«Тайна древней рукописи» Эрика Орлофф читать онлайн - страница 3. Тайна древней рукописи эрика орлофф

скачать бесплатно fb2, txt, epub, pdf, rtf и без регистрации

iknigi.net

Эрика Орлофф. Тайна древней рукописи

Книга "Тайна древней рукописи" - Эрика Орлофф скачать бесплатно, читать онлайн

• Читаю
• Хочу прочитать
• Прочитал

Оцените книгу

Скачать книгу

262 скачивания

Читать онлайн

О книге "Тайна древней рукописи"

Отправившись на каникулы к своему любимому дяде в Нью-Йорк, 16-летняя Кэлли надеялась, что это лето станет для нее особенным и обязательно романтичным. Поэтому когда дядя, эксперт по средневековым рукописям, предлагает ей заняться изучением истории одного манускрипта, Кэлли впадает в уныние, Но все меняется, когда она знакомится с сыном профессора по старинным рукописям Августом, а история, рассказанная в манускрипте, оказывается историей любви знаменитых Абеляра и Элоизы.

Мнение читателей

Не знаю кто такая Эрика Орлофф и почему она запихнула в книгу про американских подростков мальчика с самой что ни на есть русской фамилией Соколов, но книга получилась какая то вялая

1/5Alighieri

Опуская кощунственную краткость книги и быстроту развития сюжета мне

4/5books_are_my_life

Как бы то ни было, я непременно еще вернусь к этой книге и снова окунусь в «Тайну древней рукописи»

3/5London_Dreamer

16-летняя девочка приезжает на лето к своему дяде, который вскоре заставляет ее заняться изучением какой-то там рукописи

3/5Marga_rita

Книга прекрасна тем, что можно читать иронично, можно - восторженно, а можно вообще не читать и ничего вы от этого не потеряете, это же прекрасный набор свойств для текста.

5/5Tanka-motanka

Отзывы читателей

Подборки книг

Похожие книги

Информация обновлена: 21.02.2017

avidreaders.ru

Тайна древней рукописи. 3 (Эрика Орлофф, 2011)

Разве любовь не похожа на падающую звезду, быстро пролетающую по ночному небу?

Август! – профессор Соколов поднял на нас глаза. – Куда вы подевались?

– Гуляли по саду.

– Можно было и не спрашивать. – Он взглянул на меня. – Это лучший способ впечатлить нашу прекрасную гостью. Август, Кэлли, это открытие если не века, то всей жизни. Нам всем предстоит большая работа.

– Нам всем? – Я посмотрела вопросительно на дядю Гарри. Моя кожа все еще была влажной после оранжереи, а сердце учащенно билось из-за того, насколько близко к Августу я оказалась. Интересно, дядя может услышать мое сердцебиение? И понял ли Август, какое впечатление он произвел на меня?

– Профессор Соколов собирается помочь мне выяснить происхождение рукописи. А это значит, Август, ты займешься поисками документов. А тебя, Кэлли, я отправляю вместе с ним представлять меня и Королевский аукционный дом. В конце концов, ты же проходишь у меня летнюю стажировку.

– Но почему я? Почему не ты? – спросила я. Я ведь еще так мало в этом понимала. Я приносила из «Старбакса» кофе для дяди Гарри и проверяла, чтобы он был правильно приготовлен – карамельный маккиато с соевым молоком, легкой пенкой и двумя пакетиками сахара. Я делала копии документов. Отправляла электронную почту. Печатала отчеты. Я просто работала во впечатляющем месте, чтобы придать вес моему школьному аттестату – Королевский аукционный дом был легендарной конторой. Но я не была исследователем. Хотя должна сказать, перспектива охоты за сокровищами вместе с Августом значительно улучшала мои планы на лето.

– Моя задача состоит в том, чтобы понять смысл надписей этого загадочного А. Поэтому эту работу я доверяю тебе. – И он многозначительно посмотрел на меня в духе «И ты еще споришь, когда тебе предлагают провести время с Августом?!»

– Ммм, и чем конкретно мы будем заниматься?

– Если рукопись датируется несколькими веками, стало быть, она побывала не в одних руках. Помнишь, что я говорил тебе о тайнах манускриптов?

Я кивнула.

– У этой книги долгая история. И мы должны ее изучить.

Доктор Соколов взял с полки книгу.

– Смотрите, это сборник поэм Уолта Уитмена. Первое издание. – Он передал ее мне. – Откройте первую страницу. Только осторожно.

На ветхой обложке коричневого цвета золотыми буквами было выведено: «Листья травы». Корешок был твердым, а страницы оказались очень хрупкими.

– Сколько ей лет? – спросила я.

– Она была издана в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году, – сказал Август. Он приблизился ко мне, когда я открыла книгу, и заглянул мне через плечо.

На титульном листе было напечатано посвящение, а внизу страницы чернилами была выведена подпись «Уолт Уитмен».

– Это его подпись? – спросила я.

Профессор Соколов улыбнулся.

– Примерная стоимость этой книги – тринадцать тысяч долларов. Но тот путь, который мы проделали, чтобы убедиться в достоверности подписи… этот путь такой же затейливый, как и состояние самой книги.

Я почувствовала легкую дрожь.

– Действительно, похоже на тайну, не правда ли? – Я закрыла книгу. – Пожалуйста, заберите ее у меня, пока я что-нибудь не порвала.

Меня исключили за неуспеваемость из балетного класса – грациозность была не самым сильным моим качеством, даже если не считать того, что вдобавок на мне было надето маленькое черное платье в стиле Одри Хепберн. Август наклонился ко мне.

– Мы доверяем тебе, – поддразнил он меня.

Дядя Гарри обратился к нам обоим:

– Вам придется распутывать клубок вековых тайн, – сказал Гарри. – Вы начнете с того, что мы знаем точно: книга попала к нам от семьи, выставившей на продажу всю коллекцию. Они наверняка получили палимпсест откуда-то еще. Нам нужно выяснить источник. И так вы начнете углубляться в историю.

Я оглянулась и обратилась к дяде:

– Я никогда такого не делала.

Я с удовольствием и дальше помогала бы ему в офисе и дома с исследованием и проверкой фактов. Посещала бы Нью-Йоркскую публичную библиотеку, где огромные каменные львы приветствовали меня, и рыскала бы там по справочному разделу, но выяснять, откуда взялся палимпсест… Я посмотрела на Августа.

