История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

Глава вторая. Первые народные восстания в Суздальской земле и в Новгороде в XI веке (Выступления волхвов). Восстания в древней руси

Глава вторая. Первые народные восстания в Суздальской земле и в Новгороде в XI веке (Выступления волхвов)

Первое крупное народное восстание вспыхнуло в Суздальской земле. Оно было направлено против местной общественной верхушки - "старой чади". На заре русской истории почти вся территория Суздальской земли была покрыта дремучим лесом. Он тянулся сплошным массивом, тая в себе многочисленные реки, ручьи, озера, болота. Лишь кое-где по Оке и в Ополье (Край, лежащий между Владимиром, Юрьевом Польским и Переяславлем Залесским) лежали безлесные пространства - поля, отроги далеких степей.

Дуб, клен, липа, рябина, орешник, чем дальше к северу, тем все чаще и чаще перемежались с сосновыми и еловыми лесами, а на севере и северо-востоке от линии, идущей от устьев Невы к Ильменю, а оттуда на верховья Волги и Низовья Оки, протянулась южная граница восточноевропейской тайги. Таежные ель, сосна, пихта, можжевельник сочетались с березой, осиной, ольхой. И, наконец, еще дальше, на севере Суздальской земли, лежали мрачные еловые леса, бесконечные моховые болота и заболоченные низины, суровые, но светлые сосновые боры, прорезанные холодными, чистоструйными северными реками. По Суздальской земле протекали Волга, Ока, Шексна, Москва-река и лежали озера: Неро, Клещино, Белоозеро.

В давние времена заселяли восточные славяне лесистый Суздальский край. Древнее население края - меря, в районе Ростова Великого, и весь, жившая у Белоозера, давно уже вступили в сношения с восточными славянами и, попав под влияние их более высокой культуры, постепенно обрусевали и растворялись в среде русских, заселявших край.

С северо-запада, из Приильменских, Новгородских земель, продвигались в Суздальскую землю словене, с верховьев Волги переселялись кривичи и, наконец, на юго-западе простирались поселения вятичей, древнейших славянских обитателей бассейна Москвы-реки.

Русское и финно-угорское население края занималось земледелием и скотоводством, но рыболовство, охота и бортничество играли весьма существенную роль. Развивались ремесла и торговля, возникали и росли города. Самыми древними городами края были Суздаль и Ростов, где сидело "старое" боярство.

Вот здесь, в Суздальской земле, и произошло первое в древней Руси известное нам из источников крупное народное восстание. Поводом к нему послужил голод, охвативший в 1024 г. Суздальскую землю и вызвавший в ней "мятеж велик". Древняя русская летопись "Повесть временных лет" сообщает, что простой народ стал избивать "старую чадь", т. е. местную богатую знать, спрятавшую запасы хлеба, и что это восстание сельского люда возглавили волхвы - жрецы старой, дохристианской религии.

Очевидно, голод явился лишь ближайшим поводом к восстанию, которое имело ярко выраженный антифеодальный характер. Дело в том, что самый голод был вызван не только неурожаем. В летописях, особенно в новгородских, мы не раз встречаем указания на голодание населения. Голод обычно был последствием "безмерных дождей", засух, безвременных заморозков, суховеев и т. п. Но следует отметить, что такие голодовки, вызванные климатическими условиями, становятся обычными лишь в период с конца XIII до начала XVII в., когда наблюдается известное ухудшение климата. Что же касается периода до XI в., то, судя по летописи, а также и по данным палеоботаники, палеозоологии, археологии и геологии, климат древней Руси был более теплым, более мягким и постоянным, чем в позднейшие времена. Конечно, голод 1024 г. мог явиться результатом какого-нибудь стихийного бедствия, постигшего Суздальскую землю. Но не надо забывать, что крестьянское хозяйство в те времена было крайне неустойчивым: малейший неурожай вызывал голод, однако народное восстание связывается лишь с голодом 1024 г.

В чем же тут дело? Летопись говорит о том, что голод в этом году охватил далеко не все слои населения Суздальской земли. "Старая чадь" не голодала, она держала в своих руках запасы хлеба - "гобино". В древнерусском языке слово "гобино" означало урожай злаков и плодов вообще, но чаще всего этот термин применялся к урожаю зерновых хлебов. Летописец подчеркивает то обстоятельство, что от голода, постигшего Суздальскую землю в 1024 г., страдала только "простая чадь". "Старая чадь", очевидно, пользовалась народным бедствием - голодом: прибрав к рукам хлеб и ссужая его голодающим, она закабаляла окрестный люд, подчиняла его себе, заставляла работать на себя в своем феодальном хозяйстве. Вот эта феодальная эксплуатация и была основной причиной "мятежа великого и голода по всей той стране", о чем говорит "Повесть временных лет" под 1024 г. Голод прекратился (люди, по выражению летописца, "ожиша", т. е. ожили) только тогда, когда голодающие суздальцы по Волге отправились в землю Камских болгар и привезли оттуда хлеб ("жито").

Восстание смердов Суздальской земли против "старой чади" заставило всполошиться господствующую феодальную верхушку. Не голод, а именно "мятеж велик" вынудил князя Ярослава Мудрого, находившегося тогда в Новгороде, все внимание уделить событиям в Суздальской земле. Вот почему Ярослав со своим войском направляется не в Чернигов, где в это время сел на княжеский стол его соперник и конкурент Мстислав, а в Суздальскую землю, где появились "волхвы лживые", поднявшие восстание "простой чади" по селам.

Прийдя в Суздальский край, Ярослав захватил волхвов, одних казнил, а других отправил в изгнание (См. "Повесть временных лет", ч. 1, стр. 99-100, 299). В Новгородской летописи содержатся некоторые дополнительные сведения о восстании 1024 г. Она рассказывает о том, что часть восставших против "старой чади" была убита, очевидно, во время столкновения с княжескими дружинниками, имущество казненных и ссыльных участников восстания было разграблено (См. "Новгородская IV летопись", СПб., 1915, стр. 112). Так закончилось первое крупное крестьянское восстание на Руси. К сожалению, летописи не сохранили его подробностей.

Своеобразие этого народного движения заключалось в том, что во главе восставших против "старой чади" смердов стояли волхвы, которые стремились использовать антифеодальное выступление народа для возврата к прежним дохристианским культам.

Это была не единственная попытка волхвов вернуть былое влияние. В "Повести временных лет" под 1071 г. следует рассказ о выступлениях волхвов в Киеве, Новгороде и Суздальской земле, в частности в Белозерье.

Следует отметить, что летописная дата - 1071 год - неверна. Известные исследователи русских летописей - А. А. Шахматов и М. Д. Приселков убедительно доказали, что восстания эти проходили в разное время между 1066 и 1069 гг.

Под 1071 г. их поместил составлявший эту часть "Повести временных лет" летописец, который записал рассказ о восстании в Суздальской земле со слов Яна Вышатича, богатого и влиятельного боярина, видного дружинника черниговского князя Святослава Ярославича (сына Ярослава Мудрого).

Ян Вышатич был очевидцем этого восстания; именно он и подавил движение смердов в Суздальской земле и расправился с их вождями - волхвами. Летописец под одним годом поместил в летописи и рассказ Яна Вышатича и все известные ему выступления волхвов. Точно датировать он их не мог, и поэтому в его рассказе все время встречаются такие выражения: "в те же времена", "однажды", "при князе Глеба".

Первым по времени было выступление волхва в Киеве. А. А. Шахматов считает, что оно, возможно, имело место в 1064 г. Волхв появился в Киеве и стал пророчить, что на пятый год Днепр потечет в обратном направлении, а земли начнут перемещаться - Греческая земля займет место Русской, а Русская - Греческой; изменят свое местоположение и другие земли.

Летописец сообщает, что "невеглые" (т. е. невежды, под которыми следует подразумевать киевлян, еще не отрешившихся от привычных, так называемых языческих, верований) слушали его проповедь, а киевляне крещеные, т. е. принявшие христианство, смеялись над ним.

Не надо забывать того, что христианство на Руси стало официальной государственной господствующей религией лишь в конце X в., за 80 лет до описываемых нами событий, и при этом, выступая в роли силы, укрепляющей феодальный общественный строй и феодальное государство, оно, естественно, встречало отпор и недоброжелательное отношение со стороны трудового люда городов и сел древней Руси. И неудача волхва, который, как говорит "Повесть временных лет", однажды ночью пропал без вести, объясняется тем, что в Среднем Приднепровье, в Киеве уже давно сложилась феодальная государственность, укрепилась княжеская военно-дружинная организация, и христианская церковь стала могучей силой. Поэтому проповедь волхва в Киеве не могла иметь успеха, хотя и представляла известную опасность для киевских феодалов. И, очевидно, не без их участия киевский волхв вдруг исчез, причем исчез ночью, когда киевские "невегласи" из "простой чади" не могли заступиться за него ("Повесть временных лет", ч. 1, стр. 116-117, 317).

Подобная обстановка сложилась и на другом конце Руси, на берегах Волхова, в Новгороде. Здесь при князе Глебе, сыне Святослава Ярославича, тоже однажды выступил волхв.

