Читать онлайн "Мифы Древнего Египта" автора Матье Милица Эдвиновна - RuLit - Страница 2. Мифы древнего египта матье
Читать онлайн "Мифы Древнего Египта" автора Матье Милица Эдвиновна - RuLit
На приводимом египетском рисунке страшного суда Осирис сидит на троне, в короне, с жезлом и плетью царя. Наверху изображены сорок два бога, это боги номов Египта, которые образуют судилище. Покойный, приведенный на суд двумя богинями, стоит справа. В центре зала суда стоят весы, на которых боги Гор и Анубис производят взвешивание сердца покойного: на одной чашечке весов находится сердце, на другой статуэтка богини Правды. Если сердце и правда весят одинаково, покойный признается оправданным и отправляется в цветущие поля египетского рая. В противном же случае его пожирает страшное чудовище — полульвица, полугиппопотам с головой крокодила, сидящая перед Осирисом на высоком табурете и носящая имя Амамат, что значит «Пожирательница».
Текст 125 главы содержит в себе так называемую «отрицательную исповедь»: покойный перечисляет длинный ряд грехов, отрицая при этом их совершение. Этот перечень грехов очень характерен; приведем некоторые из них:
«Я не делал зла. Я не лгал никому. Я не ловил в силки птиц богов. Я не отводил воды в ее время, я не отводил течения воды. Я не делал зла. Я не крал. Я не уменьшал жертв. Я не убивал священных животных. Я не восставал. Я не говорил зла против царя. Я не презирал бога в сердце моем».
Таким образом для получения оправдания на суде Осириса никоим образом нельзя было ни посягать на храмовые богатства, ни восставать, ни даже говорить зла против царя. Все это объявлялось «злом» с точки зрения осирической религии. Классовая ее роль видна здесь особенно отчетливо.
Культ Осириса оказал большое влияние на христианство, на сложение ряда обрядов, на создание многих образов христианской иконографии. Несомненно влияние осирических мистерий на пасхальную обрядность, изображений суда Осириса — на иконографию христианского страшного суда, учения о подземном царстве и казнях врагов Осириса — на христианское учение о муках грешников в аду, изображений Исиды с Гором (рис. 39*) — на создание образа богоматери, Гора — победителя зла (рис. 40* и 41) — на целый ряд образов святых, победителей дьявола. Пережитки древнеегипетских религиозных представлений и в особенности представлений, относящихся к культу Осириса, были сильнее всего, конечно, в самом Египте, и в искусстве и религии христианского Египта они прослеживаются особенно ясно.
* * *
Мы рассмотрели три наиболее важных и лучше других сохранившихся цикла древнеегипетских мифов. При разборе сказаний мы касались их, разумеется, только в общих чертах, ограничиваясь характеристикой основных моментов каждого сказания, так как иначе широта материала увела бы нас далеко за пределы, намеченные для данной работы. В то же время, не ставя себе задачей подробное исследование причин и процесса возникновения данных мифологических мотивов, мы постарались показать, каким образом они отражали представления древних египтян о природе и обществе и в тот период, когда эти мифы слагались, и на различных позднейших исторических этапах.
Переводы подлинных текстов разобранных нами сказаний, составляющие вторую часть настоящей книги, позволят читателям непосредственно познакомиться с интереснейшими по содержанию и крайне разнообразными по форме записями египетских мифов, дающими то неповторимое впечатление свежести, которым всегда отличается первоисточник.
Сотворение мира*
Книга познания явлений Ра
Изречения слов Владыки Вселенной, которые изрек он после того, как воссуществовал он: Я тот, кто воссуществовал как Хепра[4], воссуществовал я и воссуществовали существования. Воссуществовали существования все после того как воссуществовал я. Многие существа вышли из уст моих.
Не существовало еще небо и не существовала земля.
Не была еще создана почва и змеи в месте этом.
Я сотворил их из Нуна[5], из небытия.
Не нашел себе я места, чтобы встать мне там.
Размыслил я в сердце своем, положил основание воистину.
Создал я образы все.
