Скульптура древней руси. Русская скульптура 18-го - 20-го века
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

О русской деревянной скульптуре. Скульптура древней руси


Русская скульптура 18-го - 20-го века

ЭТЬЕН ФАЛЬКОНЕ (1716 — 1791)

К расцвету русской монументальной скульптуры имеет непосредственное отношение Э. М. Фальконе. Во Франции он был известен как мастер станковой и камерной скульптуры. Уже немолодым Фальконе пригласили в 1765 году в Россию, специально для выполнения императорского заказа — памятника Петру I. Здесь, в атмосфере складывающегося русского классицизма, он и выполнил эту монументальную работу. Прославленный памятник Петру I на Сенатской площади в Петербурге по праву считается детищем русской культуры.

Это героический образ, в котором главное — неукротимая, всесокрушающая энергия и целеустремленность воли. На огромный камень- скалу стремительно взлетает могучий конь и застывает с высоко поднятыми передними ногами. Петр повелительно простирает вперед руку, как бы утверждая свою волю, утверждая новую, преобразованную им Россию. В чертах лица Петра подчеркнута несокрушимая энергия, внутренний огонь. Красиво обрамленная кольцами волос голова увенчана лаврами. Фигура императора очень величава. На нем свободная одежда, поверх которой наброшен плащ, падающий крупными красивыми складками на круп коня.

Важным символом здесь является змея, которую топчет ногами конь. Змея издавна считалась европейскими народами воплощением зла, коварства. Фальконе выразил мысль о завистниках, коварных предателях, врагах всего нового, мешавших Петру в его преобразовательской деятельности.

Надпись к статуе Петра Великого.

Се образ изваян премудрого героя, что, ради подданных лишив себя покоя,Последний принял чин и царствуя служил, свои законы сам примером утвердил,Рожденны к скипетру, простер в работу руки, монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки.Когда он строил град, сносил труды в войнах, в землях далеких был и странствовал в морях,Художников сбирал и обучал солдатов, домашних побеждал и внешних супостатов;И словом, се есть Петр, отечества Отец; земное божество, Россия почитает,И столько олтарей пред зраком сим пылает, коль много есть ему обязанных сердец.

Михаил Ломоносов.1743 — 1747

cvetamira.ru

Скульптура древней Руси — доклад

Скульптуры Руси существовали, как декоративная резьба по камню или дереву, они были полихромными, то есть, как и западноевропейская скульптура, они расписывались масляными красками. Искусной резьбой в Древней Руси славились домашняя утварь и посуда. В скульптурной резьбе по дереву и камню наиболее плотно проявлялись русские традиции, воплощая представления мастеров о прекрасном. Первая древняя скульптура возникла в Киеве с началом периода каменного зодчества, - это конец 10-го века. В последнее время широко стал известен один из интереснейших рельефов, украшавший фасад Десятинной церкви (была построена в 989) - богоматери Одигитрии. Он дополнял группу монументальных скульптур Древней Руси известных ранее. На них были изображены: Геракл, борющийся с немейским львом; Дионис, едущий на колеснице, запряженной парой львов.

Нельзя утверждать, что этот вид древней монументальной скульптуры изобрели русские мастера, в связи с постройкой первых больших  зданий из камня в Киеве. Скульпторы, которые работали здесь, наследовали в своих работах богатый опыт Византии и других соседних стран с развитой художественной архитектурой. Так могло случиться, что лишь в недалеком прошлом, люди, которых удовлетворяли образы столпообразных истуканов, типа древнего Збручского идола, смогли воспринять сложный образ Одигитрии или Геракла.

Очевидно, мы должны представить себе довольно продолжительный  исторический период, на протяжении которого задолго до христианизации Древней  Руси восточноевропейская скульптура уже пыталась овладеть новым для себя миром антропоморфных художественных образов. Есть основания полагать, что древняя скульптура варварского периода тоже переживала нечто похожее на древнегреческую архаику. Примером может служить интересный рельеф, высеченный на скале у реки Бушка. Изображение человека, молящегося на коленях перед "древом жизни" свидетельствует о сложности религиозных представлений народа того периода. По изображению фигуры в профиль, можно судить о приличной пластической свободе мастера. В рельефе заметны влияния скульптуры боспорского царства. Гуннское нашествие, прервало эти ростки развивающегося искусства скульптуры Руси.

Знатоки древнерусского искусства часто любят повторять, что вековая резьба по дереву приучила славянских мастеров к своеобразному "плоскостному мышлению", но это довольно спорный тезис. Эти предположения противоречат развитию исторических событий. Не резьба по дереву, а то, что скульптура имела не главную роль в декоре зданий, привело к тому, что  пластическое творчество было своеобразным архитектурным орнаментом. Мастера в своих скульптурах Древней Руси мыслили пластически, а не орнаментально. В литературных источниках, которые описывают нам фасадную резьбу славянских языческих храмов, речь идёт именно о круглой скульптуре. Очевидно, её выполнили в стиле изделий деревянной пластики 10 века, которыми был богат  Великий Новгород. Смена в стиле творчества киевских мастеров на пользу монументальной скульптуры была сложна не в плане техническом, а в плане образности.

Ранняя скульптура Древней Руси имела как сильные, так и слабые стороны. Когда мы возьмём для анализа киевские рельефы, то заметим в них художественное родство, которое состоит в выражении пластической мощи. Резчики руководствовались в работе своим мнением в том, что физическая мощь была признаком красоты. В рельефе богоматери Одигитрии присутствуют грубые черты лица с мощным подбородком и маленькими глазами. Акцент направлен на жесты Геракла и ноги льва, туловище которого похоже на туловище носорога. Как правило, у воинов были кони с довольно короткими ногами. Образ с присущим на нём Дионисом отличается не силой, а грубостью выражения, в нём отсутствует поэтический элемент, некая пространственность. А фигуры были высечены таким образом, что рельеф предполагал единое целое со стеной.

Когда речь идёт о  резьбе по дереву рельефов с изображением воинов, то подразумевают плоскостность. Можно охарактеризовать резчиков киевских рельефов опытными монументалистами. Их сила заключалась в том, что их произведения прекрасно гармонировали с новой архитектурой, в которой уже меньше прослеживалась византийская нотка. А слабой стороной проанализированных скульптур Древней Руси была несамостоятельность сюжетной линии. Но это простительно, так как 10-11 века были не той эпохой, в которой с лёгкостью можно было создать что-то с самостоятельным сюжетом. Вся древняя скульптура средневековья вместе с Византией была наполнена сюжетами из Библии.

Понадобилось много  времени, чтобы на Руси скульпторы смогли, наконец, воплотить собственные  художественные замыслы в монументально-пластических формах. Первым признаком этого поворота стал момент, когда Киевской Руси уже не стало, а на смену ей пришел целый ряд отдельных княжеств-королевств. В них стала постепенно сокращаться дистанция между социальными слоями населения, а в искусство вошел пребывавший до этого на втором плане мир фольклорных образов.

Отличительной чертой скульптуры было то, что она выполнялась в полихромных композициях. Самыми частыми фигурами для изображения были образы святых. Красота скульптуры Древней Руси заключалась в простоте её форм. Возникновение монументальной скульптуры на Руси  характеризуется началом каменного зодчества. Конец 10 века известен появлением прекрасного рельефа богоматери Одигитрии, изображением Геракла и Диониса, о чём упоминалось выше. Они были изготовлены из красного шифера и были внушительных размеров.

turboreferat.ru

Русская деревянная скульптура

скачать файлРусская деревянная скульптура.

Скульптура из дерева в нашей стране создавалась и совершенствовалась на протяжении столетий. Еще в языческой Древней Руси резьба по дереву была одним из важнейших ремесел. Целыми поколениями передавались умения, приемы и секреты работы с деревом, сохранялась самобытность художественных форм. Лучшие народные традиции и представления наших предков о прекрасном воплотились в пластике  из дерева.

Сохранившиеся до наших дней памятники деревянной пластики показывают нам, каких больших успехов достигли русские мастера в области художественной обработки дерева. И сегодня русская деревянная скульптура возрождается после долгих лет небытия. Скульптура из дерева прекрасна, прежде всего, тем, что подкупает нас жизненной силой, чистотой и непосредственностью. В этом и есть безграничные художественные возможности и удивительные свойства такого теплого материала от природы, как дерево. В этом – талант мастеров, сочетающий и земное и высокое.

Дерево было излюбленным материалом древнерусской пластики. Оно с годами приобретает серебристый оттенок, хорошо сочетается с воздушной средой. Сохранившиеся образцы позволяют представить былое великолепие жанра.

