Структура научного знания на Древнем Востоке. Наука древнего востока

Научные знания на Древнем Востоке

Своим появлением наука обязана практическим потребностям, с которыми столкнулись ранние цивилизации. Необходимость планировки и строительства ирригационных, общественных и погребальных сооружений, определение сроков сбора и посева урожая, вычисление объема налогов и учет расходов государственного аппарата вызвал к жизни на Древнем Востоке отрасль деятельности, которую можно назвать сферой науки и образования. Наука была тесно связана с религией, а научными и образовательными центрами были храмы.

Одним из важнейших признаков цивилизации была письменность. Это качественный скачок в развитии средств накопления и передачи информации, явившийся следствием социально-экономического и культурного развития. Она появилась тогда, когда объем знаний, накопленных обществом, превысил уровень, при котором они могли передаваться только устно. Все дальнейшее развитие человечества связано с закреплением в письменности накопленных научных и культурных ценностей.

Сначала для фиксации информации использовали значки-идеограммы, потом стилизованные рисунки. Позднее складывается несколько видов письменности, и только на рубеже II-I тыс. до н.э. финикийцы создали на основе клинописи алфавит из 22 букв, с помощью которого было создано большинство современных письменностей. Но не до всех частей древнего мира он дошел, и Китай, например, до сих пор использует иероглифическую письменность.

Древнее письмо Египта появилось в конце IV тыс. до н.э. в виде идеограмм-иероглифов. Хотя египетская письменность постоянно модифицировалась, она до конца сохраняла иероглифическую структуру.В Междуречье сложилась своя форма письменности, называемая клинописью, так как идеограммы здесь не писались, а оттискивались на плитке из сырой глины острым инструментом. В Древнем Китае первыми формами письма были иероглифы, которых сначала было около 500, а позднее их число превысило 3000. Их неоднократно пытались унифицировать и упрощать.

Для Древнего Востока характерно развитие многих отраслей науки: астрономии, медицины, математики. Астрономия была необходима всем земледельческим народам, а ее достижениями стали позднее пользоваться моряки, военные и строители. Учеными или жрецами предсказывались солнечные и лунные затмения. В Междуречье был выработан солнечно-лунный календарь, но египетский календарь оказался точнее. В Китае наблюдали за звездным небом, строились обсерватории. По китайскому календарю год состоял из 12 месяцев; дополнительный месяц добавлялся в високосном году, который устанавливался один раз в три года.

Древние врачи владели различными методами диагностики, практиковалась полевая хирургия, составлялись руководства для врачей, использовались медицинские препараты из трав, минералов, ингредиентов животного происхождения и т. д. Древневосточные врачи применяли массаж, перевязки, гимнастику. Особенно славились медики египтян, которые освоили хирургические операции, лечение глазных болезней. Именно в Древнем Египте возникла медицина в современном понимании.

Уникальными были математические познания. Математика появились раньше письменности. Система счета была везде различной. В Месопотамии существовала позиционная система цифр и шестидесятеричный счет. От этой системы ведет свое начало деление часа на 60 минут, а минуты на 60 секунд и т.д. Египетские математики оперировали не только четырьмя действиями арифметики, но умели возводить числа во вторую и третью степень, вычислять прогрессии, решать линейные уравнения с одним неизвестным и т.д. Больших успехов они достигли в геометрии, вычисляя площадь треугольников, четырехугольников, круга, объемы параллелепипедов, цилиндров и неправильной пирамиды. У египтян была десятичная система счета, такая же, как и везде сейчас. Важный вклад в мировую науку внесли древнеиндийские математики, создав десятичную позиционную систему счета с применением нуля (который у индийцев обозначал «пустоту»), принятую в настоящее время. Получившие распространение «арабские» цифры в действительности заимствованы у индийцев. Сами арабы называли эти цифры «индийскими».

В числе других наук, зародившихся на Древнем Востоке можно назвать философию, первым философом считается Лао-цзы (VI–V вв. до н.э.).

Многие достижения древневосточных цивилизаций вошли в арсенал европейской культуры и науки. В основе греко-римского (юлианского) календаря, которым мы пользуемся сегодня, лежит египетский календарь. В основе европейской медицины лежит древнеегипетская и вавилонская медицина. Успехи древних ученых были невозможны без соответствующих достижений в астрономии, математике, физике, химии, медицине и хирургии.

Итого:

Ближний Восток был родиной многих машин и инструментов, здесь созданы: колесо, плуг, ручная мельница, прессы для выдавливания масла и сока, ткацкий станок, грузоподъемные механизмы, выплавка металла и т.д. Развитие ремесла и торговли привело к образованию городов, а превращение войны в источник постоянного притока рабов повлияло на развитие военного дела и вооружения. Крупнейшим достижением периода является освоение способов выплавки железа. Впервые в истории начали строиться ирригационные сооружения, дороги, водопроводы, мосты, крепостные сооружения и корабли.

Практические навыки и потребности производства стимулировали развитие научных знаний, так как для решения вопросов, связанных со строительством, перемещением больших грузов и т.д. требовались математические расчеты, чертежи и знания свойств материалов. Развитие получили в первую очередь естественные науки, так как они востребованы необходимостью решения задач, выдвигаемых практикой. Основным методом древневосточной науки были умозрительные заключения, не предполагавшие проверки опытом. Накопленные знания и научные открытия заложили основы дальнейшего развития науки.

studfiles.net

Развитие науки Древнего Востока

Рост населения, его подвижность, динамизм образа жизни, укрепление племенных союзов, развитие военного дела, политический и военный экспансионизм, развитие обмена, торговли — все это способствовало значительному расширению географического кругозора человека.

Наряду с освоением новых пространств, развитием представлений о границах ойкумены (населенной части планеты) совершенствовались формы картографии, создавались карты-схемы местности, способы ориентации по звездам, особенно у народов, осваивавших океанские просторы, народов-мореплавателей (например, у народов Океании).

На смену простейшим способам схематического изображения местности с помощью камней, палок, рисунков на песке и др., которые были характерны для первобытного общества, приходят более долговременные и совершенные "карты". Их либо рисовали, либо вышивали на коже или ткани, либо чертили ножом на коре дерева и т.п. Эти карты обычно были схемами маршрута, так как отражали не местность в целом, а отдельный маршрут. На такой карте-схеме изображались гидрографическая сеть (главная река, ее притоки, озера S и др.), речные пороги, броды, дороги, тропы, жилища, горы, следы проживания людей в данном районе и др. Длина маршрута определялась в днях пути. Есть этнографические данные о том, что у некоторых народов была традиция собирать такие карты местности в особых хранилищах.

Новый дополнительный импульс развитию картографии был получен вместе с расширением торговой деятельности, появлением класса купцов, осваивавших дальние и неизведанные торговые пути. Наиболее распространенные и трудные маршруты снабжались определенными указательными знаками (на деревьях, на камнях, на скалах и др.), включая знаки, предупреждающие о возможности нападения (так зарождалось то, что на современном языке называется "служба эксплуатации дорог"). Указательные знаки также отмечались на картах-схемах маршрутов.

Биологические знания

Становление производящего хозяйства (земледелия и скотоводства) стимулировало и развитие биологических знаний. Прежде всего, это связано с доместикацией1, имевшей колоссальное значение для судеб цивилизации. Одомашнивание животных и растений по самой своей сути предполагает использование такого фундаментального биологического явления, как искусственный отбор (селекция). Люди были еще очень далеки от понимания сущности искусственного отбора, но уже умели использовать этот метод для совершенствования своей хозяйственной деятельности. Опыт селекции передавался из поколения в поколение.

Благодаря селекции было выведено много новых пород животных и растений, заложена база современной аграрной культуры. Развитие скотоводства позволило освоить новые массивы зоологических, ветеринарных знаний и навыков, а развитие земледелия способствовало накоплению ботанических, агрохимических и гидротехнических (в связи с мелиорацией и ирригацией) знаний. Еще в Древней Месопотамии было открыто искусственное опыление финиковой пальмы, которое привело к получению большого сортового разнообразия.

Медицинские знания

В эпоху классообразования Древнего Востока от системы биологических знаний постепенно отпочковывается медицина как относительно самостоятельная отрасль знаний и практических навыков. Глубинной основой этого процесса является изменение отношения к человеку. Человек начинает осознавать свое кардинальное отличие не только от природы, её предметов и процессов, но и от других людей. Отрываясь от родовых связей,  человек осознает себя как самоценное существо, которое хотя и связано с коллективом (соседско-территориальной общиной, патриархальной семьей и др.), его традициями и ценностями, но уже имеет и свои индивидуальные ценности. В сознании появляются новые элементы, представляющие собой зачаточные   формы   смысложизненных   ориентиров.   Человек   впервые сталкивается с проблемой смысла своего существования. А это значит, что и поддержание жизни человека, его работоспособности приобретает особую ценность, значимость.

В этих условиях приоритетной сферой рациональной деятельности становится медицинская практика. В обществе растет престиж тех, кто берется лечить людей и кому это удается.

Лекарь, врачеватель - это прежде всего знаток лечебных трав и народной медицины. Развивается древнейшая традиция лечебного применения средств растительного происхождения (травы, цветы, плоды, кора деревьев и др.) и средств минерального и животного происхождения (жир, части организмов животных и др.). Создаются приемы санитарии и гигиены, появляются физиотерапевтические процедуры, массаж, иглотерапия, диетика, разрабатываются новые хирургические приемы и соответственно металлические хирургические инструменты (скальпель, щипцы и др.). Совершенствуется акушерство - одна из первых медицинских специальностей.

Конечно же, в первобытной медицине наряду с рациональными знаниями еще много и наивного. Так, древние вавилоняне считали, что жизнь связана с кровью, печень - главный орган жизни, содержащий запас крови; органом же мышления они считали сердце. Поэтому наряду с народной медициной, лекарями - знатоками лекарственных трав, простейшей хирургии складывается и другой тип врачевателей - знахари-заклинатели, опиравшиеся на мифологические и магические процедуры. Эта ветвь древней медицины со временем трансформируется в храмовую медицину.

Астрономические знания

Развитие астрономических знаний в рассматриваемую эпоху определялось в первую очередь потребностями совершенствования календаря, счета времени. Важнейшим условием зарождения научной астрономии являлось осознание связи небесных явлений и сезонов года.

Если присваивающее хозяйство вполне могло обходиться лунным календарем, то производящее хозяйство требовало более точных знаний времени сельскохозяйственных работ (особенно времени посева и сбора урожая), которые могли базироваться лишь на солнечном календаре, на солнечных циклах (годовом, суточном, сезонном).