Был я один, ибо не выплюнул я еще Шу[6], не изрыгнул я еще Тефнут, и не было другого, кто творил бы со мною.
Положил я основания в сердце своем собственном и воссуществовали многочисленные существа от существ, рожденных от существ, рожденных ими.
Я соединился с рукой моей сжатой, совокупился я с тенью моей и излил я семя в собственный рот. И выплюнул я Шу, и изрыгнул я Тефнут[7].
Сказал отец мой Нун: «Да взрастут они!»
И Око мое было позади них[8] вечно.
Отделились они от меня после того, как я существовал как единый бог, и вот три бога со мною. Был я на земле этой, и Шу и Тефнут возликовали из вод, где они были, и привели они мне Око мое с собой.
И после этого собрал я члены мои и оросил их слезами, и воссуществовали люди из слез моих[9], вытекших из глаза моего.
И разгневалось Око мое на меня, когда пришло оно и нашло другое[10] на месте своем. И украсил я его блеском, сотворенным мною прежде, и поместил его на лице своем, и после этого господствовало оно над землей.
И создал я змей всяких и существа всякие при помощи их.
И родили Шу и Тефнут (Геба) и Нут, и родили Геб и Нут Осириса, Гора Хент-эн-Мерти, Сета, Исиду и Нефтиду из тела единого, одного после другого, и родили они потомство многочисленное на земле этой.
Сотворение луны*
I
Сказало величество этого бога (Ра):
«Позовите мне бога Тота».
И привели его тотчас. Сказало величество этого бога Тоту: «Будь на небе вместо меня, пока я сияю для блаженных в Дуате. Да будешь ты вместо меня заместителем моим и назовут тебя: Тот, заместитель Ра».
II
Хвала тебе, великий, родивший богов,
Создавший один себя самого,
Сотворивший обе земли,
Создавший себя силой плоти своей,
Сделал он тело свое сам:
Нет отца, зачавшего образ его,
Нет матери, родившей его,
Нет места, из которого ты вышел.
Была земля во мраке,
И стал свет после того, как ты возник.
Озарил ты Египет лучами своими,
Когда диск твой засиял.
Прозрели люди, когда сверкнул твой правый глаз впервые,
Левый же глаз твой прогнал тьму ночную.
Повествование о боге величайшем[11], создавшем себя самого, сотворившем небо, землю, воду, воздух[12], огонь, богов, людей, зверей, скот, червей, птиц, рыб, о царе людей и богов, едином, извечном, многоименном, чей путь неизвестен, кого не знают боги.
Вот Исида была женщиной (мудрой)[13]. Отвернулось сердце ее от миллионов людей, и избрала она миллионы богов и сочла она миллионы духов.
И узнала она все на небе и на земле подобно Ра.
И замыслила она в сердце своем узнать имя бога могучего.
Вот, входил Ра ежедневно во главе своего отряда и восседал на престоле обоих горизонтов.
И состарился бог, и дрожал его рот, и слюна его стекала на землю, и то, что плевал он, падало на почву. И растерла (слюну) Исида в руке своей с пылью и из этого сделала змея могучего, и сделала в форме стрелы, да не убежит живой от нее.
вернуться
Хепра — одно из наименований солнечного бога. В тексте все время игра слов в связи с употреблением аллитераций: «Хепра» — бог солнца, «хепер» — существовать, «хепру» — существования.
вернуться
Первоначальный хаос, из которого возник бог солнца.
вернуться
Бог воздуха Шу, сын Ра. Опять аллитерация: «ишешни» — «я выплюнул» и «Шу» — бог воздуха.
вернуться
Тефнут — сестра и супруга Шу, дочь Ра. Снова аллитерация: «тефни» — «я изрыгнул» и «Тефнут» — богиня, дочь Ра.
вернуться
В подлиннике игра слов: «ремит» — слезы и «ремет» — люди.
