет воздействия таких худо­жественных произведений — в представлениях, которые они вы­зывают у маленького слушателя-читателя, заставляя его мыслить, сопоставлять, делать выводы, познавать красоту, мудрость и силу вымысла, в порождаемых ими эмоциях. И самое главное: с помо­щью литературы юный человек, по выражению французского поэта Поля Элюара, поднимается в своем миросозерцании «от горизонта одного к горизонту всех».

В современном понимании детская литература включает в себя:

1) Фольклорные произведения и книги писателей-классиков, которые первоначально предназначались для взрослых, но с те­чением времени вошли в круг детского чтения и издаются в обра­ботках и пересказах для маленьких читателей (греческие мифы, романы Д. Дефо, Д. Свифта, М. Сервантеса).

2) Произведения фольклора и книги классиков, вошедшие в круг детского чтения без сокращений и адаптации (фольклорные потешки, загадки, колыбельные, книги В. Скотта, Ч. Диккенса и других).

3) Книги, адресованные непосредственно детям. Именно из такой предпосылки и исходили авторы данного учебного пособия, рассказывая о развитии детской литературы в зарубежных странах. Для удобства читателей весь материал рас­положен в книге в соответствии с языковой принадлежностью рассматриваемых литератур. Авторы также сочли необходимым предложить изучающим детскую литературу принципиально но­вый взгляд на нее как на часть общей культуры детства, развива­ющейся в русле истории и культуры той или иной страны.

СКАЗАНИЯ И МИФЫ ДРЕВНЕГО МИРА

Мы редко задумываемся над тем, что стало живой основой литературного творчества. А это было «Слово». Произнесенное, «изреченное» во времена глубокой древности, оно представля­лось людям знамением «свыше», знаком «богодухновенности», который следовало удерживать в памяти, передавать потомкам. Стремление такого рода проявлялось вначале в так называемой синкретической форме — в культовых песне и танце, отражав­шим взаимоотношения человека с обожествляемыми им силами природы. Постепенно, в ходе трудовой деятельности людей, ос­воения ими определенных природных ресурсов, в таких «дей­ствах» из неупорядоченных еще представлений об окружающем мире возникала тенденция более стройного осмысления и очело­вечивания его сил — рождались мифы о богах, хотя и обладав­ших сверхъестественными возможностями, но весьма похожими по своим устремлениям и поступкам на самих безвестных твор­цов этих сказаний. Но чем меньше в процессе развития общества становилась зависимость человека от внешнего мира, тем чаще уже он сам представал в эпосе все более сильным, непобедимым — богатырем. Обычно таким персонажем выступал владыка зем­ной, царь, — ведь теперь не только силы природы, но и вожди определяли жизнь простых людей. Так возникали мифы о героях, богатырский эпос.

Эти мифы сначала запечатлевались при помощи рисунков на камнях, посуде, тканях, а с появлением письменности — в клино­писной форме на глиняных табличках, в виде иероглифов на па­пирусах, коже, тканях, записывались буквами первых алфави­тов... Из археологических находок таких носителей информации нам стали известны не только исторические факты глубокой древ­ности, но и произведения, обладающие всеми признаками высо­кохудожественной литературы. Можно сказать, что они и поло­жили начало мировому литературному процессу. Современная наука установила, например, что данным произведениям свой­ственна такая определенная характерная черта, как поэтическая образность. Очень часто она здесь основывается на столкнове­нии «человеческого» и «нечеловеческого», сверхъестественного, когда знакомое, обычное для человека встречается с удиви­тельным, неизвестным, волшебным.

От великих цивилизаций глубокой древности (4—3-е тысяче­летия до нашей эры) — от шумеров, ассирийцев, египтян, древ­них евреев, персов —дошли до нас тексты их великих творений, оставившие глубокий след во всей последующей культуре чело­вечества. Российский исследователь древней истории академик Н.И. Конрад отмечал, что для возникновения и роста литерату­ры как особого явления в развитии человеческого общества ог­ромное значение имеют «истоки», заложенные в эпосе о Гильгамеше, в Библии, в древнеегипетской поэзии, в «Махабхарате» или «Илиаде». «Старый Древний мир, — писал ученый, — дал первый материал для литературы нового; иначе говоря, «завяз­ка» произошла еще тогда, последующая же история этого мате­риала, вьыившаяся в конечном счете в создание известных нам великих литературных памятников, — творческая разработка этой первоначальной завязки». Влияние этой «завязки» несом­ненно: оно видится в широте и занимательности сюжетной осно­вы многих последующих литературных памятников, в яркости образов и могучей силе эмоций, движущих поступками персона­жей, наконец, в подчеркнутой обрисовке их героических харак­теров — по сути, в утверждении приоритета человеческой лично­сти в этом мире.

