В Сосновском районе найдено орудие древнего человека. Зернотерка древнего человека

История переработки зерна и хлебопечения

Производство муки - одно из древнейших занятий человечества. Возникновение мукомольного производства в его самом примитивном виде относится к эпохе нового каменного века(неолит). 3а 4000лет до нашей эры люди, жившие в условиях первобытнообщинного строя, еще до возникновения организованного земледелия уже измельчали зерна различных злаковых растений в муку при помощи камней. Позже для измельчения зерен стали применять каменные ступы, в которых зерно толкли пестом, но постепенно люди поняли, что растирать легче, чем толочь. Так появилась зернотерка, состоящая из двух камней: нижнего, на который клали зерно и Меньшего - верхнего. Перемещая верхний камень вдоль нижнего, зерно растирали в муку. Египетские женщины для растирания зерен использовали каменные терки. Большое количество зернотерок нашли археологи на территории нашей страны. Для измельчения зерна использовали крупные камни, такую «общественную» мельницу нашли при археологических раскопках в Ирландии.

Коллективное использование камней для измельчения зерна соответствовало условиям первобытнообщинного стоя, при котором существовала общественная собственность не только на средства производства (земля, лес, реки, пастбища), но и на основные орудия производства.

Основным мукомолом была женщина. При растирании зерен пшеницы было замечено, что мука состоит преимущественно из светлого порошка и крупных темных частиц - оболочек. Естественно возникла мысль об улучшении муки в результате удаления из нее оболочек, что было сделано с помощью сита. Однако, можно предположить, что способу просеивания предшествовало разделение муки при так называемом самосортировании. Каждый может легко убедиться в том, что, если цельносмолотое зерно слегка потрясти, то легкие частицы оболочек быстро всплывут и образуют верхний более темный слой, который можно периодически снимать.

Таким способом пользуются и сейчас жители некоторых стран Африки и Южной Америки. По мере развития человеческого общества менялись и орудия труда. На стенах гробницы египетского вельможи Ти сохранилось изображение более сложного процесса производства муки из ячменя. Зерно перед размолом очищали на ситах от примесей и пыли, а оставшиеся после этого примеси отбирали вручную. Перед измельчением ячмень шелушили в глубоких каменных ступах. Очищенный шелушеный ячмень передавали женщинам - зернотерщицам, а затем размолотый просеивали на ситах. Таким способом получали несколько сортов муки.

В 5-4 веках до новой эры в Греции начинает развиваться торговля зерном, мукой и печеным хлебом, становится не выгодным производить муку в каждом доме.

Для продажи необходимого количества муки на рынках постепенно стали создавать специализированные рабовладельческие мельницы, где использовали уже не зернотерки, а более производительные жерновые постава, и на смену людям приходят животные. При раскопках Помпеи было обнаружено около 40 мельниц-пекарен. В период расцвета эллинской культуры среди других достижений техники особое место занимает изобретение водяной мельницы. Появление мельницы приводимой в движение потоком воды, знаменует качественно новый этап в развитии производительных сил рабовладельческого общества – создание первой простейшей машины с механическим приводом.

www.landwirt.ru

Виртуальная экспозиция

Блок-плита с изображением охотника на коз найдена Б.Д. Михайловым в 1985 году в пещере Козы №60 на Каменной Могиле. Датируется эпохой мезолита. Присутствие на плите второй козы «в загородке», по-видимому, следует понимать как воспроизведение древним художником загонной охоты и процесса приручения этого животного. Подтверждением служат найденные в мезолитическом горизонте поселения Каменная Могила 136 фрагментов костей 48 особей домашней козы и 3 фрагмента кости 3 особей собаки. Эти данные говорят о присутствии в хозяйстве мезолитических охотников домашней козы и собаки. Подобные сцены являются классическими образцами в Леванто (Италия), Северной Африке, Ближнем Востоке, Азербайджанском Закавказье, Индии. Такое глобальное территориальное распространение данного сюжета может свидетельствовать о существовании монокульта, связанного с охотничьей деятельностью человека.

Мамонты (лат. Mammuthus) – вымерший род млекопитающих из семейства слоновых. Мамонты появились в плиоцене и жили 2 млн-9000 лет назад в Европе, Азии, Африке и Северной Америке. Территорию Украины мамонты населяли 110-13 тысяч лет назад. Они были отлично приспособлены к жизни в суровых условиях холодного климата. Достигали высоты 5,5 метров и массы тела 10-12 тонн. Таким образом, мамонты были в два раза тяжелее самых крупных современных наземных млекопитающих – африканских слонов. Громадные бивни мамонта, до 4 м в длину, весом до 100 кг, были расположены в верхней челюсти, выставлялись вперёд, загибались к верху и сходились к середине. Коренные зубы мамонта с многочисленными тонкими дентино-эмалевыми пластинами были хорошо приспособлены для пережёвывания грубого растительного корма. У мамонтов их было по одному в каждой половине челюсти. По мере истирания зубы мамонта, как и у современных слонов, менялись на новые, такая смена могла проходить до 6 раз за время жизни. В экспозиции представлены фрагмент зуба, шейный позвонок и метаподий мамонта.

Кроманьонцы – ранние представители современного человека в Европе и отчасти за ее пределами, жившие 40-10 тыс. лет назад (период верхнего палеолита). По внешнему облику и физическому развитию практически ничем не отличались от современного человека. Название происходит от грота Кро-Маньон во Франции, где в 1868 было обнаружено несколько скелетов людей вместе с орудиями позднего палеолита. Кроманьонцев стал отличать большой деятельный мозг, благодаря ему и практическим технологиям в относительно короткий промежуток времени был сделал невиданный шаг вперёд. Это проявилось в эстетике, развитии общения и систем символов, технологии изготовления орудий и активном приспособлении к внешним условиям, а также в новых формах организации общества и более сложных социальных взаимодействиях. В экспозиции представлен бюст кроманьонца, внешность которого восстановлена по методике М.М. Герасимова по восстановлению лица по черепу.

Cкульптура рыбы-змеи датируется эпохой неолита (VI-V тыс. до н.э.), выполнена из каменномогильского песчаника. С древнейших времен образ рыбы/змеи участвовал в общих трехчленных (по вертикали) мифологических схемах Вселенной: низ – рыба/змея, средняя часть (земля) – животное, верх (небо) – птица. По мнению некоторых ученых, каменная рыба соответствует стилистическим воззрениям древних людей, когда она заглатывает солнце одним ртом и через другой выпускает его во Вселенную, что символизирует смену дня и ночи. Обожествление рыб в эпоху неолита, вероятно, связано с тем, что в этот период наступает специфический кризис охотничьего хозяйства и рыболовство играет существенную роль в жизнедеятельности древнего общества.

С наступлением неолитической эпохи происходят новые прогрессивные изменения в материальной культуре и хозяйстве древнего населения стран Передней и Средней Азии, Индии, Европы, Северной Азии. Неолит характеризуется прежде всего значительным улучшением техники изготовления каменных орудий труда. Представленные в экспозиции орудия найдены в пгт. Планерское, Крым, в 1986-1987 гг. Сохраняя и совершенствуя прежние способы обработки камня и кости, человек неолитического времени повсеместно переходит от оббитых рубящих орудий мезолитических форм к более совершенным — шлифованным. Окончательная отделка каменных орудий способом шлифования — самая характерная черта новой, неолитической техники. Употребляя этот новый приём обработки камня при изготовлении каменных орудий труда, человек начинает широко использовать наряду с кремнем редкие и с трудом обрабатываемые породы камня, в том числе полудрагоценный особо прочный камень — нефрит, а также жадеит. Широко распространяются теперь и такие новые приёмы обработки камня, как пиление и сверление. Пользуясь этой техникой, человек мог с большим успехом, чем прежде, придавать камню желаемую форму. В результате широко распространились новые, ранее неизвестные или известные только в самых примитивных формах каменные изделия, в первую очередь связанные с собирательством и затем с земледелием: утяжелители для палок-копалок в виде массивных дисков или колец с отверстием посредине, песты, ступки, зернотёрки, а также такие важные орудия, как мотыги. Достигает предельного расцвета и техника отжимной ретуши, поднимаясь до уровня настоящего искусства. Значительно совершенствуются лук и стрелы. Повсюду распространяются новые наконечники для стрел, разнообразные по форме, тщательно обработанные отжимной ретушью с обеих сторон. Неолитические наконечники стрел и копий были совершеннее и практичнее мезолитических.

Фаллоидная стела эпохи бронзы. Изготовлена из понтического известняка. Найдена в с. Спасское Мелитопольского района Запорожской области. По рассказам местных жителей фигура была выпахана на вершине кургана, расположенного на северо-восточной окраине села. Стелы фаллоидной формы (лингамы), по всей вероятности, были тесно связаны с культом плодородия и ассоциировались с мужской силой вождей и старейшин рода как главных исполнителей воли Богов на земле. Одним из главных требований, предъявлявшихся к кандидатам в жрецы, было требование, встречающееся во многих религиях, - не иметь физических недостатков. В конечном счете фаллос стал одним из основных атрибутов священно-фаллистического обряда культа плодородия в виде фетишей и менгиров. В курганах Северного Причерноморья эпохи меди-бронзы встречено значительное количество аналогичных памятников: Каменная Могила, с. Сосновка, Мелитопольского района, с. Надеждино, Приазовского района, Запорожской области и др. Те же функции выполнял и «священный брак»: акт как «… праздник грядущего изобилия природы», в содержании которого была смена времен года «как результат ухода и нового возвращения божества природы». Как правило, действа «соития» приурочивались к храмовым праздникам, и происходили в период весеннего равноденствия, перед началом сельскохозяйственных работ. Данный сюжет встречается, в частности, на плитах Каменной Могилы.

Дождевой бык – мифическое священное существо, почитаемое индоарийцами как символ грозы и дождя. В трудовой жизни индоевропейских народов, занявшихся оседлым скотоводством и пашенным земледелием, особую роль стали играть домашние животные. Коровы и волы считались наиболее ценной собственностью, поэтому их образы появлялись в религиозных представлениях древних народов. В Ригведе рев быка - гром, его рога - молния, а дождь – его семя, оплодотворяющее землю. Существует мнение, что санскритские слова "бык" и "дождь" произошли от одного корня. О боге грозы – Индре – говорится, что он разъяренный, как бык, а его могучая сила сравнивается с мужской небесной силой.