Важным условием перехода от лунного календаря к солнечному являлось отделение наблюдений за интервалами времени от их привязки к биологическим ритмам (связанным с человеком и домашними животными) и выделение некоторых внебиологических природных "систем отсчета" для измерения интервалов времени.  В таком качестве выступали,  например, точки восхода Солнца в день летнего солнцестояния и захода в день зимнего солнцестояния, наблюдения за звездной группой Плеяд в созвездии Тельца, позволявшие корректировать солнечное и лунное времяисчисления. Чтобы результатами подобного рода наблюдений можно было пользоваться неоднократно, их следовало каким-то образом фиксировать. Так появилась потребность в создании соответствующих сооружений. В археологии такие сооружения известны в виде разного рода мегалитических конструкций.

Мегалитические сооружения - это постройки из громадных каменных плит и камней. Известны их различные виды - дольмены (несколько вертикально установленных огромных каменных плит, сверху перекрытых горизонтально уложенными плитами), кромлехи (выстроенные в круг гигантские монолиты, иногда вместе с дольменами) и др. Большинство из них выполняло одновременно несколько функций - религиозно-культовую, произведения монументальной архитектуры, научной астрономической обсерватории и др. Одним из наиболее известных является грандиозный мегалитический комплекс Стоунхендж в Англии, созданный на рубеже неолита и бронзового века.

Мегалитические сооружения строились так, что они позволяли с довольно высокой точностью ориентироваться на точку восхода Солнца, фиксировать день летнего и зимнего солнцестояния и даже предсказывать лунные затмения. Сооружения из огромных каменных плит и монолитов требовали колоссальных трудовых затрат, были результатом коллективного длительного труда многих десятков и сотен, а иногда и тысяч людей. Это говорит о том, какое важное значение придавалось астрономическим знаниям в период становления цивилизации.

Накапливались знания и в системе астрологии. Астрология - это уходящая своими корнями в магию деятельность, состоящая в предсказании будущего (судеб людей, событий разного рода) по поведению, расположению небесных тел (звезд, планет и др.) в форме гороскопов. Древнейший из дошедших до нас гороскопов (из Вавилона) датируется второй половиной V в. до н.э. Астрология строилась, с одной стороны, на религиозном убеждении, что небесные тела являются всесильными божествами и оказывают решающее влияние на судьбы людей и народов. С другой стороны, в основе астрологии лежит представление о всеобщей причинной связи вещей и их повторяемости - всякий раз, когда на небе будет наблюдаться одно и то же событие, последуют те же следствия. Из взаимного расположения планет между собой, а также из их отношения к знакам зодиака, астрология пытается угадать будущие события и все течение жизни человека.

Математические знания

В рассматриваемую эпоху математические знания развивались в следующих основных направлениях.

Во-первых, расширяются пределы считаемых предметов, появляются словесные обозначения для чисел свыше 100 единиц — сначала до 1000, а затем вплоть до 10 000.

Во-вторых, закладываются предпосылки позиционной системы исчисления. Они состояли в совершенствовании умения считать не единицами, а сразу некоторым набором единиц (4, 5, чаще всего 10). Когда нужно было пересчитать большое количество одинаковых предметов (например, стадо скота), применялся так называемый групповой счет. Такой счет вело несколько человек: один вел счет единицам, второй — десяткам, третий — сотням (наблюдения Н. Н. Миклухо-Маклая). Развитие хозяйства, торговли требовало не просто умения считать, но и умения сохранять на длительное время или передавать на расстояния результаты счета (очень часто — большие числа). Для этого применялись известные еще с древнейших времён бирки, шнуры, нарезки или узлы, на которых уже обозначаются не только единицы, но и группы единиц (по 4, 5, 10, 20 единиц). По сути, формировался прообраз различных систем счисления.

В-третьих, формируются простейшие геометрические абстракции — прямой линии, угла, объема и др. Развитие земледелия, отношений земельной собственности потребовало умения измерять расстояния, площади земельных участков (отсюда и происхождение слова "геометрия" — от древнегреческого "землемерие"). Развитие строительного дела, гончарного производства, распределение урожая зерновых и т.п. требовало умения определять объемы тел. В строительстве было необходимо уметь проводить прямые горизонтальные и вертикальные линии, строить прямые углы и т.д.

На Древнем Востоке математика получила особое развитие в Ме-сопотамии. Математика развивалась как средство решения повседневных практических задач, возникавших в царских храмовых хозяйствах (землемерие, вычисление объемов строительных и земляных работ, распределение продуктов между большим числом людей и др.). Найдено более сотни клинописных математических текстов, которые относятся к эпохе Древневавилонского царства (1894–1595). Их расшифровка показала, что в то время уже были освоены операции умножения, определения обратных величин, квадратов и кубов чисел, существовали таблицы с типичными задачами на вычисление, которые заучивали наизусть.

biofile.ru

3.1. Преднаука Древнего Востока. Научные знания Античности.

1. Необходимо признать, что наиболее развитая по тем временам (до VIв. до н. э.) в аграрном, ремеслен­ном, военном, торговом отношении восточная цивили­зация (Египет, Месопотамия, Индия, Китай) выработа­ла определенные знания.

Разливы рек, необходимость количественных оце­нок затопленных площадей земли стимулировали раз­витие геометрии, активная торговля, ремесленная, строительная деятельность обусловливали разработку приемов вычисления, счета; морское дело, отправле­ние культов способствовали становлению «звездной науки» и т. д. Таким образом, восточная цивилизация располагала знаниями, которые накапливались, храни­лись, передавались от поколений к поколениям, что позволяло им оптимально организовывать деятель­ность. Однако, как отмечалось, факт наличия некото­рого знания сам по себе не конституирует науку. На­уку определяет целенаправленная деятельность по выработке, производству нового знания. Имела ли место такого рода деятельность на Древнем Востоке?

Знания в самом точном смысле вырабатывались здесь путем популярных индуктивных обобщений не­посредственного практического опыта и циркулирова­ли в социуме по принципу наследственного професси­онализма: а) передача знаний внутри семьи в ходе ус­воения ребенком деятельностных навыков старших; б) передача знаний, которые квалифицируются как иду­щие от бога — покровителя данной профессии, в рам­ках профессионального объединения людей (цех, кас­та), в ходе их саморасширения. Процессы изменения знания протекали на Древнем Востоке стихийно; отсут­ствовала критико-рефлексивная деятельность по оценке генезиса знаний — принятие знаний осуществлялось на бездоказательной пассивной основе путем «насиль­ственного» включения человека в социальную деятель­ность по профессиональному признаку; отсутствовала интенция на фальсификацию, критическое обновление наличного знания; знание функционировало как набор готовых рецептов деятельности, что вытекало из его уз­коутилитарного, практико-технологического характера.

2. Особенностью древневосточной науки является отсутствие фундаментальности. Наука, как указывалось, представляет не деятельность по выработке рецептур-но-технологических схем, рекомендаций, а самодостаточ­ную деятельность по анализу, разработке теоретических вопросов — «познание ради познания». Древневосточная же наука ориентирована на решение прикладных задач. Даже астрономия, казалось бы, не практическое заня­тие, в Вавилоне функционировала как прикладное искус­ство, обслуживавшее либо культовую (времена жерт­воприношений привязаны к периодичности небесных явлений — фазы Луны и т. п.), либо астрологическую (вы­явление благоприятных и неблагоприятных условий для отправления текущей политики и т. д.) деятельность. В то время как, скажем, в Древней Греции астрономия пони­малась не как техника вычисления, а как теоретическая наука об устройстве Вселенной в целом.

3. Древневосточная наука в полном смысле слова не была рациональной. Причины этого во многом оп­ределялись характером социально-политического уст­ройства древневосточных стран. В Китае, например, жесткая стратификация общества, отсутствие демок­ратии, равенства всех перед единым гражданским законом и т. п. приводило к «естественной иерархии» людей, где выделялись наместники неба (правители), совершенные мужи («благородные» — родовая арис­тократия, государственная бюрократия), родовые об­щинники (простолюдины). В странах же Ближнего Во­стока формами государственности были либо откровен­ная деспотия, либо иерократия, которые означали отсутствие демократических институтов.

Антидемократизм в общественной жизни не мог не отразиться на жизни интеллектуальной, которая также была антидемократичной. Пальма первенства, пра­во решающего голоса, предпочтение отдавались не рациональной аргументации и интерсубъективному доказательству (впрочем, как таковые они и не могли сложиться на таком социальном фоне), а общественно­му авторитету, в соответствии с чем правым оказывал­ся не свободный гражданин, отстаивающий истину с позиций наличия оснований, а наследственный арис­тократ, власть имущий. Отсутствие предпосылок обще­значимого обоснования, доказательства знания (при­чиной этого являлись «профессионально-именные» правила подключения человека к социальной деятель­ности, антидемократизм общественного устройства), с одной стороны, и принятые в древневосточном обще­стве механизмы аккумуляции, трансляции знания — с другой, в конечном счете приводили к его фетишиза­ции. Субъектами знания, или людьми, которые в силу своего социального статуса репрезентировали «уче­ность», были жрецы, высвобожденные из материаль­ного производства и имевшие достаточный образова­тельный ценз для интеллектуальных занятий. Знание же, хотя и имеющее эмпирико-практический генезис, оставаясь рационально необоснованным, пребывая в лоне эзотеричной жреческой науки, освященной боже­ственным именем, превращалось в предмет поклоне­ния, таинство. Так отсутствие демократии, обусловлен­ная этим жреческая монополия на науку определили на Древнем Востоке ее нерациональный, догматичес­кий характер, в сущности превратив науку в разновид­ность полумистического, сакрального занятия, священ­нодейство.

4. Решение задач «применительно к случаю», вы­полнение вычислений, носящих частный нетеорети­ческий характер, лишало древневосточную науку си­стематичности. Успехи древневосточной мысли, как указывалось, были значительными. Древние матема­тики Египта, Вавилона умели решать задачи на «урав­нение первой и второй степени, на равенство и подо­бие треугольников, на арифметическую и геомет­рическую прогрессию, на определение площадей треугольников и четырехугольников, объема параллелепипедов»,1 им также были известны формулы объе­ма цилиндра, конуса, пирамиды, усеченной пирами­ды и т. п. У вавилонян имели хождение таблицы умно­жения, обратных величин, квадратов, кубов, решений уравнений типа х в кубе + х в 5вадрате = N и т. п.

Однако никаких доказательств, обосновывающих применение того или иного приема, необходимость вычислять требуемые величины именно так, а не ина­че, в древневавилонских текстах нет.

