ЭПОС ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ: ОТ МИФА К ЛОГОСУ. О ГЕНЕЗИСЕ ФИЛОСОФИИ В ИСТОРИИ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ. Эпос в древней греции

Литература Древней Греции и Рима

План лекции

1. Истоки древнегреческого эпоса.

2. Развитие лирических жанров в Греции.

3. Возникновение драматургии. Античный театр.

4. Литература Древнего Рима.Раннелитературный этап. Первейшими признаками, указывающими на отделение литературного творчества от фольклорного, обычно считаются появление зафиксированных в письменном виде, и следовательно, стабильных по объему и содержанию произведений, у которых имеется конкретный автор. Необыкновенная емкость, многовекторность формирующегося художественного мира скажется в том, что с самых начал в древнегреческой литературе будут складываться все три основных рода: эпос, лирика, драма.

Эпос — 1) род литературный, выделяемый наряду с лирикой и драмой; представлен такими жанрами, как сказка, предание, разновидности героического эпоса, эпопея, эпическая поэма, повесть, рассказ, новелла, роман, очерк. Эпосу, как и драме, свойственно воспроизведение действия, развёртывающегося в пространстве и времени, — хода событий в жизни персонажей. Специфическая же черта эпоса — в организующей роли повествования. Носитель речи (сам автор или рассказчик) сообщает о событиях и их подробностях как о чём-то прошедшем и вспоминаемом, попутно прибегая к описаниям обстановки действия и облика персонажей, а иногда — к рассуждениям. Эпическое повествование ведётся от лица повествователя, своего рода посредника между изображаемым и слушателями (читателями), свидетеля и истолкователя происшедшего. Объём текста эпического произведения, которое может быть как прозаическим, так и стихотворным, практически неограничен — от рассказов-миниатюр (ранний Чехов, О. Генри) до пространных эпопей и романов («Махабхарата» и «Илиада», «Война и мир» и «Тихий Дон»). Эпос может сосредоточить в себе такое количество характеров и событий, которое недоступно другим родам литературы и видам искусства (с ним могут соперничать лишь многосерийные телефильмы).

Лирика — один из трёх родов художественной литературы, в пределах которого мироотношение автора (или персонажа) раскрывается как непосредственное выражение, излияние его чувств, мыслей, впечатлений, настроений, желаний и пр. В лирическом образе через крупицу живого чувства (мысли, переживания) поэта выражает себя всё извечное бытие, глубинные социально-политические и духовно-исторические конфликты, напряжённые философские и гражданские искания. Это, в частности, находит отражение и в тематическом выделении таких видов лирики, как философская, гражданская , любовная, пейзажная и др. В лирике объективный мир обнаруживается через отношение к нему поэта.

Лирические произведения, передающее переливы и оттенки внутренней жизни, отдельные мгновения душевного движения, может достигать предельной краткости, и тогда в лирике особенно явно проступает внешне-структурное отличие от эпоса, тяготеющего к развернутости во времени и пространстве, к монументальности. Лирическое произведение остаётся законченным, художественно-целостным созданием.

Драма принадлежит одновременно театру и литературе: являясь первоосновой спектакля, она вместе с тем воспринимается и в чтении. Драма (в литературе) сформировалась на основе эволюции театрального искусства: выдвижение на первый план актёров, соединяющих пантомиму с произносимым словом, знаменовало её возникновение как рода литературы. Его специфику слагают: сюжетность, т. е. воспроизведение хода событий; драматическая напряжённость действия и его членение на сценические эпизоды; непрерывность цепи высказываний персонажей; отсутствие (или подчинённость) повествовательного начала.

Драме присуща глубокая конфликтность; её первооснова — напряжённое и действенное переживание людьми социально-исторических или «извечных», общечеловеческих противоречий. Драматизм, доступный всем видам искусства, закономерно доминирует в драме. Конфликты находят воплощение в действии — в поведении героев, в их поступках и свершениях. Большинство драм построено на едином внешнем действии (что соответствует принципу «единства действия» Аристотеля), основанном, как правило, на прямом противоборстве героев. При этом действие прослеживается от завязки до развязки, захватывая большие промежутки времени, или же берётся лишь в его кульминационном моменте, близком к развязке.

Основным материалом для древнегреческого героического эпоса являлись хронологически удаленные ключевые моменты легендарно-мифологического прошлого (например, к событиям под Троей, падение которой относят к рубежу ХIII–ХII вв. до н. э., литература обратится лишь через четыреста лет). Эта дистанция во времени – важное художественное открытие эпоса. Автору предоставляются дополнительные возможности идеализации героев, смещения акцентов с внешней конкретики быта и поступков (они как бы остаются атрибутом прошлого) на внутренний мир персонажей, их духовное величие, истинно героическую самоотверженность. Древнейшими сохранившимися памятниками греческой литературы являются героические поэмы «Илиада» и «Одиссея», в основу которых положены сюжеты из троянского мифо-легендарного цикла.

Аттический (классический) период. Коллизии утверждения нового миропонимания, жесткое, вплоть до альтернативного, столкновение неписаных законов традиции и рока с гражданскими установлениями полиса создают благоприятную почву для преимущественного развития драматического искусства. Хотя и не сравнимое с драмой, но все же определенное значение с точки зрения развития художественной литературы имела в аттический период проза: ораторская, философская, историческая.

Эллинистический период. В массовом сознании законы необходимости, ответственности, диктовавшиеся богиней судьбы Ананке, отступают перед волей случая, удачи богини фортуны Тихе, отсюда развитие жанра комедии. Поэты данной эпохи («александрийская школа») пытаются восполнить ограниченность содержания мифологической «ученостью», изысканностью отделки поэтической формы. Ведущими являются темы любовного характера, господствуют малые стихотворные формы (эпиллий, эпиграмма). В то же время литература эллинизма выделяется стремлением к психологизму, изображению внутреннего мира индивидуума.

Период римского владычества. С середины II века до н. э. Греция попадает под власть Рима, становясь одной из его провинций. С той поры греческая культура развивается в непосредственной связи с римской, а страна продолжительное время находится в состоянии глубокого экономического и политического кризиса. Только лишь ко второму столетию нашей эры на греческих землях наблюдается активизация хозяйственной и духовной жизни, стремление к возрождению древних культурных традиций.

Античная эпоха создала ценности непреходящего значения. Они пережили свой век и то общество, в среде которого возникли, и прочно и неотъемлемо вошли в современную мировую культуру. В историческом прошлом человечества нет эпохи, которая бы внесла в его культурное развитие больший вклад, чем античная.

Античная литература представляет собой первую и древнейшую литературу Европы. На ее основе и под ее непосредственным влиянием складывалась вся европейская литература, воспринявшая культурное наследие античного мира и неоднократно возвращавшаяся к нему в различные периоды своей истории.

Отличительным свойством греческой культуры является ее гуманность, способная привлекать сочувствие во все времена. После отрицания ее аскетизмом феодальной эпохи она была подхвачена с большим воодушевлением гуманистами в эпоху Возрождения, а оттуда вошла в плоть и кровь всей европейской культуры.

Греческие философы, историки, математики, врачи, филологи, механики, архитекторы, инженеры и т. д. создали науку, из которой выросла современная наука, и многие их труды не потеряли своего значения и для нас. Так, например, «Поэтика» Аристотеля до сих пор сохраняет ценность для теории литературы, как и многие наблюдения древних риторов. Образы Прометея, Эдипа, Антигоны, Медеи, Ифигении и другие привлекают читателя и в наше время и многократно повторяются в мировой литературе, так что новая литература, наполненная откликами античной, сама была бы непонятной без знакомства с ее первоисточником.

