3. Календарные праздники и обряды. Праздники календарного цикла в первобытном обществе

3. Календарные праздники и обряды

Важнейшие составляющие духовной жизни народа - праздники и обряды. Они отражают не только этническое своеобразие, но и эсте­тику, моральные ценности, ментальность, историю. К числу институтов, порожденных религиозными представлениями и аграрным укладом быта, принадлежали календарные праздники и обряды. Это - древнейшая обрядность, корнями своими она восходит к первобыт­ным, языческим верованиям. Гораздо позже церковь восприняла уже сложившуюся систему земледельческих праздников и придала ей христианскую окраску. Праздники и обряды календарного цикла регламентировали все сферы жизни украинского крестьянина - произ­водственную, общественную, семейную, а главная их цель - отвратить стихийные бедствия, повлиять на урожайность.

В аграрном календаре украинцев не было резкого разграничения между сезонами. И обрядность зимнего цикла постепенно переходила в весеннюю, весенняя - в летнюю и т.д. Каждый цикл нес свою сезон­ную смысловую нагрузку (подготовка почвы, сев, посадка - весной; сбор и сохранение урожая осенью). Календарный цикл насыщен мно­жеством ритуалов и примет, которые также связывают времена года.

Зимние праздники начинались 21 ноября с «Введения», «коли вводиться літо в зиму». По этому дню судили каким будет следующий год: урожайным или нет, засушливым или дождливым и т.д.

Среди зимних праздников украинцев особенно выделяется период Святок с кульминационными точками - Рождеством, Новым годом и Крещением.

Рождество - зимний праздник, уходящий корнями в далекое язычес­кое прошлое. Это праздник солнцеворота, самый короткий день в году, когда Солнце как бы умирает и человек магическими действиями должен был ему помочь. С принятием христианства праздник слился с рождением Иисуса Христа, но в народной памяти сохранился его глубинный смысл.

Рождественские святки начинались Святым вечером (6 января н.с.). В доме должна была парить чистота, атмосфера достатка и счастья. В Красный угол, соблюдая целый ряд правил, помещали украшенный сноп и «кубельце» - гнездо из пахучего сена, в которое ставили горшок с обрядовой кутьей. Вся семья ждала появления на небе первой звезды, символизировавшей рождение Христа, чтобы сесть за стол (считалось, что тот. кто первым увидит звезду, будет самым счастливым в течение года). Стол был обильный, не менее двенадцати блюд, но постный, т.к. еще продолжался филипповский пост. Святочная трапеза должна была объединять всех членов семьи, в том числе и умерших, на помин которых ставили свечу. Дети носили «вечерю» своим близким - крестным, бабушкам и дедушкам. Затем, отстояв службу в церкви, разговлялись - приступали к богатой мясной пище. В народном восприятии святочные дни были своеобразным«проломом времени», «концом света», за которым следовало обновление. В это время наступал разгул нечистой силы, именно в святки можно было узнать будущее с помощью гаданий. Девушки выходили на улицу и спрашивали имя первого встречного, пытаясь угадать имя суженого. Подслушивали разговоры под соседскими окнами, пытаясь по сказанным словам узнать, выйдут ли замуж в будущем году. В полночь гадали на расплавленном воске или свинце - лили их в воду и по застывшим фигуркам судили о будущем. Об этом могла поведать и тень на стене от комка сгоревшей бумаги. Довольно опасным считалось гадание в полночь с двумя зеркалами и свечой между ними. Вглядываясь в бесконечную цепь зеркал, можно было увидеть суженого, а можно и накликать беду. Пытались узнать характер жениха по поведению петуха, перед которым ставили посуду с водой и с зерном и зеркальце. Если петух подойдет к зерну - быть жениху хорошим хозяином, если к зеркальцу - хвастуном, к воде -пьяницей.

7 января начинались колядки. Целые ватаги молодежи со специаль­но изготовленной рождественской звездой (из резного раскрашенного дерева или решета, украшенного цветной фольгой и бумагой) ходили по селу. Зачастую это было настоящее представление - с ряжеными, певцами, музыкантами, танцорами (вертеп). Колядующие ходили по домам, исполняя специальные песни. В поэтических текстах воспевались хозяева и их дети, им желали счастья и здоровья, достатка в хозяйстве, урожая. Фактически эти тексты имели смысл заклятия - считалось, что высказанные в святки пожелания обязательно сбудутся. Хозяева обязаны были щедро одарить колядующих продуктами.

Собранные припасы несли 8 января на Великие Вечорницы - моло­дежные гулянья с танцами и веселым застольем, где юноши и девушки нередко находили себе суженых.

Новогодние праздники (13-14 января) украинцы отмечали как праздники Маланки и Василя. Они не совпадали с церковными, поэтому в их обрядности сохранились именно народные мотивы. В эти дни также практиковались обходы дворов с щедривками - календарными величальными песнями с элементами театрального действа. Традиционным персонажем таких игр была маска Козы -своеобразного символа плодородия и благосостояния. Очень выразительный аграрно-магический смысл имел обряд «посыпания», когда мальчики 7-14 лет, обходя дома, символически сеяли зерно. При этом произносили традиционный текст «Сію, вію, повиваю, з Новим роком вас вітаю». Этот обряд был явно дохристианским, ведь наши предки отмечали новый год весной, перед началом посевных работ.

Завершался рождественско-новогодний цикл праздником Крещения 19 января (Богоявления, Водохреща, Йордан). Основные действия проходили на замерзших водоемах, где заранее вырубывали крест изо льда (зачастую его поливали свекольным квасом, отчего он приобретал красный цвет), В образовавшуюся прорубь священник опускал крест, после чего вода считалась священной. Верующие набирали воду и затем долго ее хранили, приписывая такой воде чудодейственные свойства. Это было проверенным средством для лечения самых разных заболеваний. Считалось также, что тот, кто искупается в крещенской проруби, весь год не будет болеть.

В честь весеннего пробуждения природы славяне праздновали Масленицу. В отличие от других календарных праздников, Масленица практически не подверглась христианскому влиянию и осталась просто веселым народным праздником с некоторыми языческими ритуалами: катание с горок, сжигание соломенного чучела, приготовление блинов и вареников и т.д.

Среди весенних праздников самым значительным и любимым была Пасха («Великдень»). Обряды и ритуалы пасхального цикла несли религиозную христианскую и календарную языческую нагрузки (воскрешение Иисуса Христа и пробуждение природы).

Пасхе предшествовала Вербная неделя - период активной подготовки к празднику. В церкви святили ветви вербы, которыми затем стегали всех членов семьи, а затем и домашних животных. Это должно было обеспечить здоровье и благополучие. Именно на Вербной неделе готовили «писанки» - яйца, украшенные многоцветным орнаментом (в отличие от «крашенок», окрашенных в один цвет). Вообще, красный цвет яйца по христианским преданиям - символ крови, пролитой Христом за грехи человеческие. Но сам обычай использовать крашеные яйца в различных обрядах, воспринимая их как символ воскрешения, уходит в далекое прошлое.

