Миф о первобытной пещере и традиции: зачем женщине мужчина? Мифы первобытного человека

Зачем женщине мужчина? Миф о первобытной пещере и традиции

Набрела в сети на статью о том, зачем женщине мужчина, и обнаружила, что этот вопрос очень популярен. Есть даже такая форма «зачем существует мужчина?». Вспомним правило:  ответ наполовину уже содержится в вопросе. И если вопрос не верен — то и верного ответа на него быть не может.

К чему это я? К тому, что подобные вопросы и то, как мы себе на них отвечаем, практически задают программу того, как будут развиваться отношения. Если ответ неверен — то не видать нормальных отношений, как своих ушей, ни одному из участников.

Как я могу говорить о «верном» или «неверном» ответе, если все люди разные и каждому нужно что-то свое? Конечно, люди разные, но не до такой степени, как кажется. И психологические законы для всех одинаковые — иначе и не было бы психологии. Один из этих законов гласит, что если человек бежит от реальности — то ни к чему хорошему это не приведет. Самообман,  как бы красив и удобен он не был — это обман, и рано или поздно реальность его опровергнет. Обман другого — тем более.

Беда в том, что в области отношений между мужчиной и женщиной очень много мифологии, за которой не так просто разглядеть реальность. Почему-то в этом вопросе никто не хочет удовлетворяться своим мнением, а ищет каких-то общих и авторитетных объяснений. Хорошо, давайте и мы поищем.

Миф о первобытной пещере

Предположим, что мир устроен все-таки разумно и все имеет свой смысл. Итак, что мы точно знаем? Что люди бывают разного пола. Понятно, что это необходимо для размножения, и по этой причине между ними существует влечение, как у всего животного мира. Но дальше ничего не понятно, потому что и с сексуальной потребностью у нас все совсем не так, как у животных, а что уж говорить о более серьезных, социальных аспектах?

Даже у животных роли самок и самцов в жизни друг друга и в отношении потомства у разных видов очень сильно отличаются. Но у них, по крайней мере, они регулируются инстинктом и никуда не уклоняются внутри одного вида. А мы — не животные, и инстинктов, регулирующих такие вещи, у нас нет. Многим очень хочется, чтобы они были — и тогда начинают сочинять сказки про пещеру, мамонтов и очаг, утверждая, что эти пещерные порядки лежат в основе взаимоотношений полов, и все беды от того, что мы о них забыли — так нас учат на женских тренингах, например.

Приверженцы мифа о первобытной пещере забывают, что на самом деле о тех временах мы ничего не знаем, кроме того, что тогда, очевидно, тоже было два пола. До нас не дошло ни дневников пещерной дамы, где она делится секретами хранения очага, ни записок охотника на мамонта. Наскальных рисунков, подтверждающих этот миф, тоже нет. Современные нам «дикие» племена нельзя брать за образец первобытности хотя бы потому, что они современные. Они тоже прошли какой-то путь развития со времен пещеры — просто этот путь другой.

По ряду признаков расхожий миф о пещере несет на себе печать не древности, а очень современной испорченности. В двух словах доказать трудно, но это хорошо показал, например, Г. К. Честертон в книге «Вечный человек». Как бы то ни было, обоснованно утверждать, что мы что-то знаем про первобытную пещеру, мы не можем.

Обращение к древним традициям

Но так хочется, что было одно какое-то правильное решение! И тогда мы обращаемся к древней традиции, полагая, что раньше люди были мудрее и тысячелетиями выработанная правильная линия поведения отразилась в ней. Но тут мы сталкиваемся с выбором — к какой традиции обратиться, ведь они такие разные? Ясное дело, традиции индейцев или шотландцев нас мало интересуют — нам нужны традиции наших предков.

И еще одно неудобство — традиция всегда связана с религией. До сравнительно недавнего времени не-религиозных людей вообще не было, и любая традиция росла из религии и освящалась ей. Только религия может придать традиции статус священной, чтобы она хранилась и оставалась неизменной на протяжении веков. А разные религии порождают совершенно разные традиции.

Для русского человека тут возникает дилемма: что считать своей традицией — ту, что порождена тысячелетием христианства или ту, которая этим христианством была вытеснена? С одной стороны, возможно, древняя традиция нам роднее и вернее для нас — и тогда все беды от того, что насильственно насажденное христианство лишило нас нашей традиции. Теперь мы можем к ней вернуться — и наступит счастье.

Но тут опять вопрос: обратиться к славянским корням или к более древним — индийским, например? Со славянской традицией все очень плохо — она не сохранилась. То, что сейчас выдается за нее проповедниками, так называемого, славянского неоязычества имеет к ней отношения не больше, чем чем к египетским пирамидам. «Памятники», которые они приводят — фальсификация. По большому счету, это просто плод воображения идеологов этой религии. Конечно, имеет право человек создать новое учение, но зачем его называть древней традицией?

