Dura sex sed sex: сексуальная жизнь Древнего Рима. Интимная жизнь древнего рима
Dura sex sed sex: сексуальная жизнь Древнего Рима - СЕКС
В Древнем Риме не скупились на законы — они были на все случаи жизни, в том числе и жизни интимной. Правилами регулировались заключение брака, разводы и наказание за прелюбодеяние.К счастью, сохранилось великое множество письменных источников, помогающих понять, чем занимались римляне под одеялом и так ли уж сильно это отличалось от того, чем занимаемся сегодня мы.
18+
Интимная жизнь супругов
Несмотря на то что юридически у римлянок прав было больше, чем у эллинок (куда уж меньше!), жена все равно считалась неотступной собственностью супруга. В разные периоды римской истории брак либо был нерасторжимым (например, в первые века Римской империи), либо же, напротив, достаточно было всего нескольких фраз, чтобы разорвать союз.
В постели мужья и жены делали, в общем, все, что им нравилось, и не особенно ограничивали себя какими-либо запретами. В том числе женщины. Как писал возмущенный Сенека: «В похоти они не уступают другому полу: рожденные терпеть, они (чтоб их погубили все боги и богини!) придумали такой извращенный род распутства, что сами спят с мужчинами, как мужчины». Впрочем, что это за «извращение» — точно неизвестно. Возможно, Сенека имеет в виду банальную позу «женщина сверху».
Итак, Сенека в этом вопросе был в меньшинстве. Другие же философы с пониманием относились к стремлению римлян разнообразить супружескую жизнь. Вот, к примеру, что писал Пубий Овидий Назон:
«Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь.
Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.
Миланионовых плеч Атлантида касалась ногами
— Вы, чьи ноги стройны, можете брать с них пример.
Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько:
Гектор не был конем для Андромахи своей…»
А вот какой позы совсем не было в Древнем Риме — так это позиции «на боку». Неизвестно, было ли это связано с сексуальными табу или причины крылись в чем-то ином.
Чистые девы — весталки
Последовательницы культа Весты, богини семейного очага и жертвенного огня, должны были оставаться девственницами в течение всего срока службы в храме. То есть тридцать лет: первые десять лет девочки должны были учиться, вторые — исполнять то, чему научились, а третьи — учить других. Обычно в весталки посвящали девочек из знатных семей 6−10 лет.
Соответственно, прекращали служение женщины уже в 40 лет. Впрочем, по римским меркам, в этом возрасте женщина вполне успешно могла выйти замуж — дряхлой старухой она не считалась.
Проблемы начинались, когда весталка нарушала обет девства: считалось, что его нарушение может привести к катастрофическим последствиям для всего Рима. Поэтому такое преступление карали очень жестоко.
Весталку, потерявшую девственность, помещали в подземное помещение, где заранее ставили кувшин с водой, хлеб и масло. После этого несчастную закапывали живьем, обрекая на долгую мучительную смерть. А еду ей оставляли, чтобы боги не решили, будто бы девушку решили уморить голодом.
Однополый вопрос: «Скантиниев закон»
В отличие от толерантных греков, римляне с гораздо большим предубеждением относились к гомосексуальности. Впрочем, осуждалась исключительно пассивная роль мужчин — склонять к ней приличного римского гражданина считалось преступлением.
Закон по охране мужской нравственности получил название по имени обвиняемого — трибуна Гая Скантиния Капитолина. Человек по имени Марцелл в III веке до н.э., один из высших должностных лиц государства, обвинил Скантиния в том, что тот пытался соблазнить его сына, добродетельного юношу привлекательной наружности. Несмотря на то что у дела не было ни свидетелей, ни, собственно, состава преступления, Скантиния признали виновным и обязали выплатить штраф. Впрочем, судьбы других «мужеложцев» были куда более печальными, вплоть до смерти в тюрьме.
Скантиниев закон служил больше политическим инструментом, чем реальной причиной осудить обвиняемого. Как мы понимаем, доказать вину было очень непросто. Им ловко пользовались законники, если им нужно было «утопить» подозреваемого. Впрочем, только интимная связь с квиритом считалась чем-то плохим. Вступать в интимную связь с рабами можно было без зазрения совести. Если верить Сенеке-старшему (отцу того самого Сенеки), для свободного мужчины пассивная роль — позор, для вольноотпущенного — добровольная моральная обязанность по отношению к патрону, а для раба — безусловный долг перед господином.
Даже самого Гая Юлия Цезаря (да-да, тот самый!) не минули обвинения в пассивной роли. Светоний писал о нем: «На целомудрии его единственным пятном было сожительство с Никомедом, но это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение». Несмотря на пренебрежительные клички вроде «царева подстилка» и «вифинская царица», Цезарь считался еще и знатным ловеласом. Солдаты пели о нем:
Прячьте жен: ведем мы в город лысого развратника.
Деньги, занятые в Риме, проблудил ты в Галлии.
Впрочем, «грешил» этим не только Юлий Цезарь, и если раньше это считалось страшным позором, по ходу истории нравы становились гораздо свободнее. Апогея свободы они достигли при императоре Нероне.
У великого понтифика были свои причуды, и, помимо трех жен, у него была также одна жена-мальчик и один законный муж. Светоний сообщает нам, что Нерон женился на юноше по имени Спор, предварительно сделав его евнухом. Император «справил с ним свадьбу по всем обрядам, с приданым и с факелами, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой». Чуть позже Нерон пошел еще дальше и демонстративно сам выступил в качестве «невесты», избрав себе в мужья вольноотпущенника Дорифора. Светоний делится, что в первую брачную ночь император «кричал и вопил, как насилуемая девушка».
