4.3.3. Эпоха Древнего Востока (III — II тысячелетия до н.э.). Эпоха древнего востока
Средние века Древнего Востока. Цивилизации Древнего Востока
Средние века Древнего Востока
Около 1500 г. до н. э. – эта дата очень приблизительна – в истории древнего Ближнего Востока произошли глубокие структурные сдвиги. До этого момента историю этого региона двигали две великие силы – Египет и Месопотамия. Благодаря особым природным условиям в долинах больших рек цивилизация развивалась быстрее, а политические объединения возникли там значительно раньше, чем в других местах. Затем, достигнув внутреннего единства, каждая из двух держав в процессе расширения и завоеваний, естественно, обратилась против второй. Остальные регионы и народы вокруг, которым повезло меньше, оставались пассивными свидетелями событий, объектами, а не субъектами процессов, определявших, в частности, и их судьбу тоже. Теперь же картина начинает потихоньку меняться: среди людей гор, образующих изогнутую границу северо-восточной части Древнего Востока, а немного позже и среди племен пустыни, протянувшейся к югу от него, усиливается центростремительное движение. Формируются прочные государства, способные на равных конкурировать с державами великих речных долин. Пришельцы действуют как катализаторы истории: именно благодаря им встречаются и сливаются враждебные силы; в конце концов, именно с их появлением древний Ближний Восток занимает свое законное место на скрижалях истории – место более значительное и высокое, чем каждый из составляющих его элементов в отдельности.
Горцев, основавших около середины 2-го тысячелетия до н. э. несколько сильных государств на западе Азии, представляли три народа: касситы в Южной Месопотамии, хурриты в Северной Месопотамии и хетты в Анатолии. История всех трех народов началась задолго до описываемого времени. В наши дни их происхождение удалось проследить до 3-го тысячелетия до н. э., и это можно считать одним из серьезнейших научных достижений современности. Но если говорить об их появлении на политической арене, точкой отсчета нам может послужить все тот же 1500 г. до н. э. Примерно в это время касситы захватывают власть в Вавилоне, чтобы остаться там почти на четыреста лет; при этом они воспринимают язык и культуру местной цивилизации настолько полно, что сами становятся ее частью. Примерно в это же время хурриты дальше к северу основывают крупное государство Митанни, которое затем расширяется чуть ли не до Средиземного моря и неожиданно рушится, не просуществовав и 150 лет. Наконец, примерно в это же время хетты выходят из Анатолии и доходят походом почти до Вавилона, стремясь тоже сыграть свою роль на сцене международной политики. Они будут присутствовать на этой сцене около трех веков, и история их будет богата событиями; хетты сыграли значительную роль в истории Древнего Востока и оставили обширную документацию, поэтому мы достаточно подробно рассмотрим их историю. Пока же достаточно сказать, что период с 1500 по 1200 г. до н. э. – это те три века, характер и имя которым дали народы гор.
Необходимо задаться вопросом, законно ли – а если законно, то в какой степени – рассматривать эти народы как взаимосвязанные, оправдывая таким образом исторически их объединение в одну общую категорию. Несомненно, сходство среды первоначального обитания и примитивных условий – значительный фактор, но этого недостаточно. Их этническая связь важнее: хотя связь эта лишь частична, а характер ее менялся со временем, этот факт стоит отметить. Все горные племена включают в себя индоевропейский элемент, различный по чистоте и масштабности. У хеттов, к примеру, верхушка общества состояла из индоевропейских иммигрантов, принесших с собой свой язык; у хурритов знать тоже составляли индоевропейцы, что очевидно из их имен; у касситов в пантеоне присутствовало несколько божеств предположительно индоевропейского происхождения, что позволяет предположить наличие соответствующего этнического элемента. Так на Ближнем Востоке появляется новая семья народов, роль которой в истории Средиземноморского бассейна хорошо известна; вместе с семитским населением, пришедшим из Аравийской пустыни, эти народы становятся главными действующими лицами новой фазы исторического процесса.
Интересную параллель можно провести между ситуацией на Древнем Востоке времен «горных людей» и ситуацией в Европе в начале Средних веков; сходство основано на особенностях и социальной организации новых народов, а также общей ситуации, возникшей в результате их действий.
