Наложница – это женщина, которая существовала во времена рабства. Древний рим наложницы
Наложница – это женщина, которая существовала во времена рабства :: SYL.ru
Понятие «наложница» существует с древнейших времен. Наложница – это женщина, которая жила в доме, но никогда не ставилась наравне с женами. Не обладая никакими особенными правами, она все же стремилась к ним. В этой статье мы рассмотрим, что такое наложница.
В иудаизме
В древние времена, если у хозяина дома не было детей, чаще всего, сына от законной жены, с которой он сочетался браком, то он мог из служанки или рабыни сделать наложницу. Сыновья, рожденные в этом союзе, считались сыновьями жены. Примером из Библии может служить история Авраама и Сары, у которых до самых преклонных лет не было детей. Это их очень огорчало. Тогда Сара сама привела в спальню мужа свою прислужницу Агарь. У неё от Авраама родился сын Измаил. Агарь стала вести себя в доме дерзко, захотела занять место законной жены, и Сара отдалила её от своего мужа. Так из Библии мы узнаём, что наложница – это служанка.
Ветхозаветные времена
Из Библии мы также узнаем, что у царя Соломона было 700 жен и 300 наложниц. Все они происходили из чужих земель и требовались царю по политическим причинам. Браки скрепляли союзы государств.
В древнем Риме
В рабовладельческие времена человеку из хорошей семьи, часто – уже женатому и имевшему детей, могла понравиться его рабыня. Не разводясь с женой и не оформляя отношений с новой женщиной, он просто жил с ней. То есть в то время наложница – это рабыня, которую потом могли отпустить на волю.
Наложницы князя Владимира
Креститель Руси просто отмечался своим жестоким и распущенным нравом. Сын рабыни Малуши, воспитанный с трёх лет княгиней Ольгой, он имел не только пять законных жен, но и гарем. Триста наложниц у него жили в Белгороде, триста – в Вышгороде и двести – селе Берестовом, которое находится недалеко от Киево-Печерской лавры. Это, конечно, были в основном рабыни, которых он уводил из покоренных им земель.
Властители Поднебесной
Сыны Неба, так еще называли китайских императоров, обладали обширными гаремами, что народ очень одобрял. Подданные считали, что он обладает нечеловеческим запасом жизненной силы, соединяясь с огромным количеством женщин, от которых исходит энергия инь. Таким образом, всем жителям передавалась гармония инь-ян.
У знатных людей также были гаремы. Очень часто, женившись, они делали наложницами ближайших родственниц жены. То есть в Китае наложница – это племянница или сестра супруги.
В исламе
Гарем – это запретное место, и в него не могла попасть девушка со стороны. Родители считали честью, что смогли продать девочку султану. Ребенка там выращивали, обучая всем тонкостям поведения: умению поддержать разговор, танцам, теологии, грамоте, музыке, этикету. Когда из девочки подрастала девушка, то её показывали господину. Если она нравилась, то родители получали большие деньги, а если нет – то никто её не изгонял. Просто родители получали меньшую сумму. Если девять лет султан не обращал на неё внимание, то наложница султана имела право покинуть гарем и даже выйти замуж, получив «приданое».
В гареме жила не одна сотня женщин, и все они подчинялись строгим правилам. На низшей ступени стояли «джарийе», которые занимались уборкой и обслуживали всех остальных наложниц. Далее следовали «одалык». Именно они уходили из гарема, если султан ими не интересовался. Потом шли постоянные фаворитки – «икбал». Самую высшую должность занимала мать правителя – валиде, которая управляла всем гаремом, а то и страной, и наложницей не являлась.
Из статьи видно, что наложницы существовали в разных странах. Их разделяли огромные территории и тысячелетия, но это является последствием патриархата, когда мужчина стал занимать господствующее положение, захватив власть во всех сферах жизни.
www.syl.ru
Введение Римские идеалы. Сексуальная жизнь в Древнем Риме
Введение
Римские идеалы
Чтобы верно оценить место и роль морали в жизни какого-либо конкретного народа, необходимо знакомство с идеалами, на достижение которых направляет свои усилия этот народ. Хотя основа характера любых народов и рас мира едина – человеческие инстинкты, – сексуальная мораль на практике может быть одной, если в ее основе лежит философия позднего Ницше (что вполне возможно), и совершенно иной, если она основывается на доктринах христианской церкви Средневековья.
Историки и философы всегда пытались объяснить характер древних римлян путем сравнения и сопоставления их с другими типичными народами той эпохи – например, с греками или германцами. Мы и сегодня, следуя течению современной мысли, объясняем величайшие достижения римлян и Римского государства ссылкой на национальный характер и закрепляем это объяснение, приписывая характер римлян к одному вполне определенному типу. С первого взгляда кажется, что для этого есть некоторые основания, так как римские авторы (особенно эпохи Августа) часто высказываются в том смысле, что римляне действительно подпадают под данную классификацию. В шестой книге «Энеиды» Вергилия (851) призрак Анхиза, заглядывая в будущее, предрекает задачу еще нерожденного римского народа:
Римлянин! Ты научись народами править державно —
В этом искусство твое! – налагая условия мира,
Милость покорным являть и войною смирять надменных![1]
Ливии, великий историк эпохи Августа, в предисловии к своей гигантской работе говорит: «Если какому-нибудь народу позволительно освящать свое происхождение, возводя его к богам, то военная слава народа римского такова, что, назови он своим предком и отцом своего родоначальника самого Марса, племена людские снесут и это с тем же покорством, с каким сносят власть Рима»[2]. Такими возвышенными словами задачу и характер Рима описывали римляне эпохи Августа. Но следует помнить, что описывали они идеал, который еще предстояло воплотить. Делать вывод, что этот идеал иллюстрирует истинную натуру римлян, было бы такой же ошибкой, как и заключать, судя по ницшевскому «Заратустре», что сам Ницше обладал сильным и доминирующим характером. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что философы и поэты объявляют идеалом такой характер, который им самим менее чем свойствен. Поэтому на основании слов Ливия и Вергилия нельзя делать вывод, что характер римлян раскрывался в насилии и завоеваниях.
Поэт Гораций высказывался о римлянах старой поры более осторожно. «То были дети воинов-пахарей» – так он называет их в «Одах» (iii, 6):
В полях ворочать глыбы привыкшие
Киркой сабинской, и по слову
Матери строгой таскать из леса
Вязанки дров в тот час, когда тени гор
Растянет солнце, снимет с усталого
Вола ярмо и, угоняя
Коней своих, приведет прохладу[3].
Гораций восхваляет это племя, хотя подвергает презрению его деградировавших потомков – своих современников: ведь именно оно победило Пирра, Антиоха и могущественный Карфаген, тем самым заложив основы мировой империи. В этом отношении Ливий согласен с Горацием: «Не было никогда государства… куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость»[4]. Несложно отыскать цитаты и других авторов, которые подтверждали бы подобный взгляд на ранних римлян как на народ простых и скромных земледельцев. Итак, самые первые римляне, какими они смутно видятся на рассвете истории, вовсе не похожи на народ, рвущийся к власти, и еще менее – на народ, стремящийся покорить весь мир. Это было сообщество здравомыслящих, трудолюбивых, прагматичных крестьян.