Внимание древневосточных ученых концентриро­валось на частной практической задаче, от которой не перебрасывался мост к теоретическому рассмотрению предмета в общем виде. Поскольку поиск, ориентиро­ванный на нахождение практических рецептов, «как поступать в ситуации данного рода», не предполагал выделение универсальных доказательств, основания для соответствующих решений были профессиональ­ной тайной, приближая науку к магическому действу. Например, не ясно возникновение правила о «квадра­те шестнадцати девятых, который, согласно одному папирусу восемнадцатой династии, представляет отно­шение окружности к диаметру»2.

Кроме того, отсутствие доказательного рассмотре­ния предмета в общем виде лишало возможности вы­вести необходимую о нем информацию, к примеру, о свойствах тех же геометрических фигур. Вероятно, поэтому восточные ученые, писцы вынуждены руко­водствоваться громоздкими таблицами (коэффициен­тов и т. п.), позволявших облегчить разрешение той или иной конкретной задачи на непроанализированный типичный случай.

Следовательно, если исходить из того, что каждый из признаков гносеологического эталона науки необ­ходим, а их совокупность достаточна для специфика­ции науки как элемента надстройки, особого типа ра­циональности, можно утверждать, что наука в этом понимании не сложилась на Древнем Востоке. По­скольку, хотя мы и крайне мало знаем о древневосточной культуре, не вызывает сомнении принципиальная несовместимость свойств обнаруживаемой здесь науки с эталонными. Иначе говоря, древневосточная культу­ра, древневосточное сознание еще не вырабатывало таких способов познания, которые опираются на дис­курсивные рассуждения, а не на рецепты, догмы или прорицания, предполагают демократизм в обсуждении вопросов, осуществляют дискуссии с позиций силы рациональных оснований, а не с позиций силы соци­альных и теологических предрассудков, признают га­рантом истины обоснование,а не откровение.

С учетом этого наше итоговое оценочное сужде­ние таково: тот исторический тип познавательной деятельности (и знания), который сложился на Древ­нем Востоке, соответствует донаучной стадии развития интеллекта и научным еще не является.

Античность.Процесс оформления в Гре­ции науки можно реконструировать следующим об­разом. О возникновении математики следует сказать, что вначале она ничем не отличалась от древневос­точной. Арифметика и геометрия функционировали как набор технических приемов в землемерной прак­тике, подпадая под технэ. Эти приемы «были так про­сты, что могли передаваться устно»1. Другими слова­ми, в Греции, как и на Древнем Востоке, они не име­ли: 1) развернутого текстового оформления, 2) строгого рационально-логического обоснования. Чтобы стать наукой, они должны были получить и то и другое. Когда это случилось?

У историков науки имеются на этот счет разные предположения. Есть предположение, что это сделал в VIв. до н. э. Фалес. Другая точка зрения сводится к утверждению, что это сделал несколько позже Демок­рит и др. Однако собственно фактическая сторона дела для нас не столь важна. Нам важно подчеркнуть, что это осуществилось в Греции, а не, скажем, в Египте, где существовала вербальная трансляция знаний от поколения к поколению, а геометры выступали в каче­стве практиков, а не теоретиков (по-гречески они на­зывались арпедонаптами, т. е. привязывающими верев­ку). Следовательно, в деле оформления математики в текстах в виде теоретико-логической системы необхо­димо подчеркнуть роль Фалеса и, возможно, Демокри­та. Говоря об этом, разумеется, нельзя обойти внима­нием пифагорейцев, развивавших на текстовой основе математические представления как сугубо абстракт­ные, а также элеатов, впервые внесших в математику ранее не принятую в ней демаркацию чувственного от умопостигаемого. Парменид «установил как необходимое условие бытия егомыслимость. Зенон отрицал, что точки, следовательно, и линии, и поверхность суть вещи, существующие в действительности, однако эти вещи в высшей степени мыслимые. Итак, с этих пор положено окончательное разграничение точек зрения геометрической и физической»1. Все это составляло фундамент становления математики как теоретико-рациональной науки, а не эмпирико-чувственного ис­кусства.

Следующий момент, исключительно важный для реконструкции возникновения математики, — разра­ботка теории доказательства. Здесь следует акценти­ровать роль Зенона, способствовавшего оформлению теории доказательства, в частности, за счет развития аппарата доказательства «от противного», а также Аристотеля, осуществившего глобальный синтез изве­стных приемов логического доказательства и обобщив­шего их в регулятивный канон исследования, на кото­рый сознательно ориентировалось всякое научное, в том числе математическое, познание.

Так, первоначально ненаучные, ничем не отличав­шиеся от древневосточных, эмпирические математи­ческие знания античных греков, будучи рационали­зированы, подвергшись теоретической переработке, логической систематизации, дедуктивизации, превра­тились в науку.

Охарактеризуем древнегреческое естествозна­ние — физику. Грекам были известны многочислен­ные опытные данные, составившие предмет изучения последующего естествознания. Греки обнаружили «притягательные» особенности натертого янтаря, маг­нитных камней, явление преломления в жидких сре­дах и т. п. Тем не менее, опытного естествознания в Греции не возникло. Почему? В силу особенностей надстроечных и социальных отношений, господство­вавших в античности. Отправляясь от изложенного выше, можно сказать: грекам был чужд опытный, экс­периментальный тип познания в силу: 1) безраздельного господства созерцательности; 2) идиосинкразии к отдельным «малозначащим» конкретным действиям, считавшимся недостойными интеллектуалов — свобод­ных граждан демократических полисов и неподходя­щим для познания нерасчленимого на части мирового целого.

Греческое слово «физика» в современных иссле­дованиях по истории науки не случайно берется в кавычки, ибо физика греков — нечто совсем иное, нежели современная естественно-научная дисципли­на. У греков физика — «наука о природе в целом, но не в смысле нашего естествознания». Физика была такой наукой о природе, которая включала познание не путем «испытания», а путем умозрительного уясне­ния происхождения и сущности природного мира как целого. По сути своей это была созерцательная наука, очень схожая с более поздней натурфилософией, ис­пользующей метод спекуляции.

Усилия античных физиков нацеливались на поиск первоосновы (субстанции) сущего — архэ — и его эле­ментов, стихий — стоихенон.

За таковые Фалес принимал воду, Анаксимен — воздух, Анаксимандр — апейрон, Пифагор — число, Парменид — «форму» бытия, Гераклит — огонь, Анак­сагор — гомеомерии, Демокрит — атомы, Эмпедокл — корни и т. д. Физиками, таким образом, были все до-сократики, а также Платон, развивший теорию идей и Аристотель, утвердивший доктрину гилеморфизма. Во всех этих с современной точки зрения наивных, неспециализированных теориях генезиса, строения природы последняя выступает как целостный, синк­ретичный, нерасчленимый объект, данный в живом созерцании. Поэтому не приходится удивляться, что единственно подходящей формой теоретического ос­воения такого рода объекта могла быть умозритель­ная спекуляция.

Нам предстоит ответить на два вопроса: каковы предпосылки возникновения в античности комплекса естественно-научных представлений и каковы причи­ны, обусловившие их именно такой гносеологический характер?

К числу предпосылок возникновения в эпоху ан­тичности описанного выше комплекса естественно­научных представлений относятся следующие. Во-пер­вых, утвердившееся в ходе борьбы с антропоморфиз­мом (Ксенофан и др.) представление о природе как некоем естественно возникшем (мы не отваживаемся сказать «естественно-историческом») образовании, имеющем основание в самом себе, а не в темисе или номосе (т. е. в божественном или человеческом зако­не). Значение элиминации из познания элементов антропоморфизма заключается в разграничении обла­сти объективно-необходимого и субъективно-произ­вольного. Это как гносеологически, так и организаци­онно позволяло соответствующим образом нормировать познание, ориентировать его на совершенно опреде­ленные ценности и во всяком случае не допускать возможности ситуации, когда мираж и достоверный факт, фантазм и результат строго исследования оказы­вались слитыми воедино.

Во-вторых, укоренение идеи «онтологической не­релятивности» бытия, явившееся следствием критики наивно эмпирического мировоззрения беспрестанно­го изменения. Философско-теоретический вариант этого мировоззрения разработал Гераклит, в качестве центрального понятия своей системы принявший по­нятие становления.

Оппозиция «знание — мнение», составляющая сущность антитетики элеатов, проецируясь на онтоло­гический комплекс вопросов, приводит к обоснованию двойственности бытия, которое слагается из неизмен­ной, нестановящейся основы, представляющей пред­мет знания, и подвижной эмпирической видимости, выступающей предметом чувственного восприятия и / мнения (по Пармениду, есть бытие, а небытия нет, как у Гераклита; нет собственно и перехода бытия в небы­тие, ибо то, что есть— есть и может быть познано). Поэтому фундамент онтологии Парменида в отличие от Гераклита составляет закон тождества, а не закон борьбы и взаимопереходов, принятый им -по сугубо гносеологическим соображениям.

Взгляды Парменида разделял Платон, разграничи­вавший мир знания, коррелированный с областью инвариантных идей, и мир мнения, коррелированный с чувственностью, фиксирующей «естественный по­ток» сущего.

Результаты продолжительной полемики, в которой приняли участие практически все представители ан­тичной философии, обобщил Аристотель, который, раз­вивая теорию науки, подытожил: объект науки должен быть устойчивым и носить общий характер, между тем у чувственных предметов этих свойств нет; таким об­разом, выдвигается требование особого, отдельного от чувственных вещей, предмета.

Идея умопостигаемого предмета, неподвластного сиюминутным изменениям, с гносеологической точки зрения являлась существенной, закладывая основы возможности естественно-научного знания.

В-третьих, оформление взгляда на мир как на вза­имосвязанное целое, проникающее все сущее и дос­тупное сверхчувственному созерцанию. Для перспек­тив оформления науки данное обстоятельство имело существенное гносеологическое значение. Прежде всего, оно способствовало учреждению столь фунда­ментального для науки принципа, как каузальность, на фиксации которого, собственно, базируется наука. Кроме того, обусловливая абстрактно-систематичный характер потенциальных концептуализации мира, оно стимулировало возникновение такого неотъемлемого атрибута науки, как теоретичность, или даже теорийность, т. е. логически обоснованное мышление с исполь­зованием понятийно-категориального арсенала.

Таковы в самой конспективной форме предпосыл­ки возникновения в эпоху античности комплекса есте­ственно-научных представлений, которые выступали лишь прообразом будущей естественной науки, но сами по себе ею еще не являлись. Перечисляя причи­ны этого, укажем на следующие.