Процесс расписывания яиц был строго регламентирован. Женщина-писанкарка должна была сидеть на вывернутом наизнанку кожухе, для обтирания яиц пользовались лоскутами от сношенных сорочек. Вся работа выполнялась в тишине, с молитвами и в добром настроении. Сама технология создания писанки заключалась в последовательном погружении яйца в разные красители (от темного до светлого) и в нанесении орнамента растопленным воском с помощью металлической трубочки. Нужный для орнамента цвет сохранялся под слоем воска. Сюжеты и виды орнамента были весьма разнообразны, очень сильно различаясь по регионам Украины.

Антропоморфные, зооморфные и растительные изображения нередко были настоящими произведениями искусства.

В течение Вербной недели выпекали обрядовые хлеба - пасхи или куличи. При их изготовлении также совершали многочисленные дей­ствия, подчиняясь древним обрядам. Топить печь нужно было из поленьев, которые откладывались каждый четверг в течение Великого поста, подпаливать их кусочками освященной вербы. Сажая пасхи в печь, хозяйка произносила молитвы-заклинания.

Много поверий было связано со Страстным (или Чистым) четвер­гом. Горящей страстной свечкой, принесенной из церкви, делали крес­ты на потолке - от нечистой силы. Бережно хранили четверговую соль, специально обожженную в печи - от различных заболеваний, в том числе и у домашних животных. Обязательным был обычай купать детей и больных, выливая затем воду на перекресток дорог, «щоб там усе лихо зосталося». Это, без сомнения, отголоски древних очисти­тельных обрядов.

Отстояв в церкви всенощную службу и освятив заранее собранные продукты, люди садились за праздничный стол. Пасхе предшествовал самый строгий пост (в память о страданиях Христа), поэтому пасхаль­ной трапезе придавалось особое значение. Чем обильнее будет стол, тем богаче - урожай. Важное место на столе занимали, конечно, пасхи и писанки.

В различных регионах Украины существовали обычаи, связанные с крашеными яйцами. После посещения церкви, перед разговлением все умывались из миски, в которой были крашенки и мелкие монеты. Это обеспечивало здоровье и красоту. Девушки потом хранили яйцо, с которым умывались, «щоб бути завжди гарною». Писанки помещали в Красном углу и хранили до следующей Пасхи. В качестве оберега для скотины писанку подвешивали в хлеву, клали в гнездо квочки или около улья с пчелами, подсыпали толченую крашеную скорлупу в корм для птицы. Распространены были и игры с яйцами, например, катание их с горки или специального лотка, а также с рушников, спущенных со стожка. Дети увлекались цоканьем - битьем яиц. Тот. кто разбил крашенку соперника, забирал ее себе как выигрыш.

Пасхальные праздники включали народные гулянья: хороводы (хо­ждение по кругу как символ движения Солнца по небу), катание на качелях и досках (подъем вверх - магическое действо, обеспечивающее рост всей зелени), обливание водой (очистительный обряд). Излюбленным развлечением были колокольные звоны, так как на Пасху разрешалось звонить всем. Существовало, например, поверье, что первый удар в колокол воскресным утром обеспечить звонящему хороший урожай гречихи.

Пасхальные торжества завершались поминальными днями -Радуницей («поминками», «гребками»). Как правило, в первое послепасхальное воскресенье люди шли на кладбище «христосоваться с покойниками» - обедали на могилах, повязывали кресты рушниками. Иногда на пасхальный стол ставили «могилку» -миску с пророщенным овсом, в которую клали столько крашенок, сколько родственников в семье умерло. Существовал и обычай пускать по реке скорлупу, которая должна была сообщить предкам о наступлении Пасхи.

Завершение весеннего и начало летнего периода у восточных славян связано с троице-русальной обрядностью, в основе которой лежит культ растительности, магия заклинания будущего урожая. На «Зелені свята», (так в народе назывался христианский праздник Троицы), хату и двор украшали зелеными ветками вербы, липы, клена. Пол застилали веточками мяты, любыстка, чебреца. К этому празднику относится интересный обряд «завивания берези» или «водіння куста». Девочку или молодую девушку украшали цветами, зеленью и водили по селу. Этим обрядом и специальными песнями хотели вымолить у природы богатый урожай.

Особо выделяется древнеславянский праздник летнего солнцестоя­ния - Купала или Ивана Купала (24 июня). Этот праздник не воспринял христианские черты, так и остался в архаичной языческой форме. Более того, церковь пыталась бороться с традицией проведения Купала, объявляя его греховным, бесовским и т.д. Но, несмотря на все запреты, Ивана Купала остался одним из наиболее распространенных и любимых народных праздников. Он объединял в себе элементы солярного культа (культа Солнца), аграрной магии, очистительных и эротических обрядов. На Купала зажигали колесо и пускали его с горы, неженатые и незамужние юноши и девушки прыгали через костер, водили хороводы, плели венки и пускали их по течению реки. Эти игры имели большое значение. Считалось за честь «очиститься огнем» - трижды перескочить через костер. Если юноша прыгнул выше всех, это предвещало его семье хороший урожай, а если попадет ногой в огонь, зацепит дрова - накличет беду. Если юноша с девушкой удачно вместе перепрыгнут костер -обязательно поженятся и проживут век в любви и согласии. Тщательно следили за поведением венков на воде. Девушки плели, как правило, два венка - для себя и суженого. На веночках устанавливали зажженные свечки и пускали по течению. Погасшая свеча предвещала беду. Если венки плыли рядом - в этом году молодые поженятся, если врозь - не суждено быть вместе.

В эти дни разрешалась некоторая свобода поведения, но касалась она только не вступивших в брак. Замужние женщины, собирали це­лебные травы, которые, по поверью, обладали волшебными свойства­ми. Женатые мужчины собирались по несколько человек и ходили искать цветы папоротника, которые якобы помогают находить клады и сокровища и могут притягивать деньги. Верили, что в ночь на Ивана Купала выходят представители «нечистой силы»: черти, лешие. Существовало множество оберегов от них. Практиковался и обычай сжигания или утопления в реке соломенного чучела и обряженного деревца (Купалы, Мары, Уляны), символизировавшего ведьму. Таким образом магически уничтожалась вся нечистая сила.

Апогеем аграрно-хозяйственного года украинского крестьянина был праздник завершения сбора урожая - «Обжинок», богатый песнями и архаичными ритуалами. Например, отзвуки древних жертвоприношений - изготовление «спасовой бороды», которую завязывали из последних пучков несжатых колосьев и оставляли на поле; плетение обжинкового венка (его украшали цветами, лентами и сохраняли до весны, зерном из этого венка начинали сев). Праздники Катерины (24 ноября) и Андрея (30 ноября) имели молодежный характер. Девушки и юноши гадали в эти дни, устраивали веселые гулянья с танцами, играми, розыгрышами, юмором.

studfiles.net

Традиционные праздники

Традиционные праздники – этнокультурные обряды, определяющиеся солнечно-лунным циклом – календарём, и потому их ещё называют праздниками народного календаря.

