3. Различные и сходные тенденции в истории Руси и Европы. Древняя русь и европа
Киевская Русь и Европа: два вектора развития
ТОП 10:
В то время как Русь распадалась, в Западной Европе зарождалась система договорно-правовых взаимных обязательств внутри феодальной иерархии между сюзеренами и вассалами20. Подобных отношений древний Киев не знал, а в русском языке ни тогда, ни позднее не возникло даже аналогов этим терминам: словами «господин» и «слуга» их содержание не передается. Не знала феодальных отношений западноевропейского типа и Византия. Но будучи преемницей Рима, она унаследовала от него и принципы римского права, которые использовала для юридического упорядочивания своегогосударственного уклада. Если в средневековой Западной Европе их утверждение начиналось снизу, то в Константинополе оно изначаль-
19
«... Свобода, которая не зиждется на праве, – пишет по поводу этой ситуации Ричард Пайпс, –
неспособна к эволюции и имеет склонность обращаться против самой себя; это акт голого отрицания, по сути своей отвергающий какие-либо взаимные обязательства и просто крепкие отношения между людьми» (Пайпс Р. Россия при старом режиме, М., 1993. С. 74-75).
20
Говоря о Западной Европе и особенностях ее исторической эволюции, мы здесь и в дальнейшем
имеем ввиду не некий маршрут развития, общий для всех стран региона, которые развивались по-разному и отнюдь не синхронно, а ту тенденцию, которая наметилась там в конце Средневековья и обусловила впоследствии становление в Европе современных демократически-правовых государств.
но шло сверху, т.е. от самой государственной власти. Однако заимствовать у Византии эти принципы и пересадить их в свою культурную и социально-политическую почву – подобно тому, как это произошло с христианством, – Русь не смогла. Поэтому стать второй Византией ей не было суждено. Что касается западноевропейского феодализма, то нечто подобное в Киевской Руси начало стихийно возникать, но – в отсутствие тех договорно-правовых связей и зависимостей, которые сопутствовали утверждению и развитию феодализма на Западе.
Государство, расширяющее и укрепляющее себя только силой и торговлей безвозмездно взимаемой с населения данью, не может подчинить эту силу праву. Оно не в состоянии даже сконцентрировать саму силу в одном центре, а при множественности таких центров невозможно правовое упорядочивание не только военной, но и мирной хозяйственной деятельности. В подобных ситуациях мир оказывается в плену жизненной логики, заданной перманентной войной. Даже тогда, когда условия хозяйственной деятельности существенно изменяются.
По мере того, как утрачивал былое торговое значение путь «из варяг в греки», русские князья стали оседать в своих «отчинах» и воспринимать себя прежде всего как землевладельцев. Пока они жили главным образом сбором дани, захватом рабов и продажей товаров и невольников на международных рынках, земля их не очень интересовала: ее, в отличие от Европы, было много, доход она приносила небольшой, рабочих рук не хватало. При таких обстоятельствах не мог сложиться и правовой институт частной земельной собственности. Но в том виде, в каком он формировался в феодальной Европе, он не сложился и после того, как отношение князей к земле начало изменяться.
Они были владельцами своих территорий, но не как земельные собственники – феодалы, а как представители политически господствовавшего княжеского рода; их экономическая власть была производной от политической. В данном отношении они являлись предшественниками московских государей, а не феодалами европейского типа. Подобно последним, они могли раздавать земли дружинникам-боярам в обмен на службу. Но, в отличие от европейских феодалов, они были повязаны традицией, исключавшей какие-либо фиксированные взаимные обязательства между князьями и боярами. Те держались за свою свободу и полученной землей, как правило, не дорожили – недостатка в ней по-прежнему не
наблюдалось ее доходность, как и прежде, была мала, рабочая сила оставалась дефицитом. А это значит, что сама боярская служба никакими договоренностями, обязательными для исполнения, обусловлена и регламентирована не была. В свою очередь, «отсутствие удельной Руси какой-либо формальной зависимости между землевладением и несением службы означало, что там отсутствовала коренная черта того феодализма, который практиковался на Западе»21.
В такой ситуации для вызревания в сознании идеи права земельной собственности не было достаточно сильных импульсов. Не было их и для перехода дружинников-бояр к производительной хозяйственной деятельности: многие из них продолжали искать себе применение на привычном военном поприще, благо непрекращавшиеся междоусобицы такую возможность предоставляли. Разумеется, самоприкрепление князей к земле и экономическая зависимость от нее не могли не сопровождаться постепенными изменениями в жизненном укладе и культуре, а в некоторых регионах – и появлением сильного оседлого боярства, о чем нам еще предстоит говорить. Но без договорно-правовых отношений по поводу землевладения и его условий возможности такого развития были ограничены.
Формирование этих отношений в европейском феодализме создало предпосылки для возникновения независимого суда. В Киевской Руси они не возникли и возникнуть не могли. Конечно, киевские князья должны были думать не только о расширении подвластных территорий, но и об упорядочивании на этих территориях повседневной жизни. Они создавали письменные своды законов («Русская правда» Ярослава Мудрого – самый известный среди них, но отнюдь не единственный), вершили по ним суд. Но эти законы регулировали лишь типовые ситуативные отношения между людьми (по поводу наследства, долговых обязательств, убийств, членовредительства, краж и т.д.). Ничего похожего на взаимные обязательства между европейскими сюзеренами и вассалами в них не фиксировалось – именно потому, что русские законы регулировали ситуативное взаимодействие частных лиц, а не долговременные договорные отношения социальных субъектов.