Народу со здоровыми и примитивными инстинктами естественно было размножаться, резко увеличивая свою численность, и по этой причине стремиться к расширению своих территорий. Это неизбежно приводило к конфликтам с соседями, которые сперва были могущественнее Рима. Кроме того, нам сообщают, что нация земледельцев занялась также и торговлей и даже заключила торговые соглашения с Карфагеном, который в те времена был хозяином Западного Средиземноморья. Но по-прежнему мы не видим ни следа попыток доминировать, свойственных тем прирожденным завоевателям и строителям империи, которых нам советуют искать среди римлян. Следовательно, мы не вправе делать вывод о том, что психологически римляне были расой завоевателей.
Приходим к заключению, что в начальный период своей истории римлянин прежде всего был практичным человеком с примитивным и здравым разумом, который видел свой мир как место для простейшей и древнейшей деятельности цивилизованного народа – земледелия и животноводства. И весь его образ мышления был столь же примитивен, сколь и его жизнь. Любая отвлеченная деятельность – искусство, наука, философия – была еще недоступна ему. Этот народ не мог породить мыслителей, таких, как Фалес и Гераклит, художников, как Фидий, поэтов, как Алкей и Сафо. Но с самой ранней эпохи своего существования он должен был обладать примитивной верой в божественные силы, особенно в персонифицированные силы природы и в религиозный характер некоторых действий и обрядов. Легко понять, как подобный народ, проводящий все свое время в узком круге примитивных практических обязанностей, приобретает чрезвычайно сильную волю к жизни, для которой не свойственны малейшие следы отвлеченной мысли. Если подобная воля к жизни сталкивается с внешним противодействием, она сопротивляется изо всех сил, удваивается и учетверяется в своей мощи, находит удовольствие в успешной самозащите, затем от обороны переходит к наступлению, ищет и находит более широкие сферы и новые возможности для самореализации, выполнения своей задачи, повсюду навязывая свою волю слабым и побежденным. Таков процесс: народ, сражающийся за выживание, вначале становится завоевателем, а завоевание, как известно, ведет к созданию империи.
Но народ, пользующийся силой на протяжении веков, с легкостью научится и злоупотреблять ею. Это вытекает из природы данного процесса, вернее, из природы человека. Человек с самого момента своего появления на земле не был ангелом, скорее диким зверем. Можно сослаться на последнюю работу Шпенглера «Человек и техника», особенно на следующие слова: «Человек – это не добродушный простак, но и не антропоид со склонностью к технике, каким его описывает Геккель и изображает Габриэль Макс. Такое изображение – карикатура, на которую до сих пор падает плебейская тень Руссо. Напротив, вся жизнь человека – это жизнь храброго и великолепного, жестокого и хитроумного дикого зверя. Она проходит в охоте, убийствах и поглощении. Этот зверь существует – и поэтому он властвует». Столь откровенные слова правдивы лишь отчасти; но речь об этом пойдет позже. Сейчас важно, что они скорее относятся не к человечеству в целом, а к римской нации в том виде, какой она сформировалась в ходе истории.
Рим, постепенно возвысившись и достигнув блестящей вершины своего развития, создал величайшее доступное ему творение – гордую и с виду вечную империю. Но не следует забывать, как строилось это величественное сооружение. Оно покоилось на жестокой тирании, зверском умерщвлении людей и целых народов, на широкомасштабном и непрерывном кровопролитии. Мы уже говорили, что злоупотребление властью – естественное следствие господства правителя и завоевателя. И такие злоупотребления возникнут тем скорее и неизбежнее, если духовная конституция завоевателя не сможет их предотвратить, то есть если ему чужды элементы интеллектуальной или духовной жизни, уравновешивающие волю, направленную лишь на сугубо прагматичные цели самосохранения и достижения власти.
Примерно ко времени окончательного поражения Ганнибала римляне начали вступать в контакт с царствами Восточного Средиземноморья. Когда эти контакты участились, Рим познакомился с греческой культурой, и она, как мы увидим в дальнейшем, оказала на него глубокое и разнообразное влияние, которое не всегда шло ему на пользу. Именно первые контакты с эллинизмом и завоевание великих богатых царств дали Риму возможность найти выход своим амбициям в новом проявлении – жажде наживы. С тех пор покоритель средиземноморских стран становится и их безжалостным эксплуататором. С тех пор, как мы покажем ниже, Рим затопили миллионы рабов, на хребтах которых держалась вся надстройка римского общества. (Эта надстройка с экономической точки зрения была смертельно опасна для собственного существования, так как не могла не обрушиться сразу же, как только исчезнет ее основа – иссякнет постоянный приток рабов.) Кроме того, «богатство привело за собою корыстолюбие, а избыток удовольствий – готовность погубить все ради роскоши и телесных утех», как говорит Ливий в своем предисловии[5]. С одной стороны, идеал власти вел Рим к грубой эксплуатации мира, а с другой – к более зловещему явлению, к деградации, неизвестной грекам – к садизму, характерной черте римской сексуальной жизни, столь распространенному в имперский период.
Не хотелось бы утверждать, что жизнь римлян находила удовлетворение только в садизме и жестокостях. Контакты с Грецией привели к появлению римской литературы, которая в последующие столетия достигла большой утонченности. Был в Риме и небольшой слой богатых людей, чью жизнь, протекавшую среди покоя и культуры, нам не за что презирать, – об этой добродушной жизни дают представление некоторые строки Горация и письма Плиния Младшего. Но все же мы должны помнить, что большинство людей не интересовало ничего, кроме panem et circenses – хлеба и зрелищ, и что для многих богатых культурных римлян культура была всего лишь оболочкой, которая легко слетала, обнажая грубые и жестокие инстинкты крестьянина. Данные темы мы будем развивать и подробно рассматривать в следующих главах книги.
Естественно поэтому, что у римлян сексуальная жизнь принимала более грубые, чем у греков, формы. Римляне изначально были неотесанными крестьянами, прикованными к плугу и стойлу; затем они стали жестокими воинами; и наконец, горстка самых лучших и одаренных превратилась в государственных деятелей. Но для народа с подобной историей, для народа, почти никогда не проявлявшего реального интереса к искусству, истории и философии, возвышенная и одухотворенная сексуальная жизнь, или ее развитие в духе видений Платона, была недоступна. Для римлян с их примитивным характером достаточно было направить свои сексуальные инстинкты в простейшее русло. В течение столетий брак означал для римлян суровый и чистый, но прозаический союз; вся власть в семье принадлежала мужу, который не задумывался над более утонченными возможностями секса. Помимо брака, в Риме с ранних времен существовал грубый и отталкивающий тип проституции, направленный практически лишь на удовлетворение чисто чувственных желаний. Об этом характерно высказывается Гораций в «Сатирах» (i, 2, 116):
Когда же ты весь разгорелся и если
Есть под рукою рабыня иль отрок, на коих тотчас же
Можешь напасть, ужель предпочтешь ты от похоти лопнуть?
Я не таков: я люблю, что недорого лишь и доступно[6].
Если Лихт в книге «Сексуальная жизнь в Древней Греции» прав, говоря о «преобладании чувственности в жизни греков», то мы имеем еще большее право допустить такое же преобладание чувственности у римлян.