Многие из таких древних произведений, вернее, эпизоды из них, не раз пересказывались для детей. Широко известны, напри­мер, и вошли в детское чтение пересказы Л. Толстого древних легенд: ассирийской («Ассирийский царь Асархадон»), индий­ской («Два брата»), греческой («Семь греческих мудрецов), рим­ской («Как гуси Рим спасли»). В современное детское чтение проч­но входят также пересказы Р. Рубинштейн, А. Макаровой, А. Си­зова, С. Шиповского и других. А сами сюжеты древних сказаний не раз вдохновляли писателей на создание оригинальных произ­ведений для детей.

Древнейшие из дошедших до нас по письменным источникам литературных произведений первых цивилизаций — шумерские сказания. Они сложились, вероятно, еще в конце первой полови­ны 3-го тысячелетия до нашей эры. По обнаруженным археолога­ми глиняным табличкам с клинописью человечество познакоми­лось с эпосом оГильгамеше — одном из выдающихся произведе­ний героико-эпической поэзии не только Востока, но и всего мира. Можно с полным основанием утверждать, что это — одна из вер­шин художественно-философской мысли, достигнутая более чем за тысячу лет до гомеровской «Илиады».

Повествование о том, как из крови бога и глины были сотво­рены люди, о насылаемых на них сверхсильными верховными владыками мира бедствиях, о вечном людском страхе пред могу­ществом и непостижимостью божественных сил, о «бремени Божием», построено тонко и искусно. Действие происходит с ритми­ческим нарастанием, начало и конец песен-глав объединены реф­реном. Особо драматичен и знаменателен рассказ о потопе, едва не погубившем весь род человеческий:

Что было светлым, во тьму обратилось,

Вся земля, как горшок, раскололась.

Первый день бушует Южный ветер,

Быстро налетел, затопляя горы,

Словно войною настигая землю.

Не видит один другого,

И с небес не видать людей.

…………………………………………….

Ходит ветер шесть дней, семь ночей,

Потопом буря покрывает землю.

Образ главного героя повествования Гильгамеша предстает перед нами в развитии. Из неукротимого богатыря, не знающего, на что потратить, направить свои силы и обуревающие его стра­сти, он под воздействием своего друга благородного Энкиду ста­новится могучим борцом со злом, стремится «все, что есть злого, уничтожить на свете». Описания гибели Энкиду, обреченного на страдания и смерть за его героические свершения на благо лю­дей, плач по нему Гильгамеша, удалившегося в тоске по другу в пустыню, полны большого лирического напряжения.

Художественная выразительность сохранившихся эпизодов эпоса о Гильгамеше — «О все видавшем» еще в прошлом веке привлекла к себе внимание отечественных поэтов и ученых. Не­которые из них считали необходимым знакомить с ними в пере­сказах и детей, так как усматривали в подвигах этого древней­шего из героев поучительный нравственный пример. Первым на русский язык перевел это произведение поэт Николай Гумилев. Его перевод был опубликован в 1919 году с введением ученого-ассириолога В. К. Шилейко (его собственный поэтический пе­ревод эпоса был, к сожалению, утерян). В 1961 году был издан Другой перевод—известного исследователя Древнего Востока И.М. Дьяконова. Сопровождавшие это издание статья и ком­ментарии ученого давали читателю все известные тогда сведе­ния о выдающемся творении далекой древности.

Следует заметить, что содержащийся в эпосе рассказ об ока­завшемся в темном лесу младшем из братьев, которого наделяет чудесным даром спасенная им птица, загадывание ему загадок и их отгадывание, очень напоминают знакомые всем нам с детства отечественные сказки. Да и сам Гильгамеш своей не знающей меры молодецкой удалью и отвагой весьма похож на хорошо из­вестного Добрыню Никитича из русских былин. Вполне очевид­но, что это одно из древнейших произведений человечества, как писал академик Н.И. Конрад, действительно явилось истоком сюжетов знакомых нам с детства сказок и легенд.

Большое число письменных памятников (записанных иерогли­фами) дошло до насот Древнего Египта. Сегодня прочитаны по­чти все древнеегипетские тексты, сохранившиеся в свитках па­пирусов, на стенах храмов и гробниц, на заупокойных стелах. Среди них — мифы и молитвы, описания военных походов, пове­сти и любовная лирика, циклы сказаний о волшебниках... Пер­вым перевел с французского на русский язык древнеегипетскую сказку «Два брата» в 1868 году В.В. Стасов. Сам папирус с дан­ным произведением был найден и опубликован незадолго до это­го. По мнению Д.А. Сперанского, сказка была первоисточником русских народных легенд и сказок о Кощее Бессмертном, да и других сюжетов устного творчества.

Библия — эта «ключевая» книга нашей цивилизации — состо­ит из двух основных частей: из Древнего, или Ветхого, завета, созданного еще до нашей эры, и Нового завета, написанного в первые века существования христианства. Оригиналы библей­ских текстов до нас не дошли, наиболее древние их списки обна­ружили в пещерах близ Мертвого моря лишь в 1947 году. Но известно, что Ветхий завет был написан вначале на древнееврей­ском языке, а затем переведен на греческий. Над этим переводом трудились 70 «книжников» из Иерусалима, его еще называют «Септуагинтой» — «Переводом семидесяти». С последнего ви­зантийские монахи-миссионеры Кирилл и Мефодий и перевели Ветхий завет на церковнославянский язык — почти за сто лет до крещения Руси.

