Как Московия присвоила историю Киевской Руси. Московия древняя

Московия — WiKi

В эпоху противостояния между Великим княжеством Московским, объединившим вокруг себя Северо-Восточную Русь, и Великим княжеством Литовским, объединившим вокруг себя Юго-Западную Русь, древнее понятие «Русь» (в Европе Russia, иногда Ruthenia, Rossia или греч. Ῥωσία) продолжало употребляться современниками, но в условиях её политико-географического разделения нуждалось в дополнительном уточнении. Нередко, начиная с XIV века, уточнение совершалось по византийскому образцу — Великая и Малая Русь[10]. В других источниках — как, например, на карте венецианского монаха Фра Мауро, — различие делалось при помощи наименований Чёрная и Белая Русь. Отмечается, что на заре русско-итальянских отношений в эпоху Ивана Великого, в письменных источниках, происходящих из Италии, речь идёт либо просто о Руссии, либо о Белой Руссии[6], тогда как сам Иван III называется «русским императором»[11].

В то же время, начиная с рубежа XV—XVI веков, в европейском политико-географическом лексиконе стремительно распространяется понятие «Московия». Различные исследователи полагают, что оно возникло под влиянием польско-литовской пропаганды[12][13][14], отвергавшей право Русского государства на все древнерусские земли[8] (часть которых с XIII—XIV веков находилась в составе Великого княжества Литовского и Королевства Польского, позднее — Речи Посполитой) и стремившейся закрепить это название только за «своей» частью Руси[15][16]. Уже с начала XV века термином «Руссия» на польских картах обозначались исключительно земли Юго-Западной Руси, а в качестве её главного города указывался Львов, столица «Русского воеводства». В то же время северо-восточные земли именовались не иначе как «Московия»[6]. Делая акцент на прежней феодальной, узкорегиональной номенклатуре, этот упорно внедрявшийся термин имел целью подчеркнуть ограниченность власти главы государства пределами Московского княжества и отвергал какие-либо намёки на правомерность борьбы за объединение Руси вокруг Москвы[8].

Доктор исторических наук Анна Хорошкевич отмечает, что название «Московия» начало преобладать в странах, получавших информацию из Великого княжества Литовского и Польши, в первую очередь в католических Италии и Франции[17]. В странах Северной Европы, равно как и при дворе императора Священной Римской империи, преобладало правильное этнографическое название «Руссия» или «Россия»[1], хотя название «Московия» проникло и туда. Одним из наглядных примеров «перемены» имени, по словам Хорошкевич, являются протоколы секретаря венецианской синьории Марино Сануто, в которых начиная с 1500 года наблюдается постепенный переход от названия (Белая) Руссия к Московии[17]. Автор связывает это с усилением польско-литовской пропаганды накануне и во время русско-литовской войны 1500—1503 годов, когда между Москвой и Вильной разгорелся дипломатический конфликт вокруг претензионного титула Ивана III «государь всея Руси», содержащего в себе программу объединения всех русских земель, в том числе находившихся в составе Литвы[18].

По мнению Бориса Флори, осознание различий и изменение этнического самосознания восточных славян Речи Посполитой произошло в последней четверти XVI века, когда оформились представления о «московитах» и «русских», как о двух разных народах. В предшествующую эпоху для этого существовали лишь предпосылки на основе разного социально-политического устройства двух государств, которые, однако, ещё не давали оснований к осознанию их как признаков принадлежности к разным этническим общностям[19]. Так, польский историк Матвей Меховский в своём «Трактате о двух Сарматиях» (1517) писал, что жители Московии Rutheni sunt et Ruthenicum loquuntur[19] (то есть являются русинами и говорят по-русски). Такие же высказывания встречаются у Михалона Литвина, Александра Гваньини, Матвея Стрыйковского и многих других писателей XVI века[19]. Появление этногенетических теорий, построенных на легендарных персонажах, привнесло различные версии об ином происхождении московитов (от библейского Мосоха либо от младшего брата Леха, Чеха и Руса, Москвы). После заключения Брестской унии 1596 года в памятниках полемической литературы Речи Посполитой, написанных в том числе и православными авторами, прослеживается представление о «московитах» и «русских» как о разных народах[19]. В первой половине XVII века восточные славяне по обе стороны границы уже вопринимались как два разных общества и два разных народа, но, особенно в произведениях православных авторов, рассматривались как тесно связанные между собой части некоего общего целого[19].

• Сосуществование названий Russia и Moscovia на географических картах XVI—XVII веков

• Пример использования Russia, Меркатор, 1595 г. Московия обозначена как одна из её местностей.

• Пример использования Moscovia, Герберштейн, 1549 г. Берег Балтийского моря назван ливонско-русским побережьем (Sinus livonicus et ruthenicus), а также краем русских или московитов (Ruthenorum seu Moscovitarum fine). Перечисляются русские (ruthenice) названия Волги и Дона.

• Пример совместного использования: Russia, в просторечии Moscovia, Космография Блау, Голландия, 1645 г.

Употребляя термины «Московия» и «московиты», западноевропейские географы, историки и путешественники XVI и XVII веков часто подчёркивали, что московитов следует считать русскими. Знаменитый барон Сигизмунд Герберштейн прямо называет Московию главным государством в Руссии[20]. При этом он конкретизирует, что Руссия/Россия (Russia, Rosseia) находится между Карпатскими горами и Польшей на западе и средним течением Волги на востоке, «Северным морем» на севере и по течению рек Днестра и Днепра на юге[21], демонстрируя понимание, что термин Руссия имеет более широкий охват по сравнению с политическим термином «Московия». По отношению к описываемым им владениям царя они использует оба термина. Цезарь Бароний писал: «Московия получила своё наименование по назва­нию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Руссии». В своём ставшем популярным университетском учебнике немецкий географ Георг Хорн подчёркивал: «московиты суть русские, лишь именуе­мые так по названию столицы их государства»[22]. Развёрнутый комментарий к понятиям «Московия» и «московиты» оставил в начале XVII века французский путешественник Жак Маржерет. Он пишет, что русские после освобождения от татарского ига стали называться московитами — по главному городу Москве, обладающему княжеским титулом, но не являющемуся первым в стране, потому что ранее государь русских назывался «великим князем владимирским», а в современное Маржерету время продолжал называться «великим князем владимирским и московским». Из этого Маржерет делает вывод: «ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova — из Москвы, Вологды, Рязани или других городов»[23]. Доктор исторических наук В. Н. Малов называет это наблюдение Маржерета «чрезвычайно важным для понимания этнической (и государственной) самоидентификации российских людей в конце XVI — начале XVII в.»[24]

По данным Александра Мыльникова, в XVII — начале XVIII вв. часто встречалось устойчивое словосочетание «Великая Россия или Московия»[25]. В эпоху Петра I русским правительством предпринимались дипломатические усилия по преодолению двуимённости России в Европе[26].

Западная Европа

Изначально у слова «Московия» отсутствовали какие-либо негативные коннотации. Однако, выйдя из употребления в первой половине XVIII века, с середины XIX века этот термин вновь начинает фигурировать в памфлетах польских публицистов, пытавшихся обратить внимание европейской общественности на так называемый «польский вопрос». Пионером облачения старых идеологических традиций Речи Посполитой в новую расистскую форму стал этнический поляк Франциск Духинский[27], эмигрировавший с Правобережной Украины в Париж после поражения польского восстания 1830 года. В своих работах и выступлениях он утверждал, что московиты (так он последовательно называл русских) не европейцы, а азиаты-«туранцы», в отличие от поляков и русинов (так он последовательно называл украинцев и белорусов), которые вместе с другими европейскими народами являлись «арийцами». При этом он подробно описывал различие цивилизаций «арийцев» и «туранцев», делая из них антагонистов, а границу между ними проводя где-то по Днепру. Первых он считал цивилизованными и культурными земледельцами, вторых — дикими и отсталыми кочевниками-варварами. Согласно Духинскому, следовало всячески отгородить Россию от Европы как угрозу существования последней, а сделать это возможно будет только путём возрождения Польши в старых границах (включая Украину и Белоруссию). Таким образом, Польша становилась форпостом европейской цивилизации против «дикой» Азии. Употребляя в отношении России почти исключительно термин «Московия», Духинский утверждал, что она получила своё новое название (а народ московитов стал зваться русским) согласно некоему тайному приказу Екатерины II, по которому, чтобы скрыть своё туранское происхождение, московитам в приказном порядке «навязали» имя «арийцев»-русинов[28][неавторитетный источник?].

Выступления Духинского поначалу произвели сенсацию в парижских политических кругах, его всячески поддерживали[28][неавторитетный источник?], особенно на фоне напряжённых политических отношений Франции и Британии с Россией после Крымской войны. У Духинского появились последователи, например, французы Анри Мартен со своей книгой «Россия и Европа» (1866) или Элиас Реньо с книгой «Европейский вопрос, ошибочно называемый польским вопросом» (1861)[29]. Однако серьёзное научное сообщество не приняло псевдонаучные расистские идеи Духинского[27]. Русские историки, в том числе Михаил Драгоманов и Николай Костомаров, опубликовавший «Правду полякам о Руси» (1861), активно критиковали его теорию, а языковед Бодуэн де Куртенэ (сам этнический поляк) по смерти Духинского напечатал осуждающую брошюру. Одновременно в политических кругах Франции изначально конъюнктурная популярность антироссийской концепции пала жертвой всё той же политической конъюнктуры, изменившейся после франко-прусской войны 1870—1871 годов[27].

Впоследствии подмена официального названия «Россия» словом «Московия» изредка встречалась на политической арене в негативных контекстах. К примеру, британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли в своём письме королеве Виктории в 1877 году призывал «очистить Центральную Азию от московитов и загнать их в Каспий»[30]. В планах нацистского руководства было создание Рейхскомиссариата Московия. Гитлер неоднократно говорил о том, что такие слова, как «русское» и «Россия» следует запретить, заменив на «московское» и «Московия»[31].

Украина

Тезисы и терминология Духинского, будучи отвергнутыми и забытыми в научном мире, оказались востребованным элементом в дискурсе украинских националистов в XX веке[27]. Употребление инокоренного слова «Московия» хорошо вписывалось в культивирование концепции, согласно которой Россия не имеет отношения к культурному наследию Древней Руси. В 1900 году в Галиции вышла пропагандистская брошюра Лонгина Цегельского «Русь-Украина и Московщина-Россия»[27]. В 1921 году была издана (в 1936 году переиздана) книга украинского эмигранта в Чехословакии Сергея Шелухина о названиях Украины, где он, частично повторяя Духинского, доказывал, что «Московия» всегда так называлась и «украла» своё название «Русь/Россия» у Украины[32]. Схожими терминами оперировал и украинский эмигрант, националист Павел Штепа, издавший книги «Украинец и москвин. Две противоположности» (1959) и «Московство» (1968)[33].

Уже в постсоветский период (1998) на Украине была опубликована книга «Украденное имя» Евгения Наконечного, в которой автор развил идеи Шелухина. Кроме того, название «Московия» и «московиты», (наравне с «Моксель»[34]) постоянно употребляются по отношению к средневековой России и русским в книге непрофессионального[35] историка Владимира Билинского «Страна Моксель», за первый том которой он получил в 2011 году украинскую национальную премию имени Ивана Франко (выдаётся Государственным комитетом телевидения и радиовещания Украины) в номинации «Лучшая научная работа»[36].

Некоторые общественные деятели националистической направленности периодически используют слово Московия в своих высказываниях. К примеру, активистка ВО «Свобода» Ирина Фарион рекомендовала детям, использующим русские формы имён, «собирать чемоданы и выезжать в Московию»[37]. По словам политолога Олега Соскина, «московиты украли у украинского народа язык, православную веру, название страны, а сейчас пришло время это всё нам вернуть. А они должны возвратиться к своему финно-угорскому, тюркскому фундаменту»[38][39]. В 2015 году депутатом Радикальной партии Олега Ляшко Оксаной Корчинской был внесён на рассмотрение Верховной рады законопроект о запрете применения к России названия Россия или Русь и использовании вместо этого названия Московия[40]. Предлагается внесение поправок в Уголовный кодекс Украины и штраф в размере до пятидесяти необлагаемых минимумов доходов граждан[41].

ru-wiki.org

МОСКОВИЯ (МОСКОВИТИЯ),  — История России до 1917 года

Места

МОСКОВИЯ (Московития), название, принятое в Западной Европе для Русского государства периода великих князей и царей Московских до к. XVII в.

