На востокеконтинентальной Азии, на юг от пустыни Гоби и горных хребтов Куньлунь и Хинган,омываемых водами Тихого океана, находится страна, которая с древних временудивляла попавших туда иностранцев и своим величием, и не похожими ни на чтотрадициями, и многолюдностью, и достижениями науки и, особенно, техники. Странаэта называется Китаем.
ИсторияКитая насчитывает уже около 7 тыс. лет. Однако в древности под Китаем понималине совсем то, что в наше время. Территория Древнего Китая была несколько меньшесовременного и включала в себя долины великих рек Хуанхэ и Янцзы и лишьнекоторые соседние территории. Причем первоначально Китаем следует считать,вероятно, только долину Желтой реки, как переводится с китайского названиеХуанхэ.
Как и вовсех других странах древности, в Древнем Китае очень многое определялосьгеографическим и климатическим своеобразием региона. Китай был отрезан отдругих очагов древнейших цивилизаций горными хребтами и обширными пустынями,которые простирались на тысячи километров. Хотя и здесь первые поселениявозникли в долинах великих рек — Хуанхэ и Янцзы, своеобразие местного климата иналичие природных ресурсов обусловило тот факт, что Китай развивался подостаточно своеобразному пути.
Согласносовременным данным, не позднее V тысячелетия до н. э. в среднем течении Хуанхэскладывается неолитическая археологическая культура Хуншань, с которой ведутотсчет древнекитайской истории китайские археологи. Однако изучение культурыХуншань далеко от своего завершения. На сегодняшний день прямойпредшественницей древнекитайской цивилизации считается культура Яншао. Всередине III тысячелетия до н. э. культуру Яншао сменила ее преемница культураЛуншань, носители которой впервые в Китае начали использовать гончарный круг.
Отсутствиеписьменных памятников не дает возможности определить этническую принадлежностьнаселения долины Хуанхэ к V—III тысячелетиям до н. э. Тем не менее, китайскиеисторики, опираясь на древние легенды и предания, считают, что уже в IIIтысячелетии до н. э. в долине Хуанхэ жили прямые предки современных китайцев.Традиционная китайская историография начинает повествование с пяти предков,родоначальников китайского народа (у ди) — Хуанди, Чжуансюя, Ку, Яо и Шуня. Этипять предков обучили людей, бывших до этого дикарями, нормам цивилизации,земледелию, ремеслам, они же установили форму правления, порядокжертвоприношений, правила нравственности и должного поведения. Их правлениерассматривается как золотой век. Рождение Хуанди произошло около 2704 года дон. э., и время правления — с 2698 по 2598 год до н. э. Имя Хуанди связывается снанесением поражения «варварам» в большом сражении где-то в современнойпровинции Шаньси, которая дала возможность подчинить все племена на равнинеХуанхэ. После предков около 2205 или около 2100 годов до н. э. к власти в Китаепришла первая правящая династия — Ся.
Династиянасчитывает семнадцать владык, наиболее известны правители Юй, Ци, Фа, Цзе.Последний влюбился в красивую, но злую женщину, был деспотом, уничтожал целыероды, чем вызвал оскорбление Неба, что проявилось в восстании народа, передавшеговласть добродетельному Чэн Тану, основателю новой династии Инь.
Именно сИнь связаны наиболее ранние достоверные исторические сведения о Древнем Китае иего жителях. Датируется период Инь, или, как его называли сами жителитогдашнего Китая, Шан, примерно 1600—1027 годами до н. э. Дом Инь ведетпроисхождение от легендарного императора Ку. Четырнадцатый правитель Чэн Тансверг недобродетельного Цзе, последнего императора династии Ся, и сталоснователем новой китайской правящей династии — Инь.
Изучениепериода Инь отличается разнообразием подходов. В целом, Инь считается клановымобществом или раннегосударственным образованием, сложившимся и развивавшимсянезависимо от других центров современных ей древневосточных цивилизаций. Вархеологическом отношении прямыми предшественницами Инь считаются сложившиесяеще в V тысячелетии до н. э. в бассейне Хуанхэ на базе местного палеолита имезолита неолитические культуры Хуншао и расписной керамики Яншао, сменившиесяв середине III тысячелетия до н. э. поздненеолитической культурой чернойкерамики Луншань. По расовому типу шанцы в массе своей были монголоидами,включая правителей, хотя среди многочисленных изображений человека (в основномна бронзе) встречаются различные расовые типы, включая европеоидов. Некоторые данные(характерные индоевропейские особенности производства металлов, использованиеколесниц и лошадей) дали возможность предположить, что индоевропейские племенатохаров могли сыграть посредническую роль в проникновении в Китай элементовгородской цивилизации. Хотя инвентарь населения почти не изменился со временЛуншаньской культуры, технологически Инь принадлежит к бронзовому веку.Согласно господствующей в современной синологии точке зрения, технологияпроизводства бронзы, видимо, имеет местную основу. Значительное развитиеполучило ремесло, в особенности бронзолитей-ное, керамическое и косторезное.Кроме того, существовали и другие ремесла — обработка камня, раковин, золота идерева, изготовление оружия и военного снаряжения, ткачество и шелкопрядение. Высокийуровень ремесла был достигнут только в дворцовых мастерских. Быт простыхземледельцев мало изменился со времен неолита, будь то строения, орудия труда,хозяйственные поделки, одежда, украшения и т. п. Больших успехов достиглостроительное дело, что подтверждается обнаруженными в Чжэнчжоуском городищеостатками глиняной городской стены и фундаментами жилых построек, а такжеследами «дворцов» в последней иньской столице близ Аньяна.
Простыешанцы жили в хижинах-полуземлянках. Основой хозяйства являлось земледелие,значительную роль играло также животноводство, дополнявшееся промыслами, охотойи рыболовством. Наличие значительного числа надписей с гаданиями о дожде даетоснование делать вывод о существовании неполивного земледелия, целикомзависевшего от естественных осадков. В земледелии господствовал ручной труд сиспользованием преимущественно деревянных орудий (мотыги, серпы и т. п.) скаменными вкладышами или рабочими частями. Шанцам были хорошо известны зерновыекультуры — просо, пшеница, ячмень (ближневосточные по происхождению), чумиза,бобы, фасоль, конопля, рис. Выращивались также садово-огородные культуры,тутовые деревья, уже разводились шелковичные черви (шелкопряд). В пищуупотребляли грибы, ягоды, коренья и травы. Из домашних животных, судя понадписям, преобладали свинья и собака, но встречались также коровы и лошади,овцы и козы, куры, утки и гуси.