А Новый завет уже был написан на греческом языке. И само название «Библия» — греческое и означает «Книги». Они вклю­чают в себя множество произведений, разных по жанру: это и воз­вышенные учения пророков, и ликующий голос любви в «Песне Песней», и повествования о войнах, пагубных страстях и жесто­кости, и восторженные гимны, и лирически вдохновенные откро­вения... Самые разные виды литературного творчества, сложившиеся еще в очень далекой древности, можно найти в этой поис­тине великой Книге. И то, что сегодня она издана на 1800 языках нашего мира, связано не только с ее религиозным значением как «Книги веры», но и с тем, что это гигантский вклад в общечело­веческую культуру вообще и в развитие литературы в частности.

Чтение Библии требует большой внутренней работы, связан­ной с необходимостью войти, вжиться в ее особый образный мир, часто далекий от известного нам реалистического мировосприя­тия, непривычный современному человеку. К тому же, как уже говорилось, это огромный свод текстов, записанных разными людьми на протяжении более тысячи лет до нашей эры, а самые поздние из этих записей отстоят от нас почти на два тысячелетия. Тех, кто создавал, записывал и переводил эти книги, вела одна общая идея, выраженная в следующих библейских строках: «Что слышали мы и узнали, и отцы наши рассказали нам, не скроем от детей их, возвещая роду грядущему славу Господа и силу Его, и чудеса Его, которые Он сотворил».

Гимн Богу сливается в Библии с гимном человеку— как вели­чайшему созданию Божьему и как ответственному за дела свои на Земле: «Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Тво­их; все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, все, преходящее морскими стезями».

Нравственные и этические законы, содержащиеся в Библии, не могут быть поняты без уяснения исторической ситуации, в которой они создавались. Так, пророк Моисей провозгласил закон, по ко­торому следует брать «душу за душу, глаз за глаз, руку за руку, ногу за ногу». А за непочтение к родителям он требовал смертной казни. Объяснить столь суровые установки, противоречащие са­мим же Моисеем провозглашенной заповеди Божией — «не убий», можно лишь уяснив: условия жизни евреев в тот период были тако­выми, что возникло резкое несогласование между записанными на скрижалях моральными нормами и реальными суровыми условия­ми выживания и пережитками традиций кровной мести.

К библейским сюжетам и образам многократно, в течение ве­ков обращались выдающиеся художники, поэты, писатели, музы­канты. Можно сказать, что у них вообще к Библии сложилось особое отношение органичного осмысления и художественного изображения ее богатейшего образно-философского и нравствен­ного содержания. Наше отечественное искусство изобилует не­исчислимым количеством примеров этого в творчестве компози­торов и живописцев, а в литературе у А. Пушкина, В. Жуковско­го, М. Лермонтова, Л. Толстого, Ф. Достоевского...

Произведения их изучаются в школе, вот почему очень важно подготовить к этому детей —дать им еще в дошкольном возрасте хотя бы элементарные знания о Библии. К сожалению, таких книг для дошкольников очень немного.

В прошлом веке известностью пользовалась книга священни­ка П. Воздвиженского «Библия в рассказах для детей». Автор отмечал, что он стремился «совершенно просто» изложить все события Ветхого и Нового заветов, сделать так, «чтобы дети. начиная с самых маленьких, своим чистым, безгрешным сердцем могли сами уразуметь все рассказываемое... будут ли они читать сами эту книгу, или им будет читать ее мать, старшая сестра или грамотная няня». В наши дни маленький читатель может также познакомиться с библейскими текстами в пересказах их для детей отца А. Меня и в книге под редакцией К. Чуковского «Вавилон­ская башня».

К началу 1-го тысячелетия до нашей эры, считают исследова­тели, относятся истоки устной традиции, давшей миру величай­шие шедевры древнего индийского эпоса — «Махабхарату» и «Рамаяну». Созданные когда-то и передаваемые исполнителями устно из поколения в поколение, они бьыи записаны лишь в пер­вых веках нашей эры. Тогда же авторство «Махабхараты» ста­ли приписывать Вьясе, а «Рамаяны» — Вальмики. В Европе об этих поэмах узнали чуть более двухсот лет тому назад: в 1785 году служащий Ост-индской торговой кампании Чарльз Уилкинс, знаток индийской поэзии и философии, перевел с санскрита на английский язык один из эпизодов «Махабхараты». Почти одно­временно с этим английским изданием появился и русский пере­вод книги Уилкинса.

