2.2. Характеристика основных зрелищ Древнего Рима http://www.Newreferat.Com/ref-16661-1.Html. Зрелища древнего рима
2.2. Характеристика основных зрелищ Древнего Рима http://www.Newreferat.Com/ref-16661-1.Html
Гонки на колесницах
Самым популярным спортивным зрелищем в Древнем Риме были гонки на колесницах, которые происходили на специальной арене, так называемом цирке или ипподроме. Крупнейшим был Большой цирк в Риме. В день обычно проходило 24 заезда, в каждом из которых участвовало 12 колесниц, представлявших 4 разные команды.
Каждый заезд обычно состоял из семи кругов. Отсчет кругов велся с помощью каких-либо вращающихся предметов, например изображений дельфинов или огромных яиц, закрепленных на столбах на возвышении центральной части арены[16].
Каждая команда имела своего тренера и свои отдельные конюшни. Сторонники каждой из команд отличались фанатичной преданностью, и результаты гонок, не устраивавшие большинство зрителей, могли вызвать беспорядки. Победители гонок становились очень богатыми и популярными людьми.
Руководил гонками какой-нибудь крупный государственный деятель или лично император, подававший знак к началу заезда, бросив белый платок со своей трибуны[16].
Гладиаторские бои
Особую популярность имели бои гладиаторов как демонстрация битвы духа и тела. Они возникли из погребального обряда этрусков, в который входили человеческие жертвоприношения: над могилой двух обреченных на смерть заставляли сражаться с мечами. Слабый погибал, более сильный и ловкий оставался живым, вызывая восторг присутствующих. Огромное количество поклонников собирали гладиаторские игры. Для проведения этих игр в большинстве городов империи были построены амфитеатры. Гладиаторами становились чаще всего пленники, преступники, рабы, а иногда — вольнонаемные воины, сражавшиеся для развлечения зрителей[13]. Такие бои часто устраивали знаменитые римляне в честь какого-нибудь знаменательного события, например победы в крупном сражении. Поначалу в боях участвовало небольшое число гладиаторов, но постепенно поединки становились все более пышными. Так, император Траян устроил гладиаторские бои, продолжавшиеся 117 дней. В них приняли участие около 10 тыс. гладиаторов.
Игры начинались обычно утром. Их открывала процессия, шествовавшая мимо ложи императора или знатного римлянина, распоряжавшегося боями. За гладиаторами следовали танцовщики, акробаты, жрецы и музыканты.
Затем следовала травля зверей. Некоторых редких животных просто показывали публике. Менее экзотичных животных, таких, как медведи, пантеры и быки, стравливали друг с другом. На них также устраивали охоту, приглашая стрелков из лука, или, наоборот, выпускали диких зверей на беззащитных узников. В таких представлениях совершались кровавые и жестокие убийства тысяч людей и животных.
Существовали четыре типа гладиаторов, различавшихся по вооружению и одеянию. Обычное снаряжение гладиатора - меч, щит, шлем и поножи[17]. Позже появились ретиарии (изображали рыбака с трезубцем и сетью) [14].
Бой обычно продолжался до смерти одного из бойцов. Побежденный или раненый гладиатор мог попросить пощады. Руководствуясь криками зрителей, распорядитель боев особым жестом показывал, какая участь ожидает побежденного. Если большой палец поднимался вверх, бойцу сохраняли жизнь. Так принято считать, но мы не располагаем никакими сведениями, подтверждающими это.
В самом начале 1-й Пунической войны в 264 г. до н.э. два сына умершего Децима Юния Брута Перры выставили на тризне на Бычьем форуме три пары гладиаторов, одновременно сражавшихся друг с другом. Это был первый гладиаторский бой, засвидетельствованный римскими историками. К концу II в. до н.э. гладиаторские бои уже полностью утратили связь с культом мертвых и сделались наиболее популярным зрелищем, основным средством воспитания духа (на них водили даже преступников в воспитательных целях), средством завоевания политиками популярности у населения. Важным рубежом в изменении статуса гладиаторских игр стал 105 г. до н.э. (год консульства П.Рутилия Руфа и Г.Маллия Максима), когда оба консула впервые устроили гладиаторские бои для народа как магистраты. Немецкий историк Г.Хефлинг определил это как «превращение гладиаторских боев из ритуального умерщвления в честь умерших в убийство для развлечения падкой на удовольствия толпы» [16].
Игры принимали все больший размах - во время праздников в честь побед римского оружия бои гладиаторов длились месяц, участвовало в них до 10 тыс. человек. Если при Августе гладиаторские бои и театральные представления занимали 66 дней в году, то в IV в. - 175 дней и более. Для гладиаторских боев римляне строили специальные здания - амфитеатры, вначале - деревянные, затем - каменные, в форме эллипса. Самым грандиозным из них был Коллизей (построен около 80 г.), рассчитанный на 50 тыс. зрителей. Арена могла превращаться и в «море». Так, император Нерон в построенном им амфитеатре показал однажды морское сражение. Арена была превращена в бассейн, куда пустили воду с морскими животными и рыбами, и в этом бассейне была разыграна морская битва «между афинянами и персами».
Откуда же брали «человеческий материал» для гладиаторских боев? Прежде всего – из военнопленных. Например, император Тит после разрушения Иерусалима в 70 г. часть пленных евреев старше 17 лет отправил на египетские рудники, где они почти все погибли от непосильной работы; большинство же пленных он «подарил» провинциям для гладиаторских боев[12]. В императорскую эпоху возник и обычай преступников, осужденных за убийство, разбой, поджог, осквернение храмов, государственную измену, приговаривать «к мечу» (то есть гладиаторским играм) и «диким зверям». Но были среди них и вольноотпущенники (получившие свободу рабы), и свободные римляне, которых толкала нужда или привлекала романтика борьбы, слава удачных бойцов.
В истории Рима зафиксированы случаи выступлений в качестве гладиаторов представителей высших сословий, сенаторов и даже императора (это был Коммод в 180-192 гг., проведший более 1000 боев). Известны и женщины-гладиаторы, причем из почтенных семейств (об этом сообщает Тацит в своих «Анналах»), что считалось особенно позорным. Только в 200 г. было запрещено женщинам выступать в качестве бойцов, что считают заслугой просвещенных юристов, а не правившего тогда императора Септимия Севера.
Триумфы полководцев
Еще одним популярнейшим зрелищем римлян были триумфы полководцев. Триумф мог отмечать только полководец высшего ранга за победы в крупной войне (на суше или на море). Разрешение справлять триумф ему давал каждый раз Сенат (по его личной просьбе). Понятно, что в эпоху империи правом на триумф обладал лишь император, считавшийся во всех битвах, войнах верховным главнокомандующим. Процессия шла с Марсова поля, через весь Рим, по Священной дороге на Капитолий.
Процессию возглавляли сенаторы и магистраты, далее следовали трубачи, везли военные трофеи, несли изображения форсированных рек, взятых городов и т.д. За ними вели разукрашенных жертвенных быков (не менее 120), знатных пленников в цепях или с веревкой на шее. Следом шли полководцы триумфатора с зажженными курильницами. Далее - на колеснице, запряженной четверкой белых лошадей, в пурпурной тунике и тоге, осыпанной золотыми листьями, с лавровым венком на голове - ехал сам триумфатор. В руках он держал скипетр с орлом и лавровую ветвь. Тут же были его сыновья, воспитатели и учителя. Замыкали шествие солдаты победоносных легионов. На Капитолии триумфатор подносил Юпитеру свои лавры, совершал закалывание жертв. Затем проводились грандиозные пиршества: один - для знати, другой - для солдат и народа, с раздачей подарков.
Всего в истории Рима было отмечено около 350 триумфов; последним был триумф императора Диоклетиана в 302 г.
В честь побед возводились и великолепные триумфальные арки (до нас дошло около 70).
Отдых – после дел, –говорится в латинской пословице. Свободным временем римляне пользовались по-разному. Люди образованные, с высокими духовными интересами посвящали себя науке или литературе, не считая это “делами”, а, рассматривая как досуг. Так что отдыхать для римлян отнюдь не значило ничего не делать[3].
Цирковые жанры в древнем Риме
В Риме с древнейших времен и до падения империи ежегодно проводились игры, заключающиеся в конных бегах на колесницах. В те времена зрители располагались прямо на траве, покрывавшей склоны холмов. Постепенно долины Рима превращались в ипподромы (греч. hippos - лошадь и dromos - бег), которые из-за своей овальной формы стали называться цирками (от лат. circus - круг). В Риме насчитывалось семь цирков. Все они были устроены почти одинаково, но самым древним и обширным из них был "Большой цирк". По своему устройству этот цирк представлял овальную арену - длиной свыше 500 метров и шириной 80 метров. По всей ее протяженности с обеих сторон были расположены места для зрителей. На мраморных сиденьях располагалась знать, а на верхних, деревянных скамьях теснилась беднота. Особенностью цирковой арены была спина - широкая и невысокая каменная стена, которая подобно хребту, разделяла арену на две половины. Она препятствовала переходу лошадей с одной части арены на другую[19].
Зрелища с участием зверей стали частью игр. Издавна в них демонстрировали дрессированных животных или показывали охоту на диких козлов и антилоп. Потом в цирках появились львы, леопарды, медведи и тигры, с которыми сражались гладиаторы. Использование на арене диких животных стало столь разнообразным и сложным, что для проведения номеров с ними стали привлекать специально обученных людей –бестиариев. В промежутках между заездами колесниц выступали джигиты. Нравилась публике и комическая сценка, в которой четырех обезьян, наряженных в костюмы четырех партий цирка, привязывали к необъезженным лошадям и по сигналу императора выпускали на арену. Устройство и проведение игр требовали громадных расходов. Для них было отведено в году 64 дня. На аренах цирков в перерывах между состязаниями служители накрывали сотни столов с зажаренными целиком быками, свиньями, козами, а разные вина чередовались с апельсинами, гранатами, имбирем. Известный сатирик древности Ювенал метко назвал политику римских властей политикой "хлеба и зрелищ". Олицетворением этой политики являлись цирки, а вместе с ними - возникшие на основе других зрелищ амфитеатры и прежде всего – Колизей[19].
Но были и такие зрелища, которые наиболее близки цирковому искусству. По традиции игры начинались с венации, то есть охоты на диких зверей. Число и разнообразие животных в таких охотах были поразительными. Петроний пишет, что однажды в шестидневных играх было убито девять тысяч животных. Здесь показывались дрессированные звери: львы ловили зайцев и отпускали их невредимыми, слоны танцевали, так же демонстрировались олени, дикие кабаны, медведи, быки, антилопы, козероги, шакалы, страусы, журавли, дикие лошади, гиены, леопарды и стадо домашнего скота “для массы”. Участью этих животных была смерть. Их убивали самыми изощренными способами. Управляться с ними было исключительно опасно и рискованно, и для проведения номеров с ними стали привлекать специально обученных людей –бестиариев. Бестиарии дрессировали животных, так же в их функцию входило убийство этих животных, независимо от степени опасности.
И, тем не менее римская толпа хотела более захватывающего зрелища, и организаторам зрелищ было что предложить - сексуальные сношения между женщинами и животными часто показывали под трибунами и такие зрелища демонстрировали время от времени и на арене. Римляне очень любили представления на мифологические сюжеты. Юпитер, царь богов, часто насиловал молодых девушек, принимая облик различных животных, поэтому такие сцены успешно были представлены на арене.
В амфитеатрах показывали свое искусство фокусники, акробаты, эквилибристы. скоморохи, клоуны, карлики, одетые в шутовские костюмы. Здесь выступали танцоры и многолюдные (до 1.000 человек) оркестры роговых и духовых инструментов. И здесь же происходили на арене, наполненной водой, навмахии - инсценировки морских битв, участниками которых были осужденные на смерть военнопленные и преступники.
Таковы были цирки и цирковые зрелища в Древнем Риме. Так в крови и в муках рождалось искусство цирка[19].
studfiles.net
2.2. Характеристика основных зрелищ Древнего Рима http://www.Newreferat.Com/ref-16661-1.Html
Гонки на колесницах
Самым популярным спортивным зрелищем в Древнем Риме были гонки на колесницах, которые происходили на специальной арене, так называемом цирке или ипподроме. Крупнейшим был Большой цирк в Риме. В день обычно проходило 24 заезда, в каждом из которых участвовало 12 колесниц, представлявших 4 разные команды.
Каждый заезд обычно состоял из семи кругов. Отсчет кругов велся с помощью каких-либо вращающихся предметов, например изображений дельфинов или огромных яиц, закрепленных на столбах на возвышении центральной части арены[16].
Каждая команда имела своего тренера и свои отдельные конюшни. Сторонники каждой из команд отличались фанатичной преданностью, и результаты гонок, не устраивавшие большинство зрителей, могли вызвать беспорядки. Победители гонок становились очень богатыми и популярными людьми.
Руководил гонками какой-нибудь крупный государственный деятель или лично император, подававший знак к началу заезда, бросив белый платок со своей трибуны[16].
Гладиаторские бои
Особую популярность имели бои гладиаторов как демонстрация битвы духа и тела. Они возникли из погребального обряда этрусков, в который входили человеческие жертвоприношения: над могилой двух обреченных на смерть заставляли сражаться с мечами. Слабый погибал, более сильный и ловкий оставался живым, вызывая восторг присутствующих. Огромное количество поклонников собирали гладиаторские игры. Для проведения этих игр в большинстве городов империи были построены амфитеатры. Гладиаторами становились чаще всего пленники, преступники, рабы, а иногда — вольнонаемные воины, сражавшиеся для развлечения зрителей[13]. Такие бои часто устраивали знаменитые римляне в честь какого-нибудь знаменательного события, например победы в крупном сражении. Поначалу в боях участвовало небольшое число гладиаторов, но постепенно поединки становились все более пышными. Так, император Траян устроил гладиаторские бои, продолжавшиеся 117 дней. В них приняли участие около 10 тыс. гладиаторов.
Игры начинались обычно утром. Их открывала процессия, шествовавшая мимо ложи императора или знатного римлянина, распоряжавшегося боями. За гладиаторами следовали танцовщики, акробаты, жрецы и музыканты.