Народы гор – варвары – приходят как кочевники и приносят с собой социальную структуру, основанную на господстве небольшого класса знати, который держит в своих руках средства, обеспечивающие военный успех: коня и колесницу. Царь – выдающийся представитель знати, первый среди равных в дни войны и мира, очень отличается от тех владык, которых мы прежде видели на Древнем Востоке. После завоевания знать делит между собой землю феодальным порядком, принимая на себя соответствующие права и обязанности; их голоса имеют решающее значение, а царь должен подчиняться общему решению, – по крайней мере, на самой ранней стадии.
Ситуация, сложившаяся после возникновения новых царств, может служить прототипом для другой ситуации – той, которая сложилась в Европе при возникновении римско-варварских государств. В игру вступают новые активные силы; ее географическая арена расширяется, политические организмы множатся. Центры тяготения смещаются и уходят от древних империй, оставляя после себя относительное равновесие, в котором новые и старые факторы работают вместе. Так, благодаря дифференциации сил и одновременно вопреки ей древний Ближний Восток, подобно средневековой Европе, становится органичной исторической единицей с определенными границами; ее элементы в ходе общего движения взаимодействуют и перетекают один в другой.
Новое равновесие не основано, как прежде, просто на равенстве противодействующих сторон. Очень важно, что, благодаря в первую очередь действиям горцев, возникли международные законы, основанные на множестве заключенных договоров с четко определенной юридической структурой. Параллельно развивается и дипломатическая активность; организуются посольства, идет обмен дарами, заключаются династические браки между членами правящих династий; и, самое главное, дипломатия по всему региону, от края и до края, кристаллизуется в единую форму и единую процедуру. Новая система основана на единственном языке, выбранном в качестве языка дипломатии, – а именно аккадском, поразительное свидетельство этого – тот факт, что переписка фараонов с их вассалами на сирийско-палестинском побережье ведется именно на этом языке, чуждом обеим сторонам.
Можно сделать и еще одно наблюдение по поводу этой фазы истории Востока. Новые народы в стремлении утвердиться старательно впитывают уже существующие на тот момент великие культурные традиции. При этом влияние Месопотамии, похоже, одолевает египетское; в самом деле, благодаря новым путям общения Месопотамия распространяется до самого Египта и даже утверждается над ним, о чем свидетельствует хотя бы выбор дипломатического языка. Но, очевидно, горцы испытывают это влияние гораздо сильнее и к тому же непосредственно. В результате те из них, кто был наиболее подвержен этому влиянию, – касситы – полностью ассимилируются; и, хотя об остальных этого сказать нельзя, они тоже в значительной мере принимают формы и содержание месопотамской цивилизации. Так клинопись распространяется по всему Ближнему Востоку вместе с божествами, религиозными верованиями и религиозной практикой Месопотамии; великие литературные произведения расходятся в переводах, пересказах и адаптациях, а вдохновляющие их художественные мотивы и концепции воспринимаются другими народами и вызывают многочисленные подражания.
Таким образом, новая цивилизация не побеждает и никого не покоряет. Культура Месопотамии в век горных народов, подобно римской в Средние века, торжествует, несмотря на политический упадок.
Параллель между европейским Средневековьем и этим периодом ближневосточной истории настолько поразительна, что существует опасность упустить из виду глубокие различия между ними. К этим различиям также следует привлечь внимание – не для того, чтобы ослабить аналогию, а чтобы сделать ее более точной и полной. Да, кризис великих держав на Ближнем Востоке соответствует распаду Римской империи; но это лишь временный кризис, державы продолжают существовать и, в отличие от европейского варианта, со временем восстанавливают свое лидерство. Более того, на Ближнем Востоке не было религиозного явления, сравнимого с христианством. Конечно, месопотамская религия оказывала влияние на окружающие народы, но влияние это было ограниченным, шло в контексте общекультурной экспансии и не было направлено на вселенское объединение. Кроме того, на ближневосточной сцене не появилось ничего похожего на Священную Римскую империю, тяга к равновесию не сменилась тягой к единству, да и эффективной централизующей силы не возникло, ни в политике, ни в духовной жизни. Таким образом, если в Европе происходящее стало этапом последовательного развития, то на Ближнем Востоке это лишь короткая интерлюдия, временная остановка; древние движущие силы скоро восстановят свое влияние и сохранят его до самого конца древне-восточной истории.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
4.3.3. Эпоха Древнего Востока (III — II тысячелетия до н.э.). Философия истории
4.3.3. Эпоха Древнего Востока (III — II тысячелетия до н.э.)