С Индией все еще хуже. Да, масса проповедников из Индии осчастливливают запад своей «древней мудростью». В Индии традиции сохранились. Но индийская религия — национальная, и спастись в ней может только индус, по их собственному глубокому убеждению. А то, что они нам продают — это просто их бизнес. Они адаптируют для нашего «примитивного» понимания свои термины и выдают продукт на наш вкус. На реальную древнеиндийскую мудрость он похож, как доширак на домашнюю лапшу.Но допустим, что нам удастся избежать обмана и таки-найти подлинную традицию. И тогда мы вернемся к истокам и излечимся от болезней современной цивилизации. Многим верится, что это возможно, но к сожалению, исторические процессы невозможно повернуть вспять и продолжить, как ни в чем не бывало, старую традицию, просто вычеркнув тысячу лет или даже пятьсот. За это время многое с нами произошло, мы стали необратимо иными, чем наши предки.

Мироощущения человека традиции и наше настолько различаются, что нам просто невозможно реально его принять. Как невозможно «забыть» основы письма и счета, отучившись в школе, при всем желании. Человек традиции в принципе не знает, что такое свое мнение, свобода выбора, личность, права — в нашем понимании. А самое главное — он в традиции растет, все общество, культура вокруг него традиционна и неизменна веками. Он знает, что будет завтра с ним и через сто лет с его внуками. Он не знает ничего другого, кроме традиции…

Наша реальность иная. Общество вокруг нас и наша культура давно уже сформированы на основах индивидуализма, рынка, правовых отношений, гуманистических ценностей. Хорошо это или нет, но это уже факт. Готовы ли мы жениться по выбору родителей? Забыть о всех личных интересах в пользу рода? С каждым вопросом бежать к старшему и действовать по его решению? В наше время, когда все так стремительно меняется, старшее поколение, даже супер-мудрое, не может подсказать как поступать в новых условиях. И никто не может — своей головой нужно думать.

Мы впитали ценности свободы с молоком матери на протяжении многих поколений — и невозможно их просто взять и отменить. И дело не только в том, что нас мало кто поймет, а в том, что мы получим глубокий внутренний конфликт. Если говорить о теме пола, то достаточно хотя бы представить жизнь с супругом, которого вы не выбирали и не испытываете к нему никаких положительных чувств. Как придется с ним уживаться, как сексом заниматься, преодолевая отвращение… Долго протянете? А разводиться нельзя — не по традиции.

Да, у предков наших это как-то получалось, у мусульман и сейчас получается — но они изначально по-другому относятся к себе и другим. Если человек не ощущает себя личностью, со своими чувствами и мнениями, а лишь некоей социальной единицей, частью чего-то большего, то ему проще — внутреннего конфликта не возникает. Мы же безнадежно испорчены гуманизмом и индивидуализмом.

Или, например, возьмем кастовое общество Индии. Представьте, что вы родились дворником, и дети ваши будут дворниками, и внуки — тоже. Никакого выбора «куда пойти учиться» не стоит, уровень жизни всегда будет тот, что 500 лет назад, и белые люди с тобой здороваться не будут — никогда, хоть наизнанку вывернись… У меня лично даже представить не получается.

Устраивать же посреди современной реальности снаружи и внутри «традицию» в отдельно взятом доме — это просто игра. Как дети могут играть в пиратский корабль на диване, но мама зовет кушать — и пираты превращаются в обычных мальчиков. Хотя есть вариант — найти группу единомышленников и организовать коммуну где-нибудь. Играть вместе. Именно так поступают те, которым уж очень хочется традиции — попадают в тоталитарные секты или становятся адептами эзотерических учений.

Но такая игра опасна. Тоталитарные секты разрушают личность человека, делая его просто психически больным. Если традиционная религия и реальная традиция все-таки облагораживает человека, то секта его калечит. Иная же форма традиционности в нетрадиционном обществе, кроме сект, к сожалению, просто невозможна. Ибо традиция не бунтует против общества — это противоречит ее сути.

И даже внутренне понять самоощущение человека традиции современный человек не может. Вот попробуйте современному подростку объяснить хотя бы, что такое «пионеры». У меня лично не получается — ему глубоко непонятны и чужды основы советской идеологии, и пафос пионера ему не понятнее, чем мироощущение конфуцианца. А ведь всего-то одно поколение! Я сама была пионером — и не могу  объяснить собственному ребенку, что это значит. Что уж говорить о более древних вещах?

Зачем же женщине мужчина?

Итак, мифы о пещере и попытки возродить традиции — не более чем обман и самообман. Но что же с вопросом о том, зачем женщине мужчина? А тут все просто, в свете вышеизложенного — в самом вопросе содержится обезличивание, которое и влечет нас к пещерам и традициям. А если так безлико подходить к себе и отношениям, то не удивительно, что ничего хорошего не получается — в силу все той же нашей  «испорченности» гуманизмом.

