Писание буков в столбик не терпит безграмотности. Только когда гопники из Рима выучились сперва читать, а потом по-гречески, только тогда у них самих появилась поэзия - никак не ранее I века до н.э. К тому же дело усугублялось тем, что, в отличие от нормальных людей, у римлян не было даже народно-эпической традиции - потому что город отщепенцев, воров и бандитов не был народом, покрав язык у латинян, верования у этрусков, науку и искусство - у греков.
Топ-10 поэтов Древнего Рима в порядке хронологии
1. Гай Валерий Катулл. Самый старший из серьезных латинских поэтов и так и оставшийся самым талантливым. Поэзии Катулла присуще то, чего нет у всех остальных римских авторов - страсть, захлестывающие эмоции, яркость и сочность образов и переживаний. О чем бы он не писал - о любимой суке Лесбии, о свадьбе друга, о политических интригах и махинациях, об адептах восточных культов, Катулл не останавливает себя "изящной огранкой", "почтенной умеренностью" или "доводами разума". Если он любит, то насмерть, если ненавидит - до смерти, если смеется - саркастически. Одни называют это "золотой молодежью" и морщаться, но как заметил сам Гай Валерий - не обязательно в жизни быть таким же, как в своих стихах...
2. Публий Вергилий Марон. Прозванный "Мантуанским лебедем", Вергилий куда больше заслужил бы прозвище "Премудрый пескарь". Не ищите страть и подлинные переживания в его стихах - он "как прилежный мальчик" следует Феогниду в "Буколиках" (положивших начало отвратительной традиции европейской поэзии описывать слащаво-гламурную вымышленную жизнь пастушков и пастушек), Гесиоду в "Георгиках" ("духовно-скрепное" прославление "физического труда на лоне природы" в пику "либерастическому атеизму каменных джунглей"), и Гомеру в "Энеиде" (госзаказ-переросток о том, что народ Рима родился не из сборища бандитствующей быдлоты с раёна, а произошел от героических троянцев). Хотя пока большинство людей роняют слезы умиления от "банальностей в столбик", ошибочно называемых ими стихами, Вергилий будет оставаться популярным.
3. Квинт Гораций Флакк. Вы все знаете этих людей, имеющих репутацию "мудрых по жизни" - "серединка-наполовинку", твердо знающих, что в горе нельзя биться головой о стол (больно будет), а в радости выпивать лишнюю чарку (пузо заболит). Они превратили "золотую середину" в единственный жизненный принцип. И потому сатиры Горация относятся к категории "Нам, товарищи, нужны подобрее Щедрины...", а прочие его произведения - к жанру "Песни мудро-спокойного поселянина", никогда не забывающего о том, что в итоге надобно вовремя поужинать - и баиньки... И вроде упрекнуть их не в чем, но стихи эти носят отчетливые следы пемзы, которой терли пергамент, чтобы добиться "золотой середки".
4. Секст Аврелий Проперций. Если понимать слово "лирика" начетнически-узко как "стихи про любовь", то Проперций - один из тончайших и "лиричных" лириков. Почти все книги его "Элегий" посвящены бесконечным переживаниям по поводу одной-единственной (поэт был ярко выраженным однолюбом) Кинфии, которая сперва радует автора своей страстью и ласками, а потом огорчает (по классической схеме - "от уксуса куксятся, от горчицы - огорчаются") своей ветренностью и изменами. Причем как у настоящего интроверта, большая часть бурь и ураганов случается внутри "духовного мира" самого поэта, не вырываясь наружу. Все глупости и бесконечные метания воспаленного воображения в наличии. В общем, "кто сам любил по-настоящему - поймет"...
5. Публий Овидий Назон. Для людей, не сильно разбирающихся (да и нуждающихся) в поэзии поэт должен вести "специальную поэтическую жизнь", чтобы было понятно, что он поэт (а то стихи каждый дурак писать умеет, и пойди пойми, у кого они настоящие). Надо пить, кутить, развратничать, переспать с принцессой, быть пойманным, высеченным и сосланным в гребеня жоп мира, где стенать и жаловаться на ужас, мрак и отчаяние... Так что из поколения в поколение люди не читают стихи Овидия (разве что "Науку любви" по вечной причине - чтобы самовнушить себе, что сексом они занимаются не по потребе тела, а "в высоко эстетических целях"), довольствуясь его жизнеописанием - ни "Фасты" с "Метаморфозами" (обширный источник сведений о мифологии греков и римлян), ни "Скорбные элегии", ни даже отрывок поэмы с описаниями рыб Черного моря.
6. Альбий Тибулл. Про банальности в столбик уже написано выше - и потому "спецзаказ" на "простые переживания простого мужика по поводу простых женщин", да еще "без этого вашего заумного выпендривания со всякими мифологическими греками" вечен. Так что "житейские истории" Тибулла про любовь к красавице Делии, которая ему "сперва не дала - ужас, потом дала - счастье, а потом дала другому - горе!", про утешение от этой любви с... гм-гм... мальчиком Маратом, а потом новую страсть к гетере Немезиде, которая "глупостев этих ваших не понимает, а в основном наличные" - эти "произведения искусств" долго будут оставаться популярны, потому что даже очень ученые филологи не чужды "всему человеческому"...
7. Марк Валерий Марциал. Не умеешь быть тонким лириком - жги глаголом. Дала судьба характер вредный, желчный и злой, с умением подмечать в людях всё самое недостойное человечества - иди в сатирики. "За гуманизм и дело мира отважно борется сатира" - эти возвышенные слова Марциал мог бы сделать эпиграфом к сборнику своих эпиграмм, когда бы не двигала им простая тяга к зубоскальству, сплетне и высмеиванию окружающих. Ну, перефразируя известное высказывание, пусть человек не самый хороший - лишь бы стихи не были плохие. А стихи "самые они" - многовековой объект подражания и зависти всех, пытающихся прославиться как великие эпиграмматисты.
8. Авл Персий Флакк. Не знаю, откуда эта вечная претензия к писателям, а еще смешнее - к поэтам, что они "не отражают реальнуж жизнь". МилыЯ мои, лучше всего жизнь отражает лужа во дворе, но никто не посоветует пить из нее. Задачи у художественного произведения немного иные, чем у зеркала. Потому упреки, что умерший молодым и застенчивым Персий "жизни не знал", и оттого-де у него "образы бледные, и до Горация не дотягивают" - довольно нелепы. Скорее уж впору удивиться, что такой молодой и зеленый еще человек выбрал сатиру (не самый легкий для юношей жанр, как и не самый очевидный), да еще смог писать стихи так, что до сих пор печатают... Да и не такие уж они "вялые" - скорее уж напротив, Персий смурён, пессимистичен и мрачен по-настоящему, без горациевского дутого оптимизма "золотой серединчатости"...
9. Марк Анней Лукан. Что может быть пошлее поэта, пишущего эпическую поэму? Разве что поэт, пишуший плохую эпическую поэму. Но Лукан написал хорошую "Фарсалию", и главное - посвятил ее не покрытым мхом и трещинами сюжетам из Гомера (как Вергилий или Стаций), а событиям, которые еще живо помнили - гражданской войне суко-коммунистов с суко-белогвардейцами Цезаря с Помпеем. Причем не стал "золотосерединиваться", разыгрывая из себя целку "объективного писца" - симпатии Лукана на стороне проигравших республиканцев (его самого в итоге пожрет "молох сталинских нероновских репрессий"). Некоторым "литератороведам" уже в самом Риме это не нравилось, и они обзывали Лукана "скорее оратором, нежели поэтом". Но Марциал таким отвечал - сперва добейся люди читают, и им нравится...