Читать онлайн "Мифы Древнего Египта" автора Матье Милица Эдвиновна - RuLit
Отклики этого сказания, бывшего, по-видимому, некогда одной из основных и широко распространенных египетских космогоний, мы находим и в других текстах, и на ряде изобразительных памятников. Мы видим небесную корову на изображениях рождения солнечного младенца из лотоса; на многих ритуальных сосудах видны две небесные коровы, стоящие по сторонам лотоса, на котором сидит новорожденное солнце (рис. 2*). Воспоминание о ней же сохранилось и в одном более позднем тексте, относящемся к этому же преданию и повествующем о том, как непосредственно после своего появления на свет солнечный младенец «сел на спину небесной коровы Мехет-Урт и поплыл по горизонту».
Та же небесная корова встретится нам и в мифе об истреблении согрешивших людей, когда после возмущения людей против состарившегося солнечного бога последний решает удалиться от управления миром: «и превратилась богиня Нут в корову, и поместилось величество Ра на спине ее…» (см. ниже перевод «Сказания об истреблении согрешивших людей»). И вплоть до позднего времени фараоны Египта, уподобляясь солнцу — Ра, изображают себя сынами небесной коровы то в виде младенца, сосущего ее молоко (рис. 3*), то в виде взрослого мужа, стоящего под защитой все той же всемогущей матери — кормилицы (рис. 4*).
По другим преданиям, с возникновением мира связаны иные животные, и не только животные, но и птицы, и насекомые.
По одному из гелиопольских сказаний солнце явилось в виде феникса-Бену на местной святыне — камне Бенбен (рис. 5*). Гермопольская же легенда говорит, что при появлении солнца присутствовали лягушки и змеи, которые и приветствовали новорожденное светило при его возникновении на прославленном гермопольском холме — первом куске земли, выдвинувшемся из первобытного хаоса.
На изображениях рождения Ра из лотоса позади небесной коровы часто можно увидеть фигурки кинокефалов, приветствующих новорожденное солнце поднятием передних рук.
На основании упоминаний в религиозных текстах то о яйце из земли и влаги, которое явилось на первом поднявшемся из первоначального хаоса холме, то о «яйце великого Гоготуна», снесенного на землю, мы представляем себе в общих чертах сказание, согласно которому на холме, выступившем из первоначального хаоса, было свито гнездо, в котором из гусиного яйца, из «яйца великого Гоготуна», появилось солнце. Легенды о происхождении солнца и вселенной из мирового яйца, снесенного чудесной птицей (а иногда — черепахой), широко распространены во всемирном фольклоре. Пигмеи верят, что по первобытному океану плавала черепаха, снесшая яйца, из которых произошли звери и первая пара людей. Африканское племя хауса рассказывает об огромной птице Фуфунда, которая снесла при сотворении мира яйцо в том месте, где восходит солнце, а у племени фанг существует предание, согласно которому мир произошел из коры дерева в форме яйца: верхняя часть этого яйца поднялась наверх и образовала небо, нижняя осталась внизу и стала землей. Из этих двух «яичных» скорлупок произошли солнце, звезды, деревья, горы, реки, звери и праматерь людей. В особом яйце была спрятана молния, от которой праматерь получила огонь. Сказание о сотворении мира, близкое к легенде о мировом «яйце великого Гоготуна», сохранила нам и Калевала. По этому сказанию, утка, летающая над изначальным морем в поисках места для гнезда, вьет его на колене «матери воды, творенья девы», которое та выставила из воды и которое утка «приняла за кочку и сочла за дерн зеленый». В гнездо утка кладет шесть золотых яиц и седьмое железное, и из кусков этих яиц образуются впоследствии, согласно Калевале, и небесный свод, и солнце светлое, и ясный месяц, и звезды, и тучи. К сожалению, отсутствие полной записи мифа о великом Гоготуне не дает нам возможности установить более точно сюжет этого интересного варианта египетских космогонических легенд.
Существовали, далее, рассказы о том, что солнце и луна — это два глаза небесного сокола, и о том, что солнце — это огромный шар, который катит по небу солнечный жук (рис. 6*), подобно тому, как навозные жуки катят свои шарики по земле.
