ГЛАВА 8. ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА И СОВРЕМЕННОСТЬ. Первобытная культура и современность
Глава 1 первобытная культура и современность
Первобытность — первый и, следовательно, наиболее отстоящий от нас период или тип культуры. Если это так, то естественно предположить, что у современного человека должны возникнуть самые серьезные сложности с ее постижением. Ведь чем древнее человек, тем он как будто должен быть менее на нас похож. Подобные рассуждения, безусловно, не лишены здравого смысла. Однако к первобытной культуре они не совсем, а может, и совсем не применимы. Да, первобытный человек с его культурой возник приблизительно сорок тысяч лет назад. Именно в это время антропологи констатируют появление человека в нашем смысле. Первобытность безраздельно господствовала около 35 тысяч лет, пока не возникли древневосточные культуры в бассейне Нила, а также Тигра и Евфрата. Но это вовсе не означает, что первобытность с ее культурой сошла с исторической арены. Напротив, весь период существования древневосточных культур она резко преобладала на пространствах Земли. Территория, заселенная первобытными племенами, неуклонно сокращалась на протяжении столетий н тысячелетий, но и сегодня еще преждевременно говорить о полном исчезновении первобытного человека и первобытной культуры. Скажем, для народов Африки южнее Сахары первобытность — это или вчерашний день, или же в их жизни сохраняются более или менее значительные и весомые черты первобытной культуры. Вот почему для нас с вами первобытность — и предельно отдаленная эпоха, и чуть ли не современность.
Во всяком случае данное обстоятельство значительно облегчает изучение первобытной культуры. Уже в XIX веке она изучалась многочисленными этнографическими экспедициями. В результате появились признанные классическими работы, в которых детально описывались первобытные племена во всем многообразии проявлений их жизнедеятельности. Правда, изучение первобытности, как правило, не носило культурологического характера и было далеко от воспроизведения внутреннего мира первобытного человека в его своеобразии. Тем не менее исследования ученых XIX века содержат богатейший материал, подлежащий вторичному осмыслению с культурологических позиций. В XX веке интерес к мировоззрению и миропониманию первобытного человека стал преобладающим, хотя и резко сократилась база полевых исследований.
Изучение отставших в своем развитии племен является далеко не единственным источником постижения первобытной культуры. Многие ее черты сохраняются у народов, давно преодолевших первобытное состояние. Прежде всего это касается так называемой народной или низовой культуры. Глаиым образом ее носителем выступает крестьянство. Так, в России вплоть до 30-х годов XX века крестьянство резко преобладало количественно, ему был присущ тради- ционный уклад жизни, который в основе своей оставался неизменным или менялся незначительно на протяжении многих столетий. Поэтому отечественным исследователям первобытности, что называется, не нужно было далеко ходить. Изучение русского крестьянского быта | одновременно было и постижением некоторых черт первобытной культуры.
До сегодняшнего дня основной материал о первобытной культуре культурологии поставляют исследования этнографического характера, касаются ли они первобытных или полу- первобытных людей или крестьянства с его традиционным укладом. Но более глубоко его осмыслить, заметить ранее незамеченное позволяют другие источники. Прежде всего на сегодняшний день стало вполне очевидным не только то, что первобытность существовала в далеком и ближайшем прошлом, что ее останки сохраняются рядом, но она еще и в нас самих. Иными словами, в душе современного человека сохраняются такие пласты, которые роднят его с первобытным человеком. Обыкновенно они находятся под спудом и не играют
шп
определяющей роли в жизнедеятельности. Но в сверхобычных, экстремальных ситуациях первобытность выходит на поверхность и люди, как будто ничего не знающие о ней, чуждые мировоззрению той эпохи, начинают вести себя вполне первобытно. Таково, например, поведение человека в толпе. Очень давно замечено, что у толпы своя повадка и свои реакции, начисто исключающие индивидуальное самоопределение и отвественность составляющих ее людей. Толпа может без разбирательства в суде растерзать человека или, наоборот, восторженно привествовать его в качестве своего вождя. Однако ни свирепость, ни восторг здесь не принадлежат никому в отдельности. Их способны разделять люди достаточно разных, а то и взаимоисключающих взглядов и убеждений. Каждый из них, кроме фанатов, выходя из толпы, как будто возвращается к себе, к своей личностной позиции. Откуда же происходит возвращение? В толпе индивид пребывал в состоянии мы-бытия, он принадлежал некоторой надличностной общности, в чьей душе растворялась его собственная душа. Когда толпа свирепо буйствовала, не отдавая никому и ни себе самой, в первую очередь, отчета о своих поступках, ее душа становилась невменяемой. Но стоило толпе выразить одобрение и восторг в адрес своего вождя, как она превращалась в его «тело». Он же становился ее «душой», концентрируя в себе активно действующее начало толпы. И в том и в другом случае человек возвращался в первобытное существование, которое не знало ни личностного, ни устойчиво индивидуального измерения в человеке. В нем индивидуальное бытие совпадало или почти совладало с коллективным и родовым. Это родовое бытие могло быть ритуальным, с ним и к нему тяготеет ситуация «вождь — толпа», где вождь выполняет роль, близкую к роли царя-жреца. Когда же родовая жизнь выходила за рамки ритуала, становилась оргией или другим хаотическим неистовством, тогда она становилась в принципе той же, что и в ситуации толпы, обрушившейся на индивида. Существенная разница между поведением толпы и мы-бытием первобытной общности только одна. В толпу уходят и из нее возвращаются индивиды и личности. В первобытную же общность никто не уходил и из нее некому было возвращаться. Индивидуация была долгим и трудным процессом, занявшим тысячелетия.
Если для обычного человека первобытность — это слой его душевной жизни и он тем более глубоко запрятан и тем менее властен над человеком, чем выше его интеллектуальное развитие, культура в целом, то для других, менее «обычных» людей первобытное состояние гораздо внятнее и устойчивее выходит наружу, выражается в реалиях, поступках, настроениях и взглядах. Примером первобытности, которая рядом именно в современном обществе, может служить преступный мир. К преступникам сегодня относятся по-разному: с ужасом и отвращением, снисходительностью и чуть ли не с завистью, сострадательно и т. п. Однако нам явно недостает взгляда на преступность как на остров первобытной архаики в окружении давно уже послепервобытной культуры. Стоит так отнестись к преступному миру и многое непонятное в нем становится объяснимым.
Скажем, европейское человечество уже столетие живет или стремится жить под знаком того, что все люди между собой равны или должны быть равны. «Нет ни эллина, ни иудея, ни мужчины, ни женщины» в том смысле, что перед Богом все равны. С точки зрения светской и безрелигиозной равенство людей заключено в их природе, все расовые, национальные, социальные, культурные различия прежде всего свидетельствуют о разности и своеобычности людей, а вовсе ни о том, что кто-то из них выше, а кто-то ниже. Максимум, что может себе открыто и публично позволить современный человек :— это некоторую отчужденность от других людей, акцент на их подозрительной инаковости. Совсем иначе обстоит дело в преступных общностях. Для них весь мир жестко разделяется на своих и чужих, на тех, по отношению к кому возможно какое-то подобие нравственных норм, и всех остальных. «Остальные» — это те, кто подлежит эксплуатации, вымогательству, издевательствам, грабежу, в пределе — уничтожению. Преступник потому и признается таковым, что объявляет войну чужому и чуждому для него миру. Не чужды для него себе подобные, да и то
d случпе, если это его собственная группа. Остальное, не преступное общество как раз и не готово согласиться, что чужие — это те, кто подлежат той или иной форме отрицания. Но в том и дело, что так было не всегда. Долгие тысячелетия кажущиеся вам естественными нормы и правила человеческих взаимоотношений распространялись только на своих. В отношении других — чем далее вглубь первобытности, тем менее ограничений. В архаической же первобытности чужой — это очень часто представитель тьмы, хаоса, кромешного мира небытия. И убить его означает устранить небытие, дав дорогу космическому устроению в противоположность неустроенности и тьме каоса. Подобное отношение к чужому не только существовало тысячелетиями, но и преодолевалось. Мир же преступности все возвращает на круги своя. Стремится отменить тысячелетний опыт человечества. И не просто вернуть его в первобытность, а пойти гораздо дальше, в полный распад и уничтожение человеческого в человеке. Ведь вторичное торжество первобытности невозможно уже потому, что в человеке состоялось индивидуально-личностное начало, и ему в первобытном мы-бытии ужиться можно только на время. И потом, первобытность преступного мира также неполная и неабсолютная. Прежде всего она в отличие от подлинной первобытности паразитична. Преступное сообщество в принципе не способно самовоспроизводиться, оно живет за счет других людей, не привнося в их жизнь ничего позитивного. «Свои» смотрят на «чужих» как на голое средство, не уничтожая их лишь по соображениям выгоды. Между тем настоящая первобытность хотя и видела в чужих прежде всего воплощенное небытие, еще и знала чужого как странника и гостя. Гость же в доме не просто самое почетное лицо. Ему служат и угощают. Этого преступный мир не знает и знать не хочет, отвергая тем самым для себя всякую перспективу преодоления чуждости чужих, перехода их в разряд своих, таких же людей, как сами преступники.
