ГлавнаяПервобытноеСтоянки первобытных людей на территории иркутской области
Древние стоянки и могильники на территории Иркутска. Стоянки первобытных людей на территории иркутской области
Древние стоянки и могильники на территории Иркутска | ИРКИПЕДИЯ
На территории Иркутска обнаружено более 10 следов обитания человека железного и каменного веков.
Свердловский район
Некрополь каменного века
Наиболее излюбленным местом поселения древних людей является Свердловский округ. Могильники в этом районе расположены от рощи Звездочка до Иркута. Здесь Ангара сливается с Иркутом и некогда полноводной Ушаковкой, а невысокие холмы и широкие долины очень удобны для рыбной ловли, охоты и сбора грибов и ягод.
Датой открытия могильника считается 1887 год, когда при рытье котлована под стройку каменного здания (приюта Сукачева) было разрушено несколько погребений. Археологи накопали здесь массу интересных вещей. Орудия быта, охоты и рыбной ловли: составные рыболовные крючки, костяные гарпуны, каменные скребки и резаки. Украшения из клыков кабана, кальциевые и нефритовые кольца, скульптурные изображения голов сохатого и рыб. В результате раскопок было вскрыто 34 захоронения, в которых обнаружено 2000 предметов погребального инвентаря. Этот могильник ученые отнесли к каменному веку.
«В основном все могильники были похожи между собой, но один из них отличался необычностью захоронения. На месте нынешней остановки "Райсовет" мы нашли могилу тундрового волка, — рассказывает археолог Андрей Тютрин. — Животное было похоронено вместе с черепом человека. Какие цели преследовали люди, совершая этот обряд, трудно сказать. Но глядя на другие погребения, в которых люди были захоронены без головы, можно сделать вывод, что тогда существовал какой-то культ голов. То есть у покойников отрезали голову для совершения каких-то мистических обрядов».
Младенец и раб
Еще один странный склеп расположен в районе остановки «Маяковского». Новорожденный младенец похоронен рядом с расчлененным телом взрослого человека. Ученые предполагают, что это раб, отправленный на тот свет за малышом, чтобы служить ему и после смерти. Видимо этот ребенок был знатного происхождения, поэтому ему и были оказаны такие почести.
Останки мамонтов
На бульваре Рябикова в Иркутске найдено кладбище мамонтов.
«Останки мамонта нашли дети, — рассказывает археолог Герман Медведев. — Мы изучили кости животного и обнаружили, что они отличаются от останков мамонта, найденных в других местах. Это были кости карликового мамонта. Животное было чуть больше теленка. Причем это место было просто усеяно костями мамонтов. Это обозначало то, что древние животные приходили умирать именно на это место».
Роща Звёздочка
Рядом с могильниками были поселения людей. Наши предки предпочитали хоронить своих близких неподалеку от мест проживания, поэтому рядом с могильниками расположены и поселения.
Роща Звездочка находится на левом берегу Ангары за железнодорожным вокзалом в Свердловском районе. В 1930-е годы здесь были найдены первые археологические находки. Археологи в этом месте нашли массу керамических и бронзовых изделий: керамические украшения и посуду, бронзовые котлы, мечи и ножи.
Стоянка Верхоленская гора
Расположена на склоне одной из правобережных возвышенностей реки Ангары, за деревней Парфеновкой, недалеко от устья реки Топки (Куйбышевский район). Отдельные находки каменных орудий из каменоломен Верхоленских гор были известны еще в первой четверти XII века. Здесь было обнаружено множество каменных и костяных орудий.
Раскопки на месте строительства Ангарского моста
Начало раскопок — 2002 год. Археологи здесь нашли стоянку древних людей, которой примерно 22 тысячи лет. На берегах Ангары древние люди, скорее всего, рыбачили, разделывали туши животных, добытых на охоте. Здесь найдено одно из орудий труда древних людей — скребло из белого кварцита. Территория левого берега Ангары вообще очень богата на исторические находки. За 4 года исследовали 20 тысяч квадратных метров и собрали около 40 тысяч находок. Пока скребло из белого кварцита — старейшая находка, возраст предыдущих ученые определяли в 10—12 тысяч лет. Также археологи здесь нашли кости северного оленя.
Военный госпиталь
Стоянка расположена на одной из возвышенностей правого берега Ушаковки, в приустьевой части, на территории военного госпиталя (Куйбышевский район). Открытая в XIX веке, она стала первым палеолитическим памятником не только на территории Сибири, но и России. Осенью 1871 года при закладке здания военного госпиталя рабочие-землекопы обратили внимание на необычные обломки камней и странные костяные вещи. Археологи стали изучать это место. Они нашли там кости первобытного быка, лошади, крупных птиц. Также кварцевые топоры и резаки, каменные наконечники стрел. Украшения из клыков оленя, орнаментированные изделия из бивня мамонта — цилиндрические столбики и кольца.
Кайская гора
На Кайской горе располагаются 4 археологических местонахождения: Царь-Девица, Титово, Переселенческий пункт, устье реки Каи.
Стоянка Царь-Девица
Эта стоянка получила свое название от дачной местности, существовавшей до революции по левому берегу Ангары недалеко от деревни Титово. В 1892 году здесь впервые были собраны многочисленные археологические находки: нуклеусы, скребки, наконечники стрел, топоры, фрагменты керамики. Ученые выделяют пять крупных временных памятников в этом месте: эпохи бронзы, железа, неолита, раннего металла, мезолита.
Титово
В 1980 году в результате работ археологов было выделено новое местонахождение — Титово. Здесь была собрана большая коллекция керамики и каменного инвентаря. Каменные скребки, резаки, топоры, наконечники стрел.
Переселенческий пункт
Место было обнаружено в 1924 году. В этом месте также были найдены каменные орудия, кости животных: лошади, мамонта, быка, северного оленя, лося, шерстистого носорога. В 1925 году в этой местности был найден могильник людей. Погребение сопровождалось многочисленным погребальным инвентарем: подвесками, каменными остриями дротиков, наконечниками стрел, глиняными сосудами и ножами. На подвесках из зубов изюбра обнаружены следы окиси меди. По этому признаку погребение относится к бронзовому веку.
Устье реки Каи
Местонахождение открыто в 1892 году. Здесь, на берегу реки Каи, были найдены фрагменты керамики, рог и часть черепа животного. В 1954 году здесь было найдено двойное погребение (останки принадлежали женщине и подростку). В могильнике был найден разнообразный инвентарь: стерженьки составных рыболовных крючков, наконечники стрел, нефритовый нож и кольцо из нефрита, скребок, игольник с костяной иглой, костяные острия, костяные ложки, подвески из клыков марала и других животных. Здесь же, в устье реки Каи, отмечаются следы поселений. В местах поселений были найдены разнообразные кремневые орудия, фрагменты глиняной посуды со штриховым и линейным орнаментом, обломки бронзовых котлов.
Кузьмиха
Стоянка располагается у бывшей деревни Кузьмиха, открыта в 1892 году. Археологи здесь обнаружили останки эпохи неолита и бронзового века. Здесь были найдены орудия из камня: резаки, топоры, скребки, глиняная посуда, каменные наконечники стрел, обломки бронзовых котлов.