Во главегосударства стоял правитель. Основными непосредственными производителями вземледелии были полноправные общинники (чжун, чжун-жэнь — масса, множестволюдей). Земли делились, вероятно, на общинные, с которых кормились все членырода, и общественные, забота о содержании которых была функцией правителя. Этиполя обрабатывались инвентарем, получаемым из дворцовых ремесленных мастерских.Степени зависимости и различные категории чжун-жэнь не известны — считается,что все общинники находились на положении государственно-зависимых — по приказувана или представителей знати, начальников областей их посылали наземледельческие работы, использовали на охоте и в армии. Чужеземцы из числапленников (в основном это западные соседи — племена цян), которых приносили вжертву, могли использоваться на тяжелых вспомогательных работах, например, порасчистке земли для пашни.
Столицанаходилась под непосредственным управлением правителя и центральнойадминистрации. Здесь находились дворцы, мастерские, амбары, казармы, «большиеполя». Власть правителя была, по-видимому, ограничена советом знати, в которыйвходили земельный надсмотрщик, земельный староста, главный садовник, главныйпастух и другие. Правитель возглавлял коллегию жрецов, гражданскую и военнуюадминистрации.
Ополитической истории государства Шан мы знаем очень мало. Последним шанскимправителем был Чжоу Син. В 1027 году до н. э. его одолел представитель дома ЧжоуУ-ван. На этом период Инь заканчивается и начинается новый период — Чжоу.
Послепадения династии Инь в самом конце II тысячелетия до н. э. к власти в Китаеприходит династия Чжоу. Хотя традиционная китайская историография рассматриваетэту династию как третью из «трех династий» древнего Китая, после Ся и Инь идатирует ее XII—III веками до н. э., современные ученые считают ее второйисторически подтвержденной династией и первой, которую можно считать несомненнокитайской (хуася) с точки зрения этнической принадлежности. В настоящее времяЧжоу датируют примерно 1027—256 годами до н. э. Принято делить эту эпоху на двапериода: Западное Чжоу (1027 — 771 годы до н. э.) и Восточное Чжоу (770—255 или250 годы до н. э.). Начальный период Восточного Чжоу носит также названиеЧуньцю («Весны и осени», 722—481 годы до н. э.), а период замыкающий — Чжаньго(«Борющиеся царства», 403 — 221 годы до н. э.). Первым китайским правителем издинастии Чжоу, а у чжоусцев он назывался «ван», был У-ван, правивший в 1027 —1025 годы до н. э., которому удалось объединить весь Северный Китай. Последнимваном Западного Чжоу стал Пинван (770—720 годы до н. э.). При нем наблюдаетсяупадок власти ванов.
ГосударствоЧжоу было крупнее территориально и более многочисленно, чем государство Инь,оно имело более сложную социально-политическую организацию с администрацией натрех уровнях (местный, региональный и центральный) с большим количествомспециальных служб. В государстве была также многоступенчатая иерархическиорганизованная административно-политическая структура, основанная на клановых ивнеклановых патронажно-клиентных связях — система, санкционирующая илегитимизирующая все ступени власти, обеспечивавшая ощутимые привилегии дляверхов и, в первую очередь, престижный уровень потребления за счет ренты-налогас производителей и дани с зависимых соседей.
Дляконтроля за территорией, заселенной различными племенами, которая не примыкалак столицам государства, но считалась находившейся под непосредственнымполитическим контролем чжоусцев и их административного аппарата, былаиспользована иньская система уделов. Все земли делились на уделы,предоставлявшиеся в наследственное владение и управление родственникам иприближенным правителя. Пожалование удела предусматривало предоставление новомувладельцу исключительного права господства над всей управляемой территорией инад обитавшим там или переселенным туда населением. Естественно, все уделы былитесно связаны с центром, зависели от его помощи и военной поддержки в случаенужды.
Системауделов в условиях растянутых коммуникаций, непрочных связей, разноплеменногонаселения и слабости центра неизбежно вела к политической раздробленности.Одной из важных причин, приведших к такому результату, была необходимостьсоздания уделов-вотчин и служебных кормлений для администраторов высших рангов,приближенных и родственников чжоуских правителей. Одновременно шел процессвнутренней консолидации уделов, особенно сравнительно отдаленных от столиц ипотому более независимых от центра. Правители их в 4—6-м поколениях ужечувствовали себя полными хозяевами в своих уделах. Их подданные единодушновоспринимали своего удельного правителя как естественного и единственновозможного вождя. Внутренние связи в уделах усиливались за счет разраставшихсясемейно-клановых уз.
В VIII векедо н. э. в Китае начинается период Чуньцю, когда власть чжоуских вановпостепенно становится номинальной и многие правители объявляют себя ванами.Хотя чжоуский дом по-прежнему считается единственным обладателем мандата Неба,выделяются сильные княжества-гегемоны, стремящиеся подчинить себе более слабыевладения. Эти княжества назывались У ба («Пять гегемонов»), причем четыре изних были из «варварских» нехуасяских царств. Из них только Цинь признавалономинальную власть чжоуского вана. Они образуют лигу, оказывая друг другуподдержку, и по существу диктуют свои условия царскому дому Чжоу.
Натерритории этих царств шел процесс формирования культурно-генетической общностихуася, в ходе которого к середине I тысячелетия до н. э. образуется устойчивыйэтнокультурно-политический комплекс срединных царств (чжунго) и возникаетпредставление о их превосходстве над остальной периферией «варваров четырехстран света». Идея культурного приоритета чжунго жэнь (людей срединных царств)становится важным компонентом самосознания древних китайцев. Другиегосударства, возникшие на местной этнической основе, отличные от срединных поязыку и культуре, не уступавшие им ни по размерам, ни по уровню развития,ортодоксальная чжоуская традиция рассматривала как «варваров».
Господствующееположение в царствах периода Чуньцю принадлежало наследственной аристократии,связанной чаще всего родством с царскими домами. Она потомственно занималавысшие посты в государственном управлении, владела боевыми бронзовыми колесницами,составлявшими основу войска. В противовес ей правители стремились формироватьсвои армии из пехотных подразделений.
Начиная сVI века до н. э. повсеместно отмечается, с одной стороны, борьба знатных родовза захват власти в своих царствах, а с другой — наступление правителей напотомственные привилегии иерархической аристократии.
Весь VIIвек, а за ним и VI век до н. э. проходят в борьбе княжеств-гегемонов, причемцарский дом играет роль наблюдателя. По существу, владение Чжоу превращается врядовой удел, как и все остальные княжества, хотя правитель его продолжаетносить титул вана. В VI веке до н. э. это уже не являлось привилегией толькочжоуского дома: правители полуварварского южного владения Чу присвоили себеэтот титул. В данном факте сказалось полное бессилие чжоуской монархии.
