Древнерусские берестяные грамоты. Досье - Биографии и справки
МОСКВА. /ТАСС-Досье/ Кора деревьев, в том числе берез, использовалась в древности различными народами как писчий материал. В частности, в XVI веке духовный писатель Иосиф Волоцкий, рассказывая о бедности монахов Троице-Сергиева монастыря, отмечал, что они "самые книги не на хартиях (т. е. пергаменте) писаху, но на бересте". Также о существовании в Древней Руси письмен, вырезаемых на "белом дереве", рассказывали арабские писатели X века.
Долгое время самые древние сохранившиеся документы на бересте были датированы не ранее, чем XVII веком. Еще в конце XIX века в ходе раскопок в Новгороде начали обнаруживаться обрезанные листья березовой коры. Однако надписей на них видно не было, поскольку они могли быть сделаны чернилами, чьи следы не сохранялись во влажном грунте. В 1930 г. под Саратовым при рытье силосной ямы была найдена золотоордынская грамота XIV века, которая до 1950-х гг. считалась старейшим сохранившимся документом на этом материале.
Первая найденная грамота
Первая новгородская берестяная грамота была найдена 26 июля 1951 г. археологической экспедицией Московского государственного университета и Института археологии Академии наук СССР. Возглавлял ее доктор исторических наук Артемий Арциховский. Раскопки велись на Неревском конце (к северу от новгородского кремля) на площади порядка 10 тыс. кв м. Обнаружила грамоту в культурном слое XIV-XV веков подрабатывавшая на раскопках местная жительница, Нина Акулова: она заметила на извлеченной из земли полоски бересты выцарапанные символы.
Найденная Акуловой грамота получила порядковый номер 1, в настоящее время она хранится в Государственном историческом музее в Москве. Грамота содержит 13 строк по 38 см каждая, но сохранилась не полностью. Из расшифровки было понятно, что в ней записана роспись доходов с нескольких сел. Текст на грамоте сохранился, так был записан не чернилами, а выцарапан специальным инструментом - "писалом", который представлял собой заостренный металлический стержень.
Уже на следующий день, 27 июля, была найдена вторая грамота, затем находки стали регулярными.
Описание, значимость
Большинство обнаруженных в русских городах берестяных грамот датировано началом IX - концом XIV веков. В основном, береста использовалась для частной переписки и черновиков, в то время как для официальных документов и книг использовался более долговечный материал - пергамент. В XV веке бересту уже начала заменять бумага, чье производство стало дешевле.
Обнаружение берестяных грамот имело огромное значение как для изучения истории, так и для русского языкознания. Оно показало широкое распространение грамотности среди населения. Значительную долю грамот составляют письма о торговых операциях, требованиях выплаты долга, челобитные и т. д. Кроме того, среди них встречаются любовные послания, бытовые наказы. Особую известность получила находка 1956 г.: 12 берестяных грамот, автором которых был мальчик Онифим, живший в Новгороде в XIII веке. Они содержат учебные записи и рисунки.
Грамоты являются одним из важнейших источников для изучения повседневной жизни Древней Руси, развитии торговли, политической и общественной жизни городов.
Расшифровка и анализ текстов позволили выявить десятки слов древнерусского языка, исчезнувших из современного словаря. Кроме того, грамоты стали самым древним свидетельством существования в языке обсценной (бранной, нецензурной) лексики.
Большой вклад в лингвистический анализ берестяных грамот внес академик РАН Андрей Зализняк, который определил черты диалекта Древнего Новгорода, значительно отличавшегося от диалекта большей части Древней Руси.
Статистика
Всего в Великом Новгороде (по состоянию на сентябрь 2016 г.) найдены 1087 грамот. Второе место по числу найденных надписей на бересте (46) занимает г. Старая Русса (Новгородская обл.) - первую там нашли в 1966 г. Далее следуют Торжок (Тверская обл., 19 грамот) и Смоленск (16 грамот). Также древнерусские грамоты найдены в Пскове, Твери, Старой Рязани, Вологде, а также в Звенигороде Галицком (Украина), Мстиславле и Витебске (Белоруссия).
