Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 7. Уставы египетских отцов и Иоанна Кассиана. Древние иноческие уставы

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 7. Уставы египетских отцов и Иоанна Кассиана

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 8. Уставы преподобного Венедикта, византийских монастырей

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 1

В наше время как нельзя более насущна необходимость получения информации о внешнем и внутреннем устроении монастырей. Именно теперь, при возобновлении многочисленных обителей, часто встает вопрос о том, как организовать повседневную жизнь насельников. В первую очередь появляется желание прибегнуть к многообразному опыту святых отцов первых веков – времени расцвета монашества. Авторитет их писаний неоспорим в Православной Церкви, так как он основывается на деятельной подвижнической жизни святых отцов. Убедительность их учения исходит из их собственного опыта, как подтверждает преподобный Исаак Сирин: «Слово от деятельности – сокровищница надежды, а ученость, не подтвержденная опытом, – залог стыда». И многие современные подвижники стремятся пойти путем святых отцов. Сегодняшнее независимое положение Церкви и открытие многочисленных монастырей позволяют им это сделать.

Но существуют также известные проблемы современного времени. Главные – это прерывание духовной преемственности монашества в нашей стране и во многом связанное с этим почти полное отсутствие богодухновенных старцев. Поэтому, как и говорят святые отцы, следует брать пример образа жизни из Евангелия и авторитетных трудов древних отцов. Но бывает сложно среди этих источников сразу найти ответ на интересующий вопрос. Это особенно важно для только недавно вступивших в монастырскую братию. Так же остро встает вопрос и для тех, кто поставлен управлять открывшейся обителью. А если принять во внимание опыт греческих монастырей, где традиция не прерывалась и где, чтобы достичь времени пострига, проходит от трех до пятнадцати лет[1], то множество русских иноков окажутся на уровне новоначальных. Несмотря на это, недавно рукоположенные монашествующие уже вынуждены брать на себя труды по управлению обителью. Конечно, в таком случае требуется найти надежную опору для ответственного составления правил жизни насельников. Основанием для них должны служить образцы времени расцвета монашества, то есть древние монастыри IV–VI веков. Но так же важно при дальнейшем составлении устава использовать опыт применения древних правил к особенностям жизни в разные века. Необходимо иметь в виду пример, как эти традиции приживались на русской земле в средние века и каков современный опыт жизни монашеской общины. Обладая подобным материалом, и новопоставленный игумен сможет с большей пользой организовать жизнь своего монастыря, и управляющий уже существующей обителью сможет еще раз пересмотреть свой устав и, возможно, что-то улучшить для общей духовной пользы.

При составлении данной работы мы обратили внимание на то, что в большом количестве святоотеческих поучений для монашествующих не так много места уделяется ежедневному режиму монастырской жизни, и непросто найти ответы на конкретные вопросы, которые при открытии монастыря являются очень важными. Для решения этой проблемы в данной работе из разных источников были отобраны места, касающиеся внешней уставной жизни. Правила изложены в определенном порядке с целью для наглядности выявить основные сходные моменты разных предписаний. Для этого предпринята попытка разделить их по основным темам и выделить по возможности в различных уставах общие места. В результате соотношений появилась картина близости, взаимосвязанности уставных предписаний разных святых отцов. Этим доказывается и историческая преемственность святоотеческого предания, и существование единого источника всех постановлений – благодати Святого Духа. Эти проверенные временем и опытом многих подвижников монашеские правила дошли до наших дней.

В работе более уделялось внимания общежительному строю обителей как наиболее свойственному возрождающемуся состоянию монастырской жизни в Русской Церкви. Такая форма жизни монашествующих названа многими святыми отцами «царским путем», то есть самой удобной возможностью совершить дело своего спасения. О достоинствах общежительного быта еще во времена Ветхого Завета пророчески говорил царь Давид: «Что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс. 132: 1). Так жила и первохристианская община: «Все же верующие были вместе и имели все общее» (Деян. 2: 44), то же постановили и на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917–1918 годов. Причем в разных общежительных уставах выявлялись в основном внешние формы монашеской жизни. Такой значительный материал для исследования, как богослужебный устав, дан в работе только в общих чертах.

В соответствии с уровнем новоначальных, которым в первую очередь предлагается заповедь послушания и точного исполнения наружных предписаний, в этой работе было важно выявить основу внешних правил поведения иноков. Следуя словам опытных отцов, исполнение этих установлений будет приводить людей к внутреннему совершенствованию незаметно для них самих. То же совершится и в более широком смысле: заведенный и строго исполняемый устав приведет весь монастырь, как единый организм, к возрастанию в духовной и материальной жизни. Тому, чтобы и сейчас не исчезла память об истинном христианском призвании, и должны служить примеры благоустроенного монашеского братства.

Примеры ветхозаветных подвижников

С древних времен, еще до пришествия в мир Спасителя, находились люди, горевшие желанием посвятить себя Богу. Для достижения этого они стремились удалиться от всего, что мешает им непрестанно приближаться к своему Создателю. В ветхозаветные времена такие отшельники нередко были избираемы Богом на пророческое служение. Их многие не принимали, наставлениями пренебрегали, часто даже физически расправлялись. Но у других людей жизнь пророков рождала ревность к богоугождению. Следуя за харизматической личностью, они образовывали вокруг пророков группы учеников, которые жили или часто собирались вместе. В Библии такие группы назывались «сыны пророков» (4 Цар. 2: 3, 5, 15) или «сонмы пророков» (1 Цар. 10: 5, 10). Об их деятельности говорится немного. Упоминается, что принимались в подобные общества люди всех сословий, вели там довольно скудный в средствах образ жизни, без попечения о бытовых условиях, часто имели общий стол и носили особую одежду[2]. Здесь мы видим еще ветхозаветную форму организации отшельнической общины, которая имела свой особый образ жизни, правила и даже внешние отличия от других людей. Известны также были и отдельные личности, которые посвящали себя Богу на некоторое время либо до конца жизни. Их именовали назореями, потому что они отделяли себя от остальных людей, давая обет соблюдать установленные в книге Чисел правила, среди которых были: воздерживаться от вина и крепкого напитка; бритва не должна касаться головы его… свят он: должен растить волосы на голове своей (Числ. 6: 3, 5). Таким образом, традиция послужить Богу отшельничеством, постом и небрежением о внешнем виде имела основание еще в Писании Ветхого Завета. Но в иудейском народе она исказила свой главный смысл, переменившись из способа духовного угождения Богу в предмет личной гордости и похваления (см.: Лк. 18, 9–14). И иудеям действительно было странно слышать от Иисуса Христа новое слово о соблюдении поста: «Ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим» (Мф. 6: 17–18).

Во время земной жизни Иисуса Христа в израильском народе существовало такое религиозное течение, как «феропевты» (от евр. «служители»). Это были общины еврейских мистиков, ожидавших пришествия Мессии. Жизнь их, как описывает Филон Александрийский в сочинении «О жизни созерцательной», была строга и аскетична[3]. Другой древний писатель, историк IV века Евсевий, в своей «Церковной истории» вообще говорит о них как о первохристианском монашестве. Но его мнение не согласуется с основным смыслом существования истинного монашества и еврейских отшельнических сект. Феропевты, как и подобные им общины ессеев и зилотов, удалялись от всяческого общения с другими, прибывая в лишениях, храня чистоту собрания, чтобы только им одним принять пришедшего Мессию. Они за свои подвиги сознавали себя единственно достойными встретить Его. В христианском монашестве, наоборот, люди убегали от мира, чтобы искупить грехи покаянием.

Одним из главных примеров для подражания среди иночества всегда являлся путь святого Предтечи Господня Иоанна. Этот святой, с детства вынужденный пребывать в пустыне, рос в постоянном воздержании и удалении от людского общения. Так в нем открывалось духовное совершенство. И он сподобился быть вестником пришествия Господа и лично крестить Его, свидетельствуя о сошествии на Иисуса Христа Святого Духа. Из Священного Писания можно увидеть, что и вокруг Иоанна Предтечи собиралась некоторая община учеников. Евангелист Иоанн и себя приписывает к ним, называясь одним из учеников, которым пророк Иоанн показал пришедшего Христа Спасителя (см.: Ин. 1: 36). Образ жизни самого Предтечи так описан в Евангелии: он жил и проповедовал покаяние в пустыне, имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед (см.: Мф. 3: 1, 4). Кроме того, у евангелиста Луки отмечено, что святой Иоанн долгое время находился в уединении, не общаясь с внешним миром, и уже в зрелом возрасте после особого призвания вышел на проповедь: «был в пустынях до дня явления своего Израилю» (Лк. 1: 80).

