О жизни женщин в Китае и раздумья о настоящем. Женщины древнего китая
Женщина в древнем Китае
Древняя тайна красоты лежит в принципах, которые удерживают Вселенную в равновесии. В китайской культуре семья рассматривается как фундамент общества, так как с её помощью передаются сокровенные ценности, которые являются основой гармоничного общества.
Основы традиционной китайской семейной морали исходят из конфуцианства. Раньше китайцы верили, что супружество - это сочетание морали и ответственности.
В этом святом союзе жена занимает центральное место. Быть уважительной, мягкой, дружелюбной и приятной - важнейшая обязанность и задача жены, потому что её истинная сокровенная сущность - Инь.
В восточном мышлении Инь и Ян - это составляющие естественного начала нашей Вселенной. Также как Небо и Земля, Солнце и Луна, свет и тьма, мужчина и женщина должны каждый выполнять свою миссию, для того чтобы жить в созвучии со вселенским началом.
Историк восточной династии Хань по имени Бэнь Чжао записал свои знания и опыт в первой книге о женских принципах «Ню цзе» (в переводе «Принципы для женщин»). В этой книге он объясняет, что характеры Инь и Ян различны, поведение мужчины и женщины должны отличаться. Ян имеет характер силы и праведности, Инь характеризуется утонченностью и дружелюбием. Таким образом, можно восхищаться силой и благородством мужчины, в то время как женская красота выражается в кротости и утонченности.
О красоте
В настоящее время, если говорят о красоте, то в основном представляют стройных, симпатичных женщин с хорошей фигурой. При этом все-таки ограничиваются поверхностными аспектами женской красоты и нежности, не обращая внимания на то, что истинная красота исходит от души.
Знаменитый китайский писатель Цай Юн (132 - 192 гг.) в трактате о воспитании своей дочери «Уроки для женщин» писал, что у него нет претензий к тому, что его дочь элегантно одевалась или пользовалась косметикой. Он придерживался мнения, что женщины могут использовать немного косметики, их волосы должны быть чистыми и ухоженными, чтобы они могли показаться в обществе.
С другой стороны, он подчеркивал, что совершенствовать внутреннюю красоту важнее, чем украшать себя внешне. В «Уроках для женщин» сказано: «Красивыми должны быть не только голова и лицо, но и сердце. Если ты не будешь мыть свое лицо, оно станет грязным. Если ты не будешь совершенствовать свою добросердечность, плохие мысли найдут дорогу в твое сердце. Каждый знает, как украсить свое лицо, но не каждый знает, как усовершенствоваться в добросердечности».
«Именно поэтому, когда ты смотришься в зеркало, я думаю, что твое сердце чисто. Когда ты пользуешься духами, я думаю, что в твоем сердце мир и покой. Когда ты красишься, я думаю, что твой дух чист. Когда ты моешь волосы, я думаю, твое сознание спокойно. Когда ты расчесываешься, я думаю, что твой разум благоразумен. Когда ты заплетаешь волосы, я думаю, что твой характер также элегантен, как и твоя прическа. Когда ты приводишь в порядок волосы, я думаю, что и твое сердце приведено в порядок».
Итак, доброжелательность и благоразумие составляли женскую красоту. Еще во времена династии Чжоу (1122 - 249 гг. до н.э.) в китайском обществе считалось, что женщина должна обладать приличием в поведении, речи, отношениях и во время работы. Эта добродетель считалась самой необходимой для исключительной женщины того времени.
Далее в этой книге объясняется: «Женщина не должна обладать выдающимися талантами, женские беседы не обязательно должны быть поучительными или оживленными. К женской сущности не обязательно относятся красивое лицо или хорошая фигура, но женская работа должна быть эффективной и искуснее других работ».
«Бережно сохранять целомудрие, быть осмотрительной в поведении; в манерах проявлять скромность, обдуманно использовать слова, избегать вульгарности, не начинать разговор из простого желания поговорить и не утомлять других разговорами - это добродетели женщины».
«Не опускаться до распускания слухов и бессмысленного смеха, соблюдать чистоту и порядок - критерии для женщины, представляющие наивысшую женскую добродетель. Никакая женщина не должна обходиться без них».
Сокровенность женственности
В современном обществе считается, что раньше женщина была покорной и подчиненной авторитету мужчины. В настоящее время мы видим противопоставление ей в образе сильной, независимой и либеральной женщине.
Если сравнивать с древнекитайскими канонами, то облик современной женщины противоречит прежним женским качествам, так как исконная, женская природа остается без внимания. Исходя из форм, кажется, что сегодня Инь и Ян поменялись местами, так как мужчины часто проявляют женское поведение, в то же время, женщины имеют характер, окрашенный мужскими чертами.
Во время расцвета Древнего Китая женщины не были покорными и подчиненными. Им было ясно, что если проявлять жесткость, то это не означало проявление силы. Женщина должна быть мудрой, чтобы быть сильной. Чтобы сохранять равновесие в семье и обществе, нужно быть благосклонной к своей природе, вести себя мило и грациозно.
В Древнем Китае женщины получали признание, если они были вежливыми и скромными, то есть соответствовали этому вселенскому закону.
С тех пор, как женщины захотели стать сильными, их положительная сторона стала страдать, и их способность быть опорой семьи стала уменьшаться. Одновременно стали все больше проявляться негативные черты. Например, когда жена утрачивает характер Инь, и развивает качества Ян - в семье не может быть гармонии.
Женщине, характер которой обусловлен энергией Ян, трудно добиться любви мужчины, так как две личностные Ян вместе приводят к раздорам. Древняя поговорка гласит: где дерутся два тигра, там есть пострадавшие. Это та причина, по которой семьи распадаются.
Муж и жена должны исполнять свои точно предписанные роли. Традиционная китайская культура оставила нам это наследие. Только если каждый пол сохраняет свою сокровенную сущность, будет возможным гармоничное равновесие и развитие для обоих, и тогда семья, государство и общество будут находиться в естественной гармонии.
www.epochtimes.com.ua
О жизни женщин в Китае и раздумья о настоящем: womenation
Встретилась в ленте интересная статья о женщинах в Китае http://dom3d.livejournal.com/348348.html и не смогла пройти мимо. Задумалась.
Как некоторые уже успели заметить Я не вполне спокойно реагирую на реплики о том, что "у нас сейчас равноправие и равные возможности для всех". Долго не получалось объяснить себе почему меня это так "подрывает". А тут вот прочитала статью и подумала о том, что вот тогда, в те (хотя если разобраться не такие уж и давние) времена в Китае наверняка тоже никто не заикался о том, что это - ненормально. Женщины были приравнены к вещам и это было повсеместно и потому считалось нормой. Их самоосознанию просто неоткуда было взяться.
Иногда меня посещает страшная мысль о том, что и мы также в современное время живём зашоренными в таком же абсолютно нездоровом окружении и или просто не можем его идентифицировать, или защищаемся от своих подозрений, что что-то ненормально или просто называем ненормальное - нормальным и сами себя и других в этом громко убеждаем. И чем громче убеждаем себя и других, тем громче активизируются сомнения, что нас где-то обманули. В том числе и с равными возможностями для всех.
Уже если в наше время в успешных европейских странах женщины, входящие в списки Fortune, во весь голос говорят о том, что дискриминация есть и они ей подвержены, то что говорить о нас ... простых женщинах в русских селеньях. И ведь я собственно ничуть не снимаю с нас (имеется ввиду "простых женщин в русских селеньях") ответственность за собственные жизни, за собственные решения. И я ничуть не отрицаю сильные стороны глобализации, итернета и возможности нам вообще говорить от первого лица и в том числе писать этот текст. Но ведь реальные- то ограничения тоже наверное нельзя не учитывать. Глупо их даже отрицать было бы. Как было бы глупо обвинять китайских женщин из статьи в том, что они не боролись за свои права и не работали над собой, чтобы стать сильнее.