Однако наше изображение римской жизни будет односторонним, если мы забудем о поэзии. Драматурги Плавт и Теренций, лирики Катулл, Тибулл, Овидий, Проперций, Гораций, эпический поэт Вергилий – все они пытались, и часто не без успеха, соединить римскую силу с греческим изяществом и совершенством формы. В их многочисленных произведениях вырисовывается запоминающееся и впечатляющее отображение любовной жизни народа. Правда, изобразительное искусство в Риме не дало великих и независимых произведений, которые бы говорили о любви так же выразительно, как греческие вазы, или дышали тем же утонченным и чарующим эротизмом, как великолепные скульптуры Праксителя и других греческих мастеров. Единственная по-настоящему идеальная фигура в римской скульптуре, Антиной, возможно, появилась на свет благодаря гомосексуальным чувствам императора Адриана. Многочисленные стенные росписи в Помпеях и других местах выражают грубую и неприкрытую чувственность.
Попробуем подвести итоги. Римский характер в основе своей был прагматичным. Этот дух прагматизма приводил римлян в ряды крестьян, солдат, государственных деятелей и тем самым вызвал к жизни их величайшее достижение – империю. Позже, посредством контактов с греческим духом, прагматизм породил философскую мысль Цицерона и Сенеки и исторический гений Ливия и Тацита. Но в римском характере отсутствовали интеллектуальная и духовная основы истинной, оригинальной цивилизации, активно заявлявшие о себе в греческом характере. Римская сексуальная жизнь шла параллельно этому развитию: сперва находя удовлетворение в простой, суровой и прозаической семейной жизни, развиваясь затем в более утонченные формы чувственности и деградируя до садизма, но всегда оставаясь инстинктивной и бездуховной. И все же, подобно могучей Римской империи, римская сексуальная жизнь иногда дает примеры величия, возможно отталкивающие, но неизменно впечатляющие.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
антиковед о правах женщин в Древнем Риме — T&P
Женщины в Древнем Риме были весьма независимы для того времени, хотя во многих вопросах их свобода была очень спорной: с одной стороны, они могли самостоятельно освобождать рабов, с другой стороны, по правилам не имели права не выйти замуж. «Теории и практики» публикуют фрагмент из книги Мэри Бирд «SPQR: История Древнего Рима», которую в конце ноября выпускает издательство «Альпина Нон-фикшн», о том, какие на родине римского права были права у женщин — на бумаге и в реальности.
Брак в Риме, по сути, был делом простым и сугубо частным. Государство, в отличие от наших дней, играло минимальную роль. В большинстве случаев мужчина и женщина считались мужем и женой, если они это утверждали, и они прекращали находиться в браке, если оба, или один из них, объявляли о расторжении брака. И это все, не считая одной-двух пирушек, что требовалось большинству римских граждан. Для богатых имелись более официальные и дорогостоящие свадебные церемонии с знакомыми нам символами изменения статуса: специальными нарядами (невесты традиционно были в желтом), песнями, шествиями и переносом невесты на руках через порог супружеского дома. Имущественные хлопоты тоже возрастают для богатых: в частности, отец невесты собирает приданое, которое ему возвращается в случае развода. Одна из неприятностей, постигших Цицерона в 40-х гг. до н. э., заключалась в том, что ему пришлось возвращать приданое Теренции, в то время как вечно нуждавшийся в деньгах Долабелла, похоже, не вернул приданое Туллии, по крайней мере в полном объеме. Женитьба на молодой Публилии давала надежду компенсировать потери.
Основной целью брака было, как и во всех прежних культурах, получение законнорожденного потомства, которое автоматически наследовало статус римских граждан, если оба родителя были гражданами или удовлетворяли различным условиям смешанного брака с чужеземцами. Именно это и лежало в основе сюжета о похищении сабинянок: первые браки в новом городе изображаются как «законное изнасилование» в целях продолжения рода. То же послание транслируется на надгробиях римских жен и матерей в течение всей римской истории.
Эпитафия примерно середины II в. до н. э., написанная на «нелюбезной гробнице любезной женщины», некоей Клавдии, точно передает традиционный взгляд: «Своего мужа она любила всем сердцем. Она произвела на свет двух сыновей: одного из них она оставила на земле, другой находится под землей. В речах она была прелестна, а также соразмерна в движениях. Она следила за домом. Пряла шерсть. Больше сказать нечего». Иными словами, достойная роль женщины заключалась в том, чтобы быть преданной своему мужу, производить потомство, радовать глаз, быть хорошей хозяйкой и вносить вклад в домашнее благосостояние, занимаясь ткачеством и прядением. Другие посмертные посвящения превозносят женщин, проживших всю жизнь подле одного мужа, и подчеркивают такие «женские» добродетели, как целомудрие и верность. Сравните эпитафии Сципиона Барбата и его потомков, где восхваляются военные достижения, государственные должности и активность в общественной жизни.
Себастьяно Риччи, «Похищение сабинянок». ок. 1700 года
Трудно сказать, насколько это представление было идеализированным образом женщины, а насколько реальностью. Безусловно, многие громкогласно сокрушались по старым добрым временам, когда женщин держали в строгости. Эгнация Метелла, который забил жену палкой до смерти за то, что вино пила, приводил в пример один писатель I в. до н. э. (Это совершенно мифический случай в царствование Ромула.) Даже император Август воспользовался образом прялки для создания благопристойного традиционного впечатления. Он просил жену Ливию «позировать перед прессой», как сейчас бы выразились, работая за ткацким станком в атрии на глазах у публики. Однако есть основания полагать, что «старые добрые времена» были во многом продуктом фантазии более поздних моралистов и плодотворной темой для потомков, мечтающих восстановить былое благолепие.
Не менее спорным оказывается образ противоположного свойства, набиравший популярность в I в. до н. э.: новый стиль поведения свободной женщины. Считается, что римлянки в это время предпочли иной стиль жизни, предполагавший социальную активность, свободный секс, нередко также супружеские измены, не сдерживаемые ни мужем, ни семьей, ни законом. Некоторые такие дамы хотя бы принадлежали к «полусвету», они были актрисами, певицами, девушками по вызову и проститутками. К их числу относится известная вольноотпущенница Волумния Киферида, любовница и Брута, и Марка Антония — и убийцы, и горячего поклонника Цезаря. Однако так вели себя и многие жены и вдовы высокопоставленных сенаторов.
