Роль охоты и становление коллективизма в первобытном стаде. Развитие первобытного коллективизма

Роль охоты и становление коллективизма в первобытном стаде

Две отрасли хозяйства древних и древнейших людей — собирательство и охо­та — были основой их жизни.

Вероятнее всего, что это соотношение двух отраслей было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако не­сомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области являлись различные животные. Иногда среди костей, обнаружен­ных на ашельских стоянках, попадаются кости таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на оленей, каба­нов, зубров; иногда убивали и хищников — пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне неан­дертальцы добывали чаще всего горных козлов, что подтверждают находки в пещере Тешик-Таш. Большие стойбища ашельского времени были обнаружены на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них найдены кост­ные останки более 30 слонов, не считая других животных. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он сам мог охотиться на крупное животное. Конечно, слабых и отставших от стада больных живот­ных человек мог добывать самостоятельно. Однако стадных и крупных млекопитающих древние люди могли убивать только при условии загонной охоты. Животных пугали шумом, огнем, камнями и гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Испуганные животные па­дали и разбивались, а человек только добивал их. Следовательно, охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляя его членов теснее сплачиваться, развивая элементы коллективизма.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который представлял коллективную форму воздействия че­ловека на природу. Переход к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в ус­ловиях стадных форм поведения. Это обстоятельство по­зволяет утверждать, что уже на самых ранних стадиях антропогенеза в истории первобытного общества имело ме­сто подавление животного эгоизма в добывании и распре­делении пищи, а также в других сферах жизни. Этот процесс уси­ливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых были более выражены социальные связи и взаимопомощь, что позволяло им более активно противостоять врагам и стихийным бедствиям.

Развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня — все это способствовало формированию перво­бытного человеческого стада, давало основу развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Именно к мустьерскому времени относят первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения. В альпийских гротах Петерсхеле и Драхенлох были найде­ны черепа и кости конечностей пещерного медведя. Одни ученые считают их следами больших коллективных запа­сов охотничьей добычи, другие, ссылаясь на то, что чере­па и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представле­ний, в виде культа животных.

Вместе с тем, имеются и доказательства каннибализма среди палеоантропов. Черепа с выломанными основаниями, надрезанные и обожженные кости людей в пещерах Сима де лос Уэсос в Испании, Крапина в Югославии, Штейнгейм в Германии, Монте Чирчео в Италии, Бодо в Эфиопии, Клазиес Ривер в Южной Африке и многих других местах свидетельствуют о происходивших тут драматических эпизодах человеческой истории. Поэтому не следует переоценивать успехи первобытно­го человеческого стада в переходе к коллективистским формам поведения.

Похожие статьи:

poznayka.org

Становление первобытного коллективизма

mykonspekts.ru

Роль охоты и становление коллективизма в первобытном стаде

ТОП 10:

Две отрасли хозяйства древних и древнейших людей — собирательство и охо­та — были основой их жизни. Вероятнее всего, что это соотношение двух отраслей было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако не­сомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов. Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области являлись различные животные. Иногда среди костей, обнаружен­ных на ашельских стоянках, попадаются кости таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на оленей, каба­нов, зубров; иногда убивали и хищников — пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне неан­дертальцы добывали чаще всего горных козлов, что подтверждают находки в пещере Тешик-Таш. Большие стойбища ашельского времени были обнаружены на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них найдены кост­ные останки более 30 слонов, не считая других животных. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он сам мог охотиться на крупное животное. Конечно, слабых и отставших от стада больных живот­ных человек мог добывать самостоятельно. Однако стадных и крупных млекопитающих древние люди могли убивать только при условии загонной охоты. Животных пугали шумом, огнем, камнями и гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Испуганные животные па­дали и разбивались, а человек только добивал их. Следовательно, охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляя его членов теснее сплачиваться, развивая элементы коллективизма. Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который представлял коллективную форму воздействия че­ловека на природу. Переход к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в ус­ловиях стадных форм поведения. Это обстоятельство по­зволяет утверждать, что уже на самых ранних стадиях антропогенеза в истории первобытного общества имело ме­сто подавление животного эгоизма в добывании и распре­делении пищи, а также в других сферах жизни. Этот процесс уси­ливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых были более выражены социальные связи и взаимопомощь, что позволяло им более активно противостоять врагам и стихийным бедствиям. Развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня — все это способствовало формированию перво­бытного человеческого стада, давало основу развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Именно к мустьерскому времени относят первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения. В альпийских гротах Петерсхеле и Драхенлох были найде­ны черепа и кости конечностей пещерного медведя. Одни ученые считают их следами больших коллективных запа­сов охотничьей добычи, другие, ссылаясь на то, что чере­па и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представле­ний, в виде культа животных. Вместе с тем, имеются и доказательства каннибализма среди палеоантропов. Черепа с выломанными основаниями, надрезанные и обожженные кости людей в пещерах Сима де лос Уэсос в Испании, Крапина в Югославии, Штейнгейм в Германии, Монте Чирчео в Италии, Бодо в Эфиопии, Клазиес Ривер в Южной Африке и многих других местах свидетельствуют о происходивших тут драматических эпизодах человеческой истории. Поэтому не следует переоценивать успехи первобытно­го человеческого стада в переходе к коллективистским формам поведения.   