– Не переживай, – сказал он. – Будет весело!

Он наклонился поближе и шепотом добавил:

– Ты и я. В поисках таинственного автора. Неплохо проведем лето, могло быть и хуже.

Профессор Соколов, улыбаясь, обратился к сыну:

– О чем вы там шепчетесь?

Август пожал плечами.

– Вторая причина, – продолжил Гарри, – почему я отправляю именно вас с Кэлли, – это то, что мы хотим сохранить все в тайне.

– В тайне? Почему?

– Кэлли, нельзя просто так объявить о находке, пока мы не поймем, с чем имеем дело. Вы двое можете найти всю необходимую информацию, не привлекая внимания к аукционному дому. Нам нужно выяснить, кто такой А. и в какую эпоху он писал.

– А почему вы так уверены, что А. – это он, – спросила я, – а не она?

– А Кэлли права, Гарри, – сказал профессор Соколов.

– Да-да. В любом случае палимпсест нельзя афишировать. Давайте не будем выдавать наших намерений. Уж не думаете ли вы, что люди обрадуются, узнав, что упустили фактически бесценную вещь. Это может быть просто опасно. Люди не так уж легко относятся к потерянному и обретенному богатству.

– Потерянное и обретенное богатство. Это все больше похоже на поиски сокровищ, – заметила я.

– Охота за сокровищами с детективной подоплекой. Два в одном, – добавил Август.

«И возможно, с любовным сюжетом и интригой», – подумала я про себя, бросая украдкой взгляд на сына профессора.

– Пойдем, я дам тебе свой электронный адрес и номер мобильного телефона, – сказал Август. – Визитка у меня в кабинете.

Я пошла за ним. Его кабинет располагался в небольшой комнате в конце коридора. Он чем-то напомнил мне сад – на окне стояли террариум и горшки с растениями. В огромном аквариуме лениво плавала золотая рыбка.

– А когда она вырастет, ты выпустишь ее в пруд в саду?

– Не знаю, мне нравится разговаривать с Альбертом.

– Альбертом? – От удивления я приподняла бровь.

Он пожал плечами.

– В честь Эйнштейна. Ну, что я могу сказать? Мы с ним болтаем о теории относительности и красивых девушках.

Я почувствовала, как опять заливаюсь краской.

Он вручил мне свою визитку.

– Там адрес моей электронной почты и номер телефона.

– Можно на секунду твой мобильник?

Он дал мне телефон, и я вписала туда свой электронный адрес, имя в скайпе и номер мобильного.

– Давай встретимся завтра в аукционном доме в девять утра?

Я кивнула.

– Хорошо.

– Мы должны быть готовы ко всему. Никогда не знаешь, куда тебя приведет рукопись.

Я уж было задумалась над этим, но потом услышала, как дядя Гарри меня зовет.

– Мне пора, – вымолвила я. Мне показалось, что мое сердце стучит так громко, что этот грохот эхом разносится по комнате.

Когда я спустилась в холл, дядя Гарри уже стоял у двери. Помахав Августу рукой на прощание, я вышла на улицу. Дядя последовал за мной, ухмыляясь.

– Что?

– Я знал, что платье в стиле Одри Хепберн попадет в цель.

– Ты мог бы меня предупредить. Ты мог бы сказать мне, что у профессора Соколова потрясающий сын.

Убийственно потрясающий, если уж честно. Он был гораздо круче любого мальчика во всей моей школе.

– Нет, не мог. Тогда ты бы стала волноваться и сходить с ума. Попыталась бы избежать этого, как ты сделала со своим школьным выпускным, или вообще отказалась бы идти на это непонятное свидание вслепую. В таких делах ты глупа, как курица, Кэлли. А так все прошло гораздо лучше.

– Гораздо лучше? Так у тебя был… план?!

Мы шли бок о бок к главной улице, чтобы поймать такси.

– Ну, не то чтобы я с самого начала знал, что книга – палимпсест, если ты намекаешь на это. – Он поднял руку, чтобы остановить машину. – Однако я бы нашел повод привести тебя сюда. Даже не знаю, почему мне никогда раньше не приходила в голову мысль познакомить вас двоих.

– А сейчас для этого была абсолютно объективная причина – загадка рукописи?

– Надо же, тебя это стало интересовать. Мне казалось, велен и пергамент – это для тебя так скучно.

– Нет, тут дело в другом, это уже погоня за тайной под названием «Кто такой А.».

– И ты конечно же ни в малейшей степени не заинтересована провести время с Августом?

Такси остановилось рядом с нами. В руке у меня все еще оставалась визитка Августа. Я перевела взгляд на дядю Гарри.

– Ну, если уж этим летом мне выпал шанс повыведывать тайны и поиграть в Нэнси Дрю… Да никакой парень не сможет сделать такое предложение еще более заманчивым.

Сев в такси, я улыбнулась. Лето палимпсеста принимало очень интересный оборот.

kartaslov.ru

Тайна древней рукописи читать онлайн - Эрика Орлофф (Страница 3)

— Гораздо лучше? Так у тебя был… план?!

Мы шли бок о бок к главной улице, чтобы поймать такси.

— Ну, не то чтобы я с самого начала знал, что книга — палимпсест, если ты намекаешь на это. — Он поднял руку, чтобы остановить машину. — Однако я бы нашел повод привести тебя сюда. Даже не знаю, почему мне никогда раньше не приходила в голову мысль познакомить вас двоих.

— А сейчас для этого была абсолютно объективная причина — загадка рукописи?

— Надо же, тебя это стало интересовать. Мне казалось, велен и пергамент — это для тебя так скучно.

— Нет, тут дело в другом, это уже погоня за тайной под названием «Кто такой А.».

— И ты конечно же ни в малейшей степени не заинтересована провести время с Августом?

Такси остановилось рядом с нами. В руке у меня все еще оставалась визитка Августа. Я перевела взгляд на дядю Гарри.

— Ну, если уж этим летом мне выпал шанс повыведывать тайны и поиграть в Нэнси Дрю… Да никакой парень не сможет сделать такое предложение еще более заманчивым.

Сев в такси, я улыбнулась. Лето палимпсеста принимало очень интересный оборот.

4

Любовь начинается с тайны?

А.