В эпоху противостояния между Великим княжеством Московским, объединившим вокруг себя Северо-Восточную Русь, и Великим княжеством Литовским, объединившим вокруг себя Юго-Западную Русь, древнее понятие «Русь» (в Европе Russia, иногда Ruthenia, Rossia или греч. Ῥωσία) продолжало употребляться современниками, но в условиях её политико-географического разделения нуждалось в дополнительном уточнении. Нередко, начиная с XIV века, уточнение совершалось по византийскому образцу — Великая и Малая Русь. В других источниках — как, например, на карте венецианского монаха Фра Мауро, — различие делалось при помощи наименований Чёрная и Белая Русь. Отмечается, что на заре русско-итальянских отношений в эпоху Ивана Великого, в письменных источниках, происходящих из Италии, речь идёт либо просто о Руссии, либо о Белой Руссии, тогда как сам Иван III называется «русским императором».

Пример использования Moscovia, Герберштейн, 1549 г. Балтийское море названо пределом Руси и Московии

В то же время, начиная с рубежа XV—XVI веков, в европейском политико-географическом лексиконе стремительно распространяется понятие «Московия». Различные исследователи полагают, что оно возникло под влиянием польско-литовской пропаганды, отвергавшей право Русского государства на все древнерусские земли (часть которых с XIII—XIV веков находилась в составе Великого княжества Литовского и Королевства Польского, позднее — Речи Посполитой) и стремившейся закрепить это название только за «своей» частью Руси. Уже с начала XV века термином «Руссия» на польских картах обозначались исключительно земли Галицко-Волынской Руси, тогда как более восточные земли именовались не иначе как «Московия». Этот упорно внедрявшийся термин подчёркивал ограниченность власти главы государства пределами Московского княжества и ставил под вопрос правомерность борьбы за воссоединение древнерусских земель в Русском государстве.

Одним из первых, кто начал противопоставлять «московитов» русским (Ruteni), был польский историк Матвей Меховский. «Московия» определяется им как государство, где живут «моски», или «московиты», и нигде в тексте описания их страны они не упоминаются как часть русского народа, главным городом которого назван Львов. Позже Михалон Литвин, в целом перенимая укоренившиеся в польско-литовской публицистике наименования, оговаривается, что образованная часть поляков и литовцев на самом деле знала о тождестве «московитов» и русских. Тем не менее, пропаганда представления о них как о двух разных народах прослеживается в памятниках полемической литературы, возникших после заключения Брестской унии 1596 года.

Доктор исторических наук Анна Хорошкевич отмечает, что название «Московия» начало преобладать в странах, получавших информацию из Великого княжества Литовского и Польши, в первую очередь в католических Италии и Франции. В странах Северной Европы, равно как и при дворе императора Священной Римской империи, преобладало правильное этнографическое название «Руссия» или «Россия», хотя название «Московия» проникло и туда. Одним из наглядных примеров «перемены» имени, по словам Хорошкевич, являются протоколы секретаря венецианской синьории Марино Сануто, в которых начиная с 1500 года наблюдается постепенный переход от названия (Белая) Руссия к Московии[18]. Автор связывает это с усилением польско-литовской пропаганды накануне и во время русско-литовской войны 1500—1503 годов, когда между Москвой и Вильной разгорелся дипломатический конфликт вокруг претензионного титула Ивана III «государь всея Руси», содержащего в себе программу объединения всех русских земель, в том числе находившихся в составе Литвы.

Согласно энциклопедии «Киевская Русь — Московия», употребление названия «Московия» было связано с той огромной ролью, которая Москва играла в политической жизни России, что заставляло иностранцев отождествлять столицу со всем государством. При употреблении терминов «Московия» и «московиты» географы и историки XVI и XVII веков не раз оговаривались, что московитов следует отождествлять с русскими: «Московия получила свое наименование по назва­нию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Русии», — писал Бароний. В своём ставшем популярным университетском учебнике Хорн подчёркивал: «московиты суть русские, лишь именуе­мые так по названию столицы их государства».

Развёрнутый комментарий к понятиям «Московия» и «московиты» оставил в начале XVII века французский путешественник Жак Маржерет. Он пишет, что русские после освобождения от татарского ига стали называться московитами — по главному городу Москве, обладающему княжеским титулом, но не являющемуся первым в стране, потому что ранее государь русских назывался «великим князем владимирским», а в современное Маржерету время продолжал называться «великим князем владимирским и московским». Из этого Маржерет делает вывод: «ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova — из Москвы». Доктор исторических наук В. Н. Малов называет это наблюдение Маржерета «чрезвычайно важным для понимания этнической (и государственной) самоидентификации российских людей в конце XVI — начале XVII в.»

Похожие материалы

russiahistory.ru

Глава 1 Старая Московия. Петр Великий. Прощание с Московией

Глава 1

Старая Московия

Виды Подмосковья ласкают взгляд – реки серебристыми петлями вьются между пологих холмов, среди лугов разбросаны озерца и перелески. Кое-где виднеются деревни с луковками церковных куполов. Тут и там через поля, по тропинкам, заросшим по краям сорной травой, идут люди. На речке оживленно – кто купается, кто удит с берега рыбу, кто просто греется на солнышке. Мирная, веками неизменная русская картинка.

Вот по этим местам в третьей четверти XVII века и ехал путешественник из Западной Европы, прежде чем попадал на Воробьевы горы, гряду холмов, с которых открывалась панорама российской столицы. Глядя с высоты на Москву, он видел у своих ног «богатейший и прекраснейший в мире город»[1]. Над зелеными кронами деревьев сияли золотом бесчисленные купола, а еще выше золотился целый лес крестов. Если в этот миг солнечный луч внезапно касался позолоты, ослепительная вспышка заставляла наблюдателя зажмуриться. Белокаменные церкви, увенчанные сверкающими маковками, были разбросаны по городу, величиной не уступавшему Лондону. В центре, на небольшом холме стояла кремлевская цитадель – гордость Москвы – с тремя величественными соборами, могучей колокольней, пышными дворцами, часовнями и сотнями домов. Окруженный высокими белыми стенами Кремль сам по себе был целым городом.

Летом утопавшая в зелени Москва казалась огромным садом. Многие особняки стояли в окружении фруктовых садов и парков, а пустыри, которые умышленно не застраивались, чтобы при пожаре огонь не мог перекинуться от дома к дому, буйно зарастали травой, кустами и деревьями. Выплескиваясь за собственные стены, столица окружала себя многочисленными цветущими пригородами – повсюду зеленели сады и огороды, шумели дубравы. Дальше, широким кольцом охватывая Москву, среди лугов и возделанных полей до самого горизонта простирались владения поместной знати, высились белые стены и золотые купола монастырей.

Миновав земляной вал и кирпичную стену, наш путешественник наконец въезжал в Москву и сразу погружался в суету оживленного торгового центра. На улицах теснился народ: лавочники, мастеровые, праздношатающиеся, святые странники и юродивые в лохмотьях смешивались с работным людом, крестьянами, попами-черноризцами, солдатами в ярких кафтанах и желтых сапогах. Телеги и повозки с трудом прокладывали путь сквозь людской поток, но зато если по улице ехал на коне пузатый, бородатый боярин, чью голову венчала богатая меховая шапка, а дородный стан облекала роскошная, подбитая мехом бархатная или парчовая шуба, толпа расступалась сама. На уличных перекрестках музыканты, фигляры, скоморохи, вожаки с медведями и собаками развлекали народ. Возле церквей кишели нищие, промышляя подаянием. Перед кабаками изумленным путешественникам случалось видеть совершенно голых людей, пропивших все до последней нитки; по праздникам пьянчужки, как голые, так и одетые, вповалку валялись в грязи.

Пуще всего народ толпился возле торговых рядов на Красной площади. В XVII веке Красная площадь мало напоминала теперешнюю безмолвную брусчатую пустыню с фантастическим нагромождением куполов храма Василия Блаженного с одной стороны и высокой Кремлевской стеной – с другой. В те времена здесь кипел шумный рынок под открытым небом, с бревенчатым настилом на земле, с рядами избушек и часовенок, лепившихся к Кремлевской стене – там, где теперь стоит мавзолей Ленина. Бесчисленные лавки и палатки – то деревянные, то под парусиновыми навесами – заполняли все уголки обширной площади. Триста лет назад жизнь на Красной площади шумела и бурлила, как водоворот. Торговцы, стоя на пороге лавок, зазывали прохожих зайти взглянуть на товар. Они предлагали бархат и парчу, шелка с Востока, бронзовые, латунные, медные изделия, скобяной товар, выделанные кожи, глиняную посуду, разнообразные деревянные поделки. Тянулись ряды, где на подносах и в корзинах красовались дыни, яблоки, груши, вишни, сливы, морковь, огурцы, лук, чеснок, толстенная спаржа. Уличные торговцы с угрозами и мольбами пробивались сквозь толпу. Лоточники продавали пирожки. Портные и золотых дел мастера тут же занимались своим ремеслом, ничего вокруг не видя и не слыша. Цирюльники стригли клиентов, и волосы падали прямо на землю и ложились за слоем слой в десятилетиями нараставшую под ногами кошму. На барахолках сбывали ношеную одежду, всякое тряпье, старую мебель и прочий хлам. На склоне холма, спускавшегося к Москве-реке, продавали скот, живую рыбу из чанов. Близ нового каменного моста, у самой кромки воды, длинной вереницей расположились прачки. Немец-путешественник, побывавший в Москве в то время, заметил, что некоторые женщины, торгующие на площади всякой всячиной, могут предложить и «другой товар».

В полдень вся жизнь замирала. Торговля прекращалась, и улицы пустели, а народ принимался за обед – главную трапезу дня. Затем все ложились вздремнуть, причем лавочники и уличные торговцы растягивались тут же на площади.

С наступлением сумерек, когда над кремлевскими башнями начинали парить ласточки, город запирался на ночь. Лавки загораживались тяжелыми ставнями, стражники с высоты крепостных стен оглядывали улицы, внизу непрошеных гостей подстерегали цепные псы. Добропорядочные горожане побаивались в эту пору выходить на улицу, где хозяйничали воры и нищие, норовившие под покровом ночи силой отобрать то, что им не удалось добыть попрошайничеством при свете дня. «Эти негодяи, – писал один австрийский путешественник, – встают где-нибудь за углом и запускают в головы прохожих кистенями, в чем достигли такого искусства, что смертельный удар редко минует жертву». Несколько убийств за ночь были в Москве делом обычным, и хотя цель этих преступлений почти всегда сводилась к простому грабежу, воры отличались такой свирепостью, что никто не осмеливался откликнуться на призывы о помощи. Запуганные горожане боялись даже выглянуть в дверь или в окно собственного дома и узнать, что творится на улице. По утрам стража привычно сносила подобранные на улицах трупы на пустырь в центре города, куда приходили родственники пропавших; неопознанные же тела в конце концов сваливали в общую могилу.

В семидесятые годы XVII века Москва была деревянной. Все жилища – от дворцов до лачуг – сооружались из бревен, но своеобразие архитектуры и великолепие резных, расписных украшений на окнах, крылечках, коньках крыш придавали постройкам удивительную красоту, неведомую бесстрастному камню европейских городов. Даже мостовые были из дерева. Московские улицы мостили бревнами и досками, но летом их покрывал толстый слой пыли, а в весенние оттепели и сентябрьские дожди они утопали в грязи, так что пройти по ним было нелегко. «Из-за осенних дождей улицы сделались непроезжими для повозок и лошадей, – жаловался православный иерарх, прибывший из Святой земли. – Мы не могли добраться от дома до рынка, потому что в грязи и глине можно было утонуть с головой. Цены на продукты очень возросли, так как стало невозможно ничего ввезти из окрестных деревень. Все жители, а больше всех мы сами, молили Господа, чтобы он поскорее послал морозы и земля застыла».