На примере пророка показаны добродетели отшельнического пути, воздержания и внутренней аскетической работы. Они позже легли в основу нового образа жизни людей, посвятивших себя Богу, – монашеских общин.

Зарождение монашества

Монашество зародилось в конце III – начале IV века, когда с утверждением Миланского эдикта о веротерпимости гонения на христиан прекратились. Не зря многие исследователи связывают эти два события, и если обобщенно характеризовать монашеское житие, то оно есть добровольное мученичество. Когда Церковь была гонима, то одна только принадлежность к ней уже была исповедничеством. И как во время гонений радость, с которой мученики шли на страдания, подтверждала истину христианства, так и готовность, с какою иноки отвергали все удовольствия плоти и мира, открывала силу заповедей Евангелия. Они стремились к безвестности, но «не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5: 14), так и к подвижникам собирались люди, отвергавшие охладевающий мирской дух. Преподобный авва Макарий Великий отделял истинно верующих от остальных людей и характеризовал их так: «Иное – христиане, иное –миролюбцы; между теми и другими расстояние велико… Поскольку рождены они свыше от Бога, в самой действительности и силе сподобились стать чадами Божиими… У христиан другой есть мир, иная трапеза, иные одеяния, иное наслаждение, иное общение, иной образ мыслей, почему и лучше они всех людей»[4]. Это определение христиан очень сходно с принципами монашеской жизни. Похоже говорит об общинах христианок‑девственниц священномученик Киприан Карфагенский еще во времена гонимой Церкви: «Непорочность должна являть себя одинаково во всем, и телесная одежда не должна противоречить внутреннему совершенству. Неприлично девственницам украшать свое лицо или величаться красотою тела, ибо нет для нас никакой брани труднее, как брань с плотью и телом, которое должны укрощать и побеждать»[5].

Понимая суровость брани с мирскими искушениями, спасаясь и от гонения, и от славы людской, все больше верующих избирали отшельническую жизнь. Таким путем последовали подвижники, ставшие основателями монашества, – преподобные Антоний Великий, Павел Фивейский, Пахомий Великий. Святые Павел и Антоний показали пример полного отречения от общения, спасения в уединении. Преподобный Пахомий явился основателем иного образа монашеского пути. Он по Божиему откровению получил повеление построить общежительные монастыри, где множество иноков спасалось вместе под руководством одного аввы, упражняясь в послушании, телесном труде и смирении перед друг другом. Такой образ подвижничества явился настолько плодотворным, что братия в общине святого Пахомия в непродолжительное время достигали высот христианского совершенства. К нему стекалось все возрастающее число учеников, так что еще при жизни он стал руководителем многотысячной братии. А после его кончины образец общежительных монастырей был утвержден наиболее спасительным для людей, вступающих в монашескую жизнь.

Устав Тавеннисских монастырей

Основой для разбора последующих иноческих уставов в данной работе использован один из древнейших дошедших до нас сборников правил – обители Тавенниси, созданной преподобным Пахомием Великим. Устав святого получил широкое распространение, так что многие последующие правила опирались на этот источник[6].

Преподобный Пахомий Великий жил в конце III начале IV века; кончина его, вероятно, последовала в 348 году. Переломным моментом его жизни стала служба в армии, куда он был призван юношей примерно 20 лет. Его и других молодых призывников заперли в бараке без еды и питья, и только незнакомые христиане послужили им, спасая от мучений. Тогда Пахомий дал обет всей жизнью послужить христианскому Богу. Описанный случай также важен обстоятельством, подтверждающим, что преподобный был знаком с регламентированным армейским бытом, что позже повлияло на создание строгой организованной жизни в его монастырях. Но главную особенность устава преподобного –явление ангела, благословившего его начинание. Святой Пахомий Великий и его последователи (преподобные Орсисий и Феодор Освященный) только уточнили детали и расширили их. Так уставы общежительного монашества получили начало через благословение с неба от ангела, подобно и тому, как от ангела было даровано наставление в жизни отшельнической преподобному Антонию Великому[7].

Преподобный Пахомий, удалившись в пустыню, проводил жизнь под началом строгого подвижника Паламона, но, еще более стремясь умерщвлять свою плоть, часто уходил в пустыню для молитвы. Тут он сосредоточенно предавался богообщению, прося не только о прощении своих грехов, но и о всем мире. И такие воззвания Бог услышал, избрав святого Пахомия для спасения многих людей. Тогда же в пустыне, когда преподобный продлил молитву более обычного, было ему явление ангела в одежде великого иноческого образа. Ангел вручил ему медную дощечку, на которой излагался устав монастыря со множеством монахов. Такой монастырь ему поручалось основать и им руководить. Эти правила не охватывают всей жизни иноков и не отличаются точной последовательностью, но даны, чтобы показать общий характер будущих монастырей. Они упоминаются во многих древних текстах: у Никифора Каллиста, Созомена, Дионисия Малого.

Преподав устав, ангел добавил, что дает его таким, «чтобы и слабые удобно, без отягощения могли выполнять правило; совершенные же не имеют нужды в уставе». И «устав дал я тем, у которых ум еще не зрел, чтобы они хотя, как непокорные рабы по страху к господину, выполняя общее правило, достигали свободы духа»[8].

Устав преподобного Пахомия

Устав от ангела был получен преподобным Пахомием, когда он проходил подвижническую жизнь под руководством старца Паламона. Это был прославленный строгостью жизни отшельник. Многие к нему приходили, но не многие могли остаться, не выдержав строгости жизни старца. И когда Пахомий пришел к нему, чтобы стать монахом, Паламон отговаривал его, рассказывая о своей суровой жизни. Здесь встречается один из тех образцов монашеских правил, которыми еще до появления устава преподобного Пахомия руководствовались египетские монахи: «Во всякое время мы бодрствуем половину ночи, размышляя о слове Божием; очень часто мы остаемся с вечера до утра работать своими руками, делать веревки, чтобы бороться со сном и снабжать себя тем, что нужно для поддержания нашего тела. То, что остается сверх нашей нужды, мы отдаем бедным. Что же касается того, чтобы есть масло или что-нибудь вареное, пить вино, мы не знаем, что это значит. Мы постимся всякий день до вечера в продолжение летнего времени, а зимою мы постимся по два дня подряд или по три. Правило общих молитв – 60 раз молиться днем и 60 раз ночью, кроме тех молитв, кои мы творим в каждое мгновение и коих счета мы не знаем»[9].

Правила были разнообразные. Иногда иноки сами их меняли. Или могли вовсе уйти из мест своего пребывания. О таких лжемонахах пишет в своих наставлениях святитель Василий Великий, призывая их лучше оставить отшельничество и собираться в общины, потому как некоторые самочинные отшельники, наложив сами на себя строгие правила, не могли им следовать и возвращались в мир, служа соблазном для людей. Основанная преподобным Пахомием Тавеннисская обитель, с которой началось устроение им монашеских поселений, и все последующие стали образцом общежительного строя, который оказался наиболее спасительным для большинства приходящих.

Надо признать, что и до преподобного Пахомия в Египте существовали монашеские общины. Свидетельство этому можно найти в посланиях преподобного Антония Великого, адресованных ученикам из арсинойских монастырей[10]. К тому же в житии самого святого Пахомия имеются ссылки на другие монастыри киновиального типа[11]. Но все же именно его мы можем назвать создателем общежительного устава, поскольку только он смог внедрить и так широко распространить свои правила, что основа их дошла до наших дней и содержится в современных уставах. Среди особенностей, привлекавших людей в его монастыри, можно выделить следующие: во-первых, обязательные правила жизни, ориентированные на возможно более широкий спектр приходящих как по возрасту, так и по духовному росту; во-вторых, территориальное расположение обителей на плодородных землях близ Нила, отличавшееся от расположения многих других общин, которые обосновывались в глубине пустыни; и в-третьих, важная черта характера самого аввы: он во всем старался не наставлениями, а, скорее, собственным примером показывать путь монашеского делания. Он сам себя обязывал быть «первым в соблюдении правил… чтобы, смотря на <его> пример, верны были бы им все братия, <ему> вверяемые»[12]. Так, видя любовь и святость жизни настоятеля, к преподобному Пахомию стали быстро собираться множество братий. В скором времени он основал еще пять обителей и женский монастырь (на другой стороне Нила), которому положила начало его сестра. Главными добродетелями преподобного были кротость и снисходительность. Он во всем старался проявлять терпение к братиям и действовал главным образом смирением и собственным примером. Это являлось также и сложностью для него и обителей, так как он не отказывал никому из приходящих, и монастыри наполнялись не только ревностными иноками, но и часто нерадивыми. Авва же, скорбя о них, старался об исправлении собственными молитвами и проявлениями безграничной любви. В его житии описаны случаи, когда он со смирением принимал поношения и напрасные обвинения и тем исправлял коснеющих во зле. Но как снисходителен был преподобный к слабым, так и внимательно строг с преуспевающими. Своему ближайшему и послушливому ученику преподобному Феодору Освященному, который после многих просьб братий согласился принять настоятельский сан, святой Пахомий не только не позволил этого, но и снял его с существующей должности управляющего, направив в дальнюю обитель. Преподобный Феодор же и здесь проявил послушание, оставшись весьма довольным подобным решением, за что после он был с почетом возведен в игуменский сан. Такие ученики доставляли некое утешение авве в его трудах о благоустроении обители.