Новгород - второй по величине после Киева город древней Руси - в большей степени сохранил старые, дохристианские верования. Его многочисленная "простая чадь" сопротивлялась и христианской церкви, и киевским князьям, стремившимся подчинить себе Новгород, поставить своих дружинников в особо привилегированное положение и заставить новгородцев платить дань. Не случайно древнее предание, записанное, правда, в поздней летописи, повествует о том, что воеводы киевского князя Владимира Святославича - Добрыня и Путята крестили новгородцев огнем и мечом.

В событиях начала XI в., в частности в межкняжеской усобице между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным, новгородские смерды и особенно простые люди из горожан сыграли большую роль. Они помогли Ярославу одержать победу над Святополком, которому оказывали поддержку интервенты - войска польского короля Болеслава, состоявшие из поляков ("ляхов") и наемников - немцев и венгров ("угров"). За эту помощь Ярослав щедро одарил новгородцев: новгородцы и старосты, как написано в Новгородской летописи, получили по 10 гривен, а смерды - по гривне. Кроме того, что еще важнее, Ярослав дал "Русскую Правду" (так называемую "Древнейшую Правду"), в которой новгородцы были приравнены к княжеским мужам, и еще какой-то устав, не дошедший до нас.

Все это придало известную уверенность действиям волхва в Новгороде при Глебе Святославиче. Разговаривая с людьми, волхв утверждал, что может творить чудеса, например на глазах у всех перейти Волхов, что он знает наперед, что произойдет, и хулил христианскую веру. Речи волхва возымели действие. Большинство новгородцев встало на сторону волхва. Уже собирались убить новгородского епископа. Надев на себя облачение, епископ вышел к новгородцам и обратился к ним с речью: "Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же истинно верует, пусть тот к кресту идет". Результат был для епископа неожиданным: "И люди разделились надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли и стали за волхвом. И начался мятеж великий в людях", - сообщает "Повесть временных лет".

Князь Глеб не растерялся. Спрятав под плащ топор, он подошел к волхву и после краткой словесной перепалки ударом топора убил волхва. Потеряв руководителя, "люди разошлись" ("Повесть временных лет", ч. 1, стр. 120-121, 321).

Так закончилось выступление новгородцев. Самым значительным из известных нам по источникам восстаний смердов, руководимых волхвами, было восстание в Суздальской земле, датируемое летописью 1071 г. Ян Вышатич рассказывал летописцу, как однажды, когда некоторое время (после 1067 г.) Белозерье принадлежало его князю - Святославу Ярославичу, он направился туда, на далекий Север, собирать дань в сопровождении двенадцати дружинников ("отроков") и священника ("попина").

В те времена существовал такой порядок. "Княжой муж", собиравший дань ("даньщик") или денежные штрафы- "виры" ("вирник"), вместе со своими дружинниками и слугами переходил на содержание к населению тех земель, где он действовал. Даньщик считал в это время смердов, с которых он собирал дань, не только княжескими, но и своими людьми, так как часть собираемой с них дани шла в его пользу.

Придя на Белое Озеро, Ян Вышатич со слов белозерцев узнал о восстании волхвов. Это восстание началось в Ростовской области, в Суздальской земле. Поводом к нему, как и в 1024 г., послужил недород ("скудость") и последовавший за ним голод. В голодающий край явились из Ярославля два волхва и заявили, что они знают, кто держит в своих руках запасы пищи ("обилье"). Поднялось восстание. Руководимые волхвами смерды двинулись по Волге и по Шексне. Приходя в тот или иной погост, где сидели "повозники", привозившие дань, т. е. та самая "старая чадь", о которой упоминает "Повесть временных лет" под 1024 г., они указывали на "лучших жен", говоря, что одна держит жито, другая - мед, третья - рыбу и т. д.

Летописец рассказывает о том, какие последствия имело изобличение волхвами "лучших жен", скопивших большие запасы продуктов. В "Повести временных лет" читаем:

"И стали приводить к ним сестер своих, матерей и жен своих. Волхвы же, в навожденьи, взрезая тем заплечья, вынимали оттуда либо жито, либо рыбу и таким образом убивали многих женщин, и имущество их захватили себе" ("Повесть временных лет", ч. 1 (перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова))

Немного далее мы объясним этот странный рассказ летописи о расправе с "лучшими женами", а сейчас остановимся прежде всего на социальном содержании руководимого волхвами движения смердов, охватившего Суздальскую область, окрестности Шексны и Белозерский край.

М. Н. Тихомиров обратил внимание на "Летописец Переяславля Суздальского", который сообщает ряд важных подробностей, свидетельствующих о том, что рассказ о восстании в Суздальской земле, помещенный в "Летописце", более древний и достоверный, чем в "Повести временных лет".

Из "Летописца Переяславля Суздальского" мы узнаем, что белозерцы, рассказавшие Яну Вышатичу о восстании смердов, пришедших к ним с Волги и Шексны, были не на стороне восставших; они сокрушались о том, что смерды "много жен и муж погубиша", и что в результате этого "дани не на ком взяти".

Отсюда следует, что информаторами княжеского данщика Яна Вышатича были те белозерцы, которые отвечали за сбор дани, свозили ее в погосты, куда прибывали за данью "княжие мужи", выступали в роли "повозников", т. е. были близки не к смердам, а к пострадавшим от смердов "лучшим мужам" и "лучшим женам".

Кроме того, "Летописец Переяславля Суздальского" дает возможность установить еще одну особенность восстания смердов.

"Повесть временных лет" сообщает, что жертвами восставших смердов были женщины, "лучшие жены", т. е. хозяйки богатых домов. Об этом же говорят и новгородские летописи, причем Новгородская IV летопись переносит рассказ о действиях восставших, избивавших "старую чадь бабы" (т. е. женщин "старой чади"), помещенный под 1071 г., на события 1024 г. Все это дало повод высказать мысль о сохранении на северо-востоке Руси материнского рода, матриархата, когда главой семьи был не мужчина, а женщина, которая являлась и распределителем всего имущества, принадлежавшего роду или семье.

"Летописец Переяславля Суздальского" в отличие от "Повести временных лет" и новгородских летописей сообщает, что во время восстания убивали не только жен, но и "много... муж погубиша", т. е. среди погибших от руки восставших смердов были не только женщины, но и мужчины.

И это вполне понятно, так как ни о каком материнском роде на Руси в XI в., конечно, не может быть и речи. Дело заключается, как мы увидим, в том, что продуктами, накопленными богатыми семьями в определенных случаях, действительно распоряжались "лучшие жены".

Расправа с "лучшими женами" и с "лучшими мужами", в результате которой имущество богатой местной верхушки, "старой чади" доставалось страдавшим от голода и кабалы смердам, привела к тому, что, когда восставшие смерды пришли на Белоозеро, их отряд насчитывал 300 человек. Здесь их и встретил Ян Вышатич. Прежде всего, он расспросил, чьими смердами являются руководители восстания - волхвы. Узнав, что они - смерды его князя, Святослава, Ян Вышатич потребовал от белозерцев их выдачи.

"Выдайте волхвов этих сюда, потому что смерды они мои и моего князя", - заявил он белозерцам. Белозерцы его не послушались, очевидно, не решаясь идти в лес, где находились повстанцы. Тогда Ян Вышатич решил действовать сам. В начале он хотел идти к восставшим смердам один, без оружия, но его дружинники ("отроки") отсоветовали ему, и вскоре к лесу двинулась вся хорошо вооруженная дружина Яна, насчитывавшая двенадцать человек, а с нею и священник ("попин"). Восставшие, относительно которых "Летописец Переяславля Суздальского" подчеркивает, что они были смердами ("...смерда ополчишася против"), вышли из леса и изготовились к бою. Ян Вышатич двинулся на них с топором в руке. Тогда от отряда восставших отделились три смерда, подошли к Яну и сказали: "Видишь сам, что идешь на смерть, не ходи". Ян приказал своим дружинникам убить их и двинулся дальше, к стоявшим и поджидавшим его смердам. Тогда смерды бросились на Яна, причем один из них замахнулся на него топором. Ян вырвал топор из рук смерда, ударил его обухом и приказал своим дружинникам рубить восставших. Смерды отошли к лесу, успев по дороге убить священника Яна. Войти в лес вслед за смердами и вступить с ними в бой Ян Вышатич не решился. Он предпочел другой путь расправы с восставшими. Вернувшись в город Белоозеро, Ян заявил белозерцам, что если они не схватят пришедших из Суздальской земли волхвов ("аще не приведете сих смердов"), то он не уйдет от них хоть год. Перспектива кормить и поить Яна с дружиной и собирать им дань круглый год мало улыбалась белозерцам. Они должны были действовать сами. Белозерцам удалось схватить волхвов и выдать их Яну.

Во время допроса волхвы держались стойко. Убийство стольких людей они объясняли тем, что убитые располагали большими запасами ("обилье") и если их истребить, то у всех будет изобилие ("гобино"). Волхвы вступали в богословский спор с Яном, упорно отказывались признать право Яна судить их, заявляя, что они подсудны только их князю - Святославу. Видимо, им хорошо была известна "Русская Правда", гласившая, что нельзя "мучать смерда без княжа слова", т. е. смерды подсудны только князю и никто, кроме князя, не может их наказать. Волхвы мужественно выдержали пытки, которым подверг их Ян Вышатич.