Наша личность вступает в неизбежный конфликт с безличным пониманием себя и другого, всего лишь как Мужчины и Женщины. И это неизбежно, независимо от нашего желания, как бы старательно мы не играли свои половые роли. Даже если личность у нас не очень зрелая и развитая, рано или поздно мы все равно наиграемся или наиграется наш партнер — и возникнет ощущение, что чего-то не хватает, что-то не так. А потом «вдруг» обнаружится, что вы совершенно чужие люди, ибо это ведь не отношения, а война полов…

Поэтому любые ответы на вопрос «зачем женщине мужчина?», как и «зачем мужчине женщина?» — это набор вредных заблуждений, обнаруживающий личностную незрелость или лукавство автора. Если встретите — не верьте ни одному слову. Вот вопрос: «Зачем мне, Маше, вот этот конкретно Вася?» — гораздо честнее и конструктивнее. Но ответить на него можем только мы сами, и никакие мифы и религии нам тут не помогут. Согласны? Жду комментариев и до встречи в новых статьях!

myempeiria.ru

Мифологическое сознание первобытного человека

Итак, миф – важнейший феномен первобытной культуры. Одновременно – это важнейший источник информации о культуре первобытного общества. В мифе сфокусировано мировоззрение первобытного человека, его самобытное представление об упорядоченности, закономерности явлений природы. Миф отражает определенные особенности психической природы человека. Миф содержит в себе следы как индивидуального сознания человека, так и коллективного бессознательного.

На данный момент информативность мифа кажется неисчерпаемой. Ученые разных школ и направлений теории мифа не только оспаривали взгляды друг друга, но дополняли своими трактовками общее научное представление о природе мифа, его значении для первобытного человека. В итоге сформировалась достаточно целостная, хоть и гипотетичная, картина сознания первобытного человека – древнейшего творца мифов. Не удивительно, что это сознание, со свойственными ему специфическими чертами получило название мифологического сознания.

Одну из важнейших черт мифологического сознания можно обозначить как архетипичность. Это означает, что важнейшим его источником являлось коллективное бессознательное. Обоснование этой характеристики первобытного человека принадлежит К.Г. Юнгу. Он писал: «Первобытный человек управлялся главным образом своими инстинктами, в отличие от его «рационализированных современных потомков», научившихся контролировать себя. В процессе цивилизации мы все больше отделяем наше сознание от глубинных инстинктивных слоев психического… К счастью, мы не утратили эти основные инстинктивные слои; они остались частью бессознательного, хотя и могут выражать себя лишь в образах сна…» (Юнг К.Г. Архетип и символ. М.,1981. С.48). Мышление первобытного человека следует охарактеризовать как бессознательное и в другом смысле. Первобытный человек не имеет привычки задумываться над тем, что и как он думает, в отличие от его рефлексирующих потомков. Сам процесс мышления происходит неосознанно. Как заметил тот же Юнг, первобытный человек не думает, но «в нем думается» (Юнг К.Г. К пониманию психологии архетипа младенца // Самосознание европейской культуры XX века. М.,1991. С.120-121.).

Следующая важная черта мифологического сознания – ассоциативность. В эволюционной теории мифа XIX в. господствовало положение о дологическом характере мышления первобытного человека, и мифологические фантазии рассматривались как результат неумения первобытного человека мыслить логично. Это положение было скорректировано учеными XX века. Не полное отсутствие логики, но ее иной характер отличает мифологическое сознание. Не рациональной, но ассоциативной логической цепочкой руководствовался наш древнейший предок. Если рисунок молнии вызывал у него ассоциацию с каким то известным ему оружием (стрела, копье), то и в мифах разных народов возникал образ грозного бога-громовержца (Зевс, Тор и т.д.). Особенно ярким подтверждением этой черты мифологического сознания служит первобытная магия.

Многое позволяет понять в природе мифа, в культуре первобытного человека еще одна черта его сознания. Мы можем ее обозначить как конкретность. Речь идет о неумении первобытным человеком создавать абстрактные понятия и образы, ведь последние – плод рационального анализа информации. Но древнейший человек прекрасно обходился и без этого, используя вместо абстрактных понятий чувственно-конкретные образы. Таким образом, мифологические боги и герои исполняли роль категориального аппарата в мировоззрении первобытного человека. Небо и земля, жизнь и смерть, пространство и время, правда и ложь, метеорологические явления обозначаются через мифологические образы, наделяемыми конкретно-чувственными чертами, заимствованными из повседневного опыта. Так появляются вездесущие древо мировое и мировая гора, воплощающие понятия пространства и времени, появляются зооморфные и антропоморфные божества Неба и Земли, а также подземного царства мертвых, тотемные божества, обозначающие родовое, племенное единство и т.д.

Синкретизм (нерасчлененность) – еще одна черта мифологического сознания и первобытной культуры в целом. В мифологическом мировосприятии не разделяются естественное и сверхъестественное, прошлое и настоящее, умершие и живые, а «мифический мир предков… оказывается сферой существования, равной материальной природе, если не превосходящей ее» (Юнг К.Г. К пониманию психологии архетипа младенца // Самосознание европейской культуры XX века. М.,1991. С. 121.). Отсюда – нерасчлененность опытного и мифического знания. Связующим ядром первобытной культуры оказывается ритуал, в котором синкретично присутствуют все основные элементы первобытной культуры – миф, пение, музыка, танец, живопись и т.д.

Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 331 | Нарушение авторских прав

mybiblioteka.su

Мифологическое мировосприятие первобытного человека. Мифология нашего времени

1. миф и его роль в формировании первобытной культуры 3

2. Мифология как форма общественного сознания 5

3. Мифология древнего мира 7

4. Миф и религия 13

5. Миф нашего времени 15

Заключение 18

список использованной литературы 19

ВВедение

Особенности этой формы общественного сознания заключаются в том, что миф на ранних этапах развития человеческого общества является особым видом мировоззрения, в котором переплетены зачатки научных знаний, нормы, регулирующие те или иные отношения, господствовавшие в родовой общине, религиозные представления, художественно-эстетические чувства, нравственные оценки и т.д. Мифология, по мнению многих исследователей (Дж. Фрезер, Б. Малиновский, Л. Леви-Брюль и др.), рассматривается как система, своеобразным образом регламентирующая поддержание устойчивого социального порядка, как средство утверждения природного и социального единства, психологической монолитности первобытного коллектива.

В обыденном понимании мифы – это прежде всего античные, библейские и другие старинные «сказки» о сотворении мира и человека, рассказы о деяниях древних богов и героев.

Само слово «миф» имеет древнегреческое происхождение и означает именно «предание», «сказание». Европейским народам вплоть до XVI-XVII вв. были известны лишь знаменитые и поныне греческие и римские мифы, позже им стало известно об арабских, индейских, германских, славянских, индийских сказаниях и их героях.

Сегодня большинство ученых склоняются к тому мнению, что секрет происхождения мифа следует искать в том, что мифологическое сознание явилось древнейшей формой понимания и осмысления мира, понимания природы, общества и человека.

1.миф и его роль в формировании первобытной культуры

Несмотря на фанатичность с точки зрения современного человека наивных представлений первобытной эпохи о мире, для древнего человека никогда не возникало даже вопроса о том, насколько достоверно то, что сообщает миф. Первобытный человек искренне верил в правдивость того, что сообщал ему миф, будь то сказание о богах и древних героях или представления об одухотворенности природы и его посмертном перерождении в новую ипостась. Действительно, мифология выступала не просто основой мировоззрения первобытного человека, она и была этим самым мировоззрением. В таком виде миф стал началом человеческого сознания, представлений человека о мире и своем месте в нем. Миф играл роль основы всей духовной культуры первобытного общества, соединяя прошлое и современность. Мифология стала своеобразной идеологией первобытного общества.

Первичные религиозные верования древних людей были разнообразны, нередко переплетались и сосуществовали и позднее нашли свое отражение в развитых религиозных системах первых человеческих цивилизаций. К ним относятся тотемизм (вера в существование связи между родовой группой и тотемом – видом животных, растений, каких-либо предметов или явлений природы), анимизм (вера в души, заключенные в какие-либо тела, или в духов, действующих самостоятельно), аниматизм (представления об одушевленности всех предметов и явлений природы, их оживотворение), фетишизм (вера в сверхъестественные свойства отдельных предметов), магия (вера в способность человека воздействовать на предметы и явления при­роды сверхъестественным способом).

Как и все остальное, что было в жизни первобытного человека, религиозные представления должны были служить задаче выживания рода. Они объясняли явления окружающего мира, указывали способы реагирования на те или иные события, происходящие в нем, пути существования в гармонии с окружающей природой. Эти воззрения были весьма устойчивы и при отсутствии внешних воздействий могли, не изменяясь, существовать тысячелетиями. Так, образ жизни примитивных племен центральной Африки, вероятно, ничем не отличается от того, как жили их предки тысячи лет назад, но можно с уверенностью утверждать, что этот способ построения существования является наиболее оптимальным для данного региона с его особенностями, и можно не сомневаться, что при условии невмешательства внешнего цивилизованного мира и природных катаклизмов в жизнь этих людей их образ существования не изменится еще неограниченно долгое время. И религия играет важную роль в формировании отношений человека и природы.