Этимология праздника, идущего из глубины веков предзнаменования (пра- знамения), аналогична понятию праязыка и пращура – предка предков (прадед, прародитель). «Самое слово праздник выражает упразднение, свободу от будничных трудов, соединение с веселием и радостью. Праздник есть свободное время, обряд – знаменательное действие, принятый способ совершения торжественных действий», – заключает русский этнограф И.М. Снегирёв [1].

Происхождение праздников

Происхождение праздников обыкновенно связывают с первобытным обществом, полагая, что уже тогда отмечали как событие возвращение охотников с добычей, рождение и смерть, завершение стихийного бедствия (урагана, пожара, землетрясения, наводнения). Однако вызывает сомнение то обстоятельство, что исследователи отмечают лишь спонтанность таких празднований, их случайный характер, и потому изучение обрядов сводится к выявлению способов снятия негативных эмоций [2].

С таким подходом можно согласиться лишь отчасти, поскольку всё перечисленное повторяется снова и снова, следовательно, уповать на внезапность праздников совершенно бессмысленно: мы ожидаем охотников, ожидаем рождение и в какой-то мере смерть (во всяком случае, помним о ней), и предвидим завершение стихийного бедствия. Мало того, мы стремимся воспроизводить ритуалы идентично тому, как это было в прошлый раз, и в любом отклонении от исполнения нам суеверно видится недобрый знак дурного предзнаменования. Так родилась традиция, смысл которой в ограждении нас от всего случайного, несущего сумятицу в наши ожидания, ожидания добра, чего-то хорошего.

Охота, смерть сородичей природные катаклизмы неразрывно связаны со сменой времён года. Умение учитывать природные ритмы служит выживанию и устойчивой вариативности пищевого рациона во имя сохранения потомства. Отсюда и даты праздников тождественны солнечно-лунному циклу, который сейчас повсеместно называется «календарь».

Возможно, особая роль праздников внутри биоритмов планеты и стала тем самым толчком преобразований Природы, которые мы называем «культура». Во всяком случае, русский философ М.М. Бахтин именно так и утверждает: «празднество (всякое) – это важная первичная форма человеческой культуры»[3]. 

Универсум обрядов и праздников

Английский этнолог Фрейзер отмечает единую природу и единство предназначений обрядов и постулирует природное происхождение обрядов и праздников, что делает их культурное пространство универсальным для всех народов; на протяжении времен формируются лишь внешние этнокультурные различия [4]. 

Определение «народный»

Традиционные праздники зачастую называют народными или праздниками народного календаря. Однако в декларируемой народности большинства праздников мы вынуждены усомниться – известность широкой публике большинства из них осталась в прошлом или, как вариант, в силу каких-то причин ещё не состоялась в настоящем. Всё дело в том, что определение «народный» равнозначно оценочной категории «популярный» и является наивысшей формой признания праздника, артиста, автомобиля, вида спорта и т.п. В этой связи титул «народный» символизирует высокий общественный интерес, следовательно, его необоснованное употребление в качестве эпитета к какому-либо традиционному, религиозному и государственному празднику вызывает диссонанс в нашем восприятии. 

Определение «традиционный»

Государственные и религиозные праздники (равно как и любые массовые мероприятия) зачастую называют традиционными, когда берут во внимание лишь регулярный характер их проведения. Разумеется, такое обиходно-бытовое определение традиционного никак не соотносится с традиционной культурой. Таков феномен естественной консервации традиционных праздников: не может любой праздник стать традиционным в культурном измерении, для этого он должен быть изначально укоренён в этнокультурной обрядовой традиции.

Праздники могут становиться народными и государственными

В смене статусов праздников наблюдаются метаморфозы смены культурной парадигмы, когда государственными становятся традиционные и религиозные праздники, или когда религиозные праздники поглощают традиционные и государственные.

Стремление общества повысить роль отдельных праздников превращает их в хронотоп, функция которого заключается в публичной демонстрации связи времён, гармонизации прошлого в настоящем. 

Автор статьи: Кыласов А.В.

Литература:

1. Снегирёв И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды (1837). – М.: Кучково поле; Специализированный детско-юношеский центр спортивных единоборств, 2011. – С. 5.

2. Еремеев А.Ф. Первобытная культура / А.Ф. Еремеев. Часть 2. – Саранск: «Издательство мордовского универстита», 1997. – С. 87.

3. Бахтин М.М. Творчество Ф. Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. – М., 1965. – С. 11.

4. Фрейзер, Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии. – М.: Академический проект, 2012. 

ethnosport.ru

Социальное назначение праздников и обрядов

Культура Социальное назначение праздников и обрядов

просмотров - 212

Мы выяснили, что праздники и обряды в первобытном обществе – своеобразный урок для следующих поколений, средство передачи определœенных сведений и трудовых навыков. Условно-символическая деятельность, предшествовавшая деятельности реальной или следовавшая за ней, носила мистический характер, являясь выражением зависимости человека от окружающего мира и неразгаданных сил природы.

Огромное значение ритуальных действий состояло в том, что они в наглядной форме демонстрировали идею общности членов первобытного коллектива, способствовали укреплению единства первобытной общины, формированию определœенных норм и правил поведения.

Причины возникновения и эволюции обрядов вытекают из экономических и социальных условий жизни. В процессе общинного труда постепенно складывались определœенные отношения человека к роду, к общинœе, к другому человеку, отношения мужчины к женщинœе, родителœей к детям, заложившие основы морали.

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, мораль зарождается в обществе как совокупность норм и правил поведения людей, выражающих и регулирующих их взаимоотношения.

Обряды и праздники явились одной из форм передачи от одного поколения к другому сложившихся моральных норм.

При решении многих вопросов быта и совместного труда наши предки поступали так, как было заведено с давних пор в данном роде, в данной общинœе. Это было время, когда общая связь, самое общество, дисциплина, распорядок труда держались силой привычки, традиций, авторитетом или уважением, которым пользовались старейшины рода.

В данный период развития общества обряды и праздники были обязательными для всœех. Нарушение устоявшихся традиций и обрядов считалось величайшим злом, ибо они играли огромную роль в организации усилий рода или племени в борьбе с силами природы.

Обряды и праздники постоянно развивались от простого к сложному, что было обусловлено множеством факторов (разделœение труда, развитие духовной жизни и др.). Уже в рабовладельческом общество усиливается их эмоциональная и идейная сторона, появляются различного рода клятвы, присяги, в которых сконцентрированы моральные требования общества к своим членам, выражен нравственный идеал.