Лисиха
Первые археологические раскопки были проведены в 1892 году. Здесь были найдены каменные орудия: резаки, каменные топоры, ножи, осколки глиняной посуды, остатки очагов, кости животных. Вблизи этого места были расположены погребения. Могилы были как одиночные, так и парные. В одном из погребений была обнаружена каменная скульптура рыбы. В 1953 году на Лисихе были найдены останки животных: шерстистого носорога, дикой лошади, бизона, гигантского оленя, крупного северного оленя, кости мамонта.
Иркутская сельскохозяйственная академия
В 1934 году здесь было раскопано неолитическое погребение. Находившееся под кладкой захоронение сопровождалось многочисленным инвентарем: плоскими нефритовыми дисками, каменными топорами и наконечниками стрел. Археологами здесь были также обнаружены кости животных: дикой лошади, бизона, оленя и косули.
Литература
Фролов Б.А. Числа в графике палеолита. Отв. ред. А. П. Окладников. — Новосибирск: Наука. 1974. — С.48-52. (см. раздел III книги)
Палеолит СССР. (Серия «Археология СССР»). — М.: Наука. — 1984. — С.313-315, 328-329 (автор раздела — З. А. Абрамова)
Есть в истории события, о которых можно только догадываться и предполагать, есть факты, которые можно лишь домысливать. Есть то, что не суждено никогда доказать на все сто процентов. И первое, и второе, и третье вобрала в себя страна Сибирь. Северная часть Азии, раскинувшаяся на многие сотни километров к востоку от Уральских гор до Великого Тихого океана, от Северного Ледовитого океана до самых границ Китая — удивительная, загадочная территория. Воистину страна—ойкумена. Страна Сибирь... Сколько в ней часовых, географических, природных поясов, сколько великих рек и высоких гор, сколько уникальных водоемов, полезных ископаемых. А разве может быть иначе на земле, которая в 1,5 раза превосходит по размерам Европу! Страна Сибирь, откуда пришло к тебе это имя, кто первым произнес его и окрестил эту одну четвертую часть всей Азии таким красивым поэтическим именем? Точного ответа наука до сих пор не дала. Говорят, правда, что пошло это название от имени народа «сыварь» или «сыбирь», который жил когда—то то ли в Монголии, то ли в Китае, то ли на среднем Иртыше. Потом пришли новые народы — татарские племена и покорили гордых «сыбирцев». И так бы вслед за покорением исчезло бы и название земли, если бы не хан Кучум, который, много позднее татарских завоевателей, будучи сам хозяином огромной земли, дал имя «Сибирь» своей столице.
Эпоха палеолита
Страна Сибирь имеет не только сухопутные границы, но и морские. Страна Сибирь! Воистину страна, мировое пространство, на котором в разные эпохи, тысячелетия и века жили и умирали целые народы. Она стала родиной для индоевропейских, финских, турецких, монгольских народов, древнеазийских племен. Но это уже оформленная, в какой—то степени регламентированная жизнь, где существуют законы и правила, где есть правители, войска, города и многие-многие другие атрибуты государственной и общественной жизни. А что было до этого? Что представляло собой древнейшее население Сибири, пращур, который бродил по лесам, добывал рыбу в реках, изготавливал каменные орудия труда и охоты. И, может быть, он останавливался со своим племенем на берегу Ангары, разжигал священный огонь на том месте, которое наши прадеды звали предместьем Глазково, укладывался на ночлег у байкальского берега в надежде, что следующий день не принесет ему большой беды.
Вот она — Северная Азия, послеледниковый период.
По бескрайним просторам мигрируют гиганты-мамонты, зубры, носороги, исполинские северные олени и дикие лошади. Это время ученые назвали эпохой палеолита.
Палеолитический человек Приангарья стал знаменитым на весь мир благодаря открытию крестьян села Мальта Савельева и Брилина. Однажды, копая подполье, они обнаружили ископаемые кости. После сообщения в Иркутский краеведческий музей в гости к ним пожаловал сам М.М. Герасимов, археолог, тогда научный сотрудник музея, а впоследствии человек, который подарил миру методику восстановления облика человека по черепу. Раскопки археологов на левом берегу реки Белой подтвердили предположение — находка относится ко времени позднего палеолита. Находка — не что иное, как стоянка первобытного человека. А через восемь лет на правом берегу Ангары у селах Нижняя Буреть другой археолог, ставший не менее известным ученым, А. П. Окладников, открыл такую же стоянку.
Исследователи датировали стоянки возрастом 24 — 26 тысяч лет. По мнению археологов, это были самые ранние поселения людей в Приангарье.
Палеолитические стоянки первобытного человека найдены археологами во многих местах, в том числе и близ Иркутска по берегам Ангары и Ушаковки, у военного госпиталя, на Верхоленской горе. Свидетели доисторического времени — примитивные орудия труда, каменные и костяные предметы. Между прочим, именно стоянка, обнаруженная при строительстве военного госпиталя в Иркутске в 1871 году, была одной из первых стоянок древнекаменного века, найденных в России. Вот что пишет известный сибирский археолог академик А.П. Деревянко:
«Находки, сделанные в Иркутске, вызвали в научном мире много гипотез о Сибири как колыбели человечества. Авторами этих гипотез были крупные французские ученые — археологи и антропологи второй половины XIX века — М. Вагнер, А. Катрфаж, Жозев Август де Бай. Предположениям этим не суждено было подтвердиться, но интерес к археологии Сибири в XIX веке у специалистов был большой».
Откуда пришел первобытный человек в то место, где через десятки тысяч лет был основан Иркутск? Из европейских территорий, из Азии. Шаг за шагом пращур осваивал плоскогорья и низменности в поисках питания. Однако он не был бродягой. Жизнь его являлась полукочевой. В Мальте, Бурети ученые обнаружили настоящие жилища — землянки. При их строительстве использовались известковые плиты, шкуры, бивни и крупные кости животных. Все это сцеплялось и скреплялось особым образом.
Посреди такой землянки-юрты горел очаг. Здесь вечерами собирались первобытные люди, отдыхали, ели, спали. И, как знать, может быть, у этих костровищ изготавливать художественные украшения — статуэтки из камня и кости.
Среднекаменный век
Палеолит сменил среднекаменный век, названный археологами мезолитом. Наиболее известный памятник опять-таки был обнаружен на реке Белой. Человек этой эпохи жил 8 — 9 тысяч лет назад. Раскопки позволили воочию увидеть основные отличия двух крупных эпох в истории человечества. Впервые были обнаружены остроги и крючковые снасти. К палеолитическим статуэткам присоединились шлифованные бусы из перламутра.
Мезолитический пращур сумел приспособиться к окружающему миру. Потомки его изобрели лук и стрелы, научились гончарному делу. 6 — 5 тысяч лет назад наступила эпоха неолита.
Эпоха неолита
Стоянки неолитического человека тоже найдены в значительном количестве в сибирской земле. Археологи обнаружили орудия труда и охоты, украшения. Когда ученые изучили топоры и скребки, долота и песты, гарпуны и наконечники стрел, они пришли к выводу, что обработка их значительно тоньше, чем в эпоху палеолита. Человек при неолите научился более мелкой оббивке и шлифовке кремния и сланца, кварца и роговика, диорита и нефрита. Орудия охоты стали изощреннее и удобнее. К деревянной основе лука особым способом крепили костяные пластинки. Он становился грозным и удобным орудием. Острые тяжелые наконечники разили цель наповал. А из нефрита стали делать топоры. Особенность нефрита — не раскалываться — делала такой топор незаменимым орудием защиты и охоты. Неолотический человек научился плести сети и добывал рыбу в большом количестве.
