Путешествие по Карелии. Древняя карельская посуда

Что привезти из Карелии: интересные идеи и рекомендации

Большинство туристов в любой поездке стараются выделить время для прогулки по местным сувенирным лавкам. Очень интересно познакомиться с ремесленными промыслами, характерными для конкретного региона, и прикупить что-то на память. Призываем вас проявить благоразумие и составить примерный список покупок заранее. Что привезти из Карелии, какие местные сувениры действительно можно найти только в этой стране?

Карельская береза

В любом сувенирном магазине в Карелии можно встретить множество изделий из дерева, так сказать, на любой вкус. Местные ремесленники с древних времен используют уникальную карельскую березу. Древесина этой породы радует прочностью и долговечностью. Необычен и её цвет - это все оттенки золотого: от почти белого до насыщенного бурого. Нередко эту древесину благодаря уникальному рисунку и прочности сравнивают с натуральным мрамором. И действительно, многие изделия больше похожи на каменные, нежели на деревянные. Что привезти из Карелии в качестве сувенира? Выбирайте любые предметы из карельской березы, которые вам понравятся. Местные ремесленники изготавливают из этого материала брелоки, кулоны-обереги, мелкую домашнюю утварь, шкатулки, детские игрушки. Если вы путешествуете на автомобиле, обратите внимание на большие подсвечники, резные рамы и другие предметы интерьера.

Изделия из бересты

Кора березы – один из самых распространенных в древних народных промыслах материал. Карельские мастера чтят традиции предков и удивляют современных туристов разнообразием изделий из бересты. Внешняя сторона коры березы радует уникальным рисунком, а внутренняя - золотисто-желтая - напоминает липовый мед. Материал ценится за свою пластичность и универсальность. Так же как и много веков назад, из бересты сегодня плетут лапти, корзины и короба. В сувенирных лавках Карелии нетрудно найти бижутерию, посуду, декоративные панно и другие интересные изделия, выполненные из этого природного материала. Если вы все еще думаете, что можно привезти из Карелии в подарок женщине, – выбирайте интерьерные мелочи и украшения из бересты, и вы точно не ошибетесь.

Шунгит – камень, который лечит

Карелия знаменита как единственное в мире месторождение одного из самых таинственных минералов. Название этого камня - шунгит, он отличается глубоким черным цветом, на некоторых образцах заметны белые прожилки. О магических свойствах данного минерала сложены целые легенды. Согласно одной из них, еще три века назад камень в уставном порядке предписывалось носить солдатам русской армии. Многие люди и сегодня верят, что этот минерал имеет внеземное происхождение. Сегодня шунгит ценится как камень, избавляющий тело от отрицательной энергии и наполняющий положительной. Многие целители считают его природным антиоксидантом. Недавно ученые доказали, что минерал способен очищать воду и воздух. Что привезти из Карелии для себя и самых близких? Разумеется, изделия из шунгита. В продаже можно найти украшения, четки, небольшие обереги и декоративные мелочи, изготовленные из этого таинственного камня. Обратите внимание на специальные целебные аксессуары – браслеты из шунгита, ремни и пояса, в которые вшиты небольшие кусочки минерала. Что привезти из Карелии в подарок женщине, которая любит ухаживать за собой? Поищите в аптеках местную экзотику - косметику с добавлением вытяжек из шунгита. Производители уверяют, что крема и маски с добавлением данного минерала питают кожу и обладают омолаживающим эффектом.

«Карельский бальзам»

Многие туристы предпочитают привозить с отдыха съедобные сувениры. Что можно привезти из Карелии своим друзьям «на пробу»? Первое место в списке традиционных напитков занимает «Карельский бальзам». Это не только вкусная алкогольная настойка, но и невероятно полезное для здоровья снадобье. Бальзам настаивается на 30 видах целебных растений по уникальной старинной технологии. Принимать его можно в чистом виде, запивая соками или добавляя небольшое количество в чай, кофе, алкогольные коктейли. Какие сувениры привозят из Карелии туристы чаще всего? Разумеется, местный алкоголь. Кроме «Карельского бальзама», попробуйте настойки: «Семнадцать полезных трав», «Валаамский монастырь», «Аптекарский сад» и «Карельский сбор». Приобрести все эти напитки можно в алкогольных отделах продуктовых магазинов и аптеках.

Дары природы

В Карелию многие приезжают как в край нетронутых девственных пейзажей. И действительно, местная природа поражает своей красотой и кажется экзотической любому жителю юга или средней полосы России. Во время отдыха здесь можно приобрести натуральную косметику, травяные чаи и лекарственные сборы. В карельских лесах растут разнообразные дикие ягоды, многие из которых можно употреблять в пищу. Самая знаменитая из них – морошка. В продуктовых магазинах или сувенирных лавках всегда можно приобрести варенье или джем из нее. Обязательно попробуйте вкусные лакомства из брусники, голубики, черники, клюквы. Имеет смысл поискать в магазинах настойки и сладости из рябины и ирги.

Заонежская вышивка

Еще один старейший промысел в Карелии – это заонежская вышивка. С незапамятных времен в своей неповторимой технике карельские мастерицы украшали национальную одежду и разнообразные предметы интерьера. Заонежская вышивка узнаваема благодаря использованию только одного цвета нити и ее непрерывности. Традиционный материал основы – лен. Современные мастерицы вышивают салфетки, скатерти, шторы, платки и украшают одежду. Это отличный вариант сувенира для тех, кто еще думает, что привезти из Карелии. Заонежская вышивка – древнее искусство, сохранившееся до наших дней только в этой стране. Так же как и много веков назад, сегодня каждый стежок выполняется вручную. Благодаря чему готовое изделие отличается высоким качеством и хранит память о тепле рук мастерицы.

Куклы-обереги из Карелии

Наши предки верили, что «играть» в куклы можно не только детям. У древних славян существовала традиция изготовления оберегов. Особенно популярны были тряпичные куклы, защищавшие своих владелиц или весь дом. Секреты изготовления столь важных предметов передавались из поколения в поколение. В современном мире тайными знаниями по созданию и использованию кукол-оберегов владеют не многие. Достаточно распространена эта традиция в Карелии. В торговых сувенирных рядах вы обязательно встретите девушек и женщин, предлагающих выбрать каждому куколку на память о поездке. Любой такой оберег имеет свои функции. Одна кукла исполнит одно желание, другая будет охранять вас долгие годы. Понравятся такие обереги и тем, кто не верит в магию и мистику. Все куклы выполняются в народном стиле из ярких лоскутков ткани. Они выглядят невероятно мило и уютно.

Традиционная керамика

Глиняные изделия, выполненные вручную карельскими ремесленниками, – это достаточно популярные сувениры из Карелии. Что привезти на память о поездке? Расписные тарелки и красивые блюда, горшочки для запекания, декоративные статуэтки и забавные колокольчики. Карельская керамика является уникальным промыслом. В качестве сырья для этих изделий используется красная девонская глина. Материал достаточно редкий и древний, в наше время его добыча ведется всего в нескольких местах по всему миру. Керамикой сегодня занимаются не только местные ремесленники, но и целый специализированный комбинат. Каждый отдыхающий может сам решить, что привезти из Карелии в подарок: фабричное изделие или уникальный предмет ручной работы.

fb.ru

Пища прибалтийско-финских народов | Карельская кухня

На формирование народной кухни карел повлияли особенности географической среды их обитания и хозяйственных занятий, а также связи с соседними народами. Традиционная карельская кухня во многом близка финской (подробнее см.: Тароева, 1965; Никольская, 1981; 1983; 1986; 1989; 1997; Уусивирта, 1982; Lampinen, 1978; и др.)

До возникновения пахотного земледелия основу питания карел составляли рыба, преимущественно пресноводная, мясо диких животных, дары природы. Распространение зерновых культур внесло радикальные изменения в структуру пищи, состав блюд, значительно возрос их ассортимент. На способы приготовления пищи и набор блюд повлияла также смена в карельском жилище старых форм очага (открытый очаг, печь-каменка) духовой ("русской") печью.

На систему питания карел значительное влияние примерно с XIV в. оказало православие, так как в многочисленные посты и постные дни запрещалось употребление тех или иных, в первую очередь - мясных и молочных продуктов. Не запрещалось их есть только детям. В посты резко возрастала роль земледельческой продукции и даров природы.

Большая роль рыбы в питании карел вполне понятна: водоемы в Карелии занимают 18% всей территории, в крае около 60 тыс. озер, огромное количество рек и речушек, водится 60 видов рыб. К рыбе, как важному пищевому продукту, относились уважительно: карел, например, никогда не позволял себе отодвинуть ногой корзину с рыбой в лодке, если она мешала.

Повсеместно карелы заготавливали впрок соленую (suolattu kala), вяленую (ahavoittu kala), сушеную рыбу или "сущик" (с.-к. - kuivattu kala, kapa, ливв. -kizu). Соленую рыбу (обычно по сортам) хранили в специальных ямах, в деревянных бочках, кадках. Рыбу в них покрывали сверху лучинами и устанавливали гнет из камней, чтобы рассол ее покрывал. Для северных карел характерно приготовление рыбы особого засола, "с душком", так называемой "весенней рыбы" (kevatkala) - способ, известный финнам, саамам, шведам, хантам, манси, коми-зырянам. У карел такая рыба не превращалась в студенистую массу, как, например, у коми (Белицер, 1958), а оставалась твердой, сохраняя свою форму. В южной Карелии и Тверской области такой способ засола рыбы не применялся. У северных карел широко распространено употребление в пищу соленой рыбы в сыром виде, южные и средние карелы соленую рыбу варили, предварительно отмочив. Копчение рыбы в прошлом не было известно. Из сущика варили суп, добавляя картофель.

Любимым блюдом карел была и остается свежая уха (kalarokka, rokka liemi), обычно приготовленная из рыбы нескольких видов. В уху после того, как рыба немного проварится, обязательно клали рыбные молоки и печень. Южные карелы в уху добавляли картофель или перловую крупу. Северные карелы уху нередко заправляли мучной подболткой, мукой из сушеной рыбы (в голодные годы) или яйцом. В некоторых деревнях в уху для вкуса добавляли несколько кусочков кислого хлеба.

Карелы готовили также уху на молоке: обычно ее варили из ершей, но северные (тунгудские) карелы для такой ухи (kalakeitto) использовали только лучшие сорта рыб (хариус, сиг и т.д.). Характерно приготовление рыбы "по-карельски", которая занимала промежуточное положение между первым и вторым блюдами. Рыбу, уложенную в глубокую сковороду, заливают небольшим количеством воды, добавляют резанный картофель, мелкокрошенный лук, лавровый лист, перец и варят на медленном огне. В ходе варки добавляют подсолнечное масло. Кроме того, подсоленную, иногда свежую рыбу заливали молоком или сметаной и запекали в русской печи (maidokalakeito, zuareniccukala).