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, праздники и обряды диктовали нормы поведения людей задолго до появления нравственности, закрепляя их в памяти поколений, требуя их повторения и неукоснительного соблюдения. С помощью праздников осуществлялась связь поколений, укреплялись межличностные взаимоотношения в группах людей, восполнялся дефицит общения, удовлетворялись эмоциональные и психологические потребности человека.

Праздники и обряды являлись художественным откликом на окружающий мир, историческую реальность.

Каковы отличительные черты праздника?

Прежде всœего, глубокая идея, заложенная в нем, выраженная в условно-символических действиях, которые фиксируют внимание людей на мысли, определяющей общественную значимость происходящего.

Эмоциональная подготовка (эмоциональный настрой), способствующая более глубокому восприятию основной идеи торжества, более полному ее усвоению.

Использование традиционных, повторяющихся, ставших характерными только для данного обряда элементов, яркая торжественность, зрелищность, нарядный, праздничный церемониал.

Популярность (обряд должен поддерживаться авторитетом людей, быть признанным ими, стать обязательным актом общественной жизни).

Прочность и устойчивость. Обряды создаются жизнью и временем и потому трудно поддаются изменению. Будучи прочными, они служат сплочению и объединœению людей, способствуют преодолению индивидуализма, разлитию чувства долга и осознанию ответственности людей перед обществом.

Повторяемость, традиционность. Даже утратив свое первоначальное содержание, многие обрядовые элементы сохранились и сейчас повторяются в праздниках как память, как дань уважения к прошлому.

Выше мы говорили, что праздники и обряды являются частью традиции, способом ее материализации, в связи с этим они становятся реально ощутимой силой, характерной формой быта͵ проявлением образа жизни. Всеобщность и массовость, устойчивость и повторяемость способствуют их длительному сохранению. Именно это обеспечивает связь поколений и преемственность в развитии человеческой культуры.

Одна из особенностей праздника как социального явления состоит в том, что важное место в нем занимает эстетическая сторона, художественное оформление. Различные виды искусства, включенные в обряд, выступают в нем не с целью художественного творчества, а усиливают чувства, переживаемые участниками обряда, выражают в эмоциональной форме определœенные социально значимые идеи, представления, способствуя их воплощению в жизнь.

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, говоря о социальном назначении праздников и обрядов, еще раз подчеркнем, что в процессе возникновения и становления праздников и обрядов главную роль сыграли материальные и духовные потребности человека. Условно-символические действия помогали людям раскрыть связи между явлениями, постичь их взаимообусловленность и потому в известной степени выступали средством познания. Эта форма передачи новому поколению опыта предшественников предполагала, с одной стороны, закрепление достигнутого, с другой – являлась выражением памяти и уважения к ушедшим и уходящим поколениям.

С возникновением классового общества праздники и обряды приобрели новое содержание. По мере того, как усложнялась общественная жизнь, каждый господствующий класс, осознавая силу эмоционального, психологического воздействия их на людей, использовал их в своих целях для укрепления своего могущества, вкладывая в старые обряды новое содержание. Закреплению этого содержания способствовали различные религии.

Лекция 3. Становление праздничной культуры

Изучая процесс развития обрядово-праздничной культуры, следует выделить в нем такие основные этапы, как архаический, языческий, христианский и современный.

Для архаического этапа характерен культ природы, ᴛ.ᴇ. поклонение природным стихиям, животным, растениям. Незащищенный и зависимый от окружающего мира человек совершал магические действа в надежде на хорошую охотничью добычу. Именно эти магические ритуалы и стали зачатками первых обрядов.

Одушевление различных стихий и природных явлений привело к появлению целой системы языческих божеств, заселивших воду и лес, небо и преисподнюю. Οʜᴎ были привередливы и непостоянны, могли помочь или помешать человеку. Для их задабривания крайне важно было совершать магические манипуляции, сопровождавшиеся определœенными словами, действиями, песнопениями.

Христианство привнесло свою, коренным образом отличную от языческой, систему ценностей, а, следовательно, и иную обрядово-праздничную культуру. На первый план вышли духовные ценности, идеи нравственного совершенствования человека через служение Богу и единœение с ним.

На социалистическом этапе была отброшена православная обрядность и создана созвучная провозглашаемым ценностям, принципиально новая обрядово-праздничная структура, которая, несмотря на ряд идеологических перегибов, содержала немало и интересного.

Сегодняшний этап развития обрядно-праздничной культуры можно охарактеризовать скорее как регрессивный, чем прогрессивный. Отбросив старые социалистические ценности и отвергнув основанные на них обряды и праздники, современная обрядово-праздничная культура в сущности не получила нового содержания, а следовательно, и не нашла пока соответствующих форм для его воплощения. Важно отметить, что всœе рассмотренные этапы развития празднично-обрядовой культуры тесно связаны и, несмотря на определœенные противоречия в их содержании, почти всœе последующие пласты наследуют элементы предыдущих.

Система обрядов сложилась в глубокой древности. На архаичном этапе своего существования они являлись отражением тесной взаимосвязи человека с природой, животным миром. Во всœем зависимый от окружающего мира человек, совершая определœенные ритуальные действия, пытался заклясть природные силы, привлечь их на свою сторону, заставить помогать ему в нелœегкой борьбе за выживание. По мере совершенствования сознания древнего человека и появления системы представлений об устройстве мира, в котором всœе подвержено кругообращению, в определœенной мере меняются сущность и структура обрядовых действий и праздников, хотя магический компонент по-прежнему остается в них на переднем плане. Праздники и обряды в символической форме отражают периодические повторения в природе и трудовых процессах человека. Помимо календарного празднично-обрядового цикла складывается система семейно-бытовых обрядов и праздников, которые также отражают идею цикличности, цикличности личной жизни человека, проходящей, подобно солнцу, всœе фазы от восхода до заката. Семейно-бытовая обрядность тесно врастает в народный земледельческий календарь, составляя с ним одно целое и решая задачу – достижение благополучия, хорошего урожая, плодородия в хозяйстве и семье.

В условиях современной жизни обряд приобретает несколько иное значение. Он выступает в качестве универсального нормативного способа устройства быта людей, оказывает влияние на их взаимосвязи в промессе трудовой, общественно-политической и культурной деятельности. Обрядность устанавливает своеобразный этический кодекс, регулирующий коллективные настроения и эмоции. Развиваясь на этой основе, народные обряды утрачивают прежнюю патриархально-домостроевскую сущность и становятся просто красивой традицией, ненавязчиво влияющей на образ жизни современного человека.

Среди характерных функций праздников и обрядов можно выделить религиозно-магическую, общественно-организационную, эстетическую, этическую, правовую, воспитательную и рекреационную.

Наиболее ярко магическая функция проявлялась на ранних этапах развития обрядово-праздничной культуры. Условно-символическая деятельность древнего человека носила магический характер и была обращена к силам природы с надеждой на то, что они станут его помощниками в охоте, а позже – в возделывании земли и животноводстве.