Общий строй жизни в Тавеннисских монастырях напоминал о прошлом преподобного Пахомия, который пришел к монашеству из армейской среды. Все обители имели обязательную ограду, которой соблюдалась граница между окружающим миром и отрешившимися от него. У ворот ограды имелись специальные сторожа и гостиницы, куда принимали приходящих, чтобы вначале все прошли период испытания. Все устроение внутренней жизни также имело оттенок военного распорядка. Община делилась на дома, дома на комнаты, и везде устанавливался старший над группами иноков. Старшие обязаны были следить за режимом и рассказывать обо всем авве, получая советы в действиях. Распределение послушаний также напоминает армейскую строгость. Каждый был определен на свое место сроком на один год, после чего происходила перемена всех обязанностей. Кроме того, существовали недельные послушания для целого назначенного дома, заключавшиеся в обеспечении всего монастыря трапезой и бытовыми нуждами. Смена послушаний была установлена в воскресенье вечером, когда специальный смотритель принимал у одной группы монахов всю утварь и рабочую одежду и передавал другой. Помогали в устроении спасительной жизни регулярно совершаемые беседы и поучения как аввы, так и всех старших в отделениях монастыря. Наставления совершались три раза в неделю, если не было поста, а постом еще чаще. Так, вся братия часто собиралась вместе и имела общие темы для богомыслия. Вне собраний монахам приписывалось находиться в молчании, занимая ум молитвой и размышлениями над Священным Писанием.

Число братии быстро увеличивалось. Многочисленные благодетели отдавали под обители все новые земли. Все это служило распространению влияния общины даже за территорию их административного округа (диацезы). Это доставляло многие хлопоты авве, но он с готовностью откликался на любые просьбы своих учеников, постановив себе за правило обходить все обители, лично следя за духовным устроением братства.

Устройство этих обителей не везде было совершенно одинаково, но общим образцом для них служила обитель Тавеннисская. Преподобный Пахомий разделил ее на 24 общины, из которых для каждой был устроен особенный дом, означенный какою-либо буквою алфавита. Знаки эти имели тайное значение, известное только начальствовавшим над общинами: они выражали свойства и нравы иноков, обитавших в выбранном доме[13]. Желая еще скорее и ближе видеть различные свойства своих духовных чад, преподобный Пахомий установил изображать эти знаменательные буквы на кукулиях иноков. Каждая община подразделялась на семейства, занимавшиеся каким-нибудь одним ремеслом; каждое семейство состояло из 12 келий, а в каждой кельи помещались по три брата. Над всеми этими отделениями были поставлены свои начальники; все начальники давали отчет отцу и общему начальнику своему авве Пахомию.

По примеру Тавеннисской устроены были и прочие Пахомиевы обители. Главное правление их сосредоточивалось в монастыре, основанном преподобным в заброшенной деревне Пабау. Она была более вместительной, по сравнению с Тавеннисой, и сюда вскоре переселился и сам авва. Два раза в год сюда собиралась братия из всех монастырей: ко времени Пасхи, для общего и торжественного празднования, и в конце августа[14], для разрешения виновных и примирения с братиею всех, кто чувствовал себя неправым перед другими. В те же дни избираемы были начальники для монастырей. Таким образом, Пахомиевские монастыри, по самому внешнему отношению своему, составляли одно целое, и более 15 тысяч иноков послушны были одной воле своего начальника, которому другие настоятели были только помощниками в управлении.

В конце жизни преподобный Пахомий вновь сподобился откровения, в котором он увидел будущую судьбу своих монастырей. Преподобному было открыто, что каждое последующее поколение монахов будет проходить жизнь все более расслабленную, и в конце концов они уже не будут особенно отличаться от мирян, попадая под власть и все более тяжких страстей. Преподобный со слезами взмолился Богу о разрешении недоумения: зачем ему вообще было столько трудиться, создавая обители? Тогда он получил утешительное известие и о многих спасшихся в устроенных им селениях. Конечным смыслом является то, как сам человек будет следовать по избранному пути. Хотя и горячо были преданы Богу некоторые подвижники, но из-за большой массы расслабленных было попущено Господом разорение славной Фиваиды египетского монашества. И уже к концу I тысячелетия от места зарождения и высочайшего подъема иноческой жизни остались одни развалины.

Этот момент жизни преподобного важен для характеристики положения в современное время. Господь показывает и Свои безграничные дарования подвизающимся, и отвращается от неискренних служителей. В видении преподобному Пахомию были открыты причины нестроения монастырей по его отшествии. Они произойдут «от недостатка хороших настоятелей, места которых будут занимаемы лицами честолюбивыми»[15]. На эти слова следует особенно обратить внимание современному монашеству, потому как это предсказание уже сбывалось в недавнее время, что и служило к погибели многих благоустроенных общин. Сам преподобный Пахомий приводит противоположный пример, опять же, своей жизнью, так как сам «смотрел на себя не как на высшего перед другими, но держал то убеждение, что назначен Богом послужить другим»[16]. А всем ученикам завещал прибывать в трезвении, для достижении которого должно «разжигать себя памятью о смерти»[17]. Жизнью таких людей прославляется монашество, и молитвами их держится мир.

Одним из первых учеников, которые пришли к преподобному Пахомию и до конца дней служили его заветам, был преподобный Орсисий. После кончины учителя он вскоре был вынужден, против желания, возглавить сообщество монастырей. Так как управлять ему было очень трудно по характеру, склонному к уединенной жизни, он долго молился о даровании ему способностей для этой должности. И Господь просветил его ум к познанию Священного Писания и рассуждения в монастырских делах. Он составляет дополнения к уставу преподобного Пахомия, которые дошли до нас как «Правила Орсисия». Там после слов о добродетельной жизни и возжигании подвижнического духа приводятся интересные замечания о повседневной жизни обители. Даются наставления о неопустительном времени молитвы «даже если в пути или на поле»[18] и правильном наложении крестного знамения, «поднимая руку ко лбу, не к устам или бороде»[19]. Братия, молясь в собрании, должны все делать единодушно по сигналу: и креститься, и кланяться, и воздевать руки, и подходить к таинству нашего спасения (причащаться). Всегда монахи должны быть заняты «цитированием Писания», то есть изучением и повторением в уме места из Библии для погружения в его углубленное понимание: «Пусть нашим богатством станут тексты, которые мы выучили наизусть»[20]. Далее следуют правила для отдельных должностей и послушаний. Много ответственности возлагалось на эконома. Он должен был следить и за приготовлением пищи в меру («чтобы по лености не заготавливалось сразу много соленой воды на два дня, но чтобы осталось не более одной тарелки»), и за чистотой и сохранностью посуды. Также экономами названы те, кто готовит пищу и следит за огнем печи. Описывается обязанности больничных, пекарей, смотрителей мастерских и на жатве, которым дано поучение «не оставлять соседа позади себя, но держаться в одном ряду с нашим братом, чтобы хранить сердце от хвастовства». Причем обращает внимание скрупулезная внимательность, с которой настоятель входил во все сферы монастырского быта. По этим правилами вырисовывается живая картина монашеской жизни египетских киновий IV века.