И хотя Нерон воистину был безумцем, он был не единственным императором, кто так явно демонстрировал свои пристрастия.
Профессия «проститутка»
В первые века Рима брачные законы были крайне жесткими, а наказание за измену — смерть. Впрочем, наказывали так только женщин, мужчины могли «ходить налево», сколько им вздумается. При этом реальной возможности развода не было ни у мужчины, ни у женщины.
В середине I века до н.э. нравы смягчились, а измены стали «делом житейским». Для того чтобы развестись, мужчине достаточно было сказать: «Возьми с собой свои вещи». А женщине: «Имей у себя твои вещи». Так можно было сказать вечером, а на утро снова вступить в брак, чтобы избежать обвинений в измене.
Только император Август начал обвинять также и мужей, которые закрывают глаза на измены супруг. Август обязал мужа немедленно развестись с преступницей, если она была замечена в прелюбодеянии. От наказания освобождались только проститутки и их клиенты…
И что бы вы думали? Римским матронам это пришлось не по нраву. И они начали массово записываться в проститутки. Гораздо позже, уже в правление императора Тиберия, случился страшный скандал, когда в проститутки записалась жена очень высокопоставленного мужа Вестилия. Жениться на проститутках было запрещено, но она ведь уже была замужем! Ее позиция, юридически, была безупречна. Хотя это сенаторов не остановило, и она все равно была сослана.
Кстати, у проституток был даже свой профессиональный праздник — Виналии, который праздновали 23 апреля.
Римская цивилизация просуществовала более полутора тысяч лет, и за это время обычаи Древнего Рима менялись до неузнаваемости: от сдержанных нравов первых веков Ромула до развратных и откровенных оргий Калигулы и Нерона.
michgan.ru
Глава 6 Мужчины и женщины имперской эпохи. Сексуальная жизнь в Древнем Риме
В этой главе мы попытаемся рассказать о нескольких наиболее знаменитых римлянах эпохи империи, особое внимание обратив на их сексуальную жизнь. Мы сразу же столкнемся с возражением, что даже засвидетельствованные во многих источниках черты характера любой исторической фигуры настолько неопределенны, что всякая попытка изобразить ее не может не быть крайне субъективной; особенно это верно в отношении сексуальных представлений и опыта, являющихся наиболее интимной стороной жизни. Еще одно соображение: историки и поэты оставили нам весьма различные, а зачастую противоречащие друг другу описания таких людей, как Тиберий или Нерон. Да, возможно. Но будем честными. Не те же ли самые возражения применимы к описанию любого исторического факта? Есть ли такие периоды в истории, о которых мы можем судить действительно объективно? Не представляет ли собой каждый знаменитый исторический труд лишь более-менее субъективное воссоздание историком фактов? Речь идет даже не о таких авторах, как Ливий или Тацит, объективность которых остается предметом дискуссий. Но являются ли сочинения Моммзена, Бирта или Грегоровиуса действительно объективным описанием событий? К работам этих историков, безусловно, можно приложить знаменитые строки из «Фауста»: «То, что вы называете духом времени, – это дух мастера, отражающего время».
Следовательно, наша попытка нарисовать портреты некоторых знаменитых римлян и римлянок вполне законна.
Эти портреты будут настолько объективны – то есть подтверждены документальными источниками, – насколько позволяет состояние современной исторической науки. Разумеется, мы ограничимся лишь теми случаями, когда сохранившиеся свидетельства позволяют изобразить достоверную картину. Было бы крайне интересно узнать что-нибудь о сексуальной жизни Югурты, Катилины или Ганнибала; но все, что нам действительно известно об их сексуальной жизни, настолько отрывочно и случайно, что об истине можно лишь догадываться. И наоборот, свидетельства о сексуальной жизни Калигулы и Нерона столь обильны, что невозможно противиться искушению реконструировать их характер, интерпретируя античные свидетельства в свете современной психологии секса. Даже эти реконструкции могут показаться субъективными; многие из наших читателей будут лишь качать головой – но это их дело.
Мы осознаем, что весь наш труд – лишь первая попытка, которая, разумеется, вызовет множество возражений с разных сторон. Но с этим сталкивается любой, кто приступает к исследованию новой области знаний. Последующие историки, может быть, пойдут по нашим стопам, а может, обладая большей информацией и большим мастерством в ее интерпретации, уйдут дальше, внеся свой вклад в копилку человеческих знаний, несовершенных и неполных по самой своей природе. Мы надеемся, что данная глава будет прочитана именно так. Описанные в ней фигуры выбраны субъективно; возможно, этот портретный ряд будет расширен и дополнен в следующих изданиях. При составлении главы нам весьма помогла книга Эрнста Мюллера «Портреты цезарей». Ее автор, человек с глубоким классическим образованием, попытался воссоздать личности некоторых великих исторических фигур при помощи всех портретов, включая изображения на монетах и скульптуры, которые были ему доступны. Использование нумизматического материала оказалось исключительно удачным ходом и нередко приводило автора к потрясающим результатам, иногда подтверждая представления об исторических лицах, сложившиеся на основе литературных источников, а иногда опровергая их. Мы не можем подробно и точно пересказывать аргументы, выдвигаемые Мюллером, так же как и обсуждать их обоснованность. Ограничимся лишь тем, что будем пользоваться его выводами, не забывая при этом всякий раз ссылаться на авторство. Можно добавить, что, по нашему мнению, Мюллер нашел путь к новым и неожиданным открытиям в области римской цивилизации – в сущности, всей цивилизации Древнего мира.