Натешившись над бессильными волхвами, Ян выдал их "повозникам", чьи жены, матери, сестры и дочери ("лучшие жены") погибли от их рук. "Повозники" расправились с волхвами по старому обычаю кровной мести, по которому родственники убитого мстили убийцам. Здесь на Севере, кровная месть была еще распространена и даже признавалась княжеским судом как нечто, идущее "от бога по правде". Мстя за смерть своих родичей, "повозники" убили волхвов, и трупы их были повешены на дубе у устья Шексны ("Повесть временных лет", ч. 1, стр. 117-119, 317-319; "Летописец Переяславль Суздальский", М., 1851, стр. 47-48). Таков летописный рассказ о восстании волхвов в Суздальской земле, охватившем Ростовскую область, Ярославль, Шексну, Белоозеро.

Кто поднялся на призыв волхвов истреблять по погостам "лучших жен", за то, что они держат "гобино", "обилье", и "глад пущают"? Кто "отъимашета себе" "именье их"? Очевидно, те, кто не имел этого "обилья", с кого "старая чадь" - опора княжеской власти - взимала всякого рода продукты и "товары", для того чтобы уплатить их в качестве дани князю или "княжему мужу", тому же Яну Вышатичу. Это были те, кого владельцы "гобинных домов" закабаляли разного рода "рядами" и "купами", те, кто становился феодально зависимым и Эксплуатируемым людом.

Восстание смердов в 1071 г. (летописная дата).

Это было "сельское угодье", простые смерды. И Ян Вышатич имел полное основание считать не только триста человек восставших, пришедших с волхвами к Белоозеру, но и самих волхвов смердами. Вот почему в руках у восставших типичное оружие крестьян - топор, вот почему на миниатюрах Радзивиловской (Кенигсбергской) летописи изображенному в долгополой одежде феодалу Яну, вооруженному мечом, противостоят одетые в рубахи и шаровары и вооруженные топорами смерды. Позднейший летописец был прав, именно так иллюстрируя записанный летописцем рассказ Яна Вышатича. Прав и "Летописец Переяславля Суздальского", настойчиво подчеркивавший, что и волхвы, и те, кто истреблял "лучших" жен и мужей, и триста человек повстанцев, с которыми столкнулся в лесах Белозерья Ян Вышатич, - все они были смерды.

Восстание в Суздальской земле имело большой размах и этим отличалось от выступления волхва в Киеве. Объяснение этому не трудно найти в специфике социальной жизни далекого Севера. Если для юга Руси, для Поднепровья уже прошло время, когда вассалы - бояре, дружинники получали от своего господина, князя, пожалования в виде части собираемой им дани, если там быстро шло "обояривание" земель, а с ним и превращение дани в постоянную феодальную ренту, то на северо-востоке дело обстояло иначе. Здесь в земле древнего местного населения - мери и веси и пришедших с запада кривичей и словел, лишь появлялись лены (т. е. княжеские пожалования), Заключавшиеся только в праве собирать для себя дань, за которой и разбредались в полюдье "княжий мужи"; здесь из местной "старой чади" только начинало вырастать богатое, знатное, влиятельное и спесивое боярство "старых городов" - Ростова и Суздаля.

Поэтому так упорно отстаивали свое право "стать перед Святославом" мятежные волхвы. Они считали себя данниками (подданными в прямом и переносном смысле) только князя, признавали право "княжих мужей" - даньщиков собирать с них дань, но они отказывались считать себя одновременно и смердами, "княжого мужа", волей князя получавшего дань с их земли.

Смерда нельзя "умучать" "без княжа слова" - это твердо знали восставшие волхвы и поэтому смело пререкались с Яном Вышатичем, призывая и своих богов и ссылаясь на авторитет княжеского законодательства - "Русской Правды".

Подавленное Яном Вышатичем восстание волхвов было не последним в Суздальской земле. В 1091 г. снова "волхв явися Ростове, но вскоре погибе" ("Повесть временных лет", ч. 1, стр. 141, 342).

Хотя восстания смердов, руководимых волхвами, имели место и в Киеве и в Новгороде, почему же больше сохранилось сведений о восстаниях, вспыхивавших в Суздальской земле, на северо-востоке Руси?

Дело в том, что на территории Среднего Приднепровья они происходили в более ранние времена, когда летописание еще не было так развито. Поэтому они не попали в летопись. Что касается северо-восточной Руси, то здесь время для подобного рода социальных движений наступило несколько позднее, в XI в., когда летописание уже достигло высокого развития и важные события, проходившие даже вдалеке от Киева, находили отражение в летописях.

Кроме того, этот своеобразный характер движения смердов объясняется тем, что северо-восток, заселенный не только русскими, но и племенами финно-угорских языков, в X-XI вв. отставал в своем развитии от Приднепровья. Этническая пестрота этого края, более медленные темпы общественного развития его населения, более медленное распространение новой, классовой идеологии, христианства, - все это способствовало тому, что происходившие здесь восстания смердов более длительное время сохраняли форму движения волхвов.

В самом деле, как объяснить непонятное место из летописи, где говорится, что волхвы наносили раны "лучшим женам" и вынимали из ран жито, рыбу, меха?

Еще в середине прошлого столетия у мордвы бытовал обряд, напоминающий летописный рассказ о странных действиях волхвов в Суздальской земле. Обряд этот заключался в том, что особые сборщики ходили по дворам и собирали припасы для общественных жертвоприношений именно с женщин, которые держали эти припасы в специальных мешках, надетых через плечо. Помолившись, сборщик срезал мешок и при этом несколько раз слегка колол женщину в плечо или спину особым священным ножом.

Видимо, летописец связал религиозный обряд, распространенный в то время на северо-востоке, с движением волхвов.

Действительно ли волхвы исполняли свои обрядовые функции во время восстания, посчитал ли летописец убитых жен "лучших мужей", виденных Яном Вышатичем, за жертв обряда, во время которого волхвы не кололи, а убивали (на что, как мы видели, были свои причины), определить трудно.

Если мы учтем, что край, где развернулось восстание волхвов, издавна был населен весью и мерей, среди которых были распространены сходные обычаи, наблюдавшиеся у мордвы еще спустя восемь столетий, то нам станут понятными некоторые странные на первый взгляд особенности восстаний волхвов.

Полурусский - полуфинно-угорский, "чудский" Север был весьма привержен к первобытным верованиям, к волхвам, кудесникам. Не случайно под тем же 1071 г. летописец поместил и рассказ некоего новгородца, посетившего "чудь", т. е. область коми-зырян, где он наблюдал сцену настоящего камлания впавшего в исступление кудесника, который лежал в конвульсиях ("шибе им бес").

Христианство, вытеснявшее культ старых богов посредством культа святых, проникало на северо-восток Руси чрезвычайно медленно. Слишком далек был христианский мир от Шексны и Сухоны; христианская церковь раньше и скорее укрепилась на берегах Днепра, чем в далеких пустынных лесах Белозерья.

Попытаемся, исходя из анализа всех сообщений летописи и привлекая этнографический материал, охарактеризовать восстания смердов. "Старая чадь" была местной феодализирующейся верхушкой, утверждавшей свое господство на осколках распадавшегося первобытнообщинного строя. Судя по археологическим материалам и этнографическим данным, одна часть ее принадлежала к русифицировавшимся остаткам древнего восточно-финно-угорского населения края, а другую часть составляли кривичские, словенские и вятичские переселенцы. Среди потомков исконного населения этого края - мери, еще долгое время бытовали некоторые обычаи, отличные от русских и сближающие их с соседней и родственной мордвой. Эта "старая чадь" помогала княжеским данщикам собирать дань, везла "повоз", доставляла собранное к специальным княжеским "местам", была опорой "княжих мужей" во время "полюдья".

В то же самое время местная знать, пользуясь своим богатством, а быть может, опираясь и на пережитки родоплеменных институтов, обогащаясь в результате эксплуатации челяди, закабаляла своих сородичей. Устанавливая феодальные формы зависимости и держа в своих руках "гобино", "обилье" и "жито", она становилась вершителем судеб своих менее обеспеченных соседей. И всякий "глад" (голод) она использовала для того, чтобы ссудами и кабальными сделками подчинить себе окрестное население. Вот почему ее обвиняли б том, что она держит "гобино и жито" и "глад поущаеть". Это и было причиной восстания и истребления "старой чади".

Но чем объяснить то, что эти восстания выступают перед нами как движения волхвов? Длительное господство первобытнородовых культов, упорно сопротивлявшихся особенно здесь, на северо-востоке, силой меча внедряемому христианству, распространение волхованья, столь характерного главным образом для северных земель Руси, и, наконец, особенности самой структуры общинной организации были причиной того, что первые восстания зависимого или полузависимого сельского люда против феодалов принимают форму восстаний волхвов. Волхв - представитель старой, привычной религии, религии первобытнообщинные времен. Он сам вышел из общины, он близок сельскому люду, он сам часто смерд. В представлении сельского люда волхв ассоциируется со свободным состоянием, с отсутствием княжеских данщиков, вирников и прочих княжеских "мужей". Когда был волхв, не было ни даней, ни повоза, ни вир, земля была у общинников, их собственностью были угодья, поля, нивы, урожаи и леса. Справляли старые праздники, придерживались стародедовских обычаев, молились старым богам. Теперь не только в княжеских горницах и гридницах, но и по всей Руси волхва вытеснял священник.