В Москве первая берестяная грамота была найдена во время раскопок на Красной площади в 1988 г. Всего в российской столице по настоящее время найдены четыре грамоты, последняя - в ходе раскопок в Зарядье в 2015 г.
Награды за открытие
За открытие и изучение берестяных грамот руководители Новгородской археологической экспедиции во главе с Артемием Арциховским были удостоены Государственной (1970) и Ленинской (1984) премий. Впоследствии госпремии за связанные с ними открытия получали историк Валентин Янин (1996), Андрей Зализняк (2007) и др.
База данных по грамотам
С 2004 г. действует сайт gramoty.ru, который содержит фотографии, прориси, тексты, переводы и анализ изученных берестяных грамот.
tass.ru
Берестяные грамоты | История вещей
← Антистрессовая ручка История теней для век →
Раскопки, проводимые в Новгороде на территории древнего Кремля в 1951 году, подарили городу удивительную находку – первые берестяные грамоты. Человек, нашедший их, не был профессиональным ученым. Находку обнаружила Нина Акулова, которая подрабатывала на раскопках.
С тех пор там, где ранее было древнерусское государство, подобных артефактов было найдено более 1000. Их общий «словарный запас» превышает 15000 слов. Пока не обнаружили первые такие документы, считалось даже, что жители Древней Руси были неграмотными. А на деле оказалось, что не только женщины и мужчины, но и дети умели писать. Находка смогла полностью перевернуть взгляды о нашей культуре и истории. Был открыт ряд научных дисциплин, таких как лингвистика и источниковедение.
Самую первую берестяную грамоту написал собственной рукой простолюдин, который жил в Новгороде. Было это в XV веке. Однако были найдены и более ранние находки. Грамота представляет собой следующее: берестяной продолговатый лист, по краям обрезанный, в длину 15-40 см и более 2 см в ширину. Для того, чтобы писать на бересте, нужен был специальный стилос (его еще называли – «писало»). Костяное или металлическое острие инструмента выводило буквы на мягкой поверхности грамоты. Писали на светлой внутренней стороне бересты. Сохранились некоторые документы, где записи сделаны на обеих ее сторонах.
В основном использование грамот сводилось к записям бытового характера, касавшихся денежных вопросов. На бересте писали завещания, жалобы, купчие, всевозможные расписки и судебные протоколы, а также простые информационные сообщения. Настоящие сюрпризы иногда преподносят ученым берестяные грамоты. Известно о существовании целого ряда документов, удивительных по содержанию, в которых сохранились детские записи и рисунки, сделанные 7-летним мальчиком, по имени Онфим, и пришедшие к нам из середины XIII века. По предположению исследователей ребенок, который родился в 1256 году, обучался навыкам письма с малых лет. По сути, выходит, что это учебные тетради, и юный новгородец в них осваивал азбуку. На нескольких грамотах (их 12) есть рисунки, на которых в основном изображены всадники и копьеносцы.
Остается лишь гадать: этот ребенок – гений, проявляющий интерес к рисованию и письму, или, может быть, в те далекие времена начальное образование было повсеместным, а берестяные грамоты Онмифа, просто тот единственный источник, дошедший до нас. К сожалению, о дальнейшей судьбе мальчика ничего неизвестно.
Береста оказалась не самым удачным материалом, предназначенным для долговременного хранения информации. Свитки ломались, растрескивались и страдали от бесконечных и повсеместных пожаров. Огромное количество берестяных грамот, увы, не сохранились до наших дней, осталась лишь небольшая их часть, о которой стало известно науке.