Обратимся же к портретам тех лиц, которые нам предстоит рассмотреть.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Dura sex sed sex: сексуальная жизнь Древнего Рима | | Hamstr
Интимная жизнь супругов
Несмотря на то что юридически у римлянок прав было больше,чем у эллинок(куда уж меньше!), жена все равно считалась неотступной собственностью супруга. В разные периоды римской истории брак либо был нерасторжимым(например,в первые века Римской империи), либо же,напротив,достаточно было всего нескольких фраз,чтобы разорвать союз.
В постели мужья и жены делали,в общем,все,что им нравилось,и не особенно ограничивали себя какими-либо запретами. В том числе женщины. Как писал возмущенный Сенека: «В похоти они не уступают другому полу: рожденные терпеть,они(чтоб их погубили все боги и богини!) придумали такой извращенный род распутства,что сами спят с мужчинами,как мужчины». Впрочем,что это за «извращение» — точно неизвестно. Возможно,Сенека имеет в виду банальную позу«женщина сверху».
Итак,Сенека в этом вопросе был в меньшинстве. Другие же философы с пониманием относились к стремлению римлян разнообразить супружескую жизнь. Вот,к примеру,что писал Пубий Овидий Назон:
«Женщины,знайте себя! И не всякая поза годится —
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та,что лицом хороша,ложись,раскинувшись навзничь.
Та,что красива спиной,спину подставь напоказ.
Миланионовых плеч Атлантида касалась ногами
— Вы,чьи ноги стройны,можете брать с них пример.
Всадницей быть — невеличке к лицу,а рослой — нисколько:
Гектор не был конем для Андромахи своей…»
А вот какой позы совсем не было в Древнем Риме — так это позиции«на боку». Неизвестно,было ли это связано с сексуальными табу или причины крылись в чем-то ином.
Чистые девы — весталки
Последовательницы культа Весты,богини семейного очага и жертвенного огня,должны были оставаться девственницами в течение всего срока службы в храме. То есть тридцать лет: первые десять лет девочки должны были учиться,вторые — исполнять то,чему научились,а третьи — учить других. Обычно в весталки посвящали девочек из знатных семей 6−10 лет.
Соответственно,прекращали служение женщины уже в 40 лет. Впрочем,по римским меркам,в этом возрасте женщина вполне успешно могла выйти замуж — дряхлой старухой она не считалась.
Проблемы начинались,когда весталка нарушала обет девства: считалось,что его нарушение может привести к катастрофическим последствиям для всего Рима. Поэтому такое преступление карали очень жестоко.
Весталку,потерявшую девственность,помещали в подземное помещение,где заранее ставили кувшин с водой,хлеб и масло. После этого несчастную закапывали живьем,обрекая на долгую мучительную смерть. А еду ей оставляли,чтобы боги не решили,будто бы девушку решили уморить голодом.
Однополый вопрос: «Скантиниев закон»
В отличие от толерантных греков,римляне с гораздо большим предубеждением относились к гомосексуальности. Впрочем,осуждалась исключительно пассивная роль мужчин — склонять к ней приличного римского гражданина считалось преступлением.
Закон по охране мужской нравственности получил название по имени обвиняемого — трибуна Гая Скантиния Капитолина. Человек по имени Марцелл в III веке до н.э., один из высших должностных лиц государства,обвинил Скантиния в том,что тот пытался соблазнить его сына,добродетельного юношу привлекательной наружности. Несмотря на то что у дела не было ни свидетелей,ни,собственно,состава преступления,Скантиния признали виновным и обязали выплатить штраф. Впрочем,судьбы других«мужеложцев» были куда более печальными,вплоть до смерти в тюрьме.
Скантиниев закон служил больше политическим инструментом,чем реальной причиной осудить обвиняемого. Как мы понимаем,доказать вину было очень непросто. Им ловко пользовались законники,если им нужно было«утопить» подозреваемого. Впрочем,только интимная связь с квиритом считалась чем-то плохим. Вступать в интимную связь с рабами можно было без зазрения совести. Если верить Сенеке-старшему(отцу того самого Сенеки), для свободного мужчины пассивная роль — позор,для вольноотпущенного — добровольная моральная обязанность по отношению к патрону,а для раба — безусловный долг перед господином.
Даже самого Гая Юлия Цезаря(да-да,тот самый!) не минули обвинения в пассивной роли. Светоний писал о нем: «На целомудрии его единственным пятном было сожительство с Никомедом,но это был позор тяжкий и несмываемый,навлекший на него всеобщее поношение». Несмотря на пренебрежительные клички вроде«царева подстилка» и «вифинская царица», Цезарь считался еще и знатным ловеласом. Солдаты пели о нем:
Прячьте жен: ведем мы в город лысого развратника.
Деньги,занятые в Риме,проблудил ты в Галлии.
Впрочем,«грешил» этим не только Юлий Цезарь,и если раньше это считалось страшным позором,по ходу истории нравы становились гораздо свободнее. Апогея свободы они достигли при императоре Нероне.