Одним из непременных блюд карельского стола был прежде рыбник или курник (kalakukko, kurnikka, kalakurnikka). Это было в определенной мере обрядовое блюдо: рыбник был характерен и для праздничного, и для поминального стола, Рыбник овальной, реже квадратной формы с запеченной в нем целой рыбой, до сих пор бытует в карельской деревне, иногда готовят его и в городе. В северной и средней Карелии пекут также открытые рыбники (Никольская, 1997)

Из внутренностей крупной рыбы вытапливали рыбий жир, который использовали для лечебных целей (от желудочных заболеваний) и как добавку в пойло для скота. Из костей рыбы делали муку, чешую рыбы (обычно леща) использовали при варке заливного. В период путины при больших уловах из икры готовили блины, добавляя в нее ржаную или овсяную муку, и запеканку из икры, часто с молоком. Икру употребляют и в сыром виде, добавляя подсолнечное масло и мелкорубленный лук. Ценных пород рыба и ее икра (с.-к. - mahria, ливв. - mahandy) шли на продажу.

Со времени развития земледелия основу пищи карел все же составляли злаковые культуры. Хлеб (leipa) пекли в основном кислый, т.е. замешанный на закваске. Карелы выпекали караваи обычно круглой формы. В северной и средней Карелии из ржаной или ячменной муки пекли особый кислый "хлеб с дыркой" (reikaleipa, loukkoleipa). Он напоминал лепешку диаметром 20-25 см, отверстие в ней прежде делали рожком из коровьего рога, а позже — стаканом. Лепешки после выпечки сушили и хранили в избе нанизанными на специальные тонкие жерди. Такой хлеб заготовляли на период рубки леса, сенокоса, для дальних и длительных поездок. В зимнее время "хлеб с дыркой" после выпечки замораживали, чтобы сохранить его более длительное время. Такой сухой хлеб известен в Швеции, западных районах Финляндии, и, вероятно, от финнов он был заимствован и карелами (Вилкуна К., 1953. С. 289; Водовозова, 1889. С. 477)

Всем группам карел, а также вепсам, коми, русским Севера известны круглые пресные лепешки из кислого теста с начинкой (с.-к. - rieska, ливв. - riesku, люд. - riesk) и колобы (с.-к. - sangi, ливв. - pyarakk, люд. - nalifke). В середине лепешки делали пестиком углубление и клали туда начинку: картофель, пшенную кашу, толокно.

К числу наиболее популярных пирожков карельской кухни принадлежат калитки (с.-к. — kalitta, ливв. — sipainiekka, люд. — kalitt) — изделия из пресного теста круглой, овальной, четырехугольной и восьмиугольной формы. Тесто раскатывали в тонкий "сканец", на него укладывали начинку (картофель, пшенную, ячневую или манную кашу, толокно), затем сканец по краям защипывали, образуя бортик, и запекали в печи.

Тонкие пресные лепешки - сканцы (с.-к.- sulcina, ливв., люд. - sulcin, skancu) иногда просто пекли, как блины, и подавали на стол, обильно смазывая маслом и сложив стопкой. Сканцы ели, положив на них жидкую кашу, обычно манную, и свертывая трубочкой или сгибая пополам.

Карелы-людики и карелы Сегозерья в прошлом пекли блинные пироги -"косовики" (kosoi). Это был праздничный пирог полукруглой формы. На одну половину лепешки из теста клали испеченный блин, смазывали его пшенной кашей и затем складывали пополам. Положив несколько рядов таких блинов - их накрывали второй половиной лепешки. Верхний и нижний края лепешки соединяли и защипывали. Видимо, полукруглая форма пирога и дала ему название "косой".

Вторым вариантом блинного пирога был "рядовик". Для него делали ржаные пресные коржи. На обильно смазанную маслом сковороду клали корж, на него - блин, затем слой какой-нибудь каши и прикрывали следующим блином. Положив несколько таких рядов, их закрывали вторым коржем и запекали в печи. Блинные пироги пекли при приходе сватов и удачном сватовстве, а также при приезде зятя в гости к теще (с.-к. - keitinpirai, люд. - sulhaspiirat): по карельской пословице "Когда зять в доме, стены в масле" ("Kuin on vavy kois, siit оn sienat vois"). Такие пироги подавали и строителям дома, когда сруб был готов.

Пекли и специальные постные пирожки (kohahus): на овальные сканцы клали начинку — кашицу из заквашенной ячневой муки, края сканцев защипывали, как у калиток, и пекли в печи. Ели с подсолнечным или конопляным маслом.

Из тонких сканцев готовили также жареные пирожки с начинкой из пшенной каши, толокна, творога или, просто посыпая одну половину сканца сахарным песком. Затем сканец складывали вдвое, края защипывали и жарили на постном масле на сковороде.

К древним блюдам карельской кухни относятся блины (kakkara, kyrzy, cupoi, cupukku), упоминаемые еще в эпических песнях карел. Блины пекли из овсяной или ячневой муки, в постные дни их ели без начинки. В праздничные дни клали на них ячневую или манную кашу, сваренную на молоке.

В карельской среде устойчиво сохранялось приготовление жидких и горячих блюд. В течение всего дня (на завтрак, обед, ужин) на стол подавали различные похлебки и супы (из рыбы, мяса, репы, соленых и сушеных грибов). Постоянными, "дежурными" блюдами были мелкокрошеные соленые грибы, иногда вареные, и холодный картофель.

Для карельского стола характерны различные каши: ячменная, гороховая, овсяная, толокняная, пшенная, в более позднее время - гречневая, рисовая, манная. Толокняные каши ели с ягодами, молоком, позднее - с сахарным песком. Особо приготовленные каши (ржаная, у тихвинских карел — гречневая) использовались в семейно-бытовых обрядах. В постные дни варили гороховые каши, загусту (huttu) из хорошо просеянной ржаной или пшеничной муки.

Значительное место в питании карел занимали молоко (maito, maido) и такие молочные продукты, как масло (voi), сметана (kuore), простокваша (viili, lytykki, prostokissa, hapanmaido), творог (rahkа). Масло, сметану, молоко использовали в стряпне, кашах, заливали им картофель. С хлебом масло, как правило, не ели. Во многих карельских семьях чай любили пить с топленым молоком (havvottu maido). Молозиво - молоко первых удоев - в ряде мест запекали в горшках, получая продукт, похожий на сыр (yysto). Тверские карелы в течение весенне-летнего периода собирали творог и готовили на зиму домашний сыр (muigiemaido), который ели с вареным картофелем и сметаной. Карелы-людики творог сушили. К обеду нередко подавали простоквашу, смешанную с пресным молоком. Козье молоко получило распространение у карел только в 1930-е годы. Хотя оленеводство было традиционным занятием северных карел, оленье молоко в пищу не употребляли, как, впрочем, и кольские саамы.

Набор овощных культур был невелик: репа, редька, капуста, зеленый лук. Еще в XVIII в. репа, судя по заметкам академика Н.Я. Озерецковсого, занимала существенное место в пище олонецких карел (Озерецковский, 1812). Из репы варили каши, делали начинки для пирогов, готовили квас, а подсушенная или пареная в печи репа считалась лакомством. Валдайские, олонецкие и тверские карелы издавна приобщены к капусте и брюкве. Из брюквы прежде варили кашу, использовали как начинку для пирогов.

Каждая семья в большом количестве заготавливала на зиму бруснику и клюкву. Ягоды подавали к чаю, их использовали в качестве начинки для пирогов, варили кисели, ели с толокном. Сушеную чернику и малину обычно использовали в лечебных целях. Голубику прежде не собирали: бытовало поверье, что она "нечистая", "от нее болит голова". Морошку, как правило, хранили в моченом виде, свежие ягоды ели с молоком.

Любимый напиток карел - чай, на севере Карелии - кофе (kahvi), иногда Подсоленный. Нередко "чаем" служили сушеные цветы зверобоя, листья и стебли малины, листья брусники, березовый нарост. Прежде из сушеной репы на хлебной закваске готовили квас (vaasa). Повсеместно был распространен клюквенный квас. Традиция изготовления пива была утрачена. Крепкие алкогольные напитки, вино употребляли умеренно, не было распространено и курение.

Старые нормы предписывали обязательное приготовление некоторых ритуальных блюд. На Петров день (26.06/12.07) полагалось печь творожные лепешки (kabu), проводы лета (1.08/14.08) отмечали пирогами с черникой. У олонецких карел обязательным поминальным кушаньем была idu - кулага из проращенной ржи, у других групп карел оно называлось imel. Ржаной солод засыпали в кипяченую воду. Ели кулагу в горячем виде с хлебом. Иногда солодовое тесто ставили преть в теплую печь. Такая каша из солода известна и финнам, Они запекали солодовое тесто в печи, получая нечто вроде коврижки — тam-mikakku (Suomen suku, 1934. S. 150). У финнов, правда, "мямми" было блюдом пасхального периода. Кулагу готовили и ижорцы, известна она была и восточным славянам.

На поминках обязательным был хлебный квас, который, как и кулагу, хлебали из общей посуды ложками. Поминально-обрядовым блюдом считался также ржаной или овсяной кисель (В настоящее время его заменил кисель из ягод.) Но овсяный кисель был традиционным блюдом также и на праздниках, свадьбах. Так, после первой брачной ночи зятя угощали киселем, следя, будет ли он есть его с края тарелки или с середины. В последнем случае считалось, что невеста потеряла целомудрие до свадьбы, что было позором для всех родственников невесты. В районе Пряжи бытовал такой обычай: если приходили сватать младшую сестру, а старшая еще не вышла замуж, то сватам предлагали попробовать съесть нижний слой киселя, который был плотно прикрыт вторым, верхним слоем, не затронув его.

Караваи хлеба были непременным угощением во время проведения свадьбы в доме невесты. Большой пирог или каравай дарили хозяину дома на новоселье; пирожки с крупяной начинкой, калитки или косовики приносили "на зубок" новорожденному; блинные пирожки подавали на стол строителям при возведении сруба дома и т.д.