В других преданиях рождение солнца связывалось не с животными или птицами, а с растениями; согласно одной из легенд солнечное дитя, «осветившее землю, пребывавшую во мраке», появилось из распустившегося цветка лотоса, выросшего на поднявшемся из первобытного хаоса холме, из «лотоса, явившегося в начале времен…, лотоса священного над озером великим». Эта легенда, получившая широкое распространение, переплелась впоследствии с рядом сказаний, и о лотосе, вырастающем на гермопольском холме и дающем жизнь юному солнечному богу, говорят древнейшие мифы, а изображения этого лотоса с сидящим в его лепестках младенцем, встречающиеся вплоть до римского времени, показывают, что это предание вошло в одну из официальных версий позднейшей египетской космогонии (рис. 7*).
В других сказаниях создателями мира являются не животные и птицы, а боги и богини.
В одной из таких легенд небо мыслится в виде богини Нут, тело которой изогнуто над землей, а пальцы рук и ног опираются на землю (рис. 42*). Нут рождает солнечного младенца, творящего потом богов и людей. По другому сказанию, бог-творец Хнум вылепил весь мир на гончарном круге и таким же способом создал людей и животных. Это представление живет вплоть до позднейших времен, и мы видим изображения Хнума, лепящего на гончарном круге тела и души новорожденных детей (рис. 8*). Иное объяснение происхождения вселенной дает нам сказание о боге Птахе, повествующее о том, что весь мир, боги и люди, города и храмы, жизнь и смерть, — все это возникало по мысли Птаха, выраженной в его слове (см. ниже).
Наличие столь разнообразных представлений о происхождении мира в приведенных нами сказаниях, далеко еще не исчерпывающих богатейшей сокровищницы египетских космогонических легенд, естественно и неизбежно.
Творимые в различные времена людьми, находившимися на различных ступенях общественного развития, мифы не могли не отразить в себе все эти пройденные ступени.
В этой связи из всех сказаний следует выделить и резко разграничить две, принципиально различные по своим представлениям о создании мира, группы легенд. В одну из этих двух групп входят сказания, согласно которым создательницей солнца, а, следовательно, и всего мира является богиня-мать, рождающая солнечного младенца без участия какого бы то ни было мужского начала, во второй же группе легенд творцом богов является, наоборот, бог-отец, рождающий первую божественную пару также самостоятельно, без помощи начала женского.
Обратимся к рассмотрению первой группы легенд.
Они дошли до нас, к сожалению, только в отрывках, которые в результате длительных исследований удается обнаружить то в виде отдельных стихов в сборниках религиозных текстов, то в виде пережиточных эпизодов в других мифах, то, наконец, в виде ритуальных изображений.
Отца солнечного младенца эти сказания не знают и говорят только о его происхождении от матери — небесной богини: солнце рождает она и она одна, то в образе женщины, то в образе коровы, без участия бога-мужчины или зверя. Ежедневно утром выходит светлый диск из ее лона и ежевечернее проглатывает она его, чтобы, зачав таким образом, утром вновь родить его (рис. 9*).
Отметим момент зачатия от проглатывания: подобно многочисленным богиням и матерям богов и героев самых различных стран и народов, подобно матерям Санасара и Багдасара, Кухулина и Конхобара, Чингисхана и Тамерлана, Будды и короля Карьелы, сына девы Марьетты, зачинающим своих сыновей от съеденной брусники или яблока, от упавшего в рот луча света или от выпитой воды, и египетская богиня-мать зачинает своего сына-солнце путем проглатывания.
Мотив зачатия от проглатывания как один из излюбленных вариантов чудесных рождений богов и героев широко известен в мировом фольклоре.