10. Ювенал. Если Горация рассердить или достать "превратностями судьбы" - в общем, если мирно ховающегося в недры "золотой середины" филистера всё-таки вынуть за жабры и "подвергнуть обструкции", его ущемленные "лучшие чувства" могут найти выход в потоке злобного сарказма. Ювенал честно хотел быть правильным и высокоморальным человеком - но "несправедливости несправедливого мира" заставляли его "не мочь молчать", и он обрушивался со всей силой поэтического дара на то, что искренне считал "не подобающим воспитанному человеку". Понятное дело, "до кучи" доставалось не только тем, кто творил недобро, а и просто тем (как водится от веку), кто не хотел "быть как все". Но уж такая она вещь - сатира, она не сама выбирает, кого гвоздить, а кого миловать...
qebedo.livejournal.com
Поэты древнего Рима » Детская энциклопедия (первое издание)
Идет семьсот тридцать первый год от основания Рима — двадцать третий год до новой эры. В доме императора Августа на Палатинском холме лучший поэт Рима Вергилий читает свою «Энеиду» — поэму, которую он пишет уже шесть лет и все еще не считает завершенной. С трудом уговорил его Август прочитать из нее хотя бы отрывки. Рядом с Августом сидят его ближайшие советники; среди них щегольски одетый, осанистый Меценат, покровитель и друг Вергилия. Остальные присутствующие — поэты, ораторы, ученые, любители искусств. Между ними друг Вергилия поэт Гораций — плотный, бодрый, раньше времени поседевший человек. Он недавно опубликовал свои «Оды» — три книги лирических стихотворений — и теперь наслаждается славой. Рядом с ним драматург Варий — тоже друг Вергилия. Здесь и Тибулл, молодой, но уже известный поэт, автор нежных любовных элегий, и Проперций, «ученый лирик», когда-то встретивший начало работы Вергилия над «Энеидой» восторженными стихами:
Сдайтесь, писатели Рима, сдайтесь, поэты Эллады: Большее нечто растет здесь «Илиады» самой!
Вергилий высок, крепок, у него грубое, загорелое крестьянское лицо. Слегка жестикулируя, медленно произносит он стих за стихом. Иногда он смущенно обрывает чтение на середине фразы: поэма еще не отделана, в ней есть начатые и неоконченные строки.
Что же это за поэма и почему с таким вниманием и восхищением встречают ее собравшиеся?
Рим был мировой державой, его власти подчинялось все Средиземноморье. Но литературы, достойной своего могущества, он еще не имел. Римлянам некем было гордиться так, как греки гордились Гомером и Эсхилом. У римлян были лишь старинные комедии веселого Плавта, поэма великого мыслителя-материалиста Лукреция «О природе вещей», замечательные по страстности и силе чувства лирические стихотворения поэта Катулла. Но все это были только подступы к великому делу — созданию классической национальной римской поэзии. Свершение этого дела выпало на долю поколения Вергилия и Горация.
Вергилий и Гораций были свидетелями того, как погибала в Риме республика и утверждалась в лице Августа империя. Сам Гораций когда-то сражался в армии Брута, последнего защитника римской свободы. К Августу Вергилий и Гораций примкнули потому, что хотели видеть в нем продолжателя республиканских традиций. Они не были придворными льстецами. Прославляя в своих произведениях Августа, они славили в его лице величие Рима.
Лучшим из классических произведений римской поэзии была «Энеида» Вергилия.
Когда-то римляне сложили миф о том, что их предком был троянец Эней, сын богини Венеры, приплывший в Италию после падения Трои. Они хотели показать, что история их народа восходит к той же глубокой древности, что и история греков. Этот миф и положил Вергилий в основу «Энеиды».
В поэме повествуется о том, как корабли Энея, спасшись от страшной бури, причаливают к берегам Африки, где пунийская царица Дидона возводит свой город Карфаген. Ласково принятый Дидоной, Эней рассказывает ей о своей судьбе: о том, как пала Троя, как спасся он из горящего города и с немногими товарищами сел на суда, чтобы плыть к неизвестной земле, где, по велению оракула, они должны были основать новый город, и о том, какие бедствия пришлось испытать им в далеком пути.
Дидона и Эней полюбили друг друга.
Прервав свой путь, долгие дни и месяцы проводят троянцы в Карфагене. Но однажды во сне Энею является вестник богов Меркурий. Он требует, чтобы Эней свершил то, что назначено судьбой: основал город, новую родину для своих потомков. Скорбный Эней тайно покидает Дидону и отплывает от Карфагена. Не в силах вынести разлуку, Дидона пронзает себя мечом. А Эней продолжает свой путь и, наконец, достигает берегов Италии. Здесь, чтобы узнать о своей грядущей судьбе, он спускается в страшную Авернскую пещеру, где, по преданию, находился вход в царство мертвых. Перед ним проходят величественные образы будущих героев римского народа. Воодушевленный этими видениями, Эней ведет своих спутников, чтобы создать поселение на этой земле. Но Энею и его товарищам еще придется выдержать долгую войну с местными племенами, прежде чем будет заложен заветный город Альба-Лонга. От царей Альба-Лонги
родится Ромул, основатель Рима, а сын Энея Асканий будет прародителем римского рода Юлиев, к которому принадлежит император Август.
Так неразрывно сплетаются в поэме прославление Рима и прославление Августа, напоминание об общем для греков и римлян мифическом прошлом и утверждение особенного, дарованного только Риму величия в настоящем. Вот что вещает Энею тень его отца Анхиза:
Будут другие ковать оживленную медь совершенней,
— Верю, — и будут ваять из мрамора лики живые,
Лучше защиту вести на суде, и движения неба
Вычертят тростью, и звезд восходы точнее укажут.
Твой же, Римлянин, долг — полновластно народами править;
В этом искусства твои: предписывать мира законы,
Всех покоренных щадить и силой смирять непокорных.
(Перевод Ф. Петровского.)
«Энеида» стала национальным эпосом римского народа. Император Август мог считать, что главное в поэме — восхваление его мифических предков, но простой народ любил «Энеиду» за ее высокий патриотический пафос, понятный и близкий каждому. «Энеиду» изучали в школах, отрывки из нее помнили наизусть всю жизнь. Археологи, раскапывая древние города Римской империи, то и дело находят обломки стен с грубо начертанными строчками из «Энеиды», видимо, полюбившимися некогда случайному прохожему. А для римских писателей «Энеида» навсегда осталась непревзойденным образцом. Много веков спустя поэты Возрождения (см. ст. «Возрождение») и эпохи классицизма (см. ст. «Классицизм во Франции» и «Русская литература XVIII в») подражали творению Вергилия в своих «Лузиадах», «Франсиадах» и «Россиадах».
Вергилий создал классический римский эпос, его друг и современник Гораций создал классическую римскую лирику. Он также воспевал в своих стихотворениях доблесть предков и призывал современников быть достойными отцов; однако охотнее он вспоминал о древней простоте нравов, учил наслаждаться «золотой серединой» скромного достатка, писал о тоске и радости любви, о веселых пирушках с добрыми друзьями. Его лирику брали за образец поэты нового времени, в том числе и русские стихотворцы XVIII — начала XIX в. Но едва ли не лучшие стихи Гораций посвятил прославлению своего призвания—поэзии. Среди них заключительное стихотворение его «Од» — знаменитый «Памятник»:
Воздвиг я памятник вечнее меди прочной
И зданий царственных превыше пирамид.
Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,
Ни ряд бесчисленных годов не сокрушит…
(Перевод А. А. Фета.)
В русской поэзии тема горациевского «Памятника» прозвучала в замечательных стихотворениях Державина и Пушкина.
Произведения Вергилия написаны торжественным, высоким слогом. С первого раза он может показаться непривычно тяжелым; но чем больше вы будете вчитываться в эти стихи, тем больше красот откроете в них.
Труд Вергилия и Горация проложил дорогу третьему великому поэту эпохи Августа — Овидию.
Наиболее значительное произведение Овидия — большая поэма «Метаморфозы» («Превращения»). Овидий собрал едва ли не все мифы «о превращениях» (их оказалось свыше двухсот) и пересказал в своей поэме. Получилось богатейшее собрание самых поэтических образцов греческой и римской мифологии. Низвергается с солнечной колесницы сын бога солнца Фаэтон, не совладав с конями своего отца; обращается в камень Ниоба, в наказание за надменность потерявшая всех своих детей; вырастают ослиные уши у глупого царя Мидаса, который не сумел оценить искусства бога Аполлона; скульптор Пигмалион, изваяв статую прекрасной девушки, воспламеняется любовью к ней, и статуя оживает… Все эти рассказы сплетаются в единое связное повествование. Для последующих поколений «Метаморфозы» стали неисчерпаемым источником мифологических сюжетов.
