Открытие Трои (А. А. Нейхардт). Открытие древней трои

Охотник за Элладой. Как Генрих Шлиман открыл Трою и «раскрутил» археологию | История | Общество

Выдающийся мистификатор

Многие из великих открытий в истории человечества были сделаны не учёными-подвижниками, а самоучками, удачливыми авантюристами, не имевшими академических знаний, зато готовыми идти к цели напролом.

«Маленький мальчик в детстве прочёл „Илиаду“ Гомера. Потрясенный произведением, он решил, что во чтобы то ни стало найдет Трою. Спустя десятилетия Генрих Шлиман исполнил свое обещание».

Эта красивая легенда об истории одного из самых значимых археологических открытий имеет мало общего с реальностью.

Человек, открывший миру Трою, с ранних лет был уверен в другом: рано или поздно он станет богатым и известным. Поэтому Генрих Шлиман очень щепетильно относился к своей биографии, старательно вымарывая из неё сомнительные эпизоды. «Автобиография», написанная Шлиманом, имеет столько же отношения к его реальной жизни, сколько «клад Приама» — к Трое, описанной Гомером.

Иоганн Людвиг Генрих Юлий Шлиман родился 6 января 1822 года в Нойбукове, в семье, представители которой на протяжении столетий были лавочниками. Эрнст Шлиман, отец Генриха, выбился из этого ряда, став пастором. Но в духовном чине Шлиман-старший вёл себя непотребно: после смерти первой жены, родившей ему семерых детей, Эрнст закрутил роман со служанкой, из-за чего был отстранён от обязанностей пастора.

Позднее Эрнст Шлиман и вовсе покатился по наклонной, постепенно спиваясь. Разбогатевший Генрих, не питая тёплых чувств к родителю, присылал ему в подарок бочонки вина, чем, возможно, ускорил переход отца в лучший из миров.

Гражданин Российской империи

К тому времени Генрих давно не бывал в родном доме. Детей Эрнст Шлиман отправлял на воспитание к более обеспеченным родственникам. Генрих воспитывался у дяди Фридриха и продемонстрировал хорошую память и желание учиться.

Но в 14 лет учёба закончилась, и Генриха отправили работать в лавку. Ему доставалась самая чёрная работа, его рабочий день длился с 5 утра до 11 часов ночи, что сказалось на здоровье подростка. Однако одновременно выковывался характер Генриха.

Пять лет спустя Генрих отправился в Гамбург в поисках лучшей доли. Испытывая нужду, он написал дяде с просьбой о небольшой сумме взаймы. Дядя деньги прислал, но всем родственникам описал Генриха как попрошайку. Оскорблённый молодой человек дал клятву более никогда ничего не просить у родни.

В 1841 году 19-летний Шлиман добрался до Амстердама, где нашёл постоянную работу. Всего за четыре года он прошёл путь от рассыльного до начальника бюро с большим жалованием и штатом, состоящим из 15 подчинённых.

Молодому бизнесмену посоветовали продолжить карьеру в России, которая тогда считалась очень перспективным местом для бизнеса. Представляя голландскую фирму в России, Шлиман за пару лет сколотил солидный капитал на продаже товаров из Европы. Его способности к языкам, проявившиеся ещё в раннем детстве, делали Шлимана идеальным партнёром для русских купцов.

Несмотря на то, что он успел погреть руки на калифорнийской золотой лихорадке, Шлиман обосновался в России, получив подданство страны. А в 1852 году Генрих женился на дочери преуспевающего адвоката Екатерине Лыжиной.

Увлечение «Андрея Аристовича»

Крымская война, неудачная для России, оказалась чрезвычайно прибыльной для Шлимана благодаря военным заказам.

Генриха звали «Андреем Аристовичем», его дела шли превосходно, в семье родился сын.

Но Шлиман, добившись успеха в бизнесе, заскучал. В апреле 1855 года он впервые приступил к изучению новогреческого языка. Первым его учителем был студент Петербургской духовной академии Николай Паппадакис, который по вечерам работал со Шлиманом по обычной его методике: «ученик» читал вслух, «учитель» слушал, поправлял произношение и объяснял незнакомые слова.

Вместе с изучением греческого пришёл и интерес к литературе Древней Греции, особенно к «Илиаде». Генрих пытался увлечь этим и жену, но Екатерина относилась к подобным вещам отрицательно. Она открыто говорила мужу о том, что их отношения с самого начала были ошибкой, потому что интересы супругов очень далеки друг от друга. Развод же по законам Российской империи был делом чрезвычайно сложным.

Когда к неурядицам в семье добавились проблемы в бизнесе, Шлиман просто уехал из России. Полным разрывом со страной и семьёй это не было: Генрих ещё несколько раз возвращался, а в 1863 году был из нарвских купцов переведён в Санкт-Петербургское первой гильдии купечество. В начале 1864 года Шлиман получил потомственное почётное гражданство, но остаться в России не захотел.

«Уверен, что найду Пергамон, цитадель Трои»

В 1866 году Шлиман приезжает в Париж. 44-летний бизнесмен горит желанием осуществить переворот в науке, но для начала считает необходимым подтянуть знания.

Записавшись в Парижский университет, он оплатил 8 курсов лекций, в том числе по египетской философии и археологии, греческой философии, греческой литературе. Так и не прослушав лекции полностью, Шлиман отправился в США, где как занимался вопросами бизнеса, так и знакомился с различными научными работами античности.

В 1868 году Шлиман, побывав в Риме, заинтересовался раскопками на Палатинском холме. Посмотрев на эти работы, он, что называется, «загорелся», решив, что на весь мир его прославит археология.

Перебравшись в Грецию, он высадился на острове Итака, где впервые приступил к практическим раскопкам, втайне надеясь найти дворец легендарного Одиссея.

Продолжая путешествия по историческим развалинам Греции, Шлиман добрался до территории Троады, в тот момент находившейся под османским владычеством.

Здесь он встретил британского дипломата Фрэнка Калверта, в течение нескольких лет занимавшегося раскопками холма Гиссарлык. Калверт следовал гипотезе учёного Чарлза Макларена, который за 40 лет до этого объявил, что под холмом Гиссарлык находятся развалины описанной Гомером Трои.

Шлиман не просто поверил в это, он «заболел» новой идеей. «В апреле следующего года я обнажу весь холм Гиссарлык, ибо уверен, что найду Пергамон, цитадель Трои», — писал он родным.

Новая жена и начало раскопок

В марте 1869 года Шлиман приехал в США и подал документы на получение американского гражданства. Здесь он фактически сфабриковал развод с русской женой, представив суду подложные документы.

Увлечённый Грецией, Шлиман попросил друзей подобрать ему невесту-гречанку. В сентябре 1869 года начинающий археолог женился на Софии Энгастромену, дочери греческого купца Георгиоса Энгастроменоса, которая было на 30 лет младше жениха. На момент свадьбы Софии было только 17 лет, она честно признавалась, что подчинилась воле родителей. Муж всячески старался заниматься её образованием, возил супругу по музеям и выставкам, пытаясь привлечь Софию к увлечению археологией. Молодая жена стала послушной спутницей и помощницей Шлимана и родила ему дочь и сына, которых погружённый в археологию отец и назвал соответственно: Андромахой и Агамемноном.

Закончив с улаживанием семейных дел, Шлиман вступил в длительную переписку для получения разрешения на раскопки от властей Османской империи. Не вытерпев, он начал их без разрешения в апреле 1870 года, но вскоре был вынужден прервать работы.

Настоящие раскопки начались только в октябре 1871 года. Набрав около сотни рабочих, Шлиман решительно приступил к делу, однако в конце ноября закрыл сезон из-за проливных дождей.

Весной 1872 года Шлиман, как когда-то обещал, стал «обнажать» Гиссарлык, однако результатов не было. Не то чтобы их не было совсем, но Шлимана интересовала исключительно гомеровская Троя, то есть то, что он был готов так интерпретировать. Полевой сезон завершился безрезультатно, незначительные находки сдали в Оттоманский музей в Стамбуле.

«Клад Приама»

В 1873 году Шлиман уже во всеуслышание заявлял, что нашёл Трою. Развалины, раскопанные к маю, он объявил легендарным «дворцом Приама», о чём и сообщил прессе.

31 мая 1873 года, как описывал сам Шлиман, он заметил предметы из меди и объявил рабочим перерыв, чтобы самостоятельно выкопать клад вместе со своей женой. В действительности супруга Шлимана при этом событии не присутствовала. Из-под древней стены Шлиман одним ножом откопал различные предметы из золота и серебра.

Всего в течение последующих трёх недель были обнаружены около 8000 предметов, среди которых украшения, принадлежности для совершения различных обрядов и многое другое.

Если бы Генрих Шлиман был классическим учёным, то вряд ли его открытие стало бы громкой сенсацией. Но он был опытным бизнесменом и знал толк в рекламе.

Свои находки он, нарушив договор о раскопках, вывез из Османской империи в Афины. Как пояснял сам Шлиман, сделал он это во избежание разграбления. Женские украшения, обнаруженные при раскопках, он надел на жену-гречанку, сфотографировав её в таком виде. Снимки Софии Шлиман в этих украшениях стали мировой сенсацией, как и сама находка.

Шлиман уверенно заявлял: он открыл ту самую Трою, о которой писал Гомер. Сокровища, найденные им — это клад, спрятанный царём Приамом или кем-то из его приближённых в момент взятия города. И археологу-самоучке поверили! Многие верят до сих пор.

Грехи и заслуги

У профессиональных учёных к Шлиману масса претензий. Во-первых, он, как и обещал, буквально «обнажил» холм Гиссарлык. С точки зрения современной археологии это самый настоящий вандализм.

Раскопки должны вестись путём постепенного изучения одного культурного слоя за другим. В шлимановской Трое таких слоёв девять. Однако первооткрыватель в ходе своих работ многие из них уничтожил, смешав с другими.

Во-вторых, «клад Приама» абсолютно точно не имеет отношения к Трое, описанной Гомером.

Клад, найденный Шлиманом, относится к слою, который именуется «Троя II» — это период 2600–2300 гг. до н. э. Слой, относящийся к периоду «гомеровской Трои» — «Троя VII-A». Этот слой Шлиман при раскопках прошёл, практически не обратив на него внимания. Позже сам он признал это в своих дневниках.

Но, упомянув о грехах Генриха Шлимана, нужно сказать и о том, что полезного он сделал. Сенсация, в которую он превратил своё открытие, дала мощный толчок развитию археологии в мире, обеспечила приток в эту науку не только новых энтузиастов, но, что весьма важно, финансовых средств.

Кроме того, говоря о Трое и «кладе Приама», часто забывают о других открытиях Шлимана. Продолжая упорно верить в точность «Илиады» как исторического источника, в 1876 году Шлиман начал раскопки в греческих Микенах в поисках могилы древнегреческого героя Агамемнона. Здесь археолог, набравшийся опыта, действовал гораздо аккуратнее, и открыл неизвестную к тому времени микенскую цивилизацию II тысячелетия до нашей эры. Открытие микенской культуры не было столь эффектным, зато с точки зрения науки имело куда большее значение, чем находки в Трое.

Впрочем, Шлиман был верен себе: обнаружив гробницу и золотую погребальную маску, он объявил, что нашёл могилу Агамемнона. Поэтому найденный им раритет сегодня известен как «маска Агамемнона».

«В смерти его приветствуют Акрополь с Парфеноном»

Шлиман работал до последних дней жизни, несмотря на стремительно ухудшавшееся состояние здоровья. В 1890 году он, пренебрегая предписаниями врачей, после операции поспешил в очередной раз вернуться к раскопкам. Новое обострение недуга привело к тому, что он потерял сознание прямо на улице. Генрих Шлиман скончался в Неаполе 26 декабря 1890 года.

Его похоронили в Афинах, в специально построенном мавзолее, выдержанном в стиле сооружений, в которых хоронили античных героев. «В смерти его приветствуют Акрополь с Парфеноном, колонны храма Зевса Олимпийского, синий Саронический залив и по ту сторону моря — благоуханные горы Арголиды, за которыми лежат Микены и Тиринф», — писала вдова София Шлиман. 

Генрих Шлиман мечтал о славе и всемирной известности и добился своей цели, в глазах потомков встав рядом с героями Эллады.

www.aif.ru

Открытие Трои

Около 1225 года до н. э. воинственные греческие племена ахейцев объединились для большого военного похода в Малую Азию. Под предводительством царя Микен Агамемнона ахейцы, переплыв Эгейское море, осадили Трою. Только на десятый год, после ожесточенных битв, им удалось завладеть неприступным городом и разрушить его…Будет некогда день, и погибнет священная Троя,С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Царь Трои Приам и множество горожан были убиты, царица Гекуба и Прочие троянские женщины были проданы в рабство вместе со своими детьми. Только небольшому отряду троянцев во главе с младшим сыном Приама Энеем удалось вырваться из горящего города. Сев на корабли, они уплыли куда-то в море, и их следы впоследствии находили в Карфагене, Албании, Италии. Потомком Энея считал себя Юлий Цезарь.

Никаких письменных документов или свидетельств о Троянской войне не сохранилось — только устные предания и песни бродячих певцов-аэдов, воспевавших подвиги неуязвимого Ахилла, хитроумного Одиссея, благородного Диомеда, славного Аякса и других греческих героев. Несколько столетий спустя великий слепой певец Гомер, взяв за основу сюжеты песен, ставших к тому времени поистине народными, сложил большую поэму под названием «Илиада». Долгое время поэма передавалась из поколения в поколение из уст в уста. Еще через несколько столетий был записан ее текст. Пройдя через несколько тысячелетий, войдя в жизнь множества поколений людей, эта поэма давным-давно стала частью мировой литературной классики.

Литературной — и все? Да. По крайней мере, до XIX столетия никто никогда не рассматривал «Илиаду» как исторический источник. В восприятии «серьезных ученых» и не менее серьезных обывателей это была всего лишь древнегреческая мифология, эпос. И первым человеком, кто поверил «сказкам слепого Гомера», стал немец Генрих Шлиман (1822–1890).

Еще ребенком он слышал от отца рассказы о героях Гомера. Когда он подрос, то сам прочел «Илиаду». Тень великого слепца смутила его душу и завладела им на всю жизнь. Несчастье множества людей состоит в том, что они не верят в сказки. Но юный Шлиман поверил Гомеру до конца. И еще в детстве Генрих Шлиман объявил отцу: «Я не верю, что ничего не осталось от Трои. Я найду ее».