В изучении петроглифов Каменной Могилы особое значение имеют многочисленные буквенные знаки, явно напоминающие древние письмена, известные в некоторых алфавитах Средиземноморья, Месопотамии и на сосудах эпохи металла в Северном Причерноморье. Изучено более тридцати местонахождений с так называемыми каменномогильскими «письменами». Многие из них имеют внешнее сходство с письмом из Библа, о. Крита и Финикии, датируемых нач. II – нач. I тыс. до н.э., что явно указывает на их типологическую и хронологическую синхронность. А-образные знаки, известные на антропоморфной стеле ямного времени из разрушенного кургана вблизи совхоза «Элита» Мелитопольского района, «относят» нас к середине III тыс. до н.э. Наиболее древние образцы «письма» на Каменной Могиле относятся к ранненеолитическому времени (VI тыс. до н.э.). В 1999-2001 гг. у подошвы холма было открыто обрядово-ритуальное местонахождение эпохи неолита, где, кроме прочего, была найдена каменная плитка-конкреция с «письменами». Вероятнее всего, наши предки знали разновидность пиктографического и счетного письма, известного у других народов на ранних этапах развития древнего общества.

Бусина в виде жука-скарабея – пастовая фигурка-амулет, найденная в засыпке входной ямы катакомбного погребения в с. Вознесенка Мелитопольского района Запорожской области. Датируется 18-17 вв. до н.э. Подобные древнеегипетские украшения или подражания им известны в Северном Причерноморье, на Балканах, Кавказе, в Северной Азии, Двуречье, Палестине и т.д. Как известно, в эпоху бронзы влияние Египта на соседние регионы было столь велико, что египетские товары посредством войн и торговли проникали на северо-восток через Палестину и Анатолию, растекаясь на вышеуказанные территории. В Египетской мифологии жук скарабей почитался, как священное насекомое богов Солнца и считался символом созидательной силы Солнца, возрождения в загробной жизни. Египтяне увидели в катании шара символ движения Солнца по небу, а в зубцах на голове жука — подобие солнечных лучей. Они отождествляли скарабея с таинством сотворения светила и изображали египетского Бога Хепри — творца мира и человека — с головой скарабея.

Скульптура головы дракона-вешапа открыта Б.Д. Михайловым в 1985 году, Каменная Могила, грот №55. Вероятно, в древности грот являлся алтарем жителей Северного Приазовья, религиозные представления которых были связаны с хтоническим (относящегося к подземному миру) существом вешапом – драконом, «жившим» в пещере священной горы. Это распространенный в древности мифический образ, встречавшийся на Кавказе, в Индии, Египте, Вавилоне и т.д. Наиболее близкая аналогия встречается в гимнах «Ригведы» (Индия, II тыс. до н.э.), где в главном подвиге Индры (бог грома и молнии) описан дракон Вритра. По ведической версии, это бесплечее, безногое, безрукое змееподобное существо, которое выпивало всю воду на земле, поглощало солнце, небо и утреннюю зарю. Индра убивает дракона, возвращая тем самым людям воду и солнце. Естественно, что подобный миф возник в среде земледельцев, ведь примитивное земледелие было известно в Северном Причерноморье еще с эпохи неолита, а пахотное освоено в ямно-катакомбный период.

Антропоморфная стела была найдена в погребении эпохи ранней бронзы (середина III-го тыс. до н.э.) на западной окраине с. Новофилипповка Мелитопольского района Запорожской области, в 700 метрах к востоку от Каменной Могилы. Выполнена из каменномогильского песчаника. Представляет собой плохо обработанную скульптуру, голова которой едва отмечена выступом. На лицевой стороне плиты просматривается рельефное изображение согнутой в локте руки, держащей в ладони асимметричный кинжал. На руке нанесена узкая неглубокая бороздка. Наличие в ямных погребениях антропоморфных стел связано с представлениями древних людей о воскресении мертвых. Сходство с реальными прототипами-жертвами на стелах исключалось. Вероятно, в понимании людей той эпохи судьба покойника приобретала не земной, а божественный смысл. Покойный символически инкарнировался в каменном изваянии.

В 1986 году Б.Д. Михайловым был раскопан и изучен курган в с. Семеновка. Распологался он на правом высоком берегу поймы р. Молочная. Насыпь кургана практически отсутствовала и длительное время являлась земляным карьером. В результате исследований установлено, что памятник первоначально состоял из небольшого древнеямного кургана и после подсыпки в последующие эпохи достиг диаметра 40-45 метров. В результате зачистки обнаружено 11 погребений, из них древнеямных – 1, позднеямных – 3, катакомбных – 5, срубных – 2. В остальных подсыпках катакомбного времени найдены зернотерка и культовый трапециевидный столик.

Погребение №4 – катакомбное – находилось в северо-восточном секторе кургана. На дне могилы лежал на спине костяк, обильно посыпанный красной охрой, головой на юг, ноги согнуты в коленях и, по-видимому, первоначально поставлены были вертикально, но упали в противоположные стороны. Руки разбросаны в стороны, кисти лежали на уровне таза. Возле головы стоял сосуд (высота – 13,5 см) с выпуклыми боками с заостренной кверху коротко-прямой шейкой и плоским дном, орнаментированный по шейке и плечикам тремя горизонтальными линиями в виде вертикальных вдавлений и двух линий типа веревки. Тулово сосуда расписано с пяти сторон концентрическими кругами (спиралями), в нижней части которых обозначены по 4-6 падающих вертикальных линий в виде веревки. Между концентрическими кругами от плечиков, с пяти сторон, в технике округлого вдавления нанесены антропоморфные фигуры с явно подчеркнутым женским торсом, напоминающие конфигурацию среднеазиатских и восточных терракот. Фигуры имеют сходство с петроглифами из грота №18 на холме Каменная Могила. Второй сосуд (высота – 22 см, ширина – 27 см) находился на уровне стоп ног у северной стенки могилы. Сосуд с выпуклыми боками, с высоким прямым венчиком и плоским дном. Под венчиком имеется орнамент в виде двух опоясывающих линий типа веревки. На плечиках тулова нанесены 7 концентрических кругов, соединенных между собой 6 дугообразными линиями типа веревки.

Погребение №7 – древнеямное, основное – находилось в восточной стороне насыпи. Костяк лежал на спине головой на север, ноги согнуты в коленях. Руки – левая, находилась под тазом, правая – впереди, на тазе. На груди между вторым и третьим ребром (в области сердца) в вертикальном положении находился сильно заизвесткованный наконечник стрелы с удлиненным шипом. С левой стороны костяка на уровне груди лежал кремневый наконечник копья с двусторонней обработкой, слегка выделенным черенком. Наличие в костяке в области сердца наконечника стрелы майкопского типа явно свидетельствует о военных столкновениях названных племен.

Зернотерка – древнейшее приспособление для растирания зерна. Для этой цели выбирали грубую, но твердую породу камня, чтобы каменные крошки не попадали в муку: гранит, базальт, прочный песчаник и другие. В эпоху неолита стала массовым предметом. Нижний камень или плита зернотёрки может быть любой формы. Для его профиля характерна вогнутая или корытообразная форма, появляющаяся в процессе эксплуатации. Вогнутая форма нижнего камня зернотёрки образуется за счёт работы длинным терочным камнем, а корытообразная – небольшим. Этот тип орудия  существовал без особых изменений вплоть до нашей эры, когда стандартной формой стала вращающаяся ручная мельница. Сохранилась до настоящего времени у некоторых народов Африки, Центральной Америки, Австралии.

Лепной сосуд, датируемый II тыс. до н.э., найден Б.Д. Михайловым в с. Вознесенка, в курганном погребении. На его поверхности древний художник острым инструментом (ножом или шилом?) нанес рисунки в трех- и пятилинейном геометрическом стиле. Под венчиком расположен веревочный круговой орнамент, ниже – вертикальные насечки, сгруппированные по две, три, четыре, пять и семь штук – очевидно, они обозначают календарные циклы. На сосуде – восемь стилизованных рисунков: два змея, три дерева, человекоподобное существо с бородой и два угла – возможно, символы быков, имеющие свои аналоги в гротах Каменной Могилы. Аналогичные трехчленные рисунки имеются в гроте №22. Такие же изображения встречаются в странах Средиземноморья, Кавказа, Ближнего Востока и напоминают геральдические изображения, которые могли принадлежать вождям-жрецам. Образ Древа Жизни, объединяющий мифологические представления о жизни в целом и противопоставляемый Древу Смерти, занимал особое место в религиозных представлениях древних. Сосуды, встречающиеся в могилах людей, по-видимому, служили не только в быту. В древности культ чаши был связан с хмельным питьем – элементом ритуала при жизни и заупокойного культа.

Височные кольца – металлические украшения, вплетавшиеся в женские причёски или головные уборы. Служили также оберегом. Появились еще в бронзовом веке, но наибольшее распространение получили в средние века у славян. Часто на колечки нанизывали бусины: янтарные, стеклянные, каменные. Все кольца делятся на несколько видов: проволочные, бусинные, щитковые, лучевые, лопастные. По виду височных колец в древности можно было очень легко отличить представителей разных племён, а также положение девушки/женщины в обществе.

Альчики (асыки) – по мнению большинства ученых, имели игровое назначение, а также использовались для гаданий. Волчьи альчики использовались в качестве амулетов. Изготавливались из надпяточной (таранной) кости овцы (в основном баранов) и реже другого мелкого рогатого скота. Использование альчиков можно наблюдать на материалах самых разных культур в эпоху бронзы, раннего железа, средневековья и вплоть до наших дней. Асычки помимо игр и гадания используются также как часть музыкальных инструментов. Например, в казахском национальном музыкальном инструменте жетыген косточки используются в качестве передвижных порожков для струн.

Палеолитическая Венера – обобщающее понятие для множества доисторических статуэток женщин, обладающих общими признаками – многие изображены тучными или беременными. Датируются поздним палеолитом. Статуэтки встречаются главным образом в Европе, но ареал находок простирается далеко на восток вплоть до стоянки Мальта в Иркутской области. Эти фигурки вырезаны из костей, бивней мамонтов и мягких пород камня. Существуют также статуэтки, вылепленные из глины и подверженные обжигу, что является одним из древнейших примеров известной науке керамики. Археологи предполагают, что они могли быть талисманами, оберегающими и приносящими удачу, символами плодородия, или даже напрямую соотносились с Матерью-Богиней или иными местными божествами.