Жизнь Овидия сложилась несчастливо. Добродушный и легкомысленный, он сочинял любовные элегии и мифологические поэмы, мало заботясь о прославлении римской мощи и императорского имени. Стареющему императору Августу это не нравилось. Он сослал поэта на окраину империи, к берегам Черного моря, где теперь находится румынский город. Констанца. Там Овидий и умер, проведя десять лет в изгнании, создав на чужбине свой последний сборник «Печальные элегии».
Много веков спустя неподалеку от этих мест жил сосланный в Кишинев Пушкин. Он часто обращался мыслью к судьбе Овидия — такого же изгнанника, как он. Одно из своих южных стихотворений Пушкин назвал «К Овидию». А тот, кто читал поэму «Цыганы», никогда не забудет прекрасных слов об античном поэте» вложенных в уста старого цыгана:
Он был уже летами стар,
Но млад и жив душой незлобной;
Имел он песен дивный дар
И голос, шуму вод подобный…
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Комедии Аристофана
.
de-ussr.ru
Литература и поэзия Древнего Рима
Литература и поэзия Древнего Рима
РИМ
Весь мир находился в руках победителей-
римлян. Они владели и морями, и сушей, и
небом, усеянным звездами, но им всего
было мало! Их тяжело нагруженные
корабли бороздили моря. Если им
встречался укромный залив и неизвестная
ранее область, где по слухам, были
золотые рудники, местные жители
объявлялись врагами Рима, и судьба
готовила им опустошительную войну,
чтобы римляне могли завладеть новыми
сокровищами.
Гай Петроний
Это писал римлянин, приятель Нерона , одного из самых жестоких и ничтожных личностей на римском императорском престоле (54-68 гг.н.э.), придворный писатель, автор знаменитого романа "Сатирикон", богатый и знатный человек, достаточно равнодушный, чтобы не возмущаться этим, не тщеславиться.
История Древнего Рима богата грандиозными событиями, восходящими подчас до уровня всемирно-исторической трагедии. Его нельзя оценить однозначно: он и велик , монументален, грандиозен, и страшен некоторыми чертами своего исторического бытия. Он дал беспримерные образцы силы человеческого гения и вместе с тем - жестокости, слабодушия, коварства.
Из года в год, из десятилетия в десятилетие, из века в век Рим расширял свою территорию путем завоевания чужих земель, покорения племен и народов, пока из маленького городка-полиса не превратился в огромную мировую державу от западных берегов Средиземного моря до Кавказа.
Вся его писанная и неписанная история, признанная и утвержденная государством, все легенды, религия должны были подкреплять примерами из прошлого идею военного могущества римлян, якобы изначально предопределенного, вечного, незыблемого.
Родоночальником государства официально был признан Эней, выходец из воспетого Гомером Илиона, сын троянца Анхиза и богини Венеры (Афродиты). Легенда о божественном происхождении Энея призвана была утверждать в сознании народа идею божественного предустановления самого Римского государства.
От бога Марса и Сильвии, ведущей свое происхождение от Энея, рождаются братья Ромул и Рем.
У колыбели Римского государства был, следовательно сам бог, и не просто бог, а бог войны.
Коварный и злобный Амулий, убивший своего брата, отца Сивильи, завладевший ее престолом, узнав о рождении близнецов, которые могут угрожать ему в будущем, приказывает выбрасить их в Тибр. На помощь приходит сама река - ее волны нежно подхватывают детей и выносят на берег, где их находит и воспитывает... волчица.
Зверь, бесстрашная кровожадная хищница, питает своим молоком основателей Рима. Символом Рима, его Государственным гербом стало изображение волчицы с двумя младенцами.
Молоко волчицы! Идеологическое жало легенды направлено прямо в сердце римского воина - смелого, сильного и жестокого.
Братья выросли, наказали Амулия и основали город Рим. По преданию, это произошло в 753 году до н.э. и до 509 года он управлялся царями.
Однажды в ссоре Ромул убил Рема и стал первым царем города-полиса (государства). В честь него и был назван город (по латыни Рома). Последним царем стал Тарквиний Гордый. Он был изгнан из города за оскорбление нравственных и религиозных чувств народа. Возглавил эту акцию Юний брут-старший, оставивший свое имя векам как один из первых борцов против тирании. Римляне отказались от монархического правления и установили республику. Она просуществовала около 500 лет, до 31 года до н.э.
ПЕРВЫЕ ДРАМАТУРГИ
Побежденная Греция победила
сурового победителя и внесла искусство
в грубый лациум.
Гораций
Эти строки Римского поэта стали крылатыми. Римляне восторгались культурой Греции, и этому восторгу не было предела. Когда поэт Лукреций задумал изложить стихами философию Эпикура, он прежде всего выразил свое безграничное восхищение греческим мыслителем. Он назвал его славой и честью Греции, своим отцом, наставником, обращаясь к нему с поистине сыновней любовью. Римляне нисколько не стыдились признаваться в своей зависимости от культуры Греции, и это при их надменности и кичливой гордости званием римлянина. Однако были и в Древнем Риме противники иностранных влияний. Суровый консерватор Катон (234-149 гг. до н.э.) резко осуждал своих соотечественников за преклонение перед греческой культурой, но сам уже в старости взялся за изучение греческого языка и не мог без одобрения не отзываться о греческих историках Фукидиде и Ксенофонте.
Даже богов римляне стали "переманивать" к себе с греческого пантеона.
У Лукиана есть по этому поводу насмешливая сценка "Собрание богов". На Олимпе греческие боги решили произвести чистку. Для этого избрали комиссию для отбора истинных богов, отделив их от пришельцев, "ввиду того, что многие чужеземцы, не только эллины, но и варвары, отнюдь недостойные делить с нами права гражданства, неизвестно каким способом попали в наши списки, приняли вид богов и так заполнили небо, что пир наш стал теперь похожим на сборище беспорядочной толпы, разноязычной и сбродной..."
Двенадцать богов Олимпа перекочевали в Римский пантеон и заняли в нем все почтенные места,правда под другими именами, кроме Апллона, который сохранил свое греческое имя.
Из своих они оставили Януса, двуликого бога дверей (привратника), хранителей дома семьи Пенатов (они жили в доме, а вне дома - Лары). Сохранили они также культ предков, которых представляли божки Маны. Богиня Веста тоже охраняла и защищала домашний очаг римлян и очень почиталась ими. Почиталась и легендарная греческая пророчица Сивилла Кумская. Сивиллины книги, содержащие греческие оракулы, хранились в храмах, их читали специальные толкователи.
Знакомство рядовых римлян с греческой литературой началось с 240 г.
до н.э., когда появилась "Латинская Одиссея", вольный перевод поэмы Гомера, сделанный пленным греком Ливием Андроником. В течение 2-х столетий книга была своеобразным учебником в школьных занятиях юных римлян.
Переняли римляне у греков и театральные представления, правда внеся в их устройства некоторые изменения, у них имелись и некоторые собственные традиции, заимствованные у этрусков.
В 55 г. до н.э. Помпей построил первый каменный театр на 40 тысяч мест. Впервые появился занавес, сцена раздвинулась вглубь, а орхестра стала служить партером для самых именитых гостей. Актеры набирались из рабов, вольноотпущенников (мужчин и женщин). Профессия актера у римлян, в отличие от греков, считалась позорной.
От древних римских авторов остались лишь имена да краткие фрагменты, кроме двух главнейших. Это драматурги - Плавт (254-184) и Теренций (195-159).
АНТИЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА РИМА
ТИТ МАКЦИЙ ПЛАВТ (ок254-184 гг. до н.э.)
О жизни величайшего римского комедиографа известно очень немногое. Он родился в г. Сарсине, в Умбрии, умер в Риме. Есть скудные и не очень достоверные сведения о его занятиях торговлей, о работе на мельнице и о театральной деятельности. По счастливой случайности из 21 одной комедии Плавта сохранилось 20 комедий полностью и одна в отрывках. Особенно известны "Хвастливый воин", "Менехмы", Горшечная комедия", Псевдол", "Привидение", Выкхиды", "Пленники", Амфитрион".