Последние 60 лет многие историки и филологи бросили все свои силы на изучение берестяных грамот, в результате чего, некоторые исследования дали потрясающие результаты. К примеру, стало известно о существовании строгой системы орфографии и грамматики уже с XII века, более 90% текстов написаны были без единой ошибки.
xn----dtbjalal8asil4g8c.xn--p1ai
Самые древние грамоты
В своем рассказе о берестяных грамотах Неревского раскопа я почти не касался древнейших периодов новгородской истории, сосредоточив все внимание на документах XIII—XV столетий. Это не значит, однако, что до начала XIII века в Новгороде не писали на бересте. Более ранних грамот найдено много. В слоях XII века их собрано пятьдесят, в слоях XI века — семь. Это почти в тридцать раз больше, чем сохранилось до наших дней пергаменных актов того же времени. Но все же ранних материалов пока мало для столь же существенных наблюдений, какие оказалось возможным сделать, изучая позднейшие берестяные грамоты. Это естественно. Ведь от XIII—XV веков сохранилось в семь раз больше берестяных листов. Большинство древнейших грамот дошло в мелких обрывках. Это обстоятельство тоже затрудняет изучение древнейшей бересты.Однако некоторые наблюдения можно сделать и сейчас. Главная тема, которой посвящено подавляющее большинство берестяных текстов XII века, — это деньги. Деньги в разных формах их применения — при уплате долга и покупке, при уплате штрафа и продаже собственности. Демьян приказывает своему адресату продать коня за любую предложенную -сумму, записать убытки и внушить 'Кузьке, чтобы тот не потерял деньги (№ 163, конец XII века). Прокош советует Нестеру заплатить шесть гривен, а штраф не платить (№ 115, конец XII века). Автор грамоты № 78 пишет во второй половине XII века: «Возьми у Тимощи одиннадцать гривен, у Воицина шурина на коне расписной хомут, и вожжи, и оголовье, и попону». Автора грамоты № 160 Василия тогда же волнует вопрос о продаже его коня светло-желтой масти. Семка, который в середине XII века бывал или, может быть, даже жил в Переяс-лавле под Киевом, прослышав, что некий Кулотка продолжает числить на нем долг, сообщает, что этот долг выплачен компаньону Кулотки — Лазовке, когда оба товарища были в Переяславле (№ 105). Твердята, новгородец начала XII века, приказывает 3убери взять у госпожи — «господыни» — 13 резан (№ 84). Его современник Яким велит Нестеру отдать векшу; так называлась одна из мелких денежных единиц XI— XII веков (№ 120). А другой его современник Петр клянется Влотьку, что он «ни векшею не должен» (№ 336). Некий новгородец с редким именем Носок, покрывавший какую-то церковь свинцом, требует уплаты ему и его товарищам двух гривен за работу. Этот свой «счет» он написал даже не на бересте, а на образчике строительного материала — листочке свинца. Такая небывалая грамота найдена в 1957 году в слое первой трети XII века. И опять: «едешь по корову, а вези три гривны» (№ 8, конец XII века). Одна грамота за другой знакомят «ас с монотонными расчетами: на таком-то взять такую-то сумму, тот-то столько-то должен. Суммы крупные и мелкие, денежные единицы в разных комбинациях: гривны и веверицы, резаны и куны, векши и ногаты, числа, написанные цифрами, и числа, написанные словами... Можно продолжать цитирование этих «денежных документов», но тогда нам пришлось бы перечитать почти все 57 древнейших грамот. О деньгах говорится буквально в каждом документе.Одному только веселому попу Дрочке ка,к будто ничего не нужно. Он в конце XII века написал письмо только для того, чтобы передать привет своим знакомым: «От Дрочке от папа пъкланяние ко Демеану и к Мине и к Вануку и к вьсемо вамо добре створя» (№ 87). Впрочем, может быть, в следующем письме он собирается попросить денег. Этого мы, конечно, не знаем.