Политические институты и социальная структура средневековой Руси. Политические институты древней руси

Политические институты и социальная структура средневековой Руси

Возникновение российской государственности традиционно связывают с возникновением Древнерусского государства с центрами сначала в Новгороде, а затем в Киеве. Марксизм считал главной причиной формирования государства появление частной собственности и классовое расслоение общества. Другие направления политической мысли не разделяют такого категорического утверждения. В истории многих народов мира возникновение государства предшествовало интенсивному процессу социальной дифференциации, и далее государство как политический институт играло активную роль в становлении отношений собственности. Так и у восточных славян образование государства стало причиной изменений в социальной и экономической сферах.

Уже более двух столетий в России идут споры вокруг «норманнской» версии происхождения Древнерусского государства. Противники этой версии не могут согласиться с тем, что государственность на Русь принесли иноземцы. В последнее время высказывается точка зрения, согласно которой «призвание варягов» признается, но сами «варяги» объявляются не скандинавами, а западными славянами, жившими на побережье Балтийского моря. По нашему мнению, ничего оскорбительного для национального самосознания русских (а также современных украинцев и белорусов) в самом факте «призвания варягов» нет. У многих народов, в том числе и европейских, государство возникло под воздействием внешнего иностранного фактора. Среди теоретических концепций, объясняющих возникновение государства, есть и такая, которая связывает его образование с завоеванием иноземцами. В Древней Руси ни о каком завоевании речь не шла. Кем бы ни был сам легендарный Рюрик — скандинавом или славянином, его потомки стали русскими князьями. Независимо от этнических корней Рюриковичей нельзя отрицать того факта, что выходцы из Скандинавии жили в древнерусских политических центрах — Киеве, Новгороде и других — и до и после образования первого восточнославянского государства. Следует помнить и то, что в создании этого государства наряду с восточнославянскими племенами полян, кривичей, радимичей, ильменских словен и других участвовали угро-финские племена — чуди, води, мери и муромы.

Древнерусское государство образовалось на территории, по которой проходил в те времена один из важнейших торговых путей «из варяг в греки». В связи с этим известный американский политолог и специалист по русской истории Р. Пайпс сравнивал первоначальную Киевскую Русь с гигантским торговым предприятием.

«Варяжское государство в России, — отмечал он, — напоминало скорее великие европейские торговые предприятия XVII-XVIII веков, такие как Ост - Индская компания или Компания Гудзонова залива, созданные для получения прибыли, но вынужденные из-за отсутствия какой-либо администрации в районах своей деятельности сделаться как бы суррогатом государственной власти. Beликий князь был par excellence купцом, и княжество его являлось по сути коммерческим предприятием, составленным из слабо связанных между собой городов, гарнизоны которых собирали дань и поддерживали — несколько грубоватым способом — общественный порядок» [1, с. 48].

В период своего формирования Киевская Русь представляла собой своеобразную раннефеодальную федерацию, состоящую из старых территорий, которые занимали племена восточных славян, и новых земель, освоенных в ходе славянской колонизации междуречья Оки и Волги. Централизация Киевского государства достигла своего апогея во времена Ярослава Мудрого (1019-1054). К этому времени в 988 г. при князе Владимире уже произошло важнейшее событие в русской истории — крещение Руси. В результате официальной религией нового государства стало православие. Социальная структура и политические институты древнерусского общества оставались неразвитыми, процессы социальной дифференциации и государственного строительства еще только разворачивались. Повседневная жизнь большинства восточных славян в созданном Киевском государстве мало изменилась по сравнению с родоплеменным периодом. Сохранялись традиции прежней «военной демократки», для которой были характерны участие всех взрослых мужчин в управлении общиной, всеобщее вооружение населения и публичное назначение военачальников. Обязательные для всех нормы утверждались народным собранием — вечем.

Вече сохранилось и в условиях ранней древнерусской государственности. В какой-то степени оно ограничивало власть древнерусских князей. В северо-западных русских землях — Новгороде и Пскове — роль веча была еще более важной. Там сложились своеобразные «феодальные республики», в которых князья призывались и изгонялись по решению веча. Вече избирало владыку — главу местной церкви, посадника — главу гражданской исполнительной власти, и тысяцкого — руководителя народного ополчения, созывавшегося в случае военной необходимости. Существовал и так называемый Совет господ, состоявший из представителей наиболее богатых и знатных фамилий. Этот Совет выполнял некоторые правительственные функции и периодически вступал в конфликты с вечем. Такое общественно-политическое устройство Господина Великого Новгорода во многом объяснялось его экономикой, в которой из-за природно-климатических условий ведущую роль играло не земледелие, а торговля и ремесло. Политические традиции северо-западных русских земель отличались от традиций северо-восточных земель и могли бы стать исходным пунктом иного варианта социально-политического развития, но этого не случилось, поскольку Новгород и Псков впоследствии попали в подчинение Москве.

Государственность в Древней Руси была представлена лишь самим князем с его дружиной. При помощи дружины князья контролировали свои владения и охраняли их от внешней опасности. Институт частной собственности на землю в Древней Руси не сложился, но среди ее населения наметилась определенная социальная дифференциация. Население разделилось на свободных и несвободных людей. К свободным относились смерды, т. е. крестьяне-земледельцы, составлявшие подавляющее большинство. Основная масса несвободных людей называлась холопами. Холопы находились в полном подчинении и зависимости от своих хозяев. Стать холопом можно было различными путями: попасть в плен, быть проданным за деньги или за долги. Холопами становились и те, кто вступал в брак с несвободными людьми, и те, кто родился в подобном браке. Переходной по своему социальному статусу формой между свободными смердами и несвободными холопами былизакг/яь/ и изгои. Однако нельзя отождествлять древнерусских холопов с античными рабами. Они вовсе не были, подобно последним, «говорящими орудиями». Холопы обладали определенными правами, в частности, могли участвовать в судебном процессе. Это нашло отражение в важнейшем источнике древнерусского законодательства — «Русской правде», появившемся во времена централизованного Киевского государства.

Социальная дифференциация происходила и внутри княжеских дружин. С того момента, как великие князья стали не первыми среди других князей, а полноправными властителями всей страны, в состав великокняжеской дружины вошли и заняли в ней привилегированное положение те, кто правил на местах. Они образовали так называемую старшую дружину и стали именоваться боярами. Низшим слоем великокняжеской дружины была «молодшая дружина», включавшая более молодых по возрасту и менее знатных по происхождению воинов. В составе «молодшей дружины» была и дружина князя, которая находилась в его личном услужении. Поначалу дружина выполняла лишь военные функции, затем все больше и больше стала брать на себя и административно-управленческие функции.

Власть самого великого князя была обширной. Говоря современным языком, он был «верховным главнокомандующим» и возглавлял войско во время походов. Великий князь стоял во главе всей системы управления страной и был олицетворением высшей судебной власти. Однако изначально в Киевской Руси не были выработаны четкие механизмы передачи великокняжеской власти. Власть принадлежала не конкретному лицу, а всему роду Рюриковичей. Не раз между сыновьями и другими родственниками умершего великого князя вспыхивали распри по поводу престолонаследия. К тому же, образ жизни князей из рода Рюриковичей был таков, что они постоянно перемещались из города в город, из одного местного княжества в другое. В этих условиях сохранить единое централизованное государство во главе с Великим князем Киевским было сложной и, как показали дальнейшие события, невыполнимой задачей.

После смерти Владимира Мономаха в 1125 г. и последовавшей вскоре после этого смерти его старшего сына Мстислава в 1132 г. вновь вспыхнула междоусобица, которая привела к распаду единой Киевской Руси. Началась эпоха удельных княжеств. Крупнейшим княжеством на западе стало Галицко-Волынское, а на востоке — Владимирско-Суздальское, которое возникло на новых северо-восточных землях, отличавшихся от старых древнерусских земель рядом особенностей, о чем речь уже шла. Титул Великого князя Киевского сохранился, но его власть превратилась в номинальную. Тем не менее, борьба за нее между удельными князьями продолжалась. Однако с того момента, когда завоевавший и разоривший Киев Владимирско-Суздальский князь Андрей Боголюбский не остался княжить здесь же, а перенес столицу вместе с великокняжеским титулом во Владимир, начинается обособление земель, на которых впоследствии и возникло Московское государство.