Устав преподобного Пахомия и его последователей преподобных Орсисия и Феодора Освященного при детальном рассмотрении представляется скорее сборником решений по конкретным вопросам, чем систематическим изложением правил жизни. В нем часто уделяется внимание бытовым подробностям, отношению с новоначальными, внешнему распорядку. Видимо, в первую очередь он предназначался для наставления недавно принятых в обитель. В правилах говорится, что «совершенные не имеют нужды в уставе», подразумевая тем необходимость строго подчинять жизнь общему распорядку более на первых этапах монашеского служения. При обретении определенного опыта можно следовать, по совету старцев, индивидуально устанавливаемому образу жизни. В счастливое время преподобного Пахомия была такая спасительная возможность. Тогда расположение для своего устроения можно было находить во множестве примеров окружающих людей. Первым монашеским общинам не требовалась детализация устава, но пребывание в обществе подвижников помогало найти и собственный образ служения Богу.

Общие детализированные правила для жизни многих братий впервые были введены преподобным Пахомием. До него, как часто и в последующее время, для монашествующих был более характерен анахоретский путь подвижничества. Вокруг преподобного Антония, когда он позволил другим селиться рядом, образовалась община, но отшельнического типа. Разным людям он давал индивидуальные советы, соразмерно с устроением каждого[21]. И преподобный Пимен Великий заповедовал учить других лучше примером своей жизни, чем приказом, отвечая на вопрос брата: «Ты сам сперва сделай дело, и если хотят они жить по-твоему, то увидят, что должно им делать»[22]. Таким образом, руководство другими происходило естественно. Самой своей жизнью преуспевшие могли направлять новоначальных. А ревность последних приводила их к быстрому преуспеянию. В таких условиях не требовалось детального руководства к действию. Строго регламентированный устав преподобного Пахомия в этом смысле являлся исключением. Но распространение его правил по другим областям Востока и особое почитание их на Западе свидетельствует о том, что уже в скором времени игумены монастырей стали более уповать на авторитет прежних отцов, чем на примеры окружающих подвижников. То есть даже в прежнее благословенное время, оставившее нам столько примеров святости, опытные люди устраивали свою жизнь по более древним образцам. Тем более следует и в современное время, смутное в духовном отношении, стараться во всем держаться определенных правил поведения, взяв за основу уставы древних святых отцов. А они сводятся к тому, что для начинающих монашеский путь наиболее благоприятная форма организации – общежитие. Об этом свидетельствуют «Правила святых отцов»[23] словами преподобного Серапиона: «Поскольку неудобно в пустыне, по причине страшных от врага нападений, жить братиям по одиночке, то находим наилучшим, чтобы они собирались воедино и жили в послушании одному опытному старцу… Итак, постановляем, чтобы братия многие собирались в одну обитель и жили совокупно, в единодушии и взаимной любви»[24]. То же было подтверждено и в ближайшее к нам время на I Всероссийском съезде монашествующих (1909), в итоговом документе которого говорится: «Наиболее важное из постановлений Собора есть признание необходимости ввести во все монастыри порядок общежития»[25]. К тому же порядку стремился привести малоазийских отшельников Кесарийский святитель Василий Великий.

(Продолжение следует.)

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 3

Основные монашеские уставы последующих веков

Афонские уставы

Вид Афонского монастыря Пантократор. Фрагмент литографии. Середина XVIII в.

Истории об основании монашеской жизни на Святой Горе еще самим императором Константином Великим подробно отвергает в своем труде епископ Порфирий (Успенский). Однако и он признает достоверным, что император Феодосий Великий после чудесного спасения от потопления у берегов Афона в 383 году заложил там строительство Ватопедской церкви, возле которой вскоре возникли монашеские поселения[2]. Имея в виду, что к концу IV века, как это было показано выше, монастыри возникают уже и по всей западной части империи, вполне вероятно, что и вокруг основанной императором церкви могло возникнуть монашеское поселение. Позже, найдя удобными природные условия полуострова и вдохновившись историей о посещении этих земель Пресвятой Богородицей, монашествующие быстро заселили склоны Святой Горы. Значимость этой области также возросла вследствие и пребывания там многих почитаемых святых, таких как первый безмолвник Афона преподобный Петр, устроитель монашеской жизни преподобный Афанасий, главный защитник Православия и умного делания святитель Григорий Палама, наставник и возродитесь умной молитвы преподобный Григорий Синаит и множество других.

Авторитет Святой Горы для монашества, начиная со Средних веков, становится уже настолько несомненным, что учиться иноческой жизни именно там стремилось большинство ревнителей благочестия. Поэтому важно отметить те уставные правила, которыми руководились жители этого блаженного места. Самые известные из них, которые послужили основой для многих последующих правил, были «Первые правила», данные собором старцев по указанию императора Иоанна Цимисхия, и устав преподобного Афанасия Афонского для своей Великой лавры. Появление правил старцев было вызвано как раз беспорядками, учиненными после смерти императора Никифора Фоки – благотворителя преподобного Афанасия. Тогда безмолвники Святой Горы, недовольные нововведениями святого, пожелали изгнать его с Афона. Но, собравшись вместе под руководством послов императора Иоанна из Студийского монастыря, они уладили дело, подписав детальный устав о жизни монахов на Афоне. В нем подробно описываются правила приема в обители, запрещая пострижение без длительного испытания (более года), а также говорится о безусловном отказе в приеме отроков (безбородых) и евнухов[3]. Много указаний дается в отношении распоряжений игуменом своим «огородом», то есть владением, который он может продать или завещать кому-либо по смерти, но не присоединять к другой обители и не перепродавать, за что монахи навсегда могут быть изгнаны с Горы. Описаны также примеры прохождения святой четыредесятницы, приближенные к полному безмолвию. Даже игуменам в эти дни «не дозволяется производить никаких работ или явно делать что-либо другое, кроме духовного»[4]. Заканчивается устав описанием обязанностей эконома всей Горы, которому поручено изгонять всех сеющих ссоры и соблазны, иначе вина падет на него самого. В целом правила представляют собой уже взвешенный официальный документ, характерный для сложившегося имперского канцелярского стиля. И хотя в нем уделяется место разбору частных моментов иноческой жизни, но значительная часть посвящена урегулированию имущественных вопросов и утверждению прав отдельных должностей и обителей. Это совершенно нехарактерно для древних монашеских уставов как Востока, так и Запада, где внимание уделяется организации духовной жизни братии через детальное регламентирование внешней деятельности. Однако канцелярский язык соборного постановления послужил примирению враждующих течений афонского монашества и дал возможность в полную силу развиться деятельности одного из главных устроителей иноческой жизни на Афоне – преподобному Афанасию. Под соборными правилами подписались все почитаемые игумены Святой Горы, включая преподобного Афанасия и главных его противников – прота Афанасия и монаха Павла. Заканчивается же устав одобрением императорского посланника Ефимия – «монаха благоустроенного монастыря Студийского»[5]. Выбор легата именно из этого монастыря подтверждает значимость Студийской обители для Византии Средних веков. Действительно, ее устав, оставленный преподобным исповедником Феодором Студитом, настолько почитался среди монашества, что стал образцом для многих обителей не только Константинополя и соседних областей, но и других стран, принимающих Православие по греческому обряду.

Студийский устав

Сам студийский устав сохранился до нашего времени в разных редакциях, особенно известны из них две: анонимная «Ипотипосис» и устав патриарха Алексия Студита. О прямой преемственности их от преподобного Феодора свидетельствуют сходные слова их предписаний. В первом, анонимном, источнике подчеркивается подходящий для разбираемой здесь темы момент: «Многие и различные утвердились в честных монастырях от древних времен предания, и одни из них управляются и ведутся в Царство Небесное одними уставами, другие – другими. Одно из всех есть предание, содержимое нами, которое мы приняли от великого отца нашего и исповедника Феодора, и не мы одни, но и многие из лучших монастырей избрали его как совершеннейшее, устраняющее излишества и недостатки. Посему и мы ныне, повинуясь отеческим приказаниям, приклонили себя к послушанию, чтобы предать его письменно в непреходящую память родам». Подобно этому, на авторство преподобного Феодора указывается в самом заглавии устава патриарха Алексия Студита. Позже этот устав, как было сказано, разошелся даже за пределы империи, и именно его полагает в основу своих правил преподобный Афанасий Афонский. О том свидетельствует и установление киновиального строя, и использование «Ипотипосиса» в качестве основы для «Диатипосиса», составленного создателем знаменитой афонской киновии[6]. С него началась и уставная монашеская жизнь в нашей стране, поскольку строитель Киево-Печерской лавры преподобный Феодосий послал в Константинополь именно за образцом студийского устава – по нему он и установил порядки в первой на Руси иноческой обители. Об этом замечает Киево-Печерский летописец преподобный Нестор в своем труде под годом 6559: «Когда же Феодосий принял монастырь… стал искать устава монашеского, и нашелся тогда Михаил, монах Студийского монастыря… и стал у него Феодосий спрашивать устав студийских монахов. И нашел у него, и списал, и ввел устав в монастыре своем: как петь пения монастырские, и как класть поклоны, и как читать, и как стоять в церкви, и весь распорядок церковный, и на трапезе поведение, и что вкушать в какие дни – все это по уставу. Найдя этот устав, Феодосий дал его в свой монастырь. От того же монастыря переняли все монастыри этот устав»[7].