Одна из характерных функций праздников и обрядов – общественно-организационная – заключалась в том, чтобы регламентировать семейный и общественный быт, хозяйственный распорядок. Обряды сопутствовали каждому шагу человека, организуя его социальную, трудовую и личную жизнь. Праздник и обряд объединял в едином действе всœех его участников, позволяя каждому осознать себя членом одной общины, единой социальной группы.

Велика роль обрядов и праздников в утверждении и передаче из поко­ления в поколение нравственных норм. Даже самый «разгульный» праздник имел регламентированный кодекс поведения всœех участников, за выполнением которого строго следили старшие, а выход за его рамки сурово осуждался окружающими.

Через праздники и обряды шла передача традиций в устном творчестве, пении, изобразительном искусстве. Среди участвующих в празднично-обрядовых торжествах практически не было пассивных потребителœей. Осуществлялся непрерывный процесс обучения пению, перевоплощению, танцам, играм. Молодое поколение активно подключалось к национальному культурному наследию.

Празднично-обрядовой культуре исконно присуща педагогическая функция. Обрядово-праздничная среда выполняла и выполняет роль своеобразного транслятора культурных традиций прошлого. По ному, участвуя- с малолетства в праздниках и обрядах и осваивая элементы художественной деятельности, человек приобретает целостную совокупность знаний, умений и навыков. В обрядах и праздниках воплотились народное мировоззрение, народная психология и этика, эстетические идеалы и практическая мудрость.

Необходимо отметить в заключение, что по мере развития общества одни функции приобретают ведущее положение, другие уходят на задний план. К примеру, магическая функция обрядности сегодня практически утрачена, а сами обрядовые комплексы воспринимаются скорее как забава, развлечение. Заметные изменения произошли и в содержании других празднично-обрядовых функций.

Читайте также

oplib.ru

Первобытные формы определения времени

grigam.narod.ru

Владимир Кабо. Круг и крест 3

На главную страницу сайта   Статьи

Оглавление   Библиография

Религия в жизни первобытного общества (продолжение)

Религиозно-обрядовая деятельность первобытного общества тесно переплетена с сетью экономических отношений и зачастую сама имеет экономическую направленность. Многие обряды приурочены к определенным периодам охотничье-собирательской деятельности. Мифы и обряды моделируют систему социальных и экономических обязательств, нормы распределения. Мероприятия, связанные с обменом, приурочены к определенным обрядовым циклам или сами выступают в традиционной обрядовой форме.

Религиозная и хозяйственная деятельность подчиняются каждая собственному ритму, но временами эти ритмы сливаются; на примере эскимосов это показал М.Мосс, а на примере аборигенов Арнемленда – Л.Уорнер и Д.Томсон. Для эскимосов характерно глубокое различие между зимними и летними условиями жизни и соответственно между двумя периодами хозяйственного года. Этим периодам соответствуют, в свою очередь, зимний период изобилия и интенсивной общественной и религиозной жизни, когда общины собираются для охоты и совместных обрядов, и летний период, когда отдельные группы рассеиваются в поисках пищи и общественная и религиозная жизнь затухает. Среди совместных зимних ритуалов важное место занимают продуцирующие обряды, целью которых является возвращение к жизни морских животных, убитых на охоте. У аборигенов Арнемленда время самых важных обрядов – тоже период изобилия, сухой сезон, когда добывается наибольшее количество пищи. Общины собираются в полном составе, к ним присоединяются другие общины, представители соседних племен, и начинаются совместные обряды, а наряду с ними церемониальный обмен наконечниками для копий и другими предметами, имеющими большую экономическую и религиозно-обрядовую ценность, другими материальными и духовными ценностями – мифами, песнями, плясками. В обоих примерах экономическое и религиозное тесно переплетены.

Индейцы черноногие зимой охотились на буйволов и других животных небольшими хозяйственными группами, а летом, когда бывало достаточно запасов пищи, объединялись в общины, и тогда устраивались всевозможные обряды, главным из которых была ежегодная Пляска солнца. В это время совершался обмен лошадьми, шкурами, накидками и другими предметами на знахарские снадобья и необходимые для их эффективного употребления словесные формулы.

Связь между религиозной обрядностью и одним из важнейших видов хозяйственной деятельности – изготовлением лодок – ярко выражена у южноамериканских индейцев варао. Изготовление лодок находится здесь в центре серии обрядов, во время которых мужчины вступают в интимную связь с Дауарау, женским духом леса, дающего дерево для лодок. Религия варао, подобно религии многих охотников и собирателей, содержит в себе целый корпус практических протонаучных знаний.

В последние десятилетия в центральном Арнемленде большую популярность приобрел культ Кунапипи (Гунабиби). Он возник задолго до прихода европейцев и многое в нем характерно для религиозно-обрядовой жизни аборигенов в прошлом. Такова тесная связь культа с хозяйством, да и само участие в обрядах аборигены рассматривают как деятельность равноценную хозяйственной, если не более важную. Для них религиозная и экономическая сферы не просто переплетены – они неотделимы одна от другой и эта их неразрывность сохраняется и поныне. Стержнем культа Кунапипи является тема плодородия; он и сегодня ориентирован на сохранение и воспроизводство природного мира и самого человеческого рода.

Как социальное явление религия ярче всего выступает в обряде. Обряд вовлекает в свою сферу некий коллектив – общину, группу посвященных. Даже камлание шамана предполагает присутствие группы пассивных участников. Участники обряда убеждаются в существовании двух различных, но взаимосвязанных миров: мира повседневной рутины и священного мира коллективного действа, подлинная функция которого, по мнению Дюркгейма, – укрепление групповой солидарности.

Как социолог, Дюркгейм не интересуется религиозной жизнью личности, для него религия – прежде всего социальная реальность. Вот почему его мало интересует магия. Религия всегда имеет свою общественную организацию, а магия, по его мнению, дело индивидуальное. Но это неверно: многие магические обряды, например продуцирующие обряды типа австралийской интичиумы, являются общественными по своему характеру и своей направленности. С другой стороны, религиозные верования, которые Дюркгейм считает социальным феноменом, являются вместе с тем и явлением глубоко личным. В них религиозно раскрывается внутренний мир личности. Религия как социальное явление предполагает личностное участие индивида. Это верно и для первобытного общества.

Реактуализация событий мифологического времени – одна из важнейших функций первобытной религии. Но есть и другие. Одна из них – психологическая компенсация стрессовых факторов на индивидуальном и коллективном уровнях. В этой функции религиозно-магическая практика выступает как один из основных адаптивных механизмов культуры.