К женщинам в Китае испокон веку относились чуть лучше, чем к привидениям. Традиция эта началась, как обычно, с Конфуция. Он упорно не желал распространяться о двух материях: о женщинах и злых духах. Учитель Кун говорил: «Трудно иметь дело только с женщинами и низкими людьми. Если с ними сближаешься, то они перестают слушаться. Если же от них удаляешься, то неизбежно испытываешь с их стороны ненависть».
От женщин, которые не желали слушаться, досталось и менее выдающимся китайцам. Видимо, по этой причине решено было брать не качеством, а количеством. «Много женщин лучше, чем одна!» — этот принцип исповедовали в Китае тысячелетиями. Все, кто только мог, от императора до последнего купчишки, заводили себе гаремы.
Неофициальные гаремы имелись даже у бедных, как церковные крысы, сезонных рабочих. Оборванные, чумазые, без единого юаня в кармане, попадая в новый город, они первым делом искали себе походную жену. Жена эта кормила, обстирывала и обихаживала своего сурового господина. При этом случайный муж не то, что денег не давал, но и супружеский долг исполнял раз в год по обещанию.
Вообще же в средневековом Китае гаремы были делом обычным. Никто не видел в этом ничего странного, и сами женщины тоже. Пристроить девочку в гарем вельможи или богатого человека было мечтой бедных родителей. Тем самым ей гарантировалась еда, одежда, иногда сама жизнь.
Впрочем, и тут возникали трудности.
Даже многочисленные наложницы императора часто жили впроголодь. В гареме была своя иерархия. Тех наложниц, которые не стояли во главе «сексуальной цепочки», кормили так, чтобы они только ноги не протянули. Те, кому в рацион включали полкурицы или кусок говядины на месяц, могли считаться счастливицами. Гораздо чаще бедные женщины обходились одними овощами.
Таким образом, вопрос о лишнем весе снимался раз и навсегда. Как, впрочем, и о чрезмерной продолжительности жизни.
Какие-никакие права появлялись у жен и наложниц в гареме, только если они рожали ребенка – разумеется, мальчика, судьба девочек никого не интересовала. До некоторых наложниц очередь так и не доходила, своего царственного мужа они видели только издалека. Если девушка, отчаявшись, решалась на измену, ее казнили. Впрочем, для казни иногда было достаточно и простого подозрения.
До наших дней сохранилось множество печальных историй о наложницах и младших женах императоров и удельных князей, которые накладывали на себя руки от тяжелой жизни. Обычно они вешались или топились в колодцах — в любом крупном поместье такие колодцы сохранились до сих пор.
Бывали, конечно, случаи, когда простые наложницы благодаря уму, хитрости, изворотливости и силе характера поднимались на самую вершину власти. Наиболее яркий пример – знаменитая императрица Цыси. Однако Цыси — все-таки исключение. Как правило, судьба женщин в старом Китае была незавидна.
Далеко не все, конечно, попадали в гаремы. Полно было и самых обычных браков. Впрочем, обычных только в китайском понимании.
Приходя в дом мужа, жена становилась там самым последним человеком в семье. Она была обязана делать всю грязную и тяжелую работу, не имела права голоса в решении домашних проблем, ей помыкали все, кому не лень. На некоторое послабление она могла рассчитывать, опять же, только родив наследника. Но и в этом случае ей приходилось выполнять довольно странные обязанности. Ее, например, могли заставить кормить грудью не только своего ребенка, но и свекра, и свекровь: грудное молоко считалось у китайцев хорошим омолаживающим средством.
Если девочка была из бедной семьи и за ней не могли дать приданого, ее часто отдавали в семью мужа еще ребенком. Здесь она становилась прислугой и часто — сексуальной игрушкой для членов семьи.
Рождение девочки в традиционном Китае часто воспринималось, как несчастье. Такое пренебрежение к девочкам, помимо прочего, было вызвано еще одним, чисто китайским обстоятельством. Китайцы, как известно, поклоняются духам предков. Так вот, подносить дары предкам и просить их о чем-либо может лишь наследник-мужчина. Если же такового нет, духи останутся голодными, и их гнев падет на всю семью.
Если жена чем-то провинилась, или просто вызвала гнев родственников мужа, ее могли попросту убить – как сам муж, так и любой из старших челнов семьи. В этом случае наказания обычно не было, или оно бывало формальным.
В порядке вещей была ситуация, когда муж заводил себе дополнительных жен или наложниц. Формально на это требовалось согласие старшей жены, но фактически, конечно, ее мнение мало кого интересовало.
Свекровь могла требовать, чтобы двери спальни новобрачных были всегда открыты. Таким образом, уединиться им бывало довольно сложно, в том числе и ночью.
Отдельно стоял милый обычай, называемый «бинтованием ног». Китайцы считали маленькие ножки у женщины очень сексуальными, и этот обычай был очень распространен. На деле же ступни оказывались не просто забинтованными, но переломанными и изуродованными. Женщинам, которые подверглись такому бинтованию, становилось трудно ходить, не говоря уже о выполнении домашней работы. Поэтому такой обычай был распространен в богатых и знатных семействах, где хватало работников.
После установления республики в 1949 году в Китае положение женщин с юридической точки зрения изменилось. Их уже не могли выдавать замуж насильно, они получили избирательные права, в общем, эмансипация пошла полным ходом. Но в быту женщина все еще стояла гораздо ниже мужчины – такова сила привычки.
Когда Мао провозгласил свой лозунг: «Много людей – сильная страна!», — он вряд ли предполагал, к чему это приведет. Меньше, чем за двадцать лет население Китая удвоилось. Слабая промышленность и неразвитое сельское хозяйство не справлялись с таким количеством ртов.
В результате, когда к власти пришел Дэн Сяопин, был объявлен курс на ограничение рождаемости: одна семья – один ребенок. Ясное дело, что, выбирая из мальчика и девочки, китайцы решали вопрос в пользу мальчика.
Беременные китаянки шли к врачу, благодаря УЗИ узнавали пол зародыша и, если ожидалась девочка, вытравливали плод. Власти запретили пользоваться УЗИ и вообще узнавать пол ребенка заранее. Тогда новорожденных девочек стали убивать сразу после рождения – особенно это было развито в деревнях, где надзор государства был не так строг. Ребенка не регистрировали, значит, он как бы и вовсе не рождался. Можно было делать второй заход, третий – пока не родится мальчик.
Чтобы прекратить детоубийство, власти смягчили законы. Если первой рождается девочка, теперь можно попробовать завести еще одного ребенка. В этом случае ни штрафы, ни другие неприятности родителям не грозят.
По сей день в провинции можно видеть большие растяжки над дорогами: «Родится девочка или мальчик – все равно!» Но сами-то китайцы прекрасно знают, что это не все равно. В результате в Китае образовалась резкая диспропорция – мужчин молодых и среднего возраста гораздо больше, чем женщин. Как ни странно, положения женщин это никак не улучшило, в каком-то смысле даже ухудшило. В Китае развилась матримониальная преступность. Женщин стали воровать и свозить в регионы, где их особенно мало – для продажи будущим «мужьям». Власти, конечно, борются с этим, бандитов сажают, расстреливают и так далее. Но проблема в том, что, выбирая между жизнью или кошельком, китайский бандит чаще выбирает кошелек… Кошелек, он ведь тут, под носом, а что будет дальше – посмотрим.