О самом же студийском уставе, в том виде, как он описан в дошедших источниках, можно заметить, что он состоит из двух главных частей – дисциплинарного и богослужебного смысла. Во второй части рассматриваются особенности богослужебного суточного круга и рубрики для праздничного и неподвижного годового круга. Первая же часть представляет собой правила повседневной монашеской жизни, отмечая и разбирая разные частные случаи устроения обители. По структуре они разделяются на три раздела: «Монашеские заповеди», «Главы о трапезах» и «Главы о распределении пищи». Как замечает, разбирая содержание студийского устава, преподаватель МДА Алексей Пентковский, «Монашеские заповеди» описывали в целом монастырскую жизнь в общежительной обители. Этот текст начинался статьей о необходимости повиновения игумену и содержал предписания и наставления, определявшие различные стороны монастырской жизни. Следуя по порядку изложения, там находились: предписание о правилах временного выхода из монастыря, наставление о бережном отношении к монастырскому имуществу, запрещение монахам собираться вместе, предписание регулярно исповедоваться игумену, ему же наставления о наложении епитимий, список монастырских должностей, предписание о бережном отношении к монастырским финансам, замечания о приготовлении теста для просфор и хлеба, изложение норм приема в монастырь. Завершались «Монашеские заповеди» статьей об избрании игумена и статьей о монастырской больнице. «Главы о трапезах» содержали подробное описание распорядка обеденной, дополнительной и вечерней трапез в общежительном монастыре, а «Главы о распределении пищи» определяли состав монашеских трапез в постные и праздничные дни[8]. Но и в своем уставе, и в «Завещании», находящемся в конце известных «Огласительных поучений», святой Феодор всегда ссылается на слова древних отцов, говоря определенно: «Не нарушай законоположений и правил святых отцев, а в особенности божественного и великого Василия; но если что делаешь или говоришь, поступай так, как имеющий на сие свидетельство в Божественных Писаниях, или по отеческому обычаю, без нарушения заповеди Божией»[9]. Принимая во внимание также труды преподобного Феодора Студита по составлению богослужебных текстов и широкое распространение его поучений, которые даже до сегодняшних дней используются в некоторых монастырях в качестве уставных чтений[10], можно сказать, что его деятельность явилась важным этапом в формировании православной монашеской традиции.

Русские монашеские уставы

О почитании студийского устава в Средние века свидетельствует, как об этом было сказано выше, то, что он был переписан для своей обители преподобным Феодосием Печерским. Так преемство древнеиноческой традиции перешло на Русь. И в последующие века игумены, составляя правила для своих монастырей, всецело опирались на святоотеческие тексты. Явное тому доказательство – знаменитый «Устав жития скитского» преподобного Нила Сорского. Он состоит практически целиком из цитированных фрагментов древних святых отцов. Наиболее часто встречаются фрагменты из писаний преподобных Иоанна Лествичника, Исаака Сирского, Григория Синаита и других прославленных подвижников. А о следовании их заповедям говорит сам составитель в «Предании своим ученикам» (в заглавии также имеется относящееся к нам добавление «и всем полезно его иметь»): «Подобает им знать предания святых, и хранить заповеди Божии, и исполнять предания святых отцов, а не выставлять отговорки и измышлять оправдания в грехах и не говорить: “Ныне непосильно по Писанию жить и последовать святым отцам”. Но хотя и немощны мы, а, сколько есть силы, нужно уподобляться и последовать приснопамятным и блаженным отцам»[11]. Там же преподобный кратко изъясняет правила пребывания иноков в монастыре, не делая частных указаний по каждому конкретному поводу, рассматривая более общие вопросы. Он пишет о необходимости труда для иноков, чтобы им добывать себе пропитание, о пребывании в келье в безмолвии, о запрещении женщинам, отрокам и даже скотам женского пола пребывания в обители, в чем заметны последствия пребывания преподобного Нила на Афоне. Во всем же, по его учению, следует держаться нестяжательности, не имея ни в кельях ничего дорогого, не заботясь даже об украшении храма, о чем приводит он пример из жития преподобного Пахомия Великого: «Нам сосуды золотые и серебряные, даже и священные, не подобает иметь; также и прочие украшения излишни, но только необходимое для церкви можно приносить. Пахомий же Великий не хотел, чтобы и само церковное здание было украшено. В обители Мохосской он создал церковь и красиво сделал в ней столбы из плинф; после того помыслил, что нехорошо восхищаться делом рук человеческих и красотой зданий своих гордиться; взяв веревку, он обвязал столбы и повелел братиям тянуть изо всей силы, пока [столбы] не преклонились и не стали нелепыми. И говорил он: “Да не станет ум, от искусных похвал поползнувшись, добычей демона, ибо много у того коварства”. И если этот великий святой так говорил и так сделал, то сколь более нам подобает в таковых вещах себя сохранять, поскольку немощны мы и страстны и умом поползновенны»[12]. То же характерно и для всего его устава скитской жизни, где более рассматриваются вопросы борьбы со страстями, умной молитвы и духовного возрастания, чем ежедневных бытовых забот. В этом святой ближе к святителю Василию Великому, чем к наставлениям преподобного Пахомия и последующей западной традиции. Хотя и во время преподобного Нила существовали уставы, стремящиеся детально разобрать всю иноческую жизнь. Таковыми были правила его оппонента преподобного Иосифа Волоцкого, также преподобных Евфросина Псковского и Корнилия Комельского, полноценно собранные в труде преосвященного Амвросия (Орнатского). Хотя и в этих уставах везде прослеживается опора на изречения древних святых отцов. У преподобного Иосифа Волоцкого даже целая отдельная глава носит название «О еже како подобает соборным и старейшим братиям с настоятелем давати запрещение небрегущим общежительных преданий, иже зде написанных и от постных словес Великого Василия и от Типика святаго Феодора Студийскаго»[13].

Типикон

Нельзя обойти вниманием и такой фундаментальный образец уставного творчества, как русский Типикон[14]. Конечно, он в основном представляет собой регламентирование богослужебной деятельности (в этом являясь настолько авторитетным, что до сих пор в согласии с ним составляются патриархийные «Богослужебные указания» и календарный годовой круг), но и в нем находятся несколько глав, составляющих тему данной работы – главы с 30 по 46 уделены описанию правил повседневной монастырской жизни. Во многом это указания о разнообразных случаях приема пищи. В частности, указывается, что Великим постом на первой седмице полагается не вкушать до преждеосвященной литургии в среду, а тем, кто собирается причащаться, поститься всю неделю всеконечно. А если кто епископ, пресвитер, или диакон, или чтец, или певец во все дни святой четыредесятницы и в среду и пятницу всего года, кроме немощных, не поститься – да будет извержен, а мирянин отлучен. Также особое внимание уделяется установлению трапезы: в начале и в конце поются положенные молитвы, в течение ее обязательное чтение, всем же пребывать в полном молчании; чтец и трапезники принимают пищу после поклона всем с испрашиванием прощения и по благословении настоятеля; строго запрещается всем братиям что-либо съестное выносить из трапезы и вообще держать продукты в келье. Вторая же часть указанных глав определяет остальные моменты повседневной жизни. Здесь следуют правила об одежде, что она должна быть простой и только на телесные нужды; увещевания покидающим монастырь: им не дозволяется брать никакого имущества братского, даже из одежды, но вернуть им мирское облачение; также правила о послушаниях: о чреде, о разном труде по силе братии, о непринимании чужих трудов – «яко яда смертоносно бегати» и о наказании непослушных. Оканчиваются же правила главой о больнице и странноприимстве с указанием непременно принимать всех нуждающихся и на случай больных иметь в монастыре врача с надлежащим набором лекарств. Характерно, что во всех указаниях постоянно идут ссылки на святых отцов: святителя Василия Великого, преподобного Пахомия Великого, авву Пимена и других, и только в согласии с ними устанавливается то или иное правило. Это свидетельствует о хорошем знакомстве составителей Типикона с древней монашеской традицией, чему и необходимо следовать современным руководителям монастырей.

