История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

Обряд инициации в первобытном и современном обществе. Инициация в первобытном обществе

Обряд инициации в первобытном и современном обществе |

В культуре древних народов для каждого юноши и девушки существовали специальные обряды, цель которых заключалась на своевременном преодолении притяжения материнского мира и на формировании самосознания своего пола, когда осознавались духовные и социальные функции.

Каждая инициация славян была представлена в форме ритуала, создающего условия для перехода из одного социального статуса в другой.

Среди каждой инициации взросления в первобытном обществе можно выделить следующие стадии: изгнание за пределы привычной жизни, испытание и возвращение к прежнему окружению.

Как известно, в любом здоровом человеческом сообществе необходимо дать верное направление мужской агрессии.

Это делается с целью научиться контролировать свою природную агрессию. Если говорить об инициациях для девочек, то такие обряды дают возможность женщине осознать свою природную сущность и принять ее в качестве драгоценного природного дара, наделенного целебными свойствами.

На протяжении многих веков в народах древних славян существовали обряды инициации, связанные с испытаниями. Такие обряды оказывали немалую помощь молодому поколению в освоении азов мужского и женского предназначения. И важная роль в данном случае уделялась своевременности. Первобытное общество в отличие от цивилизованного, боролось за выживание. И из-за небольшой отсрочки в освоении того или иного навыка самостоятельного выживания они могли лишиться жизни.

Особенности проведения обрядов инициации

Независимо от того, кто будет проводить обряд инициации — индусы или славяне, некоторые специфические особенности каждого ритуала останутся неизменными. В частности, человек, который захочет подвергнуть себя обряду инициации, обязан грамотно подготовиться к нему. Он может это сделать с помощью диеты или выполнения определенных ритуальных действий.

В иудейской культуре, в отличие от славян, юноши в возрасте двенадцати лет получают право на прочтение Торы в храме. Начиная с этого возраста, они должны отвечать за каждый свой поступок.

Таким образом, в сознании мужчины происходит инициирование основной мужской духовной функции.

Он понимает, что ответственен за тех, кого ведет за собой. И это осознание пребывает с ним на протяжении всей жизни.

Если следовать Мирче Элиаде, то можно привести следующие обобщенные стадии инициации взросления для мальчиков, которые засвидетельствованы среди древних народов австралийцев, калифорнийцев и готтентотов:

сперва происходит разлучение мальчика с матерью;
следующая часть инициации является более драматичной, она представлена обрезанием, испытанием, пытками, что символизирует наступление смерти с последующим воскрешением;
уход в чащу леса и поиск Духа-Защитника;
героические посвящения при помощи магических средств;
обряды пищевых и телесных лишений-испытаний, представленных насечками на теле, употреблением психотропных растений;
ритуал смены имени;
ритуал запрета на контакты с матерью и соплеменниками.

Обрядовая смерть во время инициации в первобытном обществе считается одновременным концом «естественного», не культурного человека и переходом к новому способу существования. Во время обряда человек заново перерождается.

У древних народов славян можно отметить существование обычая, связанного с изгнанием юношей определенной возрастной категории из деревенской общины. Этот процесс происходил в сопровождении ритуала посвящения в «волки». Молодые люди собирались вместе и на них надевались волчьи шкуры. После этого их изгоняли за территорию общины. Зачастую при этом обряде инициации на человека надевали особый пояс с магическими узлами.

После изгнания молодые люди, облаченные в волчьи одежды, должны были на протяжении некоторого времени жить вдали от поселений «волчьей жизнью». Членами подобных молодежных союзов совершались набеги на деревни, где они воровали продукты, животных.

По истечении срока юноши вновь возвращались в общину, где их ждал новый ритуал.

С молодых людей срывали волчью одежду, избивали их деревянными палками, поднимали за волосы, заставляли карабкаться на самый верх столба и кукарекать на нем, измазывали их лицо при помощи сажи и нечистот, тем самым изгоняя животное из человека.

Во время прохождения обряда юношам не дозволялось произносить ни слова и выражать свои эмоции. Они не должны были ни есть, ни пить. По окончании разных обрядовых действий юношей наряжали в белые одежды. Так юноши становились настоящими мужчинами, они могли позволить себе завести жену и дом.

С того момента как волчья суть была изгнана, молодой мужчина лишился права бесконтрольно ее проявлять. Он стал мужчиной, ответственным за свою жизнь и жизнь своей семьи. С момента посвящения он получал право на создание семьи и защиту племени наравне со взрослыми мужчинами общины. И природная агрессия мужчины перенаправляется на созидание, а не на разрушение жизни.

Обряд инициации затрагивал и славянских девочек. Они также были на время изолированы от общества. Их отправляли в «женские дома», где с помощью опытных пожилых женщин-славянок они получали познания в ведении домашнего хозяйства, в премудростях любви, в правилах поведения при родах.

Значение обрядов инициации сегодня

В народах древних славян обряды инициации проводились повсеместно и участие в них принимали многие люди. Сегодня подобные ритуалы постепенно угасают, и редко кто проявляет желание подвергнуть себя многочисленным испытаниям на пути к обретению нового социально значимого статуса в жизни.

Но если говорить о подростках западного мира, то они нуждаются в прохождении разных мужских и женских инициаций взросления. Такие обряды помогают лучше пройти кризисный период у любого подростка. С помощью обрядов инициации, юноша или девочка, переживая символическую смерть, прикасается к высшей создающей инстанции. Взрослеющий человек обогащается сакральным, надличностным опытом бытия, который невозможно выразить в логической форме.

Сегодня существует необходимость в создании настоящей инициационной культуры в обществе, что объясняется в необходимости обучения взрослеющего молодого поколения этике пола как духовной этике.

Но это вовсе не говорит о том, что все обряды древних народностей следует внести в повседневную жизнь человека в их первозданном виде. Сегодня существует большая возможность, используя опыт древних культур, создавать современные инициации.