Правда, взаимные обязательства внутри феодальной иерархии не регулировались в ту эпоху и европейским законодательством. Но они создавали предпосылки для юридического оформле-
21
Пайпс Р. Указ. соч. С. 76.
ния общих принципов контрактного, а в перспективе – и конституционного права. «Взаимные обязательства, принятые на частной основе, со временем приобрели общественное измерение и послужили основой конституционного правления в Европе и странах, населенных европейцами, поскольку конституция тоже представляет собой контракт, в котором расписываются права и обязанности правительства и граждан»22. Историческое развитие Киевской Руси таких перспектив не открывало.
Принципиально иначе, чем на Западе, развивались не только русские земельные отношения, но и русские города. В Европе города складывались в долгой борьбе с феодальными баронами и стали – наряду с договорными отношениями внутри самого землевладельческого сословия, постепенно распространявшимися и на его отношения с монархами, – важнейшим источником правовой культуры, благоприятной средой для формирования исторических предпосылок гражданского общества. Русские города, возникшие как побочный продукт внешней торговли (и хиревшие по мере ее упадка), в подавляющем большинстве своем таким источником и такой средой не являлись.
Борьба между князьями и вечевыми институтами на Руси по своим культурным и политическим последствиям не была аналогом европейских столкновений между феодалами и горожанами. Вечевые собрания отстаивали не гражданские права, не идеи самоорганизации населения; им достаточно было завоеванного права выбора между «плохим» и «хорошим» князем из монопольно правившего княжеского рода. Возможно, впрочем, что они, по примеру новгородцев, претендовали и на большее. Но ничего похожего на новгородское самоуправление в других городах источники не фиксируют.
К тому же и сами князья стремились демобилизовать политическую составляющую вечевой активности, направить ее в нужном для себя направлении, превратить городские низы в инструментально используемую силу, задействованную в ополчении или общественных работах. Рюриковичи были заинтересованы и в развитии хозяйственной активности своих подданных, в их широком вовлечении в торговую и ремесленную деятельность, и в этом отношении осуществлявшаяся ими мобилизация личностных ресурсов населения оказалась не менее успешной, чем мобилизация таких ресурсов в профессионально-дружинное воинство. Более того, по уровню
22
Пайпс Р. Собственность и свобода. М., 2001. С. 143-144.
зяйственной культуры наиболее крупные древнерусские города, первую очередь Киев и Новгород, не только не отставали от большинства западноевропейских, но и опережали их.
Это стало возможным благодаря тесным контактам с Византией, культурно превосходившей тогдашнюю Западную Европу. Широкий приток на Русь византийских мастеров самого разного профиля и поездки русских в Константинополь сопровождались заимствованием и освоением греческих знаний и технологий, в результате чего русский экспорт сырья и рабов постепенно дополнялся вывозом собственных ремесленных изделий23. Быстро развивалось строительство, все больше людей втягивалось в международную торговлю: по наблюдениям арабских путешественников, в нее было вовлечено до трети населения24. Однако заимствование и освоение чужих достижений, способствуя в определенных пределах хозяйственной интенсификации, сами по себе не создавали стимулов для собственных инноваций и предпосылок для того прорыва от экстенсивной экономики к интенсивной, которые формировались в то время на Западе. Можно сказать, что именно в киевский период была заложена та традиция догоняющих частичных интенсификации, которая будет воспроизводиться во всей последующей истории страны вплоть до наших дней.
На Западе прорыв к новому типу хозяйствования не был одномоментным: он растянулся надолго и осуществлялся трудно. Бурный рост городов и сопутствовавшее ему развитие внутренних рынков деформировали жизненный уклад значительных слоев населения, привели к разрывам социальной ткани и тяжелейшему кризису XIV столетия – с массовым голодом, войнами, народными волнениями и чумной эпидемией, выкосившей в некоторых странах до половины населения. Но способ развития, заложенный в ХI-ХIII веках, не был отброшен. Он-то и обусловил все последующие достижения Запада и его превращение в лидера мировых технологических и социальных инноваций. И этот способ развития принципиально отличался от избранного Русью, в которой расцвет городов и не менее стремительное, чем на Западе, увеличение их численности обеспечивались не только органическим ростом их собственных сил, но и продолжавшейся на всем протяжении киев-
23
Литаврин Г.Г. Византия и славяне. СПб., 1999. С. 512.
24
Калинина Т.М. Древняя Русь и страны Востока в X в.: Средневековые арабо-персидские источни-
ки о Руси. М., 1976. С. 15.
ского периода эксплуатацией деревни, т.е. принудительным изъятием у нее продовольствия и сырья. Такое изъятие заменяло внутренний рынок, позволяя сохранять изначально доминировавшую ориентацию на международную торговлю. Естественно, что с упадком последней в упадок приходили и обязанные ей своим быстрым ростом русские города, а вместе с ними рушилась и вся государственная конструкция Киевской Руси.
Древнерусский город, развивавшийся за счет деревни, не создавал социокультурной среды, благоприятной для возникновения городского самоуправления западноевропейского типа, которое сформировалось в ходе противостояния европейским феодалам. Поэтому при уже упоминавшемся высоком уровне и качестве ремесла, сопоставимых с европейскими, а порой и превосходившими их, ничего похожего на самоорганизацию ремесленников, характерную для средневековой Европы, историки на Руси не обнаруживают25. Но это означает, что традиция гражданской и профессиональной самоорганизации в начальный период отечественной истории заложена не была. Не получила она развития и в последующие столетия, ее слабость остро ощущается и в наши дни.