На следующее утро в девять часов я сидела в офисе аукционного дома и пила уже вторую чашку кофе (и что бы я делала без кофеина?), когда в помещение вошел Август. На нем были рубашка и модные джинсы. На входе он помахал нам с дядей рукой, и в ту секунду все внутри меня перевернулось.

— Так это она? — И он указал на рукопись, уже надежно спрятанную под стекло.

Я кивнула. Он наклонился к ней, чтобы поближе рассмотреть манускрипт.

— Вы осмотрели книгу еще раз, более внимательно? Что за человек этот А.?

— Не знаю, — сказал дядя. — Романтик. Кажется, увлечен звездами и солнцем.

— Мне все больше нравится этот тип. Я сам люблю солнце и звезды, — сказал Август, взглянув на меня.

Я включила ультрафиолетовую лампу.

— Сам посмотри на слова.

Когда он выдохнул, защитное стекло, отделявшее рукопись от окружающего мира, слегка запотело. Я заметила, как в свете лампы его зрачки расширились от удивления. Слова были едва видны и приобрели светло-голубой оттенок.

Я обратила его внимание на надпись:

— На той странице есть фраза об одиннадцати звездах, солнце и склоняющейся луне.

Он лукаво улыбнулся.

— Ну, тогда он больше, чем простой любитель звезд. Наш А. библеист.

— Как ты это узнал? — спросила я.

— Это цитата из Книги Бытия.

— Любопытно, — сказал дядя. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо: — Жаль только, что он такой неразговорчивый.

— Помолчи, — едва слышно проговорила я в ответ.

Дядя Гарри поднялся.

— Ну, дети, я связался с Джеймсом Роузом, именно его коллекцию мы выставляем на аукцион. Вам назначена встреча у него дома в десять тридцать. — Гарри вручил мне записку с адресом. — И помните, мы не хотим предавать все огласке. Еще рано. Попробуйте разговорить его о прошлом коллекции. Можете сказать, что мы предполагаем, что одна или две книги могут быть очень редкими. В частности эта. Посмотрите, к чему эта цепочка приведет. Его отец мог приобрести рукопись, не догадываясь об ее ценности, или достать ее нелегальным путем. Антикварные вещи иногда так и перекочевывают из одной частной коллекции в другую. А порой книга проходит не совсем чистый путь.

— Ты хочешь сказать, люди крадут ценные книги? — спросила я.

Гарри энергично покачал головой:

— Одного весьма пронырливого и коварного вора даже окрестили Расхитителем гробниц.

— Не может быть! Ты шутишь, — смеясь, ответила я.

— Вовсе нет. Это очень замкнутый мир. Посуди сама, кто читает и собирает эти манускрипты? Музеи, аукционные дома, библиотеки и… коллекционеры. И люди, которые коллекционируют манускрипты, зачастую навязчивы и одержимы желанием обладать. Я знаю одну даму — не буду называть имя, но она каждую неделю появляется на страницах светской хроники, — которая бредит романом «Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт. Она готова заплатить любую цену за первое издание — у нее уже есть семь экземпляров, насколько я знаю. Я думаю, что люди, которые собирают подобные коллекции, зачастую охотятся за чувствами. Пытаются обрести таким образом спокойствие.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Люди, которые любят книги и собирают такого рода издания, часто пытаются как будто возродить те чувства, которые эти книги пробудили в них. Вот, например, та дама из светской хроники. Я подозреваю, что «Маленькие женщины» в свое время, когда она училась в пансионе, были для нее утешением в одиночестве, а сейчас у нее есть деньги, чтобы покупать книги. И многие коллекционеры не остановятся ни перед чем. Поэтому и весь пройденный этими книгами путь не всегда представляет собой прямую. А зачастую он и вовсе нелегален.

— Я уже чувствую себя шпионкой. Эта бумажка с адресом самоуничтожится через десять секунд? — спросила я, протягивая зажатую в руке записку.

— Она — нет, а ты — да, если не поторопишься. Кстати, я слышал, что у вас, Август, практически фотографическая память? Постарайтесь запомнить каждое его слово и не делайте записей.

— Почему?

— Люди начинают нервничать и сдерживать себя, когда видят, что за ними записывают. Они боятся, что все, что они скажут, обернется против них.

— Хорошо, пойдем, Август.

Но он не двинулся с места и еще больше склонился над манускриптом.

— Август!

— Извините, но, кажется, А. был одинок… Такое чувство, что мы с ним хорошо знакомы.

— Вот опять! — Я скрестила руки на груди. — Неужели А. не может быть девушкой?

Август снова взглянул на манускрипт.

— Не думаю. Судя по почерку… я все-таки склонен считать, что это мужчина.

Я закатила глаза.

— Да брось ты! Как ты можешь узнать по почерку, кому он принадлежит?

Август усмехнулся так, что у него на щеках показались ямочки:

— Ладно, пусть А. остается пока просто А., ни мужчиной, ни женщиной. До тех пор, пока мы точно не узнаем.

— Спасибо. — Я улыбнулась ему в ответ.

— Что ж, — вмешался дядя Гарри, — было бы неплохо установить его личность. Тогда мы смогли бы проследить все перипетии палимпсеста. Возможно, его судьба окажется еще более невероятной и тем более ценной. Ну, вперед на поиски!

Мы вышли из офиса на улицу.

— Квартира Роуза находится всего в паре километров отсюда, — сказала я. — Прогуляемся?

Август кивнул, и мы пошли пешком.

— И почему ты не вернулась ночью в сад? — спросил он.

— А это предполагалось? — удивленно ответила я.

— Я думал, мой намек на гамак был достаточно прозрачным. — Он улыбнулся. — Я сегодня там спал. Думал, ты появишься.

— Но… — Я еще никогда не встречала таких откровенных парней, и мне это начинало нравиться.

— Недостаточно явное приглашение?

— Возможно. — Я приняла притворно обиженный вид, слегка выпятив нижнюю губу.

— Не делай так больше, иначе в следующий раз мне придется достать тебе луну, солнце, мир и все, что захочешь.

Моей нервной системе досталось по полной. С одной стороны, я готова была смотреть на него вечно, с другой — убежать куда-нибудь подальше. Когда он улыбался, он походил на мальчишку. Когда же говорил с серьезным видом, Август выглядел как молодой профессор, задумчивый и очень мудрый. В любом случае он был прекрасен.