Дани и поборы, виры и повоз, появление на общинных Землях новых хозяев - бояр и монастырей, экспроприация общинных угодий и земель, закабаление со стороны местной "старой чади", введение христианства и появление на месте капищ и священных рощ церквей, а вместо волхвов - священников - все это по вполне понятным обстоятельствам в представлении люда далеких северо-восточных сел сливалось воедино, в нечто несущее конец их привычному общинному быту. Замахнуться против "старой чади" означало выступить против князя, восстать во главе с волхвом, означало начать борьбу с церковью, со священником, т. е. в конечном счете с тем же князем. Поэтому во главе движений смердов становятся волхвы, служители старых богов, строгие блюстители стародедовских обычаев, руководители религиозных празднеств, справлявшихся из поколения в поколение, хранители чудесных таинств и сверхъестественных знаний, кудесники и ведуны, общающиеся с богами, умеющие их умилостивить, испрошающие у них блага для людей - "дажьбожьих внуков".

Движения смердов, руководимых волхвами, сложны. Различны цели восставших смердов и волхвов. Смерды борются с феодализацией, неотвратимо надвигающейся на них. Для них восстание против "старой чади" и князя с его "мужами" есть не что иное, как борьба с укрепляющимся феодализмом. Для волхвов - это борьба за реставрацию старого быта, за сохранение старой, доклассовой религии, а вместе с ней и того положения, которое они раньше занимали в обществе. Волхв - осколок отживающего мира, сторонник отмирающих старых порядков. Он зовет назад, его цели реакционны. Смерды еще прислушиваются к голосу волхва. Авторитет волхва еще высок. Как и позднее, религиозные мотивы играют большую роль в борьбе сельского люда с феодалами. Когда волхв призывает смерда выступить против христианства, борьба с христианской церковью перерастает в выступление против князя, бояр и наоборот. Тесный союз господствующего класса с церковью создает подобную специфику первых антифеодальных движений. Феодализация и христианизация совпадали по времени.

Феодалы обрушивались на общинника, разоряли его, превращали всю общину в целом в подвластную феодалу организацию зависимого сельского населения и, обирая смерда, превращали его в кабального человека.

Одновременно христианство, проникавшее повсюду вместе с "княжими мужами", вытесняло старых общинных богов, уничтожало культовые места, места молений, сборов и сходов, изгоняло зарождавшееся и, чем дальше на север, тем все более сильное и влиятельное жречество, разбивая идеологию первобытнообщинного строя. Борьба за старую идеологию, борьба с христианством и стала формой восстания смердов. Не будучи в состоянии противостоять феодалу в открытой борьбе, смерд стремился оказать ему отпор, организуясь вокруг старых общинных начал, общинного быта, обычаев, верований. Но эта борьба сельского люда Руси носила иной характер, отличный от стремлений волхвов. Конечные цели волхвов и смердов разошлись. Волхвы были выброшены за борт истории. Они смотрели назад, в прошлое, и ушли в прошлое. Народ, сельский люд, не мог уйти в прошлое. Его восстания не могли привести к ликвидации зарождавшегося и крепнущего феодализма, но они были звеном в общей упорной борьбе народных масс с феодализмом, с церковью и христианской религией за общинные порядки, за землю без бояр, за свою самобытную, окрашенную древними верованиями, культуру.

Каковы же были результаты восстаний смердов?

Источники не сохранили никаких указаний, свидетельствующих о том, что выступления волхвов повлияли хотя бы в какой-либо степени на общественно-политический строй древней Руси. Конечно, поражения восстаний смердов вели к усилению гнета, к укреплению феодальных отношений и княжеской власти. Однако восстания смердов являлись прогрессивными, народными движениями потому, что они были направлены против феодализма. И хотя смерды смотрели назад, в "золотой век" первобытнообщинного строя, с его общинной собственностью, их борьба отражала то стихийное недовольство крестьянства, которое, в конце концов, привело феодализм к гибели. Восстания смердов были первым звеном цепи крестьянских восстаний.

Вместе с отмиранием первобытнообщинных отношений, родового быта, племенного строя, вместе с ростом феодальных отношений исчезает и специфическая форма восстаний смердов - выступления волхвов. Они могли иметь место в мире общин, в полунатриархально-полуфеодальной деревне первых десятилетий после крещения Руси, но им уже не было места в городе, не было места на Руси победившего феодализма и укрепившегося христианства.

Исчезают и волхвы. В "Летописце Переяславля Суздальского" есть одно очень интересное место. Повествуя о расправе волхвов с "женами", летописец сообщает, что они "мечтанием" (т. е. символически), "яко скомороси", совершали свое ритуальное действие (См. "Летописец Переяславль Суздальский", стр. 47). Таким путем летописец сближает волхвов со скоморохами и волхованье со скоморошеством.

Скоморох, как и волхв, с которым он сближается и который, уходя в прошлое, завещает ему некоторые свои функции, выступает обличителем "неправды", строя гнета и насилия. Его "глумление" из песнопения и игры (древнейшее значение термина "глум") перерождается в сатиру. Он использует древний эпос, идеализирующий "золотой век" первобытнообщинного строя, и играет на противопоставлении его новому, феодальному обществу.

Скомороший "глум" опасен для властей: "Смеха бегай лихого скомороха". Их "баяние" о славной поре, давно ушедшей в прошлое, а поэтому еще в большей степени идеализируемой, их "буе слово", их "поругание" современных порядков - все это повод к попытке вернуть старые, патриархальные, общинные времена, священные и для скомороха, и для "людья". А это уже было "встаныо", "мятежом", с точки зрения феодальной знати.

Так кончились восстания смердов, протекавшие в оболочке движения волхвов, кончились, не внеся никаких существенных изменений в общественную жизнь древней Руси.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Читать онлайн «Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв»

Annotation

Классовая борьба трудящихся масс сопровождает и возникновение феодального общества в древней Руси, установление феодальных форм эксплуатации, на начальных Этапах развития феодализма мало, чем отличавшихся от рабства. Классовая борьба проходит красной нитью через всю историю Руси периода феодальной раздробленности. Она отражает стихийное недовольство крестьянства растущим феодальным гнетом, развивающимися и распространяющимися вширь феодальными формами зависимости.

Владимир Васильевич Мавродин

Введение

Глава первая. Складывание феодальных отношений на Руси

Глава вторая. Первые народные восстания в Суздальской земле и в Новгороде в XI веке (Выступления волхвов)

Глава третья. Восстание в Киеве в 1068 году

Глава четвертая. Киевское восстание 1113 года

Глава пятая. Народные движение в среднем Приднепровье и в Суздальской земле в XII веке

Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках

Глава седьмая. Классовая борьба в Галицко-Волынском княжестве в XII-XIII веках

Заключение

Литература и источники

Карты. Народные восстания в Киевской Руси

notes

Владимир Васильевич Мавродин

Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв.

Введение

"История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Манифест Коммунистической партии, М., 1956, стр. 32), - так писали в "Коммунистическом Манифесте" основоположники великого учения К. Маркс и Ф. Энгельс.

Классовая борьба крестьян побуждает феодалов стремиться к созданию мощной самодержавной власти, способной обеспечить им "право" на собственность и труд крестьянина, на него самого. Классовая борьба принимает грозный для господствующего класса характер в период централизованного Русского государства, и особенно в XVII в., когда высшим проявлением ее становятся крестьянские войны, возглавляемые И. Болотниковым и С. Разиным.

XVIII век ознаменовался новым обострением классовых противоречий, новым размахом крестьянского движения, вылившегося в самую грандиозную и последнюю в истории феодальной России крестьянскую войну - восстание Емельяна Пугачева. Создавшаяся в России в 1859-1861 гг. революционная ситуация, обусловленная гигантским размахом крестьянского движения, принудила царское правительство к проведению крестьянской реформы. В 1861 г. напуганный крестьянскими восстаниями господствующий класс дворянства, для того чтобы русское крестьянство не начало освобождаться "снизу", предпочел провести отмену крепостного права "сверху".

Но на смену старым, крепостническим формам эксплуатации в пореформенное время пришли полуфеодальные - полубуржуазные и капиталистические формы эксплуатации бесчисленного крестьянства Российской империи.

В. И. Ленин придавал огромное значение классовой борьбе крестьянства. Он подчеркивал, что у русских крестьян "века крепостного гнета и десятилетия форсированного пореформенного разорения накопили горы ненависти, злобы и отчаянной решимости" (В. И. Ленин, Соч., т. 15, стр. 183). Но В. И. Ленин указывал также, что в эпоху крепостничества боровшееся против угнетателей крестьянство было не способно "ни на что, кроме раздробленных, единичных восстаний, скорее даже "бунтов", не освещенных никаким политическим сознанием..." (В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 96). В те далекие времена крестьянство боролось со всей угнетавшей его крепостнической системой в одиночку, противопоставляя организованным силам феодального государства - его армии, церкви, закону, фактически лишь свою беспредельную ненависть. "Крестьяне, - писал В. И. Ленин, - не могли объединиться, крестьяне были тогда совсем задавлены темнотой, у крестьян не было помощников и братьев среди городских рабочих..." (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 7, стр. 194).