Большинство произведений — рельефы с аллегорическими композициями, растительным или геометрическим орнаментом. Они украшали фасады и интерьеры зданий, часто в качестве вставок. Это свидетельствует о преемственности, которая существовала между каменными и деревянными рельефами, о языческой предыстории этого искусства, о связях с орнаментикой древних идолов. Примеры ранних произведений — рельефы XI века из Михайловско-Златоверхого монастыря (Киев) с изображением всадников; шиферные плиты Софийского собора с геометрическими и растительными узорами. Тематические сцены и орнаменты того времени выражают своеобразное восприятие мира древним художником. В орнаментальных мотивах проявляется богатство фантазии, интерес к «узорочью», чувство декоративных возможностей пластики.

О «богатстве народной фантазии и тонком понимании красоты пластики в ее синтезе с архитектурой свидетельствуют монументально-декоративные рельефы Владимиро-Суздальской земли, которые по богатству тематики и разнообразию композиционных мотивов не имели себе равных». Это проявляется в убранстве следующих храмов — Успенский собор (Владимир), Дмитриевский собор (Владимир), церковь Покрова на Нерли. Религиозные темы в их украшении перемежаются со светскими, современные мотивы с языческими, а профессиональная декоративная скульптура с народной резьбой. Также знамениты рельефы следующих церквей — Суздальский собор, Георгиевский собор (Юрьев-Польский). Стены храма в Юрьеве-Польском вообще покрывает целиком тончайший «ковер» резьбы, создавая ощущение праздничности и пышности.

Деревянная скульптура начала Руси в большинстве была низкорельефной и включалась в орнаментальный строй.

Эпоха барокко – время расцвета деревянной скульптуры. Деревянная пластика появляется в иконостасе. Образы деревянных скульптур оживают и становятся динамичными.

Развитие эстетических идей барокко того времени требовало от искусства реальных форм «бытия земного» и деревянные скульптуры снова стали объемными.

Круглая скульптура и рельеф иконостасов поражают нарядностью и красочностью, сплетением узоров. Золоченый или расписной декор служил торжественным обрамлением живописи. В XVI и XVII веках создавались отличные образцы резной скульптуры. Таковы распространенные образы Параскевы Пятницы, Николы Можайского и т.д.Но православное духовенство усматривало в этом возрождение языческих культов и деревянные скульптуры стали повсеместно изгоняться из церквей и уничтожаться, как в свое время уничтожали языческих идолов.

Однако это не явилось закатом эпохи деревянной скульптуры на Руси. Отдельного упоминания стоят произведения северных мастеров, изделия которых по праву называют кладезем русского деревянного зодчества. Самые известные изделия из дерева ручной работы – это, конечно, посуда. Также из дерева возводили дома и капища, крепостные сооружения, делали украшения. Культовые славянские идолы тоже были деревянными. А когда Русь стала христианской, в деревянной скульптуре появляются несколько иные формы; в храмах начинают создавать резные изображения святых. Создавая скульптуру из дерева, мастера тем самым как бы материализовывали христианские изображения. Им казалось, так они сокращают расстояние в общении между людьми и святыми покровителями.

Почему же русский Север во многом сохранил самобытность русской деревянной скульптуры? Во-первых, там долгие столетия не было никаких промышленных центров; во-вторых, его не затронуло ни монголо-татарское иго, ни крепостное право – поэтому такая уникальная расположенность русских северных земель способствовала развитию на них искусства северного деревянного зодчества и сохранению этого уникального вида народного творчества.

Одна из ярких страниц в истории русской деревянной скульптуры – это пермская скульптура. Она была в основном храмовой и получила распространение на территории современного Пермского края в 17-19-ом вв. Пермская скульптура из дерева уникальна тем, что, будучи, по сути, искусством восточно-христианским, в ней сохранились четкие черты языческой культуры. Пермская скульптура познала и влияние Запада, что отразилось прежде во влиянии стиля барокко на нее.

Эпоха барокко – это период наивысшего расцвета русской скульптуры из дерева. Именно в это время пластика дерева появляется в иконостасе, и образы деревянных скульптур словно оживают, становятся динамичными. Для развития красивых идей барокко той эпохи от искусства нужны были реальные формы «земного бытия», и деревянные скульптуры вновь стали объемными. Но православное духовенство изгоняло повсеместно новые, теперь православные, деревянные «идолы» из церквей – и уничтожала их, усмотрев в этом признаки возрождения язычества. Однако изделия из дерева ручной работы северные мастера продолжили создавать – для бытовых нужд и как украшения. Скульптура из дерева, несмотря на запрет объемно изображать Бога, развивалась на Урале и в Пермском крае. Пермские умельцы с помощью использования древних традиций сакральной пластики придавали ей новую глубину и духовно-идейное содержание. По сохранившимся работам, которые можно сегодня посмотреть, например, в Третьяковской галереи или в Пермском музее, видно, что черты лица на скульптурах соответствуют, как правило, коми-пермяцкому или башкирскому типу. Самый распространенный образ Христа в скульптуре севера – это Спас Полуночный или Спас в темнице.

Еще одной разновидностью русского Севера была вологодская деревянная скульптура. В ней фигура Иисуса не только пластична, но и эмоциональна по содержанию.

Северорусские мастера резьбы по дереву шли в ногу с идеями русской художественной мысли и в XVIII веке в северной деревянной пластике получили развитие многофигурные резные композиции.

Дошедшие до наших дней памятники северной деревянной пластики свидетельствуют о больших достижениях русских мастеров в области художественной обработки дерева.

В новейшей истории до недавнего времени деревянная скульптура ушла практически в небытие. Но сейчас можно с уверенностью можно сказать, что искусство деревянной пластики переживает период нового рождения. Выставки деревянной скульптуры пользуются общим признанием.

Большое количество экспонатов насчитывает Пермский музей, Третьяковская галерея, Русский музей, Музей народного искусства.

Современный человек начинает по новому воспринимать красоту и смысл древнего искусства резьбы по дереву. Деревянная скульптура подкупает нас чистотой, непосредственностью, жизненной силой и здоровьем. В этом удивительные свойства и безграничные художественные возможности очень теплого природного материала – дерева, в этом – талант мастеров, сочетающий и высокое и земное. скачать файл

takya.ru

О русской деревянной скульптуре.

 

