Иларион, митрополит киевский. Иларион в древней руси
Рождение русской идеи (князь Ярослав Мудрый и митрополит Иларион)
? LiveJournal
Main
Ratings
Disable ads
Login
Login
CREATE BLOG Join
English (en)
English (en)
Русский (ru)
Українська (uk)
Français (fr)
Português (pt)
español (es)
Deutsch (de)
Italiano (it)
Беларуская (be)
oldrus.livejournal.com
Иларион, митрополит киевский - Словарь книжников и книжности Древней Руси
Иларион (сер. XI в.) – митрополит киевский, оратор и писатель, церковно-политический деятель. Сведения о жизни и деятельности митрополита И., содержащиеся преимущественно в Начальной русской летописи, дают мало для его биографии, но помогают создать представление о нем как о выдающемся деятеле периода политического и культурного подъема Киевской Руси. Под 1051 г. в Повести временных лет так излагается начало истории Киево-Печерского монастыря: «Боголюбивому бо князю Ярославу, любящю Берестовое и церковь ту сущую святых апостол и попы многы набдящю, в них же бе презвутер именемь Ларион – муж благ, книжен и постник». Он первый «ископа печерку малу двусажену» – для уединения и молитвы – там, «кде ныне ветхый манастырь Печерьскый» (Лаврентьевская летопись. – ПСРЛ, 1962, т. 1, стб. 155–156). Эти сведения следует сопоставить с известием той же летописи под 1037 г. – о том, как князь Ярослав, «собрав писце многы», организовал перевод и переписку книг, создавая тем самым при киевском Софийском соборе первую русскую библиотеку («Ярослав, любя церковныя уставы, попы любяше по велику, излиха же черноризьце, и книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне», стб. 151–152), «Мних и пресвитер», как сам называет себя И., при том «муж книжен», был в числе приближенных Ярослава. Именно его «постави Ярослав митрополитомь... собрав епископы», как об этом говорится в краткой записи в начале летописной статьи 1051 г. и повторяется далее, в рассказе об основании Киево-Печерского монастыря. И. был единомышленником и помощником Ярослава в его борьбе за политическую и идеологическую независимость от Византии. Об этом свидетельствует поставление его, «русина», собором епископов на пост главы русской церкви – в нарушение прерогативы константинопольского патриарха. В начале одного из старейших памятников русского права – Устава князя Ярослава о церковных судах – говорится: «Се яз князь великий Ярослав сын Володимерь, по данию отца своего съгадал есмь с митрополитом с Ларионом, сложил есмь греческий номоканун; аже не подобаеть сих тяжь судити князю, ни боляром – дал есмь митрополиту и епископом» (Бенешевич В. Н. Сборник памятников по истории церковного права, преимущественно русской церкви до эпохи Петра Великого. Пг., 1915, с. 78). Ярослав Мудрый, последовав примеру своего отца, – «съгадав», т. е. посоветовавшись с И., осуществил частичную реформу византийского канонического права (см.: Щапов Я. Н. Устав князя Ярослава и вопрос об отношении к византийскому наследию на Руси в середине XI в. – ВВ, М., 1971, т. 31, с. 71–76). Дальнейшая судьба И. неизвестна, но под 1055 г. в НIIЛ упоминается новый митрополит – Ефрем (ПСРЛ, 1965, т. 30, с. 190). Вероятнее всего, сразу же после смерти Ярослава (в 1054 г.) И. был смещен с поста главы русской церкви и заменен митрополитом-греком, присланным константинопольским патриархом, как это делалось до этого и много веков в дальнейшем. Логично предположить, что И. после своего низложения удалился туда же, откуда был призван на пост главы русской церкви, – в Киево-Печерский монастырь. Возможно, именно он упоминается в Патерике Киево-Печерском – там, где говорится о «черноризце Ларионе», который был «книгам хитр писати и съй по вся дьни и нощи писаше книгы в келии... Феодосия» (Пам’ятки мови та письменства давньоï Украïни. Киев, 1930, т. 4, с. 49). Сохранился еще один источник сведений о жизни и деятельности И. – запись от имени И. о поставлении на пост главы русской церкви. Она находится в