Это он, человек неолита, взял красную охру и стал рисовать на скалах лосей, бизонов, стаи уток и гусей. Он запечатлел сцены охоты.
Человеку понадобилась одежда для защиты от непогоды, и он научился изготавливать иглы, шильца, с помощью которых сшивал выделанные шкуры убитых животных.
В это время человек стремится делать украшения — из расколотых клыков кабана или резцов бобра.
Археологи обнаружили на неолитических стоянках глиняные остатки. В это время зарождается гончарное дело.
Единственным животным, которое человек сумел приручить к этому времени, была собака.
Уже в то время климат Сибири был суровым. Человек вынужден был заботиться о жилище. Строились шалаши из деревьев и коры, земляники.
Человек рождался и умирал. В 1881 году иркутский археолог Н. И. Витковский при впадении реки Китой в Ангару и в 1900 году Овчинников в Глазковском предместье обнаружили целые неолитические кладбища. Оказалось, когда человек умирал, его клали в яму, вырытую в песке, головой на северо-восток или юго-запад. В таких погребениях нередко находились и вещи, которые, как считали соплеменники умершего, могут понадобиться ему загробном мире. Погребение покрывалось тонким слоем песка с красной охрой, а яма засыпалась и делался могильный холм. Нередко на таких холмах совершались поминальные жертвоприношения.
Открытие Н. И. Витковского — могильник в Глазково — дало имя целой культуре, которую археологи во всем мире называют глазковской. Четыре тысячи лет тому назад настало время энеолита. Это время появления орудий труда из меди и бронзы. Первые погребения этого времени нашли именно в Иркутске, в Глазково.
Из металла делались украшения и крючки, иглы и шилья, ножи. Люди этой культуры изготавливали лодки, и не только долбленки из цельных могучих стволов дерева, но и легкие маневренные берестяные суденышки. Между племенами стали устанавливаться связи, начинался обмен орудиями труда, продуктами питания.
Разные ветры проносились над Сибирью. Одни народы сменялись другими, одна культура побеждала другую. Мир совершенствовался в своем развитии. Еще не было кочевого скотоводства, еще не было земледельческой оседлости. Была просто жизнь, опасная, нередко смертельно опасная, без общепринятых правил, но уже с общими распорядками — сезонная охота, сезонная рыбалка, сезонные перемещения туда, где больше зверя, воды, рыбы... И как тут не вспомнить человека, который в той или иной степени описывал события, происходящие на территории, вобравшей в себя и Сибирь, и те места, где позднее возникли восточно-сибирские города и сам Иркутск. Этого удивительного историка, этнографа, культуролога звали Лев Николаевич Гумилев. Вот что писал он о Внутренней Азии, частью который была и современная Сибирь:
«Хозяевами Внутренней Азии были тюрки и монголы. Обе эти — вначале этнические, а потом лингвистические группы, включавшие в себя много самостоятельных народов, настолько приспособились к степным ландшафтам, их хозяйственная деятельность так тесно сомкнулась с процессами, происходящими в природе, что они стали в известном смысле как бы частью освоенного ими ландшафта, или верхним, завершающим звеном биоценоза степей. Их стада вытесняли диких копытных, лишая их пастбищ и воды из немногочисленных источников. Степные собаки и прирученные орлы истребляли волков, благодаря чему интенсивно размножались овцы — основной скот кочевников в евразийской степи. Таким образом, человек заменил собой крупного хищника, регулирующего обычно в естественных условиях прирост травоядных животных...»
Влияние климата на кочевые народы
Что очень важно для понимания дальнейшей истории страны Сибири? Климатические условия. Точно так же, как и сегодня, тепло или холод, влагу или засуху приносят циклоны, точно так же и наши пращуры испытывали на себе все прелести колебания климата. Историки наблюдают и на территории Сибири вековые засухи, которые сменялись повышением осадков. И, словно два мифических гиганта, степь и растительность, вода и суша борются между собой с переменным успехом. «Нетрудно понять, — писал Л. Н. Гумилев, — какую огромную роль в истории кочевников Евразии играли подобные изменения климата степей. Скот не может жить без травы, трава — расти без воды, а кочевники — существовать без скота. Следовательно, все они составляют единую систему, в которой ключевым звеном является вода. При долговременной засухе пустыня Гоби наползает на степи, расширяется и становится труднопроходимым барьером между равнинами Ордоса и долинами Орхона, Онона и Селенги. При повышенном увлажнении переходит в наступление растительность. Она движется на пустыню и с юга и с севера, а вслед за травой идут дикие копытные, затем овцы, коровы и лошади, несущие всадников. А эти последние создают воинственные орды и могучие кочевые державы».
Читайте в Иркипедии:
История Ирутской области. Древнейшее время
Литература
Герасимов М.М. Мальта — палеолитическая стоянка. Результат работ 1928—1929 гг. — Иркутск, 1931. — 34 стр. (рецензия Окладникова)
Фролов Б.А. Числа в графике палеолита. Отв. ред. А. П. Окладников. — Новосибирск: Наука. 1974. — С.48—52. (см. раздел III книги)
Формозов А.А. К характеристике палеолитического поселения Мальта // Советская археология. 1976. — № 2. — С.205—210.
Палеолит СССР. (Серия «Археология СССР»). — М.: Наука. — 1984. — С.313—315, 328—329 (автор раздела — З. А. Абрамова)
Ларичев В.Е. Сотворение Вселенной: Солнце, Луна и Небесный дракон. Отв. ред. В. И. Молодин. — Новосибирск: Наука, 1993.
Работа о мальтинской пластине
irkipedia.ru
Омская стоянка - Достояние планеты
Омская стоянка
Омская стоянка — группа памятников культурно-археологического наследия, расположенная в Омске, в районе нынешнего профилактория «Восход» рядом с природным парком «Птичья гавань».
Объект включает в себя поселения, могильники, стоянки и мастерские, датируемые периодами от VI тысячелетия до н. э. до XIII века н. э. Научное исследование комплекса началось в 1927 году В. П. Левашовой и продолжается в настоящий момент Борисом Кониковым.
Историческая значимость Омской стоянки очень велика, она является исключительно содержательным источником информации об истории сибирского края. Во время раскопок было обнаружено более 2000 археологических памятников. Найденные экспонаты хранятся в Государственном историческом музее, а также в археологической коллекции Омского историко-краеведческого музея (более семи тысяч находок).
Первые поселенцы пришли в богатые рыбой и зверем омские земли в VI тысячелетии до н. э. и разместились в районе устья реки Замарайки, левого притока Иртыша. Они принадлежали к европеоидно-монголоидной расе и были высокого роста: мужчины — около 200 см, женщины — около 170 см. Они возвели полуземлянки, в которых жили, и могильник. Их мёртвые были захоронены на спине, вытянуто, головой к Иртышу и со скромным инвентарём для загробной жизни: каменными ножами и скребками; у одного мужчины было ожерелье из двух клыков росомахи. Пищу готовили на кострах, а из разных пород камня (как собранных здесь, так и привезённых с юга по Иртышу) изготавливали наконечники для стрел разных типов: на птицу, на пушного зверя или на крупных копытных вроде лосей, которых добывали ловушками-самострелами. Рыболовство было круглогодичным и с использованием разных приёмов, в том числе доживших до современности. Помимо этого, поселенцы собирали дикорастущие травы и ягоды.