В периодЧжаньго (V—III века до н. э.) выдвинулись семь сильнейших царств, боровшихсямежду собой за господство в стране. Чжоуский ван заискивал передмогущественными домами джу хоу. Посылка жертвенного мяса одному из князейрасценивалась, как знак особого расположения чжоуского вана — Сына Неба — кгегемону — ба, как признание силы ведущего в этот момент царства.
Это былотакже время быстрого экономического, социального и культурного развития страны.Войны между царствами в период Чжаньго закончились образованиемцентрализованной империи Цинь. Распространение железных орудий позволило выйтиза пределы речных пойм, расширить площадь обрабатываемых земель. Начало 2-йполовины I тысячелетия до н. э. характеризуется деятельностью по созданиюгидротехнических сооружений в бассейнах Хуанхэ, Хуайхэ и верховьях Янцзы.Социально-экономическое развитие этого периода определяется ростом обмена каквнутри княжеств, так и между отдельными княжествами, в сферу обмена втягиваютсяи соседние нехуасянские «варварские» племена. Распространяется монетная формаденег.
Ростторговли способствует отделению города от деревни и развитию городов —административно-политических и торговых центров; с другой стороны, приводит квыделению особого социального слоя — купечества. Наряду с купечеством,значительную роль стали играть ученые, которые предлагают свои услуги князьям вкачестве министров, чиновников. Так создается слой бюрократии, такжевытесняющий в политическом и экономическом отношениях наследственную чжоускуюаристократию.
В периодЧжаньго положение крестьянства, как его нам рисуют китайские источники, былонезавидным. Патриархально-рабовладельческая эксплуатация проникает в общину,разъедает ее изнутри. Крестьяне, сидевшие на княжеских или общинных землях,обязаны были, кроме налога — ренты князю, отдавать часть урожая в пользу«духов» земли, на весенние и осенние жертвоприношения и так далее. Мощныйстимул получает также и частное рабовладение.
ПериодЧжаньго характеризовался резким обострением социальных противоречий; социальнаяборьба идет по многим линиям: между общинниками, рабами и их владельцами,внутри господствующей элиты. Частые упоминания источников о «смутах»свидетельствовали о том, что борьба эта велась на протяжении большого отрезкавремени.
Развитиетоварно-денежных отношений, возникновение общекитайских религиозно-философскихидеологий, осознание этнического единства «хуася» привело к объединительнымтенденциям. Постепенно началось укрупнение нескольких сильных царств за счетнасильственного присоединения их соседей.
Вмеждоусобной борьбе победило царство Цинь, которое до этого не занимало важногоместа в иерархии китайских государств периода Чжаньго и не выделялось развитымиэкономическими отношениями. Однако правителям Цинь удалось создатьмногочисленную и боеспособную армию, а также умело использовать дипломатическуюдеятельность и политические союзы для ослабления своих основных противников.Один за другим противники Цинь терпят военное поражение и их царства с серединыIII века до н. э. постепенно присоединяются к территории Цинь.
В 221 годудо н. э. правитель Цинь принял титул Цинь Шихуанди — «Первый император династииЦинь». Цинь Шихуанди провел широкие преобразования в стране с целью преодолетьместный сепаратизм и создать централизованное государство. Прежде всего быласоздана стройная система административного деления территории страны, причемособое внимание уделялось тому, чтобы новые административные границы несоответствовали старым границам между царствами или этнографическим границам.Начальники крупных административных единиц назначались лично императором иподчинялись исключительно ему. Основой этой административной системы сталиобщины, которые в своей внутренней жизни пользовались широкими правамисамоуправления. Должность руководителя такой самоуправляющейся общины былавыборной, но была предусмотрена и жесткая система ответственности, котораяподдерживалась круговой порукой. Также непосредственно императору подчинялся иразветвленный бюрократический аппарат, который должен был следить заисполнением императорских распоряжений. Отдельные ведомства занимались узкимивопросами: военными, финансово-фискальными, судебными.
Фискальнаясила государственного аппарата поддерживалась существованием крупного,практически всеохватывающего архива. Личный надзор за действием чиновничьегоаппарата, да и в целом за жизнью всей страны, осуществлялся через доверенныхимператорских лиц — инспекторов.
Остальныереформы также были направлены на преодоление прежней раздробленности. Былавведена единая законодательная система, которая отличалась непомернойжестокостью в наказаниях. В основу этой системы лег принцип ответственности запреступления виноватого (естественно в случае его бегства, его родичей или дажеотносительно близких людей). Уничтожались и преследовались все религиозныекульты, которые были или даже могли бы быть связаны с местным сепаратизмом.Так, Цинь Шихуанди приказал унифицировать китайскую письменность и уничтожитьее местные варианты, а заодно и неугодные ему произведения мудрецов древности.Проведенная унификация системы мер и весов в государстве, а также унификацияденежной единицы, способствовали созданию единого торгового механизма в стране,а также усилило влияние товарно-денежных отношений. В целом государствопоощряло торговлю. Однако надо отметить, что полностью местный сепаратизмискоренить не удалось.
ЦиньШихуанди удалось нанести серьезные поражения внешним врагам в наступательныхвойнах. Была значительно расширена территория государства на юге, где обиталинеродственные китайцам народы. Впервые за долгое время китайские армии перешлив наступление на кочевые племена севера. Племена сюнну (хунну) были отброшенына несколько дней пути от реки Хуанхэ. Однако угроза с севера продолжалаоставаться. Для защиты от северных варваров Цинь Шихуанди приказывает построитьоборонительную стену, которую мы знаем теперь как Великую Китайскую стену.Небольшие участки стены на наиболее опасных направлениях уже строились доправления династии Цинь, но теперь стояла задача создать непрерывноеоборонительное сооружение, которое в будущем протянется на 4 тыс. км. Для стольграндиозного строительства начали активно переселять людей в северные районы.Кроме того, сюда переселялись военные поселенцы и направлялось огромное количествопреступников, так как даже мелкие правонарушения жестоко каралисьзаконодательством Цинь Шихуанди. В результате строительство Великой Китайскойстены было воспринято народом как страшное бедствие, а со временем возникломножество легенд, что внутри стены находятся многочисленные погребения еестроителей. Большие материальные ресурсы были брошены и на строительствогробницы Цинь Шихуанди, для чего была удалена внутренность целой горы. Гробницабыла устроена как настоящая страна, где были горы из редких камней, текли рекииз ртути, а на небе сверкали звезды из драгоценных камней. Покой императорадолжны были охранять несколько тысяч терракотовых воинов, прообразами которых,видимо, послужили солдаты личной гвардии императора. В 210 году до н. э. ЦиньШихуанди умер и был похоронен в своей гробнице. Но его империя ненадолгопережила его. Жестокое правление императора еще при его жизни вызывалонедовольство в народе, но страх, видимо, преобладал. После смерти Цинь Шихуандинедовольство стало постепенно, но все быстрее приобретать зримые черты. Кое-гдеожил и местный патриотизм.