Деньги в грамотах XII века занимают столько же места, как земля и продукты сельского хозяйства в более поздних берестяных грамотах. И даже большее место, так как о земле в них не упоминается вовсе, а о деньгах в грамотах XIII—XV веков написано достаточно. Сейчас еще рано делать по этому поводу решительные выводы, однако вряд ли такая разница может быть случайной. Вероятно, на протяжении XII века исподволь происходило накопление денежных ресурсов новгородскими феодалами, позволившее им затем осуществить решительное наступление на те земли, которые в большом количестве в XII веке еще принадлежали свободным новгородским общинникам. Когда во второй половине XIII века в Новгороде были проведены многочисленные реформы., окончательно сосредоточившие в руках боярства всю государственную власть, за этим преобразованием республики, наверняка, стояли существенные экономические сдвиги. Может быть; эти сдвиги и отражает замеченная разница в содержании берестяных грамот нижнего и верхнего ярусов новгородского культурного слоя.Но, разумеется, содержание древнейших грамот не сводится к денежным расчетам. Эти листы берестяных писем, нацарапанных восемьсот и девятьсот лет тому назад, также вводят нас в мир сложных человеческих взаимоотношений, знакомят не только с новыми для нас лицами и именами, но и с общественной жизнью того времени.В грамоте № 9, найденной в числе золотого десятка первых берестяных документов 1951 года, отражена драма новгородской семьи третьей четверти XII века: «От Гостяты к Васильви. Еже ми отьц даял и роди съдаяли, а то за ним. А ныне водя новую жену, а мне не вьдасть ничь-то же. Избив рукы, пустил же мя, а иную поял. Доеди, добро сотворя».Об этой грамоте много спорят до сих пор, причем главным предметом спора является автор письма Гостята. Исследователи никак не могут решить, мужское это имя или женское. Но обстоятельства житейского происшествия в общем ясны. Какой-то человек, женившись на новой жене, отобрал у Гостяты имущество, оставленное Гостяте отцом и родственниками, нарушил сваи обязательства по отношению к Гостяте и выгнал из дому. Думается, что злодеем Гостяты был отчим. После смерти отца Гостята находился под опекой близких родственников, потом его мать снова вышла замуж, и Гостята 'был дан «на руки» новому опекуну — отчиму. А когда мать Гостяты тоже умерла, начались описанные в грамоте неприятности. Василий, которого Гостята просит о помощи, мог быть свидетелем того, как отчим давал клятву заботиться о своем пасынке, а может быть — он принадлежит к числу родственников Гостяты. Называя Гостяту в этом рассказе в мужском роде, я допускаю некоторую условность, но если Гостята — женщина, существо дела не изменится.Грамота № 155 написана также в третьей четверти XII века:«От Полоцька к... Пояле девъку у Домаслава. На мне ти Домаславе възяле 12 гривне. А приели 12 гривне. Или не прислеши, а мне ти стати... зя и у владыке. А больше ти протеря гоши...».Мы не знаем, как звали адресата письма, его имя не сохранилось. Но у Полочка с ним очень сложные и трудные отношения. Адресат письма забрал у Домослава «девку» — рабыню, в результате чего Полочек вынужден был заплатить Домославу 12 гривен. 12 гривен — такая сумма в глазах историка оказывается весьма любопытной. Именно таким был установленный Русской Правдой штраф, который надлежало получить с владельца беглого или украденного раба. Очевидно, адресат письма опознал в «девке» Домослава свою украденную некогда рабыню. Домослав вынужден был уплатить этот штраф, но, естественно, он, в свою очередь, потребовал эту сумму с того человека, который продал ему «девку». Таким человеком был Полочек.Полочек отдал 12 гривен, но чувствует себя несправедливо ограбленным: он сам рабыню не крал, а купил ее у кого-то. Самое простое дело для Полочка было бы взыскать свой убыток с продавца рабыни. Но найти его, как видно, нелегко: можеть быть, и в Новгороде-то его нет. Существует однако еще один способ, которым и решил воспользоваться Полочек. Процедура следствия, «свода» по делу о краже раба предусматривала розыск только до «третьего свода». Истец обязан был следовать по цепочке перепродаж лишь до третьего звена. Если эта цепочка продолжалась дальше, истец взымал штраф с этого третьего, а тот настоящего вора, «конечного татя» должен был разыскивать сам, чтобы возместить свой убыток. Но ведь Полочек ■— только второй! Он может пойти к князю и владыке и потребовать, чтобы следствие, прекратившееся было, продолжилось, чтобы адресат письма разыскал того человека, который продал рабыню Полочку, взял с него штраф, а 12 гривен вернул Полочку. Вот Полочек и требует: верни мне деньги сейчас же, а то заставлю тебя продолжить следствие, и ты истратишь на него больше, чем я требую с тебя сегодня — найти-то третьего временного владельца рабыни трудно!