Так ариаднина нить легенд повела его в глубины тысячелетий…

Впрочем, есть все основания полагать, что вышеприведенный рассказ, взятый из автобиографии Шлимана, целиком выдуман им самим, и Троей и Гомером он увлекся гораздо позднее, уже в зрелом возрасте. Этого маленького ростом человека (1 м 56 см) — увлекающегося, по-ребячески любознательного и в то же время скрытного и сосредоточенного — постоянно терзала жажда знаний. Удачливый коммерсант и миллионер, полиглот, археолог-самоучка и мечтатель, одержимый идеей отыскать Трою Гомера, — все это Генрих Шлиман, жизненный путь которого настолько богат приключениями и бурными поворотами судьбы, что только одно их описание заняло бы целую книгу. Судьба его не просто удивительна — она уникальна!

С томиком Гомера в руках летом 1868 года Шлиман приехал в Грецию. На него огромное впечатление произвели руины Микен и Тиринфа — именно оттуда начался поход на Трою вОйска ахейцев во главе с царем Агамемноном. Но если Микены и Тиринф — реальность, то почему бы не быть реальностью Трое?

«Илиада» стала для Шлимана путеводителем, который он всегда держал при себе. Приехав в Турцию, на берегах древнего Геллеспонта он долго искал описанные в поэме два источника — горячий и холодный:До родников добежали, прекрасно струящихсяДва их Бьет здесь ключа, образуя истоки пучинного КсанфаПервый источник струится горячей водой. ПостоянноПаром густым он окутан, как будто бы дымом пожарным.Что до второго, то даже и летом вода его схожаИли со льдом водяным, иль со снегом холодным, иль с градом.

    («Илиада», XXII песнь)

Описанные Гомером источники Шлиман нашел у подножия холма Бунарбаши. Только оказалось их здесь не два, а 34. Тщательно осмотрев холм, Шлиман пришел к выводу, что это все же не Троя. Город Приама находится где-то поблизости, но это не он!

С томиком Гомера в руках Шлиман исходил все окрестности Бунарбаши, сверяя едва ли не каждый свой шаг по «Илиаде». Поиски привели его к холму 40-метровой высоты с многообещающим названием Гиссарлык («крепость», «замок»), вершина которого представляла собой ровное квадратное плато со сторонами в 233 м.

«… Мы прибыли к огромному, высокому плато, покрытому черепками и кусочками обработанного мрамора, — писал Шлиман. — Четыре мраморные колонны сиротливо возвышались над землей. Они наполовину вросли в почву, указывая место, где в древности находился храм. Тот факт, что на большой площади виднелись остатки древних строений, не оставлял сомнений, что мы находились у стен некогда цветущего большого города». Осмотр холма и привязка местности к указаниям Гомера не оставили никаких сомнений — здесь скрыты развалины легендарной Трои…

Справедливости ради надо отметить, что Шлиман был не первым, кто намеревался искать Трою на южном берегу Дарданелл. Еще античные авторы знали, что Троя находилась где-то в окрестностях холма Гиссарлык. Геродот писал о том, что царь Ксеркс, владыка Персии, останавливался здесь и местные жители поведали ему историю осады и взятия Трои. Потрясенный Ксеркс принес в жертву тысячу овец и приказал жрецам окропить стены Трои вином в память великих героев прошлого.

Александр Македонский, остановившись в Трое, совершил ритуальный обряд: облив себя маслом, бегал голым вокруг «гробницы Ахилла» и надевал на себя древнее оружие, хранившееся в местном храме Афины Троянской.

Юлий Цезарь застал здесь одни руины — за сорок лет до этого город был разрушен римлянами. Он воздвиг на развалинах Трои алтарь и воскурил благовония, прося богов и древних героев помочь ему в борьбе с Помпеем.

Безумный император Каракалла, побывав в восстановленной под именем Нового Илиона Трое, пожелал воссоздать здесь сцену скорби Ахилла по погибшему Патроклу. Для этого он приказал отравить своего любимца Феста, соорудил огромный погребальный костер, лично убил жертвенных животных, возложил их вместе с телом убитого «друга» на костер и запалил его.

Император Константин, посетивший в 120-х годах н. э. руины Трои, пожелал основать здесь столицу Восточной Римской империи, но затем его выбор пал на Византии — так появился Константинополь.

Много воды утекло с тех пор. Постепенно точное местонахождение Трои было забыто. В 1785 году француз Шуазель-Гуфье, предпринявший несколько экспедиций в северо-западную Анатолию, сделал вывод, что Трою надо искать в районе Бунарбаши, в десяти километрах от Гиссарлыка. В 1822 году шотландский журналист Макларен опубликовал статью, в которой утверждал, что Троя — это холм Гиссарлык. Тот же Макларен лично побывал на месте в 1847 году, а в 1863 году снова издал свой труд, подтвердив высказанное ранее предположение. На Гиссарлык Шлиману указал и американец Френк Калверт, британский консул в Дарданеллах и тоже большой поклонник Гомера, выкупивший половину Гиссарлыка в свою собственность. Калверт еще в 1863 году пытался убедить директора греко-римской коллекции Британского музея в Лондоне снарядить экспедицию на Гиссарлык.

Раскопкам предшествовало томительное ожидание разрешения на их проведение. Когда же в апреле 1870 года работы в конце концов начались, стало ясно, что перед Шлиманом стоит очень нелегкая задача: чтобы добраться до руин «гомеровской» Трои, ему предстояло пробиться через несколько культурных слоев, относящихся к разным временам, — Гиссарлыкский холм, как оказалось, был настоящим «слоеным пирогом». Уже много лет спустя после Шлимана было установлено, что всего на Гиссарлыке имеется девять обширных напластований, вобравших в себя около 50 фаз существования поселений различных эпох. Самые ранние из них относятся к III тысячелетию до н. э., а самые поздние — к 540 году н. э. Но, как и у всякого одержимого искателя, у Шлимана не хватало терпения. Если бы он вел раскопки постепенно, освобождая пласт за пластом, открытие «гомеровской» Трои отодвинулось бы на много лет. Он же хотел добраться до города царя Приама немедленно, и в этой спешке он снес культурные слои, лежащих над ним, и сильно разрушил слои нижние — по этому поводу он сожалел потом всю жизнь, а ученый мир так и не смог простить ему этой ошибки.

Наконец перед глазами Шлимана предстали остатки огромных ворот и крепостных стен, опаленных сильнейшим пожаром. Несомненно, решил Шлиман, что это — остатки дворца Приама, разрушенного ахейцами. Миф обрел плоть: перед взором археолога лежали руины священной Трои…

Впоследствии оказалось, что Шлиман ошибся: город Приама лежал выше того, который он принял за Трою. Но подлинную Трою, хоть и сильно попортив ее, он все же откопал, сам не ведая того, — подобно Колумбу, не знавшему, что он открыл Америку.

Как показали новейшие исследования, на Гиссарлыкском холме находилось девять различных «Трой». Самый верхний слой, разрушенный Шлиманом — Троя IX, — представлял собой остатки города римской эпохи, известного под именем Новый Илион, существовавшего, по крайней мере до IV века н. э. Ниже лежала Троя VIII — греческий город Илион (Ила), заселенный около 1000 года до н. э. и разрушенный в 84 году до н. э. римским полководцем Флавием Фимбрием. Этот город славился своим храмом Афины Илийской, или Афины Троянской, который посещали многие знаменитые люди древности, в том числе Александр Македонский и Ксеркс.

Троя VII, существовавшая около восьмисот лет, была довольно незначительным поселком. Зато Троя VI (1800–1240 гг. до н. э.) скорее всего и являлась городом царя Приама. Но Шлиман буквально пронесся сквозь него, стремясь докопаться до следующих слоев, так как был убежден, что его цель располагается гораздо глубже. В результате он сильно повредил Трою VI, но наткнулся на обгорелые руины Трои V — города, существовавшего около ста лет и погибшего в огне пожара приблизительно в 1800 году до н. э. Под ним лежали слои Трои IV (2050–1900 гг. до н. э.) и Трои III (2200–2050 гг. до н. э.) — сравнительно бедных поселений бронзового века. Зато Троя II (2600–2200 гг. до н. э.) была очень значительным центром. Именно здесь в мае 1873 года Шлиман сделал свое самое важное открытие…

В тот день, наблюдая за ходом работ на развалинах «дворца Приама», Шлиман случайно заметил некий предмет. Мгновенно сориентировавшись, он объявил перерыв, отослал рабочих в лагерь, а сам с женой Софьей остался в раскопе. В величайшей спешке, работая одним ножом, Шлиман извлек из земли сокровища неслыханной ценности — «клад царя Приама»!

Клад состоял из 8833 предметов, среди которых — уникальные кубки из золота и электра, сосуды, домашняя медная и бронзовая утварь, две золотые диадемы, серебряные флаконы, бусины, цепи, пуговицы, застежки, обломки кинжалов, девять боевых топоров из меди. Эти предметы спеклись в аккуратный куб, из чего Шлиман заключил, что когда-то они были плотно уложены в деревянный ларь, который полностью истлел за прошедшие столетия.

Позднее, уже после смерти первооткрывателя, ученые установили, что эти «сокровища Приама» принадлежали вовсе не этому легендарному царю, а другому, который жил за тысячу лет до гомеровского персонажа. Впрочем, это никак не умаляет ценности сделанной Шлиманом находки — «сокровища Приама» являются уникальным по своей полноте и сохранности комплексом украшений эпохи бронзы, настоящим чудом Древнего мира!

Как только ученый мир узнал о находках, разразился грандиозный скандал. Никто из «серьезных» археологов и слышать не хотел о Шлимане и его сокровищах. Книги Шлимана «Троянские древности» (1874) и «Илион. Город и земля троянцев. Исследования и открытия на земле Трои» (1881) вызвали в научном мире взрыв возмущения. Уильям М. Колдер, профессор античной филологии университета штата Колорадо (США), назвал Шлимана «дерзким фантазером и лжецом». Профессор Бернхард Штарк из Иены (Германия) заявил, что открытия Шлимана не более чем «шарлатанство»…

Действительно, Шлиман был археологом по призванию, но не обладал Достаточными знаниями, и многие ученые до сих пор не могут простить ему его ошибок и заблуждений. Однако как бы то ни было, именно Шлиман открыл для науки новый, до сих пор неизвестный мир, и именно он положил начало изучению эгейской культуры.

Исследования Шлимана показали, что поэмы Гомера — не просто прекрасные сказки. Они — богатейший источник знаний, открывающий всякому, кто пожелает, немало достоверных подробностей из жизни древних греков и их времени.

Стоит отметить, что отношение самого Шлимана к гомеровским описаниям с течением времени изменилось. «Гомер с поэтической свободой все преувеличил», — записал он в дневнике, когда убедился, что раскопанная им Троя куда меньше той, о которой говорилось в «Илиаде».

Всего Шлиман провел в Трое четыре большие кампании раскопок (1871–1873, 1879, 1882–1883, 1889–1890). Начиная с третьей, он уже стал привлекать к раскопкам экспертов. При этом мнения специалистов и мнение Шлимана часто расходились. Раскопки Трои продолжались в 1893–1894 гг. — Дерпфельдом, доверенным сотрудником самого Шлимана, а с 1932 по 1938 год — Бледженом.

Что же представляла собой в действительности гомеровская Троя?

Это был крупный городской центр эпохи позднего бронзового века. На гребне Гиссарлыкского холма в те времена возвышалась мощная крепость с башнями, протяженность стен которой составляла 522 метра. Стены Трои были сложены из крупных известняковых плит толщиной 4–5 м. В одной из башен, имевшей 9-метровую высоту, был устроен подземный колодец, высеченный в скале на глубине 8 м. За кольцом стен находился дворец правителя (Приама?) и «Арсенал» — большое (26x12 м) сооружение, в развалинах которого было обнаружено 15 глиняных ядер для камнеметов. Жилые дома Трои строились из камня и кирпича-сырца. В городе проживало в ту пору около 6 тыс. человек.

Судя по некоторым данным, главной причиной гибели «Трои царя Приама» явилась не война, а нередкое в этих местах землетрясение. Возможно, что пострадавший от природного катаклизма город подвергся набегу ахейцев, окончательно разрушивших и разграбивших его. Об этом, кстати, косвенно говорит и Гомер: бог Посейдон, строивший стены Трои, был обманут троянцами и за свою работу не получил условленной платы. Поэтому Посейдон на протяжении всей Троянской войны был врагом Приама и союзником ахейцев Но Посейдон был не только богом моря — его именуют «колебателем земли», то есть вызывающим землетрясения! Снова легенды перекликаются с историей…

В течение последних ста лет древние стены раскопанного города, подвергавшиеся постоянному воздействию дождей и ветров, стали крошиться и трескаться. Кроме того, они пострадали от разросшихся кустарников и других растений, чьи корни, словно буры, начали врезаться в камень. Лишь в 1988 году удалось остановить губительный процесс разрушения — международная группа археологов, возглавляемая немцем Манфредом Корфманом, вплотную занялась консервацией древних стен. Начиная с 1992 года 75 ученых разных профессий из 8 стран мира, объединившись под знаменем совместного проекта «Троя и Троада. Археология местности», продолжают исследования холма Гиссарлык и его окрестностей.

В октябре 1995 года состоялось новое открытие — в древней Трое существовала письменность! По найденной бронзовой печати с хеттскими иероглифами (1100 г. до н. э.) Манфред Корфман пришел к заключению, что Троя — тот самый город, о котором упоминается не только у Гомера, но и в древнейшем хеттском эпосе. Корфман уверен, что последние находки в крепостных укреплениях — бесспорное доказательство истинности гомеровской Троянской войны.

Существует и еще одна точка зрения: немецкий археолог Цангер, ссылаясь на известный текст Платона, утверждает, что Троя — это Атлантида. В доказательство он приводит наличие окружающего город рва, затопленного в древности и обнаруженного еще в 1994 году. Платон в своих сочинениях описывает Атлантиду, омываемую кольцами искусственных водоемов. Два поперечных канала, совсем недавно обнаруженных в прибрежных горах, выходящих в большой бассейн, могли служить рейдами, очень удобными для стоянки судов у входа в порт Атлантиды.