Сосуд срубной культуры. Бытовая керамика срубной культуры по большей части невыразительна. Обычно это сосуды баночной или горшковидной формы, неорнаментированные вообще или покрытые незатейливым узором. Но изредка на поселениях, а в захоронениях довольно часто, встречаются нарядно украшенные приземистые сосуды с подчеркнутым ребром - острореберные. Это парадная, столовая и ритуальная посуда. Орнамент, который покрывает, как правило, только верхнюю часть посуды, имеет оттиск шнура или вид перекрещенных линий. В орнаменте прослеживается ритмичность, повторяемость элементов. В составе фриза такого «узора» часто встречаются разнообразные знаки, крестики, прямоугольники, схематические изображения животных и др. Считают, что в данном случае речь идет о примитивном пиктографическом письме.

Мелитопольский золотой курган – скифское захоронение IV века до н.э. Открыт в 1954 году на территории частного подворья, исследован А.И. Тереножкиным. Насыпь кургана до раскопок была высотой около 6 метров, она была составлена из вальков, между которыми находилась морская трава-камка (три слоя). В кургане устроены две усыпальницы. В одной из них, в которой находилось захоронение знатной скифянки и рабыни, сохранилось около 3500 золотых украшений (налобный венок, подвески, сережки, кольца, бусинки, пуговицы) и остатки погребальной колесницы. Вторая принадлежала скифу-воину. Вероятно, она была разграблена еще в древности. В тайнике усыпальницы, устроенном в полу центральной гробницы, было спрятано 50 золотых блях, боевой пояс. У второй катакомбы было найдено захоронение пары коней. Самой интересной находкой стал колчан со стрелами, где на золотой обкладке (горите) изображены сцены из жизни легендарного древнегреческого героя Ахилла. В настоящее время коллекция артефактов из Мелитопольского кургана хранится в Музее исторических драгоценностей Украины (Киево-Печерская Лавра).

Сарматские тамговые знаки – родовые фамильные знаки сарматских племен, проживавших на территории Северного Приазовья во II в. до н.э. – II в. н.э. Найдены Б.Д. Михайловым в 1993 году на плите №62. Выполняли функции «печати», «клейма». Их присутствие на плитах Каменной Могилы свидетельствует о том, что для местного сарматского населения холм был «священной горой». Об этом говорит и открытие в 1954 году «грота Амазонок» - большого чашеобразного грота на юго-востоке у подошвы холма, содержащего предметы женского туалета: небольшое бронзовое зеркало, сердоликовую бусину и др. В качестве прототипа для тамги выступали простейшие геометрические фигуры (круг, квадрат, треугольник, угол и др.), сакральные пиктограммы, птицы и животные, бытовые предметы, орудия труда, оружие и конская сбруя, иногда — буквы разных алфавитов. Возможно, прототипами многих знаков являлись тотемные животные или иные символы, восходящие еще к родоплеменным отношениям. Поэтому графемы многих (особенно несложных) знаков могли одновременно или последовательно использоваться сразу в нескольких территориально, культурно и хронологически не связанных социумах. При этом пиктограммы подвергались определенной стилизации, неизбежной при нанесении знака на выбранную поверхность тяжелым инструментом (зубило, нож, тесло и т. д.). Основные требования, предъявляемые к тамгообразному знаку, — это графическая выразительность и лаконизм, а также наличие потенциальной возможности варьирования в рамках существующей изобразительной схемы. Так, вероятно, учитывалось, что постоянное использование знака путем нанесения его на разные поверхности (камень, кожа, дерево и др.) будет тем легче, чем проще будет начертание самого знака.

Амазономахия – борьба древнегреческих героев Беллерофонта, Геракла, Тесея, Ахилла и других с амазонками – воинственным племенем женщин. Популярный сюжет в греческом и эллинистическом искусстве, в частности, в вазописи. По мнению ученых, амазономахия могла символизировать победу греческой культуры над варварами. Мотивы амазономахии разрабатывались и в постантичном искусстве, особенно в стиле барокко. В экспозиции представлен фрагмент панели мраморного саркофага, ок. 160-170 г.г. н.э., который служил бассейном для фонтана Тигр, Музей Пио Клементино, Ватикан, Восьмиугольный Зал Аполлона. На ней изображена сцена битвы между героем Троянской войны Ахиллом и царицей амазонок Пентесилеей.

Краснолаковый кувшин и стакан из зеленого стекла датируются IV-V вв. н.э. Найдены в 1973 году Б.Д. Михайловым в пещере Колдуна №52 на Каменной Могиле в погребении гунна-кочевника. В полуистлевшем гробовище костяк отсутствовал, так как разложился в песке среднесарматского яруса, в котором органические материалы не сохраняются. Однако остались железные бляхи, песчаниковая конкреция с линейно-геометрическими рисунками и вышеназванная посуда. На горле кувшина лежала плоская миндалевидная конкреция. Присутствие погребального комплекса в холме свидетельствует о посещении степного феномена гуннами, которые из мест прежнего обитания (Алтай, Китай) принесли сюда свой культ поклонения горам.

Половецкие каменные бабы встречаются на огромных пространствах от юго-западной Азии до юго-восточной Европы. Они являются памятниками сакрального искусства половцев (кипчаков) IX-XIII века. Обычай возводить идолов зародился в VI-VII веке в Монголии и на Алтае и распространился к Дунаю. Статуи символизировали предков и ставились на наивысших участках степи, водоразделах, курганных могильниках в специально сооружённых для них святилищах, которые иногда ограждались камнями. Святилища с истуканами были местом осуществления поминального культа предков, не связанного непосредственно с погребениями. Этимология слова «баба» происходит от тюркского «балбал», что означает «пращур», «дед-отец». Со временем этот обряд трансформировался в культ вождей-покровителей орды. Женские статуи символизировали непобедимость и бессмертие воинов. Покровители в образе женщины давали им силу, выкармливали и оберегали их. За это кочевники приносили им жертву: еду, оружие и т.д.

Скелет половецкого воина XI-XIII вв. н.э. – вырезка из захоронения, открытого во время раскопок на Мамай-горе (Мамаева Могила). Мамай-гора – возвышенность на берегу Каховского водохранилища, около села Большая Знаменка в Запорожской области. Это один из крупнейших могильников на юге Украины. Тут находятся более тысячи грунтовых и курганных захоронений. Самое раннее из них сделано еще в эпоху неолита (V тысяч лет до нашей эры), а самое позднее в средневековье (XII-IV века нашей эры). На сегодняшний день исследовано около 400 могил, в большинстве из них похоронены скифы (IV век до нашей эры).

ru.stonegrave.org

А. Скляров "Наследие пьяных богов"

А. Скляров

"Наследие пьяных богов"

("Битва за урожай: кому и зачем она понадобилась...")

Хроника эпохального перехода наших древних предков от охоты и собирательства к земледелию, давшему старт бурному прогрессу человечества, переполнена самыми невероятными и интригующими подробностями и загадками. Как и почему собственноручно выращенный урожай перевесил богатые дары дикой природы, - на этот вопрос политэкономия и мифы дают совершенно разные ответы. Факты и логика оказываются не на стороне официальной точки зрения, а поддерживают версию древних легенд и преданий, которая неумолимо подводит к выводу о искусственном формировании человеческой цивилизации под влиянием извне.

А.Скляров

"Наследие пьяных богов"

("Битва за урожай: кому и зачем она понадобилась...")

"Тот велик - кто во хмелю тих"

Народная мудрость.

Земледелие - один из основных и важнейших элементов цивилизации как таковой. Это, по сути, - аксиома современного взгляда на нашу историю. Именно с освоением земледелия и переходом к сопутствующему ему оседлому образу жизни связано формирование того, что мы понимаем под терминами «общество» и «цивилизация». Там, где не было перехода к земледелию, не возникала и цивилизация. И даже наше современное промышленное и технологически развитое общество, как ни крути, немыслимо без сельского хозяйства, обеспечивающего питанием миллиарды людей.

Вопрос о том, как и почему первобытные люди перешли от охоты и собирательства к возделыванию земли, считается давно решенным и входит в такую науку как политэкономия довольно скучным разделом. Любой мало-мальски грамотный школьник сможет изложить вам свою версию данного раздела, включенного в упрощенном варианте в курс древней истории.

Вроде бы все ясно: первобытный охотник и собиратель очень сильно зависел от окружающей его природы. Вся жизнь древнего человека была борьбой за существование, в которой львиную долю времени занимал поиск пищи. И вследствие этого весь прогресс человека ограничивался довольно незначительным совершенствованием орудий добычи средств пропитания.

На каком-то этапе (по официальной точке зрения) рост численности людей на нашей планете привел к тому, что охота и собирательство уже не могли прокормить всех членов первобытной общины, которой оставался единственный выход: освоить новую форму деятельности - земледелие, для чего требовался, в частности, оседлый образ жизни. Переход же к земледелию автоматически стимулировал развитие технологии орудий труда, освоение строительства стационарного жилья, формирование социальных норм общественных отношений и т.д. и т.п., т.е. явился «спусковым крючком» быстрого продвижения человека по пути цивилизации.

* * *

Данная схема кажется настолько логичной и даже очевидной, что все, как-то не сговариваясь, практически сразу приняли ее за истинную... И все было бы хорошо, но бурное развитие науки в последнее время вызвало активный пересмотр многих «базовых» и, казалось бы, незыблемых ранее теорий и схем. Начал трещать по швам и «классический» взгляд на проблему перехода человека от примитивного первобытного существования к земледелию.

Первыми и , пожалуй, самыми серьезными «возмутителями спокойствия» оказались этнографы, которые обнаружили, что сохранявшиеся до последнего времени первобытные сообщества абсолютно не вписываются в стройную картину, рисуемую политэкономией. Закономерности поведения и жизни этих примитивных сообществ не просто оказывались «досадными исключениями», а в корне противоречили той схеме, по которой должно было бы вести себя первобытное общество.