Понятно, что для выстроенной из дерева Москвы пожары были сущим бичом. Зимой, когда в каждом доме топились по-черному жаркие печи, и летом, когда от зноя дерево пересыхало, одной-единственной искры было довольно, чтобы вызвать катастрофу. Подхваченное ветром пламя перебрасывалось с одной крыши на другую, обращая в пепел улицу за улицей. В 1571, 1611, 1626 и 1671 годах огонь опустошал целые кварталы в центре города, оставляя за собой огромные черные пожарища. Такие крупные бедствия случались нечасто, но вообще москвичи привыкли видеть, как то тут, то там горит какой-нибудь дом, и пожарные поспешно сносят соседние постройки, чтобы огонь не пошел дальше.

Жители той, деревянной, Москвы всегда держали под рукой запасной лес на случай починки или новой постройки. Штабеля бревен громоздились между домами, а иногда их прятали на задворках или обносили загородками, чтобы уберечь от воров. На складах громадного дровяного рынка на окраине города хранились тысячи заготовок для бревенчатых домов любых размеров. Покупателю оставалось только указать, сколько он желает комнат и какой величины. Едва ли не за ночь все бревна, аккуратно пронумерованные, привозили к нему на двор, ставили сруб, законопачивали щели мхом, крыли крышу дранкой, и хозяин мог располагаться в новом доме. Однако самые толстые бревна берегли для другой цели. Их распиливали на куски длиной в шесть футов[2], выдалбливали углубление, делали крышки, и получались гробы, в которых и хоронили русских людей.

* * *

На 125-футовом холме у Москвы-реки высились над городом башни, купола и зубчатые стены Кремля. По-русски слово «кремль» означает «крепость»[3], и московский Кремль действительно представлял собой мощную цитадель. Две реки и глубокий ров, наполненный водой, омывали его могучие стены. Эти стены, толщиной от 12 до 16 футов, возвышавшиеся над водой на 65 футов, образовывали треугольники периметром в полторы мили; он опоясывал вершину холма и заключал в себе пространство в 69 акров[4]. Двадцать массивных сторожевых башен, каждая из которых была задумана как самостоятельная неприступная крепость, высились над стенами. Но неприступным Кремль не был: врагам случалось одолевать его защитников – лучников, копейщиков, а позже стрельцов и пушкарей – если не приступом, то измором. В том же XVII веке, в его начале, – Кремль пережил двухлетнюю осаду. По иронии судьбы, осаждали его русские, а обороняли поляки, поддерживавшие своего ставленника, Лжедмитрия, который временно занял русский престол. Когда Кремль наконец пал, русские казнили самозванца, сожгли его тело, зарядили пеплом пушку на кремлевском валу и выстрелили им в сторону Польши[5].

В обычное время в Кремле было два хозяина – один светский, а другой духовный: царь и патриарх. Оба жили в Кремле и правили оттуда каждый своим царством. Вокруг кремлевских площадей теснились правительственные учреждения, суды, казармы, пекарни, прачечные и конюшни. Тут же поблизости располагались дворцы, присутственные места, а также сорок с лишним церквей и часовен Русской православной церкви. В центре Кремля, на самой вершине холма, обрамляя широкую площадь, стояли четыре величественных здания – три собора и взметнувшаяся ввысь колокольня. И в те времена, и теперь именно здесь находится сердце России. Два из этих соборов, как и кремлевские стены и многие башни, построены итальянскими архитекторами.

Самым большим и знаменитым был Успенский собор, где короновались все русские цари и императрицы с пятнадцатого по двадцатый век. Его построил в 1479 году Аристотель Фьораванти из Болоньи, но в облике собора нашли отражение многие основные черты чисто русского церковного зодчества. Прежде чем взяться за строительство, Фьораванти объехал древние русские города – Владимир, Ярославль, Ростов и Новгород – и изучил их прекрасные храмы, а уж тогда воздвиг православную церковь, только гораздо просторнее, чем было принято в России. Большой центральный купол и четыре маленьких опирались на четыре огромных круглых столба, заменивших принятую ранее сложную систему перекрытий. Это придало воздушность своду и вместительность нефу, что для России, не знавшей мощи и красоты готической арки, было в новинку.

Через площадь от Успенского собора стоял собор Михаила Архангела, усыпальница русских царей. Построенный Алевизом Фрязиным из Милана, он куда больше походил на итальянские образцы, чем два других собора. Внутри, в нескольких притворах, группами располагались царские захоронения, в том числе останки Ивана Грозного и двоих его сыновей, и поныне покоящиеся в трех резных каменных гробницах в центре одного из притворов. Надгробия других царей, из меди или камня, располагаются рядами вдоль стен; все они покрыты бархатными покровами с богатой вышивкой и с шитыми жемчугом надписями вдоль* кромки. Здесь покоится и прах царя Алексея и двоих его старших сыновей, царей Федора Алексеевича и Ивана Алексеевича, но это последние захоронения. Третий сын Алексея, Петр Великий, возведет новый собор в новом городе на Балтике, где похоронят и его самого, и всех последующих Романовых[6].

И только самый маленький из трех храмов, Благовещенский, с девятью куполами и тремя крылечками, был произведением русских архитекторов. Его строили мастера из Пскова, знаменитого своими каменными церквами с резными украшениями. Благовещенский собор служил домовой церковью царской семьи. Образа для иконостаса в нем писали два величайших иконописца России, византиец Феофан Грек и его русский ученик, Андрей Рублев.

На восточной стороне площади, возвышаясь над тремя соборами, стояли выбеленные известью кирпичные башни звонницы Ивана Великого – башня Боно и башня патриарха Филарета, ныне соединенные в одно целое[7]. Под самым высоким ее куполом, на высоте 270 футов, в ступенчатых нишах висели ряды колоколов. Отлитые из сплава серебра, меди, бронзы и железа, они отличались друг от друга голосами и величиной – самый большой весил 31 тонну. Колокола Кремля исполняли сотни разных звонов: они призывали москвичей к заутрене и к вечерне, напоминали им о постах и праздниках, печально возвещали о кончинах и радостно – о свадьбах, тревожно и резко предупреждали о пожарах, торжественно гудели о победах. Иногда они звонили всю ночь напролет, повергая иностранцев в оцепенение. Но русские любили свои колокола. По праздникам простой люд толпился возле колоколен, чтобы по очереди подергать за веревки. Первыми обычно ударяли кремлевские колокола, затем звон подхватывали все сорок сороков московских церквей. Вскоре волны звуков перекатывались через весь город, и «земля содрогалась от их громоподобных колебаний», как писал один потрясенный путешественник.

От строительства соборов итальянские архитекторы перешли к сооружению дворцов. В 1487 году Иван III приказал возвести первый каменный дворец в Кремле, Грановитую палату, названную так потому, что при обтесывании серого облицовочного камня за образец был взят принцип огранки драгоценных камней. Самой яркой особенностью ее архитектуры был тронный зал длиной в 77 футов и такой же ширины. Его свод опирался на единственный центральный столб, от которого отходили массивные арки. Во время приема иностранных послов или других торжественных событий маленькое, скрытое занавеской окошко под потолком позволяло женщинам – затворницам царского рода незаметно наблюдать за церемонией.

Грановитая палата преимущественно предназначалась для официальных, государственных целей, и поэтому в 1499 году Иван III велел возвести для себя и многочисленных женщин царской семьи – жен, вдов, сестер и дочерей – другой дворец. Этот дворец в пять этажей из камня и кирпича, названный Теремным, своими низенькими сводчатыми комнатами напоминал пчелиные соты. Здание несколько раз серьезно пострадало от пожаров в XVI и в начале XVII века, но оба первых царя из рода Романовых, Михаил и его сын Алексей, не жалели средств на восстановление дворца. При Алексее дверные и оконные наличники, перила и карнизы заменили белокаменными, резными, с растительным орнаментом и фигурками зверей и птиц, которые в то время были ярко раскрашены. Алексей особенно старался обновить пятый этаж, отведенный под его собственные покои. В пяти главных комнатах – передней, тронной, известной как Золотая палата, кабинете, спальне и молельне – стены и полы были обшиты деревом, чтобы влага не скапливалась на камне; на стенах, кроме того, висели расшитые шелковые занавесы, гобелены и тисненые кожи с изображениями сцен из Ветхого и Нового Завета. По сводам и потолкам вились прихотливые узоры, сверкали яркими красками, на фоне щедрой позолоты и серебра, удивительные заморские растения и сказочные птицы. В царских покоях старинная обстановка соседствовала с новомодной. Там стояли старые резные дубовые скамьи, сундуки, массивные полированные столы, но были там и обитые тканями кресла, изысканные – золоченые и слоновой кости – столики, часы, зеркала, портреты в рамах, книжные шкафы, полные богословских трудов и исторических сочинений. Одно из окон царского кабинета было известно как Челобитное. Снаружи к нему был прикреплен небольшой ящик, который спускали вниз, а когда он наполнялся прошениями и жалобами, втаскивали наверх для монаршего прочтения. В царской опочивальне, обитой венецианским бархатом, помещалась изукрашенная тонкой резьбой дубовая кровать с парчовым балдахином на четырех столбах, с шелковыми занавесками; на кровати высилась гора подушек и меховых и пуховых одеял, спасавших от ледяных зимних ветров, которые бились в окна и сквозняками гуляли по дому. Все эти комнаты отапливали, а заодно и украшали огромные печи, выложенные блестящими пестрыми изразцами, – они-то и согревали российских властителей.

Отсутствие света было главным недостатком этих прекрасных покоев. Солнце едва пробивалось сквозь узкие окошки с двойными слюдяными пластинами в свинцовых переплетах. Не только по ночам или в короткие хмурые зимние дни, но и летом Теремной дворец освещался главным образом мерцающим пламенем свечей в нишах и вдоль стен.

* * *

В третьей четверти XVII века царские палаты занимал второй царь династии Романовых, «Великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, Всея Великия, и Малыя, и Белыя Руси самодержец». Далекая и недоступная для подданных, его августейшая персона была окружена ореолом полубожественности. Послы-англичане, приехавшие в 1664 году благодарить царя за постоянную поддержку, которую тот оказывал их королю Карлу II во время его изгнания, были глубоко потрясены видом царя Алексея на троне: «Царь, ослепительным сиянием подобный солнцу, самым величественным образом восседал на трене со скипетром в руке, увенчанный короной. Его массивный трон был сделан из позолоченного серебра, а спинку украшала причудливая резьба и пирамидки. Приподнятый над полом на семь или восемь ступеней, трон придавал монарху сверхъестественное величие. Его корона, надетая поверх шапки, отороченной черными соболями, была вся усыпана драгоценными камнями, а ее конусообразная верхушка заканчивалась золотым крестом. Скипетр тоже весь сверкал драгоценными камнями, как и все царское облачение сверху донизу, включая бармы».

С детства русских приучали смотреть на своего царя как на существо богоподобное, что нашло отражение в таких пословицах и поговорках, как, например: «Ведает Бог да государь», «Без Бога свет не стоит – без царя земля не правится», «Все во власти Божьей да государевой», «До Бога высоко, до царя далеко».

Другая пословица «Государь – батюшка, а земля – матушка» показывает, что чувство русского человека к царю неразрывно связано с его отношением к земле. «Земля», «почва», «родина» – слова женского рода, причем рождаемый ими образ рисовал не юную, невинную девушку, а зрелую женщину, мать. Все русские – ее дети. В каком-то смысле задолго до идей коммунизма русская земля была общей. Она принадлежала царю, как отцу, но также и народу, его детям. Царь распоряжался ею, мог раздавать крупные наделы своим знатным любимцам, но все же земля оставалась совместной собственностью единой национальной семьи. Когда этой земле грозила опасность, все готовы были умереть за нее.