Так или иначе, но раскопки и исследования Трои продолжаются. Ариаднина нить легенд ведет в глубины истории уже новое поколение ученых.

smartwebsite.ru

Древняя Греция : Открытие Трои

Открытие Трои

Человек, стоявший за высокой конторкой, поднял седеющую голову от больших листов только что отпечатанной книги. В широко раскрытые окна ворвался прохладный вечерний ветер, зашуршал таблицами и картами, разбросанными на большом столе, сбросил несколько листов на пол. В комнате быстро стемнело (на юге ночь приходит сразу, без долгих сумерек), но человек не стал зажигать свет. Он подошел к раскрытому окну и загляделся на ранние, робко замерцавшие в небе звезды.Большая книга, лежавшая на конторке, и светлые, загоревшиеся в небе звезды напомнили ему один из самых замечательных вечеров его далекого детства. Был канун рождества — самого веселого и любимого из всех праздников не очень-то веселой жизни маленького Генриха; сына строгого пастора Шлимана. Вся семья собралась за праздничным столом, и у каждого под салфеткой оказался небольшой подарок: у кузины Трудхен, чистенькой девочки с льняными косичками, — футляр с ножницами, наперстком, иголками в красивом игольничке, у рыжего братца Вилли — перочинный ножичек с перламутровой ручкой, у молоденькой матушкиной сестры — пестрая шкатулочка для ниток. А у Генриха под салфеткой не было ничего. Глаза у него наполнились слезами, он низко опустил голову, все еще не веря, что в такой праздник его могли оставить без подарков. В это время мальчик услышал веселый голос матери, воскликнувшей: «Взгляни-ка, Генрих, что это у тебя за спиной?» Он почувствовал, как на сиденье его стула положили что-то большое и твердое. Быстро обернувшись, Генрих увидел книгу в нарядном кожаном переплете, на котором было написано: «Всемирная история для детей». С радостью схватил он этот великолепный подарок и весь вечер разглядывал книгу. Воображение Генриха поразил один рисунок. В клубах дыма, объятый пламенем погибал великолепный город, окруженный зубчатыми стенами и высокими башнями. Воины в шлемах, украшенных пышными султанами, яростно сражались, но было ясно, что защитники города обречены на гибель.Из пылающего города выходил высокий мужественный воин в богатых доспехах. На спине он нес обессилевшего старца, а за руку вел маленького рыдающего мальчика. Это Эней покидал, по воле богов, гибнущую Трою, спасая своего отца и сына.Хотя маленькому Генриху было только восемь лет, он уже хорошо знал сказание о троянской войне. И когда отец, отвечая на его многочисленные вопросы, рассказал ему чудесную историю царя Энея, Генриха удивило, как мог художник, никогда не видевший настоящей Трои, так верно, ярко и правдиво изобразить картину ее страшной гибели. Генрих с жадностью перечитывал рассказ о войне греков с троянцами и надоедал отцу бесконечными расспросами и рассуждениями по поводу взятия Трои. Пастор Шлиман терпеливо объяснял сыну, что мощные стены и башни горящей Трои вымышлены художником, что никто не может сказать, как они выглядели на самом деле, поскольку прошедшие тысячелетия обратили все в прах, не оставив даже следа на поверхности земли. Генрих не мог этому поверить.«Такие высокие стены, такие огромные башни не могли сгореть дотла и совсем разрушиться,— твердил он упрямо.— Когда я вырасту, то поеду туда и непременно разыщу их». Рассерженный упорством сына, пастор Шлиман велел ему читать «Илиаду», надеясь, что трудные и длинные стихи отобьют у мальчика охоту заниматься выдумками. Но Генрих с небывалым интересом стал читать удивительную поэму о богах и героях, об их жестоких битвах, о доблестных подвигах Ахилла и Гектора. На всю жизнь мальчик полюбил стихи Гомера. Страницы «Илиады» уносили его в древнюю прекрасную страну. Вот быстроногий Ахилл готовится к смертельной схватке, шлемоблещущий Гектор прощается с прекрасной Андромахой перед своим последним боем, вещая Кассандра предсказывает гибель Трои. Генрих представлял себе все происходившее так живо, словно сам наблюдал эти события с высоты троянских стен. Целыми вечерами он грезил, сидя в уголке, пока мать не отсылала его спать.Когда Генриху исполнилось четырнадцать лет, его мать умерла. Все в доме пришло в упадок, пастор Шлиман с трудом сводил концы с концами, и Генриху пришлось поступить в услужение к лавочнику, чтобы хоть как-то помочь семье. Мальчику приходилось нелегко. Каждое утро старая Марта, кухарка хозяина, поднимала его в шесть часов. Он должен был прибрать в лавке, принести воды, помыть вымостку перед входом, а затем стать за прилавок и помогать хозяину. И хотя Генрих был быстр и сообразителен, зарабатывал он так мало, что ему еле-еле удавалось скопить немного денег на нужные ему книжки. Читал он обычно ночью. Тогда Генрих забывал об опостылевшей ему работе, о свечах, о мыле и селедке, которыми он торговал днем.По-прежнему Шлиман не расставался с «Илиадой», и бессмертный Гомер был его самым близким другом. Как-то летним вечером Генрих уже готовился закрывать лавку и ждал, когда уйдут последние покупатели. В дверях появилась нелепая фигура Михеля, вечно пьяного помощника мельника. Говорили, что Михель когда-то учился в гимназии. Но вино сыграло с ним плохую шутку, и Михель так и остался работать на мельнице.— Все читаешь, Генрих, — сказал Михель, садясь на бочку и глядя на Генриха мутными, воспаленными глазами. — Брось, никому это не нужно! Вот посмотри на меня,— продолжал пьяница, воодушевившись общим вниманием, — я могу читать по-гречески твоего любимого Гомера. А кому это нужно, а? Хочешь, прочту начало «Одиссеи»?И тесная темная лавка наполнилась торжественными стихами, звучанием непонятного, но прекрасного языка. Генрих был потрясен. Слезы выступили у него на глазах. Он словно услышал голос живого Гомера. «Еще, еще, прочтите еще», — только и мог он выговорить. За стакан вина Михель согласился еще раз прочитать отрывок из поэмы. Генрих заплатил последние деньги, чтобы вновь услышать звучную эллинскую речь. Он закрыл глаза, и снова перед ним встали любимые образы его детства — Ахилл, Гектор, прекрасный город троянцев. Генрих понял, что не может больше оставаться в этой лавке. Ему нужно учиться. Он хотел сам читать Гомера по-гречески.После долгих колебаний Генрих сделал решительный шаг— он бросил лавку, где проработал почти пять лет, и поехал искать счастья. Через некоторое время он попал в Амстердам. Этот город, старинный центр морской торговли, сразу оглушил Генриха шумом и суетой. Здесь было много торговых фирм и контор, и в одной из них ему удалось устроиться на скромную должность конторщика с грошовым заработком. Но бедному юноше без денег и без рекомендаций трудно было рассчитывать на нечто лучшее. Генрих снял дешевую каморку и тщательно распределил скудное жалованье. Большую часть получаемых им грошей Генрих тратил на занятия языками. Его преподавателями были студенты — такие же бедные, как он. С удивительной быстротой юноша усвоил несколько языков — английский, французский, итальянский и даже испанский. Вскоре Генрих перешел в более солидное торговое предприятие, которое вело дела с русскими купцами. Генрих стал усердно изучать русский язык и, к удивлению учителя, после трех месяцев упорных занятий уже мог самостоятельно составить деловое письмо на русском языке.Убедившись в блестящих способностях своего служащего, хозяин торгового дома предложил Генриху поехать в Россию в качестве представителя фирмы. Это предложение стало поворотным пунктом в судьбе Шлимана. Генрих поехал в Петербург и надолго остался в России. Дела его шли блестяще, через несколько лет он стал весьма состоятельным человеком. Удачные торговые операции приносили Шлиману все большие доходы, и он составил себе уже значительный капитал.А его детские и юношеские мечты о древнем прекрасном городе, воспетом Гомером? Неужели они были полностью вытеснены погоней за наживой, выгодными торговыми сделками? Нет. Правда, они отступили на второй план, так как Шлиман был занят делами, связанными с торговыми и финансовыми операциями. Но он надеялся, что капитал поможет ему осуществить заветную мечту — открыть древнюю Трою.Так шли годы, а открытие Трои все откладывалось, хотя богатство Шлимана уже давно позволяло ему привести в исполнение давние планы. И кто знает, может быть, и остался бы Генрих Шлиман самым заурядным, хотя и преуспевающим, немецким капиталистом, если бы не одно событие, всколыхнувшее в душе Шлимана все лучшее, что было заложено в ней с детства. Как-то, приехав в Лондон по делам, Шлиман зашел в Британский музей, чтобы полюбоваться замечательными сокровищами древнегреческого искусства, привезенными лордом Эльджином, английским дипломатом, из Греции. Это были рельефы и статуи, украшавшие афинский Парфенон, самым варварским образом выломанные из стен и фронтонов древнего храма. Когда Шлиман вошел в залы, где были выставлены эти великолепные произведения древнегреческого искусства, он испытал глубочайшее потрясение от той красоты, величия и радости жизни, которая была запечатлена резцом великих художников в мраморных плитах Парфенона. Торжественно выступающие в священных процессиях юные девушки в легких, падающих красивыми складками одеждах. Прекрасные полуобнаженные фигуры юношей, несущих на плече жертвенные сосуды. Скачущие на горячих вздыбленных конях молодые афиняне в развевающихся коротких плащах. Это была древняя Греция, прекрасная, но не умершая и превратившаяся в миф, а полнокровная, захватывающая своей живой, ощутимой красотой.Шлиману стало страшно при мысли о том, сколько лет он потратил на бессмысленную и опустошающую погоню за наживой, в то время как давно уже имел возможность отправиться на поиски Трои. .Выходя из музея, Шлиман дал себе клятву немедленно начать приготовления для осуществления своего замысла. Спустя некоторое время все было готово для поездки на западное побережье Малой Азии, которое принадлежало Турции. Там, на берегу синего Эгейского моря, должна была находиться древняя Троя, сказочный город героев, воспетый Гомером.Но началась Крымская война, и Шлиману пришлось отложить поездку. Он опять занялся торговыми делами. После заключения мирного договора между Россией, Англией и Францией Шлиман вновь вернулся к мысли о раскопках на побережье Эгейского моря. Но он не хотел прийти на троянскую землю неподготовленным к встрече с миром Гомера. Со свойственной ему настойчивостью Шлиман засел за изучение древнегреческого языка. Через три месяца он уже свободно читал Гомера на древнегреческом языке, а спустя некоторое время знал весь греческий текст «Илиады» наизусть. Ему казалось, что он с закрытыми глазами смог бы пройти по троянской земле и узнал бы каждый камень, бывший частью стен или башен Трои. Шлиман безоговорочно верил Гомеру, что казалось нелепым серьезным ученым того времени. Они полагали, что в основе гомеровских поэм лежат древние сказки и мифы, а потому сама мысль о поисках Трои представлялась им столь же нелепой, как попытка найти тридевятое царство или замок спящей красавицы. Но Шлиман твердо верил в свою мечту.В 1871 г. Шлиман прибыл в Дарданеллы — захолустный городок на берегу пролива, носящего то же название. Наняв лошадь, Шлиман с огромным волнением направился к деревушке Гиссарлык, где некогда, по преданию, на холме стояла твердыня троянцев — богатый, обнесенный крепкими стенами город Троя. С трепетом ехал Шлиман по древней Троаде. Кругом были невысокие холмы, покрытые скудной растительностью, болотца, заросшие осокой, масса квакающих в них лягушек и аисты, охотящиеся за ними. Но для Шлимана каждый ручей был священным — из него пили кони древних героев; каждый холм был свидетелем подвигов славных воинов у стен могучей Трои. Образы гомеровской поэмы звали Шлимана к открытиям.С большим трудом удалось Шлиману получить от турецкого правительства разрешение на раскопки. Ему позволили копать Гиссарлыкский холм с условием, что половина всех найденных вещей будет принадлежать Турции.Шлиману не терпелось начать раскопки, чтобы скорее раскрыть стены древней Трои и показать всему миру, что Гомер говорил правду. Вместе со Шлиманом на раскопки приехала его жена — гречанка София.Начались раскопки. Их надо было вести осторожно, строго соблюдая определенные правила. Ведь так легко перемешать древние слои почвы и затруднить решение вопроса, к какому времени относятся найденные вещи. Но Шлиман не был специалистом-археологом. Он искал гомеровскую Трою. Шлиман считал, что гомеровская Троя должна находиться в глубоких слоях. Поэтому на обнаруженные остатки домов, черепки сосудов, кости Шлиман не обращал никакого внимания. Это не Троя, решил он, нет следов пожара. Первый год раскопок кончился неудачей.В марте 1872 г. Шлиман с женой были опять на Гиссарлыке. Запутавшийся в сложных переплетениях стен и фундаментов, раскрытых на холме, Шлиман задумал перерезать весь холм поперек, с севера на юг, огромным рвом шириной в семьдесят и глубиной в восемнадцать метров. Таким образом он хотел сразу раскрыть мощные стены гомеровской Трои и обнаружить священный город во всем его величии. Рытье траншеи требовало большого количества рабочих рук и много времени. Наконец, рабочие наткнулись на могучую стену. На этот раз Шлиман решил не разрушать ее. Каково же было его удивление, когда вслед за первой стеной были отрыты остатки стены такой же длины и ширины. Шлиман принял вторую стену за Большую башню гомеровской поэмы. С этой башни, думал Шлиман, старец Приам с тревогой следил за битвой славного Гектора с бесстрашным Ахиллом. Мощность стен убеждала Шлимана в том, что он прав.Наступила зима, и раскопки были прекращены. Но уже в феврале следующего года Шлиман в сопровождении жены вновь появился на Гиссарлыке. Они вставали в шесть часов утра. Было холодно, дул яростный ветер. Замерзала вода в умывальнике, замерзали чернила. Однажды измученная холодом жена Шлимана оставила на ночь топящуюся печку. От выпавших углей загорелся пол, вся комната наполнилась дымом. К счастью, Шлиман вовремя проснулся, и пожар был потушен.Через несколько дней рабочие отрыли стены, носившие следы страшного пожара. Это могло служить уже серьезным доказательством того, что Шлиман открыл действительно Трою. Шлиман забыл о сне и о еде. Он увеличил число рабочих и стал копать сразу в нескольких местах. В слое, носившем следы пожарища, была отрыта большая дорога, выложенная гладкими каменными плитами. На плитах были видны колеи, выбитые колесами, катившимися по ним десятки столетий тому назад. Дорога привела к мощным двойным воротам, находящимся в стене возле Большой башни. Ну, конечно, это Скейские ворота, главные в Трое, отсюда троянские воины выходили на поле битвы!Наступила весна, и Шлиман заболел малярией. Он глотал хинин, но это почти не помогало. Он чувствовал себя очень плохо и видел, что нужно прекращать работу. Жена заставила его установить твердый срок отъезда — 15 июня. За день до назначенного срока Шлиман в шесть часов утра, как обычно, спустился в раскоп. Рабочие расчищали одну из стен. Под лопату попал какой-то металлический предмет. Шлиман остановил рабочего и отпустил всех домой, объявив, что он сегодня именинник. Заработок за свободный день за рабочими он сохранил. Рабочие охотно удалились. Шлиман сам спустился в раскоп, и его усилия увенчались небывалым, сказочным успехом. Он нашел тайник, полный сокровищ. Одна, другая, пятая, десятая, сотая, тысячная вещь — и все из золота! Стена могла в любую минуту обрушиться. Но Шлиман не думал об опасности и работал до темноты. Жена помогала ему.Вечером на большом дощатом столе в их деревянном домике сверкали матовым блеском сокровища древней Трои. Всего здесь было более восьми тысяч предметов из золота и серебра. Золотые и серебряные чаши и кубки, две драгоценные диадемы [1] замечательной работы из тончайших золотых цепочек, двадцать четыре золотых ожерелья, сотни золотых колец, браслетов, булавок, бляшек, высыпавшихся из большой серебряной вазы. Кроме драгоценных вещей, здесь были золотые и серебряные слитки и бронзовое оружие. Весь этот клад лежал в совершенно истлевшем деревянном ларце, прикрытом медным котлом, принятым Шлиманом за щит. Конечно, это клад царя Трои, решили взволнованные и потрясенные Шлиманы.Эта находка вознаграждала Шлимана за три года самоотверженных трудов и лишений, за все насмешки тех, кто упорно не желал признавать открытие Шлимана. Он верил, что этот великолепный клад принадлежал самому царю Приаму, а драгоценный золотой убор, диадему, ожерелья, серьги и кольца носила, конечно, сама Елена, красота которой погубила, как рассказывает древний миф, могучую Трою.Шлиман прекратил раскопки и решил тайно вывезти клад. Клад удалось в простом деревянном ящике привезти в Афины.Когда Шлиман напечатал сообщение о находке клада с описанием найденных им вещей, поднялся переполох. Турецкое правительство, имевшее право на половину найденных вещей, возбудило судебное дело против нарушившего договор Шлимана.Ученый мир был потрясен троянскими находками, но признать значение этих сокровищ ученые отказались. Книга Шлимана «Троянские древности» вызвала нападки и насмешки. Некоторые ученые утверждали, что Шлиман нашел все эти предметы не во время раскопок, а просто скупил их у собирателей древностей, благо денег у него достаточно.Много горьких минут принесли все эти выпады Шлиману. Но он продолжал работать.В 1879 г. ему удалось снова заняться раскопками Трои. Он учел свои прежние ошибки, стал более осторожен. Уже была отрыта большая часть городских стен, окружавших холм, на котором высился древний город. Большая башня, откуда, по мнению Шлимана, наблюдал за битвой Приам и где прекрасная Андромаха прощалась с мужем Гектором, оказалась состоящей из двух отдельных и в разное время построенных стен. Чем больше раскрывался холм, чем больше сооружений было найдено, тем труднее было разобраться, какое из них древнее, какое более позднее. Но все-таки Шлиману удалось насчитать семь городов, последовательно строившихся на Гиссарлыкском холме. Гомеровская Троя в слое со следами пожара была, по мнению Шлимана, третьим по древности городом (если считать снизу) [2].Шлиман тщательно исследовал здание, которое раньше он принимал за дворец Приама, а теперь осторожно называл домом царя или правителя. Возле этого дома он нашел большой глиняный сосуд грубой работы, доверху наполненный золотыми предметами — браслетами, кольцами, серьгами. Неподалеку от места, где был найден глиняный сосуд, рабочие обнаружили еще три клада золотых и серебряных сосудов, украшений и слитков, но в меньшем количестве, чем знаменитый «клад Приама».Во второй половине XIX в. были начаты раскопки в долине Пелопоннеса, на месте древнего города Микены. В поэмах Гомера Микены названы «златообильными» и «многолюдными».В Микенах правил царь Агамемнон, предводитель греков под Троей. Развалины микенской крепости два с лишним тысячелетия лежали на высоком холме под слоем земли. На поверхности земли виднелась только верхняя часть ворот крепости. С них Шлиман и начал раскопки. Над воротами стоял огромный треугольный камень. На нем высечены две львицы, поднявшиеся на задние лапы по сторонам колонны. Рядом с Львиными воротами рабочие обнаружили в крепостной стене маленькую каморку. Шлиман назвал ее «жилищем привратника». Часть рабочих откапывала и расчищала огромные стены, идущие от Львиных ворот, часть работала в центре крепости. Скоро рабочие наткнулись на каменную плиту с изображением воина, мчащегося на колеснице. Шлиман насторожился — это была надгробная плита, значит, поблизости находятся погребения. В следующие дни нашли еще два надгробия. Затем была обнаружена плоская каменная плита, поставленная на ребро. К ней была приставлена следующая. Плиты шли одна за другой и образовывали двойное кольцо. Это была новая загадка. Шлиман начал исследовать площадку, обнесенную этим своеобразным двойным забором. Здесь было найдено пять гробниц, вырубленных в скале (поэтому их назвали «шахтовыми гробницами»). Огромное количество золотых вещей извлекли Шлиман и его жена из этих погребений: пояса, составленные из золотых пластин, кубки из золота и серебра, золотые диадемы тончайшей работы, золотые браслеты, пуговицы, бляшки, нашитые когда-то на одежду, которая давно, истлела, вазы из полупрозрачного камня алебастра, драгоценные камни. Вместе с павшими воинами было положено их оружие — множество бронзовых мечей с золотыми рукоятками, великолепных бронзовых кинжалов с золотыми узорами, наконечников копий и стрел.Но самой удивительной находкой были тонкие золотые маски, когда-то покрывавшие лица умерших. Они были выдавлены из тонких золотых пластин с непередаваемым искусством и, несомненно, сохраняли черты людей, погребенных в священных могилах. Одну из этих масок Шлиман назвал маской царя Агамемнона.Шлиман вновь торжествовал — Гомер опять оказался прав. Древние Микены действительно были «златообильными», их крепчайшие стены недаром считались неприступными — они охраняли несметные сокровища могучего царя Агамемнона.Теперь Шлиман мог сказать, что борьба, которую он вел в течение стольких лет, окончилась победой. Те, кто смеялся над открытой им Троей, обвинял его в невежестве, в нелепом преклонении перед сказками Гомера, должны были признать правоту Шлимана и Гомера. Многие поняли, что открытия, сделанные самоотверженным археологом-любителем, имеют огромное историческое значение. Они пролили свет на совершенно неведомый мир, считавшийся до сих пор миром вымысла и преданий. Перед учеными раскрывалась широкая картина жизни древнегреческих племен в эпоху Гомера и более раннее время. Шлимана слушали с уважением и глубоким вниманием. Он делал многочисленные доклады о раскопках на холме Гиссарлык и в древних Микенах. Труды многих лет увенчались успехом.Со свойственной ему стремительностью Шлиман в течение двух месяцев написал книгу о Микенах. Ученые по достоинству оценили труды Шлимана и его книгу. А через несколько лет была написана книга «Илион—город и страна троянцев». И вот она лежит на конторке, огромный том в 900 страниц — труд всей его научной жизни, проведенной в непрерывных исканиях, его неудачи и победы.Всем жителям Афин был хорошо известен красивый двухэтажный мраморный особняк Шлимана на Университетской улице, окруженный великолепным садом. Между первым и вторым этажами крупными золотыми буквами была выведена надпись: «Дворец Илиона». В нижнем этаже помещался музей, хранивший бесценные сокровища — вещи из раскопок древней Трои.Мебель в доме Шлимана была выдержана в древнегреческом стиле. Драгоценные древнегреческие расписные вазы, изящные терракотовые статуэтки [3] из Танагры (древнего города в Средней Греции), мозаичные полы, стены, расписанные картинами из «Илиады»,— все это производило впечатление простоты и богатства одновременно.Великолепная мраморная лестница вела на второй этаж, где помещались библиотека и кабинет владельца дома. В огромной библиотеке было множество самых редких изданий по искусству и истории древнего мира. Ряды полок заполняли рукописи самого хозяина дома.Работы по постройке особняка еще не полностью закончились. На крышу дома подняли еще не все статуи древнегреческих богов, которые должны были украсить здание. В залах мозаичники не закончили шлифовку полов.Шлиман в задумчивости сидел за письменным столом. Справа на обычном месте лежал томик Гомера в пергаментном переплете, побывавший с ним всюду — на Гиссарлыкском холме, на острове Итаке, где царствовал некогда хитроумный Одиссей, и, наконец, в могучих «златообильных» Микенах.А впереди было еще много работы — ждала не раскрытая до конца «священная» Троя, неведомый еще «златообильный» Орхомен и «крепкостенный» Тиринф, о которых повествовал Гомер. Все это нужно было исследовать, чтобы до конца раскрыть величественную картину древнегреческого мира, воспетого великим Гомером.Это выполнили уже после кончины Шлимана. Раскопки на острове Крит показали, что и здесь существовала древняя и богатая культура. Благодаря раскопкам Шлимана и открытиям на Крите перед нами предстали совершенно новые страницы древнейшей истории Эллады.