У карел, как и многих других народов, существовал запрет на употребление той или иной пищи. Карелы никогда не ели конины, в ряде мест - медвежатины, считая медведя оборотнем человека, зайчатины, так как у зайца "лапа собачья" (Линевский, 1941. С. 102), яиц лесных птиц. По мнению С. Гадзяцкого, медведь, лебедь и ряд других животных были у предков современных карел тотемными животными (Гадзяцкий, 1941. С. 3). Грехом считалось есть мясо совсем молодого теленка или мясо лебедя, это могло навлечь несчастье. В центральной и северной Карелии не употребляли свиного мяса, сала и даже кур и петухов, полагая, что они "нечистые" (Зеленин, 1941; Круковский, 1904). (На Пасху тем не менее яйца красили и ели.) В целом мясо, в том числе мясные пироги (с телятиной, говядиной, в южных районах - со свининой), играли весьма скромную роль в рационе карельской семьи. Карелы в прошлом не пользовались пряностями (перцем, лавровым листом и т.д.). Эта традиция оказалась настолько живучей, что и сейчас многие карельские семьи обходятся без них, особенно люди старшего поколения. Нередко они избегают есть и другие новые пищевые продукты (помидоры, огурцы, кабачки, фрукты и т.д.). В ряде мест не употребляли в пищу губчатых грибов.

В карельской кухне, прошедшей длительный путь развития, наряду с ярко выраженным собственным культурным наследием есть немало черт, характерных для традиций питания других народов (вепсов, финнов, води, коми, эстонцев, русских, саамов и т.д.).

В ходе времен многие традиции народной кухни карел утрачены. К настоящему дню почти исчезли не только такие старокарельские блюда, как пареная рыба, жаркое приладожских карел, которое обязательно готовили в канун Нового года, загуста, сушеная репа — лакомство для детей, репная каша с перловой крупой, репный, солодовый, хлебный квасы и многие виды выпечных изделии. В XX в., особенно со второй его половины, ассортимент традиционных блюд сильно сократился. Этому в немалой степени способствовало резкое изменениеструктуры и направлений производственно-хозяйственной деятельности в сельской местности. Тем не менее, несмотря на широкое распространение новых гастрономических и бакалейных товаров, кондитерских изделий, различных видов консервов, сельские карелы продолжали придерживаться употребления привычных для них блюд.

www.vottovaara.ru

Карельская изба

Во второй половине XIX — начале XX в. в Карелии получает широкое распространение дом-пятистенок, состоящий из избы, горницы, сеней с клетью и примыкающих к ним хозяйственных строений, покрытых двускатной симметричной крышей. Дома с горницей известны в Карелии и ранее.

Дальнейшее развитие карельского дома можно наблюдать на постройках, принадлежавших состоятельным карелам. Это двухэтажные дома-крестовики с одной или двумя связевыми, или боковыми, избами, двумя сенями, характерные в основном для олонецких и частично паданских карел.Особенно сложно классифицировать дома в северо-западной Карелии. В западных волостях Кемского уезда выделялось до* 8 типов домов, характерной особенностью которых являлось большое количество помещений, соединенных друг с другом.Не менее сложен вопрос о характере типов связи дома с хозяйственными постройками. Несмотря на существующее многообразие разновидностей в способах застройки двора, можно выделить четыре основных типа его связи с жильем.

Однорядная связь, при которой жилье и хозяйственные помещения расположены одно за другим по прямой линии и перекрыты симметричной двускатной крышей самцовой конструкции. Такой тип строений получил в Карелии название дом «брусом», распространен у всех этнографических групп карел, а также у русского населения.

Связь «охватом», или L-образная, при которой двор, пристроенный к сеням или избе-пятистенку, рубится шире их и охватывает жилую часть дома с двух сторон. Этот тип связи характектерен для карел Олонецкого уезда.

Следующий тип связи имел две разновидности — Г-образную и Т-образную форму. Если двор пристраивался к сеням сбоку, напротив входной двери, перед нами глаголеобразная постройка, в прошлом имевшая распространение у олонецких, пряжинских и ухтинских карел. Подобный тип связи считался основным в карельских домах. По мере роста семьи состоятельный хозяин пристраивал к сеням с противоположной стороны еще одну избу (изба+сени+изба), формировалась Т-образная, связь, встречаемая в Сегозерье, Ругозерском и Ребольском погостах.

Наконец, застройка с открытым двором и отдельно стоящими хозяйственными помещениями получила распространение у ухтинских и кестеньгских карел.

Трудно сказать, какой тип связи был более ранним. По всей вероятности, типы связи, распространившиеся у карел, возникли одновременно и развивались параллельно.

согласно разработаннои в этнографической литературе классификации типов внутренней планировки жилого дома, у карел преобладал западнорусский тип (кстати, он типичен для южных уездов Новгородской, Витебской и Псковской губерний): печь ставилась около входной двери и устьем, как правило, обращалась ко входу (боковое положение). Передний угол находился по диагонали от печи. В пограничных с русскими деревнях, а также у олонецких карел встречался тип планировки, названной северно-среднерусской: устье печи имело прямое направление— к главному фасаду. Появление на севере западнорусской планировки связывается с новгородской колонизацией, а северносреднерусской— с московской. В домах карел преобладает боковое направление устья печи, а у русского населения — прямое. Следует добавить, что когда-то в избах олонецких карел имели распространение полати, которые у других групп карельского народа не делались. При наличии полатей не делалось окно по боковой стене, которое в других случаях всегда прорубалось в карельской избе.

Характерной особенностью внутренней планировки карельского дома-пятистенка является то, что горница в плане всегда была асимметричной и намного уже избы; потолок в избе, как правило, делался выше, чем в горнице. Если горница являлась параднойкомнатой, в которой практически не жили, то изба была основным жильем. В ней размещалась вся большая семья карела. Поэтому при «оформлении» интерьера избы продумывалась каждая мелочь. Мебель была в основном встроенная, неподвижная, выполненная самими крестьянами. Лавки вокруг избы, стол, в углу у печи имелся крытый вход в подполье — «каржина» (karsina). Значительную часть избы занимала русская печь. Еще недавно встречаемая на северо-западе Карелии печь с камельком (piisi) в какой-то мере позволяет судить о том, что в далеком прошлом у карел бытовал открытый очаг, которому всегда придавалось большое значение в доме. Ему приписывались функции оберега и целебные свойства. С приходом русского населения на север карелы восприняли русскую печь, но сохранили в ней камелек.

Непременным атрибутом карельской избы было бревно, тянущееся через всю избу на небольшом расстоянии от потолка вдоль бокового фасада. На нем гнули и сушили полозья для саней, иногда сушили сети.

Самое почетное место в избе — передний большой угол, где висели иконы, он считался мужской половиной. Противоположный по фасадной стене угол называли задним; между печью и ним располагался голбечный угол, который считался женским и детским местом. Здесь, как правило, подвешивалась люлька (katyt — с. к., katkyt — лив. люд.), находился крытый вход в подполье-каржину.Стол в избе карела ставился торцом к среднему окну, что являлось довольно устойчивой традицией. Конструкции столов были разнообразны: «на ящике» со столешницей из одной доски, раздвижные, «на козлах», «на полозьях» и т. п., но все они делались довольно низкими. Сидели на лавках и скамейках.

Посуду хранили в настенных шкафчиках — «наблюдниках», для ложек делались специальные коробки из лучины; деревянную и медную утварь держали на «воронцах». Рядом с входом стоял ушат, над ним висел рукомойник, который всегда был наполнен водой. Считалось большим грехом оставить его пустым на ночь. Иногда в избе ставили деревянную кровать, на которой спали взрослые. В северной Карелии широкое распространение получили раздвижные деревянные диван-кровати (sanky), заимствованные, по-видимому, в Финляндии.Изба освещалась лучиной, вставленной в специальные железные «светцы», вбиваемые в опечный столб — «коник» (kon’eck). Свечами, которые делали сами крестьяне из животных жиров, пользовались мало. У большей части населения керосиновые лампы появились лишь в первой четверти XX столетия.Избу, вплоть до 40-х гг. текущего столетия, не оклеивали обоями. Занавесок на окна не вешали, кроме однот окна, у которого стоял стол. Пол застилали половиками.

Если интерьер избы сохранял старую карельскую специфику, то на убранстве горницы сказалось влияние города.Особенностью карельских, как, впрочем, всех северных изб, была исключительная чистота. Дважды в год (обычно на пасху и крещение) устраивали большую уборку. Каждую субботу мыли полы (не крашенные), столы, лавки, обтирали стены, «воронцы», полки. Особенно тщательно мыли порог в избу. По его чистоте сваты судили о чистоплотности будущей хозяйки. Заметим попутно, что с порогом у карел связано много поверий; может быть, поэтому карел никогда не наступит ногой на порог, а всегда его перешагнет.

Связующим звеном между жильем и хозяйственными постройками были сени (sinco — этот термин карелы, по-видимому, восприняли от русских). К ним пристраивалось крыльцо. У олонецких карел имели распространение дома с входом «по взвозу» через сарай. Из сеней двери вели в избу, во двор с хлевами и в клеть. Над входной дверью с улицы и над дверью в избу втыкали щучью челюсть для оберега от «дурного сглаза». В сенях держали кадки с водой, иногда с ягодами, в одном из углов находилась встроенная кровать, на которую на день складывали постели.

Сараи-дворы делались больших размеров. Во время свадьбы в богатом доме на сарай по взвозу въезжало до 20—25 повозок. Внизу под сараем-двором находились хлева, помещения для овец, собственно двор. Конюшня строилась отдельно или пристраивалась к хлевам. В южной и частично в средней Карелии хлевы «ставили» под сарай-двор на 2—4 столбах. Это был весьма рациональный строительный прием: известно, что венцы хлева от сырости гниют быстрее, и для замены их новыми не нужно было разбирать всю стенку, а следовало заменить сгнившие венцы. Хлев считался женским владением. С ним связано много различных поверий, примет, обычаев.

КАРЕлы КАРелЬСКОЙ АССР, ПЕТРОЗАВОДСК «КАРЕЛИЯ» 1983

karel.su

Наше дело горшки колотить | Петрозаводск ГОВОРИТ | Газета "Петрозаводск" online

Всякое купание в нашей деревенской речке у любого малыша сопровождается самозабвенным копанием в глинистых берегах. Серебристо-голубая глина перемежается темно-красной, омывается спокойным течением реки и перекочевывает на детские коленки. Все прибрежные камни заляпаны красными кляксами свободного творчества, а мокрые пятки купальщиков всех возрастов предательски скользят по глинистому берегу.