До недавнего времени древнерусская скульптура, как и древнерусская живопись, погребенная под слоями многовековых записей, была почти не известна. И если живопись Древней Руси стала достоянием науки уже в начале XX века, то скульптура - только в настоящее время. Благодаря плодотворным поискам исследователей и успешным работам реставраторов было открыто большое количество не известных до того произведений скульптуры и декоративной резьбы, и эти открытия обогатили историю русского искусства интересными образцами народного творчества. В результате кропотливых поисков, систематически производившихся в течение десятилетий, на основании изучения архивных и литературных материалов удалось обнаружить в разных местах России ряд ценных образцов деревянной скульптуры и декоративной резьбы. Состояние большинства этих произведений было настолько тяжелым, что об их экспозиции в том виде, в каком они находились, не могло быть и речи. Только после реставрации, когда первоначальный слой живописи был освобожден от загрязнений и поздних записей, а в некоторых случаях и от многовековых наслоений, явилась возможность говорить о подлинном значении деревянной скульптуры Древней Руси. Многие значительные произведения древнерусской пластики были обнаружены автором этой статьи во время организованных им экспедиций и командировок, осуществленных совместно с художниками-реставраторами и научными сотрудниками Государственной центральной художественной научно-реставрационной мастерской имени академика И. Э. Грабаря, в 1974 году переименованной во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И. Э. Грабаря. Реставрация многих скульптур производилась под научно-художественным руководством автора данной статьи. В 1918 году были опубликованы важнейшие декреты, касающиеся учета и охраны памятников культуры. Выполнение такой работы требовало прежде всего неотложного осуществления необходимых реставрационно-профилактических мероприятий. Для этого Народным Комиссариатом просвещения была организована Государственная центральная реставрационная мастерская, которая начала свою деятельность 10 июня 1918 года. Руководство ею было возложено на известного художника и искусствоведа академика И. Э. Грабаря. Мастерскую разместили в Кремле, так как в первую очередь надо было принять меры по консервации и реставрации его старинных построек, древней живописи, скульптуры и декоративного искусства. По инициативе Грабаря в 1919 году были организованы две экспедиции по учету произведений искусства, размещенных в памятниках архитектуры, расположенных по берегам рек Москвы, Волги и Оки. Затем в 1920 году была осуществлена экспедиция в Северный край: побережья Белого моря и Северной Двины. Участие в экспедициях под руководством такого крупного специалиста, каким был Грабарь, имело для всех выполнявших работу по учету произведении искусства исключительное значение. Это была хорошая школа, позволившая получить ценные практические и организационные навыки, нужные для дальнейшей экспеди.шон-ной деятельности. Совместная многолетняя работа с Грабарем меня многому научила. В последующие годы им был организован ряд важных командировок в древние города, некогда являвшиеся центрами удельных княжеств. Здесь были обнаружены и взяты на учет ценные памятники деревянной скульптуры. Особенно значительными были экспедиции послевоенного периода, предпринятые мною совместно с сотрудниками реставрационной мастерской по обследованию Севера, во время которых удалось обнаружить целый ряд скульптур, дающих представление об исключительном значении произведений пластики, выполненных местными резчиками. Говоря о деревянной пластике Древней Руси, нужно отметить, чти многочисленные архивные документы, а также записи иностранцев, посещавших Россию, свидетельствуюто том, что скульптура имела место в быту русских людей и ценилась ими. Конечно, она не получила равного с живописью распространения, но в отдельных случаях ей отводилось особенно почетное место. На протяжении столетий из поколения в поколение передавалось мастерство художественной резьбы по дереву. Именно здесь, в стране лесов, имелись все условия для процветания этого вида искусства, прежде всего наличие добротного материала-древесины липы, которой под руками резчиков всегда было больше чем достаточно. Почему, однако, сохранилось так мало памятников деревянной скульптуры? Одной из существенных причин ее утраты, несомненно, является то обстоятельство, что с древних времен русская деревянная скульптура была полихромной, ее расписывали темперными красками. Тем же способом, как при исполнении древних икон, на вырезанную из дерева скульптуру наносился тонкий слой левкаса (мелового грунта), после чего приступали к росписи краской. Для придания красочному слою и позолоте большей яркости произведения покрывались олифой, варенной особым способом, и льняным маслом, предварительно хорошо очищенным от вредных примесей, влияющих на прозрачность пленки. /Для более быстрого образования покровной пленки к маслу при нагревании добавлялись соединения, богатые кислородом: свинцовый сурик или другие, называемые сиккативами. Нанесенная на скульптуру олифная пленка была необходима также и для укрепления живописного слоя. Однако сохраняя красочную палитру мастеров древнерусской скульптуры, олифная пленка примерно лет через восемьдесят, окисляясь на воздухе, становилась непрозрачной и темной. Поэтому даже белые краски под олифой выглядели черными. В таких случаях требовалось поновлсние скульптуры, обычно заключавшееся в том, что поверх старой олифной пленки наносили новый красочный слой. Таким образом на некоторых древних скульптурах оказывалось несколько разновековых слоев живописи. В результате неоднократных записей произведение теряло свой первоначальный вид. Зачастую при позднейших поновлениях скульптуру неоднократно прописывали масляными красками. Длительное пребывание произведений деревянной скульптуры в неотапливаемых сырых помещениях древних церковных зданий также гибельно отражалось на их сохранности. Обычно при этом происходила частичная утрата вместе с левкасом не только красочного слоя, но и отдельных деталей самой скульптуры. При наличии значительных повреждений произведения выносились в подсобные рухлядные помещения, куда обычно складывались вещи, вышедшие из употребления. Находясь там, скульптура продолжала разрушаться и в большинстве случаев гибла. Чаще всего церковные рухлядные помешались на колокольнях, этажом ниже звона. Некоторые из древних скульптур, находившихся долгое время в церквах, выглядели совсем ветхими. Поэтому на них часто надевали парчовые ризы. Известны случаи, когда особо почитаемые церковью изображения святых имели, так сказать, собственный гардероб переменных облачений: одни на праздник, другие на Великий пост. Иногда на скульптуру набивали сплошной металлический чеканный оклад, оставляя открытыми только лицо, руки и ноги В результате было трудно представить подлинный облик произведения. Поднимаясь к колоколам для их изучения, учета и фотографирования, я попутно не забывал ознакомиться с предметами, часто незаслуженно помещенными в рухлядной. Список спасенных таким образом произведений искусства, имеющих большое историко-художественное значение, в том числе и скульптур, обнаруженных в различных колокольнях под звоном и хранящихся в настоящее время в музеях, очень велик. В Московском Кремле например, в помещениях Спасской башни были найдены каменные резные изваяния зверей XV II века, стоявшие ранее на башне. Другой, не менее существенной причиной исчезновения произведений русской деревянной скульптуры были довольно частые пожары, возникавшие во времена междоусобных феодальных войн, когда вместе с памятниками зодчества сгорала и деревянная скульетура. Немало произведений искусства гибло при бесконечных опустошительных набегах внешних врагов, уничтожавших до основания города, посады и села. Огромный ущерб был причинен русской культуре фашистами во время Великой Отечественной войны. Достаточно вспомнить о том, в каком удручающем виде были возвращены великолепные произведения пластики, такие, например, как полихромное резное изображение Параскевы Пятницы или памятный деревянный крест 1532 года, у которого оказались утраченными три резных барельефных изображения. Не останавливаясь на ряде других фактов, также отрицательно оказавшихся на деревянной скульптуре, об одном из них, связанном с историей Русского государства, повлекшемза собой большие утраты памятников, следует сказать особо. Поводом для него послужило обстоятельство, происшедшее в Даниловом монастыре города Переславля-Залесского Ярое-лавской области. Обычно над местом погребения почитаемого святого в соборах сооружались прямоугольные надгробия, сверху они застилались покровом с шитым изображением данного святого. В начале XVIII века в Петровское время монахи Данилова монастыря, а потом и некоторых других, стали под покров подкладывать вытесанное из дерева подобие человеческой фигуры, чтобы создать впечатление, что под покровом лежит тело святого, фактически погребенное в земле. Об этом было сообщено Петру I. После тщательного разбирательства дела и проверки на месте 15 марта 1722 года был издан специальный указ, касающийся злоупотреблений с гробницами святых, что вызвало необходимость освидетельствования специальными чиновниками Синода не только переславших резных изображений, но и целого ряда других скульптур, находившихся на надгробиях святых в других местах. Ретивые синодальные чиновники, вероятно, стали считать и другие скульптуры малохудожественными и не соответствующими канону русской православной церкви. В скором времени вслед за первым указом появился второй, предоставляющий право изымать из церквей скульптуру, которая почему-либо казалась сомнительной. Б результате погибло огромное количество произведений русской пластики. Массовое уничтожение ее на этом не кончилось. В ноябре 1832 года был опубликован указ Синода вообще о запрещении статуй в церквах. Местные архиереи, объезжая епархии, часто находили, что статуи мало подходят для православных храмов, усматривали в них католическое влияние на православие и повелевали уничтожать их. Это распоряжение особенно губительно отозвалось на сохранности северных памятников. К счастью, усилиями любителей и благодаря случайным обстоятельствам часть из них попала в различные музеи. Учитывая крайнюю необходимость принятия энергичных мер для восстановления деревянных скульптур, а также приведения их в экспозиционный вид, автором данной статьи в 1957 году был поставлен вопрос перед дирекцией Государственной центральной художественно-реставрационной мастерской имени академика И. Э. Грабаря об организации специального отдела по реставрации деревянной скульптуры. С большой радостью и глубокой благодарностью автор вспоминает всю атмосферу и трудную, но необычайно дружную работу по реставрационному восстановлению большого количества памятников деревянной резьбы, которая была проведена художниками-реставраторами и научными сотрудниками отдела. Это сложное и кропотливое дело выполняли Р. А. Попов, В. К. Филимонов, О. Н. Трофимов, А. П. Егоров, Л. Н. Крошечкин, А. К. Лисицын, Ф. Ф. Лях, Г. В. Прушинский. Позднее коллектив отдела пополнился и другими специалистами-реставраторами. Организация в Государственной центральной художественно-реставрационной мастерской отдела реставрации скульптуры дала возможность собрать в Москве уникальные, ранее не известные произведения. Последовательное выполнение работ по реставрации скульптур, десятилетиями хранившихся в музейных фондах, позволило также в значительной степени обеспечить их планомерное приведение в экспозиционный вид. В большинстве случаев памятники, поступавшие на реставрацию, имели удручающий вид: утраченный левкас, почерневшая от времени олифа, поврежденные детали. Трудно было увидеть в почерневших обломках ценные произведения древних мастеров; плохо верилось в то, что под темной олифной пленкой скрывается красочная палитра необычайной яркости, красоты и гармонии, подобная живописи древнерусской иконы. Сравнительно новое дело реставрации памятников деревянной скульптуры потребовало от специалистов различных категорий - скульпторов, живописцев, искусствоведов и химиков разработки и применения самых современных, а зачастую и оригинальных методов работы по восстановлению и укреплению шедевров русской деревянной Скульптура из дерева восходит ко времени язычества: многочисленные архивные документы, свидетельства иностранцев, посещавших Россию, дают представление о большом количестве не дошедших до нас скульптурных произведений, некогда украшавших русскую архитектуру. Передавая из поколения в поколение художественные навыки и мастерство резьбы по дереву, русские умельцы на протяжении веков хранили национальные традиции самобытной деревянной пластики. Почитание