Только городские рабочие, только промышленный пролетариат, монолитный, сплоченный, организованный, руководимый своей революционной рабочей партией, мог, возглавив всенародную борьбу, привести крестьян к освобождению. Величайшая в истории человечества Октябрьская социалистическая революция победила потому, что гегемоном, руководителем в ней был самый революционный в мире пролетариат России. Совершив победоносную революцию, рабочий класс вывел многострадальное трудящееся крестьянство России на путь свободы и счастья.

Выступая на XXI съезде КПСС, Н. С. Хрущев говорил: "Наше молодое поколение не прошло той большой школы жизни и борьбы, которая выпала на долю старшего поколения. Молодые люди не знают ужасов и бедствий дореволюционного времени и лишь по книгам могут иметь представление об эксплуатации трудящихся. Весьма важно поэтому, чтобы наше молодое поколение знало историю страны, борьбы трудящихся за свое освобождение..." (Н. С. Хрущев, О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959-1965 роды. Доклад и заключительное слово на внеочередном XXI съезде Коммунистической партии Советского Союза 27 января и 5 февраля 1959 г., М., 1959, стр. 63).

В этой книжке мы расскажем о первых проявлениях классовых противоречий на Руси, о восстаниях крестьян - смердов, как называет их древнейший русский свод законов - "Русская Правда", о том, как боролся простой сельский и городской люд против угнетателей на Заре истории русского народа и государства.

Классовая борьба в те времена принимала различные формы. Она проявлялась в бегстве, когда крестьяне буквально уходили от феодализма на те места, куда он не успел еще проникнуть. Приобретает она форму разрозненных, стихийных, местных восстаний. Выражается классовая борьба и в попытках сельского жителя восстановить общинную собственность. Сельский общинник считал своим все то, что возделано его руками, полито его потом, что освоено им, его отцом и дедом, все то, что, как позднее говорили крестьяне на Руси, "исстарь потягло" к его двору, к его общине, все, "куда топор, соха, коса ходили", но что теперь превратилось в собственность князя, его "мужей", дружинников.

Смерд шел в лес собирать мед на те же бортные урожаи, где исстари собирал мед он, его отец и дед, несмотря на то, что бортное дерево, на котором ему был известен каждый сучок, уже было отмечено свежевырубленным на коре знаком княжеской собственности. Смерд запахивал своей "сошкой кленовой" тот участок земли, который он сам "выдрал" из-под леса, спалив лесные исполины и выкорчевав пни, несмотря на то что межа, проложенная каким-нибудь сельским тиуном-княжеским или боярским слугой уже приобщила это политое его потом поле к обширным владениям князя или боярина. Он выгонял свою скотину на поле, где пас ее с юных лет, но поле это было уже княжим, боярским.

Эти попытки сельского люда восстановить свое древнее общинное право владеть землями и угодьями по затраченному труду господствующая феодальная верхушка считала преступлением, нарушением ее "законных" прав. "Русская Правда" впоследствии учтет эти преступления и установит наказания за них; но это было преступлением только с точки зрения господствующей знати.

Для сельских "людей" Руси, являвшихся в IX-X и начале XI в. чаще всего еще только данниками князя и общинниками, совладельцами своих земель и угодий, эт0 была справедливая борьба за восстановление их попранных прав, за возвращение того, что исстари принадлежало им, так как было освоено их трудом и давало средства к жизни. К новым порядкам привыкнуть смерду было нелегко; он защищал старую общинную собственность, считая ее справедливой, и, наоборот, боролся против частной феодальной собственности, будучи уверен в ее незаконности. "Русская Правда" так много внимания уделяет преступлениям против частной феодальной собственности именно потому, что в тот период борьба с ней простого сельского и городского люда представляла собой нечто обыденное и повседневное. Пройдет много времени, прежде чем русский крестьянин, обобранный и забитый, приучится строго разграничивать свое и барское, позабыв о тех временах, когда его пращурам принадлежало все.

Пращуры же - современники князей Игоря и Владимира, Ярослава и Ярославичей - не могли признать такого разграничения. Они еще хорошо помнили те времена, когда не только их отцам и дедам, а им самим принадлежали земли и угодья, и, как могли, боролись за право владеть ими.

Таковы были характер и формы классовой борьбы крестьян против угнетателей в древней Руси.

Глава первая. Складывание феодальных отношений на Руси

В IX-XI вв. в древней Руси складывались феодальные отношения. Возникла феодальная земельная собственность, и на этой основе установилась феодальная зависимость сельского населения, сложился господствующий класс феодалов: князей, бояр, "лучших мужей", "старой чади", и класс эксплуатируемых: "простой чади", "людья" сел и городов. Образовался феодальный общественный строй.

Но все это сложилось не вдруг и не так скоро. Письмен ...

knigogid.ru

Народные восстания, Феодальные усобицы на Руси

1. Народные восстания в XI в.

Все более усиливалось сопротивление смердов и городской бедноты феодальному гнету. Особенно обострялось оно в годы бедствий - неурожаев, голодовок. В 1024 г. в Суздальской земле был сильный неурожай, а местная знать спрятала большие запасы хлеба. Народным недовольством воспользовались старые языческие жрецы - волхвы. Народ поднялся против знати, требуя хлеба, а заодно протестуя против христианской церкви - нового угнетателя-феодала.

Киевский князь пришел в Суздаль со своей дружиной, подавил народное движение, многих казнил или заточил в тюрьму.

В самом Киеве в 1068 г. трудовой народ восстал против князя. В это время с востока появились новые опасные кочевники, угрожавшие Киеву,- половцы. Войско киевского князя Изяслава потерпело от них поражение. Изяслав спрятался за городскими стенами - Киевская земля оказалась без военной защиты. Тогда городские и окрестные жители созвали на Торговой площади Киева вече.«Половцы распространились по земле! - кричал народ на вече.- Дай, князь, оружие и коней, мы будем биться с ними!»

Князь отказался дать коней и оружие. Он боялся, что это оружие народ повернет против него и бояр. Тогда началось восстание. Народ выгнал князя Изяслава из города, захватил его дворец, поделил его имущество. На вече решили передать власть другому князю. Половцам был дан отпор.

Но через несколько месяцев князь Изяслав, бежавший в Польшу, вернулся с отрядом польских войск и жестоко расправился с восставшими.

2. Ослабление власти великого киевского князя.

Во второй половине XI в. власть киевских князей заметно ослабла. Когда у феодалов было еще мало земли с зависимыми крестьянами, киевский князь делился с ними получаемой с населения данью. Он возглавлял военные походы, во время которых в их руки попадала большая военная добыча. Но к середине XI в. местные князья и бояре сосредоточили в своих руках большие земельные владения.

С зависимых крестьян и ремесленников они стали получать больше продуктов и изделий и меньше нуждались в походах великого князя за военной добычей и данью.

Экономические связи между различными частями древней Руси были слабыми. Полностью господствовало натуральное хозяйство: почти все продукты и изделия, необходимые феодалам, производились в их вотчинах. Это усиливало независимость местных князей.

Стала возрастать и политическая самостоятельность отдельных русских земель. Князья и бояре стремились укрепить свои владения, усиливали дружины для борьбы против сопротивляющихся закабалению смердов.

Постепенно укреплялась власть местных князей. Каждый из них чувствовал себя полным господином в своих владениях, не хотел считаться ни с соседними князьями, ни даже с великим князем киевским.

3. Феодальные усобицы.

Междоусобные феодальные войны - усобицы- все больше охватывали древнюю Русь.

Из истории средних веков вы знаете, что феодалы стремились отнять друг у друга землю вместе с жившими на ней крестьянами. Чем больше укреплялись князья в своих владениях, тем чаще происходили между ними военные столкновения. Ни слабеющая власть великого киевского князя, ни близкое родство враждующих между собой князей не могли их остановить.

В 1097 г. наиболее влиятельные князья съехались в Любеч. Они пытались прекратить усобицы. «Зачем,- говорили они,- губим мы Русскую землю, сами замышляя друг на друга крамолу (заговор), а половцы раздирают нашу землю и рады, что мы воюем между собой! Отныне будем все единодушны!»

И решили: забыть свои распри и сообща оборонять Русскую землю от половцев. Каждый должен был владеть «отчиною своею», т. е. тем княжеством, которым владел его отец. А если кто из князей пойдет войной на другого, то он будет наказан всеми князьями как клятвопреступник.

Однако прекратить феодальные усобицы не удалось.

4. Восстание в Киеве в 1113 г.

В Киеве вспыхнуло новое восстание городской бедноты. Киевский князь не только увеличил поборы с населения, но стал спекулировать солью: он скупал ее по дешевой цене, а продавал по дорогой. Ростовщики, пользуясь поддержкой князя, опутывали высокими процентами каждого, кто обращался к ним за ссудой. Узнав, что ненавистный князь умер, народ бросился громить дома его ближних бояр и ростовщиков.

Напуганная феодальная знать и богатые купцы укрылись в Софийском соборе. Они решили призвать в Киев нового князя, который сумел бы подавить возмущение. Выбор пал на переяславского князя Владимира, прозванного Мономахом (называли его так потому, что он был внуком византийского императора Константина Мономаха). Срочно направили к Владимиру посольство. «Приходи, князь, в Киев; если не придешь, то знай, что много зла сделается - пойдут на бояр и на монастыри».

Новый князь пришел в Киев с сильной дружиной. Восстание было подавлено. Однако Владимир понимал, что без уступок не обойтись. Он запретил брать слишком высокие проценты за долги. Был издан закон, несколько облегчивший положение сельской и городской бедноты.