Клодия Пульхра Терция
Всех затмила слава печально известной Клодии, сестры злейшего врага Цицерона Клодия, жены сенатора, умершего в 59 г. до н. э., и любовницы поэта Катулла (впрочем, в ее списке значились и многие другие). Теренция, по слухам, тоже ревновала Цицерона к сестре Клодия. Ее то превозносили, то низвергали как неразборчивую соблазнительницу, коварную интриганку, почитаемую богиню и ходящую по краю авантюристку. Цицерон называл ее «палатинской Медеей» — удачно придуманное выражение, соединившее образ страстной ведьмы-детоубийцы из греческой трагедии и место жительство Клодии в Риме. Катулл дал ей в своих стихах псевдоним Лесбия, не только чтобы скрыть ее настоящее имя, но и в честь греческой поэтессы Сапфо, родом с острова Лесбос: «Будем, Лесбия, жить, любя друг друга! / Пусть ворчат старики — за весь их ропот / Мы одной не дадим монетки медной! … / Дай же тысячу сто мне поцелуев…»
Однако не стоит все эти яркие образы принимать за чистую монету. Отчасти это только эротические фантазии. Отчасти — отражение обычных страхов патриархального общества. В истории известны случаи, когда мужчины оправдывали свою власть над женщиной, одновременно смакуя женскую распущенность и осуждая опасную и грешную самку, чьи во многом выдуманные прегрешения, сексуальная неразборчивость (при этом встает неудобный вопрос об отцовстве любого ребенка) и безответственное пьянство требовали жесткого контроля со стороны мужчины. История про бескомпромиссное поведение Эгнация Метелла по отношению к его выпившей жене и слухи о диких пирах у Клодии — две стороны одной идеологической медали. Кроме того, во многих случаях ужасающие описания женской преступности, власти и злоупотреблений создаются не для разоблачения конкретных особ, а чтобы спровоцировать совсем другую дискуссию. Так, Саллюстий, обсуждая заговор Катилины, уделяет внимание нескольким женщинам, игравшим, предположительно, заметную в этом роль. Яркие женские образы символизируют аморальную испорченность общества, породившего Катилину. «Что берегла она меньше — деньги или свое доброе имя, было трудно решить», — насмехался Саллюстий над женой сенатора и матерью одного из убийц Цезаря, характеризуя, как ему казалось, дух времени. Цицерон со своей стороны использовал Клодию как успешный отвлекающий маневр в непростом судебном разбирательстве, где он защищал одного из своих дружков, бывшего любовника Клодии, которого обвиняли в убийстве. Именно из этой речи Цицерона стала известна большая часть подробностей ее сомнительного поведения — от регулярных прелюбодеяний до диких пляжных вечеринок, превращавшихся в оргии. Целью Цицерона было отвести обвинение от своего друга, дискредитируя ревнивую Клодию и делая из нее посмешище и главную злодейку, оказавшую дурное влияние на его подзащитного. Трудно, конечно, вообразить себе Клодию целомудренной, сидящей дома женой и вдовой, но если бы она удосужилась в своем изысканном доме на Палатине прочитать это цицероновское описание, то вряд ли себя узнала.
Римская фреска, запечатлевшая идеализированную сценку античной свадьбы, где люди и боги действуют вместе. Невеста с покрытой головой сидит в центре на супружеском ложе, ее подбадривает расположившаяся рядом Венера. К ложу прислонилась фигура Гименея, одного из богов-защитников супружества. В дальнем левом углу люди заняты приготовлениями к купанию невесты
Женщины в Древнем Риме, со всей очевидностью, были гораздо более независимыми, чем в классической Греции или на Ближнем Востоке, хотя по нынешним понятиям и свобода римлянок была существенно ограничена. Особенно заметна разница с классическими Афинами, где женщины из богатых семей должны были вести довольно замкнутый образ жизни, не на виду у сограждан, по большей части отдельно от мужчин и их социальной активности (у бедных, понятно, не было ни средств, ни места для такого разделения). Надо сказать, что для римлянок тоже существовали неудобные ограничения: император Август, к примеру, сослал их на задние ряды театров и цирков. Отделения для женщин в общественных банях обычно были намного теснее, чем для мужчин. Самые роскошные части дома были отданы под мужские занятия. Однако женщины не были невидимками для римского общества, а дома не были строго поделены на женскую и мужскую половины, с запретными зонами для представителей какого-то пола.
Женщины принимали участие в трапезе наравне с мужчинами, и это были не только работницы секс-индустрии, эскорта и театра, из которых традиционно состояло женское общество на пирах в древних Афинах. Одно из первых злодеяний Верреса было вызвано различиями в римской и греческой обеденной традиции. В 80-х гг. до н. э., когда он служил в Малой Азии, больше чем за десять лет до его сицилийской эпопеи, Веррес и кто-то из его подчиненных добились приглашения на обед к какому-то злосчастному греку. После изрядного количества выпитого они попросили хозяина позвать к ним свою дочь. Грек ответил, что приличные дамы не присутствуют на пиру мужчин. Римляне не вняли его словам и отправились на поиски девушки. Последовала потасовка, в которой был убит один из охранников Верреса, а сам хозяин был облит кипятком. Позже грека казнили за убийство. Цицерон подробно, сгущая краски, излагает эту историю, почти как новое изнасилование Лукреции. Это еще и рассказ об огромных различиях в представлениях о правильном поведении женщин в пределах одной империи: пьяным умом охватить эти правила уже не получалось.
«Тарквиний и Лукреция» работы Тициана и Рубенса
Некоторые предписания закона, касавшегося брака и прав женщин, отражали эту относительную свободу. «На бумаге» действительно оставались некоторые жесткие положения. История о муже, насмерть избившем жену за глоток вина, была всего лишь ностальгическим мифом, однако закон и впрямь наделял мужа, по крайней мере формально, правом казнить жену, уличенную в прелюбодеянии. Однако не известно ни одного случая реального применения этого закона, а большая часть свидетельств указывает совсем на другое. Женщина не брала имя мужа и не попадала целиком под его господство. После смерти отца взрослая женщина могла самостоятельно владеть собственностью, покупать и продавать, наследовать или составлять завещание, освобождать рабов — у нее были такие права, о каких британская женщина не могла мечтать вплоть до 1870 г.
Единственным ограничением было назначение опекуна (tutor), который должен был одобрить любые решения и сделки женщины. Проявлял ли Цицерон высокомерие или женоненавистничество, или он просто пошутил, как великодушно считают некоторые, когда объяснял нужность этого правила женским неразумием, трудно точно сказать, однако его собственную жену, похоже, ничто не стесняло, когда она продавала дома для сбора средств в помощь Цицерону в изгнании, или когда она собирала деньги за аренду ее имений, — никакие опекуны нигде не упомянуты. В результате одной из реформ Августа в конце I в. до н. э. или в начале следующего века женщины, являвшиеся свободнорожденными гражданками и родившие трех детей, освобождались от необходимости иметь опекуна; вольноотпущенницы получали такое право, начиная с четвертого ребенка. Это был пример умного «радикального традиционализма»: он даровал новые свободы женщинам, добросовестно выполнившим свои традиционные обязанности.
Как ни странно, женщины пользовались значительно меньшей свободой при вступлении в брак. Прежде всего, у них не было выбора, выходить или не выходить замуж. По правилам, все свободнорожденные женщины должны были стать замужними. Не было тогда незамужних тетушек, и единственный способ остаться одинокой был вступить в особую группу, например присоединиться к весталкам, которые добровольно или вынужденно хранили девство. Да и в выборе мужа свободы было немного. У богатых и могущественных брак часто служил для скрепления политических, социальных или финансовых союзов. Однако наивно думать, что у дочери крестьянина, который решил заключить сделку с соседом, или у девушки-рабыни, которой хозяин дарует свободу, чтобы жениться на ней (не очень редкий случай), был более весомый голос в выборе супруга.