В 209—207годы до н. э. произошло широкое народное восстание, которое началось в одном избывших царств. Подавить его не удалось. Войска часто оказывались на стороненарода, а скоро схожие выступления начались и в других районах. Власть династииЦинь рухнула.
Однако надоотметить, что 14-летний период правления Цинь во многом стал примером дляподражания для последующих китайских династий: идея единой нации, единаяцентрализованная держава, разветвленный бюрократический аппарат, а иногда идоля деспотизма, как отличительная черта правления могущественного правителя.
Нанекоторое время после падения Цинь в 207 году до н. э. предводители разныхотрядов повстанцев боролись между собой. В 202 году до н. э. один из нихпровозгласил себя императором под именем Гао-цзу (202—195 годы до н. э.).Возникла новая династия — Хань, которая стала вершиной политического развитияДревнего Китая.
Гао-цзу несумел полностью воссоздать централизованную административную системууправления. Часть территорий перешла под фактический контроль местных военныхпредводителей, которые признавали власть императора.
Значительноболее успешную политику Гао-цзу проводил в сфере экономики. Опыт свержениядинастии Цинь показал, что надо считаться с интересами народа. Кроме того,опустошение людских и материальных ресурсов в период внутренней войны требоваловосстановления экономики страны. Гао-цзу отменил рабское состояние техкитайцев, которые были вынуждены продать себя под угрозой нищенства и голода иразрешил им вернуться на прежнее местожительство. Этим он обеспечил притокрабочих рук в деревню. Были даны многочисленные временные льготы крестьянскимсемьям, налоги были уменьшены в 5 — 8 раз. Действенность политики Гао-цзу и егоближайших потомков в сельскохозяйственной и экономической сфере доказываетрезкий взлет численности китайского населения. По подсчетам современных ученыхона выросла до 60 млн. человек — приблизительно половина населения земного шарав то время.
Наивысшегорасцвета империя Хань достигла во время правления императора У-ди (140—87 годыдо н. э.). Ему удалось добиться резкого ослабления влияния местной аристократиина императорскую власть. Земельные владения аристократии уменьшились.
У-ди вновьвернулся к политике создания всеобъемлющего чиновничьего аппарата дляукрепления и контроля за жизнедеятельностью страны. Опираясь на принципыконфуцианства, которому У-ди фактически придал статус общегосударственнойидеологии была создана система подготовки будущих чиновников. Практически статьчиновником мог теперь только человек, который закончил учебное заведение встолице и сдал экзамены. Характерно, что поступление в подобные учебныезаведения не ограничивали социальные и сословные рамки. Но так как бедняки немогли заплатить за обучение, то можно говорить о чисто экономическихпрепятствиях на пути получения образования.
Императорыдинастии Хань вели активную внешнюю политику. Вначале эта деятельность вомногом была вынужденной: в конце III века до н. э. племена сюнну оказалисьобъединены под властью наследственного правителя с титулом шаньюй. Созданиегосударства сюнну дало им возможность проводить успешные войны с Китаем, ипервые императоры ханьской династии только с трудом отбивали нападениявоинственных кочевников.
Ханьскиеправители вели активную дипломатическую деятельность. Посольства отправлялись вСреднюю и Центральную Азию, где китайцам удалось установить дипломатическиеконтакты с местными государствами. Одновременно китайская армия началапроникновение в пустынные западные области. Здесь создавались военные форпостыи система поселений для обеспечения жизнедеятельности нового торгового пути длякитайских товаров, особым спросом среди которых пользовался шелк. Этот путь намизвестен как Великий шелковый путь, который прошел до границ Римской империи икоторый функционировал более тысячи лет.
Великийшелковый путь пробил изоляцию китайской цивилизации и начался активный обмендостижениями: материальными и культурными. Так, например, в Китае появляется даженовая религия — буддизм.
Неоднократнопредпринимались и попытки найти прямой путь в Индию, о которой также сталоизвестно по сообщениям дипломатов. Попытки проникнуть в Индию на южномнаправлении не дали результата, но привели к многочисленным войнам, в ходекоторых в 109 году до н. э. войска Хань захватили Корею.
Врезультате войн императора У-ди империя Хань на треть увеличила своютерриторию. Однако скоро сказались и очень значительные отрицательные итогиэтой политики. Все силы страны оказались направлены для ведения
постоянныхвойн. Увеличились налоги на армию. Многочисленные мобилизации забирали издеревень самых трудоспособных работников. В результате в сельском хозяйстве,важнейшей отрасли экономики того времени, начался кризис и разорение крестьянскихсемей. Постепенно начали сокращаться посевные площади. В некоторых регионахвновь оживилась практика продажи себя или своих детей в рабство за долги илииз-за голода. Количество рабов-китайцев постоянно росло, приближаяськ.количеству рабов-чужеземцев. В условиях крестьянского разорения началсяпроцесс обезземеливания крестьян. Община отступала под натиском крупныхземельных собственников, которые разными путями накапливали бывшие общинныеземли, чему благоприятствовала возможность свободной купли-продажи земли вКитае. Теперь крестьяне вынуждены были только арендовать землю крупныхземлевладельцев. В результате уже в самом конце своего правления У-ди признал,что страна не выдерживает столь активных завоевательных войн и приостановил их.
Однакопростой отказ от ведения войн уже не мог разрешить всех проблем в стране.Попытки реформ провалились, встретив сопротивление разбогатевшей верхушкисобственников и бюрократического аппарата. Сначала изредка начали возникатьстихийные народные выступления, о возможности которых уже успели позабыть верхиХаньской империи.
В 18 годун. э. началось широкое народное восстание на востоке страны. Оно получилоназвание — восстание «краснобровых». Восставшие создали боеспособную армию,которая одержала ряд побед над правительственными войсками. Вскоре и в другихрайонах страны возникли новые очаги вооруженных выступлений. Император погиб ив 25 году н. э. один из предводителей восстания объявил себя императором ГуанУ-ди (25—57 годы н. э.). Новая династия получила название Восточная Хань, таккак столица была перенесена на восток, в город Лоян.