Мы зашагали в ногу.

— Итак, Каллиопа. Ты перешла в выпускной класс? — спросил он меня.

— Да.

— И куда будешь поступать?

— Ну, это еще не решено.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Отец хочет, чтобы я пошла по его стопам — в Гарвард на юридический. Унаследовала бы фирму и за деньги «умывала» людей в судебном зале.

— А чего хочешь ты?

— Хочу изучать английскую литературу или философию, но, по мнению отца, любой из этих предметов с практической точки зрения является абсолютно бессмысленным. Вообще я готова учиться где угодно, только не на юридическом.

— Ты с ним уже об этом говорила?

— Его ни в чем нельзя убедить. Еще никому этого не удавалось. Ты можешь говорить сколько угодно, но он остается глух, как бочка, как будто ничего и не было. Большую часть времени, когда я разговариваю с ним, я чувствую себя так, как будто подаю ходатайство судье.

Мне не очень нравилось то русло, какое принял наш разговор, и я хотела сменить тему. Видимо, Август понял мои чувства и сказал:

— Мой отец хочет, чтобы я поступил на отделение истории Средних веков. Но он вроде бы понимает, что я бы с большим удовольствием остался в саду и писал книги. Забавно, — добавил он и засунул руки в карманы, — в Нью-Йоркском университете учатся подростки из самых разных семей, и я иногда ловлю себя на мысли, что должен был бы позавидовать некоторым из них. Нормальным семьям. Тем, кто может вместе пойти куда-нибудь. Но нет, я никогда не испытывал такого чувства. Мой отец позволит мне стать тем, кем я сам захочу.

Он рассмеялся.

— Что?

— Ну, представь, даже в старших классах, что бы он сделал, если бы я вдруг его не послушался? Лишил бы меня карманных денег? Даже если бы я ушел из дома, сомневаюсь, что он побежал бы за мной.

— Ты так поступал?

Он покачал головой.

— Не мой стиль. Мы с отцом нашли общий язык.

Мы прошли мимо огромных витрин модного магазина, нескольких галерей, булочных, кулинарий. В конце концов мы дошли до светлого здания, в котором как раз и жил Джеймс Роуз.

— Ну вот, мы пришли. Входим в пасть ко льву, — прошептал Август.

Такая перспектива была мало обнадеживающей, но оттого не менее манящей. В духе Августа.

— Почему ты так думаешь?

— Это не первая моя охота за сокровищами. Представь себе Индиану Джонса, но только более решительного. Перепродажи частных коллекций часто таят сомнительное происхождение артефактов.

— Имеешь в виду, откуда они его взяли?

Он кивнул.

— В особенности если экспонат должен быть в музее, а не в частных руках.

Швейцар в темно-синей ливрее с золотой оторочкой на карманах, плечах и лацкане открыл стеклянную дверь. Выслушав нас, консьерж за мраморным столом набрал номер телефона и сказал:

— Передайте господину Роузу, что его здесь ожидают два посетителя — господин Соколов и госпожа Мартин. Хорошо.

Он положил трубку.

— Вам надо подняться в пентхаус, — сказал он и указал в сторону лифта.

— А где лестница? — спросил Август.

Я уставилась на него.

Консьерж тоже удивленно посмотрел на него:

— Господин Роуз живет на сорок пятом этаже.

— Замечательно.

У меня буквально отвалилась челюсть.

Швейцар указал на самую дальнюю дверь, рядом с которой значилась табличка «Лестница». Август невозмутимо направился к двери, и я последовала за ним. Он уже успел одолеть почти весь первый пролет, когда я, слегка задыхаясь, спросила:

— Есть веская причина, почему мы должны взбираться пешком на сорок пятый этаж?

— Я боюсь лифтов.

Он сказал это как само собой разумеющееся, но по пути наверх я все думала, не с приветом ли он или, может, он унаследовал крупицу отцовской болезни. Я тоже не в восторге от лифтов. Иногда мне кажется, что когда они резко останавливаются на этаже и пассажиры при этом подпрыгивают, это может порвать кабель или карабин, отправив всех вниз на верную и эффектную смерть. А порой я боюсь, что произойдет, если отключится электричество, как это было прошлым летом. Помнится, тогда много людей оказались запертыми в лифтах и вагонах метро. Но если выбирать между сороками пятью пролетами и оборванным кабелем, я все-таки отдам предпочтение лифту.

Где-то на двадцать пятом этаже я остановилась, пытаясь не сбить дыхание.

— Я… я, — задыхаясь, проговорила я, — я не смогу говорить, когда мы доберемся до квартиры.

— Я возьму это на себя.

Удивительно, но он даже не запыхался. Посмотрев на мой весьма печальный вид, он только пожал плечами:

— Я все время так хожу.

В конце концов вся взмокшая, ловя воздух ртом, почти не чувствуя ног, я вскарабкалась на последний этаж. Если бы Август не был таким классным, я бы убила его на месте.

Он терпеливо ждал, пока я приду в себя. Мы прошли через пустой облицованный мрамором холл. На этаже было только две квартиры. Апартаменты Джеймса значились под табличкой 45А. Август постучал, и дверь нам открыл дворецкий — по крайней мере, я так решила — в безукоризненно чистой и выглаженной униформе. Это был пожилой господин, и пока он вел нас в гостиную, я прошептала Августу:

— Он так похож на бэтменовского Альфреда.

Квартира по своим размерам была больше даже клуба для боулинга. Все окна — каждое в пол — выходили на Центральный парк. Яркий солнечный свет заливал все пространство.

Но убранство апартаментов выглядело достаточно мрачно. Многочисленные бронзовые скульптуры вырывались из пола, словно инопланетные существа из фильмов ужасов, выбирающиеся из тел своих жертв. Мебели в гостиной было немного: посередине стоял белый диван и такое же кресло. Температура была бы комфортной для белых медведей, но, учитывая мой весьма непростой путь сюда, я была этому очень даже рада.

Джеймс Роуз вошел из другой двери. Видимо, где-то в глубине души я уже успела составить представление о человеке, который мог бы владеть такой квартирой. И в моем воображении это был Брюс Уэйн.

Вместо этого мы получили пингвина. Невысокого коренастого мужчину с птичьими чертами лица.