Формально, у женщин, которых меньше, должно быть больше выбора. Они могут рассчитывать на лучшую партию, на большее внимание со стороны мужчин. На практике этого не происходит. Мужчина по-прежнему считается пупом земли. Самый захудалый мужчина все равно лучше самой распрекрасной женщины, он стоит на иной ступени развития. Так, в путеводителе для иностранцев можно встретить фразу: «В Китае традиционно уважают мужчин и презирают женщин». И далеко не все понимают, насколько это может шокировать, например, европейца или американца.
В Китае очень популярны матримониальные шоу. Они отдаленно похожи на российское «Давай поженимся», но только претендентов там не три, а двадцать, тридцать и более. Особенно интересно бывает смотреть, когда несколько десятков девушек претендуют на одного молодого человека. Парни часто не представляют собой ничего интересного – некрасивые, не сильно умные, с маленькой зарплатой. Девушки же по большей части – все как на подбор: современные, симпатичные, ухоженные, яркие, образованные, состоявшиеся в профессии или бизнесе.
И при этом мужчина полон самого отвратительного самодовольства, предъявляет совершенно дикие требования, вроде того, чтобы девушка была ростом метр восемьдесят (сам он до метра семидесяти не дотягивает), имела бы квартиру в центре Пекина или Шанхая и была хозяйкой крупной фирмы или даже корпорации. На худой конец, пусть у нее будут богатые родители.
Разумеется, такую глупость выдержать трудно. Девушки начинают возмущаться прямо в студии, кричат «жениху»: посмотри на себя, что в тебе такого уж хорошего, чтобы за тебя биться – ни ума, ни красоты, ни перспектив?! Но – мужчина есть мужчина. Все это отскакивает от него, как от стенки горох, он лишь снисходительно ухмыляется. Конечно, не все мужчины таковы, но общая тенденция налицо.
В результате сейчас в Китае много мужчин и женщин, так и не устроивших свою личную жизнь. Правда, обычно это больше огорчает их родителей, а не их самих.
В связи с этим появились даже новые услуги, такие, как «невесты напрокат». Чтобы не огорчать родителей, молодой человек платит агентству, которое выделяет ему девушку на время. С этой девушкой парень едет к родителям – обычно на китайский Новый год – и представляет ее как свою невесту. Таким образом, все остаются довольны. Нечто похожее существует и с молодыми людьми.
Европеец наверняка подумает, что без секса тут не обойдется. Однако это не так. В Китае, несмотря на чрезмерную плодовитость, к сексу относятся спокойно. Тут считается нормальной ситуация, когда жена и муж живут в разных городах, а видятся один-два раза в год, по большим праздникам.
Хотя в Китае была написана масса книжек по так называемому искусству внутренних покоев, молодежь китайская в смысле секса довольно неразвита. Во всяком случае, в том, что касается эротической и романтической стороны дела. Целоваться в Китае не принято, а как еще выражать свое расположение? Я не раз видел, как молодой человек в публичном месте, неприлично хихикая, с вызовом гладил свою партнершу где-то в области желудка. Понятно, что обед для китайца – дело святое, и потому желудок — главная эрогенная зона. Но все-таки европейцу понять такое трудно.
Но даже если кому-то повезло, и человек нашел себе пару, на пороге семейной жизни могут возникнуть самые неожиданные трудности. Так, в последнее время в Китае распространилось поветрие, когда свекровь не разрешает своему сыну и невестке заводить детей. Свекровь полагают, что главная задача сына – холить и лелеять ее старость, а дети его будут отвлекать. Если учесть, что в Китае средний возраст зашкаливает за восемьдесят лет, ждать возможности завести детей придется очень долго.
Китай меняется, и не всегда в лучшую сторону. Хотя традиционно здесь почитают старших, все чаще дети отказываются помогать родителям, содержать их на свой счет. Есть и противоположная тенденция: вполне здоровые и нестарые люди начинают требовать алиментов от своих детей.
Конфликты поколений этим не исчерпываются. Те, кто жил при Мао Цзэдуне, придерживаются коммунистических взглядов, «дети» Дэн Сяопина высоко ставят личную свободу, их дети, в свою очередь, думают, в основном, о деньгах и развлечениях, а самые младшие вообще пока ни о чем не думают, кроме как о симпатичных гаджетах.
Современным детям тоже несладко. Китайский ребенок, как правило, один в семье и растет в обстановке всеобщего обожания и преклонения. В результате часто из него вырастает человек, не умеющий соотносить свои желания и потребности окружающих. Но если в детстве ему все позволялось, то, выйдя из школы, он становится таким же, как все, и никто теперь не будет терпеть его выкрутасы. В частности, и отсюда идет разочарованность китайской молодежи в современной жизни. С одной стороны, вокруг масса возможностей, но если у тебя нет богатых или влиятельных родителей, добиться чего-то серьезного очень трудно…Но, впрочем, Китай и китайцы славятся именно своей приспособляемостью, не зря они существуют пять тысяч лет. И если китайцам становится ясно, что дело плохо, они всегда способны консолидироваться и совместными усилиями разрешить проблему. Такова эта страна, и таков этот народ.
Алексей Винокуров, главный редактор сайта «Весь Китай» — специально для «Ферганы»
PS. Из того что я читала про Юго - Восточную Азию и то как там жилось женщинам, эти примеры не из ряда вон выходящие, а тогда были нормой жизни. Вот и может быть, когда наши потомки будут читать про секс-трафик, проституцию, сексизм. объективацию женщин в рекламе, то и они будут удивляться тому, что мы так жили и что когда -то это было разновидностью нормы.
womenation.livejournal.com
Положение женщины в средневековом Китае: lishigushi
Из книги "Китайский этнос в средние века (VII-XIII)"
Выражение «уйти из дома», которое и поныне обозначает в китайском языке замужество, довольно точно передает сущность традиционного взгляда китайцев на положение женщины после свадьбы. Молодая жена полностью переходила в дом мужа, и её главными добродетелями отныне становились безропотное послушание и служение мужу и старшим в его роду. В списке традиционно признававшихся китайским законодательством поводов для развода наряду с бесплодием и болезнью важное место всегда занимали непочтительность молодой жены к старшим, прежде всего свекрови, сварливость, ревность и воровство, т. е. растрата семейного состояния. Девическую невинность строго оберегали, и дочерей, опозоривших свой дом, безжалостно выбрасывали на улицу. С ужасом пишут средневековые китайские авторы о распространенной среди некоторых сопредельных народов, например тангутов, уйгуров, а также народов Юго-Восточной Азии обычае до замужества лишать молодую женщину девственности. В состоятельных семьях держали наложниц, хотя они не имели статуса законной жены и предоставлять им право хозяйничать в доме после её смерти считалось предосудительным.