Понятие о ценности человеческой личности, о гармоническом развитии духовных и физических сил человека, о разумном единстве свободы личности и порядка общества, о сквозном законе, который определяет нормы жизни природы, человека и человечества, — все эти понятия были созданы европейской античностью и нашли свое выражение в философской теории и литературной практике Древней Греции и Рима. Именно здесь, в античном полисе, исторические условия заставили человека впервые осознать себя «общественным животным», поставили в центр человеческого сознания ту проблему единства личности и общества, которая осталась основной во всем последующем развитии европейской гуманистической традиции.

Особенности эпического стиля поэм.

Объективность: удивительным образом все изображаемое в эпосе трактуется как объективная реальность. Здесь нет ровно ничего фантастического, выдуманного или измышленного только из-за субъективной прихоти поэта. Даже все боги и демоны, все чудесное изображается у Гомера так, как будто бы оно вполне реально существовало. Невозмутимый повествовательный тон характерен у него для любых сказочных сюжетов. В строгом эпическом стиле нет выдумок и фантазий.

Вещественное изображение жизни: вместо углубленной психологии и вместо показа собственного отношения к жизни эпический художник сосредоточивает внимание по преимуществу на внешней стороне изображаемых им событий. Отсюда его постоянная любовь к зрительным, слуховым и моторным ощущениям.

Традиционность: Объективный характер эпического изображения жизни сопровождается в строгом эпосе сознанием постоянства царящих в ней законов.

Монументальность: Широкий охват настоящего и прошлого делает эпическую поэзию возвышенной, торжественной, далекой от субъективной прихоти поэта, который считает себя незначительным и несущественным явлением в сравнении с величавым и общенародным прошлым. Эта нарочито выставляемая незначительность художника перед грандиозной широкой народной жизнью превращает его произведения в какой-то великий памятник прошлого, почему и всю эту особенность строгого эпического стиля нужно назвать монументальностью.

Героизм: Человек оказывается героем потому, что он внешне лишен эгоистических черт, но всегда является и внутренне и внешне связанным с общенародной жизнью и общенародным делом. Он может быть победителем или побежденным, сильным или бессильным, он может любить или ненавидеть - словом, обладать разнообразными свойствами человеческой личности, но все это при одном условии: он должен быть обязательно по самому своему существу в единстве с общенародной и общеплеменной жизнью. Эпический герой вовсе не тот, кто лишен свойственной ему лично психологии. Но эта психология в основе своей должна быть у него общенародной. Это и делает его героем монументального эпоса.

Лирика - такой же древний вид поэзии, как и все другие. Однако архаическая лирика была еще слишком мало выделена из бытовой, производственной, религиозной и вообще всякой личной и общественной жизни. Она еще мало говорила о внутреннем настроении человека. Она существовала только вместе со всей жизнью человека и слабо отделялась от прочих видов поэзии.

Индивидуальная лирика могла появиться только тогда, когда появился индивидуальный поэт, а этот последний - только тогда, когда человеческая личность вообще стала осознавать себя как нечто самостоятельное.

Уже само слово "лирика" указывает на то, что греки не понимали под этим только один поэтический текст, но сопровождали этот текст определенным музыкальным инструментом, так называемой лирой, или кифарой. Однако известно, что в лирику входило также и танцевальное искусство; таким образом, под лирикой у греков понималось соединение слова, музыки и танца в самых разнообразных комбинациях.

Название «лирика» утвердилось лишь в эпоху эллинизма, обычно же лирическая песня у греков называлась «мелос», т. е. песня, или «мелика» — мелическая поэзия, и это слово распространялось на весь жанр.

Местом возникновения литературной мелики, т. е. индивидуальной песенной поэзии, является большой остров Лесбос у западного берега Малой Азии, где раньше, чем в других местах Греции, начался культурный подъем. Здесь уже в VII в. появился ряд выдающихся поэтов.

Ясное и отчетливое представление о видах греческой лирики классического периода всегда затруднялось тем, что лирика эта дошла до нас в чрезвычайно хаотическом состоянии, в виде огромного количества ничем не связанных между собой фрагментов, тех цитат, которые приводились из нее в последующей античной литературе. Цельных стихотворений от этого огромного двухсотлетнего периода греческой лирики дошло до нас очень мало.

Периоды развития древнегреческой лирики:

1) первое произведение греческой лирики относится к VII в. до н. э.- 6 апреля 648 г., когда в Греции было затмение солнца, упоминаемое у Архилоха, - вот первая историческая дата греческой лирики: строгая воинственно-патриотическая лирика, лирическое освоение  старинных мифов, переход от религиозных гимнов к светским мотивам. Лирики второй половины VII в. и первой половины VI в. до н. э.: Архилох и Мимнерм в Ионии, Алкей и Сафо на эолийском острове Лесбос и Алкман в Спарте.

2) второй период классической лирики относится ко второй половине VI в. до н. э.: философские драматические произведения, доэсхиловская трагедия; хоровые части трагедии являются сильным выразителем этой новой ступени лирического развития. Анакреонт, Ксенофан, Парменид.

3) третий период классической лирики (в первой половине V в. до н. э.) отличается небывалым развитием хоровой лирики. Симонид Кеосский, Пиндар, Вакхилид.

4)  четвертый период лирики - это конец всего классического периода греческой поэзии. Он занимает собой вторую половину V и первую половину IV в. до н.э. Лирика уже не могла быть ведущим жанром в это время ввиду чрезвычайной быстроты развития культуры этой эпохи и ввиду того, что художественный приоритет греческой поэзии уже давно перешел здесь к драме. Лирика если и оставалась в эту эпоху, то от нее тоже требовался уже драматизм и главным деятелям которой нужно считать Тимофея Милетского.

Простейшими формами лирики являются элегия и ямб, рано оторвавшиеся от музыки и ставшие чисто литературными жанрами, вследствие чего древние критики даже не причисляли их к лирике.

Термином «элегия» в современном литературоведении называется стихотворение грустного характера, написанное любым размером. В древности же под этим названием разумелось стихотворение, написанное независимо от содержания в форме так называемых «элегических двустиший», состоящих из соединения гексаметра с пентаметром. Грустный характер элегия приобрела лишь в поздней литературе, особенно у римских поэтов Тибулла, Проперция (I в. до н. э.) и др. Древнейшие же элегии, наоборот, проникнуты чувством бодрости и нередко содержат военные призывы, политические наставления, политическую агитацию и т. п. Жанр элегии во многих отношениях близок к гомеровскому эпосу.

Одновременно с элегией появилась и другая лирическая форма — «ямб». Этим же словом обозначалась и особая стопа, состоящая из двух слогов — краткого и долгого. Первоначально ямбический стих служил для выражения насмешки и шутки. Самое слово «ямб» связывали с мифом о богине Деметре. Когда она в глубокой печали об исчезновении своей дочери Персефоны пришла ко двору элевсинского царя Келея, только грубая шутка служанки Ямбы заставила ее рассмеяться. Эта сказка обязана своим происхождением, вероятно, тому, что ямбический размер употреблялся первоначально в шутках. Так, название ямба было перенесено и на соответствующий сатирический жанр. Но впоследствии ямбический стих, наиболее близкий к ритму обыкновенной разговорной речи, стал применяться и в стихотворениях иного содержания, особенно же в диалогических частях драмы.

Древнейшими элегическими поэтами в Греции были Каллин и Тиртей — VII в. до н. э. Их произведения, близкие по характеру, представляют по преимуществу горячие призывы к воинам мужественно сражаться за отечество. Каллин жил в Эфесе в VII в., в то время, когда области Малой Азии подвергались опустошению от вторгшихся с севера киммерийцев и трерийцев. Поэт призывал сограждан к энергичной борьбе. Его призывы напоминают речи гомеровских героев. Каллин, призывая воинов не бояться смерти, рисует образ храброго бойца, который пользуется почетом и славой не только при жизни, но и после смерти. Из его элегий сохранилось лишь четыре отрывка — в общем 25 стихов.