Прежде всего, была выявлена высочайшая эффективность собирательства:

«И этнография, и археология накопили к настоящему времени массу данных, из которых следует, что присваивающее хозяйство - охота, собирательство и рыболовство - часто обеспечивают даже более стабильное существование, чем ранние формы земледелия... Обобщение такого рода фактов уже в начале нашего столетия привело польского этнографа Л.Кришивицкого к заключению, что «при нормальных условиях в распоряжении первобытного человека пищи более чем достаточно». Исследования последних десятилетий не только подтверждают это положение, но и конкретизируют его с помощью сравнений, статистики, измерений» (Л.Вишняцкий, «От пользы - к выгоде»).

«Балансирование на грани голодной смерти тех, кто вел присваивающее хозяйство, - не характерная, а, напротив, довольно редкая ситуация. Голод для них не норма, а исключение. Это во-первых. Во-вторых, качество питания членов таких групп, как правило, удовлетворяет требованиям самых строгих современных диетологов» (там же).

«Эффективность высокоспециализированного собирательского труда просто поразительна. Даже в тех случаях, когда условия внешней среды были крайне неблагоприятны, первобытный собиратель демонстрировал удивительные способности по обеспечению себя продовольствием» (А.Лобок, «Привкус истории»).

Достаточно важен и тот факт, что «присваивающая экономика эффективна не только в том смысле, что она вполне обеспечивает первобытных людей всем необходимым для жизни, но также и в том, что достигается это за счет весьма скромных физических усилий. Подсчитано, что в среднем «рабочий день» охотников-собирателей составляет от трех до пяти часов, и этого, оказывается, вполне достаточно. Притом, как правило, дети не принимают непосредственного участия в хозяйственной деятельности, да и взрослые, особенно мужчины, могут себе позволить отвлечься на день-другой от «прозы будней» и заняться делами более «возвышенными»» (Л.Вишняцкий, «От пользы - к выгоде»).

Жизнь «примитивного» охотника и собирателя вообще оказалась весьма далека от всепоглощающей и суровой борьбы за существование.

«...данные современных этнографических исследований убедительно свидетельствуют о том, что жизненная практика первобытных племен, сохранивших свою культурную самоидентичность вплоть до настоящего времени, не имеет ничего общего с повседневным изнуряющим трудом земледельческого человека « от зари до зари»... Сам процесс добывания пропитания для первобытного охотника - это именно охота, которая во многом построена на игре и азарте. А что такое охота? Охота - это ведь и есть то, чего «хочется», то, что совершается «в охотку», а не под давлением внешней необходимости. Причем «собирательство» - второй традиционный для первобытного человека источник пропитания - это тоже своеобразная «охота», игра, азартный поиск, но никак не изнуряющий труд» (А.Лобок, «Привкус истории»). (см. ниже Рис. 1 и Рис. 2).

Это может понять и прочувствовать любой: в современном обществе поход в лес по грибы и ягоды идут гораздо чаще из-за азарта поиска, нежели для обеспечения себя едой. А охота вообще превратилась в развлечение людей с достатком. И то, и другое уже давно рассматривается как отдых.

«Даже при самых больших расходах энергии охотник может не чувствовать усталости: ему дает силы энергия естественного азарта. И наоборот: земледелец способен испытать удовлетворение от вида собранного урожая, но сам процесс возделывания земли воспринимается им как тягостная необходимость, как тяжелый труд, смысл которого можно обнаружить только в будущем урожае, ради которого только и совершается «жертвоприношение труда»» (там же).

Человек сотни тысяч и миллионы лет занимался охотой и собирательством, в результате чего в его психике (в той его части, которая является наследуемой) закрепились соответствующие структуры - архетипы, вызывающие азарт и удовольствие от самого процесса охоты и собирательства. Собственно, механизм работы этих структур-архетипов во многом аналогичен механизму инстинкта животного, которого данный инстинкт спасает от голодной смерти.

Напротив, чуждая человеку и его психике деятельность, «неестественная» для его природы, неизбежно будет вызывать у него неудовольствие. Поэтому тягостность и изнурительность земледельческого труда свидетельствует, в частности, и об определенной «неестественности» этого труда для человека или, уж по крайней мере, о весьма непродолжительном характере этого рода деятельности для человеческого вида.

* * *

Но ради чего тогда совершается это «жертвоприношение труда»?.. Действительно ли игра стоит свеч ?..

По официальной точке зрения, земледелец борется за урожай, чтобы по окончании его сбора обеспечить себе сытую и стабильную праздную жизнь до следующего сезона работ. Однако, когда рассматривается вопрос о переходе от охоты и собирательства к земледелию, мы подсознательно представляем современное развитое сельское хозяйство и как-то забываем, что речь идет об архаичном, примитивном земледелии...

«...раннее земледелие чрезвычайно трудно, а его эффективность весьма и весьма невысока. Искусство земледелия - это слишком трудное искусство, чтобы новичок, лишенный опыта, мог бы достичь сколько-нибудь серьезных успехов» (там же).

«...базовой земледельческой культурой неолитического человека в тех случаях, которые привели в конце концов к возникновению самого феномена цивилизации, становятся злаковые. Но отнюдь не сегодняшние злаковые, за которыми тысячелетия истории культурного земледелия, а дикая пшеница-однозернянка или двузернянка, а также двурядный ячмень, именно эти дикие растения начинает приручать неолитический человек. Пищевая эффективность этих растений не слишком высока - много ли зерна получишь, даже если засеешь ими большое поле! Если бы проблема действительно состояла в поиске новых источников пропитания, естественно было бы предположить, что агротехнические эксперименты начнутся с растениями, имеющими крупные плоды и дающими большие урожаи уже в диких своих формах» (там же).

Даже в «неокультуренном» состоянии клубнеплоды в десять и более раз превосходят злаки и зернобобовые по урожайности, однако древний человек по каким-то причинам вдруг игнорирует этот факт, находящийся в буквальном смысле у него под носом.

При этом, первооткрыватель-земледелец почему-то считает, что ему мало дополнительно взваленных на себя трудностей, и еще больше усложняет себе задачу, вводя еще и самую сложную обработку урожая, какую только можно было придумать.

«Зерно - чрезвычайно трудоемкий продукт не только с точки зрения выращивания и сбора урожая, но и с точки зрения его кулинарной обработки. Прежде всего приходится решить проблему вышелушивания зерна из прочной и твердой оболочки, в которой оно находится. А для этого требуется специальная каменная индустрия - индустрия каменных ступ и пестиков, с помощью которых и осуществляется данная процедура» (там же).

«...главные трудности начинаются потом. Полученные цельные зерна древние земледельцы растирают в муку на специальных каменных зернотерках - своеобразных ручных «жерновах», и степень трудоемкости этой процедуры, пожалуй, не имеет себе равных. Казалось бы, снова загадка: ведь куда проще сварить кашу и не мучиться с превращением зерен в муку. Тем более что питательная ценность от этого отнюдь не страдает. Однако факт остается фактом: начиная с X тысячелетия до новой эры «злаковое человечество» создает целую индустрию зернотерок, превращающих зерна в муку, а сам процесс обработки зерна - в настоящую муку» (там же).

По официальной точке зрения политэкономии, с переходом к земледелию человек решает свои «продовольственные проблемы» и становится менее зависимым от капризов окружающей природы. Но объективный и непредвзятый анализ категорически отвергает это утверждение, - жизнь только усложняется. По множеству параметров раннее земледелие ухудшает условия существования древнего человека. В частности, «привязывая» к земле и лишая его свободы маневра в неблагоприятных условиях, оно зачастую приводит к тяжелым голодовкам, практически незнакомым охотникам и собирателям.

«По сравнению с ранними земледельцами, с людьми, осваивающими азы производящего хозяйства, охотники-собиратели во всех отношениях находятся в гораздо более выигрышном положении. Земледельцы больше зависят от капризов природы, так как их экономика не столь гибка, они, по сути, привязаны к одному месту и к весьма ограниченному кругу ресурсов. Рацион их однообразней и в целом бедней. И, конечно, по сравнению с охотой и собирательством хозяйство земледельцев более трудоемко - поля требуют постоянной заботы и ухода» (Л.Вишняцкий, «От пользы - к выгоде»).

«Земледельцы резко теряют в подвижности, в свободе перемещения, а главное, земледельческий труд отнимает очень много времени и оставляет все меньше возможностей заниматься охотой и собирательством «на параллельных» основаниях. И неудивительно, что на ранних ступенях освоение земледелия не только не давало каких бы то ни было преимуществ, но и, наоборот, приводило к заметному ухудшению качества жизни. Стоит ли удивляться, что одним из ближайших следствий перехода к земледелию становится сокращение продолжительности жизни?» (А.Лобок, «Привкус истории»).

«Кроме того, по мнению большинства ученых, земледельческо-скотоводческие поселения, многолюдные и скученные, были в гораздо большей степени, чем стойбища охотников, живших обычно небольшими группами по двадцать пять - пятьдесят человек, подвержены инфекциям» (Л.Вишняцкий, «От пользы - к выгоде»).

Ну и насколько логичным и закономерным выглядит теперь переход наших предков от охоты и собирательства к земледелию ?.. Думается, настолько же, насколько «ясной и очевидной» предстает перед нами (в свете вышеперечисленного) общепринятая точка зрения на данный вопрос... Вне всякого сомнения, она терпит крах абсолютно по всем позициям !!!

Этнографы давно уже убедились в том, что так называемый «примитивный» человек вовсе не так глуп, чтобы ввергать себя в столь суровые испытания, какие возникают на «пути к цивилизованности».

«Можно считать вполне установленным тот факт, что многие группы охотников-собирателей, живя бок о бок с земледельцами и скотоводами, были хорошо знакомы и с земледелием и скотоводством. Однако это вовсе не повлекло за собой немедленного перехода от охоты к скотоводству, от собирательства - к земледелию» (там же).

«Заимствование... носит сугубо избирательный характер - перенимается лишь то, что легко вписывается в традиционный образ жизни, не нарушает его и не требует коренной перестройки. Скажем, заимствуются орудия, делающие более эффективной охоту. Например, в Южной Африке, судя по археологическим данным, бушмены соседствовали со скотоводами-готтентотами уже, по крайней мере, с начала нашей эры и, следовательно, не менее двух тысячелетий имели под боком «наглядное пособие» по изучению производящего хозяйства. И что же? Лишь в нашем столетии стали они переходить от привычного существования за счет охоты и собирательства к новым для них формам жизнеобеспечения. И делают это лишь под давлением суровой необходимости - в условиях быстро скудеющей природы» (там же).