У великого понтифика были свои причуды,и,помимо трех жен,у него была также одна жена-мальчик и один законный муж. Светоний сообщает нам,что Нерон женился на юноше по имени Спор,предварительно сделав его евнухом. Император«справил с ним свадьбу по всем обрядам,с приданым и с факелами,с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой». Чуть позже Нерон пошел еще дальше и демонстративно сам выступил в качестве«невесты», избрав себе в мужья вольноотпущенника Дорифора. Светоний делится,что в первую брачную ночь император«кричал и вопил,как насилуемая девушка».
И хотя Нерон воистину был безумцем,он был не единственным императором,кто так явно демонстрировал свои пристрастия.
Профессия«проститутка»
В первые века Рима брачные законы были крайне жесткими,а наказание за измену — смерть. Впрочем,наказывали так только женщин,мужчины могли«ходить налево», сколько им вздумается. При этом реальной возможности развода не было ни у мужчины,ни у женщины.
В середине I века до н.э. нравы смягчились,а измены стали«делом житейским». Для того чтобы развестись,мужчине достаточно было сказать: «Возьми с собой свои вещи». А женщине: «Имей у себя твои вещи». Так можно было сказать вечером,а на утро снова вступить в брак,чтобы избежать обвинений в измене.
Только император Август начал обвинять также и мужей,которые закрывают глаза на измены супруг. Август обязал мужа немедленно развестись с преступницей,если она была замечена в прелюбодеянии. От наказания освобождались только проститутки и их клиенты…
И что бы вы думали? Римским матронам это пришлось не по нраву. И они начали массово записываться в проститутки. Гораздо позже,уже в правление императора Тиберия,случился страшный скандал,когда в проститутки записалась жена очень высокопоставленного мужа Вестилия. Жениться на проститутках было запрещено,но она ведь уже была замужем! Ее позиция,юридически,была безупречна. Хотя это сенаторов не остановило,и она все равно была сослана.
Кстати,у проституток был даже свой профессиональный праздник — Виналии,который праздновали 23 апреля.
Римская цивилизация просуществовала более полутора тысяч лет,и за это время обычаи Древнего Рима менялись до неузнаваемости: от сдержанных нравов первых веков Ромула до развратных и откровенных оргий Калигулы и Нерона.
hamstr.ru
Dura sex sed sex: сексуальная жизнь Древнего Рима
925
УЖЕ ПОДЕЛИЛИСЬ
В Древнем Риме не скупились на законы — они были на все случаи жизни, в том числе и жизни интимной. Правилами регулировались заключение брака, разводы и наказание за прелюбодеяние.К счастью, сохранилось великое множество письменных источников, помогающих понять, чем занимались римляне под одеялом и так ли уж сильно это отличалось от того, чем занимаемся сегодня мы.
18+
Интимная жизнь супругов
Несмотря на то что юридически у римлянок прав было больше, чем у эллинок (куда уж меньше!), жена все равно считалась неотступной собственностью супруга. В разные периоды римской истории брак либо был нерасторжимым (например, в первые века Римской империи), либо же, напротив, достаточно было всего нескольких фраз, чтобы разорвать союз.
В постели мужья и жены делали, в общем, все, что им нравилось, и не особенно ограничивали себя какими-либо запретами. В том числе женщины. Как писал возмущенный Сенека: «В похоти они не уступают другому полу: рожденные терпеть, они (чтоб их погубили все боги и богини!) придумали такой извращенный род распутства, что сами спят с мужчинами, как мужчины». Впрочем, что это за «извращение» — точно неизвестно. Возможно, Сенека имеет в виду банальную позу «женщина сверху».
Итак, Сенека в этом вопросе был в меньшинстве. Другие же философы с пониманием относились к стремлению римлян разнообразить супружескую жизнь. Вот, к примеру, что писал Пубий Овидий Назон:
«Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь.
Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.
Миланионовых плеч Атлантида касалась ногами
— Вы, чьи ноги стройны, можете брать с них пример.
Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько:
Гектор не был конем для Андромахи своей…»
А вот какой позы совсем не было в Древнем Риме — так это позиции «на боку». Неизвестно, было ли это связано с сексуальными табу или причины крылись в чем-то ином.
Чистые девы — весталки
Последовательницы культа Весты, богини семейного очага и жертвенного огня, должны были оставаться девственницами в течение всего срока службы в храме. То есть тридцать лет: первые десять лет девочки должны были учиться, вторые — исполнять то, чему научились, а третьи — учить других. Обычно в весталки посвящали девочек из знатных семей 6−10 лет.
Соответственно, прекращали служение женщины уже в 40 лет. Впрочем, по римским меркам, в этом возрасте женщина вполне успешно могла выйти замуж — дряхлой старухой она не считалась.
Проблемы начинались, когда весталка нарушала обет девства: считалось, что его нарушение может привести к катастрофическим последствиям для всего Рима. Поэтому такое преступление карали очень жестоко.
Весталку, потерявшую девственность, помещали в подземное помещение, где заранее ставили кувшин с водой, хлеб и масло. После этого несчастную закапывали живьем, обрекая на долгую мучительную смерть. А еду ей оставляли, чтобы боги не решили, будто бы девушку решили уморить голодом.
Однополый вопрос: «Скантиниев закон»
В отличие от толерантных греков, римляне с гораздо большим предубеждением относились к гомосексуальности. Впрочем, осуждалась исключительно пассивная роль мужчин — склонять к ней приличного римского гражданина считалось преступлением.