Особенно наглядно и концентрированно черты первобытного человека выражены у ребенка. В огромной степени мир детства и есть мир первобытности. Особенно в тех случаях, когда ребенок остается наедине с собой и себе подобными. Примеров совпадения взгляда на мир у ребенка и первобытного человека множество. Так, например, многие из нас могут вспомнить свои ощущения и впечатления, когда мы ночью оставались одни в своей постели после бурно проведенного дня. В темной комнате постепенно все оживало. Шкаф начинал казаться каким-то огромным чудовищем. Рукав от рубашки, небрежно брошенной на стул, превращался в тянущуюся к ребенку лапу. Словом, в комнате все оживало. Нейтральных и мертвых вещей не оставалось. Она населялась какими-то таинственными существами, которым что-то надо от струсившего и притихшего ребенка. Ребенку непереносимо страшно в темной комнате, и в этом его единственное отличие от первобытного человека. Потому что для последнего, как и для ребенка в комнате, в окружающем его мире нет ничего, кроме живых существ с их целями и намерениями. Но для него такой мир привычен и освоен. Ребенок же живет в двух мирах, не только своем детском, но и взрослом, и не всегда способен самостоятельно ориентироваться в каждом из них. И в мире взрослых, и в детски первобытном мире он не до конца свой. Во взрослый мир ребенок еще не вошел, но и первобытность его уже в себе не растворяет. Он может ощутить ее присутствие в себе, но в отличие от первобытного человека не способен к овладению жизненными ситуациями.
Близость или совпадение детства и первобытности означает, что каждый за свою жизнь побывал первобытным человеком. Первобытность — это еще и составная часть биографии современного человека. О ней он может вспомнить, соприкоснуться с первобытностью как со своим собственным опытом.
studfiles.net
Первобытная культура и современность — Мегаобучалка
Понятие культуры.
Культура – совокупность материальных и духовных ценностей на определённом этапе развития и передающихся из поколения в поколение.
Есть 3 слоя бытия: культура, цивилизация и природа.
Культура и творчество.
Творчество по-христиански - это творение. Творчество принадлежит Богу, а не человеку. Человек – образ и подобие Бога, он свободен, происходит сотворчество человека и Бога.
Виды творчества:
1. Общение (коммуникация).
2. Опредмечивание (воплощение).
Творческая природа человека часто не реализуется. Человек не показывает своё внутреннее лицо, не проявляет его. Творческая природа человека часто проявляется в снах. Но сны не становятся предметной реальностью, а только принадлежат человеку.
3. Распредмечивание (развоплощение).
При чтении книги мы опредмечиваем внутренний мир другого человека и переносим в себя.
Исторические периоды:
В современной культурологии принята следующая периодизация истории культуры:
1. Первобытная культура (до 4 тыс. до н. э.).
2. Культура Древнего мира (4 тыс. до н. э. - V в. н. э.), в которой выделяют культуру Древнего Востока и культуру Античности.
3. Культура Средних веков (V-XIV вв.).
4. Культура Возрождения или Ренессанса (XIV-XVI вв.).
5. Культура Нового Времени (XVI-XIX вв.).
Культура и религия.
В 1920-е годы проблема «религия и культура» решалась радикально. Религия была противником, которого надо побеждать культурой.
В 1950-е годы к религии относились более терпимо. Считали, что она доживает свой век и умрёт через несколько десятилетий сама.
В 1980-е годы считалось, что религия может заполнить идеологический вакуум, играть ведущую роль в нравственном воспитании.
Религия – это культура, потому что религия – человеческая деятельность (молится, читает проповедь, служит). Религия – это переход из одной реальности в другую.
Культура и природа.
Культура – вторая природа или сверхприродная реальность. В отличие от животных человек не приспосабливается к окружающей среде, а переделывает её под себя.
Типы отношений природы и человека:
1. Первобытный. Человек подчинён природе.
2. Все следующие этапы развития культуры. Осваивание новых земель, использование природы в своих целях.
3. Современность. Вся живая природа становится культурой. Человек живёт в искусственной среде (искусственные моря, рождённые в пробирке дети, дороги везде, увеличение продолжительности жизни…)
Культура и идеология.
Идеология – это воля к власти. Она идёт через убеждение, аргументы, наглядные средства.
Идеология – это борьба с кем-то и чем-то. Есть противник, против которого все средства хороши.
Идеология и культура должны мирно сосуществовать. Идеология не должна тормозить культуру. Там, где идеология имеет тотальное господство, происходит вырождение культуры. Творчество наказуемо, а значит, и сама культура невозможна.
Вопрос № 2.
Античные предпосылки средневековой культуры.
Три великие культурно-исторические эпохи:
1. Античность.
2. Культура Средних веков (V-XIV вв.)
3. Культура Нового Времени (XVI-XIX вв.).
К началу 6-го века в Западной Европе от античной культуры остались развалины. Экономика Римской империи разрушена. Например, Египетское царство было разрушено Чингисханом. Поэтому Египет пережил длительную смуту, но кочевников выгнал. Вместе с разрушением государства исчезла античная культура. На Западе в 5-6 веках произошла демографическая катастрофа (население уменьшилось в 5 раз, особенно в городах), кругом разруха. Античный образ жизни складывался в полисах (городах). При исчезновении полисов становилась прошлым и античная культура. Появлялось аграрное общество с сельскими поселениями. В это время монастыри стали культурными центрами.
В позднюю Античность падает уровень образования (изучались грамматика, риторика, диалектика, геометрия, музыка, астрономия). Труды философов были утеряны. Расцвет наук и образования будет только после Высокого Средневековья, будет много Университетов. Но как бы не почитались в Средние Века учёные, все знали, что апостолов Христос выбирал из простых людей (совсем необразованных). Поэтому престиж образования был небольшой. Церковь поддерживала, чтобы античное образование не пропало вовсе.
Античные предметы «семи свободных искусств» (грамматика, риторика, диалектика, геометрия, арифметика, музыка, астрономия) давали малый объём знаний и не менялись несколько столетий. Запад был не способен столетиями создать свою культуру и использовал чуждые ему науки и искусства.
Вопрос № 3.
Первобытная культура и современность.
Первобытный человек возник приблизительно 40 000 лет назад, и длился период 35 000 лет. Пока не возникли древневосточные культуры около Нила, Евфрата.
Первобытная культура актуальна и сейчас в Африке. Но первобытные черты можно встретить и у современных людей. Например, поведение в толпе. Толпа может и растерзать человека, и превознести его. В толпе индивид теряет собственную душу. Разница в том, что современный человек может выйти из толпы и стать идивидумом. А у первобытного человека не было выбора.
Чем более культурен современный человек, тем дальше спрятана в нём первобытность. Пример первобытности – преступники. У них в мире – свои и чужие (которых можно грабить и убивать).
Первобытные черты ярко выражены у ребёнка. Детям кажется иногда, что в темноте ночью вещи оживают, и ребёнку страшно. А для первобытного человека всё окружающее – живое, и это привычно. Поэтому можно сказать, что все в жизни бывают первобытным человеком.