Подобно другим родовым обществам, и в доисторическом Египте на определенной стадии развития не существовало еще ясного представления о причине зачатия, и оно приписывалось различным обстоятельствам, в особенности же проглатыванию какого-либо предмета. Пережитки этих представлений сохранил нам египетский фольклор: вспомним знаменитую «Сказку о двух братьях», в которой жена Баты зачинает от щепки, попавшей ей в рот. Другое подтверждение существования некогда таких представлений мы находим и в египетских религиозных текстах. В заупокойных ритуалах фараонов Древнего Царства, в так называемых Текстах Пирамид, умерший фараон, уподобляемый солнечному богу, так же, как и последний, рождается от небесной богини, причем тексты, говоря об этом, дают очень примечательные разночтения: если в ритуале, записанном на стенах пирамиды фараона Пепи, мы читаем следующее обращение к небесной богине:
www.rulit.me
Читать онлайн "Мифы Древнего Египта" автора Матье Милица Эдвиновна - RuLit
С постепенным ростом территориальных объединений, с выдвижением определенных центров — Гелиополя, Гермополя, Абидоса, Мемфиса, — космогонические сказания начинают группироваться около этих центров, наряду с усилением которых развиваются и их культы.
В связи с этим мифы приобретают новые черты, с одной стороны способствующие закреплению власти господствующей верхушки общества, а с другой стороны отражающие политическую борьбу отдельных областей.
Крепнущее жречество растущих и богатеющих местных святилищ, неразрывно связанное с господствующими слоями своих областей, пользуется космогоническими мифами и для усиления положения этих слоев, и для прославления своих культов, подчеркивая роль местного бога-мироздателя и низводя всех прочих богов до положения его порождений.
Выше мы уже видели гелиопольскую версию такой местной космогонии, получившей в силу отмеченных особых условий впоследствии столь большое значение. Однако, наряду с этим сказанием существовали и другие, и из дошедших до нас вариантов. Несомненно, интереснейшим является мемфисский.
Сохранилось это сказание на очень позднем памятнике, но анализ языка показал, что текст восходит еще к концу четвертого тысячелетия до н. э.
Согласно этому тексту, творцом богов и всего мира является мемфисский бог Птах, из которого произошло восемь других Птахов. Эти восемь Птахов носят имена богов, известных нам по другим сказаниям и почитавшихся в иных областях Египта, причем очень существенно, что и сам Атум, глава гелиопольской «Девятки богов», творец мира и богов по гелиопольскому мифу, оказывается также происходящим от Птаха. Таким образом, мемфисский Птах являлся в местной легенде и старше и могущественнее великого гелиопольского бога, а мемфисский культ объявлял себя тем самым главенствующим по отношению к гелиопольскому.
Однако, значение мемфисской легенды не в этом: исключительно важна огромная разница в самом процессе мироздания в гелиопольском и мемфисском сказаниях. В то время как в первом бог-творец зачинает первую пару богов, проглатывая свое семя, извергнутое им в его собственный рот, и затем рождает эту пару богов, выплевывая их изо рта, в мемфисской легенде бог творит «сердцем и языком», то есть мыслью и словом:
«оно (сердце) — это то, что дает выходить знанию всякому, и язык — это то, что повторяет задуманное сердцем».
Таким образом бог-творец создает богов и всю вселенную путем изречения своей мысли.
Это существеннейшее принципиальное различие обоих сказаний, явившееся в результате разных мировосприятий двух отдаленных друг от друга не только по времени, но и по общественному развитию и по типу мышления стадий египетского общества. Своеобразно подчеркивает и сам текст мемфисской легенды, указывая, что «Девятка богов» Птаха является «зубами и губами в этих устах, называвших имена всех вещей», в то время как «возникла Девятка богов Атума при помощи семени его и пальцев его».
Так же, мыслью и словом творит Птах богов, города, искусства, жизнь для праведных и смерть для грешных:
«И дана была жизнь миролюбивому, и дана была смерть преступнику, и были созданы работы всякие и искусства всякие, труды рук, хождение ног, движение членов всех согласно этому приказанию, задуманному сердцем и выраженному языком и творящему назначение всех вещей… Родил он богов, создал он города, основал он номы, поставил он богов в храмы их, учредил он жертвы, основал он их храмы, создал он их тела по желанию их сердец. И вошли боги в свои тела из всякого дерева, из всякого камня. Из всякой глины…».