infopedia.su

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА — Мегаобучалка

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

К семинару по истории первобытного общества (тема. СОЦИОГЕНЕЗ.)

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

Праобщина (первобытное человеческое стадо).Истор. реконструкция первоначального человеческого общества представляет собой, пожалуй, самую сложную проблему первобытной истории. За отсутствием каких-либо прямых параллелей судить о нем можно только на основе косвенных данных:

· Сведения о стадных взаимоотношениях у обезьян,

· некоторые факты археологии и антропологии,

· факты этнографии, которые с большей или меньшей долей вероятности могут рассматриваться как пережитки древнейшего, досапнен-THQ.ro состояния человечества.

Сопоставление и анализ всех этих данных позволяют составить общее, хотя во многом и гипотетическое, представление об общественной жизни того времени, но, конечно, и оставляют место многочисленным неясностям, чисто логическим догадкам, спорным предположениям.Как уже говорилось, начальную форму организации общества в советской науке часто называют «первобытным человеческим стадом». В то же время некоторые ученые считают, что употребление этого термина неправомерно, так как в нем объединены несовместимые понятия — стадный характер взаимоотношений приписывается первобытным человеческим коллективам, следовательно, допускается вульгаризация, биологизация процессов общественного развития. Но это возражение вряд ли основательно. Термин «первобытное человеческое стадо» как раз хорошо передает диалектическое своеобразие организации древнейших и древних людей, ее переходное состояние от предчеловеческого стада животных к «готовому», сформировавшемуся обществу. Поэтому, пользуясь здесь, подобно многим другим специалистам, термином «праобщина», мы руководствуемся только тем, что он короче и удобнее.Хронологические границами эпохи праобщины:

Начало, очевидно, совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. С возникновением целеполагающей трудовой деятельности было связано изменение отношения человека к природе, но и изменение отношений между членами первоначального человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи праобщины совпадает с появлением вполне осознанно изготовленных и применяемых орудий труда.

Рубежом эпохи праобщины было появление человеческого общества — общинно-родового строя. Еще в начале 1930-х годов сов.археологи П. П. Ефименко и П. И. Борисковский предположили, что переход к родовому строю произошел на рубеже позднего палеолита; новые археологические находки не опровергают этого предположения, но позволяют допустить, что переход от праобщины к родовой общине мог произойти и раньше. След-но, конец эпохи праобщины совпадает с переходом от раннего к среднему или позднему палеолиту.

Новые данные требуют осмысления, будем придерживаться прежней синхронизации эпохи праобщины.

Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физического типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что общинно-родовой строй не мог возникнуть сразу, в готовом виде, —показывает, что праобщина не была застывшей во времени единообразной формой.

Поэтому различают раннюю праобщину древнейших людей и более развитую праобщину неандертальцев.

Некоторые ученые даже называют эту более позднюю праобщину неандертальцев особыми терминами («первобытная община» и др.). Однако ни сколько-нибудь общепринятого мнения, ни сколько-нибудь установившейся терминологии в данном случае не существует.Праобщина представляла собой, по-видимому, небольшую группу людей. Большая группа не могла прокормить себя при слабой технической вооруженности раннепалеолитического человека и трудности добывания пищи. Собирательство требует большой затраты времени, а дает относительно мало пищи, чаще всего низкокалорийной; охоты на крупных животных была сопряжена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв и не всегда была удачной. Таким образом, праобщина состояла из нескольких десятков, скорее всего из 20-30 взрослых членов. Возможно, праобщины иногда объединялись в более крупные, но это объединение.могло быть только случайным.Жизнь праобщины скорее всего не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскопки в Чжоукоудяне рисуют картину оседлой жизни на протяжении многих поколений. Об относительной оседлости говорят и многие пещерные стойбища раннепалеолитического времени, раскопанные в разных частях Евразии на протяжении последних 60 лет. Это тем более вероятно, что богатство четвертичной фауны давало возможность длительного пользования кормовой территорией и, следовательно, позволяло занимать удачно расположенные и удобные навесы и пещеры под постоянное жилище. Вероятно, эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других - на протяжении жизни нескольких или даже многих поколений. В установлении такого образа жизни важную роль, несомненно, сыграло развитие охоты.