— Привет! — сказал он. Мы подумали, он обращается к нам, но потом заметили у него в ухе гарнитуру. Очевидно, полностью завладеть его вниманием нам не светило. Он едва удостоил нас взглядом.

— Господин Роуз, — начал Август, — в данный момент эксперты аукционного дома оценивают стоимость вашей коллекции. Надо заметить, она весьма впечатляющая. И мы подумали, может, ваш отец оставил какую-либо информацию о средневековой рукописи? Той, что с плотными страницами, о Часослове?

— Подожди немного, — сказал он в гарнитуру. — Я ничего не знаю об этой книге. По правде говоря, о коллекции я тоже ничего не знаю. Как и мой отец.

Я чуть покачала головой.

— Но он же…

Джеймс поднял руку, прерывая меня.

— Нет, на самом деле коллекцией занималась моя мать. Это было ее увлечением. Когда они развелись, при разделе имущества коллекция досталась отцу. Так что о книгах я ничего не знаю, я собираю скульптуры двадцатого века. Занимаюсь семейным бизнесом. И меня в данный момент интересует только прибыль от продажи коллекции. Так что ничем не могу вам помочь.

— А мы можем поговорить с вашей матушкой?

— Конечно, если найдете ее. Мы не поддерживаем отношения друг с другом. И я не знаю, где она живет.

Мы с Августом обменялись взглядами. Он сказал:

— Спасибо за уделенное время, господин Роуз. Если вы вспомните еще что-нибудь, вот визитка аукционного дома. Свяжитесь, пожалуйста, с этим человеком. — Он дал ему визитку из плотного картона цвета слоновой кости, на которой золотыми буквами было выведено имя дяди Гарри.

— Да-да, конечно. Мне нужно ответить на этот звонок.

И он отвернулся, даже не удосужившись попрощаться с нами.

— Что ж, зря потеряли время, — сказала я Августу. — Конечно, головокружительный подъем на сорок пять этажей был очень полезен, но владелец нам так ничего и не сказал.

— Ну, не совсем уж ничего. — Август подсел ко мне. Мое сердце яростно забилось, как будто я только что опять поднялась по лестнице. И как может человек, которого я только вчера увидела, так воздействовать на меня? — Коллекция была во владении его матери. Если она такой же коллекционер, каких я встречал, то она точно знает все детали, связанные с каждой книгой. Кто-то заботился о коллекции.

— И где нам ее искать?

Альфред — дворецкий вовсе не Бэтмена, как выяснилось, — вернулся, чтобы проводить нас до двери.

— Не знаю, — сказал Август. — Но где-то же она живет, верно? Она же не просто исчезла. Мы найдем ее и продолжим собирать наш пазл.

Альфред закрыл за нами дверь, и мы начали наш долгий спуск вниз по лестнице. После такого марафона я с трудом держалась на ногах.

— Август?

— Да?

— Ты когда-нибудь пользуешься лифтом?

— Не-а.

Я вздохнула. Мы продолжили спускаться. На лестнице было душно и пахло цементом. Наконец мы достигли выхода в холл. Когда мы открыли дверь, дворецкий Джеймса Роуза уже стоял внизу с мусорным мешком.

— Вот, — прошептал он и вложил бумажку в мою руку. — Я сказал ему, что пошел вынести мусор.

Я развернула записку и прочитала:

...

МИРИАМ РОУЗ

Шор Холлоу Лэйн, 448

Нью-Йорк

— Спасибо, — с благодарностью ответила я.

— Миссис Роуз — самая благородная дама из всех, кого я знаю. Я работал у нее двадцать лет. Ее муж был ужасным человеком… Сын не лучше. Для нее продажа рукописи стала бы страшным ударом, ведь она значила для нее так много. Сообщите ей, что манускрипт выставили на продажу.

— Мы обязательно так и сделаем.

— Спасибо. Мне лучше поспешить, пока он ничего не заподозрил.

— Только один вопрос! — сказал Август.

— Да?

— Он действительно не знает, где она?

— Разумеется, знает. Просто не хочет, чтобы вы тревожили ее насчет коллекции.

— Спасибо еще раз.

Оставшись с Августом наедине, я спросила:

— Зачем ты задал этот вопрос?

— Это доказывает, что он, по крайней мере, понимает, как ценна коллекция. Это не просто стопка страниц. И я уверен, он еще до нашего прихода знал, что рукопись — не простой Часослов. Этой книге место в музее, а не взаперти, где о ней никто не заботится.

— Бедный А., — прошептала я.

— Почему ты так говоришь?

— Его тайны скрыты от посторонних глаз. Думаю, А. хотел сообщить что-то. Хотел рассказать нам о чем-то. Хотел, чтобы мир узнал об этом. Что бы это ни было, мы должны это выяснить. Кто-то же должен узнать об А.

— Ты сказала «он».

Я рассмеялась.

— Или она.

Но чем дольше я думала об этом, тем больше была уверена в том, что А. был мужчиной. Швейцар распахнул перед нами дверь, и мы вновь оказались на залитой солнечным светом улице.

— Нам незачем торопиться в аукционный дом. Хочешь пройтись по Центральному парку и перекусить? — спросил Август.

— Конечно, — ответила я.

Мы двинулись по направлению к парку. Солнце уже достаточно сильно припекало. Когда мы вошли через главные ворота рядом с Музеем естественной истории, мы попали под сень деревьев.

— Хочешь хот-дог? — спросил Август, указывая на лоток, расположившийся под голубым в полоску зонтом.

— Думаю, я пожалею об этом, но давай.

Август заказал два хот-дога и две колы.

— Пойдем к Черепашьему пруду?

— Не припомню, чтобы я там когда-либо была.

— Тогда пошли. — Мы взяли еду и свернули на дорожку. — Черепаший пруд — просто потрясающее место, там всегда тихо и спокойно. Ни громкой музыки, ни магнитофонов, ни скейтеров. Только черепахи.

Мы прогулялись до пруда. За исключением возвышающихся где-то вдалеке небоскребов, ничто больше не напоминало о Манхэттене. Мы отыскали плоский камень и уселись на него. Я тут же скинула сандалии и вытянула ноги.

Август снял кроссовки, допивая на ходу колу и доедая хот-дог. Как только мы присели, из воды показалась черепаха. Она стала взбираться на берег.

— Может, тебе завести черепаху в саду? — предложила я.