святых, пришедшее на Русь из Византии, на ранней поре своего существования встретилось с идолопоклонством, с крепко укоренившимся поклонением природе, с языческими праздниками и обрядами. Об искусстве, идущем из глубокой древности, дают представление материалы раскопок. В качестве примера в первую очередь следует указать на очень типичного для того времени каменного славянского идола VIII века, находящегося в экспозиции Новгородского историко-архитектурного музея-заповедника, найденного на берегу реки Шексны в 1893 году. Деревянных языческих идолов сохранилось очень мало. В альбоме воспроизводится редкая скульптура «Леший», или «Домовой», XII века, найденная при раскопках в Новгороде и известная по работе археолога В. Л. Янина, который пишет: «В 1952 году было найдено навершие небольшого жезла в форме человеческой головы, выполненное с таким мастерством, что, будь оно подписано, мы узнали бы имя еще одного выдающегося художника древности». В археологических раскопках слоев X, XI, XII веков в Новгороде почти в каждом доме и на территории усадеб было обнаружено множество фигурок домовых. Голова домового обычно вырезалась из ствола дерева, а боковая ветка являлась стержнем, держащим голову; иногда голова резалась из корневища. Большое количество сохранившихся до наших дней «домовых» говорит о широком распространении в Новгороде языческого культа, а также свидетельствует об умении древних мастеров воплощать в дереве выразительные скульптурные образы. Значительный интерес представляет небольшая фигурка воина XII века, обнаруженная при археологических раскопках в Смоленске С. Д. Ширяевым, погибшим во время Великой Отечественной войны. На голове воина надет шлем, одежда напоминает русскую поддевку, удачно моделированные складки передают даже ее покрой. Прекрасно найден силуэт фигуры, чувствуется уверенная рука мастера-резчика. Деревянная скульптура более позднего времени в значительной мере опиралась на фольклор. Еще полвека назад в отдаленных глухих местностях России, как и в древности, бытовали пережитки земледельческой магии. Образы, навеянные легендарными сюжетами, связанными с древними обычаями и ритуальными действиями, нередко приобретали убедительность под резцом мастера. Два таких языческих божества хранятся теперь в Череповецком краеведческом музее Вологодской области. Они известны под именами «Дядя Саша» и «Тетя Аня» и считались покровителями семьи. «Тетя Аня», по мнению крестьян, покровительствовала ткачеству. Существовали и так называемые куриные боги. Один из них, пребывавший раньше в курятнике,- деревянная человеческая фигурка без рук по прозванию «Боглаз»,- был обнаружен в 1927 году в селе Дьякове Дмитровского района Московской области. По словам местных жителей, такие боги висели во многих дворах села; ноги у них кончались куриными лапками, а от плеч спускались куриные крылья. Следующая группа памятников посвящена героической теме, связанной с борьбой русского народа за независимость. В образах воинов-победоносцев, пеших и конных, с мечом или копьем в руке, народ видел олицетворение мужества и геройства. Таков образ Михаила Архангела конца XV—начала XVI века. К этой же группе относятся и особенно популярные в Древней Руси скульптурные изображения Георгия Победоносца. Образ героя, побеждающего страшного дракона, олицетворял борьбу со злом. Народ видел в Георгии надежного и справедливого защитника, сражающегося с врагом земли Русской, спасающего от насилия и плена жителей сел и городов. Недаром являвшееся гербом Московского государства скульптурное изображение Георгия Победоносца, в древности считавшегося символом величия Руси и се непобедимости, высеченное из камня в 1464 году известным русским скульптором Василием Дмитриевичем Ермолиным, было помещено над воротами Спасской башни Кремля со стороны Красной площади. Поражающий дракона Георгий, изображенный в виде сильного юноши с большой курчавой головой, как бы охранял въезд в Кремль. Существует несколько деревянных скульптур Георгия Победоносца с ярко выраженными индивидуальными особенностями: две из них из музеев в Юрьеве-Польском и Ростове Великом относятся к XV веку и близки образу, созданному скульптором Ермолиным. Другие изображения тою же святого, хранящиеся в музеях Вологды и Архангельска, исполнены северными мастерами XVI и XVII веков.Особенно интересна композиция начала XVII века «Чудо Георгия о змие» с изображением Георгия Победоносца из Архангельскою областного музея изобразительных искуств, демонстрирующая богатую творческую фантазию автора и прекрасное понимание им декоративных задач. Возможно, этим мастером исполнен и ряд других произведений, в том числе Параскева Пятница, хранящаяся в том же музее. Среди образов русской деревянной скульптуры встречается еще один воин, великомученик Никита, призванный защищать людей от посягания на них дьявола. Скульптура Государственных музеев Московского Кремля представляет святого Никиту в рост, одетым в воинские доспехи, с непокрытой головой, держащим в правой руке сложенную вдвое тяжелую железную цепь. Как известно, Никита посадил на цепь беса и таким образом обезвредил его. Первоначально фигура Никиты, видимо, была помещена в киоте со створками, внизу находилось скульптурное изображение беса; в позднейшее время скульптуру святого поместили на доску, на которой было написано его житие. Это изображение, найденное мною в церкви Никиты-мученика на Новокузнецкой улице в Москве, было экспонировано в 1920-х годах в Кремле в трапезной церкви Михаила Малеина бывшего Вознесенского монастыря. Очень популярны на Руси были также скульптуры Николы Можайского. Первоначальное изображение святого во весь рост, держащего в левой руке модель крепости города Можайска, а в правой — меч, которым он защищает от врагов эту крепость, было помещено на Никольских воротах крепостной стены города Можайска. Скульптура в 1933 году была вывезена мною на реставрацию в Москву и в настоящее время хранится в Государственной Третьяковской галерее. Почитание Николы на Руси было не менее распространено, чем почитание Георгия Победоносца. Этим и объясняется появление большого количества реплик Николы Можайского, изготовляемых в Москве, Новгороде, Пскове, Перми, на севере России и в других местах. Местные скульпторы давали произведению собственную трактовку, вкладывая в изображение Николы свое понимание образа: то грозного защитника крепостей, то карающего за прегрешения, то милостивого и мудрого старца. Черты древней монументальной пластики наиболее полно выражены в фигуре Николы Можайского из города Перемышля Калужской области. Это одна из лучших скульптур древнерусской пластики, свидетельствующая о мастерстве резчиков Пере-мышльского удельного княжества, занимавшихся производством различных предметов домашнего обихода, которые имели большой сбыт далеко за пределами Калужского края. Фронтальным расположением фигуры с распростертыми руками автор хотел подчеркнуть ее монументальность и особую торжественность. Строгое и спокойное, хорошо моделированное лицо с большим открытым лбом передает образ сосредоточенного мудрого старца. Удачна раскраска лица и одежды Николы. Характерная особенность скульптуры — применение рельефной левкасной декорировки, имитирующей металлическую басму с травным орнаментом. Очень интересна скульптура Николы, вырезанная в человеческий рост известным белорусским резчиком старцем Ипполитом, ранее находившаяся на Ивановской колокольне в разобранной 1817 году церкви Николы Гостунского в Московском Кремле. Несколько особо стоит скульптура Николы Можайского ХУШвска из села Покча Чердынского района в коллекции Пермской государственной художественной галереи. Как и все собрание пермской деревянной скульптуры, эта статуя поражает ярким своеобразием. В особую группу следует выделить скульптурные изображения Параскевы Пятницы. Имя Параскева — греческое, в переводе на русский язык оно означает приготовление к субботе. Таким образом, и Параскева, и Пятница—два однозначных слова, исстари вошедшие в русский быт и обозначающие пятый день недели. Параскева на Руси почиталась издревле, заменив собой устроительницу свадеб — богиню Мокошь. Особое почитание Параскевы на Руси доходило до того, что в XVI веке в Стоглаве пришлось оговорить поверья, связанные с ее культом: «в пяток (то есть в пятницу.— Н. П.) ручного дела не делати и женам не прясти и платье не мыти и пламени не разжигати». Параскева покровительствовала также торговле. Как известно, в ряде мест пятница считалась базарным днем. А некоторые из пятниц года были особо почитаемы, и с ними связывалось устройство ярмарок. Параскева была и покровительницей рыбаков. Уже в 1156 году в Новгороде на Торговой площади построили церковь Пятницы, в которой в XVI веке находилось ее скульптурное изображение. Наиболее древней является скульптура святой из церкви Пятницы в Рыбной слободе города Галича Костромской области, выполненная в XV веке. Ранее она находилась в Галичском краеведческом музее (ныне хранится в Государственном Русском музее). Есть основания предполагать, что Параскева являлась родовой реликвией князя Шемяки. Это одно из замечательнейших произведений древнерусской пластики: несмотря на нежность облика, в ней ощущается большая сила духа. Волевое лицо с грустным проницательным взглядом очерчено тонко и графично. Праздничная красочность и близость народному творчеству чувствуются в образе Параскевы Пятницы из Архангельского областного музея изобразительных искусств. Следующая группа скульптур тесно связана с проблемой русского скульптурного портрета. В связи со стремлением Ивана Грозного утвердить власть единого централизованного государства, подчинившего Москве удельные княжества, появляется необходимость прославить русскую землю канонизацией местных святых. Мастера скульптурной резьбы создали оригинальные произведения, дающие представление о высоких достижениях русских скульпторов в области монументального портрета. Великолепен скульптурный портрет неизвестного святителя из бывшего собрания И. С. Остроухова, ныне хранящийся в Государственной Третьяковской галерее. Интересны два произведения конца XVII века — портреты митрополитов Феогноста и Геронтия, вырезанные для надгробий в Успенском соборе Московского Кремля. Несколько особняком стоит скульптурное изображение Петра I верхом на коне из Смоленского областного краеведческого музея. Нельзя не остановиться на скульптуре из Переславль-Залесского историко-художест-венного музея, названной «Мужичок». Эту работу неизвестного народного мастера можно отнести к концу XVII—началу XVIII века. В ней чувствуется веками установившееся традиционное изображение типичного русского крестьянина. Скульптура в какой-то мере близка древнейшим образцам, находимым во время археологических раскопок. Значительное место в русской деревянной пластике занимало изображение животных, трактованных зачастую в сказочном плане. Примечательны изваяния четырех зверей, служащие подножием известного трона Ивана Грозного, находящегося в Успенском соборе Московского Кремля. В XIX веке этих фантастических животных покрасили алюминиевым порошком. Никому не приходило в голову, что первоначально они были расписаны. Во время реставрации удалось раскрыть авторскую живопись, что изменило их облик. Большой интерес для истории русского искусства имеет очень редкое резное изображение головы льва, украшавшее один из кораблей петровской флотилии, находившейся в Переславле-Залесском. Изображения зверей и птиц часто встречаются в резных наличниках окон крестьянских изб. В бытовых предметах утвари звери также являются излюбленным мотиком. Русская деревянная скульптура — искусство торжественное, выразительное, наделенное огромной эмоциональной силой. Русские резчики создали целую галерею образов, снискавших народную любовь и уважение. Они дают в руки исследователей и художников новый материал. Светлый мир деревянной пластики, отличающейся, как и древнерусская икона, яркостью красок, многообразием форм, оригинальностью образов, эпическим характером языка, выражает заветные мысли и чувства народа и его глубокие патриотические переживания в связи с историческими событиями, происходившими на русской земле. Подобно былинному эпосу, сказкам и песням, уходя корнями в глубокую древность, русская деревянная скульптура является одним из важных видов самобытного художественного творчества русского народа. Наделенные чрезвычайной выразительностью, свидетельствующей об удивительной талантливости их творцов, о тонкости их художественного вкуса и понимания потенциальных образных возможностей материала, древние памятники народного искусства в наше время обрели свою вторую жизнь, заняв достойное место в крупнейших музеях страны. Не будет преувеличением сказать, что многие из публикуемых в этом альбоме произведений войдут в сокровищницу мировой культуры.