· Роль охоты в развитии праобщины.Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей — собирательство или охота — была основой их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Но именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или другой области были различные животные.

· В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки и т. д. Иногда среди костей животных, обнаруженных на ашельских стоянках, попадаются кости даже слонов.

· В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров, иногда убивали и хищников — пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу.

· В высокогорной зоне преимущественную роль в охоте, например у неандертальцев, играла добыча горных козлов, что видно из находок в пещере Тешик-Таш. О размерах охоты в какой-то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках.

Культурный слой многих из них содержит остатки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо местонахождения в Чжоукоудяне такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них, например, обнаружены костные остатки более 30 слонов, не считая других животных. Правда, эти стоянки были обитаемы на протяжении длительного времени, но тем не менее очевидно, что охота имела немалое значение в жизни их обитателей.

Охоту на крупных животных, особенно на тех из них, которые держатся стадами, трудно представить себе, как уже говорилось, без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Конечно, такие случаи бывали, но их нельзя не рассматривать как исключение, да и то преимущественно при охоте на отставших от стада больных и слабых животных. Как правило же, древнейшие люди могли отважиться на убийство крупных млекопитающих только при загонной охоте. Вероятно, животных пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему именно охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность праобщины, заставляла ее членов все теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Вместе с тем охота была наиболее эффективным источником получения мясной пищи. Разумеется, животную пищу первобытные людиполучали не только от охоты на млекопитающих: так же, как это практиковалось позднее в значительно более развитых человеческих обществах, они ловили насекомых, убивали земноводных, пресмыкающихся, мелких грызунов. Но добыча крупных животных давала в этом отношении значительно большие возможности. Между тем, мясо, содержащее важнейшие для человеческого организма вещества — белки, жиры и углеводы, не только было сытной пищей, особенно после обработки его на огне, но и ускоряло рост и повышало жизнедеятельность первобытного человека. Это обстоятельство было подчеркнуто уже Энгельсом, видевшим в мясной пише важнейший стимул биологического прогресса на ранних ступенях человеческой эволюции.

Развитие первобытного коллективизма.Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях общественных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних этапах антропогенеза и истории первобытного общества имело место регулирование в добывании и распределении пищи, в половой жизни и т. д. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитные объединения.Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня _ ВСе это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а затем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка, речь о котором будет ниже. Но особенно большой прогресс приходится на заключительный этап существования праобщины — мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые яркие свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения.

Половые отношения в праобщине. Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в праобщине были отношения по детопроизводству, или половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а след-но, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.Прежде всего возникает вопрос: как были организованы половые отношения в предшествующем праобщине зоологическом объединении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную аналогию им можно видеть во взаимоотношениях приматов, изучению которых в последние десятилетия было уделено значительное внимание. Одни виды современных обезьян, такие, как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие — так называемыми гаремными семьями, состоящими из десятка-другого особей во главе с крупным сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в размножении из-за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Когда несколько семей объединяется в стадо, каждая из них сохраняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из-за самок.Можно предполагать, что более или менее сходные порядки существовали и в стадах предков человека. здесь гаремная или любая другая зоологическая семья была антагонистична стадному сообществу. Поэтому часть сов.ученых считает, что праобщина как начальная форма обществ. организации могла возникнуть лишь в результате растворения в ней зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т. е. установления нерегламентированных, неупорядоченных половых отношений, или промискуитета *. Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, но и из некоторых этнографических данных, а именно из известных многим отсталым племенам промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов.

Приобретает все больше сторонников и другая точка зрения по которой праобщина унаследовала от предшествовавших ей животных объединений гаремную семью со свойственной ей регламентацией половой жизни. Если это так, то праобщина должна была состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени перегруппировывавшихся вследствие смерти их глав, драк из-за женщин и т. п. и вообще менее устойчивых, чем сама праобщина.Нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в праобщине. Но несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутр. конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития праобщины чем дальше, тем больше требовали усовершенствования регламентации половой сферы, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну из загадок древнейшей истории человечества.