5. Владимир Мономах.

Великим киевским князем теперь стал Владимир Мономах (1113-1125). При нем власть киевского князя снова укрепилась. Другие князья были ему покорны. На время прекратились распри между феодалами.

Восстановилась и военная мощь государства. Удачные походы против половцев заставили их прекратить опустошительные набеги на Русь.

Еще более вырос международный авторитет Киевской Руси. Многие государи Европы стремились породниться с могущественным киевским князем. Владимир Мономах был женат на дочери английского короля, его сестра вышла замуж за германского императора, а дочь- за венгерского короля.

Владимир Мономах был одним из наиболее просвещенных людей того времени.

В «Поучении», составленном им для своих сыновей, он писал: «Что умеете, того не забывайте доброго, а чего не умеете, тому учитесь». «Дети,- внушал он им,- не бойтесь ни рати, ни зверя, делайте дело мужчин».

Попытки Владимира Мономаха укрепить единство древней Руси привели лишь к временному успеху. Хотя киевского князя и дальше называли великим князем и он считался старшим среди других князей, но прежней власти у него над ними уже не было.

Отношения между феодалами, сложившиеся тогда в древней Руси, можно себе представить в форме «феодальной лестницы». В Киеве княжил великий князь. В других городах и землях были младшие (удельные) князья. Они должны были подчиняться великому князю. У каждого князя было войско - дружина. Наиболее знатные и богатые дружинники - бояре - имели свои дружины.

Развитие феодальных отношений вело тогда ко все большему обособлению отдельных княжеств и к ослаблению власти великого киевского князя. Остановить этот процесс было невозможно. К середине XII в. Русь раздробилась на множество самостоятельных княжеств.

< Развитие феодальных отношений, «Русская Правда»
-> Культура древней Руси >

hist-world.com

Введение. Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв

Таковы были характер и формы классовой борьбы крестьян против угнетателей в древней Руси.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Заключение. Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв

Классовая борьба на Руси началась вместе с утверждением феодальных отношений, вместе с делением общества на классы.

Появление и утверждение феодальной земельной собственности, распространение ее на общинные Земли, земли смердов, захват общинных пашен и лугов, угодий и вод, рост дани и превращение ее в феодальную Земельную ренту, рост различных поборов, барщины и оброка - все это не могло не вызвать отпора со стороны трудового люда города и деревни древней Руси.

Феодальную собственность "простая чадь" городов, "сельские люди" рассматривали как результат захвата их общинной собственности, а феодальные отношения господства и подчинения, феодальные формы зависимости и Эксплуатации считали беззаконием, насилием. Именно это лежало в основе классовых противоречий, приводивших к обострению классовой борьбы.

В какую бы форму ни выливалась классовая борьба, являющаяся результатом раскола общества на враждующие классы, она проходит красной нитью через всю историю древней Руси.

Первые достоверные сведения о классовой борьбе на Руси, которые мы извлекаем из летописей и "Русской Правды", говорят о том, что изначальным ее содержанием была борьба с феодальной собственностью и феодальным законодательством, расцениваемая классом феодалов как преступления, "разбой". Такой же характер носят первые известные нам из источников восстания смердов, протекавшие в оболочке выступлений волхвов.

Вместе с развитием ремесла и торговли, с ростом городов растет и ростовщичество. Закабаляются низы городского люда. Растет закупничество. Центр классовой борьбы против феодалов переносится в города, где сосредоточивается более сплоченная и активная масса феодально зависимого населения. Выступления горожан против феодалов служат сигналом к восстанию угнетенного и эксплуатируемого сельского "людья". И когда летописец повествует о восстаниях горожан против правящих кругов в Киеве, Новгороде, Боголюбове, Галиче, в каждом крупном восстании можно установить участие смердов.

Борьба "простой чади" городов и весей древней Руси, протекавшая в разных формах и сопровождавшая возникновение и развитие феодализма, принимала подчас угрожающие для феодальной верхушки размеры. Особенно опасными были большие восстания городских низов крупных городов, обычно сопровождавшиеся движением сельского люда.

Поэтому в отдельных случаях князь и окружающая его боярская знать были вынуждены идти на временные уступки народным массам, массам закабаленного и Эксплуатируемого люда. Примером таких уступок являются "Устав" Владимира Мономаха, "Смердья грамота" Михаила Всеволодовича. Но общая тенденция развития феодализма характеризуется усилением эксплуатации и правовой зависимости непосредственных производителей и вовлечением все больших и больших масс населения в систему феодальной эксплуатации.

Каковы же были результаты классовой борьбы, развернувшейся по весям и по градам Русской земли в период утверждения и распространения в ней феодальных отношений?

Прежде всего, эта борьба - выступления смердов в селах и простого люда в городах - заставила господствующий класс отказаться от обычного права, от "закона русского", и создать феодальное законодательство. Она же побудила феодалов создать более совершенную, распространившуюся в дальнейшем по всем русским землям, форму организации государственной власти.

Когда вместе с превращением общинной собственности в феодальную дань и полюдье уступили место натуральной и отработочной ренте, когда гнезда феодальных вотчин покрыли всю русскую землю, а княжое дружинное боярство слилось с местной "старой", "нарочитой чадью" в единый класс феодалов, тогда естественным следствием распространения феодальных форм господства и эксплуатации явилась стихийная борьба закабаляемого и угнетаемого люда деревни и города против всех форм феодального угнетения. Для того чтобы держать народную массу в повиновении, эксплуататорское меньшинство создает сложную и сильную организацию вотчинного и княжеского управления в феодальных самостоятельных полугосударствах - княжествах. Она представлена бесчисленными "княжими мужами" - огнищанами и тысяцкими, конюхами и посадниками, тиунами и мечниками, старостами и ябетниками и т. д. Эта княжеская и вотчинная администрация создается в каждом отдельном княжестве - самостоятельном полугосударстве. В качестве государственной власти она призвана выполнять ее главную функцию в антагонистическом, классовом обществе - держать в узде эксплуатируемое большинство.

Теперь уже не благодаря случайному пребыванию в далеких северных краях собирающего дань Яна Вышатича становится известным князю, что здесь, оказывается, уже давно поднялись смерды, уже давно "въсташа" волхвы и от Ростовской области до Белоозера все охвачено восстанием. Теперь сложная система княжеского государственного и вотчинного управления, осуществляемого бесчисленными "мужами" князей и бояр, должна была предупреждать "въстани", а лица, пытающиеся их поднять, "вскоре погибоша". Только созданием государственного управления на местах, по всей Руси, управления, оберегающего от "въстани" собственность феодалов, широко распространившуюся по всей земле, феодалы могли обезопасить свои владения и самих себя от народного гнева. А это приводило к феодальной раздробленности, к расчленению страны, к раздроблению государственной власти.

Специфические особенности развития феодальных отношений в каждом из образовавшихся русских княжеств (Галицко-Волынском, Ростово-Суздальском, Смоленском и др.) и в каждой из боярских республик (Новгороде, Пскове) в значительной мере являются результатом соотношения сил борющихся классов, а также следствием борьбы различных группировок внутри господствующего класса феодалов (с одной стороны, галицкое боярство, боярство "старых городов" Суздальской земли, с другой - князь с дружиной и княжими боярами). Своеобразные формы политической жизни отдельных "самостоятельных полугосударств" Руси периода феодальной раздробленности были обусловлены местными особенностями развития социальных противоречий. Эти социальные противоречия проявлялись в различных формах классовой борьбы, которая в свою очередь не могла не отражать особенности развития феодальных отношений в каждом княжестве, в каждой земле.

Восстания горожан, смердов и берладников - этой своеобразной русской вольницы подунайских земель, - вспыхнувшие в Галицко-Волынской земле в 1144 г. и продолжавшиеся в 1159 и 1160 гг., были подавлены князьями Володимирком Володаревичем и Ярославом Осмомыслом совместно с боярами.

Подавление городских движений во времена Володимирка и Ярослава привело к тому, что князь в борьбе с боярской аристократией лишился своего союзника - горожан, а лишившись поддержки горожан, разбитых и подавленных, он при первом же столкновении с боярской знатью оказался не в силах с ней совладеть. Таким образом, ослабление княжеской власти и усиление бояр сказались уже во времена Осмомысла. Только во времена Даниила Романовича растет значение горожан в политической жизни земли, что наряду с выступлениями смердов против бояр усиливает позиции князя, боровшегося с могущественным галицким боярством. Тем не менее, надо сказать, что совместная борьба всех группировок господствующего класса феодалов в Галицко-Волынском княжестве против горожан и сельского населения, приведшая к разгрому движений народных масс, усилила и без того влиятельное, знатное и богатое галицкое боярство и ослабила княжескую власть.

Восстания крестьян в Киевской и Суздальской землях после смерти Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского свидетельствуют об интенсивной эксплуатации сельского люда, обирании и притеснении его, о тяготах княжеского управления. Подавление этих восстаний (следует подчеркнуть, что большинство восстаний смердов в XI-XII вв. происходило именно в Суздальской земле) приводит к тому, что в Суздальской земле степень зависимости крестьян от феодалов очень рано принимает черты крепостничества, крестьяне раньше теряют остатки своих былых прав, эксплуатация проявляется в наиболее жестоких формах.