При такой близости к залежам этого удивительного природного материала, уже мало кто помнит в деревне, что еще лет восемьдесят назад многие семьи выживали только за счет глины. Поговорка «Не наше дало горшки лепить, а наше дело горшки колотить» была не для местных жителей-гончаров. Сейчас забыты гончарные навыки, ничего не осталось от бревенчатых «заводов» на окраине деревни. Глиной белят печки и только. Но по весне лезут из земли огородов бесконечные черепки битых горшков, упрямо напоминающие о прадедах-гончарах, грузивших посудой лодки и сплавлявшихся по реке Ояти в Питер.

Возраст самой первой керамики, известной ученым и найденной в Китае, весьма почтенный – 18 тысяч лет. Обожженная глина, крепкая и хрупкая одновременно, была настоящим открытием для древнего человека. Научившись использовать глиняные горшки, наши предки избавились от многих болезней, да и жить стали дольше.

Керамический сосуд. Энеолит. Национальный музей Республики Карелия

Знал ли древний житель Карелии, когда, сопя от усердия, украшал сырые податливые стенки сосуда отпечатками веревочки и рыбьим позвонком, что черепки его яйцевидного горшка, пронумерованные дотошными археологами, окажутся за стеклом музейной витрины? Не знал, даже в ус не дул, и с чистой совестью лепил горшки из глиняного теста, добавляя туда для прочности дресву, птичий пух и асбест. Лепил, опять же не подозревая, что использует «метод спирального налепа».

Фрагмент ромбо-гребенчатой керамики. Неолит. Национальный музей Республики Карелия

Еще в Ветхом Завете упоминается гончарный круг – примитивный, ручной. Одной рукой мастер крутил диск, на котором вращался будущий горшок, а второй рукой правил изделие. Мне доводилось работать на ножном круге, который оставляет обе руки свободными, и я совершенно не представляю, как гончары вплоть до начала ХХ века лепили огромные горшки с помощью одной конечности… Остается только задумчиво рассматривать фотографии столетней давности, запечатлевшие этот процесс.

Работа на ручном гончарном круге. По материалам Интернета

Большинство горшков, которые хранятся в музеях Карелии, и частных домах местных жителей были сделаны на богатых глинами реках Оять и Андома. Гончарные промыслы на Ояти в Лодейнопольском уезде и Андоме в Вытегорском уезде снабжали посудой не только Олонецкую губернию, но и соседние территории.

Интересно, что керамика XIX века с Ояти по форме почти не отличается от той, что была найдена археологами в оятских курганах X века, разве что нет глазури (поливы) и незатейливых орнаментов черно-белыми мазками краски. Гончарный промысел на Ояти развивался вполне успешно – здесь ножной круг появился еще в XIX веке, несмотря на убежденность местных жителей-вепсов в отсталости и дремучести своих мест. Тяжелые деревянные диски вращали ногами – в наше время им на смену пришли электроприводы.

Выделка гончарных изделий. Начало ХХ в. Фото И. А. Никольского из книги «Кустарные промыслы и ремесленные заработки крестьян Олонецкой губернии», 1905 г.

Готовые высохшие горшки ставили один в другой, сотнями загружали в специальные печи для обжига, которые топили по 24 часа. Звонкие и разномастные сосуды забирали из деревни скупщики или сами мастера разносили по деревням, к вящей радости хозяек. Глиняная посуда была дешевой, но и билась быстро, в ней всегда была нужда.

Пока родитель-гончар выводил фигурный бочок заварочного чайника, бесштанный наследник семейного дела, тут же, не отходя от ящика с глиной, размятой пятками, тренировался в лепке мелочи – свистулек, барышень и всадников.

Керамические свистульки. 1910-20-е г. д. Ратигора, Олонецкая губерния. Национальный музей Республики Карелия

Гончары, торговавшие своим кустарным товаром, старались угодить хозяйкам всех возрастов - вниманием не оставляли даже запросы совсем юных покупательниц, чьим куклам тоже была необходима посуда, пусть и игрушечная.

Детская посуда игрушечная. 1930 гг. Деревня Надпорожье, Олонецкая губерния. Национальный музей Республики Карелия

Спросом пользовались судки для овсяного киселя – рельеф на донышке украшал беловатую застывшую массу, которую вытряхивали из посудины. И взрослым красиво и детям занятно – подъедать кисель, подбираясь ложкой к выпуклому речному раку или кисти винограда.

Судок для овсяного киселя. Начало ХХ в. Олонецкая губерния. Национальный музей Республики Карелия

Но гончарных дел мастера были редкими гостями в деревнях, и даже битую посуду хозяйки берегли, не спеша выкидывать. Колотый горшок бережливые хозяева чинили, обходясь без вредного для здоровья суперклея – обматывали туловище посудины берестяной лентой. Такая же берестяная, но более широкая, оплетка позволяла брать горячий горшок из устья печи голыми руками.

Кувшин, починенный с помощью бересты. Начало ХХ в. Олонецкая губерния. Национальный музей Республики Карелия

Казалось бы – горшок как горшок, но любая хозяйка-владелица керамической посуды строго отделяла молочные горшки от печных – одни предназначались для хранения продуктов, другие для термической обработки в печи.

Молоко, топленое в глиняном горшке. П. Пай, 2013 г.

Забавно, что при широком ассортименте кухонной глиняной утвари, в крестьянском обиходе не было глиняных тарелок – пищу зачерпывали по очереди ложками из общей миски, а на праздниках столовыми приборами могли служить калитки и колобы. И лишь с появлением яркой и доступной фаянсовой посуды отечественных фабрик буфеты-горки в деревенских домах стали заполняться недорогими расписными тарелками.

Современные гончары, демонстрирующие свое ремесло на праздниках или для туристов, знают, как притягивает людей магия вращающегося круга, на котором волшебным образом растет из комка глины сосуд. Это вращение завораживает, а сама глина – глянцевитая, влажная, податливая, раскрывает секреты тех чудес, на которые способна в умелых руках.

Национальный музей республики Карелия -http://kgkm.karelia.ru/  

ptzgovorit.ru

Карельская кухня | Карельская кухня

Пища - один из важнейших элементов материальной культуры народа. Специфика её зависит от многих факторов, и, прежде всего от географической среды, в которой живёт народ, от его хозяйственных занятий, социально - экономических условий жизни; сказываются на ней и контакты с соседними народами.

Традиционная кухня - это наиболее употребляемые и широко распространённые среди народа блюда, приготовляемые из тех пищевых продуктов, которые даёт флора и фауна, основная хозяйственная деятельность. Складывалась она на протяжении многих столетий. Из поколения в поколение передаются навыки приготовления пищи, особенности обработки пищевых продуктов, их консервации.

С древнейших времён в питании карелов одно из первых мест занимала рыба, которую употребляли в самых разнообразных видах: свежую, солёную, сушёную и т.п. Повсеместно заготовляли впрок сушёную рыбу - сущик (kabakala), который варили в течение года. Крепкая уха из сущика являлась прекрасным лекарством при желудочных заболеваниях. Употребляли в пищу и в лечебных целях вытопленный из внутренностей окуня, щуки рыбий жир. Из рыбьих костей делали муку, которую в зимнее время добавляли в пойло скоту, считая, что коровы будут лучше доиться, а в голодные годы подмешивали в уху. Из чешуи крупных рыб варили заливное - холодец. Икру крупных ценных пород рыб продавали скупщикам, а прочую запекали в печи и ели в холодном или горячем виде.

Мясо в питании карелов в прошлом играло небольшую роль. Его ели в основном в зимнее время и сенокосную пору.

Молоко (maido) и молочные продукты - творог (rahka), простокваша (hapanmaido), сметана (kannates), топлёное молоко (havvottu maido) - занимали в питании карелов значительное место. Творог готовили впрок из снятой простокваши. Ели зимой с топлёным или свежим молоком. Из сметаны сбивали масло, которое, как правило, с хлебом не ели, а клали в стряпню, каши, употребляли с картофелем.

Основным пищевым продуктом у карелов был хлеб, который выпекался из ячменной, ржаной и овсяной муки. Хлеба своего урожая не хватало, поэтому издавна карелы примешивали к муке различные суррогаты - сосновую заболонь, мох, ячменную солому.

Кроме хлеба в карельских селениях пекли пироги с различной начинкой. Этот обычай распространён и в наши дни. Любимым выпечным изделием являлся рыбник (kurniekku).

Широкое распространение у карелов имели (и имеют сейчас) калитки (sipainiekku) с начинкой из ячневой и пшённой круп, толокна, картофельного пюре. Хозяйки говорили: "Kalitoa - kyzyy kaheksa" - "Калитка требует восьми", т.е. для изготовления их требовалось 8 компонентов: вода, соль, мука, молоко, простокваша, масло, сметана и начинка.

Много ели в прошлом каш; из муки варили загусту; из проросшего зерна после просушки и помола варили солодовую кашу (imely). Широко употребляли в пищу репу - запаривали в печи, засушивали (n'aivo), начиняли пироги, варили суп.

Из овощей употребляли в пищу редьку, репу, картофель, зелёный лук, у олонецких карел - капусту. Каждая карельская семья заготовляла впрок большое количество лесных ягод и грибов.

Из напитков карелы знали квас (репный, хлебный, солодовый), чай, кофе. Из спиртных напитков карелам были известны вино и водка, а в древности - пиво, рецепт приготовления которого давно утрачен. Употреблялись спиртные напитки весьма умеренно, даже на свадебный стол бутылку не ставили.

В отличие от других групп карелов ливвики никогда не отваривали солёные грибы, кисели ели в горячем виде с маслом или молоком. Только ливвики варили щи из свежей капусты, и вялили свиное мясо.

Традиционная национальная кухня карелов складывалась на протяжении многих столетий. С древнейших времен на столе карела первое место занимала озерная рыба, которую употребляли в самых разных видах: свежую, сушеную, соленую, вяленную. Мясо диких животных (лося, оленя), дары леса (ягоды, грибы).

Соленую рыбу - сущик (kaba) заготовляли впрок и питались весь год. Рыбу, как правило, не жарили, ее запекали в молоке и сметане. В карельском языке нет слова "жарить". Даже пироги, которые жарили в масле, назывались keitinpiiroa буквально "варёные" в масле пироги. Из рыбных костей делали муку, которую в зимнее время добавляли в пойло скоту. А из чешуи крупных рыб варили заливное-холодец. Икру ценных пород продавали, прочую запекали, употребляя в горячем и холодном виде. Любимой пищей карел-ливвиков и сейчас остаётся свежая уха, рыбники и холодец.