Вот содержание комедии "Привидение":
Подружку выкупил на волю юноша,
Растратив все в отсутствие отца добро.
И вот старик вернулся. Транион сумел
Вкруг пальца обвести его: мол, выехал
Из дома сын, испуган привидением.
Да тут явился ростовщик, потребовал
Ему проценты заплатить. Раб дальше врет:
На те, мол, деньги дом соседний сын купил.
Изобличен был раб. Но собутыльник их
Ему и юноше прощенье вымолил.
ПУБЛИЙ ТЕРЕНЦИЙ АФР (ок.195-159 гг.до н.э.)
Публий Теренций Афр родился в Карфагене, был рабом римского сенатора, который отпустил его на волю. За свою короткую жизнь поэт написал 6 комедий, все они сохранились до нашего времени.
Комедии Теренция во многом отличаются от комедий его предшественника. Они значительно серьезнее, точнее передают проблематику греческой комедии, ее мягкое, гуманистическое звучание; в них нет плавтовского озорства, динамики действия, безудержной буффонады.
ЛУКРЕЦИЙ
Рода Энеева мать, людей и бессмертных
услада. О благая Венера! Под небом
скользящих созвездий жизнью ты
наполняешь и все судоносное море, и
плодородные земли; тобою все сущие
твари жить начинают и свет,
родившиеся, солнечный видят.
Лукреций
"О природе вещей"
Благая Венера! Богиня любви. Самая прекрасная из всех прекрасных греческих богинь Олимпа. Греки ее называли Афродитой. Римляне переименовали в Венеру, отождествив свою богиню садов с греческой богиней любви. Услужливая фантазия породилу легенду о сыне Венеры Энее, основателе Римского государства. Венера стала национальной святыней Рима. Военначальники называли ее Felix ("приносящей счастье"). Юлий Цезарь считал ее своей прародительницей , якобы род его шел от Энея. Ей воздвигали храмы, скульпторы изображали ее в мраморе.
Лукреций ставил ее больше как философ, ибо поэма его при всем эстетическом богатстве ее красок есть поэма философская по преимуществу.
"О благая Венера!" В этом возгласе вылился весь восторг Лукреция перед жизнью. Венера для него олицетворение самой жизни, ибо все начинается с прекрасной любви.
Венера в поэме Лукреция - поэтический образ. Ни в каких богов он не верил и задачей своей поставил избавить людей от этой веры. Правда , он не полностью отверг существование богов и вслед за Эпикуром удалил их на жительство куда-то в "интермундии" (между мирами), где они, нисколько не думая о людях и не вмешиваясь в их дела, блаженствуют в вечных безмятежных радостях, не зная ни бед, ни грозных возмущений природы.
Может быть, это была уступка современникам, что бы не отпугивать их своим безбожием?
С первых же страниц его поэмы "О природе вещей" мы попадаем в атмосферу полнейшей иррелигиозности. Более того, подчас мы видим в поэте не просто скептика, но ярого, воинственного атеиста. Оказывается, как он разъясняет читателю, жизнь людей "долго безобразно влачилась под религией тягостным гнетом". Вера в богов приносила людям величайший вред, вселяя в них страх перед неким существом, которое с неба взирало на них "ликом ужасным". и жалкие смертные опускали глаза долу, робея и трепеща. Но вот один эллин (Эпикур) осмелился не опустить глаз, и сколько бы его ни пугала молва о богах, он отважно обратился к природе, в ней одной ища разъяснения загадкам мира.
Лукреций изложил в своей поэме философию материолизма, точнее ту высшую ступень его, на какую поднялся античный мир. Он заявил, что вселенная бесконечна /"Дна никакого нет у вселенной нигде", "нет ни конца ни предела пространству"/, что состояние материи - вечное движение /"Мир обновляется вечно.
Все это вошло как несомненная истина в современное учение о материализме.
Лукреций затронул проблему познания и пришел к выводу, что первыми посредниками между нами и окружающим миром являются органы чувств, которыми снабжено наше тело /"Осязать, как и быть осязаемым, тело лишь может"/. Далее Лукреций размышляет и о вопросах бытия человека и общества. Все люди и отдельный человек должны жить для радостей земных. Счастье - вот цель их существования. Этого требует сама жизнь, сама природа.
Поэт обращает свой взор и на жизнь общественную, его интересует проблема прогресса. Что движет им? Что заставляет людей постоянно совершенствовать свой быт? Оказывается - потребности, нужда:
Судостроение, полей обработка, дороги и стены,
Платье, оружье, права, а также и все остальные
Жизни удобства и все, что способно доставить усладу:
Живопись, песни, стихи, ваянье искусное статуй -
Все это людям нужда указала, и разум пытливый
Этому их научил в движенье вперед постепенном.
Лукреций жил недолго, умер, вероятно, в возрасте 44 лет, если верить очень скупым и достаточно сомнительным сведениям, дошедшим до нас об этой замечательной личности (99 - 55 гг.до н.э.). Сохранился единственный отзыв о поэме, принадлежавший современнику автора. В 53 году до н.э. Цицерон в письме к брату писал: " ...в ней много проблесков природного дарования, а также искусства".
ПОЭЗИЯ
Лирика! Для суровых римлян с их гражданскими чувствами, преданностью интересам государства, мужественным воинам, не привыкшим к каким либо личным излияниям,- это было в диковинку. Цицерон так и назвал лириков - "поэтами новыми".
Само появление их свидетельствовало об упадке республиканских традиций. В их подчеркнутой устремленности к интимному миру человека, в сущности, выражалась их политическая позиция. Они смеялись над важностью и серьезностью эпических повествований, издевались над литературными консерваторами, демонстративно занимаясь поэтическими пустячками, явно отдавая предпочтение формальной стороне стиха. Надо сказать, что в данной области они достаточно преуспели и внесли в римское стихосложение ряд новшеств:
Друг Лициний! Вчера, в часы досуга,
Мы табличками долго забавлялись.
Превосходно и весело играли,
Мы писали стихи поочередно,
Подбирали размеры и меняли.
Рассказывает Катулл о своих литературных забавах. Поэзия , как игра, как легкое развлечение. И они занимались ею, молодые, "новые поэты".
ГАЙ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ
Лирический поэт Катулл Родился на севере Италии, в городе Вероне. К концу 60-х годов до н.э. поэт переселяется в Рим, где знакомится со многими представителями знати и ведет беспорядочный образ жизни "литературной богемы".
Гай Валерий Катулл принадлежит к числу римских поэтов-лириков, получивших с легкой руки Цицерона название "неотериков" - новых поэтов, и был наиболее талантливым из них. Стихи Катулла обладают удивительной лирической силой, глубокой искренностью и выразительной простотой. Значительная часть его лирика рождена под воздействием большой любви к Клодии (сестре известного политического деятеля той эпохи). Эти стихи поставили Катулла в ряд величайших лириков мировой поэзии.
Милый птенчик, любовь моей подружки!
На колени приняв, с тобой играет
И балует она и милый пальчик
Подставляет для яростных укусов.
Когда так моя прелесть, жизнь, отрада
Забавляется, бог весть как смеется,
Чтоб найти утешеньце в заботах,
Чтобы страсть (знаю - страсть!) не так пылала,
Тут и я поиграть с тобой хотел бы,
Чтоб печаль отлегла и стихло сердце.
(перевод Пиотровского)
ПУБЛИЙ ВЕРГИЛИЙ МАРОН ( 70 - 19 гг. до н.э.)
Вергилий, выдающийся поэт Древнего Рима, родился в Андах. Он изучал риторику и философию, учился у известного философа эпикурейской школы Сирона.
Его литературная деятельность начинается в 40 годы до н.э. В это Время он подражает неотерикам, в частности, Катуллу. В конце 40-х годов Вергилий выпускает сборник, состоящий из 10 эклог -"Буколики", опираясь на традицию буколической (пастушеской) поэзии, сформировавшейся в литературе эллинизма.
В течение 30-х годов он создает большую дидактическую поэму, посвященную сельскому труду - "Георгики". Он прославляет в ней сельский тру, деревню как опору государства, стремится возбудить интерес к сельскому труду, что отвечало насущным потребностям политики Августа, стремившегося возродить сельское хозяйство, разоренное гражданской войной. В "Георгиках" Вергилий выступает как убежденный и активный глашатай идей принципата.