Устав новгородского Юрьевского монастыря

Рассматривая ближайшие к нам образцы уставного творчества, следует остановиться и на широко известном уставе новгородского Юрьевского монастыря. О его популярности свидетельствуют примеры заимствования или прямого принятия устава в других обителях. Такую значимость правила получили и благодаря личности автора, архимандрита Фотия (Спасского), который являлся одним из влиятельных людей при правлении императора Александра I[15]. В 1830 году ему удалось напечатать и распространить тиражом 600 экземпляров свой устав. По поводу этого события архимандрит Фотий написал письмо своей благотворительнице близкой помощнице графине Орловой под названием «О небесном на земле жительстве, о преподобном иночестве». Там он ярко говорит о достоинстве монашеского призвания, вспоминая и всю историю и главных основателей этого рода жизни, призывая неукоснительно следовать их наставлениям, «чтобы не облениться в обещании здесь на земле»[16]. Сам же устав состоит из трех частей.

В первой (содержит 15 глав) рассматриваются общие правила жизни монастыря, предваряемые вводными словами «об иноческом общежитии» и «о пользе иноческого общежития». Здесь вдохновляюще показаны главные правила монашества с акцентом на пользе именно общежительного пребывания, обильно подтверждаемые цитатами древних святых отцов (в основном святителя Василия Великого, преподобных аввы Дорофея и Ефрема Сирина). Далее идут главы для вступающих в иночество о главных добродетелях монашеских: 1) пребывать в общежитии неотступно до смерти, 2) хранить послушание, 3) одинаковую без лицеприятия любовь иметь ко всем, 4) пребывать в нестяжании, 5) воздержании от всего лишнего и праздного и 6) более всего приобретать дар трезвенной молитвы. Остальные главы первой части описывают правила церковного богослужения, поклонов, неусыпаемой Псалтири, причащения святых таин (перед которыми надо, «по крайней мере, семь дней говеть» и обязательно исповедоваться), о чтении книг, трапезе, одеждах, правила пострига, общения с другими и даются примеры наказания за проступки. Среди последних после выговоров и поклонов указывается метод затворения непослушного в отдельную келью, где его кормят, снабжают книгами, способными исцелить духовный недуг, а если наказанный не прилежен к чтению, посылается отдельно брат, который читает ему полезные писания вслух и учит с ним наизусть Псалтирь.

Вторая часть устава (20 глав) описывает монастырские должности и начинается с главы «О Соборе монастырском», который является главным совещательным и управляющим органом обители и заседает по всем важным вопросам. Настоятель возглавляет этот Собор и предлагает вопросы для обсуждения, но решение выносится общее. Также характерно, что параллельно с настоятелем в монастыре существует должность наместника, то есть его главного помощника и заместителя. Здесь прослеживается сходство с обязанностью вторствующего по игумену в пахомиевских монастырях и появившейся должности благочинного, который также должен следить за жизнью братии и «неопустительно во всякий вечер доносить настоятелю об исправности и неисправности в монастыре». Наместник также должен был предоставлять настоятелю особую записку о важных вопросах, из которой позже возникла ежедневно заполняемая книга благочинного, одобренная Святейшим Синодом (указ от 25 сентября 1901 года).

В третьей части (20 глав) даны «сокращенные правила монашеского жития». Это замечательный образец духовного наставления, где в кратких, лаконичных изречениях рассмотрены все наиболее важные моменты иноческого пути. Заканчивается устав примечанием, необходимым для достижения цели правильной организации обители: «Устав сей ежегодно читать, по крайней мере, в три месяца один раз безотлагательно в трапезе, по назначению настоятеля». В современное время, к недоумению, складывается противоположная тенденция о полном забвении или вовсе не имении письменного устава в монастырях. Некоторые прославленные обители будто специально прячут его даже от собственных насельников[17]. Но, как отмечено опытными словами святых отцов, особенно на первых порах четко установленные правила жизни необходимы для успешного созидания обители. И такие правила, как устав Юрьевского монастыря, написанный духовным, близким святоотеческому, языком, справедливо стал популярен среди многих монастырей. Этому похвально последовать и современным обителям[18].

(Продолжение следует.)

12 августа 2009 г.

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 9. Уставы современных обителей

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 2

Устав святителя Василия Великого

Святитель Василий Великий

Надо отметить, что устав святителя Василия не был как таковой создан. Святитель только оставил большое количество ответов и поучений в письмах, адресованных братиям в основанных им монастырях. Будучи наделен епископским саном, святитель был вынужден часто совершать поездки и долгое время находиться вдали от обители, но все же он стремился не оставлять братию без окормления. Его поучения позже собрали в общий свод правил, озаглавленный «Аскетические писания». Они разделяются на две части: первую, теоретическую, где святитель Василий говорит об отречении от мира и силе подвижнической жизни, и вторую – сами правила: пространные и краткие, содержащие порядки жизни иночества. Они изложены в ответах на вопросы по конкретным поводам. Очень большое значение святитель придавал Священному Писанию. Каждый небольшой вопрос, как и всю жизнь обители, он старался сопоставить с библейским текстом. Так, и в сутки он определяет совершать семь молитв, в согласии со стихами псалма Давида: «седмерицею днем хвалих Тя» (Пс. 118: 164). Характерно также, что, найдя в Библии точные указания только на шесть определенных часов (вечер, полночь, заутро, полудне, 3-й и 9-й часы), святитель Василий согласует это с изречением псалмопевца так, что делит полуденные молитвы на совершаемые до и после трапезы[1]. И все другие уставные указания постоянно подтверждаются ссылками на Священное Писание, так что некоторые ответы представляют собой просто цитату из Библии.

Здесь явно видна забота святителя о решении духовных вопросов и об утверждении нравственного совершенствования братии с опорой на священные тексты. И в наше время такой метод является наиболее подходящим для урегулирования монашеской жизни. Еще в XV веке преподобный возродитель духовного монашеского делания в нашей стране святой Нил Сорский писал: «Ныне, по причине совершенного оскудения и обнищания духоносного, с большим трудом можно найти духовного наставника. Посему святые отцы повелели учиться от Божественных Писаний, слыша Самого Господа»[2], и руководствоваться писаниями отцов. А в XIX веке святитель Игнатий (Брянчанинов) предупреждает о совершенном исчезновении духоносных старцев, которым можно было бы довериться в полное послушание, и, следовательно, о собственной проверке своей жизни по заповедям Евангелия[3]. И современный нам почитаемый наставник, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) часто убеждал о необходимости соотнесения своей жизни со Священным Писанием, говоря в своих проповедях: «Последовать Христу – это изучить святое Евангелие так, чтобы только оно стало деятельным руководителем в несении нами нашего жизненного креста»[4].

Два рассмотренных устава послужили позже примером для многих последующих составителей в разных частях мира. Нередко игумены стремились совместить в своих правилах оба образца. Но всегда особенности времени, местности и характеры людей по-своему проявлялись в предписываемых правилах. Важно для начинающего организовывать духовную жизнь в своей обители использовать многочисленный опыт предшественников и примерять его с решением проблем в сходных случаях. Будет полезно собрать наибольшее разнообразие вариантов предписаний, из них выбирая подходящие для себя, помня, что все представленное доказало свою истинность долговременным применением, так как обильно цитируется и в современных уставах.