Показательно, однако, что самоорганизация наличествовала у древнерусских купцов26. Показательно и то, что она, как и в княжеской дружине, была военно-торговой. На этом основании некоторые историки склоняются даже к выводу, что вечевые институты Киевской Руси представляли собой собрания не всего населения, а главным образом вооруженных торговцев27. Как бы то ни было, самоорганизация купцов, которые в ту эпоху не могли не быть по совместительству и воинами, может рассматриваться как дополнительное свидетельство размытости границ между миром и войной в Киевской Руси.
Завершая эту тему и переходя к следующей, отметим, что при рассмотрении деятельности киевских князей, сочетания в ней военно-завоевательного и государственно-упорядочивающего начал, обнаруживается некоторая цикличность, по крайней мере у первых Рюриковичей. После бурной территориальной экспансии Олега и Игоря – «мирная передышка» (около 17 лет) в правление
25
См.: История предпринимательства в России: В 2 кн. М., 2000. Кн. 1: От средневековья до середи-
ны XIX века. С. 26.
26
Сметанин С.И. История предпринимательства в России. М., 2002. С. 22-26.
27
Покровский М.Н. Указ. соч. С. 146-150.
Ольги, сопровождавшееся стремлением освоить завоеванное, придать ему некоторую государственную цельность. Затем – новые войны и завоевания при Святославе, а после него – первая из известных нам попыток строительства государства, предпринятая крестителем Руси Владимиром.
При этом бросается в глаза, что стремление к упорядочивали было свойственно князьям, принявшим христианство. Поэтому можно сказать, что именно замирявшие завоеванный мир Владимир и его бабка Ольга заложили основы русской государственности, а не расширявшие этот мир рыцари войны и победы Олег, Игорь и Святослав – при всем том, что последний тоже оставил своим преемникам нечто существенное, а именно – родовой принцип организации власти и ее легитимации. Тем не менее само принятие христианства на Руси не обошлось без войны и было непосредственно связано с победой в ней.
infopedia.su
Русь и Западная Европа.. Том 1. Дипломатия с древних веков до 1872 гг.
Русь и Западная Европа.
После крещения международные связи Киева значительно расширились и окрепли. Киевское государство вступило в сношения не только с Византией, но и с католическими странами Средней Европы как равный и полноправный член христианского общества. Владимир Святославич, по словам летописи, «жил с князьями окольными в мире — с Болеславом польским и со Стефаном венгерским и с Андрихом [Удальрихом] чешским, и были между ними мир и любовь». Этими словами довольно точно определяется ближайшее политическое окружение Киева. К перечисленным окольным странам следует прибавить Скандинавию, связь с которой не порывалась и в XI веке.
Политические отношения скреплялись брачными союзами. Болеслав Храбрый, князь польский, сватался за дочь Владимира Предславу; его преемник Казимир был женат на другой дочери Владимира Марии Доброгневе. Младшая дочь Ярослава Анастасия была за венгерским королем Андреем, старшая, Елизавета, — за знаменитым норвежским королем Гаральдом Гардрада. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа — Ингигерде.
Но соседними странами не ограничивался политический кругозор Киева. Ярослав пытался вовлечь Германскую империю в борьбу с общим врагом — Польшей. С этой целью он в 1043 г. направил посольство в Гослар с предложением руки русской княжны германскому императору. Шаг этот не увенчался успехом. Вскоре за тем Ярослав выдал свою дочь Анну за французского короля Генриха I.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
3. Различные и сходные тенденции в истории Руси и Европы. Киевская Русь
3. Различные и сходные тенденции в истории Руси и Европы
Деление «всемирной истории» на Древнюю историю, Историю средних веков, Новую и Новейшую историю одно из традиционных обобщений, которое становится почти бессмысленным при ближайшем рассмотрении, особенно с точки зрения действительно всего мира – то есть принимая во внимание историческое развитие не только Европы, но и других континентов. По сути дела, это общепринятое деление было произведено, имея в виду только историю Европы, и только относительно европейской истории оно имеет какой-либо смысл.
В Европе средние века были, главным образом, периодом феодализма. Феодальные институты развились в результате вырождения Римской империи, ее распада под давлением «варваров», преимущественно германцев, приспособления тевтонских институтов к романским и наоборот.
В катастрофах пятого столетия была уничтожена не вся Римская империя, а только ее западная часть. На востоке Империя выстояла и просуществовала еще тысячу лет под именем Византии. На развитие Византийской империи, в свою очередь, оказывали влияние новые социальные и политические тенденции, и постепенно некоторые образования, подобные феодальным, появились на Востоке, но до завоевания крестоносцами Константинополя они никогда не играли такой роли, как на Западе. В период так называемой «Латинской империи» (1204-1261 гг.) феодальные институты западного типа были полностью перенесены на греческую почву. Но реставрация Византийской империи еще раз воспрепятствовала процессу феодализации.
Обращаясь дальше на восток, определенные феодальные тенденции можно заметить в социальной организации мусульманских государств, но они отличались по характеру от западных. Что же касается кочевых племен евразийских степей, то они жили в абсолютно другой среде, не только географической, но также экономической и социальной.
Хотя Русь никогда не входила в состав Римской империи (здесь мы можем полностью согласиться с Мариоттом), анты и другие древнерусские племена имели контакты с северо-восточными землями Империи, как, например, в Крыму. Впоследствии же Русь была вовлечена в орбиту Византии и экономически, и культурно.
С другой стороны, русские с незапамятных времен жили рядом со степными кочевниками; временами они были почти затоплены персидскими и тюркскими потоками. Степная империя процветала за счет торговли, и покровительство трансконтинентальным сухопутным путям, особенно «шелковому пути» из Китая к Средиземному морю, всегда было одной из главных задач степных императоров.