В то же самое время разгром боярства "старых городов" - Ростова и Суздаля - князьями, опиравшимися на многочисленную дружину и население "новых" городов, обусловил с течением времени складывание на северо-востоке Руси сильной княжеской власти и ликвидацию вечевых тенденций.

Классовая борьба "меньших", "мизинных людей" в Новгороде и Пскове определяет собой характер этих боярских республик, сохраняющих вечевой строй, порою отражавший временные успехи "меньших" (1136 г., 1209 г., "Смердья грамота" Михаила Всеволодовича), но все время Эволюционирующих в сторону олигархической феодальной республики, где все важнейшие вопросы решало богатство.

Таково значение классовой борьбы в период зарождения феодального общества на Руси и в период ее феодальной раздробленности.

Конечно, эта борьба не могла в те времена привести Забитые и угнетенные народные массы к освобождению. Впереди были еще столетия тяжелого труда на феодалов, кабалы и нищеты, бесправия и гнета. Не раз еще поднимались трудящиеся феодальной России. Водил на Москву восставших холопов, крестьян, казаков Иван Болотников, "гулял" по Волге вождь мятежного крестьянства Степан Разин, гремела на Урале пугачевская артиллерия, горели барские усадьбы, прокатывались по стране голодные "бунты". Но каждый раз, разгромленные и обескровленные, крестьяне вновь возвращались в кабалу, несли тяжкое ярмо, меняя одни цепи на другие.

И только в новую историческую эпоху, в эпоху капитализма, когда на историческую арену вышел рабочий класс, крестьяне и весь угнетенный трудящийся люд обрели в нем могучего союзника и руководителя в их борьбе. Объединив свою борьбу с борьбой рабочего класса, вместе с ним и под его руководством сражаясь в классовых битвах, трудящиеся массы России пришли к полному освобождению от всякого гнета и насилия.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках. «Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв»

У истоков Волхова, там, где могучая, полноводная река вытекает из Ильменского озера, на обеих ее берегах раскинулся Господин Великий Новгород, второй по величине город древней Руси. Волхов делит город на две части, на две стороны. На левом берегу, на Софийской стороне, высятся стены Новгородского Кремля - Детинца и сверкают позолотой купола Софийского собора - соперника Киевской Софии.

На правом берегу лежит Торговая сторона с Ярославовым дворищем, вьются улицы Плотницкого и Славенского концов (районов). По ту сторону Волхова, на Софийской стороне, раскинулись Гончарский, Загороский и Неревский концы.

Величественные соборы Юрьева и Антониева монастырей, собор Николы на Дворище, церковь Спаса-Нередицы близ Новгорода украшают город. Высокого развития достигло новгородское ремесло. Плотники и гончары, кузнецы и ювелиры, оружейники и кожевники, швецы (портные) и бондари составляют большинство населения Новгорода, Не случайно два конца города носят названия Плотницкого и Гончарского, не случайно киевляне дразнят новгородцев "плотниками". Изделия новгородских ремесленников, найденные археологами и хранящиеся в музеях, свидетельствуют о высоком развитии ремесла.

Новгород стоял на пути "из варяг в греки" - важнейшем торговом пути древней Руси. По Волхову плыли, причаливая к пристаням, многочисленные "заморские" суда. Плавали новгородцы на принадлежавший шведам остров Готланд и в Швецию, в Любек и Данию, приставали к берегам Финляндии, направлялись в города прибалтийских поморских славян и в сказочный город Леденец (Линданису) в земле чуди (эстов). А в Новгороде постоянными гостями были купцы - скандинавы, немцы, греки, камские болгары и другие, не говоря уже о гостях из разных земель, областей и княжеств Руси.

В Новгороде стоял Готский двор, где жили купцы, приезжавшие из Готланда. Потом появился и Немецкий двор - немецких, ганзейских купцов. И если большинство городского населения составляли "меньшие", "мизинные люди", т. е. ремесленники, работные люди, мелкие торговцы, то торг и ремесло в Новгороде фактически держали в своих руках богатые купцы вроде Сотко Сытинича, известного нам из новгородских былин под именем Садко, "богатого гостя новгородского".

Настоящими же хозяевами Новгорода были богатые и знатные, новгородские бояре. В самом Новгороде они владели огромными дворами-усадьбами, заселенными разного рода челядью; им принадлежали земли, пашни, угодья, луга, "ловы" в необъятных землях Новгородских, простиравшихся от Чудского озера до Северного Урала, до земли Югры (хантов и манси), от Бежецка до далекой Тре (Мурмана). Сюда, в эти земли, где только появлялись первые русские поселенцы, новгородские бояре посылали на свой счет, на свой страх и риск ватаги "удалых молодцов" - ушкуйников, которые, где охотясь, где торгуя с местными жителями, а чаще всего просто облагая их данью, добывали ценную пушнину, моржовую и мамонтовую кость.

Новгородское боярство занималось ростовщичеством, торговало, в этом отношении сближаясь с купечеством. В свою очередь купцы приобретали земли, обзаводились усадьбами ("житьи люди").

Как и на юге, в Приднепровье, на бояр и житьих людей трудились холопы, смерды, разного рода кабальные люди (изорники, половники), хотя здесь, на севере и северо-западе Руси, свободных смердов было больше, чем на юге. Крупными феодалами-землевладельцами были в новгородской земле и монастыри. На землях Новгорода стояли его "пригороды", т. е. города земли Новгородской - Ладога (ныне Старая Ладога), древнейший русский город на севере, "молодший брат" Новгорода Псков, Изборск и др. Но главную роль в политической жизни русского Севера играл сам Новгород.

Многолюдный, со сложной социальной структурой, с многочисленными классовыми группировками, Новгород являл собой картину постоянной классовой борьбы.

Новгородцы тяготились своей зависимостью от Киева и в процессе борьбы с киевскими князьями добились установления в Новгороде вечевого строя с весьма ограниченной княжеской властью. Новгород стал феодальной республикой, в которой господствовала боярская аристократия. Это была вечевая республика, причем на вече принимали участие все свободные люди - как новгородцы, так и жители "пригородов", т. е. городов Новгородской земли. Вече мог созвать кто угодно: князь, посадник, любой новгородец. Обычно по зову вечевого колокола вече собиралось на "Ярославле дворе" (Торговая сторона).

На особом помосте - "степени" - сидели правители Новгорода: посадник, тысяцкий и другие высшие должностные лица. Существовали веча уличанские (но улицам) и кончанские (по "концам" - районам), на которых часто те или иные вопросы обсуждались предварительно, и жители улицы или конца приходили на общее вече уже с определенным мнением, которое и пытались здесь провести. На вече обсуждались все важные дела: выбирались и смещались должностные лица, решались вопросы о войне или заключении мира, о приглашении того или иного князя, утверждался "ряд" (договор) с ним и т. д. Голосования не было: дела решались в зависимости от того, за какое предложение стоит большинство. Нередко вече раскалывалось, и дело доходило до кровавых столкновений, а бывало и так, что одновременно собирались два веча - на Софийской и на Торговой стороне, и спор между ними решался схваткой на мосту через Волхов.

Буржуазные историки считали вече выражением "народоправства", т. е. действительного участия народа в управлении Новгородской республикой. Но на самом деле "худые мужики", "черные люди" не играли на вече существенной роли. За них решали и правили все дела бояре, часто использовавшие в своих целях отдельные группы простого новгородского люда. М. И. Калинин указывал: "Вспомните хотя бы древнюю русскую историю и Новгородское вече. С внешней стороны это была самая чистая демократия: ведь народ решал на площади коренные вопросы, и его решения проводились в жизнь". Но мы, говорил он далее, "великолепно знаем, что в Новгородском вече, в народном собрании Новгорода, по существу все важнейшие вопросы решали деньги. Богачи располагали физической силой, располагали "добрыми молодцами", которые, приходя на вече, кричали громче всех, а подчас и кулаки в ход пускали. Историкам известно, что в этом "золотом веке" вопросы очень часто решались кулаками. Новгородское вече, конечно, не было подлинным народовластием" (М. И. Калинин, О задачах советской интеллигенции, М., 1939, стр. 24).

И частая смена новгородских посадников и тысяцких, о которой сообщают новгородские летописи, выдавая эту смену за результат "мятежей" и восстаний, на самом деле отражала лишь борьбу внутри боярско-купеческой олигархии. Когда же доведенные до отчаяния простые новгородцы - "мизинные" люди предъявляли свои права и выдвигали свои требования, то, как правило, на вече они не могли найти удовлетворения, и тогда начиналось восстание.

Вся власть в Новгороде находилась в руках боярской олигархии. Новгородский князь уже с конца XII в. был ограничен во всем. Он не имел права покупать земли, иметь вассалов и зависимых людей на территории Новгорода, не мог судить без посадника, был ограничен даже в охоте и рыбной ловле. Он даже не жил в Новгороде; резиденцией князя было пригородное Городище. Но, несмотря на эти ограничения, князья все же шли в Новгород, так как связь с ним приносила выгоду купцам их княжеств и, кроме того, богатый город все яге давал князьям некоторые доходы. Новгороду же князь был нужен для защиты от врагов, для обеспечения торговли новгородцев с "Низом" и снабжения хлебом.