Брачные альянсы играли существенную роль в политике поздней Республики. В 82 г. до н. э., например, Сулла попытался обеспечить себе лояльность Помпея, отдав ему в жены свою падчерицу, несмотря на то что она была в тот момент замужем за другим и ждала от него ребенка. Выигрышную партию сыграть не удалось: бедная женщина вскоре умерла при родах. Двадцать лет спустя Помпей скрепил свои отношения с Цезарем в триумвирате, женившись на его дочери Юлии. Для Цицерона и его дочери Туллии ставки были не столь высоки, однако очевидно, что социальное продвижение семейства и укрепление нужных связей всегда были на уме у Цицерона, даже когда все складывалось не совсем по его плану.
Как подобрать мужа для Туллии — этот вопрос больше всего занимал Цицерона, когда он покидал Рим, отправляясь в 51 г. до н. э. в провинцию Киликию. Предстояло устроить ее третий брак после двух недолгих бездетных союзов, окончившихся в одном случае смертью мужа, а в другом — разводом. По письмам можно проследить ход переговоров с рядом более или менее подходящих кандидатов. Один претендент не питал серьезных намерений, у другого были хорошие манеры, о третьем будущий тесть скрепя сердце писал: «Опасаюсь, наша дочка не даст согласия», признавая тем самым за Туллией право иметь свое мнение на этот счет. Поскольку требовалось примерно три месяца, чтобы письмо дошло из Киликии до Рима и вернулся ответ, Цицерону было трудно контролировать процесс, и ему пришлось доверить окончательное решение Теренции и Туллии. Им не приглянулся никто из списка Цицерона, они выбрали Долабеллу, незадолго до этого разведшегося, тоже с безупречной родословной и, по сообщениям римских авторов, очаровательного негодяя, завзятого соблазнителя, хотя и очень невысокого роста. Макробий сохранил злую шутку Цицерона: «Кто привязал моего зятя к мечу?»
Брак по расчету не обязательно был скучным и безрадостным союзом. Все рассказывали о том, как Помпей и Юлия были преданны друг другу, как Помпей страдал, когда жена умерла при родах в 54 г. до н. э., и как при жизни она поддерживала мир между свои отцом и мужем. Брак, иными словами, оказался вполне счастливым, хотя и был задуман по политическим причинам. Ранние сохранившиеся письма Цицерона к Теренции, на которой он женился, скорее всего, по расчету, содержат выражения преданности и любви: «Мой свет, моя желанная! Ведь к тебе все обычно прибегали за помощью и тебя, моя Теренция, теперь так терзают!»*, — писал из изгнания Цицерон в 58 г. до н. э.
В равной степени нередко встречались и брачные союзы, омраченные перебранками супругов, недовольством и разочарованием. Туллия вскоре осознала, что в Долабелле больше негодяйства, чем очарования, и в течение последующих трех лет пара жила раздельно. Но среди окружения Цицерона наиболее несчастным оказался брак его брата Квинта и Помпонии, сестры его друга Аттика. В своих письмах предсказуемо и, может быть, несправедливо Цицерон в основном сваливает вину на жену, но при этом передает удивительно современный характер их свар. Как-то Помпония жаловалась, что не чувствует себя дома хозяйкой, а Квинт на это резко отвечал: «И вот так каждый день». После двадцати пяти лет совместной жизни они развелись. Знаменитым стало высказывание Квинта: «Самое приятное — не делить с ней постель». Реакция Помпонии неизвестна.
На фоне всех матримониальных историй особняком стоит кратковременный второй брак Цицерона с юной Публилией, которой было четырнадцать или пятнадцать лет. Цицерон и Теренция развелись, предположительно, в начале 46 г. до н. э. О настоящей причине их размолвки трудно судить, хотя на эту тему кто только из древних авторов не высказывался, но последнее сохранившееся письмо, написанное Цицероном Теренции в октябре 47 г. до н. э., свидетельствует о том, что в их отношениях что-то изменилось. Всего пара лаконичных строк, обращенных к жене, которую он не видел два года (частично проведенных с войсками Помпея в Греции), содержит скупые инструкции для подготовки дома к его предстоящему приезду. «Если в бане нет ванны, пусть устроят», — основное его распоряжение*. Всего через год с небольшим, после рассмотрения некоторых вариантов, вроде дочери Помпея и другой женщины, о которой он высказался: «Я не видел ничего более скверного», Цицерон женился на девушке моложе его лет на сорок пять. Было ли это обычной практикой?
Первое замужество в возрасте 13–14 лет было обычным делом среди римских девочек. Туллия была помолвлена, когда ей было 11 лет, и вышла замуж в возрасте 15 лет; когда Цицерон в 67 г. до н. э. пишет об обручении «маленькой Туллиолы» с Гаем Кальпурнием Писоном, он имеет в виду «маленькая» в буквальном смысле. Аттик уже начал подбирать женихов, когда его дочери было только шесть.
Среди элиты вполне были распространены такие ранние союзы. Но и среди простых людей, что видно на эпитафиях, было принято выдавать девочек замуж к концу подросткового возраста, а в некоторых случаях — даже в 10–11 лет. Происходила ли при этом консумация брака — вопрос неловкий и, скорее всего, неразрешимый. При этом мужчины, как правило, вступали в первый брак ближе к двадцати годам, с разницей в возрасте с невестой в среднем в десять лет. Некоторым молоденьким невестам доставались мужья в более солидном возрасте, вступавшие в брак по второму или третьему разу. Несмотря на относительную свободу римских женщин, это возрастное неравенство всегда создавало подчиненное положение невесты-ребенка по отношению к взрослому мужчине.
Можно себе представить, что разница в возрасте 45 лет озадачивала даже древних римлян. Почему Цицерон на это отважился? Причиной были только деньги? Или, как утверждала Теренция, это было безрассудное старческое увлечение? Так или иначе, ему пришлось давать ответы на жесткие вопросы, в частности, по поводу необычного решения в его возрасте жениться на юной девственнице. В день свадьбы говорят, он ответил на это: «Назавтра она станет зрелой женщиной (mulier)». Античный ритор Квинтиллиан позже использовал этот ответ в качестве блестящего примера ухода от критики, восхищаясь остроумием автора. Мы бы сочли ответ обескураживающе грубым или прискорбно глупым, что еще раз подчеркивает огромную разницу между нами и миром античного Рима.
theoryandpractice.ru
Интимная жизнь в Древнем Риме
Портрет супруги из второй половине первого века нашей эры
В те дни, кружась стереотип Roman, Командующий мире, женщин, рабов, кровать и многие другие. Хотя жена, дети, вольноотпущенники и рабы только частные компоненты дома. Zdradzanym осознание того гражданина образца сделал плохой гражданин, который в глазах других людей означает плохой командир. Ну, потому что в конце концов ему пришлось иметь дело с большим римской армии на поле боя, над женой, потому что он не может возобладать. Существует, таким образом, тесная связь здесь с вопросом о частной политической и военной.В свою очередь, Вы можете взять своих рабов или рабов с ними и делать то, что он хотел. Существовали широкое лишение девственности и гомосексуализм. Если женатый мужчина был ребенок от раба, официально никто не мог знать об этом. Официально тайные силы, но практически он был широко известен.