Можно предположить, что построенная на другом фундаменте экономическая и социальная структура Руси раннего средневековья отличалась от европейской. Так оно и было во многих отношениях.
Как убедительно показывает Анри Перен, завоевание арабами Северной Африки, Сицилии и Испании затруднило на время торговые отношения между Западной Европой и странами Леванта4, и именно потребностью открыть новые пути на Восток руководствовались древние скандинавы в смелом походе из Балтийского моря к Азову. В Каролингской Европе торговля была долгое время (с восьмого по десятое столетия) на самом низком уровне. Экономической базой феодализма являлась убогая сельскохозяйственная культура, и, со всеми необходимыми оговорками, рост ранних феодальных институтов означал установление «натурального» или «закрытого» хозяйства.
Византия с ее развитой торговлей и прибыльными ремеслами выгодно выделялась на фоне аграрной и феодальной Европы. Не «натуральное хозяйство», а «монетарная экономика» господствовала в Византийской империи. Заметьте, что Италия со времен Юстиниана частично контролировалась Византией, по меньшей мере до конца десятого века. Экономически в период Каролингов Италия принадлежала скорее к византийскому миру, чем к европейскому.
Русь тоже являлась частью византийского мира, кроме того что она была непосредственно связана с торговлей с Востоком. Хотя противопoложно мнению Ключевского и его школы сельское хозяйство являлось таким же важным элементом русской экономики, как и торговля, социальное значение его становления отличалось от западного, поскольку эти две сферы деятельности на Руси были более тесно связаны, особенно в форме оживленной торговли зерном. В любом случае, в Киевской Руси, как в Византии, монетарная экономика превалировала над натуральным хозяйством. И, в отличие от Запада, не феодальное поместье, а город был главным фактором экономической и социальной эволюции страны.
Но если в социально-политическом развитии Руси и Западной Европы в средние века существовали значительные различия, то имелись также и многочисленные сходства. В Киевской Руси строй «торгового капитализма» был наложен на неразвитые родо-племенные отношения. Ранняя социальная организация славянских и германских племен была во многих отношениях сходной, результатом чего являются поразительные аналогии в древнем обычном праве славянских и германских народов. Раннюю редакцию Киевского свода законов – Русскую Правду – можно отнести, вместе с Салической Правдой (Lex Salica) и другими западными Leges, к одному и тому же общему типу «варварского права» (Barbaric Laws).
Много общего было и в организации княжеских властных органов. На Руси, как на Западе, управление обществом строилось на опыте домашнего господства правителей. Возвышение майордома (maire du palais) во Франкском королевстве в седьмом и восьмом веках стало одним из характерных проявлений именно этого процесса. На Руси, как на Западе, князь старался упрочить свое положение, предоставляя особую защиту помощникам по управлению собственными имениями. «Правда» сыновей Ярослава имеет много общих черт с «Capitularia» Каролингов.
Однако политические влияния русского и западного правителя существенно различались. И князь на Руси, и король на Западе должны были делить власть с могущественной аристократией, но в Киевской Руси существовал еще и третий важный политический компонент, которого не было на Западе: город.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Место и роль Руси в Европе
Существует ошибочное мнение, что Древняя Русь во многом отставала от стремительно развивающейся Европы — и поэтому была государством малоизвестным, малозначительным, не имеющим голоса в международной политике.
Традиции и пути развития европейской и славянской цивилизации и правда отличались. Однако внимательное изучение истории ясно показывает — для европейских стран Русь с самых давних времен была выгодным торговым, военным и культурным партнером, а иногда и грозным противником.
Какие признаки однозначно говорят о заметном международном положении Руси?
Понять, как много значила Древняя Русь для европейских соседей, можно, если оценить следующие факторы:
География. Славянские территории выполняли роль природного «заслона» Европы от многочисленных кочевых народов. Если бы на пути степных народов не стояла Древняя Русь, печенеги, половцы, монголы и другие народы Степи беспрепятственно хлынули бы в Европу, препятствуя ее развитию.
По русским землям пролегали важные пути торговли — например, так называемый «путь из варяг в греки». Благодаря этому Европа имела возможность торговать как с Древней Русью, так и с другими странами. Кроме того, сами славяне были выгодными партнерами по торговле — они поставляли драгоценные меха и отборное зерно.
Уже при Владимире I Русь пошла по пути христианства — что сделало ее близкой к Европе с духовной точки зрения. Речь шла уже не о варварах-язычниках, а о братьях по вере, о развивающейся, культурной, придерживающейся тех же ценностей стране.
Существуют и однозначные подтверждения уважительных отношений между двумя цивилизациями. Например, история хранит большое количество документальных свидетельств и договоров о взаимодействии Руси с Францией, Польшей, Византией, скандинавскими государствами, Англией. Купцам-славянам предоставлялись выгодные условия для торговли в европейских городах. При ведении военных действий славяне и европейцы часто объединяли свои усилия — несмотря на периодически вспыхивающие раздоры.
Еще одно доказательство — десятки браков, заключенных между отпрысками славянских и европейских правителей. Такие союзы дополнительно связывали целые династии, упрочивая дружеские отношения стран. Иногда брак приводил к тому, что заканчивались многовековые распри между государствами и начиналось сотрудничество. И конечно, через браки шел обмен культурными ценностями — как в одну, так и в другую сторону.