Интереснейший берестяной документ — грамоту № 109 — сохранили слои двадцать первого яруса, который средствами дендрохронологии датируется 1096—1116 годами. Вот его текст: «Грамота от Жизномира к Микуле. Купил еси робу Плескове. А ныне мя в том яла кънятыни. А .ныне ся дружина по мя поручила. А ныне ка посъли к тому мужеви грамоту, е ли у него роба. А се ти хочу, коне купив и къняжь муж въсадив, та на . съводы. А ты, атче еси не възял кун тех, а не емли ничьтоже у него».Автор письма Жнзномир, который, вероятно, был княжеским дружинником, попал в серьезную переделку, обещавшую ему немало, хлопот. Его слуга Микула купил в Пскове рабыню. Но эта рабыня оказалась похищенной у княгини. Княгиня, опознав свою рабыню, приказала схватить Жизномира, но за него поручилась дружина. На этом дело могло бы и прекратиться, но Жизномир, естественно, чувствует себя обманутым. Он затеял не только вернуть свои деньги, но и наказать похитителя, начав расследование, скрупулезно придерживающееся норм древнейшего русского закона Русской Правды. Он хочет купить коня для приглашенного следователя, «княжьего мужа», и начать «свод». Так в Русской Правде называется система очных ставок, позволяющих проследить цепочку перепродаж краденого имущества. С подобным «сводом» мы. только что встретились, читая грамоту № 155. Разумеется, рабыня, оказавшаяся таким «краденым имуществом», должна участвовать в «своде». Поэтому на время расследования княгине нужно было предоставить другую рабыню. Такой порядок также предусмотрен Русской Правдой. Жизномир и пытается добиться через Микулу, чтобы эту вторую рабыню предоставил в распоряжение княгини человек, у которого Микула купил рабыню. Кроме тото, ни в коем случае не следует ' брать с него денег, если он попытается вернуть их. Иначе все продуманное в деталях юридическое предприятие может лопнуть, и, Жизномир, виноватый лишь в том, что ему подсунули краденый товар, останется ни с чем.До сих пор о нормах древнейшего судопроизводства мы знали только по показаниям самих статей древнего кодекса. Теперь мы во многих грамотах знакомимся с наглядными случаями применения этих статей. Добавлю, что княгиня, упоминаемая в грамоте Жизномира, может быть только женой новгородского князя Мстислава Владимировича, время княжения которого точно совпало с датами двадцать первого яруса. Жену князя Мстислава звали Христиной.Какие же новгородские грамоты могут быть признаны древнейшими среди всех других? Какие берестяные письма должны внушать наибольшее уважение к их древности? Таких грамот четыре. Две из них найдены в условиях, не дающих возможности достаточно точно датировать их. Они найдены на уровне двадцать второго, двадцать третьего или двадцать четвертого яруса, то есть попали в землю между 1025 и 1096 годами. Грамота № 247 из числа этих двух дошла до нас в обрывке и упоминает какого-то клеветника, замок и двери кельи, а также смердов, которые должны побить клеветника.Зато гневная грамота № 246 сохранилась целиком. Она угрожает: «От Жировита к Стоянови. Како ты у мене и чьстьное древо възъм и в-евериць ми не присълещи, то девятое лето. А не присълещи ми полупяты гривьны, а хоцу ти вырути в тя, луцыпаго новъгорожянина. Посъ-ли же добръм».