Брак
Официально брак в Древнем Риме считался гражданский долг, после чего они родились полноценными гражданами. Чувство двух молодых людей, не является наиболее важным связующим их отношений. O браке отцов решения политических расчетов семьи, надежды на обогащение, увеличение социального престижа. Эти соединения часто воспроизводимых характер контракта. В основном о них spłodzenie потомок его, и дополнительные ласки, поцелуи считались экстравагантными. Кроме того, римские женщины также не смогли растопить это желание. Они были хорошо подготовлены к роли домохозяйки, матери, но не на роль любовницы. Образцово применительно к универсальным стандартам.
Для хорошего тона должны быть взаимное понимание супругов, символически выражается в саркофаг, на котором оба они, взявшись за руки. Часто они, как представляется, формулу так: "Я живу с женой 25 лет, без ссор и я никогда не имел никаких оснований жаловаться". Это была обязанность быть верной женой, то же самое применимо к мужу. В любом случае, в соответствии с так называемым. "Официальный морали". Практически семейной жизни не обойтись так красиво. Жены он так взбитыми кстати, был хорошо обращались, если и только если отец высокие должности, или, как высокая приданое. Для римских рабов на самом деле другой, которому было поручено обеспечить детей и умножения собственности (через приданое). Но у нее странный честь, отличающие его от простого раба: ведь ваш муж может осуществляться в отрыве в любое время, потому что брак сам контракт не был (по большей части было возможным приданое). Ссылаясь на Сенеку, жена Император Клавдий, Мессалина, Развелась и вышла замуж без его ведома. Конечно, люди также предоставлено аналогичное право.
Фреска с изображением полового акта
Вопреки первому впечатлению, у женщин много свободы - Можно даже требуют каких-либо выплат от вашего супруга на быть просто женой. Общая практика со стороны мужчин, в свою очередь, стремятся богатой вдовы (муж ее был недвижимости умножения обязанность жены). С другой стороны, незамужняя женщина может римской найти более низкий статус, официально общения с ней и иметь детей. Такие konkubinaty пользуются общественное признание. Лишь небольшое различие между сожительством и браком, что дети с такими ссылка не становятся автоматически гражданами и не наследовать имущество отца его. Потом родился дилемма: вступать в брак и дать вам полный граждан, но и счастливо живут в гареме раба или подчиненным оставаться на своем ulubienicy, который был самым освобожденный раб?
О неверности своего супруга почтенный муж не мог закрывать глаза, поскольку оно было связано широкое осуждение. Преданная мужчины становятся объектом насмешек ("плохо команду"). Измену жены, предназначенных для ее возлюбленного, в лучшем случае, будучи polanym мочи услуг или в худшем случае кастрации. Что касается ее мужа, он может делать с рабами, которые были только к нему. В общем существуют акты неверности после боев гладиаторов и состязаний колесниц. Тогда болельщиков, независимо от возраста и семейного положения идти в публичные дома. Сенека сам заявил, что "К его жена приходит с обязательством общественного дома для удовольствия". Существовали не имеет возрастных ограничений, даже - еще 10 года (если только он не смог) смогут попробовать момент удовольствия.
Римляне без труда наслаждаться прелестями проституток. В отличие было положение женщин, которые могли бы пообщаться с любителями, чем во сне. Он пишет об этом Плаут во втором веке до нашей эры:
"Hard право, ей-богу смущенный женщина И настолько бедны, он делает, как никогда человек!Ибо, если человек в тайне от женыВозьмите любовника, ничего не произойдет с ним Хотя она упала ему в жены, и если его жена Без знания своего мужа, хотя она и ушла из дома шаг Уже есть основания для действий - муж диски женой.Niechżeby для обоих из них право.В конце концов, его жена, справедливым, один человек: Почему не хватает его жена?И бог знает, что если, как он хочет, были наказаны Мужья на развод, когда его жена без ведомаВозьмите любовник - так же, как право Жена наказания, если зло - это болееБыло бы уволил мужчин, чем у замужних женщин ".
Женщины могут быть сексуально пренебречь, не может каким-либо образом исправить это. Катон прямо заявил: "Если поймали его жену в супружеской измене, вы можете убить их без суда и следствия, и это безнаказанно, но если бы вы прелюбодействовали (...) она не смела прикоснуться к вам, даже пальцем, и, кроме того, разве это не право". Таким образом была создана двойная мораль супружеской. Пока жена не давала согласия на общественные отношения вне брака, мужчины не так. Но почему тогда не удивительно, так как эти люди были права создателей. Важнейшей основой для такого способа мышления незначительную роль, что римские женщины была определена в политической, социальной или экономической. Их задачей было в первую очередь вид здоровых детей, уход за домом и семьей вопросов. Она не дает человеку жена были половые радости и волнения. Молодая, или, с нашей точки зрения, даже самого раннего возраста провел замужних женщин не дает им возможности стать партнером для своего мужа и в этом аспекте отношений.
Biesiadnik и проституткой, фреска из дома в Геркулануме
Любовь и секс
Это первая концепция древние римляне не имели большого значения. Настоящий солдат (или Roman) не поддаваться таким чувствам, в крайнем случае, они не могли позволить себе поэтов. Муж восприимчивы к женской прелести это моллюск, не в силах бороться. Поэтому предлагается, что поэты и обманщики, не пользуются слишком большим уважением относится к военным. Наслаждение мужчины, хотя и рассматривается как слабость, а не придает особое значение, ибо это означало удовольствие негодной женщины, если она не предназначена для нарушений репродуктивной функции в браке. Римляне предпочитали половой акт на ночь, потому что uważanoz ВС в течение дня может быть таким образом, осквернил. На практике, римляне не придают большого значения это и не бояться любви за день. Следует отметить, однако, что ни один уважающий себя гражданин Рима не видел жену обнаженной (грудь были покрыты универсальный стандарт), самый высокий в ванне. Римляне, вероятно, не часто смотрел на его жену во всей своей красе. Любовь доведена до такого физического рутины и пассивное отношение к женщинам были удовлетворены в постели, а не мужчины.
Как истинный лидер, человек должен быть горных хорошо в постели - не может позволить себе, например, позволить органам целовать женщину, потому что он указал в своем представлении, давая это означает радость и стыд. Существовали три так называемые. "Ужасы Роман""Отношения с его родная сестра, и непорочный анального секса (с готовностью объяснить императоры очень популярен, как Нерон или Калигула.)
Правовые ограничения
Первые значительные изменения произошли около 200 н.э., когда он был неожиданным ужесточение правил. То, что раньше только насмешки, и с тех пор она была осуждена, и осудил то, что - наказание. Аборты и бросил детей, которые ранее были весьма распространенной практикой было нежелательно.С 394 н.э. началось так называемое преследования. "Другое", то есть массовое истребление евреев, гомосексуалистов и проституток-мужчин. В свою очередь 313 году нашей эры поступил в историю как год проведения легализации христианства Константин Великий. Новая религия взяла на себя многие идеи aseksualnych римлян, которые в ближайшем будущем приведет к очевидным конфликт между религией и сексуальной природы человека.
