Первобытное собирательство. Первобытное ремесло

Возникновение ремесел. Производственные достижения эпохи спо­собствовали дальнейшему развитию домашних промыслов (т. е. про­изводства изделий для собственных нужд) и возникновению ремесел (т. е. производства изделий для обмена или продажи). Первостепенное значение в этом отношении имела сама металлургия, стимулировавшая переход от домашнепромысловой к собственно ремесленной деятель­ности.

Из металла выделывали орудия труда, оружие, предметы домашнего обихода, украшения. Так, в частности, только с наступлением бронзо­вого века появились меч и боевая колесница, широко распространи­лись защитные доспехи. Железо еще более расширило ассортимент металлических изделий, а главное, способствовало развитию ремесла как особой сферы деятельности. Изготовление каменных и костяных орудий, плетение и ткачество, гончарство и даже литье бронзы — все это были процессы, доступные каждому члену общины, а металлургия железа требовала особых сооружений, сложных навыков, вообще, профессиональной специализации и квалификации. Этнологически установлено, что в первобытные времена кузнецы повсюду составляли обособленный слой населения. Иногда, как у большинства племен Тропической Африки, они пользовались почетом, иногда, как у бер­беров, арабов, нуристанцев (кафиров) или у некоторых народов Индии, их презирали, но в обоих случаях к ним питали чувство суеверного ужаса. О том же говорят факты языка: в русском, например, слова «кузнец» и «козни» происходят от одного корня. Археологи часто находят стоящие особняком кузницы или даже отдельные поселки кузнецов, то же фиксируется этнологически. Все это позволяет считать, что кузнецы очень быстро выделились из среды других общинников, а кузнечество стало первым профессиональным видом ремесла. В то же время степень их ремесленной специализации не надо переоцени­вать. Даже и работая по заказу или на рынок, кузнецы со своими семьями долгое время продолжали заниматься также и производящим или присваивающим хозяйством. Окончательное отделение кузнечного ремесла от других видов хозяйственной деятельности происходило уже только в раннеклассовых обществах, да и то не сразу и не везде.

Происходило становление также и других видов ремесленной дея­тельности. Развивалось гончарство, чему в особенности способствовало изобретение печей для обжига керамики и гончарного круга. Послед­ний появился не в классовом, как считалось раньше, а уже в предклассовом обществе, причем уже тогда из первоначальных архаичных форм (поворотный столик, круг медленного вращения) мог эволюциониро­вать в более совершенную форму (круг быстрого вращения). Но ни керамические печи, ни гончарный круг не были обязательным условием становления раннего гончарного ремесла. Например, во многих районах Африки и Америки керамика производилась на рынок и без них.

Изобретение в эпоху бронзы ткацкого станка дало стимул развитию ткацкого ремесла. Постепенно ремесленный характер принимали и многие другие формы домашнепромысловой деятельности: обработка камня, кости и дерева, плетение и т. п. Повсеместно шло второе в истории человечества крупное общественное разделение труда — от­деление ремесла от других занятий, и прежде всего важнейшего из них — земледелия.

Интенсификация обмена. Углубление первого и становление вто­рого крупного общественного разделения труда сопровождалось раз­витием обмена. Обмен первобытных коллективов специфическими богатствами их природной среды, как мы видели выше, существовал уже в эпоху раннепервобытной общины. Мы видели также, что в эпоху позднепервобытной общины получила значительное распространение другая форма обмена—дарообмен. Теперь, в ходе дифференциации хозяйственно-культурных типов и с дальнейшим развитием престиж­ной экономики обе эти формы приобрели еще большее значение. Но, что еще важнее, наряду с ними стал возникать подлинно экономиче­ский обмен, при котором в отличие, например, от дарообмена ценились не столько обменные связи, сколько сами получаемые путем обмена вещи.

Земледельцы, у которых не было или которым не хватало своего скота, стремились получить у скотоводов мясо, молочные продукты, шкуры, шерсть и особенно рабочий скот, необходимый как тягловое и транспортное средство. Скотоводы, в свою очередь, нуждались в земледельческих продуктах и, поскольку подвижный образ жизни препятствует многим видам ремесленной деятельности, в металличе­ских, гончарных и других изделиях. Кроме того, и те и другие вели интенсивный обмен с носителями присваивающего хозяйства, снабжая их сельскохозяйственной продукцией и получая от них «дары» леса, моря и т. п. Развитие регулярного межобщинного обмена повело на этой стадии к дальнейшему упрочению ряда связанных с ним обще­ственных институтов. Таково в особенности гостеприимство, гаранти­ровавшее чужакам, прибывавшим чаще всего с целями обмена, защиту их жизни и имущества. Таковы же отношения постоянного обменного партнерства, эволюционировавшие в одних случаях во взаимное при­ятельство типа кавказского куначества, в других —в такой вид искус­ственного родства, как побратимство.

