История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

Изобразительная деятельность человека. Изобразительная деятельность первобытного человека

Особенности первобытного искусства.

Впервые причастность охотников и собирателей каменного века к изобразительному искусству была засвидетельствована знаменитым археологом Эдуардом Ларте, нашедшим в 1837 г. в гроте Шаффо пластинку с гравировкой. Он же обнаружил изображение мамонта на куске мамонтовой кости в гроте Ла Мадлен (Франция).

Характерной особенностью искусства на самом раннем этапе был синкретизм.

Деятельность человека, связанная с художественным освоением мира, способствовала одновременно и формированию homo sapiens (человека разумного). На данной стадии возможности всех психологических процессов и переживаний первобытного человека находились в зародыше – в коллективном бессознательном состоянии, в так называемом архетипе.

В результате открытий археологов обнаружилось, что памятники искусства появились неизмеримо позднее, чем орудия труда, почти на миллион лет.

Памятники палеолитического, мезолитического и охотничьего неолитического искусства показывают нам, на чем в тот период сосредоточилось внимание людей. Роспись и гравюры на скалах, скульптуры из камня, глины, дерева, рисунки на сосудах посвящены исключительно сценам охоты на промысловых животных.

Главным объектом творчества палеолитического мезолитического и неолитического времени были звери.

И наскальные рисунки и фигурки помогают нам уловить самое существенное в первобытном мышлении. Духовные силы охотника направлены на то, чтобы постичь законы природы. От этого зависит и сама жизнь первобытного человека. Охотник до мелочайших тонкостей изучил повадки дикого зверя, именно поэтому художник каменного века так убедительно сумел показать их. Сам человек не пользовался таким вниманием, как внешний мир, поэтому так мало изображений людей в пещерной живописи и столь близки в полном смысле слова палеолитические скульптуры.

Главной художественной особенностью первобытного искусства была символическая форма, условный характер изображения. Символами являются как реалистические изображения, таки условные. Часто произведения первобытного искусства представляют собой целые системы сложных по своей структуре символов, несущих большую эстетическую нагрузку, с помощью которых передаются самые разнообразные понятия или человеческие чувства.

Культура в эпоху палеолита. Первоначально необособленное в специальный вид деятельности и связанное с охотой и трудовым процессом первобытное искусство отражало постепенное познание человеком действительности, его первые представления об окружающем мире. Некоторые искусствоведы выделяют три этапа изобразительной деятельности в эпоху палеолита. Каждый из них характеризуется качественно новой изобразительной формы. Натуральное творчество – композиция из тушь, костей, натуральный макет. Включает в себя следующие моменты: обрядовые действия с тушей убитого зверя, а позже с его шкурой, наброшенной на камень или выступ скалы. В последствии появляется лепная основа для этой шкуры. Элементарной формой творчества была звериная скульптура. Следующий второй этап – искусственно-изобразительная форма включает искусственные средства создания образа, постепенное накопление «творческого» опыта, которое выразилось в начале в полно объемной скульптуре, а затем в барельефном упрощении.

Для третьего этапа характерно дальнейшее развитие верхнепалеолитического изобразительного творчества, связанного с появлением выразительных художественных образов в цвете и объемном изображении. Наиболее характерные образы живописи этого периода представлены пещерными росписями. Рисунки нанесены охрой и другими красками, секрет которых не найден и поныне. Палитра каменного века видна, в ней четыре основные краски: черная, белая, красная и желтая. Две первые употреблялись довольно редко.

Подобные этапы можно проследить и при изучении музыкального пласта первобытного искусства. Музыкальное начало не было отделено от движения, жестов, возгласов и мимики.

Музыкальный элемент натуральной пантомимы включал: имитацию звуков природы – звукоподражательные мотивы; искусственную интонационную форму – мотивы, с зафиксированным звуковысотным положением тона; интонационное творчество; двух - и трезвучные мотивы.

В одном из домов Мизинской стоянки был обнаружен древнейший музыкальный инструмент, сделанный из костей мамонта. Он предназначался для воспроизведения шумовых и ритмических звуков.

Тонкая и мягкая традиция тонов, наложение одной краски на другую создают порой впечатления объема, ощущение фактуры шкуры зверя. При всей своей жизненной выразительности и реалистической обобщенности палеолитическое искусство остается интуитивно спонтанным. Оно состоит из отдельных конкретных образов, в нем отсутствует фон, нет композиции в современном смысле слова.

Первобытные художники стали зачинателями всех видов изобразительного искусства: графики (рисунки и силуэты), живописи (изображение в цвете, выполненные минеральными красками), скульптуры (фигуры, высеченные из камня или вылепленные из глины). Преуспели они и в декоративном искусстве – резьбе по камню и кости, рельефу.

Особая область первобытного искусства – орнамент. Он применялся очень широко уже в палеолите. Геометрическим узором покрыты браслеты, всевозможные фигурки, вырезанные из бивня мамонта. Геометрический орнамент – основной элемент Мизинского искусства. Этот орнамент состоит в основном из множества зигзагообразных линий.

Что же означает этот абстрактный узор и как он возник? Попыток решить этот вопрос было много. Уж очень не соответствовал геометрический стиль блестящим по реализму рисункам пещерного искусства. Изучив с помощью увеличительных приборов структуру среза бивней мамонта, исследователи заметили, что они тоже состоят из зигзагообразных узоров, очень похожих на зигзагообразные орнаментальные мотивы Мезинских изделий. Таким образом, в основе мезинского геометрического орнамента оказался узор, нарисованный самой природой. Но древние художники не только копировали природу, они вносили в первозданный орнамент, новые комбинации и элементы.

На сосудах каменного века, найденных на стоянках Урала, был богатый орнамент. Чаще всего рисунки выдавливали специальными штампами. Они как правило, изготавливались из округлых, тщательно отшлифованных плоских галек из желтоватого или зеленоватого с блестками камнями. По острым краям их наносили прорези, штампы делались также из кости, дерева, раковин. Если надавить таким штампом на мокрую глину, наносился рисунок, сходный с оттиском гребенки. Оттиск такого штампа часто называют гребенчатым, или зубчатым.

Во всех проведенных случаях исходный для орнамента сюжет определяется сравнительно легко, но, как правило, отгадать его практически невозможно. Французский архиолог А. Брейль проследил этапы схематизации изображения косули в позднепалеолитическом искусстве Западной Европы – от силуэта зверя с рожками до некоего подобия цветка.

Первобытные художники создавали и произведения искусства малых форм, прежде всего небольшие фигурки. Самые ранние из них, вырезанные из бивня мамонта, из мергеля и мела, относятся к полеалиту.

Некоторые исследователи верхнепалеолитического искусства считают, что древнейшие памятники искусства по тем целям, которым они служили, были не только искусством, они имели религиозно магическое значение, ориентировали человека в природе.

Культура в эпоху мезолита и неолита. Более поздние этапы развития первобытной культуры относятся к мезолиту, неолиту и ко времени распространения первых металлических орудий. От присвоения готовых продуктов природы первобытный человек постепенно переходит к более сложным формам труда, наряду с охотой и рыболовством начинает заниматься земледелием и скотоводством. В новом каменном веке появился первый искусственный материал, изобретенный человеком, - огнеупорная глина. Прежде люди использовали то, что давала природа, - камень, дерево, кость. Земледельцы гораздо реже, чем охотники, изображали животных, зато с увеличением украшали поверхность глиняных сосудов.

В эпоху неолита и бронзовый век подлинный рассвет пережил орнамент, появились изображения. Передающие более сложные и отвлеченные понятия. Сформировались многие виды декоративно-прикладного искусства – керамика, обработка металла. Появились луки, стрелы и глиняная посуда. На территории нашей страны первые металлические изделия появились около 9 тыс. лет назад. Они были кованные – литье появилось гораздо позднее.

Культура бронзового века. Начиная с бронзового века яркие изображения зверей почти исчезают. Всюду распространяются сухие геометрические схемы. Например, профили горных козлов, высеченные на утесах гор Азербайджана, Дагестана, Средней и Центральной Азии. Люди затрачивают на создание петроглифов4 все меньше усилий, наспех процарапывая на камне мелкие фигурки. И хотя кое-где рисунки пробивают и в наши дни, древне искусство никогда не возродится. Оно исчерпало свои возможности. Все его высшие достижения в прошлом.

Последний этап в развитии племен бронзового века на Северо-западном Кавказе характеризуются существованием крупного очага металлургии и металлообработки. Велась добыча медных руд, выплавливалась медь, было налажено производство готовых изделий из сплавов (бронзы).

В конце этого периода наравне с бронзовыми предметами начинают появляться железные, которые знаменуют собой начало нового периода.

Развитие производительных сил приводит к тому, что часть пастушеских племен переходит к кочевому скотоводству. Другие же племена, продолжая вести оседлый образ жизни на основе земледелия, переходят на более высокий этап развития – к плужному земледелию. В это время происходят и социальные сдвиги среди племен.

В поздний период первобытного общества развивались художественные ремесла: изготавливались изделия из бронзы, золота и серебра.

Виды поселений и погребений. К концу первобытной эпохи появился новый вид архитектурных сооружений – крепости. Чаще всего это сооружения из огромных грубо отесанных камней, которые сохранились во многих местах Европы и Кавказа. А в средней, лесной. Полосе Европы со второй половины 1 тыс. до н.э. распространились поселения и погребения.

Поселения делят на укрепленные (стоянки, селища) и укрепленные (городища). Селищами и городищами обычно называют памятники бронзового и железного веков. Под стоянками разумеются поселения каменного и бронзового веков. Термин «стоянка» очень условен. Сейчас он вытесняется понятием «поселение». Особое место занимают мезолитические поселения, называемые къекенмеддингами, что означает «кухонные кучи» (выглядят они как длинные кучи отбросов устричных раковин). Название это датское, так как в Дании были впервые обнаружены эти виды памятников. На территории нашей страны они встречаются на Дальнем Востоке. Раскопки поселений дают сведения о жизни древних людей.

Особый вид поселений –римские террамары5 – укрепленные поселения на сваях. Строительный материал этих поселений – мергель, вид ракушечника. В отличие от свайных поселений каменного века римляне строили террамары не на болоте или озере, а на сухом месте, а потом все пространство вокруг строений заполняли водой для защиты от врагов.

Каменные бабы

огребения делятся на два основных вида: надмогильными сооружениями (курганы, мегалиты, гробницы) и грунтовые, то есть без каких-либо надмогильных сооружений. В основании многих курганов ямной культуры6 выделялся кромлех7 - пояс из каменных блоков или плит, поставленных на ребро. Размер ямных курганов очень внушительный. Диаметр их кромлехов достигает 20 метров, а высота иных сильно оплывших насыпей даже сейчас превышает 7 метров. Иногда на курганах возвышались каменные надгробья, надмогильные статуи, каменные бабы – каменные изваяния человека (воинов, женщин). Каменная баба составляла с курганом неразрывное целое и создавалась с расчетом на высокий земляной пьедестал, на обзор со всех сторон самых отдаленных точек.

Период, когда люди приспосабливались к природе, а все искусство сводилось, по сути «к образу зверя», закончился. Начался период господства человека над природой и господства его образа в искусстве.

Наиболее сложные сооружения – мегалитические погребения8, то есть погребения в гробницах, сооруженных из больших камней, - дольмены, менгиры. В Западной Европе и на юге России распространены дольмены9. Некогда на северо-западе Кавказа дольмены исчислялись сотнями.

Самые ранние из них возведены более четырех тысяч лет назад племенами, уже освоившими земледелие, скотоводство и плавку меди. Но строители дольменов еще не знали железа, еще не приручили лошадь и не отвыкли от орудий из камня. Строительной техникой эти люди были оснащены очень слабо. Тем не менее они создали такие каменные сооружения, каких не оставили после себя не только кавказские аборигены предшествующей эпохи, но и жившие позднее по берегам Черного моря племена. Нужно было перепробовать немало вариантов сооружений, прежде чем прийти к классической конструкции – четыре поставленные на ребро плиты, несущие на себе пятую – плоское перекрытие.

Памятником первобытной эпохи являются и мегалитические гробницы с гравировкой.

Менгиры10 – отдельные каменные столбы. Есть менгиры длиной до 21 метра и весом около 300 т. В Карнаке (Франция) 2683 менгира поставлены рядами в виде длинных каменных аллей. Иногда камни располагали в виде круга – это уже кромлех.

Менгир с обозначением

головы, меча и кинжала.

Бронзовый век. Корсика

studfiles.net

Изобразительная деятельность человека

Понятие изобразительной деятельности

Формы современного нам художественного творчества, как бы самостоятельно и оригинально они ни выступали, всегда и неизменно являются, прежде всего, закономерным производным своей эпохи и имеют глубокие корни в строе современной им общественности.

Принимая такую зависимость за основу для всякого рода исследований в области художественного творчества человека, мы должны будем сделать из этого и соответствующий вывод, именно, что развитие преобразовательной деятельности представляет собой непрерывное течение фактов, слагающихся и видоизменяющихся в процессе исторических изменений самих основ культуры. Для реконструкции этого общего движения художественных форм — естественно приобретают особое значение виды изобразительной деятельности — наиболее ранние. Их значение увеличивается тем в большей степени, чем с более древней формой быта они являются связанными. Уже самый характер связи искусства с народной экономикой, по крайней мере, в его значительной части, выступает перед нами здесь с совершенной ясностью и в простейшей форме, не усложненной посредствующими моментами; с другой стороны, и формальное выражение изобразительной деятельности имеет всегда чрезвычайно четко выраженный характер. Введение, следовательно, изобразительной деятельности доисторического человека, а также искусства современных отсталых народностей, в общий круг искусствоведения является задачей, методологически вполне назревшей.

Эти положения поясняют необходимость рассматривать художественные формы не только в пределах определенных дат, определенной культурной среды, или в пределах ясно выраженного того или иного изобразительного оформления, но на всем доступном нашему знанию протяжении истории культурного развития человечества. Подобный метод приложим, разумеется, лишь при условии значительной схематизации всего построения и сведения бесчисленного количества фактов к явлениям основным, определяемым рядом существеннейших признаков.

Подобная схема, как нам представляется, дала бы очень четкую и твердую основу, которая могла бы послужить руководящим началом для правильного ориентирования любого, даже частного факта, в перспективе единого исторического процесса.

Нам необходимо будет здесь же указать на основные источники, которые могут быть использованы в реконструкции древнейших стадий оформления изобразительной деятельности человека. Эти источники как численно, так и качественно, непрерывно нарастающие, можно разделить, прежде всего, на две группы:

факты изобразительной деятельности, наблюдаемые в живом быту, т. е. в процессах их созидания, и их связи с бытом, верованиями, языком и пр.,
факты изобразительной деятельности, относящиеся к культурам вымершим, ныне не существующим, доисторическим.

Казалось бы, на первый взгляд, что вторую группу, — археологическую, — следовало бы поставить ранее, как совокупность фактов древних, следовательно — предшествовавших современности. Однако это было бы ошибочным, и вот по каким причинам.

Если мы посмотрим на все население земного шара в любой момент и сравним отдельные племенные или иные объединения по признакам их культурного состояния, то мы придем к заключению о разительных отличиях, относящихся не к вариационным отклонениям, а к различию в самих основах: система хозяйства, общественности и проч. Это разительное неравенство создает обстановку, весьма благоприятную для того, чтобы и живой быт мог быть использован, как некоторый материал, современный для одной культурной среды, но воспроизводящий собой все основные нормы подлинной, доистории — для среды иной. Подобное неравенство в ходе развития культуры имеет, конечно, целую совокупность причинных зависимостей.

Отметим, между прочим, что со стороны особо быстро протекавших процессов культурного творчества выделяются для восточного полушария — Средиземноморский район с прилегающими азиатскими провинциями, а в Америке — зона, ограничиваемая примерно пределами тропиков. В культуре вымерших американских цивилизаций мы видим, например, уже целый ряд культурных достижений, в частности и в области металлургии. Все это, как многое другое, было достигнуто уже ко времени появления в Америке европейцев. Это — древнее, вымершее, «археология». Но вот — современное, быт австралийцев. Долгое время, особенно во внутренних областях Австралии, не знали металлов. Эти племена находились в стадии развития, которую мы называем «каменным веком».

В отношении основных данных, со стороны системы хозяйства мы найдем сейчас такие же разительные отличия, а вместе с этим и — возможности в тех или иных случаях генетически относить исторические факты к отдаленному прошлому, а материалы «археологические» — приближать к нашей современности. Из этого явствует то, что и в части изобразительной деятельности человека, раз мы хотим ее видеть в процессе развития, начиная с наиболее ранних форм, нам невозможно будет ограничиться лишь временами «доисторическими», без привлечения и фактов современных, почерпнутых в быту т. наз. отсталых народностей.

К этому нужно прибавить, что интересующие нас факты изобразительной деятельности не могут быть ограничены и этими рамками. В любой «культурной» среде и сейчас мы можем видеть примеры изобразительной деятельности весьма «отсталой». Во Франции, в провинции, мы не раз видели современные рисунки (крестьян), в основе построенные так же, как и рисунки жителей центральной Бразилии, находящихся в стадии каменного века. Наши крестьяне, исключив примеры воздействия на них готовых изобразительных образцов, делали такие же изображения. Следовательно, наши источники мы должны значительно расширить за пределы «доистории» и т. наз. «первобытных» народов, включив в круг наших интересов и народности «культурные».

Обратимся теперь к более детальной характеристике наших источников.

Изобразительная деятельность современных отсталых народностей дает нам бесконечное количество фактов, в большинстве случаев, однако, в пределах их формального выражения. Недостаток этого источника заключается в том, что мы не располагаем достаточным материалом в качестве полноценного научного источника. Европеец, наблюдающий тот или иной факт изобразительной деятельности «дикарей», естественным образом часто оценивал это со своей точки зрения, искажая в корне настоящие обоснования изобразительной работы, основания — корнями, врастающие в быт, для европейского наблюдателя весьма часто остававшийся на последнем плане его внимания, определявшегося яркостью зрительных впечатлений и мерную очередь.

Конечно, подобное отношение к «дикарям» мы не можем считать общим, вне исключений сложившимся, но оно было господствующим в течение долгого времени, и до сих пор, к сожалению, изобразительная деятельность многих народностей вырисовывается нам по материалам лишь подобного рода.

Следовательно, в огромной массе собранных в музеях предметов, относящихся к искусству этнографическому, и в обширной, соответствующей этой теме, литературе мы имеем источники — неравноценные. Иногда, даже довольно часто, они нам представляются в качестве предметов такого же значения, как и всякие предметы археологические, т. е. когда за ними мы не видим живой обстановки, зафиксированной хорошим объективным наблюдателем, когда мы не располагаем надежными сведениями о смысловой оценке того или иного произведения искусства в соответствующей ему творческой среде, а вместе с этим — не знаем и функциональной его роли.

В таком случае, источник обесценивается, и мы очень часто вынуждены с такими образцами современного искусства считаться, главным образом, со стороны их формального выражения — и только. Однако метод изучения культур отсталых народностей — постепенно развивался и все более уточнялся; мы можем отметить появление ряда исследований, в корне видоизменяющих прежние оценки культурных состояний т. называемых дикарей и подводящих весьма надежный фундамент и к нашей позиции в оценке и толковании изобразительной деятельности в ее ранних формах.

Большое значение имели также исследования религиозных представлений и культа отсталых народностей, а также и изучение самой системы мышления первобытного человека, системы, как оказалось, — совершенно отличной от нашей логики. Все это не может быть не учитываемо в деле изучения ранних форм изобразительной деятельности человека, так тесно и непосредственно связанной со всем его мировоззрением.

Крупные достижения науки в этих направлениях существенно дополняются и теми перспективам и, которые нам открывает новое учение о языке — яфетидология. Установив, что современные языки представляют собой совокупность закономерно сращенных элементов речи, относящихся к различимы прошлым этапам культурного развития, яфетидология реконструирует все течение этого процесса, опускаясь до самых глубин, до первичных моментов сложения речи, и здесь вскрываются такие важные для нас моменты, как «пучковые» или «рядовые» связи отдельных представлений в мышлении древнего человека и проч. Наконец, мы не можем не отметить и того обстоятельства, что изобразительная деятельность отсталых народностей мало все же проработана с точки зрения исторического материализма, и здесь вновь можно лишь констатировать, что научная работа для всякого рода вопросов, связанных с современным бытом, должна начинаться с разностороннего изучения фактов в самой живой творческой среде, с учетом всех тех запросов, которые вытекают из современного научного метода, пока же, и это необходимо еще раз отметить, мы располагали, главным образом, источниками, устаревшими по методу их оформления, и та масса предметов народного «художественного» творчества, которая заполняет мировые музеи, в значительной части нам представляется лишь в пределах «вещей», за которыми мы не видим главного — человека, их творившего.

informvest.ru

Начало изобразительной деятельности | Глава 1 Происхождение культуры | Очерки теории исторической динамики культуры (Монография)[1] | Читать онлайн, без регистрации

Начало изобразительной деятельности

Изобразительная деятельность первобытного типа (в ее графической, позднее скульптурной и живописной формах) зародилась в конце эпохи мустье и получила выраженное развитие в верхнем палеолите (40–10 тыс. лет тому назад) более или менее одновременно с первыми проторелигиозными представлениями древних людей.

Первоначальная изобразительная практика первобытной эпохи, если судить по наиболее ранним известным науке памятникам наскальной графики (часть из которых относится еще к деятельности неандертальцев), имела не художественный, а скорее сигнальный характер, маркируя какие-то значимые для древних людей точки пространства. Первые изображения представляли собой разные насечки на камне, царапины, простейшие значки, линии, уголки, крестики и пр. [см.: 389]. Я полагаю, что они выполняли по существу ту же функцию, что и практика животных метить территорию своим запахом (мочой, слюной, шерстью), маркируя границы собственных площадок обитания и кормления. Сейчас уже трудно сказать, какие конкретные цели преследовало подобное маркирование территории древними людьми; скорее всего смешанные – хозяйственные (места скопления удобных для обработки камней, точек, важных для охотничьей практики, сбора нужных растений и пр.), разметки маршрутов передвижения, поворотов, остановок, а также, возможно, религиозные (священные места). Главное, что отличало эти древнейшие наскальные изображения (петроглифы), заключалось в отсутствии каких-либо явных попыток изобразить что-то наблюдаемое, фигуративное [см.: 454]. Это были очевидные условные метки места, порой не функциональные, а просто отметины со смыслом «здесь был я» (отпечатки ладоней, «макароны», рисовавшиеся посредством проведения по мокрой глине сразу несколькими пальцами). Впрочем «макаронная» техника использовалась и позже в изображении животных в пещерах Франции и Испании [389].

Когда люди стали осуществлять первые опыты с изображением каких-то наблюдаемых и узнаваемых объектов, то, естественно, их тематика была связана с наиболее значимыми проблемами жизни палеолитических групп. Судя по всему, и это подтверждается как археологическими материалами, так и полевыми этнографическим исследованиями жизни наиболее архаичных народов [см.: 728], самой значимой проблемой для того времени было поддержание демографической устойчивости общины, т. е. деторождение. Поэтому первыми фигуративными рисунками (обладавшими большей или меньшей изобразительной условностью, однако легко узнаваемыми), которые оставили древние люди, были изображения женских гениталий, т. е. мест, откуда рождается новая жизнь [389].

В эпоху верхнего палеолита появились и первые скульптурные изваяния, высеченные из камня. В основном это были женские фигурки с акцентированными детородными органами или части женских фигур, безголовые и безрукие, но обязательно с развитой областью таза и огромной грудью («ориньякские венеры»).

Другой значимой проблемой существования верхнепалеолитических коллективов было питание, в существенной мере обеспечиваемое охотой, поэтому вторым тематизмом фигуративных изображений были охотничьи объекты – крупные звери – мамонты, быки, козлы, олени и пр. (что показательно, только травоядные звери, хищников не ели и на них не охотились). Интересно, что объекты собирательства – съедобные растения, грибы и пр. в первобытной изобразительной практике почти не встречаются, хотя их роль в питании людей того времени была столь же важной, как и объектов охоты. Эти изображения, появившиеся позднее гениталий, составляют существенную часть известных науке петроглифов и отражают разные стороны бытовой жизни древних людей, иногда встречаются и сцены охоты [об этом см.: 368].

Зооморфные изображения характерны своей реалистичностью, в отличие от весьма условных антропоморфных, они легко узнаваемы, к чему, несомненно, специально стремились их создатели. Иногда в них в какой-то мере присутствовал цвет (особенно красный). Такое явное различие в степени реалистичности зооморфных и антропоморфных изображений («венер») показывает, что их предназначение чем-то функционально различалось. Изображения зверей легко идентифицировались (возможно, их, в том числе, использовали и в учебных целях для подготовки молодых охотников), а изображения женщин были в целом условны, реалистично (а порой и гипертрофированно) изображались только детородные органы, грудь, таз [439]. Последнее говорит о том, что репродуктивные ритуалы, для которых создавались изображения (скульптуры) женщин, имели какой-то иной характер, возможно, не публичный, не общедоступный и пр.

Естественно возникает вопрос о том, зачем древние люди занимались такой непродуктивной деятельностью, как изобразительная. Если в случае с сигнальными отметинами их рациональный характер все-таки очевиден, то уже фигуративные изображения могут быть истолкованы лишь как элементы магико-ритуальной практики. У людей эпохи верхнего палеолита (да и более поздних этапов первобытности) была широко распространена разного рода изобразительная и динамическая (в ритуальных танцах) имитация способов и объектов охоты, что так же использовалось с целью обучения молодежи практическим навыкам социальной жизнедеятельности [об этом см.: 454]. Речь шла, в первую очередь, о различных имитационно-игровых формах поведения или каких-то изобразительных фиксациях их значимых сущностей. Реальная жизнь (в частности, охота) стимулировалась посредством магических имитационных акций, которые должны были позитивно воздействовать на ее успешность [809]. Магическое обеспечение репродуктивных вопросов было связано со скульптурными изображениями женщин и, видимо, каких-то ритуалов, направленных на решение этих проблем в жизни общины, характер которых исследователям еще не понятен. Естественно, в дальнейшем по мере развития и усложнения религиозно-мифологических представлений древних людей развивалась и усложнялась обслуживающая ее изобразительная деятельность [об этом см.: 436].

И, наконец, еще одна важнейшая причина символической деятельности древних людей – страх. Представляется совершенно очевидным, что многие изображения, как и религиозные ритуалы, были связаны со страхом, который испытывал человек, перед различными опасностями, в т. ч. агрессивными животными. Изображения и ритуалы являлись попытками мистически «договориться» с реальными и инфернальными источниками опасности, умилостивить, задобрить, подкупить их, что выражалось в формах различного рода тотемизма и многочисленных табу [см. об этом: 614]. Т. е. речь идет о первых попытках заключения каких-то «сакральных конвенций» с силами, не управляемыми человеком, что позднее нашло развернутое воплощение в учениях разного рода «систематических религий». Вместе с тем, очень часто определенные животные рассматривались теми или иными родами как «прародители», «великие предки»; им поклонялись, мифологизировали, хоронили их тела как близких родственников, хранили их черепа как магические амулеты (обереги) и, естественно, изображали [см., напр.: 53].

Следует отметить, что, хотя верхнепалеолитические (и тем более позднейшие) изображения были не лишены определенных художественных достоинств, на этом этапе развития культуры художественное качество (искусство) не могло иметь самостоятельного значения и быть самоцелью изобразительной работы древних людей. Вопрос о том, в какой мере изобразительная деятельность на ранних этапах истории (и особенно в первобытную эпоху) преследовала эстетические цели или же являлась одной из форм религиозного ритуала, до сих пор остается весьма спорным [см. об этом: 584; 396; 782 и др.]. Я полагаю, что, по крайней мере, традиционная художественная практика сельского населения и в древности, и в более поздние времена была скорее ритуалом, нежели искусством.

Художественное качество такой работы обрело самостоятельную значимость только тогда, когда появились первые заказчики, желавшие иметь предметы обихода более качественные и красивые, чем у всей общины, и готовые за это заплатить или принудить к их изготовлению силой, т. е. вожди, шаманы и пр. Но это время наступило лишь на завершающем этапе первобытной стадии, в «эпоху варварства». С появлением государств и религиозных институций художественная практика стала обслуживать политическую власть и религиозные учреждения. А признаки собственно искусства (как эстетической самоцели) стали появляться в художественной деятельности не раньше эпохи Ренессанса. Именно тогда изобразительная деятельность стала превращаться в художественное творчество, т. е. в искусство.

Вместе с тем не нужно забывать и о еще одной важной культурной функции изобразительной деятельности первобытной эпохи – она стала технической основой письменности. Древнейшая письменность ведь тоже носила характер в основном рисуночного письма – пиктографии, лишь постепенно развившейся в иероглифическое письмо, а у некоторых народов в алфавитное. И именно изобразительная деятельность палеолитической эпохи лежала в основе возникновения письменной графики.

Таким образом, мы видим, что историческая культуросозидательная роль древнейшей изобразительной деятельности была очень велика. Из этой деятельности родились, по меньшей мере, три сегмента культуры: искусство, письменность и материальное оформление религиозных ритуалов. Изобразительная деятельность развивала художественно-образный аспект мировосприятия и мироотражения людей, создавала свою особую форму фиксации социально значимой информации в зрительных образах. Главное заключается именно в том, что возникновение изобразительной деятельности придало культуре умение мыслить образами.

velib.com

Этапы изобразительной деятельности в эпоху палеолита

2. Второй слой первобытного сознания – практическое сознание. Первобытный человек жил не только мистическими представлениями о мире, он был прежде всего включен в реальную жизнь. Овладение силами природы, требовало немалых умений, навыков и эмпирических знаний. Его наблюдательность, сметливость, ловкость, ум давали определенную свободу, которая с самого начала отличала человеческую деятельность от поведения животных. Свобода таила в себе возможность совершенствовать образ жизни, углублять познание мира и развивать свои умения во всех сферах практики. Благодаря свободе формировалась протонаучная форма сознания, существовавшая рядом с мифом. Однако на первом этапе истории безусловное господство принадлежало мифологическому сознанию, а реалистический слой проявлял себя только в конкретных областях практической жизни.

Некоторые ученые, признавая наличие у первобытного человека двух форм мышления – мистического и практического, подчеркивают, что они не противоречили друг другу, поскольку древняя картина мира в целом имела рациональную природу. По мнению российского ученого А.А. Немировского, древний человек не подозревал о существовании субъективно-подсознательного слоя сознания и руководствовался критерием объективного восприятия: «Если некое устойчивое ощущение пришло ко мне прямо и независимо от усилия моего разума и воли, то, оно, конечно, принадлежит к «объективному» опыту, я могу по нему прямо судить об объективной «внешней» реальности, ибо раз я сам не порождал его, то откуда оно могло прийти еще, как не из этой реальности?». Вследствие этого все сколько-нибудь яркие и устойчивые внутренние ощущения и сильные эмоциональные импульсы, не вызванные сознательным усилием воли, древний человек воспринимал наравне с опытом глаз, рук, как прямой источник информации о мире. Так, древний жрец, спонтанно испытывая сильнейшее эмоциональное потрясение при обряде вступления в контакт с божеством, считал, что это потрясение и является верным знаком того, что контакт действительно состоялся, – иначе откуда могло появиться это потрясение (ведь он не вызывал его в себе специально)? Точно также и яркий сон, в котором человек встречается со своим покойным родственником, приводит его к мысли о существовании души, которая после смерти может общаться с душами живых людей и т.д. Поэтому не случайно магическое действо стараются осуществлять в состоянии наивысшего эмоционального подъема или транса, т.е. отключая или ослабевая собственную волю и сознание. А свой подсознательный субъективный опыт древний человек рассматривал как опыт объективный, позволяющий пережить имитацию каких-либо событий как реальность, и тем самым действительно сделать ее реальностью. Таким образом, люди времен архаики, так же как и мы, опирались на эмпирический опыт, и критерием знания о мире им служил объективный, в их понимании, опыт, независящий от индивидуального субъективного мира наблюдателя. Однако «древность лишь приписала это важнейшее свойство настоящего опыта (относительную независимость от наблюдателя) тем ощущениям, которые его на деле не имеют». В результате, если изобретатель нашего времени посвящает свои усилия созданию новых устройств и технологий, то «изобретатель древности, по интеллекту ничем не уступающий современному, сосредотачивался на разработке и применении молитв и заклинаний, полагая, что это куда более многообещающий способ получить все, что нужно людям». Это было одной из важнейших причин, которые обусловили в эпоху первобытности медленные темпы технического прогресса10.