Первые классовые общества возникли как небольшие острова в море первобытного общества. Это произошло в конце IV тысячелетия до н.э. почти одновременно в двух местах земного шара: в с северной части долины Нила и на юге междуречья Тигра и Евфрата. Классовые общества столь резко отличались от первобытных, что по отношению к ним все последние, вместе взятые, выступили теперь как один исторический мир, разделенный на три исторических субмира: первобытно-коммунистический, первобытно-престижный и предклассовый. Из всех этих субмиров в последующий истории человечества заметную роль играл лишь один — предклассовый (варварский). Таким образом, основным стало деление человечества на два исторических мира: первобытный, прежде всего варварский, который весь стал инфериорным, и классовый, а именно древнеполитарный, который был супериорным.
В долине Нила классовое общество возникло в форме крупного социоисторического организма, в междуречье Тигра и Евфрата — в качестве региональной системы, состоявшей из нескольких десятков небольших социоисторических организмов (городов-государств) с общим языком и культурой. Общим термином для обозначения этих двух видов бытия классового общества могло бы быть словосочетание «историческое гнездо». Таким образом, можно говорить о египетском гнездовом социоисторическом организме и шумерской гнездовой социорной системе. И египетское, и шумерское классовые гнезда были первичными классовыми обществами. Египетское общество было «деревенским», древнеполитарным, или орбополитарным (от лат. орбо — область, страна) шумерское — «городским», древнеполитомагнарным, или урбополитарным (от лат. урбо — город). Оба эти типа были вариантами одной общественно-экономической формации — древнеполитарной.
Процесс дальнейшего перехода человечества от первобытного общества к классовому шел в различных регионах по разному. Можно выделить два основных пути развития.
Первый путь — возникновение новых одиночных исторических гнезд, новых островов в море первобытного общества. Во второй половине III тысячелетия до н.э. новое историческое гнездо возникло в долине Инда — цивилизация Хараппы, или Индская. Около середины II тысячелетия до н.э. появилось историческое гнездо в долине Хуанхэ — Иньская, или Шанская, цивилизация. И хотя и Индское, и Иньское классовые общества возникли тогда, когда на земле уже несколько веков существовали другие цивилизации, они возникли не под влиянием и без влияния последних. И в этом смысле они, не в меньшей степени, чем Шумер и Египет, могут быть названы первичными цивилизациями.
Второй путь развития — появление новых исторических гнезд по соседству со старыми историческими гнездами и в значительной степени под влиянием последних. Эти классовые общества уже были вторичными. Этот процесс первоначально имел место лишь на Ближнем Востоке. Следствием было появление огромной системы исторических гнезд, охватывавшей весь этот регион. Она простиралась от западных границ Египта до восточных пределов Элама. К началу II тысячелетия до н.э. в нее был втянут Крит, где утвердилась Минойская цивилизация, а около его середины и часть материковой Европы, где возникла Микенская, или Ахейская, цивилизация.
Такое пространство, включавшее в себя множество тесно связанных исторических гнезд, в последующем изложении будет именоваться исторической ареной. Ближневосточная историческая арена уже не может быть названа островом в море первобытного общества. Это был целый континент, причем первый такого рода континент.
Занимая лишь ограниченную часть земного шара, ближневосточная система социоисторических организмов тем не менее являлась системой мировой. Ее мировое значение проявилось в том, что ее существование и эволюция подготовила и сделала в дальнейшим возможным подъем человечества на следующую ступень исторического развития. Об Индии и Китае этого сказать нельзя. Они могли быть, могли не быть, но вплоть до нового времени это не могло сколько-нибудь существенно сказаться на мировой истории. В течение III и II тысячелетий до н.э. ближневосточная арена, которая была не только первой, но единственной существующей в то время исторической ареной, являлась центром мирового исторического развития (центроареной).
С этих пор можно говорить о разделении мира на исторический центр (ядро), или просто центр, и историческую периферию, или просто периферию. Центр был классовым, древнеполитарным, периферия делилась на первобытную, прежде всего варварскую, и классовую. Ни первобытная, ни классовая периферия не представляли собой единого целого. Классовая периферия состояла из нескольких, первоначально во многом изолированных исторических гнезд.