Сразу же после окончания "Георгик" Вергилий принимается за работу над "Энеидой", героической поэмой, ставшей главным трудом его жизни.
КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК (65 - 8 гг.до н.э.)
Квинт Гораций Флакк родился в маленьком городке на югк Италии в семье вольноотпущенника. Отец отвез его в Рим, где Гораций учился вместе с сыновьями знатных римлян. В двадцатилетнем возрасте он отправляется в Афины, где и продолжил свое образование.
Произведения Горацио дошли до нас полностью. Первые его стихи относящиеся к 30-м годам I века до н.э., были собраны в две книги "Сатир" и названы самим поэтом "Беседами". Они посвящены различным темам философско-этического, литературно-критического, бытового и автобиографического характера.
Центральное место в творчестве Горация занимают четыре книги "Од" (или "Песен"). В них с наибольшей полнотой раскрылась идейная направленность поэзии Горация - утверждение политических и религиозно-этических идей принципата, прославление Августа, морально-философские воззрения поэта. Богато и разнообразно представлена в них и любовно-лирическая тема. В "Одах" достигло совершенства художественное мастерство поэта - яркая образность и свежесть языка, филигранная отделка стиха, разнообразие ритма, блестящая, виртуозная композиция стиха.
ОВИДИЙ (43г. до н.э. - 18г. н.э.)
Овидий родился в г.Сульмоне в старинной всаднической семье. Отец отправил его в Рим, где будущий поэт получил великолепное риторическое образование, которое наложило отпечаток на все его творчество. Государственная карьера не увлекла Овидия. Он вскоре бросает служебную деятельность и посвящает себя полностью поэзии.
Первыми произведениями Овидия были сборники любовных элегий ("Аmores") и стихотворных посланий мифических героинь своим возлюбленным и мужьям ("Героиды"). Овидий продолжает жанр любовных элегий, развитый и представленный Тибуллом и Проперцием.Оставаясь в рамках жанра, Овидий вносит в элегию новую, неведомую до сих пор тональность - иронию, придает ей риторическую окраску и блеск остроумия. Элегии Овидия не свойственны глубина и искренность чувств, тревога и неудовлетворенность действительностью, столь характерные для старших элегиков.
ФЕДР (конец I в.до н.э. - ок.70 г.н.э.)
Жанр басни, народный по содержанию и по форме, в римской литературе находит свое выражение в творчестве Федра, бывшего греческого раба из Македонии, отпущенного на волю Августом. Федр умер в глубокой старости. Из его произведений мы узнаем, что он жил в бедности и подвергался преследованиям за свои басни, в частности со стороны Сеяна, временщика Нерона. Материалом для Федра служили басни легендарного греческого баснописца Эзопа и окружающая поэта римская действительность. Басни Федра выражали протест демократических кругов римского общества против насилия и гнета знати и богачей, осуждали пороки и несправедливость власть имущих.
studfiles.net
Топ-10 древнегреческих поэтов: qebedo
Поэзия - это вам не "про заек", тут надо слова расставлять так, чтобы было красиво (чтобы создавался ритм, чтобы появлялась мелодичность и еще много разных "чтобы"). И вся наша современная европейская поэзия выросла из древнегреческой шинели. Поэтому люди, гордо претендующие на титул "образованные человеки", должны знать...
Топ-10 поэтов Древней Греции
1. Гомер. Ну естественно - куда ж древняя греческая поэзия без старого нашего Гомера. И дело даже не в том, что "Илиада" (ну, и "Одиссея" тоже") само по себе "красиво в стихах", а в том, что произведения эти лежали двумя китами подо всей ветхоеллинской" культурой - цитаты, образы, сюжетные линии и пр. из них юзались бесконечно. И потому тот, кто хочет изучать древних греков, но не хочет читать Гомера - ему лучше заняться чем-то иным...
2. Тиртей. Не только поэт, но еще и первый в мире военный психолог. Когда великоужасномогучие спартанцы воевали с подлогрязнослабыми илотами Мессении и сливали им, они попросили помощи у Афин. Афиняне же, посмеявшись, отправили им хромого учителя Тиртея задолбавшего своими песнями. Однако старикан оказался супероружием - сочинив несколько героических гимнов, он заставил спартанцОв их петь, отчего от отчаяния они бросились на илотов и победили. А нынче по отрывкам из Тиртея историки умудряются даже греческую фалангу изучать...
3. Архилох. Первый в мире народный поэт, презревший "эпосы эти ваши, шмепосы". Он раскусил, что пипл "лучше хавает" простой язык и простой размер, а также чтобы было "про меня и смИЩно". Таковы стихи Архилоха, где он описывает свое "жУтьё-бУтьё" в жанре "за гуманизм и дело мира отважно борется сатира". Например, "а вот я бросил щит и сбег, и теперь какой-то ихний перц гордо махает моим щитом, зато я живоё, бе-е!". Понятное дело, что творчество его было среди ветхоеллинского пиплоса вельми популярно...
4. Алкей. Первый "поэт-многостаночник" (писал и про богов, и про выпить, и про побабам), но самые выдающиеся у него стихи - это первые в мире "песни протеста", отражающие "реалии политической борьбы" на его родине, лесбосской Митилене. Некоторые древние греки кощунственно заявляли, что Алкей - лучший поэт всех времен! Ну, и еще у них, вроде как, были шуры-муры с Са[п]фо - ну прямо как Гумилев и Ахматова...
5. Симонид Кеосский, ака Младший. Человек, произведший революцию в искусстве, ибо первым стал непросто брать деньги за стихи - еще и вымогал оные, заявляя, что "вознаграждение должно быть достойным". А когда его попросили написать стих "за спасибо", ответил, что "спасиб" у него полный сундук, а вот сундук с золотом - пустой. Впрочем, стихи у него получались, и по общем признанию литераторОведов, Симонид - один из лучших греческих лириков (то бишь, автор, выражающий личные субьективные переживания), хотя большинство его стихов "намеренно грустные".
6. Пиндар. А вот Пиндар-то, видимо, является самым лучшим греческим лириком, что доказывает хотя бы тот факт, что сочинений его сохранилось "очень много" - целых четыре цикла хвалебных песней по поводу побед спортсменов всяких на играх всяких (Олимпийских, Истмийских, Пифийских и Немейских). Хотя победа и спортсмен были лишь поводами для "художественного полотна" на всякоразные темы. И, в отличие от многих ветхоеллинских коллег, сочинения Пиндара вдохновляли подражателей вплоть до XIX века - он считался "образцово-показательным" для жанра "торжественная ода".
7. Бакхилид, ака Вакхилид. Творил в том же примерно жанре, что и Пиндар, был его младшим современником, стихов его сохранилось меньше, а еще он был племянником Симонида. Так что "поэтом быть он был обязан", но "не главным". У него нет "размаха мощи и полета мысли" Пиндара, зато он концентрируется на деталях и их тщательной обработке. Хотя его очень ценили греки древние, нашли папирусы с текстами только в позапрошлом веке, и посему известен он намного меньше.
8. Тимофей Милетский. В любой поэзии рано или поздно появляются модерн и декаданс (это только глупые декаденты ХХ века думали, что чего-то там изобрели), когда намеренный отказ от устоявшихся форм и конструирование из их обломков "чего-то нового и необычного" становится "трендом". Именно этим и занимался Тимофей - он начал с того, что присобачил на арфу восьмую струну (кощунство! на одном из состязаний ему даже ее намеренно порвали - "ибо нефиг!"), а закончил произведением "Персы" (ну как закончил - это почти всё, что от него осталось), поражающим необычностью построения фраз, попытками передать словами движения, намеренным искажением языка в устах варваров и пр. вещами, шокировавшими образованных греков.
9. Каллимах из Кирены. Когда "настоящая Греция" захирела под грубой пятой македонских поработителей, и наступил всеобщий эллинизм, центр культурной жизни греков перенесся в птолемеевскую Александрию. Тут сложилась целая "Александрийская поэтическая школа". И "директором" этой школы был Каллимах - самый крупный и значительный поэт своей эпохи. Особенно удавались ему гимны в честь разных божеств и эпиграммы (греческие - то бишь надгробные надписи, жанр эпитафии).