2.Мифология как форма общественного сознания

В общественном сознании первобытного общества мифология несомненно доминировала. Мифология в основном ориентирована на преодоление фундаментальных антилопий человеческого существования, на гармонизацию личности, общества и природы. Предпосылкой мифологической «логики» служили неспособность человека выделить себя из окружающей среды и нерасчлененность мифологического мышления, на неотделившегося от эмоциональной аффективной среды. Следствием было метафорическое сопоставление природных и культурных объектов, очеловечивание окружающей природной среды, в том числе одушевление фрагментов космоса. Мифологическому мышлению свойственно отчетливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности, безразличия к противоречию и т.п. Объекты сближались по вторичным чувственным качествам, смежности в пространстве и времени, выступали в качестве знаков других предметов и т.п. Научный принцип объяснения заменялся в мифологии тотальным генетизмом и этиологизмом: объяснение вещи и мира в целом сводилось к рассказу о происхождении и творении. Мифологии свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сакрального) и текущего, последующего (профанного) времени. Все происходящее в мифическом времени приобретает значение парадигмы и прецедента, т.е. образца для воспроизведения. Моделирование оказывается специфической функцией мифа. Если научное обобщение строится на основе логической иерархии от конкретного к абстрактному и от причин к следствиям, то мифологическое оперирует конкретным и персональным, использованным в качестве знака, так что иерархии причин и следствий соответствует гипостазирование, иерархия мифологических существ, имеющая систематически ценное значение. То, что в научном анализе выступает как сходство или иной вид отношения, в мифологии выглядит как тождество, а логическому разделению на признаки в мифологии соответствует разделение на части. Миф обычно совмещает в себе два аспекта: диахронический (рассказ о прошлом)  синхронический (объяснение настоящего или будущего).

Содержание мифа представлялось первобытному сознанию реальным и даже в высшем смысле реальным, т.к. воплощало коллективный «надежный» опыт осмысления действительности множества поколений, который служил предметом веры, а не критики. Мифы утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения.

Мифологическое мироощущение выражалось не только в повествованиях, но и в действах (обрядах, танцах). Миф и обряд в древних культурах составляли известное единство – мировоззренческое, функциональное, структурное, являя собой как бы два аспекта первобытной культуры – словесный и действенный, «теоретический» и «практический».

3.Мифология древнего мира

Итак, человек сталкивается с бытием окружающего мира и целостно переживает это взаимодействие: эмоции и творческое воображение вовлечены в него в той же мере, что и интеллектуальные способности. Каждое событие обретает индивидуальность, требует своего описания и тем самым объяснения. Подобное единство возможно лишь в форме своеобразного рассказа, должного образно воспроизвести и переживаемое событие и раскрыть его причинную обусловленность. Именно такой «рассказ» и имеют в виду, когда употребляют слово «миф». Другими словами, рассказывая мифы, древние люди использовали принципиально отличающиеся от привычных нам методы описания и интерпретации. Роль абстрактного анализа играло метафорическое отождествление. Например, современный человек говорит, что атмосферные изменения прекратили засуху и вызвали дождь. Но первые земледельцы Ближнего Востока, наблюдая подобное событие, внутренне переживали его совершенно иначе. Им на помощь прилетела долгожданная птица Имдугуд, покрыла небо черными грозовыми тучами и пожрала Небесного быка, чье горячее дыхание спалило посевы. В этом рассказе (мифе) главное – то единство, с каким переживается, а соответственно мыслится и описывается реальное взаимодействие древнего человека и см природы. Люди рассказывают о событиях, от которых зависело само их существование. Они непосредственно пережили столкновение двух одухотворенных, как им казалось, сил: враждебной, губившей их урожай и угрожавшей тем самым их жизни, и другой, устрашающей (гром), но доброжелательной к ним. Оставалось лишь назвать эти силы и построить на их именах ассоциативно-метафизический ряд умозаключений, являющих собой причудливую смесь фантазии и реальности.

Следует учитывать, что в глазах первобытного человека сверхприродное пронизывало и поддерживало природное. Отсюда текучесть природы. Мифы не объясняют ее, они ее только отражают. Она, эта сверхприрода, и дает содержание мифам, столь смущающим наш рациональный ум.

Мысль в мифологическом сознании была объектом внутреннего восприятия, она не думалась, но обнаруживалась в своей явленности, так сказать, виделась и слышалась. Мысль была, по существу, откровением, не чем-то искомым, а навязанным, убедительным именно в своей непосредственной данности. Этот тип мифологического мышления Юнг назвал предсуществующим, не способным обнаружить себя в качестве такового и защищенным от саморефлексии структурой господствующих в нем символов.

Образность в мифе неотделима от мысли, так как она и представляет собой ту форму, в которой закономерно осознается впечатление и, соответственно, событие. Миф становится способом миропонимания в первобытной культуре, способом, которым она формирует свое понимание истинной сущности бытия, т.е. миф выступает в роли своеобразной философии или метафизики древнего человека.

Общепринятой теории мифа нет до сих пор, поэтому необходимо познакомиться с самыми известными из выдвигавшихся гипотез. Первую серьезную философию мифа создал итальянский ученый Дж.Вико, который полагал, что мифы складываются как игра фантазии, вызванная интуитивным ощущением присутствия высших сил и страхом перед ними. Ему же принадлежит мысль, что различные типы мифов возникают на разных уровнях общественного развития. «Первые люди, как бы дети рода человеческого, неспособные образовать родовые понятия вещей, естественно, были вынуждены сочинять поэтические характеры, т.е. фантастические роды или универсалии, чтобы сводить к ним как к идеальным портретам все отдельные виды». Он же предположил позже, что человеческие страхи и надежды заставляли людей персонифицировать закономерности природы, поскольку древние рассматривали ее по своему образу и подобию как наделенную чувствами, страстями, а затем - и телом.