Характерным для древневосточных обществ был циклический характер их развития. Они возникали, расцветали, а затем приходили в упадок. В большинстве случаев последний проявлялся в распаде крупного социоисторического организма на несколько более мелких, в превращении его в гнездовую систему социоров, каждый из которых продолжал оставаться классовым обществом. При этом исчезали крупные социоисторические организмы, но цивилизация сохранялась. В последующем гнездовая система социоров могла снова превратиться в один социоисторический организм, и общество вступало в новый период расцвета, который завершался очередным упадком.
Циклический характер развития древневосточных обществ особенно наглядно виден на примере Древнего Египта. Об этому уже шла речь в первой части работы (1.2.3). Чтобы не повторяться, кратко напомню общую схему истории этой страны в III и II тысячелетиях до н.э.: Раннее и Древнее царства — Первый переходный период — Среднее царство — Второй переходный период — Новое царство — новый распад страны.
Как уже отмечалось, в отличие от Египта классовое общество в Двуречье возникло как система мелких социоисторических организмов. Правитель Аккада Саргон (2316 — 2261 гг. до н.э.) объединил их под своей власть и создал могущественную державу, простиравшуюся от Персидского залива до Сирии. Но в XXII в. до н.э. Аккадское царство вступило в эпоху упадка и рухнуло под ударами кутиев. Вся последующая история Двуречья, как и история Египта, непрерывное чередование периодов подъема и упадка: Царство Шумере и Аккада при III династии Ура — вторжение амореев — Старовавилонское царство — вторжение касситов — расцвет при Навуходоносоре I — ассирийское владычество — Нововавилонское царство — персидское завоевание.
В Китае классовое общество возникло где-то около середины I тысячелетия до н.э. В конце XI в. до. н.э. общество Инь пришло в упадок и рухнуло под ударами чжоусцев. Возникла новая держава — Западное Чжоу.
Как видно из сказанного, пришедшее в упадок классовое общество нередко либо подпадало под власть процветавших соседних цивилизованных обществ, либо становилось добычей соседей-варваров. В случае вторжения последних нередко говорят о гибели этого общества и видят ее причины в варварском завоевании. В действительности вовсе не действия варваров, сами по себе взятые, привели к деградации классового общества, а, наоборот, его упадок создал условия для варварского вторжения.
Варварское завоевание может привести к тому, что классовое общество погибнет не в смысле исчезновения тех или иных конкретных социоров, а в том, что оно перестанет быть классовым, рассыплется на массу предклассовых социоисторических организмов. В таком случае можно говорить о гибели цивилизации в точном смысле слова. Таким образом наряду с супериоризацией социоисторических организмов была возможно и имела место их инфериоризация.
Цивилизация Хараппы, возникнув в XXIII в. до н.э., рухнула в XVIII в. до н.э. С ее гибелью произошел возврат на стадию предклассового общества. Исчезли монументальное зодчество и письменность. Вновь классовое обществ на территории Индии возродилось лишь в начале I тысячелетия до н.э. На территории материковой Греции классовое общество — Микенская, или Ахейская, цивилизация — сложилось первоначально к XVI вв. до н.э. В XII в. до н.э. оно погибло. Прекратилось монументальное строительство, исчезла письменность. Снова классовое общество в Греции возникло лишь около 800 г. до н.э.
Когда общество приходит в упадок и особенно, когда гибнет цивилизация, то нередко ищут причины в чем угодно, но не в его социальных порядках: во вторжении варваров, в истощение почвы, в природных катаклизмах и т.п. Но если циклическим было развитие всех без исключения древневосточных обществах, то причины его нужно искать в их социальном, прежде всего, социально-экономическом строе.
Все возникшие в IV—II тысячелетиях до н.э. социально-исторические организмы относились к одному и тому же типу. Господствующим в них был азиатский, или древнеполитарный способ производства. Соответственно общества Древнего Востока относилось к древнеполитарной общественно-экономической формации. Палеополитаризм возник из предшествовавшего ему протополитаризма.
Древнеполитарный способ производства существовал в трех вариантах. Один из них был основным, самым распространенным, и когда говорят об азиатском способе производства, то только его и имеют в виду. В этом смысле его можно считать классическим.
При классическом варианте древнеполитарного способа производства эксплуатируемым классом являются крестьяне, живущие общинами. Крестьяне или платят налоги, которые одновременно представляют собой земельную ренту, или, что реже, наряду с ведением собственного хозяйства, обрабатывают землю, урожай с которой поступает государству. Этих крестьян также нередко в порядке трудовой повинности используют на работах различного рода (строительство и ремонт каналов, храмов, дворцов и т.п.). Как явствует из сказанного, древнеполитаризм в данном варианте — двухэтажный способ производства. Политарный общественно-экономический уклад включает в себя в качестве своего фундамента крестьянско-общинный уклад.