С начавшимся выделением ремесла обмен получил еще большее развитие, а главное, стал регулярно вестись не только на границах общин, но и внутри них. Какая-то часть продукции производилась уже специально в обменных целях. То, что делалось не по заказу, не в рамках отношений партнерства и т. д., могло уже поступать на прими­тивные рынки, где в известные дни недели из окрестных селений сходилось подчас очень значительное (например, как местами в Тро­пической Африке, до нескольких тысяч) число людей.

И престижный, и в особенности подлинно экономический обмен способствовали складыванию в обществе представлений об эквива­лентности обмениваемых предметов, возникновению мерил стоимости и средств обмена. Ими становились самые различные предметы, представлявшие ценность из-за своей редкости, экзотичности или вложенного в них труда. Это могли быть ожерелья из собачьих, свиных, медвежьих, акульих зубов; связки красивых перьев или (особенно вдали от побережья) редких раковин; снизки табачных листьев, мешочки с бобами какао, циновки, куски ткани, каменные кольца, богато орна­ментированные кувшины, бусы и т. п. В Старом Свете одним из наиболее распространенных средств обмена были добываемые в районе Мальдивских островов раковины каури («змеиная голова», «ужовка»). Воспоминание об этом в некоторых языках сохранилось до настоящего времени: современная денежная единица государства Гана седи на языке ашанти значит «раковина». Довольно широко в качестве обмен­ного эквивалента применялись бруски соли. Такую же, если не еще большую, роль играли меха и скот, от наимено­вания которого в ряде древних языков было произведено наименование денег (санскритск. рупиа, латинск. пекуниа, древнерусск. скот). Но там, где были известны металлы, главными ме­рилами стоимости очень рано обычно станови­лись именно они в виде слитков, пластинок, прутьев или различных готовых изделий. Так, в бронзовом веке Европы, судя по составу скон­центрированных вдоль важнейших торговых пу­тей кладов, вернее, спрятанных в землю складов материалов или изделий для обмена, самым рас­пространенным средством обмена были оружие и украшения из бронзы. Этнологически метал­лические «первобытные деньги» хорошо извест­ны в Африке: простые и крестообразные медные слитки стандартной формы, деревянные стерж­ни, обвитые медной проволокой определенной длины, железные мотыги и т. п.

Развитие обмена (хотя и не только оно одно) способствовало совершенствованию средств со­общения. Благоустраивались дороги и мосты, получали распространение колесные повозки и корабли на веслах и парусах. С середины 2 тыся­челетия до н. э. в качестве упряжного животного стала применяться лошадь, в следующем тысяче­летии в качестве вьючного транспорта в пустын­ных районах Азии — одногорбый и двугорбый верблюды.

Рост обменных операций долгое время не требовал выделения специалистов в данной области — торговцев. Этими операциями за­нимались сами производители общественного продукта, и особенно вожди и бигмены, для которых посредничество в обмене и накопление обменных эквивалентов было одним из важнейших средств повышения своего престижа. Но и появление профессиональных или полупрофес­сиональных торговцев, означавшее третье крупное общественное раз­деление труда, постепенно вызревало уже в эпоху классообразования, что, по-видимому, прослеживается археологически. Так, на известных в 4 тысячелетии до н. э. во многих странах Передней Азии полых глиняных шарах с миниатюрными глиняными же изделиями внутри, употреблявшихся для фиксации количества и качества посланных товаров, обнаружены оттиски печатей как знаков собственности.

Рост общественного продукта и превращение избыточного продукта пририбавочный. В эпоху классообразования были созданы самые мощные за всю историю первобытности производительные силы. Они сделали возможным относительно далеко зашедшее общественное разделение труда, что, в свою очередь, стало решающим фактором дальнейшего повышения производительности трудовой деятельности. Специализация в земледелии, скотоводстве, различных видах высоко­развитого присваивающего хозяйства, ремесленных занятиях способ­ствовала усовершенствованию орудий и навыков, увеличению количества и улучшению качества производимого продукта. В этом же направлении действовало дальнейшее развитие престижной экономи­ки, требовавшей создания все новых и новых материальных благ для надобностей дарообмена, пышных пиршеств, щедрых раздач или даже церемониального уничтожения богатств. Об увеличении объема про­изводства в эту эпоху прямо свидетельствует увеличение, например, в бронзовом веке Закавказья, хранилищ для запасов продукции — зерновых ям, больших сосудов для хранения зерна и другой пищи и т. п.

Рост массы производимого продукта и обеспечение регулярности его получения создали условия для превращения избыточного продукта в прибавочный, т. е. такой, который производится одним человеком, а присваивается другим, порождая отношения эксплуатации. Подробно о них речь будет дальше.

Подъем производства в эпоху классообразования в различных областях ойкумены происходил в далеко не одинаковых формах. Развитие производящего или присваивающего хозяйства, наличие или отсутствие металлургии, характер этой последней, особенности других видов ремесленной деятельности и т. д.— все это принимало различные конкретно-исторические, локальные формы, отражавшие неравномер­ность исторического развития.