1. Существенной предпосылкой возникновения есте­ствознания в Античности, как указывалось, была борьба с антропоморфизмом, завершившаяся офор­млением программы архэ, т. е. поиска естествен­ной монистической основы природы. Эта програм­ма, конечно, способствовала утверждению понятия естественного закона. Однако и препятствовала ему ввиду своей фактической неконкретности и при учете равноправности многочисленных претендентов — стихий на роль архэ.Здесь срабаты­вал принцип недостаточного основания, который не допускал унификации известных «фундамен­тальных» стихий, не позволяя выработать понятие единого принципа порождения (в перспективе закона). Таким образом, хотя по сравнению с си­стемами теогонии, в этом отношении довольно бес­порядочными и только намечающими тенденцию к монизму, «фисиологические» доктрины досократиков монистичны, монизм со своей, так ска­зать, фактической стороны, не был глобальным. Иначе говоря, хотя в пределах отдельных физи­ческих теорий греки были монистами, они не могли организовать картину онтологически еди­нообразно (монистично) возникающей и изменя­ющейся действительности. На уровне культуры в целом греки не были физическими монистами, что, как указывалось, препятствовало оформлению по­нятий универсальных природных законов, без которых не могло возникнуть естествознание как наука.

2. Отсутствие в эпоху Античности научного есте­ствознания обусловливалось невозможностью при­менения в рамках физики аппарата математики, поскольку, по Аристотелю, физика и математика — разные науки, относящиеся к разным предметам, между которыми нет общей точки соприкоснове­ния. Математику Аристотель определял как науку о неподвижном, а физику — как науку о подвиж­ном бытии. Первая являлась вполне строгой, вто­рая же, по определению, не могла претендовать на строгость — этим и объяснялась их несовмести­мость. Как писал Аристотель, «математической точности нужно требовать не для всех предметов, а лишь для нематериальных. Вот почему этот спо­соб не подходит для рассуждающего о природе, ибо вся природа, можно сказать, материальна»1. Не бу­дучи сращена с математикой, лишенная количественных методов исследования, физика функцио­нировала в античности как противоречивый сплав фактически двух типов знания. Одно из них — теоретическое природознание, натурфилософия — было наукой о необходимом, всеобщем, существен­ном в бытии, использовавшей метод абстрактного умозрения. Другое — наивно эмпирическая систе­ма качественных знаний о бытии — в точном смыс­ле слова даже не было наукой, поскольку с точки зрения гносеологических установок античности не могла существовать наука о случайном, данном в восприятии бытии. Естественно, невозможность введения в контекст того и другого точных количе­ственных формулировок лишала их определенно­сти, строгости, без чего естествознание как наука не могло оформиться.

3. Несомненно, в Античности проводились отдельные эмпирические исследования, примером их могут быть выяснение размера Земли (Эратосфен), из­мерение видимого диска Солнца (Архимед), вы­числения расстояния от Земли до Луны (Гиппарх, Посидоний, Птолемей) и т. д. Однако Античность не знала эксперимента как «искусственного вос­приятия природных явлений, при котором устра­няются побочные и несущественные эффекты и которое имеет своей целью подтвердить или оп­ровергнуть то или иное теоретическое предполо­жение».

Это объяснялось отсутствием социальных санкций на материально-вещественную деятельность свободных граждан. Добропорядочным, общественно значимым знанием могло быть только такое, которое было «непрак­тичным», удаленным от трудовой деятельности. Подлин­ное знание, будучи всеобщим, аподиктичным, ни с ка­кой стороны не зависело, не соприкасалось с фактом ни гносеологически, ни социально. Исходя из сказанно­го очевидно, что научное естествознание как фактуаль-но (экспериментально) обоснованный комплекс теорий сформироваться не могло.

Естествознание греков было абстрактно-объясни­тельным, лишенным деятельностного, созидательного компонента. Здесь не было места для эксперимента как способа воздействия на объект искусственными сред­ствами с целью уточнить содержание принятых абст­рактных моделей объектов.

Для оформления же естествознания как науки одних навыков идеального моделирования действитель­ности недостаточно. Помимо этого нужно выработать технику идентификации идеализации с предметной об­ластью. Это означает, что «от противопоставления иде­ализированных конструкций чувственной конкретнос­ти следовало перейти к их синтезу».

А это могло произойти лишь в иной социальности, на основе отличных от имевшихся в Древней Греции общественно-политических, мировоззренческих, акси­ологических и других ориентиров мыслительной дея­тельности.

Вместе с тем не вызывает сомнения факт оформ­ления науки именно в лоне античной культуры. Иначе говоря, древневосточная ветвь науки в ходе развития цивилизации оказалась бесперспективной. Является ли данное заключение окончательным? Для нас — да. Однако это не означает невозможности других мнений.

Древний этап синкретического сосуществования философии и науки намечает тем не менее предпосыл­ки их дифференциации. Объективная логика сбора, систематизации, концептуализации фактического ма­териала, рефлексия вечных проблем бытия (жизнь, смерть, природа человека, его назначение в мире, индивид перед лицом тайн Вселенной, потенциал по­знающей мысли и т. д.) стимулируют обособление дис­циплинарной, жанровой, языковой систем философии и науки.

В науке автономизируются математика, естествоз­нание, история.

В философии упрочаются онтология, этика, эсте­тика, логика.

Начиная, пожалуй, с Аристотеля философский язык отходит от обыденной разговорной и научной речи, обогащается широким спектром технических терминов, становится профессиональным диалектом, кодифици­рованной лексикой. Далее идут заимствования из эл­линистической культуры, ощущается латинское влия­ние. Сложившаяся в Античности выразительная база философии составит основу различных философских школ в будущем.

studfiles.net

Структура научного знания на Древнем Востоке. — МегаЛекции

Наука Древнего Востока.

Общая характеристика.В древневосточных цивилизациях были заложены основы для будущего развития прежде всего арифметики, геометрии и астрономии. Общее место в трудах по истории науки: древневосточная наука в целом имела практически-рецептурный, утилитарно-технологический, директивный характер. Например, математика Древнего Египта и Древнего Вавилона была не столько собственно наукой, сколько особого рода искусством – искусством счёта, вычисления, измерения, решения определённых арифметических и геометрических задач. Это искусство, как и всякое другое, было ориентировано на решение практических проблем, имело жизненно-важное значение для общества. Но в ней не было теории, она не была фундаментальной (её целью не было познание сущности вещей), в ней отсутствует понятие доказательства (обоснования). Мы не находим здесь установки на общедоступность (открытость), развитие, усовершенствование, обоснование научного знания, не видим свободного критического обсуждения, споров и научных дискуссий.

Почему она была именно такой? Наука – часть общественного целого, в котором всё взаимосвязано и переплетено, как в живом организме. Уровень научных знаний определяется уровнем развития общества. Характер древневосточной науки был обусловлен характером древневосточных цивилизаций, прежде всего – теократическим деспотизмом, бюрократизмом, кастовостью, консерватизмом, традиционализмом. Элементы научных знаний были частью сакрально-когнитивно-государственного комплекса, были монополией и привилегией замкнутых сословий жрецов и чиновников, были неразрывно связаны с властью, религией, авторитетом. Это были «эзотерические», тайные знания, тщательно охраняемые, доступные лишь немногим, избранным и особо посвящённым. Уже древнеегипетские фараоны прекрасно знали, что сохранение в тайне некоторых важных для общества знаний, от которых зависит судьба людей, даёт над ними власть – более прочную, чем вооружённая сила. Особенно - знаний о том, как общаться с могущественными богами, от которых зависит всё, счастье и несчастье, жизнь и смерть. Те или иные конкретные протонаучные знания древних культур в значительной их части можно понять лишь в контексте религиозных ритуалов и неразрывно связанных с ними верований, мифов. Именно мифология была здесь общей «теорией» мира, мировоззрением. Знание же, «вплетённое» в мифологическое мировоззрение, всегда является средством достижения тех или иных жизненных благ посредством магического воздействия на богов, духов, демонов, на мистические и космические силы, то есть всегда имеет практическую направленность. Первые зачатки научных знаний были частью ритуально-магического действия. «Магическое» понимание знания придаёт ему практически-рецептурный характер. Сакрализация и мифологизация арифметических, геометрических, астрономических представлений придаёт им форму строго обязательных, неизменных действий, настоящего священнодействия: малейшее отклонение от предписания чревато катастрофой, возмездием богов, может иметь фатальные последствия. Отсюда – абсолютность требования, установка на точное и неизменное повторение, сохранение традиции, страх перед всякой «новацией». Новация – разрушение порядка, катастрофа, космическая и человеческая. Сакрализация отливает знание в форму вечности. Эти характерные черты древневосточных знаний и служат основанием для отрицания их собственно научного характера для тех, кто усматривает в идее свободного обсуждения, критики, обоснования и доказательства, установке на открытие нового и т.п. самую суть научности вообще.

Структура научного знания на Древнем Востоке.

В текстах, созданных в древневосточных культурах, мы уже находим различение между областями знания, направленными на те или иные предметы. И если брать понятие «науки» в самом широком смысле, то можно увидеть в этих текстах первые попытки классификации наук – систематизированного знания, которому можно учить и которому необходимо научиться для того, чтобы стать сведущим в той или иной важной области человеческой деятельности.

В одном из текстов древнейшего памятника письменности, священного писания индусов, «Вед», а именно, в «Чхандогья упанишаде» Нарада, обращаясь к философу Санаткумаре, перечисляет то, что он знает: «Почтенный, я знаю Ригведу, Яджурведу, Самаведу, Атхарвану – четвёртую веду, итихасу и пураны – пятую, веду вед, правила почитания предков, науку чисел, искусство предсказаний, хронологию, логику, правила поведения, этимологию, науку о священном знании, науку о демонах, военную науку, астрономию, науку о змеях и низших божествах». Это не всё: Нарада пришёл к Санаткумаре научиться подлинной, тайной и высшей мудрости, которая заключается в познании подлинного, бесконечного Я, тождества атмана и Брахмана (философия, метафизика).

Один экзаменационный текст, относимый к старовавилонскому периоду (первая половина второго тысячелетия до Р.Х.), содержит в себе перечень знаний, которыми ученик должен был овладеть в школе: шумерский и аккадский языки, различные виды каллиграфического письма, священный язык жрецов, профессиональный жаргон ювелиров, чеканщиков, пастухов, писцов, четыре арифметических действия, межевание полей, искусство игры на музыкальных инструментах.

В древнеегипетских священных книгах историки находят сведения по арифметике, геометрии, астрономии, музыке, архитектуре, географии.