списке его сочинений (сер. XV в.): «Аз милостию человеколюбиваго бога мних и пресвитер Иларион изволением его от богочестивых епископов священ бых и настолован в велицем и богохранимом граде Кыеве яко быти в немь митрополиту, пастуху же и учителю. Быша же си в лето 6559 владычествующу благоверьному кагану Ярославу сыну Владимирю, аминь» (ГИМ, Синод. собр., № 591, л. 203). В этом сборнике, содержащем, кроме сочинений И., Историческую палею, апокрифическое «Откровение» Мефодия Патарского и сочинение о литургии, надписанное именем Григория Богослова, в единственном известном доныне списке находится первоначальная и полная редакция Слова о законе и благодати. Известный московский ученый-археограф А. В. Горский, обнаруживший и в 1844 г. впервые опубликовавший по данному списку Слово о законе и благодати, а также следующие за ним Молитву и Исповедание веры, убедительно доказал, что весь этот цикл принадлежит одному автору, назвавшему себя в заключающей его приписке, приведенной выше. И эта атрибуция подтверждается древней традицией: в многочисленных списках одно из сочинений этого цикла – Молитва надписана именем митрополита И. А она настолько близка – по своему содержанию и стилю – к Слову о законе и благодати, что долгое время считалась заключительной его частью. В настоящее время безусловно принадлежащими митрополиту И. считаются: Слово о законе и благодати («О законе Моисеом данеем и о благодати и истине Иисус Христом бывши. И како закон отиде, благодеть же и истина всю землю исполни и вера в вся языкы простреся и до нашего языка рускаго. И похвала кагану нашему Влодимеру, от него же крещени быхом»), Молитва («Молитва преподобнаго отца нашего Илариона, митрополита Российскаго») и Исповедание веры, переписанное в Синодальном сборнике вслед за Символом веры и заканчивающееся цитированной припиской И. о его поставлении в митрополиты. Кроме перечисленных, в рукописной книжности бытовал еще ряд религиозно-нравоучительных сочинений, надписанных именем «святого Илариона» и в числе их «Слово к брату столпнику», в заголовке которого в качестве автора иногда называется «Иларион, митрополит Киевский». Перечень этих сочинений, а также всех известных тогда списков Слова о законе и благодати и Молитвы И. см. в кн.: Никольский. Повременной список, с. 75–122. Принадлежность их, даже последнего, перу И. еще ждет своего доказательства: до сих пор внимание исследователей привлекает исключительно Слово о законе и благодати, а также Молитва И. И объясняется это, конечно, тем, что первое из названных – первое Слово русской литературы – отличается исключительной, первостепенной важностью идейно-политического содержания и совершенством формы. Поэтому в наши дни Слово о законе и благодати привлекает пристальное внимание не только филологов – языковедов и литературоведов, но и историков общественной мысли, философии и эстетики. Основой идейно-политического содержания Слова о законе и благодати является апология Русской земли, влившейся – после принятия христианства – в семью европейских народов в качестве равноправного ее члена. По мнению его автора, успех самой миссии князя Владимира был обусловлен тем, что он и его предки «не в худе и неведоме земли владычьствоваша, нъ в Руске, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли». С некоторой долей поэтического гиперболизма здесь утверждается, что Русская земля была уже достаточно известна задолго до принятия христианства. Однако это нисколько не уменьшает в глазах автора Слова заслуги князя Владимира, и Слово о законе и благодати в последней своей части превращается в развернутый и восторженный панегирик крестителю Руси, а также его сыну – Ярославу. Последнее, как можно предположить, и ограничило распространение первоначальной редакции: авторитет князя Владимира в глазах потомков был несравнимо выше, чем его старшего сына. Поэтому наибольшее распространение получила «усеченная» редакция Слова, в