Женщины эпохи Тан
Но если законы конфуцианского домостроя всегда составляли основу идеальных представлений о семье, реальное положение и образ жизни женщин в средневековом Китае не оставались неизменными на протяжении эпох. Так, воинственные традиции северной аристократии, наполовину выросшей из кочевых обществ, где женщины пользовались значительно большими правами, чем у китайцев, наложили свою печать и на облик знатных дам танского времени. Известной независимости женщины благоприятствовало и господство аристократии, поскольку девушки из родовитых семей котировались чрезвычайно высоко. Историк VIII в. Лю Фан даже утверждал, что в кругах знати Северо-Востока родственников по женской линии ценили больше, чем сородичей по клану. Самоуверенные и властные амазонки, женщины танского высшего света увлекались верховой ездой, игрой в поло, охотой, стрельбой из лука. Их величавые манеры и грациозную мужественность воспели лучшие поэты танского времени — Ли Бо, Ду Фу, Чжан Цзи и др. В сунскую эпоху дамы высшего ранга растеряли эти качества их предшественниц. Заметную эволюцию претерпел и идеал женской красоты. Статные, пышущие здоровьем, чувственные танские красавицы уступили место образам более воздушным, хрупким, почти бесплотным. Именно в сунское время распространился обычай бинтования ног у девочек, вместе с модой на косметику, придавшей женщине черты куклы. Но конфуцианский пуританизм далеко не везде мог отпраздновать победу. В больших сунских городах жены вели довольно легкомысленный образ жизни, нередко разоряли супругов своими туалетами и даже имели, как выражались в Ханчжоу, «приклеившихся» молодых людей, иногда по 4-5 сразу.
Женщины эпохи Сун
В семьях простонародья, где женщина играла важную экономическую роль, она пользовалась и значительно большими правами. Как явствует из дуньхуанских документов, среди рядовых горожан танской эпохи признавался развод по взаимному согласию (если муж и жена живут «как мышь и кот в одной норе»), а образ взбалмошной и властолюбивой жены весьма популярен в народных балладах средневековья. Не случайно также женские божества занимали центральное место в доктринах многих народных сект.
lishigushi.livejournal.com
Пять самых известных женщин Китая
Мао Цзэдун – один из самых известных политических лидеров Китая. Пожалуй, в мире нет человека, который не слышал бы о Великом Кормчем и не имел бы своего мнения по поводу его роли в истории Китая.
Но при всем разнообразии оценок политической деятельности Мао в Китае считают, что его отношение к проблеме прав женщин внесло положительный вклад в культурный и общественный ландшафт страны.
«На женщинах держится полнеба» – это, пожалуй, самая известная фраза, в которой Мао Цзэдун выразил свое отношение к роли женщин в новом социалистическом обществе.
Практически сразу после образования КНР в 1949 году власти приложили немало усилий, чтобы улучшить положение женщин. Своей фразой Мао дал всем понять, что отныне в Китае роль женщин столь же важна, как и роль мужчин.
Сегодня китайские женщины имеют такие же политические и гражданские права, как и мужчины. Это резко контрастирует с тем, насколько бесправными были женщины в Китае на протяжении предыдущих столетий. Правда, в богатой на события истории становления равноправия полов в Китае есть немало выдающихся и влиятельных женщин, которые изменили судьбу своей страны, практически всегда находившейся под властью мужчин.
gbtimes предлагает вам свой список, в который вошли имена пяти женщин, по тем или иным причинам до сих пор вызывающих восхищение у жителей Китая.
У Цзэтянь
Первая и единственная императрица, которая единолично правила Китаем, У Цзэтянь беспощадно расправлялась с непокорными, установив полный и беспрекословный контроль над всем Китаем.
В 13 лет будущая императрица попала в императорский гарем в качестве младшей наложницы. Хитрый и жесткий политический расчет помогли ей безжалостно убирать со своего пути всех врагов и подняться на вершину власти. Причем при малейшем неповиновении она расправлялась с членами своей семьи столь же беспощадно, как и во всеми остальными.
В 67 лет У Цзэтянь умерла в загородном поместье, куда ее сослали после оказавшегося удачным заговора высших сановников.
Цыси
Вдовствующая Великая императрица цинского Китая императрица Цыси (Cixi) была матерью не одного императора из династии Цин и обладала немалым политическим влиянием в конце 19-начале 20 века.
Известная любительница роскошной жизни, она ввела в обиход праздничный стол из 108 разных блюд. Этот праздничный кулинарный изыск известен под названием «Обед маньчи-хань». Также в исторических записках сохранились сведения о любви Императрицы к собакам и цветам, лодочным прогулкам, а также о пристрастии к традиционной китайской опере, кальяну и европейским сигаретам.
Цзян Цин
Цзян Цин – китайская актриса. В 1938 году она стала женой Мао Цзэдуна, но как до этого события, так и после него Цзян Цин и сама была весьма влиятельной политической фигурой в Китае второй половины 20 века. Более того, ее личность и сейчас является предметом жарких дискуссий в обществе.
Будучи лидером с сильными политическими убеждениями, Цзян Цин занимала пост министра культуры Китая. С ее именем связывают процессы по ликвидации китайских традиционных культурных ценностей и травле творческой интеллигенции.
После смерти Мао в 1976 Цзян Цин была причислена к так называемой «банде четырех» и отдана под суд. На показательном процессе именно ее обвинили виновной во всех преступлениях периода «культурной революции» и прочих «ошибках» периода правления Мао.
Сун Цинлин
Сун Цинлин посвятила всю свою жизнь борьбе за освобождение китайского народа. Ее мужем был Сунь Ятсен, основатель партии Гоминьдан, один из наиболее почитаемых в Китае политических деятелей. В 1940 году Сунь Ятсен посмертно получил титул «отца нации». В таком случае, Сун Цинлин вполне заслуживает титула «матери нации».
В 1949 году, несмотря на политические разногласия с коммунистами, она осталась в Китае и занялась работой с детьми. В 1959-1975 годах Сун Цинлин занимала пост заместителя председателя КНР.
Последние годы своей жизни она провела в США, где и умерла в 1981 году в возрасте 88 лет.
Цзинь Син
Известная балерина и основатель современного китайского балета Цзинь Син родилась мальчиком. В 1996 году подверглась хирургической коррекции пола и стала одной из первых официально признанных властями КНР трансгендерных женщин.
Мужество, которое она проявила в отстаивании права на свою гендерную идентичность, по праву ставит ее в один ряд с самыми известными женщинами Китая.
Сделать операцию по перемене пола в Китае не так-то просто, но настоящим препятствием становятся общественные предубеждения в отношении тренссексуалов. Цзинь Син не только сумела успешно их преодолеть, но и добиться успехов в профессиональной и личной самореализации.
ru.gbtimes.com
Красота по-китайски: femunity
«Не бывает некрасивых женщин, бывают женщины ленивые» — эта древняя китайская пословица тысячелетиями толкает девушек на безумства в погоне за идеальной внешностью.
Китай, несмотря на всю свою прогрессивность и скорость развития, — страна, где общественному мнению придается куда больше значения, чем на западе. Сильное социальное давление в Древнем Китае приводило к тому, что девушка не просто хотела быть красивой, но была обязана быть таковой. Стандарты китайской красоты претерпевали колоссальные изменения на протяжении тысячелетий, но как раньше, так и сегодня, они поражают своей необычностью, доходящей до крайности.
Древний Китай: красота и боль
Женщина в древнем Китае играла второстепенную роль. Ее статус регулировался каноническими писаниями мудреца Конфуция и сводился к роли дочери, жены и матери. Мужчина доминировал как в обществе, так и в семье, его голос был решающим во всех вопросах, а женщине оставалось быть слабой и беззащитной. Какой же была идеальная китайская красавица? Какими чертами должна была обладать?
Лицо
Одной из самых воспеваемых частей тела были брови. Идеальные брови — изогнутые, яркие, тонкие. Брови часто сравнивали с полумесяцем или усиками мотылька.
Глаза должны были быть продолговатыми, с приподнятыми внешними уголками. Поэт Ли Бай сравнивал глаза красавицы с осенней рекой — темной, мягкой и прохладной.