Будете спать вы доколе? Когда мощный дух обретете,Юноши? Даже людей, окрест живущих, и техВы не стыдитесь средь лени безмерной? Вы мните, что в миреЖизнь провождаете? Нет! — всюду война на земле!

Имя Тиртея окружено легендой. Эта легенда интересно показывает, какую агитационную силу приписывали древние его поэзии. В VII в. спартанцы вели продолжительные и ожесточенные войны со своими соседями мессенцами, желая захватить их плодородную область. Но мессенцы оказывали стойкое сопротивление и нанесли спартанцам тяжелое поражение. По совету дельфийского оракула спартанцы обратились за помощью к афинянам, а те в насмешку прислали им хромого учителя Тиртея. Однако Тиртей своими песнями так воодушевил спартанцев, что они наголову разбили врагов. В противоположность этой, явно неправдоподобной легенде спартанцы утверждали, что Тиртей был спартанцем. То, что в некоторых местах он говорит от лица всего войска «мы», наводит на мысль, что он выступал как начальник.

Стихи Тиртея пользовались большой популярностью в Греции. Их распевали для воодушевления воинов перед битвами еще в IV в. и разучивали в школах как образец патриотизма.

Храбрый гражданин

Если он жизни лишится, средь воинов доблестных павши

Город, народ и отца доброю славой покрыв

Многие раны спереди в грудь получивши сквозь панцирь

Или сквозь выпуклый щит, всюду пробитый копьем

Плачут по нем одинаково юные люди и старцы

Град весь родной удручен тяжкою скорбью по нем

Славится всюду могила его средь народа и дети

Дети детей и весь род славой покрыты навек.

И никогда его добрая слава и имя не гибнет:

В царстве подземном живя, будет бессмертен тот муж

Коего сгубит жестокий Арей среди подвигов ратных

В храбром бою за детей и за родную страну.

Современником Тиртея был Архилох. Наиболее известный эпизод из его жизни — неудачное сватовство к Необуле, дочери знатного паросца Ликамба. Легенда рассказывала, будто за обиду, нанесенную ему отказом отца невесты, он отомстил такими едкими стихами, что не только сама невеста, но и ее сестры повесились от стыда.

Предоставь все божьей воле - боги часто горемык,

После бед к земле приникших, ставят на ноги опять,

А стоящих низвергают и лицом склоняют ниц.

И тогда конца нет бедам: в нищете и без ума

Бездомовниками бродят эти люди на земле.

V - IV вв. до н. э. - это период наивысшего расцвета греческой литературы. В жанровом отношении он представлен расцветом древнегреческой драмы (трагедии и комедии) и появлением прозы (историографии, красноречия, философии). Греки являются создателями драмы, того нового литературного жанра, в котором рассказ о событиях и переживаниях заменялся их наглядным воспроизведением и слушатель становился зрителем. Первый театр возник в Греции в конце VI в. до н. э. Его родиной были Афины.

Слово «драма» — греческое и буквально означает «действие» Этим определяется основное свойство всего жанра. Истоки драмы так же, как эпоса и лирики, - в фольклоре. Мимические игры с переодеваниями, масками и танцами известны у многих народов на ранних этапах развития общества. Их возникновение связано с представлениями древнего человека о том, что, подражая действиям окружающей природы, он приобщается к ней и к ее силам, становясь их носителем. Однако только в Греции мимическая игра послужила основой, на которой развилась художественная драма, сохранившая неизменной свою структуру вплоть до настоящего времени. Основные черты всякой драмы — действие и диалог, т. е. мимическая игра и разговор действующих лиц. Необходимым элементом ее является хор, поющий под аккомпанемент музыки и исполняющий мимические танцы, что свидетельствует о развитии драмы из торжественной лирики. Таким образом, в греческой драме совмещались элементы лирической поэзии с элементами эпоса.

Все виды драмы были связаны с культом Диониса, и драматические представления разыгрывались только в дни праздников Диониса. По словам Аристотеля, свидетельства которого о возникновении драмы являются для нас основными, трагедия произошла от "эксархонтов дифирамба", то есть от тех, кто дает зачин дифирамбу.

Дифирамб — особый вид древнегреческой лирики, развивавшийся в связи с вакхическим культом Диониса, или Вакха, отражавший в себе черты бога вина, необузданного веселья и душевных страданий. В самом тексте дифирамба соединялись элементы лирики, эпоса и драмы, ибо здесь была и повесть о приключениях героя, и лирические излияния по поводу рассказанных событий, и драматический диалог между исполнителями. Торжественность тона, состоявшая в подборе изысканных слов и смелых оборотов, отвечала первоначальному назначению дифирамба — служить выражением праздничного настроения почитателей Диониса, легко переходившего в состояние неудержимого веселья или горя. Отличительной особенностью дифирамба было то, что при его исполнении из хора выделялся запевала и пение исполнялось попеременно то хором, то запевалой. Это было уже началом диалога, который является необходимым элементом драмы.

Традиция связывала дифирамб с трагедией, то есть подчеркивала песенное начало трагедии, следы которого сохранились даже в самом термине, так как слово "трагедия", или "трагедия", дословно означает "песня козлов". Козловидные демоны плодородия, которых греки называли сатирами, почитались вместе с Дионисом и составляли его свиту. Исполнители дифирамба изображали сатиров. Они надевали козлиные шкуры, лица закрывали масками и пели шутливые песни, сопровождая их плясками.

Хотя уже с VII—VI вв. до н. э. делались попытки литературной обработки дифирамба, он все еще оставался лирическим песнопением, так как в нем не было драматического действия и настоящей игры. Решительным переворотом в этом деле было введение первого актера. Самый термин, которым греки стали называть актеров, раскрывает первоначальную сущность его. Слово hypokrites (актер) буквально значит «отвечающий». Это показывает, что с самого начала роль актера сводилась к тому, что он только «отвечал» хору. Однако вполне понятно, что эта функция очень легко могла измениться и расшириться.

В дальнейшем трагедия вышла из узкого круга сюжетов, связанных с Дионисом, и стала пользоваться неограниченным разнообразием греческих сказаний. Вместе с тем она обратилась к изображению жизни людей; хор сатиров сделался ненужным и вместо него появился хор, изображающий людей. Однако с исключением веселой игры и забавных песен сатиров древнегреческая трагедия приобрела слишком серьезный характер, что вызвало недовольство в некоторых кругах населения, в частности среди крестьян: стали раздаваться жалобы на то, что такая трагедия «не имеет никакого отношения к Дионису». В результате этого в цикл представлений были включены пьесы с обязательным участием хора сатиров, хотя бы и без самого Диониса. Это не было восстановлением первобытного дифирамба, а явилось созданием нового жанра, так называемой «сатировской драмы» — нечто среднее между трагедией и комедией. Создателем этого нового жанра был поэт Пратин, писавший в конце VI и самом начале V в. до н. э. Из пятидесяти его пьес тридцать две были сатировскими драмами. Из них сохранился всего один отрывок, достаточно характеризующий бурное движение вбегающего в орхестру хора сатиров.

Так образовались три основных драматических жанра в Греции: трагедия, комедия и сатировская драма. Но обычно сатировские драмы самостоятельно не ставились, а присоединялись к трагической трилогии в качестве заключительной части.

Первым драматическим поэтом греки считали Феспида. Его историческое значение заключалось в том, что из состава хора он выделил одно действующее лицо в качестве актера, который должен был исполнять несколько ролей, меняя костюмы и маски. Произведения Феспида не сохранились. Когда трагедия получила свое оформление, у Феспида нашлись подражатели. Древние называют восемь имен современных ему поэтов: более других были известны Херил, Фриних и Пратин.