Магические акты, непосредственно направленные на природную и социальную среду и вместе с тем оказывающие воздействие на внутренний, психический мир самого человека, в силу своей элементарной природы относятся, вероятно, к древнейшим явлениям религиозной деятельности. Благодаря магической практике и ритуализации поведения люди чувствовали себя увереннее, ощущали себя в большей безопасности. Известно, что ритуальное действие способно оказывать успокаивающий эффект, снимать чувство страха и тревоги, и в этом смысле ритуал достигает цели, ради которой он предпринимается, даже если цель эта иллюзорна. К.Леви-Строс называет ритуал восстановлением нарушенной симметрии, но это, скорее, восстановление нарушенного равновесия – как в мире физических явлений, так и во внутреннем, психическом мире человека. Но сводить магию к компенсаторной функции, как нередко делается, неправильно. Магия – это, по существу, продолжение жизнеобеспечения иными средствами. Человек здесь видит себя частью природы, притом ее активной частью, деятельным участником природного процесса. "Религия – действие, а не просто совокупность философских спекуляций о другом мире. Религия – это не только то, во что верят... Религиозная вера требует действий в этом мире и для этого мира".

Поведение человека в первобытном обществе, как и поведение общества в целом, в значительной мере ритуализовано. По своему значению это явление внутренне противоречиво. С одной стороны оно имеет защитный, адаптивный характер, создавая иллюзию, что если все будет делаться именно так, а не иначе, люди и общество в целом избегут грозящих им опасностей, а это, в свою очередь, содействует созданию оптимального психологического климата. С другой стороны, ритуализация поведения тормозит социально-культурное развитие, поиски новых форм и возможностей, и является, таким образом, фактором консервативным.

Ритуализация как одна из ведущих форм общественного поведения в первобытную эпоху имеет, как и многие другие формы общественного поведения и культуры, социобиологические корни. Однако сводить ее к этой основе не следует: ритуализация выступает как генетически обусловленная и культурно преобразованная система социальных сигналов, как форма символической деятельности, обеспечивающая групповое единство, выполняющая необходимые для сохранения общества функции. Ритуалы канализируют разрушительные эмоции, иными словами нейтрализуют их, направляют в безопасное для общества русло. Канализация агрессии, особые приемы ее разрядки, не причиняющие вреда собратьям по виду, свойственны уже животным; однако характерные для первобытных обществ замирительные обряды, которыми часто заканчиваются внутри- и межгрупповые конфликты, выступают как социально и культурно обусловленные символические акты, имеющие не только адаптивную, но и важную социорегулятивную функцию. Ту роль, какую в развитии и закреплении ритуалов играла первоначально генетическая наследственность, в социокультурной ритуализации взяла на себя традиция. На этой основе возникает явление, которое К.Лоренц называет "культурными псевдообразованиями". Даже незначительные, с точки зрения постороннего наблюдателя, особенности речи н поведения нередко способствуют интеграции небольших групп и приводят к образованию микроэтносов на базе первобытных общин. Этот процесс "ложного видообразования" побуждает рассматривать членов других "псевдовидов" как не вполне полноценных людей, в противоположность собственной группе, считающей себя настоящими людьми и так и называющей себя: "люди". Самоназвание первобытных этносов словом "люди" – явление очень распространенное.

Теоретически следует различать ритуалы религиозные н нерелигиозные; это важно для правильного понимания социальной функции, направленности и содержания ритуала. Необходимо признать, однако, что в эпоху первобытного синкретизма, вследствие глубокого проникновения религии во все сферы общественной жизни, граница между ритуалами этих двух типов далеко еще не оформилась и достаточно стерта. Осью кристаллизации религиозных обрядов, как уже сказано, является понятие священного. И здесь ритуал выступает еще в одной функции, не отмеченной выше и свойственной только религиозному поведению: он связывает человека и общество со священным в тех или иных его воплощениях, характерных для этого общества, – с божествами, духами, тотемами, мифическими предками. Священный обряд преобразует хаос в космос, вносит в мир умопостигаемый порядок и придает смысл и значение человеческой жизни. Через участие в ритуале, произнесение священных формул и совершение священных актов люди принимают участие в самом процессе миросозидания. Участие в ритуале не стихийно, оно подчинено определенной стандартной схеме, организовано в пространственном и временном измерениях. Будучи само упорядоченным, оно стремится внести порядок в мир и тем самым подчинить его воле человека.

Для мифологического и тотемического мировоззрения структура общества и космоса гомогенны, тотемизм указывает каждому члену общества его место в системе социальных связей и в природе. Такие свойства ритуала как ритмичность и цикличность еще органичнее связывают ритуал с макрокосмом (т.е. со вселенной с царящим в ней циклизмом) и микрокосмом (человеком со свойственным ему биологическим ритмом).

Принято подразделять обряды первобытного (и постпервобытного) общества на обряды жизненного цикла, отмечающие важнейшие события в жизни человека, – рождение, инициацию, брак, смерть, – и обряды календарного цикла, в том числе продуцирующие, связанные о циклизмом природы, основанные на представлении о взаимосвязи жизни и смерти, разрушения и созидания. Границы между этими ритуалами оформились, однако, не сразу, и это прежде всего относится к продуцирующим обрядам и обрядам инициации.

Социоинтегрирующая роль ритуала внутренне противоречива, как это показали еще А. ван Геннеп и В.Тэрнер. В состоянии лиминальности социальная структура преодолевается, общество стремится как бы выйти за ее жесткие границы, освободиться. Это относится не только к обрядам инициации, о которых пишут упомянутые авторы, но и к так называемым оргиастическим ритуалам и многим другим явлениям обрядовой и праздничной жизни первобытного общества.

Ритуализация общественного поведения – мощное средство устранения антисоциальных тенденций, обуздания общественных эмоций. Институциализация протеста, ритуализованная ломка запретов находит выражение в "обрядах бунта", как называет их М.Глакмен. Это не стихийные взрывы, но социальный институт, ритуал, высмеивающий, пародирующий или извращающий нормальный порядок вещей, общепринятые нормы и условности. Он разряжает социальное напряжение и предотвращает настоящие конфликты, являясь своего рода катарсисом, очищением. По своей функции эти обряды аналогичны средневековому карнавалу. Близкие к нему типологически, стадиально они предшествуют ему.

Немало сказано о соотношении ритуала и мифа в первобытном обществе. Миф нередко выступает как схема или программа ритуала, а вместе с тем и всей общественной жизни, ритуал – как воспроизведение, реактуализация мифа. Миф и ритуал могут быть одинаково ориентированы на обновление, возрождение мира и человека, на преодоление хаоса и смерти и продолжение жизни. Вместе с тем миф основан на вербальной коммуникации, тогда как ритуал преимущественно на невербальной. Хотя место вербальной коммуникации в ритуале может быть довольно значительным, в целом она играет здесь подчиненную роль – на первый план выступают ритмическое повторение словесных формул, особый способ их произнесения. Иногда миф произносится в контексте ритуала, в других случаях произнесение мифа само является магическим обрядом. Наконец, ритуал может быть инверсией мифа – воспроизведение мифа реализуется посредством его "перевертывания". Так, эскимосы-инуиты чернят лица их сексуальных партнеров сажей во время обряда обмена партнерами на празднике нового года, тогда как в мифе Секинек-солнце зачернило сажей лицо своего брата Анинга-луны, когда он совершил с ней инцест.