Причиной распада Киевской Руси стала не только борьба за власть между князьями из династии Рюриковичей. Причины этого процесса имели также геополитический и геоэкономический характер. Контролировать такое достаточно обширное государство, каким была Киевская Русь, при средневековых технологиях управления и транспортных коммуникациях было сложно. Экономически Киевская Русь не была, да и не могла быть единой хозяйственной системой. К моменту распада Киевского государства на удельные княжества утратил свое прежнее значение и путь «из варяг в греки».

С распадом Киевской Руси меняется характер княжеской власти в ее бывших северо-восточных землях, утверждается иной принцип пре- столонаследования. Если раньше власть принадлежала всему княжескому роду и могла переходить к любому его представителю, то в Северо - Восточной Руси сформировался принятый в большинстве европейских стран порядок наследования, основанный на принципе примогештуры. В соответствии с этим принципом княжеская власть принадлежала конкретному лицу и переходила от него к старшему сыну. Изменилось и отношение князей к своим владениям.

«Прежде Русская земля считалась общей отчиной княжеского рода, который был коллективным носителем верховной власти в ней, — писал В. О. Ключевский, — а отдельные князья, участники этой собирательной власти, являлись временными владетелями своих княжений. Но в составе этой власти не заметно мысли о праве собственности на землю как землю, — праве, какое принадлежит частному землевладельцу на его землю. Правя своими княжениями по очереди ли, или по уговору между собой и с волостными городами, князья практиковали в них верховные права; но ни все они в совокупности, ни каждый из них в отдельности не применяли к ним способов распоряжения, вытекающих из права собственности, не продавали их и не закладывали, не отдавали в приданое за дочерьми, не завещали и т. п.» [2, с. 128].

Однако территории отдельных удельных княжеств, на которые распалась Северо-Восточная Русь, стали считаться личной, наследственной собственностью удельных князей. Как писал В. О. Ключевский, «...они (князья) правили свободным населением своих княжеств как государи и владели их территориями как частные собственники, со всеми правами распоряжения, вытекающими из такой собственности» [2, с. 128].

Такой порядок положил начало «вотчинному укладу», в соответствии с которым государство отождествляется с частным владением правящего монарха, а публичная политическая власть объединяется с экономической. Наряду с удельными князьями некоторые хозяйственные права на часть земель их уделов длительное время сохраняли бояре, бывшие также «вотчинниками». О возникавшем при этом противоречии В. О. Ключевский пишет так:

«Каким образом князь мог оставаться поземельным собственником всего удела рядом с этими также полными земельными собственниками, которые владели частями того же удела? При слиянии прав государя и землевладельца в лице князя это не только было возможно юридически, но и доставляло князю важные политические выгоды. Вместе с правом собственности на землю в своем уделе князь уступал владельцу и свои государственные права в большем или меньшем размере, превращая его таким образом в свое административное орудие» [3, с. 63].

В результате, по словам того же Ключевского, «князь отличался от этих вотчинников не как политический владетель территории от частных землевладельцев, а как общий вотчинник удела от частичных, на земли которых он сохранял некоторые вотчинные, хозяйственные права» [3, с. 65]. Такое положение существовало в течение всего удельного периода, пришедшегося в основном на времена татаро-монгольского ига. Нападение татаро-монгольских орд на русские земли, в отличие от более ранних набегов кочевников, оказало серьезное воздействие на последующую политическую историю Руси. Окончательно разрушилось прежнее единство восточно-славянских земель. Ослабленные монгольским вторжением Западное и Юго-Западное русские княжества были включены в состав других государственных образований, прежде всего Великого княжества Литовского. Северо-восточные русские земли оказались в зависимости от империи монголов, а после распада монгольской империи — от ее наследницы, Золотой Орды. Русь сохранила свою православную христианскую религию. Присутствие татаро-монголов не было постоянным, они не оставили своих гарнизонов и контролировали завоеванные территории не прямо, а косвенно. Но политическую самостоятельность северо-восточные русские княжества утратили. Как отмечает современный российский историк А. Каменский,

«прежде русские князья и сами ходили в далекие завоевательные походы, добираясь даже до стен Константинополя. Теперь князь Александр Невский, разбивший в 1240 году шведов, а два года спустя крестоносцев Тевтонского ордена, должен был на животе ползти к ханскому престолу, выпрашивая ярлык на княжение. Вполне очевидно, что международное значение Руси упало, на длительное время она оказалась выключенной из мировой политики» [4. С. 22].

Татаро-монгольское иго оказало влияние на развитие русской государственности. В частности, и без того невысокая роль вече в северо - восточных землях в этот период сходит на нет. Таким образом, исчезает институт, в какой-либо степени ограничивавший княжескую власть. Монголы принесли с собой более жестокие методы управления и, по мнению многих исследователей, распространили на Руси традиции восточного деспотизма. Одновременно во времена татаро-монгольского ига начался процесс объединения русских земель. Центром этого объединения становится Московское княжество. Постепенно в его состав включаются другие северо-восточные русские княжества. Какое-то время альтернативой Москве выступало Великое княжество Литовское, в котором также преобладали восточные славяне (предки современных белорусов и украинцев). Но после принятия литовскими князьями католицизма начинается сближение этого княжества с Польшей, завершившееся полным объединением с ней.

По мере объединения северо-восточных русских земель нарастало их стремление освободиться от татаро-монгольского ига. Окончательно это произошло в 1489 г., и с этого времени Московское государство становится самостоятельным и суверенным субъектом международного права. Татарское иго фактически укрепило и усилило власть Великого князя Московского:

«Если раньше князь был в дружине «первый между равными», аналогично тому как западноевропейские короли раннего средневековья были первыми среди своих рыцарей, то теперь князь оказался выделенным из своего окружения волею хана, своего сюзерена. Ярлык, полученный в Орде, изменил юридический статус князя, сделав его фактически наместником хана на определенной территории. К тому времени, когда в Москве определился состав знатных семей, из которых сложилась правящая верхушка, привилегированный слой нового государства, институт княжеской власти был уже достаточно развит и независим. Претенденты же на звание аристократов, наоборот, оказались в большей зависимости от князя, чем могло быть, если бы институты княжеской власти и аристократии развивались бы одновременно» [4. С. 24].

Отношения верховной власти и тех социальных слоев, которые могли претендовать на статус аристократических, оставались непростыми на последующих этапах истории не только Московского княжества и Московского царства, но и в период Петровской империи.

all-politologija.ru

Властные институты Древнерусского государства

17

I. Вече

1.1. Периодизация вечевых собраний

1.2. Социальный состав вечевых собраний

1.3. Компетенция веча. Соотношение властных полномочий веча и князя

II. Дружина

2.1.Этнический состав княжеской дружины

2.2. Княжеско-дружинные отношения и источники существования дружины

2.3. Численность, структура и функции дружины

2.4. Статус дружины и механизм взаимного влияния князя и дружины

III. Князь и княжеская власть

IV. Форма правления в Древнерусском государстве: точки зрения историков

Первое упоминание о властных институтах, действовавших на территории Северо-Западной Руси, мы встречаем в летописном сообщении о призвании варягов.

Во-первых, это какое-то собрание представителей племен, пригласивших варягов. Можно предположить, что речь идет об организации, близкой к той, которая позднее стала известно как вече.

Во-вторых, это князь. Именно он «владеет и судит», хотя должность его была, видимо, выборной.

В-третьих, это дружина – вооруженный отряд, сопровождающий приглашенного князя и помогающий ему выполнять свои обязанности.

I. Вече1

1.1. Периодизация вечевых собраний

Не вызывает сомнений тот факт, что время зарождения вече – эпоха догосударственного или племенного быта

Большинство историков придерживается мнения, что «племенные вече – детище старины глубокой», «по происхождению вече – архаический институт, уходящий корнями в недра первичной формации» (И.Я. Фроянов).

С.Г. Пушкарев: “Народные собрания, как орган первобытной демократии, в эпоху догосударственного или племенного быта было известно всем славянским и германским племенам”.

Дискуссии историков: существовало ли вече на протяжении всей истории Киевского государства или в какой-то период произошло прекращение деятельности веча.