Своим поэтическим строем и способом изложения эти поэмы тесно связаны с тысячелетней индийской культурой, однако при всем этом они близки и к древним героическим эпосам других наро­дов. Грандиозные индийские творения «дошли к нам от той эпохи, откоторой почти не осталось историческихдокументов... — отме­чал известный отечественный индолог П.А. Гринцер. — Читая их, мы невольно приобщаемся к тому странному миру аскетов и воинов, сказочных богатств и жестоких бедствий, тропического изобилия природы и полуфантастических животных, который из­давна с восхищением и недоумением называли «чудесами Индии». И хотя религиозные и философские концепции древнеиндийских эпопей, да и многие моральные установки и сложный мир чувств персонажей остаются непонятными современному европейцу, эмо­циональное воздействие этих произведений на читателя трудно переоценить. Оно опирается на реалистическую правдивость характеров, на великое мастерство их воплощения, на искренность и высоту духовных устремлений героев. Извечные человеческие конфликты, живо, красочно изображенные, и через тысячелетия волнуют сердца людей.

Своеобразие этих поэм определил тот художественный син­тез, который осуществлялся в них на протяжении тысячелетий при их устном исполнении. В результате «Махабхарата» окончатель­но сложилась как религиозно-философская поэма, сочетающая в себе героичесгий эпос и священную книгу индуизма, а «Рамая-ца» — как поэма лиро-эпическая. Однако сюжетная основа их при всем этом оставалась неизменной. В первом произведении — это сказание о борьбе двух царских родов, кауравов и пандавов. Все повествование, по сути, сгруппировано вокруг кровопролит­ной битвы, в которой погибли оба войска враждующих кланов. Одно из самых трагических мест эпоса — плач матерей и жен по погибшим:

Сквозь слезы созерцает Гандхари поле битвы,

Костьми, волосами, жилами устланное, залитое потоками крови,

Из конца в конец усеянное многими тысячами трупов.

………………………………………………..

Прекраснобедрая, она целует покрытого кровью сына,

А Дурьодхану, Прекраснобедрая, ласкает рукой.

Разумная, скорбит и о муже и о сыне:

То взор обратит на супруга, то на юношу взглянет...

Глубокая трагичность, наполняющая подобные сцены в по­эме, делает ее не только «энциклопедией древнеиндийской жиз­ни», но и наполненным реальной жизнью художественным произ­ведением, в котором сквозь сонм богов и жрецов — брахманов, сквозь дидактические их напутствия явно проступает оптимисти­ческая вера в силы и возможности Человека, в его победу над злом, вера в силу его любви, верности и доброты. Сто тысяч дву­стиший, составляющих «Махабхарату» (подсчитано, что для исполнения ее в полном объеме сказителю необходимо около 4 месяцев), несут в себе сильнейший импульс художественного творчества. Недаром этот эпос так притягивал к себе внимание европейских переводчиков и писателей. В.Жуковский, например, по мотивам входящего в него «Сказания о Нале» создал свое по­этическое произведение «Наль и Дамаянти».

«Рамаяна» (в ней «всего» около двадцати четырех тысяч дву­стиший) — сказание об одном из богов древнеиндийского панте­она, Раме. Сложилось оно, по-видимому, позже «Махабхараты». Возвышенный образ Рамы, идеального правителя, народного защитника, неизменного победителя сил зла, создается здесь при помощи более разнообразных художественных средств, чем в пер вом произведении, заметны следы индивидуального художествен­ного стиля. Это уже переходная ступень от устного эпоса к пись­менному. Лирическое единство поэмы формируется мотивом рас­ставания, чувством горечи от разлуки героев. Рама бесконечно тоскует о своей жене Сите:

Блуждая среди озер, рек, ручьев, лесов и перелесков,

Без нее, моей возлюбленной с глазами газели, отныне я не могу быть счастлив;

Да и ее, в разлуке со мной беспомощную,

Красота этой осени может только терзать.

В центре поэмы — тоже грандиозная битва, но это сражение существ фантастических: могучие демоны поражают друг друга вырванными с корнем деревьями, огромными обломками скал, прибегают к колдовским чарам. Сказочный элемент здесь преоб­ладает над всеми остальными обязательными компонентами эпо­са. Данные сюжеты, в частности странствия по миру, похищение Ситы, нашли отражение не только во многих фольклорных, но и в литературных произведениях, например у А. Пушкина в «Русла­не и Людмиле».

Почти все образы этого эпоса олицетворяют силы природы: Сита, например, —дочь богини Земли, и имя ее на санскрите оз­начает «борозда»; вождь обезьян Ханум — сын бога ветра, при­носящего на землю животворную влагу в период дождей. В то же время в сверхъестественные черты героев «Рамаяны» органично вписываются и вполне реальные человеческие характеры. Все это создает причудливый, богато окрашенный сплав ярких обра­зов, способствует сильному эмоциональному воздействию на слу­шателя и читателя. В литературе, дошедшей до нас от древнего мира, эта поэма выделяется своим впечатляющим жизнеутверж­дающим началом. Это гимн самоотверженной чистой любви, друж­бы как главных черт духовной красоты человека.

В античной литературе ранний период открывается поэмами «Илиада» и «Одиссея». Влияние этих поистине великих произве­дений на развитие мировой литературы, да и на все более позднее искусство вообще, огромно. Считается, что их автором бьы жив­ший в VIII веке до нашей эры слепой певец Гомер. Но при этом следует иметь в виду, что поэмы уже опирались на письменную фиксацию текстов, они исполнялись не певцами-аэдами, а декла­маторами-рапсодами, выступавшими перед большими аудиториями. Впечатлению от таких декламации способствовал стихот­ворный размер поэм — гекзаметр. Этот шестистопный, состоя­щий из дактилей, стих сообщал античному тексту гибкость и рит­мическое разнообразие.