— Я подумывал об этом, — ответил он, смеясь, — но маленькие черепашки живут в среднем шестьдесят — семьдесят лет. Все-таки это серьезное обязательство. Придется менять табличку у двери на «Соколов и Сыновья, и Черепаха».

knizhnik.org

Тайна древней рукописи читать онлайн - Эрика Орлофф (Страница 14)

21

Когда любовь проходит, где-то внутри остается пустота, как будто снова пропало то ребро, из которого была сотворена Ева.

А.

В субботу мы собрались на кладбище Пер-Лашез. Рассказав дяде и Этьену о наших планах, мы закончили писать наши письма. Пока я писала свое, я мысленно представляла себе, что за моим плечом стоит Элоиза и нашептывает мне слова.

...

Дорогой Август!

Я не могу объяснить, что все-таки произошло в монастыре, но мне кажется, что с момента нашей встречи Абеляр и Элоиза как-то помогали нам. Я понимаю, это звучит глупо, ведь мы познакомились только этим летом, но с той минуты в оранжерее я жила и дышала только тобой.

Мне кажется, Элоиза и есть мой ангел-хранитель. Она привела меня к этим страницам. И все это время направляла меня к тебе. Я уверена, Часослов хранит строки Астроляба, плода страстного чувства. И хотя его мать погибла от любви, благодаря ему я нашла тебя, нашла свою любовь.

На их могиле мы оставим наши клятвы в вечной любви. И я готова дать такой обет, потому что точно знаю — мы не такие, как наши родители. И не такие, как Элоиза и Абеляр. Мы похожи на них, но никогда не поступим так, как они. Мы никогда не уничтожим друг друга.

Вечность — слишком долгий промежуток времени. Но несмотря ни на что, я всегда буду помнить об Элоизе. И в моей памяти навсегда останется наше приключение. Палимпсест. Шепот тайных надписей. Ты навсегда останешься моей первой любовью. Моей настоящей любовью. Моим А.

С любовью,

Каллиопа

Я аккуратно сложила письмо и положила его в толстый конверт. Приняв душ, я оделась и была готова отправиться в путь. Как же здорово, что в конце нашей поездки мы наконец-то увидим влюбленных, соединенных на веки вечные. Элоизу и Абеляра.

22

Моя заветная звезда, моя единственная.

А.

Мы втроем — дядя Гарри, Август и я — сели в такси и отправились на кладбище.

— Этьену надо было еще уладить кое-какие дела в магазине, но он обещал потом присоединиться к нашей компании, — сказал дядя.

Я сжимала свое письмо в руке и заметила, что у дяди и Августа тоже при себе были белые конверты.

Подъехав к воротам, я сильно удивилась: здесь было полно народу. Кто бы мог подумать, что так много людей любят бродить по кладбищу? Мы взяли проспекты и карту, на которой была обозначена могила двух знаменитых влюбленных, и поспешили по солнцепеку к нужному месту.

— А что ты написал, дядя? — поддразнивала я его.

— Клятву в любви к Гейбу. Я скучаю по нему. Можешь в это поверить? Прошло столько лет, а я до сих пор могу по нему скучать. — Дядя покачал головой. — Настоящая любовь. Вот я подумал, что оставлю здесь письмо с признанием. Может, Абеляр и Элоиза помогут нам так же, как они помогали вам двоим.

Мы дошли до памятника. Могила была прекрасной: крыша готической беседки уходила высоко в небо, красивые резные арки пропускали свет внутрь, где посередине на возвышении покоились мраморные фигуры влюбленных.

Я подошла к кованой решетке, окружавшую беседку, чтобы оставить письмо. Там уже лежал десяток писем. Перед тем как положить письмо, я решила спросить Августа:

— Хочешь прочитать?

Он покачал головой.

— Я знаю, что у тебя на сердце. Лучше прочти мое.

И он протянул мне конверт.

— Я не хочу, чтобы ты читала его в моем присутствии. Я скоро вернусь, мне надо еще кое-что сделать.

Я положила у изгороди свое письмо, а дядя в это время обошел могилу и подошел к ограде с другой стороны, чтобы оставить свою клятву и дать мне время побыть одной. Я не решалась открыть конверт, который вручил мне Август.

Дрожа, как ветка дерева в летнюю бурю, я аккуратно подцепила ногтем уголок конверта.

...

Моя дорогая, моя любовь, мой ангел!

Каллиопа была музой эпической поэзии. Ты моя муза. Ты — причина, почему я по утрам просыпаюсь с улыбкой и почему засыпаю с чувством, что я кому-то нужен в этом мире.

Всю свою жизнь я чувствовал свою ненужность. Для матери я был нежеланным ребенком, чей отец серьезно болен. Я никогда не жалел себя, но иногда мне казалось, что я призрак в этом мире, всего лишь существую, а не живу.

До того момента, как в моей жизни появилась ты.

Я не могу это объяснить. Ты прекрасна, но за внешностью скрывается добрая и понимающая душа, как будто после всего, через что ты прошла, ты понимаешь мой странный мир. Впервые я действительно верю, что нашел ту, которая полностью понимает меня, а я — ее.

Я клянусь в своей вечной любви к тебе. Это не сумасбродство. Я уверен в нас. Может, мы слишком молоды, но мы не просто так повстречались друг другу на жизненном пути. Нас соединили высшие силы ради поисков разгадки самой великой истории любви. Нас свели духи тысячелетней истории.

И теперь мы проведем остаток нашей жизни вместе, создавая свою историю любви.

Навсегда твой, Каллиопа, моя муза.

Твой А.

Август

Я увидела, как слеза упала на бумагу. Я даже не заметила, что плачу. Слезы радости текли по моим щекам.

Я оглянулась в поисках дяди и Августа, чтобы рассказать ему о своих чувствах. И вдруг я увидела его. Августа. Он поднимался на вершину холма. И с ним были Мириам… и Гейб.

23

Одно слово. Навсегда.

А.

Дядя тут же сильно покраснел.

— Как вы оба успели все провернуть? Я лишь развела руками.

— Я тут ни при чем!

Август улыбнулся.

— Это я все устроил.

Гейб улыбнулся.

— Мы с Мириам вместе прилетели. А Этьен нам помог.