В свете выявленных к настоящему времени недостатков раннего земледелия становится абсолютно ясно, почему этнографы не обнаружили у охотников-собирателей никакого стремления начать жизнь по образу и подобию своих соседей земледельцев. Плата за «прогресс» оказывается слишком высокой, да и сам прогресс сомнительным.

И дело вовсе не в лени, хотя «лень» и могла внести свой вклад... Афоризм «человек по своей природе ленив» имеет глубинную основу: человек, как любая другая живая система стремится к желаемому результату, пытаясь израсходовать как можно меньше энергии. Поэтому ради обеспечения себя едой ему просто нет смысла бросать охоту и собирательство и переходить к изнуряющему труду земледельца.

Но с какой же стати вольные охотники и собиратели на заре нашей истории все-таки отказались от традиционных форм самообеспечения продовольствием и водрузили на себя ярмо тяжелейшего труда? Может быть, в силу каких-либо чрезвычайных обстоятельств и под их давлением наши далекие предки вынуждены были оставить благостную и спокойную жизнь потребителей природных даров и перейти к полному изнурительного труда существованию земледельца ?.. * * *

Археологические данные свидетельствуют о том, что попытка освоения земледелия, например, на Ближнем Востоке (X-XI тысячелетия до новой эры) происходила в условиях последствий некоего катаклизма глобального масштаба, сопровождавшегося резким изменением климатических условий и массовым вымиранием представителей животного мира. И хотя непосредственно катастрофические события имели место в XI тысячелетии до нашей эры, их «остаточные явления» прослеживаются археологами еще в течение нескольких тысячелетий.

«...массовое вымирание животных действительно произошло в результате сумятицы последнего Ледникового периода. ...в Новом Свете, например, свыше 70 видов крупных млекопитающих вымерли между 15000 и 8000 годами до н.э... Эти потери, означавшие, по сути, насильственную смерть свыше 40 миллионов животных, не были равномерно распределены по всему периоду; напротив, основная их часть приходится на две тысячи лет между 11000 и 9000 годами до н.э. Чтобы почувствовать динамику отметим, что в течение предыдущих 300 тысяч лет исчезли всего около 20 видов» (Г.Хэнкок, «Следы богов»).

(Более подробно события данного катаклизма, который мы соотносим с известным по мифологии Всемирным Потопом, анализируются в работе автора «Миф о Потопе: расчеты и реальность».)

Естественно, что в условиях сокращения «кормовой базы» вполне могла возникнуть ситуация острого дефицита пищевых ресурсов для наших предков, вынужденных вследствие этого осваивать новые способы обеспечения себя питанием. Однако есть некоторые сомнения в том, что события разворачивались именно по этому сценарию.

Во-первых, катастрофические последствия событий XI тысячелетия до нашей эры имели глобальный характер и, конечно же, затронули не только представителей флоры и фауны, но и самого человека. Оснований же считать, что человечество (в его примитивной, природной стадии существования) пострадало намного меньше окружающего его живого мира - нет никаких. То есть, численность населения должна была также резко сократиться, тем самым несколько компенсировав сокращение «кормовой базы».

Об этом, собственно, сообщают дошедшие до нас в мифах и легендах описания событий: буквально у всех народов сквозит одна мысль - при Потопе выжили лишь немногие.

Во-вторых, естественной реакцией примитивных племен, занимающихся охотой и собирательством, на сокращение «кормовой базы» является в первую очередь поиск новых мест, а не новых способов деятельности, что подтверждается многочисленными этнографическими исследованиями.

В-третьих, даже с учетом произошедших изменений климата «дефицит кормовой базы» не мог продолжаться долго. Природа же не терпит пустоты: экологическую нишу вымирающих животных тут же занимают другие... Но если восстановление естественных ресурсов вдруг почему-то и не происходило так быстро, как это реально бывает в природе, все равно оно требует гораздо меньше времени, чем освоить и развить целую систему техники земледелия (а еще предварительно и открыть ее!).

В-четвертых, также нет никаких оснований полагать, что в условиях сокращения «кормовой базы» будет наблюдаться резкий всплеск рождаемости. Примитивные племена близки к окружающему животному миру, и поэтому в них сильнее сказываются природные механизмы саморегуляции численности: увеличение рождаемости в условиях оскуднения природных ресурсов приводит в том числе и к увеличению смертности...

И поэтому, хотя идея об определяющей роли роста населения в освоении земледелия и развитии культуры далеко не нова, этнографы до сих пор ее не принимают: у них достаточно фактических оснований для серьезных сомнений...

Таким образом теория «демографического взрыва» в качестве причины перехода к земледелию также не выдерживает никакой критики. И единственным ее аргументом остается факт сочетания земледелия с большой плотностью населения.

«На всем земном шаре эти горные районы Азии и Африки [где зародилось земледелие] и до сих пор представляют самые заселенные места. Еще более это было выражено в недалеком прошлом... Если вычесть в Персии, Афганистане, Бухаре бесплодные пустынные и безводные горные районы, недоступные культуре скалы, каменные осыпи, область вечных снегов, если учесть здесь плотность населения по отношению к доступным культуре землям, мы получим густоты, превышающие самые культурные районы Европы» (Н.Вавилов, «Центры происхождения культурных растений»).

Но... может быть, не следует ставить все с ног на голову и путать причину со следствием?.. Гораздо более вероятным является то, что именно переход к оседлому образу жизни на основе земледелия привел к «демографическому взрыву», а не наоборот. Ведь охотники и собиратели, стремятся избегать большой скученности, затрудняющей их существование...

География же древнего земледелия заставляет еще больше усомниться в том, что на переход к нему наших предков подвигло резкое и внезапное сокращение «кормовой базы».

Советский ученый Н.Вавилов в свое время разработал и обосновал метод, по которому оказалось возможным определять центры происхождения растительных культур. Согласно проведенным им исследованиям выяснилось, что подавляющее большинство из известных культурных растений ведет свое происхождение всего из восьми очень ограниченных по площади основных очагов.

4 - Абиссинский очаг; 5 - Переднеазиатский очаг; 6 - Среднеазиатский очаг;

7 - Индийский очаг; 8 - Китайский очаг.

«Как можно видеть, зона начального развития главнейших культурных растений приурочена в основном к полосе между 20 и 45о с.ш., где сосредоточены величайшие горные массивы Гималаев, Гиндукуша, Передней Азии, Балкан, Апеннин. В старом Свете эта полоса идет поширотно, в новом Свете по меридиану в соответствии с общим направлением главных хребтов» (Н.Вавилов, «Мировые очаги (центры происхождения) важнейших культурных растений»).

«Географическая локализация первичных очагов земледелия очень своеобразна. Все семь очагов приурочены преимущественно к горным тропическим и субтропическим областям. Новосветские очаги приурочены к тропическим Андам, старосветские - к Гималаям, Гиндукушу, горной Африке, горным районам средиземноморских стран и к горному Китаю, занимая в основном предгорные области. В сущности, только узкая полоса суши земного шара сыграла основную роль в истории мирового земледелия» (Н.Вавилов, Проблема происхождения земледелия в свете современных исследований»).

Все эти очаги, являющиеся, по сути, центрами древнего земледелия обладают весьма схожими климатическими условиями тропиков и субтропиков.

Но «Тропики и субтропики представляют оптимум условий для развертывания видообразовательного процесса. Максимум видового разнообразия дикой растительности и животного мира явно тяготеет к тропикам. Особенно это наглядно можно видеть в Северной Америке, где южная Мексика и Центральная Америка, занимая относительно ничтожную площадь, включают больше видов растений, чем весь необъятный простор Канады, Аляски и соединенных Штатов, взятых вместе (включая Калифорнию)» (там же).

Это определенно противоречит теории «дефицита кормовой базы» в качестве причины освоения земледелия, поскольку в этих условиях имеет место не только множественность видов, потенциально пригодных для сельского хозяйства и окультуривания, но и изобилие вообще съедобных видов, способное вполне обеспечить собирателей и охотников... Кстати, Н.Вавилов заметил и это:

«До сих пор в Центральной Америке и Мексике, также в горной тропической Азии, человек использует множество диких растений. Не всегда здесь легко разграничить культурные растения от соответствующих им диких» (там же).

Таким образом получается весьма странная и даже парадоксальная закономерность: земледелие возникло почему-то именно в наиболее изобильных районах Земли, - там, где предпосылок для голода было меньше всего (см. Рис. 6). И наоборот: в регионах, где сокращение «кормовой базы» могло быть наиболее ощутимым и должно было (по всей логике) являться существенным фактором, влияющим на жизнь человека, никакого земледелия не возникло !!!

dereksiz.org

ЖИЗНЬ ДРЕВНЕЙШИХ ЛЮДЕЙ. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ОРУДИЙ ТРУДА

poisk-ru.ru

В Сосновском районе найдено орудие древнего человека

Этот обломок базальта лежал в груде других камней – огораживал кострище. Сотни людей проходили мимо, не обращая внимания. И только один поднял камень с земли и рассмотрел внимательно. На двух острых гранях камня явственно были видны следы обработки. Аккуратные сколы стерлись от времени, но их ни с чем нельзя спутать!

– Каменные орудия древних людей постоянно находят на Урале, – рассказывает краевед Юрий Завьялов. – После извержения вулканов, которые были здесь миллионы лет назад, в земле остались окаменевшие фрагменты лавы – базальт. Я не геолог, но знаю, что это очень твердый камень. Древние обитатели нашего края делали из кремня и базальта рубила, скребки, мотыги и наконечники для копий.

Юрий Завьялов показывает, каким образом из этого камня можно было сделать топор. Древко делили на две части в центре, закрепляли камень а потом крепко-накрепко стягивали верхний и нижний концы древка сыромятной тетивой. Такое орудие помогало нашему предку сделать первый шаг к могуществу.

Главное в находке – это то, что сколы и заострение поверхности произведены явно не природой. Человеком! Люди жили в пойме реки Миасс с незапамятных времен. В эпоху неолита – точно жили. Примечательно, что неподалеку от места находки располагается детально изученная стоянка Федоровской культуры.