В эпоху неолита здесь появилось новое население — активные охотники и рыболовы. Они обрабатывали каменные наконечники своих стрел техникой отжимной ретуши, из-за чего те казались отполированными. Также у них появилась и глиняная посуда, позволяющая приготавливать горячую пищу и тем значительно изменившая образ жизни. Горшки были украшены узорами из ямок и горизонтальных линий, отражая пока не расшифрованные верования поселенцев.
В бронзовом веке (II тысячелетие до н. э.) здесь жили представители развитой андроновской культуры — скотоводы, земледельцы, воины и торговцы, оставившие после себя множество бронзовых предметов. Поскольку в районе Омска нет сырья для изготовления бронзы, омские андроновцы покупали её в Южной Сибири и Казахстане, устанавливая торговые отношения с территориями, удалёнными на тысячи километров. Андроновцы занимали это место в течение нескольких веков.
В эпоху поздней бронзы (X—VIII веках до н. э.) на территории Омской стоянки поселились представители ирменской культуры. Эти люди разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, сеяли рожь и овёс. Также они обладали более развитой, чем у андроновцев, металлургией бронзы и оставили обширные коллекции художественной бронзы, теперь хранящейся во многих сибирских и европейских музеях. Кроме того, ирменцы основали городище Большой Лог в 12 км выше устья Оми в черте будущего Омска — большой посёлок, напоминающий город. Здесь также обнаружены самые ранние бронзовые удила — свидетельство того, как ирменцы освоили верховую езду на лошади. Это один из поворотных моментов в истории человечества, так как именно благодаря этому в раннем железном веке возникли первые кочевые империи, чьи потомки очень серьёзно повлияли на евразийскую историю.
Следующим народом, жившим на территории Омской стоянки, были кулайцы, пришедшие сюда с северо-запада, из Томско-Нарымского Приобья. Они создали здесь очаг высокой скотоводческо-рыболоведческо-охотничьей культуры, имели развитый эстетический вкус, который воплощался в глиняных горшках, украшенных очень разнообразным и гармоничным орнаментом, а также в многочисленных бронзовых изображениях животных и птиц, демонстрирующих сложное мировоззрение кулайцев. Этот народ проживал на омской земле несколько веков, однако в III—IV веках н. э. был вытеснен воинственными хуннами, пришедшими сюда из Забайкалья.
Недалеко от Омской стоянки расположены курганы, датированные XVI—XVII веками, которые, по всей вероятности, были оставлены барабинскими татарами.
Местность, занимаемая ныне Иркутском, начала осваиваться человеком в древнекаменном веке. Здесь с Ангарой сливаются Иркут и некогда полноводная Ушаковка, а невысокие холмы и широкие долины — места, очень удобные для рыболовства, охоты и собирательства. Не случайно в этом районе выявлено множество поселений и могильников каменного, бронзового и железного веков. Это палеолитические поселения возле военного госпиталя и курорта «Ангара», мезолитические стоянки на Верхоленской Горе, в роще «Звездочка» и на бульваре Постышева. Поселения и могильники эпохи неолита и бронзы расположены на правом и левом берегах Ангары от плотины ГЭС до спорткомплекса «Динамо» и устья Иркута. Иркутск является одним из немногих городов, где до нашего времени сохранились и исследуются археологические памятники каменного века. Район города, охватывающий участок от рощи «Звездочка» до устья Иркута, известен уникальными могильниками, давшими ученым богатый материал для выделения двух археологических культур эпохи неолита и ранней бронзы юга Восточной Сибири — китойской и глазковской. Научное значение этих могильников определяется прежде всего обилием погребений, дающих ценные сведения о материальной и духовной жизни людей каменного века, об их облике, физическом развитии, болезнях.
Материалы раскопок есть в экспозициях Иркутского государственного объединенного музея, включены в экспозиции Государственного Эрмитажа, Государственного Исторического музея, Национального музея США, демонстрировались в Париже и на региональной выставке XI Конгресса международного союза по изучению четвертичного периода (ИНКВА), проходившего летом 1982 г. в Москве. Во время байкальских экскурсий ИНКВА места древних захоронений посещались ведущими советскими и зарубежными специалистами. Здесь побывали ученые из США, Канады, Японии, Китая, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Франции, Англии, Швейцарии и других стран.
Наш рассказ пойдет о том, чем и как были открыты начиная с 1871 г. древние поселения и могильники на территории нашего города, о трагической судьбе находок в прошлом и успехах современников в спасении этих интересных археологических памятников.
Военный госпиталь. Памятник расположен на одной из возвышенностей правого берега реки Ушаковки, в приустьевой части, на территории военного госпиталя (Куйбышевский район). Открытый еще в прошлом веке, он стал первым палеолитическим памятником не только на территории Сибири, но и России. Значение памятника состоит не только в том, что с его открытием положено начало отечественному палеолитоведению, но еще и в том, что впервые были обнаружены предметы палеолитического искусства.
В 1871 г. при рытье котлована под фундаменты здания военного госпиталя поздней осенью рабочие землекопы обнаружили необычные находки: цилиндры из бивня мамонта, осколки камня, напоминавшие какие-то орудия. Находки попали в руки члена Географического общества В. А. Бельцова, а он в свою очередь обратился к энтузиастам-исследователям, ссыльнопоселенцам полякам И. Д. Черскому и А. Л. Чекановскому. В первый год под их наблюдением были проведены первые на территории Иркутской области археологические раскопки. Решающую роль в исследовании памятника сыграл в то время только начинающий ученый-самоучка, польский революционер, человек огромного мужества и самоотверженности Иван Доминикович Черский. Благодаря его настойчивости Географическое общество выделило деньги на раскопки, и в течение 1872—1873 гг. удалось получить уникальные данные по древнейшему прошлому человечества.
По наблюдениям исследователей, памятник имел культурный слой, достигавший мощности 40 см и находившийся на глубине до 2,10 м. Несмотря на незначительный масштаб раскопок, результаты превзошли ожидания. Вместе с костями первобытного быка, лошади, крупных птиц, раковинами наземных моллюсков были найдены многочисленные отщепы, изделия из сферосидерита (очевидно, наконечники копий), плоский оббитый кусок кварца (рубящее орудие?), украшения из клыков оленя, орнаментированные изделия из бивня мамонта — цилиндрические столбики, просверленные посередине, шаровидный предмет, кольца.
По достигнутому соглашению уникальная коллекция изделий отошла в собственность В, А. Бельцова, и впоследствии ее следы затерялись во времени. Сейчас можно предположить лишь две версии относительно судьбы этой коллекции. Первая — переданная в фонды краеведческого музея, она погибла в огне пожара 1879 г., и вторая — была утеряна родственниками В. А. Бельцова после его смерти. Последняя кажется предпочтительнее. Об этом писал в дневниках и сам И. Д. Черский.
Первым, отнесшим Военный госпиталь к палеолиту, был известный русский археолог Уваров. Но ограниченный характер работ Черского и Чекановского, отсутствие методики вскрытия стоянок каменного века оставляют место для неуверенности в вопросе датировки памятника. Не вызывает сомнения, что это поздний отдел палеолитической эпохи, но конкретизировать эту приблизительную датировку затруднительно.