Существовавшие в недрах крупных политарных социоисторических организмов крестьянские общины не были их простыми подразделениями. В их основе лежали иные социально-экономические отношения, чем те, что образовывали базис классового социоисторического организма, в который они входили. Поэтому крестьянские общины обладали некоторыми особенностями социоисторических организмов, выступали в ряде отношений как подлинные социоры. В частности они имели свою особую культуру, отличную от культуры классового социоисторического организма, в состав которого входили. Они были субсоциорами.
Крестьянские общины были глубинной подосновой древнеполитарных обществ. Древнеполитарные социоисторические организмы возникали, исчезали, сливались и раскалывались. Но общины при этом сохранялись. А когда погибала цивилизация и происходил возврат на стадию предклассового общества, крестьянские общины превращались в пракрестьянские, которые в дальнейшем с новым переходом к классовому обществу снова трансформировались в крестьянские.
Происшедший впервые на Древнем Востоке переход от предклассового, протополитарного общества к древнеполитарному, классовому был гигантским шагом вперед в истории человечества. Однако техника, которую использовали крестьяне-общинники, мало чем отличалась от той, которая существовала на предшествующих этапах развития — в позднем первобытном и предклассовом обществах. На этом основании нередко делается вывод, что с переходом к классовому древнеполитарному обществу сколько-нибудь существенных сдвигов в развитии производительных сил не произошло. В основе данного вывода лежит сведение производительных сил к технике и соответственно прогресса производительных сил к росту производительности труда. И основание, на котором зиждился этот вывод, и сам вывод ошибочны.
Увеличение продуктивности общественного производства может быть достигнуто не только за счет прогресса техники и роста производительности труда. Кроме технического (технологического) способа повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил, возможно, существуют и иные.
Детальное исследование сохранившихся вплоть до наших дней позднепервобытных и предклассовых земледельческих обществ, живших в природных условиях, сходных с теми, что были характерны для древневосточных социоров, показало, что, вопреки привычным представлениям, время, которое члены этих обществ уделяли земледельческому труду, было сравнительно небольшим: 100 — 150 дней в году. В классовых же обществах Азии, которые еще в XIX в. были политарными, земледельцы работали в поле не менее 250 дней.
Развитие производительных сил в позднепервобытном обществе сделало возможным появление протополитарных отношений. Стремление протополитаристов получить возможно больше прибавочного продукта привело к возникновению мощного государственного аппарата и превращению протополитаризма в настоящий политаризм.
Утверждение политарных отношений привело, во-первых, к возрастанию продолжительности рабочего дня, во-вторых, к увеличению числа рабочих дней в году. В результате при той же самой производительности труда резко выросла продуктивность общественного производства. Отношения эксплуатации, утвердившись, сделали создателей материальных благ совершенно иной производительной силой, чем они были раньше. Последние теперь оказались способными трудиться не только по много часов в день без сколько-нибудь длительных перерывов, но и работать систематически, постоянно, изо дня в день по много дней подряд, работать не только в меру сил, но и через силу.
Такой способ повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил можно назвать темпоральным (от лат. tempus— время). На приведенном выше примере можно наглядно видеть, что новые производственные отношения не просто влияют на производительные силы, не просто способствуют их развитию, а создают, вызывают к жизни новые производительные силы.
Подобного рода развитие производительных сил общества возможно было только до какого-то более или менее определенного уровня. Этот уровень зависел, в частности, и от природных условий. В странах, в которых в силу климатических особенностей земледельческие работы в течение определенного сезона, например, зимой, невозможны, увеличить число рабочих дней земледельца за счет этого периода времени было нельзя. Для стран, где земледельческие работы возможны в течение всего года, а такими были многие восточные, такое ограничение отпадает. В качестве ограничивающего момента там выступают прежде всего особенности природы самого человека.
Производители материальных благ физически не могли работать сверх более или менее определенного числа часов в сутки и сверх более или менее определенного числа дней в году. Начиная с определенного предела возрастание прибавочного продукта могли происходить только за счет изымание части жизнеобеспечивающего продукта. Движение пресса эксплуатации на каком-то уровне должно было остановиться. Происходило это, разумеется, не автоматически. Останавливало его движение сопротивления самих производителей.