Драма на этой ступени ее развития была еще очень проста. Перед зрителем всегда выступало только одно действующее лицо. При этих условиях не могло быть настоящего драматического конфликта. Отсюда понятно, какой переворот в этом произвел Эсхил, введя второго актера. «Число актеров, — говорит Аристотель, — с одного до двух увеличил Эсхил; он же сократил хоровые части и первостепенное значение предоставил диалогу». Затем Софокл ввел третьего актера, и на этом развитие драмы на долгое время остановилось. Все роли исполнялись силами трех актеров, которые должны были в ходе действия несколько раз менять костюмы и маски. Женские роли также исполнялись мужчинами. К этим исполнителям надо прибавить «лиц без речей», статистов, число которых было неограниченно.

Так как греческая драма возникла из песен хора, хор был первоначально ее главной и необходимой принадлежностью и долго удерживался в ней даже тогда, когда утратил органическую связь с ней. Так, у Эсхила хор играл важную роль и нередко являлся главным действующим лицом. У Софокла он имеет уже второстепенное значение, хотя и сохраняет связь с действием. У Эврипида он часто утрачивает эту связь, и песни его превращаются в музыкальный дивертисмент между отдельными актами драмы. Этот процесс завершается тем, что с конца IV в. некоторые поэты стали писать трагедии и комедии без хоров. Но по мере падения роли хора возрастало значение актеров и углублялась индивидуальная характеристика действующих лиц.

Наоборот, представление комедии было полно буффонады, гротеска, карикатуры и уносило зрителя в мир сказки, фантастической шутки. Название жанра «комедия» производится от слов «космос», что значит «шествие бражников», и «оде» — песнь. В общем это — песня шумной и веселой толпы гуляк, которые с шутками ходили по улицам, задевая насмешками прохожих и вступая с ними в перебранку. Комедия также произошла из празднеств, посвященных Дионису, как и трагедия. Торжественная часть праздника дала рождение трагедии, веселая и шутливая - комедии.

Греческая драма выросла из государственного культа; частью этого культа были и театральные представления. Естественно поэтому, что государство принимало самое близкое участие в организации представлений.

Все театральные постановки, начиная с 508 г. до н. э., проводились в порядке состязаний — «агона». Круг театральных представлений открывался так называемым «проагоном» — предварительным состязанием, на котором после торжественного жертвоприношения в честь Диониса глашатай, обращаясь по очереди к каждому из назначенных поэтов, объявлял: «выводи свой хор». Тут зрители узнавали имена участников состязаний и названия произведений, с которыми они выступают. Состязание происходило между тремя поэтами, тремя хорегами и тремя первыми актерами. Решение вопроса о качестве исполнения предоставлялось особому жюри — комиссии, вероятно, из десяти лиц, которые выбирались из граждан перед началом состязаний. Все участники состязания получали награды в соответствии с оценкой их заслуг. Но только первая награда означала победу; третья же была равносильна провалу.

Литература Древнего Рима входит в историю античной литературы как ее закономерный этап.

В то время, когда в эллинском мире распространялись поэмы Гомера, на западе центральной части Апеннинского полуострова, называемого древними Италией, был основан город Рим. Римляне утверждали, что это произошло в 753 г. до н. э. В VIII в. до н. э. на самом деле отмечается определенное оживление в основании поселений на тех местах, однако датой основания Рима нужно считать 575 г. до н. э., когда было осушено болото между Палатином и Капитолием и создана городская площадь — форум. Только тогда, по их мнению, появился Вечный город. Присоединившийся по-хорошему или силой занявший соседние области, он постепенно стал центром Лациума.

Римское рабовладельческое общество развилось позднее древнегреческого, и литература, искусство и философия греков оказали могучее воздействие на римскую идеологию. Первые римские писатели переводят произведения древнегреческих писателей, приспособляя их к запросам римского общества (Ливий Андроник). В последующие периоды различные литературные произведения и течения греческой мысли продолжают живо интересовать римских писателей, и оригинальная литература римлян создается на фундаменте, заложенном предшествовавшей ей греческой литературой. Внутренний мир человека раскрывается в этой литературе более тонко и глубоко, чем в древнегреческой. Однако в произведениях римских писателей подчас утрачена та глубина обобщения, та гармония между обществом и индивидом, которая была характерна для лучших произведений древнегреческой литературы.

Периодизация римской литературы строится в соответствии с основными этапами истории общества:

I. Эпоха республики

1. Долитературный период (III в. до н.э.).
2. Ранняя римская литература (до середины II в.).
3. Литература периода распада полиса (конец II в. до н.э.- 30-е годы до н.э.).

1. Литература начала империи ("век Августа" - до 14 г. н.э.).
2. Литература императорского Рима:

б) поздняя римская литература (II-IV вв. н.э.).

Художественная литература появляется в Риме в середине III в. до н. э. Латинский язык первоначально был лишь одним из многочисленных языков древней Италии. Постепенно, с расширением римского господства, он становится официальным языком обширного государства, подчинившего себе самые отдаленные области древнего мира.

Первым римским поэтом стал пленный грек из Тарента, вольноотпущенник семьи Ливиев, Ливий Андроник (ум. около 204 г. до н. э.). Он ставит трагедии и комедии, созданные по греческим образцам. Ему же принадлежит перевод на латинский язык "Одиссеи" Гомера. Стремясь приблизить свое изложение к пониманию римского читателя, он ввел римских богов, иногда комментировал Гомера. Однако изложение сказочных эпизодов было лишено, по-видимому, богатой гомеровской образности. Автор часто использует искусственные архаизмы. Язык Ливия сух и прозаичен.

Ливий Андроник был не единственным поэтом раннего периода римской литературы. Продолжателем Ливия Андроника был Гней Невий (274-201 гг. до н. э.).  Италиец из Кампании, он участвовал в качестве солдата италийских легионов в первой Пунической войне. Этой войне он посвятил поэму "Пуническая война". В своей поэме о Пунической войне Невий пытался соединить эпический стиль Гомера с сухой повествовательной манерой римских хроник. 

Для римской драмы с самого начала ее возникновения характерно сочетание разговорных сцен с пением, однако, в отличие от греческой, в ней не было хора.

Выдающимся драматургом древнего Рима был Тит Макций Плавт (250-184 гг. до н.э.). В эпиграмме, написанной неизвестным поэтом после смерти Плавта, говорится, что римская сцена опустела, и плачут по Плавту "смех, шутки, игра и все бесчисленные метрические размеры". В древности Плавту приписывали очень большое количество комедий. Римский ученый Варрон отобрал 21 комедию, установив их принадлежность Плавту. Эти комедии и сохранились до нас. 

Пьесы: "Привидение", "Хвастливый воин", "Амфитрион".

Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) — самый известный римский оратор первой половины первого века до н. э. и самый знаменитый оратор всех времен. Понятие "оратор" в Риме означало человека, просящего разрешения говорить публично: защитника или обвинителя в суде, прибывшего в чужой край посланника другого государства, политика, способного веско и убедительно говорить в сенате или на народном собрании, полководца, умеющего зажечь воинов страстью к бою, поднять их дух в трудную минуту.

Трактаты: "Брут", "Оратор".

Публий Вергилий Марон — знаменитейший поэт народа. Первый сборник стихотворений под названием "Буколики" Вергилий издал в 39 г. до н. э. Потом он принялся за поэму "Георгики", а издав ее в 29 г. до н. э., начал писать героический эпос "Энеида". 

Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 18 г. н. э.) писал не только элегии. Он был последним великим римским поэтом. Когда он создал самые значительные свои произведения, Вергилий, Проперций, Гораций уже умерли, а из множества современников и друзей, которые писали стихи, ни один не был так щедро одарен талантом, как он. Никто не мог сравниться с ним и позднее, хотя римская литература процветала еще около двухсот лет.