Первая позиция: беспрерывность существования веча

Дореволюционная историография:

В.И. Сергеевич («Русские юридические древности»): известный специалист по истории русского права): Первая эпоха в истории народных собраний (VI–IX века) "характеризуется тем, что здесь живут "племенные сходки"; вторая (IX–Х века) – "переход от племенного собрания к городскому", когда "для решения дел сходятся в старший город лучшие люди всей земли и обсуждают земские вопросы в присутствии граждан этого города". И третий период (ХI–XIII века) – "есть эпоха полного выделения этой формы власти в самостоятельную и полного развития ее прав. Она совпадает со временем окончательного установления власти старших городов".

Советская историография:

С.В. Юшков («Очерки по истории феодализма в Киевской Руси»): "вече, ведущее свое происхождение от племенных сходок, продолжало существовать и в Киевском государства".

И.Я. Фроянов («Киевская Русь: очерки социально-политической истории): «Как показывают факты, веча собирались и в X, и в XI, и в XII вв.».

Основные положения:

1. Вечевые собрания существовали на протяжении всей истории Древнерусского государства

2. Эволюция форм веча:

– в догосударственный период – племенные сходки

– в период существования единого государства – вече старших городов

– в период политической раздробленности – превращение вече старших городов в самостоятельную власть наравне с княжеской властью

Вторая позиция: в период существования единого государства вече «молчало»

Дореволюционная литература:

Функционирование вечевых собраний как властного института в Киевской Руси в Х в. отрицал В.О. Ключевский.

М.Н. Покровский: "Мы отделяем это древнейшее племенное вече… от позднейшего городского", т.к. "связывать эти два явления как последовательные звенья одной цепи развития" нет оснований".

Советская литература:

М.Б. Свердлов («Генезис и структуры феодализма в Киевской Руси): «На основании известий о вече в древнерусских источниках и сравнительно-исторических материалов можно сделать вывод о прекращении практики вечевых собраний в Х–ХI вв.".

По мнению Свердлова в Х-ХI вв. сохранились два типа вечевых собраний: кончанские вече крупных городов (вече концов - районов города) и общинные сходки сельской верви (общины). Веча решают не политические (государственные) вопросы, а выполняют административно-судебные функции в отношении членов общины и жителей района (конца) города. Сохранения кончанских и общинных вече связано с отсутствием (неразвитостью) системы княжеского административно-судебного аппарата на местах.

Вече в период единого Киевского государства – не властный (государственный) институт, а органы местного самоуправления (феодальный институт местного самоуправления).

Сторонником этой точки зрения был крупнейший специалист по истории Киевской Руси Б.Д. Греков («Киевская Русь»).

Б.Д. Греков о причинах прекращения вечевой деятельности в едином государстве и появления вечевых собраний именно со второй половины ХI в.:

"Ни в Х веке, ни в первой половине ХI века для развития вечевого строя благоприятных условий в Киеве нет. Власть киевского князя слишком сильна, город политически еще слишком слаб, чтобы рядом с княжеской властью могло процветать городское вече".

"<…> Подъем значения вечевых собраний падает на вторую половину ХI и на XII века". Чем объяснить факт энергичного проявления вечевых собраний именно со второй половины ХI века? Мне кажется, это явление стоит в связи с раздроблением Древнерусского государства.

По мере падения значения Киева как политического центра, объединяющего значительные пространства, по мере усиления отдельных частей Древнерусского государства, в этих последних поднимается политическое значение крупных городов, способных играть роль местных центров и отстаивать независимость своей области от притязаний старой "матери городов русских". В этих городах вырастает значение вечевых собраний, с которыми приходится считаться и пригородам, и князьям. <…> Окрепшие области продолжают расти и благодаря своей силе начинают распоряжаться сами совей судьбой, пытаясь превратить и князей в орудие своих планов. <…>Время расцвета новых городских центров и есть период господства того вечевого строя, который нам хорошо известен".

Основные положения:

1. Эволюция форм веча:

– в догосударственный период – племенные сходки

– в период политической раздробленности – городское вече

2. Отрицание существования веча как властного института в Х–ХI вв. Веча действовали как органы местного самоуправления2.

3. Причина прекращения деятельности веча в Х–ХI вв.: усиление власти киевского князя и, как следствие, уменьшение политической роли городов. Причина появления вечевых собраний в период политической раздробленности: ослабление княжеской власти и рост политического значения крупных городов.

studfiles.net

Истоки древнерусской государственности — Мегаобучалка

АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Истоки древнерусской государственности

Самые ранние известия о существовании властных институ­тов у восточных славян связаны с событиями приблизительно середины ЕХ века и носят легендарный характер. Под 6370 (862) годом в «Повести временных лет» сообщается о том, что среди племен новгородских словен, чуди, мери, веси и кривичей, не­задолго до того прекративших платить дань варягам «из замо-рья», началась усобица. Закончилась она тем, что ее участники решили найти себе князя, который бы ими «володел и судил по праву». По их просьбе на Русь пришли три брата-варяга: Рюрик, Трувор и Синеус. Рюрик начал княжить в Новгороде, Синеус — на Белоозере, а Трувор — в Ладоге.

Иногда из летописного сообщения о приглашении Рюрика с братьями делается вывод, что государственность была занесена на Русь извне. Достаточно, однако, обратить внимание на то, что Рюрик, Трувор и Синеус приглашались для выполнения функ­ций, уже хорошо известных жителям новгородской земли. Так что, собственно, к зарождению государства этот рассказ не имеет отношения. Он — лишь первое упоминание о властных инсти­тутах, действовавших (и видимо, достаточно давно) на террито­рии Северо-Западной Руси.

Зарождение же собственно Древнерусского государства принято связывать с легендарным событием, описанным в «Повести временных лет» под 862 годом, — захватом Киева Олегом. Последовавшее затем подчинение власти киевского князя племен древлян, северян и радимичей оформило пер­воначальные очертания этого объединения. В основе его — племена и племенные союзы, населявшие бассейны рек, ко­торые, собственно, и составляли путь «из Варяг в Греки». Тем

самым было заложено основание межплеменного «союза со­юзов», или «суперсоюза», восточнославянских, а также ряда финно-угорских племен, населявших лесную и лесостепную зоны Восточной Европы. Некоторые исследователи полагают, что это объединение точнее называть союзом племенных кня­жеств, поскольку, по мнению А. А. Горского, «название «кня­жество» отражает факт существования в этих общностях кня­жеской власти, определение «племенные» — особенности их формирования в результате дробления и смешивания племен (в собственном смысле этого слова)». Формальным признаком вхождения в него было начало выплаты дани киевскому кня­зю. Процесс сбора дани — полюдье — «громоздкий институт прямого, внеэкономического принуждения, полувойна, полу­объезд подчиненного населения, в котором в обнаженной форме выступают отношения господства и подчинения»1. Для этого в ноябре, после того как устанавливался зимний путь, князь с дружиной отправлялся в объезд подданных террито­рий. К апрелю он возвращался в столицу, везя с собой со­бранную дань. Возможно, как предполагают М. Б. Свердлов и А. А. Горский, полюдье собирали сразу несколько отрядов, каждый из которых выезжал в «свою» землю. На такой поря­док сбора дани указывает упоминание Константином Багря­нородным («Об управлении империей», 40-е годы X века) не­скольких «архонтов», отправлявшихся в полюдье и возвращав­шихся в Киев в разное время, «начиная с апреля».

Впрочем, при определенных условиях подданные племена могли отказаться платить дань. Пример тому — хорошо извест­ный прецедент убийства киевского князя Игоря древлянами (945 г.). Сам Игорь, отправляясь к древлянам, очевидно, не мог представить, что кто-либо может оспаривать его право на полу­чение дани, пусть даже превышающей обычные размеры. Пото­му-то князь и взял с собой только «малую» дружину. Интерес­но, что летописец, судя по всему, своим рассказом легитимиру­ет право земель не подчиняться правителю, который нарушает негласный «общественный договор» о размерах и сроках сбора дани. С этим восстанием древлян было связано событие, чрез­вычайно важное в жизни формировавшегося государства: Оль­га, жестоко отомстив за смерть мужа, была вынуждена устано­вить уроки и погосты (размеры и места сбора дани). Тем самым впервые были регламентированы правовые отношения между столицей и землями, входившими в «суперсоюз». К сожалению, нам неизвестно, что представляли собой «законы», установлен­ные Ольгой для древлян.