Вопрос № 4.
megaobuchalka.ru
Первобытные культуры в современном мире
В силу различных исторических, географических и прочих обстоятельств в различных регионах нашей планеты сохранились места, где достаточно отчетливо проглядывают черты и традиции первобытно-общинного, родоплеменного общества. Такие островки первобытной культуры есть и сейчас в джунглях Амазонки — там все еще обнаруживают племена, ни разу не видевшие белых людей и, как правило, относящиеся к ним очень агрессивно, как к чужакам (что вполне характерно для любых традиционных обществ). В значительной степени черты первобытных родовых отношений и древней культуры (включая шаманство, различные ритуалы) сохранились у коренных жителей Аляски, эскимосов, чукчей, эвенков. В свое время и советская власть, и правительство США совершили в их отношении одну и ту же ошибку, сравнимую с преступлением. И там, и тут решили ускорить их приобщение к цивилизации, построили коттеджи и стали принуждать к смене кочевой жизни на оседлую. Это имело очень тяжелые последствия — болезни, депрессию — для людей, привыкших к оленеводству и промыслу китов и тюленей. Пришлось оставить их в покое (а в США и Канаде — построить резервации для желающих сохранить такой образ жизни). Более того, хотя международная конвенция запрещает китовый промысел, для этих этносов он был разрешен — в тех квотах, которые необходимы для выживания и тех и других. «Приобщение к цивилизации» имело еще и такое неожиданное последствие. Организм коренных жителей Крайнего Севера устроен так, что не переносит алкоголя. Много людей спилось и продолжает спиваться там и сейчас, когда водка служит своеобразной условной единицей оплаты и обмена. В свое время испанские конкистадоры в обмен на «огненную воду» выманили у индейцев несметные сокровища — в виде золота и ювелирных украшений.
В конце XIX века французский художник Поль Гоген, разочаровавшись в европейской цивилизации, уехал сперва на о. Мартиник, а затем и вовсе на о. Таити. В числе многих картин, созданных им там (тотемы и духи, обряды, быт местных жителей) есть замечательное полотно «Плоды» (Нью-Йорк, Музей Современного искусства) — таитянская девушка несет на подносе тропические плоды, а с ними соприкасаются ее обнаженные груди — плоды естественного образа жизни, свежего воздуха и воды, отсутствия условностей. Гоген даже женился на таитянской девушке. Оказалось, однако, что художник идеализировал эту жизнь — он заболел неизлечимым тогда сифилисом: до него там уже успели побывать носители цивилизации — моряки и миссионеры, колониальные чиновники.
Как бы то ни было, черты первобытной культуры сохранились хотя бы в достаточной для изучения степени в Астралии и на островах Океании, в государствах Черной Африки.
Почти нетронутый общинный строй уцелел у аборигенов, оттесненных в пустынные районы Австралии. Для них решающее значение продолжает играть система родства, тщательно запоминается до десяти колен родовое дерево, соблюдается сложная классификация степени родства, которая исключает слишком кровосмесительные браки. Так, племя урабунна делится на две группы — матури и киравава. Мужчина из группы матури, имеющий тотем страуса эму, может жениться только на такой женщине из группы киравава, тотем которой — крыса, динго — на водяной курице, сверчок — на вороне, чирок — на змее. То, что племена имеют тотемами животных или носят их названия, является характерным архетипом самых различных первобытных культур. Не случайно названиями животных (обезьяны, крокодила и т. д.) наделяются и участники популярного телевизионного шоу «Последний герой», которые, по условиям игры, помещаются на необитаемом острове в типично первобытные условия. Происхождение и в современных первобытных племенах считается по матери, в самых различных племенах (у австралийцев, чукчей, индейцев) сохранился обычай обмениваться женами, отдавать их во временное пользование, предлагать гостям как элемент угощения (сомнительное удовольствие, с учетом гигиенических особенностей жизни таких племен).
Среди австралийских аборигенов, как и тысячелетия назад, строго регламентированы добыча и распределение пищи, обучение детей, подготовка к браку. Ребенок обучается, просто участвуя в повседневной жизни общины. Более или менее формализованное обучение начинается только в период инициации: сложные и длительные обряды и испытания, связанные с серьезными психологическими потрясениями, позволяют воспитывать качества, необходимые для взрослого мужчины. Девушки же, как правило, не проходят предварительного обучения, их инициация — это обряды, связанные с наступлением половой зрелости.
У коренных жителей Австралии и Океании в классическом виде сохранились тотемизм, магия, шаманство. Считается, например, что есть люди, обладающие особым даром убить или наслать порчу даже без специально выполненных ритуалов. При этом есть разница между ведуньями, чародеями и служителями культа — знахарями, гадателями, жрецами. Ведуны и колдуны занимаются неконтролируемым вторжением нечеловеческого в человеческий мир, в отличие от тех, у кого это входит в общественную и обществом же контролируемую обязанность.
Важным условием жизни является неизменность того, что установилось испокон веков. Власть у аборигенов слабо организована и имеет неофициальный характер, также установившийся в течение столетий. Разрешение конфликтов производится старейшиной или советом племени, часто на основе таких церемоний, как «суд испытанием» или «урегулирование единоборством».
Весьма необычным является австралийский бог Байяме — тем, что в нем буквально перемешаны божественные и дьявольские качества, в отличие от религий, где Богу прямо противостоит Дьявол. В целом австралийская мифология чрезвычайно антропоморфна. Тот же самое можно сказать о культурах Океании — Полинезии, Микронезии и Меланезии, включающих в себя тихоокеанские острова: Новая Зеландия, Фиджи, Гавайи, Новая Гвинея, Самоа, Тонга, Каролинские и Марианские, о. Пасхи. В мифологии всех этих этносов есть «культурные герои», создатели мира, часто братья-близнецы или брат и сестра (это характерно для многих других мифологий — китайской, японской, шумерской). Во всех этих мифологиях описывается отделение неба от земли, создание людей, света и тьмы, моря и леса, а в островных мифологиях — обязательно происхождение островов, например, благодаря песку, набрасываемому в океан. Звезды считаются детьми богов или животными, поднявшимися в небо, Млечный путь — тело измученного разделением неба и земли угря. Люди возникают из ветвей мирового дерева, глаз и рук божества или даже сгустка крови или волдыря на его теле (Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 321). В мифологии народов Австралии и Океании могут прослеживаться и отголоски древних преданий, например, о борьбе ханау-еепе (тощих-длинноруких) и ханау-момоко (тучных-короткоруких)на о. Пасхи. (Там же).
Во всех перечисленных мифологиях люди и животные могут превращаться друг в друга, предполагается наличие особой жизненной силы — у людей, животных, предметов. Считается, что такой силой обладают предки, в общении с духами которых следует соблюдать особую осторожность. Вообще культ предков, как и культ смерти, стоит на особом месте в любой из традиционных культур.
Весьма специфично искусство Австралии и Океании. Оно буквально неотделимо от других областей деятельности. Так, татуировка на различных частях тела имеет не только эстетическое, но еще и символическое и религиозное значение, является своеобразной маркировкой социального статуса (для сравнения — подобную же роль играют в некоторых племенах Африки удлиняемые с детства шеи женщин с нанизанными на них металлическими кольцами). Столь же символично у аборигенов любое искусство. Нельзя понять их рисунки, просто рассматривая, нельзя понять песни, буквально воспринимая каждое слово. Более того, их смысл далеко не всегда понятен и далеко не всегда открывается даже участникам музыкальных представлений.
Не менее интересны во всех указанных отношениях культуры Черной Африки, сохранившиеся у племен йоруба, догонов, бамбара, масаи, ашанти, бушменов, проживающих на территории Мали, Танзании, Руанды, Бурунди, Дагомеи, Судана, Уганды, Кот д’Ивуар, Буркина Фасо, Нигерии, ЮАР и др. государств. Основным стержнем, упорядочивающим знания и отношения в таких культурах, является миф, который в «бесписьменных культурах выполняет ту же роль, что догмат в религиях письменных культур» (Поликарпов В. С. Лекции по культурологии. М., 1997. С. 175)
Различные традиционные религии Черной Африки — анимистические, полидемонические, политеистические — обладают рядом сходных архетипических особенностей. Здесь также важнейшую роль играют табу и тотемы, фетиши, также племена носят имена животных, также верят в магию и используют ее, особая сила и способности и функции приписываются различного рода колдунам, особое значение имеют культ предков и обряды инициации. Важное значение имеет культ Бигу — «ушедших и вернувшихся».