Более тысячелетия, на протяжении всей античной эпохи гоме­ровские поэмы были главными литературными произведениями, можно сказать, настольными книгами для греков и римлян. Дети учились по ним читать, а перевод «Одиссеи» на латинский язык стал первым памятником художественной литературы древнего Рима. И во все последующие времена эти поэмы были широко известны, читались многими поколениями людей. Да и сегодняш­него человека они покоряют своим художественным совершен­ством, яркой образностью и величавой торжественностью языка, ритмической выразительностью стиха, свежестью и естественно­стью сравнений и метафор, драматическим совершенством диа­логов.

События, рассказанные великим древнегреческим слепцом, долгое время считались художественным вымыслом. Продолжа­лось это до тех пор, пока уверенный в их правдивости немец Ген­рих Шлиман не предпринял в 1870 году раскопки античных раз­валин на берегах Малой Азии — в местах, упоминаемых в поэмах. Так были обнаружены остатки Трои, города, у стен ко­торого сражались и умирали герои «Илиады». А последующие археологические находки лишь подтверждали историческую до­стоверность этих произведений. Вспомним, как начинается «Или­ада»:

Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,

Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:

Многие души могучие славных героев низринул

В мрачный Аид, и самих распростер их в корысть плотоядным

Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля), —

С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою

Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный.

Сюжетной основой греческого эпоса стала Троянская война. В глазах древних это было великим событием. «Илиада» расска­зывает лишь об одном эпизоде — об оскорблении микенским ца­рем Агамемноном могучего героя Ахиллеса и походе последнего в гневе на Трою, ее осаде и взятии.

«Одиссея» повествует о возвращении на родину после паде­ния Трои другого героя — царя Итаки Одиссея и о его удивитель­ных приключениях в пути. Исследователи недаром считают, что главная черта этих творений — наглядность, зримость. Особенно это поражает в образах многочисленных богов. Они настолько конкретны, похожи на реальных людей, что даже наделены чисто человеческими недостатками и изъянами. В то же время гомеров­ские герои-люди часто вполне сопоставимы по своим характе­рам, поступкам, мыслям с небожителями. Жизнь тех и других не­редко переплетается, что придает повествованию неповторимое своеобразие:

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;

Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил,

После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,

Вышел из спальни,лицом лучезарному богу подобный.

Этические установки в поэмах строго однозначны: стойкость добра и честности перед лицом предательства и злобы, постоян­ство выбора прекрасного, несмотря на соблазны безобразного, право судить о поступках с высоты нравственного закона. Суще­ствование человека воспринимается как чередование радости и горя, ибо таков его неизбежный ритм, поэтому в лицо смерти ге­рои поэм смотрят с таким же бесстрашием, как и в лицо жизни.

Исследователи отмечают также композиционное совершен­ство гомеровских поэм. В «Илиаде» действие связывается еди­ной целью — местью разгневанного Ахилла своему врагу Гектору. Повествовательная часть поэмы состоит из ряда эпизодов, в которых события излагаются с наибольшей полнотой и обстоя­тельностью. Именно это придает высокий пафос эпическому рас­сказу, сближает его с древнегреческой трагедией, которая, как говорил Аристотель в своей «Поэтике», воспроизводит страш­ные и вызывающие сострадание события. Развивается действие с нарастающей интенсивностью, постепенно усиливающейся напря­женностью. А разрешается все поединком героев, опание которо­го передает сложные человеческие взаимоотношения и страсти.

megalektsii.ru

Легенды Квилетов - древние сказания о зарождении оборотней и вампиров

Как гласят легенды Квилетов, они произошли от волков, которые со временем перевоплотились в мужчин. Название племени Квилетов происходит от слова «Kwoli», что означает «волк». Это племя индейцев, которые много веков были американскими аборигенами. У Квилетов были обширные плодородные земли, которые они свято защищали от нападения врагов.

Легенды Квилетов хранили скрытые познания, которые были позабыты остальными жившими. Но вот однажды с южной стороны явилось племя Мака... 

Юг – Огненная стихия Мироздания, это созидающий, пространственный Огонь. На Земле Огненная стихия является созидающей для человека, который утратил возможность создавать тепло снаружи или внутри себя. Однако эта сила может обернуться и против него при неправильном использовании. Выйдя из-под контроля, Огненная стихия становится всепоглощающим Огнем, который может уничтожить все вокруг. Тогда Квилеты, чтобы сразить это сильное и многочисленное племя, вновь обратились к древним познаниям воинов-духов (дух оставляет бездыханное тело и соединяется с природой для взятия контроля и для управления животными и стихиями).

Лишь тогда они смогли победить Мака, но так как Огонь является еще и знанием, дающим великую силу, то они были подвержены соблазну контролировать все вокруг, что, естественно, вызвало междоусобицы и разногласия в племени.