Социальная эволюция

megaobuchalka.ru

Развитие первобытного коллективизма - Первобытное общество - Религии и культуры мира - Каталог статей - Знание

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях общественных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних этапах антропогенеза и истории первобытного общества имело место регулирование в добывании и распределении пищи, в половой жизни. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитные объединения.

Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня — все это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а затем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка, речь о котором будет ниже. Но особенно большой прогресс приходится на заключительный этап существования праобщины — мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые яркие свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения.

Образ жизни людей каменного века, уровень их развития отчасти напоминают некоторые стороны жизни народов, которые в недавнем прошлом, до прихода европейцев, обитали в Австралии, отдельных областях Южной Азии, Южной Америки и Африки. Прямо сравнивать их, конечно, нельзя: за прошедшие тысячи лет даже столь отрезанные от цивилизации люди, как аборигены Австралии, накопили большой опыт наблюдений, развились их мыслительные способности, расширилось восприятие мира. И всё же быт этих племён и народов позволяет в какой-то степени понять, как жили люди 30—20 тысяч лет назад.

Древнейшие орудия труда являются одновременно памятниками и материальной, и духовной культуры, так как свидетельствуют о сознательной деятельности создавших их существ, об их пусть примитивных и минимальных знаниях и умениях, передавшихся от одного индивида к другому. С появлением сознания и сознательной деятельности человека с ее результатами начинается первая культурно-историческая эпоха – первобытная, в рамках которой существовал только один, одноименный, тип культуры. Названная эпоха – самая длительная из всех, пережитых человечеством, она составляет более 90 % всемирной истории. В свою очередь, большая часть первобытной эпохи совпадает с процессом формирования человека, общества и культуры. Люди тогда медленно, но верно создавали основу, фундамент культуры, готовили условия для ее позднейших успехов.

studenty.ucoz.ru

2. Раннее первобытное (первобытно-коммуннистическое) общество

24. Система родства и семейные отношения в раннепервобытной общине.

Юрий Семёнов

2.1. Вводные замечания

Проблема эволюции первобытной экономики относится к числу наименее разработанных в этноэкономической литературе. Современные зарубежные специалисты по экономической антропологии (этнологии), как правило, вообще отказываются ставить вопрос о стадиях эволюции первобытных экономических отношений. Они в основном ограничиваются выделением и описанием различных форм экономических отношений, нередко при этом подчеркивая, что данные формы нельзя рассматривать как стадии развития.

Исследователей, стоящих на позициях марксизма, всегда характеризовало стремление подойти к первобытной экономике исторически. Однако обращаясь к первобытным производственным отношениям, они чаще всего изображали их эволюцию как процесс разложения первобытного коллективизма. При этом нередко упускалось из вида, что сам первобытный коллективизм не оставался неизменным. В течение длительного периода первобытно-коммунистические отношения развивались, меняли формы, одна их стадия развития сменялась другой. И даже когда они начали вытесняться и заменяться иными отношениями, этот процесс вряд ли можно охарактеризовать как разложение первобытного коммунизма.

2.2. Разборно-коммуналистические отношения

Для этапа раннего первобытного общества была характерна полная собственность раннепервобытного социоисторического организма[2], ранней первобытной общины как на предметы потребления, прежде всего пищу, так и на средства производства. Эта собственность проявлялась в том, что каждый член первобытной общины имел право на долю продукта, добытого другими ее членами, исключительно лишь в силу свой принадлежности к этой социальной единице.

Раннепервобытная община была подлинным коллективом, настоящей коммуной. В ней действовал принцип: от каждого - по способностям, каждому - по потребностям. Соответственно отношения собственности, отношения распределения в этой коммуне следует называть коммунистическими (первобытно-коммунистическими), или коммуналистическими. Раннепервобытное общество было обществом первобытно-коммунистическим, или коммуналистическим.

Понять причину существования на данной стадии общественного развития именно этих, а не иных экономических, производственных отношений помогают два важнейших понятия экономической этнологии: понятие жизнеобеспечивающего продукта и понятие избыточного продукта.

Жизнеобеспечивающий продукт - общественный продукт, абсолютно необходимый для поддержания физического существования членов первобытного коллектива. Весь общественный продукт, превышающий этот уровень, - продукт избыточный. Избыточен этот продукт вовсе не в том смысле, что не может быть потреблен членами общества, а лишь в том, что и без него возможно их нормальное физическое, а тем самым и социальное существование.