Религиозные представления играют столь огромную роль, что могут даже приводить к длительным кровопролитным столкновениям. Так, межэтнические конфликты продолжались, с огромными жертвами, потребовав вмешательства миротворческих сил ООН, даже после того, как маленькое африканское государство Руанда — Урунди разделилось на Руанду и Бурунди. До этого оно было известно чуть ли не только филателистам благодаря красивым почтовым маркам с изображениями экзотических животных. Исследователи религий первобытных культур Африки отмечают, что развитие образа Омана в Руанде, Бурунди, Танзании могло бы привести к превращению подобных ему «великих духов» с их воинством из младших духов в богов политеистических религий, если бы они не были вытеснены распространением христианства и ислама. Замечено также перенесение пантеистических религий йоруба, эдо и др. этносов Бенинского залива африканцами-рабами на восточный берег Южной Америки — в Бразилию, Гвиану, Антильские острова.
Весьма показательным результатом синтеза традиционных африканских верований с христианством (уже в ХХ в.) является кимбангизм, где традиции фетишизма и анимизма дополняются христианскими крестом и исповедью. Подобным же образом произошел синтез верований банту и ислама.
В последние годы интерес к мифам африканских этносов особенно возрос в связи с сенсационными исследованиями, в которых доказывается, что догоны, например, обладают астрономическими знаниями, которые немыслимы при том первобытном состоянии, в котором они находятся. Делаются даже выводы, что это можно объяснить только посещением этих районов Африки космическими пришельцами тысячелетия назад. Страсти подогревают и обнаруженные во многих регионах Центральной Африки зон с радиацией, значительно превышающей обычные ее значения. Мало того, что это не отражается на здоровье проживающих там людей, но еще и представляется как подтверждение довольно популярной в научных кругах гипотезы о том, что возникновение человечества было обеспечено умеренными мутациями в результате как раз таких доз радиации.
Чрезвычайно интересно и искусство догонов, и не только их. Так, во многих музеях мира хранятся маски Баконго, восхищавшие Пикассо и других европейских художников и скульпторов ХХ в.,керамические портретыкультурыНок,пластика Ифе. Город Ифе в Нигерии называют иногда Черными Афинами. Прекрасны бронза Ифе, терракотовые портреты, мужская и женская головы с классическими чертами удлиненных лиц и диадемами из жемчуга, обнаруженные в дворцовых раскопках. Высоко ценятся изделия из слоновой кости и бронзы. Литейные изделия из бронзы, изготовленные в Бенине, ажурны и тонки — не более 2 мм. Единственными в своем роде являются дагомейские статуи божеств, отлитые из металла. Наконец, в традиционном искусстве Черной Африки обнаруживаются истоки джазовой музыки. Осталось добавить, что искусство в традиционных культурах Африки — дело только мужчин, женщины к нему не допускаются.
studfiles.net
Первобытные культуры в современном мире
В силу различных исторических, географических и прочих обстоятельств в различных регионах нашей планеты сохранились места, где достаточно отчетливо проглядывают черты и традиции первобытно-общинного, родоплеменного общества. Такие островки первобытной культуры есть и сейчас в джунглях Амазонки — там все еще обнаруживают племена, ни разу не видевшие белых людей и, как правило, относящиеся к ним очень агрессивно, как к чужакам (что вполне характерно для любых традиционных обществ). В значительной степени черты первобытных родовых отношений и древней культуры (включая шаманство, различные ритуалы) сохранились у коренных жителей Аляски, эскимосов, чукчей, эвенков. В свое время и советская власть, и правительство США совершили в их отношении одну и ту же ошибку, сравнимую с преступлением. И там, и тут решили ускорить их приобщение к цивилизации, построили коттеджи и стали принуждать к смене кочевой жизни на оседлую. Это имело очень тяжелые последствия — болезни, депрессию — для людей, привыкших к оленеводству и промыслу китов и тюленей. Пришлось оставить их в покое (а в США и Канаде — построить резервации для желающих сохранить такой образ жизни). Более того, хотя международная конвенция запрещает китовый промысел, для этих этносов он был разрешен — в тех квотах, которые необходимы для выживания и тех и других. «Приобщение к цивилизации» имело еще и такое неожиданное последствие. Организм коренных жителей Крайнего Севера устроен так, что не переносит алкоголя. Много людей спилось и продолжает спиваться там и сейчас, когда водка служит своеобразной условной единицей оплаты и обмена. В свое время испанские конкистадоры в обмен на «огненную воду» выманили у индейцев несметные сокровища — в виде золота и ювелирных украшений.
В конце XIX века французский художник Поль Гоген, разочаровавшись в европейской цивилизации, уехал сперва на о. Мартиник, а затем и вовсе на о. Таити. В числе многих картин, созданных им там (тотемы и духи, обряды, быт местных жителей) есть замечательное полотно «Плоды» (Нью-Йорк, Музей Современного искусства) — таитянская девушка несет на подносе тропические плоды, а с ними соприкасаются ее обнаженные груди — плоды естественного образа жизни, свежего воздуха и воды, отсутствия условностей. Гоген даже женился на таитянской девушке. Оказалось, однако, что художник идеализировал эту жизнь — он заболел неизлечимым тогда сифилисом: до него там уже успели побывать носители цивилизации — моряки и миссионеры, колониальные чиновники.
Как бы то ни было, черты первобытной культуры сохранились хотя бы в достаточной для изучения степени в Астралии и на островах Океании, в государствах Черной Африки.
Почти нетронутый общинный строй уцелел у аборигенов, оттесненных в пустынные районы Австралии. Для них решающее значение продолжает играть система родства, тщательно запоминается до десяти колен родовое дерево, соблюдается сложная классификация степени родства, которая исключает слишком кровосмесительные браки. Так, племя урабунна делится на две группы — матури и киравава. Мужчина из группы матури, имеющий тотем страуса эму, может жениться только на такой женщине из группы киравава, тотем которой — крыса, динго — на водяной курице, сверчок — на вороне, чирок — на змее. То, что племена имеют тотемами животных или носят их названия, является характерным архетипом самых различных первобытных культур. Не случайно названиями животных (обезьяны, крокодила и т. д.) наделяются и участники популярного телевизионного шоу «Последний герой», которые, по условиям игры, помещаются на необитаемом острове в типично первобытные условия. Происхождение и в современных первобытных племенах считается по матери, в самых различных племенах (у австралийцев, чукчей, индейцев) сохранился обычай обмениваться женами, отдавать их во временное пользование, предлагать гостям как элемент угощения (сомнительное удовольствие, с учетом гигиенических особенностей жизни таких племен).
Среди австралийских аборигенов, как и тысячелетия назад, строго регламентированы добыча и распределение пищи, обучение детей, подготовка к браку. Ребенок обучается, просто участвуя в повседневной жизни общины. Более или менее формализованное обучение начинается только в период инициации: сложные и длительные обряды и испытания, связанные с серьезными психологическими потрясениями, позволяют воспитывать качества, необходимые для взрослого мужчины. Девушки же, как правило, не проходят предварительного обучения, их инициация — это обряды, связанные с наступлением половой зрелости.
У коренных жителей Австралии и Океании в классическом виде сохранились тотемизм, магия, шаманство. Считается, например, что есть люди, обладающие особым даром убить или наслать порчу даже без специально выполненных ритуалов. При этом есть разница между ведуньями, чародеями и служителями культа — знахарями, гадателями, жрецами. Ведуны и колдуны занимаются неконтролируемым вторжением нечеловеческого в человеческий мир, в отличие от тех, у кого это входит в общественную и обществом же контролируемую обязанность.
Важным условием жизни является неизменность того, что установилось испокон веков. Власть у аборигенов слабо организована и имеет неофициальный характер, также установившийся в течение столетий. Разрешение конфликтов производится старейшиной или советом племени, часто на основе таких церемоний, как «суд испытанием» или «урегулирование единоборством».