В этой семейной структуре царь занимал положение отца народа, «батюшки». Его самодержавное правление было патриархальным. Обращаясь к подданным, он называл их своими детьми, и, как отец над детьми, имел неограниченную власть. Русский народ не мог себе представить, чтобы царскую власть что-либо сдерживало, «ибо кто, кроме Бога, может ограничить власть отца?» Когда он велел, они подчинялись по той же причине, по какой детям положено беспрекословно слушаться отцовских приказов. По временам уважение к царю приобретало рабский, византийский характер. Российские дворяне, приветствуя царя или принимая царскую милость, падали перед ним ниц, касаясь лбом земли. Обращаясь к своему царственному господину, Артамон Матвеев, первый министр и близкий друг царя Алексея, писал: «Холоп твой Артемошка Матвеев, с убогим червем сынишкою моим… вержением глав наших лица до лица земли преклоняем». Обращаясь к царю, следовало употреблять весь длинный официальный титул, причем, пропустив одно-единственное слово, человек мог быть заподозрен в намеренной непочтительности, едва ли не равносильной измене. Речи же самого царя почитались как святыня: «Каждому, кто выдаст, что говорится в царском дворце, грозит смерть», – писал живший в Москве англичанин. На самом же деле полубог, носивший такой громкий титул, увенчанный короной с гроздьями алмазов величиной с горошину, похожими на сверкающие кисти винограда, облаченный в царскую мантию, расшитую изумрудами, жемчугом и золотом, был довольно заурядным смертным. Царя Алексея еще при жизни нарекли «тишайшим» – он слыл самым спокойным, мягким и благочестивым из всех царей. Когда в 1645 году шестнадцатилетний Алексей сменил своего отца на престоле, он уже заслужил прозвище «молодой монах». В зрелости он был выше ростом, чем большинство русских, – около шести футов, хорошо сложен, склонен к полноте. Его округлое лицо обрамляли каштановые волосы, он носил усы и густую бороду. Выражение карих глаз царя менялось от сурового в гневе до нежного в минуты умиления и религиозного смирения. «Его царское величество – приятный человек, он месяца на два старше короля Карла II», – сообщал английский врач царя Алексея, доктор Сэмюэл Коллинз, и добавлял, что его пациент «мог сурово карать, но вместе с тем очень дорожил любовью своих подданных. Так, на уговоры одного иностранца ввести смертную казнь для каждого, кто дезертирует из-под его знамен, царь отвечал, что «трудно пойти на это, ибо Господь не всех наделил равным мужеством».

Алексей, хотя и был царем, вел в Кремле скорее монашескую жизнь. В четыре часа утра царь откидывал одеяло на собольем меху и вставал с постели в рубахе и портах. Одевшись, он немедленно шел в молельню, расположенную рядом со спальней, чтобы посвятить двадцать минут молитве и чтению божественных книг. Приложившись к образам, окропленный святой водой, он выходил и посылал постельничего пожелать царице доброго утра и справиться о ее здоровье. Через несколько минут он сам направлялся в ее покои, чтобы сопровождать царицу в другую часовню, где они вместе отстаивали заутреню и раннюю обедню.

Тем временем бояре, начальники приказов и дьяки собирались в официальной приемной в ожидании выхода царя из личных покоев. Завидев «государевы ясны очи», они принимались бить земные поклоны, кое-кто – раз по тридцать, в благодарность за оказанные милости. Некоторое время Алексей выслушивал доклады и прошения; затем, около девяти утра, все отправлялись на двухчасовую службу в церковь. Во время богослужения, впрочем, царь продолжал тихонько беседовать со своими боярами, решая государственные дела и отдавая распоряжения. Алексей не пропускал ни одной службы в церкви. «Если он здоров, то идет туда сам, – сообщал доктор Коллинз, – если болен, служба совершается в его комнате. В дни постов он часто посещает полуночные богослужения, выстаивая по четыре, пять, шесть часов подряд, причем иногда бьет земные поклоны по тысяче раз, а в большие праздники – и до полутора тысяч».

После заутрени царь с боярами и дьяками занимался государственными делами до обеда, который подавали в полдень. Обедал царь за отдельным столом на возвышении, окруженный боярами, сидевшими за столами пониже, вдоль стен трапезной. Прислуживали ему только особо доверенные бояре, которые пробовали его еду и отхлебывали вино, прежде чем подать царю кубок. Трапезы были гигантские. В праздники за царским столом нередко подавали по семьдесят кушаний. Закуски включали сырые овощи, особенно огурцы, соленую рыбу, ветчину и бесчисленные пирожки, начиненные мясом, яйцами, рыбой, рисом, капустой или зеленью. Потом следовали супы, а за ними жареная говядина, баранина и свинина, приправленные луком, чесноком, шафраном, перцем. Подавали и дичь, и рыбу – лососину, осетрину, стерлядь. На десерт бывали пряники, сыры, варенья, фрукты. Пили русские в основном водку, пиво или напиток полегче – квас, сделанный из перебродившего черного хлеба и для аромата приправленный малиной, вишней или другими ягодами и фруктами.

Но Алексей редко прикасался к аппетитным блюдам, которые перед ним ставили. Чаще он посылал их в дар тому или иному боярину в знак особой милости. Его собственные вкусы были по-монашески просты. Он ел обыкновенный ржаной хлеб и пил легкое вино или пиво, лишь чуть-чуть сдобренное корицей; она, как сообщает доктор Коллинз, считалась царской приправой. Во время церковных постов, продолжает он, царь «обедает всего три раза в неделю, а остальное время он довольствуется куском черного хлеба с солью, соленым грибком или огурчиком и выпивает кубок легкого пива. Великим постом он ест рыбу лишь дважды, и постится семь недель… Словом, ни один монах так рьяно не блюдет часы молитв, как царь – посты. Можно считать, что он постится почти восемь месяцев в году».

После обеда царь спал три часа, пока не наставало время возвращаться в церковь стоять вечерню, снова вместе с боярами, и снова обсуждать государственные дела во время службы. Ужин и конец дня он проводил с семьей или с ближайшими друзьями – за игрой в кости или шахматы. Особенно любил Алексей в эти часы послушать чтение и рассказы. Ему нравились отрывки из книг по священной истории, жития святых или изложение религиозных доктрин, но также и письма русских послов из-за границы, выдержки из иностранных газет или просто сказки паломников и странников, которых приводили во дворец, чтобы развлечь царя. В теплую погоду Алексей покидал Кремль и отправлялся в свои загородные резиденции под Москвой. В одной из них, Преображенском на реке Яузе, царь предавался своей любимой забаве – соколиной охоте. С годами он, азартный охотник, развел там огромное хозяйство, где было двести сокольников, три тысячи соколов и сто тысяч голубей.

Но больше всего времени Алексей отдавал молитвам и работе. Он никогда не сомневался в своем Богом данном праве царствовать, полагая, что он, как и все другие монархи, является избранником Божьим и ответствен только перед Богом[8]. Место рангом ниже царя занимала знать, делившаяся примерно на десяток разрядов. Знатнейшие имели боярский чин и происходили из старых прославленных родов, владевших наследственными вотчинами. Затем шли менее знатные аристократы и дворяне, получавшие поместья за службу. Существовала и небольшая прослойка торговцев, ремесленников и других горожан, а в основании всей пирамиды находились бесчисленные крепостные и холопы – основная масса российского населения. Условия их жизни и способы хозяйствования были в общем сходны с теми, что бытовали у крепостных крестьян в средневековой Европе. Многие московиты называли «боярами» представителей вообще всей знати и высшего чиновничества. При этом собственно повседневная исполнительная власть осуществлялась усилиями тридцати или сорока ведомств – приказов. В целом они были неэффективны, разорительны, дублировали функции друг друга, не поддавались контролю, отличались продажностью – словом, это была бюрократия, которая исторически сложилась сама собой и, в сущности, никому не подчинялась.

* * *

Из своих тускло освещенных, пропахших ладаном кремлевских покоев и молелен царь Алексей правил величайшей страной мира. Широкие равнины, бесконечные дремучие леса, бескрайние пустыни и тундры простирались от Польши до Тихого океана. И на всем этом огромном пространстве ровную линию горизонта нарушали лишь невысокие горы и пологие холмы. Единственной природной преградой движению по этим равнинам были реки, которые издревле использовались как водные пути. В окрестностях Москвы берут начало четыре великие реки: Днепр, Дон и могучая Волга текут на юг, к Черному и Каспийскому морям, а Западная Двина – к Балтике.

По этим безбрежным просторам было рассеяно скудное население. Когда родился Петр, в конце царствования Алексея, в России насчитывалось около 8 миллионов жителей, примерно столько же, сколько в соседней Польше, хотя русские и занимали значительно большую территорию. Население России превосходило население Швеции, не превышавшее 2 миллионов, или Англии, где жило немногим больше 5 миллионов человек, но не достигало и половины численности жителей самого густонаселенного и мощного государства тогдашней Европы – Франции Людовика XIV, там насчитывалось 19 миллионов. Незначительная доля населения России жила тогда в старинных русских городах – Нижнем Новгороде, Москве, Новгороде, Пскове, Вологде, Архангельске, Ярославле, Ростове, Владимире, Суздале, Твери, Туле – и в присоединенных сравнительно недавно Киеве, Смоленске, Казани и Астрахани. Большинство же россиян обитало в деревнях, тяжелым трудом добывая хлеб насущный на пашне, в лесах и на реках.

Но при всей необъятности владений Алексея границы России были ненадежны и постоянно испытывали давление извне. На востоке во времена Ивана Грозного и его преемников Московия завоевала земли Среднего Поволжья и Казанского ханства, расширив пределы Российского государства до Астрахани и Каспийского моря. Русские перевалили за Урал и прибавили к царским владениям безбрежные, большей частью пустынные земли Сибири. Первопроходцы достигли северных берегов Тихого океана, и там, в неприютных и суровых местах, основали несколько поселений. Однако, столкнувшись с агрессивной Маньчжурской династией, правившей в Китае, Россия была вынуждена убрать свои передовые заставы с берегов Амура.

С запада и юга Россию окружали недруги, стремившиеся удержать этого гиганта запертым на суше и отрезанным от остального мира. Швеция, тогдашняя владычица Балтики, стояла на страже морского пути в Европу. К западу лежала католическая Польша, старинный враг православной России. Лишь недавно царь Алексей отвоевал у Польши Смоленск, а ведь этот русский город-крепость стоял всего лишь в 150 милях от Москвы. К концу царствования Алексей отнял у поляков главное сокровище – Киев, мать городов русских, колыбель российского христианства. Киев и благодатные края к востоку и западу от Днепра были землями казаков. Эти православные поселенцы происходили от бродяг, разбойников и беглых крестьян, покинувших когда-то Московию из-за невыносимо тяжкой жизни. Здесь они сбивались в стихийные конные отряды, а со временем стали оседать на земле, основывать хутора, деревни и городки по всей северной Украине. Постепенно линия казачьих поселений продвигалась на юг, но все еще отстояла от берегов Черного моря на триста – четыреста миль[9].

Эта полоса, знаменитые черноземные степи южной Украины, не была заселена. Здесь росли такие высокие травы, что, когда по ним ехал всадник, видны были только его голова и плечи. Во времена Алексея в степях охотились и пасли стада крымские татары. Эти принявшие ислам потомки кочевников Золотой Орды были подданными Османского султана. Они жили в селениях, рассеянных по склонам и отрогам гористого Крымского полуострова, а каждой весной перегоняли коней и скот пастись до осени на степных травах. Нередко крымские татары, вооруженные луками, стрелами и кривыми саблями, отправлялись в набеги на север, грабить русские и украинские деревни. Случалось, что они брали штурмом деревянный частокол, защищавший какой-нибудь городок, и угоняли в рабство всех его жителей. Эти непрерывные набеги, вследствие которых тысячи русских пленников ежегодно попадали на османские невольничьи рынки, сидели занозой в сердце московских правителей. Но они были бессильны что-либо изменить. Более того, татары дважды – в 1382 и в 1571 годах – разоряли и жгли Москву.

* * *

За мощными стенами Кремля, за синими и золотыми куполами и деревянными строениями Москвы лежали поля и леса – истинная и вечная Россия. Испокон веков все средства к существованию здесь добывались в густых, богатых, нехоженых лесах, безбрежных, как океан. Среди берез и елей, ягодников, мягких мхов и папоротников русский человек находил почти все необходимое для жизни. Лес давал ему бревна, чтобы строить дом, и дрова, чтобы его обогревать, мох, чтобы конопатить стены, и лыко – плести лапти, а кроме того, мех на одежду, воск для свечей, мясо, сладкий мед, дикие ягоды и грибы к столу. Почти круглый год лесные рощи звенели топорами. В ленивые летние дни мужчины, женщины и дети искали под деревьями грибы или, раздвигая высокие травы и цветы, собирали малину и черную и красную смородину[10].