Властные институты Древней Руси

На местах власть, судя по всему, концентрировалась в руках трех социальных институтов. Во-первых, это собрание предста­вителей племен. Можно предположить, что речь идет об органи­зации, близкой к той, которая позднее стала известна как вече. Во-вторых, это князь. Именно он «владеет и судит»; должность его была, видимо, выборной. В-третьих, это дружина — воору­женный отряд, сопровождающий приглашенного князя и помо­гающий ему выполнять свои новые обязанности.

Некоторую информацию о перечисленных властных институ­тах мы можем получить, исходя из их названий. Кроме того, в иное время или у других народов действовали аналогичные ин­ституты, наблюдения над которыми также могут быть исполь­зованы для гипотетической реконструкции интересующих нас общественных образований.

Слово вече связано со словом вещати (говорить). В псковс­ком диалекте «вечать» означает «кричать», что в какой-то мере может дать представление о способе решения вопросов на ве­чевых собраниях. Как следует из упомянутой летописной леген­ды, какое-то общественное собрание пригласило Рюрика с бра­тьями, дружиной и родом на княжение. Следовательно, перво­начально народное вече (либо институт, аналогичный или близкий ему) было источником власти князя. Изучение ранних этапов развития государственности у разных народов позволяет предположить, что на таком собрании присутствовали только взрослые мужчины — представители племен. Людей, присутство­вавших на вече, объединяли не родственные узы, а общие со­циальные функции. Скорее всего, изначально это было военное сообщество. Вече было важным элементом, который отличал древнерусский город от пригорода, также окруженного «городски­ми» укреплениями. Города-«пригороды» не имели своего веча и подчинялись вечевым решениям «настоящего» города. Не ис­ключено, что этим решениям должна была подчиняться и сель­ская округа.

Князь, судя по всему, руководил войском и был верховным жрецом, что обеспечивало его высокое социальное положение. Дружина — отряд воинов, состоящий из товарищей, соратников (в буквальном смысле этих слов). Видимо, князя и дружинни­ков когда-то действительно связывали дружеские узы, которые подкреплялись взаимными личными обязательствами. В частно­сти, князь брал на себя справедливое распределение средств, до­бытых им совместно с дружиной. Дружина, в свою очередь, дол-

жна была поддерживать и защищать своего князя. Нарушение одной из сторон условий такого договора (неизвестно, заключал­ся ли он формально; скорее, на Руси все основывалось на нор­мах традиции, обычного права) влекло за собой его расторже­ние' князь снимал с себя обязательства выделять часть получен­ной дани и защищать своего бывшего дружинника, а тот, соответственно, прекращал служить прежнему государю.

Дружина являлась гарантом реализации решений князя и со­блюдения достигнутых при его участии договоренностей. Она могла выполнять как полицейские (внутренние), так и «внеш­неполитические» функции по защите племен, пригласивших данного князя, от насилия со стороны соседей. Кроме того, князь при ее поддержке мог осуществлять контроль над важней­шими путями транзитной международной торговли (взимать налоги и защищать купцов на подвластной ему территории).

Такая система личных связей напоминала вассально-еюзерен-ные отношения Западной Европы. Однако дружинно-княжеские связи принципиально отличались от них. Личная преданность древнерусских дружинников не закреплялась временными зе­мельными владениями (ленами, фьефами), что было характер­но для западноевропейского средневековья. Древнерусский дру­жинник не получал за свою службу (и на ее время) земельного надела, который мог бы обеспечить его всем необходимым.

Дружина находилась вне общинной структуры — как соци­ально, так и территориально. Дружинники жили обособленно, на княжеском «дворе» (в княжеской резиденции). Вместе с тем их отношения с князем в какой-то степени воспроизводили общин­ные порядки в своем внутреннем устройстве. В частности, в дру­жинной среде князь считался первым среди равных.

По мнению И. Я. Фроянова, в период зарождения древнерус­ской государственности военная сила и общественная власть еще не оторвались друг от друга, составляя единое целое. Власть при­надлежала тому, кто представлял собой военную мощь. Видимо, в рассматриваемый момент существовало более или менее устой­чивое равновесие сил между властью князя, опиравшегося на силу дружины, и властью веча, за которым стояла военная организа­ция горожан. Вместе с тем не лишены оснований и наблюдения А. Е. Преснякова, утверждавшего: «Если правы историки права, что вече, а не князь должно быть признано носителем верхов­ной власти древнерусской политии-волости, то, с другой сторо­ны, элементарные нити древнерусской волостной администрации сходились в руках князя, а не веча или каких-либо его органов. В этом оригинальная черта древнерусской государственности»2.

Местное управление в Древней Руси

Местное управление в Древней Руси, судя по всему, было до­вольно архаичным и мало изменялось на протяжении первых ве­ков существования древнерусской государственности.

Характер административной зависимости древнерусских тер­риторий, входящих в то или иное княжение, в известной мере обусловливался их географической удаленностью от центра. Вся территория делилась на части, именовавшиеся землями, сотня­ми, рядами, пятинами, полупятинами и уездами. Как правило, ближайшие к столице княжества территории в большей степе­ни испытывали на себе ее экономическое и политическое вли­яние. Городские центры этих земель с теми или иными вариа­циями воспроизводили ее административный строй. На перифе­рии испытывали меньшее давление со стороны центральных органов управления.

Деление всей территории княжества на пятины, сотни (полу­пятины) или волости (уезды, присуды) было в значительной сте­пени условно: это были области, расположенные вокруг городов и пригородов. Сколько-нибудь ясные сведения об организации управления в территориальных подразделениях княжества (зем­ли) в источниках отсутствуют. Считается, что стольный град был единственным административным центром, объединявшим бо­лее мелкие территории и комбинировавшим их в зависимости от обстоятельств.

Центрами, вокруг которых формировались такие мелкие тер­риториальные подразделения, являлись пригороды. Их внутрен­нее управление соответствовало системе управления в столице княжества (земли) и ограничивалось вопросами, которые она ус­тупала в их ведение. Пригороды, судя по всему, управлялись по­садниками, назначавшимися из столицы. Согласия пригорода для вступления посадника в должность, видимо, не требовалось. Кроме того, для пригородов были обязательны все решения сто­личного (городского) веча, касавшиеся начала ведения военных действий или заключения мира, призвания (или изгнания) кня­зя, торговых соглашений. На пригороды возлагались финансо­вые повинности в пользу главного города княжества (земли), ко­торый также был местом верховного суда для всех пригородов и, наконец, не только светским, но и духовным центром земли.

Территории, приписанные к пригороду (пригородские волос­ти), делились на более мелкие административные единицы — погосты, состоявшие из нескольких селений. При этом погос­том называли не только административную единицу, но и центр

ее управления. Погосты были, прежде всего, податными органи­зациями. Они занимались раскладкой и взиманием повинностей. Кроме того, для населения, входившего в его состав, погост был ближайшим местом управления и суда. Во главе погостов сто­яли старосты, которые, скорее всего, назначались князем или из­бирались на вече.

megaobuchalka.ru

Проблемы изучения государственных институтов Древней Руси на современном этапе.

poisk-ru.ru

Политико-правовая система Древней Руси IX-XI вв - Фалалеева И.Н

ГлаваI

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ПОДСИСТЕМА

Институциональная подсистема в решающей мере предопределяет содержание политико-правовойсистемы общества в целом и по отношению к ее отдельным частям выступает основополагающей. Поэтому именно с нее представляется целесообразным начать анализполитико-правовойсистемы Древней Руси.

Само понятие институциональной подсистемы предполагает, что ее составляют определенные политические институты. Под термином «политический институт» принято понимать: 1) группы людей, управомоченные обществом выполнять социально-по-литически значимые функции; 2) созданные в обществе организации для выполнения людьми тех или иных необходимых функций; 3) совокупности материальных и иных средств деятельности, позволяющих представляющим общество организациям или группам лиц выполнять установленные политические функции; 4) совокупности политических ролей и норм, реализация которых имеет жизненно важное значение длякаких-тосоциальных групп или общества в целом1. Поскольку это — многоаспектное понятие, представляется важным подчеркнуть, что политический институт — не просто «определенная группа людей», но главным образом организованная на нормативной основе форма функционирования политических отношений2. Другими словами, полити- ческий институт это реализованное средство управления, способ его материализации3. На начальной стадии генезиса политикоправовой системы границы междусоциально-историческимиобщностями и их организациями являются очень размытыми, поэтому представляется допустимым отождествлять понятия «субъект» и «институт». При этом вряд ли обоснованно опасаться «удвоения социальных субъектов»4, поскольку для стадии институциализации властеотношений этот процесс является неизбежным5.