В Древнем Китае научные знания с древности играли важную роль в управлении государством. Здесь учёные всегда были тесно «сращены» с государственной властью. Система государственных экзаменов превращала грамотного человека в чиновника. Экзамен был важнейшей социальной нормой, традицией, нарушить которую для китайского интеллектуала было так же невозможно, как не соблюдать сыновнюю почтительность. Для получения низшей учёной степени (сюцай) было необходимо сложить поэму, воспевающую событие древности, для получения высшей степени (цзиньши) требовалось изучить конфуцианский канон из пяти книг. Известный синолог Н.Сивин находит в древнекитайском каноне сведения по математике, физике, астрономии, астрологии, алхимии, гармонии, медицине, геомантике.

Уже самое начало науки показывает – и это принципиально важно отметить, - что чёткое разделение знаний на отдельные области (дисциплины) изначально было связано со школой, образованием, преподаванием. Не случайно египетское слово «учение» означало то же самое, что «дисциплина» и «наказание».

Необходимо отметить, что применение современных названий наук (восходящих обычно к древним грекам и римлянам) для обозначения тех или иных сведений, которыми располагали древневосточные культуры, вносит опасный элемент модернизации, который может привести к недоразумениям, искажению исторической истины, ложным толкованиям. Элементы научного знания функционируют здесь внутри целостных сакрально-когнитивных комплексов,и понять их действительный смысл можно лишь в контексте религиозных ритуалов и неразрывно связанных с ними мифов. Целостность сакрально-когнитивных комплексов древних и традиционных культур необходимо учитывать при «наложении» на них терминов и структуры современной науки. При ретроспективном и модернизаторском подходе легко можно утратить понимание их подлинного смысла, их «духа» и сути.

Например, можно ли утверждать, что «Веда Вед», упомянутая Нарадой, - это то, что мы сегодня называемой «грамматикой»? Основное смысловое ядро древнеиндийских «Вед» составляют гимны богам и правила жертвоприношения. «Веды» – вечное слово, которое имеет сверхъестественную, космическую силу, и правильное произнесение этого «слова» настолько же важно, как, например, правильное совершение любого таинства в христианстве. Любая ошибка, вольность, отклонение – это святотатство, кощунство, результатом которых будет нечто страшное, ибо боги разгневаются. Поэтому «пятая Веда» - это не какая нибудь европейская грамматика, как простое умение правильно говорить, читать и писать, или как теория языка. Это – жизненно важное, священное знание, часть ритуала, священнодействие, общение с богами. Древнеиндийский «грамматик» был жрецом. Индийская «грамматика» удостоилась высших похвал – лишь она открывает путь к блаженству. В VIII-IX вв. индийские теоретики называют грамматику корнем и вершиной всех наук15. Таким образом, древнеиндийская «грамматика» была чем-то иным, нежели современная грамматика, - и по предмету, и по составу, и по значению, то есть, собственно говоря, и не была «грамматикой».

Другой пример. Элементы древнеиндийской «геометрии» изложены в «Шульба-сутрах» (VI-III вв. до Р.Х.), части «Яджурведы», в которой описываются способы измерения, правила изготовления жертвенных алтарей. «Шульба» – верёвка, «сутра» – нить, правило, руководство, поучение. «Шульба-сутры» – это «правила верёвки». Они представляют собой правила построения жертвенников различной геометрической формы: круга, полукруга, квадрата, треугольника, трапеции и более сложных, смешанных конфигураций, правила увеличения или уменьшения их поверхности без нарушения пропорций. В первой редакции дано описание 17 форм алтарей и их разделение на три класса16. Здесь нет привычных нам по геометрии Евклида определений, аксиом, постулатов, теорем, доказательств. По сути дела это первичное обобщение ремесленного искусства. Тем не менее речь идёт уже не об отдельных вещах, случаях и т.д., но об общих правилах, схемах, об отвлечённо мыслимых «объектах» – точке, линии, угле, плоскости, фигуре. И в то же время это совокупность практических предписаний, а не система утверждений об идеальных объектах, вне всякого отношения к практической цели и ремесленному искусству (как было у Евклида), иначе говоря – это ещё не теория, не познание мира геометрических идеальных объектов как таковых. Поэтому строго говоря, «Шульба-сутры» – не «геометрия», а, скажем, нормативная магическая (теургическая) ремесленная метрология, которая была лишь частью жертвенного ритуала. Отклонение от «геометрического» предписания означало неверное обращение к богам и могло, следовательно, иметь фатальные последствия. Отсюда совершенно чуждые духу науки (как мы её сегодня понимаем) требование точного и неизменного повторения правил, вечного (как само слово Вед) сохранения традиции, страх перед всякой «новацией». Новация – разрушение порядка, катастрофа, космическая и человеческая.

Поэтому к анализу структуры древневосточного знания, строго говоря, не следует некритически применять названия современных наук. И тем не менее, ретроспективно и применяя с некоторой долей условности возникшие позднее термины, мы можем сказать, что в них уже возникли элементы грамматики, арифметики, геометрии, астрономии, медицины.

Генезис математики.

Возникновению первых математических текстов в древневосточных цивилизациях предшествовал многовековой процесс формирования начальных математических понятий в доисторической, архаической древности. Этот процесс поддаётся теоретической реконструкции. Арифметика возникает из искусства счёта, геометрия – из искусства измерения. И то, и другое – особая деятельность человека. Таким образом, с самого начала в основании возникновения представления о числах и пространственных фигурах лежит практическая деятельность. Первичное понятие о числе возникает как различение «одного» (или «какой-то», «некий»), двумя и «многими». Для того, чтобы пересчитывать предметы, надо прежде всего отличать их друг от друга: качественное различие (определённость, «вещь», «предмет», «нечто») лежит в основе понятия о «количестве». Способность отличать «один» предмет от «другого» лежит в основе понятий «единицы» и «двойки». Однако сущность понятия «количества» в том, что в процессе «счёта» отвлекаются от всех качественных различий: считается всегда нечто однородное, предмет выступает в качестве абстрактной «единицы». Самое важное в философии математики – понять, что такое «одно» (единица). Последующие числа получаются посредством синтеза единиц, причём в основе умственного синтеза первоначально лежало вполне практическое действие присоединения одного предмета к другому.

Первичной математической операцией было сложение, посредством которого и осуществлялось дальнейшее расширение понятия числа: «три» – это «два прибавить (добавить, приложить, присоединить) один», «четыре» – это «два и два» и т.д. Например, этнографические исследования народов, сохранивших до XX в. архаические порядки, показывают, что исходные числа – единица, двойка, иногда тройка имели свои собственные имена, а имена больших чисел составляются из исходных. Единица – «мал», 2 – «булан», 3 – «гулиба», 4 – «булан-булан», 5 – «булан-гулиба», 6 – «гулиба-гулиба» (одно из аборигенских австралийских племён). Математическая операция «сложения» появляется как идеализация практического действия «собирания» вместе отдельных предметов. Многие в детстве учились арифметике, собирая, соединяя и разъединяя счётные палочки. Понятие о числах формируются посредством интериоризации внешней предметно-практической деятельности.

Усложнение предметно-практической деятельности людей требует создания больших чисел, что происходит путём группирования меньших, когда некоторое число вновь становится «единицей» (идея «разряда»). Как правило, это было число пальцев рук, «десять». Первоначально считали с основанием в пять и десять, прибавляя или вычитая единицы. Например, число 12 возникло впервые как «десять и два» (даже так: «на десять я кладу сверху ещё два»), а 9 как «десять без одного». Все известные у примитивных народов системы счисления были либо десятичными, либо пятеричными, либо двадцатичными, либо смешанными из этих трёх. Другого основания для нового порядка, кроме пяти, не было. Другого основания для этого основания, кроме устройства человеческого тела, не видно. Развитие искусства счёта требует, однако, перейти к более удобному для операций, пластичному и множественному материалу, чем пальцы, единственное преимущество которых лишь в том, что они всегда при себе. Первые математические «записи» велись при помощи камешков (по возможности одинаковых), ракушек, пучков, зарубок, узелков, зубов и т.д. От этих первых знаков чисел (созданных самой природой) до записи цифр (придуманных человеком) – один шаг, который и был сделан с изобретением письменности. Заметим: знаки замещают собой другие (пересчитываемые) предметы, операции со знаками замещают собой действия с предметами. Так начинается математическая идеализация (моделирование) действительности.

В течение тысячелетий, по-видимому, счёт сводился к двоичным действиям сложения и вычитания, создававшим новое число. «Умножение» – более поздняя операция, оно зародилось, видимо, тогда, когда поняли, что «к десяти прибавить десять» - это то же самое, что «взять два раза по десять». «Деление», возможно, началось с того, что «десять пальцев» стали рассматривать как «половину тела». Однако деление применялось в древности крайне редко, хотя уже у архаических народов можно найти представления о «половине», «третьей части» и «четверти». Сложение же сразу приводило к очень большим числам. Уже в первой египетской династии есть знак для 100000. Развитие математики шло, видимо, медленно, постепенно, от сложения – в удвоению, от удвоения – к умножению, от умножения – к делению, от деления – к искусству оперирования с «дробями». Причём умножение с самого начала было письменным действием. Его, как и операции с дробями, мы находим лишь у первых цивилизованных народов. Изобретение знаков чисел и письменное обозначение действий над ними открывают уже неограниченные возможности теоретического развития.

Математические понятия, таким образом, начиная с первичного представления о числе, имеют вполне «земное» происхождение, и могут быть поняты лишь в контексте человеческой деятельности. Сначала деятельность с одними предметами заменяется деятельностью с другими предметами, «представляющими» собой первые. Деятельность счёта с камешками и ракушками не имеет целью саму себя, она лишь моделирует, изображает, представляет собой другую деятельность, существует лишь ради неё. Камешки и ракушки в ходе этой деятельности также не рассматриваются сами по себе, как таковые, в их собственных физических свойствах – они приобретают новое, знаковое (символическое, идеальное) бытие: глядя на них, в них и как бы сквозь них видят другие предметы. Затем, с изобретением письменности, деятельность с естественными предметами, заменяющими другие естественные предметы, заменяется деятельностью с более удобными искусственно созданными знаками (цифрами), и операции реальной деятельности также получают знаковое изображение. Деятельность с вещами заменяется деятельностью со знаками. Первая идеализируется, схематизируется, моделируется во второй. Наконец, деятельность со знаками «интериоризуется», переходит «внутрь» субъекта, проигрывается уже «мысленно», как операции с представлениями знаков (понятиями). Благодаря всему этому процессу человек получает способность как бы «выносить» из самого себя внутренние формы собственной деятельности, изображая их вовне, на бумаге, как внешние операции с символами, изменять их, придумывать новые формы деятельности в этой знаково-символической форме, а затем сделать их своими новыми формами деятельности уже с реальными предметами. Человек, в отличие от животного, становится уже не тождественным своей жизнедеятельности, способен отделить от себя собственные внутренние формы деятельности, объективировать их, как бы поставить перед собой - самого себя, отнестись к собственной деятельности (своему деятельному «устройству») свободно, творчески – и изменять самого себя и посредством этого – внешний мир, создавать мир «артефактов», мир культуры.