Закон по охране мужской нравственности получил название по имени обвиняемого — трибуна Гая Скантиния Капитолина. Человек по имени Марцелл в III веке до н.э., один из высших должностных лиц государства, обвинил Скантиния в том, что тот пытался соблазнить его сына, добродетельного юношу привлекательной наружности. Несмотря на то что у дела не было ни свидетелей, ни, собственно, состава преступления, Скантиния признали виновным и обязали выплатить штраф. Впрочем, судьбы других «мужеложцев» были куда более печальными, вплоть до смерти в тюрьме.
Скантиниев закон служил больше политическим инструментом, чем реальной причиной осудить обвиняемого. Как мы понимаем, доказать вину было очень непросто. Им ловко пользовались законники, если им нужно было «утопить» подозреваемого. Впрочем, только интимная связь с квиритом считалась чем-то плохим. Вступать в интимную связь с рабами можно было без зазрения совести. Если верить Сенеке-старшему (отцу того самого Сенеки), для свободного мужчины пассивная роль — позор, для вольноотпущенного — добровольная моральная обязанность по отношению к патрону, а для раба — безусловный долг перед господином.
Даже самого Гая Юлия Цезаря (да-да, тот самый!) не минули обвинения в пассивной роли. Светоний писал о нем: «На целомудрии его единственным пятном было сожительство с Никомедом, но это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение». Несмотря на пренебрежительные клички вроде «царева подстилка» и «вифинская царица», Цезарь считался еще и знатным ловеласом. Солдаты пели о нем:
Прячьте жен: ведем мы в город лысого развратника.
Деньги, занятые в Риме, проблудил ты в Галлии.
Впрочем, «грешил» этим не только Юлий Цезарь, и если раньше это считалось страшным позором, по ходу истории нравы становились гораздо свободнее. Апогея свободы они достигли при императоре Нероне.
У великого понтифика были свои причуды, и, помимо трех жен, у него была также одна жена-мальчик и один законный муж. Светоний сообщает нам, что Нерон женился на юноше по имени Спор, предварительно сделав его евнухом. Император «справил с ним свадьбу по всем обрядам, с приданым и с факелами, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой». Чуть позже Нерон пошел еще дальше и демонстративно сам выступил в качестве «невесты», избрав себе в мужья вольноотпущенника Дорифора. Светоний делится, что в первую брачную ночь император «кричал и вопил, как насилуемая девушка».
И хотя Нерон воистину был безумцем, он был не единственным императором, кто так явно демонстрировал свои пристрастия.
Профессия «проститутка»
В первые века Рима брачные законы были крайне жесткими, а наказание за измену — смерть. Впрочем, наказывали так только женщин, мужчины могли «ходить налево», сколько им вздумается. При этом реальной возможности развода не было ни у мужчины, ни у женщины.
В середине I века до н.э. нравы смягчились, а измены стали «делом житейским». Для того чтобы развестись, мужчине достаточно было сказать: «Возьми с собой свои вещи». А женщине: «Имей у себя твои вещи». Так можно было сказать вечером, а на утро снова вступить в брак, чтобы избежать обвинений в измене.
Только император Август начал обвинять также и мужей, которые закрывают глаза на измены супруг. Август обязал мужа немедленно развестись с преступницей, если она была замечена в прелюбодеянии. От наказания освобождались только проститутки и их клиенты…
И что бы вы думали? Римским матронам это пришлось не по нраву. И они начали массово записываться в проститутки. Гораздо позже, уже в правление императора Тиберия, случился страшный скандал, когда в проститутки записалась жена очень высокопоставленного мужа Вестилия. Жениться на проститутках было запрещено, но она ведь уже была замужем! Ее позиция, юридически, была безупречна. Хотя это сенаторов не остановило, и она все равно была сослана.
Кстати, у проституток был даже свой профессиональный праздник — Виналии, который праздновали 23 апреля.
Римская цивилизация просуществовала более полутора тысяч лет, и за это время обычаи Древнего Рима менялись до неузнаваемости: от сдержанных нравов первых веков Ромула до развратных и откровенных оргий Калигулы и Нерона.
925
УЖЕ ПОДЕЛИЛИСЬ
kareliyanews.ru
Сексуальная жизнь в Древнем Риме
Современные морализаторы часто сетуют на то, что в наше время люди «оказались без корней посреди пустой вечности». Это чувство беспомощности и невежества перед лицом жизни выражается в поисках, которые ведут многие из нас, — в поисках той скалы, за которую можно зацепиться в поисках твердой опоры под ногами. Никто не знает первопричины или смысла этого скоротечного и нестабильного существования; открытия и изобретения, объясняющие последние тайны мира, не делают нас ни более счастливыми, ни более знающими.
Неуверенность, нерешительность, бесцельность и беспомощность — таково состояние человека в современном мире, в этом лишенном Бога, пустом, «цивилизованном» мире. Отсюда и причина того, что люди вечно ищут чего-то нового в любой сфере жизни: от образования до экономики, от науки о правильном питании до религии. Такую картину рисуют нам морализаторы, и каждый человек по-своему реагирует на нее; массы все громче требуют хлеба и зрелищ, в то время как так называемые образованные классы жалуются, что они остались последними оплотами цивилизации среди надвигающегося варварства.
Отто Кифер - Сексуальная жизнь в Древнем Риме
Москва: ЗАО Центрполиграф, 2003 г. - 431 с.