Критерием включения тех или иных общностей в институциональную подсистему в качестве субъектов обычно избирают степень участия в политике и правотворчестве, суверенность политического действия, наличие значительных общественных последствий действия субъекта и т. п.6 Но поскольку в период

— 11 —

возникновения и развития политико-правовойсистемы Древней Руси эти признаки были очень неустойчивыми, представляется целесообразным избрать в качестве критерия возможность влиять на складывание политических отношений, способность к воздействию (силовому, организационному, идеологическому) на другие группы. Тогда в число субъектов институциональной системы Древней РусиIX—IXвв. попадают не только учреждения, имеющие строго очерченные организационные формы, но и общности, являющиеся неформальными носителямиполитико-правовыхфункций. Обладая признаками социального института: относительно устойчивая структура, наличие руководящего органа, системы норм и правил, регулирующих поведение членов данной общности, — такие группы людей обретают политическую и правовую субъектность лишь в определенные исторические моменты.

Важнейшими субъектами институциональной системы Древней Руси на высшем уровне были князь, Совет при князе, дружинная и вечевая организация, а также собственно народ — «люди». Особое место в указанной системе занимала церковь. В качестве неформальных субъектов в институциональную подсистему на местном уровне входили община и церковный приход, в качестве формализованных — институты посадничества, тысяцких и воеводства.

Один из основных государственно-правовыхинститутов в Древней Руси олицетворяла собой фигура князя. Несмотря на богатейшую литературу вопроса, не все аспекты этого феномена достаточно полно уяснены, особенно с точки зрения исто-рико-правовогоанализа. В литературе не без основания отмеча- ется, что для ранних периодов государствообразования разделить «историю и сагу» трудно, подчас невозможно. Очевидно, поэтому вопрос о конкретных формах, в которых осуществлялась верховная власть в период образования государства, до сих пор остается дискуссионным. Известно, что процесс складывания института центральной власти был связан с функциональной дифференциацией, появлением специализированных носителей отдельных видов власти: военной, административной, идеологической. «Дисперсия» власти являлась одной из важнейших характеристик феодального периода в целом7.

Собственно, институты политико-правовойсистемы в Древней Руси еще только начали формироваться. Личность пра-

— 12 —

вителя в исследуемый период не только не отделена от непосредственного функционирования его учреждений, а эти учреждения есть его различные роли, не имеющие пока статуса даже средств управления. Так, Совет при князе, его старшая дружина не могут считаться самостоятельными политическими институтами без участия фигуры князя. Именно его власть и лич- ное участие придают соответствующую модуляцию нарождавшимся политическим институтам: законодательный, исполнительный, судебный или карательный характер. Поэтому для нашего исследования допустимо вышеоговоренное отождествление понятий «институт» и «субъект иституциональной подсистемы». Вместе с тем, признавая княжескую власть «учредителем», организатором государственной деятельности, нельзя отождествлять ее с государством в целом.

Характеризуя политико-правовойстатус верховной власти в Древней Руси, следует отметить, что слово «князь» — общеславянское. Оно, по мнению лингвистов, заимствовано из германского языка: общеславянское «князь» связано с древненемецким «kuning», означавшим первоначально старейшину рода, имевшего в том числе и сакральные функции; не случайно в болгарском языке «кнез» — старейшина, в словацком «knaz» — священник8. По свидетельству арабских источников, в частности, Ибн Русте, власть «царя русов» в IХ в. довольно ограничена, поскольку у русов «есть знахари, из которых иные повелевают царем, как будто они их (русов) начальники»9. То есть, сообразно понятиям ученых арабов, верховный глава славян не был суверенным государем, подобно владетелям восточных стран или Хазарии. Он выступал «вождем из вождей, то есть главой объединения племен, у которых были свои «рааисы», то есть главы или вожди»10.

В Х в. власть киевского князя усиливалась за счет поглощения власти князей других восточно-славянскихплеменных союзов, что запечатлел договор Игоря с Византией 944 г. Там фигурирует «великий» князь киевский, но вместо «великих» и «светлых» князей договора 911 г.,«под Олгом сущих», упоминаются просто «князья», подручные Игорю11. Óæåрусско-визан-тийский договор 971 г. заключен только от имени «князя русского» Святослава, а русская сторона названа без упоминания князей:«...иже суть подо мною Русь, боляри и прочии»12, — что свидетельствует о быстром процессе концентрации княжеской власти.

— 13 —

Можно полагать, что титул «великий» к середине Х в. действительно сохранялся лишь за киевским князем, тогда как другие племенные князья его утратили. Это должно было означать, что статус их значительно пал по сравнению с началом Х в.

Следует к этому добавить, что отечественные исследователи практически единодушны во мнении, что на протяжении конца Х — начала ХII в. в русской княжеской титулатуре отсутствовал сторого выдержанный иерархический принцип противопоставления киевского князя всем остальным князьям Рюрикова дома13. Вопрос этот продолжает оставаться дискуссионным и принадлежит больше области исторического источниковедения. Нам же представляется важным подчеркнуть, что Рюриковичи — потомки Святослава и Владимира — окончательно оттеснили и сменили все остальное «княжье», иполитико-право-вые отношения в междукняжеской среде конца Х — начала XI в. существенно отличались от таковых вIX—Xвв. Это обусловлено тем, что институты, поддерживающие и прямо обеспечивающиеполитико-правовойстатус княжеской власти, вырастали вместе с ней и имели амбивалентный характер. Так, по мнению одних исследователей, на протяжении всего Х в. князья Рюрикова дома осуществляли обширную «надзаконную» деятельность как «наследственные монархи»14. По мнению других, положение Рюриковичей, сменивших племенных князей, представляется двойственным. С одной стороны, они являлись наместниками великого князя киевского, что обязывало их поддерживать контакт с Киевом, оказывая ему военную и финансовую помощь, с другой стороны, принимая на себя роль местных князей, «они как бы срастались с туземной почвой, превращаясь в орган власти местного общества»15. По словам процитированного выше исследователя,князь-наместникбыл «не монарх, а высший исполнительный орган городской вечевой общины»16.

Как представляется, подобная полярность мнений вытекает не только из характера источников, но и смешения понятий столичного и удельного княжений. Великий киевский князь и князьнаместник изначально обладали разными статусами. Чтобы точнее определить государственно-правовойстатус института княжеской власти в Древней РусиIX—XIвв., следует рассмотреть всю совокупность субъектов егополитико-правовойсистемы.

Немаловажный субъект древнерусской институциональной подсистемы — Совет при князе. Он также являлся предметом большого внимания, в особенности в дореволюционной литературе. Большинство исследователей считали, что князь совещался c особым учреждением (В.О. Ключевский, М.Ф. Влади- мирский-Буданов,М.А. Дьяконов). Так, М.Ф. ВладимирскийБуданов придавал этому органу большое политическое значе- ние и считал его «необходимым элементом в составе государственной власти каждой земли»17. Другие, прежде всего надо отметить В.И. Сергеевича и А.Е. Преснякова, отрицали существование такого учреждения в Древней Руси. По их мнению, дума князей с мужами — это только акт думания, действие советывания князя с людьми, которым он доверяет. Полярных точек зрения придерживались и советские ученые. Так, С.В. Юшков считал, что постоянно действующим Советом при князе с середины XI в. была дружина. В.Т. Пашуто полагал, что «феодальный Совет при князе — однопалатный сословный орган, давний устойчивый институт политического строя Древней Руси. В состав совета входили вассалы князя и бояре, в мирное время

— духовная знать, в военное время — руководители союзников»18. Л.В. Черепнин также полагал, что «Боярская дума» была учреждением с достаточно устойчивой организацией: в ее деятельности принимали участие члены княжеской семьи, дружинники, иногда епископы19.