Русские люди предпочитали селиться не поодиночке, в глубине лесов, а деревнями – где-нибудь на лесной вырубке, на берегу озера или неторопливой реки. Россия была страной таких вот деревушек: затерянные в конце пыльной дороги, среди лугов и выгонов несколько простых бревенчатых изб да церковь с куполом-луковицей, куда народ стекался, чтобы всем вместе помолиться Богу. В избе, как правило, была всего одна комната, а дымохода не было вовсе: дым от огня в печи выбивался наружу через все щели. Поэтому, конечно, все и вся внутри было черно от сажи, что и послужило причиной повсеместного распространения в России общественных бань[11]. В каждой, даже самой маленькой деревушке, стояла парная баня, где и мужчины и женщины могли отмыться дочиста, а потом выйти наружу, даже зимой, чтобы дать ветру остудить и высушить распаренные голые тела.

Одеваясь, русский крестьянин сначала расчесывал бороду и волосы, а затем облачался в рубаху из грубого полотна, спускавшуюся ниже пояса и перехваченную шнурком. Широкие штаны заправлялись в сапоги, если таковые имелись, а чаще в полотняные онучи, перевязанные веревочкой. «Волосы их подстрижены до ушей, а головы зимой и летом покрыты меховыми шапками, – писал западный путешественник. – У них до сих пор не принято брить бороды… Их обувь сплетена из лыка. Со дня своего крещения они носят на шее крест, а рядом висит кошелек, хотя обычно они подолгу носят мелкие деньги, если их не очень много, у себя во рту, так как, получив их в подарок или заработав, сразу кладут в рот и держат под языком».

Немногие народы в мире живут в таком ладу с природой, как русские. Их родина на севере, где рано настает зима. В сентябре день становится все короче, начинаются холодные осенние дожди. Быстро приходят морозы, и в октябре выпадает первый снег. Вскоре все исчезает под белым одеялом: земля, реки, дороги, поля, деревья и дома. Природа обретает не только величие, но и грозную силу. Пейзаж превращается в бескрайнее белое море, в котором холмы чередуются с ложбинами, вздымаясь и опадая, словно волны. В пасмурную погоду трудно, даже напрягая зрение, различить, где кончается земля и начинается небо. Зато как ослепительна игра солнечных лучей в ясные дни, когда небо сияет великолепной лазурью, а снег искрится миллионами алмазов!

После 160 дней зимы всего на несколько недель приходит весна. Сначала трескается и ломается лед на реках и озерах, и вновь слышно журчание ручьев и плеск волн. На суше в оттепель разливается безбрежное море грязи, которое с трудом преодолевают и человек, и зверь. Но с каждым днем отступает почерневший снег, и вскоре пробиваются первые ростки зеленой травы. Леса и луга зеленеют и оживают. Появляется зверье, жаворонки и ласточки. В России весну встречают с радостью, невообразимой в странах более мягкого климата. Солнечные лучи касаются травы на лугах, согревают крестьянские спины и лица, дни быстро удлиняются, повсюду земля пробуждается к жизни, и радость обновления и освобождения от земных тягот побуждает людей петь и веселиться. Первого мая отмечают древний праздник возрождения и плодородия, когда люди танцуют и бродят по лесам. А пока юные веселятся, старики благодарят Бога за то, что смогли пережить зиму и снова увидеть весеннюю благодать.

Весна быстро мчится к лету. Страшно жарко, пыль не дает дышать, но зато какое высокое небо, как спокойна бескрайняя земля, где-то вдалеке сливающаяся с горизонтом. Как хороша свежесть раннего утра, прохлада реки или тенистой березовой рощи, ласковый, теплый ночной ветерок! В июне солнце исчезает за горизонтом всего на несколько часов и на смену красному закату скоро приходит нежная розово-голубая заря.

Россия – суровая страна с неласковым климатом, но мало кто из побывавших там может забыть ее таинственный зов, и нигде, кроме родины, не находит покоя русская душа.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Как Московия украла Киевскую Русь

Московия (сердце России) не говорила по-руськи (здесь и далее не путать руський — киевский, с современным искусственным русским) до самых Петровских времен… Кажется, это бредни, каких и быть не может, но факты упрямая вещь, а исторические факты, столетиями скрываемые царскими историками, говорят только об одном — да, так и было.

Залески, «медведица» и Москель

На самом же деле не было никакого собирания, а были лишь претензии московского государя на земли Новгородской республики, которая развивалась как парламентская страна по европейскому пути развития, как главная составляющая балтийского региона торгового союза Ганзы.

До 1237 года, года захвата Москвы Батыем, Москва напрямую подчинялась Киеву, так как города Московии были колонией внебрачного сына великого князя Мономаха Юрия Долгорукого (страдающего физическим недугом: горбатостью, от чего его руки казались длиннее обычного), которого отправили в землю финской мокши (моксы или мокоши), отмеченной на немецкой карте Европы 12 века, как иезуитская колония Залески.

Финское племя мокса или мокош было хорошо известно в Киеве еще во времена Владимира, который включил богиню Мокощь мокоши в пантеон киевских идолов. Это означало, что Киевская Русь тесно общалась с землей Моксель (или Москалью), а мокош активно торговала с Киевом и проживала там. И именно мокшу из Москели (на южном Урале и сейчас есть хребет Москаль) киевляне называли моксалями, позже москалями.

Батый захватил Залески, так как считал земли Моксели, мери, мещеры, муромы и исламской мордвы своими, ибо финны и тюрки в 13 веке все еще близнецы-братья и по языку и по внешности — и те, и другие голубоглазы и белокуры (внешность татарина Чингизхана монголы описывают как «из племени сероглазых людей» и «рыжебородый»).

Когда Батый захватил мурому со столицей — городом Муромом, то столкнулся с тем, что здесь уже присутствуют руськие колонисты, построившие Ярославль. Москве, пограничному городку, пока что даже имени не дали — он так и остался с финским названием Маа-скава — Мать-медведица.

Трагедия Великороссии

Между Московией и Великороссией (республика Великий Новгород) было одно существенное сходство, как и полярное различие: как первую, так и вторую закладывали руськие колонисты в финских землях. Коренные жители Новгорода, Пскова, Изборска и Ладоги были в основном потомками руських и шведских (готов и свеев) переселенцев, которые и построили эти города. Но часть населения этих центров, как и абсолютно всех сельских жителей, составляли финны племен чудь, весь, карела, пермь, лопь (саамов), водь и ижора. Когда царь Петр 1-ый перестраивал ижорский городок Ниеншанц (шведскую крепость Нюенсканс) в Петербург, то ижора все еще являлась коренным народом Финского залива.

Демократия Великороссии не прошла без типичного кризиса: ослабла власть центра, усилились регионы, особенно земли Ладоги и Пскова. Ладога еще ближе сошлась со Швецией, Псков, будучи вторым крупным городом Великороссии, особо стремился к отделению.

Но если в Великороссии темп русификации, пусть и медленно, но шел по нарастающей, то в Московии — с точностью наоборот. Руськую речь колонистов из Волыни и Киева на Московии забывали, как и из православия сделали чудную смесь ислама и христианского арианства.

В 1471 году московское войско вторглось в пределы Великороссии и стало разорять землю, жестоко расправляясь с пленными. Навстречу московитянам выступило новгородское ополчение. В битве на реке Шелони великороссы атаковали войско Ивана III и, нанесли ему поражение. «Но тут, — как пишет петербургский историк Р. Г. Скрынников, — на них обрушились конные татары»…

Скрынников полагает, что татары выполняли в войске Москвы роль наемников, а основа армии, мол, была руськой. Но армия московского государя — это все сплошь татары, меря, мещеря и мордва с чудью заволочской, люди неруськие, языка руського не знавшие, поклоняющиеся «Аллаху и Иисусу пророку его». Чего стоит одно лишь изображение современниками внешнего вида Василия III, которого в его чалме, халате и с гнутым ятаганом легко можно принять за турецкого султана, но никак не за руського.

До 18 века русские были финскими мусульманами или как украли Киевсую Русь. Часть II

Разбив новгородское ополчение на Шелони, Иван III, поддерживаемый псковитянами и тверчанами, подошел к Новгороду. Новгородские олигархи собирались договориться о мире, а простые новгородцы были полны решимости защищаться. Но Новгород подвели бояре, больше заботящиеся о своем богатстве. Они наивно приняли обещание Ивана III не трогать их уделы и не смещать с постов. Но Иван не сдержал слова (кацапская традиция). Всех членов новгородского парламента (вече) он выслал из столицы. Город покинуло 1000 бояр вместе с семьями. Среди новгородцев было много людей, наивно полагавших, что московский хан поможет им справиться с нажившимися олигархами, а олигархи наивно полагали, что войдут в состав Московии также безболезненно, как Великороссия до сих пор входила в балтийский торговый союз Ганза.

Но Иван (а правильней Ибан) ликвидировал парламент, ликвидировав и саму республику. Его приемник Василий III точно также поступил и с помогавшим Москве Псковом («разделяй и властвуй» тоже кацапская традиция): выслал из города бояр городского вече, а на рассвете 13 января 1510 года снял и вечевой колокол. Так через сорок лет после ликвидации Новгородской республики было покончено и с последней великоросской республикой. В Псков насадили промосковских новгородских чиновников. Многие горожане, протестуя против произвола, покинули цветущий Псков, разбредаясь по деревням. Город пришел в упадок.

Любопытно, что Иван III пытался перенять экономический опыт Великороссии на Москве. Но московские попы воспротивились.

Тем не менее, Новгород возродил свой суверенитет и экономическое процветание. Но Иван Грозный вновь сыграл роль шакала, влезающего в теремок и ломающего все и вся. Только вот его расправа над Новгородом в 1570 году была куда как более жестокой. Бесноватый царь издевательски повел себя на пиру с мирно встретившими его новгородскими священниками. Пимена бросили в тюрьму, а членов вече казнили вместе с семьями — всего до трех тысяч человек.

Самое идиотическое в поведение Ивана Четвертого было то, что он, также как и его предшественник, решил перенять, но уже не экономику Новгорода, а название края, а также провозгласил великоросский диалект официальным языком своего государства.

Как страну Москель руськой делали

Несмотря на старания царя, русификация сильно тормозилась. Руський язык не приживался у совершенно иного народа, иной языковой семьи. Собратья по Великороссии начинали этот же процесс еще более двухсот лет назад, совершенно в иных экономических свободных условиях.

Руський язык был необходим всем жителям Новгородской Великороссии, так как там шла активная торговля и градостроение, руський язык был языком межнационального общения, его знали приезжие шведы, на нем говорили русинские соседи-литвины. Города Великороссии являлись транзитной зоной на пути из литвинских Полоцка, Смоленска и Витебска в шведский Готланд.

На Московском кыштыме же времен Орды и первые сто лет после ЗО, экономически ничего не менялось. Орда варилась сама в себе, нужды знать руський язык не было, куда как полезней было знать татарский. В 1360-е годы внутри Орды, правда, возник раскол: эмир Мамай и главным образом казаки (половцы) выступали за интеграцию с Европой и вступление в Генуэзский торговый союз. Но именно вассал ЗО Москва оказала верховному хану Тохтамышу активную помощь в том, чтобы в 1380 году отстоять устои Орды и ничего не менять.

Победа на Куликовом поле, а на самом деле трагедия в первую очередь самой Орды, естественно, увеличила ров между Русью (Литвой и Великороссией) и Московией. Князья Москвы будут и далее называть себя руськими, но от их руськости не было и следа.

Несмотря на руськие реформы Ивана Грозного, лексика московитов 1580-х и 1590-х годов насчитывала пока, что только два руських слова — владыка и злат, о чем и упоминает «Парижский словарь московитского языка» от 1589 года. Это напоминает советскую эпоху, когда английский язык активно изучался, но его никто не знал (не было практической нужды), умея говорить лишь пару слов или фраз.