Время и место религиозного ритуала священны; ритуал вносит священное, религиозное измерение в обыденные пространство и время. Священное время ритуала может быть символическим воспроизведением мифической эпохи миросозидания, а место ритуала – сам творимый мир. В мифах и обрядах аборигенов Австралии – это священное Время сновидений, это пространство, где действовали мифические герои этой эпохи. Если структуры времени и пространства выражены в ритуале, то и ритуал, в свою очередь, структурирует время и пространство. Смена природно-хозяйственных циклов – приход весны, наступление периода дождей, начало охотничьего сезона и т.п. – фиксируется и санкционируется соответствующими обрядами. Для охотников и собирателей, да и для ранних земледельцев, это не просто календарные обряды – они имеют для них жизненно важное значение. То же относится и к обрядам жизненного цикла, фиксирующих и освящающих смену социальных статусов членов общества.

Взаимосвязи между религией и другими областями жизни архаических обществ сложны и многообразны. При отсутствии формальной политической системы те же цели достигаются контролем, осуществляемым старшими мужчинами с помощью религиозных санкций. Религиозные санкции препятствуют нарушению традиций и, закрепляя отжившее, в то же время помогают сохранению технологических и иных достижений. В условиях бесписьменной культуры вербально фиксируемые представления, включая религиозно-мифологические, были носителями не только псевдоисторической, но и исторической памяти, способствовали сохранению в общественном сознании и передаче от поколения к поколению завоеваний культуры, социальных и этических норм. У животных приобретенное в ходе эволюции сохраняется благодаря биологическим механизмам наследственности; первобытное общество выработало с этой целью социально-культурные механизмы, важнейшим из которых был синкретический комплекс духовной культуры.

Уже в обществе первобытных охотников начинается дифференциация религиозного сознания. Уже здесь прослеживаются два его уровня – религиозная общественная психология, или массовое религиозное сознание, и религиозная идеология, в которой религиозное сознание предстает в оформленном виде. Религия связана прежде всего с внутренним опытом личности и находит в нем свою опору. Она предстает как внутренняя религиозная жизнь отдельного человека и, в то же время, как формализованная доктрина, как совокупность верований и мифов, обрядов и культов, как социальное явление. Оформление и систематизация религиозных идей и обрядов – не стихийный процесс, уже в первобытную эпоху ведущую роль в нем играют религиозные формуляторы и лидеры, выдающиеся личности, которых выдвигает из своей среды общество. Внутри этого социального слоя происходит дальнейшее расслоение – выделение специалистов в области религиозного культа и ритуала и специалистов в сфере религиозно-магической деятельности (знахарей, колдунов, шаманов). Оформляются две версии религиозно-мифологических представлений – эзотерическая, для "посвященных", и экзотерическая, для "непосвященных".

К фундаментальным свойствам первобытного общественного сознания относится убежденность в бесконечности существования, прежде всего – человеческого. Мы можем проследить ее и у аборигенов Австралии в их вере в вечность, незыблемость духовной субстанции, воспринимаемой вновь рожденными человеческими существами от ушедших из жизни, и у эскимосов в аналогичных представлениях о реинкарнации душ взрослых людей в тела младенцев, а на более высоком уровне общественного и культурного развития – в

представлении индуизма о карме – вечном потоке перерождений. Мысль о бесконечном потоке жизни, о превращении одних форм жизни в другие, тесно связана с другой фундаментальной особенностью первобытного сознания, лежащей в основе тотемизма – вере в кровную связь человеческих существ с иными формами существования, в единство всего живого.

По представлению аборигенов Австралии, из Времени сновидений исходят души людей, вносящие жизнь в тела женщин. После смерти человека они покидают свое временное материальное вместилище и возвращаются туда, откуда пришли, чтобы со временем вернуться снова. Аборигены говорят: "Сейчас я здесь, но я и там, я был всегда". Перед, лицом непостоянного, меняющегося физического мира жизнь человека во Времени сновидений вечна и неизменна. Деревянные или каменные чуринги – материальные воплощения одновременно и живого человека, и его мифического предка, и его духовной субстанции. Вера аборигенов в предсуществование и послесуществование человека в виде духовной субстанции близка идеям современной парапсихологии о существовании ментального тела человека до его появления на свет и после его смерти (при жизни, согласно тем же идеям, наряду с ментальным телом существует и физическое). Наряду с верой в циклическое существование человека в виде духовной субстанции, аборигенам свойственны и не очень отчетливые представления о посмертном существовании человека как материальной субстанции, об обители мертвых.

Философия как система теоретического, концептуального мышления зарождается уже в первобытную эпоху. Одновременно происходит формирование логических структур. На онтогенетическом уровне этот процесс обнаруживается в развитии детского интеллекта, формировании понятий и обобщенных представлений философского характера. Становление первых философских концепций тесно связано с развитием религиозных идей. Примеры первобытного религиозно-философского творчества предлагает культура любого охотничье-собирательского общества; попытки первобытного ума проникнуть в глубины мироздания и построить обобщенные концепции религиозно-философского характера были частично освещены и в этой главе.

Предлагаемый анализ религиозного мира первобытного человека я начинаю с продуцирующих обрядов и обрядов инициации. Исходя из глубокого внутреннего родства этих обрядов, их идейной, концептуальной близости, можно допустить, что в глубокой древности они составляли некий единый первообряд, в который была вовлечена вся первобытная община. Этот древний коллективный ритуал был направлен на сохранение и воспроизводство животного и растительного мира и самого общества, на восстановление нарушенного человеческой деятельностью экологического равновесия, на то, чтобы природа продолжала функционировать, а люди – воспроизводиться. Продуцирующие и воспроизводительные обряды поистине универсальны. Те и другие – форма символической активности, тесно связывающая первобытный социум с природой, рассматриваемая людьми как необходимая для самого существования природы и человеческого общества, для продолжения жизни во всех ее проявлениях – как в мире природы, так и в обществе. В основе этой символической деятельности – развившееся в процессе социогенеза ощущение людьми своих возможностей активно, сознательно воздействовать на окружающий мир. Этому предшествовали, видимо, какие-то более элементарные магические акты, которые можно рассматривать как органическое продолжение сознательной орудийной деятельности. Следы продуцирующей обрядовой деятельности прочитываются и в памятниках палеолита, ориентированных на овладение силами природы и природой самого человека. Ориентация на овладение природой отдельного человека отражена, в частности, в палеолитическом культе черепов. Направленность древнейшей продуцирующей деятельности и на природу, и на общество, и на отдельного человека выразилась, очевидно, в том, что в своих исходных формах она сочеталась с коллективными посвятительными обрядами, в связи обрядов календарного и жизненного цикла.