Исследование А.А. Горского позволяет заключить, что Совет при князе как институт был генетически связан с совещанием князя со своей дружиной 20. Ученый приводит следующие данные: Совет князей с лицами иного социального положения по вопросам войны и мира вX—XIвв. упоминается 8 раз, по вопросам престолонаследия в XI в. — один раз, по религиозным вопросам в Х в.— три раза, по вопросам права в Х в.— два раза и в XI в. — один раз. Кроме того, три упоминания (Х в. — 1 раз, XI в. — 2 раза) говорят вообще об обычае князя «думать» с дружиной, одно упоминание (XI в.) — о совещании князя Святополка с «болярами» по поводу обвинений, выдвинутых против Василько. По мнению исследователя, Совет при князе в Древней РусиX—XIIвв. не является учреждением скакой-либочеткой организационной структурой, а представляет собой нерегулярные совещания князя со своими приближенными, вер-

— 15 —

хушкой дружины21. Нам же представляется, что несмотря на аморфность структуры, Совет при князе являлся важным субъектом институциональной подсистемы, так как служил организационным обрамлением старшей дружины — политической элиты Древней Руси. Поскольку князь в Древней Руси олицетворял политический орган, исполнявший определенные общественнополезные функции, то и дружина, теснейшим образом связанная с ним и помогавшая ему во всем, неизбежно должна была усвоить аналогичную роль и конституироваться в институт, обеспечивающий совместно с князем нормальную работу социаль-но-политическогомеханизма древнерусского общества. Согласно А.Е. Преснякову, благодаря древнерусской дружине был заложен фундамент новогообщественно-политическогостроя, пришедшего на смену строю вечевых общин22. Еще В.О. Ключевский обратил внимание на правительственный аспект деятельности старшей дружины — боярства. Дальнейшие исследования показали, что именно должностная, служебная роль бояр являлась главным признаком, свойственным этой социальной категории Древней Руси. Это свойство — политическое управление — и характеризовало их как самостоятельный субъект институциональной подсистемы.

Ощущая непрерывную потребность в обороне, Древнерусское государство с самого начала формировалось с опорой на военную организацию. Поэтому так важен вопрос об отношении дружинников к должностям, отражающим так называемый «десятичный» принцип деления общества. Проблема эта издавна порождала споры и имеет богатую историографию. Большинство исследователей признают, что тысяцкие и сотские — должности, происходящие из догосударственных времен23. Споры главным образом ведутся по вопросу о том, чьи интересы они представляли: земли или князя.

Так, И.Я. Фроянов считает, что «тысяча» и «сотня» — «земские» институты, уходящие корнями в первобытно-общиннуюэпоху: первая — военная (ополчение, центром которого являлся город), вторая — также итерриториально-административная24.Его оппонент М.Б. Свердлов полагает, что десятичная система восходит к доклассовому обществу, но в раннефеодальный период «институт тысяцких стал органом княжеского административного управления, куда назначались княжие мужи и местная

— 16 —

знать». Происхождение власти сотских, по его мнению, неясно: были они выборными или назначались князем, но в XI—XIIIвв. сотенная организация входила в систему государственного управления25. Еще ранее М.Н. Тихомиров высказывал мнение, что тысяцкие назначались князьями, однако в своей деятельности они становились представителями городского населения. Постоянные связи тысяцких и сотских с городским населением, по его мнению, содействовали укреплению их власти26.

Определенная двойственность положения тысяцких признается и в новейших исследованиях27. Как представляется, вопрос этот не поддаетcя однозначному толкованию, поскольку в летописных источниках тысяцкие именуются как по территории без указания на князя28, так и по князю, которому служат, без указания на территорию их «тысячи»29. Иногда эти критерии совмещаются. Так, Георгий Симонович, названный в КиевоПечерском патерике тысяцким Юрия Долгорукого, именуется в летописи ростовским тысяцким30.

Обращает на себя внимание тот факт, что термин «тысяцкий» появился в древнерусских источниках не ранее конца XI в.: первое упоминание о тысяцких (Яне и Путяте Вышатичах: сыновьях воеводы Вышаты, праправнуках Добрыни — дяди Владимира Святославича) 31 относится к 1089 г. В то же время с термином «воевода», которым названы Претич, Свенельд, Блуд, Волчий Хвост, Иван Творимирович32, мы встречаемся буквально на первых страницах летописи. Следовательно, воеводство главным образом как функция военного руководства «воями» определилось на Руси с середины Х в. Про тысяцкого же известно, что ему были свойственны и другие исполнительные функции.

В качестве особенности административного аппарата раннего государства исследователи отмечают его слабую отраслевую специализацию, так как основная масса должностных лиц была занята одновременно в нескольких сферах: хозяйственной, военной и судебной. Очевидно, можно говорить об определенной нерасчлененности в исполнении функций воеводы и тысяцкого в Древней Руси, но при этом необходимо иметь в виду, что продвижение по службе определялось формулой «от воеводы к тысяцкому», а не наоборот.

Представляется, что в процессе политогенеза происходила постепенная эволюция института воеводства в должность

— 17 —

тысяцкого. Эти должности иногда упоминаются парно, иногда совмещаются одним лицом33, но на ранней стадии становления древнерусскойполитико-правовойсистемы определенную роль в этой эволюции сыграл посреднический механизм между местной и центральной политической властью, благодаря которому становление публичной власти происходило более мягко, безболезненно.

Cо становлением системы управления раннего государства появляются новые должности, не связанные происхождением с потестарным обществом. Совпадение по времени первых упоминаний о посадниках с ликвидацией самоуправления союзов племенных княжеств показывает, что возникновение института посадничества было напрямую связано с этим процессом.

Большинство исследователей считает, что посадник — это княжеский наместник в городе, где нет князя34. Это подтверждается и летописными сообщениями35. Но существует также точка зрения, возводящая появление этой должности к догосударственным временам, то есть считающая посадничество выборным земским институтом36. Посадники выполняли по отношению к городу и прилегавшей к нему волости функции верховного управления, податные и судебные, то есть те же, которые осуществляли князья, правившие в наиболее крупных городских центрах. Естественно, что при перемене князей новый князь сажал своих посадников37, поэтому первая точка зрения представляется более аргументированной. И все же нельзя не отметить, что со временем связь княжеских наместников с землей усиливается и их власть начинает приобретать двойственный характер. Это особенно ярко проявилось в Новгороде, но уже за пределами рассматриваемого периода.

В новейшей литературе совершенно справедливо отмеча- ется, что при взаимодействии центральной власти и власти на местах могут возникать различные комбинации. Эти системы будут пересекаться, если центральная власть включает в свой административный аппарат органы местной власти, или существовать параллельно, создавая таким образом дуализм полити- ческой структуры в средневековом обществе 38. В Древней РусиIX—XIвв. взаимодействие центральных и местных органов управления еще не приобрело системный вид. Можно говорить, что управление еще не разделилось окончательно. Очевидно,

— 18 —

поэтому ведущие историки государства и права Древней Руси неопределенно высказывались по поводу этого деления.

Безусловно, главным субъектом институциональной подсистемы являлся народ — «люди». Обращает на себя внимание факт многозначности термина «люди» в древнерусских источниках. Это и народ (этнос или население в широком смысле слова), и простой народ (демос), и социальная верхушка (бояре, княжеское окружение, купцы). Но основным значением этого термина, по мнению специалистов, является «масса рядового свободного населения»39. Именно из этой массы рекрутируются основные субъекты политического и правового процесса. Как полагает М.В. Бибиков, слово «люди», на первый взгляд далекое от юридической точности, стало в Древней Руси основным термином, объединившим политическое и гражданское значение40. Летопись часто рисует «людей» в роли консультантов князя даже по вопросам внутрикняжеских отношений41. В таких случаях «люди» как субъект политических отношений обычно изображаются на вече.

Для отечественной историографии Древней Руси тема веча является одной из центральных. Несмотря на обширную историографию проблемы, вопрос о месте вечевой структуры среди институтов политико-правойсистемы Древней Руси не решен окончательно. Если В.И. Сергеевич допускал смешанную форму правления, в которой участвуют, с одной стороны, монархи- ческое начало в лице князя, а с другой — народное в лице веча42, òî Ì.Ô.Владимирский-Будановхарактеризовал Древнерусское государство только как вечевое, которое совершенно невозможно описать терминами «княжение» или «волость»43. Современные историки не прекращают спор по поводу того, чьи интересы выражало древнерусское вече. Выдвигались и компромиссные точки зрения. Так, В.В. Мавродин высказал мысль, что в зависимости от конкретных политических и социальноэкономических обстоятельств вече могло находиться как в руках князей и феодалов (линия С.В. Юшкова, В.Л. Янина), так и простонародья, «черных, меньших людей» (направление Б.Д. Грекова, М.Н. Тихомирова)44. Из последних, придающих вечу значение демократического института на протяжении всего периода Средних веков, следует назвать работы И.Я. Фроянова45. В монографии же М.Б. Свердлова утверждается, что «вече как верховный орган политического управления и суда было в

— 19 —

Древнерусском государстве X — начала XI в. ликвидировано, поскольку существование веча прямо связано с вопросом о власти, которая уже принадлежала в это время киевской великокняжеской династии и княжескому административному аппарату»46.