Были и такие представители Квилетов, которые желали иметь больше земель и перестали подчиняться закону племени. Один из бунтарей убил себя рукой вождя и тем самым вселил свой дух в его тело. С тех пор Квилеты стали на путь жестоких завоеваний. Однако дух вождя все бродил по миру и, чтобы вернуться, воспользовался оболочкой волка. Так зародились оборотни. Волки нападают не на само обличье человека, а на естество вампира, которое находится в человеке и пытается высосать всю кровь для полного взятия контроля и безграничной власти над миром.

Легенды Квилетов рассказывают, что волк пытается оторвать от человека его кровожадную негативную сущность. Однако в результате пожирает всего. 

Легенды Квилетов о вампирах

Было множество преданий о странных существах, населявших Землю испокон времен. Остановимся на одном из них, о котором повествуют легенды Квилетов. Хладный Демон или Демон Ночи – ослепительно прекрасное существо с мраморной кожей и кровавого цвета глазами.

Но если вдруг он перестанет питаться человеческой кровью, его глаза тускнеют и теряют яркость цвета. Поэтому ему жизненно необходима именно человеческая кровь. «Хладным Демоном» он был прозван из-за температуры тела, которая была вдвое ниже нормы.

Его красивое тело и грациозные движения, а в особенности запах, привлекали человека и завораживали его. Однако, как бы совершенен ни был внешний облик Демона, люди испытывали трепетный страх перед ним, словно чувствуя затаившуюся внутри внешнего лоска смертельную опасность.

Старинные легенды Квилетов гласят, что от этого зверя невозможно спастись иным средством, кроме бегства. Поэтому возвращаться домой путникам нужно было засветло, чтобы не попасться на глаза кровожадному хищнику.

fb.ru

Древнегреческий эпос - Русская историческая библиотека

Можно ли предполагать, что столь замечательные по форме и содержанию и столь значительные по объему гомеровские поэмы «Илиада» и «Одиссея», явились внезапно, ничем не подготовленные, не были плодом предыдущего развития древнегреческого эпоса? Можно ли допустить, что Гомер, при всей громадности своего таланта, создал такое великое творение один, без предшественников? Конечно, еще и до Гомера существовали эпические поэты, песни которых обращались в народе и пролагали путь творцу Илиады и Одиссеи; но слава его имени и совершенство его произведений заставили забыть все предшествовавшее ему литературное развитие, как солнце заставляет гаснуть звезды.

Гомер, автор «Илиады» и «Одиссеи»

В эпоху дорийского переселения, когда древнегреческие племена, оставив свою европейскую родину, начинали селиться на новых местах, – на островах Эгейского моря и на западном берегу Малой Азии, Греция давно уже вышла из первобытного, грубого варварства. Еще ранее этой эпохи в Элладе существовали уже города и укрепленные местности, политические и религиозные союзы. Древние греки занимались уже не только скотоводством, но и земледелием, которое, как известно, смягчает нравы; они занимались также ремеслами, торговлей, мореплаванием. Стремление к высшему умственному развитию начинало уже проявляться в богато одаренном народе, восприимчивом ко всему великому и прекрасному. Эпическая и прочие виды поэзии зародились у греков, без сомнения, очень рано.

Древняя Греция в IX - VI вв. до н.э. Карта

Древнейшею колыбелью древнегреческой культуры была Фессалия, – обширная и плодородная равнина Пенея, в которой много раз появлялись спускавшиеся с севера, подобно горным потокам, племена и затем, теснимые новыми пришельцами, шли далее к югу. Особенное значение имела местность, лежащая у подошвы Олимпа, этого могучего стража северной греческой границы, – местность, богато и оригинально одаренная природою. Старый Олимп, с 42 головами и 62 потоками (как величает его песня фессалийских клефтов), возвышает свои обнаженные, частью покрытые вечным снегом вершины на 9000 футов над поверхностью моря, выше облаков; сумрачные хвойные и обширные лиственные леса, прорезанные скалистыми уступами и зеленеющими долинами, покрывают склоны горного хребта и окаймляют его подошву. Здесь-то, на восточных исеверо-восточных склонах Олимпа, в привлекательной и обильно орошенной горными потоками области – в Пиерии – жили в доисторические времена так называемые мифические фракийцы, – древнегреческое племя, которого не следует смешивать с появившимися впоследствии и жившими далее к северу варварами – фракийцами. Мифические фракийцы были первыми почитателями муз, богинь песнопения и поэзии; эти искусства у них особенно процветали, вследствие чего они имели значительное влияние на другие родственные племена, хотя, конечно, и у этих последних была также своя народная эпическая и героическая поэзия. Благодаря фракийским певцам, из Пиерии, смутные представления о богах Древней Греции сделались мало-помалу яснее; Олимп получил значение священной горы, на вершинах которой находится жилище Зевса и его бессмертной семьи олимпийских богов. Эти певцы положили основание системе греческой мифологии в том виде, в каком она является у позднейших поэтов и в сознании народа; они познакомили с этим учением соседние племена, которые, восприняв его, продолжали развивать и дополнять основные мифы. Из области, занятой фракийцами еще в доисторические времена, это племя спустилось впоследствии на юг – к Геликону и Парнасу, в Беотии и Фокиде, на остров Эвбею и в Аттику, и фракийские певцы всюду встречали слушателей и подражателей, так как весь эллинский народ был богато одарен поэтическими способностями.