М.М. Герасимов, вслед за Б.Э. Петри, считает, что датировать памятник можно еще в более широком диапазоне каменного века (ранний отдел позднего палеолита — неолит) на том основании, что в коллекции Военного госпиталя вместе с плейстоценовой фауной присутствуют «несомненно поздние, неолитические предметы: керамика, наконечники стрел и т.д.».
В 1935—1938 гг. И.В. Арембовским и Л. Н. Иваньевым была предпринята попытка определить точное место раскопок в районе военного госпиталя. Исследования были продолжены в 1951—1952 гг. В результате планомерных экскурсий и наблюдений стоянку удалось увязать с III террасой реки Ангары. Покровные отложения террасы подразделялись ими на три горизонта: гумус, лесс, лессовидный суглинок. На глубине 1,80—2,20 м между лессовидным суглинком и лессом зафиксирован отчетливо выраженный горизонт погребенной почвы, продолжающийся в сторону госпиталя. Горизонт насыщен фаунис-тическими остатками. В 1,5 км от места раскопок Черского и Чекановского из такого же по характеру слоя удалось извлечь челюсть носорога и дисковидное орудие из сферосидерита.
Необычная судьба коллекции памятника и в то же время уникальность сделанного открытия всегда привлекали к Военному госпиталю внимание разных исследователей. Появилось множество публикаций, в которых материалы памятника привлекаются для самых различных научных построений, порой взаимоисключающих. Появились научные публикации, явно спекулятивного толка (В. Е. Ларичев, Ю. А. Мочанов), что породило ответную волну отрицания материалов Военного госпиталя и их научного значения. Это положение вещей, а также необходимость проведения охранных мероприятий заставило археологов вновь обратиться к изучению Военного госпиталя.
Исследования 1980 г. (И. Л. Лежненко, М. П. Аксенов) носили ограниченный характер — определение размеров охранной зоны памятника с учетом характера и планировки территории военного госпиталя. Было установлено, какое именно здание закладывалось в 1871 г.
В 1984 г. шурфовочные работы на площади Военного госпиталя и прилегающей территории производились научным сотрудником Лаборатории археологии и этнографии ИГУ Е. М. Инешиным и студентом исторического факультета А. А. Хамнушкиным. В одном из шурфов, в 150 м от угла здания, построенного в 1871 г. (в сторону ул. Киренской), на глубине около 1 м была найдена кость бизона и небольшое кварцитовое скребло. Впоследствии на этом месте проведены широкие археологические спасательные работы. Для комплексного изучения памятника привлечены ученые-естественники — палеопочвоведы, физики, палеоботаники, палеонтологи. Полученные данные с использованием новейших методик полевых и кабинетных исследований позволили снять сомнения в подлинности древности памятника и углубить наши знания о нем. В институте геологии АН СССР в Москве Л. Д. Сулержицкий получил абсолютную дату по кости бизона, современника древних людей,— 29 000 лет назад. Таким образом, была восстановлена научная репутация памятника и подтверждена высокая научная значимость и перспективность уникального археологического объекта.
Высокое междуречье Ангары и Каи, именуемое часто Кайской горой, на севере спускается вниз уступами берега реки Иркут. На этой природной возвышенности находится старая часть нынешнего Свердловского района города Иркутска — бывшее Глазковское предместье.
Первые археологические находки Глазковского некрополя были сделаны при рытье котлована под фундамент каменного здания приюта для новорожденных младенцев, постройку которого на свои средства осуществлял В.П. Сукачев. Ныне это здание поликлиники № 5 Свердловского района, расположенной над вокзалом. Работы начались летом 1887 г., а в. один из осенних дней Николаю Ивановичу Витковскому, консерватору музея Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, по-видимому, через самого В. П. Сукачева стало известно, что в котловане размером приблизительно 20 на 30 м были обнаружены древние погребения. Когда Н.И. Витковский прибыл на место, погребения уже были разрушены рабочими. Ему удалось собрать лишь 6 черепов и немного предметов. Зафиксировать положение погребенных не было никакой возможности: кости были выброшены в отвал, а сами рабочие давали путаные сведения. По словам некоторых из них можно было догадаться, что погребенные находились в сидячем положении, лицом на восток, другие это отрицали. На одной из светлых глинистых стенок котлована отчетливо виднелись томно-серые пятна разного размера. Витковский, знавший, что так выглядят в разрезе ямы, распорядился раскопать их. Часть из них действительно оказались круглыми, заполненными остатками древесного угля ямами, дно которых выстилали закопченные, обожженные гальки. Угли шли вперемешку с фрагментами керамики и разложившихся костей. В одной из ям был найден кусочек бивня мамонта. При раскопках самого большого пятна диаметром около полутора метров обнаружили нетронутое погребение. Сразу бросалась в глаза неровность дна могилы — изогнутый позвоночник был значительно ниже черепа и ног. Правая, согнутая в локте рука лежала на груди так, что кость ее находилась под головой слева, кисть левой руки лежала на локте правой. Общее положение погребенного — вниз по течению Ангары. Ноги согнуты в коленях почти под прямым углом. На черепе лежали две просверленные подвески из расщепленного клыка кабана. Собранные черепа и другие находки Николай Иванович Витковский передал в музей отдела Географического общества, не настаивая на произведении дополнительных раскопок, более того, сообщение о произведенных работах появилось лишь через два года.
Еще при жизни Н.И. Витковского в 1891 г. в Иркутск из олекминской ссылки приехал видный в прошлом народоволец Михаил Павлович Овчинников. Он прекрасно знал все археологические местонахождения левого берега Ангары, и, когда пришло известие о прокладке Сибирской железнодорожной магистрали через Глазковское предместье, М. П. Овчинников понял, что подавляющее большинство памятников попадает в полосу магистрали и, вероятно, погибнет.
Первоначально железнодорожный путь оставался на большей части протяженности одноколейным, лишь у вокзала сделали запасные пути. На станции не было еще многочисленных хозяйственных построек и товарного двора. Соответственно и полоса отчуждения оказалась невелика — под снос попала только Набережная улица. Еще от прежних домовладельцев было известно о постоянных находках в этих местах черепов и костей, часть из которых передавалась осторожными обывателями в полицию. Поэтому естественно, что при строительстве железной дороги находили много черепов и костей.
По воспоминаниям М. П. Овчинникова, он пришел на строительство 17 мая 1897 г. и, проходя по возводимой железнодорожной насыпи, случайно нашел черепа без челюстей, валявшиеся на поверхности. «Осмотрев черепа, я догадался,— пишет далее Михаил Павлович,— что они вырыты из косогора рабочими около Сукачевского детского приюта. Поднявшись в гору, я нашел еще один череп и массу костей, разбросанных по земле, совершенно побитых кайлами и лопатами». Даже спустя семь лет, в 1904 г., М. П. Овчинников в статье «Материалы для изучения памятников древностей в окрестностях г. Иркутска» не может скрыть горечи при описании увиденной им картины разрушения. На строительстве работали главным образом привлеченные относительно высокими заработками татары, черкесы, башкиры. Едва понимая по-русски, они, конечно же, не знали ценности находок. При раскопках выяснилось, что все найденное сваливалось в насыпь. Кости, черепа и нефритовые изделия умышленно разбивались, себе рабочие брали только кольца из белого нефрита. Способ добычи грунта для насыпи был несложен: землекопы на отведенном участке, «забое», подкапывали стену косогора, устраивали обвал, после чего на тачках развозили глину и песок. Именно в обвалившихся пластах встречались целые погребения или их части. Огромный интерес представляли зачищенные стенки — там порой можно было увидеть горизонтальные разрезы погребений, линии культурного горизонта, очажные пятна.