Прочесть о других обрядах:

Узнать о других видах обрядов:

Обряд Инициации: комментарии

Один комментарий

До определенного момента в своей жизни я не принимала участия в обрядах и не особо верила в их силу. Но жизнь расставила все на свои места. Очень жаль, что сейчас обряды инициации угасают. Мне кажется, что эти обряды помогли бы сейчас действительно мальчику стать мужчиной, понять за кого он несет ответственность. А то, к сожалению, нынешнее поколение перестало полагаться на себя, а в большей мере хочет, чтобы все решали родители.

selvamarine.ru

мужские инициации. / Пер. с англ. и прим. И.С. Анофриев — Религиозная Жизнь

Понятие «инициация», как и его латинский предшественник «initium», означает «начало». Во время обряда перехода человек лишается одного социального и религиозного статуса и приобретает другой. С религиозной точки зрения инициацию можно определить как встречу со священным. Преобразование личности является абсолютным; по окончании обряда перехода инициант изменяется не только социально, но также экзистенциально и духовно. Эта радикальная трансформация почти повсеместно символизируется в образах смерти и перерождения. Человек не просто изменяется, он обновляется.

Изучение ритуалов инициации в целом (особенно в первобытных обществах) всегда предполагало, прежде всего, изучение мужских инициаций. Так сложилось отчасти потому, что подавляющее большинство мужчин этнологов, антропологов и наблюдателей-дилетантов имели лучший доступ к тайным ритуалам, участниками которых были люди одного с ними пола. Однако, большее значение имеет тот факт, что, с социальной и религиозной точек зрения, мужские инициации важнее, чем женские. Так или иначе, мужские инициации всегда сложнее, и, следовательно, они привлекают больше внимания. Мужские инициации можно разделить на три категории: ритуалы зрелости, специальные инициации в тайных обществах или братствах, специальные инициации для овладения религиозной или мистической профессией.

Ритуалы зрелости в первобытных обществах: методологические подходы. Повсеместно обязательные ритуалы зрелости отмечают переход человека из детского во взрослое состояние. Юношу отделяют и изолируют, иногда буквально, от мира женщин и детей, чтобы он встретил окончание своего уединения уже полноправным мужчиной и в компании мужчин. Для мужчин наступление биологической зрелости не так четко обозначено, как для женщин, поэтому мужские инициации — это скорее культурные, нежели биологические трансформации. Кроме того, юноши зачастую проходят инициации в группах сверстников.

Природа и цели мужских ритуалов зрелости интерпретировались в рамках трех основных подходов: 1) с точки зрения историков религий, 2) с точки зрения антропологии 3) и с позиций психоаналитически ориентированных направлений в психологии. В целом эти подходы комплементарны и не враждуют друг с другом, даже если каждый из них придает особое значение отдельным аспектам ритуалов зрелости.

Историки религии, в частности — Мирча Элиаде, фактически стремились вскрыть смысл ритуала и особенно – смысл задействованных в нем символов трансформации, таких как смерть и перерождение. Историки религии пытались сделать понятным экзистенциальное состояние, переживаемое инициантом во время ритуала. В попытке отыскать универсальные модели инициации как таковой сторонники этого подхода выходят далеко за рамки исследований первобытных обществ в целом и ритуалов зрелости в частности. Таким образом, историко-религиоведческий подход оказывается теснее связан с изучением кросс-культурного символизма, чем с исследованием социальных систем, в которых символы функционируют, или структуры самого ритуала.

Для антропологов же именно структура является главным объектом исследования. Начиная с «Обрядов перехода» (Rites of Passage, 1909) Арнольда ван Геннепа, «карьера» иницианта анализировалась в связи с прохождением им трех основных этапов: «отделения», то есть лишения настоящего социального статуса, «перехода» и «включения», то есть обретения нового социального статуса. Как и Элиаде, ван Геннеп ясно представлял себе религиозное измерение инициации в первобытном обществе. Современная антропология, развивая идеи ван Геннепа и Бронислава Малиновского, интересуется, в основном, изучением «функционирования» ритуала в первобытном обществе. Соответственно подчеркивается роль ритуала в подкреплении социальных ценностей, поддержании социальной стабильности, содействии групповой солидарности и обеспечении необходимых наставлений и психологической поддержки для индивидов.

Однако, в отличие от Элиаде и ван Геннепа, современные социальные науки рассматривают инициацию преимущественно как форму секулярной деятельности. Описывая (почти всегда) только мужские инициации, исследователи полагают, что взрослеющие молодые люди, вследствие возрастающих сил, куража и сексуальной активности, начинают угрожать социальному порядку и равновесию. Ритуалы зрелости помогают социализировать таких индивидов, ослабляя тем самым их социально-деструктивный потенциал. Несмотря на то, что теории, подчеркивающие особое значение групповой солидарности, вполне применимы в контексте первобытных обществ, они почти ничего не могут дать при изучении индивидуальных инициаций в постпервобытных обществах.

Психоаналитически ориентированные направления в психологии также проявляют огромный интерес к ритуалам зрелости мужчин. На самом деле это единственная сторона жизни первобытных обществ, привлекающая их внимание. Используя теорию Фрейда (особенно такие ее аспекты, как эдипов конфликт и страх кастрации) как точку отсчета, большинство представителей этих направлений предпочитают говорить не о ритуалах зрелости в целом, а об их отдельных элементах, вроде обрезания.

Ритуалы зрелости: модели и существенные черты.С кросс-культурной точки зрения, мужские ритуалы зрелости в первобытных обществах характеризуют три общих признака. Первый – это уже упомянутая последовательность отделения, перехода и включения. Этот сценарий очень часто соотносится с образами смерти и воскрешения. Второй признак – откровение священного знания, точнее – системы мифологических представлений. Третий признак – практика проведения ритуальных операций на теле, сопровождающихся дополнительными испытаниями.

Отделение и включение/смерть и воскресение. Как уже показал Элиаде, окончание детства и отделение иницианта от мира женщин часто проходит очень драматично, поскольку данные события символизируют физическую смерть посвящаемого. Например, в Австралии украшенные масками мужчины, изображают мифических существ, которые буквально отрывают юношей от матерей и «пожирают» их. Матери же оплакивают инициантов как если бы они действительно погибли.