Вот почему русификация Московии шла так медленно: не с кем было говорить по-руськи, что еще раз доказывает полное отсутствие руських людей в деревнях и селах Московии. Руську мову знала лишь горстка священников из Греции и Руси, кучка толмачей.

В 1618 году (через 32 года после Ивана Грозного) лингвист из Англии Ричард Джемс насчитал 16 руських слов в языке московитов, а в конце 17 века немецкий ученый Лудольф находит на Москве 41 руськое слово. Не густо.

Да, руська мова приживается, но главным образом в городах, где издают азбуки и учат руськой грамматике при церковных школах. Но деревня было всё сплошь финноговорящее.

Однако еще Василий III принялся за русификацию и начал править богослужение в Москве по греческим канонам, ради чего приглашал болгарских священников — первых распространителей руського языка на Москве. Но попытка болгарина Максима Грека вернуть Московию в лоно греческого православия обернулась полным провалом. Московские осифляне увидели в Максиме Греке опасность и ересь, пусть это и звучит более чем странно. Грека и его сподвижника Вассиана Патрикеева предали суду.

Это более чем красноречиво доказывает, что полуханская Московия жила в глухой культурной изоляции не только от Руси (Киевской) и всей Европы, но даже и от греческого православия!

Не удивительно, что для московитов руськие люди, как и немцы или шведы с поляками были одним мирром мазаны. То, как мы говорим «скандинав» на шведа, норвежца и датчанина, московиты говорили «поляк» и на русина ВКЛ, и на поляка, и на новгородца. Все они для Москвы были на одно лицо: чисто выбритые, в немецких платьях и доспехах, под белыми знаменами с непривычными глазу красными Георгиевскими крестами, почитающие Христа. И все они едят — вот же ужас! — бульбу (картофель), что на Москве именуют дьявольским яблоком. Забитым мракобесием московитянам последнее кажется особенно ужасным.

Москва, а вместе с ней и вся Россия, сбитые с толку историками, и ныне не видят разницы между русинами ВКЛ, литовцами и поляками. Для современной Москвы и России войны с ВКЛ — это войны с литовцами (куршами и жмайтами) и поляками, которые, подлецы, хапнули половину Руси. Лжедмитрия, человека русского, с фамилией Отрепьев, именуют и сейчас поляком, хотя он к Польше не имел никакого отношения.

Как это не удивительно, но в 17 веке, по версии московитян, руський человек — это мордвинский финн, тюркский козак, волжский булгарин, с бородой и в лаптях (их в ВКЛ не носили), приветствующий собрата «салом», молящимся: «Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллах акбар», и вместо пан-славянского слова «дякуй», говорящего на исламский манер «спаси Бог (от «спаси тебя Аллах»)» — позже «спасибо».

Ну, а все иные — это поляки, литовцы, но никак не руськие. Позже в этом появилась и политическая подоплека: мол, мы воевали с поляками, а не с руськими.

Из культурного тупика Московию-Великороссию за уши вытащил лишь Петр Первый, поклонник немцев и голландцев. Он первым в предъявленном ему листе алфавита вычеркнул великоросские буквы S и B (б) — влияние шведов на наречие новгородцев — заменив их русинскими С и Б по канонам доктора Франциска Скорины «из славнаго града Полоцька», чью «Библию» («Бивлия Руска») от 1512 года почитали за канон руського языка.

В художественном советском фильме «Я — Франциск Скорина» с Владимиром Янковским в главной роли как-то стыдливо умолчали, на каком же языке издавал свои книги Скорина. Его противники в фильме постоянно называли этот язык мужицким. Зрителям оставляли гадать — что же за мужицкий язык? Думаю, что эту тему обошли не зря — не говорить же, что Скорина, вроде бы не москвич (а стало быть, и не руський) издавал книги «к доброму научению» на руськом языке. А как же Федоров? Нет, давайте лучше умолчим, мол, беларуський ли, украинский ли язык использовал Скорина, то, мол, сами догадывайтесь. Если честно, то даже смешно все это.

Конечно, у Скорины были противники в лице католических священников, полагавших, что Библию и прочие молитвенники нужно издавать на латыне. Но 16 век — век тотального протестантизма в Европе. Лютеранами становятся все страны Северной Европы от Англии до Швеции и Литва также входит в эту ауру. Не удивительно, что в середине 17 века ВКЛ, порвав с Ватиканом, вошло в религиозную унию со Швецией, ибо в правительстве ВКЛ почти все были лютеранами.

Если бы не насильственные реформы татаро-немца Петра, (а именно насильно и можно было что-то сделать в пост-ордынском обществе), Россия так и осталась бы эдакой гигантской Албанией.

Самое странное, что реформы на России засучив рукава проводили не русины, а немцы. Тут-то интересы немцев и Петра сошлись полностью — первые затихомирили исконно руськие земли Германии (Полабье и Западное Порусье (Пруссию)), а второй — притянул в Руський мир многочисленных финнов, булгар, козаков, расширив российскую империю на восток. Историческая правда Руси, отстаиваемая русинами Киева и Полоцка исключила бы из ее контекста Московию, извечного врага Руси. Вот почему реформой истории занимались кто угодно, но только не профессора из Киева, Полоцка или Вильно. «Историю» закрепил труд ханского потомка Николая Карамзина.

Также безжалостно, как Иван Грозный утопил в крови Новгород, московитяне поступили и по отношению к своему языку — все письменные источники московитского языка уничтожались. На всех колоколах сбивались старые надписи и наваривали новые.

До 18 века русские были финскими мусульманами или как украли Киевсую Русь. Часть IV

В 20 веке, как и при царе, так и при СССР, миллионы детей бескрайних просторов России учили не историю своего конкретно края, а историю одной лишь Московской области, полагая, что это и есть вся Русь. На наивные вопросы учеников, которые и я в свое время задавал учителю, «а куда же вдруг подевался Новгород и Киев?» следовал лживый ответ, мол, они пришли в упадок, а центром Руси стала Москва.

С Киевом же вообще поступили грубейшим образом — взяли и описали разгром Батухана Киевца (по-венгерски Кёве) на Дунае, как разгром нашего Киева. Затем руськая история резко переключается на Новгород 1240 — 1242 годов, когда с крестоносцами бился ордынский вассал Александр Невский. Но после 1242 года и Новгород исчезает со страниц истории и начинается описание одной лишь Москвы, её «страданий» под гнетом Орды. Вот только почему от этих страданий город рос и богател — не понятно.

Историк Р. Г. Скрынников в книге «Русь IX — XVII века» демонстрирует поразительное незнание соседних с Московией государств. По его версии не было объединения в 1240 году центральных руських княжеств в союз Великого Княжества Литовского (а ведь это факт, достаточно почитать документы!). Это-де какие-то свалившиеся с небес супер-литовцы вдруг (без боев!) захватили чуть ли не 80 процентов руськой земли!

«Литва превратилась в Литовско-Руськое государство, — пишет историк словно о сеансе чудесного превращения, — Подавляющую часть населения составляли руськие люди, а государственным языком Литвы стал руський язык». Скрынникова окончательно сбило с толку название современной Литвы (Летувы), не имеющей никакого отношения к Новогрудку — первой столицы ВКЛ.

Но даже если принять во внимание версию самого Скрынникова, о некоем маленьком супер-народе литовцев, завоевавшим многомиллионное и более развитое руськое государство, то в его книге все равно идут нестыковки: руськие цари 14 — 16 веков воюют с захваченными литовцами руськими людьми, которые, почему-то, яростно сопротивляются московскому царю, который их, якобы, освобождает!

Ну не хотят руськие Литвы освобождения, хоть убей! Гибнут, костьми ложатся, но к братьям не идут. Иван III так и не смог «освободить» Смоленск, а Василий III со своей чалмой на голове дважды в 1512 и 1513 годах безуспешно осаждал город. Лишь в 1514 году истощенный Смоленск сдался, но позже вновь вернулся в Литву (Речь Посполитую) и в 1632 году дважды отбился от боярина Шеина, потерявшего под стенами города треть своей армии. Вот такое вот «освобождение» (похожим образом сегодня московиты пытаются «освободить» украинские Донетчину, Луганщину и крымскотатарский Крым)!

Еще одна нестыковка. У Скрынникова в книге есть главка «Нападение Литвы». Это «нападение» начинается с… провокации московского князя Дмитрия, который в 1368 году пригласил на переговоры в Москву тверского князя Михаила, сам же бросил его в тюрьму, сунул под нос договор о мире на правах Москвы (отбирал у Твери права столицы руських земель Орды), силой заставив его подписать.

Михаил после возвращения в Тверь, понятно, сразу же обратился к литвинскому королю Ольгерду за помощью.

Ну, и Ольгерд вместе с тверчанами наказал Дмитрия: московское войско было разбито на реке Тросна, а сам Дмитрий укрылся в Кремле. Руськие постояли у Кремля три дня, да и ушли назад.

Вот такое вот «нападение».

Причем, все тот же Скрынников отмечает, что Ольгерд напал на Москву с литовскими, тверскими и смоленскими полками. Почему выделен Смоленск? Да потому, что сейчас он временно оккупирован и входит в состав РФ, а тогда был таким же литовским, как и витебские, минские и киевские полки.

И почему у Скрынникова ни разу не шевельнулась мысль по поводу того, что Смоленск постоянно яростно отбивается от московского войска и сам идет в поход против Москвы?

Руськие люди, изучавшие историю в советских школах и вузах, понятия не имели, как и чем жила их страна за пределами московской кольцевой дороги. О Новгородской республике в учебниках лишь упоминание, мол, была такая на границе. Как Швеция или Польша. Разгром новгородцами крестоносцев на Чудском озере — это, вдруг, руськая история, а все что было до и после — нет. Киев — Матерь городов руських — вдруг исчезает из контекста истории.

Короткий URL: http://alter-idea.info/?p=10149

alter-idea.info

Пушкинская Московия Древняя столица Москва

«Пушкин был родовой москвич. Нет сомнения, что первым зародышем дарования своего… обязан он был окружающей его атмосфере, благоприятно проникнутой тогдашней московской жизнию», — писал друг А. С. Пушкина поэт П. А. Вяземский.

Шухова Анастасия. 14 лет. Старая Москва

26 мая 1799 года у Сергея Львовича и Надежды Осиповны Пушкиных, снимавших дом в Немецкой слободе на углу Хампиловской улицы и Госпитального переулка, родился сын Александр, которому суждено было стать великим поэтом России. Вскоре новорождённого окрестили в приходской Богоявленской церкви, что в Елохове.

Трудно переоценить роль древней столицы, её во многом сохранившегося патриархального уклада жизни в судьбе и творчестве Пушкина. С детских лет будущий поэт полюбил родной город. Неизгладимое впечатление на него производили и величавый Кремль, и шумные московские площади, и тихие улочки с многочисленными церквями и лавками, и монастыри, и бульвары, и парки, и сады, разбитые вокруг дворцов знати, из которых особенно памятен ему был Юсупов сад.

В годы лицейской юности поэт воспел в строках стихотворения «Воспоминания в Царском Селе»:

Края Москвы, края родные,

Где на заре цветущих лет

Часы беспечности я тратил золотые,

Не зная горестей и бед…

Когда в 1826 году он приехал в Москву, отстроенную после пожара 1812 года, с трудом узнал родные улицы, которые, по его словам, стали моложе московских красавиц.

В Москве 27 декабря 1828 года Пушкин встретил свою судьбоносную любовь — юную прекрасную Наталью Гончарову. Это произошло на балу у танцмейстера Иогеля, у которого поэт и сам в детстве учился танцевать. В Москве в феврале 1831 года Пушкин и Натали обвенчались в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот, а в доме на Арбате провели первые счастливые месяцы супружеской жизни. Живя потом в Петербурге, поэт много раз приезжал в Москву, где ждал его радушный приём друзей и родных.

Шухова Анастасия. 14 лет. Спасская башня

Савченко Ирэна. 8 лет. Пушкин в Москве

Перу Пушкина принадлежат крылатые строки о древней столице, ставшие её поэтической «визитной карточкой»:

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе!

Москва… Как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нём отозвалось!