Грандиозные земляные работы 1897 г. почти не затронули территории дачи «Луна», но расширение станции и подъездных путей к ней потребовало переместить полосу отчуждения выше в гору. В 1898—1900 гг. происходит продажа участков и переселение жителей, а весной 1901 г. начинаются новые земляные работы. На сей раз основной объем их планировалось выполнить около дачи «Луна». Часть дачи была куплена вместе с постройками, лес вырублен, а в районе Понтонной улицы начато строительство виадука — перехода через железнодорожные пути. Землю для отсыпки брали из пологого склона, спускающегося к мысу у слияния рек Ангары и Иркута. Пытаясь изменить негативное отношение администрации железной дороги к археологическим находкам, Восточно-Сибирский отдел РГО через своего активного сотрудника И. И. Попова, редактора газеты «Восточное обозрение», поместил следующую заметку под заголовком «Археологические находки»: «Работами по устройству железнодорожного полотна вдоль левого берега Ангары... установлено существование древнейшей стоянки человека по сбоим берегам верхней Ангары, на протяжении не одного десятка верст. Находимые здесь остатки относятся к периоду употребления человеком орудий из камня и кости. Остатки эти представляют богатейший материал доисторической эпохи и состоят из человеческих костяков, некогда здесь погребенных, из топоров, ножей, долот, ломов и разнообразных орудий из кремня, нефрита и камня, из костяных шильев, рыболовных крючков и т.п.; из украшений в виде подвесок из кости, бус из какой-то мастики, пряжек из нефрита, множества предметов неизвестного назначения, сделанных из камня по одной форме, но разной величины, из горшечных черепков с различными орнаментами и т. п. Обращают на себя, между другими предметами, внимание длинные костяные пластинки трехгранной формы, верхняя часть которых грубо отделана в форме головы и человеческого лица, причем на следующей части пластинки нанесен довольно простой орнамент из ряда прямых прочерченных линий, составленных в чередующиеся между собой группы прямо и наискось поставленных линий...»
Размеры разрушенных могильников были грандиозны. Если Витковский раскопал на Китое около двух десятков могил, то еще в мае 1897 г., в начале строительства, рабочие уничтожили только в районе приюта свыше 1С0 черепов. М. П. Овчинников считал, что кладбище шло по косогору возвышенности от рощи «Звездочка» до реки Иркут. Ширина полосы — 30—40 м. Центральные захоронения, наиболее массовые, были определены у дачи «Луна», и приюта Сукачева. Личные наблюдения и собранные предметы позволили Михаилу Павловичу сделать ряд интересных наблюдений. Так, захоронения у приюта Сукачева в большинстве своем были неолитические, а у дачи «Луна» к ним добавились многочисленные могилы с бронзовыми изделиями. Могилы эпохи бронзы были найдены и у Глазковской церкви (ныне — разрушенное здание бывшего кинотеатра «Заря»), Материалы некоторых погребений позволили предположить наличие в общей массе захоронений могил переходного от палеолита к неолиту периода, но, не имея достаточно полных доказательств, Овчинников не решился включить сведения о них в отчет о работе. В дальнейшем, до 1917 г., район станции посещался им неоднократно, но без существенных результатов. Это позволило сделать вывод, что памятник уничтожен и новых находок, по-видимому, не будет. Не обратили внимания и на случайную находку 1915 г. При постройке здания железнодорожной школы было разрушено погребение, часть инвентаря из которого передали в музей.
Никто тогда не мог предположить, что это первый шаг к новому открытию — могильнику на Кайской горе в саду для велосипедных прогулок, известному под названием «Циклодром».
Новая эпоха в исследовании могильников в бывшем Глазковском предместье связана с именем всемирно известного антрополога и археолога, человека, разработавшего метод пластической реконструкции лица по черепу, Михаила Михайловича Герасимова. В Глазково прошло его детство, здесь он впервые подумал о возможности воспроизвести внешний облик древнего человека. В 1919 г., будучи членом кружка «Друзья музея», М. М. Герасимов вместе с товарищами обследовал те места, примыкающие к берегу Ангары, где в конце прошлого и начале нынешнего века находили ископаемые остатки индустрии каменного века. Он отмечал, что находки в Глазково представляют собой ряд небольших групп захоронений, которые располагались по краю высокой 30-метровой террасы левого берега Ангары.
Но главное открытие было сделано в 1928 г. на выположенном террасовидном участке Кайской горы возле стадиона «Циклодром», При рытье ямы под качели на площадке перед футбольным полем рабочие обнаружили погребение, окрашенное в красный цвет... В результате раскопочных работ, проведенных М. М. Герасимовым под руководством профессора Иркутского университета Б. Э. Петри, была открыта новая серия погребальных комплексов, относящихся к раннему отделу новокаменного века, вошедшая в археологическую литературу под названием «Циклодром», «Локомотив». Всего было вскрыто пять могил. На уровне погребений ямы оказались окрашенными в красный цвет известной в древности минеральной краской — кровавиком. Хорошо документированные материалы раскопок дали возможность автору в 1955 г. выступить с пересмотром и дополнением схемы развития неолитических культур Прибайкалья, предложенной и обоснованной А. П. Окладниковым в 1937—1950 гг.
В 1947—1970 гг. в районе парка имени Парижской Коммуны и прилегающих к парку участков на улице Маяковского, а также на улице Джамбула проводилось большое количество земляных работ, связанных с перепланировкой дорожного полотна, выравниванием откосов дороги, прокладкой коммуникаций и рытьем котлованов под строительство домов. На всех этих участках было вскрыто свыше 24 погребений новокаменного века, которые изучались сотрудниками краеведческого музея, университета и других учреждений П. П. Хороших, Л. Н. Инаньевым, А. И. Казанцевым. В раскопках 1958— 1970 гг. принимали участие тогда студенты, а ныне ведущие специалисты, иркутские археологи: -доктор исторических наук Г. И. Медведев, кандидаты исторических наук В. В. Свинин, М. П. Аксенов, Г. М. Зайцева (Георгиевская), заведующий Лабораторией археологии и этнографии ИГУ Н. А. Савельев. Наибольшее количество могил обнаружили на месте строительства электрической подстанции в парке имени Парижской Коммуны. Находки из погребений экспонировались в Иркутском государственном объединенном музее. Материалы исследований были опубликованы П. П. Хороших и А. П. Окладниковым в нескольких сборниках, вышедших в Иркутске и Новосибирске. В этот же период был поставлен вопрос о музеефикации памятника.
В течение последующих 10 лет строительные работы в зоне могильника не производились, а археологические работы не возобновлялись.