Поэт написал сборник "Героиды". Это письма женщин — героинь мифов — любимым мужчинам. Пенелопа пишет Улиссу, Елена — Парису, Ариадна — Тесею, Медея — Ясону и т. д.; дидактическую поэму "Искусство любви". Осенью 8 г. н. э. были закончены "Метаморфозы" — это около 250 мифов, имеющих элемент метаморфозы, записанных гекзаметром. 

Вся римская литература отмечена знаком зависимости от греков. Комедия перенимает сюжеты Новой комедии; Лукреций учится у Эмпедокла, Парменида, Эпикура; "Энеида" напоминает "Одиссею" и "Илиаду" Гомера; "Буколики" написаны вслед за Феокритом; неотерики и элегики оглядывались на александрийскую поэзию; Федр — на басни Эзопа. Герои трагедий Сенеки дают понять, что читали трагедии Еврипида. Цицерон, Цезарь, Ливий, Тацит имели в виду произведения греков Демосфена, Геродота, Фукидида, Ксенофонта, Гекатея, Посидония и других. В домах самых знатных и известных римлян постоянно живут греческие философы, грамматики, поэты. Но, естественно, римская литература не была просто копией греческой.

У римлян не было рассказов о богах и полубогах, не было мифологии. Их литература не могла опираться на мифы. Римляне постепенно мифологизировали свою историю, и со временем храбрые воины Гораций Коклес и Муций Сцевола стали похожими на персонажей греческих мифов Ахилла или Диомеда. Когда уже не хватало исторических фактов, римляне, не слишком задумываясь, использовали греческие мифы, приспосабливая их к римскому духу.  Использовав опыт греческого эпоса, римляне создали свой эпос. Аналогична ситуация и в отношении других жанров. Другими словами, из деталей греческой формы римляне создали себе оружие, чтобы отразить эллинизацию. Греческие мифы, идеи, жанры — все осталось только формой, но не стало материалом. Материалом был римский дух. Главная идея всей римской литературы — это восхваление обычаев предков, величие и вечность Рима.

В начале 2 столетия нашей эры Рим достиг наивысшего своего могущества. Но часы истории неумолимо приближали время его конца. Еще в 395 году Римская империя была разделена на две части - Западную и Восточную. Впервые "Вечный город", на территорию которого на протяжении восьми веков не ступала нога врага-чужестранца, было разграблено варварами (так римляне называли покоренные ими народы). В 455 году Рим снова оказался разграблен. В 476 году вся западная часть бывшей империи распалась.

Античная литература заканчивается во II в. н. э. Слово "заканчивается" означает не ее смерть, а другую, иную жизнь. Слово "заканчивается" говорит, что в это время она созрела, полностью использовав свои возможности. Как созревший золотой колос, она рассыпала зерна, из которых за восемнадцать столетий взошли посевы на широких просторах. Кому больше нравятся более величественные образы, тот может представить себе, что история всемирной литературы есть аналог Великого взрыва. Как после Великого взрыва, с расширением первичной материи, живет Вселенная, так, с распространением античной литературы, живет мировая литература. перейти в каталог файлов

о. б. панова

ЭПОС ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ: ОТ МИФА К ЛОГОСУ. О ГЕНЕЗИСЕ ФИЛОСОФИИ В ИСТОРИИ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ

И в наши дни, когда сама идея Культуры как духовного мира Человека пре­вращается в проблему, исследовательский интерес авторитетных историков философии устремляется вглубь греческой архаики, обращается к архаиче­ским формам сознания и сосредоточивается именно на процессуальном харак­тере истории философии досократической эпохи, а не только на достигнутых ею результатах. При внимательном отношении к процессам эпохи «вечно жи­вого философского прошлого», где досократической Грецией был явлен сам момент возникновения философии, где философия впервые обретала себя, можно увидеть все потенциальные способы философствования и все возможно­сти иных вариантов бытия философии в истории культуры человечества.

Проблема генезиса философии имеет длительную историю, но не утрачи­вает своей актуальности и по-прежнему является ключевой в философских нау­ках. Историю становления древнегреческой философии и дальнейшее раз­витие философского мышления в целом до недавнего времени было принято рассматривать в контексте проблемы «перехода от Мифа к Логосу», как процесс постепенной рационализации мифа, преодоления мифического мироощущения, безвозвратного ухода мифопоэтического способа постиже­ния Бытия и утверждение рефлексивного мироотношения, абстрактно-теоретического мирообъяснения. При этом исторически длительной и весьма значимой в философском отношении эпохе древнегреческого эпоса, как правило, не уделялось достаточного внимания, и эпический способ пости­жения Бытия не подвергался специальному философскому анализу. Древне­греческий эпос традиционно исследовался лишь в историко-филологических и культурологических научных работах1. Данные исследования созданы в эпоху формирования и становления московской школы классической филологии, основы которой были заложены авторитетными «старыми» профессорами-антиковедами еще довоенного времени (С. И. Соболевский, С. И. Радциг, Ф. А. Петровский, А. Н. Попов и др.). Школа развивалась также под сильнейшим влиянием личности А. Ф. Лосева, незримыми духовными узами связанного с русскими мыслителями Серебряного века и на тот момент сосредоточившего и сохранившего в себе все утраченное достояние русской религиозной философии. Для А. Ф. Лосева, осуществившего своим всеохватным гуманитарным мышлением синтез филологии и философии, глубокое понимание античной философии было немыслимым без обращения к подлинным древнегреческим текстам, творениям древних мудрецов, без погружения в живую творческую стихию поэтического слова, без «чувства» древнегреческого языка. Преемник идей Вл. Соловьева, П. Флоренского, Вяч. Иванова, для которых культура бы­ла развитием религиозного культа, Лосев узрел «самое само» античности. Эту двойную традицию – академического классического антиковедения и русской религиозной мысли – восприняло и продолжило целое поколение филологов-классиков второй половины XX в. (М. Л. Гаспаров, С. С. Аверинцев, Т. В. Васильева и мн. др.). Все они были специалистами в области истории античной культуры в целом, заложившими на основе античности методологический про­ект гуманитарного исследования вообще. Это наследие, безусловно, сохраняет научную ценность на современном этапе развития истории и теории культуры. Появляются и новые научные монографии, выполненные в указанном направ­лении2.

Однако эпос важен не только в качестве реальной исторической эпохи, эпос обладает сверхисторическим смыслом, являя собой Грецию и греков как таковых. М. Мамардашвили считал эпос выражением греческой души, смы­словым центром античности, пространством смысло-образования, неким топо­логическим явлением, где «греки становились греками, входя в топос “Илиа­ды”... в ткань произведений, в данном случае эпоса»3. Греческая философия изначально пребывает в Целом античной культуры, в момент своего рождения находится в коренной зависимости от опыта эпической поэзии и далее сохраня­ет с ней кровную связь на протяжении всей истории Древней Греции. Понять греческую философию – значит понять, как философская мысль рождалась в эпической стихии, из мудрости живой жизни, в любви к этой мудрости, из древнего слова слепого рапсода, потенциально содержащего в себе возможно­сти символа, образа, метафоры, понятия, категории. В этом ракурсе эпоха древнегреческого эпоса представляется малоизученной, по сути, безграничной для исследования и требует специального сугубо философского рассмотрения.