__________

1 Диадема — корона.2 Современные археологи считают, что раскопанные Шлиманом поселения не были гомеровской Троей, а относятся к раннему бронзовому веку. Троя, описанная в «Илиаде», принадлежала к позднему бронзовому веку и лежала в VI—VII слоях, считая снизу.3 Изделия из обожженной глины.

www.sno.pro1.ru

Легендарная Троя. Мифы и реальность

Место, которое давно интересовало и притягивало меня, находилось всего в 30 км к югу от Чанаккале. Я специально ничего не читал "факультативно" и не смотрел современные фотографии этого места, чтобы не зависеть от чужих мнений и составить своё собственное суждение от встречи "тет-а-тет". Ведь это была легендарная Троя, которую все мы знаем из древнегреческих мифов, воспетая Гомером в его бессмертных поэмах "Илиада" и "Одиссей"; седой город-крепость, овеянный славными подвигами античных героев и ставший ареной одной из самых знаменитых войн в мировой истории...

Долгие 27 веков и быстрые 27 километров до Трои

Как уже было упомянуто выше, от Чанаккале до поворота на Трою - примерно 27 км по отличной трассе-автобану Е-87. Если вы умеете и любите перемещаться по земле автостопом, вам не составит труда быстро проскочить столь небольшой отрезок дороги. К тому же на выезде из Чанаккале в нужную сторону есть удобная позиция для стопа, кольцевое движение автомобилей и светофор - так что скорее всего вы уедете достаточно скоро.

До финиша оставался ещё пяток километров - и я уже хотел было неспешно попасть туда "своим ходом", но, не успел я пройти и километр, как меня догнала легковая машинка с двумя весёлыми турками, на коей за 5 минут мы и добрались до цели. Уже вечерело, солнечный диск неторопливо клонился к горизонту; через полтора часа парк закрывался, а посему посетителей почти не было - так что у меня появилась возможность остаться тет-а-тет с Историей...

Они были первыми

Ещё в 1822-м году шотландец Чарлз Макларен, редактор Британской энциклопедии, указал на холм Гиссарлык как возможное местонахождение мифической Трои. Спустя 25 лет разделявший это предположение английский археолог-любитель Фрэнк Калверт (служивший в то время британским консулом в Османской империи), решил проверить догадку Макларена в указанной тем местности. Это стало тем более возможным, что в 1847-м брат Фрэнка, Фредерик, приобрёл ферму площадью 8 км?, территория которой включала часть холма Гиссарлык.

Наряду с дипломатической работой Фрэнк Калверт в течение целого ряда лет проводил раскопки на своём участке Гиссарлыкского холма, где, по его расчётам, должна была находиться гомеровская Троя. К сожалению, сколько он ни копал, ничего существенного в подтверждение своей теории ему найти так и не удалось. Тем не менее, Калверт продолжал верить, что следы гомеровской Трои находятся совсем рядом, и после окончания Крымской войны он поделился своими соображениями с только что прибывшим коллегой, которому, по иронии судьбы, и суждено было открыть ту самую, знаменитую Трою, которую мы знаем и поныне. Кому же выпала такая удача?

Генрих Шлиман. Человек, превративший детскую мечту в грандиозное открытие

На свете было очень немного отчаянных людей, способных уже в немолодом возрасте круто повернуть свою жизнь и посвятить её остаток служению своей мечте. Ещё меньше тех, кому на этом поприще удаётся достичь успеха. Генрих Шлиман был таким редким исключением.

Ещё в раннем детстве его отец часто пересказывал сыну разные легенды, отчего в Шлимане-младшем проснулся серьёзный интерес к истории. Гибель Помпеи во время извержения вулкана, Троянская война и другие яркие события прошлого будоражили воображение ребёнка. Да и вся его последовавшая бурная жизнь могла бы стать отличным сюжетом для авантюрно-приключенческого романа.

Начав свою трудовую карьеру в 14 лет в качестве скромного приказчика в бакалейной лавке в Пруссии, он через пять лет становится представителем крупной торговой компании, обнаруживает прекрасные способности к языкам (менее чем за три года ухитрился освоить голландский, английский, французский, итальянский, португальский - а затем и русский), после чего компания принимает решение направить молодого и многообещающего сотрудника в Санкт-Петербург. В январе 1846-го года 24-летний Шлиман отбыл в Россию.

Именно здесь его поджидала госпожа Удача, которую он сумел вовремя ухватить за хвост. Уже на следующий год Шлиман основал собственную торговую компанию и быстро добился коммерческого успеха. Он хватался за любую возможность, торговал селитрой, редкой краской индиго, резиной, сахаром и многим другим... Шлиман нажил огромное состояние на продаже золотого песка во время знаменитой Золотой Лихорадки в Калифорнии, умудрился заработать миллионы и на Крымской войне в России, и на Гражданской - в Америке. Умение пользоваться такого рода ситуациями было у него в крови.

Новоиспечённый археолог

Он начал раскопки на Итаке, находящейся западнее Балканского полуострова. На этом острове происходит часть событий гомеровской "Одиссеи" — там находился дом главного героя, — и Шлиман начал искать доказательства историчности поэмы. Первый археологический опыт вчерашнего дельца длился два дня. Разумеется, ничего серьёзного он не нашёл, но успел заявить, что несколько найденных в земле артефактов имеют прямое отношение к "Одиссее". Эта скоропалительность выводов впоследствии станет всем известной чертой Шлимана, а также исходной точкой для критики в его адрес.

Мир Гомера найден?

Шлиман понял: единственный способ доказать свою правоту — собственными силами найти Трою. Он начал планировать раскопки Гиссарлыка. Более года ушло на получение разрешения турецкого правительства. Наконец, в октябре 1871 года Генрих Шлиман приступил к осуществлению задуманного.

Однако сильнейшее порицание заслужил шлимановский способ ведения раскопок. Его стремление во что бы то ни стало отыскать Трою и нежелание видеть всё остальное привело в конечном счёте к трагедии: Шлиман фактически уничтожил Трою как археологический памятник. Он копал сквозь «неинтересные» — по его мнению! — слои и бездумно уничтожал всё «негомеровское».