Гуан У-дипровел широкие преобразования, направленные на оживление экономики и сельскогохозяйства. Прежде всего, как и двумя столетиями ранее, из рабства былоосвобождено подавляющее большинство китайцев по происхождению. Кроме того, былиограничены возможности делать из свободного китайца раба. Вновь резко былснижен пресс налогов и различного рода государственных повинностей.
Особенноевнимание было уделено освоению земель на юге Китая, в бассейне Янцзы и южнее,которые относительно недавно вошли в состав империи. Государство поощряет здесьсоздание оросительных систем. Одновременно широкие государственные мероприятияпроходят и в районах старого земледелия.
Все этимероприятия дали свои результаты и вновь укрепили Ханьскую империю. И вновьпотомки Гуан У-ди, стабилизировав внутреннее положение, переходят к активнойвнешней политике.
Вновьглавным объектом интересов стали территории на Великом шелковом пути.Активизации китайской политики здесь способствовало и начало междоусобиц встане давнего противника — племен сюнну. Используя внутренние противоречиясюнну, китайцам удалось в 70-е годы. I века нанести несколько поражений своимпротивникам и вновь возобновить контроль над отрезком Великого шелкового путидо Синьцзяна. Большая часть племени сюнну после этого откочевала в степисовременного Казахстана, чтобы, восстановив силы, через несколько вековворваться разрушительным вихрем уже в пределы распадающейся Римской империи. ВЕвропе они стали известны под названием «гунны». Вновь были налаженыполитические и торговые отношения со странами Средней Азии. В 98 году н. э.было даже отправлено специальное посольство в Рим для установления прямыхконтактов. Однако противодействие посредников в торговле уже практически награницах Римской империи сорвало посольскую миссию. Тем не менее артисты ифокусники из Римской империи появлялись при дворах китайских императоров. ВКитае часто бывали купцы из многих азиатских стран.
Однаковойны на западных рубежах не ослабевали. Империя Хань стала проводить активнуюполитику на заселение здешних земель китайцами и на переселение покоренныхварваров в различные регионы Китая, в основном на север. Но на местопереселенных варваров приходили новые племена из глубины азиатского континента.Война вновь превратилась в бесконечную.
И вновьповторился процесс кризиса в стране. Вновь все большее влияние сталисосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники, которыепрактически стали новой аристократией и получили название «сильные дома». Онисоздают хозяйство, в котором трудились зависимые от них крестьяне. Вскоре«сильные дома» стали бороться уже за влияние на императорскую власть. Борьбагруппировок вокруг трона еще сильнее ослабила власть императоров.
Народноенедовольство возглавили даосские тайные секты, которые были близки к народу,но, кроме того, обладали хорошей внутренней организацией. Поэтому народноевосстание в 184 году вспыхнуло сразу в нескольких достаточно отдаленныхпунктах. Оно было подготовлено и руководилось Чжан Цзяо. Символом восстаниястали головные желтые (цвет справедливости и власти) повязки. Восстание вошло висторию как восстание «желтых повязок».
Императорскаяармия и ополчения «сильных домов» нанесли несколько чувствительных ударов повосставшим. Погиб Чжан Цзяо, что лишило восстание единого руководства. Ностихийные выступления повсеместно продолжались и подавить восстание власти былине в силах.
Кроме того,росло могущество «сильных домов», которые теперь в открытую вступили в борьбуза власть в стране. В 192 году последний император Хань погиб в результатезаговора.
www.ronl.ru
Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)
Период Чжаньго — вершина древнекитайской и, с некоторыми оговорками, всей традиционной китайской цивилизации. Именно здесь находится первоначало, точка отсчета многого из того, что на протяжении последующих тысячелетий считалось в Поднебесной самым важным. В это время были записаны все важнейшие древнекитайские тексты, в том числе и почти все каноны, начиная с «Луньюя». Эти тексты, равно как и многие несохранившиеся записи и устные предания той поры, легли в основу чуть более позднего по времени ханьского исторического монумента — многотомной книги Сыма Цяня, большая часть которой посвящена подробному описанию доханьской истории.
Разумеется, в одном томе невозможно было рассказать обо всем, что произошло в Чжаньго и что было записано в то время. Однако автор стремился дать характеристику важнейшим событиям, проблемам, процессам, деятелям и текстам этого периода и завершил том главой, в которой были обобщены некоторые основные параметры сложившейся в почти завершенном своем виде древнекитайской цивилизации. Что остается сказать в заключение работы, занявшей много лет и материализовавшейся ныне в трех томах, посвященных древнему Китаю?
Прежде всего несколько слов о специфике всего древнекитайского исторического процесса. Как мог увидеть читатель, он необычен. В древнем Китае на протяжении первого тысячелетия существования не было характерной для всех развитых цивилизованных обществ древности религиозной системы с ее богами, храмами, жрецами и разветвленной мифологией, героическим эпосом, воспевающим богов и героев. То немногое, что появилось в конце Чжаньго и было тесно связано с даосизмом, оказалось не в состоянии заполнить вакуум, о котором идет речь. Он был заполнен намного раньше ритуальной этикой и социальным церемониалом, культом предков и всеобщим устремлением к упорядочению норм посюсторонней жизни, к Порядку и Гармонии, что стало центром всей системы ценностей в традиционном Китае (и, добавим, остается им и сегодня).
Столь необычная специфика системы духовных и материальных ценностей древнего Китая обусловила весь исторический путь этой великой страны. Она придала ей гигантскую внутреннюю силу, позволявшую, как ваньке-встаньке, подниматься на ноги после всех страшных внешних и внутренних катастроф и катаклизмов, которые выпадали на ее долю. Китай можно было завоевать, но его нельзя было уничтожить. Даже география, отдалившая эту огромную страну от других цивилизованных обществ, но способствовавшая налетам на нее северных варваров-степняков, служила в конечном счете ее интересам. Все варварские народы, захватывавшие Китай подчас на долгое время, исчисляемое веками, неизменно окитаивались. Согласно классической поговорке ханьских времен, Китай можно завоевать, сидя на коне, но управлять Поднебесной, сидя на коне, нельзя. Нужно слезть с коня. А коль скоро варвары-степняки слезали со своих коней, осваивали императорские дворцы и брали себе в жены обольстительных китаянок, они уже не могли не окитаиться. Их дети и тем более внуки и правнуки, рожденные китаянками и воспитанные в китайском духе, становились китайцами. Даже имена их оказывались китайскими по той простой причине, что обозначались китайскими иероглифами (у варваров своей грамоты обычно не было). Показательно, что даже свою привычную пищу, в которой львиную долю составляли молочные продукты, северные степняки не смогли сохранить.