которой все относящееся к деятельности Ярослава Мудрого, пропущено: она сохранилась в более чем 30-ти списках XV–XVII вв. и представлена фрагментом XII–XIII в. Существует еще одна редакция Слова о законе и благодати – «усеченно-интерполированная», представленная десятком-полтора списков XV–XVII вв. В ней заметно усилен богословский элемент, отчего историческая часть несколько оттесняется на второй план. Поводом для появления этой редакции, вероятно, послужило то, что автор Слова о законе и благодати, для доказательства величия и исторической значимости деятельности князя Владимира, привлек обильный богословский и церковно-исторический материал. Однако при этом он смело переосмыслил целый ряд положений и цитат книг Св. писания. Такое переосмысление начинается буквально с первой фразы Слова и продолжается на всем его протяжении. И в числе переосмысленных находятся цитаты из таких важнейших книг христианского вероучения, как Евангелие и Псалтирь. Цитаты из последней употребляются и для усиления эмоционального звучания – мажорного в Слове о законе и благодати, минорного в Молитве И. Во всем этом обнаруживается не только обширная эрудиция и ораторский талант И., но и та смелость в обращении с византийским наследием, которая сказалась и в его частичной реформе канонического права. Памятник такой исторической значимости и столь сильного эмоционального звучания, как Слово о законе и благодати, не мог остаться незамеченным в литературе последующих веков – отечественной и зарубежной. Есть основания предполагать знакомство с сочинениями И. армянского писателя XII в. – католикоса Нерсеса Шнорали, влияние Слова обнаруживается на памятнике сербской литературы XIII в. – Житии Симеона и Саввы. Что касается русской письменности и литературы, то заимствования из Слова о законе и благодати отмечаются во многих и разнообразных памятниках, начиная с Летописи Ипатьевской, кончая припиской к Сийскому евангелию 1339 г., написанному для Ивана Калиты, и Похвальным словом Василию III (Pозов Н. Н. Похвальное слово великому князю Василию III. – АЕ за 1964 г. М., 1965, с. 278–289). Известен случай использования ораторского приема И. в XVIII в. – в речи митрополита Платона по случаю Чесменской победы, когда он подошел к могиле Петра I, призывая его «восстать из гроба» и посмотреть на славные дела его преемников (Платон, митр. Полн. собр. соч. СПб., 1913, т. 1, с. 305). С начала XIX в. Слово о законе и благодати входит в русскую историографию: по «харатейной рукописи» собрания А. И. Мусина-Пушкина оно было известно Н. М. Карамзину (История государства Российского. СПб., 1818, т. 1, примеч. 110). В настоящее время представление о вкладе И. в отечественную историографию расширяется: Д. С. Лихачев высказал предположение о том, что И. был автором Сказания о распространении христианства на Руси – одного из источников начальной русской летописи (см.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 70). Публикация отдельных списков сочинений И. ввела их в историю русской словесности и литературы. О Слове о законе и благодати пишет С. П. Шевырев (История русской словесности. М., 1860, ч. 2, с. 22–23), ему посвящает специальное исследование И. Н. Жданов. В работах этих и некоторых других авторов наметилась полемика относительно идейно-политического содержания Слова, продолженная М. Д. Приселковым: в нем пытались увидеть антииудейские, антивизантийские и даже антиболгарские тенденции. В настоящее время Слово о законе и благодати рассматривается в качестве памятника, утверждающего равноправие народов, как «речь политическая, отражающая запросы и нужды русской действительности, написанная с искренним патриотизмом, пронизанная острой историософической мыслию» (История русской литературы в трех томах. М.; Л., 1958, т. 1, с. 45). Значение деятельности и творчества митрополита И. в различных областях истории культуры Древней Руси может быть полностью и разносторонне раскрыто только после научного, критического издания его сочинений по всем сохранившимся спискам. Изд.: Памятники духовной литературы времен великого князя Ярослава I. – Прибавл. к Творениям св. отцов в русском переводе. М., 1844, ч. 2, с. 1–91; Славянорусские сочинения в пергаменном сборнике И. Н. Царского. – ЧОИДР, 1848, кн. 7, № 11, с. 21–41; Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру Святому. – ЧИОНЛ, 1888, кн. 2, отд. II, с. 45–58; Мусин-Пушкинский сборник 1414 г. в копии начала XIX в. – Записки Академии наук, 1873, т. 72, Прилож. 