Там, где это происходило слишком поздно, производительные силы разрушались, деградировали, и классовое общество не только приходили в упадок, но и гибло. В других случаях происходил распад крупного социоисторического организма на мелкие, что вело к ослаблению мощи государственного аппарата и соответственно его способности высасывать прибавочный продукт. Все это давало возможность непосредственным производителя оправиться, а затем все начиналось сначала.
Но это не единственный механизм, лежавший в основе циклических изменение. Возникновение политарного общества означало конец политарного классообразования, но не классообразования вообще. Практически во всех политарных общества шел процесс плутарного расслоения, возникновения персональной полной частной собственности, становления доминарных, магнарных и доминомагнарных отношений, процесс вторичного классообразования. Возникая и развиваясь, магнарный, или доминомагнарный, уклад разъедал политарный социоисторический организм.
Каждая сколько-нибудь крупная политархия состояла из нескольких областей — субполитархий. Правители этих областей были заинтересованы в том, чтобы получить в свое распоряжение возможно большую долю дохода с подчиненного им населения, а то и весь доход. Но последнее было возможно лишь в случае превращения субполитархии в политархию. Развитие магнарных отношений способствовало росту самостоятельности субполитархов. Когда внутри сколько-нибудь крупного политарного социоисторического организма получали развитие магнарные отношения, он был обречен на развал.
Процессы разрушения человеческих производительных сил, вызревания магнарных отношений и роста самостоятельности субполитархов сочетались и переплетались по-разному, что определяло особенности упадка тех или иных древнеполитарных обществ.
Ближневосточная мировая система состояла из множества исторических гнезд, подверженных циклическим изменениям. Вполне понятно, что эти изменения происходили не синхронно. В то время как одни общества расцветали, другие приходили в упадок. Общества, которые находились в зените расцвета, в результате завоевательной политики подчиняли себе множество других, ослабевших или вообще менее сильных. Возникали грандиозные военные державы, включавшие в свой состав большое число исторических гнезд.
Когда историческое гнездо, ставшее центром такого обширного образования, приходило в упадок, империя распадалась, исчезала, уступая место новым державам, которых постигала та же участь. Характерным для ближневосточной мировой арены был постоянный переход гегемонии от одних исторических гнезд к другим и, соответственно, постоянное изменение политической карты.
Возникновение политарного общества было огромным прогрессом в развитии человечества. Огромные изменения произошли в культуре. Она, как уже указывалось ранее (подраздел 1.7.1) раздвоилась на культуру элитарную и культуру простонародную, прежде всего крестьянскую. Элитарная культура есть новообразование, качественно отличное от единой культуры первобытности. С переходом к классовому обществу появились монументальные архитектурные сооружения (храмы, дворцы, пирамиды и т.п.). Возникла письменность (первоначально идеографическая), что в огромной степени способствовало развитию духовной культуры. И монументальное зодчество, и письменность представляют собой яркое проявление культуры верхов, или элитарной культуры. Их появление, как известно, всеми историками и археологами рассматривается как неопровержимые признаки перехода к цивилизации.
На Древнем Востоке зародилась преднаука: математика, астрономия. Проявились школы, в которых учили письму, счету, знакомили с определенным запасом знаний, готовили профессионалов-писцов. Возникшая первоначально для хозяйственных нужд письменность в последующем стала использоваться для записи произведений словесности, в частности эпических («Эпос о Гильгамеше» и др.). Начали фиксироваться правовые нормы («Кодекс царя Хаммурапи» и др.).
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
4. Эпоха Древнего Востока (III-II тысячелетия до н.э.)
4. Эпоха Древнего Востока (III-II тысячелетия до н.э.)
Первое в истории человечества классовое общество было политарным. Оно появилось впервые в конце IV тысячелетия до н.э. в виде двух исторических гнезд: крупного политарного социоисторического организма в долине Нила (Египет) и системы небольших политарных социоров в южной Месопотамии (Шумер). Так человеческое общество раскололось на два исторических мира: доклассовый, который превратился в инфериорный, и политарный, ставший супериорным. Дальнейшее развитие пошло по пути, с одной стороны, возникновения новых изолированных исторических гнезд (цивилизации Хараппы в бассейне Инда и Шанской (Иньской) цивилизации в долине Хуанхе), с другой, появления все новых и новых исторических гнезд по соседству с Двуречьем и Египтом и образования огромной системы политарных социоисторических организмов, охватывавшей весь Ближний Восток. Такого рода совокупность социоисторических организмов можно назвать исторической ареной. Ближневосточная историческая арена была в то время единственной. Она являлась центром мирового исторического развития и в этом смысле мировой системой. Мир разделился на политарный центр и периферию, которая была частично первобытной (включая предклассовую), частично классовой, политарной.