Все же представляется, что в рассматриваемый период зна- чение веча как политико-правовогоинститута периодически актуализировалось, особенно в кризисные моменты социаль-но-политическойистории Древней Руси, поскольку этот институт создавал необходимые условия для поиска компромиссов между властью и обществом или формирующимися политическими элитами. К тому же княжеская власть не всегда могла решать самостоятельно вопросы о распоряжении финансовыми и земельными ресурсами, а также вопросы войны и мира. Оставаясь демократичным органом хотя бы по форме, вечевой институт мог с наибольшей степенью эффективности наладить процесс сотрудничества как наиболее приспособленную для этого структуру. Поэтому для периодаIX—IXвв. его значение как субъекта институциональной подсистемы нельзя переоценить.

Поскольку вечевое собрание было правомочным только на время его проведения, выполнение его воли выпадало на долю его доверенных лиц — Совета старейшин 47. В.В. Мавродин и И.Я. Фроянов рассматривали «старейшин» и «старцев градских» как представителей родоплеменной знати, исполняющих ад-министративно-судебныефункции48. Проанализировав массовые летописные свидетельства о «городских старцах», С.В. Завадская высказала близкие взгляды49. Иная позиция в решении этого вопроса принадлежит М.Б. Свердлову, обратившему внимание на то, что с прекращением преданий о Владимире под 997 г. понятие «старцы» исчезает со страниц Повести временных лет (далее — ПВЛ). «Отсюда, — пишет автор, — мнение, что “старцы” — это племенная знать, исполнявшая судебноадминистративные функции, не доказано»50. По мнению историка, в «cтарцах» и «старейшинах» преданий Х в. в ПВЛ следует видеть местную знать, генетически восходившую к племенной знати, но не саму родоплеменную старшину. В пользу такого понимания эволюции реального содержания древнейшей социальной лексики с корнемñòàð- свидетельствует социальное положение выборных или назначенных глав сельского свободного населения — старост. При сборе денег для борьбы со Свя-

— 20 —

studfiles.net

Политический строй Древней Руси - История России

С расчленением Древнерусского государства в разных русских землях на протяжении XII—XIII вв. росло политическое значение землевладельческой знати и в то же время шла борьба с ней великокняжеской власти, приводившая к неодинаковым результатам.

Такие сильные князья, как например владимиро-суздальские, после упадка Киева сумели на время обуздать местное боярство. В некоторых землях, например в Новгородской, землевладельческая знать одержала победу над князьями. Наконец, в Галицко-Волынской земле ожесточённая борьба между сильным боярством и князьями шла с переменным успехом. В остальных княжествах, насколько позволяют судить скудные источники, события развивались в одном из указанных направлений.

По мере освобождения отдельных земель из-под господства киевских великих князей, власть последних все более приходила в упадок. Общерусское значение киевской великокняжеской власти уменьшилось, хотя и не исчезло полностью. Великокняжеский киевский стол превратился в яблоко раздора между сильнейшими правителями других княжеств. Реальная государственная власть находилась в руках феодалов, возглавлявших отдельные княжества, при этом правители крупнейших из них с течением времени начали сами выступать за объединение страны, объявляя себя великими князьями всей Руси.

Во всех русских землях в это время наблюдалось дальнейшее развитие и усиление аппарата управления, защищавшего интересы феодалов. Летописи и юридические памятники упоминают большое количество различных военных, административных, финансовых и других органов государственной и дворцовой власти. «Русская правда», основное руководство для суда, пополнилась новыми правовыми нормами и действовала во всех землях Руси. Местом заключения служили тюрьмы: порубы, погреба, темницы — глубокие тёмные ямы, наглухо заделанные деревом, где, по свидетельству источников, не раз задыхались заключённые.

Важное место в государственном аппарате принадлежало войску, в котором большое значение получили феодальные дружины и городские полки. В число их входили и служившие князю бояре со своими дворами. Основную часть войск по-прежнему составляли пешие народные ополчения, численность которых достигала в отдельных княжествах 50—60 тыс. человек. Разобщённость княжеств, распри князей распыляли и ослабляли военные силы страны. В то же время техника вооружения не стояла на месте. Совершенствовались оборонительные сооружения, возводились городские укрепления, каменные башни и т. п. Более широко стали приценяться при обороне и осаде городов осадные и метательные орудия (пращи, тараны).

Дальнейшее развитие получили правовые нормы, регулировавшие отношения русских княжеств с иностранными государствами, как это видно, например, из договоров Новгорода с Ливонским орденом, Швецией и Норвегией, Галнцко-Волынской Руси — с Венгрией, Польшей, Литвой и Тевтонским орденом.

www.history-at-russia.ru

Возникновение института народовластия Древней Руси

     Прежде чем приступить к изучению института народовластия, необходимо понять, что такое «народовластие», для чего стоит разобраться, что понимается под «народом». 

     В научной литературе существуют два подхода к определению понятия «народ». Первый подход отождествляет весь народ с отдельными его частями, вкладывая в данное слово определенную категорию людей-граждан. При втором подходе народ рассматривается как собирательное понятие, т.е. совокупность всего населения государства. В данном исследовании под словом «народ» будет подразумеваться первый подход. 

     Некоторые институты современности уходят корнями в глубокое прошлое. Не только в древнерусское государство, но и в догосударственную эпоху. Но ни в коем случае нельзя эти институты считать устаревшими, наоборот, такая преемственность, прохождение этими институтами такого временного пути, является доказательством того, что эти институты прошли самую сложную проверку-проверку временем. Со стечением времени данные институты трансформировались и приобретали необходимые для того или иного периода черты, но в то же время не менялась их основная суть. К таким институтам мы можем отнести и вече - народное собрание. 

     Появление вече ознаменовывается фактической необходимостью участия населения в принятии важных решений на государственном и на местном уровне. Возникло и сформировалось вече из простой необходимости народа в обсуждении и решении определенных вопросов, в силу того, что административный и социальный аппарат государства был не так развит, чтоб решать все вопросы и нарастающие проблемы. И начали появляться собрания местных жителей городов и сел, которые со временем трансформировались в вече. 

     Обсуждение проблем на вече и принятие коллективного решения позволяло разобраться с нарастающими проблемами и находить выход из них всем обществом, что позволяло принять именно то решение, которое устраивало бы большую часть общества.

     Возникает вопрос, почему же появился не государственный орган в полном его понимании, а именно вече – народное собрание, на котором все решения принимались гражданами, не всегда компетентными в решении тех вопросов, которые они рассматривали. Но это легко объясняется тем, что, как говорилось ранее, во-первых, развитие органов было не на таком уровне, чтоб проникать во все слои общественной жизни. Во-вторых, была необходимость именно в участии народа в обсуждении и решении вопросов. Связано это было с несколькими факторами. Например, с тем, что у общества – простого народа, менялись потребности и нарастал интерес к политической и социальной жизни. Да и помимо этого, решением некоторых проблем, особенно вопросов местного значения, лучше всего справлялись сами представители того социума, которого касались проблемы, предстоящие решению. И именно поэтому каждый, являвшийся полноправным гражданином, шел на собрание с целью решить проблемы, касавшиеся его лично, при том, что в итоге принятое решение удовлетворяло большую часть населения. Таким образом, главенствующую роль играл общественный интерес.

     Вече (от славянского вѣтъ — совет) берет свое начало со средневековой Руси. Основным смыслом вече за все время существования являлся принцип народовластия. Вне зависимости от того, в какой период мы рассматриваем вече, мы наглядно просматриваем, что вся вечевая деятельность была направлена на то, чтоб воплотить данный принцип в жизнь. Хотя не все исследователи согласны с ролью вече и ролью народа в вече. Одни говорят о том, что древнерусское вече – это институт народовластия в государстве, играющий основную роль в решении вопросов во всех сферах общественной жизни. Другие склонны отнести вечевой институт к способу ограничения роли монарха в государстве и, соответственно, к делению между ними власти. Что приводит к тому, что вече воспринимается как некий государственный орган. Третьи же говорят о вече как об административно-хозяйственном органе, не играющем никакой роли в политической жизни государства, в силу отсутствия полномочий (за исключением Новгорода).