Происхождение геометрии было связано с измерением длины, площади, объёма. Например, в земледелии, строительстве, построении жертвенников – там, где натягивали верёвку, чтобы получить прямую линию или построить прямой угол или соблюсти пропорцию в размерах. Измерение предполагает меру, единицу величины, прообраз всех эталонов. Как и в арифметике, первые «меры» были естественными, связанными с человеческим телом и выражали отношение вещей к человеческому телу и посредством него – соотносились, связывались, соизмерялись друг с другом. Эти первичные и древнейшие меры – палец, фаланга большого пальца (дюйм), локоть, ступня (фут), «косая сажень» и т.д. Человек был естественной геометрической «мерой всех вещей». Собственное тело давало относительно постоянную и всегда находившуюся «под рукой» мерку-линейку, которую можно было прикладывать к «измеряемому» предмету и посредством неё сравнивать предметы. В результате единообразного повторения одной и той же операции (прикладывания) предмету сопоставлялось число. В основе геометрии лежит арифметика. Полученное число служило идеализированным, символическим «представителем» измеренного предмета, позволяя ему посредством локтя или ступни присутствовать там, где его нет и вступить в связь и соотношение с другими предметами человеческой деятельности, сводя их таким образом воедино, в упорядоченное целое.

Это принципиально важно для понимания сущности геометрии: не сам по себе «порядок вещей», но именно их пространственное деятельное упорядочивание, их «схватывание» в практической деятельности, ориентация среди них в процессе деятельности с ними формирует первоначальное представление о «геометрической форме», «границе», «линии», «угле», «размере» и т.д. «Чувство формы» изначально связано с практической деятельностью. Представления о числах и фигурах, арифметические и геометрические понятия, возникали и формировались в сознании человека в процессе его творческой деятельности, они были необходимой составной частью формирования самой структурычеловеческойдеятельности, в них выражалось и фиксировалось развитие самой способности человека проводить линии, соединять их в различных сочетаниях (орнаментах), рисовать фигуры и варьировать их, «рассматривая» то, что получается. Возникновение геометрических представлений – это не простое зеркально-пассивное отображение того, что «есть» в природе независимо от человека, а «внутренняя», «идеальная» сторона развития и формирования самой его деятельности, творческое создание новых форм (схем) возможной будущей практической деятельности – и через неё создания того, чего в природе нет – мира техники, мира культуры.

^ Математика Древнего Востока.Первый историк науки, Аристотель, полагал, что наука впервые появилась в Египте и что её создали жрецы, располагавшие досугом. Другой греческий автор, «отец» истории (как науки) Геродот, также связывал начало науки (геометрии) с египетским искусством землемерия, определения площади земельных участков для восстановления их границ после разлива Нила и вычисления величины налога с этих участков. Египетских «мастеров построения линий и доказательств» (гарпедонаптов) упоминает и Демокрит, сообщая, впрочем, что никто из египтян не мог превзойти в этом искусстве его самого.

К настоящему времени благодаря усилиям историков, археологов, египтологов, языковедов найдены и расшифрованы многочисленные тексты на папирусе, камне и глиняных табличках, так что о древнеегипетской и шумеро-вавилонской математике и астрономии можно вполне достоверно судить не только косвенно, по древнегреческим источникам, или из общих соображений, по уровню развития общества, но и по подлинникам, первоисточникам. Эти подлинники свидетельствуют, что уже в третьем тысячелетии до Р.Х. существовали целые библиотеки свитков и глиняных дощечек, в которых хранились математические и астрономические знания. Наша задача здесь – оценить приблизительно лишь общий уровень научных знаний Древнего Египта и Вавилона до влияния на них античной науки.

Один из древнейший из дошедших до нас специально математических текстов – папирус Ринда (Rhind) из Среднего Царства (примерно середина XVII в. до Р.Х.). Его автор, писец Ахмес, сообщает, что составил текст по другим, гораздо более древним руководствам. Папирус обещает научить своего читателя «совершенному и основательному исследованию всех вещей, пониманию их сущности, познанию всех тайн…», но учит искусству вычислений, решению ряда простых (с современной точки зрения) задач, получивших впоследствии греческие названия «арифметических» и «геометрических». Автор папируса – чиновник, и все задачи, решению которых учит папирус – практические, связанные с ведением хозяйства и управлением. Сколько нужно людей, чтобы в такое-то время сделать насыпь нужного размера? Какой величины должен быть амбар кубической формы, чтобы вместить зерно такого-то веса? Каким должен быть налог с земельного участка известной величины? И т.д. и т.п.

Древнеегипетская система счисления – десятичная, со специальным знаком для каждой новой разрядной единицы, то есть способ записи чисел подобен римскому. Первичное и преобладающее арифметическое действие – сложение. Умножение осуществлялось посредством удвоения и сложения. Такой способ умножения применялся в древнегреческих школах. Даже в Средние века в Европе удвоение (duplatio) считалось самостоятельным математическим действием (как и обратное действие - деление надвое). Первый цивилизованный народ широко использовал дроби. Основное содержание науки о дробях заключалось в разложении дробей с числителем 2 и нечётным знаменателем на основные дроби с единицей в числителе. Папирус Ринда, например, даёт таблицу разложений на основные дроби всех дробей вида 2/n для n от 5 до 331. Подобное табличное разложение применялось в течение нескольких тысячелетий, вплоть до Средних веков. Как были получены эти таблицы, каким методом древнеегипетские математики устанавливали отношение дробей, можно лишь догадываться – обоснование или доказательство в самих древнеегипетских текстах отсутствует.

Искусство разложения и сложения дробей использовалось для нахождения «неизвестного» по его долям. В этих задачах речь идёт о количестве хлеба, пива, кормлении животных, хранении зерна и т.п. Техника решения и счёта была гораздо сложнее, чем современная техника аналогичных задач – слишком «первобытна и кропотлива» (Ван-дер-Варден). Египетский счётчик мыслил по существу аддитивно, исходя из догадки, и дополняя предположенные исходные числа до заданной величины. Это искусство нахождения неизвестного по его частям, их сумме и произведению – высшая ступень древнеегипетской арифметики до античного влияния. Можно ли назвать это искусство - наукой? Создали ли древние египтяне математику как науку? Отрицательный ответ на этот вопрос можно аргументировать так: наука возникает лишь тогда, когда сам процесс познания становится интереснее его использования в практической деятельности. То, что результаты этой познавательной деятельности могут быть использованы практически, для самой науки не существенно, второстепенно. Науку интересует истина, а не польза. Учение о числах самих по себе, как самостоятельной и высшей бестелесной реальности, т.е. собственно арифметика как наука, возникает лишь в Древней Греции, в школе пифагорейцев. Не случайно эта наука обозначается греческим, а не египетским словом. В качестве же контрдовода можно сказать, что доказательство не является обязательной составной частью науки, даже математики. В современных школах и вузах «восточный» способ изложения и изучения математики применяется достаточно широко, когда целью изучения является применение знаний, а не дальнейшее развитие самой науки.

Египетская «геометрия» (также греческое слово, «землемерие») была арифметикой площадей и объёмов простых правильных фигур на плоскости и в пространстве. Писцы и жрецы умели определить площадь треугольника, прямоугольника, трапеции, круга (число p принималось равным произведению четырёх на квадрат 8/9, в современных обозначениях – 3,16), а также объём куба, балки, цилиндра: площадь основания умножалась на высоту. Высшее достижение древнеегипетской геометрии – формула для вычисления объёма усечённой пирамиды (треть высоты, умноженная на сумму площадей основания и верхушки и произведения их сторон). Формула совершенно точная, но как она была получена, также неизвестно: доказательство отсутствует.

Гипотеза об утерянной высокоразвитой науке египтян (на уровне греческой, а то и выше современной!) не имеет текстуального подтверждения. И не может иметь, поскольку уровень математики, как свидетельствует вся её история, неразрывно связан с уровнем общества, его культуры в целом. Скорее всего, первоисточник этой легенды – позднеегипетская традиция эпохи эллинизма (сплава греческой и египетской культур), дошедшая до нас через греков. Древние, имевшие циклическое или «перевёрнутое» сравнительно с современным представление о времени, любили освящать наиболее важные, ценные знания - традицией, восходящей к легендарным героям и самим богам. Чем древнее, тем достовернее, важнее, мудрее, поскольку «золотой век» – в далёком прошлом, в «начале» истории (яркий пример – библейское представление об утерянном рае). Вера в посещение инопланетян, одаривших нас наукой, - современная форма архаического объяснения (более совершенные разумные существа – те же боги древней мифологии), которая приятно освежает современное общество, утомлённое наукой, которая стала слишком сложной и необозримой.

Для греческих учёных, поднявших математику на принципиально новый уровень, послужила исходной основой преимущественно не египетская, а вавилонская наука, которая, видимо, достигла более высокой ступени развития, чем египетская, индийская и китайская математика того времени. Индийцы и китайцы любят говорить о древности своей науки, но у них нет текстов, которые с уверенностью можно было бы отнести ко времени до Р.Х. Древнейшие же шумерские тексты на глиняных «носителях» были записаны в XXI в. до Р.Х. Они также свидетельствуют, что цивилизованные древние народы производили многочисленные вычисления. Тысячи текстов раннего периода свидетельствуют и здесь, что система счёта служила прежде всего потребностям государственного управления – поставки и распределение зерна, скота и т.п. Кроме десятичной системы в них применяется хорошо развитая шестидесятеричная система счисления. На самых ранних табличках есть клинописные символы для 1, 60, 360, а также для 1/60 и 1/360. Современное разделение часа на 60 минут и 360 секунд, как и деление окружности на 360 градусов, градуса – на 60 угловых минут и 360 угловых секунд, восходит именно к шумеро-вавилонской математике и астрономии. От вавилонян оно перешло к древним грекам. В астрономии шестидесятичные дроби остались до сего дня. В других областях их вытеснили десятичные дроби, которые ввёл Симон Стевин в конце XVI - начале XVII в.