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Как Московия присвоила историю Киевской Руси

Ярослав Дашкевич 

Создавая свое украинское государство, украинцы должны пересмотреть и уточнить свою историю, основываясь на правде, достоверных фактах и исторических событиях. Находясь на протяжении веков под властью завоевателей, украинцы фактически были лишены возможности влияния на формирование национального сознания и развитие своей истории, в результате чего история Украины написана преимущественно в угоду этим завоевателям. Особенно не выясненным является вопрос о претензии и притязания Московии, а в дальнейшем России, на историческое наследие Киевской Руси.

В романе-исследовании В. Билинского (Страна Моксель или Московия // Киев: Издательство им. Елены Телиги, 2008, 2009, в трех книгах) сообщаются факты, взятые из исторических источников (преимущественно российских), что свидетельствует о коренном искажение истории Российской империи, направленным на создание исторической мифологии о том, что Московия и Киевская Русь имеют общие исторические корни, что Московия имеет «наследственные права» на Киевскую Русь.

Обычное мошенничество московитов, которые присвоили себе прошлое Великого Киевского княжества и его народа, нанесло страшный удар по украинскому этносу. Поэтому теперь задача заключается в том , чтобы, на основе правдивых фактов, раскрыть лживость и безнравственность московской мифологии.

Рассмотрим основные вопросы этой проблемы.

Московские, а позже русские цари понимали, что без большого прошлого невозможно создать большую нацию, великую империю. Для этого нужно было украсить свое историческое прошлое и даже присвоить чужое. Поэтому московские цари, начиная с Ивана IV (Грозного) (1533-1584), поставили себе задачу присвоить историю Киевской Руси, ее славное прошлое и создать официальную мифологию Российской империи.

На это можно было бы не обращать внимания, если бы эта мифология не задевала коренных интересов Украины, не была бы направлена на полное уничтожение Украины – ее истории, языка, культуры. Время показало, что российские импершовинисты делали и делают все возможное для реализации этой задачи.

На протяжении веков, особенно с началом XVI в. в головы людей внушали и внушают, что Российская государство и российский народ берут начало от великого княжества Киевского; Киевская Русь – колыбель трех братских народов – русского, украинского и белорусского; что россияне по закону «старшебратства» имеют право на наследство Киевской Руси. Этой жалкой ложью до сих пор пользуется российская историография и государственные деятели России, а также «пятая колонна» в Украине, в которую входят коммунисты и почти все регионалы в Верховной Раде. Известно что:

– Во время существования государства Киевской Руси про Московское государство не было ни одного упоминания. Известно, что Московское княжество, как улус Золотой Орды, основанно ханом Менгу-Тимуром только в 1277 году. К этому времени Киевская Русь уже существовала более 300 лет;

– Нет никаких фактов о связи Киевской Руси с финским этносом земли «Моксель» и позже Московским княжеством с княжествами земель Киевской Руси до XVI ст. В то время, как в 988 году произошло крещение государства Киевской Руси, финские племена земли «Моксель» находились в полудиком состоянии.

Как можно говорить о каком-то «старшем брате», когда этот «старший брат» появился на свет на несколько веков позднее чем русичи-украинцы. Он не имеет никакого морального права называть себя «старшим братом», диктовать человечеству правила существования, насаждать свою культуру, язык, мировосприятие. Известно, что до конца XV в. не существовало российского государства, не было старшего брата «великоросса» и российского народа, а была Суздальская земля – земля Моксель, а позже Московское княжество, которое входило в состав Золотой Орды – государства Чинґизидов. С конца XIII до начала XVIII в. народ этой земли называли московитами. Московские историки умалчивают вопрос о свое национальное происхождение.

Московиты, великороссы – кто они?

Московиты. В IX-XII в. обширный край от Тулы, Рязани и нынешней Московской области, меря, весь, мокша, чудь, мордва, мари и другие – все это народ «моксель». Эти племена стали впоследствии основой народа, что прозвал себя «великороссами».

В 1137 г. на эти земли пришел младший сын киевского князя Мономаха – Юрий Долгорукий, который остался без княжеского стола в Киевском княжестве. Юрий Долгорукий основал княжение Рюриковичей на землях «Моксель», возглавив Суздальское княжество. У него от женщины местного племени родился сын Андрей, которого назвали «Боголюбским». Рожденный и воспитанный в лесной глуши в среде полудиких финских племен, князь Андрей разорвал все связи с отечеством и со старыми киевскими обычаями.

В 1169 г. Андрей Боголюбский захватил и разрушил Киев: пришел варвар, который не чувствовал никакой семейной связи с славянской святыней – Киевом

За короткое время (50-80 лет) на каждое финское поселение был посажен князь из Рюриковичей, родившийся от мамы мерянки, муромчанки, мокшанки… Так появились на земле «Моксель» княжества: Владимирское, Рязанское, Тверское и другие. В это время на земле «Моксель» начинают проникать отдельные миссионеры по распространению христианства. О массовом «перетекание» славян с Приднепровье на земле «Моксель», как это утверждают московские историки, не может идти никакой речи. Для чего славянам из плодородных земель Приднепровье идти через непроходимыми заросли и болота тысячи километров в неизвестную полудикую глушь?

На базе христианства на земле «Моксель» начинает формироваться речь, которая со временем стала российской. К XII в. на землях «Моксель» проживали только финские племена. Это подтверждают археологические раскопки В. С. Уварова (Меряни и их быт по курганними раскопками 1872 г.). С 7729 раскопанных курганов не выявлено ни одного славянского захоронения.

Антропологические исследования А. П. Богданова и Ф. К. Вовка, которые проводили изучение человеческих черепов, подтверждают отличительные особенности финского и славянского этносов.

В 1237 г. на Суздальскую землю пришли татаро-монголы. Все, кто склонял голову, целовал сапог хана и принимал его подданство, оставались живыми и невредимыми, кто не хотел смириться – уничтожались. Владимирские князья Юрий и Ярослав Всеволодовичи покорились хану Батыю. Таким образом, земля «Моксель» вошла в состав Золотой Орды империи Чинґизидов и ее военная сила влилась в военные силы империи. Возглавлял военную дружину земли «Моксель» в составе войска хана Батыя владимирский князь Юрий Всеволодович. Факт формирования в 1238 г. военных дружин из финских племен, которые использовались Батыем в завоевательных походах на Европу в 1240-1242 гг., является прямым доказательством установления власти хана в Ростово-Суздальской земли.

На период военного похода Юрия Всеволодовича на Владимирское княжество был посажен младший брат Юрия – Ярослав Всеволодович, который отдал хану Батыю своего восьмилетнего сына Александра Ярославовича в аманаты (то есть заложники). Пробыв в Орде Батыя в с 1238 по 1252 г. Александр, названный и прославленный российскими историками как Невский, усвоил весь уклад и обычаи Золотой Орды, стал андом (кровным братом) сына Батыя Сартака, женился на дочери хана Батыя и впоследствии стал верным слугой Золотой Орды, возглавив Влодимирское княжество (1252-1263). Он не принимал участия ни в одной серьезной битве, все победы Александра Невского – жалкая ложь. Князь Александр просто не мог принимать участия в столкновениях на Неве в 1240 г. и на Чудском озере в 1242 г. так как был еще ребенком.

Следует отметить, что управленческая власть Ростово-Суздальских князей была минимальной. Ханом Батыем для руководства княжеством (улусом) назначался наместник – великий баскак, а на местах – удельные баскаки. Это были полновластные правители Золотой Орды, руководствовались законами Ясы Чинґизидов. Ложью российских историков является то, что суздальские, а позже и московские князья были независимы от Золотой Орды. Первым правителем княжества (улуса) в ханской грамоте назван баскак или даруга, а князья считались на втором, а то и на третьем месте.

Ложью является то, что Москва основана Юрием Довгоруким в 1147 г. Это миф, который не имеет доказательного подтверждение. Москва как поселения была основана в 1272 гду. В этом же году была проведена третья перепись населения Золотой Орды. При первой переписи (1237-1238 гг.) и втором (1254-1259 pp.) поселение – Москва не упоминается.

Московия, как княжество, возникло в 1277 г. по приказу татаро-монгольского хана Менгу-Тимура и было обычным улусом Золотой Орды. Первым Московским князем стал Даниил (1277-1303) (младший сын Александра т. с. Невского). От него берет начало династия московских князей Рюриковичей. В 1319 г. хан Узбек (об этом говорится в вышеназванном романе-исследовании В. Билинского) назначил своего брата Кулхана удельным московским князем, а с 1328 г. Великим Московским князем. В российской исторической литературе назван как Калита, Хан Узбек, приняв ислам, уничтожил почти всех князей Рюриковичей. В 1319-1328 pp. прошла смена династии Рюриковичей на династию Чинґизидов в Московском улусе Золотой Орды. А 1598 года в Московии прервалась династия рода Чинґизхана, которая началась от князя Ивана Калиты (Кулхана). То есть свыше 270 лет Москвой правили чистые Чинґизиды.

Новая династия Романовых (Кобылиных) в 1613 г. обязалась свято хранить давние традиции и принесла клятву на верность старой династии Чинґизидов.

Московская православная церковь в 1613 г. стала стабилизирующей силой, которая обеспечивала сохранение татаро-монгольской государственности в Московии.

Из приведенных данных видно, что Московия является прямой преемницей Золотой Орды государства Чинґизидов, то есть, на самом деле татаро-монголы были «крестными отцами» московской государственности. Московское княжество (а с 1547 г. царство) не имело никаких связей в XVI в. с княжествами земель Киевской Руси.

Великороссы. Племя великороссов, или российский народ, как он сегодня называется, появилось около XV-XVII в. среди финских племен: мурома, мери, веси и др. Тогда начинается его история. Нет истории великороссов на земле Киевской! История великороссов начинается с «Залещанськой земли», с Московии, которые никогда не были Русью. Татаро-монголы, пришедшие на эти земли, внесли значительный вклад в формирование «великороссов». На психологию великоросса наложили отпечаток заимствования татаро-монгольского инстинкта завоевателя, деспота, у которого основная цель – мировое господство. Так в XVI в. сформировался тип человека-завоевателя, страшного в своем невежестве, ярости и жестокости. Этим людям не нужны европейская культура и письменность, им чужды такие категории как мораль, честность, стыд, правдивость, человеческое достоинство, историческая память и т.п. Значительная часть татаро-монголов в XIII-XVI вв. влилась в состав великороссов, из них начинают свою родословную более 25 % российского дворянства. Вот некоторые фамилии татар, которые принесли славу империи: Аракчеев, Бунин, Грибоедов, Державин, Достоевский, Куприн, Плеханов, Салтыков – Щедрин, Тургенев, Шереметьев, Чаадаев и много других.

Чтобы присвоить историю Киевской земли и увековечить эту кражу, великороссам надо было придушить украинский народ, загнать его в рабство, лишить собственного имени, выморить голодом и т.д.

Украинцев, которые проявились как нация в XI-XII вв., а возможно, и раньше, объявили «малороссами» и взялись вдалбливать эту версию всему миру. За малейшее отступление от этой версии людей казнили, уничтожали, ссылали в ГУЛАГи. Советский период был особенно жестоким. За то время Украина потеряла свыше 25 миллионов своих сыновей и дочерей, которые погибли в войнах за интересы России, во время коллективизации, в ссылках и в застенках.

Так «старший брат», «великоросс» заставлял жить «младшего брата», «малоросса» в жестоких «объятиях любви».

СОЗДАНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ МИФОЛОГИИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

Еще во времена княжения Василия III (1505-1533) в Московии зародилась идея величия, которую высказал представитель Московского православия монах Филофей: «Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть». С тех пор у московитов зарождается мысль всемогущества и «богоизбранности», что «Москва – третий и последний Рим». Эти мысли распространялись и утверждались в Московии. Сколько крови было пролито московскими князьями, а позже – царями ради этой бредовой идеи.