ISBN 5-9524-0359-Х
Отто Кифер - Сексуальная жизнь в Древнем Риме Содержание
Введение. Римские идеалы
Глава 1 Женщина в Риме
Глава 2. Римляне и жестокость
Глава 3. Римская религия и философия в отношении к сексуальной жизни
Глава 4. Повседневная жизнь
Глава 5. Любовь в римской поэзии
Глава 6. Мужчина и женщина имперской эпохи
Глава 7. Гибель Рима и ее причины
Заключение
Отто Кифер - Сексуальная жизнь в Древнем Риме - Введение. Римские идеалы
Чтобы верно оценить место и роль морали в жизни какого-либо конкретного народа, необходимо знакомство с идеалами, на достижение которых направляет свои усилия этот народ. Хотя основа характера любых народов и рас мира едина — человеческие инстинкты, — сексуальная мораль на практике может быть одной, если в ее основе лежит философия позднего Ницше (что вполне возможно), и совершенно иной, если она основывается на доктринах христианской церкви Средневековья.
Историки и философы всегда пытались объяснить характер древних римлян путем сравнения и сопоставления их с другими типичными народами той эпохи — например, с греками или германцами. Мы и сегодня, следуя течению современной мысли, объясняем величайшие достижения римлян и Римского государства ссылкой на национальный характер и закрепляем это объяснение, приписывая характер римлян к одному вполне определенному типу. С первого взгляда кажется, что для этого есть некоторые основания, так как римские авторы (особенно эпохи Августа) часто высказываются в том смысле, что римляне действительно подпадают под данную классификацию. В шестой книге «Энеиды» Вергилия (851) призрак Анхиза, заглядывая в будущее, предрекает задачу еще нерожденного римского народа:
Римлянин! Ты научись народами править державно — В этом искусство твое! — налагая условия мира, Милость покорным являть и войною смирять надменных!
Ливии, великий историк эпохи Августа, в предисловии к своей гигантской работе говорит: «Если какому-нибудь народу позволительно освящать свое происхождение, возводя его к богам, то военная слава народа римского такова, что, назови он своим предком и отцом своего родоначальника самого Марса, племена людские снесут и это с тем же покорством, с каким сносят власть Рима»1. Такими возвышенными словами задачу и характер Рима описывали римляне эпохи Августа. Но следует помнить, что описывали они иде-ал, который еще предстояло воплотить. Делать вывод, что этот идеал иллюстрирует истинную натуру римлян, было бы такой же ошибкой, как и заключать, судя по ницшевскому «Заратустре», что сам Ницше обладал сильным и доминирующим характером. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что философы и поэты объявляют идеалом такой характер, который им самим менее чем свойствен. Поэтому на основании слов Ливия и Вергилия нельзя делать вывод, что характер римлян раскрывался в насилии и завоеваниях.
Поэт Гораций высказывался о римлянах старой поры более осторожно. «То были дети воинов-пахарей» — так он называет их в «Одах» (iii, 6):
В полях ворочать глыбы привыкшие Киркой сабинской, и по слову Матери строгой таскать из леса Вязанки дров в тот час, когда тени гор Растянет солнце, снимет с усталого Вола ярмо и, угоняя Коней своих, приведет прохладу.
Гораций восхваляет это племя, хотя подвергает презрению его деградировавших потомков — своих современников: ведь именно оно победило Пирра, Антиоха и могущественный Карфаген, тем самым заложив основы мировой империи. В этом отношении Ливии согласен с Горацием: «Не было никогда государства... куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость»3. Несложно отыскать цитаты и других авторов, которые подтверждали бы подобный взгляд на ранних римлян как на народ простых и скромных земледельцев. Итак, самые первые римляне, какими они смутно видятся на рассвете истории, вовсе не похожи на народ, рвущийся к власти, и еще менее — на народ, стремящийся покорить весь мир. Это было сообщество здравомыслящих, трудолюбивых, прагматичных крестьян.
esxatos.com
Сексуальная жизнь в Древнем Риме. Введение. Римские идеалы (Отто Кифер)
Введение
Римские идеалы
Чтобы верно оценить место и роль морали в жизни какого-либо конкретного народа, необходимо знакомство с идеалами, на достижение которых направляет свои усилия этот народ. Хотя основа характера любых народов и рас мира едина – человеческие инстинкты, – сексуальная мораль на практике может быть одной, если в ее основе лежит философия позднего Ницше (что вполне возможно), и совершенно иной, если она основывается на доктринах христианской церкви Средневековья.
Историки и философы всегда пытались объяснить характер древних римлян путем сравнения и сопоставления их с другими типичными народами той эпохи – например, с греками или германцами. Мы и сегодня, следуя течению современной мысли, объясняем величайшие достижения римлян и Римского государства ссылкой на национальный характер и закрепляем это объяснение, приписывая характер римлян к одному вполне определенному типу. С первого взгляда кажется, что для этого есть некоторые основания, так как римские авторы (особенно эпохи Августа) часто высказываются в том смысле, что римляне действительно подпадают под данную классификацию. В шестой книге «Энеиды» Вергилия (851) призрак Анхиза, заглядывая в будущее, предрекает задачу еще нерожденного римского народа:
Римлянин! Ты научись народами править державно —
В этом искусство твое! – налагая условия мира,
Милость покорным являть и войною смирять надменных![1]
Ливии, великий историк эпохи Августа, в предисловии к своей гигантской работе говорит: «Если какому-нибудь народу позволительно освящать свое происхождение, возводя его к богам, то военная слава народа римского такова, что, назови он своим предком и отцом своего родоначальника самого Марса, племена людские снесут и это с тем же покорством, с каким сносят власть Рима»[2]. Такими возвышенными словами задачу и характер Рима описывали римляне эпохи Августа. Но следует помнить, что описывали они идеал, который еще предстояло воплотить. Делать вывод, что этот идеал иллюстрирует истинную натуру римлян, было бы такой же ошибкой, как и заключать, судя по ницшевскому «Заратустре», что сам Ницше обладал сильным и доминирующим характером. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что философы и поэты объявляют идеалом такой характер, который им самим менее чем свойствен. Поэтому на основании слов Ливия и Вергилия нельзя делать вывод, что характер римлян раскрывался в насилии и завоеваниях.