– Для меня хорошо  объяснимо, почему «рубило» найдено на берегу реки, – продолжает краевед Юрий Завьялов. – Река всегда в движении, она не покрывает артефакты, как земля. КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ, в котором находился камень, ОГОЛИЛСЯ САМОЙ ВОДОЙ. Назначение орудия?.. Может, шкуры обрабатывали, кости разбивали, делали углубления в земле для строительных работ или для заделки семян в почву. Это могли быть заступ, лопата, тяпка, мотыга.

Примерно на этом же месте не так давно краеведами была найдена зернотерка из камня.

Чтобы не делать поспешных выводов, наш земляк намерен показать свою находку профессору, первооткрывателю Аркаима Геннадию Борисовичу Здановичу. Встречу назначили на время окончания археологического сезона.

sn74.ru

Протославяне

Возникновение протославян (выделение племён)

К середине II тысячелетия до н. э., примерно к XV в., завершилось занявшее несколько столетий перемещение и расселение нескольких сотен родственных индоевропейских племен. Переселенцы уперлись или в море, или в тайгу, или в степь. Наступила пора более спокойных, стабильных взаимоотношений соседних племен; начали складываться из разных перемешанных между собой частей индоевропейского массива (и некоторых неиндоевропейских племен) новые этнические общности.

Племена, жившие между Одером и Днепром, начали консолидироваться в однородную массу праславян. Единая археологическая тшинецко-комаровская культура, по всей вероятности, довольно точно отражала пространство, занятое племенами, становившимися праславянами. Конечно, нельзя отрицать того, что носители любой соседней культуры могли то или иное время говорить на каком-либо праславянском диалекте или что часть носителей тшинецкой культуры не понимала (всегда или временно) праславянской речи, но в общих чертах тшинецкая культура, надо полагать, помогает нам представить праславян XV – XII вв. до н. э. в их исторической конкретности.

Судя по занимаемой праславянами территории, они могли, а может быть, и должны были впитать в себя целый ряд земледельческих аграрно-магических представлений трипольских племен и их потомков.

Жизнь, быт, культура, обряды протославян

Без этой связи трудно объяснить сохранность ряда трипольских идеограмм в русском и украинском народном искусстве.

Новые идеи, родившиеся в эпоху протославян в связи с усилением скотоводства и подвижности племен (курган как модель видимого мира, подземный мир, куда уходит солнце, соумирание «съмердов»), не исчезли, но вошли в сумму праславянских представлений и были переданы многим последующим поколениям.

Праславянские племена середины II тысячелетия до н. э. были земледельцами и оседлыми скотоводами, знавшими коров, коней, свиней, коз; встречаются и кости собак.

Несмотря на то что по общеевропейской хронологии время консолидации праславянских племен падает на расцвет бронзового века, фактически здесь, на север от европейского горного барьера, происходила ещё только смена каменного века бронзовым. Топоры, серпы, копья, наконечники стрел делались ещё из камня, и лишь наряду с ними появлялись бронзовые топоры-кельты, долота, шилья. Однако люди, строившие свои дома кремневыми топорами и жавшие пшеницу кремневыми серпами, украшали себя бронзовыми и даже золотыми изделиями. Появились уже специальные мастера-литейщики. Прядение и ткачество документированы большим количеством пряслиц [428].

Керамика тшинецко-комаровской культуры сильно отличается от рассмотренной выше трипольской. В бронзовом веке вообще исчезло великолепное искусство расписной керамики, и характер орнаментации упростился. Однако основные идеи трипольских художников, связанные с аграрной магией, в известной мере прослеживаются и на праславянской керамике.

В тшинецкой керамике нет той полноты изображений, которая в трипольском материале помогала нам выяснять их семантику. И лишь опосредствованно можем мы понять те или иные символы. Есть здесь изображение солнца и косых линий дождя (?), но солнце здесь статично. Есть намек на трипольские «небеса»: по венчику сосуда (в триполье – «верхнее небо») идет волнистая линия водных запасов, а вниз от неё свешиваются гирлянды, обрамленные каплями. Но полной картины мира, его вертикального разреза, столь частого в трипольском искусстве, здесь нет.

Прочнее всего с трипольской традицией связаны сосуды с рельефным изображением четырех женских грудей. Они отличаются от обычной бытовой кухонной посуды особой формой, большей изысканностью и, конечно, предназначались для особых, ритуальных целей, для «волхвования водою». Мы вправе считать, что древние земледельческие представления о двух небесных богинях, двух рожаницах, существовали и в праславянском обществе бронзового века, дожив, как мы увидим в дальнейшем, до рубежа железного века.

Некоторый интерес представляют сосуды, украшенные изображениями растений и символом поля, но эта информация очень скудна.

В комаровском варианте известен орнаментированный по тулову глиняный жбан с четким солярным знаком на дне. Это свидетельствует о другой, сравнительно недавней традиции, восходящей в этих местах к культуре шаровых амфор, и позволяет говорить о знакомстве с геоцентрическим мировоззрением, предполагающим подземные путешествия ночного солнца.

В тшинецкой культуре есть очень своеобразный вид предметов, причисляемых обычно к разряду глиняных пряслиц, но резко отличных от бытующих в этой культуре пряслиц обычных конических форм. «Пряслица» эти больше обычных (до 6 см в диаметре) и украшены 5 – 7 цилиндрическими выступами по бокам; срезы выступов орнаментированы точками и кружками. Рогатые пряслица изготовлены из глины с примесью толченого гранита, хорошо обожжены и часто покрыты ангобом. С. С.

Березанская сопоставляет их с шаровидными булавами и считает их символом власти. Распространены они и в восточной и в западной половине тшинецкой культуры [429]. На некоторых «пряслицах»-«булавах» есть пиктограммы [430]. Загадочные предметы представляют большой интерес.

Погребальные обряды праславян

Погребальные обряды праславян были разнообразны. Наряду с захоронением (ингумацией) покойников в скорченном положении под плоскими курганными насыпями существовал идущий ещё из позднего триполья обряд сожжения покойников. Кремация мертвых дожила до летописца Нестора и описана им так, что это можно было бы отнести и к тшинецким трупосожжениям: кости сожженного ссыпались в глиняную урну («сосуд мал») и ставились, по Нестору, «на столпе», т. е. в небольшой деревянной домовине. В тшинецкой культуре домовины не прослежены, но порядок в бескурганных кладбищах свидетельствует о том, что какие-то сооружения над урнами с прахом были. Нестору незачем было углублятся в такую далекую старину для обрисовки древних славянских обычаев: пережитки этого исконного обряда существовали ещё и в его время, в XI в. н. э. Тшинецкие материалы показывают, что традиция трупосожжения существовала у славян за 2500 лет до летописца Нестора.

Над прахом сожженных могли построить «столп», «бдын» или же насыпать невысокий плоский курган. Ингумация и кремация, насыпание кургана и захоронение без кургана – всё это создавало известную пестроту в одновременных захоронениях. Географически предпочтение того или иного обряда выявляется плохо [431].

По всей вероятности, пестрота погребального обряда связана с тем, что праславяне как историческое единство формировались из разных племен, среди которых были и потомки трипольцев, и племена шнуровой керамики, и этнические элементы, связанные с культурой воронковидных кубков.

В погребальных сооружениях часто наблюдаются парные и коллективные погребения. По поводу парных погребений мужчины и женщины исследователями высказывалось предположение о насильственном ритуальном убийстве жёны на могиле мужа [432]. Через двадцать пять веков Ибн-Фадлан, повествуя об обряде похорон знатного руса, опишет все подробности мрачного, трагического ритуала убийства. Особняком стоит курган в Волице Новой, где одновременно похоронены 23 покойника. В большой трёхметровой яме была захоронена четырехколесная телега, содержащая скелеты 23 человек; часть скелетов была анатомически неполной.

Очевидно, здесь захоронены люди, погибшие во время войны и привезенные на родину для погребения.

Некоторые коллективные погребения В. Гензель расценивает как захоронения соплеменников вместе со своим умершим вождем [433]. Это снова возвращает нас к проблеме «съмердов» – «соумирающих». По всей вероятности, это были члены племенной дружины, отроки, «парни», молодые люди, относившиеся к возрастному классу холостых воинов. Они сопровождали своего учителя и вождя в походах и битвах, они же (часть их) должны были сопровождать его и в загробном пути.

В энеолите нет никаких следов института «соумирающих»; он рождается на рубеже бронзового века, в условиях быстро развившихся новых социальных отношений внутри племен и резко обострившихся враждебных взаимоотношений между племенами.

Культура боевых топоров, культура подвижных и воинственных конных пастухов породила новое социальное явление, закреплявшее неизмеримо возросшую власть племенных вождей и воевод, – обычай насильственного ритуального убийства ближайших подчиненных вождя на его могиле и совместного с ним захоронения. Появление такого обычая делало «смердов» крайне заинтересованными в долгой жизни своего повелителя, обеспечивало их храбрость в бою и стремление защитить вождя от опасности. У праславян институт «смердов» существовал начиная с первых веков формирования праславянского единства.

Возможно, что самый термин «смерды» появился позднее, в скифское время, когда явление это ещё широко бытовало, а славяне заимствовали много иранских слов.

Праславяне верили в загробный мир и поэтому снабжали своих покойников необходимыми вещами: мужчин – кремневыми копьями, стрелами, ножами, а женщин – бронзовыми браслетами, фибулами, спиральными подвесками. Кроме урн с прахом, в могилы ставили и сосуды с пищей. В могилах встречаются кости быков, свиней, коней, собак и оленей. При погребении совершалась «страва» (поминки, неправильно называемые тризной). На поминках ели говядину и свинину [434].

Представляют интерес находимые в женских погребениях совместно с пряслицами для веретен небольшие кубики из песчаника. С. С. Березанская совершенно справедливо приписывает им ритуальное назначение [435]. Возможно, что средневековые материалы позволят раскрыть более полна назначение загадочных кубиков.

На миниатюре Радзивилловской летописи, иллюстрирующей языческое жертвоприношение князя Владимира Святославича 12 июля 983 г., изображен процесс жеребьевки для отбора жертв: «мече и жребьи на отрокы и на девици – на него же падет, того зарежем богом».