Переходный период между отделением и включением может быть очень продолжительным — особенно во время ритуалов, наделяющих мужчину полнотой прав и обязанностей. Этот период, иначе называемый «лиминальным», всегда привлекал внимание исследователей. Социальный антрополог Виктор Тернер питал особый интерес к типу «лиминальной личности», являющейся ни тем ни другим, находящейся ни там и ни здесь, но всегда между и посередине. Лиминальный период двусмыслен и парадоксален. Инициант считается ни живым ни мертвым, но тем и другим одновременно. Большинство символов, задействованных в инициатических ритуалах, также бивалентны. Например, хижина, в которой инициант проходит период изоляции, символизирует и прожорливое чудовище, и оплодотворенное материнское чрево, другими словами — смерть и возрождение. Во время периода изоляции инициант как бы представляет собой царство чистых возможностей и изначальную всеобщность. Будущие мужчины часто переодеваются в женскую одежду, изображая таким образом андрогина. При этом они не являются ни мужчинами ни женщинами, но тем и другим одновременно. Лиминальная личность в определенном смысле «невидима», она живет по ту сторону общества со всеми его нормами и категориями. Традиционные запреты и предписания не распространяются на нее. Лиминальная личность священна, даже опасна. Зачастую ее нужно подвергнуть очищению, прежде чем снова интегрировать в сообщество.

Откровение священного знания и мифов. Некоторые исследователи, особенно те, что придерживались психоаналитических взглядов, не усматривали особого смысла в передаваемых во время ритуалов инициации наставлениях, а иногда и вовсе отвергали наличие в них какого-либо смысла. Большинство ученых иных методологических ориентаций настаивали на том, что в наставлениях как раз и заключается суть инициации. Более сложную проблему представляет тип сообщаемого знания. Социологи подчеркивают значение наставлений в поведении, приемлемом для нового социального статуса индивида. Историки религии указывают на значимость передачи священно мифологической традиции и истинного смысла объектов ритуальных действий. В определенной степени эти формы знания взаимосвязаны; именно посредством мифа инициант узнает кто он и кем он должен стать. С другой стороны, раскрытие мифа тем самым означает и раскрытие отношений между божествами и людьми, требующих опосредования через ритуалы, держащиеся в тайне от женщин и непосвященных. Почти во всех случаях доступом к мифо-ритуальным комплексам обладают лишь мужчины. Мужские инициации зачастую проходят в укромных священных местах, куда женщины просто не допускаются. Согласно распространенным во многих культурах мифологическим представлениям, именно в таких местах и происходили первые инициации. У племени камиларои (Австралия) священная площадка для инициаций — это место первой стоянки всеотца Байаме. Посвящаемые не только узнают о мифических событиях, они их переживают, возвращаясь в те изначальные времена, когда состоялся первый ритуал инициации.

Ритуальные операции и испытания. Ритуальные операции на теле часто проводятся во время ритуалов зрелости в первобытных обществах. На тело самыми разнообразными способами наносятся надрезы, шрамы, клейма, татуировки, в ход идут также кольца. Все это проделывается с большой оригинальностью и художественным мастерством. Ритуальные операции призваны обозначить различие между посвященными и непосвященными; таким образом символизируется окончательный переход индивида в новую группу. Особо болезненные испытания (с нанесением тяжких увечий) требуют от посвящаемого выносливости и едва ли не в большинстве архаических мужских инициациях сопровождаются другими трудностями и испытаниями. Опять же, почти во всех случаях эти испытания символизируют событие ритуальной смерти, воспроизводящее изначальный мифический прототип.

Ван Геннеп рассматривал операции на гениталиях как одну из разновидностей ритуальных операций на теле и потому не придавал им особого значения. Тем не менее практика обрезания как одного из видов генитальных операций всегда порождала огромный интерес и являлась предметом жарких дискуссий. Обрезание мужчин при наступлении зрелости — широко распространенная, если не универсальная практика первобытных племен. Во многих обществах обрезание рассматривалось как эквивалент инициации в целом, поэтому необрезанные мужчины считались детьми. Мифология и ритуалы обрезания всегда очень драматичны; на первый план выступает символика смерти. Наставники инициаций часто изображают мифических животных, которые набрасываются на посвящаемого и символически лишают его гениталий. Использующие психоаналитическую методологию исследователи привлекают мужские ритуалы зрелости для подтверждения теории Фрейда (то же самое делал и сам создатель психоанализа). В рамках данного подхода обрезание рассматривается как символическая форма кастрации. Ритуал обрезания как раз должен сформировать у взрослых мужчина страх кастрации. Сам ритуал считается повторяющимся воспроизведением наказания, введенного первобытным отцом для своих мятежных сыновей. Итогом ритуала обрезания должно стать полное подчинение воле отца и укрепление табу на инцестуальные связи. Последователи психоаналитичекой теории считают инициатические испытания сущностными для ритуалов инициации, при этом трансляция мифологической традиции считается несущественной и отбрасывается на периферию.

Менее распространенной по сравнению с обрезанием является операция надрезания, когда на нижней поверхности полового члена делается продольный надрез. Иногда этот надрез делается сразу после обрезания, но в других случаях он может быть чуть позже увеличен, пока его глубина не достигнет уретры. Нанесенная рана периодически открывается для того, чтобы выпустить кровь. Надрезание пытались объяснить и интерпретировать самыми разными способами. В некоторых случаях, особенно тогда, когда надрез на половом члене явно отождествляется с вульвой, смысл ритуала заключается в символическом наделении мужчины женскими и мужскими половыми органами сразу. Инициант приобретает бисексуальные черты или становится андрогином, воспроизводя таким образом божественную всеобщность. Соответственно, кровь, периодически выпускаемая из раны, может рассматриваться как символический эквивалент менструальной крови. В Австралии и других местах эта кровь считается священной, и мужчины во время ритуалов инициации часто мажутся ею.

Психолог Бруно Беттельхайм предложил оригинальную интерпретацию практики обрезания и надрезания в первобытных обществах. Он заметил, что юноши переживают беспокойство и страх вследствие того, что они не располагают очевидным биологическим подтверждением собственной сексуальной зрелости вроде первой менструации у женщин. Отходя от основной линии фрейдовской теории, Беттельхайм полагает, что функция обрезания заключается в ослаблении, а не в нагнетании страха. Обрезание доказывает юношам их сексуальную зрелость. Подсознательно они даже желают быть обрезанными. Таким образом, страхи и беспокойство ослабляются, а молодые люди легче и более плавно входят в новую для них социальную роль. С точки зрения Беттельхайма, практика надрезания укоренена в бессознательной зависти мужчин к женщине, ее половым органам и ее репродуктивным способностям. Согласно классической теории Фрейда, эта зависть противопоставляется переживаемой женщинами «завистью к пенису». В ходе ритуала надрезания создается аналог вагины; периодическое открывание раны воспроизводит менструацию; сам же ритуал, согласно Беттельхайму, помогает мужчинам справиться с завистью по отношению к противоположному полу.