Поэт Гораций высказывался о римлянах старой поры более осторожно. «То были дети воинов-пахарей» – так он называет их в «Одах» (iii, 6):
В полях ворочать глыбы привыкшие
Киркой сабинской, и по слову
Матери строгой таскать из леса
Вязанки дров в тот час, когда тени гор
Растянет солнце, снимет с усталого
Вола ярмо и, угоняя
Коней своих, приведет прохладу[3].
Гораций восхваляет это племя, хотя подвергает презрению его деградировавших потомков – своих современников: ведь именно оно победило Пирра, Антиоха и могущественный Карфаген, тем самым заложив основы мировой империи. В этом отношении Ливий согласен с Горацием: «Не было никогда государства… куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость»[4]. Несложно отыскать цитаты и других авторов, которые подтверждали бы подобный взгляд на ранних римлян как на народ простых и скромных земледельцев. Итак, самые первые римляне, какими они смутно видятся на рассвете истории, вовсе не похожи на народ, рвущийся к власти, и еще менее – на народ, стремящийся покорить весь мир. Это было сообщество здравомыслящих, трудолюбивых, прагматичных крестьян.
Народу со здоровыми и примитивными инстинктами естественно было размножаться, резко увеличивая свою численность, и по этой причине стремиться к расширению своих территорий. Это неизбежно приводило к конфликтам с соседями, которые сперва были могущественнее Рима. Кроме того, нам сообщают, что нация земледельцев занялась также и торговлей и даже заключила торговые соглашения с Карфагеном, который в те времена был хозяином Западного Средиземноморья. Но по-прежнему мы не видим ни следа попыток доминировать, свойственных тем прирожденным завоевателям и строителям империи, которых нам советуют искать среди римлян. Следовательно, мы не вправе делать вывод о том, что психологически римляне были расой завоевателей.
Приходим к заключению, что в начальный период своей истории римлянин прежде всего был практичным человеком с примитивным и здравым разумом, который видел свой мир как место для простейшей и древнейшей деятельности цивилизованного народа – земледелия и животноводства. И весь его образ мышления был столь же примитивен, сколь и его жизнь. Любая отвлеченная деятельность – искусство, наука, философия – была еще недоступна ему. Этот народ не мог породить мыслителей, таких, как Фалес и Гераклит, художников, как Фидий, поэтов, как Алкей и Сафо. Но с самой ранней эпохи своего существования он должен был обладать примитивной верой в божественные силы, особенно в персонифицированные силы природы и в религиозный характер некоторых действий и обрядов. Легко понять, как подобный народ, проводящий все свое время в узком круге примитивных практических обязанностей, приобретает чрезвычайно сильную волю к жизни, для которой не свойственны малейшие следы отвлеченной мысли. Если подобная воля к жизни сталкивается с внешним противодействием, она сопротивляется изо всех сил, удваивается и учетверяется в своей мощи, находит удовольствие в успешной самозащите, затем от обороны переходит к наступлению, ищет и находит более широкие сферы и новые возможности для самореализации, выполнения своей задачи, повсюду навязывая свою волю слабым и побежденным. Таков процесс: народ, сражающийся за выживание, вначале становится завоевателем, а завоевание, как известно, ведет к созданию империи.
Но народ, пользующийся силой на протяжении веков, с легкостью научится и злоупотреблять ею. Это вытекает из природы данного процесса, вернее, из природы человека. Человек с самого момента своего появления на земле не был ангелом, скорее диким зверем. Можно сослаться на последнюю работу Шпенглера «Человек и техника», особенно на следующие слова: «Человек – это не добродушный простак, но и не антропоид со склонностью к технике, каким его описывает Геккель и изображает Габриэль Макс. Такое изображение – карикатура, на которую до сих пор падает плебейская тень Руссо. Напротив, вся жизнь человека – это жизнь храброго и великолепного, жестокого и хитроумного дикого зверя. Она проходит в охоте, убийствах и поглощении. Этот зверь существует – и поэтому он властвует». Столь откровенные слова правдивы лишь отчасти; но речь об этом пойдет позже. Сейчас важно, что они скорее относятся не к человечеству в целом, а к римской нации в том виде, какой она сформировалась в ходе истории.
Рим, постепенно возвысившись и достигнув блестящей вершины своего развития, создал величайшее доступное ему творение – гордую и с виду вечную империю. Но не следует забывать, как строилось это величественное сооружение. Оно покоилось на жестокой тирании, зверском умерщвлении людей и целых народов, на широкомасштабном и непрерывном кровопролитии. Мы уже говорили, что злоупотребление властью – естественное следствие господства правителя и завоевателя. И такие злоупотребления возникнут тем скорее и неизбежнее, если духовная конституция завоевателя не сможет их предотвратить, то есть если ему чужды элементы интеллектуальной или духовной жизни, уравновешивающие волю, направленную лишь на сугубо прагматичные цели самосохранения и достижения власти.