Источник использовать
opee.ru
Секс в Древнем Риме :: NoNaMe
Атмосфера в Древнем Риме была абсолютно раскрепощенной и лишенной каких-либо сексуальных табу. Cвободному римскому обществу было разрешено почти все, что только могло приносить сексуальное удовольствие. По большей части это было связано с тем, что восточные и греческие тенденции постепенно выхолащивали основы суровой римской воинской культуры.
----------------------<cut>----------------------
Сексуальная жизнь в Древнем Риме до сих пор считается эталоном лояльности ко всем формам плотских наслаждений. Недаром из латинского языка до нас дошло так много сексуальных терминов — коитус, куннилингус, мастурбация, фелляция...
Женщины в Древнем Риме
Несколько иначе, чем греки, относились к своим женам римляне. Считалось, что грек женится, чтобы иметь детей и хозяйку в доме. Римлянин же искал верную подругу и спутницу жизни. Римлянка пользовалась уважением дома и в обществе: в ее присутствии нельзя было говорить грубости и вести себя непристойно. В своем доме римлянка была полновластной хозяйкой. Жена могла вкушать пищу за одним столом с мужем и его друзьями, и бывала в обществе.
Что касается секса, то в Риме женщина уравнивалась с мужчиной в праве получать удовольствие от любви. Более того, считалось, что, не вкусив в полной мере эротического удовольствия, она никогда не родит здорового ребенка. С началом нашей эры в Риме расцвела эмансипация. Женщинам разрешалось наследовать состояния своих мужей, погибших на войнах. Они также получали деньги в случае развода, что стало настоящей революцией. Состоятельные дамы вслед за мужчинами отдались эротическому досугу. Оргия в бане с участием трех и пяти дам стала привычным мероприятием, что и запечатлевали в своих работах древнеримские художники.
Самая любвеобильная римлянка
Юлия, дочь императора Августа (39 до н.э. — 14 н.э.), была красива, обаятельна, умна и очень похотлива. Еще девочкой она любила показываться на публике полуобнаженной, едва прикрыв свои прелести. Затем у нее появились любовники. Сначала они исчислялись десятками, затем сотнями, затем их стало просто бесчисленное множество. Про нее говорили, что она развратила половину римской молодежи. Не угомонилась Юлия и с возрастом. Наоборот, она начала предлагать себя всем встречным на улицах Рима — невзирая на возраст, цвет кожи и внешний вид.
Проституция и публичные дома
Проституция в Древнем Риме приняла поистине колоссальный размах. С набеленными лицами и подведенными сажей глазами вели свое древнее ремесло римские проститутки. Они стояли повсюду — у стен Колизея, в театрах и храмах. Посещение женщин легкого поведения считалось у римлян весьма обычным явлением. Дешевые блудницы продавали быстрый секс в кварталах старого города. Жрицы любви более высокого ранга, поддерживаемые банщиками, действовали в римских термах. Как и в Древней Греции, римская проституция также имела свою классификацию: то или иное название указывало на специфику развратницы. Например, Alicariae или булочницы – девицы, что держались вблизи булочников и продавали лепёшки в форме мужских и женских половых органов. Diobolares — старые, изношенные проститутки, что требовали за свою любовь только два аса. Nani – маленькие девочки, которые начали заниматься проституцией еще с шестилетнего возраста.По мере расцвета Римской империи ряды представительниц древней профессии пополнялись за счет иностранных рабов. Существовали даже так называемые “фермы блудниц”, владельцы которых покупали рабов или воспитывали детей-сирот для занятий проституцией. Легальным источником была и работорговля. Сутенеры покупали женщин и, предварительно исследовав их тела, отправляли их на заработки. Сексуальное использование рабынь было в Риме разрешено законом. Ненаказуемо было и изнасилование рабыни сутенером. Владельцы борделей предлагали также и мальчиков.
Римские куртизанки
Существовал в Древнем Риме и особый род проституции. Куртизанки, принадлежавшие к этому классу, назывались "bonae meretrices", что указывало на их более высокое совершенство в ремесле. В действительности они не имели никакого отношения к обыкновенным жрицам любви. У всех у них были свои привилегированные любовники, и они напоминали собою греческих гетер. Как и последние, они имели большое влияние на моду, искусство, литературу и на всё патрицианское общество.
Начиная с 40-го года н.э. проститутки в Древнем Риме должны были платить налоги. Их расчет производился исходя из одного акта в день. Заработанное сверх этой нормы налогом не облагалось. Все римские цезари крепко держались за налог на живой товар, приносивший казне изрядный доход. Даже в христианском Риме выгодный налог долгое время сохранялся.
После 30 лет проститутка в Риме почти не котировалась. Обычным уделом таких блудниц были пьянство, болезни и ранняя смерть. Редкой женщине удавалось скопить немного денег на старость.Что касается публичных домов, то в Риме обитательниц борделей звали «lupae» (волчицы), а сами бордели назывались «lupanaria». В городе существовали дешевые постоялые дворы. Когда хозяин спрашивал приезжего, желает ли он комнату «с или без», то это означало «с девушкой или без». На счете постоялого двора, найденном в Помпеях, значилось: за вино – 1/6, за хлеб – 1, за жаркое – 2, за сено для осла – 2 и за девушку – 8 асов. В публичных домах на каждой комнате указывалось имя обитавшей там девушки и ее минимальная цена. Когда у нее был гость, она запирала дверь и вешала табличку с надписью «Занято».
Древнеримские бани
Помимо борделей потребности в сексе в Древнем Риме также удовлетворялись и в термах или банях. Начиналось обычно с того, что раб втирал масло в кожу клиента. Состоятельным посетителям бань всегда предлагались на выбор несколько мальчиков для обслуживания. Юноши из бедных семей здесь часто становились любовниками пожилых клиентов. Взамен они получали образование и продвижение по службе, как, впрочем, нередко происходит и в наши дни. В одном только Риме число бань с эротическими услугами достигло к 300 году более 900.
До четырех часов бордели открывать не разрешалось, чтобы не отвлекать молодых людей от учебы. Большую часть гостей составляли либо очень юные, либо очень старые мужчины; последние предпочитали малолетних девочек.В эпоху, когда воцарился лозунг «Кто не наслаждается, сам не может усладить», потребность в таких заведениях была весьма велика. В Помпеях, где едва насчитывалось 20 тысяч жителей, во время раскопок было обнаружено семь публичных домов, одни из них одновременно служили кабаками, другие – цирюльнями. В «Vicolo del Lupanare» можно и сейчас увидеть напоминающие пещеры помещения со сложенными из камня кроватями. На внешних стенах выведены заманчивые надписи: «Для любящих жизнь сладка, как для пчел (в этих ячейках)». На другом публичном доме была надпись «Hic habitat felicitas» («Здесь обитает наслаждение»).
Сексуальные предпочтения древних римлян
Секс в Древнем Риме не подразумевал под собой наличие каких-либо отношений между двумя партнерами. Мужчины и женщины могли заниматься им, когда хотелось. Не существовало никаких моральных или юридических обязательств между ними, и ничто не ограничивало количество сексуальных партнеров друг друга.В Древнем Риме оральный секс был самой дешевой сексуальной услугой. Считалось нормальным, когда проститутка или мужчина более низкого социального статуса (раб или должник) удовлетворял партнера орально. Для остальных это было унизительным занятием. Так, например, свободно рожденным женщинам строго настрого запрещалось оказывать подобные ласки. Более того, оральный секс был даже более постыдным, нежели анальный. Древние римляне верили, что у исполнителей таких услуг присутствует дурной запах изо рта и их часто не приглашали за обеденный стол. Женщины, им занимавшиеся, считались в Риме "нечистыми", с ними не пили из одного бокала, их не целовали.