Самообретение философии происходило в эпосе, эпических творениях древнегреческой культуры с появлением первого – эпического – способа фило­софствования, который основан на сознавании Бытия в созерцании его цело­стности. С исторической точки зрения под эпосом понимается не конкретный эпический текст (например, «Илиада» Гомера) и даже не эпоха древнегрече­ской архаики (IX–VI вв. до н. э.), время эпических сказаний рапсодов, а весь­ма длительный эпический процесс античности. Эпос включает эпиграммы, гномы древних мудрецов, философские фрагменты и мудрые изречения (например, «Золотые слова» Пифагора), древнейшие философские поэмы Ксенофана, Парменида, космогонии и теогонии («Теогония» Гесиода), эпические по­эмы Гомера4. Создавая образ античности как историко-культурной реально­сти, некой константы мировой культуры, выявляя специфику мировоззрения грека досократической эпохи, С. С. Аверинцев пишет: «Путь человечества де­лится не на два – там архаика под властью мифа, здесь современность под зна­ком науки, – а, по крайней мере, на три: между традиционализмом, не знающим рефлексии, и рефлексией, порвавшей с традиционализмом, лежит синтез обоих начал, который едва ли смог бы просуществовать более двух тысячелетий, будь он основан на простом компромиссе... Это мировоззренческий тип особого ро­да, строго отмежеванный и от мифа, и от новоевропейской научности, подчи­ненный собственным законам и заслуживающий собственного имени»5. Дли­тельный и постепенный эпический процесс, протекавший в глубинных основа­ниях культуры архаики, свидетельствует как раз не об отделении логоса от мифа и последовательной замене мифического рациональным, не о постепен­ном преобладании философского миропонимания над мироощущением, а, ско­рее, о целостности сознания в его понятийно-логическом и чувственно-образном компонентах, о взаимопроникновении чувственного образа и отвле­ченного понятия – эпическом опыте постижения Бытия.

В эпическом мире свершилось главное открытие древних греков – сотво­рение Человека. В противоположность поэтическим творениям восточных культур, где искусство поэзии максимально близко к мифическому мировоз­зрению и наблюдается растворение отдельного сознания в едином целом, эпи­ческое содержание древнегреческих поэм отражает равновеликость Человече­ского Сознания и Бытия, явление целостного, но в то же время индивидуально постигнутого и выраженного в слове мира. Эпос, созданный на мифопоэтическом языке античной культуры, – именно та культурная форма, в которой за­печатлелось событие перво-явления Бытия человеческому Сознанию. Человек эпоса и эпического сознания космичен «не только в смысле мифологического слияния с природой, а в смысле чувства единства с миром, в смысле “присут­ствия” в нем человека»6. Эпос отличается значительным изменением статуса Человека, человеческого положения по отношению к Бытию, возникновением миро-отношения. Эпическая эпоха – эпоха появления и проявления человече­ской индивидуальности, утверждения равновесия и соразмерности Человека и Мира, следовательно, появления человечески осознанного Бытия, открытия субъективности. Человек входит в античную культуру как эпический поэт, как творец эпического мифа. Именно на эпическом этапе греческой архаики Чело­век сумел выделиться из мифического состояния мира, абстрагироваться, и тем самым получил возможность взгляда на Мир, мировидения, мировоззре­ния.

Что представляет собой эпическое миросозерцание? Почему открытие Сознания и о-сознание Бытия следует связывать с эпохой древнегреческого эпоса? Какова творческая роль эпического поэта – рапсода – в истории антич­ной и мировой культуры, в возникновении феномена древнегреческой философии? В поиске ответов на эти вопросы следует иметь в виду прежде всего философские контексты проблемы. Здесь стоит обратиться к эпохе становле­ния немецкой классической философии на рубеже XVIII–XIX вв., где фило­софская мысль находилась в ситуации, весьма сходной с древнегреческой, и потому осмысление истоков античной культуры было особенно интенсивным. Шел процесс самоопределения европейской философии, и в этом процессе присутствовала живая античность, реально участвуя в логике его движения. Авторитетный германист А. В. Михайлов характеризует эту «эпоху Гегеля и Гёте» как время углубления в античность, устремленности к ее древнейшим осно­ваниям: «...перелом рубежа XVIII–XIX веков сам по себе стоял... под знаком максимального сближения с античностью. Понятно, что этот перелом... открыл вид на все то в античности... что могло рассматриваться как непосредственность слова, на изначальность поэтического творчества, на то, что было или считалось архаикой... Ясно, что Гомер был первым из поэтов, кто помог пред­ставить эту исконность непосредственного поэтического слова. В итоге все культурное движение рубежа веков отражает в перевернутом виде культурное развитие античности, – это движение от позднейшего к более раннему, и от тра­диционного образа античности к самому ее смыслу... “Каждый пусть будет, по-своему, греком! Но только пусть будет!” – эти слова принадлежат Гете и произ­несены поздно, в 1817 г. Однако именно такое ощущение – ощущение необхо­димости стать греком – пронизывает культуру конца XVIII века… Греция не просто устремленность к идеалу, реальному или выдуманному, а наклон самой эпохи в сторону греческого, так концы узнают себя в началах»7. Греции, истории древней философии и конкретно древнегреческому эпосу посвятили философские и теоретико-культурологические труды Г. Э. Лессинг, И. Г. Гердер, И. В. Гёте, В. Винкельман, Ф. Шиллер, Г. В. Ф. Гегель, Ф. В. Й. Шеллинг и не­мецкие романтики – практически все крупные мыслители той эпохи. Следует также принять во внимание «греческое» наследие немецкой классики в XIX, далее в XX столетиях и вообще иметь в виду факт постоянства пребывания ан­тичности в европейской философии в целом.

За основу размышлений, связанных с проблемой возникновения фило­софской рефлексии и «рождения» философии в самом истоке древнегрече­ской культуры, возьмем определение эпоса, данное Г. В. Ф. Гегелем в тех главах его классической «Эстетики», которые посвящены толкованию эпической по­эзии, выявлению специфики эпического как такового, эпического самого по себе и постижению эпического миросозерцания. Что есть эпос с философ­ской точки зрения авторитетного немецкого классика и одного из величайших историков философии? Гегель пишет: «Эпос, то есть слово, сказание, расска­зывает вообще, в чем суть дела, преображенная в слово, и требует само­стоятельного в себе самом содержания, чтобы высказать, что это содержание представляет собой и каково оно. Предмет должен прийти к своему осоз­нанию как предмет в своих отношениях и происходящих с ним событиях, в широте связанных с ним обстоятельств и их развитии, – предмет во всем своем внешнем бытии»8.

В гегелевском определении эпоса следует отметить несколько смысло­вых моментов, которые являются ключевыми в его философско-эстетической концепции эпического и существенно помогают понять, как мышление грека архаики «вдруг» становится философским и какова специфика эпического ми­росозерцания, эпического образа философствования.

По степени важности в рассмотрении проблемы появления философской рефлексии в эпосе в первую очередь стоит выделить «о-сознание»: эпос отра­жает рефлексивное, дистанционное состояние сознания, сознание сути, то есть всеобщего. Когда возникает потребность в поэтическом восприятии бытия, приходит исторически обусловленная эпоха эпического состояния мира и об­раз человеческого мышления становится эпическим, приобретает эпические черты? «Когда уже ушла в прошлое непроясненность сознания, только тогда настает пора эпоса в собственном смысле слова»9. Речь у Гегеля в данном случае идет о существенном изменении культуры архаики: о первичном исто­рическом моменте выделения сознания из сферы бессознательно-мифического, о появлении индивидуального целостного внутреннего бытия, формировании внутреннего мира и проявлении творческой субъективности: «...то, о чем пове­ствует сказитель, должно явиться как действительность, замкнутая сама по себе и удаленная от него как субъекта – как по своему содержанию, так и по изображению. И с этой действительностью он не смеет вступить в полное субъ­ективное единение ни в отношении самой сути дела, ни с точки зрения испол­нения»10. Это ситуация эпического пограничья – Человек в созерцании Мира, – которая дала энергетический импульс появлению философской рефлексии, развитию познавательных и творческих способностей Человека, возможности первоначального о-сознания и дальнейшего о-смысления мира, смыслополагания и возникновения культурных форм мифологии, религии, искусства, философии, науки. Гегелевское толкование эпического пограничного ми­росозерцания помогает понять мысль М. М. Бахтина: «Эпический мир строится в зоне абсолютного далевого образа... эпический мир отделен от времени певца (автора и его слушателей) абсолютной эпической дистанцией... Предметом эпопеи служит абсолютное прошлое... Абсолютная завершенность и замкну­тость – замечательная черта ценностно-временного эпического прошлого»11. Такое появление эпической границы или абсолютной эпической дистанции вы­звано существенным изменением статуса Человека, человеческого положения по отношению к Миру; возникновением миро-отношения. Эпическая грань зафиксировала постепенный переход от мифического мироощущения к эпическому миро-созерцанию. Человек мифа «живет» в Мире, являясь его органиче­ской частью, полностью погруженный в мифическую реальность. Человек эпоса со­зерцает Мир.