Пока весь общественный продукт был жизнеобеспечивающим, никакое другое распределение, кроме коммуналистического, не могло существовать. Любая другая форма распределения привела бы к тому, что часть членов общества получила бы меньше продукта, чем необходимо для поддержания их существования, и, в конце концов, погибла бы. А это привело бы к деградации и распаду самой общины. Появление сравнительно небольшого избыточного продукта также не могло сколько-нибудь существенно изменить ситуацию.

Таким образом, отношения полной собственности коллектива на весь общественный продукт, прежде всего пищу, диктовались объемом этого продукта в расчете на душу его члена, то есть продуктивностью общественного производства. А продуктивность общественного производства - это показатель уровня развития тех сил, которые создают общественный продукт, то есть производительных сил общества.

Возникнув, коммуналистические отношения постоянно развивались. Самая ранняя их форма начала возникать вместе с человеческим обществом. Эти отношения состояли в том, что каждый член праобщины получал свободный доступ к добыче. Он мог, никого не остерегаясь, подойти к туше, оторвать кусок и тут же съесть его. Если этого было недостаточно, он мог взять и потребить другой кусок. Но унести хотя бы небольшую часть мяса с собой он не имел права, ибо это означало бы отстранение всех остальных от доступа к данной части продукта. А это, как указывалось в предшествующем выпуске, считалось нарушением первой в истории человечества нормы поведения и сурово наказывалось. Беря кусок за куском, человек должен был следить за тем, чтобы в результате этих его действий ни один член коллектива не остался бы совсем без мяса. Это тоже расценивалось как отстранение им других членов коллектива от добычи и соответственно каралось. При этой форме коммуналистического распределения никто не получал свою долю от кого-то. Он просто брал ее из общего фонда. Поэтому такого рода отношения можно было бы назвать разборно-коммуналистическими.

Если судить по описаниям некоторых этнографов, в ряде исследуемых ими обществах такие отношения не только бытовали, но и были чуть ли не единственно существующими. Таково, например, относящееся к началу XX в. сообщение датского этнолога Кнуда Расмуссена об одной из групп эскимосов нетсилик (Северная Канада). «Люди одного и того же селения, - писал он об уткиликьялингмиют, - живут совместно летом и зимой в состоянии такого резко выраженного коммунизма, что у них не существует даже дележа охотничьей добычи. Все мясо поедается совместно столь быстро, сколь это возможно, хотя мужчины и женщины едят раздельно».[3]

Это и другие подобного же рода сообщения все же вызывают сомнения. Скорее всего в этих обществах, наряду с разборно-коммунистическими отношениями существовали и другие, более поздние формы коммуналистических отношений, на которые эти ученые не обратили внимания.

Одна из важных особенностей развития первобытных социально-экономических отношений заключается в том, что возникновение новой их формы не означало полного исчезновения старой. Оно на первых порах означало лишь сужение сферы действия старых форм. Последние еще долго продолжали существовать наряду со новыми, причем совершенно не обязательно лишь в форме пережитка. Как отмечают почти все исследователи, в развитых первобытных социоисторических организмах обычно одновременно действовало несколько разных систем распределения общественного продукта, а также и несколько форм обмена.

По-видимому, все бывшие предметом исследования этнологов первобытные общества давно уже миновали стадию, на которой разборно-коммуналистические отношения были единственными. Но во многих этих обществах разборно-коммуналистические отношения продолжали существовать наряду с более высокими формами социально-экономических связей. Чаще всего они сохранялись в сфере распределения пищи.

Суть разборно-коммунистических отношений заключалась в том, что вся пища находилась не только в полной собственности, но и в безраздельном распоряжении коллектива. Ею мог распоряжаться только коллектив в целом, но ни один из его членов, взятый в отдельности. Каждый член коллектива имел право на долю продукта, но она не поступала ни в его собственность, ни в его распоряжение, а только в его пользование. Он не мог ее употребить для какой-либо иной цели, кроме непосредственного физического потребления. Вследствие этого процесс потребления был одновременно и процессом распределения.