Весьма необычным является австралийский бог Байяме — тем, что в нем буквально перемешаны божественные и дьявольские качества, в отличие от религий, где Богу прямо противостоит Дьявол. В целом австралийская мифология чрезвычайно антропоморфна. Тот же самое можно сказать о культурах Океании — Полинезии, Микронезии и Меланезии, включающих в себя тихоокеанские острова: Новая Зеландия, Фиджи, Гавайи, Новая Гвинея, Самоа, Тонга, Каролинские и Марианские, о. Пасхи. В мифологии всех этих этносов есть «культурные герои», создатели мира, часто братья-близнецы или брат и сестра (это характерно для многих других мифологий — китайской, японской, шумерской). Во всех этих мифологиях описывается отделение неба от земли, создание людей, света и тьмы, моря и леса, а в островных мифологиях — обязательно происхождение островов, например, благодаря песку, набрасываемому в океан. Звезды считаются детьми богов или животными, поднявшимися в небо, Млечный путь — тело измученного разделением неба и земли угря. Люди возникают из ветвей мирового дерева, глаз и рук божества или даже сгустка крови или волдыря на его теле (Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 321). В мифологии народов Австралии и Океании могут прослеживаться и отголоски древних преданий, например, о борьбе ханау-еепе (тощих-длинноруких) и ханау-момоко (тучных-короткоруких)на о. Пасхи. (Там же).
Во всех перечисленных мифологиях люди и животные могут превращаться друг в друга, предполагается наличие особой жизненной силы — у людей, животных, предметов. Считается, что такой силой обладают предки, в общении с духами которых следует соблюдать особую осторожность. Вообще культ предков, как и культ смерти, стоит на особом месте в любой из традиционных культур.
Весьма специфично искусство Австралии и Океании. Оно буквально неотделимо от других областей деятельности. Так, татуировка на различных частях тела имеет не только эстетическое, но еще и символическое и религиозное значение, является своеобразной маркировкой социального статуса (для сравнения — подобную же роль играют в некоторых племенах Африки удлиняемые с детства шеи женщин с нанизанными на них металлическими кольцами). Столь же символично у аборигенов любое искусство. Нельзя понять их рисунки, просто рассматривая, нельзя понять песни, буквально воспринимая каждое слово. Более того, их смысл далеко не всегда понятен и далеко не всегда открывается даже участникам музыкальных представлений.
Не менее интересны во всех указанных отношениях культуры Черной Африки, сохранившиеся у племен йоруба, догонов, бамбара, масаи, ашанти, бушменов, проживающих на территории Мали, Танзании, Руанды, Бурунди, Дагомеи, Судана, Уганды, Кот д’Ивуар, Буркина Фасо, Нигерии, ЮАР и др. государств. Основным стержнем, упорядочивающим знания и отношения в таких культурах, является миф, который в «бесписьменных культурах выполняет ту же роль, что догмат в религиях письменных культур» (Поликарпов В. С. Лекции по культурологии. М., 1997. С. 175)
Различные традиционные религии Черной Африки — анимистические, полидемонические, политеистические — обладают рядом сходных архетипических особенностей. Здесь также важнейшую роль играют табу и тотемы, фетиши, также племена носят имена животных, также верят в магию и используют ее, особая сила и способности и функции приписываются различного рода колдунам, особое значение имеют культ предков и обряды инициации. Важное значение имеет культ Бигу — «ушедших и вернувшихся».
Религиозные представления играют столь огромную роль, что могут даже приводить к длительным кровопролитным столкновениям. Так, межэтнические конфликты продолжались, с огромными жертвами, потребовав вмешательства миротворческих сил ООН, даже после того, как маленькое африканское государство Руанда — Урунди разделилось на Руанду и Бурунди. До этого оно было известно чуть ли не только филателистам благодаря красивым почтовым маркам с изображениями экзотических животных. Исследователи религий первобытных культур Африки отмечают, что развитие образа Омана в Руанде, Бурунди, Танзании могло бы привести к превращению подобных ему «великих духов» с их воинством из младших духов в богов политеистических религий, если бы они не были вытеснены распространением христианства и ислама. Замечено также перенесение пантеистических религий йоруба, эдо и др. этносов Бенинского залива африканцами-рабами на восточный берег Южной Америки — в Бразилию, Гвиану, Антильские острова.
Весьма показательным результатом синтеза традиционных африканских верований с христианством (уже в ХХ в.) является кимбангизм, где традиции фетишизма и анимизма дополняются христианскими крестом и исповедью. Подобным же образом произошел синтез верований банту и ислама.
В последние годы интерес к мифам африканских этносов особенно возрос в связи с сенсационными исследованиями, в которых доказывается, что догоны, например, обладают астрономическими знаниями, которые немыслимы при том первобытном состоянии, в котором они находятся. Делаются даже выводы, что это можно объяснить только посещением этих районов Африки космическими пришельцами тысячелетия назад. Страсти подогревают и обнаруженные во многих регионах Центральной Африки зон с радиацией, значительно превышающей обычные ее значения. Мало того, что это не отражается на здоровье проживающих там людей, но еще и представляется как подтверждение довольно популярной в научных кругах гипотезы о том, что возникновение человечества было обеспечено умеренными мутациями в результате как раз таких доз радиации.
Чрезвычайно интересно и искусство догонов, и не только их. Так, во многих музеях мира хранятся маски Баконго, восхищавшие Пикассо и других европейских художников и скульпторов ХХ в.,керамические портретыкультурыНок,пластика Ифе. Город Ифе в Нигерии называют иногда Черными Афинами. Прекрасны бронза Ифе, терракотовые портреты, мужская и женская головы с классическими чертами удлиненных лиц и диадемами из жемчуга, обнаруженные в дворцовых раскопках. Высоко ценятся изделия из слоновой кости и бронзы. Литейные изделия из бронзы, изготовленные в Бенине, ажурны и тонки — не более 2 мм. Единственными в своем роде являются дагомейские статуи божеств, отлитые из металла. Наконец, в традиционном искусстве Черной Африки обнаруживаются истоки джазовой музыки. Осталось добавить, что искусство в традиционных культурах Африки — дело только мужчин, женщины к нему не допускаются.
studfiles.net
ГЛАВА 8. ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА И СОВРЕМЕННОСТЬ
Первобытность — первый и, следовательно, наиболее отстоящий от нас период или тип культуры. Если это так, то естественно предположить, что у современного человека должны возникнуть самые серьезные сложности с ее пости-жением. Ведь чем древнее человек, тем он как будто должен быть менее на нас похож. Подобные рассуждения, безусловно, не лишены здравого смысла. Однако к первобытной культуре они не совсем, а может быть, и совсем неприменимы. Да, первобытный человек с его культурой возник приблизительно сорок тысяч лет назад. Именно в это время антропологи констатируют появление человека в нашем смысле. Первобытность безраздельно господствовала около 35 тысяч лет, пока не возникли древневосточные культуры в бассейне Нила, а также Тигра и Евфрата. Но это вовсе не означает, что первобытность с ее культурой сошла с исторической арены. Напротив, весь период существования древневосточных культур она резко преобладала на пространствах Земли. Территория, заселенная первобытными племенами, неуклонно сокращалась на протяжении столетий и тысячелетий, но и сегодня еще преждевременно говорить о полном исчезновении первобытного человека и первобытной культуры. Скажем, для народов Африки, южнее Сахары, первобытность — это или вчерашний день, или же в их жизни сохраняются более или менее значительные и весомые черты первобытной культуры. Вот почему для нас с вами первобытность и предельно отдаленная эпоха и чуть ли не современность.
Во всяком случае данное обстоятельство значительно облегчает изучение первобытной культуры. Уже в XIX в. она изучалась многочисленными этнографическими экспедициями. В результате появились признанные классическими работы, в которых детально описывались первобытные племена во всем многообразии проявлений их жизнедеятельности. Правда, изучение первобытности, как правило, не носило культурологического характера и было далеко от воспроизведения внутреннего мира первобытного человека в его своеобразии. Тем не менее исследования ученых XIX в. содержат богатейший материал, подлежащий вторичному осмыслению с культурологических позиций. В XX в. интерес к мировоззрению и миропониманию первобытного человека стал преобладающим, хотя и резко сократилась база полевых исследований.
Изучение отставших в своем развитии племен является далеко не единственным источником постижения первобытной культуры. Многие ее черты сохраняются у народов, давно преодолевших первобытное состояние. Прежде всего это касается так называемой народной, или низовой, культуры. Прежде всего ее носителем выступает крестьянство. Так, в России вплоть до 30-х гг. XX в. крестьянство резко преобладало количественно, ему был присущ традиционный уклад жизни, который в основе своей оставался неизменным или менялся незначительно на протяжении многих столетий. Поэтому отечественным исследователям первобытности, что называется, не нужно было далеко ходить. Изучение русского крестьянского быта одновременно было и постижением некоторых черт первобытной культуры.