Смертный жребий пал на юношу Федора, сына богатого варяга: «на сего паде жребий». Этот последний эпизод и изображен на миниатюре: князь Владимир сидит на стольце с мечом у пояса; перед ним стоят трое юношей. На большом столе – кубики-кости, на одном обозначены четыре точки, а на другом – пять. Один из юношей, ближайший к князю, держит в руке и показывает князю свой жребий; на этом кубике шесть точек, означающих угодность юноши высшим силам: «Да сотворим требу богам!» [436].

Этнография знает много различных способов жеребьевки; былина о Садко описывает жеребьевку на море, но мы никогда не могли бы догадаться, что ритуальная жеребьевка перед жертвоприношением производилась при помощи игральных костей.

Артефакты и находки тшинецкой культуры

В погребениях тшинецкой культуры прослежено, что именно женщин часто приносили в жертву во время погребения мужчины (знатного?). Находка кубиков при женских костяках, быть может, вводит нас в детали смертной жеребьевки? Определение судьбы путем бросания игральной кости объясняет нам сохранившееся до наших дней выражение: «выпал жребий».

В тшинецкой культуре есть интересные культовые находки, связанные с очагом. До сооружения очага на его место укладывались миниатюрные сосуды, поставленные (или закопанные) вверх дном. «Кроме сосудов, под очагом клались зернотерки, пряслица, глиняные ложки и другие предметы… Своеобразно выглядела картина жертвоприношения перед сооружением очага в жилище № 9. Здесь ниже пода, в довольно большой овальной ямке лежали череп собаки, несколько лопаток быка, зернотерка, два миниатюрных сосуда и обломок крупной глиняной лепешки с пятью вмятинами» [437]. Нередки находки глиняных дисков диаметром 10 – 13 см, с отверстием в центре и четырьмя вмятинами вокруг отверстия. Возможно, что они тоже связаны с культом, но назначение их не ясно.

К тшинецкой эпохе относится одна очень интересная находка из Кленчан (Ропчицкий повет в Польше)[438]. Это – своеобразный бронзовый скипетр полуметровой длины. Скипетр украшен девятью горизонтальными кольцами и завершается массивным навершием, напоминающим головку спелого мака. Навершие, полое внутри, представляет собой как бы небольшой (8 см) сосуд, открытый сверху. Такая своеобразная конструкция заставляет вспомнить священные жезлы русальцев, народных волхвов, проводящих празднества русалий в Болгарии (см. рис. 63).

Драгоценные записи о русальцах обобщены в большом и подробном исследовании Д. Маринова [439].

Русалки, по болгарским верованиям, – очень красивые девушки с длинными косами и крыльями. Они живут на краю света и появляются лишь весной, с тем чтобы в нужное время оросить засеянные нивы. От русалок зависит плодородие полей [440].

Русальцы – дружины специально подготовленных для проведения русальских празднеств танцоров и музыкантов. Они отличаются высокой нравственностью. Их задача – ублаготворить русалок и тем обеспечить хороший урожай. Попутно они лечат больных. Русальцы беспрекословно подчиняются своему главарю, должность которого нередко является наследственной. Во всех обрядах, проводимых русальцами, очень важное место занимают различные священные травы и злаки (перуника, чемер и др.). Главным обрядовым предметом русальцев является священный жезл – «тояга». Жезл делается из явора или ясеня. На конце тояги выдалбливается дуплецо, в которое закладывают чародейные травы, и отверстие закупоривают [441]. Тояга применяется для экстатических магических плясок, для охраны знамени с травами, для разбивания горшка с чудодейственными травами. В течение года, в промежутке между русалиями, тояги хранятся как священные предметы у главаря; тояги служат десятки лет и передаются от отца к сыну.

Кленчанский скипетр вполне мог быть верхней частью подобной деревянной тояги (их длина 100-150 см). Его полое навершие как бы специально предназначено для хранения в нем чародейных трав или семян. Этнографические тояги окрашивались и украшались различными звенящими «дрынкалками». Бронзовый жезл тшинецкого времени тоже достаточно декоративен и мог быть оснащен в промежутках между кольцами разными украшениями [442].

Единичного факта, разумеется, мало для прочного построения, но мне хотелось поставить интересную кленчанскую находку в связь с хорошо удостоверенными этнографическими данными в надежде на будущие благоприятные случайности.

Культовые постройки тшинецкой культуры

На праславянских поселениях тшинецкого времени встречаются очень интересные культовые постройки. На берегу Днепра, западнее Чернигова, С. С. Березанской раскопано селище близ хутора Пустынна.

Там обнаружено 19 довольно больших полуземляночных жилищ (6 X 12; 7 X 14 м) с очагами и иногда с внутренними перегородками. Опору домов составляли массивные столбы в середине длинных сторон дома. В деревне, кроме того, было 14 наземных хозяйственных построек, характеризующихся большим количеством вертикальных столбов как по периметру постройки, так и в середине её, по большой оси.

Предполагается, что эти амбары были приподняты над землей, как «избушки на курьих ножках» [443] (см. рис. 64).

Святилищ в этой деревне было два. Воспользуюсь описанием исследовательницы : «Первое помещение расположено в западной части поселения на возвышенном участке берега в 20 м от воды. Оно было наземным. Судя по конфигурации столбовых ям, помещение имело круглую форму диаметром около 10 м. Внутри него, приблизительно в центре, находились ещё четыре ямы, образующие неправильный четырехугольник размерами 3,5 X 4 м.

На полу помещения был обнаружен аккуратный ровик глубиною 30 см, длиною 3 м, шириною 50 см. Ровик доверху оказался заполненным обломками зернотерок. Их было более 120. Все обломки были обожжены, многие настолько сильно, что рассыпались в руках. При этом следует отметить, что ни ровик, ни окружающее его пространство следов обжига не имеют. Следовательно, зернотерки обжигались не на месте, а где-то в стороне. Пространство между камнями, а также дно ровика были засыпаны золой и мелкими кальцинированными костями… Скопление в одном месте такого значительного количества зернотерок, принесенных из различных жилищ, вероятнее всего, свидетельствует о земледельческом культе»[444].

Реконструкция святилища дана исследовательницей в специальной монографии, посвященной Пустынке [445].

Культовая роль жерновков (зернотерок) отражена в восточнославянском фольклоре, где волшебные жерновки часто фигурируют в сказках.

В более поздних археологических материалах, когда уже появились круглые ротационные жернова, встречаются небольшие глиняные модели жерновов, вероятно, ритуального назначения.

Сказка «Петух и жерновцы» передает очень архаичный сюжет: старик по огромному дереву взобрался на самое небо и взял там петуха с золотым гребешком и волшебные жерновцы, которые сразу изготовляли блины и пироги. Владельцы называли эти небесные жерновцы «золотыми-голубыми». Петух был охранителем жерновов, кормивших старика со старухой [446].

Если в русском фольклоре тема волшебных жерновков присутствует, но не занимает главного места, то в более архаичном финском фольклоре она главенствует; волшебная мельница Сампо является сюжетным стержнем Калевали: в рунах описывается изготовление Сампо, сохранение её в недрах гранитного утеса, поход с целью овладения этим источником благоденствия, битва людей с воинством мрачной страны Похьёлы и гибель Сампо в морской пучине, осколки которой образуют богатство морского дна (см. рис. 67).

Так как создателем чудесной мельницы назван «вековечный кователь» кузнец Ильмаринен, то на первый взгляд может показаться, что в знаменитом эпическом произведении речь идет о каком-то сложном мельничном механизме, однако ознакомление со всеми рунами Калевалы убеждает нас в том, что в эпос как символ жизненных благ вошла простейшая архаичная зернотерка, хорошо известная нам с неолитических времен.

Ильмаринен – кузнец, но кузнец-демиург; из его кузнечного горна выходит не только Сампо, но и деревянный лук, и лодка, и плуг, и даже корова (руна 10).

Во всех многочисленных упоминаниях в разных рунах волшебная мельница неизменно описывается как двусоставная: сама Сампо и её «пестрая крышка». Обе её части изготовлены из камня, что явствует из того, что Ильмаринен, разыскивая место для изготовления Сампо, остановился лишь тогда, когда

Увидал он пестрый камень,

Увидал утес пригодный.

(руна 10) [447]

Из пестрого камня делалась «пестрая крышка», а утес был местом хранения Сампо. Ни разу при упоминании чудесной мельницы не говорилось о вращении жерновов; наоборот, рассказ о том, что Сампо может молоть то одним боком, то другим, то третьим, прямо указывает на зернотерку, верхний камень которой («курант») может быть повернут разными боками (руна 38). Для ротационных жерновов это невозможно.

Мифическое Сампо, по рунам Калевалы, выглядит как гигантская модель зернотерки, нечто вроде дольмена или «столового камня»:

… Лемминкейнен…

Ухватил руками Сампо

И упер колено в землю,

Но не сдвинулося Сампо,

Крышка пестрая не сбилась.

(руна 42)

Только огромный бык с саженными рогами смог выпахать «большое Сампо». Когда Хозяйка Севера разбила Сампо, то Вейнемейнен, собирая на берегу осколки волшебных жерновов, надеялся, что

Вот отсюда выйдет семя

Неизменных благ начало:

Выйдут пашни и посевы,

И различные растенья,

И блеск месяца отсюда,

Благодетельный свет солнца

На больших полях Суоми [448].

(руна 43)

Неразрывная связь зернотерки со всем аграрным культовым комплексом несомненна и вполне естественна. Каменные жерновки символизировали завершение длительного цикла выращивания хлебов: зерно посеяно, созрели колосья, убран и обмолочен урожай – остается только намолоть муки и испечь первый праздничный каравай из нового зерна.

По всей вероятности, с этой аграрно-магической темой связана и деревянная ротонда в праславянском поселке у берегов Днепра.

Помимо сотни обломков зернотерок, здесь был найден сосуд с отпечатками зерен (пшеницы?) и кремневый серп. То обстоятельство, что все обломки зернотерок, тщательно зарытые в специальной ложбинке в центре святилища, были прокалены в огне, заставляет нас предполагать, что одним из этапов древнего обряда был огромный, долго горевший костер, в который бросали жерновки.