Новые результаты шлимановских поисков Трои вызвали шквал критики со стороны профессиональных археологов. Видный учёный Эрнст Курциус, руководитель другой немецкой группы, работавшей на территории Олимпии, крайне неодобрительно высказался о неаккуратном способе шлимановских раскопок и его желании во что бы то ни стало доказать свою теорию и объявлять всё, что он извлек из земли, — остатками гомеровского мира. Многое из того, что не относилось к предполагаемой Троянской войне, бывший предприниматель прагматично игнорировал, а кое-что даже небрежно уничтожил. Культурные слои оказались сильно им повреждены, и сегодня профессионалам приходится восстанавливать картину, изучая то, что осталось после раскопок Шлимана.

Что же можно увидеть сегодня на месте легендарного города?Приглашаю совершить фото-экскурсию по Трое

Святилище (Sanctuary)

В греческие и римские времена Троя была важным религиозным центром, как мы знаем из древних источников и из результатов раскопок.

Святилище перед вами, возможно, было основано еще в седьмом веке до нашей эры. Эти архаические развалины, как представляется, включали в себя алтари, большие участки стен и несколько зданий, возможно, храмов.

Наружные стены святилища были почти четыре метра высотой, что позволяет предположить, что это место было связано с некоторыми тайными обрядами, для исполнения коих приносимые жертвы на алтарях были отгорожены от непосвящённых. Святилище серьезно пострадали в уничтожении Илиона римским наместником Флавием Фимбрием, в 85-м году до н.э.

Сад Pithos

Такие сосуды служили служили в первую очередь как средство для сохранения оливкового масла, вина и хлеба, но также являлись отличными контейнерами для перевозки на морских торговых кораблях более мелкой и дорогой керамики. Эти чаны-амфоры делались нередко в человеческий рост и имели очень толстые стены - обычно их врывали в землю и использовали в домашнем хозяйстве как своеобразные холодильники.

Водопроводные трубы

Ещё древнеримский автор и архитектор Витрувий в своей книге "De Architectura" утверждал, что в то время существовали три основных типа водопроводных систем: каменные каналы, свинцовые и терракотовые трубы. Он считал терракотовые трубы наилучшим выбором, поскольку они были проще и экономичнее, чем возведение каменных каналов, и менее вредными для здоровья, чем свинцовые трубы. Эти толстые терракотовые трубы, найденные в Трое, вполне соответствуют описанию Витрувия, а также другим аналогичным находкам из многочисленных мест раскопок в Римской империи.

Главный въезд (The Ramp)

Здесь можно видеть остатки укреплённых стен Трои II, и здесь же, скорее всего, располагались главные, Восточные ворота цитадели, для въезда в которые был вымощен из плоских камней специальный наклонный пандус. Именно здесь, слева от ворот, Шлиман нашёл легендарный "Клад царя Приама".

Траншея Шлимана (The Schliemann Trench)

В течение первых трех лет раскопок под руководством Шлимана по центру кургана была вырыта огромная траншея, шириной в сорок и глубиной в 17 метров. Она была задумана как тест-траншея, с её помощью Шлиман надеялся найти ответ на вопрос, на какой глубине располагалась "Цитадель Приама".

Восточная стена

Теперь вы смотрите на остатки наружной стены и укреплений периода Трои VIII - IX (третье столетие до нашей эры - ок. 500 н.э.)

За стеной лежал Нижний город, который мы знаем как греческий и римский Илион. Далее на север находится пролив Дарданеллы, на запад - равнина и одноимённая река под древним названием Scamander.

Театр Одеон (Odeion)

А сейчас вы находитесь перед римским античным театром (Odeion), который, среди прочего, был предназначен для презентации музыкальных спектаклей. Сзади него находятся развалины частично раскопанных терм (бань), которые также были построены во время Римской империи.

Одеон, бани и близлежащий Bouleuterion (здание для заседаний городского совета) располагались на краю агоры, рыночной площади, где была сосредоточена общественная жизнь Трои. Одеон имеет полукруглую сцену, со специальным углублением, в котором стояла прижизненная статуя императора Адриана (117-138 н.э.), выполненная в натуральный рост.

Троянский конь

На входе в музей под открытым небом в 90-х годах установлен макет знаменитого Троянского коня, проникнуть с помощью которого внутрь Трои придумал хитроумный Одиссей, а построил его один из самых известных ахейских воинов Эпей. По разным данным, внутри него спрятались от 30 до 50 храбрейших воинов греков, во главе с Менелаем, Одиссеем, Диомедом и Неоптолемом.

Троянский слоёный пирог

Конечным результатом всех экспедиций стало обнаружение на этой территории 46 культурных слоев, подразделяемых на девять городов, существовавших здесь в разное время: от Трои-I до Трои-IX.

Троя-I (около 2920-2450 гг. до н.э.) Первое поселение, предположительно относящееся к крито-микенской, догреческой культуре Средиземноморья, сохранилось плохо. Город имел 90 метров в диаметре и был окружен невысокой стеной, следовавшей по рельефу местности. В стене имелись одни ворота с бастионами.

Троя-VI (около 1700-1250 гг. до н.э.) Троя снова достигла утраченного величия. Это поселение состояло уже из двух городов: Цитадели и раскинувшегося за крепостными стенами Нижнего Города. Крепостные стены были сделаны из тщательно обработанных блоков и в некоторых местах достигали пятиметровой толщины. Троя-VI перестала существовать в результате мощного землетрясения.

После того, как Илион вошел в состав Римской империи, городу были дарованы новые земли и освобождение от налогов, что снова сделало Трою процветающим городом. Однако в 85 году до н.э., из-за противоречий с Римом, город был вновь разграблен и разрушен, на этот раз войсками римского наместника Флавия Фимбрия.

Троя-IХ, он же Илион/Илиум (около 85 г. до н.э. - 500 г. н.э.) Вскоре после разрушения города знаменитый римский политический деятель, диктатор Сулла, приказал вновь его отстроить и заселить. Однако позже, без поддержки Рима Троя постепенно начала пустеть и погружаться в небытие. В VI веке н.э. на холме Гиссарлык опустели последние здания, и город канул в Лету...

Знаменитые посетители Трои

Слава Трои привлекала в эти места древних монархов; в 480 году до н.э. город посетил персидский царь Ксеркс, а в 334 году до н.э. - Александр Македонский. Он принёс в дар духу Приама свое оружие, умолял его не гневаться на Неоптолема (от руки этого героя пал царь Трои Приам), от которого вёл свой род великий полководец, и поклялся возродить Трою. Но преждевременная смерть помешала ему выполнить обещание.

Юлий Цезарь и Октавиан Август симпатизировали городу; при Августе в Илионе были заново восстановлены театр, здание собраний, Храм Афины.

Интерес властителей Рима к Трое, вероятно, объяснялся их верой в миф о происхождении рода Юлиев. Согласно легенде, единственными троянцами, которым удалось спастись после того, как греческие воины захватили город и устроили там резню, были Эней - сын богини Афродиты, его парализованный отец Анхиз и маленький сын Асканий. Их Эней вынес на руках из объятого пламенем города.

Асканий считается прародителем римских патрициев, а от его сына, Юла, и пошёл знаменитый род Юлиев. Другой римский император, Константин Великий, выбирая место для своей будущей столицы, тоже посетил Трою, но застал город почти полностью заброшенным и сделал выбор в пользу Византии, ставшей впоследствии центром новой империи. С падением «великой и могучей» Римской империи исчезла жизнь во многих уголках этой сверхдержавы. Опустели города и дороги, обвалились мосты и акведуки...

Клад царя Приама

31 мая 1873 года Шлиману удалось обнаружить богатейшее собрание медных и золотых украшений, которое он в подтверждение своей теории немедленно назвал "Кладом царя Приама". Позже археологи пришли к заключению, что возраст находки — примерно на тысячу лет старше описанных Гомером событий, что, конечно же, не умаляет её исторической ценности.

Согласно разрешению на раскопки, полученному археологом от турецких властей, он должен был оставлять половину любых ценных находок Турции. Но Шлиман поступил иначе - он тайно, контрабандными методами, вывез найденные сокровища в Грецию. Археолог-любитель руководствовался не желанием обогатиться, продав "Клад Приама" (его состояние и так было огромным), он считал, что этот клад должен принадлежать одной из европейских стран, а не Османской империи. Шлиман предлагал сокровища в подарок греческому королю, но тот по вполне понятным причинам отказался. Лувр тоже не заинтересовался предложением принять в дар ценные экспонаты.

А дальше началась настоящая детективная история.

Сокровища "исчезли" из Берлинского музея в 1939 году, в начале Второй мировой войны. Считается, что его спрятали в подземных бункерах, чтобы он не пострадал от бомбардировок. В 1945 году, во время капитуляции Германии, директор музея Вильгельм Унферцагт, опасаясь расхищения уникальной коллекции мародёрами, лично передал представителям советского военного командования три чемодана с троянскими сокровищами. Клад был увезён в Москву (преимущественно золото и серебро) и в Ленинград (керамика и бронза). С 1949-го года троянские находки по личному приказу Сталина хранились в режиме строжайшей секретности.

Троя после Шлимана

После смерти Шлимана в 1890 году раскопки были продолжены его ассистентом Вильгельмом Дёрпфельдом. Дёрпфельд ещё при жизни своего старшего коллеги первым предположил, что слой, где нашли "клад Приама", на самом деле древнее, чем времена Троянской войны. Когда он высказал свою догадку Шлиману, тот помрачнел, ушёл к себе в палатку и молчал там четыре дня. Потом он признал, что Дёрпфельд прав. В последующие годы тот доказал, что Троя времен Приама находилась тремя слоями выше той, которую боготворил его предшественник.

После Дёрпфельда археологические изыскания были прекращены почти на 35 лет. В Первую мировую войну в битве за Дарданеллы английский военный флот снарядами нанес холму Гиссарлык немалый урон; находки пригоршнями подбирали со дна воронок.

Троя и "Троя": Homer vs Hollywood

Новая волна интереса к истории "давно минувших дней" прокатилась по всему миру в 2004-м году, когда свет увидел одноимённый эпический фильм Вольфганга Петерсена, с целым собранием звёзд в главных ролях: Брэд Питт, Эрик Бана, Орландо Блум, Дайан Крюгер, Шон Бин, Роуз Бирн, Питер О'Тул и других.

Естественно, в экранизации не обошлось без неточностей и ляпов, перечислять которые было бы слишком долго, поэтому ограничусь только своей любимой цифрой 7:

1. Ахилл погибает, не спасая свою возлюбленную Брисеиду во время штурма внутри Трои (как это показано в фильме), а во время боя, причём за стенами города и ещё до его падения - разгневав бога Аполлона, который и направляет стрелу Париса в пятку Ахилла.2. Жену Гектора Андромаху взял в плен сын Ахилла, Неоптолем (кстати, тоже не показанный в фильме), а её ребёнка убили. В фильме вообще не называют её имени, а сама она со своим ребёнком спасается из Трои.3. Первым на берег Трои сошел не Ахилл, а Одиссей. (В оригинале было предание, что первый, кто сойдет на троянскую землю, будет убит, поэтому никто не спешил прыгать с кораблей, а Одиссей прыгнул на свой щит.)4. Согласно мифу, Менелай после войны увозит обратно на родину свою жену Елену, а Парис погибает. В фильме же Гектор убивает Менелая, а Парис остаётся с Еленой (классический американский хэппи-энд, кто бы сомневался).

В заключение - моё ИМХО

Так что если вам, господа читатели, доведётся побывать в описанных мной местах - вы можете при желании заехать в Трою, чтобы, так сказать, "отметиться" - вот, мол, и я побывал в столь легендарном месте, вслед за древними героями и вереницей царей и императоров. :) Поскольку самые интересные артефакты и ценные сокровища давно расползлись по музеям мира, а сама Троя после "экспедиций" Шлимана ныне представляет собой, как метко выразился один из учёных, "руины руин". Вся надежда на будущие открытия археологов, которые продолжают рыть вширь и вглубь, и, как известно, частенько преподносят весьма неожиданные, а иногда даже сенсационные сюрпризы...

Техническая информация

Историко-культурный парк "Троя" открыт с 8.30 до 19 часов; вход на территорию на время моего посещения стоил 15 лир (сейчас, возможно, дороже), для особо умудрённых личностей с разными солидными ксивами - по договорённости с контролёрами, вплоть до бесплатности :)

Если вы припёрлись туда с серьёзным рюкзаком (как я, например в своё время :)), его можно оставить (по договорённости) на попечение охранников-привратников; камеры хранения я там вроде не заметил. Хотя, возможно, она и есть.

Как добраться:

1. Если вы владеете навыками автостопа, то вам будет нетрудно проехать 30 км с севера - от Чанаккале, либо подобраться к Трое, наоборот, с юга страны по трассе E-87, она же D-550/560. ;)

2. Ну, а если вы всё же предпочитаете более цивильные виды транспортировки собственного тела, то из Чанаккале ежечасно отправляются минибасы по принципу "туда-обратно". Искать их нужно на местной локальной автобусной станции, неподалёку от моста через реку.3. Также существуют солидные автобусные фирмы, осуществляющие рейсы из Стамбула в Чанаккале (и обратно). Как известно, расстояние между Стамбулом и Чанаккале составляет 310 км, и путешествие займёт около 5 с половиной часов, включая паромную переправу. Автобусных компаний в Ч. несколько:

Truva Tourism - Iskele Meydani (Ferry Jetty Square) Tel: + 90 286 2122222Radar Tourism - Iskele Meydani (Ferry Jetty Square) Tel: +90 286 2131260Metro Tourism - Iskele Meydani (Ferry Jetty Square) Tel:+90 286 2171960 Kamil Koc - Iskele Meydani (Ferry Jetty Square) Tel: +90 286 2137500 Bayramic Tourism - Otogar - Tel: + 90 286 2131351

Полезные сайты автобусных компаний Турции:

http://www.neredennereye.com/bus-companies/http://terminalim.net/index.html

При подготовке материала были использованы следующие источники:

Троя на сайте американского университета Цинциннати - интересный интерфейс, позволяющий самому реконструировать ТроюПроект: Троя на сайте немецкого университета ТюбингенСовместный сайт Чанаккале-Тюбинген, со множеством фотографийГенрих Шлиман и его Троянские древности"Троя никогда не была греческим городом!" - интересный топик на форуме История.ру

и, конечно, Википедия (куда ж без неё :)): Троя, Генрих Шлиман и Клад Приама

consigliere77.livejournal.com

Троя, открытая Шлиманом

Значение раскопок легендарного города Троя, выполненные Генрихом Шлиманом, имеет два исторических значения. В первую очередь эти раскопки лишний раз подтвердили то немаловажное обстоятельство, что содержание произведений Гомера, не является чистой фантазией описанной в знаменитой «Илиаде», а имеющее под собой вполне реальные основания и реально происходившие события. Второе, не менее значимое историческое значение в открытии Трои, является открытие для всего мира нового исторического пласта мировой культуры.