Вопреки очевидным различиям, ритуальные гомологии первобытных мужских инициатических ритуалов можно обнаружить в более крупных религиях: конфирмация в христианстве, упанаяна (upanayana) в индуизме, бар мицва в иудаизме. Последний ритуал служит весьма наглядным примером. Строго говоря, термин «бар мицва» обозначает вовсе не ритуал, а того, кто через этот ритуал проходит. На следующий после наступления тринадцатилетия день иудей становится «сыном заповедей», что и означает термин «бар мицва». Будучи отторженным от этического и религиозного «детства», он входит в жизнь, где ему нужно соблюдать ритуальные обязательства и нести ответственность, возложенную на его народ. Иудей становится также членом миньяна,т есть собрания из десяти человек, необходимого для чтения молитв от лица общины. Особое значение имеет первое публичное чтение молодым иудеем Торы (Пятикнижия), свидетельствующее одновременно и о его религиозных знаниях и о месте в мире зрелых людей, которое он отныне будет занимать. В некоторых традиционалистских иудейских общинах юноша также должен произнести дераша (derasha), основанную на талмудическом материале ученую проповедь, во время посвященного бар мицва праздника. Дарение посвящаемому некоторых священных предметов является одним из центральных моментов ритуала, что наблюдается и в первобытных инициациях юношей. Молодому человеку, становящемуся бар мицва, позволяется и вменяется в обязанность носить тфилин (tefillin), две сделанные из кожи филактерии кубической формы, содержащие фрагменты библейского текста, излагающие четыре главных заповеди. Филактерии с помощью кожаных ремешков крепятся ко лбу и левой руке во время чтения утренних молитв. В тфилин помещены отрывки из Пятикнижия (Втор. 6:4-9; 11:13-21), обязывающие иудея «повязать» слова Закона на руку и над глазами. Именно это ритуальное действие бар мицва со всей тщательностью совершает первый раз в жизни.

Специальные инициации. Религиозный человек (homo religiosus) желает постоянной и углубляющейся причастности к области священного. Потому оказываются необходимы особые, специальные формы инициаций. Человек проходит через ритуалы данного типа всегда по собственной воле. Ритуалы зрелости (особенно в первобытных обществах) позволяют посвящаемому стать полноценным человеком. Специальные инициации, в свою очередь, позволяют превзойти человечность. В первобытном, классическом и современном обществах специальные инициации для мужчин могут быть разделены на две категории: (1) инициации, необходимые для вступление в тайное общество или мужской союз и (2) инициации, необходимые для получения религиозной или мистической профессии. Специальные инициации морфологически эквивалентны ритуалам зрелости. Модели и мотивы, характерные для инициаций зрелости в первобытных обществах, воссоздаются даже в специальных инициациях классического периода и современности.

Инициации в тайных обществах. Инициации, необходимые для вхождения в первобытные тайные общества или мужские братства, обычно отличались большей тщательностью в отборе кандидатов, большей суровостью, драматичностью и таинственностью по сравнению с инициациями зрелости. Но и здесь мы находим знакомые символы смерти и возрождения (или нового рождения). «Мистериальные» культы эллинистического мира можно рассматривать как пример тайных обществ. Самое греческое слово musterion означает ритуал, который непременно должен пройти только принимающий посвящение в культ человек. В отличие от официальной государственной религии, «мистерии» позволяли участникам пережить исключительный личностный опыт. Последователи едва ли не всех известных нам мистериальных культов уповали на обещание посмертного воскрешения или нового рождения. Посмертное воскрешение эквивалентно ритуальному воскрешению, которое является залогом будущей счастливой участи. Другими словами, мисту было необходимо пройти через тайный инициатический ритуал, во время которого он посредством священных символов получал обетование искомого воскрешения. Также мистерии объединяло представление о том, что грядущее торжество и воскрешение миста основывается на повторении аналогичного изначального акта, некогда совершенного каким-нибудь божеством или героем.

В ряду эллинистических мистерий, открытых как для мужчин, так и для женщин, было одно исключение. Речь идет о митраизме, тайном культе, чтившем светлого бога Митру и принимавшем в свои ряды только мужчин. Митраистское братство, отличающееся суровостью и пронизанное особым воинским духом, было особенно популярно среди римских солдат. Парадигматический миф этого культа сообщает о том, как господь Митра принес в жертву космического быка. Из тела умирающего быка и из его пролитой крови произросли пшеница и виноград — дары плодородной земли. Затем аналогичным образом появились другие растения и животные, и так из смерти произошла новая жизнь. В соответствии с мифом, во время инициатического ритуала посвящаемый омывался в крови умирающего быка, после чего участвовал в священной трапезе, состоящей из хлеба и вина. Ритуальная трапеза повторяет то пиршество, которое устроил Митра после изначального убийства.

Подобно тому, как Митра вознесся на небеса, минуя семь планет, инициант должен пройти семь ступеней (или уровней) посвящения. Семь ступеней ритуала также соотносятся с путешествием по небесным сферам, которое предстоит душе посвящаемого сразу после смерти и перед воскресением по ту сторону могилы.

Ритуальный процесс предполагал проверки и испытания, соответствующие суровому военному характеру митраистского культа. Несмотря на то, что мы не располагаем большим объемом информации о ходе ритуала, нам известно, что на лоб иницианта раскаленным железом наносилось клеймо, затем кандидат должен был перенести воздействие жара и холода после чего (со связанными руками) в прыжке преодолеть ров, наполненный водой. Ритуал проходил в криптах и катакомбах, что вновь отсылает нас к символике смерти. Мистериальные инициации (и митраистский ритуал в частности) должны были привести к глубокой личностной трансформации посвящаемого; сообщаемое при этом знание не столь принципиально.