Вопрос об исходном мифопоэтическом состоянии мира, на основе кото­рого возникает эпическое дистанционное миро-отно-шение, эпическая целостность миросозерцания, о генетической взаимосвязи эпической и мифической форм сознания, органическом сосуществовании эпоса и мифа в древнейших культурах глубоко укоренен в немецкой философии искусства и эстетических концепциях философов-классиков, достаточно подробно и всесторонне иссле­дована природа мифа12. Миф (μύθος) – суть, средоточие античности. Древне­греческая философия, первоначально порожденная мифом, как бы свершилась и состоялась в осознании Единого Бытия как Мифа. «Главный принцип такой философии – проявление Смысла и степень осмысленной взаимопроникнутости и прозрачности Бытия-Мифа», – комментирует А. Ф. Лосев13. Миф – изначаль­ный момент обретения человеком реальности, первичный опыт непосредственно-чувственного мироощущения, интуитивное переживание Бытия. Эпос (έρоς), эпическое сознание, будучи генетически связанным с мифическим ми­ровосприятием, тем не менее существенно от него отличается. Это отличие символически выражает «взгляд рапсода» – мудрость миросозерцания слепого старца Гомера, особое – эпическое – видение Мира. Если мифическому миро­ощущению свойственно абсолютное тождество, неразличимость бытия и соз­нания, полная бессознательная погруженность человека в Бытие-Миф, то эпи­ческое сознание представляет собой первичный опыт сознания; здесь запечат­лен сам исторический момент появления философской рефлексии и соот­ветственно возникновения онтологии в ее первичном варианте. На эпическом этапе архаики Человек сумел дистанцироваться, абстрагироваться, отдалить­ся, выделиться из мифического состояния мира и тем самым получил возмож­ность взгляда на Мир, отстраненно увидел Мир в его изначально целостном абсолютном образе. Эпическая дистанция свидетельствует об уникальной он­тологической ситуации человека античного мира эпоса, качественно отличной от мифореальности. «...ради объективности целого поэт как субъект должен отступать на задний план перед своим предметом... Является только созда­ние, а не творец...»14 В сердцевине Бытия-Мифа возникает миро-образ по­средством внимания к Бытию; происходит сотворение человеком реальности человеческой культуры. В эпосе Мир предстал Человеку как данность и обос­новался в человеческом сознании, переместился в его внутреннее измерение. Происходит оформление границы между субъектом и объектом, следовательно, становится возможным миро-видение и миро-воззрение, появление эпического взгляда, эпической точки зрения; выстраивание миро-отношения и создание в человеческом сознании внутреннего мирообраза.

Второй важнейший концептуальный момент гегелевского определения эпоса – событие: «...эпос описывает целостный, завершенный внутри себя и тем самым самостоятельный мир...»15, являет «всеобщее эпическое состояние мира», «призван описывать не действие как таковое, а событие»16, то есть дает идеальный образ Бытия. Рапсод наделен даром отстраненного внима­ния, особой эпической точки зрения – внутреннего взгляда в саму суть Бытия, в результате чего становится возможным прозрение и отражение в сознании не­коего идеального состояния мира в его абсолютном единстве, созерцания мира в полноте истины – полной целостности. Эпос являет истинное состояние са­мого мира как данность сознанию, истина созерцаема, постигаема, поэтическим образом выразима и сказуема. В чем специфика выявления и выражения исти­ны в эпосе, эпическим способом, по мысли Гегеля? Именно в эпосе созер­цающему взгляду рапсода, сказителя представлено истинное состояние самого мира (Weltzustand), мир явлен в его синтетически целостном образе, в «полноте истины», до аналитического вмешательства рассудка. В эпосе истина «имеет всеобщее или субстанциальное содержание»; «...эпос представляет не внут­ренний мир творящего субъекта, а самую суть дела...»17. Бытие мира в целом представляет собой одно абсолютное событие, и каждое конкретное событие человеческой жизни, каждый индивидуальный момент человеческой реально­сти и индивидуальное действие есть проявление этого абсолютного события. Эпическая субстанциальная форма миросозерцания дает возможность обна­ружить изначальную событийную природу человеческой жизни и понять осно­вания ее целостности. Эпическое состояние мира – его подлинность. Истина является свойством самого бытия. Истину Бытия или истинное Бытие и отра­жает эпическое повествование, «сказыва-ет» эпос.

Как это становится возможным? Эпический мир – мир памяти. М. М. Бах­тин именно память считал основной творческой способностью эпического поэта и его познавательным преимуществом, по сути, единственной возможно­стью подлинного видения и постижения Истины Бытия. «В мире памяти явле­ние оказывается в совершенно особом контексте... в иных условиях, чем в мире живого видения... Эпическое прошлое – особая форма художественного восприятия человека и события... изображение sub specie aeternitatis»18. Эпический опыт постижения Бытия есть извлечение глубинного сокровенного знания и обретения Истины (άλήθεια) посредством воспоминания. Ф. Ницше в рабо­те «Рождение трагедии из духа музыки», посвященной поиску эстетического прафеномена древнегреческой культуры, религиозному культу Диониса и, что принципиально важно, серьезнейшим размышлениям о «духе немецкой фило­софии», сделал Гомера одним из главных героев. С точки зрения философа, рапсод – «спокойно неподвижный, широко раскрытыми очами взирающий со­зерцатель, для которого образы постоянно перед ним», он «не сливается со своими образами, но, подобно живописцу, видит их вне себя созерцающим оком»19. Гомер у Ницше пребывает на границе скрещения двух противопо­ложных, но неразрывно связанных начал греческой культуры: дионисического (иррационального, жизненно-стихийного, хаотичного) и аполлонического (упорядочивающего, гармонизирующего, созерцательного). «Под властью аполлонического стремления к красоте развился гомеровский мир», но при этом Гомер помнит Диониса. Эпос в становлении древних культур выполняет функ­цию сохранения утрачиваемой человеком полноты жизни. Древнегреческий эпос сосредоточивает в себе и стремится удержать живую память дионисиче­ской культуры, но одновременно начинает процесс ее осознания. Это уже эпи­ческий взгляд рапсода в прошлое древ-нейшей культуры, жившей когда-то в религиозном культе Диониса и мифе элевсинских мистерий, начало ее оформ­ления в аполлони-ческом идеально-гармоничном образе. Эпически-синтетическая при-рода древнегреческого сознания в становлении философии изначальна. Гадамер писал, что «Anamnesis, то есть выхождение путем воспо­минания, из первоначального знания есть та единственная форма, в которой начинается мышление»20. Потому, несмотря на постепенную утрату бытийственности мифа, в эпосе определенное и оформленное Бытие еще не представляет проблему для Сознания. Рапсод находится у истоков мудрого философствования: его эпическое сознание способно, используя бесконечный потенциал мифа, удерживать вечно ускользающую от разума Целостность Бытия, ото­бражать Бытие как гармоничное божественное творение, являть совершенный образ Бытия.