До сегодняшнего дня основной материал о первобытной культуре культурологии поставляют исследования этнографического характера, касаются ли они первобытных или полупервобытных людей или крестьянства с его традиционным укладом. Но более глубоко его осмыслить, заметить ранее не замеченное позволяют другие источники. Прежде всего на сегодняшний день стало вполне очевидным не только то, что первобытность существовала в далеком и ближайшем прошлом, что его останки сохраняются рядом, она еще и в нас самих. Иными словами, в душе современного человека сохраняются такие пласты, которые роднят его с первобытным человеком. Обыкновенно они находятся под спудом и не играют определяющей роли в жизнедеятельности. Но в сверхобычных, экстремальных ситуациях первобытность выходит на поверхность, и люди, как будто ничего не знающие о ней, чуждые мировоззрению той эпохи, начинают вести себя вполне первобытно. Тйшвбушпшшру поведение чедоавка в^тоше-. Очень давно замечено, чго"у толпы своя повадка и свои реакции, начисто исключающие индивидуальное самоопределение и ответственность составляющих ее людей. Толпа может без разбирательства в суде растерзать человека или, наоборот, восторженно приветствовать его в качестве своего вождя. Однако ни свирепость, ни восторг здесь не принадлежат никому в отдельности. Их способны разделять люди достаточно разных, а то и взаимоисключающих взглядов и убеждений. Каждый из них, кроме фанатиков, выходя из толпы, как будто возвращается к себе, к своей личностной позиции. Откуда же происходит возвращение? В толпе индивид пребывал в состоянии "мы-бытия", он принадлежал некоторой надличностной общности, в чьей душе растворялась его собственная душа. Когда толпа свирепо буйствовала, не отдавая никому и ни себе самой в первую очередь отчета о своих поступках, ее душа становилась невменяемой. Но стоило толпе выразить одобрение и восторг в адрес своего вождя, как она превращалась в его "тело". Он же становился ее душой, концентрируя в себе активно действующее начало толпы. И в одном и в другом случае человек возвращался в первобытное существование, которое не знало ни личностного, ни устойчиво индивидуального измерения в человеке. В нем индивидуальное бытие совпадало или почти совпадало с коллективным и родовым. Это родовое бытие могло быть ритуальным, с ним и к нему тяготеет ситуация "вождь — толпа", где вождь выполняет роль, близкую к роли царя-жреца. Когда же родовая жизнь выходила за рамки ритуала, становилась оргией или другим хаотическим неистовством, тогда она была в принципе той же, что и в ситуации толпы, обрушившейся на индивида, Существенная разница между поведением толпы и "мы-бытием" первобытной общности только одна. В толпу уходят и из нее возвращаются индивиды и личности. В первобытную же общность никто не уходил и из нее некому было возвращаться. Индивидуация была долгим и трудным процессом, занявшим тысячелетия.
Если для обычного человека первобытность — это слой его душевной жизни и он тем более глубоко запрятан и тем менее властен над человеком, чем выше его интеллектуальное развитие, культура в целом, то для других менее "обычных" людей первобытное состояние гораздо внятнее и устойчивее выходит tнаружу, выражается в реалиях, поступках, настроениях и взглядах. Примером I первобытности^кщораарядам именно в современном обществе, может служить ) преступный мир. К преступникам сегодня относятся по-разному: с ужасом и отвращением, снисходительностью и чуть ли не с завистью, сострадательно и т.п. Однако нам явно недостает взгляда на преступность как на остров первобытной архаики, в окружении давно уже послепервобытной культуры. Стоит так отнестись к преступному миру, и многое непонятное в нем становится объяснимым.
Скажем, европейское человечество уже столетие живет или стремится жить под знаком того, что все люди между собой равны или должны быть равны. "Нет ни эллина, ни иудея, ни мужчины, ни женщины" в том смысле, что перед Богом все равны. С точки зрения светской и безрелигиозной равенство людей заключено в их природе, все расовые, национальные, социальные, культурные различия прежде всего свидетельствуют о разности и своеобычности людей, а вовсе не о том, что кто-то из них выше, а кто-то ниже. Максимум, что может себе открыто и публично позволить современный человек, — это некоторую отчужденность от других людей, акцент на их подозрительной инаковости. Совсем иначе обстоит дело в преступных общностях. Для них весь мир жестко разделяется на своих и чужих, *йа тех, по отношён"ию~к кому возможно какое-то подобие нравственных норм, и всех остальных. "Остальные"— это те, кто подлежит эксплуатации/вымогательству, издевательствам, грабежу, в пределе — уничтожению. Преступник потому^! признается таковым, что объявляет войну чужому и чуждому для него миру. Не чужды для него себе подобные, да и то в случае, если это его собственная группа. Остальное, не преступное общество, как раз и не готово согласиться, что чужие — это тот, кто подлежит той или иной форме отрицания. Но в том и дело, что так было не всегда. Долгие тысячелетия кажущиеся нам естественными нормы и npastpa чедовеческих взаимоотношений распространялись только на своих. В отношении других — чем далее в глубь первобытности, тем менее ограничений. В архаической же первобытности чужой — это очень часто предста- , витель тьмы, хаоса, кромешного мира небытия. И убить его означает устранить небытие, дав дорогу космическому устроению в противоположность неустроен-1 ности и тьме хаоса. Подобное отношение к чужому не только существовало тысячелетиями, но и преодолевалось. Мир же преступности все возвращает на круги своя. Стремится отменить тысячелетний опыт человечества. И не просто вернуть его в первобытность, а пойти гораздо дальше, в полный распад и уничтожение человеческого в человеке. Ведь вторичное торжество первобытности невозможно уже потому, что в человеке состоялось индивидуально-личностное начало, а ему в первобытном "мы-бытии" ужиться можно только на время. И потом, первобытность преступного мира неполная и неабсолютная. Прежде всего она в отличие от подлинной первобытности паразитична. Преступное сообщество в принципе не способно самовоспроизводиться, оно живет за счет других людей, не привнося в-йх жизнь ничего позитивного. "Свои" смотрят на "чужих" как на голое средство, не уничтожая их лишь по соображениям выгоды. Между тем настоящая первобытность хотя и видела в чужих прежде всего воплощенное небытие, еще и знала чужого как странника и гостя. Гость же в доме не просто самое почетное лицо. Ему служат и его угощают. Этого преступный мир не знает и знать не хочет, отвергая тем самым для себя всякую перспективу преодоления чуждости чужих, перехода их в разряд своих, таких же людей, как сами преступники.
Особ е HHD нашядн q и шнц&нтрдоованш черты первобытного ч ело века вьь ражены у ребенка. В огромной степени мир детства и есть мир первобытности. Особенно в тех случаях, когда ребенок остается наедине с собой и себе подобными. Примеров совпадения взгляда на мир у ребенка и первобытного человека множество. Так, например, многие из нас могут вспомнить свои ощущения и впечатления, когда мы ночью оставались одни в своей постели после бурно проведенного дня. В темной комнате постепенно все оживало. Шкаф начинал казаться каким-то огромным чудовищем. Рукав от рубашки, небрежно брошенной на стул, превращался в тянущуюся к ребенку лапу. Словом, в комнате все оживало. Нейтральных и мертвых вещей не оставалось. Она населялась какими-то таинственными существами, которым что-то надо от струсившего и притихшего ребенка. Ребенку непереносимо страшно в темной комнате, и в этом его единственное отличие от первобытного человека. Потому что для последнего, как и для ребенка в комнате, в окружающем его мире нет ничего, кроме живых существ с их целями и намерениями. Но для него такой мир привычен и освоен. Ребенок же живет в двух мирах, не только своем, детском, но и взрослом и не всегда способен самостоятельно ориентироваться в каждом из них. И в мире взрослых, и в детски первобытном мире он не до конца свой. Во взрослый мир ребенок еще не вошел, но и первобытность его уже в себе не растворяет. Он может ощутить ее присутствие в себе, но в отличие от первобытного человека не способен к овладению жизненными ситуациями.