Дата добавления: 2015-09-01; просмотров: 232 | Нарушение авторских прав

Предметы из кипариса | Миниатюра с изображением Святой Варвары-великомученицы | Красное дерево. Махагони. Mahagoni. Род Switenia | Дерево в разрезе | Физико-механические свойства | Область применения | Ареал и общая характеристика | Искусственное возобновление и культурное разведение | Белая акация в разрезе | Область применения |mybiblioteka.su - 2015-2018 год. (0.109 сек.)

mybiblioteka.su

Русская скульптура XVIII века

В древней Руси скульптура в отличии от живописи находила сравнительно небольшое применение, в основном как украшение архитектурных сооружений. В ХVIII веке неизмеримо разностороннее стала деятельность скульпторов, свободнее выражавших новые, светские идеалы общества. Прежде всего начинает развиваться монументально — декоративная пластика, тесно связанная с архитектурой и продолжающая старые традиции. Особенности декоративной пластики ярче всего проявились в украшениях Петергофского дворца. В Петровскую эпоху возникают и первые монументальные памятники.

Собственно первым мастером скульптуры в России был Б. Растрелли. Он с сыном приехал из Франции в 1746 году по приглашению Петра I и нашел в России свою новую родину так как получил большие возможности для творчества. Самое лучшее, что он сделал, — это скульптурный портрет Петра I и статуя императрицы Анны Иоанновны арапчонком. Бронзовый бюст Петра увековечил лик яростного реформатора. Огромная взрывная энергия заложена в неукротимом облике. Статуя Анны тоже по-барочному эффектна, ее облик тоже устрашает, но устрашает по-другому: нарядный многопудовый идол с отталкивающим лицом старой женщины, которая важно движется не видя кругом себя ничего. Редкий пример разоблачительного парадного портрета.

Во второй половине XVIII века скульптура достигает больших успехов. Развиваются все виды ее и жанры. Русские скульпторы создают и монументальные памятники, и портреты, и садово-парковую пластику, работают над украшением многочисленных архитектурных сооружений. Первым русским скульптором, выступившим после Б. Растрелли, был М. Павлов. Павлову принадлежат барельефы 1778 года в интерьере Кунсткамеры. Выдающимся событием в общественной и культурной жизни России стало открытие в 1782 году памятника Петру I, так называемый «Медный всадник». В отличии от Б, Растрелли Э. Фальконе изваял гораздо более глубокий по содержанию образ Петра, показав его законодателем и преобразователем государства. Скульптор передал неудержимо-стремительное движение всадника, огромную и властную силу его утверждающего жеста правой руки. Памятник метафорически-емко выразил политический смысл деятельности Петра, прорубившего для России «окно в Европу». Русская Академия художеств выпустила из своих стен немало талантливых русских скульпторов — Ф. Шубин, Ф. Гордеев, М. Козловский, И. Щедрин.

Ф. Шубин родился на севере в семье холмогорских крестьян. В детстве познакомился с резьбой по кости, тогда и зародилась его любовь к искусству. Творчество Шубина — преимущественно портретиста — развивалось, оставаясь необыкновенно цельным и единым. Он знал пластику барокко, но выше всего для него было античное искусство. Он творчески воспринял это наследие, оставаясь самобытным художником. Шубин мастерски исполнил бюст князя А. Голицина. За бюст Голицина Екатерина II наградила скульптора золотой табакеркой. Русская знать считала за честь портретироваться у Шубина. Шубин вписал блестящую страницу в историю русской скульптуры. М. Козловский тридцати лет поступил в Академию художеств. Здесь он выделился своим дарованием не только в скульптуре но и в рисовании. За рельеф «Князь Изяслав Мстиславович на поле брани» он был удостоен Большой золотой медали и послан пенсионером в Италию. В 1801 году Козловский исполнил свою знаменитую статую «Самсон разрывающий пасть льва». Этот образ библейского героя воспринимался как памятник неувядаемой славе русских в их борьбе за свою независимость и свободу. В конце своей жизни Козловский ярче всего проявил себя в памятнике А. Суворову. Порывистость движения, энергичный поворот головы в античном шлеме — все подчеркивает героический характер образа великого полководца. Последние произведения Козловского завершают поиски русских скульпторов XVIII века. Героический характер пластических образов, стремление к благородству и уравновешенности как бы предвосхищают особенности русского искусства первой четверти XIX века.

www.apxu.ru

Древнерусская скульптура

Древнерусская скульптура

Архаизм вовсе не означает невежества и примитивности; он проникновенно и гармонично слит со всем миром; это самое человеческое и одновременно самое вечное искусство.

Э.-А. Бурдель.

На протяжении долгих веков на Руси развивалось, совершенствовалось искусство резьбы по дереву, позднее – по камню. Деревянные резные украшения вообще стали характерной чертой жилищ горожан и крестьян, деревянных храмов.

Вторая половина XII и XIII век- эпоха феодальной раздробленности на Руси, ослабления централизации политической власти. Трудами реставраторов и археологов восстанавливается картина высоких достижений культуры и искусства удельных городов.

Периодом наивысшего расцвета монументально-декоративной скульптуры Древней Руси была вторая половина XII века. В это время особую силу приобрело Владимиро-Суздальское княжество, претендовавшее стать новым (после Киева) центром Руси. Белокаменная резьба Владимиро-Суздальской Руси, особенно времени Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, в украшениях дворцов, соборов стала примечательной чертой древнерусского искусства вообще. Города Владимир (с пригородом Боголюбове), Суздаль, Юрьев-Польской обстраиваются великолепными белокаменными зданиями, а светская и демократическая направленность местной культуры открывала широкий доступ на их фасады белокаменной же пластики. Можно смело сказать, что фасадная скульптура стала носительницей новых общественных идеалов, служа своего рода каменной книгой для неграмотных.

Древнерусская скульптура существовала в виде декоративной резьбы по камню и дереву и была в большинстве случаев полихромной (т.е, как западноевроепская скульптура, расписывалась темперой или масляными красками). Пластическому воплощению подлежали в основном образы святых, главное внимание уделялось лику, а формы тела укрывались под одеждами, из-за чего фигуры выглядят плоскими.

Прекрасной резьбой славились утварь и посуда. В искусстве резчиков с наибольшей полнотой проявлялись русские народные традиции, представления русичей о прекрасном и изящном. Знаменитый художественный критик второй половины XIX - начала XX в. Стасов писал: "Есть еще пропасть людей, которые воображают, что нужно быть изящным только в музеях, в картинах и статуях, в громадных соборах, наконец, во всем исключительном, особенном, а что касается до остального, то можно расправляться как ни попало - дескать, дело пустое и вздорное... Нет, настоящее, цельное, здоровое в самом деле искусство существует лишь там, где потребность в изящных формах, в постоянной художественной внешности простерлась уже на сотни тысяч вещей, ежедневно окружающих нашу жизнь". Древние русичи, окружая свою жизнь постоянной скромной красотой, давно подтвердили справедливость этих слов. Это касалось не только резьбы по дереву и камню, но и многих видов художественных ремесел.

Монументальная скульптура появилась в Киеве вместе с началом каменного зодчества, в конце Х века. В последнее время стал известен интереснейший рельеф богоматери Одигитрии, украшавший, по-видимому, фасад Десятинной церкви, построенной в 989—996 годах. Он дополняет группу ранее известных монументальных рельефов, изображающих Геракла, борющегося с немейским львом, Диониса, везомого на колеснице парой львов, и две группы конных святых воинов. Выполненные из кpасного шифера, они имеют довольно большие размеры.

Было бы наивным утверждать, что этот новый, вид монументальной скульптуры был изобретен русскими мастерами в связи с постройкой в Киеве первых больших каменных зданий. Работавшие здесь мастера (приезжие и местные) наследовали богатейший опыт Византии, Грузии и других близлежащих стран с развитой художественной культурой. Но как могло получиться, что люди, лишь в недавнем прошлом удовлетворявшиеся лицезрением столпообразных истуканов типа - Збручскего идола (вероятно, такой была и статуя Перуна), стали способны к восприятию сложного образа Одигитрии или рафинированного Диониса.

По-видимому, мы должны представить себе в мысленной реконструкции довольно большой исторический период, в течение которого еще задолго до христианизации Руси восточноевропейская скульптура овладевала новым миром антропоморфических художественных образов. И действительно, есть основания считать, что варварская скульптура тоже пережила нечто похожее на греческую архаику. Имеется в виду интереснейший монументальный рельеф, высеченный на скале у р. Бушка (приток среднего течения Днестра), до сих пор еще плохо разгаданный. Изображение молящегося на коленях перед “древом жизни” человека говорит о сложности религиозных представлений людей, для которых предназначался рельеф. О достаточной пластической свободе мастера можно судить по изображению фигуры в профиль. В рельефе чувствуются влияния боспорской скульптуры. Но гуннское нашествие, очевидно, прервало эти ростки юного искусства. В послегуннское время, славянам пришлось начинать пластическое творчество как бы сначала.

Историки древнерусского искусства любят повторять довольно спорный тезис, что вековая резьба славянских мастеров по дереву приучила их к некоему “плоскостному мышлению”. Это противоречит историческому ходу вещей. Не резьба по дереву, а сведение скульптуры к второстепенной и третьестепенной роли украшения деталей зданий действительно низвело пластическое творчество к, своего рода, архитектурному орнаменту. Древние скульпторы, как видно по тому же бушскому рельефу, мыслили не орнаментально, а пластически. Гильфердинг, оставивший нам описание фасадной резьбы славянских языческих храмов, говорит именно о круглой скульптуре. Вероятно, она была выполнена в духе тех изделий деревянной пластики, которые от Х века сохранила нам земля Великого Новгорода. Поэтому переход упомянутых выше киевских мастеров к монументальной скульптуре нового антропоморфного содержания был труден не технически, а в смысле образности.

Эта ранняя собственно русская скульптура имела свои сильные и слабые стороны.

Если рассматривать киевские рельефы, то нельзя не заметить в них художественного родства, состоящего в выражении пластической мощи. Чувствуется, что резчики подходили к трактовке образов со всей непосредственностью представлений о физической силе как признаке красоты. Рельеф богоматери Одигитрии поражает полновесностью форм лица с очень тяжелым подбородком, чувственным ртом и маленькими глазами. Руки Геракла и ноги льва необычайно акцентированы, корпус льва похож на корпус носорога. Коротконогие кони святых воинов напоминают Першеронов. Сцена с Дионисом отличается не столько силой, сколько грубостью выражения. Какой бы то ни было, элемент поэтизации в ней отсутствует. Но фигуры высечены так, что рельеф должен был составлять монолитное целое со стеной, пространственность из него изгнана.

Обычно упоминают об отражении в рельефах святых воинов навыков резьбы по дереву, имея при этом в виду пресловутую плоскостность. Но плоскостность плоскостности рознь. Энергичное скругление всех контуров не имеет ничего общего с деревянной резьбой. К тому же высокий рельеф здесь совершенно не требовался, да шифер совсем не такой материал, который можно было бы легко преодолеть. Резчики киевских рельефов показали себя смелыми монументалистами. Они создали произведения, хорошо сочетавшиеся с новой архитектурой, внеся в нее совсем не византийскую струю. В этом была их сила.

Слабая сторона рассмотренных памятников ранней киевской скульптуры состояла в их сюжетной несамостоятельности. Но Х—XI века—это не такое время, когда легко было создать что-либо сюжетно самостоятельное. Весь средневековый мир, в том числе и Византия, питался сюжетами из библейского и античного арсенала. Очевидно, должно было пройти некоторое время, чтобы русские мастера смогли воплощать в монументально-пластических формах свои собственные художественные замыслы. Первые признаки этого поворота стали появляться тогда, когда Киевской Руси как единой державы уже не было, когда на смену ей выступил целый ряд самостоятельных княжеств-королевств. Каждое из них жило своей жизнью, дистанция между социальными верхами и низами стала меньше, в искусство хлынул временно отодвинутый на второй план мир фольклорных образов. Интересно, что в скульптуре этот процесс проявился несравненно ярче, чем в других областях изобразительного творчества.

Обычно новое направление связывается с владимиро-суздальской пластикой, но начало ему было положено в Чернигове. В отличие от киевских черниговские мастера украшают здание не резными плитами в виде панно, а пластически обработанными архитектурными деталями. В первую очередь резьбой покрывались капители. Казалось бы, что это было шагом назад, но любопытно, что именно капители средневековой архитектуры давали приют всему новому в пластике, новому не только в отношении мотивов, но и стиля. Скульптурно обработанные средневековые капители, — это целые повествования, в которых нашли отражение и различные легенды, и эпос, и демонология.

Черниговская скульптура дошла до нас в разрозненных фрагментах. На одной капители высечены орел и волко-дракон. На другой— пара волнообразных зверей. Любовь к звериной тематике, конечно, перекликается с романской скульптурой. Элементы романского стиля особенно чувствуются в капители с волко-драконом. Туловище зверя переходят в сложное переплетение, резьба чрезвычайно пластичная. Нечто родственное наблюдается в болгарской скульптуре. Но мастера, вероятно, вдохновлялись местными эпическими мотивами, в которых волк и орел играют важную роль. Орел входил в эмблематику славянского племени, жившего на территории будущей черниговщины. Впоследствии он стал гербом города. В стиле второй капители усилились графические черты, ременное плетение приобрело сложный характер, что предвосхищает так называемый “тератологический стиль” книжного орнамента XIII—XIV веков. Поскольку родиной его считается болгарское декоративное искусство, можно, следовательно, говорить об усилении славянских черт в черниговской пластике.

Владимиро-суздальская скульптура. XII века пpoдoляжaлa то, что было начато в Чернигове. Конец XII- начало XIII- время расцвета художественной жизни города. Здесь сложилась своя школа белокаменного зодчества, оставившая памятники удивительной красоты и величия. Богатейший мир звериных и фантастических образов заселил собой не только стены, но проник и внутрь храмов, на капители. Особенной популярностью пользовались образы грифона, льва и барса. Лев и барс символизировали силу и власть владимирских князей. Постепенно они вошли в великокняжескую эмблематику. Образ фантастического грифона носил победный, триумфальный характер. Конечно, эти мотивы были заимствованными. Но наряду с ними в скульптуре появляются и фольклорные образы — дракон, многочисленные птицы, а также апокрифические (китоврас), что свидетельствует о широком социальном содержании скульптурных программ. Народное начало скульптуры с особенной силой проявилось в растительном древовидном орнаменте.

Но владимиро-суздальская скульптура пошла гораздо дальше черниговской. В центре скульптурных циклов стоял образ человека. Здесь главное место заняли царь Давид, его сын Соломон, Александр Македонский и, наконец, сам Всеволод III— князь Владимирский. Их образы и возглавляют фасадную скульптуру.

Генеральной идеей владимирской скульптуры было прославление мудрого правителя. Конечно, это чисто феодальная идея, но в условиях XII века, когда Руси грозило полное распадение на части, она соответствовала интересам народа. Поэтому ее пластическое осуществление получило приподнятый и даже ликующий характер. Так идейным и композиционным центром пластического убора трех (кроме восточного) фасадов Дмитровского собора является царь Давид. Он изображен молодым (но в короне!) псалмопевцем, восседающим на "троне", у основания которого расположены львы, а по сторонам птицы. На левом колене Давид держит псалтырь. (Иконографически представляет соединение образа Давида-музыканта, довольно частого в средневековых миниатюрах, с образом Христа во славе. Является, скорее всего, плодом местного творчества, поскольку аналоги такому изводу неизвестны. Первыми исследователями владимиро-суздальской скульптуры принимался за изображение Христа). Все звери, птицы, люди, мир природы и. фантастические существа как бы внимают голосу певца, в виде которого изображен Давид. Барельефные изваяния царя Давида-псалмо-певца, трижды повторенные в центральных полукружиях фасадов, хорошо видны. Очевидно, он олицетворял в те времена “мудрого правителя”. Остальные плоскости заполнены множеством скульптурных изображений, главным образом, растительных мотивов, а также фантастических, сказочных птиц и зверей, но не хищных и кровожадных, а добродушных, спокойно взирающих на нас сверху (грифоны, представленные в боковых закомарах, держат в когтистых лапах лань, но не терзают ее, чем отличаются от восточных и романских прообразов). Все эти птицы и звери гуляют в сказочном саду, созданном фантазией художника, и лишь изваянные по сторонам от “мудрого правителя” животные внимают его наставлениям.

Существует много гипотез о содержании образного замысла барельефов Дмитровского собора. Но беда в том, что за восемь веков, пролетевших со времени создания храма, русский человек не сохранил этой прекрасной легенды, и специалистам остается только строить предположения. В одной из гипотез белокаменная резьба трактуется как своеобразно выраженная ностальгия русских людей того времени по безвозвратно уходящим временам язычества. Находясь вблизи, мы видим ее детали, но издалека все они превращаются в целостный художественный образ.

Над владимирскими скульптурными циклами работало много мастеров, иноземных и местных. Иноземные мастера привнесли во владимирскую скульптуру развитое понимание объема, а также и ряд образов, особенно зооморфических. Им же следует приписать и введение в фасадную пластику “женских масок”, сначала символов богоматери, а потом символов народа. Но все это далеко не означало насаждения на русской почве романского стиля. Ведь и на Руси передовые города в XII веке жили теми же интересами, что и в Западной Европе.

Образы экзотических зверей, фантастических существ, женские маски, изображения библейских царей — все это было средством выражения назревших местных духовных, общественных и даже политических интересов, из которых складывалась национальная культура.

Поскольку содержание скульптурных циклов было очень широким, то мастера, сами выходцы из народа, смогли отразить в них многое из народной философии. Картина премудрости Давида-Соломона, изображающая подчинение им всех зверей и птиц, излагала на языке пластики, ходячие легенды о библейском царе. Отсюда происходит такая интересная черта скульптуры, как своеобразное очеловечивание образов зверей и даже птиц. И дело не столько в человекообразных мордах, например львов, сколько в жестах. Птица гордо идет, взмахивает одним крылом, словно приветствует кого-то. В жесте адорации звери высоко поднимают переднюю ногу. Львы сложили передние лапы по-человечески, словно руки. Как бы в ответном приветствии некоторые деревья склоняют свои кроны. Во всем этом узнается восприятие мира, очень родственное “Слову о полку Игореве”. При столь поэтическом подходе к скульптуре немудрено, что в ее стиле господствует не частное, а сообщающее. Хотя фигуры зверей и птиц, даже фантастических существ наделены вполне реалистическими подробностями, истинная красота их состоит в поразительной цельности силуэта. В этом сказались не только вкус резчиков, их техническая умелость, но и великолепное чувство монументализма. Иначе все эти бесчисленные рельефы совершенно не читались бы на фасаде.

Владимирские рельефы отличаются разной степенью высоты, есть среди них и совсем плоские, но есть и очень высокие, почти трехмерные (женские головы в консолях аркатурного фриза церкви Покрова на Нерли, символизирующие противопоставление доброго и злого начал).

Плоскостное начало со временем, пожалуй, увеличивается, что объясняется, скорее всего, притоком в скульптуру местных резчиков, воспитавшихся на декоративной домовой резьбе. Уже поэтому владимирскую скульптуру было бы неправильно называть романской по стилю. Главное же заключается в том, что скульптура почти совсем свободна от столь излюбленной в романском искусстве демонологии. Скорее, она пронизана своеобразным “пантеизмом”, в котором языческое переплелось с христианским. Особенно поэтичны и пластически разнообразны женские лики в скульптуре церкви Покрова на Нерли. Они символизируют посвящение храма Деве Марии, но уже без трилистника в прическе, что свидетельствует о фольклоризации замысла. По сравнению с боголюбовской женской маской черты романского стиля заметно ослаблены. Рядом с широкоскулыми лицами, в которых, возможно, отразился местный мордовский тип, здесь есть столь тонкие по чертам лица образы, что приходится удивляться, как в XII веке мастера смогли преодолеть средневековый штамп.

Чем ближе к началу XIII века, тем больше развивался во владимиро-суздальской пластике высокопоэтический стиль, объединяющий мир человека и мир природы. В резьбе Суздальского собора женские маски — символ богоматери — утопали в 'роскошном саду растительной орнаментации, от которой, к сожалению, почти ничего не сохранилось. Женские лики столь же разнообразны, как и в скульптуре церкви Покрова на Нерли, но в них чувствуется усиление местных черт за счет ослабления “романских”.

Апофеозом владимиро-суздальской скульптуры была пластика Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (30-е гг. XIII в.). Георгиевский собор - последний храм владимиро-суздальской архитектуры, построенный в домонгольский период, был особенно богато украшен резной скульптурой. Резьба фасадов совмещала рельефы изображающие святых и сюжетные сцены с развитым растительным орнаментом. Фигуративные рельефы отличаются от орнаментальных большей пластичностью; растительные мотивы исполнены более плоскостно. Образы человека, зверей, птиц и фантастических существ сплелись здесь в исключительную по насыщенности пластическую симфонию, фоном которой служит роскошный растительный орнамент. Вся скульптура выражала идею обновления земли во втором пришествии Христа. Силуэты многочисленных львов, грифонов и птиц приобрели возвышенный характер, они отличаются артистической красотой линий. Моделировка стала более мягкой, даже живописной, она приближается к чеканке, влияние которой, вероятно, и испытывала. При сравнительно небольшой высоте рельефа резчики умели показать до пяти пространственных планов. Один и тот же мотив они варьировали на несколько ладов, нигде не повторяясь.

Основной интерес скульптуры Георгиевского собора заключается в пластической и исторической разработке образа человека. Здесь впервые мы встречаемся с круглой скульптурой, каковой, по существу, являются угловые гирлянды головок. Да и человеческие “маски” в декоре барабана главы отличаются очень высоким рельефом, мягкой, почти чувственной его моделировкой. Лица святых, даже Христа, подвергнуты сильной “русификации”, группы апостолов похожи на толпу местных крестьян. Вместе с тем в скульптуру, пожалуй, впервые проникла струя психологизма. Правда, мастера еще довольно неопытны в этой области, большей частью они прибегают к усилению общей выразительности лица посредством глубокой вертикальной складки лба и резкого углубления зрачков. Но голова распятого Христа, например, поражает своей лиричностью прямо-таки в духе “ду-ченто”. Таких задушевных образов не так уж много даже в живописи XIII века. Наконец, что не менее интересно, в скульптуру Георгиевского собора введено много изображений простых людей, возможно, княжеских дружинников, причем они даны совсем не по иконному — в профиль! Эти скульптурные профили могли бы сыграть в древнерусской пластике такую же важную роль, как и профили Джотто в живописи итальянского Проторенессанса. Но в 1238 году развитие владимиро-суздальской скульптуры было прервано татаро-монгольским нашествием.

Владимиро-суздальская скульптура была самым ярким, но не изолированным явлением в истории древнерусской пластики. Белокаменная скульптура развивалась в Рязани, но от нее сохранились лишь ничтожные остатки (город в 1237 году был разрушен татарами). Среди них наиболее интересна голова неизвестного бородатого мужчины, возможно изображающая зодчего. Судя по обработке тыльной части, голова относится к фасадной пластике. Она отличается смелой и даже резкой моделировкой. В ямках глаз, по-видимому, находились цветные камни. Не только в стиле резьбы, но и в самом типе головы сказывается что-то романское. В этом отношении рязанская скульптура была менее самостоятельной, нежели владимиро-суздальская.

Может вызвать недоумение неразвитость скульптуры в искусстве Новгорода, исторически тесно связанного с западным романским миром, тем более что Новгород знал такой прекрасный образец романской пластики, как Магдебургские врата. Очень развита была в Новгороде и декоративная деревянная резьба. Тем не менее, монументальной пластики изобразительного характера Новгород, по существу, не знал. Здесь не место находить причины этому явлению. Но оно, между прочим, лучше всего говорит о том, что развитие той же владимиро-суздальской скульптуры было результатом не заносного влияния, а глубокой внутренней творческой жизни.

Господство в русской скульптуре XI—XIII веков рельефа, а не круглой формы лишь частично объясняется неблагосклонностью церкви к статуарной пластике. Даже если бы не было этого тормоза, то, вероятно, и тогда русских мастеров больше привлекал бы рельеф, так как посредством его можно было свободнее и шире развертывать на стенах зданий грандиозные космологические циклы. Да и вообще, в это время в средневековой Европе еще не создались условия для развития круглой самостоятельной скульптуры, ваяние было тесно связано со стенами зданий.

После татаро-монгольского нашествия 1238 года фасадная монументальная скульптура на Руси пережила сложный и затяжной кризис. И дело не столько в том, что в XIII—XIV веках мало строили из камня, что пресеклась ремесленная традиция, сколько в усложнении самой жизни. В процессе борьбы с иноверцами, естественно, углубилось понимание христианской религии. На первый план все более выходит представление о ценности человека, человеческой личности. Поэтому старые символико-космологические (макрокосмические ) концепции скульптуры уже не удовлетворяют, вместо них внимание все более сосредоточивается на отдельном образе человека (микрокосм).

Русскую скульптуру XVI века можно рассматривать как предвозрожденческую. XVII век был заполнен новыми реалистическими, а подчас и натуралистическими исканиями. Было достигнуто немало интересного в монументальном плане (например, введение круглых статуй в фасадный декор церкви в Дубровицах), но было и немало утерь. Чаще всего в погоне за выразительностью в духе западноевропейского барокко терялась та искренность, которая столь привлекает в деревянных статуях XVI века. Фигуры апостолов на деревянных резных вратах XVIII века, о которых нередко говорится как о достижениях реализма, на самом деле весьма неглубоки, подчас даже анекдотичны. Пластическая форма не наполнена в них большим содержанием. В гораздо большей степени продолжателем высоких традиций древнерусской пластики была пермская деревянная скульптура. Развиваясь на окраине Руси, уходя корнями в местную древность, она в XVII—XVIII веках даже в чисто религиозной сфере сумела удержать единство глубокого содержания и монументальной формы, хотя и ее тоже коснулось дыхание вездесущего барокко. Перед нами действительно большое искреннее искусство, а не подделки. Среди произведений пермской скульптуры есть самые разнохарактерные образы — лирические, эпические, а подчас совершенно потрясающие по драматизму. По существу, они и представляют величественный эпилог древнерусской скульптуры, на протяжении семи-восьми веков хранившей секрет настоящего одухотворенного монументализма.

Как это ни странно, но еще для многих древнерусская скульптура представляется каким-то примитивом. Между тем она давно стала источником вдохновения и углубленных творческих исканий современного стиля у многих талантливых скульпторов.

Обаяние простых форм древнерусской пластики, особенно деревянной, испытал А. Т. Матвеев, замечательный мастер, идеалом которого была “честная скульптура без всяких фокусов и ухищрений” .

Трудно сказать, из чего исходил С. Д. Меркуров при работе над памятниками Достоевскому и Тимирязеву, но что эти памятники и образно и пластически перекликаются с основными художественными принципами древнерусской скульптуры, — в этом вряд ли можно сомневаться. Отсюда идет стремление к такой синтетической трактовке объема, которая при предельном лаконизме не умаляет, а даже увеличивает выразительность образа, сообщая ему особую внутреннюю силу и величие. То же самое можно сказать про памятник Ф. Э. Дзержинскому. Здесь уместно привести слова А. Т. Матвеева: “Наиболее богатая форма движения есть внутренняя, то есть потенциальная. В спокойно стоящей фигуре движения несравненно больше, чем в фигуре разбросанной”.

Конечно, все сказанное не означает, что только так и нужно решать человеческую статую. Есть и много других интересных путей. Но нельзя не признать, что для создания образов широкого народного диапазона указанный путь — один из перспективнейших. Об этом говорят не только приведенные примеры, но и скульптурная практика братских республик. Всенародный успех таких произведений, как “Памятник жертвам фашизма” в Пирчюписе Г. Иокубониса, “Мать Грузия” Э. Амашукели, обусловлен их живой образной связью с высокими монументальными традициями национальной древности.

В чем непреходящее значение таких образов? На этот вопрос трудно ответить конкретно, так как всякая конкретизация при объяснении явлений искусства ведет к сужению содержания. Но, очевидно, следует принимать во внимание, что в истории человечества есть такие чувства, которые проходят сквозь века. Это, прежде всего, самосознание своего единства с природой, а через нее — с мирозданием. Конечно, в каждом периоде это самосознание проявлялось в определенных исторических рамках. В архаической Греции это была простодушная радость от познания соразмерности и пластичности человеческого тела, совсем недавно еще отождествляемого со столбом, а теперь распространяющего на колонну свои пропорции. В раннем средневековье это была радость от духовного пробуждения фигуры-колонны, от одушевления самой колонны, а через нее и всего здания, ассоциируемого с мирозданием. В древнерусской скульптуре сохранялось многое от такого взгляда на взаимоотношение человеческой фигуры с миром.

Наконец, в новое время интерес к монументально-синтетическим образам скульптуры знаменует тягу к гармоническому слиянию человека с вновь познанными закономерностями вселенной, закономерностями, подвластными только обобщающей способности человеческого ума.

Как видим, древнерусская скульптура, подобно древнегреческой, древнефранцузской, древнегрузинской и т. д., остается вечным, хотя подчас и незримым “хлебом насущным” (Бурдель) для молодых искусств. В этом и состоит ее непреходящая ценность.

Список литературы:

  1. Г. К. Вагнер “Триста веков искусства”.
  2. М. А. Ильин “Искусство Московской Руси эпохи Феофана Грека и Андрея Рублева”.
  3. Журнал “Юный художник” №8 1996г. и№3 1999г.
  4. Э. Д. Добровольская “Ярославль”.
  5. А. М. Медведев, П.И. Хатов, Ю. И. Шабуров “По Московской кругосветке”.
  6. Интернет.

/home/server5/dogendocs/pars_docs/tw_refs/255/254965/254965.doc

do.gendocs.ru


Смотрите также