Неравномерность и разнообразие хозяйственного развития челове­чества в эпоху классообразования. Неравномерность исторического развития наметилась еще в палеолите, выразившись в разных формах внешней культуры и разном характере специализированной охоты. Дальнейшим шагом на этом пути было, как мы помним, возникновение земледелия и скотоводства, при котором человеческие коллективы во многих областях ойкумены продолжали оставаться охотниками, рыбо­ловами и собирателями. Овладение металлом и особенно переход к эпохе железа еще более усилили этот процесс. Тот феномен, который отражает неравномерность исторического развития и с которым имеют дело археологи, а именно территориально приуроченные комплексы предметов материальной культуры, получившие наименование архео­логических культур, достиг значительного развития еще в неолите, но наивысший его расцвет падает как раз на рассматриваемое время. На наиболее изученной археологически территории Европы, например, выделены десятки таких культур, каждая из которых отличается спе­цифическими чертами, начиная от какого-то своеобразия хозяйствен­ной деятельности и кончая орнаментацией керамики. Общее представление о них дают археологические курсы. Мы же ограничимся здесь обзором наиболее существенного в хозяйственной деятельности человеческих коллективов в этот период.

Разделение на земледельцев и скотоводов имело экологически обусловленный характер: долины больших рек всегда были средоточи­ем преимущественно земледельческих коллективов, горные местности и степи — преимущественно областями скотоводства. Однако зависи­мость человека от географической среды никогда не была абсолютной, тем более она не была абсолютной на этом уже достаточно высокораз­витом этапе истории первобытного общества. Развивалось высокогор­ное земледелие с террасовой организацией полей, земледельцы держали скот, используя его при стойловом содержании как тягловую силу и пользуясь параллельно продуктами животноводства. Кстати говоря, упомянутая Европа была зоной преимущественного распрост­ранения земледелия со стойловым скотоводством, лишь в горных районах земледелие уступало скотоводству, но нигде хозяйство не было чисто безземледельческим. В лесной зоне Европы продолжали кое-где обитать племенные группы охотников и рыболовов, немало их было на побережье Балтийского моря и крупных озер — Женевского, Ла­дожского, Онежского, аналогичный культурный комплекс был распро­странен вдоль всего северного побережья Евразии. На востоке севера Евразии, Аляске, в Канаде и на юге Гренландии охота приобрела именно в это время специализированный характер, будучи охотой на морских млекопитающих. Комплексное хозяйство, опирающееся на земледелие со стойловым содержанием скота или с отгонным ското­водством, было распространено по всей степной полосе Евразии, хотя в отдельных районах, например в Монголии, ряде горных районов юга Средней Азии, полупустынных и пустынных местностях Средней и Передней Азии, преобладало кочевое скотоводство. В принципе тот же набор хозяйственных укладов был представлен в Южной и Юго-Восточной Азии, модифицируясь в зависимости от местных природных условий. Восточная Азия, как уже указывалось, была очагом мощней­шего земледельческого хозяйства, оказывавшего разнообразные куль­турные импульсы на окружающие территории как в способах ведения хозяйства, так и в наборе культивируемых растений. Островной мир Юго-Восточной Азии, Австралия с Тасманией, Океания демонстрируют довольно большую культурную чересполосицу, которая примерно в тех же границах, судя по археологическим данным, существовала и несколько тысяч лет назад: в Австралии и Тасмании —охота, на островах Юго-Восточной Азии —земледелие со скотоводством, кое-где охота, рыболовство в прибрежных районах, в Океании —рыболов­ство с небольшими зачатками производящей экономики в виде культуры кокосовой пальмы и разведения свиней. Громадный геогра­фический массив обеих Америк был преимущественной областью распространения охотничье-рыболовческого хозяйства с собиратель­ством, в Центральной Америке и прилегающих районах развивалось, как уже говорилось, земледелие, сопровождавшееся пастушеским ско­товодством. Африка в силу разнообразия своих природных условий имела, наверное, уже в это время отдельные земледельческие культуры в центральных районах, кочевое скотоводческое хозяйство — в полу­пустынных и на окраине пустынь, в джунглях продолжали проживать охотники и собиратели.2. ВЫЗРЕВАНИЕ ИНСТИТУТОВ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА

С зарождением в эпоху классообразования прибавочного продукта начинается вызревание институтов классового общества и в том числе важнейших из них — частной собственности, общественных классов и государства. Решающее значение имела частная собственность, делавшая возможным существование всех других институтов.

Становление частной собственности. Становление частной собст­венности было результатом двуединого процесса, обусловленного подъемом позднепервобытного производства. Во-первых, рост произ­водительности труда и его специализация способствовали индивидуа­лизации производства, что, в свою очередь, делало возможным появление прибавочного продукта, создававшегося одним человеком и присваивавшегося другим. Во-вторых, те же возросшая производи­тельность и специализация труда делали возможным производство продукта специально для обмена, создавали практику регулярного отчуждения продукта. Так возникала свободно отчуждаемая частная собственность, которая отличалась от коллективной или личной соб­ственности эпохи первобытной общины прежде всего тем, что откры­вала дорогу отношениям эксплуатации.    продолжение