5, с. 32–68; Отчет об экскурсии семинария русской филологии в Житомир. – Унив. изв. Киев, 1911, № 10, с. 73–88; Покровский Ф. И. Отрывок Слова митр. Илариона о законе и благодати в списке XII–XIII в. – ИОРЯС, 1906, т. 11, кн. 3, с. 412–417; Исповедание веры митрополита Киевского Илариона с записью о его наставлении. – Памятники древнерусского канонического права. Пг., 1920, ч. 2, вып. 1, с. 102–103; Des Metropoliten Ilarion Lebrede auf Vladimir den Heiligen und Glaubensbekenntnis nach der Erstausgabe von 1844 neu herausgegeben, eingeleitet und erläutert von Ludolf Müller. Wiesbaden, 1962; Розов Н. Н. 1) Синодальный список сочинений Илариона – русского писателя XI в. – Slavia, 1963, roč. 31, р. 141–175; 2) Из творческого наследия русского писателя XI в. Илариона. – Dissertationes slavicae: Acta Universitatis Szegediensis de Atilla Jozsef. Szeged, 1975, t. 9–10, p. 115–155; Die Werke des Metropoliten Ilarion. Eingeleitet, übersetzt und erläutert von Ludolf Müller. – Forum slavicum, 1971, Bd 37; Elbe H. Die Handschrift С der Werke des Metrolpoliten Ilarion. – Russia Mediaevalis. München, 1975, t. 2, S. 120–161.
На нашем сайте Вы найдете значение "Иларион, митрополит киевский" в словаре Словарь книжников и книжности Древней Руси, подробное описание, примеры использования, словосочетания с выражением Иларион, митрополит киевский, различные варианты толкований, скрытый смысл.
Первая буква "И". Общая длина 53 символа
my-dict.ru
Первый митрополит из русских – Иларион (1051)
Великий Князь провел остаток жизни своей в тишине и в христианском благочестии. Но сия усердная набожность не препятствовала ему думать о пользе государственной и в самых церковных делах. Греки, сообщив нам веру и присылая главных духовных пастырей, надеялись, может быть, чрез них присвоить себе и некоторую мирскую власть над Россиею: Ярослав не хотел того и еще в первый год своего единодержавия, будучи в Новгороде, сам избрал в начальники для сей Епархии Луку Жидяту; а в 1051 году, собрав в Киеве епископов, велел им поставить митрополитом Илариона россиянина, без всякого участия со стороны Константинопольского патриарха... Иларион, муж ученый и добродетельный был Иереем в селе Берестове при церкви Святых Апостолов: великий князь узнал его достоинства, имея там загородный дворец и любя, подобно Владимиру, сие веселое место.
Успехи христианства, просвещения и искусства при Ярославе
Ярослав заслужил в летописях имя государя мудрого…
Ярослав был набожен до суеверия: он вырыл кости Владимировых братьев, умерших в язычестве - Олеговы и Ярополковы, - крестил их и положил в киевской церкви Св. Богородицы.
Ревность его к христианству соединялась, как мы видели, с любовью к просвещению. Летописцы средних веков говорят, что сей великий князь завел в Новгороде первое народное училище, где 300 отроков, дети пресвитеров и старейшин, приобретали сведения, нужные для священного сана и гражданских чиновников.
Суд на Руси во времена Ярослава
(В Древней Руси) главою правосудия вообще был князь, а двор княжеский обыкновенным местом суда. Но государь поручал сию власть тиунам и своим отрокам. Чиновники, которым надлежало решить уголовные дела, назывались вирниками, и каждый судья имел помощника, или отрока, метельника, или писца. Они брали запас от граждан и пошлину с каждого дела. - Вирнику и писцу его, для объезда волости, давали лошадей.