Распространение монашества на Востоке

Палестина. Устав преподобного Саввы Освященного

Помимо двух рассмотренных центров монашеской жизни, на Востоке, начиная с IV века, повсеместно возникают новые обители. Они берут за образец либо один из уже известных примеров организации жизни, либо пытаются создавать на их основе свои правила. Многие обители стремились идти по стопам прославленного родоначальника монашества преподобного Антония, совмещая и общежительный, и отшельнический образ жизни. За это также восхваляется и святитель Василий Великий своим другом и сподвижником святителем Григорием Богословом: «Василий превосходнейшим образом соединил и слил оба сии рода жизни. Построил скиты и монастыри не вдали от общин и общежитий… чтобы и любомудрие не было необщительным, и деятельность не была нелюбомудренною»[5]. Позже такой совмещенный образ монашества распространился на Востоке, в частности в Палестине, где преподобный Савва Освященный создал свой монастырь, получивший наименование лавры преподобного Саввы. Эта лавра, что в переводе означает монашеская улица, представляла собой поселение со многими отдельными кельями, где братия обычно в одиночестве проводили всю неделю, и только на воскресную службу собиралась в центральный храм. После богослужения бывала общая трапеза, и насельники могли пообщаться, поделиться опытом и решить недоумения в совете со старшими. Его устав, введенный в монастыре в 524 году, также послужил образцом для многих последующих обителей. А правила относительно богослужения являлись настолько авторитетными, что по ним стали служить на всем православном Востоке. Богослужебный устав, получив название Иерусалимский, распространился и далеко на север, в славянские земли. И даже у нас, на Руси, после принятия первоначального чинопоследования, взятого из константинопольского Студийского монастыря преподобным Феодосием Печерским, в Средние века распространился Иерусалимский устав святого Саввы. Надо сказать, что лавра Саввы Освященного – одна из немногих обителей, монашеская жизнь в которой не прекращается до сегодняшнего дня. И сейчас там подвизается 14 человек братии, один из которых – русский послушник Роман[6]. Такой жизнеспособностью устав отличается в связи с тем, что умеренная строгость в нем гармонично согласуется с главной его особенностью – любовью. Та же черта характера самого преподобного Саввы причинила ему много скорбей от своих же учеников. Он даже на некоторое время был вынужден оставить монастырь, но потом его умолили вернуться. Впрочем, такие происшествия часто случаются с истинно подвизающимися. Похожее было и в жизни близкого нам святого – преподобного Сергия Радонежского. Он тоже оставлял монастырь по зависти некоторых из братии. Но созданная им Троицкая лавра, как и лавра преподобного Саввы, стала родоначальницей множества великих обителей и воспитательницей прославленных учеников. У преподобного Саввы подвизались преподобные Андрей Критский, Косма Маюмский, Иоанн Дамаскин, а у преподобного Сергия – преподобные Андрей Рублев, Никон Радонежский, Савва Сторожевский и множество других.

Основателем монашества в Палестине можно считать преподобного Харитона Исповедника. Он был родом из Малой Азии и в начале VI века предпринял паломничество на Святую Землю, но по дороге был схвачен разбойниками. После чудесного освобождения, когда все враги внезапно отравились змеиным ядом, он оказался обладателем всех их сокровищ. Святой правильно распределил неправедное богатство, раздав его бедным и отшельникам, а сам около 330 года основал одну за другой три лавры. Самой известной была лавра Фаран. В ней хотя и жили монахи в отдельных кельях, но была общая служба, общий начальник и общий закон[7]. Этим обитель отличалась от множества иноков, живших уже в то время по всей Палестине, но руководствовавшихся только собственной волей.

На преемственность палестинского монашества от египетских учителей указывает другой родоначальник местного иночества – преподобный Иларион Великий. Он в начале своего подвижничества был одним из самых близких учеников преподобного Антония Великого, пославшего его на родину в окрестности Газы. Там преподобный провел в отшельничестве около 20 лет, упражняясь в подвигах, превышающих даже подвиги преподобного Антония[8]. А когда слава о нем распространилась по всей стране и к нему стали собираться сподвижники, то образовался монастырь анахоретского типа, подобный отшельническим обителям Египта и единственный на всю Палестину. Надо сказать, что упоминается он только до V века, когда в отсутствие настоятеля подвергся разграблению язычниками. Видимо, Палестине следовало пойти путем преподобного Харитона. Позже некоторые монахи из египетской пустыни переселились в Палестину, перенеся с собой заветы преподобного Антония. Так, образ жизни первых основателей монашества распространился по всем землям.

Сирия

Особо выделяется, даже во время расцвета подвижничества, сирийское монашество. Его основной чертой была крайняя суровость образа жизни. В этом оно даже оставляет позади первоначальное египетское монашество. Именно здесь проявилась пламенная натура восточного народа. Здесь появлялись новые образы подвижничества, которых не знали другие страны. Сирийские иноки закрывали себя в помещениях меньше человеческого роста, подвешивали на качающихся досках, иные назывались «пасущимися», то есть не употребляли хлеба и другой человеческой пищи, но ходили по горам, питаясь растениями. Именно здесь был впервые применен подвиг столпничества преподобным Симеоном Столпником, который и в юности удивлял даже своих соплеменников чудесами самоумерщвления. И плоды богоугодной жизни здесь проявлялись так же ярко. Так, преподобный Ефрем Сирин рассказывает о своем сподвижнике Юлиане, у которого во всех книгах имена Господа Иисуса Христа были как бы стерты. А когда его откровенно попросили объяснить причину, тот отвечал, что если видит имя Бога, то всегда орошает его слезами[9]. Да и о самом преподобном Ефреме другой известный автор говорил, что молитва его была такая сильная, что он сам не мог сдержать умиления и просил: «Ослаби ми волны благодати Твоея»[10].

Первые упоминания о подвижниках Сирии можно найти у Арафата Мудреца Персидского, жившего в начале IV века. В своих сочинениях он говорит об общинах «членов Завета» и описывает их жизнь, подобную древним инокам. Многие из них вступали в такую жизнь еще с юношества и связывали себя особыми обетами «перед лицом всего союза». Главными из них были девство и святость жизни, что часто понималось как синонимы. Важно отметить, что перед окончательным принятием обетов готовящийся проходил довольно продолжительный путь научения, чтобы в случае колебания и сомнения имел возможность отказаться. И это, по мнению Арафата, было бы лучшим выбором, «чем если бы он, слабый и малодушный, взялся за подвиг, ему непосильный»[11].

Основателем же монашества в общепринятой форме сами сирийцы считают Мар-Евгена, о котором говорится в его житии: «Он есть причина жизни для обитателей страны нашей»[12]. Также из жития можно узнать, что сам преподобный был родом египтянин и начал свою иноческую жизнь в обители преподобного Пахомия. Позже он переселился с некоторыми братьями в Месопотамию, близ города Низибии, и обратил своей проповедью и чудесами многих местных жителей, включая самого правителя страны, бывшего языческого гонителя христиан. Вокруг подвижника собралось множество учеников, которых он наставлял, видимо, согласно правилам, воспринятым у себя на родине, в пахомиевских монастырях. Это происходило во второй половине IV века[13], что демонстрирует факт преемственности образа жизни сирийского монашества из Египта.

Монашество на Западе

Зарождение западного монашества

Если на Востоке монашеский образ жизни распространился довольно быстро и уже к середине IV века можно отметить сложившуюся традицию в большинстве восточных областей, то на Запад проникновение его несколько замедлилось. Первым вдохновением на монашество послужила ссылка в 335 году святителя Афанасия Великого в город Трир. Там он впервые познакомил население с восточным образом подвижничества и, с присущим ему темпераментом, проповедовал о пользе такого служения. Позже сюда же святитель прислал написанное им «Житие Антония». Это способствовало возгоранию аскетического духа на Западе, и уже при святителе Афанасии упоминается о некоторых личностях, стремившихся к отшельничеству[14]. Но вообще возникновение монашества как на Востоке, так и на Западе вытекает из сущности самой христианской религии, располагающей значительным числом разных аскетических доктрин[15]. Таким образом, переход от раннего христианского аскетизма к организованному монашескому устроению происходил постепенно, а точную датировку его определить проблематично. Однако все же существует связь между государственным признанием христианства после Миланского эдикта 313 года и повсеместным распространением монашеского образа жизни. Здесь нельзя прямо указать на ослабление христианской морали в мире; но после прекращения гонений ревностный пыл отдельных людей заставлял их искать особое выражение своей любви к Богу. Подтверждение этому можно найти и в житии преподобного Антония, когда он еще во время гонений ходил в Александрию и открыто исповедовал себя христианином, желая принять мученический венец, но насильно не схваченный властями, сам не пошел на страдания, принимая это за волю Божию. Так и для западного монашества характерна более поздняя организация вследствие меньших темпов распространения христианства среди населения и властей.

Первые формы иноческой жизни зародились в наиболее христианизированных регионах: Италии, Аквитании, позже в Галлии.

Начало организованного монашеского жития на Западе связывают с личностью святого Мартина Турского. Это был великий деятельный подвижник, родившийся вскоре после Миланского эдикта и проживший до конца IV века. Он с детства стремился к уединенному подвижничеству, но был вынужден по послушанию долгое время служить в армии. В этом его жизнь перекликается с судьбой основателя общежительного строя на Востоке – преподобного Пахомия Великого. Как и тот, святой Мартин позже применял навыки военной дисциплины в основанном им первом на латинском Западе монастыре близ Пуатье. Это устроение он создал в 361 году вместе со святым Иларием Пиктавийским, который, по-видимому, предоставил для обители свое загородное поместье. А позже, уже став епископом Турским, святой Мартин основывает свой знаменитый монастырь Мармутье, недалеко от Тура. Там он вводит устав, схожий с египетскими лаврами, где иноки жили в отдельных пещерах и деревянных хижинах и сходились только на общую молитву и скудную вечернюю трапезу. Постоянно строго подвизаясь, святой Мартин до глубокой старости насаждал монашество в Галлии, и провожать его тело к погребению собралось около 2 тысяч монахов.