Затем следовала травля зверей. Некоторых редких животных просто показывали публике. Менее экзотичных животных, таких, как медведи, пантеры и быки, стравливали друг с другом. На них также устраивали охоту, приглашая стрелков из лука, или, наоборот, выпускали диких зверей на беззащитных узников. В таких представлениях совершались кровавые и жестокие убийства тысяч людей и животных.
Существовали четыре типа гладиаторов, различавшихся по вооружению и одеянию. Обычное снаряжение гладиатора - меч, щит, шлем и поножи[17]. Позже появились ретиарии (изображали рыбака с трезубцем и сетью) [14].
Бой обычно продолжался до смерти одного из бойцов. Побежденный или раненый гладиатор мог попросить пощады. Руководствуясь криками зрителей, распорядитель боев особым жестом показывал, какая участь ожидает побежденного. Если большой палец поднимался вверх, бойцу сохраняли жизнь. Так принято считать, но мы не располагаем никакими сведениями, подтверждающими это.
В самом начале 1-й Пунической войны в 264 г. до н.э. два сына умершего Децима Юния Брута Перры выставили на тризне на Бычьем форуме три пары гладиаторов, одновременно сражавшихся друг с другом. Это был первый гладиаторский бой, засвидетельствованный римскими историками. К концу II в. до н.э. гладиаторские бои уже полностью утратили связь с культом мертвых и сделались наиболее популярным зрелищем, основным средством воспитания духа (на них водили даже преступников в воспитательных целях), средством завоевания политиками популярности у населения. Важным рубежом в изменении статуса гладиаторских игр стал 105 г. до н.э. (год консульства П.Рутилия Руфа и Г.Маллия Максима), когда оба консула впервые устроили гладиаторские бои для народа как магистраты. Немецкий историк Г.Хефлинг определил это как «превращение гладиаторских боев из ритуального умерщвления в честь умерших в убийство для развлечения падкой на удовольствия толпы» [16].
Игры принимали все больший размах - во время праздников в честь побед римского оружия бои гладиаторов длились месяц, участвовало в них до 10 тыс. человек. Если при Августе гладиаторские бои и театральные представления занимали 66 дней в году, то в IV в. - 175 дней и более. Для гладиаторских боев римляне строили специальные здания - амфитеатры, вначале - деревянные, затем - каменные, в форме эллипса. Самым грандиозным из них был Коллизей (построен около 80 г.), рассчитанный на 50 тыс. зрителей. Арена могла превращаться и в «море». Так, император Нерон в построенном им амфитеатре показал однажды морское сражение. Арена была превращена в бассейн, куда пустили воду с морскими животными и рыбами, и в этом бассейне была разыграна морская битва «между афинянами и персами».
Откуда же брали «человеческий материал» для гладиаторских боев? Прежде всего – из военнопленных. Например, император Тит после разрушения Иерусалима в 70 г. часть пленных евреев старше 17 лет отправил на египетские рудники, где они почти все погибли от непосильной работы; большинство же пленных он «подарил» провинциям для гладиаторских боев[12]. В императорскую эпоху возник и обычай преступников, осужденных за убийство, разбой, поджог, осквернение храмов, государственную измену, приговаривать «к мечу» (то есть гладиаторским играм) и «диким зверям». Но были среди них и вольноотпущенники (получившие свободу рабы), и свободные римляне, которых толкала нужда или привлекала романтика борьбы, слава удачных бойцов.
В истории Рима зафиксированы случаи выступлений в качестве гладиаторов представителей высших сословий, сенаторов и даже императора (это был Коммод в 180-192 гг., проведший более 1000 боев). Известны и женщины-гладиаторы, причем из почтенных семейств (об этом сообщает Тацит в своих «Анналах»), что считалось особенно позорным. Только в 200 г. было запрещено женщинам выступать в качестве бойцов, что считают заслугой просвещенных юристов, а не правившего тогда императора Септимия Севера.
Триумфы полководцев
Еще одним популярнейшим зрелищем римлян были триумфы полководцев. Триумф мог отмечать только полководец высшего ранга за победы в крупной войне (на суше или на море). Разрешение справлять триумф ему давал каждый раз Сенат (по его личной просьбе). Понятно, что в эпоху империи правом на триумф обладал лишь император, считавшийся во всех битвах, войнах верховным главнокомандующим. Процессия шла с Марсова поля, через весь Рим, по Священной дороге на Капитолий.
Процессию возглавляли сенаторы и магистраты, далее следовали трубачи, везли военные трофеи, несли изображения форсированных рек, взятых городов и т.д. За ними вели разукрашенных жертвенных быков (не менее 120), знатных пленников в цепях или с веревкой на шее. Следом шли полководцы триумфатора с зажженными курильницами. Далее - на колеснице, запряженной четверкой белых лошадей, в пурпурной тунике и тоге, осыпанной золотыми листьями, с лавровым венком на голове - ехал сам триумфатор. В руках он держал скипетр с орлом и лавровую ветвь. Тут же были его сыновья, воспитатели и учителя. Замыкали шествие солдаты победоносных легионов. На Капитолии триумфатор подносил Юпитеру свои лавры, совершал закалывание жертв. Затем проводились грандиозные пиршества: один - для знати, другой - для солдат и народа, с раздачей подарков.
Всего в истории Рима было отмечено около 350 триумфов; последним был триумф императора Диоклетиана в 302 г.
В честь побед возводились и великолепные триумфальные арки (до нас дошло около 70).
Отдых – после дел, –говорится в латинской пословице. Свободным временем римляне пользовались по-разному. Люди образованные, с высокими духовными интересами посвящали себя науке или литературе, не считая это “делами”, а, рассматривая как досуг. Так что отдыхать для римлян отнюдь не значило ничего не делать[3].
Цирковые жанры в древнем Риме
В Риме с древнейших времен и до падения империи ежегодно проводились игры, заключающиеся в конных бегах на колесницах. В те времена зрители располагались прямо на траве, покрывавшей склоны холмов. Постепенно долины Рима превращались в ипподромы (греч. hippos - лошадь и dromos - бег), которые из-за своей овальной формы стали называться цирками (от лат. circus - круг). В Риме насчитывалось семь цирков. Все они были устроены почти одинаково, но самым древним и обширным из них был "Большой цирк". По своему устройству этот цирк представлял овальную арену - длиной свыше 500 метров и шириной 80 метров. По всей ее протяженности с обеих сторон были расположены места для зрителей. На мраморных сиденьях располагалась знать, а на верхних, деревянных скамьях теснилась беднота. Особенностью цирковой арены была спина - широкая и невысокая каменная стена, которая подобно хребту, разделяла арену на две половины. Она препятствовала переходу лошадей с одной части арены на другую[19].
Зрелища с участием зверей стали частью игр. Издавна в них демонстрировали дрессированных животных или показывали охоту на диких козлов и антилоп. Потом в цирках появились львы, леопарды, медведи и тигры, с которыми сражались гладиаторы. Использование на арене диких животных стало столь разнообразным и сложным, что для проведения номеров с ними стали привлекать специально обученных людей –бестиариев. В промежутках между заездами колесниц выступали джигиты. Нравилась публике и комическая сценка, в которой четырех обезьян, наряженных в костюмы четырех партий цирка, привязывали к необъезженным лошадям и по сигналу императора выпускали на арену. Устройство и проведение игр требовали громадных расходов. Для них было отведено в году 64 дня. На аренах цирков в перерывах между состязаниями служители накрывали сотни столов с зажаренными целиком быками, свиньями, козами, а разные вина чередовались с апельсинами, гранатами, имбирем. Известный сатирик древности Ювенал метко назвал политику римских властей политикой "хлеба и зрелищ". Олицетворением этой политики являлись цирки, а вместе с ними - возникшие на основе других зрелищ амфитеатры и прежде всего – Колизей[19].
Но были и такие зрелища, которые наиболее близки цирковому искусству. По традиции игры начинались с венации, то есть охоты на диких зверей. Число и разнообразие животных в таких охотах были поразительными. Петроний пишет, что однажды в шестидневных играх было убито девять тысяч животных. Здесь показывались дрессированные звери: львы ловили зайцев и отпускали их невредимыми, слоны танцевали, так же демонстрировались олени, дикие кабаны, медведи, быки, антилопы, козероги, шакалы, страусы, журавли, дикие лошади, гиены, леопарды и стадо домашнего скота “для массы”. Участью этих животных была смерть. Их убивали самыми изощренными способами. Управляться с ними было исключительно опасно и рискованно, и для проведения номеров с ними стали привлекать специально обученных людей –бестиариев. Бестиарии дрессировали животных, так же в их функцию входило убийство этих животных, независимо от степени опасности.
И, тем не менее римская толпа хотела более захватывающего зрелища, и организаторам зрелищ было что предложить - сексуальные сношения между женщинами и животными часто показывали под трибунами и такие зрелища демонстрировали время от времени и на арене. Римляне очень любили представления на мифологические сюжеты. Юпитер, царь богов, часто насиловал молодых девушек, принимая облик различных животных, поэтому такие сцены успешно были представлены на арене.
В амфитеатрах показывали свое искусство фокусники, акробаты, эквилибристы. скоморохи, клоуны, карлики, одетые в шутовские костюмы. Здесь выступали танцоры и многолюдные (до 1.000 человек) оркестры роговых и духовых инструментов. И здесь же происходили на арене, наполненной водой, навмахии - инсценировки морских битв, участниками которых были осужденные на смерть военнопленные и преступники.
Таковы были цирки и цирковые зрелища в Древнем Риме. Так в крови и в муках рождалось искусство цирка[19].
studfiles.net
Массовые зрелища в Древнем Риме
Массовые зрелища в Древнем Риме
Римские зрелища первоначально были связаны с религиозными праздниками, но вскоре стали даваться и по другим поводам. Древнейшими и самыми людными были игры в Большом цирке. Так называлась природная лощина размером примерно 600 х 150 м между холмами Авентином и Палатином, склоны которых предоставляли места зрителям. Здесь устраивались конские бега. В первые века Республики граждане могли участвовать в состязании и сами, и посылая туда своих коней и рабов. Венок, которым награждался хозяин победившей упряжки, считался столь же почетным, как воинский венок за доблесть. В более позднее время зрительский азарт поддерживался соперничеством цирковых партий (при Республике их было две). Без конских ристаний не обходился ни один праздник. Высшие должностные лица подавали знак к началу бегов. Большой цирк вмещал до 150-200 тыс. зрителей. Свои формы, обращенные к массовой аудитории, имела идеология славы. Так, всенародным зрелищем был так называемый триумф - торжественный въезд победоносного полководца в Рим и ритуальное шествие его к храму Юпитера Капитолийского. Триумфатор в расшитой золотом одежде, украшенный атрибутами Юпитера, в колеснице четверней двигался по городу. Перед ним везли напоказ добычу, изображения захваченных городов, таблички с названиями покоренных стран и народов, вели их предводителей или царей (которых, не доведя до храма, отправляли в тюрьму, где обычно и убивали). Здесь же шли ликторы со знаками власти, а за колесницей следовало войско, чьи победные восклицания подхватывались толпой. Солдаты распевали свои песни, иногда с грубыми насмешками над триумфатором (чтобы не сглазить его счастье). В храме он совершал благодарственное жертвоприношение. Завершался праздник пиром с угощением для народа. Триумф, предоставлявшийся сенатом, считался серьезным событием: он облегчал дальнейшую карьеру самому полководцу, а сыновьям его - соискание должностей. В театральное действо обращались и похороны знатного человека. В погребальном шествии участвовали "изображения" (раскрашенные маски) знаменитых предков умершего. По словам Полибия, они надевались на людей подходящего роста и сложения, одетых в соответствии с должностями изображаемых. Они сопровождали тело на колесницах, а впереди них несли знаки отличия. На Форуме шествие останавливалось. Мертвого обычно ставили стоймя, "дабы он был виден всем", "предки" в масках рассаживались "по порядку в креслах из слоновой кости". "Неужели, - восклицает Полибий, - можно взирать равнодушно на это собрание изображений людей, прославленных за доблесть, как бы оживших, одухотворенных?" "Перед лицом всего народа, стоящего кругом", сын или другой родственник произносит речь, воскрешающую в памяти присутствующих "деяния прошлого", и "личная скорбь родственников обращается во всенародную печаль". По окончании похвального слова умершему оратор "переходит к повествованию о <...