Близость или совпадение детства с первобытностью означает, что каждый
за свою жизнь побывал первобытным человеком Первобытность — это еще и
составная часть биографии современного человека. О ней он может вспомнить, соприкоснуться с первобытностью как со своим собственным опытом.
Читайте также:
lektsia.com
Первобытная культура и современность. | Бесплатные курсовые, рефераты и дипломные работы
Понятие культуры.
Культура – совокупность материальных и духовных ценностей на определённом этапе развития и передающихся из поколения в поколение.
Есть 3 слоя бытия: культура, цивилизация и природа.
Культура и творчество.
Творчество по-христиански — это творение. Творчество принадлежит Богу, а не человеку. Человек – образ и подобие Бога, он свободен, происходит сотворчество человека и Бога.
Виды творчества:
1. Общение (коммуникация).
2. Опредмечивание (воплощение).
Творческая природа человека часто не реализуется. Человек не показывает своё внутреннее лицо, не проявляет его. Творческая природа человека часто проявляется в снах. Но сны не становятся предметной реальностью, а только принадлежат человеку.
3. Распредмечивание (развоплощение).
При чтении книги … мы опредмечиваем внутренний мир другого человека и переносим в себя.
Исторические периоды:
В современной культурологии принята следующая периодизация истории культуры:
1. Первобытная культура (до 4 тыс. до н. э.).
2. Культура Древнего мира (4 тыс. до н. э. — V в. н. э.), в которой выделяют культуру Древнего Востока и культуру Античности.
3. Культура Средних веков (V-XIV вв.).
4. Культура Возрождения или Ренессанса (XIV-XVI вв.).
5. Культура Нового Времени (XVI-XIX вв.).
Культура и религия.
В 1920-е годы проблема «религия и культура» решалась радикально. Религия была противником, которого надо побеждать культурой.
В 1950-е годы к религии относились более терпимо. Считали, что она доживает свой век и умрёт через несколько десятилетий сама.
В 1980-е годы считалось, что религия может заполнить идеологический вакуум, играть ведущую роль в нравственном воспитании.
Религия – это культура, потому что религия – человеческая деятельность (молится, читает проповедь, служит). Религия – это переход из одной реальности в другую.
Культура и природа.
Культура – вторая природа или сверхприродная реальность. В отличие от животных человек не приспосабливается к окружающей среде, а переделывает её под себя.
Типы отношений природы и человека:
1. Первобытный. Человек подчинён природе.
2. Все следующие этапы развития культуры. Осваивание новых земель, использование природы в своих целях.
3. Современность. Вся живая природа становится культурой. Человек живёт в искусственной среде (искусственные моря, рождённые в пробирке дети, дороги везде, увеличение продолжительности жизни…)
Культура и идеология.
Идеология – это воля к власти. Она идёт через убеждение, аргументы, наглядные средства.
Идеология – это борьба с кем-то и чем-то. Есть противник, против которого все средства хороши.
Идеология и культура должны мирно сосуществовать. Идеология не должна тормозить культуру. Там, где идеология имеет тотальное господство, происходит вырождение культуры. Творчество наказуемо, а значит, и сама культура невозможна.
Вопрос № 2.
Античные предпосылки средневековой культуры.
Три великие культурно-исторические эпохи:
1. Античность.
2. Культура Средних веков (V-XIV вв.)
3. Культура Нового Времени (XVI-XIX вв.).
К началу 6-го века в Западной Европе от античной культуры остались развалины. Экономика Римской империи разрушена. Например, Египетское царство было разрушено Чингисханом. Поэтому Египет пережил длительную смуту, но кочевников выгнал. Вместе с разрушением государства исчезла античная культура. На Западе в 5-6 веках произошла демографическая катастрофа (население уменьшилось в 5 раз, особенно в городах), кругом разруха. Античный образ жизни складывался в полисах (городах). При исчезновении полисов становилась прошлым и античная культура. Появлялось аграрное общество с сельскими поселениями. В это время монастыри стали культурными центрами.
В позднюю Античность падает уровень образования (изучались грамматика, риторика, диалектика, геометрия, музыка, астрономия). Труды философов были утеряны. Расцвет наук и образования будет только после Высокого Средневековья, будет много Университетов. Но как бы не почитались в Средние Века учёные, все знали, что апостолов Христос выбирал из простых людей (совсем необразованных). Поэтому престиж образования был небольшой. Церковь поддерживала, чтобы античное образование не пропало вовсе.
Античные предметы «семи свободных искусств» (грамматика, риторика, диалектика, геометрия, арифметика, музыка, астрономия) давали малый объём знаний и не менялись несколько столетий. Запад был не способен столетиями создать свою культуру и использовал чуждые ему науки и искусства.
Вопрос № 3.
Первобытная культура и современность.
Первобытный человек возник приблизительно 40 000 лет назад, и длился период 35 000 лет. Пока не возникли древневосточные культуры около Нила, Евфрата.
Первобытная культура актуальна и сейчас в Африке. Но первобытные черты можно встретить и у современных людей. Например, поведение в толпе. Толпа может и растерзать человека, и превознести его. В толпе индивид теряет собственную душу. Разница в том, что современный человек может выйти из толпы и стать идивидумом. А у первобытного человека не было выбора.
Чем более культурен современный человек, тем дальше спрятана в нём первобытность. Пример первобытности – преступники. У них в мире – свои и чужие (которых можно грабить и убивать).
Первобытные черты ярко выражены у ребёнка. Детям кажется иногда, что в темноте ночью вещи оживают, и ребёнку страшно. А для первобытного человека всё окружающее – живое, и это привычно. Поэтому можно сказать, что все в жизни бывают первобытным человеком.
Вопрос № 4.
refac.ru
ГЛАВА 8. ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА И СОВРЕМЕННОСТЬ
Первобытность — первый и, следовательно, наиболее отстоящий от нас период или тип культуры. Если это так, то естественно предположить, что у современного человека должны возникнуть самые серьезные сложности с ее пости-жением. Ведь чем древнее человек, тем он как будто должен быть менее на нас похож. Подобные рассуждения, безусловно, не лишены здравого смысла. Однако к первобытной культуре они не совсем, а может быть, и совсем неприменимы. Да, первобытный человек с его культурой возник приблизительно сорок тысяч лет назад. Именно в это время антропологи констатируют появление человека в нашем смысле. Первобытность безраздельно господствовала около 35 тысяч лет, пока не возникли древневосточные культуры в бассейне Нила, а также Тигра и Евфрата. Но это вовсе не означает, что первобытность с ее культурой сошла с исторической арены. Напротив, весь период существования древневосточных культур она резко преобладала на пространствах Земли. Территория, заселенная первобытными племенами, неуклонно сокращалась на протяжении столетий и тысячелетий, но и сегодня еще преждевременно говорить о полном исчезновении первобытного человека и первобытной культуры. Скажем, для народов Африки, южнее Сахары, первобытность — это или вчерашний день, или же в их жизни сохраняются более или менее значительные и весомые черты первобытной культуры. Вот почему для нас с вами первобытность и предельно отдаленная эпоха и чуть ли не современность.
Во всяком случае данное обстоятельство значительно облегчает изучение первобытной культуры. Уже в XIX в. она изучалась многочисленными этнографическими экспедициями. В результате появились признанные классическими работы, в которых детально описывались первобытные племена во всем многообразии проявлений их жизнедеятельности. Правда, изучение первобытности, как правило, не носило культурологического характера и было далеко от воспроизведения внутреннего мира первобытного человека в его своеобразии. Тем не менее исследования ученых XIX в. содержат богатейший материал, подлежащий вторичному осмыслению с культурологических позиций. В XX в. интерес к мировоззрению и миропониманию первобытного человека стал преобладающим, хотя и резко сократилась база полевых исследований.
Изучение отставших в своем развитии племен является далеко не единственным источником постижения первобытной культуры. Многие ее черты сохраняются у народов, давно преодолевших первобытное состояние. Прежде всего это касается так называемой народной, или низовой, культуры. Прежде всего ее носителем выступает крестьянство. Так, в России вплоть до 30-х гг. XX в. крестьянство резко преобладало количественно, ему был присущ традиционный уклад жизни, который в основе своей оставался неизменным или менялся незначительно на протяжении многих столетий. Поэтому отечественным исследователям первобытности, что называется, не нужно было далеко ходить. Изучение русского крестьянского быта одновременно было и постижением некоторых черт первобытной культуры.