Наглядным воплощением основной особенности этих отношений - перехода пищи только в потребление индивида, в его желудок, но не в его собственность и даже распоряжение - был способ распределения и одновременно потребления пищи, бытовавший у целого ряда эскимосских групп. Большой кусок мяса шел по кругу. Каждый мужчина отрезал от него такую порцию, которую мог взять в рот, и передавал следующему, который проделывал то же самое. К тому времени, когда кусок возвращался к тому же человеку, последний успевал прожевать и проглотить первую порцию и отрезал вторую. И таким образом кусок циркулировал до тех пор, пока его не съедали. Подобным же образом шел по кругу и сосуд с супом. Каждый делал глоток и передавал следующему.

Сходные порядки существовали у некоторых групп бушменов. У них большой кусок также переходил от одного присутствующего к другому и каждый при этом брал для себя весьма умеренную долю. Если пищи было мало, то брали ровно столько, сколько можно было проглотить за один прием. В связи со сказанным выше нельзя не вспомнить, что в русском языке слово «кусок» происходит от глаголов «кусать», «откусывать».

В этом же способе распределения находила яркое выражение и еще одна важнейшая особенность данных отношений - обеспечение доступа к пище всех членов коллектива. Ни один член коллектива не мог удовлетворять свою потребность за счет подавления потребностей других его членов. Пока пища имелась - доступ к ней был открыт для всех.

В силу неотделимости процесса распределения от процесса потребления все, что еще не потреблено, продолжало на стадии, когда эти отношения были единственно существующими, находиться в полной собственности и распоряжении всего коллектива. Поэтому каждый член коллектива имел равное с остальными право на долю еще не потребленного продукта. Он мог взять часть его, но с таким расчетом, чтобы это не лишило остальных членов коллектива возможности удовлетворить свои потребности.

Основную массу жизнеобеспечивающего продукта в первобытном обществе составляла пища. Разборно-коммуналистические отношения и возникли прежде всего как отношения собственности на пищу и распределения пищи. Но, возникнув, они неизбежно распространялись и на все вещи, которые подлежали распределению между членами коллектива.

Вещи, находившиеся в разборно-коммуналистической собственности, не могли переходить ни в собственность, ни даже в распоряжение индивидов. Единственным собственником и распорядителем оставался коллектив в целом, а отдельные его члены могли лишь потреблять вещи, пользоваться ими. В силу того, что вещи находились в полной собственности и полном распоряжении коллектива, право пользоваться каждой из них имел любой член общества. Но если вещь была предназначена для индивидуального, а не коллективного пользования, то в каждый данный момент реализовать это право, т.е. физически потреблять ее, мог только один человек. В применении к таким условиям распределение было не чем иным, как реализацией отдельными членами коллектива их права пользоваться вещами, находящимися в полной собственности коллектива.

И здесь мы сталкиваемся с различием в распределении пищи и вещей, вытекающим из различия между физическим потреблением пищи и физическим потреблением вещей. Данную порцию пищи можно было потребить только раз. Съеденная пища переставала существовать и тем самым выпадала из последующего распределения. Иными словами, право на каждую конкретную долю пищи могло быть реализовано только один раз.

В отличие от пищи каждой конкретной вещью можно было пользоваться неоднократно в течение более или менее длительного времени. Поэтому неоднократный характер могло носить и распределение вещи. Право на потребление вещи могло быть реализовано в каждый конкретный момент только одним лицом. Пока он пользовался вещью, права всех остальных членов коллектива на эту вещь носили лишь потенциальный характер. Но как только он переставал пользоваться вещью, любой член коллектива мог реализовать это свое право.

У австралийцев йир-йоронт, как и у подавляющего большинства народов первобытного общества, вещи непрерывно переходили из рук в руки. И в числе других способов их перехода от одного лица к другому один из исследователей называет «апроприацию», определяя последнюю как такое взятие вещи без разрешения владельца, которое не представляет собой кражу, является законным.

Вполне понятно, что разборно-коммуналистической была собственность лишь на пищу, а также на те вещи, пользоваться которыми можно было лишь индивидуально. Вещи, которыми пользовались коллективно, не распределялись между членами коллектива и тем самым не шли в разбор. Они находились просто в коммуналистической собственности. В такой собственности находилась, в частности, земля и ее ресурсы.

studfiles.net

Смотрите также

• 
  Первобытный страх вики
• 
  Первобытный дух вовхед
• 
  Шедевры первобытного искусства
• 
  Развитие первобытного коллективизма
• Первобытная мифология реферат
• 
  Первобытный страх вики
• 
  Первобытный дух вовхед
• 
  Шедевры первобытного искусства
• Первобытная мифология реферат
• Досуг первобытного человека
• 
  Лихачев черты первобытного