Далее я перехожу к универсально распространенным в архаическом общественном сознании представлениям о культурных героях, демиургах, творцах мира и человека, устроителях природного и социального космоса. В этих образах олицетворена творческая, трудовая деятельность людей эпохи, когда закладывались основы человеческой культуры, в них объективирована сущность человека, созидательное начало формирующейся человеческой личности. Вот почему образы эти занимают одно из центральных мест во всех архаических мифологиях.

Двойственность первобытного сознания выразилась не только в двойственной антропо-зооморфной (или антропо-фитоморфной) природе упомянутых выше мифических образов, но и в том, что они объединили в себе начала жизни и смерти. Они одновременно созидатели и хранители всего живого и, в то же время, хозяева мира мертвых. Эти два начала переплетены в первобытном сознании, они объединены в архаической продуцирующей и посвятительной обрядности, они просматриваются уже в древнейшем, палеолитическом погребальном ритуале. Жизнь и созидание совмещены в первобытном сознании со смертью и разрушением и составляют некий континуум, в который вписаны и природный цикл, и само существование человека в сменяющихся поколениях. Символы этого космического циклизма – обряды посвящения подростков, религиозных руководителей, шаманов; австралийские чуринги и связанные с ними представления; уничтожение изображений, выложенных из камней, во время продуцирующих обрядов аборигенами и сожжение ими магических изображений на коре после успешной охоты или собирательства в целях возрождения животных, птиц, растений. Примеры можно умножать бесконечно.

Избегая обычного членения первобытной религии на отдельные формы, я делаю исключение для тотемизма как наиболее синкретического и поэтому одного из наиболее фундаментальных явлений первобытной религии, а также для шаманизма (наряду с колдовством и знахарством) и фетишизма, с целью выявить их генетические корни в глубокой первобытности.

Традиционная религия остается основой духовной жизни аборигенов Австралии нередко даже там, где аборигены по-видимому обращены в христианство. Это относится прежде всего к тем группам аборигенов, которые в той или иной степени сохраняют традиционный образ жизни. Ведь религия была выражением их социальных связей, их жизненного опыта, их самосознания. Отказаться от религии предков означало для них перестать сознавать себя аборигенами. Связь между религией и обществом в традиционных условиях у аборигенов настолько велика и интимна, что крушение религии означает обычно и гибель общества, – пишет У.Станнер. Склонные к религиозному творчеству аборигены обычно уверяют, что они лишь повторяют то, что делалось до них. Это не означает, конечно, что традиционная религия не меняется. Она динамична. Перемены происходят в ней постоянно: новые верования и обряды вводятся религиозными лидерами (которые иногда ссылаются на то, что увидели их во сне), они заимствуются посредством межгруппового обмена обрядами и мифами либо вследствие распространения нового религиозного культа. Наконец, и новая социальная ситуация может повлечь за собой обогащение традиционного религиозного комплекса, как это и происходит нередко с христианством: оно поглощается традиционной религиозной системой. "В то время как миссионеры думают, что они инкорпорировали аборигенов в свою церковь, аборигены включили церковь в их собственный религиозный мир – и миссионеры даже не подозревают об этом". Традиционная религия обнаруживает необычайную способность к самосохранению, поглощая и усваивая чуждые ей явления, превращая их в собственные, трансформируясь, но не утрачивая самоидентичности.

Заканчивая эту главу, хотелось бы напомнить о главном – о понятии священного, которое сверкнуло, подобно искре, в уме палеолитического человека, чтобы со временем превратиться в мощное пламя. Понятие священного стало центром первобытного религиозного космоса. Религия формировалась в душах людей, принадлежащих к отдельным первобытным общинам, связывая их духовными узами меж собой, со своей землей и природным окружением. Формируясь как общинные, локальные, этнические, первобытные верования и культы затем разрывали эти тесные границы и благодаря межобщинным контактам распространялись на обширных пространствах. Они освящали своим авторитетом всю ткань социальных отношений, регулировали поведение людей, санкционировали социальные нормы. Возникнув в глубинах личного сознания и получив оформление сначала в общине, а затем и за ее пределами, религия как сложившаяся система все более властно определяла мировоззрение всего общества и отдельной личности и во многом благодаря ей сохранялись и передавались от поколения к поколению созданные обществом духовные ценности.

Религия, возникнув в сознании древнего человека, постепенно раскрывается в ходе человеческой истории. Говоря словами Владимира Соловьева, "как внешняя природа лишь постепенно открывается уму человека и человечества, вследствие чего мы должны говорить о развитии опыта и естественной науки, так и божественное начало постепенно открывается сознанию человеческому, и мы должны говорить о развитии религиозного опыта и религиозного мышления".

Что же положило начало этому во многом еще таинственному процессу, какова природа и происхождение той искры, которая сверкнула в уме человека на заре его истории? Ответ может быть только гипотетическим.

П.А.Флоренский (в одном из писем В.И.Вернадскому) высказывает предположение о существовании, помимо биосферы, – области активной жизни, облекающей нашу планету, – иной, особой сферы – сферы духа, которую он предлагает называть пневматосферой. Позволю себе развить мысль Флоренского, отказавшись от его понимания пневматосферы как "особой сферы вещества", вовлеченной в "круговорот духа". Если сфера духа как космическое явление существует, то, очевидно, отсюда приходит наша духовная жизнь, в том числе религиозная вера, и в нее возвращается. Она питает жизнь духа и сама обогащается ею, она хранит в себе все богатства, все достижения духовной жизни человечества. Наша духовная жизнь не исчезает вместе с нами, не исчезает вместе с материальной плотью культуры, с ее материальным воплощением – она продолжает жить в сфере духа. Исчезает материальная оболочка нашей души, но дух наш, быть может, уходит туда и там остается вечно.

Концепцию пневматосферы не следует смешивать с концепцией ноосферы – сферы разума. Понятие ноосферы, выдвинутое П.Тейяром де Шарденом и развитое В.И.Вернадским, выражает вступление биосферы в новое эволюционное состояние, характеризуемое взаимодействием природы и человечества и направляемое разумной деятельностью человека. Здесь мысль, в ее материальном воплощении, выступает фактором планетарной и космической эволюции. В предлагаемой мною концепции жизнь духа как космическое явление предстает как явление вечное, автономное, не отягощенное непременной связью с материей.

aboriginals.narod.ru

Смотрите также

• Боас ум первобытного человека краткое содержание
• 
  Загадки про первобытного человека с ответами
• План конспект первобытные охотники и собиратели
• 
  Первобытный художник с помощью рисунков пиктограмм
• Миф и обряд в первобытной культуре
• 
  Первобытный компьютер который всегда с нами
• 
  Если бы я был первобытным человеком
• 
  Нормативное регулирование отношений в первобытном обществе
• 
  Если бы я был первобытным человеком
• 
  Нормативное регулирование отношений в первобытном обществе
• Определение слова духи у первобытных людей