При всей важности рыбы, основу пищи все же составляли зерновые продукты. Хлеб (leiba) круглой формы выпекали из ржаной, ячменной и овсяной муки, их выращивали повсеместно. А пеленицу возделывали в основном на Олонецкой равнине.

Большой популярностью пользовались различные каши - перловая, ячменная, гороховая, толокняная и овсяная. Традиционные блюда воскресных и праздничных столов - калитки, сканцы, рыбники. Карелки были искусными кулинарами.

Наряду с рыбой почти всегда были на столе у карела молоко и молочные продукты - сметана, творог, простокваша, топленое молоко.

Широко распространены были различные похлебки и супы из рыбы, мяса, репы, соленых грибов, причем суп подавался не только на обед, но и на ужин, на завтрак.

Из напитков самыми любимый напиток карел - чай, варили квасы (репные, хлебные) и кисели.

У карелов было много специальных обрядовых блюд, которые готовили по случаю того или иного события в жизни человека. Например, рыбник - обязательное блюдо на всех торжествах и на поминальном обеде.

К обрядовым блюдам относили каши, кисель, из злаковых - ячмень. Карельское название ячменя - ozra- что созвучно слову oza - счастье.

Нельзя забывать, что питание карелов регламентировалось православной церковью, в течение года насчитывалось от 170 до 190 постных дней, кроме того, по средам и пятницам запрещалось есть мясное, молочное и рыбное. Исключение делалось для детей в возрасте до 3-х лет. Мать или бабушка, наливая молоко в чашку, говорили: "Kiiselii syvvah kanhazella, a maiduo orazell" - Кисель едят ковшечком, а молоко шильцем.

На протяжении веков карелы накопили опыт приготовления большого количества постных блюд из репы, толокна, сушеной рыбы, гороха и ягод. Но значительная часть этих блюд сейчас забыта.

Из овощей в пищу употребляли репу, редьку. Олонецкие карелы издавна приобщены к капусте, брюкве. Из брюквы не только варили кашу, но ее использовали в качестве начинки для пирогов. Много употребляли репы, из нее готовили супы, каши.

Каждая семья карелов-ливвиков в больших количествах заготавливала на зиму бруснику (buola), клюкву (guarbalo), морошку (muuroi). Сушеную чернику (mustoi) и малину (vagoi) обычно заготовляли для лечебных целей.

К сожалению, в наше время многие старинные карельские блюда практически исчезли: сушеная репа, каша из репы с перловой крупой, загуста (huttu).

www.vottovaara.ru

К происхождению карел | Карелы

Проблемы этногенеза прибалтийско-финских племёнюго-восточной Прибалтики в свете данных современнойнауки.И.П.Шаскольский. Финно-угры и славяне, Л. 1979

В основу доклада положены археологические материалы. Наша задача — показать, что могут дать такие материалы для изучения проблем этногенеза и этнической истории этих четырех прибалтийско-финских племен. Поскольку формирование этих племен происходило во времена, когда у них и их соседей еще не было письменности, исследование процесса их этногенеза может производиться только по данным археологии и языкознания.

Вначале мы покажем, что нам известно о территории каждого из четырех названных племен для периода XI—XIV вв. и о его археологических памятниках. То и другое взаимосвязано. Территория племени в большой степени определяется распространением находок культуры этого племени; но сама племенная принадлежность данной культуры устанавливается по данным одновременных или более поздних письменных источников и топонимики. На прилагаемой карте показаны границы племенных территорий, реконструируемых по сведениям позднейших письменных источников, археологии, топонимики. Только тогда, когда определены материальная культура и территория племени для лучше всего известного нам периода XI—XIV вв., можно рассматривать вопрос о происхождении данного племени; в археологическом плане это вопрос о происхождении данной археологической культуры.

Говоря о происхождении карел, следует прежде всего учесть, что древнее карельское племя — карелы XII—XIV вв. — не равнозначны современному карельскому народу. Как установлено видным советским исследователем Д. В. Бубрихом, (Бубрих Д. В. Происхождение карельского народа. Петрозаводск, 1947.) современный карельский народ сложился в результате длительного процесса этнического развития, приведшего к слиянию древнего племени карел и части древнего племени весь. Современные карелы в Карельской АССР в основном являются потомками веси. Здесь же речь пойдет о карельском племени новгородского времени. Наиболее ярко и рельефно выступает племенная культура карел, известная нам по погребальным памятникам, исследованным видным финским археологом Т. Швиндтом в 80-е гг. XIX в. в окрестностях г. Кексгольма (ныне Приозерск), древнего племенного центра карельского племени.(Schwindt Th. Tietoja karjalan rautakaudesta. — SMYA, 1893, XIII.) Здесь прослежен четкий и определенный погребальный обряд: грунтовые могилы без насыпей, без внешних признаков, погребение — в срубе из одного венца. Имелся определенный набор украшений для праздничной одежды, в которой хоронили женщину. Великолепно мастерство художественного ремесла (лучшие мастера художественного ремесла из всех прибалтийско-финских племен).

Отдельные находки произведений карельских мастеров со специфическим карельским орнаментом — фибулы, карельские ножи и др., найдены везде, где в XII—XIV вв. были карелы — на Карельском перешейке, в северной Карелии, в северной Финляндии, в северной Норвегии. Однако карельские могильники найдены только на Карельском перешейке и один могильник (Тууккала) (H e i k e 1 A. Tuukkalan loyto. — SMYA, 1889, X.) — в области Саво в восточной Финляндии.

Поразительно, что за 90 лет после раскопок Швиндта не было больше найдено ни одного могильника, ни одного погребального памятника. Поскольку могилы — без насыпей, найти их, как находят курганы или каменные могильники, невозможно; Швиндт все свои раскопки начинал там, где крестьяне во время земляных работ случайно натыкались на погребения. Но ведь за 90 лет жизнь на Карельском перешейке продолжалась, земляные работы ведутся каждый год — и не было сделано больше ни одной находки погребальных памятников (только случайная находка клада в Рауту) .(Nordman С. A. Karelska jarnaldersstudier. — SMYA, 1924, XXXIV, s. 69—92, 152—154). За последние годы были проведены раскопки поселений (А. П. Кирпичников, С. И. Кочкуркина и др.), (К и р п и ч п н к о в А. Н., Петренко В. П. Исследование древнего Тивер-ского городка.— АО 1971 г. М., 1972, с. 40—41; Кочкуркина С. И., Федоров Г. Б. Тпверск. — Там же, с. 41—42; Кирпичников А. Н., Петренко В. П. Тиверский городок. — КСИА, 1974, № 139, с. 106—113; Кирпичников А. Н. Исследования древней Корелы и Ладожской крепости. — АО 1972 г. М., 1973, с. 17— 18; В рыки на Н. А., Кочкуркина С. И., Сазонова О. И. Тиверск.— Там же, с. 10; Кирпичников А. Н. Раскопки в Ладожской крепости и в г. При-озерске.— АО 1973 г. М., 1974, с. 13—14; Н а з а р е н к о В. А. Раскопки в При-озерске. — АО 1975 г. М., 1976, с. 30—31.) были найдены некоторые новые места поселений. Но, разумеется, особенно важно найти могильники, этот наиболее ценный источник для этнической истории.

Сложнейшая задача, стоящая перед учеными, — проблема этногенеза карельского племени. Памятники карельской культуры начинаются с XII в. Что было ранее — совершенно неясно. Финские археологи указывают, что для более раннего времени, для IX—XI вв., па Карельском перешейке известны памятники западно-финляндской культуры.(Nordman С. A. Op. cit., s. 100—141.) Но памятники эти немногочисленны, невыразительны, не дают этнической картины. А. М. Тальгрен и В. И. Равдоникас выдвинули теорию, согласно которой карелы переселились на Карельский перешеек из юго-восточного Приладожья; эти авторы полагали, что карельская археологическая культура XII—XIV вв. развивалась из курганной культуры IX—XI вв. юго-восточного Прпладожья. (Tallgren A. M. Fornsaker iran Olonets pa Historiska Museet i Helsingfors.— FM, 1916, XXIII, s. 35. Равдоникас В. И. 1) Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и юго-восточном Приладожье. М.—Л., 1934, с. 6—7, 25; 2) Археологические памятники западной части Карело-Финской ССР. — КСИИМК, 1940, VII, с. 17—18.) Теория эта неубедительна. (Археологические данные свидетельствуют о связях приладожской курганной культуры (особенно памятников, расположенных на Олонецком перешейке) с культурой кексгольмских могильников, но этих данных недостаточно для утверждения о передвижении населения из юго-восточного Приладожья на Карельский перешеек (Кочкуркина С. И. Юго-восточное Приладожье в X—XIII вв. Л., 1973, с. 68). Сходные концепции предложили на основе лингвистических материалов Д. В. Бубрих н па основе данных археологии — Э. Кивикоскп. По мнению Бубриха, в южном Приладожье в конце I тысячелетия н. э. существовал смешанный этнический массив, названный автором «волховской чудью»; часть этого населения осталась на месте, и из нее сформировалась весь, другая часть переселилась на Карельский перешеек; из нее сформировались (при слиянии с западнофинскими элементами) карелы. (Бубрих Д. В. 1) Происхождение карельского народа, с. 23—26; 2) К вопросу об этнической принадлежности рун «Калевалы». — В кн.: Труды юбилейной научной сессии, посвященной 100-летию полного издания «Калевалы». Петрозаводск, 1950, с. 146.) Согласно гипотезе Э. Кивикоски, в Приладожье существовало на рубеже I и II тысячелетий и. э. некое однородное древнее население, из которого на западном берегу озера под западнофинским влиянием сформировались карелы, на восточном берегу под влиянием местных культур — весь. (К i v i k о s k i E. 1) Zur Herkunft der Karelier und ihrer Kultur. — AA, Kоben-havn. 1944, Bd XV, H. 1—2, S. 27; 2) Suomen esihistoria. Porvoo, 1961, s. 260—261.) Все эти концепции сходятся на предположении, что племя карел сложилось достаточно поздно — в XII в. Подобное предположение основано на датировке карельской (кексгольмской) археологической культуры, самые ранние памятники которой относятся к XII в. Но имеются веские аргументы в пользу того мнения, что карелы как этническая общность сформировались гораздо раньше.

1. Карельский язык — один из древнейших прибалтийско-финских языков; по данным языкознания он существует по крайней мере с I тысячелетия до н. э., а может быть — и со II тысячелетия до н. э. (A p и с т е П. А. Формирование прибалтийско-финских языков и древнейший период их развития. — В кн.: Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956, с. 15, 21—22.) Язык не мог существовать без племени, которому он принадлежал. Если предполагать, что карельское племя сформировалось из жившего в При-ладожье какого-то общего прибалтийско-финского этнического массива, у этого населения должен был быть другой язык.