В современном обществе инициации, необходимые для принятия в ряды тайных обществ, можно назвать лишь полурелигиозными реликтами своих первобытных прототипов. Несмотря на то, что подлинный опыт переживания личностного обновления или трансцендентного и сакрального ныне стал редкостью, стремление к такому опыту отнюдь не исчезло. Это стремление особенно сильно проявляется в современном масонстве. Ритуал посвящения в степень мастера масона может послужить здесь отличным примером. Несмотря на то, что ритуал масонской инициации сложился в XVII веке, он успел обрасти соответствующей мифологией и легендарной историей. Согласно этой истории, истоки ритуала относятся ко времени правления царя Соломона и строительства Иерусалимского храма. Миф повествует о том, как перед самым окончанием строительства главный храмовый архитектор Хирам Абифф был убит своими недоброжелателями за то, что отказался открыть секреты своего мастерства. Действия Хирама во время убийства составляют парадигму ритуала, во время которого повторяется и поясняется каждый жест. Подобно тому как умер Хирам, умирает и сам посвящаемый. Момент смерти символически подчеркивает гроб, могильная яма или изображение могилы на полу в окружении черепов и скрещенных костей. Иницант «опускается» в могилу, из которой он затем поднимается «воскресшим», что символизирует его перерождение и вхождение в круг мастеров масонов, прислуживающих при воскрешении кандидата. Сопровождающее ритуал испытание также скорее символично, нежели реально. Уподобляясь Хираму, отказавшемуся раскрыть тайны своего искусства непосвященным, инициант должен под страхом смерти поклясться хранить тайны масонов. Во время ритуала проверяется не только знание кандидатом мифов и их символики — также ему сообщается более высокий уровень знания и интерпретации. Инструменты каменщиков приобретают сакральное значение как ритуальные предметы. Их символический смысл и заключенное в них моральное послание открывается во время инициации.

Инициации при получении религиозной профессии. Иллюстрацией этого типа инициаций может послужить посвящение буддийского монаха. Принятию полного монашества обычно предшествует подготовительный период, перед началом которого человек также должен получить соответствующее посвящение. Этот период, правраджья (pravrajya) или «допущение», предполагает отделение и удаление от мирской суеты. Посвящение обычно проводится в возрасте восьми лет. Как и индуистская упанаяна, этот ритуал гомологичен первобытным ритуалам зрелости. В некоторых странах Юго-Восточной Азии новиций иногда настолько изолируется от внешнего мира, что ни одна женщина, даже его мать или сестра, не имеет возможности приблизиться к нему. Достигая двадцатилетия и завершая подготовительный период, новиций проходит ритуал посвящения в монахи — упасампада (upasampada). При этом проходит еще один период изоляции от внешнего мира и проигрывается сценарий символической смерти посвящаемого. В Лаосе все женщины в доме ритуально оплакивают кандидата накануне ординации, как это происходит и в первобытных обществах. Почти повсеместно признается, что сам Будда, отказавшись от мира чувственных удовольствий, установил мифическую парадигматическую модель совершения ритуала ординации. В Камбодже, например, будущий монах одевается в княжеский наряд и таким образом изображает Будду до начала аскетической жизни; при этом он разъезжает на лошади перед монастырем в окружении радостных друзей и родственников, представляющих славящих Будду богов. Другие участники ритуала ставят на пути иницианта различные препятствия подобно тому, как демон буддийской мифологии Мара пытался помешать Будде.

Термин «упасампада» буквально означает «пришествие». Окончательное вхождение иницанта в монашескую общину особо подчеркивается в конце ритуала, когда новопосвященного окружают все монахи монастыря, что символизирует прибежище в Будде, его учении и монашеской общине. Тот момент, когда новый монах оказывается в кругу своих собратьев, аккуратно фиксируется, поскольку именно тогда монах обретает новое рождение и начинает новую жизнь. Также посвященный, как правило, принимает новое имя.

Некоторые части ритуала ординации проводятся по образцам, восходящим к первому буддийскому собору в Раджагрихе, состоявшемуся вскоре после смерти Будды. Личности участников собора и их деяния имеют мифологические черты. Подобно тому, как любимый ученик Будды Ананда подвергся испытаниям со стороны первых архатов («просветленных»), так теперь и монах обязан пройти некоторые проверки и испытания. Как и Ананда, новиций должен исповедаться в своих грехах, быть изгнанным из собрания монахов, а затем допущенным туда снова. В Тибете и других странах посвящаемому передают священные предметы, например, книги и монашеское облачение.

Ритуал (таинство) рукоположения во священники в Римской католической церкви также содержит некоторые аспекты традиционных инициаций. Само таинство, однако, проводится публично, как и аналогичные ему ритуалы (например, буддийская ординация) в современных религиях. После подготовительного периода ординант проверяется, признается достойным, а затем предстает перед епископом для избрания. Ординант должен быть избран, как и другие священники были избраны Иисусом для служения ему. Фигура Иисуса служит парадигматической моделью для всего ритуала, ведь он считается не только учителем и пастырем, но и священнослужителем. Его смерть и воскресение – это основной фон таинства. В конце таинства епископ провозглашает: «В память смерти и воскресения Господних делай все, дабы умереть для греха и войти в новую жизнь во Христе».

Центральным моментом ритуала является «возложение рук» епископом. Согласно Ветхому Завету (Числ. 8:5-11), подобным жестом во служение Богу «отделялось» целое племя — колено Левия. Сообразно изначальному значению латинского слова ordo (означающего социальную группу, обособленную от остальных людей), священник посредством ритуала буквально отделяется и ставится вне человечества. Вслед за епископом на ординанта возлагают руки все присутствующие священники. Эта древняя церемония символизирует вхождение в новую общность, она аналогична тому моменту, когда буддийские монахи окружают своего нового собрата. Подобно проходящему посвящение в монахи буддисту, ординант в римско-католической церкви буквально «принимается» в орден.

Рукоположенному священнику, после совершения над ним помазания, в первый раз позволяется совершить святое причастие (евхаристию). Ему препоручаются священные предметы: потир для вина и патена (серебряное блюдо) с хостией (хлебом). Ординанту, подобно Иисусу, отныне предстоит предлагать хлеб и вино, которые во время мессы становятся телом и кровью Христовой. Таким образом последняя трапеза Иисуса переносится в настоящее время, а смерть и воскресение Господни разделяются общиной верных.