Новый этап в понимании сущности мифов начался тогда, когда стало возможным массовое привлечение этнографического материала (т.е. с середины XIX в.). Связан этот этап прежде всего с именем английского ученого Э.Тейлора, автора знаменитой книги «Первобытная культура».

В основе мифов и религиозных верований лежит, по мнению Тейлора, анимизм – наделение неживых предметов душою с целью объяснить их действия. Это – первобытные, «детские» мысли об окружающем мире, на них наталкивали древнего человека сны, духи умерших и т.п. По мнению Г. Спенсера, стоявшего на тех же позициях, первобытный человек не отличал естественного и сверхъестественного, возможного и невозможного. Первобытный человек не обладал жаждой познания нового, у него не было и не могло быть правильного понимания причинно-следственных связей, не хватало слов для аналитической мысли, не было умения логично мыслить. Миф – это ошибочное объяснение явлений при недостаточных средствах и возможностях для познания. Таков был суровый вывод науки XIX в., да и в XX в. целый ряд исследователей, например Дж.Фрезер, подчеркивал рудиментарно-научный характер первобытного мифа, квазилогическое, ассоциативное начало в мифотворчестве, при котором «похожее» часто оказывалось в мифе тождественным. Миф для Фрезера - умственное и словесное осмысление магического действия. Например, ритуалу убиения состарившегося вождя соответствует миф о смерти божества.

Принципиально новым подходом к мифу отличалась так называемая психологическая школа (В.Вундт, Л.Леви-Брюль, 3.Фрейд, К.-Г.Юнг). По их мнению, в основе мифотворчества лежат особенности мировосприятия первобытного человека, который воспринимал все чувства, эмоции, вызываемые явлением, как свойство самого этого явления («мифологическая апперцепция»). Миф становился продуктом или особого типа мышления («первобытного мышления»), или образного выражения эмоций, или, наконец, подсознания первобытного человека. В последнем случае (по Юнгу) всевозможные сюжеты и мотивы мифов образуются в психике как первобытного, так и современного человека, но под влиянием ограничений и требований социальной жизни или оттесняются за границы сознания, в подсознание. Однако то, что существует в подсознании, – это, собственно, не сам миф, а нечто более целостное, смутное, некая заданность формы психической активности, это то, что стоит за мифом, что Юнг назвал архетипом. Его-то проекцией и является миф.

Но наиболее влиятельными в XX в. оказались два других направления социальной антропологии, много сделавших для изучения сущности мифотворчества. Первое связано с именем Б.Малиновского, второе – с именем Леви-Строса и известно под названием структурализма.

Согласно Малиновскому, миф – не объяснение явлений, т.е. не теория, а выражение веры, переживаемой как действительность. В первобытной культуре миф выполняет важнейшую функцию: он выражает и обобщает верования, обосновывает сложившиеся моральные нормы, доказывает целесообразность обрядов и культов, содержит практические правила человеческого поведения. Поэтому миф – не праздный продукт полудетского воображения, а активная социальная сила. Ни в коем случае нельзя считать миф поэтическими упражнениями слабого интеллекта. Миф является прагматическим законом, определяющим религиозную веру и моральную мудрость, подобно священным книгам – Библии, Корану и т.д.

Миф для первобытного человека – это подтверждение некоей предполагаемой исконной действительности, он как бы прецедент, оправдывающий действие коллектива, идеальный образец традиционных моральных ценностей, традиционного образа жизни и магической веры.

Структурализм впервые обратился не к рассмотрению отдельных мифов, а к изучению их в совокупности, характерной для каждого локально устойчивого этнического образования. Эту совокупность Леви-Строе определил как знаковую моделирующую систему – мифологическое мышление, которое он считает коллективно-бессознательным явлением и относительно самостоятельным от других форм жизнедеятельности племени. Мифологическое мышление способно к обобщениям, классификации и логическому анализу. Поэтому оно является интеллектуальной основой технического прогресса эпохи неолита. Но в то же время это особый тип мышления, образно-чувственный, мышление конкретное и метафорическое.

Для Леви-Строса структура мифов как знаковая моделирующая система – это аналог естественного языка как средства общения. Анализ мифов выявляет первичные структуры сознания, т.е. врожденной «анатомии» человеческого ума. В семантике мифа для Леви-Строса особенно важны двоичные (бинарные) противопоставления: верх - низ, мужское - женское, сырое - вареное, жизнь - смерть и т.д. Эти оппозиции как бы выражают фундаментальные противоречия сознания, объединить которые и стремится мифологическое мышление.