Размышляя о появлении философской рефлексии «на эпичес­кой границе» в связи с вопросом о генезисе философии, следует зафиксиро­вать внимание на том, что эпос отнесен Гегелем к области поэзии, языкового выражения, и остановиться подробнее на значении эпического слова, сказания, повествования.

Согласно толкованиям словарей21, в древнегреческом языке «μύθος», «έρος», «λόγος» включают словесный компонент, но существенно различаются по смысловым оттенкам: μύθος – слово, истинный рассказ, замысел, вымысел, басня, речь, предание; έρος (лат. «vox» – голос) – слово, сказание, речь, изрече­ние, поэтическое выражение, «έρος» содержит смысл языкового выражения, указывает на внешнюю, звуковую, словесно оформленную сторону; λόγος – слово, изречение по смыслу, рассказ, разум, рассуждение, причина, понятие, смысл, положение, определение, учение. Эпос – то, что сказывается, речется, существует лишь в форме устного повествования, обретает реальность именно в речи.

Языковую сущность эпоса Гегель акцентирует особо, причем определяет поэзию именно как искусство речи, речения, обладающее способностью выска­зывания абсолютной идеи, оформления идеального содержания сознания и истинного смысла человеческого бытия в слове с максимальным приближе­нием к подлинному значению слова как Логоса Абсолютного Духа; «...слово есть наиболее понятное и соразмерное духу средство сообщения, которое может постигнуть все и возвестить обо всем, что только движется и внут­ренне присутствует на высотах и в глубинах сознания»22. Эпические слова, «непосредственно почерпнутые из самой действительности, пережитой и постигнутой в ее субстанции»23, обладают способностью «выхватывания» ис­тинных моментов жизни, изречения самой ее сути. Это могут быть краткие вы­сказывания древнегреческих мудрецов (например, «Золотые слова» Пифагора). Из таких слов-истин складывается эпическое повествование, отражающее ис­тинное состояние Бытия, эпический мир Древней Греции. Таким образом, в начале эпического процесса реализована возможность соответствия слова и сути, тождественности слова и подлинного смысла Бытия.

«Цель поэзии – не предмет и его практическое существование, но созда­ние образов и высказывание. Поэзия началась, когда человек стал выражать себя; сказанное для нее существует лишь затем, чтобы быть высказанным»24. Эпос понимается Гегелем как реальность возникающего и становящегося Лого­са, еще не определившего своего значения полностью, но уже заявляющего о себе человеческой способностью к самовыражению. Логос «взрослеет» в эпи­ческом повествовании, чтобы затем дать импульс философскому миро­пониманию и мирообъяснению – явить специфику философии.

Рапсод не случайно обладает способностью к эпическому повествова­нию – сказанию, то есть сотворению языковой реальности, словесного целост­ного образа бытия в языке. Раскрытие полноты мира, полноты истины «обре­тает свое чувственное существование не в дереве, камне или краске, а исклю­чительно в языке... сам живой человек, говорящий индивид является носителем чувственного присутствия и наличной реальности поэтического создания... поэзия, согласно своему понятию, представляет собой звучащее искусство, и, если она должна выявиться в своей полноте как искусство, она тем более не может обойтись без этого звучания, что это ее единственная сторона, реально связывающая ее с внешним существованием»25. Миф – изначальное Слово Мира, первичный, бытийственный Логос – обретает и выражает себя че­рез Язык Бытия. Человек мифический погружен в миф, «живет» в пространстве мифа, поэтому прикасается к бытийственному откровению и непосредственно переживает свое собственное бытие. Человек эпоса стремится выразить это пе­реживание, ощущение своей интимнейшей родственности Бытию эпическим словом, оформить миросозерцание в языке эпического повествования и, таким образом, порождает эпический мир сознания, обретающий вид первого эпи­ческого Текста – Эпоса Культуры.

М. Хайдеггер называл греческих рапсодов вестниками богов, непосредственными носителями истины, предназначение которых – пророчество, извещение, несение глубинной мудрости26. Эпос, эпическая поэзия – первая форма речи, данная древнему греку, первоязык, праязык. Эпическое слово – человеческое постижение мира именованием, речением, изначальное единство смысла, образа, понятия, идеи, исток жизненной целостности Культуры. Философское мышление формируется в эпическом мире Греции исторически очень длитель­ной языковой традицией, причем языком, развивающимся в контексте практи­ки жизни. Г.-Г. Гадамер вслед за Хайдеггером толкует гомеровское «mythos eeipe» («говорить слово») как слово, естественно возникающее в обычной жизненной ситуации и внезапно открывающее Бытие. «Ведь из мира выступает верное слово, пригодное человеку для самовыражения, слово, в котором ему и является помысленное содержание... Мышление существует в слове и понятии, подобно тому, как поэзия – в слове и образе. Ни слово, ни понятие, ни образ не употребляются лишь как простой инструмент. В них есть нечто, возвышающее­ся до ясности, в которой “живет мир” (“es weltet”)»27.

Гегель и далее Ницше, Хайдеггер, Гадамер и многие другие немецкие философы, проникающие мыслью в исток культуры Древней Греции, акценти­руют именно звуковую сущность эпоса. Они придают особое значение аспекту выразимости эпоса в звучании языка и подчеркивают момент естественного перехода, преобразования звука в слово. В процессе эпического повествования звук уже не является самим звучащим чувством, чувственным элементом чисто внутреннего переживания, а становится средоточием смыслов, содержанием сознания и оформляется в слово; чувственное переживание становится внут­ренним созерцанием и внутренним представлением. Эпическая поэзия зани­мает промежуточное положение между двумя формами романтического искус­ства – музыкой, чувственно являющей сокровенное начало Бытия, и собст­венно поэзией, извлекающей подлинные смыслы, моменты сути и словесно выражающей Истину. У поэзии и музыки – единый корень – звук, общий исток – стихия звучания. Человек мифический полностью погружен в миф как подлинную реальность Бытия, бессознательно воспринимая взаимопроникно­вение Бытия-Мифа. Эпос – сказание, изречение со-Бытийной истины, еще не ставшей субъективной; представляет собой область проговаривания, звучания, речения ↔слушания в опыте приобщения к Абсолюту. В эпическом повество­вании мифореальность становится мифологосом, мифологией и мифоонтологией; миф озвучивается, проговаривается, сказывается, то есть получает языковое выражение, следовательно, возможность о-сознания, о-смысления.

Таким образом, эпический способ восприятия бытия глубоко укоренен в архаической культуре, имеет длительную историю становления; в эпосе отра­жен процесс возникновения и становления Логоса, зафиксирован онтологиче­ский миг, исторический момент выделения сознания и появления философской рефлексии. В немецкой философии подробно рассматривается эпический об­раз мышления «слепого старца Гомера» и выявляется специфика эпической формы сознания человечества. На исходном этапе выделения творческой по­этической субъективности, становления сознания, появления философской рефлексии в процессе сотворения эпоса первостепенное значение придается поэтическому созерцанию, о-сознанию и языковому выражению – речению, сказанию. Эпический способ постижения Бытия являет философию как орга­ническую часть эпической поэзии, пребывающую в генетической сопряженно­сти с мифологией, религией, искусством. В этом ракурсе эпоха древнегрече­ского эпоса представляется малоизученной, по сути, безграничной для иссле­дования и требующей дальнейшего специального философского рассмотрения. Эпическая традиция древних греков явила великий мировоззренческий синтез.

В эпическом опыте постижения Единого Бытия происходило самообретение первой досократической греческой философии и намечались все ее дальней­шие возможности. Задача философии на современном этапе, возможно, заклю­чается в стремлении восстанавливать утраченную целостность Бытия, лишь на онтологический миг явленную в проблеске взгляда древнегреческого рапсода.

Философия и общество, № 4, октябрь – декабрь 2010 76–89