В Древнем Риме были широко распространены массовые оргии, известные всем как вакханалии. Особенно безобразными они стали во время эпохи Нерона (I век до н.э.), где практиковались почти все виды половых извращений: гомосексуализм, лесбиянство, групповой секс, садизм, мазохизм, вуайеризм и так далее. Безнравственность римлян доходила до того, что они вовлекали в свои оргии детей. В конце концов подобные массовые оргии были запрещены в 186 году н.э.
Описание оргии в древнеримском романе Петрония "Сатирикон"
"... Рабыня вытащила из-за пазухи две тесьмы и связала ими нам руки и ноги... Девчонка бросилась ему на шею и, не встречая сопротивления, осыпала его бесчисленными поцелуями... Напоследок явился кинэд (продажный гомосексуалист) в зеленой одежде из мохнатой шерсти, подпоясанной кушаком. Он то терся о нас раздвинутыми бедрами, то пачкал нас вонючими поцелуями... Наконец Квартилла, подняв хлыст из китового уса и высоко подпоясав платье, приказала дать нам, несчастным, передышку...".
В те времена было широко распространено и скотоложество. Массовые публичные совокупления животных и людей в Древнем Риме являются уникальным феноменом в истории человечества. Звери были специально обучены такому спариванию. Если девушки или женщины сопротивлялись, то животное предпринимало попытку изнасилования. Для таких мероприятий тренировали разных зверей: быков, жирафов, леопардов и гепардов, диких кабанов, зебр, жеребцов, ослов, огромных собак, обезьян и других. Все эти животные совокуплялись с человеком как вагинально, так и анально.
Гомосексуальные отношения
Секс во всех его проявлениях между однополыми партнерами существовал и в Древнем Риме, но без разделения на сексуальные ориентации. Для достижения физического удовольствия считалось нормальным заниматься сексом, в том числе, и с партнером своего пола. Это совершенно не зависело от сексуальных предпочтений человека в жизни.
Однако на однополые отношения между мужчинами в Риме существовали определенные табу. В частности, мужчина более высокого социального статуса обязательно должен был выполнять активную роль в сексе. В противном случае его публично высмеивали и изгоняли из высшего общества. Так, например, принадлежавший к знати пассивный гей сразу опускался на более низкий уровень, на котором находились актеры, гладиаторы и проститутки. Он лишался права участвовать в выборах или представлять свои интересы в суде. На вершине социальной иерархии в древнем Риме стояли, так называемые, «мужественные» или «Vir» мужчины, которые считались «непроникновенными проникновенцами». «Vir» в переводе с латинского означает «мужчина» и от этого слова произошло английское «virility», которое переводится как «мужественность».
В Древнем Риме также были и лесбийские отношения. К примеру, в самом начале весны в Риме справляли празднество Венеры Плодотворной. Замужние женщины и взрослые девушки отправлялись на гору Квиринал. Там находился чудовищных размеров фаллообразный идол, вытесанный из лимонного дерева. Женщины взваливали его себе на плечи и под пение эротических гимнов несли его в храм Венеры Эрицейской. Затем, в течение нескольких часов, они предавались в храме любовным играм, по окончании которых возвращали идол на прежнее место.
Секс и искусство Древнего Рима
Эротическое искусство в Древнем Риме достигло своего наивысшего расцвета. Изображения любовных оргий стали почти основной темой искусства. Причем откровенное изображение совокуплений в те времена вовсе не считали порнографией. Сексуальными картинами украшали все публичные места и даже стены домов. Сюжеты, вызывающие эротическое удовольствие, также изображались на посуде и предметах домашнего быта.При раскопках древнеримского города Помпеи были найдены многочисленные свидетельства римской сексуальности. Так, например, дома у римлян высшего сословия были украшены фресками и произведениями искусства, изображающими людей, беззастенчиво участвующих в сексуальных оргиях. Сады были украшены статуями богов плодородия с огромными фаллосами. Таверны и бордели, посещаемые более низшими слоями населения, обладали своей спецификой проявления сексуальности. В частности, там можно было увидеть различные талисманы и амулеты в форме возбужденных членов, защищающие от злых чар.
Секс завоевал и театральную сцену. Повсеместно в Риме устраивались представления акробатического секса, которым артисты занимались в самых невероятных позах. Такую сексуальную «разрядку» обычно показывали в перерывах между представлениями. Исполнители театрального секса были не менее популярны, чем серьезные артисты, а картинами их выступлений расписывали стены таверн. На эротическом шоу в Риме особенно ценились актеры с огромными пенисами, которые можно было разглядеть издалека. Однако большой член вовсе не был знаком мужской красоты. Древние римляне и античные греки скорее считали его комичным.
Знаменитые римляне
Император Тиберий — всю свою жизнь он наслаждался сексом во всех его формах. В старости он даже содержал личный спортивный зал, где у него на глазах разыгрывались всевозможные сексуальные игры. Когда он плавал, юные мальчики, которых он называл "рыбками", двигаясь между его ног, лизали и ласкали его.
Император Калигула — в Древнем Риме законы против инцеста, как и многие другие законы, были очень суровыми. Во времена становления римской республики людей, совершивших данное деяние, приговаривали к смертной казни. Возможно, самым известным безнаказанным человеком в Древнем Риме, совершившим инцест, можно считать Калигулу (12 – 41 года н.э.). Он поимел всех своих сестер (трое у него их было), а одну из них, Друзиллу, отнял у мужа и содержал как свою законную жену.
Валерия Мессалина – самая известная нимфоманка Древнего Рима. Само её имя часто используется как синоним нимфомании, так называемый "комплекс Мессалины" (повышенная сексуальная возбудимость и потребность с предъявлением соответствующих требований к партнерам). Имея ненасытный сексуальный аппетит, она прославилась и как проститутка, и как соблазнительница. В возрасте шестнадцати лет она вышла замуж за императора Клавдия. Считается, что активную половую жизнь она начала вести в возрасте тринадцати или четырнадцати лет. Если ей нравился какой-либо мужчина, Клавдий приказывал ему подчиниться её прихотям (замужество за императором давало ей большие преимущества). Дио Кассий утверждал, что она снабжала своего распутного мужа служанками в качестве сексуальных партнёрш. Сама же она часто развлекалась с клиентами в местном публичном доме. Однажды она даже устроила соревнования по сексу, бросив вызов самой известной в Риме проститутке. Они состязались, кто сможет удовлетворить больше мужчин за 24 часа. Валерия вышла победительницей, сумев за сутки "принять" 25 мужчин.
Заключение
Конец древнеримской свободе секса положила христианская религия, когда она в начале IV века стала проникать в Рим. Запреты стали крепчать с каждым днем, и с греховными удовольствиями было покончено. Героями времени стали суровые аскеты — святые отцы, посвятившие себя служению Всевышнему. О несчастной богине любви Венере больше уже никто не вспоминал.