Древнекитайская красавица непременно должна была обладать маленькими губами. Их часто покрывались красным составом, напоминающим современную помаду, которая, как и пудра, кстати говоря, была изобретена в Китае; сначала она продавалась в виде пасты, а через какое-то время обрела цилиндрическую форму и очень быстро обрела популярность из-за удобства в использовании.
Лицо непременно должно быть продолговатым и сужающимся к подбородку. В древнем китайском трактате о женской красоте приводятся пропорции идеального лица под названием «пять глаз». Расстояние между глазами должно равняться длине глаза, лицо делится на вертикальные и горизонтальные сектора, в каждом из которых должно исполняться соответствие пропорций.
Как и в Европе, в Китае с древних времен ценилась светлая кожа, являвшаяся признаком аристократизма. Однако помимо исключительной белизны кожа китайской красавицы должна была иметь розоватый оттенок, представляя собой идеальную гармонию белого и красного.
Ножки как цветы лотоса
Самой эротичной частью женского тела, по мнению древнекитайских мужчин, были крохотные ножки. Идеальной длиной ноги считалась длина в 7,5 см. Конечно же, такая длина ноги не была естественной. Китайские женщины искусственным путем уменьшали размер стопы при помощи практики бинтования.
В возрасте от четырех до шести лет девочкам из аристократических семей первый раз бинтовали ноги. Проводили эту процедуру как правило зимой, так как зимой ноги немели от холода и боль чувствовалась не так остро.
Сначала ноги распаривали в ванночке с травами и кровью животных, это размягчало кожу и нетвердые детские кости стопы. После этого максимально остригались или вовсе удалялись ногти, так как их врастание грозило инфекцией. Пальцы ног подгибались и прижимались к нижней стороне стопы до тех пор, пока не ломались.
После этого ногу перебинтовывали и затягивали бинты. Процедура бинтования повторялась максимально часто: в богатых семьях каждый день, в семьях не столь состоятельных — раз в два дня. Часто в травмированной области развивалась инфекция, а порой инфекцию вызывали целенаправленно: если у девочки были слишком большие пальцы на ногах, то в бинты вкладывались кусочки стекла, которые провоцировали заражение, некроз и, как результат, отмирание и отпадание пальцев.
Процедура проводилась именно в возрасте четырех лет, так как в этом возрасте девочке уже можно было объяснить ее необходимость, а кости стопы были мягкими, не сформировавшимися до конца. Проводила процедуру как правило не мать, а другая взрослая женщина из семьи или профессиональная перевязывальщица ног. Мать могла пожалеть ребенка и бинтовать ноги не так крепко, как это необходимо для достижения эффекта.
Происхождение моды на ножки-«лотосы» неясно, но существует легенда, согласно которой любимая куртизанка императора Сьяо Баоцзюаня, Пань Юэр обладала миниатюрными ножками. Как-то раз она босиком исполняла перед императором танец на платформе из золота, украшенной жемчугом и узорами в фирме лотоса. Император, восхитившись красотой и изяществом ножек наложницы, воскликнул: «Лотосы произрастают там, где она ступает!». После этого мода на миниатюрные ступни появилась сначала в императорском гареме, а затем и во всем Китае.
Крохотные ступни были предметом гордости для всей семьи: они являлись показателем статуса, символом аристократичности и благосостояния. Женщина с маленькими ножками не могла исполнять никакую работу, она даже передвигалась с трудом, поэтому подобную роскошь могли себе позволить только женщины из богатых семей, обеспечиваемые мужем и окруженные заботой слуг.
Мужчин восхищал не просто размер ножки. Походка девушки с лотосовыми ножками была медленной, покачивающейся и неустойчивой. Женщина с подобной походкой производила впечатление хрупкого цветка, покачивающегося на ветру. Испытывая нестерпимую боль, женщина опиралась в основном на пятку, перемещаясь маленьким шажками, что и создавало эффект покачивающейся походки. Кроме того, при подобном виде перемещения тренировались мышцы таза, что ценилось мужчинами не меньше крохотной ножки.
Восхищение ножками в древнем Китае не имело границ; в одном из трактатов о любви описывается минимум 136 способов ласкания ножек. Кроме этого, во время правления династии Сунь бытовал обычай пить из маленькой туфельки во время празднеств. Туфельки, кстати говоря, женщина никогда не снимала в присутствии мужчины, так как маленькая ножка считалась прекрасной только в обуви, без нее она теряла все свое очарование.
(Что же все-таки ласкали мужчины 136-ю способами - ножки или туфельки? - прим.)
Многие женщины бинтовали ноги не для красоты или в угоду веяниям моды; это была их гарантия выгодно выйти замуж, своеобразный социальный лифт. Бедная девушка с маленькими ножками могла рассчитывать на богатого жениха, девушка из аристократической семьи на самую выгодную партию.
Современность: мода на европейскую красоту
Эпоха императоров и куртизанок с лотосовыми ножками канула в лета, как и времена коммунистического эгалитаризма и коротких стрижек. Изменились стандарты китайской красоты, но не серьезное отношение к ней китаянок. Отбеливание кожи, операция по коррекции верхнего века и носа, увеличение роста — вот небольшой список процедур, необходимых для того, чтобы стать китайской королевой красоты. Конечно, сегодня китаянки стремятся приблизить свою внешность к европейской — в моде большие глаза, на дипломатическую службу не принимают, если ты ниже определенного роста, так как «партия не хочет, чтобы на ее представителей смотрели сверху вниз», да и вообще, у некрасивой девушки гораздо меньше шансов устроиться на работу, чем у привлекательной.
Несмотря на свою природную стройность, китаянки стремятся к еще большей худобе. К слову, в Китае почти невозможно подобрать джинсы нашего 44-го размера — такой комплекции в Китае девушек почти нет, у всех максимум 40.
Из удивительного — чрезмерная волосатость не считается в Китае чем-то отталкивающим, проще говоря, китаянки не удаляют волосы ниоткуда.
Можно сказать, что красота по-китайски — это не силиконовая грудь, пухлые губы и калифорнийский загар. Это прямой нос, миндалевидные глаза, узкий подбородок и крохотные губы. Кажется, что китайские стандарты красоты менее агрессивны, чем европейские, но, как первое, так и второе достигается, как правило, пластической хирургией. Часто молодые китаянки, получая операцию в качестве подарка на выпускной от родителей, едут в Корею, азиатскую столицу пластической хирургии. Среди них даже бытует такая шутка: «Почему все корейцы похожи? Потому что их оперирует один и тот же врач!».
Источник
femunity.livejournal.com
Идеалы женской красоты в древнем Китае
Древний Китай
В древнем Китае ценились девушки миниатюрного телосложения, с тонкими длинными пальцами, плоской грудью и крошечными ступнями.Чтобы предотвратить рост груди, девочкам с 10 лет,туго затягивали область грудной клетки холщовым бинтом.
Ступни девушек тоже подвергались деформации.Процесс был очень мучительным и занимал около 3 лет.Но девушки всё равно соглашались, так как девушку с обычными ступнями не брали замуж.Техника бинтования достаточно сложная, если говорить кратко, все пальцы кроме большого ломали и бинтовали к самой стопе, в большинстве случаев все четыре пальца отмирали и отваливались, а нога напоминала форму треугольника.
Но и это не предел, затем ступню бинтовали так, чтоб она вытягивалась вверх и становилась совсем крошечной, длина её составляла около 8 см!