Похожие статьи
infoogle.ru
Великое переселение народов и Восточная Европа. Древняя Русь
С конца IV в. н. э. многочисленные германские племена перешли от набегов на Римскую империю к завоеваниям. К этому времени многие народы Евразии научились изготовлять железное оружие, сели на коней, создали боевые дружины. Война, дальние походы стали в повестку дня истории и евразийской части мира. Вожди звали народы в походы. Так, германские племена гнало вперед желание обрести добычу и новые, богатые, уже заселенные и освоенные римлянами земли. На пути их лежали богатые города и роскошные усадьбы. Так началось Великое переселение народов на Запад. Но это явление оказалось свойственным и всему Евразийскому континенту, от Атлантики до Зауралья и Южной Сибири. Участниками Великого переселения стали, правда с большим историческим запозданием, и народы Восточной Европы, в том числе славяне, угро‑финны, балты, аланы и другие.
Первыми на территории Восточной Европы сдвинулись с мест германские племена готов. Ранее они жили в Скандинавии, позднее расселились в Южной Прибалтике, но оттуда их потеснили западные славяне, и готы пустились в путь. От берегов Балтики во II–III вв. н. э. через земли балтов и восточных славян они пришли в степные пространства современной Украины, прожили там два столетия. Отсюда они вторгались на Балканы, в Малую Азию, атаковали римские владения, греческие колонии, наносили удары по жившему здесь сарматскому населению. Они заключили союз с аланами и вместе с их конницей нападали на Крым. Но количество готов было невелико по сравнению с многочисленным балтославянским и прочим населением лесостепной зоны и района Северного Причерноморья. Они составляли лишь верхушку местного общества и держались у власти, используя распри местных племен. Во главе готов стоял вождь Германарих, который, по некоторым сведениям, дожил до 100 лет. Его имя было первым, упоминаемым на древней территории России. От готов в славянском языке остались слова «хлеб», «плуг», меч», «шлем».
В 70‑x гг. IV в. с Востока надвинулось новое нашествие в лице гуннов. Они безуспешно пытались сокрушить Китай, но китайцы упорно оборонялись: именно против гуннов была выстроена в III в. н. э. знаменитая Великая Китайская стена. Потерпев неудачу на востоке, воинственные гунны двинулись на запад и в IV в. были уже на подходах к Северному Причерноморью – этой дороге всех кочевых орд с востока.
Нашествие гуннов было еще одним, может быть, самым крупным явлением в истории переселения народов.
Гунны были тюркским народом, и вместе с их появлением начинается господство тюрко‑монгольских племен на степных просторах Евразии. Они знали железоделательное производство, ковали мечи, стрелы, кинжалы, во время стоянок гунны жили в глинобитных домах и полуземлянках, но основой их хозяйства было кочевое скотоводство. И почти все время они проводили или в седле, или в кибитках. Все гунны были превосходными наездниками: и мужчины, и женщины, и дети. Главной их силой была легкая кавалерия, вооруженная луками и стрелами. К стрелам они прикрепляли глиняные свистульки, которые при полете стрел издавали пронзительный свист, сеющий панику среди врагов. По данным римских историков, вид гуннов был ужасен: невысокие, заросшие волосами, плотные, с толстыми затылками, кривыми ногами, одетые в меховые малахаи и обутые в грубую обувь, сшитую из козьих шкур. Об их диких нравах и зверствах рассказывали легенды.
В своем движении гунны увлекали всех, кто попадался им на пути. Вместе с ними снимались со своих мест угро‑финские племена, алтайские народы. Вся эта огромная орда вначале обрушилась на аланов, отбросила часть их на Кавказ, а остальных также втянула в свое нашествие. Тяжелая, закованная в броню, вооруженная мечами и копьями, аланская конница стала существенной частью армии гуннов.
Затем гунны двинулись в причерноморские степи и разгромили государство готов. Они прошли огнем и мечом и по южнославянским поселениям. В очередной раз спасаясь от гибели, славянское население бежало под укрытие лесов, бросало свои плодородные южные черноземы. Готы откатились на запад, и в конце концов часть их осела в Испании. А часть славян в составе армии гуннов также устремилась на запад.
Центром своей державы гунны сделали земли по Дунаю, с прекрасными пастбищами. Отсюда они атаковали римские владения и наводили ужас на всю Европу. С тех пор имя гуннов стало нарицательным. Оно означало грубых и беспощадных варваров, разрушителей цивилизации.
Своей наивысшей славы держава гуннов достигла при их вожде Аттиле. То был талантливый полководец, опытный дипломат, но грубый и беспощадный властитель. Судьба Аттилы еще раз показала: сколь бы велик, могуч, страшен ни был властелин, но и он не может продлить вечно свою власть, свое величие. Это непререкаемый закон истории. В середине V в. попытка Аттилы завоевать всю Западную Европу закончилась в 451 г. грандиозным сражением в Северной Франции, на Каталаунских полях провинции Шампань. Римская армия, куда входили отряды многих народов Европы, разгромила наголову столь же многонациональную армию Аттилы. Вождь гуннов увел остатки своего войска на Дунай, где вскоре и умер во время пира на собственной очередной свадьбе. Утомившись от пищи и вина, он заснул и захлебнулся кровью, хлынувшей из носа в горло.
Вскоре между гуннскими вождями начались распри, и держава гуннов распалась. Но движение народов, вспененное гуннской волной, еще продолжалось несколько столетий.
moitvoru.ru
Вся Европа была славянской.Русские названия Европы.Затерянная Русь
Мало, кто из современных русских людей слышал, что их прямые предки русы заселяли ещё сравнительно недавно, по историческим меркам, всего 600-700 лет назад, всю Центральную Европу. Земли нынешней Германии, Австрии, Северной Италии.