В полном соответствии с различием процессов творчества находится и различие творимого Птахом от того, что творили боги прежних сказаний: миф о боге-творце, возникший уже на почве классового Египта, не позволяет этому творцу ограничиться рождением богов и созданием природы, а заставляет его создавать области и города, основывать храмы и даже организовывать все местные культы вплоть до определения положенных каждому богу жертв и обеспечения богов статуями из избранных ими материалов. Перед нами картина сотворения мира, разительно отличающаяся от всех предшествующих и ясно указывающая на то, что породившее ее религиозное мышление было уже совершенно иным, сложившимся в новых, отличных от прежних, общественных условиях.
Эти новые общественные условия отразились не только во вновь появившихся сказаниях, но они отразились и на ряде уже известных нам легенд, возникновение которых относится к более ранним периодам и которые теперь подверглись существенным изменениям. Основным действующим лицом и мифов, и гимнов, повествующих о сотворении мира, является теперь бог-творец, явно принимающий облик фараона и наделенный всеми атрибутами царской власти.
Это уже не прежний племенной бог, подобный древнему Гебу, так и вошедшему в египетский пантеон с архаическим родовым титулом «владыки богов»: творцом мира в религиозных гимнах Среднего и особенно Нового царства выступает бог-царь, и будет ли это Амон-Ра, Птах или Хнум, он равно облечен всеми чертами царей Египта.
Так, знаменитый «Большой гимн» Амону, сохраняя представление о том, что бог-творец есть
«Отец отцов и богов всех,
Поднявший небо и утвердивший землю»,
что он –
«Образ единственный, создавший все сущее»,
и что
«Вышли люди их глаз его.
Стали боги из уст его», –
одновременно очень четко показывает, что бог-творец это –
«Царь, жизнь, здоровье, сила,
Глава всех богов».
Он — «Повторяющий коронования в Гелиополе», имя его заключается в царский картуш и гимн, восхваляя его как творца всего мира, величает его в то же время всеми титулами фараонов и подробно перечисляет все короны и жезлы, которыми владеет царь богов:
«Царь Верхнего и Нижнего Египта (Ра) правогласный,
Глава Обеих земель,
Великий силой, владыка мощи,
Глава, создавший землю всю…
Царь, жизнь, здоровье, сила,
Владыка всех богов…
Владыка урея, высокий двумя перьями,
Прекрасный диадемой, высокий белой короной,
Любят боги смотреть на тебя,
Когда двойная корона пребывает на челе твоем…
Боги склоняются перед величеством твоим,
Восхваляя силу сотворившего их…».
Так же, как и в «Большом гимне», творец мира наделен всеми чертами земного владыки Египта и в «Лейденском гимне» Амону, где последний также поставлен в центре древнейших мифов о сотворении мира, причем здесь соединены воедино несколько различных версий древних космогоний. Подобно фараону, Амон-Ра объявляется теперь грозным владыкой мира:
«Область всякая под ужасом твоим…
Имя твое высоко, могуче и сильно…
Его — земля южная так же, как и северная,
Схватил он их, единственный в силе своей…».
Но этого мало: Амон не только облечен всеми царскими инсигниями и владеет всеми землями, над которыми простиралась власть царя Египта, но:
«Его — список каждый с перечнем земель,
Начало веревки вплоть до конца ее…
Его — „царский локоть“, который обмеряет камни…»,
т. е. он, как и фараон, является владельцем и кадастровых списков, основы фиска, и даже «веревки» — неизменного орудия обмера земли.
В целях закрепления и усиленного распространения догмата о божественном происхождении царской власти бог-творец мира — объявляется отцом фараона по плоти, и в религиозной литературе Египта образ бога-творца все теснее и теснее переплетается с чертами фараона. В коронационных и победных гимнах фараонов и в гимнах богам-демиургам мы найдем одни и те же постоянные эпитеты, одни и те же основные сравнения — со львом, быком и соколом, прославление единого и общего образа фараона-бога и бога-фараона как всемогущего владыки и милостивого господина и защитника. Те же три основные момента подчеркиваются при воспевании и бога-творца, и фараона: и тот, и другой изображаются, во-первых, наводящими на врагов смертный ужас всесильными завоевателями, во-вторых, властителями мира и в-третьих заботливыми правителями, под управлением которых процветают люди.