10. Герод. Еще один "александрин". Автор всего нескольких небольших сценок в стихах - мимов, написанных холиямбом, потому и названных мимиямбами. Сводня подкатывает к молодой женщине, отрабатывая бабки ее поклонника; мать привела нерадивого шкета к учителю, чтобы он его выпорол; сводник пытается вчинить иск клиенту за "недостойное поведение" - вот темы этих скетчей, милые и простодушные в своей милоте и простодушии. Весьма забавные сочинения.
qebedo.livejournal.com
Поэты Древнего Рима - Эссе по литературе
Идет семьсот тридцать первый год от основания Рима — двадцать третий год до новой эры. В доме императора Августа на Палатинском холме лучший поэт Рима — Вергилий (70 — 19 до н. э.) читает свою «Энеиду» — поэму, которую он пишет уже шесть лет и все еще не считает завершенной. С трудом уговорил его Август прочитать из нее хотя бы отрывки. Рядом с Августом сидят его ближайшие советники. Остальные присутствующие — поэты, любители искусств. Между ними друг Вергилия — поэт Гораций (65 — 8 до н. э.), раньше времени поседевший человек. Он недавно опубликовал свои «Оды» — три книги лирических стихотворений — и теперь наслаждается славой. Рядом с ним драматург Варий, Тоже друг Вергилия. Здесь и Тибулл (ок. 50 — 19
До н. э.) — молодой, но уже известный поэт, автор нежных любовных элегий, и Проперций (ок. 50 — 15 до н. э.) — «ученый лирик», когда-то встретивший начало работы Вергилия над «Энеидой» восторженными стихами:
Сдайтесь, писатели Рима, сдавайтесь, поэты Эллады: Большее нечто растет здесь «Илиады» самой!(Перевод М. Гаспарова.)
С восхищением и вниманием слушают собравшиеся. Для них это не просто развлечение. Речь идет о создании великой литературы, творцами которой римляне могли бы гордиться не меньше, чем греки Гомером и Эсхилом. Речь идет о создании литературы, достойной могущества Рима — мировой державы, во власти которой все Средиземноморье. До сих пор у римлян были лишь комедии веселого Плавта, поэма великого мыслителя-материалиста Лукреция «О природе вещей», полные глубокого чувства лирические стихотворения поэта Катулла. Но все это лишь подступы к созданию классической национальной римской поэзии, расцвет которой связан с именами Вергилия и Горация.
Вергилий и Гораций стали свидетелями того, как погибла в Риме республика и утвердилась в лице Августа империя. Сам Гораций когда-то сражался в армии Брута, последнего защитника римской свободы. К Августу Вергилий и Гораций примкнули потому, что хотели видеть в нем продолжателя республиканских традиций. Прославляя Августа, они славили в его лице величие Рима.
Поэму Вергилия «Энеида» признали лучшим классическим произведением римской поэзии. В основе ее — миф, сложенный когда-то римлянами о том, что их предок — троянец Эней, сын богини Венеры, — приплыл в Италию после падения Трои. Римляне хотели показать, что история их народа такая же древняя, как и история греков.
Поэма рассказывает о том, как корабли Энея, спасшиеся от страшной бури, причаливают к берегам Африки, где пунийская (древние римляне называли пунийцами население Карфагена и других городов Северной Африки) царица Дидона возводит свой город Карфаген. Эней рассказывает ей о своей судьбе: о том, как пала Троя, как спасся он из горящего города и с немногими товарищами решил отыскать неизвестную землю, где по велению оракула они должны основать новый город. Дидона и Эней полюбили друг друга. Прервав свой путь, долгие дни и месяцы проводят троянцы в Карфагене. Но однажды во сне Энею является вестник богов — Меркурий.
Он требует, чтобы Эней свершил то, что назначено судьбой: основал город, новую родину для своих потомков. Скорбный Эней тайно покидает Дидону и отплывает из Карфагена. Не в силах вынести разлуки, Дидона пронзает себя мечом. А Эней продолжает свой путь и наконец достигает берегов Италии. Здесь, чтобы узнать о своей грядущей судьбе, он спускается в страшную Авернскую пешеру, где, по преданию, находился вход в царство мертвых. Перед ним проходят величественные образы будущих героев римского народа. Воодушевленный этими видениями, Эней ведет своих спутников, чтобы создать поселение на этой земле. Но Энею и его товарищам пришлось выдержать долгую войну с местными племенами, прежде чем они заложили заветный город Альба-Лонга. От царей Альба-Лонги родился Ромул, основатель Рима, а сын Энея Асканий стал прародителем римского рода Юлиев, к которому принадлежит император Август. Так неразрывно сплетаются в поэме прославление Рима и Августа, напоминание об общем для греков и римлян мифическом прошлом и утверждение особенного, дарованного только Риму величия в настоящем.
Археологи, раскапывая древние города Римской империи, то и дело находят обломки стен с грубо начертанными строчками из «Энеиды», видимо полюбившимися некогда простым людям. А для римских писателей «Энеида» навсегда осталась непревзойденным образцом. Много веков спустя многие поэты Возрождения и эпохи классицизма подражали этому гениальному творению Вергилия в своих поэмах.
Если Вергилий создал классический римский эпос, то его друг и современник Гораций создал классическую римскую лирику. Он также воспевал в своих стихотворениях доблесть предков; однако охотнее он вспоминал о древней простоте нравов, учил наслаждаться «золотой серединой» скромного достатка, писал о тоске и радости любви, о веселых пирушках с добрыми друзьями. Эти стихи брали за образец многие поэты нового времени, в том числе и русские стихотворцы XVIII — начала XIX в. Но едва ли не лучшие стихи Гораций посвятил прославлению своего призвания — поэзии. Среди них — знаменитый «Памятник»:
Воздвиг я памятник вечнее меди прочной
И зданий царственных превыше пирамид;
Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,
Ни ряд бесчисленных годов не истребит.(Перевод А. Фета.)
В русской поэзии тема горациевского «Памятника» прозвучала в замечательных стихотворениях Державина и Пушкина.
Труд Вергилия и Горация проложил дорогу третьему великому поэту эпохи Августа — Овидию (43 до н. э. — ок. 18 н. э.). Наиболее значительное его произведение — поэма «Метаморфозы» («Превращения»). Овидий собрал едва ли не все мифы «о превращениях» (их оказалось свыше двухсот) и пересказал в своей поэме. Получилось собрание самых поэтических образцов греческой и римской мифологии. Обращается в камень Ниоба, в наказание за надменность лишившаяся своих детей; вырастают ослиные уши у глупого царя Мидаса и т. д.
Жизнь Овидия сложилась несчастливо. Он сочинял любовные элегии и мифологические поэмы, мало заботясь о прославлении римской мощи и императорского имени. Стареющему императору Августу это не нравилось. Он сослал поэта на окраину империи, к берегам Черного моря, где теперь находится румынский город Констанца. Там Овидий и умер, проведя десять лет в изгнании. На чужбине он создал свою последнюю книгу — «Печальные элегии». Много веков спустя неподалеку от этих мест жил сосланный в Кишинев Пушкин. Он часто обращался мыслью к судьбе Овидия — такого же изгнанника, как он. Одно из своих южных стихотворений Пушкин назвал «К Овидию». А тот, кто читал поэму «Цыганы», никогда не забудет прекрасных слов о римском поэте, вложенных в уста старого цыгана:
Он был уже летами стар,
Но млад и жив душой незлобной;
Имел он песен дивный дар
И голос, шуму вод подобный.
www.testsoch.info
ПОЭТЫ ДРЕВНЕГО РИМА : Язык, художественная литература. Том 11 (Детская энциклопедия
Идет
семьсот тридцать первый год от основания Рима — двадцать третий год до новой
эры. В доме императора Августа на Палатинском холме лучший поэт Рима — Вергилий
читает свою «Энеиду» — поэму, которую он пишет уже шесть лет и все еще не
считает завершенной. С трудом уговорил его Август прочитать из нее хотя бы
отрывки. Рядом с Августом сидят его ближайшие советники; среди них щегольски
одетый, осанистый Меценат, покровитель и друг Вергилия. Остальные присутствующие
— поэты, ораторы, ученые, любители искусств. Между ними друг Вергилия — поэт
Гораций, плотный, бодрый, раньше времени поседевший человек. Он недавно опубликовал
свои «Оды» — три книги лирических стихотворений — и теперь наслаждается славой.