На географической карте современной Европе можно найти тысячи, десятки тысяч следов, что незримо говорят о страшной трагедии наших предков — русов Запада. История знает их под разными именами — славяне, венеды, венеты, вандалы, вагры, борусы, славянорусы, люты, волоты-велеты и т. д.
Исторические хроники, книги можно переписать, отредактировать, просто сжечь, уничтожить, спрятать. Но, очень трудно, практически невозможно, переименовать названия тысяч городов, посёлков, рек, озёр, лесов, гор. Топонимику Европы полностью изменить не удалось — она доносит до нас память о славянорусской Европе. Невозможно полностью исказить язык народа, поэтому и лингвистика становится нашим союзником.
«Германцы» — кто они? Современные немцы, которых называют германцами, потомками древних германцев, сами себя называют «дойче», а свою страну «Дойчланд». «Германцами», а вернее, «германами», называли жителей Севера и Центра Европы историки Рима, позднее раннесредневековые хроникёры. Но в тот период на этой территории, от реки Лаба-Эльба, Одер-Одра и вплоть до озера Ильмень, проживали славяне.
Этот факт подтверждается топонимикой (наука, изучающая географические названия, их происхождение, смысловое значение, развитие, современное состояние, написание и произношение) и указаниями средневековых хроникеров (например, Мавро Орбини).
Почему же римляне называли славян «германами»? Слово «ман» означает «человек», а «гер» — это по-русски «яр», «ар», т. е. «германы» — это «ярлюди», «ярые люди», «арии». Для сравнения славянское божество — «Яровит» (бог весеннего плодородия и войны), у западных хронистов писался, как «Геровит». «Германцы» — это «ярии-арии», «ярые люди», ярые в мирном труде и на войне, как и их бог — Яровит.
Именно русы-ярии и были северными, восточными соседями Римской империи. В итоге они и уничтожили её, войдя в историю под именами «германцев» — вандалов-венедов, лангобардов-длиннобородых, франков-воронов, готов-гетов.
Города западных руссов:
Вена — Виндебож.Берлин — есть две версии перевода названия этого города. По первой происхождение современной столицы Германии происходит слова «бурлин» — «запруда», по второй от «бер» — медведь (сравните «берлога» — «логово бера»). Видимо правильна вторая версия, что отображено в гербе и флаге города.Бранденбург — Бранибор.Бреслау — Бреславль.Дёммин — Дымин.Дрезден — Дроздяны.Лейпциг — Липицы, Липск.Мейссен — Мишно.Мерзебург — Межибор.Мекленбург — Микулин Бор, ранее Рарог-Рерик (град Сокола).Ольденбург — Старгород, Старград, Стариград, Старый город.Ратцебург — град витязей-воинов, Ратибор.Рослау — Русислава.Росток — Росток.Тетеров — Тетерев.Торгау — Торговый.Шверин — Зверин, град союза слаян бодричей.И другие тысячи славянских градов, селений, местечек, рек, речушек, озёр, островов (Рюген — Руян, Борнхольм — Холм Бера) и т. д.
Почему забыты?
Ватикан начал страшную войну на истребление, она шла не одно столетие. Один из её «героев» Карл «Великий», были организованы десятки крестовых походов в славянские земли. Враг действовал хитроумно, где не выходило силой, действовал по принципу «разделяй и властвуй». С одними племенами славян временно «дружили», другие безостановочно «давили», засылали миссионеров-лазутчиков. Год за годом, столетие за столетие шёл «натиск на Восток и Север». Более слабые были ассимилированы — даже сейчас в Германии проживают славяне лужицкие сербы и кашубы. Сильные и гордые — лютичи (лютые, потомки велетов, род Волка) истреблены. Часть переселилась на восток — род Рюрика-Сокола в Новгородские земли, часть западных руссов ушла в Поруссию-Пруссию и в Литву. Видимо, поэтому жители Пруссии и Литвы, сыны Перуна-Перкуна, оказали такое ожесточённое сопротивление крестоносцам. Это был последний уголок в Европе сохранивший древнею солнечную веру предков, вплоть до 14-15 веков.
В первую очередь истребляли волхвов-ведунов, хранителей памяти, боярские роды, которые могли возглавить сопротивление. Разрушались хранилища знаний и святилища — такие, как храм Световита в граде Аркона на острове Руян, храм Триглава в Щецине, святилища в Радигоще, Ретре, Волине. Шло насильственное внедрение христианства, искажался язык, людей превращали в рабов — крепостных крестьян.
Многие нынешние жители Дании, Германии, Северной Италии, Австрии, Венгрии являются прямыми потомками западных русов. Но они лишены языка, памяти, веры и не знают Правды.
Этот процесс, натиска и уничтожения рода русов, не прерван и до нынешнего времени. Запад расчленил земли Восточной Руси — процессы ликвидации русского языка и исторической памяти, идут на территории современной Украины — Малой России, Крыма, в меньшей мере на Белой Руси. Да и в Российской Федерации идут негативные процессы, Русский Язык поганят словами-паразитами, искажают историю.
Вопрос о западных русах слишком связан с геополитикой, с памятью Русского Народа, о гибели западных и северных славянорусов принято не вспоминать.
gifakt.ru
Историк Александр Назаренко об особенностях контактов Древней Руси и Европы: Лекторий: Библиотека: Lenta.ru
Зачем княгиня Ольга просила германского короля прислать на Русь епископа? Откуда в русский язык попало название реки Дунай? Что связывало Фридриха Барбароссу и Андрея Боголюбского? Когда на Руси возникла неприязнь к католической Европе? Об этом рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Александр Назаренко на лекции в Государственном историческом музее, состоявшейся в рамках проекта Министерства культуры РФ и Российского военно-исторического общества «Исторические субботы». «Лента.ру» публикует основные тезисы его выступления.