В царствование Ивана IV (Грозного) притязания Московии на наследство не только Киевской Руси, но и Византийской империи усилились. Так, по преданию, шапка Мономаха якобы подаренная киевскому князю Владимиру Мономаху его дедом – базилевсом Константином IX, считалась символом передачи власти Византией Киевской Руси. Учитывая то, что первым Суздальским князем был шестой сын князя Владимира Мономаха Юрий Долгорукий, то наличие в Московии этой шапки является «доказательством» наследственных прав московских правителей не только на Киевский великокняжеский престол, а и на наследство бывшей Византийской империи. Далее было составлено фальшивое завещание Владимира Мономаха о передаче «наследственных прав» сыну Мономаха Юрию Долгорукому, покорителю так называемой «Залещанской» земли. Все это было выдумкой. На самом деле, шапка Мономаха была золотой бухарськой тюбетейкой, которую Хан Узбек подарил Ивану Калите (1319-1340), приспособив эту тюбетейку-шапку для своего возвеличивания. (Логвин Ю. Кобыла, Калита и тюбетейка «Мномаха» // Время. – Киев, 1997, 27 марта).

Иван IV (Грозный) впервые в 1547 году венчался в церкви с титулом Московского царя, как «подражатель» греческих и римских императоров. Из 37 подписей, что скрепили грамоту, присланную с Константинополя в Москву, 35 оказались поддельными. Так Иван Грозный стал «наследником византийских императоров». Так узаконилась ложь.

Массированную государственную фальсификацию истории своего народа начал Петр. Он впервые в 1701 г. издал указ об изъятии у покоренных народов всех национальных письменных памятников: летописей, хронографов, хроник, древних исторических записей, церковных документов, архивов и т.д. Особенно это касалось Украины-Руси.

В 1716 г. ПетрI «снимает копию» c так называемой Кенигсбергской летописи, где были показаны «объединение» древнего летописания Киевского и Московского княжеств и таким образом "основывается" единство славянских и финских земель. Однако доступ к «копии»-фальшивке, как и к самому оригиналу, был закрыт.

Эта фальсификация ПетраI стала основой для дальнейших фальсификаций – написание так называемых «общеруских летописных сводов», в которых обосновывалось право Московии на наследственность Киевской Руси. На основе этих фальсификаций 22 октября 1721 г. Московия объявила себя Российской империей, а русских – русскими. Так была украдена у законных наследников Киевской Руси – украинцев историческое название Русь.

ПетрI завез из Европы большое количество специалистов, в том числе и профессионалов-историков, которых привлек к написание и фальсификации истории Российского государства.

Для этого каждый иностранец, что поступил на государственную службу, давал клятву о неразглашении государственной тайны и обязывался никогда не покидать Московскую державу. Возникает вопрос, какие могут быть государственные тайны при «обработке российской истории» древних времен? В любой цивилизованной европейской стране после 30-50 лет рассекречиваються все архивы. Российская империя очень боится правды о своем прошлом. Смертельно боится!

После Петра I, который превратил Россию в Российское государство, элита Московии начала задумываться над необходимостью создания целостной истории собственного государства. За это дело тщательно взялась императрица Екатерина II (1762-1796), которая не допускала мысли о том, что в царском ряду она может быть среди рядовой татаро-монгольской знати. По европейски образованная Екатерина II ,ознакомившись с архивными первоисточниками, обратила внимание, на то ,что вся история государства держится на словесной былинной мифологии и не имеет доказательной базы.

Поэтому, Екатерина II своим указом от 4 декабря 1783 г. создает Комиссию для составления записок о древней истории преимущественно России, под руководством и присмотром гафа А. П. Шувалова, в составе 10 выдающихся историков. Основная задача, которая была поставлена перед комиссией, заключалась в том, чтобы за счет переработок летописей, написание новых летописных сводов и других фальсификаций обосновать «законность» присвоение Московией исторического наследия Киевской Руси и создание исторической мифологии государства Российского. Комиссия работала 10 лет. В 1792 г. «Екатерининская история» увидела свет. Работа комиссии проводилась в следующих направлениях:

– сбор всех письменных документов (летописей, архивов и т.п.). Эта работа уже частично была сделана Петром I. Сбор материалов проводился не только из своей страны, а также с других стран – Польши, Турции и др.;

– изучение, фальсификация, переписывание или уничтожения исторических материалов. Так были переписаны летописи: «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет», «Лаврентьевская летопись» и много других. Некоторые летописи переписывались по несколько раз, а оригиналы уничтожались или засекречивались. Так, были засекречены «Скифская история» А. И. Лизлова, что была издана в 1776 и 1787 гг., «История Российская с древнейших времен». М. Татищева, выданная 1747 г. В «Скифской истории» А. И. Лизлова указывается, что жители Московии – это отдельный обособленный самобытный народ, который ничего общего не имеет с Русью (Киевом), Литвой, поляками и т.п.;– написание новых «общеруских сводов», которые писались в XVIII ст., а подавались, что они XI, XIII, XIV вв. Все эти своды проповедовали «общерускую идею». Это в то время, когда на киевской земле жили славянские племена (поляне, древляне, северяне и др.), которые уже были христианами, в «Залещанской» земле жили финские племена (мурома, меря, весь, мокша и др.), которые находились в полудиком состоянии, и эти племена не имели в истории ничего общего вплоть до XVI в.;

– для обоснования единства Киевской Руси и финских племен были написаны тысячи различных сводов. Все эти своды и летописи, как указывается в романе-исследовании В. Билинского есть только в переписанном виде, ни одного оригинала. Ни одного! Все это указывает на невероятную по масштабам бесстыдства и наглости, фальсификацию при создании истории Государства Российского.Нельзя вечно жить во лжи!

Настало время, чтобы украинские историки написали правдивую историю Украины, которая основывалась бы не на фальсифицированных Екатериной II летописях и заново написанных в XVIII веке «общеруских летописных сводах», а на исторических фактах, зафиксированных в документах, в частности таких стран, как Польша, Турция, Греция, Иран и др. Люди должны знать правду.

* Впервые напечатано в сборнике Ярослава Дашкевича «Учи неложными устами сказать правду» (К.: Темпора, 2011. – 828 с.).

voronz.in.ua

Великая Россия - Великая Тартария или Великая Болгария?

Что мы сегодня знаем о России? Что нам известно о таком народе как россияне?

Интересно, а вы знаете, что несмотря на то, что мифическая нация к которой себя причисляют, назовем их наиболее точно московиты - великороссы или россияне, или даже “русские”, вроде бы как существует, но на самом деле места на Земле ей нет!

Нет на Российской Федерации - ни российской, ни русской республики! На всей территории так называемой России нашли себе место множество народов, но среди 22 республик нет места коренной российской республике!

Представляете - у мифического народа “россияне” нет даже своего дома в рамках Российской Федерации!

Ну да ладно, ну нет дома у мифической нации, а что же есть?

Язык Московитов

Современный русский язык, в основе своей, является украинским языком обильно приправленным солунским диалектом болгарского (читай тюркоского) или церковно-славянского языка. Русский язык как таковой зародился в конце 17 века, после того как Москва обманом присоединила к себе Украину, и вывезла практически всех ведущих украинских просветителей на Московию.

Религия Московии

Современное православие - это, опять же, религия, которую изначально принесли с собой болгарские просветители. Свой современный вид она приобрела также в 17 веке, так как реформы в московском болоте ереси и мракобесия провели все те же Киевские монахи.

Фактически, лишь благодаря их труду Москва практически отказалась от несторианской ереси и приняла Русскую веру Киевского Патриархата.

Происхождение Московии

Наиглавнейший город России, начало-начал: Москва. Город, несмотря на многочисленные мифы и легенды, основал булгарин (тюрок) боярин Стефан Кучка.

К основанию города Москва не имеют никакого отношения Киевские, Русские князья, и уж тем более Юрий Долгорукий, который не мог назвать никак город не славянским именем. В традиции киевских князей города называли: Владимир, Ярославль, Юрьев и так далее.

История Московии

Сложно сказать какую дату можно считать годом основания России. Первое упоминание о Москве? Так это 1272 год, когда население города описали монголы.

1480 - когда Москва объявила о своем выходе из Орды? Или 1721 год, когда царь Петр приказал более не именовать свою страну Московией, а звать Российской Империей.

Тем не менее, сами россияне считают своей историей до реальной даты своего основания - историю Украины. При этом, они называют датой основания России 862 год, год, когда, якобы, новгородцы призвали к себе на княжение Рюрика. Что примечательно, именно в 862-863 годах славянским народам начали навязывать болгарскую кириллицу. С этим событием московская государственность и правда может иметь куда больше взаимосвязей.

Национальная идеология Московии

Авторство концепции “Москва - Третий Рим” также принадлежит болгарам. Самоназвание “Третий Рим” они использовал первыми, и называли так Тырново, столицу своего Второго царства (1185-1396).

Герб, “национальная” символика Московии

Претензии на трон Константинополя, зародились на Московии во времена Василия Темного. Наиболее явно их описал Иоанн Грозный, назвав себя единственный правомочным наследником трона Византии, о чем даже выписал себе грамоту.

“Наследные” регалии: флаг, герб и символы, Москва начала использовать при Иоанне III, который женился на якобы последней из рода Палеологов - Софье. А на самом деле Зое - племяннице последнего императора, на которую право наследования не распространялось.

Имена Московских самодержцев

Имена московских самозванцев всегда были греческого происхождения: Иоанн, Василий, Федор, Николай, а это болгарская традиция. Никогда не носили московские властители имен славянских - украинских: Святослав, Олег, Ярополк.

Фамилии Московитов

Удивительная закономерность существует у московитов с фамилиями. Создается впечатление, что у них жестко кастовое государство. Так можно выделить московитов с “простыми” “чисто русскими” болгарскими фамилиями, заканчивающимися на “ов”, а иногда “ев” и знатные тюркские московские фамилиями заканчивающимися на “ин”.

Вспомните, практически все “великие” и почитаемые россияне носят фамилию заканчивающуюся на “ин”: Сусанин, Минин, Карамзин, Нарышкин (Петр по матери), Пушкин.

Булгарин Ульянов, когда влез на трон Империи сменил свою не знатную фамилию на Ленин! Зачем? Может его кто-то преследовал?

Грузин Джугашвили стал - Сталин! Тоже, скажите - зачем?

Напомнить окончание фамилии последнего московского деспота? Путин!

Население Московии

Титульной нацией Московии являются, являются, являются….

Согласно слов московских сказочников титульной нацией России являются мифические “русские”. Но топоним Русь, от которого происходит этноним является синонимом названия города, столицы Украины - Киева. Этнонима русский не было вплоть до 19 века!

В договорах Руси с Византией от 911 года народ населяющий Русь называли русинами!

В договоре от 945 года этноним русин встречается семь раз, например: “аще ли ключится оукрасти русину от грек что, или гречину от русина”…

Территорию Московии заселяли булгары и другие тюркские и финские племена, как то вепсы, мордвины (мокша и эрзя), марийцы… Сложно сказать, какой крови больше у московитов, но в реальности культуру им свою принесли болгары. Болгарский язык стал скрепляющим языком общности, которую сегодня называют московитами.

К чему я все это веду?

А к тому, что в реальности огромную страну Болгар разделила вера.

Православные булгары смешавшись с славянами живут на Балканах и называются болгарами.

Православные булгары смешавшись с финно-уграми живут на Московии и называются “русскими”.

Булгары мусульмане живут на берегах великой Болгарской реки - Болги, название которой просто неверно перевели. Только в московской транскрипции Бабилон - Вавилон, Бизантум - Византия, Болга - Волга!

Великая “русская” река - названа в честь живущего на ее берегах народа!

Сегодня волжских булгар называют татарами.

Итого:

Если так разобраться, то своем возвышению Москва обязана именно булгарам, именно они сыграли наибольшую роль в ее становлении, а вовсе не славяне - украинцы.

Но Москва добра не помнит. Татарин, он же булгарин, на Московии, практически ругательство. Все достижения татар отрицаются. Подвиги героев булгарского народа приписываются мифическому “русскому”. В чем смысл? Поему так? В чем задумка? Нам не понять, как и не понять нам, как определили для себя московиты, что они богоизбранный народ.

rusukraine.com

Смотрите также

• 
  Древний баган
• 
  Древняя московия
• 
  Финляндия древняя
• 
  Древние мегаполисы
• 
  Финляндия древняя
• 
  Древние мегаполисы
• 
  Древняя сербия
• 
  Древние хороводы
• 
  Древние фонари
• 
  Кладка древняя
• 
  Фонари древние