И вот мы впятером подошли к могиле. Как будто сами Элоиза и Абеляр так все подстроили, чтобы нам сопутствовал успех. Но отсутствовал последний кусочек пазла.

И тогда мы увидели его.

Мириам от волнения даже оперлась о железные прутья изгороди. Я услышала, как тяжело она стала дышать по мере того, как Этьен приближался к нам. Внезапно он ускорил шаг и практически подбежал к ней. Она обняла его и прошептала:

— Столько воды утекло, мой друг.

В ответ он поцеловал ее.

— Теперь мы никогда не расстанемся. Я должен был поехать в Нью-Йорк за тобой. Я любил тебя все эти годы.

Она приобняла его и прошептала:

— Если честно, я… я думала, что никогда уже не услышу эти слова.

Я взяла Августа за руку, и мы с ним вместе подошли поближе к ограде, чтобы увидеть мраморно-белое лицо Элоизы.

— Спасибо, — прошептала я.

И тогда мы — моя любовь и я — скрепили наши клятвы поцелуем.

24

Мое прошлое закончилось в тот момент, когда я увидел мою возлюбленную. Отныне у меня есть только она.

А.

Рождество… начались школьные каникулы, и мы с Августом стали близки как никогда. Живя на расстоянии, мы часто навещали друг друга, и я решила поступать в Нью-Йоркский университет.

На исторический факультет.

Мой отец держал свое слово. И старался уделять мне больше времени. И хотя не могу сказать, что наши приключения потрясли его, он рассказывал о них всем своим знакомым.

История Часослова стала настоящей бомбой в искусствоведческих кругах. Появилось несколько статей в газетах, и был издан полный перевод рукописи Астроляба. Даже сняли документальный фильм, в котором использовали фрагменты интервью с прекрасным дядей Гарри. Книгу вернули монастырю, и как полагается, трофей нацистов теперь снова находится в безопасности.

Наконец я полностью услышала биографию Астроляба. Она была еще более трагичной и печальной, чем я могла вообразить. Он действительно был влюблен — в прекрасную девушку по имени Элизабет. Сначала он испугался. Как и весь остальной мир, он хорошо помнил судьбу своих родителей. И он не хотел кончить жизнь так, как его отец — отшельником, полным жалости к себе, пока его не спасла Элоиза. Но чувство пересилило Абеляра. Несмотря на страх, он поклялся возлюбленной в вечной любви.

Однако конец этой истории не был счастливым. Элизабет умерла от лихорадки, которая убила всю ее семью.

Астроляб был неутешен. И он обратился к единственному прибежищу, которое знал. Тому же, что и его мать. Тому же, что и его отец. Он посвятил свою жизнь Богу, в конце жизни став за свои заслуги уважаемым священнослужителем.

Я часто думала, а что было бы, если бы Элоиза не пришла ко мне во сне? Страницы так и остались бы в тайнике? Тогда мир так и не узнал бы, что стало с плодом их любви.

Мы с Августом сидели, укрывшись пледом, в моем самом любимом месте — в его саду. И читали историю Астроляба, потерянные записи, которые стали известны всему миру и были опубликованы в журнале.

...

Я дитя неосмотрительности, боли и сожаления. Рожденный из шипов розы, а не из ее цветка.

Но при этом дитя, родившийся от любви, восставшей против власти, сопротивлявшейся даже Богу. Обществу. И всему свету.

Что должно было статься с таким ребенком?

На два года меня одарили высшей любовью — чувством бесконечной страсти. Роза и драгоценный камень. Яркая птица и ветер.

Моя Элизабет светила мне ярче солнца. Она была для меня звездами и луной. И боль от ее потери нельзя измерить никакими человеческими словами и категориями.

Однако сейчас, когда я посвятил свою жизнь моему Небесному Отцу и жизни моих родителей, я уверен только в одном.

Господь дает, он и забирает. Он собирает урожай, он и сеет.

Судьба свела меня с Элизабет, чтобы я познал ту же любовь, что открылась моим родителям. И весь мир не понимает этого чувства. Они лишь дремлют, ходят во сне. Я хочу разбудить их. Живей! Просыпайтесь!

Вероятно, из двух влюбленных только один может пережить потерю такой любви. Щедрый дар Господа моего превратился в великую утрату сродни той, что пережила Дева Мария, оплакивая своего Сына.

Я сознаю это.

Небеса могут даровать корону светил, но могут и забрать ее, а влюбленных, родившихся под несчастливой звездой, всегда увлечет самая великая из всех страстей.

Благодарности

Прежде всего хочу выразить благодарность моему литературному агенту Джею Пойнору, никогда не перестававшему верить в историю. Я также хочу поблагодарить моего друга Джона Ван Зайла за помощь и столь необходимые мне советы. Моему редактору Дженнифер Боннел я особенно благодарна за данные мне наставления, иначе эта книга появилась бы только лет через сто.

Алекса, ты помогла мне разобраться в моих персонажах и определить их судьбу, ты заставила меня вспомнить, что значит влюбиться.

Спасибо моей семье и всем тем, кто поддерживал меня. В особенности Алексе, Николасу, Изабелле и Джеку. Пусть вера в любовь никогда не покинет вас.

knizhnik.org

Эрика Орлофф Тайна древней рукописи

Эрика Орлофф

Тайна древней рукописи

Эрика Орлофф

Тайна древней рукописи

Моим детям. Пусть у каждого из вас будет нечто столь же значимое, как и Книга.

1

Видел я еще другой сон…

Я.Надпись, словно след чьего‑то призрачного дыхания на окне, тихо шепчет нам свое послание сквозь века.

– Даже у книг есть свои тайны. Ну же, поведай нам еще что‑нибудь, – сказал дядя Гарри, обращаясь к рукописи. Казалось, он хотел разговорить ее. Склонившись над рассыпающимися страницами, он как истинный ученый древности внимательно изучал манускрипт.

– Тайны? – спросила я, и мой вопрос эхом отозвался в просторной зале аукционного дома. В этом здании с мраморными полами и высокими потолками даже небольшой шум превращался в мерный шелест листвы деревьев.

– Кэлли, каждый предмет, как и человек, обладает своими секретами. В том числе и книги. А моя задача – выманить их.

Он приблизил ультрафиолетовую лампу к страницам рукописи и вдруг громко выдохнул.

– Что там? – прошептала я, заглядывая ему через плечо. Я почувствовала, как мурашки побежали у меня по спине.