Александр Назаренко
Тема взаимоотношений Руси и Запада издавна остается весьма острой для нашей духовной истории. Причина — тот путь европеизации России, на который направил ее Петр Великий. Примерно с середины XIX века, анализируя последствия петровских реформ, русские мыслители стали задаваться вопросом о наших цивилизационных корнях и их соотношении с Западной Европой. Византийско-православная закваска Московской Руси, так или иначе унаследованная «петербургской» Россией, всячески сопротивлялась тотальной европеизации. Споры о России и ее взаимоотношениях с «латинским» Западом, не прекращающиеся и по сей день, способствовали выявлению и осмыслению самобытных основ русской государственности и культуры.
Для Московской Руси такие дискуссии вообще не были характерны. Разумеется, в допетровские времена Россия имела контакты с Европой, иногда достаточно тесные, но никогда не воспринимала ее в качестве цивилизационной альтернативы: мы жили рядом, но сами по себе.
Совсем иной была ситуация в Древней Руси. Для Древнерусского государства Европа служила столь же важным политическим, экономическим и культурным партнером, что и Византия. Точкой перелома в восприятии русскими людьми своих западных соседей стал 1204 год, когда европейские крестоносцы захватили Константинополь, и острие крестоносного движения, поначалу обращенное против мусульман, постепенно стало разворачиваться против православия.
Именно с того рокового события началось настоящее культурно-цивилизационное размежевание католического Запада и православного Востока. Но в предшествующие времена торговые, политические и культурные контакты Руси с Западом зачастую даже преобладали над связями с греками. Рассмотрим это на некоторых примерах.
Картина Н.К.Рериха «Заморские гости». Серия «Начало Руси. Славяне». 1901.
Древняя Русь возникла на перекрестке торговых путей, идущих не только с севера на юг (как всем известный путь «из варяг в греки»), но также и с востока на запад. В IX веке сформировались два очага древнерусской государственности — вокруг Новгорода и Киева. Если мы посмотрим на территорию вокруг Киева (историки именуют ее «Русской землей в узком смысле», в отличие от большой Руси — позднейшего Древнерусского государства в целом), то увидим, что, охватывая Среднее Поднепровье, она имела также длинный «язык», вытянутый к западу, вплоть до верховьев Западного Буга, вдоль древнего торгового пути в Европу.
Интересно, что подобная вытянутая в широтном направлении конфигурация была свойственна и для Великоморавской державы IX века, и позднее для Чешского государства второй половины Х века, которые простирались от Праги через Краков до тех же верховьев Западного Буга на востоке. Именно здесь, на современном польско-украинском пограничье, располагался экономически развитый регион, известный в наших летописях как Червенские города. Он стал предметом длительной борьбы Руси сначала с Древнечешским, а потом с Древнепольским государствами, пока в 1030-х годах не закрепился окончательно за Русью. Это говорит о стратегической важности Червенских городов, так же как и торгового пути, связывавшего Среднее Поднепровье со Средним Подунавьем.
О том, что этот торговый путь из Киева через Червенские города, а далее — через Краков и Прагу, вел именно в Среднее Подунавье, прямо свидетельствует Раффельштеттенский таможенный устав, изданный в начале X века восточнофранкским королем Людовиком IV, но отражавший ситуацию на полвека более раннюю. В документе упоминаются купцы народа «ругов» (обычное для средневековых латинских источников название Руси), которые приходят на Дунай, в Восточную Баварию, вместе с чешскими, то есть из Праги. Интересно, что русские торговцы принесли с собой собственный денежно-весовой счет, элементы которого закрепились на востоке Баварии.
О контактах Древней Руси с Европой через Среднее Подунавье говорят и данные исторической гидронимики — науки, изучающей происхождение названий рек, озер и других водных объектов. Ведь русское название реки Дунай совпадает с чешским Dunaj, а не с болгарским Дунав. Следовательно, русские люди впервые познакомились с Дунаем не в его нижнем течении, на пути «из варяг в греки», а в среднем.
Широтный торговый маршрут из Киева через Червенские города и далее к северу от Карпат, через Прагу к немецким землям по Среднему Дунаю существовал издревле, восходя, вероятно, еще к коммуникациям внутри ареала славянской культуры VI–VIII веков, которую археологи условно называют «культурой пражско-корчакской керамики». Действительно, этот ареал тянулся довольно узкой полосой от территории современной Чехии к северу от Карпат и к югу от Припяти до Среднего Поднепровья в районе Киева. Этот маршрут, наряду с путем «из варяг в греки», послужил своего рода коммуникативным скелетом, вдоль которого со временем нарастала «плоть» государственной территории Древней Руси.
В Средние века политические контакты почти всегда сопровождались династическими, и большинство политических союзов скреплялось браками. Хотя Древняя Русь относилась к византийскому культурному ареалу, количество брачных союзов между русскими княжеским домом и представителями династий, правивших в Константинополе, было намного меньше, чем с западными соседями. Политические интересы древнерусских князей оказываются сосредоточены преимущественно на Западе. Интересно, что уже самое раннее свидетельство о политических связях Руси и Запада рисуют Запад как своего рода политический противовес Византии в дипломатии киевских князей.