Среди историков девятнадцатого века бытовало мнение, что историческая Троя, описанная Гомером в его Илиаде, должна располагаться в районе селения Бунарбаши, что на территории современной Турции, рядом с которым находится целая система холмов под общим названием Гиссарлык. При этом стоит отметить, что одним из первых это предположение выдвинул английский археолог Чарлз Маккларен ещё в 1822 году, хотя сами раскопки Гиссарлыка начались только в 1871 году.

Не менее примечательная история получилась и с самими раскопками. За семь лет до раскопок, которые начал Генрих Шлиман, разрешение на раскопки Гиссарлыка получил соотечественник Шлимана, Френк Калверт. Однако, по иронии судьбы участок доставшийся Калверту был немного в стороне, от того места, где располагалась гомеровская Троя. В этом плане Шлиману повезло гораздо больше и уже первый сезон раскопок, принёс свои первые результаты.

В самом начале своей работы по раскопкам Гиссарлыка, Шлиман раскопал так называемую Трою I, которая, представляла из себя, небольшую крепость, диаметром менее 100 метров, по мнению многих археологов являвшаяся не основным крепостным сооружением трои. Дальнейшие раскопки показали, что сама Троя, представляла из себя довольно большой посёлок площадью свыше 200 тысяч квадратных метров, обнесённый толстыми крепостными стенами с двумя сторожевыми башнями девятиметровой высоты каждая. Это было поистине уникальное творение древнегреческих зодчих.

Не менее примечательным, моментом, связанным с историей Трои является эпизод с так называемым Троянским конем. В самой Илиаде Гомера, нет никакого упоминания о данном эпизоде троянской войны. Однако в ином произведении Гомера Одиссее Троянский конь описывается довольно подробно, а все события связанные с его применением описаны уже Виргилием в его Энеиде, которая увидела свет практически через тысячу лет спустя. При этом, ни шлимановские раскопки, ни раскопки более поздних периодов не нашли подтверждения этому факту.

set-travel.com

Генрих Шлиман ищет Трою

Когда-то на южном берегу Геллеспонта (Дарданеллы) стоял древний город Троя, стены которого, по преданию, воздвиг сам бог Посейдон. Этот город, который греки называли Илионом (отсюда — название поэмы Гомера «Илиада»), лежал на морском торговом пути из Малой Азии к Понту Евксинскому (Черному морю) и славился своим могуществом и богатством. Последним правителем Трои был мудрый старец Приам.

Около 1225 года до н. э. воинственные греческие племена ахейцев объединились для большого военного похода в Малую Азию. Под предводительством царя Микен Агамемнона ахейцы, переплыв Эгейское море, осадили Трою. Только на десятый год, после ожесточенных битв, им удалось завладеть неприступным городом и разрушить его…

Будет некогда день, и погибнет священная Троя,С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Царь Трои Приам и множество горожан были убиты, царица Гекуба и Прочие троянские женщины были проданы в рабство вместе со своими детьми. Только небольшому отряду троянцев во главе с младшим сыном Приама Энеем удалось вырваться из горящего города. Сев на корабли, они уплыли куда-то в море, и их следы впоследствии находили в Карфагене, Албании, Италии. Потомком Энея считал себя Юлий Цезарь.

Никаких письменных документов или свидетельств о Троянской войне не сохранилось — только устные предания и песни бродячих певцов-аэдов, воспевавших подвиги неуязвимого Ахилла, хитроумного Одиссея, благородного Диомеда, славного Аякса и других греческих героев. Несколько столетий спустя великий слепой певец Гомер, взяв за основу сюжеты песен, ставших к тому времени поистине народными, сложил большую поэму под названием «Илиада». Долгое время поэма передавалась из поколения в поколение из уст в уста. Еще через несколько столетий был записан ее текст. Пройдя через несколько тысячелетий, войдя в жизнь множества поколений людей, эта поэма давным-давно стала частью мировой литературной классики.

Литературной — и все? Да. По крайней мере, до XIX столетия никто никогда не рассматривал «Илиаду» как исторический источник. В восприятии «серьезных ученых» и не менее серьезных обывателей это была всего лишь древнегреческая мифология, эпос. И первым человеком, кто поверил «сказкам слепого Гомера», стал немец Генрих Шлиман (1822–1890).

Еще ребенком он слышал от отца рассказы о героях Гомера. Когда он подрос, то сам прочел «Илиаду». Тень великого слепца смутила его душу и завладела им на всю жизнь. Несчастье множества людей состоит в том, что они не верят в сказки. Но юный Шлиман поверил Гомеру до конца. И еще в детстве Генрих Шлиман объявил отцу: «Я не верю, что ничего не осталось от Трои. Я найду ее».

Так ариаднина нить легенд повела его в глубины тысячелетий…

Впрочем, есть все основания полагать, что вышеприведенный рассказ, взятый из автобиографии Шлимана, целиком выдуман им самим, и Троей и Гомером он увлекся гораздо позднее, уже в зрелом возрасте. Этого маленького ростом человека (1 м 56 см) — увлекающегося, по-ребячески любознательного и в то же время скрытного и сосредоточенного — постоянно терзала жажда знаний. Удачливый коммерсант и миллионер, полиглот, археолог-самоучка и мечтатель, одержимый идеей отыскать Трою Гомера, — все это Генрих Шлиман, жизненный путь которого настолько богат приключениями и бурными поворотами судьбы, что только одно их описание заняло бы целую книгу. Судьба его не просто удивительна — она уникальна!

С томиком Гомера в руках летом 1868 года Шлиман приехал в Грецию. На него огромное впечатление произвели руины Микен и Тиринфа — именно оттуда начался поход на Трою войска ахейцев во главе с царем Агамемноном. Но если Микены и Тиринф — реальность, то почему бы не быть реальностью Трое?

«Илиада» стала для Шлимана путеводителем, который он всегда держал при себе. Приехав в Турцию, на берегах древнего Геллеспонта он долго искал описанные в поэме два источника — горячий и холодный:

До родников добежали, прекрасно струящихсяДва их бьет здесь ключа, образуя истоки пучинного КсанфаПервый источник струится горячей водой. ПостоянноПаром густым он окутан, как будто бы дымом пожарным.Что до второго, то даже и летом вода его схожаИли со льдом водяным, иль со снегом холодным, иль с градом.

(«Илиада», XXII песнь)

Описанные Гомером источники Шлиман нашел у подножия холма Бунарбаши. Только оказалось их здесь не два, а 34. Тщательно осмотрев холм, Шлиман пришел к выводу, что это все же не Троя. Город Приама находится где-то поблизости, но это не он!

С томиком Гомера в руках Шлиман исходил все окрестности Бунарбаши, сверяя едва ли не каждый свой шаг по «Илиаде». Поиски привели его к холму 40-метровой высоты с многообещающим названием Гиссарлык («крепость», «замок»), вершина которого представляла собой ровное квадратное плато со сторонами в 233 м.

«… Мы прибыли к огромному, высокому плато, покрытому черепками и кусочками обработанного мрамора, — писал Шлиман. — Четыре мраморные колонны сиротливо возвышались над землей. Они наполовину вросли в почву, указывая место, где в древности находился храм. Тот факт, что на большой площади виднелись остатки древних строений, не оставлял сомнений, что мы находились у стен некогда цветущего большого города». Осмотр холма и привязка местности к указаниям Гомера не оставили никаких сомнений — здесь скрыты развалины легендарной Трои…

Справедливости ради надо отметить, что Шлиман был не первым, кто намеревался искать Трою на южном берегу Дарданелл. Еще античные авторы знали, что Троя находилась где-то в окрестностях холма Гиссарлык. Геродот писал о том, что царь Ксеркс, владыка Персии, останавливался здесь и местные жители поведали ему историю осады и взятия Трои. Потрясенный Ксеркс принес в жертву тысячу овец и приказал жрецам окропить стены Трои вином в память великих героев прошлого.

Александр Македонский, остановившись в Трое, совершил ритуальный обряд: облив себя маслом, бегал голым вокруг «гробницы Ахилла» и надевал на себя древнее оружие, хранившееся в местном храме Афины Троянской.

Юлий Цезарь застал здесь одни руины — за сорок лет до этого город был разрушен римлянами. Он воздвиг на развалинах Трои алтарь и воскурил благовония, прося богов и древних героев помочь ему в борьбе с Помпеем.

Безумный император Каракалла, побывав в восстановленной под именем Нового Илиона Трое, пожелал воссоздать здесь сцену скорби Ахилла по погибшему Патроклу. Для этого он приказал отравить своего любимца Феста, соорудил огромный погребальный костер, лично убил жертвенных животных, возложил их вместе с телом убитого «друга» на костер и запалил его.

Император Константин, посетивший в 120-х годах н. э. руины Трои, пожелал основать здесь столицу Восточной Римской империи, но затем его выбор пал на Византии — так появился Константинополь.

Много воды утекло с тех пор. Постепенно точное местонахождение Трои было забыто. В 1785 году француз Шуазель-Гуфье, предпринявший несколько экспедиций в северо-западную Анатолию, сделал вывод, что Трою надо искать в районе Бунарбаши, в десяти километрах от Гиссарлыка. В 1822 году шотландский журналист Макларен опубликовал статью, в которой утверждал, что Троя — это холм Гиссарлык. Тот же Макларен лично побывал на месте в 1847 году, а в 1863 году снова издал свой труд, подтвердив высказанное ранее предположение. На Гиссарлык Шлиману указал и американец Френк Калверт, британский консул в Дарданеллах и тоже большой поклонник Гомера, выкупивший половину Гиссарлыка в свою собственность. Калверт еще в 1863 году пытался убедить директора греко-римской коллекции Британского музея в Лондоне снарядить экспедицию на Гиссарлык.

Раскопкам предшествовало томительное ожидание разрешения на их проведение. Когда же в апреле 1870 года работы в конце концов начались, стало ясно, что перед Шлиманом стоит очень нелегкая задача: чтобы добраться до руин «гомеровской» Трои, ему предстояло пробиться через несколько культурных слоев, относящихся к разным временам, — Гиссарлыкский холм, как оказалось, был настоящим «слоеным пирогом». Уже много лет спустя после Шлимана было установлено, что всего на Гиссарлыке имеется девять обширных напластований, вобравших в себя около 50 фаз существования поселений различных эпох. Самые ранние из них относятся к III тысячелетию до н. э., а самые поздние — к 540 году н. э. Но, как и у всякого одержимого искателя, у Шлимана не хватало терпения. Если бы он вел раскопки постепенно, освобождая пласт за пластом, открытие «гомеровской» Трои отодвинулось бы на много лет. Он же хотел добраться до города царя Приама немедленно, и в этой спешке он снес культурные слои, лежащих над ним, и сильно разрушил слои нижние — по этому поводу он сожалел потом всю жизнь, а ученый мир так и не смог простить ему этой ошибки.

Наконец перед глазами Шлимана предстали остатки огромных ворот и крепостных стен, опаленных сильнейшим пожаром. Несомненно, решил Шлиман, что это — остатки дворца Приама, разрушенного ахейцами. Миф обрел плоть: перед взором археолога лежали руины священной Трои…

Впоследствии оказалось, что Шлиман ошибся: город Приама лежал выше того, который он принял за Трою. Но подлинную Трою, хоть и сильно попортив ее, он все же откопал, сам не ведая того, — подобно Колумбу, не знавшему, что он открыл Америку.

Как показали новейшие исследования, на Гиссарлыкском холме находилось девять различных «Трой». Самый верхний слой, разрушенный Шлиманом — Троя IX, — представлял собой остатки города римской эпохи, известного под именем Новый Илион, существовавшего, по крайней мере до IV века н. э. Ниже лежала Троя VIII — греческий город Илион (Ила), заселенный около 1000 года до н. э. и разрушенный в 84 году до н. э. римским полководцем Флавием Фимбрием. Этот город славился своим храмом Афины Илийской, или Афины Троянской, который посещали многие знаменитые люди древности, в том числе Александр Македонский и Ксеркс.

Троя VII, существовавшая около восьмисот лет, была довольно незначительным поселком. Зато Троя VI (1800–1240 гг. до н. э.) скорее всего и являлась городом царя Приама. Но Шлиман буквально пронесся сквозь него, стремясь докопаться до следующих слоев, так как был убежден, что его цель располагается гораздо глубже. В результате он сильно повредил Трою VI, но наткнулся на обгорелые руины Трои V — города, существовавшего около ста лет и погибшего в огне пожара приблизительно в 1800 году до н. э. Под ним лежали слои Трои IV (2050–1900 гг. до н. э.) и Трои III (2200–2050 гг. до н. э.) — сравнительно бедных поселений бронзового века. Зато Троя II (2600–2200 гг. до н. э.) была очень значительным центром. Именно здесь в мае 1873 года Шлиман сделал свое самое важное открытие…

В тот день, наблюдая за ходом работ на развалинах «дворца Приама», Шлиман случайно заметил некий предмет. Мгновенно сориентировавшись, он объявил перерыв, отослал рабочих в лагерь, а сам с женой Софьей остался в раскопе. В величайшей спешке, работая одним ножом, Шлиман извлек из земли сокровища неслыханной ценности — «клад царя Приама»!

Клад состоял из 8833 предметов, среди которых — уникальные кубки из золота и электра, сосуды, домашняя медная и бронзовая утварь, две золотые диадемы, серебряные флаконы, бусины, цепи, пуговицы, застежки, обломки кинжалов, девять боевых топоров из меди. Эти предметы спеклись в аккуратный куб, из чего Шлиман заключил, что когда-то они были плотно уложены в деревянный ларь, который полностью истлел за прошедшие столетия.

Позднее, уже после смерти первооткрывателя, ученые установили, что эти «сокровища Приама» принадлежали вовсе не этому легендарному царю, а другому, который жил за тысячу лет до гомеровского персонажа. Впрочем, это никак не умаляет ценности сделанной Шлиманом находки — «сокровища Приама» являются уникальным по своей полноте и сохранности комплексом украшений эпохи бронзы, настоящим чудом Древнего мира!

Как только ученый мир узнал о находках, разразился грандиозный скандал. Никто из «серьезных» археологов и слышать не хотел о Шлимане и его сокровищах. Книги Шлимана «Троянские древности» (1874) и «Илион. Город и земля троянцев. Исследования и открытия на земле Трои» (1881) вызвали в научном мире взрыв возмущения. Уильям М. Колдер, профессор античной филологии университета штата Колорадо (США), назвал Шлимана «дерзким фантазером и лжецом». Профессор Бернхард Штарк из Иены (Германия) заявил, что открытия Шлимана не более чем «шарлатанство»…

Действительно, Шлиман был археологом по призванию, но не обладал достаточными знаниями, и многие ученые до сих пор не могут простить ему его ошибок и заблуждений. Однако как бы то ни было, именно Шлиман открыл для науки новый, до сих пор неизвестный мир, и именно он положил начало изучению эгейской культуры.

Исследования Шлимана показали, что поэмы Гомера — не просто прекрасные сказки. Они — богатейший источник знаний, открывающий всякому, кто пожелает, немало достоверных подробностей из жизни древних греков и их времени.

Стоит отметить, что отношение самого Шлимана к гомеровским описаниям с течением времени изменилось. «Гомер с поэтической свободой все преувеличил», — записал он в дневнике, когда убедился, что раскопанная им Троя куда меньше той, о которой говорилось в «Илиаде».

Всего Шлиман провел в Трое четыре большие кампании раскопок (1871–1873, 1879, 1882–1883, 1889–1890). Начиная с третьей, он уже стал привлекать к раскопкам экспертов. При этом мнения специалистов и мнение Шлимана часто расходились. Раскопки Трои продолжались в 1893–1894 гг. — Дерпфельдом, доверенным сотрудником самого Шлимана, а с 1932 по 1938 год — Бледженом.

Что же представляла собой в действительности гомеровская Троя?

Это был крупный городской центр эпохи позднего бронзового века. На гребне Гиссарлыкского холма в те времена возвышалась мощная крепость с башнями, протяженность стен которой составляла 522 метра. Стены Трои были сложены из крупных известняковых плит толщиной 4–5 м. В одной из башен, имевшей 9-метровую высоту, был устроен подземный колодец, высеченный в скале на глубине 8 м. За кольцом стен находился дворец правителя (Приама?) и «Арсенал» — большое (26×12 м) сооружение, в развалинах которого было обнаружено 15 глиняных ядер для камнеметов. Жилые дома Трои строились из камня и кирпича-сырца. В городе проживало в ту пору около 6 тыс. человек.

Судя по некоторым данным, главной причиной гибели «Трои царя Приама» явилась не война, а нередкое в этих местах землетрясение. Возможно, что пострадавший от природного катаклизма город подвергся набегу ахейцев, окончательно разрушивших и разграбивших его. Об этом, кстати, косвенно говорит и Гомер: бог Посейдон, строивший стены Трои, был обманут троянцами и за свою работу не получил условленной платы. Поэтому Посейдон на протяжении всей Троянской войны был врагом Приама и союзником ахейцев. Но Посейдон был не только богом моря — его именуют «колебателем земли», то есть вызывающим землетрясения! Снова легенды перекликаются с историей…

В течение последних ста лет древние стены раскопанного города, подвергавшиеся постоянному воздействию дождей и ветров, стали крошиться и трескаться. Кроме того, они пострадали от разросшихся кустарников и других растений, чьи корни, словно буры, начали врезаться в камень. Лишь в 1988 году удалось остановить губительный процесс разрушения — международная группа археологов, возглавляемая немцем Манфредом Корфманом, вплотную занялась консервацией древних стен. Начиная с 1992 года 75 ученых разных профессий из 8 стран мира, объединившись под знаменем совместного проекта «Троя и Троада. Археология местности», продолжают исследования холма Гиссарлык и его окрестностей.

В октябре 1995 года состоялось новое открытие — в древней Трое существовала письменность! По найденной бронзовой печати с хеттскими иероглифами (1100 г. до н. э.) Манфред Корфман пришел к заключению, что Троя — тот самый город, о котором упоминается не только у Гомера, но и в древнейшем хеттском эпосе. Корфман уверен, что последние находки в крепостных укреплениях — бесспорное доказательство истинности гомеровской Троянской войны.

Существует и еще одна точка зрения: немецкий археолог Цангер, ссылаясь на известный текст Платона, утверждает, что Троя — это Атлантида. В доказательство он приводит наличие окружающего город рва, затопленного в древности и обнаруженного еще в 1994 году. Платон в своих сочинениях описывает Атлантиду, омываемую кольцами искусственных водоемов. Два поперечных канала, совсем недавно обнаруженных в прибрежных горах, выходящих в большой бассейн, могли служить рейдами, очень удобными для стоянки судов у входа в порт Атлантиды.

Так или иначе, но раскопки и исследования Трои продолжаются. Ариаднина нить легенд ведет в глубины истории уже новое поколение ученых.

В этот день:

• Дни смерти
• 2008 Умер Марк Борисович Щукин — российский археолог, доктор исторических наук, специалист в археологии римского времени.

Свежие записи

arheologija.ru

Открытие Трои (А. А. Нейхардт). Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е

Открытие Трои

(А. А. Нейхардт)

Человек, стоявший за высокой конторкой, поднял седеющую голову от больших листов только что отпечатанной книги. В широко раскрытые окна ворвался прохладный вечерний ветер, зашуршал таблицами и картами, разбросанными на большом столе, сбросил несколько листов на пол. В комнате быстро стемнело (на юге ночь приходит сразу, без долгих сумерек), но человек не стал зажигать свет. Он подошел к раскрытому окну и загляделся на ранние, робко замерцавшие в небе звезды.

Большая книга, лежавшая на конторке, и светлые, загоревшиеся в небе звезды напомнили ему один из самых замечательных вечеров его далекого детства. Был канун рождества — самого веселого и любимого из всех праздников не очень-то веселой жизни маленького Генриха; сына строгого пастора Шлимана. Вся семья собралась за праздничным столом, и у каждого под салфеткой оказался небольшой подарок: у кузины Трудхен, чистенькой девочки с льняными косичками, — футляр с ножницами, наперстком, иголками в красивом игольничке, у рыжего братца Вилли — перочинный ножичек с перламутровой ручкой, у молоденькой матушкиной сестры — пестрая шкатулочка для ниток. А у Генриха под салфеткой не было ничего. Глаза у него наполнились слезами, он низко опустил голову, все еще не веря, что в такой праздник его могли оставить без подарков. В это время мальчик услышал веселый голос матери, воскликнувшей: «Взгляни-ка, Генрих, что это у тебя за спиной?» Он почувствовал, как на сиденье его стула положили что-то большое и твердое. Быстро обернувшись, Генрих увидел книгу в нарядном кожаном переплете, на котором было написано: «Всемирная история для детей». С радостью схватил он этот великолепный подарок и весь вечер разглядывал книгу. Воображение Генриха поразил один рисунок. В клубах дыма, объятый пламенем погибал великолепный город, окруженный зубчатыми стенами и высокими башнями. Воины в шлемах, украшенных пышными султанами, яростно сражались, но было ясно, что защитники города обречены на гибель.

Из пылающего города выходил высокий мужественный воин в богатых доспехах. На спине он нес обессилевшего старца, а за руку вел маленького рыдающего мальчика. Это Эней покидал, по воле богов, гибнущую Трою, спасая своего отца и сына.

Хотя маленькому Генриху было только восемь лет, он уже хорошо знал сказание о троянской войне. И когда отец, отвечая на его многочисленные вопросы, рассказал ему чудесную историю царя Энея, Генриха удивило, как мог художник, никогда не видевший настоящей Трои, так верно, ярко и правдиво изобразить картину ее страшной гибели. Генрих с жадностью перечитывал рассказ о войне греков с троянцами и надоедал отцу бесконечными расспросами и рассуждениями по поводу взятия Трои. Пастор Шлиман терпеливо объяснял сыну, что мощные стены и башни горящей Трои вымышлены художником, что никто не может сказать, как они выглядели на самом деле, поскольку прошедшие тысячелетия обратили все в прах, не оставив даже следа на поверхности земли. Генрих не мог этому поверить.

«Такие высокие стены, такие огромные башни не могли сгореть дотла и совсем разрушиться, — твердил он упрямо. — Когда я вырасту, то поеду туда и непременно разыщу их». Рассерженный упорством сына, пастор Шлиман велел ему читать «Илиаду», надеясь, что трудные и длинные стихи отобьют у мальчика охоту заниматься выдумками. Но Генрих с небывалым интересом стал читать удивительную поэму о богах и героях, об их жестоких битвах, о доблестных подвигах Ахилла и Гектора. На всю жизнь мальчик полюбил стихи Гомера. Страницы «Илиады» уносили его в древнюю прекрасную страну. Вот быстроногий Ахилл готовится к смертельной схватке, шлемоблещущий Гектор прощается с прекрасной Андромахой перед своим последним боем, вещая Кассандра предсказывает гибель Трои. Генрих представлял себе все происходившее так живо, словно сам наблюдал эти события с высоты троянских стен. Целыми вечерами он грезил, сидя в уголке, пока мать не отсылала его спать.

Когда Генриху исполнилось четырнадцать лет, его мать умерла. Все в доме пришло в упадок, пастор Шлиман с трудом сводил концы с концами, и Генриху пришлось поступить в услужение к лавочнику, чтобы хоть как-то помочь семье. Мальчику приходилось нелегко. Каждое утро старая Марта, кухарка хозяина, поднимала его в шесть часов. Он должен был прибрать в лавке, принести воды, помыть вымостку перед входом, а затем стать за прилавок и помогать хозяину. И хотя Генрих был быстр и сообразителен, зарабатывал он так мало, что ему еле-еле удавалось скопить немного денег на нужные ему книжки. Читал он обычно ночью. Тогда Генрих забывал об опостылевшей ему работе, о свечах, о мыле и селедке, которыми он торговал днем.

По-прежнему Шлиман не расставался с «Илиадой», и бессмертный Гомер был его самым близким другом. Как-то летним вечером Генрих уже готовился закрывать лавку и ждал, когда уйдут последние покупатели. В дверях появилась нелепая фигура Михеля, вечно пьяного помощника мельника. Говорили, что Михель когда-то учился в гимназии. Но вино сыграло с ним плохую шутку, и Михель так и остался работать на мельнице.

— Все читаешь, Генрих, — сказал Михель, садясь на бочку и глядя на Генриха мутными, воспаленными глазами. — Брось, никому это не нужно! Вот посмотри на меня, — продолжал пьяница, воодушевившись общим вниманием, — я могу читать по-гречески твоего любимого Гомера. А кому это нужно, а? Хочешь, прочту начало «Одиссеи»?

И тесная темная лавка наполнилась торжественными стихами, звучанием непонятного, но прекрасного языка. Генрих был потрясен. Слезы выступили у него на глазах. Он словно услышал голос живого Гомера. «Еще, еще, прочтите еще», — только и мог он выговорить. За стакан вина Михель согласился еще раз прочитать отрывок из поэмы. Генрих заплатил последние деньги, чтобы вновь услышать звучную эллинскую речь. Он закрыл глаза, и снова перед ним встали любимые образы его детства — Ахилл, Гектор, прекрасный город троянцев. Генрих понял, что не может больше оставаться в этой лавке. Ему нужно учиться. Он хотел сам читать Гомера по-гречески.

После долгих колебаний Генрих сделал решительный шаг — он бросил лавку, где проработал почти пять лет, и поехал искать счастья. Через некоторое время он попал в Амстердам. Этот город, старинный центр морской торговли, сразу оглушил Генриха шумом и суетой. Здесь было много торговых фирм и контор, и в одной из них ему удалось устроиться на скромную должность конторщика с грошовым заработком. Но бедному юноше без денег и без рекомендаций трудно было рассчитывать на нечто лучшее. Генрих снял дешевую каморку и тщательно распределил скудное жалованье. Большую часть получаемых им грошей Генрих тратил на занятия языками. Его преподавателями были студенты — такие же бедные, как он. С удивительной быстротой юноша усвоил несколько языков — английский, французский, итальянский и даже испанский. Вскоре Генрих перешел в более солидное торговое предприятие, которое вело дела с русскими купцами. Генрих стал усердно изучать русский язык и, к удивлению учителя, после трех месяцев упорных занятий уже мог самостоятельно составить деловое письмо на русском языке.

Убедившись в блестящих способностях своего служащего, хозяин торгового дома предложил Генриху поехать в Россию в качестве представителя фирмы. Это предложение стало поворотным пунктом в судьбе Шлимана. Генрих поехал в Петербург и надолго остался в России. Дела его шли блестяще, через несколько лет он стал весьма состоятельным человеком. Удачные торговые операции приносили Шлиману все большие доходы, и он составил себе уже значительный капитал.

А его детские и юношеские мечты о древнем прекрасном городе, воспетом Гомером? Неужели они были полностью вытеснены погоней за наживой, выгодными торговыми сделками? Нет. Правда, они отступили на второй план, так как Шлиман был занят делами, связанными с торговыми и финансовыми операциями. Но он надеялся, что капитал поможет ему осуществить заветную мечту — открыть древнюю Трою.

Так шли годы, а открытие Трои все откладывалось, хотя богатство Шлимана уже давно позволяло ему привести в исполнение давние планы. И кто знает, может быть, и остался бы Генрих Шлиман самым заурядным, хотя и преуспевающим, немецким капиталистом, если бы не одно событие, всколыхнувшее в душе Шлимана все лучшее, что было заложено в ней с детства.

Как-то, приехав в Лондон по делам, Шлиман зашел в Британский музей, чтобы полюбоваться замечательными сокровищами древнегреческого искусства, привезенными лордом Эльджином, английским дипломатом, из Греции. Это были рельефы и статуи, украшавшие афинский Парфенон, самым варварским образом выломанные из стен и фронтонов древнего храма. Когда Шлиман вошел в залы, где были выставлены эти великолепные произведения древнегреческого искусства, он испытал глубочайшее потрясение от той красоты, величия и радости жизни, которая была запечатлена резцом великих художников в мраморных плитах Парфенона. Торжественно выступающие в священных процессиях юные девушки в легких, падающих красивыми складками одеждах. Прекрасные полуобнаженные фигуры юношей, несущих на плече жертвенные сосуды. Скачущие на горячих вздыбленных конях молодые афиняне в развевающихся коротких плащах. Это была древняя Греция, прекрасная, но не умершая и превратившаяся в миф, а полнокровная, захватывающая своей живой, ощутимой красотой.

Шлиману стало страшно при мысли о том, сколько лет он потратил на бессмысленную и опустошающую погоню за наживой, в то время как давно уже имел возможность отправиться на поиски Трои.

Выходя из музея, Шлиман дал себе клятву немедленно начать приготовления для осуществления своего замысла. Спустя некоторое время все было готово для поездки на западное побережье Малой Азии, которое принадлежало Турции. Там, на берегу синего Эгейского моря, должна была находиться древняя Троя, сказочный город героев, воспетый Гомером.

Но началась Крымская война, и Шлиману пришлось отложить поездку. Он опять занялся торговыми делами. После заключения мирного договора между Россией, Англией и Францией Шлиман вновь вернулся к мысли о раскопках на побережье Эгейского моря. Но он не хотел прийти на троянскую землю неподготовленным к встрече с миром Гомера. Со свойственной ему настойчивостью Шлиман засел за изучение древнегреческого языка. Через три месяца он уже свободно читал Гомера на древнегреческом языке, а спустя некоторое время знал весь греческий текст «Илиады» наизусть. Ему казалось, что он с закрытыми глазами смог бы пройти по троянской земле и узнал бы каждый камень, бывший частью стен или башен Трои. Шлиман безоговорочно верил Гомеру, что казалось нелепым серьезным ученым того времени. Они полагали, что в основе гомеровских поэм лежат древние сказки и мифы, а потому сама мысль о поисках Трои представлялась им столь же нелепой, как попытка найти тридевятое царство или замок спящей красавицы. Но Шлиман твердо верил в свою мечту.

В 1871 г. Шлиман прибыл в Дарданеллы — захолустный городок на берегу пролива, носящего то же название. Наняв лошадь, Шлиман с огромным волнением направился к деревушке Гиссарлык, где некогда, по преданию, на холме стояла твердыня троянцев — богатый, обнесенный крепкими стенами город Троя. С трепетом ехал Шлиман по древней Троаде. Кругом были невысокие холмы, покрытые скудной растительностью, болотца, заросшие осокой, масса квакающих в них лягушек и аисты, охотящиеся за ними. Но для Шлимана каждый ручей был священным — из него пили кони древних героев; каждый холм был свидетелем подвигов славных воинов у стен могучей Трои. Образы гомеровской поэмы звали Шлимана к открытиям.

С большим трудом удалось Шлиману получить от турецкого правительства разрешение на раскопки. Ему позволили копать Гиссарлыкский холм с условием, что половина всех найденных вещей будет принадлежать Турции.

Шлиману не терпелось начать раскопки, чтобы скорее раскрыть стены древней Трои и показать всему миру, что Гомер говорил правду. Вместе со Шлиманом на раскопки приехала его жена — гречанка София.

Начались раскопки. Их надо было вести осторожно, строго соблюдая определенные правила. Ведь так легко перемешать древние слои почвы и затруднить решение вопроса, к какому времени относятся найденные вещи. Но Шлиман не был специалистом-археологом. Он искал гомеровскую Трою. Шлиман считал, что гомеровская Троя должна находиться в глубоких слоях. Поэтому на обнаруженные остатки домов, черепки сосудов, кости Шлиман не обращал никакого внимания. Это не Троя, решил он, нет следов пожара. Первый год раскопок кончился неудачей.

В марте 1872 г. Шлиман с женой были опять на Гиссарлыке. Запутавшийся в сложных переплетениях стен и фундаментов, раскрытых на холме, Шлиман задумал перерезать весь холм поперек, с севера на юг, огромным рвом шириной в семьдесят и глубиной в восемнадцать метров. Таким образом он хотел сразу раскрыть мощные стены гомеровской Трои и обнаружить священный город во всем его величии. Рытье траншеи требовало большого количества рабочих рук и много времени. Наконец, рабочие наткнулись на могучую стену. На этот раз Шлиман решил не разрушать ее. Каково же было его удивление, когда вслед за первой стеной были отрыты остатки стены такой же длины и ширины. Шлиман принял вторую стену за Большую башню гомеровской поэмы. С этой башни, думал Шлиман, старец Приам с тревогой следил за битвой славного Гектора с бесстрашным Ахиллом. Мощность стен убеждала Шлимана в том, что он прав.

Наступила зима, и раскопки были прекращены. Но уже в феврале следующего года Шлиман в сопровождении жены вновь появился на Гиссарлыке. Они вставали в шесть часов утра. Было холодно, дул яростный ветер. Замерзала вода в умывальнике, замерзали чернила. Однажды измученная холодом жена Шлимана оставила на ночь топящуюся печку. От выпавших углей загорелся пол, вся комната наполнилась дымом. К счастью, Шлиман вовремя проснулся, и пожар был потушен.

Через несколько дней рабочие отрыли стены, носившие следы страшного пожара. Это могло служить уже серьезным доказательством того, что Шлиман открыл действительно Трою. Шлиман забыл о сне и о еде. Он увеличил число рабочих и стал копать сразу в нескольких местах. В слое, носившем следы пожарища, была отрыта большая дорога, выложенная гладкими каменными плитами. На плитах были видны колеи, выбитые колесами, катившимися по ним десятки столетий тому назад. Дорога привела к мощным двойным воротам, находящимся в стене возле Большой башни. Ну, конечно, это Скейские ворота, главные в Трое, отсюда троянские воины выходили на поле битвы!

Наступила весна, и Шлиман заболел малярией. Он глотал хинин, но это почти не помогало. Он чувствовал себя очень плохо и видел, что нужно прекращать работу. Жена заставила его установить твердый срок отъезда — 15 июня. За день до назначенного срока Шлиман в шесть часов утра, как обычно, спустился в раскоп. Рабочие расчищали одну из стен. Под лопату попал какой-то металлический предмет. Шлиман остановил рабочего и отпустил всех домой, объявив, что он сегодня именинник. Заработок за свободный день за рабочими он сохранил. Рабочие охотно удалились. Шлиман сам спустился в раскоп, и его усилия увенчались небывалым, сказочным успехом. Он нашел тайник, полный сокровищ. Одна, другая, пятая, десятая, сотая, тысячная вещь — и все из золота! Стена могла в любую минуту обрушиться. Но Шлиман не думал об опасности и работал до темноты. Жена помогала ему.

Вечером на большом дощатом столе в их деревянном домике сверкали матовым блеском сокровища древней Трои. Всего здесь было более восьми тысяч предметов из золота и серебра. Золотые и серебряные чаши и кубки, две драгоценные диадемы[9] замечательной работы из тончайших золотых цепочек, двадцать четыре золотых ожерелья, сотни золотых колец, браслетов, булавок, бляшек, высыпавшихся из большой серебряной вазы. Кроме драгоценных вещей, здесь были золотые и серебряные слитки и бронзовое оружие. Весь этот клад лежал в совершенно истлевшем деревянном ларце, прикрытом медным котлом, принятым Шлиманом за щит. Конечно, это клад царя Трои, решили взволнованные и потрясенные Шлиманы.

Эта находка вознаграждала Шлимана за три года самоотверженных трудов и лишений, за все насмешки тех, кто упорно не желал признавать открытие Шлимана. Он верил, что этот великолепный клад принадлежал самому царю Приаму, а драгоценный золотой убор, диадему, ожерелья, серьги и кольца носила, конечно, сама Елена, красота которой погубила, как рассказывает древний миф, могучую Трою.

Шлиман прекратил раскопки и решил тайно вывезти клад. Клад удалось в простом деревянном ящике привезти в Афины.

Когда Шлиман напечатал сообщение о находке клада с описанием найденных им вещей, поднялся переполох. Турецкое правительство, имевшее право на половину найденных вещей, возбудило судебное дело против нарушившего договор Шлимана.

Ученый мир был потрясен троянскими находками, но признать значение этих сокровищ ученые отказались. Книга Шлимана «Троянские древности» вызвала нападки и насмешки. Некоторые ученые утверждали, что Шлиман нашел все эти предметы не во время раскопок, а просто скупил их у собирателей древностей, благо денег у него достаточно.

Много горьких минут принесли все эти выпады Шлиману. Но он продолжал работать.

В 1879 г. ему удалось снова заняться раскопками Трои. Он учел свои прежние ошибки, стал более осторожен. Уже была отрыта большая часть городских стен, окружавших холм, на котором высился древний город. Большая башня, откуда, по мнению Шлимана, наблюдал за битвой Приам и где прекрасная Андромаха прощалась с мужем Гектором, оказалась состоящей из двух отдельных и в разное время построенных стен. Чем больше раскрывался холм, чем больше сооружений было найдено, тем труднее было разобраться, какое из них древнее, какое более позднее. Но все-таки Шлиману удалось насчитать семь городов, последовательно строившихся на Гиссарлыкском холме. Гомеровская Троя в слое со следами пожара была, по мнению Шлимана, третьим по древности городом (если считать снизу)[10].

Шлиман тщательно исследовал здание, которое раньше он принимал за дворец Приама, а теперь осторожно называл домом царя или правителя. Возле этого дома он нашел большой глиняный сосуд грубой работы, доверху наполненный золотыми предметами — браслетами, кольцами, серьгами. Неподалеку от места, где был найден глиняный сосуд, рабочие обнаружили еще три клада золотых и серебряных сосудов, украшений и слитков, но в меньшем количестве, чем знаменитый «клад Приама».

Во второй половине XIX в. были начаты раскопки в долине Пелопоннеса, на месте древнего города Микены. В поэмах Гомера Микены названы «златообильными» и «многолюдными».

В Микенах правил царь Агамемнон, предводитель греков под Троей. Развалины микенской крепости два с лишним тысячелетия лежали на высоком холме под слоем земли. На поверхности земли виднелась только верхняя часть ворот крепости. С них Шлиман и начал раскопки. Над воротами стоял огромный треугольный камень. На нем высечены две львицы, поднявшиеся на задние лапы по сторонам колонны. Рядом с Львиными воротами рабочие обнаружили в крепостной стене маленькую каморку. Шлиман назвал ее «жилищем привратника». Часть рабочих откапывала и расчищала огромные стены, идущие от Львиных ворот, часть работала в центре крепости. Скоро рабочие наткнулись на каменную плиту с изображением воина, мчащегося на колеснице. Шлиман насторожился — это была надгробная плита, значит, поблизости находятся погребения. В следующие дни нашли еще два надгробия. Затем была обнаружена плоская каменная плита, поставленная на ребро. К ней была приставлена следующая. Плиты шли одна за другой и образовывали двойное кольцо. Это была новая загадка. Шлиман начал исследовать площадку, обнесенную этим своеобразным двойным забором. Здесь было найдено пять гробниц, вырубленных в скале (поэтому их назвали «шахтовыми гробницами»). Огромное количество золотых вещей извлекли Шлиман и его жена из этих погребений: пояса, составленные из золотых пластин, кубки из золота и серебра, золотые диадемы тончайшей работы, золотые браслеты, пуговицы, бляшки, нашитые когда-то на одежду, которая давно, истлела, вазы из полупрозрачного камня алебастра, драгоценные камни. Вместе с павшими воинами было положено их оружие — множество бронзовых мечей с золотыми рукоятками, великолепных бронзовых кинжалов с золотыми узорами, наконечников копий и стрел.

Но самой удивительной находкой были тонкие золотые маски, когда-то покрывавшие лица умерших. Они были выдавлены из тонких золотых пластин с непередаваемым искусством и, несомненно, сохраняли черты людей, погребенных в священных могилах. Одну из этих масок Шлиман назвал маской царя Агамемнона.

Шлиман вновь торжествовал — Гомер опять оказался прав. Древние Микены действительно были «златообильными», их крепчайшие стены недаром считались неприступными — они охраняли несметные сокровища могучего царя Агамемнона.

Теперь Шлиман мог сказать, что борьба, которую он вел в течение стольких лет, окончилась победой. Те, кто смеялся над открытой им Троей, обвинял его в невежестве, в нелепом преклонении перед сказками Гомера, должны были признать правоту Шлимана и Гомера. Многие поняли, что открытия, сделанные самоотверженным археологом-любителем, имеют огромное историческое значение. Они пролили свет на совершенно неведомый мир, считавшийся до сих пор миром вымысла и преданий. Перед учеными раскрывалась широкая картина жизни древнегреческих племен в эпоху Гомера и более раннее время. Шлимана слушали с уважением и глубоким вниманием. Он делал многочисленные доклады о раскопках на холме Гиссарлык и в древних Микенах. Труды многих лет увенчались успехом.

Со свойственной ему стремительностью Шлиман в течение двух месяцев написал книгу о Микенах. Ученые по достоинству оценили труды Шлимана и его книгу. А через несколько лет была написана книга «Илион — город и страна троянцев». И вот она лежит на конторке, огромный том в 900 страниц — труд всей его научной жизни, проведенной в непрерывных исканиях, его неудачи и победы.

Всем жителям Афин был хорошо известен красивый двухэтажный мраморный особняк Шлимана на Университетской улице, окруженный великолепным садом. Между первым и вторым этажами крупными золотыми буквами была выведена надпись: «Дворец Илиона». В нижнем этаже помещался музей, хранивший бесценные сокровища — вещи из раскопок древней Трои.

Мебель в доме Шлимана была выдержана в древнегреческом стиле. Драгоценные древнегреческие расписные вазы, изящные терракотовые статуэтки[11] из Танагры (древнего города в Средней Греции), мозаичные полы, стены, расписанные картинами из «Илиады», — все это производило впечатление простоты и богатства одновременно.

Великолепная мраморная лестница вела на второй этаж, где помещались библиотека и кабинет владельца дома. В огромной библиотеке было множество самых редких изданий по искусству и истории древнего мира. Ряды полок заполняли рукописи самого хозяина дома.

Работы по постройке особняка еще не полностью закончились. На крышу дома подняли еще не все статуи древнегреческих богов, которые должны были украсить здание. В залах мозаичники не закончили шлифовку полов.

Шлиман в задумчивости сидел за письменным столом. Справа на обычном месте лежал томик Гомера в пергаментном переплете, побывавший с ним всюду — на Гиссарлыкском холме, на острове Итаке, где царствовал некогда хитроумный Одиссей, и, наконец, в могучих «златообильных» Микенах.

А впереди было еще много работы — ждала не раскрытая до конца «священная» Троя, неведомый еще «златообильный» Орхомен и «крепкостенный» Тиринф, о которых повествовал Гомер. Все это нужно было исследовать, чтобы до конца раскрыть величественную картину древнегреческого мира, воспетого великим Гомером.

Это выполнили уже после кончины Шлимана. Раскопки на острове Крит показали, что и здесь существовала древняя и богатая культура. Благодаря раскопкам Шлимана и открытиям на Крите перед нами предстали совершенно новые страницы древнейшей истории Эллады.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Смотрите также

• 
  Фото древней византии
• 
  Видео древние арии
• 
  Макет древнего оружия
• 
  Древняя греция фила
• 
  Облик древних славян
• 
  Фото древние укры
• 
  Самая древняя игрушка
• 
  Самая древняя игрушка
• 
  Укры древние фото
• 
  Календарь древнего китая
• 
  Великаны древние люди