Примерно ко времени окончательного поражения Ганнибала римляне начали вступать в контакт с царствами Восточного Средиземноморья. Когда эти контакты участились, Рим познакомился с греческой культурой, и она, как мы увидим в дальнейшем, оказала на него глубокое и разнообразное влияние, которое не всегда шло ему на пользу. Именно первые контакты с эллинизмом и завоевание великих богатых царств дали Риму возможность найти выход своим амбициям в новом проявлении – жажде наживы. С тех пор покоритель средиземноморских стран становится и их безжалостным эксплуататором. С тех пор, как мы покажем ниже, Рим затопили миллионы рабов, на хребтах которых держалась вся надстройка римского общества. (Эта надстройка с экономической точки зрения была смертельно опасна для собственного существования, так как не могла не обрушиться сразу же, как только исчезнет ее основа – иссякнет постоянный приток рабов.) Кроме того, «богатство привело за собою корыстолюбие, а избыток удовольствий – готовность погубить все ради роскоши и телесных утех», как говорит Ливий в своем предисловии[5]. С одной стороны, идеал власти вел Рим к грубой эксплуатации мира, а с другой – к более зловещему явлению, к деградации, неизвестной грекам – к садизму, характерной черте римской сексуальной жизни, столь распространенному в имперский период.
Не хотелось бы утверждать, что жизнь римлян находила удовлетворение только в садизме и жестокостях. Контакты с Грецией привели к появлению римской литературы, которая в последующие столетия достигла большой утонченности. Был в Риме и небольшой слой богатых людей, чью жизнь, протекавшую среди покоя и культуры, нам не за что презирать, – об этой добродушной жизни дают представление некоторые строки Горация и письма Плиния Младшего. Но все же мы должны помнить, что большинство людей не интересовало ничего, кроме panem et circenses – хлеба и зрелищ, и что для многих богатых культурных римлян культура была всего лишь оболочкой, которая легко слетала, обнажая грубые и жестокие инстинкты крестьянина. Данные темы мы будем развивать и подробно рассматривать в следующих главах книги.
Естественно поэтому, что у римлян сексуальная жизнь принимала более грубые, чем у греков, формы. Римляне изначально были неотесанными крестьянами, прикованными к плугу и стойлу; затем они стали жестокими воинами; и наконец, горстка самых лучших и одаренных превратилась в государственных деятелей. Но для народа с подобной историей, для народа, почти никогда не проявлявшего реального интереса к искусству, истории и философии, возвышенная и одухотворенная сексуальная жизнь, или ее развитие в духе видений Платона, была недоступна. Для римлян с их примитивным характером достаточно было направить свои сексуальные инстинкты в простейшее русло. В течение столетий брак означал для римлян суровый и чистый, но прозаический союз; вся власть в семье принадлежала мужу, который не задумывался над более утонченными возможностями секса. Помимо брака, в Риме с ранних времен существовал грубый и отталкивающий тип проституции, направленный практически лишь на удовлетворение чисто чувственных желаний. Об этом характерно высказывается Гораций в «Сатирах» (i, 2, 116):
Когда же ты весь разгорелся и если
Есть под рукою рабыня иль отрок, на коих тотчас же
Можешь напасть, ужель предпочтешь ты от похоти лопнуть?
Я не таков: я люблю, что недорого лишь и доступно[6].
Если Лихт в книге «Сексуальная жизнь в Древней Греции» прав, говоря о «преобладании чувственности в жизни греков», то мы имеем еще большее право допустить такое же преобладание чувственности у римлян.
Однако наше изображение римской жизни будет односторонним, если мы забудем о поэзии. Драматурги Плавт и Теренций, лирики Катулл, Тибулл, Овидий, Проперций, Гораций, эпический поэт Вергилий – все они пытались, и часто не без успеха, соединить римскую силу с греческим изяществом и совершенством формы. В их многочисленных произведениях вырисовывается запоминающееся и впечатляющее отображение любовной жизни народа. Правда, изобразительное искусство в Риме не дало великих и независимых произведений, которые бы говорили о любви так же выразительно, как греческие вазы, или дышали тем же утонченным и чарующим эротизмом, как великолепные скульптуры Праксителя и других греческих мастеров. Единственная по-настоящему идеальная фигура в римской скульптуре, Антиной, возможно, появилась на свет благодаря гомосексуальным чувствам императора Адриана. Многочисленные стенные росписи в Помпеях и других местах выражают грубую и неприкрытую чувственность.
Попробуем подвести итоги. Римский характер в основе своей был прагматичным. Этот дух прагматизма приводил римлян в ряды крестьян, солдат, государственных деятелей и тем самым вызвал к жизни их величайшее достижение – империю. Позже, посредством контактов с греческим духом, прагматизм породил философскую мысль Цицерона и Сенеки и исторический гений Ливия и Тацита. Но в римском характере отсутствовали интеллектуальная и духовная основы истинной, оригинальной цивилизации, активно заявлявшие о себе в греческом характере. Римская сексуальная жизнь шла параллельно этому развитию: сперва находя удовлетворение в простой, суровой и прозаической семейной жизни, развиваясь затем в более утонченные формы чувственности и деградируя до садизма, но всегда оставаясь инстинктивной и бездуховной. И все же, подобно могучей Римской империи, римская сексуальная жизнь иногда дает примеры величия, возможно отталкивающие, но неизменно впечатляющие.