Уничтожение таких необходимых предметов, как зернотерки, могло быть связано с идеей цикличного обновления. Так, по этнографическим данным мы знаем, что в XIX в. в деревнях три раза в году гасили все огни в печах и светцах и торжественно добывали путем трения «новый огонь», от которого снова затапливали печи и возжигали лучины. Наиболее естественно связывать смену старых зернотерок новыми с новогодними заклина-тельными празднествами, когда подводились итоги старому, прошедшему году и велось гадание о наступающем годе. В ночь с 24 на 25 декабря во многих славянских землях зажигался «новый огонь», который должен был негасимо гореть до 6 января. Вот в таком огне и могли раскалиться почти до состояния дресвы жерновки пустынского святилища.

Следы больших костров из соломы на тшинецких поселениях не выявлены, но хорошо известны нам по последующей белогрудовской культуре и особенно характерны для скифского времени; остатками их являются знаменитые зольники, речь о которых пойдет ниже.

Праздник в честь верховного божества Святовита у средневековых славян отмечался выпечкой огромного общественного пирога, для изготовления которого должно было потребоваться большое количество зернотерок. Саксон Грамматик подробно описывает, как у балтийских славян на о. Рюгене, в святилище Святовита производился обряд в честь божества. Первый день уходил на приведение в порядок деревянного храма. На другой день народ собирался перед входом в храм, и жрец приносил в жертву рог с вином (предполагают, что правильнее считать – с медом) и просил умножения богатства и новых побед. Рог он вкладывал в правую руку идола Святовита, «затем приносили в жертву округлый медовый пирог высотою почти в человеческий рост. Жрец ставил пирог между собой и народом и спрашивал руян, видно ли его за пирогом. Если отвечали, что он виден, то жрец высказывал пожелание, чтобы на будущий год эти же самые люди не смогли бы его видеть (за пирогом). Однако это не означало, что он хотел смерти себе или своим землякам, но являлось лишь пожеланием ещё более обильного урожая на будущий год» [449].

Этот своеобразный магический обряд дожил вплоть до XIX в. Он известен на Украине и в Белоруссии, но уже как семейный, а не общинный: отец прячется за рождественский пирог и спрашивает своих семейных, видно ли его за пирогом. По размерам пирога гадают о будущем годе. В Болгарии сохранился общинный характер этого рождественского же обряда; роль древнего жреца выполнял священник, становившийся за караваем и спрашивавший прихожан: «Видите ли ме, селяци?» [450].

Этнографические материалы согласно говорят о рождественско-новогоднем праздничном цикле, с которым следует связывать выпечку гигантского хлеба, а возможно, и обряд сожжения старых жерновов. Деревянная ротонда в Пустынке убедительно связывается с аграрной магией [451].

В той же самой праславянской деревне близ с. Пустынна, у Днепра, С. С. Березанская раскопала ещё одно культовое здание иного назначения, чем ротонда-«храмина» [452].

Постройка неправильной пятиугольной формы 10,4 X 7 м.

Основная площадь – полуземлянка, углубленная на 120 см; угловая часть здания приподнята над общим полом на 50 см. В центре угловой части – глиняный жертвенник на возвышении, заполненный золой.

Мощные опорные столбы вынесены за пределы землянки, раздвигая её стены, но внутри основной площадки есть две пары столбов, которые не особенно нужны конструктивно и могли быть остатками врытых в землю идолов. Между этими идолами находились два очага (может быть, разновременных?). В полу в шести местах были вырыты ямки-погребения с кальцинированными костями животных.

Если в круглом святилище обломки зернотерок определенно говорили о земледельческом характере культа, то здесь захоронения сожженных животных не менее определенно указывают на иной, скотоводческий культ. Кости животных сожжены так, что не поддались точному определению. Известно только, что часть их принадлежала крупному и мелкому рогатому скоту. Количество погребений – шесть – исчерпывает полностью видовой состав домашних животных праславян: 1) корова, 2) конь, 3) овца, 4) свинья, 5) коза, 6) собака. Это предположение остается, естественно, на уровне домысла.

Выводы по жизни и быту праславян 

Итак, для раннего этапа праславянской жизни по очень скудным и отрывочным данным мм можем наметить четыре проявления религиозных представлений. Во-первых, культ предков, проявлявшийся в курганных и простых захоронениях и в двух различных, но очень долго сосуществующих формах погребения – простой ингумации и сожжении покойников. Во-вторых, это комплекс аграрных обрядов (русальская тояга?, сожжение жерновков, круглая храмина), связанный в дальнейшем со Святовитом или Дажьбогом. В третьих, скотоводческий культ, отраженный святилищем с жертвенником, и шестью захоронениями домашних животных; в дальнейшем этот культ будет связан с Велесом – «скотьим богом». Были ли уже в это время таким образом персонифицированы эти представления, мы не знаем.

Объединяет земледелие со скотоводством четвертый культ – культ домашнего огнища с его зарытыми ниже очагами сосудиками, ложками, дисками, костями животных, жерновками. Быть может, это – зарождение культа огня – Сварожича, хорошо известного по средневековым источникам. Сварожич там прямо связан с урожаем.

Судя по сосудам с двумя парами сосков, у праславян ещё существовали идущие из энеолита представления о двух рожаницах, двух Хозяйках Мира. Появилось ли на смену им уже в это время представление о мужском божестве Вселенной – Роде, сказать трудно за неимением данных. Косвенные соображения позволяют думать, что к этому времени уже оформляется годичный цикл земледельческо-скотоводческих обрядов. Возможно, что единовременно опаленные огнем зернотерки всего поселка, захороненные в специальном сооружении, – свидетельство какого-то торжественного (вероятно, новогоднего) общинного обряда.

Языческие времена славян. Оглавление.

www.protown.ru

Следы древнего человека в Баянауле.

Ознакомительные туры в Баянауле.

«Больше всего памятников эпохи бронзы сосредоточено в районе Каркаралинских и Баянаульских гор. Это разно­образные ограды, дольмены, кромлехи. В них найдены совершенной и изящной формы керамические, бронзовые и костяные изделия, которые подтверждают, что богатые лу­гами и рудными месторождениями горные районы были основными очагами бронзовой культуры Центрального Ка­захстана»

А. X. Маргулан.

Туристские маршруты в горах Баянаула.

Баянаульские горы, богатые лесной растительностью и соседствующие с многочисленными озерами, заселялись че­ловеком с древнейших времен.Многие источники говорят об этом. Академик Академии наук Казахской ССР А. X. Маргулан в одной из своих статей писал: «Больше всего памятников эпохи бронзы сосредоточено в районе Каркаралинских и Баянаульских гор.Это разно­образные ограды, дольмены, кромлехи. В них найдены совершенной и изящной формы керамические, бронзовые и костяные изделия, которые подтверждают, что богатые лу­гами и рудными месторождениями горные районы были основными очагами бронзовой культуры Центрального Ка­захстана».Многие экспедиции находили следы деятельности чело­века эпохи палеолита. Археолог А. Г. Медоев обследовал и описал стоянку-мастерскую у поселка Майкаин, на пути в Баянаул.Много раз организовывали экспедиции любители-архео­логи Павлодарского областного отделения Общества охраны памятников истории и культуры Сергей Алексеевич Музалевский, Юрий Дмитриевич Нечаев, Павел Ильич Оно­приенко, Анатолий Федорович Алейник и Иван Васильевич Лагутин.Большую помощь оказывал им областной исто­рико-краеведческий музей. В опубликованном ими списке археологических памятников Баянаульских гор - 94 назва­ния курганов, могильников, каменных изваяний, древних писаниц и рисунков.Следы древних захоронений хорошо видны на лесных опушках по обе стороны Рыбного ключа, у Джасыбая, в других местах. С. А. Музалевский сделал зарисовку раз­грабленного захоронения вблизи озера Джасыбай, около грота Драверта.Могила с каменным ящиком относится к эпохе андроновской культуры. Музалевским же была най­дена зернотерка бронзового века на месте поселения у сов­хоза «Алексеевский».Эта и другие находки экспедиции находятся в област­ном историко-краеведческом музее. Возле самой турбазы, метрах в трехстах на северо-за­пад есть следы поселения, разведка которого показала, что здесь жили люди начиная с эпох неолита, бронзы до вре­мени поздних кочевников.Наскальные рисунки-символы встречаются в скалис­той долине урочища Найзатас, где изображены картины древнего кочевого быта, на прибрежных скалах у озера Джасыбай, в урочище Оленты и в других местах.Эти ри­сунки-символы писались несколько тысячелетий назад. Вблизи многих памятников культуры доисторических времен проходят туристские тропы. Гости Баянаула с увле­чением слушают рассказы ведущих экскурсии работников Павлодарского экскурсионного бюро.Есть много доказательств, что здешние места - один из очагов рудного производства эпохи бронзы. Об этом гово­рят не только находки бронзовых изделий, но и следы гор­ных разработок и плавильных печей.В 1839 году эксплуатацию некоторых медных и свин­цовых месторождений, открытых людьми той эпохи, начали барнаульские купцы Поповы. К таким разработкам отно­сятся заброшенные теперь рудники в Жусалах и Александровке.О них напоминают холмики ярко-зеленой породы и другие остатки рудных разработок. Историческим памят­ником развития промышленности в павлодарском Приир­тышье является рабочий поселок Баянаульского района Майкаин.По преданиям, разработки полиметаллических руд здесь велись еще скифскими племенами. В первой по­ловине XIX века его рудные залежи, как и Александровку, разрабатывал купец и промышленник Попов, а ватем ан­глийский концессионер Уркварт.На базе майкаинских руд в годы первой мировой войны был пущен свинцовый завод в Экибастузе. Примечательное историческое место и урочище Шокпак, вблизи центральной усадьбы совхоза «Алексеевский».Здесь находился медеплавильный рудник Попова «Влади­мирский». И в настоящее время выявлены большие запасы малахита - ценнейшего сырья для декоративно-художест­венных изделий. Недавно его эксплуатацию начала орга­низация Казкварцсамоцветы.яч

Источник:Приймак Д. П. «Баянаул заповедный» Алма-Ата, Казахстан, 1982.

www.silkadv.com

Смотрите также

• 
  Жизнь древних славян
• 
  Наследие древних цивилизаций
• 
  Живопись древнего рима
• 
  Древняя цивилизация египта
• Реферат древний рим
• 
  Характеристика древнего египта
• 
  Древняя русь тест
• Натурфилософия древней греции
• 
  Религии древнего востока
• Религии востока древнего
• 
  Древнего востока религии