Современные представления о мифе при всей их разноплановости позволяют сделать некоторые, самые общие заключения:

1. мифы – это попытка людей осмыслить свое бытие и как бы вжиться в них, сознательно слиться с ними с помощью эмоциональных и логических ассоциаций;
2. особенности мифологического мышления связаны с нехваткой общих абстрактных понятий – отсюда потребность выражать общее, универсальное через конкретное. Кроме того, мифологическое мышление отождествляло причинно-следственную зависимость с близостью, сходством, чередованием;
3. миф отражает интуитивно распознаваемую сознанием первобытного человека закономерность и упорядоченность явлений природы в форме ритмичности, цикличности движения своих образов;
4. структура мифов отражает, выражает определенные особенности психики человека;
5. миф связан с коллективным опытом, который для индивида был объектом веры (как мудрость предков). Индивидуальный опыт не мог изменить ее, миф как вера предков, как дело веры самого субъекта не подлежал проверке, не нуждался в логическом обосновании, отсюда коллективно-бессознательная природа мифа;
6. миф отражал закономерности природы, ввиду слабости абстрактного мышления персонифицировал их, связывал их с сознательно действующей волей, отсюда основное действующее лицо мифологии – божество;
7. мифология – средство самовыражения человека. Это древнейшая и вечная форма проявления творческих способностей человека. Именно поэтому система мифов, мифологии разного типа обнаруживают себя в основе всех форм и типов человеческой культуры.

4.Миф и религия

Религиозный взгляд на мир и сопутствующий ему тип мироощущения первоначально складываются в границах мифологического сознания. Разные типы религии сопровождаются несхожими между собой мифологическими системами. Одновременно существует и тенденция обособления мифа от религии, ибо он обладает имманентной логикой саморазвертывания, которая не обязательно обращена на последнюю реальность — непостижимый абсолют. Сообразно с логикой мифа можно препарировать социокультурные явления или же созидать идеальные конструкции средствами художественной фантазии. Интерпретация универсума мифа антропоморфна: он наделяется теми качествами, которые окрашивают бытие индивида и его взаимосвязи с другими людьми. Отсутствие субъект-объектной оппозиции, изначальная нерасколотость мира также специфичны для мифологии. Мифологические образы наделяются субстанциальностью, понимаются как реально существующие. Символическое воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть действительности.

Боги древнегреческого пантеона, например, столь же реальны, как и олицетворяемые ими стихии. Мифологические образы в высшей степени символичны, являясь продуктом синтеза чувственно-конкретного и понятийного моментов. Так, Посейдон — властитель морской стихии, имя Аида символизирует царство мертвых, а Аполлон — бог света. Конкретный мифологический персонаж соотносится с предельно широкой сферой феноменов, которые объединяются в единое целое посредством метафоры, созидающей символическое.

Религиозно-мифологические представления специфичны своей направленностью на непостижимое, принципиально находящееся за пределами компетенции разума, опорой на веру как высшую инстанцию по отношению к любым теологическим аргументам. Вера сопряжена с экзистенциальной активностью субъекта, попыткой осмыслить свое существование. Обрядовые действия и практика индивидуальной жизни базируются на ней, служат ее продолжением. Одновременно они стимулируют веру и делают религию возможной. Мифологические представления получают статус религиозных не только через их ориентацию на непостижимое, но и благодаря их связи с обрядами и индивидуальной жизнью верующих.

5.Миф нашего времени

В нашем столетии мы имеем дело главным образом с мифами политическими и идеологическими.

Мифология требует, чтобы в нее верили безоговорочно, просто принимали ее как должное, без рассуждений. Для мифологических образов и символов характерна высокая степень эмоциональной насыщенности. Они вызывают у человека не размышления, а смешанное чувство любви и страха, обожания и ужаса. Характерные примеры таких мифологических символов - это образы вождей (например, Сталина или Гитлера), образ Родины-матери, знамя воинской части. Человек мечтает о том, чтобы хотя бы издали, хоть на мгновение прикоснуться взглядом к вождю; он видит смысл своего существования в том, чтобы сохранять свою кровную связь с Родиной; он готов пожертвовать жизнью, чтобы вынести знамя с поля боя.

Политическая мифология не отражает реальность и не стремится ее объяснить; она призвана управлять коллективным сознанием и поведением человеческих масс. Также она дает человеку силы преодолевать житейские трудности и надежду на то, что все его лишения окупит счастливое будущее всего человечества. В этом отношении политический миф глубоко дегуманизирован; он внушает человеку мысль о том, что его индивидуальная жизнь ничтожна по сравнению с теми задачами, которые стоят перед партией и государством.

Наиболее благоприятны для политической мифологии эпохи тоталитарного правления. Тоталитаризм превращает свою идеологию в своеобразную мифологию, поскольку приписывает ей абсолютную истинность, считая любые другие взгляды в лучшем случае ложными, а в худшем – враждебными.

С политической мифологией связан особый механизм управления людьми: они должны не просто бояться наказания и подчиняться приказам, но искренне и глубоко верить в необходимость и справедливость такого положения вещей, которое обрекает их на жертвы и лишения.

Ту идеологию, которая была создана в нашей стране в сталинский период, вполне обоснованно можно назвать тоталитарной мифологией. Явно мифологический характер имело учение о коммунистическом будущем человечества (своеобразная модификация христианской мифологемы Царства Божия на земле) или учение о мессианском предназначении рабочего класса. Человеку предписывалось любить товарища Сталина, верить в грядущее торжество мировой революции и ненавидеть капиталистическое окружение. И при этом отрицалась религия (которая именовалась "поповщиной") и демократические ценности (которые именовались "псевдогуманизмом"). В конце XX века тоталитарная мифология лишилась своего психологического и интеллектуального оправдания. Закономерно, что в начале 1990-х гг., с крахом КПСС и распадом СССР, она просто перестала существовать. Тем не менее крах тоталитарной мифологии не привел к демифологизации общественного сознания. Современное мифотворчество базируется на социальном расслоении, этнических конфликтах, локальных войнах и террористических актах, ложи политиков и их бездарности.

Можно наметить 4 группы современных мифов.

1. Это мифы политической и общественной жизни, которые создаются политиками, партиями, журналистами.
2. Мифы, связанные с этнической и религиозной самоидентификацией (например, различные мифы о России и православии, их прошлом и современном состоянии).
3. Мифы, связанные с внерелигиозными верованиями (например, мифы об НЛО и инопланетянах, о снежном человеке, о всесильных экстрасенсах-целителях и т.д.).
4. Мифы массовой культуры и среди них, несомненно, центральный - миф об Америке и американском образе жизни.

Заключение

В современности существует не одна мифология, а множество мифов и мифологий, причем продолжительность их существования может быть весьма незначительной: они возникают, конфликтуют друг с другом и столь же быстро исчезают или трансформируются во что-то иное.

У нас нет серьезных оснований для того, чтобы считать, что со временем мифологии станет меньше или, наоборот, больше. По-видимому, и в обозримом будущем сохранится определенный баланс между рациональным знанием и мифологией.

список использованной литературы

1. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Изд-во полит. лит., 1986г.
2. Раджабов У.А. От мифов к современным космологическим концепциям. Философсие науки. – 1991г., №7.
3. Алексеев В.П., Першиц Ф.И. История первобытного общества. М, 1991г.
4. Ростошинский Е.Н. Структура мифологического мировоззрения. http://www.anthropology.ru/ru/texts/rostosh/misl8_10.html
5. Культурология (лекции). http://www.ufalaw.narod.ru/2/kult/kultur/

www.coolreferat.com

Какую роль играли мифы в жизни первобытных людей? |

Какую роль играли мифы в жизни первобытных людей?

• Слово «миф» — греческое. Оно означает сказание, повествование. Мифы – это древнейшие сказания о происхождении мира и человека, о первопредках человека, о том, как возник существующий порядок вещей, о богах и героях, о происхождении жизни. Мифы играли решающую роль в жизни первобытного человека. Знания древнего человека о мире были чрезвычайно малы. У людей была необходимость как-то объяснять, почему происходит смена дня и ночи, почему изменяются времена года, почему идет дождь или стоит нестерпимый зной, почему одни животные нападают на людей, а другие боятся человека и т. д. В попытке дать объяснение явлениям окружающего мира человек выработал мифы, которые и объясняли происходящее. В мифах отразилась особенность сознания первобытного человека, который воспринимал окружающий мир как божественный, одухотворенный. Природа воспринималась как пространство, населенное различными духами и божествами, а в более раннюю эпоху человек отождествлял деревья, камни, животных, погодные явления с духами, с богами. Для людей дерево было духом леса, а в животных человек видел духов-покровителей или, наоборот, духов, которые враждебны ему. Одухотворенность природы, как способ восприятия человеком мира, нашла отражение в мифах, которые переполнены различными богами и духами. Мифы для первобытного человека были не просто занимательными рассказами о происхождении и устройстве мира. Мифы были священными рассказами, которые произносили в рамках определенного ритуала. Сам процесс рассказывания мифов был уже ритуалом. Миф для первобытного человека был не только способом объяснения окружающего мира, но и средством передачи накопленного опыта и знаний, которые в форме ритуала передавались из поколения в поколение. Старшие в форме мифов учили молодых, как следует воспринимать и объяснять окружающий мир, как следует поступать в той или иной ситуации, каким божествам и духам следует молиться и что будет, если что-то сделать неправильно. Итак, миф в первобытном земледельческом обществе был способом объяснения и познания окружающего мира и средством накопления и передачи жизненного опыта, ценностных представлений, обычаев племени, народности из поколения в поколение.

goxi.ru

Смотрите также

• 
  Типы первобытного земледелия
• 
  Определение первобытное стадо
• 
  Жесты первобытных людей
• 
  Тур первобытный бык
• 
  Первобытные мифы читать
• 
  Внешность первобытного человека
• 
  Внешность первобытного человека
• 
  Фото первобытные женщины
• Доклад первобытная архитектура
• 
  Проект первобытный зоопарк
• 
  Значение первобытной культуры