Рядом с ним драматург Варий, тоже друг Вергилия. Здесь и Тибулл, молодой, но
уже известный поэт, автор нежных любовных элегии, и Проперций, «ученый лирик»,
когда-то встретивший начало работы Вергилия над «Энеидой» восторженными
стихами:
Сдайтесь,
писатели Рима, сдавайтесь, поэты Эллады: Большее нечто растет здесь «Илиады»
самой!
Вергилий
высок, крепок, у него грубое, загорелое крестьянское лицо. Слегка жестикулируя,
медленно произносит он стих за стихом. Иногда он смущенно обрывает чтение на
середине фразы: поэма еще не отделана, в ней есть неоконченные строки.
С
восхищением и вниманием слушают собравшиеся. Для них это не просто
развлечение. Речь идет о создании великой литературы, творцами которой римляне
могли бы гордиться не меньше, чем греки Гомером и Эсхилом. Речь идет о создании
литературы, достойной могущества Рима — мировой державы, во власти которой все
Средиземноморье. До сих пор у римлян были лишь комедии веселого Плавта, поэма
великого мыслителя-материалиста Лукреция «О природе вещей», полные глубокого
чувства лирические стихотворения поэта Катулла. Но все это лишь подступы к
великому делу: созданию классической национальной римской поэзии. Свершение
самого дела выпало на долю поколения Вергилия и Горация.
Вергилий
и Гораций стали свидетелями того, как гибла в Риме республика и утвердилась в
лице Августа империя. Сам Гораций когда-то сражался в армии Брута, последнего
защитника римской свободы. К Августу Вергилий и Гораций примкнули потому, что
хотели видеть в нем продолжателя республиканских традиций. Они не были
придворными льстецами. Прославляя в своих произведениях Августа, они славили
в его лице величие Рима.
Поэму
Вергилия «Энеида» признали лучшим классическим произведением римской поэзии.
В основе ее — миф, сложенный когда-то римлянами о том, что их предок — троянец
Эней, сын богини Венеры,—приплыл в Италию после падения Трои. Римляне хотели
показать, что история их народа такая же древняя, как и история греков.
Поэма
рассказывает о том, как корабли Энея, спасшиеся от страшной бури, причаливают
к берегам Африки, где пунийская (древние римляне называли пунийцами население
Карфагена и других городов Северной Африки) царица Дидона возводит свой город
Карфаген. Эней рассказывает ей о своей судьбе: о том, как пала Троя, как спасся
он из горящего города и с немногими товарищами решил отыскать неизвестную
землю, где по велению оракула они должны основать новый город. Дидона и Эней
полюбили друг друга. Прервав свой путь, долгие дни и месяцы проводят троянцы в
Карфагене. Но однажды во сне Энею является вестник богов — Меркурий. Он
требует, чтобы Эней свершил то, что назначено судьбой: основал город, новую
родину для своих потомков. Скорбный Эней тайно покидает Дидону и отплывает из
Карфагена. Не в силах вынести разлуки Дидона пронзает себя мечом. А Эней
продолжает свой путь и наконец достигает берегов Италии. Здесь, чтобы узнать о
своей грядущей судьбе, он спускается в страшную Аверискую пещеру, где, по
преданию, находился вход в царство мертвых. Перед ним проходят величественные
образы будущих героев римского народа. Воодушевленный этими виде-
Гораций.
ниями,
Эней ведет своих спутников, чтобы создать поселение на этой земле. Но Энею и
его товарищам пришлось выдержать долгую войну с местными племенами, прежде чем
они заложили заветный город Альба-Лонга. От царей Альба-Лонги родился Ромул,
основатель Рима, а сын Энея Асканий стал прародителем римского рода Юлиев, к
которому принадлежит император Август.
Так
неразрывно сплетаются в поэме прославление Рима и Августа, напоминание об общем
для греков и римлян мифическом прошлом и утверждение особенного, дарованного
только Риму величия в настоящем.
Археологи,
раскапывая древние города Римской империи, то и дело находят обломки стен с
грубо начертанными строчками из «Энеиды», видимо полюбившимися некогда
случайному прохожему. А для римских писателей «Энеида» навсегда осталась
непревзойденным образцом. Много веков спустя поэты Возрождения (см. ст.
«Возрождение в Италии») и эпохи классицизма (см. статьи «Классицизм во
Франции» и «Классицизм и сентиментализм») подражали творению Вергилия в своих
поэмах — «Лузиаде», «Франсиаде», «Россиаде» и др.
Если
Вергилий создал классический римский эпос, то его друг и современник Гораций
создал классическую римскую лирику. Он также воспевал в своих стихотворениях
доблесть предков и призывал современников быть достойными отцов; однако
охотнее он вспоминал о древней простоте нравов, учил наслаждаться «золотой
серединой» скромного достатка, писал о тоске и радости любви, о веселых пирушках
с добрыми друзьями. Эти стихи брали за образец многие поэты нового времени, в
том числе и русские стихотворцы XVIII — начала XIX в. Но едва ли не лучшие
стихи Гораций посвятил прославлению своего призвания — поэзии. Среди них —
знаменитый «Памятник»:
Воздвиг
я памятник вечнее меди прочной И зданий царственных превыше пирамид. Его ни
едкий дождь, ни Аквилон полночный, Ни ряд бесчисленных годов не сокрушит...
В
русской поэзии тема горациевского «Памятника» прозвучала в замечательных стихотворениях
Державина и Пушкина.
Труд
Вергилия и Горация проложил дорогу третьему великому поэту эпохи Августа—Овидию.
Наиболее значительное его произведение — большая поэма «Метаморфозы»
(«Превращения»). Овидий собрал едва ли не все мифы «о превращениях» (их
оказалось свыше двухсот) и пересказал в своей поэме. Получилось богатейшее
собрание самых поэтических образцов греческой и римской мифологии. Обращается в
камень Ниоба, в наказание за надменность лишившаяся своих детей; вырастают
ослиные уши у глупого царя Мидаса, который не сумел оценить искусство бога
Аполлона, и т. д. Все эти рассказы сплетаются у Овидия в единое повествование.
Для последующих поколений «Метаморфозы» стали неисчерпаемым источником
мифологических сюжетов.
Жизнь
Овидия сложилась несчастливо. Он сочинял любовные элегии и мифологические
поэмы, мало заботясь о прославлении римской мощи и императорского имени.
Стареющему императору Августу это не нравилось. Он сослал поэта на окраину
империи, к берегам Черного моря, где теперь находится румынский город
Констанца. Там Овидий и умер, проведя десять лет в изгнании. На чужбине он
создал свою последнюю книгу — «Печальные элегии».
Много
веков спустя неподалеку от этих мест жил сосланный в Кишинев Пушкин. Он часто
обращался мыслью к судьбе Овидия — такого же изгнанника, как он. Одно из своих
южных стихотворений Пушкин назвал «К Овидию». А тот, кто читал поэму «Цыганы»,
никогда не забудет прекрасных слов о римском поэте, вложенных в уста старого
цыгана:
Он
был уже летами стар,
Но
млад и жив душой незлобной;
Имел
он песен дивный дар
И
голос, шуму вод подобный...
www.ahmerov.com
Поэты древнего Рима | Авторская платформа Pandia.ru
Идет семьсот тридцать первый год от основания Рима—двадцать третий год до новой эры. В доме императора Августа на Палатинском холме лучший поэт Рима Вергилий читает свою «Энеиду» — поэму, которую он пишет уже шесть лет и все еще не считает завершенной. С трудом уговорил его Август прочитать из нее хотя бы отрывки. Рядом с Августом сидят его ближайшие советники; среди них щегольски одетый, осанистый Меценат, покровитель и друг Вергилия. Остальные присутствующие — поэты, ораторы, ученые, любители искусств. Между ними друг Вергилия поэт Гораций — плотный, бодрый, раньше времени поседевший человек. Он недавно опубликовал свои «Оды»— три книги лирических стихотворений — и теперь наслаждается славой. Рядом с ним драматург Варий — тоже друг Вергилия. Здесь и Тибулл, молодой, но уже известный поэт, автор нежных любовных элегий, и Проперций, «ученый лирик», когда-то встретивший начало работы Вергилия над «Энеидой» восторженными стихами:
Сдайтесь, писатели Рима, сдайтесь, поэты Эллады: Большее нечто растет здесь «Илиады» самой!