     И.Я. Фроянов говорил, что «вече - по своему происхождению - архаический институт, уходящий своими корнями в недра первичной формации. Оно изменяется в соответствии с переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского общества» [6. С. 184]. И в подтверждение данных слов, мы можем на протяжении всего времени существования вече проглядеть эти изменения, которые касались как организационных вопросов, так и функциональных. 

     Вече существовало во всех народах славянского происхождения. Оно являлось важнейшим институтом народовластия. Но не все теоретики воспринимают вече как институт непосредственной демократии. Охарактеризовывая вече, они говорят о том, что оно являлось не органом народовластия, а высшим государственным органом власти, где основное решение было за князем и его «мужьями», т.е. боярами. Но в то же время ведутся споры насчет того, чье решение имело наивысшую силу, решение князя и бояр или решение вече, как представительного органа от народа. И.Я. Фроянов согласен с тем, что вече нужно воспринимать как высший орган власти, но он считает, что независимо от того, что князья и бояре являлись непосредственными участниками вече и играли не малую роль в его функционировании, но в силу численного меньшинства у них не было средств для того, чтобы навязать свое решение. Соответственно, если придерживаться такой точки зрения, то нужно сказать, что решение вече является решением самого народа, а не манипуляцией властного класса. 

     Примечательным является то, что в Руси не было актов, регламентировавших каким-либо образом деятельность вече. Из чего следует, что деятельность вече не регламентировалась на законодательном уровне, а подчинялась обычаям. Что довольно таки странно для института, решавшего практически все проблемы государства. 

     М. Дьяконовъ пишет, что на вече собирались по инициативе лиц, желавших передать на решение собрания тот или иной вопрос. И чаще всего таким лицом оказывался сам князь, который был вынужден обращаться к вече за решением и поддержкой по всем вопросам [2. С. 121]. Также Кустерский в книге «Существенные черты древняго Русского Права» указал, что собрания вече проходили по мере надобности и созывать собрания мог каждый, кто считал необходимым обсуждение какого-либо вопроса на вече [3. С. 58]. Соответственно, не было предусмотрено лицо, которое должно было инициировать проведение собрания. Таким лицом мог выступить любой полноправный гражданин.

     Обычно все собрания проходили в определенном месте в каждом вечевом городе. В Киеве это был двор храма Софии, в Новгороде - Ярославово городище, в Пскове - двор храма Троицы [5. С. 58]. Помимо основного места сбора городского вече, были и т.н. малые вече, то есть по районам отдельных частей крупных городов; в Новгороде эти вече называли «кончанским» [1]. Особенностью подобных вече было то, что на них решались только вопросы местного управления. 

     Особое внимание при рассмотрении вопроса о функциях вече, стоит обратить на такую функцию, как возможность призывать князей и заключать с ними так называемый «рядъ», т.е. договор. Этот договор заключался с князем от имени народа. В договоре прописывались административные вопросы, связанные с деятельностью князя, права и обязанности. Также предусматривались такие вопросы, как ограничение княжеской власти, доходы князя и его чиновников и прочие административные положения. 

     В том случае, если князь позволял себе не соблюдать условия, на которых с ним заключили договор, или же пытался поменять обычный порядок, который устраивал более сильную часть, то князя просто «изгоняли». 

     Решения вече были обязательны для всех, но для князя они имели еще большее значение, нежели для кого-либо еще. Связано было это с тем, что если князь выступал против решения, не поддерживал или попросту отказывался выполнять, то он лишался поддержки народа, что в свою очередь приводило к смуте. Было только два выхода для успокоения народа и установления правопорядка. Первый вариант – это подчинение, то есть князь должен был согласиться, признать и выполнить решение вече. Второй вариант – который чаще всего не устраивал князя, - это потеря престола. В силу этого, хоть князь и был основной политической фигурой и де-юра обладал всеми необходимыми правами, но де-факто основная власть принадлежала вече, и вече могло подчинить своей воле в том числе и князя. 

     Особый интерес вызывает и тот факт, что вече обладало еще и правом выбирать церковных иерархов. Выборы архиепископа проходили путем жеребьевки. На вечевое собрание представлялись три кандидатуры, чьи имена записывались на отдельных жеребьях. Два жеребья должен был снять мальчик или слепой. Кандидат, записанный на оставшемся жеребьи, считался избранным [7].

     В некоторых землях вече играло значимую роль и в законодательной сфере. Изначально упоминаний о подобной компетенции вече не было. Но сейчас уже не является тайной то, что в Новгороде и Пскове в компетенцию Народного собрания входила и законодательная сфера. 

     М. Дьяконовъ пишет, что в вопросах законотворчества вече играло не главенствующую роль, но принимало значимое участие. В подтверждение данного мнения, Дьяконовъ приводит в пример Псковскую и Новгородскую грамоту, где предусмотрен дальнейший порядок изменения и дополнения по докладам посадника и с утверждением вече. 

     Ряд с князем, о котором говорилось выше, также является выражением законодательной деятельности вече. 

     Помимо законодательной, вече выполняло определенные функции и в судебной сфере. Но нельзя назвать вече судебным органом в общепринятом понимании. Кустерский писал, что вече берет на себя судебные функции только в особо важных случаях, имеющих политическое значение [4]. Например, если возникал спор между князьями и посадниками, то вече разрешало такие споры. Или же, в некоторых случаях, когда дело касалось внутрисемейных споров князей. 

     Профессор Сергеевич в доказательство того, что в определенных случаях вече берет на себя обязанность судебного органа приводит несколько примеров. Один из них является решение вече в 1147 году, когда киевское вече признало Игоря врагом своего князя, Изяслава, и решило убить его и само же привело это решение в исполнение. 

     Основными функциями в судебной сфере обладал посадник. Посадник избирался на вече. Помимо судебных полномочий, он также являлся органом, контролирующим и сдерживающим произвол князя и его дружины, что нередко влекло за собой столкновения обеих властей с различным исходом.

     Таким образом, мы считаем, что вече являлся органом, обладавшим судебными полномочиями в определенных случаях, но никак не органом судопроизводства в общепринятом понимании.

     Несмотря на такой широкий круг полномочий и всеобщей обязательности выполнения вечевых решений, у вече не было аппарата принуждения, исполнительных или надзорных органов. Исполнение решения оставалось за тем лицом, в отношении которого выносилось решение. А за исполнением следили сами члены вече, то есть сам народ. 

     Вече сыграло значимую роль в становлении Русского народовластия. Являясь по сути органом, чья деятельность не была регламентирована в письменном виде, данный орган имел и в обязательном порядке соблюдал обычаи, по которым было необходимо проводить и рассматривать все вопросы. Решения, принимаемые на вече, не подлежали дальнейшему обжалованию. Таким образом, вече был своего рода последней инстанцией по рассматриваемым вопросам. Но в то же время в отношении некоторых вопросов решение, принятое вече, подлежало рассмотрению в других органах (например, законодательные проекты).

     В заключении хотелось бы сказать, что согласно данной работе можно сделать вывод, что вече обладало практически неограниченными полномочиями в вопросах решения проблем местного уровня и государственного. Все основные решения, которые принимались в государстве, принимались на вече. Даже те вопросы для решения, которых не созывали вече, а принимали по ним решения должностные лица и органы государственной власти могли быть обжалованы на вечевом собрании  и по ним могли приниматься новые решения, которые могли противоречить принятым изначально решениям данных должностных лиц. 

     Также, для принятия решений должностные лица и органы государственной власти понимали, что в случае если на вече их не поддержат, то они не смогут добиться реализации своего решения и всячески заручались поддержкой вече. Пытались получить поддержку вече, в том числе и князя. Таким образом, мы можем говорить о роли вече как органа принимающего решения государственного масштаба, а не только местного уровня.

ecoedulaw.ru

• 
  Мат в древней руси
• 
  Древний вавилон поурочный план
• 
  Переводчик на древнюю латынь
• 
  Визитная карточка древнего рима
• 
  Древние былины про богатырей
• 
  Рисунок древней книги карандашом
• 
  Самая древняя берестяная грамота
• 
  Архитектура древнего рима колизей
• 
  Кун мифология древней греции
• 
  Монеты древней греции медные
• 
  След древнего лабиринта картии