> подвигах всех присутствующих здесь покойников, начиная от старейшего из них. Таким образом непрестанно возобновляется память о заслугах доблестных мужей, этим увековечивается слава граждан, совершивших что-либо достойное, имена благодетелей отечества становятся известными народу и передаются в потомство; вместе с тем - и это всего важнее - обычай поощряет юношество ко всевозможным испытаниям на благо государства, лишь бы достигнуть славы, сопутствующей доблестным гражданам" (пер. Ф. Мищенко). Такие ритуальные похвалы, связывавшие военные подвиги умершего со всем его нравственным обликом, Дионисий Галикарнасский называл "древним изобретением римлян". Цицерон, правда, сетовал на то, что "из-за этих похвальных слов наша история полна ошибок, так как в них написано многое, чего и не было: вымышленные триумфы, многие консульства, даже вымышленные родословия...". Однако и в его время образцы такого красноречия, хранившиеся в фамильных архивах, находили практическое применение, служа продолжению определенной традиции. От масок, выносившихся на похоронах, вел свое начало знаменитый римский скульптурный портрет с его интересом к индивидуальным чертам лица, стремлением к правдивости и неприкрашенности. Постепенно складывающийся облик города давал возможность как бы созерцать картины римских побед. На его площадях и улицах умножались памятники военной славы: храмы, посвященные победам, колонны, воздвигнутые в честь полководцев, статуи знаменитых римлян. Со II в. до н. э. появляется и специфически римский тип памятного сооружения - триумфальная арка. Этому способствовало изобретение римскими строителями бетонной техники, стимулировавшее широкое распространение арочно-сводчатых конструкций и преобразовавшее античную архитектуру. Аркады играют роль несущего элемента в очень характерном типе римских сооружений, вошедшем существенным элементом в римский городской пейзаж, - в акведуке (надземном водопроводе). Тип арочного акведука был выработан в 40-х годах II в. до н. э., когда был сооружен первый его образец - Марциев акведук. Аркада стала столь же характерной для римской архитектуры, как колоннада для греческой (тем не менее от колоннады римляне тоже не отказывались), и входила как существенный элемент в архитектуру общественных зданий, например огромного (на 1700 мест) закрытого театра Помпея, первого театрального здания в Риме (50-е годы до н. э.). К сожалению, от архитектуры Республики сохранилось немногое. Дошедшие до нас храмы не грандиозны, но замечательны по высоте техники и строгости форм. Лучше всего сохранился храм на Бычьем рынке с ионическими колоннами и полуколоннами (так называемый храм Фортуны) I в. до н. э. Простотой и совершенством отличается стоящий неподалеку круглый храм того же времени с коринфскими колоннами (раньше вго считали храмом Весты, теперь - храмом Геркулеса). Перекрытие его не сохранилось. Лишь восемь гранитных колонн сохранилось от монументального храма Сатурна на Форуме. Внешний блеск Рима должен был соответствовать престижу города-победителя. Тому же стали служить и праздничные зрелища, среди которых все большее место занимали сценические игры. Если раньше спектакли устраивались только раз в год (на Римских играх), то в конце III - начале II в. устанавливаются еще три праздника, которые сопровождаются сценическими представлениями. Кроме того спектакли могли устраиваться и по поводу погребальных игр, триумфов и т. п. Капитальных театральных сооружений не было - действие разыгрывалось на временных деревянных подмостках, где устраивалась широкая и невысокая сцена. На заднике была нарисована декорация, изображавшая уличный перекресток с несколькими домами, где были сделаны вырезы для окон и дверей. Зрители толпились вокруг (конечно, удобным для таких подмостков было место у подножия холма). Лишь в 194 г. были отгорожены места для сенаторов. Около 154 г. цензоры сдали подряд на строительство театрального здания, но по постановлению сената уже строившийся театр был разрушен, по словам римского историка, "как бесполезный и вредоносный для римских нравов". Подобное здание было построено лишь в 50 г., в самом конце Римской республики. Постоянным элементом театрального дела в Риме, хранителем его традиций была труппа. Небольшая (один и тот же актер по ходу спектакля мог появляться в двух-трех ролях), она состояла в основном из рабов и отпущенников. Отпущенником обычно был и ее руководитель - "хозяин". Актеры играли без масок (масштаб зрелища их не требовал), постоянные сценические типы - характеры - обозначались каждый своим родом и цветом костюма. Мужчины - исполнители женских ролей белили руки. Женщины начали выступать на сцене только с появлением мима, в последний век Республики. Актерская техника (речь, жесты, движения) была очень разработана. Много места в спектакле занимали музыкальные номера с пением. Низкое социальное положение актеров в римском обществе не мешало некоторым из них достигать популярности и даже богатства. Отвечал за сценические игры эдил или претор. Спектакли устраивались в первой половине дня. Все объявления о них делались просто через глашатаев. Со временем у сценических игр появился соперник, видимо меньше смущавший блюстителей традиционалистской морали,- гладиаторские бои. Происшедшие от этрусских погребальных обычаев (в конечном счете от человеческих жертвоприношений), они и в Рим пришли первоначально как похоронный обряд, который, однако, приблизительно с середины III в. быстро приобрел характер публичного зрелища, происходящего прямо на Форуме. В 174 г. "освободитель Греции" Фламинин при погребении своего отца устроил трехдневные игры с 74 гладиаторами. В 160 г. на погребальных играх в память Луция Эмилия Павла (победителя Персея) один только слух, что "дадут гладиаторов", сорвал представление "Свекрови" Теренция, так что при следующей попытке (на Римских играх) "хозяин" труппы, выступая в роли Пролога, молил зрителей: "Не дайте ж этому искусству сделаться уделом лишь немногих". С начала II в. до н. э. в обычай входят звериные травли - во времена Республики их устраивали в Большом цирке. Иногда это бывали просто "охоты" на безопасных зверей, но ради остроты зрелища зверей стравливали между собой, заставляли драться с людьми. Кровавые зрелища все больше дорожали. В конце II в. до н. э. гладиаторские игры были в первый раз даны магистратами. Их популярность росла очень быстро (хотя до конца Республики они, как и театральные представления, давались во временных деревянных сооружениях). Вовремя устроенные игры могли иметь значение для исхода выборов. Самое удивительное, что в гладиаторских играх усматривали и воспитательное значение. Даже Цицерон писал: "Жестоки гладиаторские зрелища, многим они кажутся бесчеловечными, и, пожалуй, так оно и есть - по крайней мере теперь; но когда сражающиеся были приговоренные преступники, то это был лучший урок мужества против боли и смерти; вели не для ушей, то для глаз". Итак, самые различные события в государственной и общественной жизни Рима имели тенденцию принимать зрелищный облик или, во всяком случае, находить то или иное отражение в стихии зрелищ. Зрелища были рассчитаны на активность зрителей и как бы собирали зрительскую толпу в единое целое, позволяя воздействовать на общественное настроение. Особенно показательна в этом отношении роль гладиаторских боев. Представленная ими существенная сторона римской культуры может рассматриваться как древняя параллель к некоторым явлениям современного "масскульта" с его техникой манипулирования. .
mirznanii.com
Кровавые зрелища древнего Рима.: cavallo_blu2
Древние римляне часто рассматриваются как одна из развитых цивилизаций древнего мира, однако они считали убийство гладиаторов вполне нормальной формой развлечения. Древний Рим славился не только жестокими пытками и казнями, но и массовыми кровавыми зрелищами, на которые собиралось огромное количество людей, получавших огромное удовольствие от чужой боли, мучений и публичной смерти.
Гладиаторы – бойцы, дравшиеся на аренах Древнего Рима, чтобы позабавить пресыщенную и кровожадную публику…
История человечества неоднократно подтверждала, что жестокие люди были во все времена. И Древний Рим – яркое тому подтверждение. Речь идет о гладиаторских боях.
Гладиаторы в основном выбирались из рабов, но были среди них и свободные люди. Рабы — гладиаторы, добившиеся больших успехов на арене и выигравшие много боев, могли получить свободу. Публика их знала поименно, любила и уважала, но при этом жаждала их смерти. Во время гладиаторского боя на арене находился специальный судья, но и мнение публики зачастую было решающим. Мнение публики учитывал хозяин гладиатора и принимал решение. Если зрители хотели его смерти, то гладиатор — победитель хладнокровно добивал несчастного, поставив его на колени и вонзив меч в шею. А если боец был любим и известен, то ему позволялось покинуть поле боя.Существовала целая церемония выноса убитого гладиаторы с арены. Сначала его прижигали раскаленным железом, чтобы убедиться, что он мертв, а не притворяется убитым, желая уклониться от боя, а затем тело нанизывали на специальные крюки и уносили с арены. В боях зачастую принимали участие много пар гладиаторов, которые получали серьезные раны, сопровождавшиеся большими кровопотерями. Песок, покрывавший арену, становился кровавой жижей, поэтому нередко бои прерывали, чтобы засыпать его сухим песком.
Сначала гладиаторские бои были чисто мужским занятием, но спустя некоторое время в них стали принимать участие и женщины.
Иной раз даже проводились смешанные бои, в которых нередко побеждали представительницы слабого пола. Некоторым римским императорам и этого было мало, они стали устраивать бои среди карликов.Гладиаторские бои, как и полагается массовым праздникам и торжествам, проходили под звуки музыки, для чего нанимались самые известные исполнители.
В Риме бои шли в известном нам Колизее, вмещающим 70 тысяч зрителей. Чтобы защитить публику от солнца и дождя, над трибунами был сделан специальный козырек. Интересно то, что зрительские места были распределены по рангу: императорская семья и их приближенные имели самые лучшие и близкие к арене места. Зрелище проходили по определенной программе: сначала на арене пытали и казнили преступников, затем против хищников выводили рабов, после чего начинали сражаться малоизвестные гладиаторы. Это был так называемый «разогрев» публики, после чего, в самом конце зрелища, выходили известные и любимые бойцы.
На киноэкране гладиаторы имеют мускулатуру с ярко выраженными «кубиками», хотя исследователи уверяют, что реальные гладиаторы стремились нарастить жирок, который мог бы хоть немного защитить их от ран.
Гладиаторы были скорее профессиональными спортсменами своего времени, нежели просто безвольно загнанной на убой толпой людей. К гладиаторам римляне относились с обожанием. Их знали в простом народе. В те мрачные времена они по своей популярности были сопоставимы с современными поп-звездами. В связи с этим, гладиаторы нередко становились политическим инструментом, целью которого было завоевание любви народа по отношению к будущему императору, ведь Римом всегда правил тот, кого любила толпа.
cavallo-blu2.livejournal.com
Зрелища - Жизнь в Древнем Риме
Во времена Республики устраивались ежегодно семь народных праздников, которые в эпоху Августа занимали в общей сложности 66 дней:
Игры Римские 16 дней (4— 19 сентября).
Игры Плебейские 14 дней (4— 17 ноября).
Игры Цереры 8 дней (12 - 19 апреля).
Игры Аполлона 8 дней (6— 13 июля).
Игры Кибелы 7 дней (4— 10 апреля).
Игры Флоры 6 дней (28 апреля — 3 мая).
Игры Триумфа Суллы 7 дней (26 октября — 1 ноября).
14 дней из этого числа предназначено было для игр на ипподроме, 2 для конского бега, 2 для народных обедов и 41 для сценических представлений. Все эти праздники, за исключением последнего, существовали еще в IV в. по Р. X.; но продолжительность их была сокращена.
Во времена Империи число праздничных дней постоянно увеличивалось. В конце концов их стало 175, из них 10 предназначались для боя гладиаторов, 64 для игр в цирке и 101 для театральных представлений. К этому следует еще прибавить чрезвычайные празднества, которые происходили по тому или иному исключительному случаю. Такие празднества продолжались иногда целые месяцы. Когда Тит освящал Колизей, был устроен стодневный народный праздник; после второй Дакийской войны (в 106 г.) Траян устроил праздник, затянувшийся на 123 дня. Все большие народные увеселения начинались на заре и оканчивались большей частью лишь с заходом солнца. Они проходили в цирке, амфитеатре или на стадии.
Игры в цирке
Среди цирковых увеселений во все времена преобладал бег колесниц. Здесь бывали также и бега лошадей с вольтижировкой. На арене выступали, кроме того, кулачные бойцы, скороходы и борцы. Во времена Республики молодые граждане устраивали здесь примерные сражения и военные парады. В императорскую эпоху представления такого рода давались отрядами пехоты и конницы. Нередко все сословие всадников дефилировало верхом по цирку. Дети сенаторов, покрытые блестящим вооружением, иногда проводили конные упражнения, выстроившись по возрасту. В виде исключения бывали также бои гладиаторов и травля зверей.
В древние времена граждане не стыдились сами править колесницами, хотя иногда и поручали это рабам. Позднее ремесло возницы стало исключительно достоянием людей низкого звания. Впрочем, оно было довольно прибыльным. В самом деле, победителям давали не только пальмовые ветви и венки; они получали также деньги и драгоценные материи. Ювенал упоминает об одном кучере, который зарабатывал столько же, сколько сотня адвокатов; а в IV в. раздавались жалобы, что целые имения попадали в руки этих господ. Одному из них Калигула сделал после оргии подарок в 400 тысяч франков. УЛ. Вера, Коммода, Каракаллы и Гелиогабала была настоящая страсть к этому искусству и к тем, кто отличался в нем. Гелиогабал причислил к консульскому званию мать кучера Перокла, которая была рабыней. Зато эти люди и прославились своим пустым тщеславием и заносчивостью. Они не стесняясь воровали и совершали мошенничества, которые обычно оставались безнаказанными.
Некоторые области Италии выращивали прекрасных скаковых лошадей, а именно Апулия, Калабрия и страна Гирпинов. В Сицилии паслись громадные табуны. Хвалили также лошадей из Африки, Мизии и Фессалии. В III и IV вв. самыми знаменитыми считались каппадокийские и испанские лошади. Любители знали имена лучших лошадей, их происхождение, возраст, статьи и беговые качества. Можно наверное сказать, что скаковая лошадь Андремон пользовалась в Риме не меньшей известностью, чем поэт Марциал. Часто страсть к кровным лошадям превращалась в настоящую манию: рассказывают, что Калигула хотел вознести заводского жеребца Инцитата в сан консула; накануне того дня, когда он должен был участвовать в бегах, воины наблюдали за тем, чтобы во всей окрестности не происходило ни малейшего шума, который мог бы побеспокоить лошадь. Эпиктет рассказывает, что некто, увидев, как его лошадь обогнали во время бега, завернулся в свой плащ и упал без чувств. Нерон содержал на пенсии скаковых лошадей, которые из-за преклонного возраста были удалены на покой.
Возникали товарищества капиталистов и крупных владельцев рабов и табунов для доставки и снаряжения возниц и лошадей. Так как обычно в беге участвовали четыре колесницы, то возникло четыре общества, из которых каждое выставляло одну колесницу; эти партии отличались по цвету платья своего возницы: отсюда названия Белых, Красных, Зеленых и Синих. Толпа зрителей и даже сами императоры делались приверженцами той или другой партии. Вителлий и Каракалла сочувствовали синим; Калигула, Нерон, Л. Вер, Коммод, Гелеогабал принадлежали, напротив, к зеленым. Марциал имел ясно выраженную симпатию тоже к зеленым; у Петрония мы видим, что рабы Тримальхиона высказываются в пользу этой партии и за нее держат пари. Свою партию поддерживали с невероятным ожесточением. Плиний рассказывает, что во время погребения Феликса, возницы красных, один из его приверженцев бросился в костер в тот самый момент, когда на него возложили тело покойного. Соперничество партий среди публики способствовало необычайному оживлению игр в цирке.
По мере приближения бегов город все больше и больше охватывался лихорадочным волнением. Повсюду происходили разговоры, споры, устраивались пари. Дело доходило до того, что обращались к прорицателям, чтобы узнать, кто возьмет приз. Думали, что разные колдуны действительно имели влияние на бег лошадей; поэтому на лошадей вешали звонки, чтобы оградить их от всяких козней и чар. В день бегов уже на рассвете толпа начинала прибывать в цирк; многие целыми часами еще до зари простаивали перед входом. Однажды ночью шум, который производили собравшиеся, был так велик, что не давал Калигуле спать; император велел разогнать их палками: во время этой свалки погибло много народа, и среди них двадцать всадников.
Перед началом игр проходила религиозная церемония. Длинная процессия спускалась с Капитолия, пересекала форум и входила в цирк. Во главе ее шествовал магистрат, которому предстояло председательствовать на играх. Если это был жрец или консул, он становился на высокую колесницу в одежде триумфатора; впереди него шел отряд музыкантов, а вокруг него шли его дети и клиенты. Процессия продвигалась под звуки флейт и труб; изображения богов несли на носилках или на тронах или же ставили на роскошные колесницы, которые везли мулы, лошади и слоны; их сопровождали коллегии жрецов. В процессии несли также изображения обоготворенных императоров и членов императорской фамилии. Толпа продвигалась, рукоплескала, кричала, поручая себя благосклонности богов, которые проходили перед ней. ;
После этого начинались бега. В начале Империи в день бывало 10, 12 бегов. В 37 году, при исключительных обстоятельствах, состоялось 20 бегов в первый день и 24 во второй. С тех пор это стало правилом, которое редко нарушалось. Колесницы были запряжены парой или четверкой, иногда тройкой; искусные кучера охотно правили шестью, семью и даже восемью лошадьми. Беговые колесницы были маленькие и очень легкие. Четверка запрягалась, как правило, в ряд; кучер стоял, одетый в короткую тунику без рукавов цвета той партии, к которой он принадлежал; головной убор, напоминающий каску, покрывал его лоб и щеки — он должен был 6 случае падения смягчать силу удара. В руках он держал бич; вожжи были привязаны к поясу; с ним был нож, которым он мог их обрезать в случае опасности.
Заведующий играми подавал знак, бросая белый платок на арену. Тотчас раскрывались ворота сараев, откуда колесницы устремлялись на ипподром среди потрясающих криков зрителей и подымая облака пыли, хотя арену перед этим и поливали. Возница, наклонившись вперед, понукал своих лошадей криком. Надо было объехать круг семь раз, что составляло расстояние приблизительно в семь километров. Наибольшую трудность составлял поворот у обеих мет, поставленных на концах арены. Здесь нередко бывали несчастные случаи. Колесницы сталкивались друг с другом или же разбивались о мету, задерживая те, которые ехали за ними, и мало-помалу арена покрывалась обломками и окровавленными телами.
Самое интересное зрелище представляли собой сами зрители. На их лицах живо изображалось страстное внимание, с которым они следили за всеми перипетиями борьбы. Они били в ладоши и вопили не своим голосом, вскакивали с места, размахивая платками и тогами, ободряли лошадей, энергично жестикулируя, посылали по адресу неумелых возниц ругательства, вступали друг с другом в спор или же предавались необузданному ликованию победителей. Так продолжалось до самого вечера, за исключением четырех перерывов, из которых главный приходился на полдень.
Игры в амфитеатре
Бой гладиаторов появляется в Риме лишь спустя пять веков после основания города. До последних времен Республики гладиаторы выступают лишь на богатых похоронах и ни разу еще не упоминаются в программах официальных праздников. В первый раз появляются они в 264 г., на похоронах Брута Перы, сыновья которого устроили на бычьем рынке бой трех пар гладиаторов. В 216 г. на похоронах М. Эмилия Лепида выступило уже 22 пары; в 200 г. в честь покойного М. Валерия Левина сражалось 25 пар; в 183 г. в честь П. Лициния — 60 пар. В 174 г. Т. Фламинин устроил своему отцу похороны, на которых 74 гладиатора бились в течение трех дней.
Мало-помалу гладиаторы стали появляться и на праздниках, устраиваемых государством. В 65 г., когда Цезарь был эдилом, он устроил бой гладиаторов, в котором участвовало 320 пар. Август постановил, чтобы преторы, устраивая игры, не выпускали более 60 пар; частные же лица в это время, угощая народ зрелищами, доходили до 100 пар. Во время праздников 106 г. при Траяне было выпущено в разные дни 10000 гладиаторов. Гордиан первый стал устраивать во время своего эдильства ежемесячные игры, в которых участвовало не меньше 150 и не больше 500 пар.
При Республике на арене выступали только самниты, галлы и фракийцы. Во времена Империи стали появляться в качестве гладиаторов также бритты, германцы, свевы, дакийцы, мавры, африканские негры и даже кочевые обитатели теперешней России. В текстах IV в. упоминаются еще саксы. Все эти туземцы выходили в национальных костюмах и бились каждый по обычаям своей страны: таким образом, публика получала более разнообразное зрелище.
Гладиаторами становились или осужденные преступники, или военнопленные, обращенные в рабство, или, наконец, добровольцы. Обязательство биться в качестве гладиатора на играх в амфитеатре часто являлось добавлением к главному наказанию осужденного; ему подвергались лишь подсудимые, не имеющие прав римского гражданства и принадлежащие к низшим классам. Иногда это являлось самостоятельным видом наказания, и виновный освобождался после 3—5 лет гладиаторства. Наказаниям подобного рода подвергались, уличенные в вооруженном разбое, убийстве, поджоге, святотатстве, нарушении военной дисциплины. После войны массу пленных сделали гладиаторами: такова была, например, участь множества евреев после взятия Иерусалима Титом. Богатые римляне часто превращали в гладиаторов своих рабов. Они выпускали их на арену, когда устраивали пир за свой счет, или же отдавали их внаем другим лицам. В разных местах Италии (например в Капуе) и даже всего римского мира были особые школы, которые готовили людей для борьбы в амфитеатре. Наконец, были даже свободные люди, которые делали из гладиаторства ремесло: выгода заставляла их мириться с опасностями этого страшного ремесла.
Чтобы доставлять необходимое количество гладиаторов для игр, Домициан основал около Колизея на Целийском холме четыре императорских школы гладиаторов.
При них был арсенал и кузница, а также целый персонал учителей фехтования, врачей, конторщиков и проч. Во главе этих школ стоял прокуратор из сословия всадников. Подобные же учреждения существовали в Капуе, Пренесте, Александрии и других местах. Это было общественное дело, которое старались как можно тщательнее организовать по всей империи. Императорских гладиаторов было очень много в Риме. После смерти Нерона их насчитывалось до 2000.
Эти люди были подчинены очень строгому режиму. Вне арены они были безоружны и содержались в довольно тесном, запертом, помещении под надзором воинов. За малейший проступок их заковывали в цепи, бичевали и клеймили каленым железом. С ними обращались как с преступниками, за исключением только пищи: для развития их физических сил не жалели ничего. Они занимались постоянными упражнениями, и смотря по достигнутой ловкости каждый из них получал ту или иную степень, так как среди гладиаторов существовала целая иерархия. По истечении определенного срока они получали отставку; впрочем, многие хлопотали о разрешении остаться в качестве преподавателей.
Большинство гладиаторов отличалось необычайным мужеством. Они обнаруживали величавое презрение к смерти; нечувствительные к ранам, они не имели иного удовольствия, как биться перед публикой. Сенека слышал, как один из них жаловался в царствование Тиберия, когда игры были редки, что пропадают даром лучшие годы его жизни. Они не лишены были чувства профессиональной чести и считали стыдом бороться с недостойным их противником.
Эти грубые люди не отличались, конечно, хорошим нравом, и среди них можно было встретить дошедших до полного отчаяния. Многие из них кончили самоубийством, другие пытались бежать и иногда успешно; наконец, нередки были заговоры и мятежи, и нужна была строгая бдительность для того, чтобы предупреждать и подавлять их.
Игры начинались шествием гладиаторов через арену. Быть может, при этом они приветствовали императора следующими словами: «Прощай, цезарь император, идущие на смерть приветствуют тебя!» Прежде всего проходил притворный бой. Затем унылый звук труб возвещал бой с острым оружием, и тогда начиналась серьезная борьба под звуки труб, рожков, дудок и флейт. Самые разнообразные сцены следовали одна за другой во время этой свалки. Ретиарии, очень подвижные, полунагие, вооруженные лишь сеткой и трезубцем, выступали поодиночке или группами. Иногда за ними гнались секуторы, вооружение которых состояло из шлема с забралом, щита и меча, иногда они сами носились по арене, как рой насекомых, преследуя тяжеловооруженныхмирмилонов, которые, пригнувшись, ожидали их с опущенным забралом и старались набросить на них свои сети, чтобы нанести затем смертельный удар. Самниты, прикрытые большими, четырехугольными щитами, скрещивали свои маленькие мечи, короткие и прямые, с саблями фракийцев, которые были лучше вооружены, но зато для защиты имели лишь небольшой круглый щит. Гоплит, весь закованный в железо, как средневековый рыцарь, старался попасть в промежутки между отдельными частями лат противника. Всадники со своими длинными копьями сталкивались друг с другом; эсседарии сражались на британских колесницах, которыми правили возницы, стоявшие рядом с гладиатором.
Если кто-нибудь в бою один на один падал побежденный, отдаваясь на произвол противника, то заведующий играми предоставлял публике решить вопрос, должен ли он умереть или жить. Раненый гладиатор, прося пощады, подымал кверху палец. Если зрители хотели даровать ему жизнь, то махали платками; опущенный же вниз большой палец обозначал смертный приговор. Трусы возбуждали ярость толпы, и с ними обращались без малейшей жалости. Их гнали в бой ударами плетей и раскаленным железом; а со скамеек в их адрес разливалась брань, угрозы и требование смерти. Очень часто победителю приходилось биться с тремя-четырьмя противниками кряду. Трупы уносились людьми, которые были наряжены в костюмы Меркурия, подземного бога. Другие прислужники, с масками Харона на лице, удостоверялись при помощи железа, была ли смерть действительна или притворна. В мертвецкой приканчивали тех, кто обнаруживал еще какие-нибудь признаки жизни. Вслед затем лопатами перерывали окровавленную арену, которую потом покрывали свежим слоем песка.
Еще в эпоху Республики во время игр в Риме стали устраивать звериные бои и травли. В первый раз (в 186 г. до Р. X.) затравлено было множество львов и пантер. В 169 г. на арену выпустили 63 африканских зверя; тут были пантеры, леопарды, гиены и слоны. В цирке устраивалась также охота на страусов, косуль, зайцев, оленей, диких кабанов, медведей и буйволов. Между 58 и 46 гг. до Р. X. три раза устраивались великолепные игры, во время которых перед восхищенным народом предстали невиданные до сйх пор звери: крокодилы, гиппопотамы, носороги, рыси, жирафы. Помпеи, говорят, устроил игры, на которых было 17 слонов, от 500 до 600 львов и 410 других африканских зверей. На играх, устроенных Августом, было убито всего 3500 чужеземных животных. Во время праздников 80 г. было перебито 9000 диких и домашних животных, а в 106 г. — 11 000.
Все эти животные предназначались не только для того, чтобы убивать их в цирке. Их дрессировали и обучали разным штукам. Быки спокойно позволяли мальчикам танцевать на своей спине, стояли на задних ногах, изображали из себя кучера, стоя в несущейся вскачь колеснице. Олени покорно слушались узду; пантеры шли в ярме; журавли бегали, описывая круги; антилопы бились друг с другом рогами; львы делались кроткими, как собаки, и некоторые из них осторожно брали зубами зайца, отпускали его и потом снова брали; слоны, по знаку вожака, становились на колени, плясали, аккомпанируя себе на цимбалах, садились за стол, носили вчетвером пятого слона на носилках, ходили по веревке и даже писали.
Оказывается, что римские укротители зверей были ничуть не хуже наших.
В цирке заставляли носорога вступать в борьбу со слоном, медведя — с буйволом, слона с быком. Выдумывали всевозможные способы, чтобы возбудить ярость животных: их понукали хлопаньем бича, кололи стрекалом, горящими головнями, бросали в них соломенные чучела, обернутые в разноцветные тряпки. Их связывали попарно арканом, и публика приходила в неистовый восторг, когда звери, разъяренные этой насильственной связью, разрывали друг друга в клочья.
В бой с животными вступали также и люди, называвшиеся бестиариямип; они набирались так же, как и гладиаторы. Одетые в одну тунику, иногда с повязкой на правой руке или на ногах, без шлема, щита или панциря, они были вооружены только копьем и редко мечом. От бестиариев следует отличать охотников, имевших лук, дротик и копье. Бывали случаи, когда на арену против львов и медведей выпускали отряды конных преторианцев под командой их офицеров. Амфитеатр служил также и местом казни. Осужденных на смерть привязывали к столбам и на них выпускали зверей, которые их и растерзывали.
Чтобы увеличить привлекательность всех этих зрелищ, старались как можно роскошнее обставить их. Декоративная часть у римлян достигла довольно большого развития. У них были подвижные декорации, которые могли моментально перемениться. В 202 г. арена была превращена в корабль, который вдруг разрушился, и из него вышло множество зверей: медведи, львы, пантеры, страусы разбежались в разные стороны; таким образом, напоказ публике было выставлено 700 животных, которые и были перебиты в течение 7 дней. Один поэт описывает представление, во время которого из земли вдруг вырос волшебный лес из блестевших золотом деревьев, среди которых били благоухающие фонтаны; вслед затем лес стал наполняться экзотическими чудовищами, которые появлялись также из-под земли.
В цирке устраивались также театральные представления, в особенности пантомимы, в которых все актеры были осужденными на смерть преступниками. Некоторые из них выходили в великолепном платье, из которого вдруг показывалось пламя и сжигало их. Показывали Иксиона на колесе, Геракла, сжигающего себя на горе Эте, Муция Сцеволу, держащего руку на горящих углях жаровни, разбойника Лавреола, распятого и растерзываемого зверями, Дедала, которого пожирал лев, Пазифаю в объятьях быка. Мифологическое содержание всех этих сцен придавало казни больше занимательности, тем более что многие из этих сцен отличались скабрезностью.
Иногда арену наполняли водой, превращая ее, таким образом, в навмахию; в воду напускали рыб и разных морских чудовищ; здесь же устраивали морские битвы, например Саламинскую - между афинянами и персами или сражение коринфян с корцирянами. В 46 г. до Р. X. была устроена битва между сирийским и египетским флотами на озере, которое Цезарь велел нарочно выкопать на Марсовом поле; в битве участвовало до 2000 гребцов и 1000 матросов. Подобное же сражение было устроено во 2 г. до Р. X. Августом на искусственном озере по ту сторону Тибра; число участвующих доходило до 3000. Но все эти игры затмило большое морское сражение, которое было устроено в царствование Клавдия на Фуцинском озере. Здесь друг против друга выступило два флота — сицилийский и родосский, причем с обеих сторон сражалось 19000 человек, почти все из преступников. Тит воспользовался озером Августа для праздника, устроенного им в 80 г. Предварительно оно было покрыто помостом для боя гладиаторов, звериного боя и бега на колесницах, а потом было представлено сражение между афинянами и сиракузянами. Домициан устроил новую навмахию в Ватиканском квартале для морского сражения, которое, по словам Марциала, превосходило своим великолепием игры Клавдия. К несчастью, страшный ливень разразился над зрителями; впрочем, им было запрещено покидать свои места. В Риме даже среди людей, выдающихся своим умом, мало находилось таких, которые решались бы осуждать бой гладиаторов. Сильнее всего раздавался голос Сенеки. «Случайно, — пишет он, — я попал на представление около полудня; я ожидал игр, шуток, чего-нибудь такого, на чем глаза могли бы отдохнуть после кровавых зрелищ. Ничего подобного: все предыдущие бои казались кроткой забавой. На этот же раз дело было не шуточное: происходило человекоубийство во всей своей жестокости. Тело ничем не прикрыто, ничем не защищено от ударов, из которых ни один не был мимо. Именно такое зрелище предпочитает толпа. И не права ли она? К чему вооружение, фехтовальные приемы, все эти ухищрения? Чтобы торговаться со смертью? Утром людей отдают на растерзание львам и медведям, а в полдень— самим зрителям. Они любуются, как те, которые уже убили своих противников, вступают в бой с другими, которые убьют их; и всякому победителю предстоит новая бойня; исход борьбы смертельный; с этой целью пускается в ход железо и огонь. Но, скажут, этот человек вор! — Так что ж, он заслуживает виселицы. - Это убийца! - Всякий убийца должен понести наказание. Но ты, что сделал ты, несчастный? за что тебя заставляют любоваться подобным зрелищем? - Плетей, огня! Смерть ему! — кричат зрители. — Вот этот пронзает себя слишком слабо, падает без достаточной твердости духа, умирает неграциозно! - И вот плеть гонит их на новые раны, и с обеих сторон противники должны добровольно подставлять под удары обнаженную грудь. Быть может, зрелище еще слишком кроткое? Что ж, чтобы приятно провести время, пусть убьют еще нескольких. Римляне, неужели вы не чувствуете, что зло падает на головы тех, кто его совершает?»
Театральные представления
Из всех видов театральных представлений наибольшим успехом пользовались ателлана и мим.
Ателлана - народная комедия, родиной которой была Кампания; в Риме она появилась около 240 г. до Р. X. Разговоры действующих лиц сначала импровизировались актерами; потом текст комедии стал записываться. Действие было коротким и ограничивалось обычно одним актом; действующими лицами были четыре традиционных типа: старик Папп, Доссеин - мудрец и в то же время чудак, который в комедии выступает то в качестве учителя, то прорицателя; прожора Буккон и дурачок Макк. Содержание ателланы редко представляло собой какой-нибудь мифологический сюжет; чаще всего на сцене выступали представители речных национальностей — кампанец, галл, трансальпинец, пометийский солдат. Многие сюжеты изображали деревенскую жизнь, например, Козленок, Больной Вепрь, Здоровый Вепрь, Корова, Скотный двор, Виноделы, Дровосеки, или же жизнь городских ремесленников, например, Рыбаки, Маляры, Глашатаи, Сукновалы. Главные действующие лица пьесы ставились в самые разнообразные положения: так, Макк являлся то молодой девушкой, то воином, то трактирщиком, то опальным; Папп — поселянином; Буккон — невестой Паппа или учеником гладиаторской школы. На сцене, по-видимому, нередко появлялись привидения. Комизм ателлан отличался грубоватым остроумием и нередко непристойностью. Народная комедия не оставалась также чуждой и политики. Но, несмотря на все это, ателланы все больше и больше стали приходить в упадок: уже в эпоху Цицерона народ смотрел их с гораздо меньшим удовольствием, чем прежде, а Тацит прямо говорит, что они возбуждали очень незначительный интерес.
Мим представляет собой также ряд мало связанных между собой бытовых сцен, взятых из обыденной жизни; мим короток, и в отличие от ателланы его действующие лица не представляют собой неизменных традиционных типов. Как тот, так и другой вид народной комедии служил интермедией. Действие и там и здесь имело один и тот же характер: пощечины и удары занимали первое место; язык был полон простонародных выражений, остроумие плоское и шутовское, игра неестественная. Действие часто сопровождалось причудливой пляской. Но самый главный элемент этих представлений составляла непристойность, доходившая до полного цинизма. Пьеса разыгрывалась на передней части сцены, которая отделялась занавеской от задней половины. Действующие лица были наряжены в костюм арлекина, поверх которого накидывался плащ. Женские роли против обыкновения исполнялись не мужчинами, а женщинами. Текст пьесы был написан, но фантазия актеров разнообразила действие множеством импровизированных подробностей. Очень нередки были политические намеки, иногда отличавшиеся резвостью, даже во времена Империи.
Народная комедия просуществовала до IV в. н. э. Гораздо меньше соответствовала вкусу большой публики трагедия. Чтобы увеличить ее привлекательность, необходима была роскошная постановка и бесконечные шествия фигурантов, колесниц, заморских зверей, отчего представление затягивалось на четыре часа и даже более. Нередко в пьесу вставлялись отрывки из трагиков, которые пел какой-нибудь актер.
Римлянам особенно нравилась пантомима. Само собой разумеется, что здесь игра лица и жесты составляли все. Трудность игры увеличивалась в особенности тем, что при актере не было статистов: он был на сцене один и был вынужден обращаться к отсутствующим лицам. Лишь пение хора разъясняло зрителям ход действия. Среди актеров, выступавших в пьесах одного рода, бывали такие, которые производили своей игрой полнейшую иллюзию: они заставляли зрителей плакать в патетических местах. Но больше всего публика требовала, чтобы актер забавлял и веселил ее. Лучше всего такое действие на зрителей оказывалось представлением пьес с двусмысленным содержанием; и мы знаем, что некоторые пантомимы действительно отличались возмутительной безнравственностью сюжета.
Наконец, римлянам известен был и балет в собственном смысле этого слова. Апулей описывает такое представление, которое будто бы происходило в Коринфе; но, без сомнения, в том же роде были и балеты, дававшиеся в столице. «Группы мужчин и женщин, соперничающих друг с другом в красоте и изяществе, плясали греческую пирриху и производили множество разнообразных телодвижений, заранее определенных искусством. - Зритель любовался, как перед ним радостная толпа то кружилась, подобно быстрому колесу повозки, то разворачивалась, и актеры, взяв друг друга за руки, пробегали во всех направлениях по сцене, то становились в четыре равных ряда, которые вдруг расстраивались, чтобы образовать две стоящих одна против другой фаланги. После этого предварительного дивертисмента были сменены декорации и началось уже настоящее представление. Сцена изображала гору Иду, с вершины которой, увенчанной зелеными деревьями, струился ручей. По склонам горы паслись козы, которые щипали нежную траву, а около них в качестве пастуха стоял Парис в великолепном костюме с золотой тиарой на голове. Но вот идет прелестное дитя, одетое в простую хламиду. Взоры всех устремляются на его белокурые волосы, из-под которых виднеются два золотых крылышка. По кадуцею в нем можно было узнать Меркурия.
Бог, с золотым яблоком в руке, приплясывая, приближается к Парису, отдает ему яблоко и уходит. На сцене показывается молодая девушка, которая благодаря величавым чертам своего лица была выбрана для роли Юноны; голова ее увенчана диадемой, в руке она держит скипетр. Затем входит Минерва в сверкающем шлеме с оливковым венком, эгидой и копьем. После нее появляется Венера, восхитительно прекрасная, прикрытая лишь шелковым покрывалом. У каждой богини своя свита. Юнона выступает под звуки флейты в сопровождении Кастора и Поллукса; походка ее благородна и величава. При помощи пантомимы, выразительной и в то же время вполне естественной, она обещает пастуху владычество над всей Азией, если только он присудит ей награду за красоту. Минерва приближается с двумя юношами, изображающими Смущение и Страх; за нею следует флейтист, который играет суровую воинственную песнь; богиня гордо помахивает головой, грозит взглядом и резким движением руки дает Парису понять, что если он ей отдаст предпочтение, она сделает его героем и покроет лаврами. Венера окружена целым хороводом маленьких Амуров, Граций и Гор, которые полными горстями разбрасывают цветы; она исполняет перед Парисом сладострастную пляску под аккомпанемент мелодических вздохов флейты и объявляет, что если она восторжествует над своими соперницами, то даст ему в супруги женщину столь же прекрасную, как и она сама. Парис, не задумываясь, отдает Венере яблоко в знак ее победы. Тогда Минерва и Юнона удаляются, жестами выражая свою досаду и негодование. Венера же, торжествуя, присоединяется к хору пляшущих. Вдруг с Иды устремляется поток вина, смешанного с шафраном, который благоухающим дождем падает на коз, и руно их окрашивается в прекрасный желтый цвет. Вся зала наполняется благоуханием, после чего гора мгновенно проваливается и исчезает».
Игры на стадии
Борьба атлетов появилась в Риме в 186 г. до Р. X. До конца Республики об этом виде игр упоминается несколько раз, но, в общем, довольно редко. Гораздо более распространяется он со времени Августа. Борьба атлетов проходила в 28 г. до Р. X. в честь освящения храма Аполлона Палатинского, в 38 г. по Р. X. при Калигуле, в 44 при Клавдии. Нерон устроил в 60 г. праздник на греческий лад с состязаниями в гимнастических упражнениях, пении, музыке, поэзии и красноречии. Домициан в 86 г. учредил Капитолийские состязания, которые сравнивали с Олимпийскими играми. Подобно им, эти состязания проходили раз в 4 года; здесь исполнялись музыкальные произведения, устраивались конные бега и всевозможные гимнастические упражнения. Для музыкального исполнения этот император соорудил на Марсовом поле театр на 11 000 человек, который получил название Одеона. Атлетические игры происходили на стадии, специально устроенном там же для этой цели. Желание сделать этот праздник похожим на греческие игры доходило (по крайней мере в царствование Домициана) до того, что император являлся на него в греческом пурпурном плаще и греческой обуви. Подобные же состязания устраивались и впоследствии, но ни одно из них не могло сравниться в блеске с Капитолийскими играми.
Долгое время римляне косо смотрели на атлетические игры из-за их чисто восточного происхождения. Тем не менее они мало-помалу привыкли к ним и кончили тем, что не только любовались атлетическими упражнениями на стадии, но и сами стали ими заниматься. Даже женщины увлекались этой новой модой. «Кто не знает, — говорит Ювенал, — что они надевают на себя грубый тирский плащ и натираются маслом, как заправские атлеты?
Кто не видал, как они наносят удар мечом в стену, как от частых ударов делается углубление в мишени, как они сталкиваются щитами, одним словом, проделывают все фехтовальные приемы? Может ли сохранить стыдливость женщина, которая напяливает на себя каску и, забывая свой пол, хочет сравняться силой с нами? Какая честь для мужа, когда при распродаже вещей своей жены он слышит, как выкрикивают ее перевязь, фехтовальные перчатки, плюмаж от шлема, набедренник?» Гимнастическими упражнениями занимались в термах; в банях Каракаллы была громадная мозаика с изображениями атлетов. Эти последние стояли в общественном мнении выше, чем актеры и гладиаторы. Атлеты составляли общества, которые были весьма многочисленны в Римской империи и которые пользовались благосклонностью императоров, — в особенности одно из них, существовавшее во II в. под названием «Общества атлетов-победителей, увенчанных на священных играх».
«Хлеба и зрелищ» — вот чего требовала, к чему стремилась, по словам Ювенала, римская чернь в эпоху Империи. Императоры ни перед чем не останавливались, чтобы удовлетворить ту и другую потребности столичного населения. Они ревностно заботились о снабжении города хлебом и о том, чтобы этот хлеб был как можно дешевле; не менее заботились они и о развлечении своих подданных. Один из лучших императоров, Траян, больше, чем кто-нибудь другой, уделял внимания этому делу, и даже мудрый Марк Аврелий не мог уклониться от устройства великолепных игр и зрелищ. Император не имел права относиться к играм равнодушно: он должен был неизменно присутствовать на них и притом показывать вид, что делает это с удовольствием. Здесь, в цирке, народная масса входила в непосредственные сношения с императором, здесь она выражала свои чувства по отношению к нему, встречая государя рукоплесканиями, криком, ропотом и жалобами. Для императора посещение игр было своего рода способом узнать смутные желания общественного мнения.
Популярность государя в значительной степени зависла от того, насколько блестящи были зрелища и игры, которые он устраивал для народа. Отсюда постоянные усилия все более и более увеличивать их привлекательность. Уж не знали, что и выдумать, чтобы зрители остались довольны, тем более, что народ становился все более требовательным в этом отношении. К обычным состязаниям очень часто стали прибавлять развлечения вроде фейерверков, иллюминаций, фокусников, жонглеров, эквилибристов, акробатов. В 32 г., после игр, устроенных Сеяном, публику провожали домой 5000 рабов, освещавших путь факелами. Во время полуденного антракта зрителям раздавали съестные припасы. В 90 г. в праздник сатурналий императорские слуги в богатых ливреях ходили по амфитеатру с корзинами, наполненными изысканными кушаньями и старыми винами. Случалось, публике бросали фиги, финики, орехи, оливы, пирожные, сыр, пирожки и даже дичь (например фазанов, и африканских кур). Иногда на зрителей сыпался целый дождь жетонов, представлявших собой квитанцию на получение разных более или менее ценных вещей; так, при Нероне, во время одного большого праздника, каждый день разбрасывали такие квитанции на хлеб, одежду, драгоценные камни, картины, животных, корабли, виллы и даже доходные дома. В царствование Проба, когда праздновался его триумф над германцами, цирк был превращен в лес, наполненный тысячами страусов, оленей, диких кабанов и антилоп, а также бесчисленным множеством разной другой, более мелкой дичи; в этот лес пустили народ, предоставив каждому брать то, что он в состоянии будет унести.
(Фридлендер. Римские нравы при Августе и Антонинах.)
romanpeace.ru
Жестокие зрелища древнего Рима - Охотники.ру
В эпоху Древнего Рима не было ни гладиаторов, ни гладиаторских боев. Игры были просто атлетическими состязаниями. Первого римского императора Юлия Цезаря можно назвать отцом игр, поскольку именно при нем они стали устраиваться регулярно и в огромных масштабах. Римская толпа требовала все более масштабных зрелищ, лучших по качеству и обязательно включающих какие-нибудь новшества. Своего расцвета игры достигли в I веке нашей эры. Зрелища были грандиозны, и нельзя было представить, что их можно превзойти. К тому времени, когда был построен Колизей –80 год н.э. (строился он десять лет), зрелища с участием зверей стали частью игр. Издавна в них демонстрировали дрессированных животных или показывали охоту на диких козлов и антилоп. Потом в цирках появились львы, леопарды, медведи и тигры, с которыми сражались гладиаторы. Использование на арене диких животных стало столь разнообразным и сложным, что для проведения номеров с ними стали привлекать специально обученных людей –бестиариев. Зрелища с животными особенно любила римская чернь. Высшая знать предпочитала гладиаторские бои. Бестиариев готовили в специальной школе. У них были свои традиции, своя форма и свой профессиональный жаргон. Согласно дошедшим до нас письменным источникам Древнего Рима, знаменитым бестиарием был некто Карпофор. Мы знаем о нем благодаря римскому поэту Марциалу, который с восторгом писал: “Каспофор мог бы одновременно справиться с гидрой, химерой и пожирающими огонь быками”. Родители Карпофора были вольноотпущенными. Они рано умерли, оставив мальчика без средств к существованию. Беспризорник рос вблизи Большого цирка, цирка Фламиниев, цирка Нерона и других больших и малых цирков Рима. Маленький Карпофор таскал воду для слонов, чистил клетки, полировал доспехи гладиаторам и был на побегушках за несколько медных монет и питание. Ночью он спал под арками Большого цирка. Карпофор научился ориентироваться с закрытыми глазами в пересекающихся проходах, отверстиях, выходов, узких щелях. Здесь, под трибунами, существовал свой особый мир, населенный предсказателями будущего, проститутками, торговцами фруктов и вина, скоморохами, сирийскими и мавританскими танцовщицами, исполняющими непристойные танцы под звуки барабанов, цимбал и кастаньет. Все эти люди составляли одно братство, зарабатывающее себе на жизнь на зрителях, приходящих в цирк. Карпофор вырос в этом мире. Одно время он мечтал стать знаменитым гладиатором, потом –прославленным возничим, но его настоящий талант был в работе с животными. Он подобрал на улице пару бездомных собак и научил их танцевать на задних лапах, ходить по канату, зловеще выть, когда их спрашивали: “Что ты думаешь об упряжках –красных, белых и голубых?”, лаять с энтузиазмом, когда их спрашивали: “А что ты думаешь об упряжках зеленых?” Последнее бывало тогда, когда у спрашивающего был зеленый платок или шарф. Естественно, собаки реагировали не на слова, а на тайные движения руки Карпофора: они скулили или лаяли на любой цвет по его желанию. У мальчика не было иллюзий в отношении своего ремесла, римской черни, знати и самого императора. В нем укрепилась вера в то, что весь мир похож на арену: в нем нет места справедливости и милосердию и в нем выживают лишь энергичные и безжалостные. Через некоторое время Карпофор получил место помощника бестиариев в цирке. Он изучил их технику обращения с опасными дикими животными. Однажды один из бестиариев попытался выгнать медведя с арены, используя плеть со свинцовыми шариками на концах, но зверь бросился на него и схватил за плечо. Юный Карпофор вырвал у раба-служителя пучок пылающей соломы и прогнал медведя прочь. Слухи об этом эпизоде дошли до одного из инструкторов школы бестиариев. Он предложил Карпофору пройти курс обучения в этой школе, но юноша должен был за это стать его рабом на следующие десять лет. Карпофор принял предложение инструктора и временно стал его рабом. В школе он провел два года, изучая методы обращения с различными животными –от лисиц до слонов. Хотя все восхищались умением Карпофора обращаться с животными, его в школе не любили. Даже самые проницательные из его учителей не предполагали, что этот угрюмый и замкнутый юноша в один прекрасный день станет лучшим бестиарием Рима. Внешние физические данные не соответствовали тем параметрам, которыми должен обладать хороший бестиарий. В нем не было того изящества и легкости движений, которые так высоко ценились специалистами цирка. Жизнь сделала его подозрительным и научила не доверять людям. Это было одной из причин его страстного желания работать с животными. Его замкнутость и отчужденность не нравились окружающим. Ученики школы считали его надменным, а он смотрел на них как на сборище дилетантов, поскольку большинство из учеников школы не работало раньше с животными, он же с раннего детства тесно общался с ними. Но обучение в школе научило его многому, чего он не знал, работая мальчиком, убирающим клетки. Как существовало много типов гладиаторов, так существовало и много типов бестиариев: бестиарии, убегающие от хищников; бестиарии, увертывающиеся от зверей; бойцы с быками, дрессировщики львов; бестиарии, прыгающие с шестами, и т.д. Карпофор обладал большой силой и жесткой техникой, поэтому он стал венатором, то есть охотником. Он научился как следует драться с дикими животными голыми руками: душить их или ломать им шеи. Он научился, набрасывая львице на голову плащ, лишать ее возможности видеть, а затем убивать, ломая ей хребет ударом ребра ладони. (Римские авторы утверждают, что бестиарии могли это проделывать.) Он также бился с медведями, держа в одной руке покрывало, чтобы отвлекать этим внимание зверя, а в другой –меч. Для того чтобы научить Карпофора увертываться от нападения зверей, его выставляли против леопарда и быка, связанных длинной веревкой. Увернуться от леопарда было труднее, чем если бы он был просто привязан к столбу, но гораздо легче, чем если бы леопард был свободен. Другой бестиарий с копьем находился позади животных и подталкивал их к Карпофору. Юношу выставляли также одновременно против льва и леопарда, и он учился увертываться от обоих. Его заставляли лежать на земле, выпускали дикого кабана, и Карпофор учился вскакивать в последний момент, чтобы увернуться от нападения. Он научился раздражать диких животных, разрешая почти настигать себя, но в последний момент перепрыгивал через низкий забор или деревянный щит (как в современной корриде). Целью эти маневров было только разъярить животных, чтобы они потом набросились на осужденных преступников, выведенных на арену цирка. Естественно, Карпофор вскоре был весь покрыт шрамами, но, как и все бестиарии, он гордился ими, как солдат гордится своими боевыми наградами, и смотрел на них как на знаки своего профессионального мастерства. У молодого бестиария было два серьезных недостатка: он много пил и имел бешеный нрав. Ученикам школы было запрещено пить спиртное, но он добывал выпивку окольными путями. Одним из его заданий в школе было воспитать леопарда людоедом. Это было сложно, так как ни одна гигантская кошка сама не бросается на людей. Первая часть обучения состояла в преодолении инстинктивного страха леопарда перед человеческим существом. Для этой цели более всего подходил леопард, рожденный в неволе и поэтому не боявшийся людей. Обычно выбирали самого свирепого взрослого детеныша. Обвязанный мягкими тканями, бестиарий приближался к леопарду и притворялся испуганным. Как только леопард бросался на него, бестиарий падал на пол клетки и начинал кататься по полу, изображая агонию. Вид распростертой жертвы побуждает любое агрессивное животное к нападению. К бестиарию были привязаны куски мяса. Таким способом леопарда обучали быть убийцей. Животное всегда побеждало в этих учебных боях, и дрессировщик никогда его не наказывал. Леопарда кормили человеческим мясом, которого всегда было много в цирке, позднее его подстрекали к нападению на рабов. Предварительно рабам ломали руки и выбивали зубы, чтобы они не могли оказать никакого сопротивления: ведь отчаявшийся человек мог убить леопарда голыми руками (Карл Экели, исследователь Африки, сделал это). Леопарду бросали женщин и детей. Когда животное уже было уверено в своих силах, ему бросали для убийства неискалеченных рабов. Если раб слишком успешно сопротивлялся, наблюдавший за схваткой бестиарий убивал его ударом копья. Людоед Карпофора был прекрасно обучен. Он никогда не нападал на своего воспитателя или кого-нибудь другого, кроме человека, специально выставленного для него на тренировочной арене, и привык пожирать людей только в этих специфических условиях. Это может показаться невероятным, но это так. Ставший людоедом лев или тигр бросается через стадо овец к чабану и не трогает только что убитую овцу, поскольку он потерял вкус к чему-либо другому, кроме человеческого мяса. Леопард Карпофора так утвердился в своей манере поведения, что молодой бестиарий брал его на прогулку рядом с загонами, где находились антилопы, предназначенные для арены. Леопард не обращал на них никакого внимания. Однако на всякий случай Карпофор всегда держал его на поводке. Однажды бестиарий выпил лишку и не взял леопарда на поводок во время водопоя. К несчастью, что-то испугало антилоп, и они бросились бежать. Вид так близко бегущих от него животных пробудил в леопарде охотничьи инстинкты, и он прыгнул на сернобыка. Карпофору не удалось оттащить в сторону леопарда, вцепившегося в бок животного своими длинными когтями. В слепой ярости Карпофор ударил его по голове цепом со свинцовыми шарами и убил на месте с первого удара. Молодой бестиарий убил животное, которое было дороже, чем он сам. Разъяренный инструктор школы бестиариев, которому продал себя в рабство Карпофор, приказал бросить его на растерзание диким зверям на следующих играх. Карпофор принял свою судьбу в угрюмом молчании. Но использовавшиеся как палачи звери были хорошо известны бестиарию, и когда его выгнали на арену, он, подойдя к группе львов, тигров и медведей, закричал: “Хеопс! Лесбия! Ложись, Ирод! Ты хорошая девочка, Кипрос!” Озадаченные животные не тронули его, а стали драться друг с другом. Это зрелище так поразило зрителей, что они потребовали освободить Карпофора. Он вернулся в школу. Окончив ее, Карпофор стал работать бестиарием на арене. Он никогда не забывал, что его основная задача –развлекать толпу, а не демонстрировать замечательные трюки, которые могли оценить только другие бестиарии или несколько знатоков с подиума. Он вырос под трибунами и знал, что цирком управляет чернь, а не интеллектуалы из первых рядов и не старые бестиарии, сидящие по вечерам в винной лавке Чило на Аппиевой дороге и рассказывающие свои былые подвиги молодым бестиариям. Например, эти старики считали большим достижением научить самцов оленей тащить колесницу. Эти животные очень пугливы, и лишь немногим бестиариям удавалось проделать этот трюк: в Египте дрессировщики царя Птолемея обучили самцов оленей везти колесницу их царственного хозяина, в Греции жрица ездила в экипаже, который тащили эти животные. Каждый бестиарий мечтал о повторении этого трюка, каждый, но не Карпофор: он знал, что на публику этот трюк не произведет впечатление. Римская толпа хотела более захватывающего зрелища, и Карпофор решил подготовить ей такое развлечение. Сексуальные сношения между женщинами и животными часто показывали под трибунами. Такие зрелища демонстрировали время от времени и на арене. Проблема состояла в том, чтобы найти животных, которые бы делали то, что от них требовалось. Осла или даже большую собаку, которые бы добровольно совокуплялись с женщиной перед кричащей толпой, было трудно найти, и, конечно, требовалась помощь со стороны женщины. Если она хотела совокупления сама, то это мало развлекало толпу. Бестиарии упорно пытались научить животных насиловать женщин. Карпофор, набравшийся с раннего детства опыта под трибунами, очень хорошо понимал, в чем тут дело. Животные в основном ориентируются с помощью обоняния, а не зрения. Молодой бестиарий внимательно следил за всеми самками в зверинце и, когда у них наступала течка, пропитывал кровяными выделениями мягкие ткани. Затем он находил под трибунами женщину, согласившуюся помогать ему. Используя совсем ручных животных, не обращавших внимания на шум и столпотворение вокруг них, он побуждал их совокупляться с женщиной, завернутой в заготовленные ткани. Он создал у животных привычный образ поведения и никогда не давал им возможности вступать в контакт с самками своего вида. По мере того как к животным приходила уверенность, они становились агрессивными. Если женщина, следуя инструкциям Карпофора, защищалась, гепард вонзал свои когти ей в плечи, хватал ее за шею зубами, тряс и вынуждал подчиниться. Изнасилованная быком или жирафом женщина обычно не переживала испытания, но Карпофор всегда мог доставать сломленных жизнью старых проституток из провинции, которые не понимали в полной мере, в чем заключается их работа, до тех пор, пока не было слишком поздно. Карпофор произвел сенсацию своими новыми трюками. Никто не представлял себе львов, леопардов, диких кабанов, зебр, насилующих женщин. Римляне очень любили представления на мифологические сюжеты. Юпитер, царь богов, часто насиловал молодых девушек, принимая облик различных животных, поэтому такие сцены успешно были представлены на арене. Карпофор поставил сцену изнасилования быком молодой девушки, изображавшей Европу. Карпофор держал свой метод обучения в глубоком секрете, притворяясь, что все дело в особом амулете, который он всегда вешал на шею животного перед тем, как выпустить его на арену. Бестиарии старого закала презирали Карпофора. Они утверждали, что, ставя грязные зрелища, он унизил их благородную профессию. Они, правда, забыли, что в годы их молодости старые бестиарии осуждали их самих за то, что они учат хищников пожирать безоружных мужчин и женщин. В действительности обе стороны были достойны друг друга. Представим себе один день в Колизее во времена императора Домициана Тита Флавия, правившего Римом в 81-96 гг. н.э., опираясь на свидетельства Петрония, Марциала, Светония и других римских писателей. Зрелища в Колизее были платными, и когда все зрители с билетами рассаживались, солдаты, охранявшие входы, отходили в сторону и безбилетники бросались через проходы на верхний ярус, чтобы захватить стоячие места. Каждый думал только о себе. Женщин сбивали с ног, топтали детей, в проходах и на пандусах возникали драки. В конце концов огромный амфитеатр заполнялся. На верхнем ярусе вокруг мачт, держащих веларий (защитный от солнца тент), толпилось столько людей, что матросам императорского флота, отвечающим за веларий, было трудно работать. Свет, проходя сквозь красную ткань велария, приобретал красноватый оттенок, и все пространство амфитеатра было залито ровным алым сиянием. Фонтаны, которые служили в основном для того, чтобы создавать в цирке прохладу, разбрызгивали ароматизированную подкрашенную воду. Мраморные статуи богов держали в руках урны, дельфинов, откуда били водяные струи. Статуи могли “потеть” духами с помощью специальных приспособлений. Через этот аромат благовоний пробивались тяжелые запахи пота, кожи, чеснока и вонь от зверей с выгульных площадок под ареной. Уличные торговцы, продававшие прохладительные напитки, с трудом пробивались через забитые людьми проходы. Зрители были заняты заключением пари друг с другом. Шум толпы был похож на шум “прибоя в шторм”, как писал римский поэт Марциан. Амфитеатр был настолько высок, что при взгляде вниз с верхних рядов кружилась голова. Деревянный настил арены был покрыт свеженасыпанным песком, который привозили из Египта. Перед мраморным алтарем, установленным в середине арены, жрецы совершали жертвоприношения. Алтарь был посвящен богу Юпитеру. На подиуме уже собрались избранные. Первые тридцать шесть рядов предназначались тем, кто принадлежал к высшему классу римского общества. Император еще не приехал, но прибывшие в Рим иноплеменные властители со свитами уже заняли свои места. Вот до зрителей донеслись звуки музыки и шум приветствий. Это подходила к амфитеатру процессия эдитора, дававшего игры. Процессия через Ворота Жизни вошла на арену. Эдитор ехал на колеснице, запряженной зебрами (римляне называли их “тигровыми лошадьми”). На его голове был золотой венок, в руках он держал скипетр из слоновой кости с золотым орлом. Впереди шли музыканты, а за колесницей следовали платформы, запряженные мулами, лошадьми, слонами. На каждой платформе стояла статуя бога или богини. Рабы несли платки, на них была написана должность, на какую претендует эдитор. Процессия обошла арену под возгласы приветствий, свист и крики. Эти процессии были необходимы: эдитор, дававший игры, хотел, чтобы все хорошо запомнили, за кого надо голосовать на выборах в сенат Рима, а толпа смотрела на эту церемонию как на пустую трату времени. Звук трубы возвестил о прибытии императора Домициана. Он вошел в ложу через задний вход. Императорская ложа была на помосте, возвышающемся над подиумом. Четыре колонны, увенчанные статуями богини Победы, поддерживали балдахин. Домициан любил только жестокие игры. Весталки в белых одеждах вошли в свою ложу, которая находилась рядом с императорской. Прозвучала труба, и начался парад участников игр. Возничие ехали на колесницах. Гладиаторы маршировали в военном строю. Слоны несли башенки, в которых сидели вооруженные люди. Ехали верхом конные нубийцы. Шла кавалерия императорской гвардии. Бестиарии вели дрессированных слонов. Страусы тащили легкие колесницы. Шли заклинатели змей с обвившимися вокруг них питонами. Прошла группа бойцов с быками. На мужчинах были лишь набедренные повязки. За ними в роскошных костюмах появились наездники верхом на жирафах, оленях, антилопах и даже на прирученном носороге. Шла группа пигмеев из африканского леса Итури. В процессии были парфянские лучники, сирийские пращники, ассирийцы с цепями, египтяне с топорами, возвращаюшимися после броска подобно бумерангу, африканские метатели камней, германцы с дротиками, индийские сикхи, бросавшие кольца с заточенными краями. Прошествовали скоморохи, клоуны, карлики, одетые в шутовские костюмы. Процессию замыкал, блистая доспехами, отряд преторианской гвардии. Пройдя под бурные овации круг по арене, участники парада выстроились перед императорской ложей, отсалютовали Домициану, затем молодому эдитору. После приветствия все участники парада развернулись и строем покинули арену. Через минуту прозвучал сигнал трубы, и сразу же сотни диких зверей начали заполнять арену. По традиции игры начинались с венации, то есть охоты на диких зверей. Число и разнообразие животных в таких охотах были поразительными. Петроний пишет, что однажды в шестидневных играх было убито девять тысяч животных. Здесь были олени, дикие кабаны, медведи, быки, антилопы, козероги, шакалы, страусы, журавли, дикие лошади, гиены, леопарды и стадо домашнего скота “для массы”. Казалось, что вся арена была покрыта лоскутным одеялом из разноцветных шкур. Драки вспыхивали то здесь, то там, но поскольку арена была переполнена, а животные совсем потеряли голову от страха, то драки затихали сами собой, так как давка разъединяла дерущихся. Многие животные, обезумев от ужаса, пытались хоть куда-нибудь убежать и спрятаться. Восхищенные зрители кричали и с азартом подсчитывали число животных на арене, поскольку каждое последующее представление должно быть грандиознее предыдущего. Никто из зрителей ни на минуту не задумывался над тем, какой огромный и слаженный труд требовался, чтобы одновременно доставить на арену такое количество столь разных животных. На арену выпустили лисиц с привязанными к хвостам горящими головнями. Они метались среди животных, наводя на них ужас. Толпа ревела от восторга. Домициан возбудился от вида беспомощных животных и потребовал, чтобы ему дали лук –тучный император был великолепным стрелком, он начал стрелять в беззащитных животных под одобрительные крики толпы. Часто ему удавалось не только пронзить животное стрелой насквозь, но и поразить этой же стрелой другое, стоящее рядом. Демонстрируя свою меткость, он вонзил две стрелы в голову одного и того же животного, как бы украсив его рогами. Расстреляв более сотни животных, Домициан приказал рабу прыгнуть на арену, выбежать на середину и вытянуть в сторону руку с распростертыми пальцами. Император послал стрелы между пальцами раба. Толпа завыла от восхищения. Патриции вежливо аплодировали. Арена была полна обезумевших животных, рабу приходилось делать невероятные усилия, чтобы увернуться от их нападений. Ему одновременно приходилось следить и за животными, и за Домицианом. Неожиданно на раба сзади напал бык, поднял его на рога и бросил на землю. Раб упал между двумя медведями, которые принялись рвать его на части. Крики раба на мгновение заглушили мычание скота и ржание лошадей, пронзенных стрелами. Домициан с широкой улыбкой ждал смерти раба. Затем двумя меткими выстрелами убил обоих медведей и сел в кресло под гром аплодисментов. Снова зазвучала труба. Наступила очередь профессиональных венаторов. Они вышли на арену через те же входы, откуда выпустили животных. Толпа мгновенно определила каждую группу венаторов. Некоторые из них несли только покрывало и кинжал против медведей. Кто-то был в полном вооружении гладиатора, готовясь отразить атаки быков. Другие несли копья с круглыми металлическими дисками посреди древка. Они должны были сражаться с вепрями. Диск препятствовал зверю, проткнутому копьем, рвануться вперед и убить охотника. Верхом на оленях ехали охотники, вооруженные копьями. Карпофор был одет только в свободную тунику, оставлявшую обнаженными его могучие руки. На шее у него висело несколько амулетов, приносящих удачу. Прозвучала труба, и тотчас арена наполнилась криками, истошными воплями, воем, мычанием, ревом, проклятиями и шумом схваток. В охоте было столько действий и участников, что где бы ни сидел зритель, он мог всегда увидеть что-нибудь интересное. В цирке был такой шум, что никто не слышал даже собственного голоса. Карпофор работал быстро. Перебегая от одной антилопы к другой, он хватал несчастное животное за рога, резко повернув голову, сворачивал ему шею и бросал умирающее животное на землю. Затем тут же хватал следующего зверя. Как свидетельствует Марциал, он убил еще и одного леопарда. После падения каждого животного на трибунах вспыхивали аплодисменты. Крики возрастали в регулярном ритме прибоя. Такую демонстрацию силы редко можно было увидеть на арене. Карпофор был суперзвездой. Стадо животных поредело. Карпофору стало труднее ловить очередные жертвы. Тогда он применил другой прием. Заложив руки за спину, он направился к выбившимся из сил лисицам и испуганным до оцепенения шакалам и хватал их зубами за загривок, прокусывая его, и таким образом убивал животное на месте. Иногда жертвы сопротивлялись, бросались на венатора и вонзали зубы в подбородок или щеку. Карпофор не прибегал к помощи рук, чтобы оторвать зверей от себя. Он либо стряхивал животное, либо заставлял его разжать челюсти, катаясь по арене. Зрители были в истерике от восторга. Домициан сидел с открытым ртом, выпученными от изумления глазами. Первая партия животных была почти истреблена. Рабы с лопатами, корзинами и граблями быстро очистили арену. Решетки перед выходами заскрипели и поднялись Карпофор прокричал предупреждение своим товарищам венаторам и стал спиной к внутреннему барьеру –высокой деревянной стене, отстоящей от стены подиума на 2-3 метра. На арене появились новые животные. В воздухе запахло горящей смолой и паленой шерстью. Рабы с помощью пучков пылающей соломы и раскаленных железных прутьев выгоняли животных на арену. Новые звери не были оленями, лисицами или антилопами. Это были львы, несколько тигров, много леопардов, диких собак и волков. Не отрывая глаз от арены, Карпофор поднял руки к верху внутреннего барьера. Тотчас же его рабы подали ему сверху щит и короткий меч. Рабы других венаторов тоже передали своим хозяевам новые плащи, подобные тем, которыми пользуются современные матадоры, пики, дротики и кинжалы. Недавно пойманные, ошеломленные, истощенные жизнью в неволе, звери пытались бежать, но скрыться было негде. Если они искали защиты около внутреннего барьера, рабы раскаленными железными прутьями отгоняли их от стены. Карпофор выбрал ближайшего к нему молодого льва и, прикрывшись щитом, двинулся к нему. Лев не обращал внимания на приближающегося человека, он выяснял отношения с другим львом. Карпофор подошел к нему сбоку и ударил мечом. Но меч лишь прорубил льву шкуру, так как за мгновение до удара лев отскочил в сторону, уклоняясь от своего противника, с которым он дрался. Раненое животное развернулось и ударило Карпофора передними лапами –левой, потом правой, как боксер. Карпофор отразил удары щитом, и лев отступил, озираясь по сторонам в поисках пути к бегству. Зверь остановился у стены внутреннего барьера. Карпофор двинулся вперед, крикнув рабам не трогать хищника: если прижечь его, он помчится через арену, и тогда его будет невозможно остановить. Хищник пристально следил на венатором. Карпофор кричал и размахивал мечом, пытаясь спровоцировать льва к нападению, но тот не двигался. Венатор прошел раз-другой перед зверем, но лев не собирался нападать, а Карпофор не решался вступить в схватку с ним у стены, не имея пространства для маневра. Наконец, потеряв терпение, он крикнул рабам: “Поддайте ему огонька!” Из щели в стене просунулся раскаленный железный прут. Лев взревел и прыгнул вперед. Карпофор был готов к нападению, но обезумевший лев огромным прыжком через голову венатора перелетел и скрылся среди животных. Карпофор увидел леопарда, который следил за ним немигающим взглядом. Венатор понял, что хищник приготовился к прыжку. Карпофор знал –леопарды действуют молниеносно. Со львами было куда легче иметь дело, но этот леопард был к нему ближе всего. Из-за края щита венатор внимательно наблюдал за леопардом, ожидая стремительной атаки. Но все произошло так, как происходит всегда, когда имеешь дело с леопардом. Нападение все-таки оказалось неожиданным. Не успел Карпофор опомниться, а зверь уже был на нем, стал терзать гладкую бронзу щита. Это и спасло венатора –он три раза подряд вонзил меч в леопарда. Карпофор развернулся в поисках следующей жертвы. Рядом один из венаторов набросил на льва накидку, лишив его таким образом возможности видеть, а затем одним ударом убил его. Другой венатор пригвоздил волка к земле пикой и давил на нее, уклонясь от зубов агонизирующего животного. Двое венаторов в доспехах медленно приближались к тигру с двух сторон. Зверь вертелся, пытаясь следить за обоими одновременно. Находившийся в сильном возбуждении, молодой венатор, метнув в тигра дротик, попал в него. Карпофор уже знал, что сейчас произойдет, и бросился на помощь, но тигр уже прыгнул на одного из тяжеловооруженных венаторов. Гигантская кошка весила за 250 килограммов, и человек упал как подрубленный секирой. Мгновенно тигр, сжав голову челюстями, раскусил череп. Шлем венатора треснул, как глиняный горшок, под длинными клыками зверя. “Копейщики, копейщики!” –заорал Карпофор во всю силу своих легких, стремясь в то же время отвлечь внимание тигра. Вооруженный копьем венатор, подбежав, попытался ударить зверя, но тигр отпрыгнул, ударив по наконечнику копья лапой, затем закружился на месте, пытаясь зубами вытащить застрявший в теле дротик. Карпофор крикнул вооруженному мечом венатору: “Подойди к нему с другой стороны, а я подойду с этой!” и, подняв щит, пошел на тигра. Хищник перестал кусать дротик, повернулся к Карпофору и поджал задние лапы, готовясь к прыжку. Копейщик тоже двинулся к зверю, но неожиданно тигр прыгнул. Карпофор упал на колено, чтобы лучше принять удар, и прикрылся большим щитом. Тигр, ударившись в щит подобно тарану, выбил его из рук венатора, затем схватил Карпофора за плечо и потащил через арену. Венатор снизу всадил меч в брюхо тигра. Вооруженный мечом другой венатор подскочил к тигру и одним страшным ударом разрубил ему череп. Мертвое животное рухнуло на распластанного на земле Карпофора. Венаторы вытащили Карпофора из-под полосатой туши. Он истекал кровью, но мог еще стоять. Вокруг него бушевали другие схватки. Один венатор держал леопарда за горло, стараясь задушить его, хотя задние лапы леопарда вырвали ему внутренности. Четыре огромные желтые дикие собаки из гор Греции повалили другого венатора и растянули его на песке. Две собаки тащили его за голову и плечи, а две другие –за ноги. Пятая собака терзала гениталии беспомощного человека. Еще один венатор пытался вытащить пику из тела убитого им волка, а в это время сзади на него набросилось несколько волков. Молодой венатор схватил львицу за хвост и держал, пока двое его товарищей разили ее своими пиками. Внезапно Карпофора охватила дикая ненависть к хищным тварям. Он нагнулся, пытаясь поднять меч, но ему помешала страшная боль от раны, которую нанес тигр. Копейщик подал ему меч. Огромным усилием воли Карпофор заставил свои потерявшие чувствительность пальцы обхватить рукоятку оружия и направился к месту, где продолжались схватки. Кровь лилась из раны и заполняла след правой ноги, когда он с усилием передвигался. Домициан повернулся и отдал приказ. Тут же зазвучала труба, и сразу же из Ворот Жизни вышел отряд тяжеловооруженных солдат с копьями. Они построились в шеренгу поперек дальнего конца арены и сомкнули большие прямоугольные щиты, закрывающие воина от переносицы до колен; каждый из них входил в кронштейн соседнего щита. Таким образом арену перегородила металлическая стена. Большой прямоугольный щит. Перед щитами был сплошной ряд опущенных копий. Солдаты держали их с такой точностью, что при взгляде сбоку казалось, что это одно копье. По команде центуриона шеренга двинулась вперед размеренным шагом. Шаг легионеров был настолько точным, что им можно было измерять расстояния. За солдатами шли бестиарии с цепями со свинчаткой на случай, если какой-нибудь зверь вдруг прорвется через шеренгу. А вслед за ними на арену вышли гладиаторы, называемые андабатами, на которых были сплошные шлемы без отверстий для глаз –они должны были сражаться вслепую. Оказавшись на арене, андабаты стали размахивать мечами, надеясь поразить кого-нибудь из своих противников. Они развлекали зрителей во время паузы между охотой и следующим зрелищем. На арене все время должно было что-нибудь происходить. Открылись ворота, ведущие на пандусы. Рабы вынесли в проходы чаши с водой, чтобы приманить к ним измученных жаждой животных. Оставшиеся в живых хищники отступали перед равномерно двигавшейся на них линией копий. Большинство зверей в конце концов нашли открытые ворота и выбежали через них. Но двум львам и одному леопарду удалось преодолеть сомкнутый строй: львы перепрыгнули через солдат, а леопард прорвался через шеренгу. Бестиарии с цепями быстро выгнали животных с арены через Ворота Жизни. Карпофор был в полузабытьи и не сразу понял, что охота закончилась. Он продолжал двигаться к оставшимся на арене животным, высматривая себе тигра или льва. Зрители уже забыли об охоте и наблюдали за андабатами, отмечая взрывами хохота их неловкие движения. За сражавшимися стояли рабы и подталкивали их друг к другу длинными вилами. Вдруг Карпофор увидел льва и тут же бросился к нему. Марциан пишет, что лев предпочел броситься на копья и погибнуть, чем встретиться с Карпофором. Линия солдат приблизилась к Карпофору почти вплотную. Центурион заорал: “Уберите отсюда этого ненормального!” Венатор незаметно подошел к Карпофору сзади и накинул накидку на его голову. Тотчас тяжеловооруженный венатор и копейщик схватили разъяренного бестиария, скрутили и вынесли его с арены. Под трибуной ждали цирковые врачи. Карпофора втащили в комнату, где уже оказывали помощь нескольким бестиариям. Четыре огромных негра схватили обезумевшего венатора и потащили к деревянной кровати, в ногах и в изголовье которой были кандалы. С их помощью раненого растянули на кровати, и врач прижег раны. Схватив бредившего венатора за щеку и умело оттянув ее, влил в горло снадобье, содержащее опиум. Рабам приказал выжать немного крови из мертвых гигантских кошек. “Ты потерял много крови. Это питье восстановит твою кровь так же, как и твой дух. А теперь давай-ка зашьем твою рану”.
Владимир Стрюков 1 января 2001 в 00:00
www.ohotniki.ru
Массовые зрелища Древней Греции и Древнего Рима
Музыка была не только важным составляющим повседневной жизни греков. На 96-й Олимпиаде (396 г. до н.э.) в Олимпийские игры были введены состязания между трубачами и герольдами, как логическое следствие соединения в воззрениях эллинов спорта и эстетического наслаждения. Известно, что во время проведения Игр художники выставляли картины на суд зрителей, а писатели читали вслух свои творения.
Как известно, женщинам запрещалось посещать Олимпийские игры. Однако либерально настроенные власти решили проводить специальные женские спортивные игры. Победительница получала оливковый венок и съестные припасы, в частности, мясо. Такие игры назывались гереи, проводились они в честь богини Геры. Самыми известным спортсменками были, конечно, спартанки, потому что физическое воспитание девочек в Спарте было не менее важным, чем воспитание мальчиков. Такие Игры был разрешено посещать мужчинам, которые могли выбрать себе на них невесту.
Награждение победителей. Победитель Олимпийских игр получал вместе с оливковым венком (эта традиция пошла с 752 г. до н.э., потом награждали также лавровыми венками и яблоками) и пурпурными лентами всеобщее признание. Он становился одним из самых уважаемых людей в своем городе (для жителей которого победа земляка на Олимпиаде тоже была огромной честью), его нередко освобождали от государственных повинностей, давали прочие привилегии. В числе таких привилегий было также бесплатное посещение театра, в котором олимпионику – победителю Олимпиады, выделяли почетное место. Ему воздавались на родине и посмертные почести, даже приравнивали к сонму «малых богов». А согласно введенной в VI в. до н.э. практике, трехкратный победитель Игр мог поставить свою статую в Альтисе, священной роще в Олимпии. Скульпторы всей Эллады соревновались за право изваять статую победителя, некоторые монументы устанавливались на главных площадях города. В честь победителей иногда чеканились памятные монеты.
Первым из известных нам олимпиоником стал Корэб из Элиды, повар, одержавший победу в беге на один стадий в 776 до н.э. Самым знаменитым – и единственным за всю историю древних Олимпийских игр атлетом, побеждавшим на 6 Олимпиадах, был «сильнейший среди сильных», борец Милон из Кротона. Он являлся также неоднократным победителем Пифийских, Истмийских, Немейских Игр и многих местных соревнований. Упоминания о нем можно найти в трудах Павсания, Цицерона и др. авторов.
В числе участников и победителей Олимпийских игр были такие известные ученые и мыслители, как Демосфен, Демокрит, Платон, Аристотель, Сократ, Пифагор, Гиппократ. Причем соревновались они не только в изящных искусствах. К примеру, Пифагор был чемпионом по кулачному бою, а Платон – в панкратионе.
2. Гладиаторские бои Древнего Рима
«Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых» – так император Каракалла в III веке н.э. сформулировал идейную основу гладиаторских боев, вместе со звериными травлями ставших самым кровавым и жестоким зрелищем в истории человечества. Они были не просто увеселительными действами, но также вложением средств и элементом политики. Как известно, в обществе, которое требовало «хлеба и зрелищ», завоевать популярность народа можно было дав ему то, что он просит. Гладиаторы, которые сумели покорить искушенную публику, становились в современном понятии «звездами». Победа на арене многим гладиаторам гарантировала свободу.
Происхождение и история боев. Гладиаторами в Древнем Риме называли бойцов, которые сражались между собой или с животными на забаву публике на специальных аренах. Гладиатором (от лат. gladius – «меч») мог стать раб, военнопленный, осужденный преступник. Были случаи, когда граждане, в погоне за славой и деньгами, отказывались от собственной свободы и становились гладиаторами. Для того чтобы стать гладиатором, необходимо было принять присягу и объявить себя «юридически мёртвыми». Среди гладиаторов были и женщины, когда в 63 г. н.э. император Нерон издал указ, разрешающий участвовать свободным женщинам в подобных турнирах.
Гладиаторские игры возникли из погребального обряда этрусков, в который когда-то входили человеческие жертвоприношения. Со временем обряд видоизменился: обречённых на смерть перестали убивать сразу, а заставили их с мечами в руках сражаться около могилы, и, таким образом, погибал слабый, а сильный оставался в живых, вызывая восторг присутствующих. Такого рода действа известны также в культуре египтян, греков, славян, норманнов.
Римляне впервые увидели это жестокое зрелище в 264 г. до н.э. на Бычьем рынке в Риме, где на поминках по гражданину Бруту Пере, устроенных его сыновьями, сражались три пары гладиаторов. Зрелище показалось столь необычным и примечательным для римлян, что это событие было внесено в летопись Рима.
Связь между гладиаторскими играми и поминками никогда не забывалась, их называли «погребальными играми». Их официальное наименование – mumus («обязанность»), долг живого по отношению к умершему.
В 105 г. до н.э. гладиаторские игры вводятся в число публичных зрелищ. Отныне государство возлагает на своих магистратов, т.е. управляющих чиновников, заботу об их устроении. Гладиаторские игры становятся и в Риме, и по всей Италии любимейшим зрелищем, и это быстро берут в расчёт те, кто хочет выдвинуться. Юлий Цезарь в 65 г. до н.э. дал игры, в которых приняли участие 320 пар гладиаторов. Враги его испугались: страшны были не только эти вооружённые молодцы; страшно было то, что роскошные игры стали верным средством приобрести расположение народа и обеспечить себе голоса на выборах. В 63 г. до н.э. по предложению Цицерона был принят закон, запрещавший кандидату в магистраты в течение двух лет до выборов «давать гладиаторов». Никто, однако, не мог запретить частному лицу «дать» их под предлогом поминок по своему родственнику, особенно если последний завещал своему наследнику устроить игры. Христианская церковь, став государственной религией Рима, в 365 году добилась повсеместного запрета звериной травли в цирках. Гладиаторские бои были запрещены в 400 году императором Гонорием. Это случилось, когда некий монах Телемак погиб на арене, бросившись останавливать поединок двух гладиаторов.
Традиции поединков. Как известно, если на поединке в амфитеатре присутствовал император, то гладиаторы начинали бой словами: «Здравствуй, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!». Поединок не всегда заканчивался смертью одного из бойцов. Если публика при виде поверженного скандировала «Жизнь!», а император показывал знаменитый жест – поднятый вверх большой палец руки, то гладиатору даровали жизнь. Если император опускал палец вниз, а толпа ревела «Добей!», то бойца ожидала смерть. И сами гладиаторы «общались» с публикой при помощи жестов, поскольку не имели права говорить. Если один из гладиаторов перед боем поднимал вверх указательный палец, это означало, что сражение должно продолжаться до первого ранения. Если рука во время боя была поднята вверх, а большой палец находился в горизонтальном положении – это значило, что потерпевший поражение просит его прикончить. Тогда по кодексу чести гладиатора он обнажал горло для удара мечом. Хотя иногда просил и о пощаде, когда кулак был сжат. Только судья, присутствующий при гладиаторских боях, мог принимать решения. Если его рука была сжата в кулак – прощение, если кулак был разжат – смерть. Назначение судей происходила исключительно по приказу императора.
По убитым гладиаторам проводили религиозные панихиды и собирали их кровь, так как она считалась священной. Её давали пить больным эпилепсией, поскольку древние римляне верили в её целебные качества. Существовали самые различные поверья, связанные с их смертью. Так, например, богатые невесты во время свадебной церемонии втыкали в свои волосы шпильки, смоченные кровью убитого бойца. Считалось, что это сопутствует счастливой семейной жизни, как в наши дни бросать рис на молодожёнов.
Если гладиатор настолько угождал публике своим мастерством и мужеством, то она требовала немедленного вручения ему деревянного тренировочного меча в качестве символа полного освобождения не только от схваток на арене, но и от рабства. Разумеется, касалось это только военнопленных и рабов, но не добровольцев.
Во времена Республики многие богатые и знатные люди формировали из своих рабов гладиаторские отряды: удобно было иметь в своем распоряжении (особенно в последний век республики) эту вооруженную охрану. Например, у Юлия Цезаря был двухтысячный отряд гладиаторов, которые были его телохранителями. Если хозяин хотел устроить игры, у него оказывались под рукой свои гладиаторы; их можно было и предоставить какому-нибудь устроителю игр, получив с него за это деньги.
Незадолго до игр люди, специализировавшиеся на рекламе, ходили по всему городу и писали краской объявления о предстоящих боях везде, где можно было дотянуться кистью. Порой для этих целей использовали даже надгробия. На древних кладбищах сохранились некоторые из них с высеченной просьбой – «Не пишите объявлений!» Впрочем, римская публика без всяких объявлений назубок знала расписание ближайших гладиаторских боев. Церемония их открытия была впечатляющим зрелищем. Устроитель игр на колеснице или пешком, в зависимости от занимаемого положения, окруженный толпой друзей и клиентов, объезжал или обходил весь цирк под бурные аплодисменты и одобрительные крики толпы, уже чувствовавшей запах крови. Затем следовал парад гладиаторов – участников игр в полном боевом вооружении. Публика, приветствуя своих любимцев, буквально неистовствовала. В определенный момент гладиаторы останавливались напротив императорской ложи, выбрасывали вперед правую руку и кричали приветствие императору и публике, а после этого строем уходили в подтрибунное помещение, где ожидали выхода на арену.
В боях зачастую принимали участие много пар гладиаторов, которые получали серьезные раны, сопровождавшиеся большими кровопотерями. Песок, покрывавший арену, становился кровавой жижей, поэтому нередко бои прерывали, чтобы засыпать его сухим песком.