Древневосточным обществам был свойственен циклический характер развития. Они возникали, расцветали, а затем приходили в упадок. В ряде случаев происходила гибель цивилизации и возвращение на стадию предклассового общества (Индская и Микенская цивилизации). Это прежде всего было связано с присущим политарному обществу способом повышения уровня развития производительных сил - ростом продуктивности общественного производства за счет увеличения продолжительности рабочего времени. Н этот темпоральный (от лат. tempus - время), способ повышения продуктивности общественного производства в отличии от технического способа является тупиковым. Рано или поздно дальнейшее увеличение рабочего времени становилось невозможным. Оно приводило к физической деградации и даже гибели основной производительно силы - работников, следствием чего был упадок и даже гибель общества.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
2. ЭПОХА ДРЕВНЕГО ВОСТОКА ( III-II тысячелетия до н.э.). ВЫПУСК 3 ИСТОРИЯ ЦИВИЛИЗОВАННОГО ОБЩЕСТВА (XXX в. до н.э.
2. ЭПОХА ДРЕВНЕГО ВОСТОКА ( III-II тысячелетия до н.э.)
2. 1. Возникновение первых классовых обществ
Первые классовые общества возникли как небольшие острова в море первобытного общества. Это произошло на рубеже IV-III тысячелетия до н.э., по-видимому, почти одновременно в двух местах земного шара: в северной части долины Нила и на юге междуречья Тигра и Евфрата. Эти общества относились к одному и тому же типу - древнеполитарной общественно-экономической формации. Классовое общество появилось как общество древнеполитарное. Оно возникло из предшествовавшего ему протополитарного общества - одной из шести проформаций, существовавших на предклассовой стадии исторического развития.
Классовые общества столь резко отличались от первобытных, что по отношению к ним все последние, вместе взятые, выступили теперь как один исторический мир, разделенный на три субмира: первобытно-коммунистический, первобытно-престижный и предклассовый. Из всех этих субмиров в последующей истории человечества заметную роль играл лишь один - предклассовый (варварский). Таким образом, основным стало деление человечества на два исторических мира: первобытный, прежде всего варварский, который весь стал инфериорным, и классовый, а именно древнеполитарный, который был супериорным.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
2.3.8. Выявление еще одной всемирно-исторической эпохи — эры Древнего Востока
2.3.8. Выявление еще одной всемирно-исторической эпохи — эры Древнего Востока
Конечно, историки с самого начала знали, что до Греции и Рима на Востоке существовали государства — Египет, Ассирия, Персия и др. Некоторые мыслители, в частности Жан Боден и Луи Леруа, еще в XVI—XVII вв. создавали схемы, в которых Древний Восток и античность выступали как качественно отличные стадии исторического развития (2.13.2. — 2.13.5). Но такие представления не получили широкого признания. О странах Древнего Востока тогда известно было очень мало. В результате их история нередко понималась как нечто второстепенное: в лучшем случае, как предварительный этап античности.
По существу, мир Древнего Востока стал представать перед европейцами во всем своем богатстве лишь с началом XIX в. (2.6.2). С этого времени историки все чаще стали выделять историю Древнего Востока в качестве особой самостоятельной эпохи, отличной от классической античности. Во второй половине XIX в. деление всемирной истории на четыре мировых эпохи: древневосточную, античную, средневековую и новую в основном утвердилось в исторической науке.
Однако наряду с четырехчленным делением в какой-то степени продолжало сохраняться и старое, трехчленное, но в обновленном виде. Противопоставляя средним векам и новому времени древность (античность) как нечто целое, ее в то же время рассматривали как состоящую из двух эпох: древневосточной и собственно античной. В отличие от русского научного языка, в котором слово «античность» обозначает лишь греко-римскую древность, в западных языках оно имеет более широкий смысл. Поэтому, когда там хотят подчеркнуть, что имеют виду не всю цивилизованную древность вообще, а только греко-римскую, то к слову «античность» добавляют прилагательное «классическая». В русской исторической литературе Древний Восток и античность объединяются под названием древнего мира.