Чудовищное деформирование стопы, не позволяло девушке нормально ходить, она покачивалась из стороны в сторону пытаясь удержать вес всего тела на крошечных ступнях, это и привлекало мужчин.В большинстве случаев, девушки были не в состоянии держать равновесие и вовсе не ходили, их носили слуги.В результате этих мучений, нога не была длиннее 10 см.
Последствия были ужасающими, многие девушки погибали от заражения крови, так как ноготь врастал в ступню, поэтому ногти начали полностью удалять и бинтовать ступни ещё сильнее...
Перейдём к лицу, идеалом была бледная кожа.Например в Европе, для получения бледной кожи занимались кровопусканием, а в Китае и Японии наносили рисовую пудру.Чтобы добиться идеального тона, накладывали толстый слой пудры.Брови как и в эпоху возрождения сбривали, но китаянки рисовали их, что не скажешь о женщинах Ренессанса.Они рисовали тонкую линию чёрной тушью, губы они красили в очень яркий красный цвет.К нашему удивлению, зелёная помада тоже пользовалась спросом.
В макияже японских гейш и древних китаянок практически всё было единым.
В Японии женщины красили зубы чёрным лаком, скорее всего это являлось символом замужней дамы.
В Древнем Китае макияж имел большое значение, чем ярче и сильнее был макияж, тем больше он говорил о статусе девушки.Также они отращивали ногти и красили их в красный цвет.Что касается причёски, у них были чёрные и длинные волосы, которые они собирали в различные причёски.На этом всё, хочу добавить, что каждая эпоха прекрасна, люди менялись и меняются на протяжении всего времени и это достаточно интересный процесс.
yvision.kz
Китай. Женщины-воины: от амазонок до куноити
Воинственные устремления китаянок испокон веков находились под влиянием диаметрально противоположных тенденций. С одной стороны, китайская традиция отказывала представительницам прекрасного пола в женственности. «Женщина сильнее мужчины», — говорит пословица китайских крестьян. В древности одежда и обувь жительниц Поднебесной практически не отличались от мужской. Да и позднее, когда эти отличия появились, они были минимальны. Китаянки носили широкие в поясе штаны и халаты, скрадывающие фигуру. На рисунках эпохи Тан (во второй половине первого тысячелетия нашей эры) можно часто видеть светских дам, которые, облачившись в мужские костюмы, участвуют в скачках или выезжают на охоту… Казалось бы, китайские феминистки, жаждавшие проявить себя на поле брани, имели для этого все предпосылки. Но в жизни все было не так просто.
«Жена, на которой женился, и лошадь, которую купил, — это чтобы ездить на них и плеткой учить», — гласит старая китайская пословица. Китаец признавал за своей женой немалую силу (чем и пользовался), но категорически не хотел признавать за ней какие бы то ни было права, кроме права работать и рожать детей. Женщина в Китае всегда находилась в приниженном положении, и воинственность ее не приветствовалась.
И наконец, несмотря на то, что традиция предлагала мужу «ездить» на жене, начиная с десятого века, после прихода к власти династии Сун, «ездить» на женщинах стало весьма затруднительно, потому что в Поднебесной распространилась мода на бинтование ног у девочек. Этот варварский обычай возник сначала в аристократической среде одновременно с модой на миниатюрных, хрупких и изысканных женщин. Девочкам, начиная с пятилетнего возраста, накладывали на ноги тугие повязки, которые притягивали все пальцы, кроме большого, к пятке, а саму ступню выгибали наподобие лука. Иногда, чтобы усилить эффект, кости дробили палкой. Крохотные туфельки, которые надевали на искалеченные ноги, запрещалось снимать даже на ночь. Ногу освобождали лишь для того, чтобы обработать загнивающую плоть квасцами. Через несколько лет гнойники заживали, стопа принимала нелепую форму, но сохраняла длину около десяти сантиметров. Все эти годы девочки проводили почти без движения, потому что ходить на кровоточащих культях было больно. Но и потом каждый шаг вызывал проблемы. Кровообращение в ногах нарушалось, походка уродовалась, изменялась форма бедер… Знатная китаянка с трудом делала несколько шагов с помощью слуг. По улицам ее носили в паланкине. Считалось, что беспомощность придает даме особое очарование в глазах мужчины.
В сатирическом эссе, написанном в 1915 году по поводу обычая «бинтования ног», говорится: «…Я китаец, типичный представитель своего класса. Я слишком часто был погружен в классические тексты в юности, и мои глаза ослабели, грудная клетка стала плоской, а спина сгорбленной. Я не обладаю сильной памятью… Среди ученых я невежда. Я робок, и голос мой дрожит в разговоре с другими мужчинами. Но по отношению к жене, прошедшей обряд „бинтования ног“ и привязанной к дому (за исключением тех моментов, когда я беру ее на руки и несу в паланкин), я чувствую себя героем, мой голос подобен рыку льва, мой ум подобен уму мудреца. Для нее я целый мир, сама жизнь».
Женщины из простых семей уродовали своих дочерей ровно настолько, чтобы они могли выполнять домашнюю работу или выходить в поле. Но бегать и уж тем более заниматься воинскими упражнениями китаянки были не в состоянии. Традиция бинтования ног соблюдалась практически всеми женщинами Поднебесной (кроме жительниц «варварских» окраин) в течение почти тысячи лет — у девушки со здоровыми ногами не было шансов на замужество. И лишь в начале двадцатого века обычай стал выходить из моды.
Поэтому, несмотря на пристрастие к мужской одежде, несмотря на декларируемую силу китайских женщин, «амазонки» среди них встречались лишь в далекой древности. Но зато это были настоящие воительницы, которые не только владели оружием, но и управляли армиями.
Во втором тысячелетии до нашей эры на равнине реки Хуанхэ существовало могущественное царство Шан-Инь. Его владыки совершали успешные завоевательные походы, обычно во главе трех-пятитысячного войска, хотя при необходимости его численность могла возрасти до тридцати тысяч. Наибольшего расцвета государство достигло в конце тринадцатого — начале двенадцатого веков, при У Дине, который вел множество завоевательных войн. Его армия состояла из профессиональных лучников и копейщиков, иногда ее усиливали мобилизованными крестьянами. Активно использовались и боевые колесницы. Одним из военачальников У Дина была некая «Державная праматерь Восьмая», или Фу Хао (Госпожа Хао). Эта дама, по мнению некоторых ученых, была женой императора-завоевателя. И она же возглавила крупнейшую из его военных экспедиций.
Могила воинственной китаянки в знаменитом иньском городище Аньяне была исследована археологами. Здесь найдены огромные по тем временам богатства: 6000 раковин каури, заменявших в иньском Китае деньги, до полутора тысяч изделий из бронзы, нефрита, слоновой кости, около двухсот ритуальных сосудов, два громадных квадратных парных чана с именными надписями, весом по 117,5 кг каждый… Госпожа Хао взяла с собой в иной мир бронзовые зеркала (древнейшие на территории Китая) и музыкальные инструменты. Впрочем, и то, и другое не говорит о ее женственности: и зеркала, и музыкальные инструменты могли использоваться в ритуальных целях. А вот огромное количество самого разнообразного оружия, уложенного вместе с царицей, скорее всего должно было служить своему прямому назначению. Конечно, воевать в загробном мире могла не только Фу Хао, но и ее приближенные — вместе с «Державной праматерью Восьмой» были убиты и похоронены шестнадцать мужчин, женщин и детей. Но о том, что сама царица тоже была далеко не чужда военного дела, говорит найденная здесь же гадательная кость.