Сила и духовная мощь древнекитайской цивилизации влияли не только на вторгавшихся в нее северных варваров, но и на соседей Китая на востоке (Корея, Япония) и юге (Вьетнам), не говоря уже о территории Южного Китая, осваивавшейся в основном в раннем средневековье и ставшей затем рисовой житницей страны. И хотя на юге, тем более на оторванных от континента островах Японии были и свои традиции, все эти регионы справедливо считаются принадлежащими к единой великой семье народов, питавшихся духовным наследием древнего Китая. И к слову, именно это наследие оказалось для всех них благотворным.
Специфика древнекитайской цивилизации, завершившейся созданием имперской структуры, сделала Китай «непотопляемым». Эту страну можно было на время расчленить. Более того, на юге было и остается немало диалектов, существенно отличных от северного, основного, что порой способствовало росту местного национального самосознания и стремлению к сепаратизму, а то и к расколу единого государства. В Китае были времена, когда он веками находился в раздробленном состоянии. Но сознательного движения к сепаратизму не было никогда. Важную роль играла система иероглифов, письменность, которая была одинаково понятна говорящим на разных диалектах. Однако этот факт нельзя считать решающим. Иероглифическое письмо китайского происхождения было широко распространено и длительное время составляло основу грамоты и в Корее, Вьетнаме или Японии, что, однако, не способствовало слиянию этих стран с Китаем. Поэтому, отмечая роль иероглифики, необходимо одновременно признать, что Китай скрепляли воедино более сильные связи. А истоки этих связей уходят именно в древнюю китайскую цивилизацию, в китайскую систему ценностей со всеми ее особенностями, порой весьма отличными от корейских, японских либо вьетнамских.
Китай толерантен и миролюбив. Это — весьма ценные качества, выработанные не столько древней историей (она, как о том шла речь во всех трех томах, была насыщена войнами), сколько рядом иных факторов, как духовных, так и естественно-географических. Воевать с кочевниками (северными варварами) — неблагодарная задача для оседлого населения любой страны. И хотя вести такие войны порой приходилось, Китай редко добивался в них успеха. Да ему и не нужен был этот успех. Напротив, его задачей было отгородиться от кочевников, для чего в самом начале имперского периода деспотичным Цинь Ши-хуанди была выстроена Великая Китайская стена — одно из величайших чудес света. Не имели смысла и завоевания стран Южных морей, хотя Китай порой посылал туда внушительные экспедиции, а многие тысячи китайцев южных провинций переселялись в эти страны, неся с собой — что очень важно отметить— китайскую культуру труда и быта, социальную и производственную дисциплину, умение с выгодой торговать и т. п. Огромное количество колоний зарубежных китайцев, чайна-таунов, как их обычно именуют, сегодня имеются едва ли не во всех странах мира, причем всюду китаец— образец редкого трудолюбия, высокого мастерства, успеха и быстрой и активной адаптации с сохранением своего лица, языка и основных цивилизационных ценностей.
Китайская семья традиционно крепка (хотя сегодня в самом Китае заметны признаки ее существенной трансформации), и эта прочность придает дополнительную силу чайна-таунам, причем численный рост китайцев как в своей стране, так и во всем мире обычно — если не считать крайних националистов или недовольных бедняков в странах Южных морей, например в Индонезии, в дни кризисов — никого не пугает. Не пугает потому, что китайцы при всем их экономическом процветании не отличаются ни ярко выраженным стремлением к наживе, ни воинственной защитой своего имущества. Конечно, бывают среди тех же китайцев и бандиты, и пираты, и жестокие тираны. Но доля их в истории и в современной жизни планеты сравнительно невелика. Неизмеримо больше законопослушных граждан, а среди них тех, кто стремится к постоянному самоусовершенствованию в меру своих сил и способностей. И там, где им для этого предоставлены возможности (например, в США), многие из них становятся выдающимися мастерами своего дела, нередко учеными с мировым именем, лауреатами Нобелевской премии.
Древнекитайская цивилизация со всеми ее особенностями весьма способствовала возникновению сильной и внутренне крепкой, отличающейся стабильностью империи. В рамки трехтомника не вошел рассказ даже о первых китайских династиях — кратковременной Цинь и довольно долго просуществовавшей Хань. Но очень важно заметить, что и легизм с его крайне жестким и близким к тоталитаризму авторитарным режимом, который, собственно, и привел Цинь к быстрому падению, и наученное опытом Цинь реформированное Сюнь-цзы и Дун Чжун-шу конфуцианство династии Хань, как, впрочем, и элементы доктрин многих иных школ мысли периода Чжаньго, внесли свой весомый вклад в создание прочного фундамента империи. И хотя сразу же после этого наступили критические для нее времена (Троецарствие и Нань-бэй чао, т. е. период северных и южных династий), империя не только более или менее спокойно их пережила, но и сумела набрать силы, чтобы переварить чуждые ей племена северных кочевников и в период династий Суй, Тан и особенно Сун (VI–XIII вв.) достичь огромных успехов. Одним из них была установившаяся и обретшая внутреннюю силу и прочность система экзаменов, благодаря которой все способные получили реальную возможность доказать свое превосходство и вместе с учеными степенями обрести высокое право управлять страной по заветам великих предков. Это право реализовывалось ими — что существенно заметить — отнюдь не догматически. Умные чиновники умело управляли империей, что, собственно, и привело ее к успеху. И лишь вторжение монголов прекратило стабильное существование Китая; причем на сей раз даже недолгое, менее века, господство кочевников нанесло стране огромный урон, что сказалось и на ситуации в период пришедшей на смену монголам китайской династии Мин.
Как известно, в период второй (поздней) династии Хань на базе философского даосизма и древнекитайских суеверий сложилась религия даосов. Первоначально она не имела широкого распространения. Но вскоре, в период раздробленности (Троецарствие и Нань-бэй чао), в Китай прибыли миссионеры из Индии и соседних с северной ее частью стран, которые принесли с собой так называемый северный буддизм Махаяны. Буддисты помогли даосам обрести внутреннюю устойчивость, а даосы способствовали укреплению и китаизации буддизма Махаяны (подробнее см. [Васильев Л.C., 1970]). Обе религии, действовавшие вначале сообща, вскоре разделились и стали теми развитыми религиозными системами, которых не было в древнем Китае. Однако ни вместе, ни порознь они не сумели стать выше официального имперского конфуцианства и потому разделили между собой более скромные второе и третье места в системе духовной культуры и религиозных представлений имперского Китая. Позже на этой общей основе возник своеобразный религиозный синкретизм, в котором все три учения миролюбиво соединились, причем первое место осталось за конфуцианством. Как конфуцианство, так и религиозный даосизм и китайский буддизм сыграли огромную роль в культурном развитии Китая.