Фрагмент картины А. Транковского «Ярослав Мудрый и шведская принцесса Ингигерд»
Известно, что, приняв крещение в 957 году в Константинополе, княгиня Ольга потерпела неудачу в политических переговорах с императором Константином VII Багрянородным. В ответ она отправила посольство к германскому королю Оттону I Великому с просьбой прислать в Киев епископа и священников. Вряд ли княгиня всерьез собиралась крестить Русь по латинскому образцу, скорее она стремилась оказать таким образом давление на Константинополь. Об этом говорит и безуспешность миссии немецкого епископа Адальберта в Киеве в 961 году.
Династические браки с представителями правящих домов Европы использовались в Древней Руси как во внешней политике, так и во внутриполитической борьбе. Так, после смерти в 1015 году крестителя Руси Владимира Святого между его сыновьями Святополком Окаянным и Ярославом Мудрым началась междоусобная война.
Святополк был женат на дочери польского князя Болеслава Храброго, и потому Ярослав, захватив в первый раз Киев в 1016 году и прогнав Святополка в Польшу, заключил союз с германским императором Генрихом II, поскольку ему надо было нейтрализовать польского союзника Святополка. Но в конце 1017 года состоялся польско-немецкий мир, а в следующем 1018 году польское войско во главе с Болеславом и Святополком вытеснило Ярослава из Киева. Ответом Ярослава стал союз со Швецией и Данией: в 1019 году он женился вторым браком на дочери шведского короля Олафа I Ингигерд (на Руси ее звали Ириной), а своего старшего сына Илью женил на сестре датского короля Кнута Могучего. В результате Ярослав в том же 1019 году окончательно овладевает Киевом.
Впоследствии все три дочери Ярослава и Ингигерд-Ирины были выданы замуж за европейских монархов: Елизавета — за норвежского короля Харальда Сурового, Анастасия (имя известно предположительно) — за венгерского короля Андрея I, Анна — за французского короля Генриха I. Столь же выразительны и браки сыновей Ярослава Мудрого: Изяслав Ярославич был женат на Гертруде, сестре польского князя Казимира I, а его брат и соперник в борьбе за киевское княжение Святослав Ярославич — на дочери одного из восточносаксонских маркграфов Оде (она приходилась также двоюродной племянницей германскому императору Генриху IV). Ее изображение с маленьким сыном Ярославом есть на парадной миниатюре известного «Изборника» Святослава 1073 года (одной из древнейших русских книг), на которой представлено все семейство князя, а впоследствии Ярославу суждено было стать родоначальником муромо-рязанской ветви русских князей.
Несомненно, целью женитьбы Святослава было противопоставить своих немецких союзников польским сторонникам Изяслава. Последний не остался в долгу и через год женил своего сына Ярополка на дочери другого саксонского маркграфа — Кунигунде. Прекрасные миниатюры киевской работы с изображениями Ярополка и Кунигунды (на Руси принявшей имя Ирина) сохранились в латинском молитвеннике польки Гертруды, матери Ярополка.
Конечно, византийское культурное влияние на Древнюю Русь было несоизмеримо более мощным и многосторонним, чем западное, но и контакты наших предков с Европой также оставили свои отчетливые следы. Например, институт церковной десятины, полностью отсутствовавший в Византии, был заимствован Владимиром Святым из практики западной церкви. Благодаря многочисленным родственным связям князей на Русь из Европы попадало множество культурных артефактов — среди них уже упомянутый молитвенник Гертруды, жены Изяслава Ярославича.
Ярким примером культурного взаимодействия с Западом является архитектурная пластика (белокаменные резные украшения) владимиро-суздальских храмов второй половины XII века, времен Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. Например, львы и грифоны на резных рельефах храма Покрова на Нерли очень похожи на подобные элементы декора из европейских романских церквей XI-XII веков — скажем, из Шпайерского собора (Средний Рейн) или монастыря Виндберг в Северной Баварии. В свете этих фактов выглядят вполне правдоподобными поздние сведения о том, что во Владимиро-Суздальской земле тогда работали мастера, присланные германским императором Фридрихом I Барбароссой.
С Фридрихом Барбароссой связано еще одно уникальное произведение искусства — наплечники Андрея Боголюбского, которые, по преданию, были подарены ему германским императором. Они покрыты драгоценной эмалью работы лотарингских ювелиров с латинскими надписями. В начале 1930-х годов драгоценные реликвии разделили судьбу многих других музейных ценностей России и были проданы на Запад; теперь один из них хранится в Лувре, а другой — в Германском национальном музее в Нюрнберге.
Храм Покрова на Нерли. Рельефы. Резьба, белый камень
Последний пример касается контактов в области фольклора. В средневековом немецком и французском эпосе Русь упоминается нередко — обычно как страна, откуда приходят многочисленные войска на подмогу тому или иному эпическому герою. В знаменитой «Песне о нибелунгах», написанной в самом начале XIII века, встречается даже «русский король Илья», которого есть все основания соотнести с былинным Ильей Муромцем. Таким образом, данные немецкого эпоса, имеющие точную хронологическую привязку, помогают установить, что русские былины «Владимирова цикла» начинают складываться действительно вскоре после эпохи самого Владимира Святого.
Но и на Руси были неплохо знакомы c германскими эпическими сказаниями. В составе Новгородской первой летописи сохранилась «Повесть о взятии Царьграда фрягами», в которой рассказывается о захвате крестоносцами во главе с венецианцами («фрягами») Константинополя в 1204 году. Чтобы пояснить североитальянское происхождение одного из предводителей «фрягов», летописец делает замечательную ремарку: «в граде Берне (то есть Вероне), иде же бе жил поганый, злый Дедрик». Это значит, что новгородский автор не только знал немецкое сказание о «Дедрике»-Дитрихе Бернском (то есть короле остготов Теодорихе Великом), но и предполагал знакомство с ним у своих потенциальных читателей.