До сегодняшнего дня основной материал о первобытной культуре культурологии поставляют исследования этнографического характера, касаются ли они первобытных или полупервобытных людей или крестьянства с его традиционным укладом. Но более глубоко его осмыслить, заметить ранее не замеченное позволяют другие источники. Прежде всего на сегодняшний день стало вполне очевидным не только то, что первобытность существовала в далеком и ближайшем прошлом, что его останки сохраняются рядом, она еще и в нас самих. Иными словами, в душе современного человека сохраняются такие пласты, которые роднят его с первобытным человеком. Обыкновенно они находятся под спудом и не играют определяющей роли в жизнедеятельности. Но в сверхобычных, экстремальных ситуациях первобытность выходит на поверхность, и люди, как будто ничего не знающие о ней, чуждые мировоззрению той эпохи, начинают вести себя вполне первобытно. Тйшвбушпшшру поведение чедоавка в^тоше-. Очень давно замечено, чго"у толпы своя повадка и свои реакции, начисто исключающие индивидуальное самоопределение и ответственность составляющих ее людей. Толпа может без разбирательства в суде растерзать человека или, наоборот, восторженно приветствовать его в качестве своего вождя. Однако ни свирепость, ни восторг здесь не принадлежат никому в отдельности. Их способны разделять люди достаточно разных, а то и взаимоисключающих взглядов и убеждений. Каждый из них, кроме фанатиков, выходя из толпы, как будто возвращается к себе, к своей личностной позиции. Откуда же происходит возвращение? В толпе индивид пребывал в состоянии "мы-бытия", он принадлежал некоторой надличностной общности, в чьей душе растворялась его собственная душа. Когда толпа свирепо буйствовала, не отдавая никому и ни себе самой в первую очередь отчета о своих поступках, ее душа становилась невменяемой. Но стоило толпе выразить одобрение и восторг в адрес своего вождя, как она превращалась в его "тело". Он же становился ее душой, концентрируя в себе активно действующее начало толпы. И в одном и в другом случае человек возвращался в первобытное существование, которое не знало ни личностного, ни устойчиво индивидуального измерения в человеке. В нем индивидуальное бытие совпадало или почти совпадало с коллективным и родовым. Это родовое бытие могло быть ритуальным, с ним и к нему тяготеет ситуация "вождь — толпа", где вождь выполняет роль, близкую к роли царя-жреца. Когда же родовая жизнь выходила за рамки ритуала, становилась оргией или другим хаотическим неистовством, тогда она была в принципе той же, что и в ситуации толпы, обрушившейся на индивида, Существенная разница между поведением толпы и "мы-бытием" первобытной общности только одна. В толпу уходят и из нее возвращаются индивиды и личности. В первобытную же общность никто не уходил и из нее некому было возвращаться. Индивидуация была долгим и трудным процессом, занявшим тысячелетия.
Если для обычного человека первобытность — это слой его душевной жизни и он тем более глубоко запрятан и тем менее властен над человеком, чем выше его интеллектуальное развитие, культура в целом, то для других менее "обычных" людей первобытное состояние гораздо внятнее и устойчивее выходит tнаружу, выражается в реалиях, поступках, настроениях и взглядах. Примером I первобытности^кщораарядам именно в современном обществе, может служить ) преступный мир. К преступникам сегодня относятся по-разному: с ужасом и отвращением, снисходительностью и чуть ли не с завистью, сострадательно и т.п. Однако нам явно недостает взгляда на преступность как на остров первобытной архаики, в окружении давно уже послепервобытной культуры. Стоит так отнестись к преступному миру, и многое непонятное в нем становится объяснимым.
Скажем, европейское человечество уже столетие живет или стремится жить под знаком того, что все люди между собой равны или должны быть равны. "Нет ни эллина, ни иудея, ни мужчины, ни женщины" в том смысле, что перед Богом все равны. С точки зрения светской и безрелигиозной равенство людей заключено в их природе, все расовые, национальные, социальные, культурные различия прежде всего свидетельствуют о разности и своеобычности людей, а вовсе не о том, что кто-то из них выше, а кто-то ниже. Максимум, что может себе открыто и публично позволить современный человек, — это некоторую отчужденность от других людей, акцент на их подозрительной инаковости. Совсем иначе обстоит дело в преступных общностях. Для них весь мир жестко разделяется на своих и чужих, *йа тех, по отношён"ию~к кому возможно какое-то подобие нравственных норм, и всех остальных. "Остальные"— это те, кто подлежит эксплуатации/вымогательству, издевательствам, грабежу, в пределе — уничтожению. Преступник потому^! признается таковым, что объявляет войну чужому и чуждому для него миру. Не чужды для него себе подобные, да и то в случае, если это его собственная группа. Остальное, не преступное общество, как раз и не готово согласиться, что чужие — это тот, кто подлежит той или иной форме отрицания. Но в том и дело, что так было не всегда. Долгие тысячелетия кажущиеся нам естественными нормы и npastpa чедовеческих взаимоотношений распространялись только на своих. В отношении других — чем далее в глубь первобытности, тем менее ограничений. В архаической же первобытности чужой — это очень часто предста- , витель тьмы, хаоса, кромешного мира небытия. И убить его означает устранить небытие, дав дорогу космическому устроению в противоположность неустроен-1 ности и тьме хаоса. Подобное отношение к чужому не только существовало тысячелетиями, но и преодолевалось. Мир же преступности все возвращает на круги своя. Стремится отменить тысячелетний опыт человечества. И не просто вернуть его в первобытность, а пойти гораздо дальше, в полный распад и уничтожение человеческого в человеке. Ведь вторичное торжество первобытности невозможно уже потому, что в человеке состоялось индивидуально-личностное начало, а ему в первобытном "мы-бытии" ужиться можно только на время. И потом, первобытность преступного мира неполная и неабсолютная. Прежде всего она в отличие от подлинной первобытности паразитична. Преступное сообщество в принципе не способно самовоспроизводиться, оно живет за счет других людей, не привнося в-йх жизнь ничего позитивного. "Свои" смотрят на "чужих" как на голое средство, не уничтожая их лишь по соображениям выгоды. Между тем настоящая первобытность хотя и видела в чужих прежде всего воплощенное небытие, еще и знала чужого как странника и гостя. Гость же в доме не просто самое почетное лицо. Ему служат и его угощают. Этого преступный мир не знает и знать не хочет, отвергая тем самым для себя всякую перспективу преодоления чуждости чужих, перехода их в разряд своих, таких же людей, как сами преступники.
Особ е HHD нашядн q и шнц&нтрдоованш черты первобытного ч ело века вьь ражены у ребенка. В огромной степени мир детства и есть мир первобытности. Особенно в тех случаях, когда ребенок остается наедине с собой и себе подобными. Примеров совпадения взгляда на мир у ребенка и первобытного человека множество. Так, например, многие из нас могут вспомнить свои ощущения и впечатления, когда мы ночью оставались одни в своей постели после бурно проведенного дня. В темной комнате постепенно все оживало. Шкаф начинал казаться каким-то огромным чудовищем. Рукав от рубашки, небрежно брошенной на стул, превращался в тянущуюся к ребенку лапу. Словом, в комнате все оживало. Нейтральных и мертвых вещей не оставалось. Она населялась какими-то таинственными существами, которым что-то надо от струсившего и притихшего ребенка. Ребенку непереносимо страшно в темной комнате, и в этом его единственное отличие от первобытного человека. Потому что для последнего, как и для ребенка в комнате, в окружающем его мире нет ничего, кроме живых существ с их целями и намерениями. Но для него такой мир привычен и освоен. Ребенок же живет в двух мирах, не только своем, детском, но и взрослом и не всегда способен самостоятельно ориентироваться в каждом из них. И в мире взрослых, и в детски первобытном мире он не до конца свой. Во взрослый мир ребенок еще не вошел, но и первобытность его уже в себе не растворяет. Он может ощутить ее присутствие в себе, но в отличие от первобытного человека не способен к овладению жизненными ситуациями.
Близость или совпадение детства с первобытностью означает, что каждый
за свою жизнь побывал первобытным человеком Первобытность — это еще и
составная часть биографии современного человека. О ней он может вспомнить, соприкоснуться с первобытностью как со своим собственным опытом.