Библиография

Первопроходцем в изучении ритуалов инициации считается Арнольд ван Геннеп. Его работа Les rites de passage (перевод на английский The Rites of Passage[1] (Chicago, 1960) выполнен Monika B. Vizedom, Gabrielle L. Caffee). Также одной из первых работ, посвященных инициациям, является книга Хаттона Вебстера (Hatton Webster’s Primitive Secret Societes, 2d ed., rev. (1932; reprint, New York, 1968)), впервые изданная в 1908 году. Вебстер рассматривает тайные общества с точки зрения их политического влияния. Написанная известным историком религий Мирчей Элиаде книга Rites and Symbols of Initiation: The Mysteries of Berth and Rebirth — это лучший обзорный труд по инициациям в целом и мужским инициациям в частности. В целом (но не полностью) книга основана на примерах первобытных обществ. В сборник Initiation, edited by C. Juco Bleeker (Leiden, 1965) вошли статьи на нескольких европейских языках, включая английский. В сборнике представлены самые разные методологические подходы и исследуются ритуалы в нескольких религиозных традициях. Написанная Элиаде статья содержит превосходную, пусть и немного устаревшую сейчас, библиографию. Статья John W.M. Whiting, Richard Kluckhohn, and Albert Anthony’s “The Function of Male Initiation Ceremonies at Puberty” in Readings in Social Psychology, edited by Eleanor E. Maccoby et al. (New York, 1958) очень часто цитирцется и служит стимулом для новых исследований по свовмещению психологического и социологического подходов. В книге Frank W. Young’s Initiation Ceremonies: A Cross-Cultural Study of Status Dramatization (Indianapolis, 1965) первобытные ритуалы рассматриваются с точки зрения их социальных функций. В книге Michael Allen’s Male Cults and Secret Initiation in Melanesia (Melbourne, 1967) предпринимается попытка совместить психологический и социологический подходы; в данной работе ритуал рассматривается как средство упрочения сексуальной идентичности. Книга Bruno Bettelheim’s Symbolic Wounds: Puberty Rites and the Envious Male (Glencoe, Ill., 1954) стала почти классической. Это интересный, противоречивый (даже провокационный) и во многих отношениях образцовый труд, служащий образцом для изданных впоследствии работ на ту же тему. Для более широкого ознакомления с буддистскими инициациями см. Paul Levy, Buddhism: A “Mystery Religion”? (New York, 1968).

Уолтер Кэлбер

Энциклопедия религии (1987)

[1] На русском языке Геннеп А., ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов / Пер. с франц. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999; 2002. 198 с. (прим.перев)

Навигация по записям

Инициации - это... Что такое Инициации?

(лат. initiatio - совершение таинств, посвящение), посвятительные обряды в родовом обществе, связанные с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин. Инициации зародились ещё в глубокой древности, имели целью подготовку молодёжи к производственной, общественной и семейной жизни и, как правило, сопровождались тренировкой, различными, часто мучительными, испытаниями (например, нанесением телесных повреждений, о чём, в частности, свидетельствуют дошедшие до нашего времени мифы и предания, восходящие, по мнению специалистов, к дородовому периоду истории человечества). Если не принимать во внимание различные фантастические наслоения (так, в некоторых сказаниях говорится, что испытуемому удалялись органы или тело его расчленялось, после чего под действием каких-то средств и приёмов он становился сильным и выносливым), эти мифы дают основание для вывода, что в процессе инициации проводились хирургические вмешательства, применялись различные средства, вызывающие длительный сон и утрату (или значительное снижение) болевой чувствительности и что в дальнейшем создавались условия и применялись средства для заживления нанесённых повреждений. Пережитками инициации являются: сохранившийся в исламе и иудаизме обычай обрезания крайней плоти, христианское крещение, возложение священного шнура у индуистов.

(Источник: Сексологический словарь)

Индурация фибропластическая полового члена
Инсеминация искусссвенная

Смотреть что такое "Инициации" в других словарях:

ИНИЦИАЦИИ — (от латинского initiatio совершение таинств), обряды посвящения в члены коллектива в первобытном обществе. Наиболее распространены инициации, связанные с переходом подростков в возрастной класс взрослых. Пережитки инициации обрезание в иудаизме и … Современная энциклопедия
Инициации — (от латинского initiatio совершение таинств), обряды посвящения в члены коллектива в первобытном обществе. Наиболее распространены инициации, связанные с переходом подростков в возрастной класс взрослых. Пережитки инициации обрезание в иудаизме и … Иллюстрированный энциклопедический словарь
ИНИЦИАЦИИ — (от лат. initiatio совершение таинств) посвятительные обряды общества, связанные с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин. Некоторые из обрядов инициации, утратившие первоначальное значение, совершались над лицами… … Большой Энциклопедический словарь
инициации — (от лат. initiatio посвящение, совершение таинства), обряды посвящения, один из видов обрядов перехода. Термин инициации употребляется в широком и в узком значениях. Инициации в широком значении любые обрядовые действия,… … Энциклопедия «Народы и религии мира»
инициации — (от лат. initiatio совершение таинств), разновидность обрядов перехода, обряды посвящения юношей в разряд взрослых мужчин. Характерны для традиционных обществ. Менее распространены женские инициации. Инициациями также называются обряды… … Энциклопедический словарь
ИНИЦИАЦИИ — (лат. initiare посвящать, вводить в культовые таинства) возрастные (или половозрастные) посвятительные церемонии. И. одна из осн. форм обществ, связи людей на ранне племен. стадии развития. Цель их передать общеплемен. нормы жизни поколению,… … Атеистический словарь
Инициации — (от лат. initiatio совершение таинств, посвящение) распространённая в родовом обществе система обычаев, связанных с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин (см. Возрастные классы). И. имели целью подготовку… … Большая советская энциклопедия
ИНИЦИАЦИИ — (от лат. initiatio совершение таинств, посвящение) универсально распространенная в родовом обществе система обычаев, связанных с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин (см. Возрастные классы). И. имели целью… … Советская историческая энциклопедия
Инициации — (от лат. initio начинать, посвящать в таинство; initiatio совершение таинств) в широком смысле комплекс действий (в основном обрядовых), посредством которых совершенствуется и формально закрепляется смена социального статуса человека,… … Педагогический терминологический словарь
ИНИЦИАЦИИ — посвятительные обряды в родовом обществе, связанные с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин. И. зародились еще в глубокой древности. Они имели целью подготовку молодежи к общественной и семейной жизни и, как… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

dic.academic.ru

Ритуалы инициации и их роль в первобытном обществе

Инициация – переход из категории подростков в категорию взрослых, сопровождающийся испытаниями и тайными обрядами. То есть превращение подростков в полноправных членов общины, приобщение их к хоз-венной, идеологической и общественной жизни. Особую роль инициация играет в обществах с формализованными половозрастными группами. По завершении инициации – праздник. Провалившему инициацию позор и кара, начиная от повторной инициации, заканчивая изгнанием из общины. Женские инициации гораздо менее распространены, чем мужские. Обрезание и дефлорация. Инициация обычно сопровождается праздничным обрядом, нередко с различными, часто мучительными, испытаниями (например, нанесением татуировок, телесных повреждений, укусами муравьёв, хирургические вмешательства и т. д.). Нередко применялись различные средства, вызывающие сонливость или значительное снижение болевой чувствительности, благодаря чему создавались условия для преодоления болезненных испытаний. Мифы и предания древнего, дородового периода истории свидетельствуют о многообразии обрядов.