В начале января 1980 г. Лаборатория археологии и этнографии Иркутского государственного университета вновь подняла вопрос о необходимости исследования погребальных комплексов в парке имени Парижской Коммуны, точного определения охранной зоны памятника. Инициатива была поддержана Свердловским райисполкомом и областным отделением ВООПИК. Археологические раскопки были ускорены земляными работами связистов, начавших летом 1980 г. прокладку новых кабелей по улице Маяковского и в парке им. Парижской Коммуны. Около здания райисполкома и электроподстанции вновь обнаружились древние захоронения. Пункты у подстанции и райисполкома разделяло расстояние в70 м. Земляные работы были немедленно прекращены. Раскопки возглавили Г.И. Медведев и Н.А. Савельев. При обследовании территории выяснилось, что могилы располагаются группами на невысоких буграх восточного борта распадка, рассекающего парк им. Парижской Коммуны и улицы Маяковского с севера на юг. В течение шести лет здесь вскрыли 41 погребение, а вообще за время всех лет исследований археологами зафиксирована 71 древняя могила. В них находилось 115 погребенных. Захоронения были одиночными, парными и коллективными. В рельефе современной поверхности эти могилы никак не, проявлялись. Отсутствовали также какие-либо внутримогильные сооружения. Умерших укладывали в овальные или прямоугольные в плане ямы, которые выкапывались на глубину от 0,3 до 2,5 м. Глубина, видимо, зависела от времени года. Погребаемых обильно посыпали охрой. Представления о красной краске как крови мертвых, источнике жизни и средстве воскрешения покойников, обитающих в утренней или полуночной стране, очевидно, лежат в основе этого ритуала. Дошедшие до нас останки людей — скелеты и находящиеся вокруг них предметы оказались интенсивно окрашенными в красный цвет.
В основе погребального обряда древних «иркутян» лежали анимистические представления, исходя из которых умершего сородича наделяли ' необходимым производственным инвентарем, частями животных, украшениями. Предметы, составляющие сопровождающий покойника материал, в могилу, видимо, укладывались в сумках, так как расположены были компактными группами за головой, возле рук, в районе таза, в ногах. Они представлены шлифованными нефритовыми и сланцевыми ножами и теслами, кремневыми наконечниками стрел и скребками, составными вкладышевыми ножами и различными костяными остриями, игольниками из трубчатых костей с иглами и отжимниками для изготовления каменных орудий, роговыми гарпунами и кирками, другими изделиями из кости и камня. Самую многочисленную серию предметов составляют стерженьки составных рыболовных крючков. В отдельных могилах их насчитывалось более 150 штук. Крупные экземпляры достигают в длину 15 см, мелкие — 0,9 см. Интересно отметить, что действительное назначение этих стерженьков долгое время оставалось невыясненным. И. С. Поляков, который первым нашел их в Тунке, считал, что это изображение рыб. Н.И. Витковский называл их символическими знаками. В 1898 г. Ф. К. Афанасьев впервые высказал мысль: «рыболовные изделия» — это части рыболовных крючков, но жало со стержнем, по его мнению, соединялось через посредник. И только М.М. Герасимов в 1928 г. впервые нашел на «Циклодроме» стерженьки в таком сочетании с костяными жальцами, что не оставалось никаких сомнений в их предназначении.
В процессе раскопок в погребениях были обнаружены украшения —: подвески из расщепленных клыков кабана, размещавшиеся на головном уборе и на верхней одежде на груди; кальцивидные кольца, которыми, возможно, расшивался головной убор; подвески из клыков марала, клыки кабарги и резцы тарбагана.
Найденные в погребениях скульптурные изображения голов сохатых и рыб, вырезанные из кости, а также рыбок-приманок, выполненных из сланца, говорят о высокоразвитом искусстве древних ваятелей.
Основой хозяйства Первобытных «иркутян» являлись рыболовство, охота и собирательство, определявшиеся характером живой природы; главными объектами охоты были такие типичные для таежной зоны животные, как благородный олень, медведь, волк, лисица, бобр, кабарга, тарбаган. Большую роль в обеспечении питанием играла охота на птицу, которой изобиловали окрестные пойменные луга, и рыболовство — реки Ангара, Иркут и Ушаковка были богаты различными видами рыб.
Уровень развития производительных сил этой эпохи, возможно, и не создавал условий для общественного разделения труда, но половозрастной признак в таком разделении, видимо, присутствовал. Отдельные, особенно мужские, захоронения могильника «Локомотив» выделялись обилием и разнообразием сопровождающего инвентаря, тогда как в других, особенно женских, инвентарь был беден или отсутствовал вообще.
irkipedia.ru
Первые люди Байкала — ВСП.RU
Когда человек впервые появился на Байкале? Несмотря на то что самые древние стоянки по побережью озера датируются 20–25 тысячами лет, учёные считают, что человек пришёл сюда не менее 300–400 тысяч лет назад, в среднем палеолите. Не все загадки озера могут быть разгаданы сейчас. Может быть, под его водами скрываются ещё более древние находки. И кто знает, может быть, когда-нибудь потомки найдут именно здесь ещё более древние следы человека. О сибирских «мадоннах», китойцах и глазковцах рассказал на лекции Воскресного гуманитарного университета Центра независимых социальных исследований и гуманитарного фонда «Байкал. Третье тысячелетие» археолог, научный сотрудник лаборатории палеоэкологии и эволюции человека исторического факультета ИГУ Тагир Абдулов.
Озёрный гомо эректус
Байкал всё время развивается, «дышит», и эта его бурная жизнь сильно осложняет работу археологов. Самые древние стоянки по побережью Байкала сохранились в северной его части, возраст их 20–25 тысяч лет. Печально, но более древние объекты, вероятнее всего, оказались под водой, на глубине 50 и более метров. Однако отдельные находки на Ольхоне, взятые в так называемом «подъёмном» состоянии, то есть с поверхности земли, позволяют говорить о том, что человек здесь жил уже в среднем палеолите – около 300–400 лет тому назад.
Историю человека на Байкале нельзя отрывать от истории человечества в целом, считает учёный. Сейчас наука рассматривает две гипотезы, откуда произошёл человек. «Есть две точки, так скажем, не появления человека, а «очеловечивания» человека», – говорит Тагир Абдулов. Одни считают, что прародина человечества – Восточная и Юго-Восточная Африка. Это зона Великих африканских озёр, там большие тектонические разломы возрастом 8–5 млн. лет. Считается, что вулканическая деятельность при извержении вызвала повышенный радиоактивный фон, спровоцировав длинную цепочку мутаций. И древние человекообразные обезьяны превратились в конечном итоге в человека. По второй версии, очагов появления человека было два – африканский и азиатский. Работы генетиков в последнее время добавили очков на чашу «африканской» версии. Оказывается, все популяционные группы населения земного шара имеют корни на «чёрном континенте». В Африке и памятников нижнего палеолита намного больше, здесь в изобилии найдены останки гомо габилис (человека умелого) и его первые орудия. Это обычная галька, сколотая в нескольких местах, с заострённым краем, чтобы можно было снять шкуру с животного. В азиатской части и Индии таких стоянок значительно меньше. Сторонники «азиатской» теории просят только времени: они считают, что поднимут и в Азии более древние находки. Тогда можно будет с уверенностью говорить о двух очагах возникновения человечества. И чем Байкал не то место, где мог бы появиться второй очаг? Ведь возраст тектонических разломов в районе озера соотносим с возрастом африканских. Но это только предположения журналистов, учёные такие «жёлтые» версии появления человека на Байкале не высказывают.