Стоян девять лет тому назад взял у Жировита «честное древо» и до сих пор не расплатился, он должен ему четыре с половиной гривны. Л. В. Черепнлн в выражении «взял честное древо» видит указание на то, что Стоян, взяв деньги взаймы у Жировита, целовал ему крест, клялся вернуть долг в срок. А. В. Арциховский понимает это выражение буквально: Стоян взял крест у Жировита и не заплатил за него денег. Как бы то ни было, Стоян остается должником Жировита на протяжении девяти лет. Жировит грозится ославить его, осрамить при всем народе, что для Стояна должно быть особенно 'позорным, так как он принадлежит к числу «лучших новогорожан», иными словами, к верхушке новгородского боярства. Заметим, что Жировит называет Стояна не «новгородцем», а «новогорожанином». В XI веке слово «Новгород» еще воспринималось его жителями на слух как «Новый город». И, производя от него другие слова, новгородцы образовывали эти слова в точном соответствии с истинным смыслом названия, которое еще не успело окостенеть.Две другие древнейшие грамоты найдены в слое двадцать третьего яруса и датируются более точно 1055—1076 годами. Они могут быть более древними, чем письмо Жировита, но могут оказаться и моложе его. В конце концов, это и не так уж существенно: обе грамоты уцелели лишь в незначительных фрагментах. В грамоте № 181 читается начало первой строки: «Грамота от Дробьна...». В грамоте № 123 обрывки ее шести строк таковы, что возможно прочесть целиком лишь одно слово в первой строке. И этим словом оказалось: «грамота».Есть нечто глубоко символическое в том, что древнейшее слово, сохранившееся на бересте, — «грамота». Одной из самых острых и интересных проблем истории русской культуры давно признан вопрос о начале русской грамоты, о времени сложения русской письменности, древнейшие памятники которой не опускаются глубже середины X века. Берестяные грамоты пока не дали материалов для решения этой проблемы. Древнейшие грамоты еще остаются в пределах времени, от которого и до открытия бересты были известны редкие памятники русской письменности. Но вряд ли нужно сомневаться, что решить эту проблему в будущем способна именно береста из древнейших слоев русских средневековых городов.Первые намеки на то, что такие поиски в новгородских слоях не окажутся безрезультатными, дают некоторые находки, уже сейчас занявшие прочное место в коллекциях Новгородской зкспедиции. В 1954 году в слое двадцать четвертого яруса (1025—1055 -годы) в Неревском раскопе найдена недоделанная резчиком дощечка для писания по воску. В слоях первой половины XI века в разные годы археологи нашли три костяных «писала». Но самые важные находки связаны со слоями X века. Одно костяное «писало» удалось обнаружить в 1955 году в слоях двадцать седьмого яруса (972—989 годы), другое — еще в 1951 году найдено буквально на материке, в слоях двадцать восьмого яруса, а этот ярус датируется 953—972 годами.И если уж мы нашли орудия письма, то наверняка найдем и самые тексты, этими орудиями написанные. Как-никак, а ведь каждым «писалом», несомненно, нацарапан не один десяток берестяных писем. Придет время, и о берестяных грамотах X века мы будем знать не из сбивчивого рассказа арабского путешественника, а из самой бересты, вложив в коллекцию новгородских писем грамоты, извлеченные из самых древних прослоек новгородского культурного слоя.
Следующая страница >>>
rusyaninberesta.odn.org.ua
История. - Берестяные грамоты.
Берестяные грамоты - документы и частные послания 11-15 веков, текст которых наносился на березовую кору. Первые такие артефакты обнаружили отечественные историки в Новгороде в июле 1951 г. в ходе археологической экспедиции под руководством А.В. Арциховского (1902-1978, историк, член-корреспондент АН СССР). На Неревском раскопе нашли берестяную грамоту №1, которая содержала перечень некоторых повинностей (позема и дара) в пользу некоего Фомы. В честь этой находки в Новгороде ежегодно 26 июля отмечается праздник - "День берестяной грамоты". Тот раскоп принес еще 9 документов на бересте. К 1970 г. в Новгороде было найдено уже 464 берестяных грамоты. Берестяные грамоты археологи обнаруживали в слоях почвы, где сохранились растительные остатки и древний мусор.