Древнейшие греческие поэты, которые, по преданию, почти все принадлежали именно к фракийскому племени, как, например, Орфей, Музей, Эвмолп, Филемон (конечно – личности не исторические, а легендарные), все называются в то же время и жрецами. Древнейшая греческая поэзия и на самом деле была поэзией жреческой, религиозной; первые произведения древнегреческого эпоса и лирики песни проистекали из глубокого религиозного чувства, которое в первичную эпоху развития господствует над всею жизнью и стремлениями как отдельного человека, так и целого народа. Как песни благодарственные и молитвенные, которые пелись преимущественно во время жертвоприношений, так и песни свадебные, плачи по покойникам, жалобы на увядание, замирание цветущей природы и тому подобное имели главным образом религиозный характер. Это были простые и краткие лирические порывы возбужденного религиозного чувства; но к ним – и, по всей вероятности, еще очень рано – присоединялось и изложение мифа, рассказы о происхождении, подвигах и чудных деяниях того или другого божества, словом, такие черты, которые обозначают уже переход к эпической поэзии; когда же народ от патриархальной пастушеской и земледельческой жизни стал мало-помалу переходить к более оживленной жизни воинственной, когда в нем пробудилось желание славы и подвигов бранных, тогда изменилась и его поэзия, и рядом с песнью религиозной явилась песня эпическая – былина о героях. Древнегреческий эпический певец повествовал народу о приключениях и славных подвигах героев, которые вспоминались с гордостью и радостью, и, передавая памяти потомства громкие имена славных предков, воодушевлял слушателей жаждою таких же подвигов и такой же славы.

Герои древнегреческого эпоса - Персей и Андромеда. Художник Дж. Вазари, 1570-1572

Источник изображения

Стоустая молва, особенно у народа с такою богатою фантазиею, каковы были греки, доставляла певцам древнегреческого эпоса богатый материал для былинного эпоса. Таким материалом послужили прежде всего древнейшие народные мифы о подвигах и судьбе отдельных героев, которые, как, например, Беллерофонт, Персей, Геракл, Тесей, были одарены сверхъестественною силой и, пользуясь покровительством и помощью какого-либо божества, совершали в одиночку или с немногими товарищами нечеловеческие подвиги, очищали страну от страшных великанов или злых чудовищ и таким образом подготовляли почву для более цивилизованной героической эпохи.

Главный герой древнегреческого эпоса, Геракл, убивает Немейского льва. Копия со статуи Лисиппа

Затем явились у древних греков эпические сказания о позднейших, младших героях – героический эпос в тесном смысле, повествующий о тех временах, когда значительное число героев различных племен соединялось вместе для одного общего предприятия. Таковы сказания о войне куретов и этолийцев, об охоте на калидонского вепря, о походе аргонавтов, о битве лапифов с кентаврами, об осаде Фив и Трои. Песни древнегреческого эпоса, в которых передавались отдельные сцены и приключения из цикла сказаний о героях, при более значительном количестве и разнообразии поэтических образов, требовали от певцов большого таланта; наряду с развитием поэтического духа и творчества развивалась мало-помалу и эпическая поэзия греков, которая достигла наконец до высшей степени своего процветания – до создания эпопеи в обширном смысле слова, предметом которой были уже не отдельные, строго разграниченные приключения и военные рассказы, но великие всенародные войны во всей их полноте, со всем разнообразием лиц и событий.

Этой высшей степени процветания древнегреческий эпос достиг на азиатской почве, на ионийском берегу. Когда, вследствие так называемого дорийского переселения, почти все греческие племена, от Олимпа до мыса Тенара, удалились из мест своего первоначального поселения, тогда множество народа, составленного из различных племен, пустилось в море и нашло себе новые жилища на островах Архипелага и на западном берегу Малой Азии. Часть греков-ахейцев из Арголиды и Лакедемона вместе с эолийцами из Беотии и Фессалии, спустя около 130 лет после разрушения Трои (следовательно, по летосчислению Эратосфена, в 1054 г. до Р. X.), переселилась под предводительством Пентила, сына Ореста и внука Агамемнонона, на берега Мизии и Лидии, в страну, где некогда стояла Троя. Первыми колониями этих переселенцев были Митилена (на острове Лесбосе) и Кимы, а на юге – город Смирна. Лет десять спустя, на берегах Лидии и Карии, а также и на Кикладских островах появились многочисленные колонии греков-ионян. Ионяне явились из Пелопоннеса в Аттику и оттуда, под предводительством Нелея, сына Кодра, и других потомков пилосского Нестора, отправились в море, в сопровождении множества бездомных людей из других племен – минийцев, кадмейцев и пилосцев. Колонизованный ими малоазиатский берег получил название Ионии, а область, примыкающая к нему с севера, была названа Эолидой. На обильном заливами берегу Ионии (к которой причислялись также и близлежащие острова – Хиос и Самос) возник целый ряд древнегреческих городов. Наиболее замечательными из них были: Колофон, Эфес и Милет. Доряне, поселившиеся несколько позже к югу от ионян, имели в это время мало значения, так как они оставались еще чуждыми жизни и интересам своих соседей.