Традиция гадания на костях уходит корнями еще в неолит, но гадательные кости, относящиеся к эпохе Шан-Инь, насчитываются многими тысячами. В одном только городе Аньян их было найдено около двадцати тысяч. Шанцы использовали для гадания лопатки животных или пластроны (нижние части панциря) черепах. Гадатель нагревал участок кости с помощью раскаленного стержня и по форме трещин пытался дать ответ на заданный ему вопрос. Но что самое главное: и вопрос, и полученный ответ, и дату гадания, и имя гадателя, а иногда и информацию о том, сбылось ли предсказание, на этой кости записывали. Поэтому кости сохранили бесценный материал о том, какие вопросы волновали шанцев, прежде всего шанских правителей, и как они пытались разрешить свои проблемы… Одна из гадательных костей, найденных в Аньяне, сообщает о женщине-воительнице, возглавившей войско численностью тринадцать тысяч человек. Ученые считают, что этой женщиной была Госпожа Хао.
В другом женском захоронении Аньяна найден бронзовый наконечник копья. Судя по всему, Фу Хао была далеко не единственной «амазонкой» Иньского Китая.
С падением государства Шан-Инь и приходом ему на смену царства Чжоу воинственность китайских женщин стала падать. Зарождавшаяся классическая традиция считала женщину существом подчиненным, воевать ей не полагалось. Впрочем, царству Чжоу тоже со временем пришел конец, наступил период всеобщей раздробленности. Связать это напрямую с приниженным положением женщины было бы, конечно, слишком смело. И все же, будь в руководстве чжоуской армии воительницы, подобные Фу Хао, быть может, оно продержалось бы на карте мира несколько дольше. Но теперь таких женщин в Китае быть не могло. А в шестом веке до нашей эры великий учитель Кун окончательно указал жительницам Поднебесной их скромное место в этом мире.
Женщины по нормам конфуцианской морали — это существа глупые, коварные и тщеславные, и давать им волю ни в коем случае нельзя. Конфуций выступал за почти полную их изоляцию, по преданию, он даже запретил мужчинам и женщинам ходить по одной стороне улицы и сидеть за одним столом. В семьях добрых конфуцианцев мальчикам и девочкам не разрешали играть друг с другом, сестры воспитывались в духе покорности братьям. Каждый шаг женщины находился под строжайшим контролем семьи; смыслом и целью ее жизни было рожать детей (прежде всего сыновей) и угождать мужу и его родне. Поэтому проявлять какую бы то ни было воинственность или обучаться обращению с оружием для большинства жительниц Поднебесной было абсолютно немыслимо.
Жены правителей времен Конфуция не только не возглавляли войска, но вообще избегали показываться на глаза мужчинам. Предание сохранило историю о визите учителя Куна к одной из таких женщин. Когда мудрец гостил в царстве Вэй, местный правитель был женат на даме, чья репутация считалась небезупречной. Но царицу заинтересовал знаменитый учитель, и она пожелала увидеть его. Дважды Наньцзы присылала Конфуцию приглашения, и дважды мудрец под благовидными предлогами отказывался от аудиенции. Когда же пришло третье приглашение, отказаться было уже невозможно, и Конфуций тайно от учеников, которые могли бы осудить его за нарушение им же заповеданных моральных норм, отправился во дворец.
Скрытно вошел мудрец в покои царицы, поклонился и некоторое время стоял недвижно. Наньцзы смотрела на него сквозь узорчатый занавес. Это была своенравная женщина, привыкшая удовлетворять все свои прихоти, но даже для нее было немыслимо выйти из-за полога или заговорить с незнакомым мужчиной. Насмотревшись на мудреца, Наньцзы поклонилась за своей занавеской. Ее яшмовые подвески звякнули, и Конфуций понял, что аудиенция окончена. Он в свою очередь молча поклонился и покинул дворец. Но визит его стал достоянием гласности, и ученики Конфуция, при всем их уважении к учителю, были возмущены таким вопиющим нарушением приличий… Понятно, что в эту эпоху поставить женщину во главе войска уже было немыслимо.
Впрочем, знаменитый историк Сыма Цянь на рубеже второго и первого века до нашей эры в своих «Исторических записках» подробно описал, как полководец Сунь-цзы, предположительно современник Конфуция, формировал армию из княжеского гарема. Но это была достаточно печальная история.
Китайский полководец Сунь-цзы носил имя У, что означало «воинственный». Он был уроженцем княжества Ци, но воевать хотел в государстве, чье имя совпадало с его собственным. Написав «Трактат о военном искусстве», он решил предложить его вниманию владыки княжества У — Хэ Люю. Хэ Люй хотя и управлял государством со столь боевым названием, но о военном деле имел, судя по всему, устаревшие представления. Он захотел на практике проверить способности стратега, но по странной прихоти решил сделать это на базе собственного гарема. Сыма Цянь сообщает:
«…Вызвали из дворцовых покоев всех красавиц, их набралось 180 человек. Сунь-цзы разделил их на два отряда, во главе каждого поставил одну из любимых наложниц вана и приказал всем взять в руки алебарды. Отдавая им распоряжения, он спросил: „Знаете ли вы, где находится ваше сердце, правая и левая рука, спина?“ Женщины ответили „Знаем“. Сунь-цзы продолжал: „При команде „вперед!“ обратитесь лицом туда, куда смотрит сердце; при команде „налево!“ обратитесь в сторону левой руки; „направо!“ — обратитесь в сторону правой руки; „назад!“ — обратитесь в сторону спины“. Женщины ответили „Понятно“».
Полководец, оказавшийся во главе столь необычной армии, дважды объяснял своим новоявленным «солдатам», как и куда они должны поворачиваться. После чего решил проверить их исполнительность на деле.
«Затем он подал барабанным боем сигнал „направо!“, но женщины только рассмеялись. Сунь-цзы сказал: „Если распорядок неясен и команды не усвоены — это вина военачальника“. Он вновь подробно и тщательно все объяснил и подал барабанным боем сигнал „налево!“, а женщины снова рассмеялись».
Но если бы жены князя знали, насколько серьезно относился великий стратег к своим обязанностям, они смеялись бы значительно меньше. Сыма Цянь пишет:
«Сунь-цзы сказал: „Если распорядок уже ясен, но ему не следуют, — это вина командиров“. И решил казнить командиров правого и левого отрядов. Уский ван, наблюдавший за происходящим с террасы дворца, очень испугался, увидев, что собираются казнить его любимых наложниц. Он поспешно послал вниз гонца с распоряжением: „Я уже убедился, что вы, полководец, умеете управлять войсками, но без этих двух наложниц мне еда не будет сладка. Я не хочу, чтобы их казнили“. Сунь-цзы ответил „Я уже назначен командующим. Когда командующий находится в войсках, не все приказы правителя являются для него обязательными“. Затем он отрубил головы командирам отрядов в назидание другим и назначил новыми командирами двух следующих наложниц. Тогда он снова стал отдавать распоряжения барабанным боем, и женщины стали поворачиваться налево и направо, двигаться вперед и назад, становиться на колени и вставать в соответствии с распорядком, не осмеливаясь издать ни звука».
Таким образом, армия в составе гарема, если не боеспособная, то, во всяком случае, дисциплинированная, была знаменитым полководцем создана и обучена в течение одного дня. Правда, методы управления ею не вполне согласовывались с теми, которые были заявлены Сунь-цзы в его «Трактате о военном искусстве». Ведь он писал: «Если будешь смотреть на солдат, как на своих детей, сможешь отправиться с ними хоть в самое глубокой ущелье; если будешь смотреть на солдат, как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть…»
Неизвестно, довелось ли Сунь-цзы ходить на смерть со своим новым «войском», — о дальнейшей судьбе мобилизованного гарема историк не сообщает. Но сам стратег после своих подвигов в деле обучения наложниц действительно был назначен главнокомандующим княжества У. Правда, сначала у него возникли по этому поводу некоторые разногласия с Хэ Люем.