Инициация – второе рождение и отрыв от семьи. Обряд крещения у христиан = обряд инициации. У андаманцев (о-ва) – на неофитов накладывают табу двигаться, разговаривать, принимать определенную пищу, затем в течении длит. времени следуют обрядовые поедания. «Умирают» - переходят в мир духов – инициация пройдена. У бродячих охотников практически не было мучительных процедур, но у нек-рых австралийцев – поджаривание на костре, выкусывание зуба. Инициация – в строжайшей тайне от детей, женщин и чужаков. Даже Миклухо-Маклаю не дали, но рассказали – в особой хижине пацанятам надрезают крайнюю плоть одного места кремнием, чтобы в зрелости остались шрамы. Музыка, танцы, обильное угощение. Мальчикам говорят, что в их крови есть немного материнской крови, которую нужно удалить.

refoff.ru

Воспитание в первобытном обществе.

Педагогика Воспитание в первобытном обществе.
просмотров - 113

Обучение древнее человека. Элементы обучения можно встретить и у животных, поскольку далеко не все ситуации в их жизни обеспечены программой инстинктивного поведения. При этом педагогика как культура воспитания и обучения зарождается лишь вместе с появлением человека, его личностного самосознания. Фундаментальным отличием человеческого воспитания от обучения в среде животных выступает наличие в человеческом мире сознательно выстроенной программы воспитания в человеке тех или иных необходимых для сообщества качеств, соответствующих принятым культурным нормам. Младенец с рождения требует длительной систематической заботы о себе, поскольку неприспособлен к окружающей среде. Он испытывает потребность в обучении и способен обучаться всему, чему будет нужно. Эволюция заботы и ухода за детьми в древнейших человеческих сообществах определяет становление первых воспитательных систем вместе и одновременно со становлением человека.

Становление современного человека проходило много этапов, начавшись между 5 и 3,5 миллионами лет до н.э. и завершившись с появлением древнейших цивилизаций в V-IV тысячелетиях до н.э. Весь указанный период называют временем первобытности, или эпохой первобытных культур. Появление человека было связано с прямохождением его предков, изменением строения конечностей, качественным ростом объема головного мозга, переносом доминанты в органах чувств с обоняния на зрение, сознательным изготовлением предметов (орудия труда и оружие), изобретением речи, культуры взаимодействия и социальности по отношению к себе подобным и всему остальному миру.

Увеличившийся объем головного мозга взрослой особи прачеловека при сохранении небольших размеров мозга у новорожденного вызвал удлинение периода детства у людей, зависимость ребенка от родителей, особую привязанность их к нему и его к ним, продленную теперь до пределов жизни каждого человека. Необходимость в многообразной заботе о ребенке и подготовке его к взрослой жизни приводит к складыванию общеплеменных систем воспитания и обучения. Рост морфологической и функциональной сложности мозга обусловил развитие способности, с одной стороны, передавать многоплановое содержание образования, в т.ч. абстрактное, а с другой – воспринимать его. Потребность и способность обучаться и обучать конституируют педагогический процесс в первобытных человеческих сообществах. Забота о потомстве выстраивает такую социальную коммуникацию между поколениями, которая продолжает быть важной для человека на протяжении всей его жизни. Способность человека обучать и обучаться приводит к появлению педагогических стратегий закрепления в детском сознании передаваемого опыта. Первые следы взаимодействия взрослого человека и ребенка относятся ко времени 3,5 миллионов лет тому назад. Тогда в Африке по свежевыпавшему вулканическому пеплу прошли вместе взрослый и ребенок. Οʜᴎ шли прямо, держались за руки и, вероятно, о чем-то разговаривали, - может быть, о способах использования гальки с остро оббитыми краями. Порода затвердела и сохранила следы этой пары (аналогично Помпеям). Уникальная находка позволила зафиксировать принципиально нефиксируемое – общение поколений древнейших людей между собой. При переходе такого разового взаимодействия в отношения, существовавшие длительное время из поколения в поколения, возникала ценимая сообществом традиция. Она становится одним из решающих факторов воспитания в первобытных, архаических обществах.

Передача социокультурного опыта от одного поколения другому в эпоху первобытного общества формирует признаки, свойственные воспитанию и обучению людей вообще (антропологические константы педагогического процесса). А также признаки, характерные лишь для первобытной эпохи, когда люди жили группами и племенами различной степени сложности и размера, разных способов жизнеобеспечения (типов взаимодействия с природой и предметной деятельности: рыболовство, охота͵ собирательство, земледелие, скотоводство).

В эпоху первобытности человечество впервые осваивает процедуры накопления и передачи опыта͵ определяющего стереотипы поведения и пределы его вариативности в рамках поколения, социума, культуры. Практическое, духовное и символическое значение того или иного типа деятельности начинает передаваться ученикам с помощью демонстрации, слова (речь) и образа (изображения на стенах пещер и ритуальная скульптура). Отрабатываются такие методы учения как наблюдение, подражание, показ (невербальная передача опыта), наставление, рассказ (вербальная передача сказаний, исторического опыта манипуляций с предметами и взаимодействия между собой людей данного социума), обряд, ритуал, игра, выполнение ребенком заданий и др.

Первобытный человек впервые создает условия для приобщения молодежи к сложному опыту общеплеменных и специализированных видов деятельности (охота͵ рыболовство, собирательство, ткачество, изготовление каменных орудий, целительство/знахарство, гадание и т.п.). Обряд и ритуал помогают ему тренировать подрастающие поколения, создавая из них «настоящих» членов общества, необходимых ему для выживания. Впервые возникает осознание фундаментальной важности морального воспитания, скрепляющего социальную группу изнутри, не позволяющего ей потерять целостность, распасться и стать легкой добычей других, более сплоченных племенных групп, степень самоидентификации членов которых могла оказаться выше. Моральное воспитание также определяло степень готовности человеческой особи жертвовать собой ради интересов своей группы, принимать решения, противоречащие инстинкту самосохранения и физиологическим потребностям собственного организма.