Подлинным правителем Новгорода был посадник, ведавший всеми сторонами его политической жизни. Помощником посадника был тысяцкий, ведавший ополчением и торговым судом. Кроме того, существовала "вечевая изба", возглавлявшаяся вечевым дьяком, и мелкая администрация: подвойские, биричи, пристава и т. д. Большую роль, подчас решающую, играл новгородский "владыка" (архиепископ). Концами ведали особые кончанские старосты, улицами - старосты уличанские; во главе сотен, куда входили купцы, стояли сотские. Вся новгородская администрация, таким образом, была выборной, но выбиралась она из числа богатых бояр. Несколько десятков боярских фамилий держали в своих руках всю власть. Из их среды выходили посадники, тысяцкие и вся высшая администрация.

Таким образом, ничего демократического в политическом строе Новгорода не было. Бояре наживались и богатели за счет своих смердов, холопов, половников, за счет грабежа северных народов, в земли которых устремлялись отряды боярских ушкуйников, за счет торговли и ростовщичества. Обогащались они и за счет доходов от занятия должностей ("поралье посадничье" и тысяцкого), в результате незаконных поборов и т. п. Окруженные многочисленной челядью - слугами, "молодцами", "паробками", бояре держали в руках и новгородский "черный люд" и смердов. Поэтому в Новгороде все время шла острая классовая борьба, бушевавшая там с исключительной силой.

И все же вечевой строй в Новгороде давал возможность "мизинным", "меньшим людям" вести классовую борьбу с "большими", "вячшими", "лучшими", т. е. с боярством и крупным купечеством - "гостями", в несколько лучших условиях, чем в других землях и княжествах Руси. Это объясняется в значительной мере тем, что сам этот вечевой строй явился результатом классовой борьбы. Советские историки - Б. Д. Греков, М. Н. Тихомиров и другие связывают установление вечевого строя в Новгороде с событиями, происходившими там в 1118-1136 гг.

В ходе этих событий, на бурных вечевых сходах устанавливался порядок избрания посадников и епископов самими новгородцами; в ходе этих же событий купеческие и ремесленные объединения, возглавляемые сотскими и старостами, освободились из-под контроля епископа, а князь был ограничен в своих правах.

Отзвуком этих событий явились не только записи в новгородских летописях, но и новгородские былины о Ставре Годиновиче, в котором следует усматривать новгородского сотского Ставра, вызванного Мономахом в 1118 г. в Киев и заключенного там в темницу.

В процессе бурных новгородских событий купеческая верхушка, объединенная в "Ивановское сто", т. е. в организацию вокруг церкви Ивана на Опоках, освободилась от опеки со стороны князя и епископа и получила право торгового суда, контроля над мерами (длины, веса и пр.), сношений с иноземными купцами и т. д.

Особенно острый характер социальная борьба в Новгороде приобрела в 1136 г., когда из Новгорода был изгнан князь Всеволод Мстиславич. Решение об изгнании Всеволода было принято новгородцами на вечевом сходе, созванном при участии ладожан и псковичей. Вечевой сход предъявил Всеволоду ряд обвинений, в частности в том, что он не заботится о смердах, "не блюдеть смерд".

За то, что это обвинение Всеволода в пренебрежении к интересам смердов исходило от самих смердов, косвенным образом говорит старинное предание, согласно которому Смердьи Ворота в Пскове не хотели пропустить гроб с телом Всеволода. Об участии смердов в новгородских событиях 1136 г. свидетельствует также "Устав" Святослава Ольговича, приглашенного в Новгород после изгнания Всеволода. Этот "Устав", датируемый 1137 г., говорит об известном регулировании поступающих в пользу церкви и князя поборов со смердов новгородских земель.

1136 г. обычно считают годом утверждения вечевого строя в Новгороде. В ходе событий 1118-1136 гг. Новгород сложился в вечевую боярскую олигархическую республику с избираемыми на вечевых сходах посадниками и тысяцкими, с приглашаемыми, ограниченными в своих правах, князьями, с боярской аристократией и т. п. Естественно, что, хотя б установлении вечевого строя в Новгороде, в ходе борьбы с князьями и их "мужами", огромную роль сыграли "меньшие", "мизинные люди" Новгорода и "пригородов" - Ладоги и Пскова, а также смерды новгородских земель, тем не менее, порядки, установившиеся в феодальной олигархической вечевой республике не только не устраняли причин классовой борьбы, а, наоборот, обуславливали ее обострение.

В 1161 г. новгородцы ("люди") выступили против князя Святослава Ростиславича. Князь был заключен в "избу", княгиня сослана в монастырь, дружина князя закована, а имущество его и дружинников разграблено. По свидетельству В. Н. Татищева, располагавшего не дошедшими до нас летописями, и в этих событиях принимали участие смерды (вину за изгнание Святослава новгородские послы возлагают "на смердь") (См. Ж. Н. Тихомиров, Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв., М., 1955, стр. 198).

Большое значение в истории Новгорода имело восстание 1209 г., в котором также, видимо, принимали участие смерды (М. Г. Бережков относит данные события в Новгороде к 1207 г. См. его статью: "О хронологии русских летописей". - "Исторические записки", т. 23). Поводом к восстанию послужило негодование, которое вызвал у новгородцев посадник Дмитр Мирошкинич, тесно связанный с приглашенным в Новгород суздальским князем Всеволодом Большое Гнездо. Новгородцы созвали вече на "Дмитра и на братью его". Дмитра Мирошкинича и "братью" его обвиняли в том, что они велели брать с новгородцев серебро, собирать "по волости" (т. е. по землям новгородским) со смердов кур, установили повозную повинность и обложили купцов "дикой вирой", т. е. обязали их платить штраф за найденное мертвое тело вместе с членами общины, на территории которой оно было обнаружено.

Вече переросло в восстание. Дворы Дмитра Мирошкинича и его отца - Мирошки Нездииича были разгромлены, имущество захвачено, села, челядь и сокровища конфискованы и распроданы, деньги от распродажи были распределены между новгородцами по 3 гривны на человека, вексели ("доски") отданы в казну князю ("Новгородская I летопись", ПСРЛ, т. III, стр. 30).

Как видно, часть обвинений была предъявлена Дмитру Мирошкиничу недовольным его социальной политикой новгородским купечеством; другая же часть (увеличение числа кур, собираемых "по волости", повозная повинность, взимание какого-то чрезвычайного побора - "серебра") исходила от новгородцев-горожан и от жителей новгородской "волости", т. е. смердов.

Видимо, с восстанием в Новгороде в 1209 г. связано создание так называемой пространной редакции "Русской Правды" (См. М. Н. Тихомиров, Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв., стр. 244).

Долго не утихает классовая борьба в Новгороде. В 1228 г. произошло выступление ремесленников против архиепископа Арсения, в результате которого огромное хозяйство Софийского собора ("Дома святой Софьи") оказалось под их управлением. Все чаще и чаще новгородцы требовали от своих князей, чтобы они правили "на всех грамотах Ярослава" (Мудрого). Все чаще и чаще предъявляется князьям требование возродить "уставы старых князей", "судей по волостям не посылать", признавать "всю волю" новгородцев.

Классовая борьба не утихает не только в городе, но и в "волости", т. е. по селам новгородских земель. Князья с трудом удерживают новгородский престол, вынужденные считаться с тем, что новгородцы "вольны" в своих князьях.

Этим объясняются, в частности, действия князя Михаила Черниговского. Начав княжить в Новгороде в 1225 г., он вынужден был пойти на уступки новгородскому сельскому люду и облегчить его положение. "Бысть легко по волости Новгороду", - сообщает Новгородская летопись, говоря о княжении Михаила. В 1229 г., вторично вокняжившись в Новгороде, он дал так называемую Смердыо грамоту. Эта грамота до нас не дошла, и о ее содержании мы узнаем из Новгородской летописи. Михаил Черниговский освободил от уплаты поборов на пять лет всех смердов, которые бежали в другие земли, те же смерды, которые оставались на своих местах, должны были платить не высокие дани, установленные незадолго до этого, возможно, во время Дмитра Мирошкинича, а более низкие, взимавшиеся при "передних", т. е. при старых князьях ("Новгородская I летопись", ПСРЛ, т. III, стр. 44, 45).

Льготы смердам во время Михаила Черниговского, бегство их в "чужие земли" при Дмитре Мирошкиниче указывают на участие смердов в классовой борьбе новгородцев-горожан в начале XIII века. К концу 30-х годов XIII столетия "меньшие", "черные люди" Новгорода добились известных успехов. Роль их в политической жизни Новгорода возросла. Но успех этот был кратковременным. Страшное Батыево нашествие и нависшее после него над Русью иго Золотой Орды подорвали политическое значение горожан.

litresp.ru

Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв. Содержание - Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках

Вот почему смерть князя Андрея Боголюбского, убитого боярами, тяготившимися княжеской властью и стремившимися вернуть свою полупатриархальную независимость времен "старых князей", послужила поводом к восстанию сельского и городского люда по всей "волости". Восставшие мстили за "обиды" и истребляли их конкретных носителей - "княжих мужей".

В событиях 1175 г. следует видеть движение, в котором принимали участие смерды, пострадавшие от "обид", т. е. от феодального гнета. В силу данного обстоятельства события 1175 г. в Суздальской земле нельзя не считать одним из звеньев в цепи первых крестьянских восстаний на Руси.

Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках

www.booklot.ru