Основная часть грамот представляет собой частные письма, в которых затрагивались бытовые и хозяйственные вопросы, описывались житейские конфликты, передавались поручения. Также обнаружены грамоты несерьезного и полушутливого содержания. Арциховский указывал на грамоты с протестами крестьян против господ, жаловавшихся на свою участь, со списками барских повинностей. На берестяные грамоты наносились и денежные документы, некоторые архивы, исторические записи, завещания, любовные послания и прочая насущная информация. Бытовой и личный характер многих берестяных грамот Великого Новгорода (например, любовные послания незнатных молодых людей или хозяйственные записки-наказы от жены к мужу) свидетельствуют о высоком распространении грамотности среди населения.
Текст на грамотах выводили примитивным методом - выцарапывали остро заточенным костяным или металлическим штифтом (писалом). Бересту предварительно обрабатывали, чтобы текст выходил четким. Текст помещался на бересте в строку, в большинстве грамот (как и средневековых славянских рукописях) без разделения на слова. При написании грамот почти никогда не использовались хрупкие чернила (найдено всего три таких грамоты из тысячи с лишним). Берестяные грамоты, как правило, предельно кратки, прагматичны, содержат только самую важную информацию; то, что автору и адресату и так известно, в них, естественно, не упоминается.
В музеях и архивах сохранилось немало поздних документов, написанных на бересте в 17-19 вв., найдены целые книги. Русский писатель и этнограф С.В. Максимов указывал, что лично видел в середине 19 в. берестяную книгу у старообрядцев в Мезени (Архангельская область). В 1930 г. колхозники на берегу Волги недалеко от Саратова, копая яму, нашли берестяную золотоордынскую грамоту 14 в.
Одной из последних сенсаций стало обнаружение в августе 2007 г. первой берестяной грамоты в Москве. Причем найденная в Тайницком саду Московского Кремля чернильная грамота с описью имущества стала первым полноценным московским берестяным документом (ранее известная грамота №1 и найденная грамота №2 представляют собой небольшие фрагменты) и самой большой из ранее известных берестяных грамот.
Березовая кора, как материал для письма получила распространение на Руси в 11 в. и потеряла свою роль к 15 в., так как тогда отмечено распространение на Руси доступной по цене бумаги. А береста использовалась как подручный, но вторичный материал для письма, учебных записей, для отчетов краткого хранения. Ее использовали в основном простолюдины для частной переписки и личных записей, а государственные письма и официальные документы фиксировались на пергаменте. Береста постепенно ушла из государственного документирования и частного быта. В одной из сохранившихся берестяных грамот (под грифом №831), представляющей собой черновик жалобы чиновнику, ученые нашли указание переписать данный текст на пергамент и только затем отослать по адресу. Лишь немногие грамоты хранились долго: это два берестяных листа огромного размера с записью литературных произведений (грамота из Торжка №17 и грамота №893), оба обнаружены в земле в развернутом виде, а также две берестяные книги малого формата: там записаны молитвы (новгородская грамота №419) и с текстом заговора от лихорадки (№930).
Главным способом датирования берестяных грамот является стратиграфическое датирование (на основании археологического слоя, из которого извлечена грамота), в котором важную роль играет дендрохронология (в Новгороде с большим количеством часто ремонтировавшихся деревянных мостовых датировка точнее, чем в других городах - обычно в пределах 30-40 лет). Некоторое количество берестяных грамот может быть датировано благодаря упоминанию в них известных по летописям исторических лиц или событий (например, в ряде грамот выступают представители шести поколений знаменитого новгородского рода бояр Мишиничей - посадники Варфоломей, Лука, Юрий Онцифорович и другие). В последнее время, с накоплением фонда берестяных грамот, появилась возможность комплексного параметрического датирования грамот на основе целого ряда внестратиграфических признаков - прежде всего палеографии, а также лингвистических признаков и этикетных формул, имеющих хронологическое значение. Данный метод, разработанный А. А. Зализняком, успешно применяется для грамот, не имеющих (вообще или достаточно узкой) стратиграфической даты.