Неотсталая Сибирь
Неолитические головки лосей превосходят по изяществу и совершенствумногие современные изделия
Пока следы жизнедеятельности человека, жившего 300–400 тысяч лет назад на Байкале находят только в «подъёмном» состоянии, самыми древними стоянками для Прибайкалья остаются стоянки 20–25 тысяч лет, то есть верхний палеолит. Стоит сказать, что до 1928 года, когда легендарный антрополог Михаил Герасимов открыл около села Мальта на реке Белой стоянку древних людей, европейские учёные вообще весьма скептично относились к гипотезам о существовании какой-либо продвинутой палеолитической культуры в Сибири. Следом за Мальтой была открыта стоянка Буреть, позже археологи начали находить одну за другой стоянки по Лене, Ангаре. Но Мальта оказалась первой интереснейшей палеолитической стоянкой для нашей страны. Материал с неё произвёл настоящий фурор в научном мире, поскольку по своему совершенству, по предметам искусства эта стоянка ничем не отличалась от стоянок Франции этого же периода. Раньше от европейских учёных, особенно работавших в Сибири, приходилось слышать примерно такие фразы: «Сибирь – это отсталый край. Даже в палеолитическое время здесь жили отсталые виды. А вот Франция, Франция это – очаг цивилизации». С трудом, с неохотой, но европейцам пришлось от таких представлений отказаться. Потому что материал Мальты оказался если не богаче известных к тому времени европейских стоянок, то уж точно не уступал им. В Западной Европе на тот момент было обнаружено несколько палеолитических выкладок жилищ, а на Мальте в одном месте – сразу одиннадцать. Михаилу Герасимову удалось установить, что выкладки эти – подпорные элементы костяной основы жилища. Массивные кости и бивни мамонта, носорога ставились на попа и, чтобы придать им устойчивость, обкладывались камнями, а потом всё это закрывали шкурами. Бивни вполне могли служить каркасом, потому что в длину они достигали 2-3 м.
Но главное – на Мальте были найдены «палеолитические мадонны» – фигурки с гипертрофированным проявлением женских черт. Когда была вскрыта основная площадь стоянки, там оказалось столько фигурок, что они и сейчас составляют половину мирового запаса «палеолитических мадонн». Западноевропейские учёные сначала даже предположили, что это фальсификация. Но когда на Мальте побывали несколько научных комиссий, проверивших, в каких стратиграфических условиях «мадонны» располагались, вопрос был закрыт. Позже похожие вещи были найдены и в европейской части России, на Дону в Костёнках нашли большое количество палеолитических стоянок, теперь известных на весь мир. Тема «отсталости» палеолита России была закрыта. Мальта настолько поразила воображение учёных, что отдельные находки с этой стоянки стали предметами самостоятельных исследований. Пластину с нанесёнными на неё группами точек доктор исторических наук Виталий Ларичев, к примеру, считает древними астрономическими таблицами.
Политика и память
В эпоху неолита, или нового каменного века, в Прибайкалье существовали ещё более удивительные культуры. Учёные до сих пор не могут понять, что представляли из себя загадочные китойцы. Эта культура древних людей, которые засыпали костяки и могилы кроваво-красной охрой, появляется на территории Прибайкалья внезапно, не имея связи с мезолитическим материалом. Известно, что это были монголоиды. А ведь на Мальте было обнаружено несколько фрагментов мальчика, по которым можно судить о его расовой принадлежности. И он не был монголо-идом, он был европеоидом. Значит, 23–25 тысяч лет тому назад здесь жили европеоиды. Никто точно не знает, когда же людей с европейскими лицами у нас сменила иная раса. Но те костяки, которые имеют возраст семь тысяч лет, были уже монголоидами, причём центрально-азиатского происхождения.
Сотни находок в районе парка Парижской коммуныв Иркутске только добавили загадок в историюдревних глазковцев
В неолите здесь появилась первая керамика, в это время люди научились искусно резать, пилить и шлифовать камень. Среди предметов этой эпохи на территории Прибайкалья найдены удивительные сложносоставные рыболовные крючки. Одна часть каменная, другая костяная. Всё это стыковалось и связывалось жилками, сыромятными ремешками. Крючки были разные – от 2 до 15 см с ушками для привязывания лески и острия крючка. Принцип действия как у современной мормышки. Центровка была нарушена, стерженёк «играл», изображая больную, раненую рыбку. С такими крючками, видимо, вели и подлёдный лов, и с лодок, и с нависающих деревьев. А ещё в это время у людей всё более и более растет любовь к красоте. В погребениях находят «ложки», украшенные головками лосей, выполненными с потрясающим изяществом.
Первыми людьми, которые на нашей территории стали использовать бронзу, были так называемые глазковцы. Эта культура, по современным представлениям, была распространена как за Байкалом, по долине Селенги, так и у нас, по Верхней Лене и Ангаре до самого устья. Время её существования – от 5 до 3,5-3 тысяч лет назад. Глазковской она была названа потому, что впервые её артефакты были найдены в Глазковском предместье Иркутска. Первые погребения обнаружились, когда стали строить железную дорогу. По подсчётам учёных, при строительстве было нарушено и уничтожено около сотни погребений. Глазковские погребения отличались тем, что головой погребённые всегда были ориентированы вниз по течению, у них был специфический набор украшений, предметов охоты, рыболовства. Сами костяки, как и у китойцев, обильно посыпаны охрой.
Сейчас считается, что глазковцы ведут своё происхождение из Забайкалья, из тех районов, которые граничат с районами Великой Степи, располагавшейся от Манчьжурии вплоть до Карпат. Однако ряд учёных, в том числе и Алексей Окладников, считали, что это была местная культура, вышедшая непосредственно из тех неолитических культур, которые существовали на территории Прибайкалья. Академик полагал, что китойцы как раз и были прародителями глазковцев, хотя более поздние исследования показали, что разрыв между китойцами и глазковцами составляет порядка трёх тысяч лет.
– Очень часто мне приходилось сталкиваться с таким вопросом, как происхождение бурят, – заметил Тагир Абдулов. – Люди считают, что они здесь живут испокон веков, что Мальта, Буреть – это достижение их предков. Надо сказать, что буряты на этой территории появились достаточно поздно. Все народы здесь, начиная с китойцев, – монголоиды. Поэтому когда говорят, что буряты здесь давно, то мы можем сказать: как расовое проявление, да, мы фиксируем это на уровне семи тысяч лет. Но кроме антропологических, нужно учитывать и языковые, культурные данные. А эти данные показывают, что протобуряты здесь появились 1–1,1 тысячи лет тому назад.
Дело в том, что на территории Прибайкалья встречаются памятники, которые и по материальной культуре, и по языку принадлежат тюркам. Есть три находки отдельных фрагментов тюркских рун.
Протобуряты вытеснили с этой территории тюрков, а сами в процессе ассимиляции с остатками курыкан, тунгусов к приходу русских в начале 17 века превратились в бурят. Тюрки, которых здесь принято называть «курыканами», по распространённой, но не единственной гипотезе, ушли по Лене и стали прародителями современных якут. Якуты, кстати, в это очень верят.
– Я много работал на Верхней Лене в районе Шишкино, Макарово, и в конце 80-х – начале 90-х годов нам часто приходилось встречать якутов, которые специально приезжали сюда, чтобы совершить путь своих предков по Лене где пешком, где на плотах, – говорит Тагир Абдулов. – У них есть предания, что когда-то они жили в южных краях. Предания эти фиксировались ещё в 19 веке.
На гербе Якутии сейчас рисунок воина на коне с Шишкинских скал. И знаменитую сцену с плывущими лодками на Шишкино якуты интерпретируют как сплав предков вниз по Лене. Правда, некоторые учёные в этом склонны всё же видеть символику погребального обряда, а не путевые заметки курыкан. Впрочем, якутам, как и бурятам, всё равно. У всех своя политика. И своя память.