Ещё более важное значение имело изобретение позиционной (поместной) системы счисления, в которой один и тот же клинописный символ (знак) в зависимости от места в записи обозначал различные числа, различные разрядные единицы. Например, 111 обозначает 360+60+1. О.Нейгебауэр сравнил значение позиционной системы счисления в математике со значением изобретения алфавита в письменности. Эта система даёт огромные преимущества для техники вычислений по сравнению с «римским» (древнеегипетским) способом записи цифр. В вавилонских текстах впервые появляется пустое место для цифры отсутствующего разряда, которое со временем получило специальный знак, который мы сегодня называем «нулём». Клавдий Птолемей завершил развитие шестидесятичной системы, обозначив нуль греческой буквой «О», от греческого «ойден», «ничего». Изобретение нуля было, таким образом, следствием изобретения позиционной системы счисления. Греческое обозначение нуля переняли индийские математики, добавив его к своим знакам, обозначавшим числа от 1 до 9, названным позднее арабскими цифрами, поскольку средневековые европейцы получили их от арабов. В древнейших глиняных дощечках есть также таблицы для квадратов чисел, квадратных и кубических корней.

История собственно вавилонской науки начинается с XX в. до Р.Х., с царя Хаммурапи и первой вавилонской династии, когда пришедшие с севера семиты подчинили жителей юга Месопотамии – шумеров. В текстах этого периода можно найти хорошо разработанную алгебру, технику решения задач, которые сегодня решаются посредством квадратных уравнений с двумя неизвестными. Вавилоняне, как и египтяне, знали способы вычисления для площадей простых прямолинейных фигур и объёмов простых тел. Теорема Пифагора была известна им во всей общности (египтянам – лишь для некоторых числовых соотношений, например 3,4,5) - за многие сотни лет до его рождения, однако без доказательства.

megalektsii.ru

Преднаука Древнего Востока

Элементы естественных знаний, знаний в области естественных наук, накапливались постепенно в процессе практической деятельности человека и формировались большей частью исходя из потребностей этой практической жизни, не становясь самодостаточным предметом деятельности. Выделяться из практической деятельности эти элементы начали в наиболее организованных обществах, сформировавших государственную и религиозную структуру и освоивших письменность: Шумер и Древний Вавилон, Древние Египет, Индия, Китай. Чтобы понять, почему одни моменты естествознания появляются ранее других, вспомним, области деятельности, знакомые человеку той эпохи: 

- сельское хозяйство, включая земледелие и скотоводство; 

- строительство, включая культовое; 

- металлургия, керамика и прочие ремесла; 

- военное дело, мореплавание, торговля; 

- управление государством, обществом, политика; 

- религия и магия. 

Рассмотрим вопрос: развитие каких наук стимулируют эти занятия? 

1. Развитие сельского хозяйства требует развития соответствующей с/х техники. Однако от развития последней до обобщений механики слишком долгий период, чтобы всерьез рассматривать генезис механики из, скажем, потребностей земледелия. Хотя практическая механика, несомненно, развивалась в это время. Например, можно проследить появление из примитивной древнейшей зернотерки, через зерновую мельницу (жернова) водяной мельницы (V-III вв. до н.э.) – первой машины в мировой истории.

2. Ирригационные работы в Древнем Вавилоне и Египте требовали знания практической гидравлики. Управление разливом рек, орошение полей при помощи каналов, учет распределяемой воды развивает элементы математики. Первые водоподъемные приспособления – ворот, на барабан которого был намотан канат, несущий сосуд для воды; «журавль» – древнейшие предки кранов и большинства подъемных приспособлений и машин.

3. Специфические климатические условия Египта и Вавилона, жесткое государственное регулирование производства диктовали необходимость разработки точного календаря, счета времени, а отсюда – астрономических познаний. Египтяне разработали календарь, состоящий из 12-ти месяцев по 30 дней и 5-ти дополнительных дней в году. Месяц был разделен на 3 десятидневки, сутки на 24 часа: 12 дневных часов и 12 ночных (величина часа была не постоянной, а менялась со временем года). Ботаника и биология еще долго не выделялись из сельскохозяйственной практики. Первые начатки этих наук появились только у греков.

4. Строительство, особенно грандиозное государственное и культовое требовали, по крайней мере, эмпирических знаний строительной механики и статики, а также геометрии. Древний  Восток был хорошо знаком с такими механическими орудиями как рычаг и клин. На сооружение пирамиды Хеопса пошло 23 300 000 каменных глыб, средний вес которых равен 2,5 тонны. При сооружении храмов, колоссальных статуй и обелисков вес отдельных глыб достигал десятков и даже сотен тонн. Такие глыбы доставлялись из каменоломен на специальных салазках. В каменоломнях для отрыва каменных глыб от породы служил клин. Подъем тяжестей осуществлялся с помощью наклонных плоскостей. Например, наклонная дорога к пирамиде Хефрена имела подъем 45,8 м и длину 494,6 м. Следовательно, угол наклона к горизонту составлял 5,3 0 , и выигрыш в силе при поднятии тяжести на эту высоту был значительным. Для облицовки и пригонки камней, а возможно и при подъеме их со ступеньки на ступеньку, применялись качалки. Для поднятия и горизонтального перемещения каменных глыб служил также рычаг. 

К началу последнего тысячелетия до н.э. народам Средиземноморья были достаточно хорошо известны те пять простейших подъемных приспособлений, которые впоследствии получили название простых машин: рычаг, блок, ворот, клин, наклонная плоскость. Однако до нас не дошел ни один древнеегипетский или вавилонский текст с описанием действия подобных машин, результаты практического опыта, видимо, не подвергались теоретической обработке. Строительство больших и сложных сооружений диктовало необходимость знаний в области геометрии, вычислении площадей, объемов, которое впервые выделилось в теоретическом виде. Для развития строительной механики необходимо знание свойств материалов, материаловедение. Древний Восток хорошо знал, умел получать очень высокого качества кирпич (в том числе обожженный и глазурованный), черепицу, известь, цемент.

5. В древности (еще до греков) было известно 7 металлов: золото, серебро, медь, олово, свинец, ртуть, железо, а также сплавы между ними: бронзы (медь с мышьяком, оловом или свинцом) и латуни (медь с цинком). Цинк и мышьяк использовались в виде соединений. Существовала и соответствующая техника для плавки металлов: печи, кузнечные мехи и древесный уголь как горючее, что позволяло достигнуть температуры 1500 0С для плавления железа. Разнообразие керамики, производимой древними мастерами, позволило, в частности, археологии в будущем стать почти точной наукой. В Египте варили стекло, причем разноцветное, с применением разнообразных пигментов-красителей. Широкой гамме пигментов и красок, применявшихся в различных областях древнего мастерства, позавидует современный колорист. Наблюдения над изменениями природных веществ в ремесленной практике, наверное, послужили основой для рассуждений о первооснове материи у греческих физиков. Некоторые механизмы, применяемые ремесленниками, чуть ли не до сей поры, изобретены в глубокой древности. Например, токарный станок (конечно, ручной, деревообрабатывающий), прялка.

6. Нет нужды долго распространяться о влиянии торговли, мореплавания, военного дела на процесс возникновения научных знаний. Отметим только, что даже простейшие виды оружия должны делаться с интуитивным знанием их механических свойств. В конструкции стрелы и метательного копья (дротика) уже заложено неявное понятие об устойчивости движения, а в булаве и боевом топоре – оценка значения силы удара. В изобретении пращи и лука со стрелами проявилось осознание зависимости между дальностью полета и силой броска. В целом, уровень развития техники в военном деле был значительно выше, чем в сельском хозяйстве, особенно  в Греции и Риме. Мореплавание стимулировало развитие той же астрономии для координации во времени и пространстве, техники строительства судов, гидростатики и многого другого. Торговля способствовала распространению технических знаний. Кроме того, свойство рычага – основы любых весов было известно задолго до греческих механиков-статиков. Следует отметить, что в отличие от сельского хозяйства и даже ремесла, эти области деятельности были привилегией свободных людей.

7. Управление государством требовало учета и распределения продуктов, платы, рабочего времени, особенно, в восточных обществах. Для этого были нужны хотя бы начатки арифметики. Иногда (Вавилон) государственные нужды требовали знаний астрономии. Письменность, сыгравшая важнейшую роль в становлении научных знаний – во многом продукт государства.

8. Взаимоотношения религии и зарождающихся наук предмет особого глубокого и отдельного исследования. В качестве примера укажем лишь, что связь между звездными небом и мифологией египтян очень тесная и прямая, а потому развитие астрономии и календаря диктовалось не только нуждами сельского хозяйства. В дальнейшем, в контексте материала лекций,  мы будем обращать внимание на эти связи.

Постараемся просуммировать сведения о том, что было выделено на Древнем Востоке как теоретическое знание.

Математика. 

Известны египетские источники II-го тысячелетия до н.э. математического содержания: папирус Ринда (1680 г. до н.э., Британский музей) и Московский папирус. Они содержат решение отдельных задач, встречающихся в практике, математические вычисления, вычисления площадей и объемов. В Московском папирусе дана формула для вычисления объема усеченной пирамиды. Площадь круга египтяне вычисляли, возводя в квадрат 8/9 диаметра, что дает для числа пи остаточно хорошее приближение – 3,16. Несмотря на существование всех предпосылок  Нейгебауэр /1/ отмечает достаточно низкий уровень теоретической математики в древнем Египте. Это объясняется следующим: “Даже в наиболее развитых экономических структурах древности потребность в математике не выходила за пределы элементарной домашней арифметики, которую ни один математик не назовет математикой. Требования же к математике со стороны технических проблем таковы, что средств древней математики было недостаточно для каких бы то ни было практических приложений”. 

Шумеро-вавилонская математика была на голову выше египетской. Тексты, на которых основаны наши сведения о ней относятся к 2-м резко ограниченным и далеко отстоящим друг от друга периодам: большая часть – ко времени древневавилонской династии Хаммурапи 1800 – 1600 гг. до н.э., меньшая часть – к эпохе Селевкидов 300 – 0 гг. до н. э. Содержание текстов отличается мало, появляется лишь знак “0”. Невозможно проследить развитие математических знаний, все появляется сразу, без эволюции. Существует две группы текстов: большая – тексты таблиц арифметических действий, дробей и т.п., в том числе ученические, и малочисленная, содержащая тексты задач (около 100 из найденных  500 000 табличек). 

Вавилоняне знали теорему Пифагора, знали очень точно значение главного иррационального числа -  корня из 2, вычисляли квадраты и квадратные корни, кубы и кубические корни, умели решать системы уравнений и квадратные уравнения. Вавилонская математика носит алгебраический характер. Так же как для нашей алгебры ее интересует только алгебраические соотношения, геометрическая терминология не употребляется. 