В одном из новгородских списков Ярославовой Правды сказано, что истец во всякой тяжбе должен идти с ответчиком на извод перед 12 граждан - может быть, присяжных, которые разбирали обстоятельства дела по совести, оставляя судье определить наказание и взыскивать пеню. Так было и в Скандинавии, откуда сей мудрый устав перешел в Великобританию. Англичане наблюдают его доныне в делах уголовных. Саксон Грамматик повествует, что в VIII веке Рагнар Лодброк, король датский, первый учредил думу двенадцати присяжных.
…устав Ярославов содержит в себе полную систему нашего древнего законодательства, сообразную с тогдашними нравами…Приметим, что древние свободные россияне не терпели никаких телесных наказаний: виновный платил или жизнью, или вольностью, или деньгами - и скажем о сих законах то же, что Монтескье говорит … о германских: они изъявляют какое-то удивительное простосердечие; кратки, грубы, но достойны людей твердых и великодушных, которые боялись рабства более, нежели смерти.
Из Устава Ярослава Владимировича («Правды Ярослава»)
«Правда Ярослава» была дана первоначально новгородцам в 1016 г. за их помощь князю в борьбе со Святополком. Очевидно, что позже «Правда Ярослава» начала действовать по всей Руси. Это был первый отечественный опыт записи (кодификации) законов. Письменные законы стали вытеснять устный «Закон Русский», который упоминают летописи. Ярослав положил начало ограничению обычая кровной мести, что говорило о развитии новых социально-политических отношений на Руси XI в. и вытеснение древних первобытных судебных обычаев.
Далее помещены отрывки из текста «Правды Ярослава». В труде Н.М. Карамзина текст первого письменного законодательства Руси дан полностью.
(Т.В. Черникова)
1. - «Кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертью; а когда не будет мстителей, то с убийцы взыскать деньгами в Казну: за голову боярина княжеского, тиуна, огнищан, или граждан именитых, и тиуна конюшего - 80 гривен или двойную виру;
- за княжеского отрока или гридня, повара, конюха, купца, тиуна и мечника боярского, за всякого людина, то есть свободного человека, русского (варяжского племени) или славянина - 40 гривен или виру, а за убиение жены полвиры.
- За раба нет виры; но кто убил его безвинно, должен платить господину так называемый урок, или цену убитого: за тиуна сельского или старосту княжеского и боярского, за ремесленника, дядьку или пестуна, и за кормилицу 12 гривен, за простого холопа боярского и людского 5 гривен, за рабу шесть гривен, и сверх того в казну 12 гривен продажи, дани или пени.
- холопом обельным, или полным, бывает: 1) человек, купленный при свидетелях; 2) кто не может удовольствовать своих заимодавцев; 3) кто женится на рабе без всякого условия; 4) кто без условия же пойдет в слуги или в ключники, и 5) закуп, то есть наемник или на время закабаленный человек, который, не выслужив срока, уйдет и не докажет, что он ходил к князю или судьям искать управы на господина. Но служба не делает вольного рабом. Наемники могут всегда отойти от господина, возвратив ему не заработанные ими деньги. Вольный слуга, обманом проданный за холопа, совершенно освобождается от кабалы, а продавец вносит в казну 12 гривен пени».
II. «Ежели кто убьет человека в ссоре или в пьянстве и скроется, то Вервь, или округа, где совершилось убийство, платит за него пеню» - которая называлась в таком случае дикою Вирою - «но в разные сроки, и в несколько лет, для облегчения жителей. За найденное мертвое тело человека неизвестного Вервь не ответствует. - Когда же убийца не скроется, то с округи или с волости взыскать половину Виры, а другую с самого убийцы». Закон весьма благоразумный в тогдашние времена: облегчая судьбу преступника, разгоряченного вином или ссорою, он побуждал всякого быть миротворцем, чтобы в случае убийства не платить вместе с виновным. - «Ежели убийство сделается без всякой ссоры, то волость не платит за убийцу, но выдает его на поток» - или в руки Государю - «с женою, с детьми и с имением». Устав жестокий и несправедливый по нашему образу мыслей; но жена и дети ответствовали тогда за вину мужа и родителя, ибо считались его собственностию.
studfiles.net
Рождение русской идеи (князь Ярослав Мудрый и митрополит Иларион)