Преподобный. Иоанн Кассиан и его последователи

Одним из первых создателей письменного наследия для западного монашества явился преподобный Иоанн Кассиан, которого некоторые исследователи причисляют к первым основателям монашества в Галлии и вообще на Западе[16] Он, родившись около 360 года в Галлии, или Скифии, и, получив хорошее образование, отправляется со своим другом Германом по восточным монастырям. Там они, останавливаясь в палестинских, сирийских и египетских обителях, собирали для себя самое ценное из поучений и внешнего уклада насельников родины монашества. Многое они вынесли из встреч с египетским старцем Пафнутием, учеником преподобного Макария, и другими подвижниками Скитской и Нитрийской пустынь, где прожили около семи лет. В то время начались гонения на египетских монахов от Александрийского папы Феофила, в результате которых друзья попали в Константинополь к святителю Иоанну Златоусту. Личность святителя также произвела глубокое впечатление на двоих монахов, и они, спеша помочь учителю, отправляются ходатайствовать на Запад, в Рим. Там после кончины друга Германа преподобный Иоанн Кассиан получает сан пресвитера и, перебравшись в Марсель, основывает два монастыря. По его биографии ярко прослеживается путь преемственности западным монашеством уставов жизни, зарожденных на Востоке. И хотя и до преподобных Иоанна Кассиана и Мартина Турского существовали отдельные представители иночества, главным вдохновляющим примером монашества на Западе служил египетский образ подвижничества. Сам преподобный Иоанн говорил, что видит свою задачу в том, чтобы «представить аскетику в духе идеалов и воззрений Востока»[17] В этом же духе написан его монашеский устав, который еще более близок к восточным образцам, чем к сформировавшемуся позже западному характеру правил, более юридически выдержанному. А как уже замечалось ранее, первые общины отшельнического духа зародились на Западе также под влиянием восточного писателя – святителя Афанасия Великого. После того как он около 357 года отправил в западные земли свое сочинение «Житие Антония», адресованное, по его словам, монахам на «чужбине», упоминается о поселении «нищих духом» близ Трира, руководствующихся примером этого жития...

Таким образом, восприняв как образец для подражания восточные уставы монашества, которые берут начало из Египта, Запад приспособил их к особенностям своего региона. И если первые опыты монашеской жизни на Западе были разрозненны и базировались на личном энтузиазме, то после появления там восточных правил устроения обителей стало наблюдаться стремление к более строгому исполнению предписанного. Климатические и природные условия тех мест отличались более холодной погодой и менее плодородными землями. Сложным было и пограничное положение с варварскими племенами, от которых постоянно приходилось обороняться. Понятна забота преподобного Иоанна Кассиана и последующего устроителя преподобного Венедикта о возможности применения восточного опыта у себя на родине. Они стремились насаждать уже опробованный вариант общежительных обителей, который, усмиряя спонтанный аскетический порыв, приводит к вершинам совершенства. Делая акцент на собственном положении в разряде учеников, по отношению к первым восточным подвижникам, они проявляли заботу о более точном подчинении режиму и внешнему деланию, через которое уже достигается духовная высота.

Еще одним вариантом организации обителей на Западе служит монастырь, основанный святым Гоноратом. Этот подвижник родился и прожил всю жизнь в западных областях империи, в основном в Галлии. Он намеревался однажды посетить знаменитую Фиваиду, но осуществить свою мечту ему не удалось. Тогда святой Гонорат основывает у себя на родине монастырь на о. Лерин[18], который быстро становиться известным. И хотя до нас не сохранились правила устроения этой обители, известны сочинения, вышедшие из ее среды, такие как «Правила святых отцов». В них описываются монашеские уставы, применявшиеся в разное время леринскими иноками, но поданные в виде собеседования известных египетских отцов. Они выражают главные пути спасения, выработанные восточным монашеством, однако характерно отличаются частым прерыванием нравственного учения конкретными указаниями на внешнее соблюдение правил и наказание за их неисполнение. Показателем же благодарного восприятия учения древних основателей является свидетельство, что большинство епископов V–VI веков были выходцами из Лерина и зависимых ему монастырей и соответствующее ратование управителей Церквей о строительстве новых обителей прямо в городах Галлии. Так западное монашество приобрело силу и значимость, следуя по стопам своих восточных учителей.

Устав преподобного Венедикта

Западные отцы, создавая свои правила, стремились учесть все варианты жизненных ситуаций. Преподобный Венедикт, разделив свой устав на главы, четко описывает «виды добрых дел», количество «псалмов на ночь» и во все дни недели, детально определяет требования для каждого послушания[19] Правила преподобного Венедикта свидетельствуют об уже сложившейся к VI веку на Западе полноценной монашеской традиции, причем с акцентом на его общежительной форме. Знаменателен момент, что его устав представляет собой не только продолжение традиции восточного монашества (вслед за святителем Василием Великим и преподобным Иоанном Кассианом), но и вбирает в себя уже приобретенный опыт западных областей. На преподобного оказало значительное влияние и произведение итальянского автора «Правила учителя». Это произведение появилось в начале VI века и представляет собой аскетический трактат настоятеля монастыря близ Рима, который был создан в духе высоких восточных подвижников. В этом уставе опять же, наряду с детальным урегулированием повседневной жизни, следуют советы о прохождении духовной брани, написанные, как чувствуется, из опытного познания аскетической жизни. После общих предписаний о серьезности выбранного пути в трактате находится важное замечание о том, что монашеская жизнь не есть только личное дело каждого, а касается всего братства, так как враг, сломив одного, может ворваться в стройный ряд монахов и нанести удары сзади прочим братьям, и гибель одного может повлечь гибель многих. В связи с этим предписывается особая важность посту настоятеля, который, как самый опытный в духовной жизни, возглавляет порученное ему Богом воинство с бдительностью и внимательностью к каждому подопечному. В достижении же идеала духовной жизни, то есть чтобы сподобиться войти в «Отечество святых», преподобный Венедикт, вслед за другими западными отцами, замечает, что необходимо следовать наставлениям древних подвижников, оставивших правила достижения спасения. Но, примериваясь к своему состоянию, все же в основу он полагает деятельную жизнь в послушании и отречении от своей воли. А заканчивает преподобный Венедикт свой труд словами, «что в настоящем уставе показаны не все законы подвижничества и духовной жизни»[20], отсылая более опытных к наставлениям тех же святых отцов Восточной Церкви, в частности к святителю Василию Великому. Свои же правила он смиренно определяет как обязательные для исполнения новоначальным, к которым и себя причисляет. И только потом советует «с помощью Божией взяться за большее, исполнение чего ведет на верх совершенства»[21]. Так и нам следует обратить внимание на слова откровений египетских отцов периода высшего подъема монашества, которые говорили, что иночество последнего времени будет спасаться не высотой подвигов, а смирением и послушанием. Соответственно этому современным уставам в первую очередь требуется обращать внимание на детальное описание жизни для новоначальных. Согласно им следует организовывать и все устройство монашеской обители, это и будет спасительный путь нашего времени.. В целом устав преподобного очень практичен, в нем сделан упор на повседневные нужды и обязанности монашеской общины как в богослужениях, так и в хозяйственной деятельности. Сильно подчеркнуты в уставе положительность формы общежительного монашества и принцип монастырской самозамкнутости, отречения от мирского влияния. Особо подчеркивается необходимость воспитания смирения, которое, по мнению автора, важнее суровой аскезы. Уход от мира понимается в том числе и как материальная независимость монастыря от внешнего мира, и, соответственно, личная бедность монахов не должна была означать бедности монастыря. Жизнь монахов определяют богослужения, физический труд, чтение Священного Писания и творений отцов Церкви.

(Продолжение следует.)

11 августа 2009 г.

www.pravoslavie.ru

Древние иноческие уставы и современный опыт монастырской жизни. Часть 6. Устав святителя Василия Великого

www.pravoslavie.ru

Смотрите также

• 
  Календари древних цивилизаций
• Древний китай иерархия
• 
  Посуда древнего мира
• 
  Памятники москвы древние
• 
  Древние города алтая
• 
  Карта македония древняя
• Ценности древних греков
• 
  Красивые буквы древние
• 
  Древние ремесла картинки
• 
  Древние красивые буквы
• 
  Древние буквы красивые