В заключении я хотел бы обратить внимание на то, что при всем своем пиетете к великой древности имперский Китай не стоял на месте, хотя иногда могло казаться, что это именно так. Конечно, по сравнению с динамичной и особенно постренессансной предкапиталистической Европой Китай — как, впрочем, и весь Восток в самом широком смысле этого слова (не географическом, а историко-культурном) — можно было бы считать почти что спящим. Консервативная стабильность на традиционном Востоке всегда ценилась превыше всего, причем для этого были веские основания. Однако на деле Китай шел понемногу вперед, делая важные открытия и совершенствуясь во многих сферах производства и культуры. Другое дело, что имперская структура Китая — как и аналогичная структура всего традиционного Востока — принципиально отличалась от европейской. Европа, пусть не вся и далеко не сразу, унаследовала от античности свободу и собственность, право и защищающие интересы граждан административные органы. Восток не знал этого, а богатые собственники там находились под жестким контролем чиновника. Поэтому восточные (и китайские, в частности) богатые собственники не имели потенций для развития иного, чем традиционный, типа. Но показательно, что как только эта традиционная структура была разрушена колонизаторами, принесшими с собой новые структурные принципы, свойственные Европе с античных времен (в Китае это произошло в XIX–XX вв.), Китай начал быстрыми темпами трансформироваться. И сегодня, в начале XXI в., он демонстрирует удивительные темпы развития, сохраняя, впрочем, пока и многое из вчерашнего прошлого, что еще долго будет мешать ему быстрыми шагами идти вперед.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Заключение. Л.C. Васильев.Древний Китай. Том 3. Период Чжаньго (V-III вв. до н.э.). История древней Евразии
Л.C. Васильев
Период Чжаньго — вершина древнекитайской и, с некоторыми оговорками, всей традиционной китайской цивилизации. Именно здесь находится первоначало, точка отсчета многого из того, что на протяжении последующих тысячелетий считалось в Поднебесной самым важным. В это время были записаны все важнейшие древнекитайские тексты, в том числе и почти все каноны, начиная с «Луньюя». Эти тексты, равно как и многие несохранившиеся записи и устные предания той поры, легли в основу чуть более позднего по времени ханьского исторического монумента — многотомной книги Сыма Цяня, большая часть которой посвящена подробному описанию доханьской истории.
Разумеется, в одном томе невозможно было рассказать обо всем, что произошло в Чжаньго и что было записано в то время. Однако автор стремился дать характеристику важнейшим событиям, проблемам, процессам, деятелям и текстам этого периода и завершил том главой, в которой были обобщены некоторые основные параметры сложившейся в почти завершенном своем виде древнекитайской цивилизации. Что остается сказать в заключение работы, занявшей много лет и материализовавшейся ныне в трех томах, посвященных древнему Китаю?
Прежде всего несколько слов о специфике всего древнекитайского исторического процесса. Как мог увидеть читатель, он необычен. В древнем Китае на протяжении первого тысячелетия существования не было характерной для всех развитых цивилизованных обществ древности религиозной системы с ее богами, храмами, жрецами и разветвленной мифологией, героическим эпосом, воспевающим богов и героев. То немногое, что появилось в конце Чжаньго и было тесно связано с даосизмом, оказалось не в состоянии заполнить вакуум, о котором идет речь. Он был заполнен намного раньше ритуальной этикой и социальным церемониалом, культом предков и всеобщим устремлением к упорядочению норм посюсторонней жизни, к Порядку и Гармонии, что стало центром всей системы ценностей в традиционном Китае (и, добавим, остается им и сегодня).
Столь необычная специфика системы духовных и материальных ценностей древнего Китая обусловила весь исторический путь этой великой страны. Она придала ей гигантскую внутреннюю силу, позволявшую, как ваньке-встаньке, подниматься на ноги после всех страшных внешних и внутренних катастроф и катаклизмов, которые выпадали на ее долю. Китай можно было завоевать, но его нельзя было уничтожить. Даже география, отдалившая эту огромную страну от других цивилизованных обществ, но способствовавшая налетам на нее северных варваров-степняков, служила в конечном счете ее интересам. Все варварские народы, захватывавшие Китай подчас на долгое время, исчисляемое веками, неизменно окитаивались. Согласно классической поговорке ханьских времен, Китай можно завоевать, сидя на коне, но управлять Поднебесной, сидя на коне, нельзя. Нужно слезть с коня. А коль скоро варвары-степняки слезали со своих коней, осваивали императорские дворцы и брали себе в жены обольстительных китаянок, они уже не могли не окитаиться. Их дети и тем более внуки и правнуки, рожденные китаянками и воспитанные в китайском духе, становились китайцами. Даже имена их оказывались китайскими по той простой причине, что обозначались китайскими иероглифами (у варваров своей грамоты обычно не было). Показательно, что даже свою привычную пищу, в которой львиную долю составляли молочные продукты, северные степняки не смогли сохранить.
Сила и духовная мощь древнекитайской цивилизации влияли не только на вторгавшихся в нее северных варваров, но и на соседей Китая на востоке (Корея, Япония) и юге (Вьетнам), не говоря уже о территории Южного Китая, осваивавшейся в основном в раннем средневековье и ставшей затем рисовой житницей страны. И хотя на юге, тем более на оторванных от континента островах Японии были и свои традиции, все эти регионы справедливо считаются принадлежащими к единой великой семье народов, питавшихся духовным наследием древнего Китая. И к слову, именно это наследие оказалось для всех них благотворным.
Специфика древнекитайской цивилизации, завершившейся созданием имперской структуры, сделала Китай «непотопляемым». Эту страну можно было на время расчленить. Более того, на юге было и остается немало диалектов, существенно отличных от северного, основного, что порой способствовало росту местного национального самосознания и стремлению к сепаратизму, а то и к расколу единого государства. В Китае были времена, когда он веками находился в раздробленном состоянии. Но сознательного движения к сепаратизму не было никогда. Важную роль играла система иероглифов, письменность, которая была одинаково понятна говорящим на разных диалектах. Однако этот факт нельзя считать решающим. Иероглифическое письмо китайского происхождения было широко распространено и длительное время составляло основу грамоты и в Корее, Вьетнаме или Японии, что, однако, не способствовало слиянию этих стран с Китаем. Поэтому, отмечая роль иероглифики, необходимо одновременно признать, что Китай скрепляли воедино более сильные связи. А истоки этих связей уходят именно в древнюю китайскую цивилизацию, в китайскую систему ценностей со всеми ее особенностями, порой весьма отличными от корейских, японских либо вьетнамских.