Первобытному обществу впервые в человеческой истории пришлось решать вопрос гендерной специфичности целенаправленного воспитания и обучения, определять круг знаний, навыков, умений, мировоззренческих идей и племенных сказаний (мифы, легенды, фольклор, тексты лечебников, заговоров и пр.), которые должны были быть сообщены мальчикам и девочкам вместе или отдельно; в последнем случае функция учителей возлагалась на представителей одного с обучаемыми пола. Таким же образом с формированием в человеческом обществе многооперационных видов деятельности стало необходимым выстраивать своего рода программу обучения по каждому из них, деля ее на сообщаемое и «отыгрываемое» детьми до вступления в реальную деятельность и на ту часть обучения, которая проходила уже в непосредственном участии молодежи в «настоящей» деятельности вместе со взрослыми и постепенно уравнивала молодежь с взрослыми членами сообщества.

Возникла проблема в определении удельного веса среди передаваемого молодежи при обучении объема сведений: общеплеменного знания, сообщаемого всем членам племени; специализированного знания, присущего некоторым из них в силу половозрастного разделения труда в конкретном племени; тайного знания, обретаемого адептами разных культов и представителями особых, сакрализованных статусов в племени (к примеру, шаманами, гадателями, знахарями и т.п.). Общие признаки, характерные для воспитания человека вообще, приобретали у различных архаических обществ эпохи первобытных культур конкретные своеобразные черты. В связи с таким обстоятельством реконструкция картины исторической эволюции воспитания и обучения представляет собой очень сложную задачу и может быть выполнена лишь самым пунктирным образом.

К характеристикам архаического, первобытного воспитания и обучения относится его функционирование в условиях бесписьменной передачи накопленного опыта͵ важного значения инициационных обрядов перехода из одного возрастного социального статуса в другой, практически полного отсутствия школы и доминанты неинституциональных технологий обучения, характерных для жизни в семье, для ученичества и обучения в племени и в группе сверстников.

Неинституализированность обучения, характерная для архаических первобытных образовательных стратегий, обусловила в начале первобытной эпохи первенство по удельному весу в воспитании за смешанной по возрастам группой детей, над которой надзирал кто-то из взрослых. Затем по мере дифференцированности общинных отношений, переходу от присваивающих способов жизнеобеспечения к производящим, одну из центральный ролей в воспитательной системе стала играть семья, сначала большая, включавшая многих боковых родственников, потом – малая, нуклеарная. Начиная с рождения, после совершения над ребенком и его матерью обрядов очищения, человек находился под постоянным контролем племени, рода, семьи. Роды считались опасным периодом нарушения равновесия, чреватым разбалансировкой благополучия всего социума. По этой причине роженицу и новорожденного требовалось ритуально «очистить» и включить снова в состав племени с помощью соответствующих обрядов.

Обычно ребенка максимально долго кормили грудью. Все взрослые родственники участвовали в его взращивании, воспитании и обучении. Все первые культурные навыки ребенок получал теперь в семье и в ее ближайшем окружении, в том числе в играх со сверстниками. В этих играх неизбежно возникали прообразы будущей взрослой жизни. Взрослые поощряли игры, в которых вырабатывались ценимые в сообществе качества, следили за тем, чтобы дети в играх не нарушали установленных в социуме общих правил взаимоотношения людей друг с другом.

Дети рано начинали помогать в хозяйстве, уже очень скоро после выхода из грудничкового возраста. По мере взросления и приближения подготовки к инициационным испытаниям единая система заботы о девочках и мальчиках дифференцировалась. Семья выступала в позднепервобытную эпоху и далее в период древнейших цивилизаций не только стандартной образовательной средой (обучение у своего отца было частым и распространенным вариантом), но и образцом для других образовательных сред – для ученичества, для школы. Обучение вне семьи часто принимало и в первобытную эпоху квазисемейный характер, за исключением такого феномена как возрастные, половые, культовые, профессиональные инициации.

Процедуры инициаций стали яркой формой архаического группового, внесемейного, организованного обучения и воспитания в традиционных племенных бесписьменных обществах, чей образ жизни сильно напоминает первобытную эпоху. Инициация как обрядовая система являлась одним из главных способов перехода подрастающего поколения в разряд полноправных членов племени или иной устойчивой группы. С помощью инициаций данная группа выделяла себя, обособляя от других и определяя пути своего пополнения. Критериями обособления при этом могут выступать самые различные показатели приобщенности к племенному фольклору и сказаниям, секретам выживания в среде обитания данного племени, к тому или иному культу, к взрослым женщинам или мужчинам рода как зрелым, ответственным, дисциплинированным и знающим людям, к тем или иным профессионально оформившимся группам внутри племени и т.п. Наличие барьеров делало привлекательным и статусно важным их преодоление. По этой причине сегментация племенного мира определяла спектр жизненных целей, формулируемых молодежью или для молодежи в качестве образовательных ориентиров и достигаемых через инициации.

Для инициаций, связанных с приобщением к общеплеменному знанию, характерно одно- или многоступенчатое изучение группой посвящаемых всего комплекса исторической традиции, накопленного опыта͵ знание которого крайне важно для полноправного члена племени. Для инициаций адептов племенных / локальных культов характерно осуществление ритуальных действий, символизирующих отделение инициируемого от обычных людей и превращение его в существо, связанное с божеством данной культовой группы. Для возрастных инициаций свойственно обучение правилам поведения мужчин и женщин, их сексуальным практикам, их правам и обязанностям в структуре племени и семьи. Для инициаций, связанных с вступлением в профессиональную деятельность, характерно рассматривание их в качестве начала длительного обучения. Все виды инициаций помещают молодых людей в положение «между» или «вне» их предыдущего детского состояния и чаемого последующего статуса полноправного взрослого. Необходимо пройти определенный «путь», преодолеть ряд препятствий для достижения искомого. На таком пути инициируемого поддерживает наставник-руководитель церемонии, избранный племенем в качестве учителя.

Обряд инициации в первобытном и современном обществе. Инициация в первобытном обществе