«…Сунь-цзы послал гонца доложить вану: „Войско уже приведено в порядок. Ван может спуститься для личной инспекции. Как бы правитель ни пожелал его использовать, оно пойдет в огонь и в воду“. Уский ван сказал: „Вы, командующий, заканчивайте учение и отправляйтесь домой, я не желаю спускаться для инспекции“. Сунь-цзы на это сказал: „Вам, правитель, нравятся лишь рассуждения о войне, вы не в состоянии применить их наделе“. Тогда Хэ Люй понял, что Сунь-цзы умеет управлять войсками, и в конце концов назначил его командующим».
«Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы стал краеугольным камнем сперва восточной, а затем и мировой военной науки. Но дошедшие до наших дней списки о женщинах в армии не упоминают…
Почти тысячелетием позже попытка создать армию в составе гарема повторилась, на этот раз с большим успехом. Северный Китай в начале четвертого века был захвачен кочевниками, и на его территории наступила так называемая «Эпоха пяти племен». Страну раздирали войны и междоусобицы. Одним из государств, возникших на ее территории, было Позднее Чжао, власть в котором в середине века перешла к некоему Ши Ху.
Ши Ху был правителем не самым легитимным. На трон он взошел благодаря государственному перевороту, уничтожив наследников своего названого брата императора Ши Лэ. Впрочем, Ши Лэ, бывший раб, доросший до императора, тоже не мог похвастаться особой легитимностью своей власти. В общем, Ши Ху чувствовал себя в царском дворце не вполне уверенно. Подданные считали его тираном (что соответствовало действительности), а этнические китайцы еще и варваром, что тоже было правдой как в прямом, так и в переносном смыслах этого слова. В стране вспыхивало восстание за восстанием, на границах тоже было неспокойно. Главная военная сила Позднего Чжао — хуннские всадники — была наполовину уничтожена в гражданской войне, а подданные-китайцы отнюдь не собирались идти на смерть ради собственных завоевателей… Короче, Ши Ху надо было решать кадровые вопросы, причем как в армии, так и в собственной службе безопасности.
Второй из этих вопросов Ши Ху решил достаточно просто. Во дворце, который достался новому правителю от его предшественника, обитали десять тысяч девиц, в основном не имевших определенных занятий. Китайский обычай предписывал императору мобилизовывать их для придворной службы, но такое количество наложниц и служанок было явно избыточным. И тогда Ши Ху приказал выбрать среди них тысячу наиболее подходящих, обучить стрельбе из лука и одеть в специальную форму из шелка и бархата.
Китайцы, давно забывшие об инициативах Сунь-цзы и тем более о воинственных царицах эпохи Шан-Инь, были возмущены таким непрофильным использованием гарема. Словно в подтверждение их чувств страну поразила засуха, после которой никто уже не сомневался в том, что Небо гневается на императора, нарушившего конфуцианские нормы и исказившего естественный порядок вещей. Население роптало, но сам Ши Ху, видимо, оказался доволен своей новой гвардией, потому что через некоторое время он решил увеличить ее численность еще на тридцать тысяч человек. По стране началась массовая мобилизация девушек, которым предстояло променять радости семейной жизни на военную службу. Кроме всего прочего, это было вопиющим нарушением религиозных и этических норм.
Чаша терпения народа переполнилась. От государства отделился правитель Наньшаня. Император двинул на мятежника войска (видимо, все же состоявшие из мужчин), но они были разгромлены. Вскоре вспыхнуло восстание в Шэньси. Страну сотрясали мятежи, с которыми уже не могла справиться ни обычная армия, ни армия «амазонок» (если она вообще принимала в этом участие). Заболевшего Ши Ху сменил его преемник, но он не продержался на троне и трех месяцев. А через шесть лет после того, как император издал указ о мобилизации женщин, власть над бывшими владениями Ши Ху перешла к новой династии — Янь.
Позднее в истории Китая время от времени упоминались имена воинственных женщин, но они были редчайшими исключениями и в литературе встречались чаще, чем в жизни. Например, в шестом веке была создана поэма (не дошедшая до наших дней) о Хуа Мулань, девушке, которая выдала себя за мужчину и пошла на войну, чтобы заменить своего призванного в армию старого отца. Этот сюжет использовали многие китайские писатели, а совсем недавно компания Диснея сняла по этой легенде полнометражный мультфильм. Но сама Хуа Мулань, по всей видимости, чисто литературный персонаж.
Информация о китайских «амазонках» часто отличалась не слишком высокой достоверностью. Так, китайцы рассказывают о Янь Юнчунь, или Винчун, дочери монаха из Южного Шаолиня. Предание говорит о том, что девушка на основе учения то ли своего отца, то ли некой продвинутой монахини создала боевую технику Винчун (Вечная Весна). Техника эта, не требующая большой физической силы, действительно во многом подходит для женщин. Но монастыря Южный Шаолинь, о котором повествует предание, судя по всему, никогда не существовало. Во всяком случае, ни достоверных документов, ни развалин от него не сохранилось (в отличие от «просто» Шаолиня, который, несмотря на сложности, вызванные китайскими революциями, в том числе «культурной», существует и по сей день). Исследователь истории ушу Тан Хао считает, что предание о Южном Шаолине обязано своим возникновением средневековому приключенческому роману «Вань нянь Цин» («10 000 лет здравствовать императору династии Цин!»). Поскольку в Старом Китае литературные произведения часто за деньги пересказывались на рынках, грань между сказкой и вымыслом стиралась. Безграмотная аудитория, наслушавшись рыночных сказителей, продолжала передавать их истории уже под видом реальных событий. Так в народном сознании возник Южный Шаолинь, реальность которого жители отдаленных районов огромной страны не могли оспорить. Но если этого монастыря никогда не существовало, то и существование девушки с романтическим именем Вечная Весна тоже оказывается под большим сомнением.
Несколько более достоверны сведения о другой воинственной китаянке, вошедшей в историю под именем Вдова Чинга. После смерти супруга, известного пирата, безутешная вдова решила посвятить остаток жизни делу своего мужа. Как женщина она любила порядок, учет и аккуратность. Вдова лично составила регламент, соблюдения которого требовала на подчинявшихся ей судах и нарушение которого карала смертью. Предание говорит о том, что эскадра предприимчивой китаянки пиратствовала тринадцать лет, пока императорский флот не положил конец ее деятельности. Борхес пишет, что вдова полностью раскаялась в содеянном, получила прощение императора, после чего посвятила себя мирной торговле опиумом, приняв новое имя, в переводе означающее «Блеск истинного образования».
К сожалению, у авторов настоящей книги имеются некоторые сомнения в достоверности сведений, которые многочисленные литераторы сообщают о знаменитой китаянке. Сведения эти живописны, но крайне противоречивы, а источники их, как правило, смутны и восходят к европейским книгам с романтическими названиями. Поэтому мы не рискуем сообщать дальнейшие подробности из жизни замечательной вдовы. Так или иначе, она была редким исключением. В целом золотой век «амазонок» на территории Поднебесной закончился три тысячи лет назад с падением царства Шан-Инь.
Основы традиционной китайской семейной морали исходят из конфуцианства. Раньше китайцы верили, что супружество - это сочетание морали и ответственности. 