Китай толерантен и миролюбив. Это — весьма ценные качества, выработанные не столько древней историей (она, как о том шла речь во всех трех томах, была насыщена войнами), сколько рядом иных факторов, как духовных, так и естественно-географических. Воевать с кочевниками (северными варварами) — неблагодарная задача для оседлого населения любой страны. И хотя вести такие войны порой приходилось, Китай редко добивался в них успеха. Да ему и не нужен был этот успех. Напротив, его задачей было отгородиться от кочевников, для чего в самом начале имперского периода деспотичным Цинь Ши-хуанди была выстроена Великая Китайская стена — одно из величайших чудес света. Не имели смысла и завоевания стран Южных морей, хотя Китай порой посылал туда внушительные экспедиции, а многие тысячи китайцев южных провинций переселялись в эти страны, неся с собой — что очень важно отметить— китайскую культуру труда и быта, социальную и производственную дисциплину, умение с выгодой торговать и т.п. Огромное количество колоний зарубежных китайцев, чайна-таунов, как их обычно именуют, сегодня имеются едва ли не во всех странах мира, причем всюду китаец— образец редкого трудолюбия, высокого мастерства, успеха и быстрой и активной адаптации с сохранением своего лица, языка и основных цивилизационных ценностей.
Китайская семья традиционно крепка (хотя сегодня в самом Китае заметны признаки ее существенной трансформации), и эта прочность придает дополнительную силу чайна-таунам, причем численный рост китайцев как в своей стране, так и во всем мире обычно — если не считать крайних националистов или недовольных бедняков в странах Южных морей, например в Индонезии, в дни кризисов — никого не пугает. Не пугает потому, что китайцы при всем их экономическом процветании не отличаются ни ярко выраженным стремлением к наживе, ни воинственной защитой своего имущества. Конечно, бывают среди тех же китайцев и бандиты, и пираты, и жестокие тираны. Но доля их в истории и в современной жизни планеты сравнительно невелика. Неизмеримо больше законопослушных граждан, а среди них тех, кто стремится к постоянному самоусовершенствованию в меру своих сил и способностей. И там, где им для этого предоставлены возможности (например, в США), многие из них становятся выдающимися мастерами своего дела, нередко учеными с мировым именем, лауреатами Нобелевской премии.
Древнекитайская цивилизация со всеми ее особенностями весьма способствовала возникновению сильной и внутренне крепкой, отличающейся стабильностью империи. В рамки трехтомника не вошел рассказ даже о первых китайских династиях — кратковременной Цинь и довольно долго просуществовавшей Хань. Но очень важно заметить, что и легизм с его крайне жестким и близким к тоталитаризму авторитарным режимом, который, собственно, и привел Цинь к быстрому падению, и наученное опытом Цинь реформированное Сюнь-цзы и Дун Чжун-шу конфуцианство династии Хань, как, впрочем, и элементы доктрин многих иных школ мысли периода Чжаньго, внесли свой весомый вклад в создание прочного фундамента империи. И хотя сразу же после этого наступили критические для нее времена (Троецарствие и Нань-бэй чао, т.е. период северных и южных династий), империя не только более или менее спокойно их пережила, но и сумела набрать силы, чтобы переварить чуждые ей племена северных кочевников и в период династий Суй, Тан и особенно Сун (VI-XIII вв.) достичь огромных успехов. Одним из них была установившаяся и обретшая внутреннюю силу и прочность система экзаменов, благодаря которой все способные получили реальную возможность доказать свое превосходство и вместе с учеными степенями обрести высокое право управлять страной по заветам великих предков. Это право реализовывалось ими — что существенно заметить — отнюдь не догматически. Умные чиновники умело управляли империей, что, собственно, и привело ее к успеху. И лишь вторжение монголов прекратило стабильное существование Китая; причем на сей раз даже недолгое, менее века, господство кочевников нанесло стране огромный урон, что сказалось и на ситуации в период пришедшей на смену монголам китайской династии Мин.
Как известно, в период второй (поздней) династии Хань на базе философского даосизма и древнекитайских суеверий сложилась религия даосов. Первоначально она не имела широкого распространения. Но вскоре, в период раздробленности (Троецарствие и Нань-бэй чао), в Китай прибыли миссионеры из Индии и соседних с северной ее частью стран, которые принесли с собой так называемый северный буддизм Махаяны. Буддисты помогли даосам обрести внутреннюю устойчивость, а даосы способствовали укреплению и китаизации буддизма Махаяны (подробнее см. [Васильев Л.C., 1970]). Обе религии, действовавшие вначале сообща, вскоре разделились и стали теми развитыми религиозными системами, которых не было в древнем Китае. Однако ни вместе, ни порознь они не сумели стать выше официального имперского конфуцианства и потому разделили между собой более скромные второе и третье места в системе духовной культуры и религиозных представлений имперского Китая. Позже на этой общей основе возник своеобразный религиозный синкретизм, в котором все три учения миролюбиво соединились, причем первое место осталось за конфуцианством. Как конфуцианство, так и религиозный даосизм и китайский буддизм сыграли огромную роль в культурном развитии Китая.
В заключении я хотел бы обратить внимание на то, что при всем своем пиетете к великой древности имперский Китай не стоял на месте, хотя иногда могло казаться, что это именно так. Конечно, по сравнению с динамичной и особенно постренессансной предкапиталистической Европой Китай — как, впрочем, и весь Восток в самом широком смысле этого слова (не географическом, а историко-культурном) — можно было бы считать почти что спящим. Консервативная стабильность на традиционном Востоке всегда ценилась превыше всего, причем для этого были веские основания. Однако на деле Китай шел понемногу вперед, делая важные открытия и совершенствуясь во многих сферах производства и культуры. Другое дело, что имперская структура Китая — как и аналогичная структура всего традиционного Востока — принципиально отличалась от европейской. Европа, пусть не вся и далеко не сразу, унаследовала от античности свободу и собственность, право и защищающие интересы граждан административные органы. Восток не знал этого, а богатые собственники там находились под жестким контролем чиновника. Поэтому восточные (и китайские, в частности) богатые собственники не имели потенций для развития иного, чем традиционный, типа. Но показательно, что как только эта традиционная структура была разрушена колонизаторами, принесшими с собой новые структурные принципы, свойственные Европе с античных времен (в Китае это произошло в XIX-XX вв.), Китай начал быстрыми темпами трансформироваться. И сегодня, в начале XXI в., он демонстрирует удивительные темпы развития, сохраняя, впрочем, пока и многое из вчерашнего прошлого, что еще долго будет мешать ему быстрыми шагами идти вперед.