Большинство берестяных грамот представляют собой частные письма, носящие деловой характер. Сюда входят и долговые списки, хозяйские записи, поручения и коллективные челобитные крестьян. Обнаружены черновики официальных актов на бересте: завещания, расписки, купчие, судебные протоколы и т.п. Сравнительно редки, но представляют особый интерес следующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, поучения), литературные и фольклорные произведения (заговоры, шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения). Огромную известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки новгородского мальчика.
Важными историческими источниками назвал берестяные грамоты Арциховский. Большие монографические труды на эту тему принадлежат российским академикам Л.В. Черепнину и В.Л. Янину. Берестяные грамоты представляют первостепенный интерес как источники по истории общества и повседневной жизни средневековых людей, а также по истории восточнославянских языков. Берестяные грамоты считаются вещественными и письменными источниками. Места их обнаружения не менее важны для истории, чем их содержание. В грамотах содержаться сведения об истории построек, об их владельцах, их социальном статусе, связях с другими городами. Вместо безликой "усадьбы почтенного новгородца" мы узнаем об усадьбе священника-художника Олисея Петровича по прозвищу Гречин. Благодаря берестяным грамотам изучается генеалогия боярских родов Новгорода, раскрывается политическая роль горожан, недостаточно освещенная в летописи (Петр-Петрок Михалкович, видный деятель из бояр 12 в). Документы на бересте рассказывают о землеустройстве в Новгороде, об экономических связях с Псковом, с Москвой, Полоцком, Суздалем, Киевом, даже Обдорской землей (Сибирь). Мы узнаем о военных конфликтах и внешней политике Руси, о сборах дани с покоренных земель, открываем массу бытовых подробностей, которые никогда бы не узнали, если бы не грамоты. Ряд первостепенных данных имеются по истории церкви, на бересте зафиксирована древность некоторых черт литургии. Есть сведения о взаимоотношениях членов клира с жителями соседних усадеб, а упоминание Бориса и Глеба в списке святых в грамоте 11 века почти совпадает со временем их канонизации. Имеются берестяные грамоты с записями заговоров и других фольклорных текстов, которые позволяют судить о древности памятников фольклора.
Берестяные грамоты - важный источник по истории русского языка; по ним точнее, чем по другим средневековым рукописям, зачастую сохранившимся только в списках, можно установить хронологию и степень распространённости того или иного языкового явления (например, падения редуцированных, отвердения шипящих, эволюции категории одушевлённости), а также этимологию и время появления того или иного слова. Десятки слов, встречающихся в берестяных грамотах, по другим древнерусским источникам неизвестны. Преимущественно это бытовая лексика, у которой практически не было шансов попасть в литературные сочинения с их установкой на высокую тематику и соответствующий отбор слов. Таким образом, открытие берестяных грамот постоянно заполняет лакуны в существующих словарях древнерусского языка. Грамоты практически непосредственно отражают живую разговорную речь Древней Руси и не несут на себе, как правило, следов литературной "шлифовки" стиля, книжного влияния в морфологии и синтаксисе и т. п. В этом отношении их трудно переоценить.
Берестяные грамоты из Новгорода публикуются, начиная с 1953 года, в особой серии с общим названием "Новгородские грамоты на бересте из раскопок… годов". К настоящему времени вышло 11 томов. Здесь опубликованы новгородские берестяные грамоты до № 915 включительно, грамоты из Старой Руссы и Торжка, а также некоторые другие новгородские надписи (на деревянных бирках, цилиндрах, восковых табличках). В последние несколько лет вновь найденные грамоты (кроме маленьких фрагментов) предварительно публикуются в журнале "Вопросы языкознания".