Вследствие этих переселений греческая жизнь приобрела более широкую почву для своего развития; но главным центром древнегреческой культуры сделались с этих пор берега и острова Эгейского моря. Вообще колонии всегда развиваются быстрее своей метрополии; так было и в данном случае. После бурного периода странствований греческая жизнь на эолийско-ионийском прибрежье вступила в период процветания. Общественные отношения пришли мало-помалу в порядок; начались мирные сношения с соседями, большею частью родственными по происхождению и образованными; вскоре под приветливым голубым небом, в стране, покрытой нивами и виноградниками, лугами и лесами, на берегах, изрезанных множеством заливов, началась свежая, деятельная жизнь. Труды древнегреческого земледельца и скотовода вознаграждались щедрой природой, в городах процветали ремесла, торговля и мореплавание, и веселый, свободный народ, довольный своим положением, мог почувствовать стремление к высшему умственному развитию.

В области культуры духовной раньше других заявили о себе греки-ионяне. Они жили в стране, которую Геродот называет прекраснейшей областью в мире. Из всех греческих племен это было племя наиболее даровитое, обладавшее живостью ума и быстротою восприятия; их живая фантазия умерялась здравым рассудком; идеальное направление мысли облагораживало их поэтическое миросозерцание. К этому присоединялось оригинальное остроумие и общительность. Одаренные такими качествами, греки-ионяне в продолжение многих веков были наиболее передовыми представителями эллинства в искусстве и науке; эпическая поэзия также нашла у них плодородную почву для своего развития и достигла своего высшего совершенства в эпических творениях Гомера.

Древние греки, переселяясь на азиатский берег, перенесли туда и свои сказания, и на новой земле особенно дорожили своими старыми песнями, как отголосками родной Эллады. Народ и певцы, повторяя эти песни, распространяли их и в то же время соединяли предания различных племен в одно общее целое. Особенный интерес для разноплеменной массы переселенцев должны были иметь еще свежие, недавно сложившиеся сказания древнегреческого эпоса о троянской войне. Эти эпические сказания, конечно, особенно охотно слушались и повторялись народом, так как этот народ состоял из потомков тех самых воителей, которые некогда так славно сражались на этом же азиатском берегу и наконец разрушили гордую Трою. Переселение греков в Малую Азию было до некоторой степени повторением этого прославленного в древнегреческом эпосе троянского похода. Цари, управлявшие вновь основанными городами, большею частью вели свое происхождение от героев, прославившихся в этой великой войне.

Сбор аргонавтов. Рисунок на тему одного из главных сюжетов древнегреческого эпоса. Аттический кратер середины V в. до Р. Х.

Поэтому певцы, без сомнения, предлагали своим слушателям преимущественно такие песни, содержание которых было заимствовано из цикла сказаний о троянской войне, хотя при этом не забывались и другие сказания. Так, например, Гомер (Одиссея XII, 69) говорит о «всем памятном» (πασιμέλουσα) корабле Арго, т. е. обо всеми воспеваемом корабле, который один из всех, возвращаясь от царя Ээта, благополучно миновал страшные «бродящие» скалы Симплегады; следовательно, песни о походе аргонавтов должны были быть известны народу еще в догомеровское время. Из различных мест у Гомера (Илиада, VIII, 362; XIV, 249 и сл.; VI, 152 и сл.; IX, 529 и сл.) можно видеть, что на его родине были известны предания о Геракле, Беллерофонте, Мелеагре и других.

rushist.com

Значение словосочетания ДРЕВНИЕ СКАЗАНИЯ. Что такое ДРЕВНИЕ СКАЗАНИЯ?

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: басмаческий — это что-то положительное, отрицательное или нейтральное?

Положительное

Отрицательное

Предложения со словом «древние сказания»:

• Тем не менее донести до наших современников древние сказания в том виде, в каком они дошли до нас через века, также важно.
• Такие же подтверждения реальности многих древних сказаний о затонувших городах и странах находит повсеместно подводная археология.
• — Я много расспрашивал всех, кого мог: старых имамов, мудрейших учёных в медресе, бродячих певцов и знающих древние сказания дервишей... Все говорили разное, но никто ничего точно не сказал.
• (все предложения)

Оставить комментарий

Текст комментария:

kartaslov.ru

Смотрите также

• 
  Древнейшие профессии
• Древне русский
• 
  Древне русский
• 
  Древний казахстан
• 
  Древний ученый
• 
  Тарквиний древний
• 
  Древние великаны
• 
  Финикийцы древние
• 
  Готы древние
• 
  Куклы древние
• 
  Древние куклы