2. Карельский эпос явно очень древний и создан в условиях первобытнообщинного строя, до начала его разложения в I тысячелетии н. э. (Евсеев В. Я. Исторические основы карело-финского эпоса. I. M.—Л., 1957, с. 68—128; Куусинен О. В. «Калевала» — эпос карело-финского народа. — В кн.: Труды юбилейной научной сессии, посвященной 100-летию полного издания «Калевалы». Петрозаводск, 1950, с. И—16; Линевский А. М. Руны «Калевалы» как исторический источник. — Там же, с. 122—129 и др.) Эпос не мог быть создан общим предком карел и веси — у вепсов не сохранилось эпических песен калевальского цикла.

3. В пользу большой древности карельского племени говорит и сам факт существования в XII—XIII вв. племени ижора. По своему языку (и по некоторым данным археологии) племя ижора прямо происходит от карел, было обособившейся, отделившейся частью карельского племени (см. ниже). Но для того чтобы в XII—XIII вв. от карел могла отделиться и сформироваться в самостоятельное племя ижора, должно было уже тогда существовать прочно сформировавшееся карельское племя со своим языком и культурой, а для этого требовались столетия. Где жили карелы в I тысячелетии н. э. (и в I тысячелетии до н. э.)? Где сложилось карельское племя с его языком и культурой? Это совершенно неясно. Если не на Карельском перешейке, то где же были карелы одно-полтора тысячелетия?

Мы все же думаем, что корни карел, решение проблемы происхождения карел археологам надо искать на Карельском перешейке, там их древняя родина. Некоторые данные археологии (К о ч к у р к и н а С. И. Контакты населения северо-западного Приладожья с Эстонией и Финляндией в I—нач. II тыс. н. э. — В кн.: Скандинавский сборник, XXIII. Таллин, 1978, с. 137—139.) и эпоса говорят в пользу подобного мнения. Но этот вопрос может быть решен только на основании археологических исследований.

www.vottovaara.ru

Быт крестьян Русского севера на примере Прионежья в Карелии

Русское население в дореволюционной Карелии концент­рировалось вокруг Онежского озера. Одним из районов, где постоянно, на протяжении нескольких веков, проживали русские, была часть Прионежья — западное побережье Онежского озера к югу и северу от Петрозаводска. На­селение этой небольшой по площади территории не сложи­лось в цельную этнографическую группу. Поэтому в музее «Кижи» не планируется формирование сектора «Русские Прионежья». Этот регион представлен в экспозиции музея лишь двумя памятниками — домом Сергеева из деревни Логморучей и кузницей из деревни Суйсарь.Дом Сергеева был сооружен в конце XIX — начале XX века в деревне Логморучей, находящейся неподалеку от Петрозаводска. Он относится к домам типа «брус», ши­роко распространенным по всей Карелии на рубеже веков. Такие дома отличаются от «кошелей» тем, что их хозяй­ственная часть располагается сзади жилой, по одной с ней оси. Это придает всему объему сооружения строгую сим­метрию. Дом «брус» представляет собой правильный парал­лелепипед, покрытый двускатной кровлей с одинаковыми по длине свесами. Дом «брус» выигрывает в компактности, зато проигрывает по сравнению с «кошелем» в живописности и выразительности форм. Тем не менее у «бруса» есть досто­инства чисто конструктивного характера: равномерные кру­тые свесы кровли позволяют увеличить полезную площадь сарая и легче «сбрасывают» с дома осадки, чем длинный, пологий скат крыши «кошеля».По составу и назначению внутренних помещений дом Сергеева ничем не отличается от домов Ошевнева и Ели­зарова: в нем есть и изба, и горница, и кладовка, из хозяйственных помещений присутствуют подклет, сарай и хлева. Так же как в заонежских домах, на сарай с земли ведет лестница для лошадей — «съезд», а задняя стена сарая опирается на мощные, вкопанные в землю столбы. Дом украшен традиционными резными причелинами, полотенцами и ветреницами, нарядно обрамлены наличниками окна. Из характерных для Заонежья элементов убранства здесь от­сутствуют гульбище и балкончики — и от этого весь декор дома становится суше и схематичнее.

Дом крестьянина Сергеева из дер. Логморучей Автор: maxspb

Самый нарядный и веселый фасад дома Сергеева смот­рит на север. На этом фасаде — шесть окон: три — из избы, три — из горницы. Окна тесно придвинуты друг к дру­гу, благодаря чему создается впечатление, что они сос­тавляют единый декоративный орнаментальный фриз. Кра­сивы наличники окон — створки с рельефными филеноч-ками и навершия в виде изящных, по-лебединому изогнутых волют. Интересно интерпретированы эти мотивы в обрам­лении двойного чердачного окошка — наличник нижнего ок­на здесь как бы вытягивается по горизонтали, волюты расходятся и сплющиваются, превращаясь в некое подобие рожек. Чердачное окно, размещенное в фронтальном завер­шении стены, играет большую роль в художественном ре­шении фасада: благодаря ему верхняя часть дома зрительно облегчается, формы его теряют приземистость, горизон­тальный фриз из окон перестает доминировать.

Интерьер дома Сергеева не реконструирован. В настоя­щее время в его внутренних помещениях расположены две выставки: «Народное прикладное искусство Карелии» и «Фольклор Заонежья». Познакомимся с каждой из них.Выставка «Народное прикладное искусство Карелии» за­нимает всю жилую часть дома — избу, горницу и кладовку.

В первых двух помещениях показаны наиболее традицион­ные виды народного прикладного искусства нашего края — резьба и роспись по дереву, вышивка и ткачество. Третье помещение занято произведениями современного приклад­ного искусства, в которых продолжаются и развиваются традиции старинных ремесел.Резьба и роспись по дереву — мужские занятия. Каждый крестьянин умел сделать все необходимые деревянные вещи для обихода своей семьи. Не случайно Лев Толстой писал, что русский мужик может сделать из дерева все — начиная от дома и кончая ложкой. Многие изделия, выходившие из рук народных мастеров, поражают отработанностью форм, выразительностью силуэта, удивительной продуман­ностью.На выставке экспонируются деревянные сосуды, сделан­ные из капа. Их округлые формы естественны, прекрасная фактура дерева обнажена и подчеркнута шлифовкой. Особенно хороша большая чаша — скобкарь с двумя руч­ками, выполненными в форме конских голов. Из таких скобка рей пили на суёмах обрядовое пиво или квас, а образы коней освящали собою напиток: по древним языческим представлениям конь считался священным животным, он символизировал солнце. .Расписные вещи — дуги, прялки, сундуки, шкафчики,— как правило, делали художники-профессионалы, работавшие в маленьких деревенских живописных мастерских. Зачастую эти же люди занимались и крестьянским трудом. Ремесло не было для них единственным средством существо­вания.Украшенные росписью вещи обычно использовались по праздникам и торжественным случаям. В расписанных цве­тами сундуках хранилось приданое, и открывались они только во время свадьбы. Украшенные резьбой и росписью прялки были самым дорогим подарком: от отца — дочери, от же­ниха — невесте, от мужа — жене. С прялкой женщина не расставалась всю свою жизнь, передавала ее по наследству дочери. О том, как дорожили женщины Карелии своими «прялицами», свидетельствуют факты самых последних деся­тилетий: уезжавшие в 1941 году в эвакуацию, с детьми и стариками, жительницы южнокарельских районов и Зао­нежья бросали свои дома, оставляли почти все вещи на произвол судьбы, так как не могли их увезти, но прялки обязательно брали с собой. С этими простыми орудиями у них были связаны дорогие воспоминания, память о вою­ющих мужьях, о родине. Возвращаясь в свои разоренные дома, женщины вносили в них прялки, и от этого на душе у них становилось теплее...Прялки, представленные на выставке, лишь на первый взгляд похожи друг на друга. На самом деле в разных районах Карелии они делались по-разному. В карельских районах распространены прялки с узкими весловидными лопасками1, украшенными геометрическим орнаментом. Ка­рельские прялки чаще всего — „копыльные", то есть сделаны из цельного куска дерева Г-образной формы. Заонежские прялки, наоборот, составлены из двух частей. Лопаски у них широкие и, как правило, украшены букетами цветов, выпол­ненными в технике свободнокистевой росписи — нарисованы экспромтом, без подготовительного рисунка. Прялки русских районов Поморья (берег Белого моря) обычно орнаменти­рованы причудливой сквозной резьбой. Однако самые яркие и красочные прялки делали в Пудожье — мощные, с ши­рокими лопасками, украшенными богатым резным и распис­ным орнаментом. Эти прялки как бы несут в себе буйство природы края, дремучесть пудожских лесов, ширь озер.В Заонежье в XIX — начале XX века была известна династия крестьянских живописцев Абрамовых. На выставке экспонируются живописные принадлежности художников этой семьи — цветовые пигменты, доска для растирания красок, кисти.Второй зал выставки целиком посвящен женским ре­меслам — вышивке и ткачеству. Если всякий мужчина в семье умел работать по дереву, то каждая женщина ткала и вышивала. С пяти-семи лет девочка брала в руки пяла и иглу, в тринадцать-четырнадцать лет садилась за ткацкий стан. Старинные вышивки до сих пор поражают нас удивительным чувством ритма, композиционным совер­шенством, благородством цвета.На выставке представлены вышитые полотенца — они входили в приданое невесты, участвовали в свадебных и похоронных обрядах. Подзоры — вытянутые по горизонта­ли и покрытые вышивкой куски ткани — предназначались для праздничного убранства избы, они пришивались к про­стыням и обрамляли яркой полосой кровать. Вышивки на рубахах имели магическое значение: предохраняли от „злых духов". Впрочем, первоначально, в языческие време­на, все мотивы вышивок наделялись магическими свойства­ми. Эти мотивы, передаваясь из поколения в поколение,прошли через века, и в XIX веке неукоснительно повторялись на вышитых вещах, утратив свое первоначальное значение и превратившись в орнамент. Среди традиционных образов народной вышивки — женские божества «берегини», деревья и цветы, символизирующие плодородие, птицы — символы семейного счастья, кони, солярные знаки. Весь пантеон языческих святых дошел до нас в народных вышивках в неприкосновенности.Вышивки разных этнографических групп Карелии раз­личны. Карельские вышитые вещи строже, геометричнее, пудожская вышивка насыщена орнаментом и многоцветна, заонежская поражает изощренностью, изысканностью, слож­ностью узоров. Заонежская вышивка еще до революции была широко известна за пределами Олонецкой губернии. В 1900 году заонежская вышивальщица Авдотья Павлова получила большую серебряную медаль за свои работы на выставке в Париже. Заонежские мастерицы более всего любили нарядный шов тамбур — цепочка петель, прикреп­ляемая к фону, свободно вилась, создавая прихотливые, сложные орнаментальные композиции. Излюбленное у заонс-жанок праздничное сочетание цветов — белый и красный, однако самые нежные, тонкие вышивки делались белой нитью по белому холсту.Яркие тканые вещи делали карельские женщины. Как правило, это полосатые шерстяные одеяла или характерные многоцветные юбки. В таких юбках (некоторые из них представлены на выставке) карельские женщины ходили в лес, плавали на лодках, причем было принято, чтобы карелки гребли, а их мужья правили рулем.Традиции народного творчества сохраняются в современ­ном прикладном искусстве Карелии. В последнем зале вы­ставки демонстрируются произведения прикладного искус­ства последних десятилетий. Здесь и резная деревянная посуда, и расписанные в старинной технике свободнокисте-вой росписи кухонные наборы, и плетенные из бересты поделки. В Карелии работают и фабрика «Карельские су­вениры», производящая деревянные резные, расписные и бондарные вещи, и объединение «Заонежская вышивка» (центр его — в старинном заонежском селе Шуньга), вы­пускающее вышитые машинным тамбуром изделия, и Прионежский промкомбинат, где изготавливается керамическая посуда в старых традициях. В Карелии много самодея­тельных мастеров-умельцев. Одна из них —ткачиха А. П. Марченко, ее тканые панно «Времена года» экс­понируются на выставке. Марченко использует традиционную технику. По форме ее панно похожи на полосатые, многоцветные половики, которые были так характерны для интерьеров северных изб в первые десятилетия XX века. Однако в традиционной народной манере ткачиха стремится выразить почти сюжетные мотивы: каждое панно символи­зирует одно из времен года, каждая полоса отражает сос­тояние той или иной природной стихии летом, осенью, зимой и весной. Вот вода: весной светло-голубая, летом —глубо­кого синего цвета, осенью — приобретающая тяжелый, свин­цовый оттенок, зимой — белая, покрытая льдом. Или поле: зеленое — весной, в ярких цветах — летом, золотистое — к осени... Так, сохраняя традиционные народные приемы и стилистику, мастер «осовременивает» содержание произ­ведения.Народное искусство многогранно и многолико. Тяга к прекрасному пронизывала все стороны и виды деятель­ности крестьянина. Привыкший к гармонии в окружавшей природе, северный крестьянин старался привнести красоту и в творения своих рук, в те предметы и сооружения, которые его окружали. Это выражалось не только в веще­ственных памятниках — будни и праздники жителей Севера были насыщены музыкой и поэзией. Редкий трудовой про­цесс не сопровождался песней, обряд — заговором или причитанием. Редкий крестьянин не знал сказок, пословиц или поговорок, а многие помнили и умели петь длинные былины. Памятники фольклора — древнейшего поэтического творчества — сопровождали людей на протяжении всей их жизни.Выставка «Фольклор Заонежья» посвящена богатейшей сокровищнице народной поэзии — «Исландии русского эпо­са», по определению исследователей. В экспозиции, распо­ложенной на сарае дома Сергеева, последовательно по­вествуется о более чем 120-летнем периоде в истории фольклора и фольклористики Заонежья.Начинается выставка с рассказа об открытии, которое в 1860 году было сделано сосланным в Петрозаводск за демократическую деятельность студентом Московского уни­верситета Павлом Николаевичем Рыбниковым. В мае этого года Рыбников отправился на гребной лодке из Петроза­водска на противоположный, Пудожский берег Онежского озера. Разыгрался ветер, и, как вспоминал впоследствии Рыбников, «только к утру, часов через шесть самой уто­мительной работы, измученные гребцы пристали к Шуйнаволоку, пустынному, болотистому и лесистому острову в двенадцати верстах от Петрозаводска». Далее он пишет:

«Я улегся на мешке около тощего костра, заварил себе чаю в кастрюле, выпил и поел из дорожного запаса и, пригревшись у огонька, незаметно уснул; меня разбудили странные звуки: до того я много слыхал и песен, и стихов духовных, а такого напева не слыхивал. Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением. Долго не хотелось проснуться (...) так радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления. Сквозь дрему я рассмотрел, что шагах в трех от меня сидит несколько крестьян, а поет-то седатый старик с окладистою белою бородою, быстрыми глазами и добро­душным выражением в лице<...> Кончил певец и начал петь другую песню: тут я разобрал, что поется былина о Садке-купце...»Рыбников расспросил исполнителя былины и выяснил, что зовут его Леонтий Богданов, а живет он в деревне Середка, неподалеку от Кижей (оттуда перевезен в музей дом Ели­зарова). Вместе с Богдановым Рыбников отправился в Се­редку (интересно, что лодка, которая доставила Рыбникова в Кижи, принадлежала Ошевневу). Здесь Рыбников позна­комился со многими сказителями и начал записывать от них былины. С этого времени и до самого своего отъезда из Олонецкой губернии П. Н. Рыбников продолжал собирать народный эпос, он записал двести двадцать четыре былин­ных текста. В 1861 году был опубликован четырехтомный сборник «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым».Издание былин произвело в научных кругах сенсацию. Исследователи XIX века считали, что былины в памяти народной в живом, бытующем состоянии уже не сущест­вуют. Некоторые литературоведы и этнографы даже выска­зали недоверие Рыбникову, кое-кто решил, что сборник былин — фальсификация. Только поездка известного учено­го-слависта А. Ф. Гильфердинга в 1871 году «по следам Рыбникова» рассеяла недоверие: Гильфердинг прослушал семьдесят исполнителей и записал от них более трехсот былинных текстов.С этого времени посещения фольклористами Заонежья, а также пудожского края, Каргополья и Поморья стали регулярными. Запись произведений древнего народного эпо­са — а былины существовали и передавались из поколения в поколение еще со времен Киевской Руси!— производились неоднократно до революции, но особенно активизировалась в советское время. Наряду с былинами в Заонежье записано множество песен, баллад, причитаний, легенд, пословиц, сказок, загадок, поговорок... Крупнейшие экспедиции были организованы в 1926 году. Одна из них, направленная Ленинградским институтом истории искусств, исследовала все виды народного искусства Заонежья, в том числе песни, танцы, сказки, игры и былины. Во главе другой экспедиции стояли основоположники советской фольклористики братья Ю. М. и Б. М. Соколовы. Ее название — «По следам Рыб­никова и Гильфердинга»— свидетельствует о том, что экс­педиция проводила сбор былин в тех местах, в которых бывали ученые XIX века.В настоящее время людей, помнящих былины, в Заонежье уже не существует, однако ежегодно экспедиции Института языка, истории и литературы Карельского филиала Акаде­мии наук СССР, Карельского педагогического института и Петрозаводского университета направляются в Заонежье для сбора памятников фольклора — песен, сказок, баллад.Несколько разделов выставки посвящено народным поэ­там — хранителям, сочинителям и исполнителям произве­дений фольклора. Среди них ставшие славой русской куль­туры Трофим Григорьевич Рябинин, Василий Петрович Щеголенок, Ирина Андреевна Федосова.С Рябининым впервые познакомился в деревне Середка П. Н. Рыбников. Уже тогда, в 1860 году, Трофим Гри­горьевич считался лучшим в Заонежье сказителем. В 1871 го­ду Рябинин исполнял бы­лины для А. Ф. Гиль­фердинга. Всего от него записано двадцать три бы­лины, многие из них и сейчас считаются класси­ческими образцами русско­го героического эпоса. По рябннинским текстам «Илья и Соловей-разбойник», «Илья в ссоре с князем Владимиром», «Илья и Ка­лин-царь» мы еще со школь­ной скамьи знакомимся с народной поэзией. Рябинин отдавал предпочтение ге­роическим сюжетам. Его лю­бимый герой — богатырь, за­щитник родной земли, бес­корыстный и мужественный Илья Муромец. Образы русских  богатырей в былинах, исполнявшихся Рябининым, монументальны, величественны, исполнены достоинства.Трофим Григорьевич Рябинин одним из первых русских сказителей по приглашению А. Ф. Гильфердинга посетил Петербург. Он выступал в Русском Географическом об­ществе, и, по сообщениям газет, это событие привлекло «громадную публику, большая часть которой за неимением места стояла». В газетах описывалась манера пения Рябинина (былины пелись на определенный мотив): «Пение его — это постоянный речитатив на мелодическую фразу<...> Голос Рябинина — довольно приятный, несмотря на старость, тенор».Т. Г. Рябинин стал основоположником целой ди­настии сказителей. На выставке рассказывается о каждом из ее представителей. Его сын, Иван Трофимович Рябинин, был, пожалуй, самым популярным из всех заонежских ска­зителей: он подолгу жил и выступал в Петербурге, бывал в Москве, Одессе, «гастролировал» в Болгарии, Сербии, Австрии и Чехии. Мелодии И. Т. Рябинина использовали многие русские композиторы, в частности, они стали канвой для сочиненных А. С. Аренским знаменитых «Фантазий на темы Рябинина».Искусство народного певца перешло к его пасынку, Ивану Герасимовичу Рябинину-Андрееву, а от него — к последне­му представителю рябининской династии, Петру Ивановичу Рябинину-Андрееву. Петр Иванович жил уже в советское время. В 1939 году он был награжден орденом «Знак Почета», затем был принят в члены Союза писателей. Участ­вовал в Великой Отечественной войне, был ранен. И после войны Петр Иванович продолжал исполнять былины, правда, к этому времени он уже переехал из родной деревни Гарницы в Петрозаводск. П. И. Рябинин скончался в 1953 году.Современником Трофима Григорьевича Рябинина был сказитель Василий Петрович Шевелев (по прозвищу Щеголенок), живший в деревне Боярщина, напротив Кижей. Как и Рябинин, Щеголенок неоднократно выступал в Петербур­ге, а в Москве он познакомился со Львом Николаевичем Толстым. По приглашению Толстого Щеголенок летом 1879 года несколько месяцев гостил в Ясной Поляне. Лев Николаевич много записывал от него, и именно рассказы, легенды и былины Щеголенка легли в основу нескольких «Народных рассказов» Толстого. В письме к В. В. Стасову Л. Н. Толстой писал: «У меня гостил летом (...) Василий Петрович Щеголенок, олонецкий мужик, певец былин — очень умный и хороший старик».