Однако и для египетской и для вавилонской математики характерно полное отсутствие теоретических изысканий методов счета. Нет попытки доказательства. Вавилонские таблички с задачами делятся на 2 группы: “задачники” и “решебники”. В последних из них решение задачи иногда завершается фразой: “такова процедура”. Классификация задач по типам была той высшей ступенью развития обобщения, до которой сумела подняться мысль математиков Древнего Востока. Видимо, правила находились эмпирическим путем, путем многократных проб и ошибок. 

При этом математика носила сугубо утилитарный характер. С помощью арифметики египетские писцы решали задачи о расчете заработной платы, о хлебе, о пиве для рабочих и т.п. Нет еще четкого различия между геометрией и арифметикой. Геометрия является лишь одним из многих объектов практической жизни, к которым можно применить арифметические методы. В этом отношении характерны специальные тексты, предназначенные для писцов, занимавшихся решением математических задач. Писцы должны были знать все численные коэффициенты, нужные им для вычислений. В списках коэффициентов содержатся коэффициенты для “кирпичей”, для “стен”, для “треугольника”, для “сегмента круга”, далее для “меди, серебра, золота”, для “грузового судна”, “ячменя”, для “диагонали”, “резки тростника” и т.д./2/.

Как считает Нейгебауэр, даже вавилонская математика не перешагнула порога донаучного мышления. Он, впрочем, связывает этот вывод не с отсутствием доказательств, а с неосознанностью вавилонскими математиками иррациональности корня из 2.

Астрономия.

Египетская астрономия на протяжении всей своей истории находилась на исключительно незрелом уровне /1/. Судя по всему, никакой иной астрономии кроме наблюдений за звездами для составления календаря в Египте не было. В египетских текстах не нашлось ни одной записи астрономических наблюдений. Астрономия применялась почти исключительно для службы времени и регулирования строгого расписания ритуальных обрядов. Египетская астрономическая терминология оставила следы в астрологии. 

Ассиро-вавилонская астрономия вела систематические наблюдения с эпохи Набонассара (747 г до н.э.). За период “доисторический” 1800 – 400 гг. до н.э. в Вавилоне разделили небосвод на 12 знаков Зодиака по 300 каждый, как стандартную шкалу для описания движения Солнца и планет, разработали фиксированный лунно-солнечный календарь. После ассирийского периода становится заметен поворот к математическому описанию астрономических событий. Однако наиболее продуктивным был достаточно поздний период 300 – 0 гг. Этот период снабдил нас текстами, основанными на последовательной математической теории движения Луны и планет. 

Главной целью месопотамской астрономии было правильное предсказание видимого положения небесных тел: Луны, Солнца и планет. Достаточно развитая астрономия Вавилона объясняется обычно таким важным ее применением как государственная астрология (астрология древности не имела личностного характера). Ее задачей было предсказание благоприятного расположения звезд для принятия важных государственных решений. Таким образом, несмотря на нематериалистическое применение (политика, религия) астрономия на Древнем Востоке также как и математика носила сугубо утилитарный, а также догматический, бездоказательный характер. В Вавилоне ни одному наблюдателю не пришла в голову мысль: “А соответствует ли видимое движение светил их действительному движению и расположению?”. Однако среди астрономов, работавших уже в эллинистическое время, был известен Селевк Халдеянин, который, в частности, отстаивал гелиоцентрическую модель мира Аристарха Самосского.

Интересные материалы:

nlo-mir.ru

Наука Древнего Востока.

Количество просмотров публикации Наука Древнего Востока. - 53

Общая характеристика.В древневосточных цивилизациях были заложены основы для будущего развития прежде всего арифметики, геометрии и астрономии. Общее место в трудах по истории науки˸ древневосточная наука в целом имела практически-рецептурный, утилитарно-технологический, директивный характер. Размещено на реф.рфНапример, математика Древнего Египта и Древнего Вавилона была не столько собственно наукой, сколько особого рода искусством – искусством счёта, вычисления, измерения, решения определённых арифметических и геометрических задач. Это искусство, как и всякое другое, было ориентировано на решение практических проблем, имело жизненно-важное значение для общества. Но в ней не было теории, она не была фундаментальной (её целью не было познание сущности вещей), в ней отсутствует понятие доказательства (обоснования). Мы не находим здесь установки на общедоступность (открытость), развитие, усовершенствование, обоснование научного знания, не видим свободного критического обсуждения, споров и научных дискуссий.

Почему она была именно такой? Наука – часть общественного целого, в котором всё взаимосвязано и переплетено, как в живом организме. Уровень научных знаний определяется уровнем развития общества. Характер древневосточной науки был обусловлен характером древневосточных цивилизаций, прежде всего – теократическим деспотизмом, бюрократизмом, кастовостью, консерватизмом, традиционализмом. Элементы научных знаний были частью сакрально-когнитивно-государственного комплекса, были монополией и привилегией замкнутых сословий жрецов и чиновников, были неразрывно связаны с властью, религией, авторитетом. Это были ʼʼэзотерическиеʼʼ, тайные знания, тщательно охраняемые, доступные лишь немногим, избранным и особо посвящённым. Уже древнеегипетские фараоны прекрасно знали, что сохранение в тайне некоторых важных для общества знаний, от которых зависит судьба людей, даёт над ними власть – более прочную, чем вооружённая сила. Особенно - знаний о том, как общаться с могущественными богами, от которых зависит всё, счастье и несчастье, жизнь и смерть. Те или иные конкретные протонаучные знания древних культур в значительной их части можно понять лишь в контексте религиозных ритуалов и неразрывно связанных с ними верований, мифов. Именно мифология была здесь общей ʼʼтеориейʼʼ мира, мировоззрением. Знание же, ʼʼвплетённоеʼʼ в мифологическое мировоззрение, всегда является средством достижения тех или иных жизненных благ посредством магического воздействия на богов, духов, демонов, на мистические и космические силы, то есть всегда имеет практическую направленность. Первые зачатки научных знаний были частью ритуально-магического действия. ʼʼМагическоеʼʼ понимание знания придаёт ему практически-рецептурный характер. Размещено на реф.рфСакрализация и мифологизация арифметических, геометрических, астрономических представлений придаёт им форму строго обязательных, неизменных действий, настоящего священнодействия˸ малейшее отклонение от предписания чревато катастрофой, возмездием богов, может иметь фатальные последствия. Отсюда – абсолютность требования, установка на точное и неизменное повторение, сохранение традиции, страх перед всякой ʼʼновациейʼʼ. Новация – разрушение порядка, катастрофа, космическая и человеческая. Сакрализация отливает знание в форму вечности. Данные характерные черты древневосточных знаний и служат основанием для отрицания их собственно научного характера для тех, кто усматривает в идее свободного обсуждения, критики, обоснования и доказательства, установке на открытие нового и т.п. самую суть научности вообще.

referatwork.ru

Наука Древнего Востока. - конспект лекций

Общая характеристика.В древневосточных цивилизациях были заложены основы для будущего развития прежде всего арифметики, геометрии и астрономии. Общее место в трудах по истории науки: древневосточная наука в целом имела практически-рецептурный, утилитарно-технологический, директивный характер. Например, математика Древнего Египта и Древнего Вавилона была не столько собственно наукой, сколько особого рода искусством – искусством счёта, вычисления, измерения, решения определённых арифметических и геометрических задач. Это искусство, как и всякое другое, было ориентировано на решение практических проблем, имело жизненно-важное значение для общества. Но в ней не было теории, она не была фундаментальной (её целью не было познание сущности вещей), в ней отсутствует понятие доказательства (обоснования). Мы не находим здесь установки на общедоступность (открытость), развитие, усовершенствование, обоснование научного знания, не видим свободного критического обсуждения, споров и научных дискуссий.Почему она была именно такой? Наука – часть общественного целого, в котором всё взаимосвязано и переплетено, как в живом организме. Уровень научных знаний определяется уровнем развития общества. Характер древневосточной науки был обусловлен характером древневосточных цивилизаций, прежде всего – теократическим деспотизмом, бюрократизмом, кастовостью, консерватизмом, традиционализмом. Элементы научных знаний были частью сакрально-когнитивно-государственного комплекса, были монополией и привилегией замкнутых сословий жрецов и чиновников, были неразрывно связаны с властью, религией, авторитетом. Это были «эзотерические», тайные знания, тщательно охраняемые, доступные лишь немногим, избранным и особо посвящённым. Уже древнеегипетские фараоны прекрасно знали, что сохранение в тайне некоторых важных для общества знаний, от которых зависит судьба людей, даёт над ними власть – более прочную, чем вооружённая сила. Особенно - знаний о том, как общаться с могущественными богами, от которых зависит всё, счастье и несчастье, жизнь и смерть. Те или иные конкретные протонаучные знания древних культур в значительной их части можно понять лишь в контексте религиозных ритуалов и неразрывно связанных с ними верований, мифов. Именно мифология была здесь общей «теорией» мира, мировоззрением. Знание же, «вплетённое» в мифологическое мировоззрение, всегда является средством достижения тех или иных жизненных благ посредством магического воздействия на богов, духов, демонов, на мистические и космические силы, то есть всегда имеет практическую направленность. Первые зачатки научных знаний были частью ритуально-магического действия. «Магическое» понимание знания придаёт ему практически-рецептурный характер. Сакрализация и мифологизация арифметических, геометрических, астрономических представлений придаёт им форму строго обязательных, неизменных действий, настоящего священнодействия: малейшее отклонение от предписания чревато катастрофой, возмездием богов, может иметь фатальные последствия. Отсюда – абсолютность требования, установка на точное и неизменное повторение, сохранение традиции, страх перед всякой «новацией». Новация – разрушение порядка, катастрофа, космическая и человеческая. Сакрализация отливает знание в форму вечности. Эти характерные черты древневосточных знаний и служат основанием для отрицания их собственно научного характера для тех, кто усматривает в идее свободного обсуждения, критики, обоснования и доказательства, установке на открытие нового и т.п. самую суть научности вообще.

2dip.su

Смотрите также

• 
  Древний свиток пв
• 
  Загадки древнейших рисунков
• 
  Наука древнего востока
• 
  Занятие древних славян
• 
  Загадки древнейших рисунков
• 
  Занятие древних славян
• Школы древнего китая
• 
  Архитектура древней месопотамии
• 
  Школы древнего китая
• 
  Архитектура древней месопотамии
• 
  Оружие древнего египта