Он указал пальцем:

– Взгляни на поля!

В голубоватом свете лампы я едва различила тонкую паутину неразборчивых и как будто даже неземных слов.

– Кажется, строки манускрипта писали уже поверх этой надписи, – тихо сказала я и прищурилась, чтобы получше разглядеть находку.

Я знала, что дядя Гарри, работая в Королевском аукционном доме Манхэттена в качестве эксперта по средневековым иллюминированным рукописям, жил этими древними трудами монахов. В шелесте их страниц слышались старинные предания. Он мог бесконечно рассказывать о них за завтраком и ужином. Он читал о них. Он изучал их. И что бы ни было написано на полях, это было претворением дядиной мечты в жизнь.

– Знаешь, что это такое? Это палимпсест!

– Палимп… что?

В ответ он широко улыбнулся, и на щеках тут же появились ямочки, а лазоревые глаза засветились счастьем. Дядя Гарри был высоким мужчиной ростом в шесть футов, и в его светлых волосах уже появились первые серебряные пряди. Он самый умный человек из всех, кого я знаю. У него потрясающая фотографическая память и энциклопедические познания в истории. Но мне с ним никогда не бывает скучно: кажется, история оживает в его устах.

– Палимпсест! Тысячу лет назад бумага еще была редкостью. Люди писали на пергаменте или велене, то есть на кусках кожи животных. Когда сама книга или ее часть была больше не нужна, они смывали надпись смесью из овсяных отрубей, размоченных в молоке, или просто стирали пемзой. И страницы снова можно было использовать, ведь надписи исчезали. Люди полагали, что бесследно.

Я стала внимательно рассматривать едва заметную в свете лампы закорючку, похожую на росчерк пера.

– Так я, стало быть, вижу надпись, которой тысяча лет? И ее кто‑то хотел скрыть? Может, это тайное послание? – спросила я дядю.

Он кивнул.

– Иногда фортуна улыбается нам. Звезды сходятся, и судьба преподносит нам подарок… в виде такого чуда. Оно бесценно. Обычно время и природа уничтожают все следы.

Я снова посмотрела на манускрипт. Черные строчки были выведены отточенной рукой, они были настолько ровными, что каждая представляла собой произведение искусства. Ни одна буква не выбивалась из строя, не было ни одной кляксы – само совершенство. Наверху страницы красовалась золотая миниатюра, которую время обошло стороной. Рыцарь и дама были раскрашены в темно‑голубые и зеленые оттенки, яркие, как перья павлина.

– Какая красота! – сказала я.

– Но что делает эту вещь особенной, так это надпись. Все тайны становятся явными, Кэлли. Это правда. Следы остаются всегда, даже тысячу лет спустя.

– А тот, кто выставил рукопись на аукцион, знает, что это палимпсест?

Дядя Гарри покачал головой:

– Хозяин лота получил в наследство от отца собрание редких книг и рукописей. Но сына интересуют только деньги. – Дядя вновь с завистью бросил взгляд на древние строки: – Он даже и представить себе не может, какие секреты таят эти страницы. Цена достигнет сотен тысяч, а может даже и миллиона долларов. Я смогу оценить книгу точнее, когда узнаю больше о ее судьбе.

Он умолк и снова покачал головой:

– Грустно, не правда ли?

– Почему?

– Кто‑то тратит всю свою жизнь на создание коллекции книг или антиквариата. Они думают, это поможет им остаться в памяти людей. А потом приходят их дети, которым просто наплевать на усилия родителей, и все распродают. Видимо, страсть к увлечению невозможно привить.

– Возможно, ты прав. Но с другой стороны… вот мы, – сказала я, – а вот слова на полях. И тебе не все равно.

– Я до сих пор не могу в это поверить. И я знаю еще одного человека, который будет в восторге от находки. Мне нужно позвонить Питеру Соколову.

– А кто это?

– Всемирно известный специалист по редким книгам и средневековым рукописям.

– Еще больший спец, чем ты? Сомневаюсь.

– Он был моим научным руководителем. И да, он знает гораздо больше меня. Он единственный, кто понимает твоего свихнувшегося дядюшку и разделяет его любовь к древним документам. – Дядя Гарри поцеловал меня в макушку: – Я же говорил, что это лето будет запоминающимся.

Я закатила глаза.

– Отлично. Ты нашел старую рукопись. И вправду очень древнюю. Из пергамента или там велена. И со своими тайнами. Но не думаю, что это делает лето удавшимся – во всяком случае, не для меня. Папа бросил меня и уехал в Европу со своей очередной светловолосой пассией. Они и правда все моложе и блондинистее, или мне это только кажется?

– Ты не одна так думаешь. Я тоже никогда не мог понять твоего отца. Как не понимал и того, почему моя сестра вышла за него замуж. – Дядя Гарри нахмурился. – Хотя не стоило мне этого говорить.

– Почему? Это же правда. И сравниться с этой загадкой может только тайна старой пыльной рукописи.

Разве я могла ему сказать, что я надеялась этим летом на романтическое знакомство. Или даже приключение.

– Терпение, Кэлли, – подмигнул мне дядя. – Помни, что я говорил о секретах.

– Что это значит?

– Никогда не знаешь, к чему тебя приведет тайна. Это сродни игре в прятки сквозь века. – Он произнес эти слова загадочным и шутливо‑противным голосом. – Мне нужно позвонить. А ты можешь пока остаться тут и поизучать рукопись. Но руками не трогать!

Он направился в свой кабинет и, не оглядываясь, кинул вдогонку:

– И не дыши на нее!

Я склонилась над столом и принялась рассматривать крошечную, едва различимую закорючку. Однако разобрать слова я так и не смогла.

А потом я увидела ее. Внизу стояла подпись.

Видел я еще другой сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне…

А.

mir.zavantag.com

• 
  Конфуцианство в древнем китае реферат
• 
  Губа в древней руси это
• 
  Древняя русь вернадский г в
• 
  Названия древних месяцев у славян
• 
  Корсунь древний город где находится
• 
  Самыми древними предками человека являются
• 
  Одежда князя в древней руси
• 
  Как нарисовать окно древней руси
• 
  Древние крипы в доте 2
• 
  Презентация древняя япония по мхк
• 
  Медицина в египте древнем реферат