Выдающейся народной поэтессой была Ирина Анд­реевна Федосова, знамени­тая на все Заонежье во­пленица. Она прожила труд­ную, суровую жизнь, как две капли воды похожую на жизни многих крестьянских женщин, обремененных нуж­дой, непосильным трудом, ежедневно угнетаемых и уни­жаемых. Но тяготы жизни не вытравили из нее ее огромного природного да­ра — дара любви к людям, сострадания и поэзии. Фе­досова была плакальщицей. Без нее не обходились в округе ни одни похороны,ни одни проводы в рекруты, ни одна свадьба. Чу­жое горе понималось ею как свое, и каждый плач-импро­визация был исполнен высокой художественной силы, ста­новился явлением искусства. Приведем один из похоронных плачей Федосовой:Мне кулы с горя, горюше, подсватнея?Рассадить ли мне обиду но темным лесам?Уже тут моей обндушке не местечко.Как посохнут вси кудрявы деревиночки!Мне рассеять ли обиду по чистым полям?Уже тут моей обидушке не местечко— Задернят да вси распашисты полосушки!Мне спустить ли то обиду во быстру реку?Загрузить ли мне обиду во озерышке?Уже тут моей обидушке не местечко— Заболотсет вода да в быстрой реченьке,Заволочнтся травой мало озерышко!Мне куды с горя, горюше, подеватися.Мне куды, бедной, с обидой укрыватися?Во сыру землю горюше наб вкопатися!Федосова удивительно умела проникнуться чужим горем и выразить его в своей поэзии. Приводят случай, проис­шедший во время одного из выступлений Ирины Андреевны (она много выступала в Петербурге, Москве, Нижнем Нов­городе). Одна немолодая дама попросила ее выразить свою тоску и горе по дочери, с которой она рассталась. Федосова подробно расспросила об обстоятельствах и начала причитывать. В конце причитания в зале плакали, а дама, зака­завшая плач, находилась в обмороке.Искусством Федосовой восхищались многие деятели рус­ской культуры второй полвины XIX века. Ее слушал Ф. И. Шаляпин, писавший впоследствии: «...только в ее изумительной передаче мне вдруг стала понятна глубокая прелесть народного творчества». А. М. Горький слушал выступления Федосовой в 1896 году на Всероссийской ху­дожественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде. Он написал о ней два восторженных очерка, а впоследствии посвятил ей страницы романа «Жизнь Клима Самгина». В одном из очерков, написанных в Нижнем Новгороде, Горький писал: «Маленькая, хромая, вся в морщинах, с се­ребряной головой, она как-то выкатилась, а не вышла на эстраду<...>» И далее: «А вопли, вопли русской женщины, плачущей о своей тяжелой доле,— все рвутся из сухих уст поэтессы, рвутся и возбуждают в душе такую острую тоску, такую боль, так близка сердцу каждая нота этих мотивов, истинно русских, небогатых рисунком, не отличающихся раз­нообразием вариаций — да!— но полных чувства, искрен­ности, силы (...)».Творчеству Федосовой уже при ее жизни уделялось боль­шое внимание. Достаточно сказать, что В. И. Ленин исполь­зовал ее рекрутские плачи, изданные в книге «Причитания Северного края», как материал для изучения настроений, быта, жизни пореформенного крестьянства. Н. А. Некрасов перечитывал книгу плачей Федосовой много раз и исполь­зовал мотивы ее причитаний в поэме «Кому на Руси жить хорошо» (глава «Крестьянка») почти дословно. Современ­ники прекрасно понимали, что Ирина Федосова — явление уникальное, неповторимое в русской культуре.Много лет Ирина Андреевна прожила в Петербурге, од­нако, в 1899 году, почувствовав себя нездоровой, вернулась на родину, в Заонежье, в деревню Лисицино Кузарандской волости. Здесь она вскоре и скончалась — 10 июля 1899 года. Могила Ирины Федосовой находится на кладбище при Ку­зарандской церкви, на берегу Онежского озера. Отсюда далеко видны острова и проливы Заонежья, виден тот край, который стал родиной удивительных, самобытных народ­ных певцов и поэтов, заповедником русской народной поэзии...

Кузница из д. Суйсарь

Ознакомившись с выставкой «Фольклор Заонежья», спустимся вниз по съезду. Прямо перед нами второе и пока последнее сооружение, перевезенное в музей «Кижи» из Прионежья — кузница из деревни Суйсарь.Кузница была построена в начале XX века, а перевезена в музей в 1978 году. По старинной традиции полагалось «выносить» кузницы за пределы деревни — постоянно пы­лающий в горне огонь мог вызвать пожар, и важно было, чтобы от кузницы не сгорело все селение. Кузница из деревни Суйсарь, в соответствии с традициями, также по­ставлена в музее подальше от жилых построек.Однако такое «изгнание» кузницы из деревни отнюдь не означало неуважения к ней. Наоборот, это сооружение с древности считалось одним из самых уважаемых в селе, а кузнечное ремесло — важнейшим из ремесел. Это вполне объяснимо: ни с одной крестьянской работой невозможно было как следует справиться без созданных кузнецом вещей.Кузница — простое бревенчатое строение, пол его — земляной (во избежание пожара от искр), окошки кро­шечные, и поэтому внутри постройки всегда царил полу­мрак. Отсутствие дневного света было очень важно в работе кузнеца: степень нагрева железной заготовки он определял «на глазок», по насыщенности ее цвета, а цвет раскален­ного металла лучше виден в полутьме. Благодаря тьме, царившей внутри кузницы, все в ней казалось непосвящен­ным таинственным. В полумраке ярко пылали языки пламени в горне, плясали по стенам и лицам работавших багровые отсветы. Кузнец, уверенно орудуя клещами, вынимал изогня раскаленный докрасна кусок железа. Вдвоем с под­мастерьем, как бы совершая некий обряд, он обрабатывал заготовку — сам ударял по ней молотом поменьше, указывая, где бить, а молотобоец бил молотом большим, тяжелым. Поэтому обычно из кузницы доносились чередующиеся звуки, высокий и низкий.Кузнецы и их деятельность с древности были окружены множеством легенд и поверий. Считалось, что они умеют колдовать. Поэтому в древности кузнецы часто выполняли обязанности лекарей. «Лечение» заключалось в том, что при помощи кузнечного инструмента и заговоров из больного изгонялся «злой дух» — болезнь. Часто кузнецы изготовляли из железа лечебные амулеты — браслеты и подвески. Желе­зу с древности приписывали охранительные свойства. Не случайно еще в начале XX века над дверью в дом и хлев прибивали подкову, а жениху перед свадьбой клали в карман железные гвозди — все это должно было предохранить от злых духов.В старину существовало поверье, что, подобно тому как кузнец сваривает железо, он может соединить судьбы двух людей. В «обязанности» кузнеца зачастую входило устройст­во свадеб. В русской деревне еще в прошлом веке су­ществовал заговор: «На море, на океане, на острове Буяне стоят три кузнеца, куют кузнецы там на трех станах. Не куйте вы, кузнецы, железа белого, а прикуйте ко мне мо­лодца».Покровителем кузнецов во времена язычества на Руси считался бог Сварог, славянский бог-кузнец, изобретатель металлов и покровитель семьи. Огонь древние славяне на­зывали Сварожичем, сыном Сварога. После того как на Руси было принято христианство (988 г.), языческие боги «переродились» в народном представлении в христианских святых. На место языческого Сварога пришли христианские святые Кузьма и Демьян — покровители кузнечного дела. Как и Сварог, Кузьма и Демьян считались покровителями брака. Поэтому девушки в их день устраивали посиделки и приглашали на них парней. День Кузьмы и Демьяна (1 ноября) был всегда праздником кузнецов, которые в этот день обычно не работали.Кузнечное ремесло занимало большое место и в перво­бытных представлениях карел и финнов. Именно поэтому важнейшей из рун «Калевалы», рассказывающих о «перво­родных началах» мира, является руна о рождении железа. Один из главных героев эпоса — кователь Илмаринен, соз­давший Сампо, мельницу счастья.

Потребность в железных вещах во все времена была велика. Между тем изготовление каждой железной вещи требовало большого труда. В старой Карелии использовали болотную или озерную руду, которую добывали, выплывая на озеро или болото на больших плотах и черпая руду со дна ковшами с длинной ручкой. Дальнейшая обработка содержа­ла в себе много этапов: сушка, обжиг, дробление, промы­вание, опять обжиг и, наконец, варка железа в глинобитных домницах. Полученную вязкую, раскаленную массу проковы­вали, и получался прямоугольный брус железа — крица. Из крицы изготовляли разнообразные предметы, необходимые в крестьянском быту.Интерьер кузницы из деревни Суйсарь сохранился до нашего времени. Здесь и наковальня с набором молотов и кувалд разных, размеров, и горн, и кожаные мехи, которые раздувались при помощи палки-рычага и подавали воздух в горн, чтобы не гасли в нем угли. Здесь же, в кузнице, на небольшой выставке — разнообразные произведения кузнеч­ного искусства.Русские и карельские кузнецы пронесли свое искусство через века. В этом убеждаешься, знакомясь с экспонатами выставки. К XIX веку технология кузнечного дела почти не изменилась, мало изменился и набор вещей, создававших­ся кузнецами. И по-прежнему каждая созданная в деревен­ской кузнице вещь отличалась особой, неброской, но неповто­римой красотой. На выставке можно увидеть топоры и ухва­ты, стремена и багры для сплавления леса, округлые медные рукомойники и колокольчики для коров, витые висячие люстры и сечку со скругленными краями... В каждой из этих вещей—труд и душа неизвестных мастеров, живших и творивших в деревнях старой Карелии. Каждое из куз­нечных изделий — памятник древнему и прекрасному ре­меслу.Возле кузницы из деревни Суйсарь реконструированы точило и станок для подковывания лошадей. Лошадь заво­дили внутрь небольшого заграждения, привязывали и, по­очередно поднимая ее ноги, подковывали. Обычно это делали весной, накануне тяжелых, ответственных работ по вспашке земли.

kartravel.ru

• 
  Виды древних парусников
• 
  Фото марсель древние
• 
  Древняя казахская одежда
• 
  Древняя нация чеченцы
• 
  Самый древний мем
• 
  Сервилия древний рим
• 
  Электра древняя греция
• 
  Чай древний лекарь
• 
  Туника древнего элементаля
• 
  Сундуки древняя обсерватория
• 
  Пантеон древних германцев