Вергилий высок, крепок, у него грубое, загорелое крестьянское лицо. Слегка жестикулируя, медленно произносит он стих за стихом. Иногда он смущенно обрывает чтение на середине фразы: поэма еще не отделана, в ней есть начатые и неоконченные строки.
Что же это за поэма и почему с таким вниманием и восхищением встречают ее собравшиеся?
Рим был мировой державой, его власти подчинялось все Средиземноморье. Но литературы, достойной своего могущества, он еще не имел. Римлянам некем было гордиться так, как греки гордились Гомером и Эсхилом. У римлян были лишь старинные комедии веселого Плавта, поэма великого мыслителя-материалиста Лукреция «О природе вещей», замечательные по страстности и силе чувства лирические стихотворения поэта Катулла. Но все это были только подступы к великому делу — созданию классической национальной римской поэзии. Свершение этого дела выпало на долю поколения Вергилия и Горация.
Вергилий и Гораций были свидетелями того, как погибала в Риме республика и утверждалась
в лице Августа империя. Сам Гораций когда-то сражался в армии Брута, последнего защитника римской свободы. К Августу Вергилий и Гораций примкнули потому, что хотели видеть в нем продолжателя республиканских традиций. Они не были придворными льстецами. Прославляя в своих произведениях Августа, они славили в его лице величие Рима.
Лучшим из классических произведений римской поэзии была «Энеида» Вергилия.
Когда-то римляне сложили миф о том, что их предком был троянец Эней, сын богини Венеры, приплывший в Италию после падения Трои. Они хотели показать, что история их народа восходит к той же глубокой древности, что и история греков. Этот миф и положил Вергилий в основу «Энеиды».
В поэме повествуется о том, как корабли Энея, спасшись от страшной бури, причаливают к берегам Африки, где пунийская царица Дидо-на возводит свой город Карфаген. Ласково принятый Дидоной, Эней рассказывает ей о своей судьбе: о том, как пала Троя, как спасся он из горящего города и с немногими товарищами сел на суда, чтобы плыть к неизвестной земле, где, по велению оракула, они должны были основать новый город, и о том, какие бедствия пришлось испытать им в далеком пути. Дидона и Эней полюбили друг друга. Прервав свой путь, долгие дни и месяцы проводят троянцы в Карфагене. Но однажды во сне Энею является вестник богов Меркурий. Он требует, чтобы Эней свершил то, что назначено судьбой: основал город, новую родину для своих потомков. Скорбный Эней тайно покидает Дидону и отплывает от Карфагена. Не в силах вынести разлуку, Дидона пронзает себя мечом. А Эней продолжает свой путь и, наконец, достигает берегов Италии. Здесь, чтобы узнать о своей грядущей судьбе, он спускается в страшную Аверн-скую пещеру, где, по преданию, находился вход в царство мертвых. Перед ним проходят величественные образы будущих героев римского народа. Воодушевленный этими видениями, Эней ведет своих спутников, чтобы создать поселение на этой земле. Но Энею и его товарищам еще придется выдержать долгую войну с местными племенами, прежде чем будет заложен заветный город Альба-Лонга. От царей Альба-Лонги родится Ромул, основатель Рима, а сын Энея Ас-каний будет прародителем римского рода Юлиев, к которому принадлежит император Август. Так неразрывно сплетаются в поэме прославление Рима и прославление Августа, напоминание об общем для греков и римлян мифическом прошлом и утверждение особенного, дарованного только Риму величия в настоящем. Вот что вещает Энею тень его отца Анхиза:
Будут другие ковать оживленную медь совершенней, — Верю,— и будут ваять из мрамора ликн живые, Лучше защиту вести на суде, и движения неба Вычертят тростью, и звезд восходы точнее укажут. Твой же, Римлянин, долг — полновластно народами править; В этом искусства твои: предписывать мира законы, Всех покоренных щадить и силой смирять непокорных. (Перевод Ф. Петровского.)
«Энеида» стала национальным эпосом римского народа. Император Август мог считать, что главное в поэме — восхваление его мифических предков, но простой народ любил «Энеиду» за ее высокий патриотический пафос, понятный и близкий каждому. «Энеиду» изучали в школах, отрывки из нее помнили наизусть всю жизнь. Археологи, раскапывая древние города Римской империи, то и дело находят обломки стен с грубо начертанными строчками из «Энеиды», видимо, полюбившимися некогда случайному прохожему. А для римских писателей «Энеида» навсегда осталась непревзойденным образцом. Много веков спустя поэты Возрождения (см. ст. «Возрождение») и эпохи классицизма (см. ст. «Классицизм во Франции» и «Русская литература XVIII в.») подражали творению Вергилия в своих «Лузиадах», «Франсиадах» и «Россиадах». Вергилий создал классический римский эпос, его друг и современник Гораций создал классическую римскую лирику. Он также воспевал в своих стихотворениях доблесть предков и призывал современников быть достойными отцов; однако охотнее он вспоминал о древней простоте нравов, учил наслаиваться «золотой серединой» скромного достатка, писал о тоске и радости любви, о веселых пирушках с добрыми друзьями. Его лирику брали за образец поэты нового времени, в том числе и русские стихотворцы XVIII — начала XIX в. Но едва ли не лучшие стихи Гораций посвятил прославлению своего призвания—поэзии. Среди них заключительное стихотворение его «Од» — знаменитый «Памятник»:
Воздвиг я памятник вечное меди прочной И зданий царственных превыше пирамид. Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный, Ни ряд бесчисленных годов не сокрушит… (Перевод А. А. Фета.)
В русской поэзии тема горациевского «Памятника» прозвучала в замечательных стихотворениях Державина и Пушкина.
Произведения Вергилия написаны торжественным, высоким слогом. С первого раза он может показаться непривычно тяжелым; но чем больше вы будете вчитываться в эти стихи, тем больше красот откроете в них.
Труд Вергилия и Горация проложил дорогу третьему великому поэту эпохи Августа — Овидию.
Наиболее значительное произведение Овидия — большая поэма «Метаморфозы» («Превращения»). Овидий собрал едва ли не все мифы «о превращениях» (их оказалось свыше двухсот) и пересказал в своей поэме. Получилось богатейшее собрание самых поэтических образцов греческой и римской мифологии. Низвергается с солнечной колесницы сын бога солнца Фаэтон, не совладав с конями своего отца; обращается в камень Ниоба, в наказание за надменность потерявшая всех своих детей; вырастают ослиные уши у глупого царя Мидаса, который не сумел оценить искусства бога Аполлона; скульптор Пигмалион, изваяв статую прекрасной девушки, воспламеняется любовью к ней, и статуя оживает… Все эти рассказы сплетаются в единое связное повествование. Для последующих поколений «Метаморфозы» стали неисчерпаемым источником мифологических сюжетов.
Жизнь Овидия сложилась несчастливо. Добродушный и легкомысленный, он сочинял любовные элегии и мифологические поэмы, мало заботясь о прославлении римской мощи и императорского имени. Стареющему императору Августу это не нравилось. Он сослал поэта на окраину империи, к берегам Черного моря, где теперь находится румынский город Констанца. Там Овидий и умер, проведя десять лет в изгнании, создав на чужбине свой последний сборник «Печальные элегии».
Много веков спустя неподалеку от этих мест жил сосланный в Кишинев Пушкин. Он часто обращался мыслью к судьбе Овидия — такого же изгнанника, как он. Одно из своих южных стихотворений Пушкин назвал «К Овидию». А тот, кто читал поэму «Цыганы», никогда незабудет прекрасных слов об античном поэте,, вложенных в уста старого цыгана:
