Максим раевский последыш древних

Глава 15. «Последыш Древних» | Раевский Максим

Наступило утро и в полевом лагере 8-го легиона прошло построение тыловых частей, на котором мне вручили первую награду. Круглую и блестящую медаль «За Храбрость», которая была сделана из серебра и подобно всем царским наградам имела свой порядковый номер. После чего, вместе с Михаром мы написали объяснительные по поводу ночного боестолкновения на тракте и поведения лейтенанта Эрахова, а затем отправились на соединение с нашим отрядом.

В дороге никаких приключений не произошло и уже вечером мы оказались в двух милях от городка Савасса, куда только что подошла сводная группа капитана Агликано. Задача перед нами была поставлена простая — захват населенного пункта и его удержание до подхода гарнизонных частей.

В общем-то, ничего сложного и городок так себе, плюнуть и растереть. Деревянные стены невысокие и дырявые. Ворота хлипкие. Рва нет. Оборонительные сооружения и катапульты отсутствовали. Горожан около пяти тысяч и с ними пара тысяч крестьян из окрестных деревень. Значит, против нас, при полном напряжении сил, жители Савассы могли выставить шестьсот-восемьсот необученных и слабо организованных ополченцев.

Однако имелась одна сложность. Городок был населен сектантами зловредной, а потому запрещенной на территории Великой Мореи богини. Имя ее было Гэль, прозвище Двурогая, а главным жрецом этой кровавой дьяволицы являлся местный аристократ, некий барон Жофф Ятнах, весьма мерзкий тип, тупой, агрессивный и практикующий черную магию чародей, который, если верить слухам, лично своих детей в жертву принес и за это получил темные знания. Он сдаваться и уходить на восток не собирался. А даже наоборот приказал горожанам готовиться к битве и стянул в Савасс свою дружину, полсотни отъявленных головорезов. Все это мы узнали в дороге, от купцов, которых Ятнах лишил товара, по сути, ограбил, и они решили перебежать на сторону морейской армии. А поскольку не доверять им оснований не было, к штурму Савасса отряд готовился всерьез.

Перво-наперво стоянку отряда прикрыли обозными повозками, а затем чародеи раскинули магические сигналки и к городку выдвинулись боевые дозоры. Все, как положено, до утра можно было отдыхать. Да только не вышло.

Сначала из Савассы к лагерю вышел наш человек. Разумеется, разведчик. Вот работал бы он на противника, тогда злобный и коварный шпион. А если свой, значит, храбрый и героический разведчик, который с риском для жизни находился в тылу врага и добывал информацию. Впрочем, это к слову. Прознатчик подал магам какой-то хитрый сигнал, и они его пропустили, а капитану Агликано он предъявил кожаную бирку с печатью «черных клинков», белая башня, а над ней прямой меч. После чего разведчик, неприметный пожилой дядька, сообщил, что горожане готовят вылазку. Причем перед этим барон Ямба, словно мясник, своими собственными руками разделал на алтаре своей покровительницы трех девственниц, а теперь совершает темный обряд и поит народ каким-то отваром. В итоге горожане беснуется, впадают в дикую ярость, и грозятся порвать нас голыми руками.

В общем, намечалась бойня и, выслушав «черного клинка», капитан Агликано приказал готовиться к бою. Четыре роты, две штурмовые и две линейные, заняли оборону, а наша вышла за пределы лагеря. Командир отряда собирался ворваться в город на плечах разбитого противника, а нам, согласно его плана, предстояло обойти поле боя и захватить ворота. Разумно, хотя и рискованно. Но это лучше, чем на следующий день лезть на стены — так решил Агликано.

Прошло примерно три часа. Рота стояла в неглубоком распадке в полумиле от лагеря. Ни шороха, ни звука. В городе все спокойно и солдаты стали роптать, мол, чего ждем, ничего не будет. Однако противник уже был рядом и первыми его обнаружили не маги, а боевые дозоры, которые оттянулись за повозки и тихим посвистом, по цепочке, подали нам сигнал.

Несколько минут ничего не происходило, а затем один за другим в темное небо взлетели два световых шара. Они озарили местность и Рунольв Виниор выдохнул:

— Проклятье!

Я промолчал, но с Рунольвом был согласен. Мы-то считали, что против нас выступит неполная тысяча ополченцев и дружинники, а увидели, что вышел весь город. Минимум четыре тысячи человек. И поле между Савассой и лагерем было усеяно людьми: мужчинами, женщинами, подростками и даже стариками, которые неорганизованной толпой, сжимая в руках дубины, молоты, ножи, самодельные пики, вилы и косы, молча, валили вперед. Горожане, обезумев, в едином порыве пошли в атаку на неполные пять сотен морейских солдат. А за спинами этих опьяненных наркотическими отварами и речами жрецов людей, в окружении конных дружинников, находился высокий мужик в белом балахоне, барон Ятнах собственной персоной. И вроде бы расстояние до него было приличное, половина мили, но темного мага, которому место на костре, попадись он нам в руки, видели все, кто находился рядом со мной. Не иначе, какой-то чародейский прием.

— Приготовиться к маршу! — Рунольв отдал команду.

Штурмовики построились в колонну и замерли. А жители Савасса тем временем приближались к повозкам. Они по-прежнему молчали, и это было страшно. Ни криков, ни яростных кличей, ни стонов, ни женского плача. Только равномерный топот тысяч ног и дрожь земли, редкое звяканье металла и слитное дыхание людей, которые, как мне показалось, дышали в унисон. И когда до стоянки морейского отряда оставалось двести шагов, наши арбалетчики дали дружный залп. Не менее сотни арбалетных болтов ударили в толпу, и каждый нашел цель. Первый ряд горожан рухнул, словно подкошенный, но масса людей продолжала молчать и была подобна океанскому приливу, который невозможно остановить.

В лагере пропела сигнальная труба и одновременно с этим наши чародеи метнули два крупных огнешара. Они целились в барона, который был погонщиком человеческого стада, но огненные комки до него не долетели. Они распались на кусочки, которые упали в толпу и проредили ее. Но это мелочь, слишком много оказалось врагов и они не обращали на потери никакого внимания. Главным было другое — Ямба не шарлатан и кое-что умеет. Темный жрец отбил двойной удар морейских магов, которые по умолчанию сильнее местных чародеев, и это было серьезной угрозой.

Бум!!! Толпа горожан накатила на повозки, и звук столкновения раскатился по окрестностям. Световые шары наших магов медленно угасали, но в лагере зажгли множество факелов и мы видели, что там происходит. Морейские солдаты осыпали противника дротиками и били врагов копьями, а арбалетчики стреляли. Но удержать толпу на расстоянии не получилось и вскоре дело дошло до рукопашной. В ход пошли мечи и, судя по всему, наши товарищи проигрывали. Под напором атакующих груженые обозные повозки сдвинулись с места и появились прорехи. Толпа оболваненных людей бросилась в эти проломы и если бы не линейная пехота, которая стеной щитов заткнула проходы в лагерь, то противник мог бы прорваться внутрь и тогда разгром отряда был бы неизбежен.

Впрочем, это было только вопросом времени. Натиск толпы возрастал, и план капитана не удался — это очевидно. Значит, нам следовало действовать по обстановке и Рунольв Виниор, окинув взглядом своих братьев и меня, сказал:

— Надо атаковать барона. Пока он жив толпа не остановится.

С лейтенантом никто не спорил. Он был прав, и рота покинула свое укрытие.

После боя за Дер-Вагат нас оставалось всего девяносто человек. И если хотя бы часть атакующей толпы повернула бы на нас, то рота перестала бы существовать. Но мы шли в темноте и в стороне от боя. Поэтому марширующую колонну морейцев никто не увидел, а мы огибали толпу врагов по полю и следили за развитием сражения.

Горожане атаковали как безумные. Хотя почему как? Они и были безумцами, которые под воздействием наркотических отваров и темных заклятий потеряли страх. А морейцы отбивались от них и вскоре в ход пошли зажигательные смеси. Солдаты кидали в толпу обвязанные камнями бутылки, которые при падении лопались, и огненная жидкость, попадая на неприкрытые броней тела врагов, превращала их в живые факелы. Но что поразительно, они продолжали движение. Неумолимо, не чувствуя боли и, по-прежнему, без криков, враги шли вперед, на арбалетные болты, на дротики, на копья и на мечи. И только когда тело не выдерживало, они умирали и падали, а другие горожане равнодушно переступали через них и продолжали наступление.

Ну, а наши чародеи вели свой бой. Они обменивались с бароном магическими ударами, и не всегда было понятно, что они используют. После огнешаров чародеи кинули молнию и ледяную стрелу, но барон снова смог отбиться и ответил. Он послал в сторону отрядной стоянки кроваво-красную кляксу, и тут уже наши маги не сплоховали. Клякса сгорела в воздухе, и в Ятнаха полетело что-то вроде светового трезубца, который почти достиг цели. Однако барон вновь показал свое умение. Трезубец ударился в силовой щит и рассыпался. По окрестностям пронесся громкий звон, будто разбили поднос с хрустальной посудой, и магическая дуэль продолжилась.

Короче, все были при деле, и только мы в стороне. Штурмовая рота продолжала быстрый марш и, обойдя толпу врагов, которая начала обтекать лагерь сводного отряда с флангов, остановилась всего в сотне шагов от барона и его дружинников. Вот-вот нас должны были заметить. Скрываться дальше смысла не было и Рунольв, вскинув меч, закричал:

— В атаку!

Как мы шли колонной, так и побежали. Никакого правильного строя. На это просто не было времени, а противник перед нами конный и мог сбежать. В общем, ставка была сделана на быстроту и она оправдалась. Дружинники барона и он сам ничего подобного от морейцев не ожидали. На своей земле и под прикрытием атакующей массы оболваненных горожан они чувствовали себя в полнейшей безопасности. А зря, потому что мы были уже рядом.

Штурмовики накатили на противника из темноты, подобно смерчу, и устроили резню. Я оказался в первых рядах и на ходу кинул в толпу врагов «Огненную каплю», которая яркой искрой с шипением пронеслась по воздуху и упала в строй конных воинов. В барона не попал, но парочку дружинников из седел выбил.

В ушах стоял рев бегущих воинов, которые встретили мое удачное начало одобрительными криками, а потом я оказался перед всадником, который вздыбил своего коня и подкованные копыта животного собирались опуститься на мой шлем. Думать было некогда, в бою это опасно, и я подпрыгнул. Левая рука схватилась за повод уздечки, а правая, которая сжимала скьявону, продолжила движение вверх. Я надеялся достать всадника, но смазал. Клинок прошел в стороне от закованного в броню тела, но зато я удержал коня и уцелел.

— Морейский пес! — услышал я и увидел, что дружинник барона выхватил из ножен саблю.

«Уклонюсь! — подобно молнии, промелькнула в голове мысль. — Под мордой коня спрячусь».

Но меня опередили. В дружинника вонзился арбалетный болт и он, выпадая из седла, выронил оружие.

«Неплохо!» — потянув на себя повод, я успокоил животное, а затем взгромоздился в седло и огляделся.

Вокруг шел бой. Штурмовики смели дружинников в считанные секунды, и только возле барона оставалось пять или шесть человек, которые его прикрывали. Однако останавливать схватку никто не собирался, и численный перевес был на нашей стороне. Поэтому уничтожение темного чародея и жреца Двурогой Гэль было делом минуты.

Один вражеский всадник упал, его сбили выстрелом из арбалета. Второй рухнул, копье пробило ему живот. Третьего стащили из седла и посекли мечами. Все шло отлично, и в этот момент барон применил магию. Видимо, сил у темной сволочи было много, и это понятно, ведь рядом столько крови и смертей, а своих воинов он не жалел и действовал грубо. Жофф Ятнах взмахнул рукой и воздвиг вокруг себя силовой круг, который отбросил от его тела всех, кто находился рядом. Дружинники на конях и штурмовики — заклятье барона выкинуло их за пределы защиты. И теперь Ятнах мог попробовать сбежать, а остановить его было нечем. Примерно так, наверное, он думал. А вот братья Виниоры думали иначе. У каждого мощный защитный амулет и сила фридлозе, и они, словно охотники, уже вышли на цель.

Словно не замечая невидимой преграды, Ари Виниор прошел через силовую защиту, и меч корнета был направлен на Ятнаха. Барон вскинул руку и в его ладони появился черный комок, от которого веяло смертью. Но позади темного чародея и жреца возникли Рунольв и Гуннар, которые ударили барона в спину. Два клинка вонзились в тело Ятнаха и он, так и не успев нанести последнего удара, лицом вниз упал наземь, и ладонь с черным заклятьем оказалась под его телом. Дело было сделано. Вражеский вожак и пастух человеческого стада погиб, а магия из его руки стала пожирать тело барона. Страшное заклятье. Мясо и кости на глазах, в считанные секунды, превращались в дурно пахнущий студень. И Виниоры отступили от Ятнаха в сторону, на всякий случай, вдруг чернота перекинется на них.

Со смертью барона наступление на позиции нашего отряда прекратилось не сразу. Сначала горожане стали чувствовать боль и в толпе раздались первые крики, а затем задние ряды резко сбавили скорость и люди начали оглядываться. Направляющая толпу воля уходила, и это чувствовали даже те, кто не являлся одаренным. А тут еще и наши чародеи сказали свое веское слово. Их заклятья обрушились на толпу и в основном это были самые простейшие огнешары, которые взрывались среди горожан и наносили им огромный урон.

— А-а-а-а!!! — над толпой разнесся негодующий и слабо разборчивый гул, и огромная масса людей замерла.

— Все! — услышал я голос Рунольва. — Мы выстояли! Теперь надо городские ворота захватить, пока они обратно не повернули. Воины! Ко мне! Строиться!

Штурмовики, подхватывая раненых товарищей, начали собираться, а Рунольв посмотрел на меня и рукой указал на городские стены:

— Оттар! Бери трофейных лошадей, сажай в седла бойцов и скачи вперед! Захвати ворота, а мы следом подтянемся!

— Понял! — отозвался я и спустя несколько минут, когда толпа горожан, сминая и затаптывая своих раненых, повернула обратно и стала отступать, во главе пятнадцати штурмовиков помчался по направлению к Савассу.

Городские стражники встретили нас как отступающих с поля боя дружинников барона. Они распахнули ворота, а мы влетели в городок и стали их рубить. А когда всех прикончили, заняли оборону и дождались подхода нашей роты. После чего ворота снова были закрыты и штурмовики приготовились к бою. Однако того, что произошло далее, никто не ожидал.

Позади притихший городок и где-то плакали дети. Наверняка, там хватало людей, которые не вышли на площадь к храму Двурогой Гэль и не пили отраву темных жрецов, и они лезть в драку не собирались. Поэтому удара в спину мы не опасались. Главная опасность шла от толпы одурманенных фанатиков, отступающих в Савасс, и вскоре они появились.

Огромная масса людей, с криками и воплями, подобно спасающимся от огня крысам, в панике бежала в родной городок и уперлась в закрытые ворота. Прохода нет. Стоп! Но горожан это не смутило. Ведомая инстинктами и пробудившимся страхом, словно многоголовый и многоногий зверь, в едином порыве толпа нажала на ворота и они, хрустнув, упали. И ничто не могло остановить обезумевших людей, ни арбалетчики, ни камни, которые сверху кидали солдаты, ни потери среди тех, кто первым ударился в преграду, а затем оказался стоптан ногами земляков. После гибели барона горожане быстро потеряли всю свою смелость и стремились попасть домой, где, как они надеялись, страх отступит и они окажутся в безопасности. Чушь, конечно, потому что следом за ними двигался наш отряд, который понес огромные потери. Однако можно ли было объяснить очевидные вещи сектантам, которые находились в наркотическом бреду? Наверное, нет. Да мы и не пытались. Перед нами был враги, невзирая на пол и возраст. А враг должен быть уничтожен, и это руководство к действию.

Стены, на которых расположились штурмовики, едва не рухнули вслед за воротами. Но, к счастью, они устояли, и когда сметающая со своего пути любые преграды толпа вошла в город и растворилась в нем, мы смогли спуститься. Проход в Савасс был завален трупами и мусором. Кровь, человеческие внутренности, куски металла, обломки оружия, камни и полусгнившие куски ворот. Все это смешалось в один липкий бурый комок, и тогда я покачал головой. Нет. Не так я представлял себе войну. Совсем не так. Однако кого это волнует? Пожалуй, что никого. И, несмотря на бурю в душе и переполнявшие меня эмоции, я промолчал.

За стенами пропела сигнальная труба, и наша штурмовая рота заняла оборону лицом к улицам города. А спустя несколько минут в Савасс вошли все оставшиеся в строю бойцы сводного отряда капитана Агликано, и командир, голова которого была перевязана, по очереди подошел к ротным офицерам и каждого обнял. Сначала Рунольва, а затем меня, Гуннара и Ари.

— Если бы не вы, господа офицеры, — сказал Агликано, — нас сейчас уже не было бы в живых. Сами видели, что в поле творилось. Фанатики лезли на нас и потерь не считали, а самое страшное — они ничего не боялись. Но вы нас спасли, убили барона Ятнаха, и все переменилось. Благодарю и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ваш подвиг и решительные действия были вознаграждены. Впрочем, об этом поговорим позже, а сейчас слушай боевую команду!

Последние слова относились ко всему отряду и воины подтянулись. На миг наступила тишина и капитан, оглядев солдат, которых было человек триста, вскинул вверх правый кулак и провозгласил:

— Не щадить никого! Слышите!? Никакой пощады! Убивайте любого, кто причастен к нападению на наш лагерь и не давайте сектантам опомниться! Город отдаю на поток — своей властью! Воины! Что возьмете, все ваше — мое слово тому порукой!

— Слава капитану! — выкрикнул кто-то из солдат и остальные подхватили:

— А-а-а!!!

— Даешь!!!

— На поток город!

— Смерть фанатикам!

— Отомстим за погибших!

Агликано поднял руку и когда солдаты притихли, продолжил:

— Рота капитана Рейнера атакует храм Гэль Двурогой, и я приказываю его сжечь! Рота капитана Локаррэ занимает ратушу и северную окраину городка! Рота капитана Иньехо захватывает восточную часть Савасса! Рота капитана Нергеля за вами южный район! Лейтенант Рунольв, вы со мной, как резерв! В атаку!

Отряд распался и колоннами, поротно, хлынул в город. На острие, как и положено, штурмовики, а линейная пехота следом. Но как такового разделения не было. Нападение горожан унесло жизни сотен наших соотечественников, и общий настрой солдат был понятен. Они хотели мести, и приказ капитана воспринимался естественно. Смерть врагам! Убить всех! Отомстить сектантам-фанатикам за павших товарищей! Уничтожить жителей Савасса и кровью смыть липкий страх, который засел в каждом, кто пережил наступление толпы на лагерь!

Выбивались двери домов, и воины врывались внутрь. Расстреливались сторожевые псы и блокировались перекрестки. Закидывался огненными смесями храм Двурогой Гэль, а жрецы темной богини были искромсаны мечами и сброшены в мусорную канаву. Воины не щадили никого, разве только женщин и девушек, которых сгоняли в рабский загон возле городской ратуши. Рвущееся к темным небесам пламя пожаров озарило городок, и едкий дым расползался по улочкам и закоулкам. Крики, стоны, плач и боевые кличи морейских солдат наполнили Савасс. Смерть взмахнула косой и за пару часов унесла тысячи жизней. Вокруг воцарился кроваво-огненный хаос, а я шел за капитаном Агликано, который подгонял воинов, сжимал верную скьявону и был готов выполнить любой приказ. Но больше в ту ночь я никого не убил. Мне не нашлось работы. Благо, желающих проливать кровь горожан и без меня хватало. Поэтому я стал простым наблюдателем, который отстраненно смотрел на резню, а мыслями парил где-то далеко от этого проклятого места. Так на время я впал в ступор, и все мои движения были какими-то механическими. Сумасшедшая ночь. Кровавая вакханалия и вокруг дикие люди, с которых слетел тонкий налет цивилизованности. И очнулся я только на рассвете, когда все было окончено.

Над городом, который слегка притих, медленно поднималось прикрытое дымом солнце. Я стоял во дворе добротного двухэтажного дома и равнодушно наблюдал за тем, как три воина из моего взвода насилуют пышную бабенку. Двое держали сопротивляющуюся женщину, один за голову, второй за ноги, а третий, матерясь, задирал ей подол. Другие бойцы в это самое время вытаскивали из здания восточные ковры и серебряную посуду. Еще два штурмовика, сжимая в руках початые бутылки с вином, ногами избивали какого-то старика и требовали от него указать место, где он спрятал драгоценности. А еще несколько, словно наемники из Вольного отряда или разбойники, обнажив оружие, стояли друг напротив друга, и спорили, кому должен достаться большой сундук из покоев бывшего хозяина.

Я все это видел и был свидетелем того, как исполнительные штурмовики превратились в мародеров и безжалостных убийц. Но исправлять ситуацию я не собирался. Поэтому отвернулся и вышел на улицу. В тот момент воины опьянели от крови, и остановить их не смог бы никто, ни капитан Агликано, который своей властью отдал город на разграбление солдатам, ни командир полка, окажись он здесь, ни сам царь. Это я понимал очень четко и все, что мне оставалось, ждать. Когда волна боевого азарта схлынет, а кровавая пелена в глазах воинов рассеется и они проспятся, тогда я снова стану их командиром, который сможет отдавать приказы. Однако это будет потом, а пока на мои команды всем было начхать…

— Господин Оттар! — меня окликнул голос Эльвика и я обернулся.

Дядька был не один, а вместе с Юссиром, и глазки у моих людей блестели. Было заметно, что оба уже выпили, и я по привычке рыкнул:

— Вино пили!? Кто разрешил!?

— Командир, — сержант бочком приблизился ко мне и подмигнул, — не ругайся. Сегодня можно, ведь смерть в одном шаге от нас прошла…

— Молчать! Смирно!

Будь Юссир обычным сержантом, скорее всего, он послал бы меня куда подальше, а затем, возможно, схватился бы за меч. Однако он служил Руговирам и потому встал по стойке «смирно».

— Так-то лучше, — я кивнул. — Вольно.

Сержант расслабился, вновь заулыбался и сказал:

— Зря вы нас ругаете, господин Оттар. Мы тут кое-что разглядели и сразу к вам. А вы кричите…

— Что вы видели?

— Купцов помните, которые к нам из города сбежали?

— Да. Трое их было, и Агликано отправил торгашей в легион, пусть с ними «черные клинки» разбираются. Наверняка, у них с прошлым непорядок.

— Верно. Купцов отправили, а приказчики остались. И мы увидели, как они в один неприметный домик на окраине вошли. Ну, мы с Эльвиком за ними, а они там пол земляной разрыли и сумку выкопали. По виду, тяжелую.

— И что с того?

Юссир посмотрел на меня как на блаженного:

— Господин Оттар, там же казна купеческая, а слуги не морейцы и без разрешения покинули лагерь. Значит, если мы их по-тихому уберем, деньги окажутся у нас в руках.

Моментально в голове всплыли слова брата Роя: «Война это золотое дно — главное, свой шанс не упустить». И я подумал, что вот он мой шанс, сам в руки идет. Но прежде чем кидаться в авантюру, я положил руку на меч, надвинулся на сержанта и спросил:

— Что ко мне прибежали, хорошо. Только одного никак в толк не возьму.

— Чего, господин Оттар? — Юссир заметил мое движение и сделал шаг назад.

— Вы ведь сами можете купеческих приказчиков порезать и казну прибрать. Правильно?

Эльвик и Юссир переглянулись, а затем сержант согласно мотнул головой:

— Верно.

— И зачем вам тогда я?

— Просто все, — сержант развел руками. — Богатство взять не сложно, а вот удержать трудно. И мы решили, что без вас нам не обойтись. Казну возьмем, а вы нас прикроете и не обделите.

Сержант говорил искренне — я это чувствовал. И он был прав, без меня сохранить казну будет сложно, потому что крупную сумму они утаить не смогут, а потом, наверняка, начнутся проблемы. А оно им надо? Нет. Поэтому покумекали два товарища и пришли ко мне. В общем-то, логично.

— Хорошо, — я отпустил рукоять клинка. — Ведите. Только одного слугу надо живьем взять, чтобы узнать, чья именно казна и почему они решили откопать ее сейчас, а не потом, когда все затихнет, и мы уйдем из Савасса.

Эльвик и Юссир шмыгнули в узкий проулок, а я последовал за ними.

Шли недолго, и спустя несколько минут оказались в обнесенном зеленой изгородью дворе. В центре глинобитная хибара, а за ней сараюшка. Больше ничего не было и нам навстречу, с кожаными переметными сумками на плече, выходили слуги рубайятских купцов.

— Стоять! — выхватывая меч, проревел Юссир.

После этого приказчики должны были замереть и не дергаться. Однако они были настроены решительно и, скинув сумки, без сомнений, бросились на нас. В руках у них заблестели длинные кинжалы, которые были спрятаны под одеждой, и если бы мы не ждали нападения, они могли бы нас завалить. Но «если» не считается, а мы были настроены на драку и действовали быстро.

Сержант встретил своего противника и мечом отбил его кинжал, а затем прямым ударом ногой в грудь свалил его наземь. А мне достался второй, которого я сходу пронзил длинным выпадом в грудь.

Один труп и один пленный. Своих, морейцев, рядом не было. Все тихо и спокойно. Можно было работать дальше, и мы затащили пока еще живого слугу и сумки в хибару. Допрос оставили на потом. Сначала добыча и когда Эльвик открыл первую сумку, сержант разочарованно присвистнул и сказал:

— Кажется, мы обмишурились.

В сумке оказались книги, толстые бухгалтерские гроссбухи: приходы, расходы, долги, вклеенные расписки и поручительства. Для нас, военных людей, мусор, хотя документы, наверное, ценные и я решил их сберечь. Глядишь, пригодятся. Жизнь-то длинная.

— Давай вторую открывай, — я кивнул на следующую сумку.

Эльвик выполнил команду и мы увидели то, что ожидали, упаковки золотых альго и баирских марок, больше тысячи монет.

Сказать, что сержант и дядька обрадовались, значит, не сказать ничего. Они запрыгали от счастья и были готовы запеть. Но я их утихомирил и, оставив подельников любоваться золотыми кругляшами, подсел к слуге.

— Я буду молчать, — сразу же заявил он.

— Зря, — я достал кинжал и вспомнил то, чему меня в свое время учили северные следопыты.

Впрочем, пытать приказчика не пришлось. Лишь только клинок приблизился к его мошонке, он заговорил, да так бойко, только успевай запоминать.

Оказалось, что сам он из местных жителей, а беглые купцы из Басконды. Он и его покойный друг работали на иноземных торгашей год, и жили неплохо. А когда началась война и морейцы перешли в наступление, купцы захотели уехать. Однако барон Ятнах перехватил их караван и отобрал все товары, а деньги и торговые книги присвоить не успел. Купцы спрятали ценности в лачуге, которую сняли на ночь для обозников, подкупили стражника и сбежали. А когда мы взяли Савасс, приказчики решили подумать о себе и обогатиться, пока Агликано не приказал сжечь весь городок. Да только не успели они, попались на глаза Юссиру и Эльвику.

— История простая, — сказал сержант, нависая над приказчиком.

— Да, — согласился я с ним и, отворачиваясь, сказал: — Кончай его.

— Подо…

Пленник хотел жить, но нам свидетели ни к чему и он захрипел.

Больше в лачуге делать было нечего, и я приказал сержанту привести наших лошадок, которые находились в лагере. Дядьку поставил в караул, а сам вышел наружу.

Над головой солнышко и голубое небо. День замечательный и город затих. Только кое-где иногда вскрикивали люди, а так все спокойно. И, присев на крыльцо, я раскинул вокруг двора магическую сеть и задремал. Не сон, и не явь. Состояние странное, вроде бы бодрствую, но одновременно с этим и отдыхаю. Голова чистая, а на душе, несмотря на ночное побоище и пару трупов невдалеке, спокойно. И в этот момент меня вновь посетили видения. Словно на зло, когда их не жду, тогда и приходят.

litresp.ru

Глава 19. «Последыш Древних» | Раевский Максим

После ночного боя в Травене, когда были уничтожены багауды, несколько дней не происходило ничего значительного. Наступило утро и вместе с линейной пехотой сводный штурмовой батальон майора Агликано начал облаву на герцога Куно Райфеля. По плану нашего командования нам предстояло прижать его войско к реке и уничтожить, а самого герцога, по возможности, захватить в плен. Однако рубайятский феодал совершил ночной марш-бросок, проломился через топи и форсировал водную преграду. Правда, воинов своих он растерял и потопил немало, но вырвался, подлый шакал, и вместе с ним из окружения вышло не меньше двухсот воинов, в основном пехота и местные дружинники.

В общем, мы прогулялись по окрестным лесам и болотам, так сказать, совершили променад. При этом отловили полтора десятка изможденных тарримцев, которые твердили, что в чащобе на них нападал страшный белый волк. Однако никаких следов зверя обнаружено не было, да никто особо и не искал, а затем вернулись в Травену, где узнали, что Гуннар Виниор отправлен в госпиталь легиона, очень уж серьезная у него рана.

Так минул один день, а на следующие утро в вольное поселение пришли гарнизонные войска и мы получили приказ продолжить преследование войсковой группы герцога Райфеля. После чего батальон перешел реку, и все ожидали, что нас станут атаковать тарримские конные стрелки и ожившие мертвецы, которых поднимут недобитые некроманты. Но вражеская кавалерия не появлялась и чернокнижники себя никак не проявляли.

Не принимая боя, рубайятцы и наемники откатывались на восток, к столице королевства, а мы шли по их следу и любовались пейзажами. Надо отметить, весьма бледными, ибо смотреть было не на что. Кругом разоренные деревушки из скопища землянок, откуда насильно забрали всех мужиков, заросшие бурьяном и кустарником поля, разбитые дороги и вырубленные леса. Поганая страна. Нищая и никчемная. Народ темный и запуганный. Вина нет, только вонючая бражка, которую невозможно пить. С продовольствием огромная проблема и бабы какие-то страшные и неухоженные. Смотришь на них и не признаешь женщину, чудовища с гнилыми зубами диковатого вида и словарным запасом в сотню слов. Так что с развлечениями в Рубайяте было плохо, и ничего ценного я вокруг себя не замечал. Однако наш царь посчитал, что Великая Морея нуждается в новых территориях, и мы продолжали марш.

Наконец, впереди показался городок, который назывался Пирка, и мы стали готовиться к его штурму. Но посланные на разведку кавалеристы Михара вскоре вернулись обратно и доложили, что в поселении никого нет. Люди ушли, и было заметно, что они уходили подготовившись. Все, что можно было вывезти, они вывезли, а тяжести, наверняка, закопали в лесу. Продовольствия не было и единственными живыми существами, которых обнаружили в городке морейцы, были бродячие собаки.

Агликано приказал войти в Пирку и отдыхать. Что мы и сделали. Мой взвод расположился в просторном каменном доме, еще морейской постройки со всеми удобствами, времен поздней империи, и я смог принять ванную. Дядька Эльвик, который мечтал о скорейшем возвращении на родину и разделе спрятанного золота, все подготовил, и я погрузился в теплую воду.

Что такое блаженство? В разное время ответ на этот вопрос разный. Но в тот момент блаженством для меня было лежать в ванной, смотреть в потолок и знать, что никуда не надо спешить, и рядом нет никакой серьезной опасности.

Расслабившись, я стал погружаться в полудрему, и опять пришли видения. Да и ладно. Я к ним уже стал привыкать. Головные боли не донимали, а история народа Вайда, в связи с последними событиями в моей жизни, волновала меня все сильнее. Сюжеты и вырванные из многовековой летописи племени кусочки. Все это складывалось в моей голове в общую картину, а затем я делал выводы…

Единственный чародей Вайда умер и старейшины племени, которое сильно разрослось и расширило свое влияние по северным землям, не знали, что делать. Они впали в тоску, а людям, которые винили стариков в гибели единственного мага, словно в былые времена, приходилось добывать себе пропитание охотой, рыболовством и собирательством.

Опять народ Вайда покатился по наклонной и стал скатываться в бездну дикости. Была добытая в иных мирах бумага, но она быстро закончилась, и пришлось мужчинам вновь рисовать знаки на стенах пещер. Было добротное оружие, но оно ломалось и кузнецы племени стали добывать собственное железо, а это процесс трудоемкий. Было много тканей и одежды, но она истрепалась и ее стали заменять привычными кожами. Были лошади, но они плохо переносили суровый северный климат и многие пали, а тех, которые выжили и приспособились, на все племя не хватало.

Короче, ничего хорошего. Десятилетия пролетали перед моим взором. Старейшины умерли и им на смену пришли другие которые не тратили время на дежурства у большого портала и постарались про него забыть. Народ добывал пропитание в поте труда своего, жизнь была трудная, а затем стала еще трудней, потому что пришла война.

С юга на северян накатили потомки тех людей, кого предки Вайда привели в новый мир, и была большая битва. Ну, как большая? С одной стороны полторы тысячи варваров и Вайда выставили столько же. Рубились жестоко и на первый раз северяне отбились, и даже смогли взять немало трофеев. Однако за налетчиками, многие из которых уцелели и ушли обратно на юг, должны были последовать другие, ибо богатства у моих предков имелись, в основном золото и драгоценные камни, хранившиеся в пещерах. Значит, следовало крепить оборону и готовиться к войне, а это отвлекало от добычи пропитания, с которым на севере всегда тяжко, и Вайда решили нанести соседям ответный визит.

Так началась затяжная война. Рейды небольших групп, атаки, засады, налеты и отстрел вражеских вождей. Пролитая кровь порождала новую кровь. Месть толкала вождей на необдуманные поступки. Пленных перестали брать, и уже не жажда наживы вела воинов в битву, а лютая ненависть. И обе стороны показали себя достойными бойцами, но южан было гораздо больше, чем Вайда. Да и с пропитанием у них было легче, а где сытость там меньше болезней и больше детей. Поэтому северяне стали проигрывать и отступать, а когда они потеряли несколько рейдовых групп, предки вынужденно перешли к обороне.

И вот настал час решающей битвы. Южане «в силах тяжких» пришли в северные долины и уничтожили все деревни Вайда. Немногие уцелевшие воины племени, спрятав детей, женщин, стариков и богатства в пещеры, приготовились умереть. А старейшины сварили отвар, который должен был умертвить всех, кто не способен держать в руках оружие. Лишь бы только они не попали в руки врагов. Но прежде чем отравить своих жен, детей и внуков, они попытались договориться с захватчиками и откупиться. Да только южане ответили отказом. Они пришли мстить, а добыча интересовала их в последнюю очередь. Так что надежды на мир не было и оставалось надеяться на чудо, которое произошло.

Видимо, судьба была благосклонна к народу Вайда или где-то на небесах у них имелся божественный покровитель, который про них не забывал. А иначе как объяснить тот факт, что когда войско налетчиков-карателей пошло в атаку на северян, сразу два воина, братья по крови, смогли вызвать древние знаки? И после этого исход битвы был предрешен. Южане в магии были слабаками, как и большинство современных народов, которые населяют материк Ирахо в мое время. А знаки Вайда имели огромную мощь, и они без труда смели не имеющее магического прикрытия войско врага. Огонь и Снег — именно эти иероглифы, наверное, по наитию или зову души, вызвали братья, и на южан обрушилась огненно-снежная метель. Белое и красное на фоне зеленой панорамы покрытых хвойными деревьями гор. Жуткая смесь, которая пронеслась по долине и очистила ее от людей. А воины-северяне, в едином порыве, атаковали лагерь врага и захватили много лошадей и оружия, а самое главное, продовольствие.

Победа! Враг потерпел сокрушительное поражение, а народ Вайда обрел былое могущество и кое-кто из старейшин попытался вновь взять чародеев под контроль. Но братья-воины отказались подчиняться старикам и племя их поддержало. После чего маги сами стали решать, что им делать и как поступать, а старейшин оттеснили от управления и они стали хранителями знаний. Все по справедливости — кто работает, тот и отдает приказы, а старики могут давать советы и только.

Началась новая эра и братья-чародеи совершили поход в земли южан, по нескольким пейзажам я понял, что это земли современной провинции Северная Морея на границе с Южной. Они жестоко расправились с вождями враждебных племен и нагнали на них страху. А когда войско Вайда вернулись обратно, люди стали думать, что делать дальше и как жить.

Прошел общий сход племени, на который собралось около трех тысяч человек, и были долгие споры, смысл которых от меня ускользал, но общую суть я уловил. Одни настаивали на том, что необходимо перебраться в другое место, более уютное и теплое. Другие вспоминали Ярохора и хотели, чтобы братья повели народ по его следу. Третьи говорили, что здесь их новый дом, и никуда уходить не надо, а уютные пещеры самое лучшее жилье на свете. Ну, а четвертые, которых было большинство, отмалчивались.

Однако, кто бы и что ни говорил, решающее слово оставалось за чародеями и они, сходив к большому порталу, посидели возле него, подумали, посовещались и приняли решение остаться.

Вновь на севере наступил мир, и народ Вайда благоденствовал. Открывались порталы в иные миры, и снаряжались военные экспедиции добытчиков. Но вскоре стратегия изменилась, вместо военных в порталы пошли торговые караваны, и племя стало перепродавать товары, а пещеры превратились в огромные склады. Слитки железа, меди, олова, серебра и золота. Драгоценные камни и украшения. Бочки с вином, медом, маслом, нефтью и благовониями. Мешки с зерном и крупами. Мечи, копья, топоры, наконечники и кинжалы. Шиты, доспехи и кольчуги. Книги и свитки. Магические артефакты и монеты. В огромных хранилищах Вайда было все, о чем только можно было подумать.

При этом на поверхности оставались только сторожевые башни из камня и несколько поселений в самых защищенных долинах. Страх перед новым нашествием с юга, где множились племена переселенцев, крепко въелся в моих предков. Поэтому основная жизнь кипела в подземельях или в параллельных мирах. А братья-чародеи думали о будущем и готовились к защите соплеменников. Они приносили боевые артефакты и создали превосходную дружину, в которой каждый боец стоил десятерых. Они завалили все удобные подходы к горам и понастроили множество ловушек. Они приводили из других миров мастеров, которые возводили укрепления. Они посылали вглубь подземных переходов разведчиков и оборудовали там долговременные хранилища. Но больше всего их беспокоило то, что у них нет смены. Маги, как и все люди, старели, хотя их жизненный срок длиннее, чем у обычных людей. Но продлевать жизнь до бесконечности Вайда почему-то не умели, или это было против каких-то обычаев. Даже, скорее всего, именно так дело и обстояло, потому что я видел, как чародеи перепродают магические зелья, которые омолаживали других людей. Впрочем, это к делу относилось краем, и было показано мне мельком, так что выводы делать было рано. Главное, что братья искали возможность ГАРАНТИРОВАННО передавать свое умение потомкам, и они ее нашли.

Из своих странствий, из другого мира, они привели себе жен, которые были сильными ведьмами и могли предсказывать появление Одаренных детей. И вскоре Вайда обрели новых магов, которые унаследовали доступ к двум магическим силам. Смена появилась. Братья добились своей цели и, наблюдая за их жизнью, деяниями и поступками, сам для себя я решил, что они великие люди, которые жертвовали своими интересами ради всего народа. Ведь могли братья провозгласить себя королями и стать диктаторами? Да. Могли бросить все и, наплевав на мнение сородичей и могилы предков, посвятить жизнь удовольствиям и радостям? Да. Могли не думать о будущем? Да. Но они так не поступили и за это им от меня уважение. И только одну ошибку они допустили. Только одну, но очень серьезную, можно даже сказать, фатальную. Под конец своей жизни, когда в племени было уже полтора десятка молодых ведьм и магов, которые использовали силу иероглифов, братья привели в наш мир гномов и эльфов.

Судя по всему, родной мир нелюдей погибал. Поэтому они искали спасения и маги народа Вайда им помогли. Кстати, не за бесплатно. А за огромные богатства, кучу мощнейших артефактов и договор о вечной дружбе. По-моему, договор справедливый, хотя я не понимал, почему маги Вайда не перебросили нелюдей в другой мир. Вот не понятно и все тут. Ведь есть много других миров, так зачем же сажать потенциальных противников себе под бок? Примера южан-людей, не хватило? Но позже все прояснилось. Эльфийки. Прекрасные женщины, хоть и чужой расы. Они умели находить слабину в людях, пусть даже чародеях. По этой причине к нелюдям отнеслись особо, словно к равным и близким.

В районе современной Эльссарии открылось сразу несколько порталов и в наш мир хлынули новые переселенцы, которые поначалу вели себя очень дружелюбно и мирно. Эльфы и гномы расселялись на свободных землях, которых хватало, и были лучшими друзьями Вайда. Но это продолжалось до тех пор, пока они не освоились и не поняли в чем сила и слабость северных магов. И когда братья-чародеи умерли, а власть над народом Вайда перешла в руки их детей, многие из которых большую часть своего времени проводили в эльфийских лесах, нелюди нанесли удар в спину. Сразу несколько чародеев Вайда, находясь в гостях у друзей, погибли от яда или удара кинжалом в спину, а еще несколько были захвачены в плен и стали заложниками. А затем войско эльфов и гномов, собрав огромную армию людей, которые спустя сотни лет после переселения были уверены, что все зло в мире от моих предков, двинулось на север…

— Тук-тук-тук! — вырывая меня из состояния полусна, раздался стук в дверь.

— Кто там!? — откликнулся я.

Мне ответил Эльвик:

— Господин Оттар, там майор Агликано, вас спрашивает.

— Иду!

Во двор я спустился через несколько минут и здесь обнаружил не только майора Агликано, но и большинство офицеров батальона, которые улыбались и были настроены весьма добродушно.

«Чего это они, — промелькнула у меня мысль, — может рубайятцы капитулировали и войне конец? Это, конечно, невозможно. Ну, а вдруг?»

Однако дело было в ином и майор, хлопнув меня по плечу, сказал:

— Поздравляю, Руговир.

— С чем? — отозвался я.

— Пришел приказ о присвоении тебе звания поручик.

— Наконец-то, — я улыбнулся и спросил комбата: — А что дальше?

— Дальше как обычно. Ждем от тебя праздничный стол. Сегодня вечером, потому что завтра снова в дорогу. Ясно?

— Так точно.

— Тогда готовься. Как начнет смеркаться, мы придем. Верно, господа?

Офицеры батальона подтвердили слова Агликано, а затем поздравили меня с повышением. За тот недолгий срок, что мы вместе, нам пришлось через многое пройти, и они стали моими друзьями. Что будет потом, никто не знает, и как сложатся наши судьбы, неизвестно. А сейчас офицеры одна семья, которая имеет общие цели, и самая главная, разумеется, победа над врагами Великой Мореи.

Вскоре боевые товарищи разошлись, а я крепко задумался. Необходимо накрыть стол, тут все понятно, ибо это традиция. Однако если с продуктами в батальоне положение терпимое, есть вяленое мясо, мука, соленая рыба и крупы, то с выпивкой совсем туго, а выпить нужно. Следовательно, кровь из носу, а до вечера требовалось достать и поставить на праздничный стол не меньше двадцати бутылок вина. А его нет и это проблема.

— Поздравляю вас, поручик, — ко мне подошел незнакомый корнет, стройный шатен, слегка за тридцать, в чистом мундире и коротким клинком на боку.

— Благодарю.

Я кивнул и он представился:

— Корнет Рок Кайра, командир второго взвода первой штурмовой роты, прибыл на смену Гуннару Виниору.

— Оттар Руговир.

Разговаривать с Кайрой было некогда, и я собрался сразу уйти, а затем вызвать сержантов, чтобы поставить перед ними «боевую задачу» — изыскать внутренние резервы и достать алкоголь. Но корнет спросил:

— Руговир, а почему офицеры батальона ходят с не уставным оружием? Положен пехотный гладий, а у всех длинные мечи, кацбальгеры, скьявоны, скьявонески, спаты или рапиры, а кое у кого я даже секиры видел.

Пришлось ответить:

— Гладий хорош для линейного строя, а мы штурмовики. Нас куда кинули, там и деремся. Полевых сражений, чтобы армия билась против армии, пока не было, а личное оружие надежней.

— Понятно. А не подскажите, где можно раздобыть хороший клинок?

— Рапира подойдет? — вспомнив о своем трофее, я вопросительно кивнул.

— Смотря какая.

— Стандартная, но ковка не морейская, а гномская. Отличный клинок.

— Надо посмотреть.

— Пойдемте.

Смотрины трофейной рапиры много времени не заняли. Такое оружие в Алькантаре могло бы стоить сотню альго, а я отдавал меч за полсотни. Однако у Кайры с деньгами было плохо. Рапира ему понравилась, это я заметил. Но он мялся, а потом сделал предложение, от которого я не смог отказаться:

— Поручик, у меня только двадцать пять монет, половина от предложенной вами цены. Однако мне не хотелось бы, чтобы на загривке повис долг, и вторую половину суммы я мог бы покрыть хорошими продуктами и вином. Есть рикийский сыр, дорамская ветчина, добротная солонина из Виттенгарда и сорок бутылок превосходного сегорийского с виноградников графа Деншо.

«Вот так удача», — промелькнула у меня мысль и я спросил:

— Откуда у вас такое изобилие?

Он пожал плечами:

— Делал запас на долгий срок, а в Пирку добирался с обозом, так что смог все довезти. А сюда приехал, огляделся и понял, что война идет всерьез и гулянки редкость. Поэтому лучше сразу свой запас выставить. Пусть не от себя, а от вас, и мне хорошо, и вам.

— Договорились, корнет, — я протянул ему руку. — Вы меня выручили и ваше предложение принимается.

— А вы помогли мне, — он ответил на рукопожатие и предложил: — А давайте перейдем на «ты», поручик Руговир?

— Согласен. Можете называть меня Оттар.

— А я Рок.

После этого подготовка к пирушке пошла своим чередом. Во дворе дома был накрыт стол, и когда стало темнеть, появились гости, не только офицеры, но и чародеи. Комбат произнес тост и меня еще раз поздравили. Ну, а затем все присутствующие выпили и закусили. В общем, праздник покатился по накатанной колее и все бы ничего, если бы не происшествие.

Ближе к полуночи, когда мы уже расходились, чародеи встревожились. Рядом был вражеский разведчик, как они сказали, бесплотный дух. А затем на крыше соседнего дома патрульные обнаружили обозника, который только сегодня прибыл в батальон и непонятно что делал на чердаке. Ему ножом вскрыли глотку, но виновника, наверняка, рубайятского диверсанта, так и не нашли.

Как и положено, патрули были усилены, а солдаты еще раз прочесали городок. Однако происшествий больше не было. Ночь прошла спокойно, а на рассвете батальон продолжил марш и двинулся на соединение с основными силами 8-го легиона. До Сайгары, вражеской столицы, оставалось всего сорок семь миль, и враг собирался драться за нее всерьез. А значит, намечалось большое сражение, во время которого штурмовые роты морейской армии окажутся на острие атаки.

* * *

«Запомни, Рокки-малыш, одну простую истину. Когда берешь задание на устранение человека, будь внимательным и не торопись. Подготовься основательно, осмотрись, изучи повадки жертвы и просчитай варианты. Это главное, а помимо этого, обращай внимание на возможных конкурентов, ибо одного и того же человека, порой пытаются устранить не одна группа, а несколько. И если ты увидел знакомую или подозрительную морду лица, которая пытается опередить тебя, уничтожь соперника. Ведь нам ни к чему лишаться денег за заказ».

Примерно так звучало одно из поучений дядюшки Нодара, когда он готовил Кайру к стезе убийцы. Но Рок никогда не думал о том, что у него могут быть конкуренты, слишком хорошо работали «черные клинки», которые вылавливали душегубов и уничтожали их без всякой жалости. Однако все когда-нибудь происходит впервые и, отправляясь из полевого лагеря 8-го легиона в расположение сводного штурмового батальона майора Агликано, убийца привычно отслеживал реакции людей вокруг себя и заметил «знакомую морду лица» — как выражался дядюшка Нодар, которая вела себя странно.

В толпе обозников промелькнул и пропал человек, самый обычный, каких много вокруг, а память Кайры сразу же выдала на него информацию. Урда Тьен, лейтенант семьи Эраховых, лучший стрелок Северной Мореи, десять лет назад выступал на царском турнире в Алькантаре и занял второе место. Внешность изменил и слегка постарел, но это был он, сомнений нет, потому что Рок его запомнил хорошо. Было дело, Кайра ставил на победу лучника пять альго, все свои сбережения на тот момент, и проиграл. И тут же возник вопрос — почему дружинный офицер, под командой которого должно быть минимум полсотни воинов, скрывается под личиной простого возницы? Неизвестно. Однако, наверняка, это неспроста.

Рок Кайра отметил это и, расплатившись с тыловым офицером, который направил его не куда-нибудь, а нашел вакансию в штурмбате майора Агликано, отправился в путь.

В дороге ничего необычного не происходило. Обоз, который сопровождали конные егеря, благополучно добрался до Пирки, и здесь Кайра познакомился с человеком, которого доложен был похитить. Корнет, то есть уже поручик, Оттар Руговир ему понравился. Честный юноша, без дворянской спеси, простой в общении, но сам себе на уме и с двойным дном. Наладить с ним контакт получилось быстро, и это было хорошо. Значит, будет легче вырубить его и вытащить за пределы лагеря, где Руговира примут эльфийские рейнджеры. Однако это произойдет только после того как все будет готово и Хонза подаст сигнал, а пока Кайра принял взвод и надел маску морейского патриота, который по собственной воле отправился на фронт и случайно оказался среди штурмовиков.

В общем, опытный убийца стал врастать в среду. Но когда вместе с Руговиром, который продал ему превосходную рапиру, он вышел во двор, то краем глаза заметил лейтенанта Тьена.

Стрелок стоял у ворот и наблюдал за Оттаром. И это не было простым любопытством. Нет. Тьен смотрел на Руговира, как охотник смотрит на дичь. Следовательно, как и Кайра, он получил на него заказ.

«Как тесен мир», — подумал тогда Кайра, вспоминая наставление дядюшки Нодара и наблюдая за тем, как стрелок переводит свой взгляд на крышу соседнего двухэтажного дома, ветхого и потому не занятого морейскими воинами.

Разумеется, про Тьена убийца никому и ничего не сказал. А когда поручик Руговир устроил пирушку, Кайра покинул ее после второго тоста и, перебежав темную улочку, проник в соседнее здание и поднялся на крышу.

Он ждал стрелка и тот пришел.

Сначала этажом ниже скрипнула половица. Затем ступенька на внутренней лестнице. А после этого появился лейтенант Тьен, в руках которого был превосходный арбалет из Ортенлейна.

Стрелок поднялся на чердак, подошел к слуховому окну и Кайра решил не медлить. Словно кошка, мягко и бесшумно, с кинжалом в руке, он приблизился к Тьену и острая сталь прижалась к его шее.

— Тихо… — прошипел Кайра. — Нам ведь не нужен шум, господин Тьен…

— Д-д-да… — выдавил из себя стрелок.

— Вот и хорошо, что ты меня понимаешь. Ответишь на парочку вопросов и разойдемся. Договорились?

— Да, — голос стрелка стал тверже.

Кайра помедлил и, не расслабляясь, спросил Тьена:

— Кто тебя сюда послал?

— Я сам…

— Не врать! — клинок надавил на горло и прорезал кожу.

— Ладно-ладно, только не нервничай… Меня послал Сьеррэ Эрахов…

— Кто это?

— Племянник генерала Эрахова.

— И зачем ты здесь?

— Надо убить одного наглеца.

— Руговира?

— Его.

— Ты один?

— Да.

— Точно?

— Ага!

Все, что хотел, Кайра узнал. А причины заказного убийства его не интересовали. Видимо, дворянские разборки. И он сделал то, что был должен.

Клинок кинжала полоснул Тьена по горлу, а левая рука Кайры зажала ему рот, и через несколько секунд все было кончено. Стрелок несколько раз сильно дернулся и попытался закричать. Но его всхлипы никто не услышал. А еще через две минуты командир второго взвода корнет Кайра, прихватив арбалет, вернулся на пирушку и поднял кружку вина за поручика Руговира, которому он пожелал как можно скорее стать лейтенантом.

И если бы не Призрачный Охотник, который почувствовал смерть человека и метнулся на свежую кровь, труп Тьена не обнаружили еще долго. Но сработали защитные артефакты морейских магов и мертвеца нашли.

Впрочем, это уже ничего не меняло и не имело никакого значения, потому что профессиональных сыщиков среди штурмовиков не оказалось и смерть «обозного возницы» списали на вражеского диверсанта-одиночку.

litresp.ru

Глава 26. «Последыш Древних» | Раевский Максим

День удался, и сомнений в этом не было. Утром любовь прекрасной девушки, а затем битва, которая завершилась полным поражением противника и моей победой. Все как у древних героев, словно в легендах, и я немного возгордился. Вот это я молодец! Вот это по-мужски! Да я вообще очень сильный и умный человек!

Однако горячка боя вскоре отступила. На смену ей пришла усталость, и я вновь стал самим собой. Дезертиром, беглецом и последышем народа Вайда, которого будут травить, словно дикого зверя, и постараются загнать в тупик. Будущее вновь стало казаться мне опасным и безрадостным, а впереди не было ничего, кроме одиночества, лишений и опасностей. Ни семьи, ни детей, ни дома, ни родины, ни флага, ни славы, ни почестей. Всего этого меня лишило мое происхождение. И теперь, чтобы открыто называть себя по имени и фамилии, мне требовалось одолеть врагов. Всего-то. Какая мелочь. Стать могучим чародеем и заставить орден «черных клинков» считаться с собой, втоптать в грязь эльфов и некромантов, а потом освободить народ Вайда. Задача, скажем прямо, неподъемная, и шансы уцелеть у меня были мизерные. Я это осознавал, но сдаваться не собирался и мысленно подбодрил себя:

«Ничего, Оттар. Прорвемся. Ты, главное, не раскисай».

Это подействовало. Мой шаг стал тверже и, дотащив пленного некроманта к нашему убежищу, я сбросил его возле порога лесной избушки и, улыбаясь, постучал в дверь:

— Хозяйка, открывай! Мужик с поля вернулся! Голодный и грязный!

Юна меня узнала, откинула бревно, выскочила наружу и бросилась ко мне на шею:

— Миленький! Я так боялась! Что там было!?

— Небольшой вражеский отряд.

Мои ладони прошлись по гладкому телу красавицы и замерли на ягодицах, таких манящих и приятных на ощупь, что захотелось позабыть обо всем, подхватить девушку на руки и отнести на ложе. Но пока не время. Нельзя.

— Ой! А кто это!? — высвободившись из объятий, Юна ткнула пальцем в некроманта.

— Пленник. Черный колдун.

Я заметил, что некромант очнулся, но делал вид, будто до сих пор находится без сознания, и отвесил ему пару хлестких пощечин:

— Хватит притворяться.

Он открыл глаза и я спросил:

— Кто перед тобой, понимаешь?

— Да-а-а… — просипел он. — Ты…

— Не надо лишних слов. Поговорим потом. А пока запомни — не пытайся сбежать. Твоего отряда больше нет, и один ты далеко не убежишь.

— Ты меня развяжешь?

— Дурак что ли? Конечно же, нет.

Некромант замолчал, а я накинул ему на голову брезент, который скрутил вокруг шеи, говорят, профессиональных чародеев это очень сильно сбивает с толка, а потом дополнительно связал колдуну ноги.

— Он не опасен, — я посмотрел на девушку, подхватил с земли увесистую палку и кивнул на лес: — Там трофеи остались. Пойду, соберу. А ты пока присмотри за темным, и если почувствуешь, что он начинает колдовать, бей его дубинкой прямо по голове.

Палка перешла в руки девушки, которая, по-прежнему, боялась оставаться одна, но не спорила со мной, и я отправился на поле боя…

Смерч стих. Сила леса остановила его и рассеяла стихию. После чего в чащобе вновь запели птицы, и только иногда я слышал отдаленные крики людей, которых убивал оборотень. Ну, а в низине, которую выбрали для остановки некроманты, царил хаос. Все было вперемешку: трава, сучья, грунт, оружие, тела людей и поклажа. Под корни деревьев намело горы мусора и вот из него мне предстояло выбрать что-то ценное. Ведь я теперь сам по себе и нахожусь на самообеспечении. Поэтому вынужден надеяться только на себя.

Словно бывалый бродяга, отыскав хорошую палку, я начал поиск, и он длился пару часов. Устал сильно, но копался не зря. Девять кошельков, сумка некроманта, десять рюкзаков и несколько солдатских ранцев, которые принадлежали наемникам, семь мечей, десяток кинжалов, пара плащей и немало всякой походной мелочевки, вроде курительных трубок, котелков, кружек, табачного зелья, жевательной смолы, иголок и огнива. Добра немало. Но все это я утащить с собой не мог. Парень я, конечно, здоровый, но лошади у меня нет, а на своих двоих с тяжелым грузом далеко не уйдешь. Значит, следовало выбрать самое ценное или наиболее нужное, а остальное припрятать или бросить.

На чистом пятачке земли, я расстелил плащи, а потом высыпал на них трофеи, и только сумку колдуна не стал трогать. После чего оглядел добычу и начал разбор.

Деньги. Без них никуда. Из всех кошельков высыпал монеты, разобрал и остался доволен. Семь золотых альго, три равноценные морейским монетам баирские марки, три десятка серебряных и сотня медных. Учитывая, что у меня в карманах пусто, это уже неплохой куш. Двойное офицерское жалованье вместе с боевыми за месяц.

Продовольствие. Солонина, много сухарей, пара серых хлебов и лепешки, копченое мясо, пара ранних яблок, репа, килограмм шесть разной крупы, в основном пшено, кукуруза и рис, фляжка масла, грамм триста соли и обернутый тряпкой большой кусок розового сахара. Беру все, ибо в Рубайяте голод. Как говорил ныне покойный сержант Шенни Амур — народ последний хер без соли доедает. А до Савасса неделя пути, если по лесам идти и форсировать реки в обход мостов. Так что припас пригодится, его еще и не хватит.

Одежда и снаряжение. Этого добра хватает. Поэтому мне нужны лишь две чистые рубахи из запаса наемников, плащи и пара рюкзаков. Один комплект для меня, а другой для девушки, которую необходимо довести до расположения наших войск. Хотя каких «наших»? Постоянно приходится напоминать себе, что я уже не солдат Великой Мореи.

Мелочевка. Надо взять нитки, иголки, флягу под воду и моток прочной бечевки.

Оружие. Оно всегда в цене и разбрасываться им нельзя. Однако меч у меня уже есть, и кинжал имеется, а больше не надо. Или все-таки надо? Да, нужны ножны и еще один кинжал. И, поворошив кучу трофеев, я нашел то, что мне нужно, а остальное оружие собрал, разложил на две неровные кучки, связал и обернул тряпками. С собой клинки не возьму, а вот зарыть нужно. Мало ли, а вдруг пригодится? Вот не могу просто так оружием разбрасываться, и значит, придется немного потрудиться. Впрочем, можно поступить проще, положить вязанки в ближайшую яму и применить Ветер, который все заровняет.

«Да. Так и сделаю», — решил я и, разобрав трофеи, приступил к осуществлению задуманного.

Что забираю, в сторону. А остальное столкнул в рытвину под корневищами разбитого заклятьем граба, и призвал Ветер. С помощью магии заровнял тайник, вновь нагрузился, словно рабочий ослик, и потащил добычу в логово…

За суетой совершенно незаметно наступил вечер, и солнце стало клониться к горизонту. Еще пара часов и на лес опустится ночная тьма.

Вместе с Юной мы разобрали трофеи, упаковали рюкзаки, приготовили ужин и поели. Девушка была погружена в себя и о чем-то размышляла. Разговор не клеился и, взяв котелок, я вышел, присел возле пленника, который находился у двери, и развязал его.

— Есть будешь?

— Лучше напиться дай.

Не опасаясь, что он сбежит, но держа наготове кинжал, я передал ему флягу, подождал пока пленник утолит жажду и всучил некроманту котелок.

— Ешь.

— Не хочу, — он помотал головой.

— Ладно. В таком случае давай поговорим.

— Давай, — колдун послушно согласился и спросил: — Что со мной будет?

— Все от тебя зависит, я пока не решил. Можно сдать тебя «черным клинкам», а можно убить.

— Учти, последыш, мы смерти не боимся, и выбить из меня информацию силой не получится.

— Слышал об этом. Но я ведь тебя не допрашиваю. Пока мы ведем беседу.

Чернокнижник замялся и слегка прикрыл к глаза, словно к чему-то прислушивался, а затем сказал:

— Последыш, мой учитель сейчас следит за нашей беседой, и он хочет предложить тебе сделку.

— Какую?

— Он говорит, что в одиночку тебе не выжить. Ты погибнешь, а наш клан может дать тебе защиту.

— А что взамен? Подожди… Не говори, сам догадаюсь… Наверное, я должен буду делиться знаниями, открывать порталы в иные миры и спать с бабами, которых вы под меня подложите. Так?

— Да.

— Ответ честный, уважаю. Но я должен подумать.

На самом деле размышлять над предложением темных колдунов я не собирался. Они враги — это ясно. Однако некромант, которого я при любом раскладе собирался убить, должен был стать более откровенным и поделиться со мной крупицами информации. Поэтому мой ответ был уклончивым, и я оказался прав. Глазки пленника заблестели и он затараторил:

— Последыш, соглашайся и у тебя будет все, о чем только может мечтать человек. Золото, власть, самые красивые женщины. Мой учитель, великий Гебариди, слов на ветер не бросает. Ты только представь перспективы, которые перед тобой открываются…

— Подожди, — я прервал его. — Для начала давай кое о чем условимся. Во-первых, ты можешь называть меня по имени. Идет?

— Согласен.

— А во-вторых, торопиться не станем. Для начала расскажи о том, как вы, некроманты, живете и как выследили меня? Договорились?

Снова чернокнижник прикрыл веки, выслушал приказ начальника, и кивнул:

— Принимается. Спрашивай. Учитель велел быть с тобой предельно откровенным.

«Знаем мы вашу откровенность, — я поморщился. — Сейчас начнешь расписывать, какие вы добрые, а мир вокруг вас злой. Но это ничего, я послушаю, ибо врага надо знать и вы, мерзавцы, еще ответите мне за смерть одного из моих предшественников».

Я стал задавать вопросы и спустя час узнал очень много. Про кланы некромантов, которые постоянно соперничают. Про то, как они ходят в иные миры за добычей и рабами. Про их интерес в Рубайяте. Про тайную войну с эльфами. Про мой прокол и как они меня засекли. Про Призрачного Охотника, который, словно сказочный джинн, спал в сумке некроманта. Ну и, конечно же, про саму охоту.

Говорили долго и когда чернокнижник, которого звали Ютта Куйнари, устал, я поднялся и взял его за плечо.

— Пойдем.

— Куда? — некромант послушно встал.

— Пойдем-пойдем.

За плечо я отвел его от дома. Мы вошли в кустарник и оказались на краю небольшого оврага, который я еще днем приметил, и Ютта спросил:

— Зачем ты меня сюда привел? Ведь ты же не собираешься…

— Передавай привет учителю, — сказал я и, зажимая некроманту рот, вонзил ему в бок кинжал.

Колдун задергался, но вскоре затих. Колени Куйнари подломились, и я, дополнительно перерезав ему глотку, столкнул тело в овраг. Ожить он вряд ли оживет, хотя от чернокнижников можно всякого ожидать, а крупных хищников рядом не было, наверное, оборотень всех распугал. Так что пусть валяется, все равно уже завтра мы с Юной покинем это место.

Одно дело было сделано и, представив себе, как очень далеко от Рубайята сейчас беснуется глава клана Гебариди, я вернулся в сторожку и встретился с укоризненным взглядом Юны.

— Что-то не так? — я улыбнулся.

— Ты его убил? — спросила она.

— Некроманта?

— Да.

— Нет. Отпустил.

— Врешь.

— Само собой, а ты чего ожидала, что я его «черным клинкам» отдам?

— Честно говоря, ожидала.

Я пожал плечами, а она сказала:

— Оттар, я слышала, о чем вы говорили.

— И что?

— Это правда, будто ты какой-то там последыш Древних?

— В общем-то, да.

— И что это значит?

Из моей груди вырвался тяжкий вздох и, прижав девушку к себе, я прошептал:

— Это значит, что к морейцам я не вернусь. Тебя доведу, а сам не выйду.

— А куда ты потом пойдешь?

Говорить девушке о своих истинных намерениях я не собирался, и выдал версию для «черных клинков»:

— Подамся в Южную Морею. Там сяду на корабль и переберусь на остров Пештар.

— А я!? Как же я!?

— Настанет срок и, если ты меня не забудешь, красавица, мы встретимся, и я заберу тебя с собой.

— Ты обещаешь?

— Да.

— Смотри, я буду ждать.

Где-то в лесу завыл волк. Оборотень закончил охоту и, оторвавшись от Юны, я прихватил сумку некроманта и молча вышел. Больше мне нечего было сказать девушке, и моя душа разрывалась на части.

Одна половинка кричала:

«Не отпускай ее! Не смей! Где ты вторую такую найдешь!?»

А другая половина настаивала на обратном:

«Беги прочь! Не подставляй девчонку, не губи! У нее вся жизнь впереди, а с тобой Юна погибнет!»

Разумеется, я находился на стороне второй половины, и это уже было озвучено. Но легче от этого не становилось. По крайней мере, пока.

* * *

Оборотень появился, когда я заканчивал сжигать имущество некроманта, и выглядел он как человек. Крепкий мужчина лет сорока пяти, русоволосый, прическа короткая, одет в трофейную одежду наемника, штаны и рубаха, но босой, а на плече плотно набитый рюкзак. Такой вот посланец моей матушки, наемник, который не бросил Вайда и продолжал служить им на протяжении пятнадцати веков — именно столько времени прошло после того, как северные порталы в иные миры закрылись. Так что он в какой-то мере тоже Древний, осколок былых времен и легенда. Однако я встретил его спокойно. Легенда и легенда — мне-то что? За минувшее время на меня столько всего свалилось, что я уже мало чему удивлялся.

— Привет, — пробасил оборотень, останавливаясь возле костра так, что огонь костра был между нами.

— Привет, если не шутишь, — я бросил в жадное пламя небольшой продолговатый кувшин, который практически сразу лопнул, и мне почудился вскрик.

— Призрачный Охотник умер, — оборотень кивнул на осколки кувшина. — Навсегда умер, и не будет его душе доброго посмертия.

— Наверное, — я пожал плечами и спросил его: — Тебя как зовут, волчара?

— Меня не зовут, я сам прихожу, — он оскалился, а затем добавил: — Мое имя Вольгаст.

— И давно ты за мной ходишь?

— С самого начала. Как только ты покинул замок отца.

— А почему раньше на помощь не приходил?

— Не видел смысла.

— А если бы меня убили?

— Значит, такова твоя судьба, Оттар. Но ты не думай, что тебя бросили. Я почти всегда рядом был. Например, в Савассе, когда стрелок Сьеррэ Эрахова хотел тебя подстрелить, но не успел, потому что его убрал наемник эльфов Рок Кайра. Во время боя в Травене, когда ты уничтожил монстров. Или в тот момент, когда ты бился под стенами Сайгары. Еще немного, и я бы бросился к тебе на помощь. Но ты всегда справлялся сам или тебе помогали другие.

— А сейчас почему вышел?

— Ты осознал себя как Вайда и избавился от многих иллюзий. Значит, с тобой уже можно разговаривать серьезно. Самое главное, что ты понимаешь — дороги назад нет и готов драться за свое право на жизнь с любым, кто встанет на пути и попытается тебя остановить.

— А раньше, выходит, не понимал?

— Нет, и я это видел.

— Надо же, какой ты проницательный, — я саркастически усмехнулся.

— Оттар, ты не первый последыш Вайда, которого я вижу. Далеко не первый. И все они, встречаясь со мной, вели себя по-разному. Кто-то за меч хватался, кто-то требовал знаний, а кто-то плакал и умолял оставить его в покое. А я всего лишь посланец ведьм и охранник, который может многое, но далеко не всемогущ.

— И сколько же тебе лет, Вольгаст?

— По меркам вашего мира мне больше полутора тысяч годков. А если по факту, то пятьдесят два.

— Тоже в пещерах спал?

— Это нельзя назвать сном. Там нечто совсем иное. Пустота. Входишь, и время летит незаметно. Его нет. Оно где-то наверху.

— Безвременье.

— Да.

В костер полетела сумка чернокнижника и, поджав под себя ноги, я присел. Вольгаст повторил мое движение, мы продолжили разговор и я попросил его:

— Расскажи о себе.

— Необычный вопрос.

— Почему?

— Как правило, наследники Вайда, кто имел в душе стержень, сразу требовали новых знаний. А тебе интересна моя жизнь.

— Знаний у тебя нет, оборотень, потому что ты не Вайда, и твоя жизнь мне не интересна. Просто я должен понимать, с кем имею дело.

Вольгаст усмехнулся, кивнул и начал рассказ.

Он родился в ином мире — понятно, и его народ торговал с Вайда. От моих предков оружие, магические зелья, ткани и редкие металлы, а от народа оборотней воины для сопровождения торговых караванов. Ну, а когда началась война, Вайда навербовали наемников и Вольгаст пришел в наш мир. Молодой воин крушил врагов и рвал им глотки, выживал, получал раны и стал сильным бойцом, но мои предки все равно проиграли, и оборотни разделили с ними судьбу. Они ушли в подземелья, а затем сопровождали ведьм в вылазках на поверхность, а позже присматривали за последышами. Однако, чтобы они ни делали, результат был один и тот же — чародей Вайда, так и не набрав сил, погибал, и все начиналось сначала. Выбор отца, выбор времени для зачатия, выход ведьмы, соблазнение, рождение ребенка и передача его родителю. Оборотни при этом часто находились рядом, но в процесс взросления мага почти никогда не вмешивались, ибо на постоянный контроль не хватало сил. И вот в такой суете пролетело огромное количество лет. Мир стал другим, а для оборотней и народа Вайда все оставалось по-прежнему.

Вольгаст говорил, и слушать его было интересно. До тех пор пока он не начал меня поучать. Почему-то он считал, что лучше меня знает, каков мой путь, и оборотень предлагал вернуться в Дрангию, чтобы оказаться поближе к родовым владениям. Но я понимал, что там меня станут искать в первую очередь. Да и соседство с ведьмами, которые, на мой взгляд, за минувшие века сильно сдали и не совсем ясно понимают, что происходит в мире, мне не нравилось. Пока есть редкое мыслеобщение и это хватит. Пусть сначала знаниями поделятся и реальную поддержку дадут, тогда поговорим подробней. А начнут таиться, ничего страшного. Есть тайники Халли Фэшера, моего братишки.

— В общем, так, Оттар, — продолжал говорить оборотень. — Завтра, чуть свет, выходим на тракт и передаем твою подругу солдатам, а затем окольными тропами, через Партанию и Хартоссу, выйдем в Дрангию…

— Нет, — я оборвал его.

— Что нет? — он посмотрел на меня, и я заметил, что зрачки у него, в отсветах костра, светятся.

— Мы не пойдем в Дрангию.

— Но такова воля твоей матери.

— Я сказал нет.

— А если я тебя силком потащу?

По моей воле, над головой оборотня образовался знак Камень и он его увидел. После чего согласно кивнул, поморщился и сказал:

— Спорить не стану. Выбирай дорогу сам, чародей.

Он принял мое главенство и это правильно. Оборотень сильнее и выносливей человека, так что мог выбрать удобный момент и заломать меня. Но дело ведь не в том, кто сильнее, а в том, кто является наиболее ценной фигурой. Поэтому принуждать меня к определенным действиям не стали, наверняка, оборотень таких указаний не получал. И, рассеяв знак, я подкинул в костер палку и спросил его:

— Ты знал моего брата Халли Фэшера?

— Да. Я был рядом с ним и возглавлял отряд диких оборотней. Хороший вожак был, боевитый, и дружина вокруг него сколотилась знатная, воины один к одному. Жаль его — глупо погиб. Только начал порталы в иные миры открывать, и с торговли доход пошел, и такой нелепый конец.

— Отведешь меня к его могиле. Сможешь?

— Смогу.

— В путь тронемся на рассвете, тут я ничего против не имею.

Вольгаст промолчал. А что он скажет? Заставить меня он не может, и авторитетов я не признаю. Хватит. Наслушался уже… Делай то, не делай этого… Ты обязан… Чушь это. Отныне я сам выбираю путь и, как мне кажется, я знаю правильный.

Оставив оборотня у костра, я вернулся в сторожку. Юна лежала на топчане, тихо посапывала и изображала сон, но на самом деле девушка следила за мной и Вольгастом. Она не понимала, кто он, и не могла слышать наш разговор. Поэтому переживала и волновалась. Как и всякий человек, подспудно, она боялась труднообъяснимых вещей. А то, что вокруг меня происходило, объяснить трудно. Отсюда у нее душевные терзания, ненужные мысли и подозрения. Очень противоречивый клубок, в который вплеталась страсть, но я надеялся, что после нашего расставания Юна забудет меня — так будет лучше для всех. В первую очередь, для нее.

Я прилег рядом с девушкой и прижался к теплому манящему телу. При этом она вздрогнула, открыла глаза и развернулась ко мне.

— Оттар… — она хотела задать сотни вопросов, но я закрыл ее рот поцелуями и ласками отвлек от дневной суеты. После чего нам стало не до разговоров…

Утро наступило резко. Солнце поднялось над лесом, и мы стали собираться. Девушка пару раз пыталась со мной поговорить, однако я ее отвлекал, не давал завязать разговор, и она замолкала.

Завтракали молча, а затем я сел писать письмо «черным клинкам», благо, в сумке некроманта нашлись письменные принадлежности, единственное, что я оставил. Потратил на это полчаса и только после этого мы покинули гостеприимное место.

Вместе с Вольгастом, который присоединился к нам, закинули на плечи походные рюкзаки и направились к дороге. И снова молчали. Юна боялась оборотня и прижималась ко мне, а я не хотел лишний раз бередить душу, ни себе, ни ей.

Лес. Поляны. Буреломы. Звериные тропки. Просеки. Ручьи. Шли быстро и почти без привалов. Вольгаст умел находить удобную дорогу, и в полдень мы заметили морейский конный разъезд. Егеря патрулировали фланги 14-го легиона, который спешил в рубайятскую столицу, но нас не видели, и тогда я подкинул вверх «Шутиху», детское заклинание. Яркий огонек с шипением поднялся над землей, рассыпался в воздухе на сотню разноцветных мотыльков и егеря, развернув лошадей, направились к нам.

— Вот и все, — прижимая к себе Юну, сказал я. — Нам пора прощаться.

— Мне так много нужно тебе сказать… — прошептала она.

— Лучше молчи, я все знаю. Не надо слов, они пусты. Просто поверь мне. Наступит срок, и я вернусь за тобой.

— Буду ждать.

Последний поцелуй. Наши губы встретились, а языки сплелись. Оторваться было трудно, практически невозможно, но я это сделал и отступил от Юны.

Она осталась на месте, а мы с Вольгастом юркнули в чащу и скрылись. Оборотень первым выскочил на небольшой лесной холмик, и пошел дальше, а я задержался и обернулся. Юна стояла возле опушки, а вокруг нее вились егеря. Судя по всему, встретили ее достойно положению, и один из всадников уступил девушке лошадь, а остальные решили прочесать окраину леса. Пусть побегают, им нас не догнать. Главное, что целительница в безопасности, а о себе мы позаботимся.

С трудом отвернувшись, я вышел на след оборотня и чтобы не думать о девушке, попробовал сразу же сосредоточиться на чем-то ином. Например, на том, что действия моих предшественников в корне не правильны. Не стоило им цепляться за материк Ирахо, где на них открыта охота, и наш родной мир Кассарин. Это ловушка и чтобы не попасть в сеть необходимо воспользоваться своим преимуществом. Каким? Порталами. Ведь я могу открыть небольшие врата в иной мир, ускользнуть и там войти в силу, а затем вернуться. Такова программа минимум, а программа максимум привести с собой сильное войско, которое поможет мне одолеть врагов. Вот как надо действовать, а не ждать, пока на шею ошейник накинут, или в спину ножик воткнут. Но перед этим следовало узнать, как правильно осуществлять переход, и для этого мне необходимы записи покойного братишки. Так что план без изменений. Сначала идем в Савасс, а после этого в Рунгию.

litresp.ru

Глава 20. «Последыш Древних» | Раевский Максим

В шатре воцарилась тишина. Отгремели жаркие споры, были приведены все возможные доводы, и теперь оставалось лишь дождаться решения, которое примет командующий. И Айрик Раен, князь Ируанский, поднял голову от карты, которая находилась на столе, и хлопнул в ладоши. А затем на губах командующего Второй Восточной армии появилась улыбка и, окинув взглядом двух генералов, он сказал:

— Мы продолжаем наступление на Сайгару.

В хлопке, в улыбке князя и его порывистом решении было много ребяческого, и Юрай Эрахов покосился на Дамиана Ликантэ. А начальник штаба армии, по сути, второе лицо после князя и его военный советник, нахмурился. Он был профессионалом и не одобрял веселого настроения командарма, а главное, не скрывал этого, и Эрахов его понимал. Как и Ликантэ, он всю свою жизнь посвятил военной службе, и никто не мог сказать, что ему, богатому аристократу, все доставалось легко. Нет, это было не так. Эрахов начинал службу с чина корнета и прежде чем стать поручиком, он три года отслужил на границе с Королевством Райно. А дальше было так же, и ничто не давалось Эрахову за его титулы и деньги, потому что морейские военные старой закалки выскочек не терпели. Правда сейчас, в связи с резким увеличением армии и развертыванием резервных полков, требования к офицерам снизились, но бывалые вояки все равно уважали только профессионалов из кадровых военных, которые уже имели какие-то заслуги.

Вот только Айрик Раен, на которого Эрахов и Ликантэ в начале военной кампании возлагали большие надежды, был другим, и это становилось проблемой. Жизнь князя всегда была простой, и ему не требовалось прилагать усилий, чтобы получить желаемое. Хочешь собственную морскую флотилию? Получай. Хочешь быть превосходным фехтовальщиком? Не проблема, к твоим услугам лучшие учителя и маги, которые помогут развить тело и быстрее усвоить боевые приемы. Хочешь любви прекрасных дам? Ни одна из светских львиц и придворных дам никогда не откажет такому блистательному кавалеру. А когда князь пожелал возглавить самую сильную царскую армию, Эраций Раен принял это как должное, и Айрик стал командармом.

Однако война это не поединок двух дворян, один из которых заведомо сильнее, и не дерзкий пиратский налет на логово морских разбойников. В первую очередь это слаженная работа штаба, тщательная проработка всех операций, четкое руководство войсками и анализ действий противника, которого никогда нельзя недооценивать, каким бы слабым и беспомощным он ни выглядел. Боевые генералы об этом знали, а князь воспринимал все происходящее как веселое приключение, которое принесет ему великую славу, а затем, возможно, поможет вскарабкаться на царский трон. Поэтому он не думал о том, что обозы, которые двигались по разбитым трактам, не успевают за передовыми частями. Не обращал внимания на потери и болезни среди солдат. Не хотел рассчитывать скорость легионов, полков и батальонов, которые шагали по вражеской земле и отдалялись от своих тылов. И совсем не принимал в расчет того факта, что из-за отставания соседей правый фланг его армии оголился. А на предупреждения опытных генералов, которые убеждали его остановиться и перегруппировать силы, Айрик Раен не обращал никакого внимания. Ну, а когда советники начинали ему надоедать, князь горделиво вскидывал подбородок и повторял одни и те же патриотические лозунги:

«Морейская армия самая лучшая в мире. Наши маги самые сильные. Храбрость, выносливость и боевой дух царских солдат не имеют пределов. Враг труслив и он бежит, а лоскутное войско, которое собирается под стенами рубайятской столицы, мы разметаем за пару часов»…

Такими были слова командарма, который приказывал не ослаблять давления на противника и продолжать его преследование. А генералы, люди военные, привыкли выполнять приказы. Пусть даже не правильные и не осторожные. Вот и сейчас, князь всего несколько минут с задумчивым видом посмотрел на карту и принял решение, которое могло сказаться на ходе всех боевых действий. Он уперся, и наступление морейских войск продолжится, хотя генералы настаивали на закреплении достигнутого успеха и временной передышке.

— Мой князь…

Ликантэ хотел еще раз привести свои доводы, но Айрик Раен оборвал его:

— Ничего не хочу слушать. Я все взвесил, и решение мое окончательное. И если вас, генерал Ликантэ, оно не устраивает, вы можете отправляться на заслуженный отдых, а на ваше место я назначу другого человека.

Под другим человеком князь, конечно же, подразумевал приближенного из своей свиты. Там хватало молодых и амбициозных офицеров, которые мечтали о резком взлете. И Айрик не шутил. По этой причине Ликантэ промолчал и в разговор вступил Эрахов, который считал, что командарм обязан прислушиваться к его мнению особо. Ведь именно он возглавлял военную партию, которая готовилась после победы над Рубайятом возвести Айрика Раена на престол.

— Господин командующий, разрешите высказаться?

— Да, генерал Эрахов, говорите.

— Мы не оспариваем вашего решения. Командующий вы, а мы ваши подчиненные. Однако я еще раз хочу обратить ваше внимание, что силы противника превосходят Вторую армию числом, и враг находится в обороне, а это преимущество…

— Плевать! Мы все равно раздавим войско рубайятцев и их союзников, а потом возьмем Сайгару.

— Да, Ваша Светлость. Но какой ценой это будет достигнуто? И за счет чего? Разумеется, за счет больших потерь, которых мы можем избежать, если немного постоим на удобных для наступления рубежах и подтянем обозы. Нам нужна всего седьмица. Семь дней. За этот срок из Резервной армии к нам подойдет свежий 14-й легион, а наши войска отдохнут.

— Однако противник за это самое время тоже усилится. Ну и, кроме того, к Сайгаре подойдут полки генерала Хамаддино. А потом придворные лизоблюды, которые сгрудились у трона Эрация, скажут, что основная заслуга принадлежит ему, а не нам. Разве не так?

— Так, Ваша Светлость, — согласился Эрахов.

— Во-о-от! — князь назидательно поднял вверх указательный палец. — А мы с вами, господа генералы как договаривались? Берем Сайгару и разбиваем вражескую армию. После чего я получаю всю славу и царский трон. А вы становитесь маршалами и продолжаете войну, расширяя морейские владения и раздавая покоренные земли тем, кто вам предан. И сейчас я в недоумении, господа генералы. Победа рядом, только руку протяни, и она сама упадет нам в руки. Но вместо того чтобы поддержать меня, вы медлите. И если бы я не знал о ваших прежних заслугах, то честное слово, посчитал бы вас изменниками.

Ликантэ и Эрахов покраснели и едва не сорвались, ибо даже намек на предательство был для них оскорблением, которое необходимо смывать кровью. Однако они сами связали свою судьбу с князем Айриком и отступать было поздно. Да и не тот человек брат царя, чтобы они могли вызвать его на дуэль. Поэтому старые вояки снова промолчали и только скрежетнули зубами, а князь завершил разговор:

— Впрочем, здравое зерно в ваших доводах имеется, и я пойду вам навстречу. На сбор дополнительных сил я выделяю сорок восемь часов. Двое суток это большой срок, за который можно многое сделать, а затем мы переходим в решительное наступление. Я все сказал!

Князь победно улыбнулся и покинул шатер командира 11-го легиона, где проходил военный совет в узком кругу, а генерал Ликантэ посмотрел ему вслед и покачал головой:

— Кажется, друг Юрай, мы с тобой ошиблись.

— Может быть, Дамиан, — Эрахов согласно качнул головой и добавил: — Айрик оказался не таким умным, каким он казался издали, и это наша ошибка. Однако отступать поздно, мы связали свою судьбу с ним, и теперь придется пойти до конца.

— А я думаю, что все еще можно переиграть, — Ликантэ прищурился. — Ведь пока мы не сделали ничего, что можно истолковать как измену.

— А как же клятвы, которые мы давали Айрику?

— Он тоже много чего обещал. Помнишь?

— Да. Управление войсками на нас с тобой, а он в роли «свадебного генерала», который соглашается с нами и кивает головой.

— Правильно. И если он не держит слово, то мы свободны.

— Подожди, — Эрахов положил руку на плечо друга, — не торопись. Вот раскидаем вражескую армию, а потом и посмотрим, каким путем дальше идти.

— Юрай, ты знаешь, как я тебя уважаю и ценю. Но сам посмотри, — Ликантэ кивнул на карту. — Один вражеский рывок, удар по нашему правому флангу и мы окажемся в окружении. На чужой территории и без продовольствия. Попомни мое слово, противник именно так и поступит.

— У рубайятцев нет единого командования, и они не решатся на подобный маневр. Да и потом, мы всегда сможем пробиться обратно, и нам поможет Хамаддино.

— Он поможет, само собой. Однако славная победа, за которую будет заплачено жизнями тысяч солдат, все равно будет омрачена и маршальские жезлы проплывут мимо нас.

— И все же я прошу тебя не делать скороспелых выводов.

— Хорошо, только из уважения к тебе.

Ликантэ коротко кивнул и вышел, а Эрахов остался один и, нахмурившись, посмотрел на карту. Он искал выход из сложившегося положения, но ничего нового придумать не мог. Во Второй Восточной армии уже шесть легионов: 1-й, 2-й, 4-й, 5-й, 8-й и 11-й. Без учета конных егерей и гарнизонных частей, которые прикрывали и зачищали тылы, это двадцать девять тысяч воинов. На подходе еще 14-й легион, но он только-только начинает переход через Рамайн. Слева, растекаясь вдоль границы с Райно, идет Первая Северная армия генерала Алана Беркудо, но сил у него немного. А справа, проломившись через болота и укрепрайоны, выходила на Гейонскую равнину Третья Юго-Восточная армия, которую возглавлял преданный царю генерал Валент Хамаддино. И в чем-то князь Айрик был прав. Надо было рискнуть и выиграть, а иначе история выкинет его и тех, кто был с ним рядом, на обочину, и не видать им величия, как своих ушей. Однако и Ликантэ, старый друг и товарищ, прав. Если князь уже сейчас свое слово не держит, что будет потом, когда он станет государем? Неизвестно. А тут еще и «черные клинки», подлые псы, за всем наблюдают и готовы нанести удар.

«Вот и думай, Юрай, — подумал генерал, — как жить и что делать? То ли отречься от Айрика и отскочить в сторону, пока не поздно, то ли держаться за него обеими руками и надеяться на удачу».

Прерывая уединение генерала, за его спиной колыхнулся полог и он обернулся. В шатре появился барон Горан Гердахо, полный блондин с округлым лицом, который выглядел очень безобидно. Ни дать и ни взять, добродушный тряпичный медвежонок, с которым играют дети. Однако это впечатление было обманчивым. В свите генерала Эрахова барон Гердахо отвечал за его безопасность, а попутно возглавлял разведку всего 11-го легиона. Он был с Юраем Эраховым везде, куда того кидала судьба, и когда дело доходило до боя, толстый блондин преображался в лютого бойца, который не раз прикрывал сюзерену спину и принимал на себя предназначенные ему удары. Поэтому генерал верил ему безоговорочно и Гердахо мог войти в его шатер, когда угодно, хоть днем, хоть ночью.

— Что-то случилось? — Эрахов кивнул барону.

— Да.

— «Черные клинки»? — генерал напрягся.

— Нет, — Гердахо покачал головой и сказал: — Урда Тьен убит.

— Как? Где?

— В Пирке. Три дня назад. Ему перехватили глотку.

— А что он там делал?

— Думаю, что наш лучший стрелок был отправлен туда по приказу Сьеррэ, чтобы убить Оттара Руговира.

— Тьена убили люди Руговира?

— Вряд ли. Он простой офицер и у него нет личной охраны, только один сержант, который обеспечивает прикрытие в бою.

Генерал ударил кулаком по столу и хотел обругать барона, но не сделал этого. Он сам разрешил Сьеррэ взять лейтенанта Тьена под свое командование, и если кого-то обвинять, то в первую очередь самого себя. Слишком много воли он дал любимому племяннику, в котором видел своего преемника, ибо боги не дали ему сыновей. Но, видимо, он ошибался.

«Слишком часто ты стал допускать ошибки, Юрай», — с досадой, подумал генерал и спросил барона:

— Это все?

— Пока да.

— Вызови ко мне Сьеррэ. Прямо сейчас. И узнай, где находится корнет Руговир.

— Штурмовой батальон майора Агликано сегодня днем прибыл в расположение 8-го легиона, и Оттар Руговир уже поручик.

— Хорошо. Его тоже пригласи. Я хочу с ним поговорить. А заодно попробую помирить горячую молодежь. Не мое это дело, но вражда с семейством Руговиров нам ни к чему, да и Сьеррэ надо проучить. Ступай.

— Слушаюсь, мой генерал.

* * *

Когда за моей персоной явился посыльный из штаба полка, я подумал, что меня собираются как-то отметить. Ведь есть за что, одна дуэль с вражеским офицером чего стоит, и Агликано, как только выпадало свободное время, без устали подписывал наградные листы для своих офицеров. Однако дело было не в наградах, и меня направили в штаб 11-го легиона, который неофициально уже именовался Эраховским. И вот тут, скажу честно, сердечко у меня дернулось, а затем я подумал, что надо бы передать весточку брату Рою. Мало ли что на уме у Сьеррэ Эрахова, этого мстительного говнюка, да и дядя у него человек суровый, резкий и, как утверждали слухи, трудно предсказуемый. Но все происходило очень быстро, и я ничего не успел.

От штаба 11-го легиона, в сопровождении патруля, словно я подозреваюсь в каком-то преступлении, меня отвели к шатру генерала. Там пришлось немного подождать. А потом меня все же пригласили внутрь и я, выдохнув и собрав в кулак волю, откинул полог и вошел.

В шатре было три человека. Генерал Эрахов, который смерил меня оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе. Неестественно бледный Сьеррэ, который смотрел куда-то в бок, и делал вид, что ничего не замечает. И какой-то толстяк с добродушным лицом и холодными глазами убийцы.

— Господин генерал, поручик Руговир по вашему приказанию прибыл.

— Хорошо, — командир легиона еле заметно качнул головой и сразу же перешел к делу: — Поручик, мне стало известно, что у вас есть трения с моим племянником. Это так?

— Лично у меня к лейтенанту Эрахову претензий нет. Волей случая мы зацепились на приеме в доме графа Эстайна и была дуэль. А потом встретились на тракте, и лейтенант посчитал себя оскорбленным.

— А ты, значит, ни причем?

— Так точно, господин генерал.

— Ну, а ты что скажешь? — старый воин кивнул племяннику.

— Дядя, я все сказал…

— И добавить тебе нечего?

— Да.

— Ладно, не хочешь по-хорошему, будет, как судьба распорядится.

Услышав это, Сьеррэ словно вышел из ступора и решил высказаться, но генерал его оборвал:

— Заткнись. Поздно искать оправдания.

Лейтенант закрыл рот и промолчал, а старый Эрахов вновь обратился ко мне:

— Скажу как есть, поручик. Мне хотелось помирить вас и Сьеррэ. Однако он этого не желает, и он в своем праве. Но есть еще кое-что. Недавно мой племянник совершил серьезный проступок, и за него он будет наказан. Отныне я лишаю его своей опеки и протекции. По крайней мере, до тех пор, пока он не докажет, что способен отвечать за свои слова и поступки. И еще… Лейтенант Сьеррэ Эрахов переводится в сводный батальон майора Агликано, на должность командира взвода. Так что будете служить рядом, а дальше судьба сама распорядится, кто прав, а кто виноват.

— Вы свободны, господа офицеры.

Я развернулся, шагнул из палатки и услышал голос генерала:

— Тебя это тоже касается, Сьеррэ. Свободен.

На свежем воздухе я на мгновение замер, вобрал полную грудь воздуха и попытался разобраться в том, что сейчас произошло. Однако получилось это у меня плохо, ибо я не владел всей полнотой информации и не понимал решения старого Эрахова. Ясно, что Сьеррэ в чем-то провинился и впал в немилость. И понятно, что генерал решил его наказать. Вот и все, что я мог сказать, но этого было мало. Почему его переводят в штурмбат Агликано? Может быть, чтобы он испытал все тяготы походной жизни и повоевал, а затем сблизился со мной? Запросто, ибо это в традициях старых морейских вояк — бросить двух противников в один котел и посмотреть, что из этого получится…

— Ты! Ты во всем виноват! — услышал я шипение Сьеррэ, который остановился рядом. — Все из-за тебя! Проклятый Руговир, как же я тебя ненавижу!

За спиной Сьеррэ появился толстяк, который вышел из шатра, и я решил, что спорить не стоит. Поэтому пожал плечами и молча ушел…

В расположении нашего батальона лейтенант Эрахов появился вечером и под его командование перешел свободный взвод из роты капитана Рейнера. После чего он показал себя во всей красе. Построил бывалых штурмовиков-ветеранов, которые уже прошли через несколько сражений и пролили кровь врагов, и устроил им, словно сопливым новобранцам, строевой смотр с последующим досмотром личных вещей. То есть он сходу настроил против себя воинов и поплатился за это.

Ночью у Сьеррэ украли превосходные сапоги, пошитые на заказ, которые он выставил из палатки для просушки. И это было только началом его злоключений. В следующую ночь неизвестные злоумышленники облили палатку лейтенанта водой, а когда он выскочил наружу, то споткнулся об растянутую на земле веревку и лицом вниз упал в кучу нечистот. При этом часовые, конечно же, никого не видели и ничего не слышали, а пьяный слуга лейтенанта был обнаружен связанным возле отхожего места и не помнил, как он там оказался.

Понятное дело, все понимали, что лейтенанта достают солдаты и сержанты его взвода, которые плевать хотели, чей он племянник. Со дня на день мы ожидали марша на Сайгару и большой битвы. Так чего или кого бояться воинам, которые первыми пойдут в атаку и возглавят авангард? Капитана Рейнера? Так он вмешиваться не собирался, точно так же как майор Агликано, а бежать со своими жалобами в штаб полка Сьеррэ не решился, поскольку это позор.

Ну, а что касательно меня, то я наблюдал за бедами недруга со стороны и все бы ничего, вот только в своих проблемах с личным составом он обвинял меня. Видимо, племянник генерала считал, что я такой же, как и он, злобный, мелочный и спесивый человечек, который только и мечтает, как бы сделать ближнему своему какую-нибудь гадость. А мне и без того было, чем заняться, ибо проблем хватало, и помимо повседневных служебных забот, я пробовал осваивать древние знаки и пытался представить себе ситуации, при которых их можно было применить.

Кстати, о моем наследии, то есть о древних иероглифах и магии Древних.

После сражения с багаудами, связь с магическими энергетиками Вайда пропала. Но когда я попробовал вызвать ее, она появилась. Это был успех, значит, я перешагнул какой-то барьер, стал сильнее, и радости моей не было предела. Однако когда волна внутреннего восторга пошла на спад, я задумался и задал себе вопрос. А какие именно знаки я могу использовать прямо сейчас? И тогда провел краткую ревизию своих знаний.

Есть стихийные знаки: Огонь, Вода, Земля и Воздух. Но я знал лишь Огонь. Есть обозначения животных, наверняка, несколько сотен. Но я знал только пару десятков. Есть иероглифы предметов, которых тысячи. Но я знал примерно двести. Есть растения, эмоции, чувства людей, природные явления и многое другое. Но мои знания были скудными, и пробел следовало заполнить, чем скорее, тем лучше. Ведь это какая власть окажется в моих руках, если мне, например, станет известен иероглиф Разум? Огромная, потому что можно будет повелевать практически любым человеком или группой людей. А если этот знак применить в бою против некромантов? Да это же почти гарантированная победа, быстрая и бескровная. Приказал чернокнижникам сдаться и сражение окончено. Впрочем, и без этого в арсенале кое-что имеется. Иероглиф Огонь, который я уже упоминал, Смерть и Солнечный Свет. Все это вполне реально использовать и кое-что я уже могу.

«Эх! Скорее бы уже появился посланец матушки, которая молчит и не отвечает на мой зов», — подумал я, а затем пришли совершенно другие мысли, тоскливые и безрадостные.

Допустим, появился посланец, который открыл мне все секреты Древних. Или хотя бы разъяснил моменты, которые остаются для меня загадкой. Ну, а что дальше? Выйти к морейским магам и сказать — вот он я, молодой, но уже могучий чародей, который способен открывать порталы в иные миры и может побеждать толпы врагов. А они сразу обрадуются и сделают меня своим архимагом? Нет уж. Скорее всего, такого ценного человека попытаются сразу же взять под контроль и начнут вытряхивать из моей головы все тайны народа Вайда. Про это я уже думал ранее, и поразмыслил об этом снова. После чего пришел к логичному выводу. Не надо высовываться, а то спеленают, накинут на шею магический поводок и отправят в Алькантар.

Вон Лукас Эстербатто до сих пор ходит и вынюхивает подробности боя в Травене, и в его руках я неоднократно видел мощный поисковый артефакт. Штука известная. Лишь только где-то рядом начнут творить чародейство, как артефакт укажет место и локализует человека. А я хочу сохранить свою тайну и остаться на свободе. Тут все понятно. А помимо морейских магов еще имеются эльфы, которые могут чуять магию Древних. Да и некроманты, которые удрали от нас, наверняка, заинтересовались личностью того чародея, который уничтожил хваленых багаудов. И в таком случае бесплотный дух, который чуть ли не каждую ночь кружил возле стоянок нашего батальона, вражеский разведчик. Так что куда ни кинь, всюду клин. Минимум три разные структуры хотели бы добраться до меня, и спасают мою персону только два фактора — осторожность и анонимность. Другой бы на моем месте, возможно, уже сидел бы в клетке, а я на свободе. Вот какой продуманный человек.

«Отставить! — я одернул себя. — Не расслабляйся, будь начеку и не забывай, что ты далеко не первый последыш Вайда. И вряд ли твои предшественники были слабее или глупее. Однако же они все погибли или попали в рабство, и это должно служить тебе напоминанием, что опасность всегда рядом. Значит, чтобы себя не раскрыть, умения Древних стоит применять только в самом крайнем случае, когда не остается ничего другого. Есть меч и общедоступная магия. Вот и ладно. Этого пока хватит».

К такому решению я пришел после долгих ночных размышлений, когда оставался один. А потом стало не до этого. Вторая Восточная армия, разделившись на колонны, по нескольким дорогам, двинулась на Сайгару и спустя трое суток мы подошли к вражеской столице, под стенами которой стояло вражеское войско. И противник не стал ждать, пока мы соберемся в ударный кулак, а сам перешел в наступление. Ну и, как водится, первыми, кто встретил натиск врага, были воины авангарда. Конные егеря, штурмовики Агликано и несколько пехотных рот, которые сбили фланговый заслон противника и успели закрепиться на высоком холме рядом с главным трактом, а затем через магов получили приказ держаться до последнего солдата или до подхода подкреплений.

litresp.ru

Глава 14. «Последыш Древних» | Раевский Максим

И снова дорога. И опять беспокойные мысли о странностях моей жизни. Я пытался найти логичное объяснение тому, что ночью смог «оживить» и применить знак древних людей, а результата не было. О том, чтобы кто-то помимо простых рун использовал в магии сложные иероглифы, мне слышать не доводилось. Но это было возможно. Видения и то, что я повелевал одним знаком, это подтверждало. Однако повторить вызов иероглифа не получалось, а вопросы, как обычно, оставались без ответов. И тогда я попробовал послать мысленный зов той, которая дала мне жизнь:

«Мама! Если ты слышишь меня — ответь! Прошу тебя!»

Всем сердцем я хотел услышать ее голос, но Чара из рода Гаукейн промолчала, и меня это очень сильно покоробило, а затем в душе поднялась волна гнева.

«Какого дьявола меня дергают за нитки, словно марионетку!? — из души вырвался вопль. — Зачем мне посылают видения и не объясняют прописных истин!? Отчего странности начались, когда я покинул родные края!? И неужели нельзя было рассказать о моем происхождении несколько лет назад!? Проклятье!»

Гнев очень сильное чувство и я его испытал. Внешне оставался спокойным, а внутри все кипело и в моей голове снова что-то щелкнуло, а потом я вновь почувствовал близость мощного потока, который мог дать огромную магическую силу.

Судорожно я стал вспоминать иероглифы, которые мог бы применить прямо сейчас. Однако лошадь подо мной занервничала, а потом резко ушла на обочину, и я сбился. Связь с потоком оборвалась и, успокоив животное, под недоуменным взглядом поручика Михара, я выехал на дорогу и услышал у себя в голове Чару, которая соизволила ответить:

«Ты звал меня, сын мой?»

«Мама?» — уточнил я, продолжая сохранять каменное выражение лица.

«Да, я твоя мать».

«Ты знаешь мои вопросы. И я хочу услышать ответы».

«Время, сын мой. Оно ограничено. И все, что я могу, посылать тебе сны. А дальше ты должен разобраться сам».

«Что за чушь!?» — возмутился я.

«Молчи, — Чара одернула меня. — Когда настанет срок к тебе придет мой слуга, и он ответит на все вопросы. А пока будь терпелив и запомни — каждый раз, когда ты применяешь силу народа Вайда, то подвергаешь себя опасности. Враги могут засекать места, где применяются знаки Древних».

«И кто же он — мой враг?»

«Наш враг», — она поправила меня.

«Ладно. Наш враг. Кто он?»

«Наемники тех, кто уничтожил народ Вайда и охотится за нами, последышами Древних»…

По интонации слово «древних» прозвучало с большой буквы, как нечто очень значительное или имеющее собственное имя, а затем связь оборвалась, резко и неожиданно. После чего я встряхнул головой и, на вопросительный кивок поручика Михара, сказал:

— После беспокойной ночи голова болит.

— Так примени исцеляющее заклятье, — посоветовал он. — Ты ведь умеешь.

— Уже. Скоро все пройдет.

Опять тишина. Скрип подпруг и цокот подков. Фырканье лошадей и перестук колес. Для меня все это было привычно и не отвлекало. Поэтому я продолжал размышлять и перебирал в памяти каждое слово Чары. И в итоге, за то время, что наш обоз добирался до полевого лагеря 8-го легиона, я осознал, что запутался и по-прежнему ничегошеньки не понимаю. Мой мир, несколько месяцев назад такой предельно простой, ясный и понятный, треснул по швам и разваливался на кусочки. А чтобы склеить новую картину мира не хватало информации. Северная ведьма Чара, словно гадалка-обманщица с городской ярмарки, напустила тумана и не сказала ничего стоящего. А меня воспитывали жестко, и я уже привык ощущать себя военным человеком, у которого все четко. Там враги. Тут друзья и союзники. Цель — победа и для этого необходимо дойти до вражеской столицы и захватить ее, а затем выйти к границам Рубайята. Делай то и не делай этого. Живи по уставу и по кодексу чести морейского дворянина, и тогда будет тебе счастье. В этом нет ничего сложного, и мне требовались нормальные исходные данные. Кто враг и как он выглядит? Как применять знаки народа Вайда? И что значит «последыш Древних»? И вроде бы я человек спокойный и рассудительный. В основном. И только иногда совершаю резкие поступки. Но в данном случае поведение родной матушки меня выбесило. Мало того, что бросила в грудном возрасте и восемнадцать лет не показывалась. Так теперь еще и всей правды не говорит. Это нехорошо. Приличные люди так не поступают, и я это запомню…

До чего бы я еще додумался — не знаю. Однако после полудня обоз добрался до места назначения и все лишние мысли исчезли. Потому что меня ждало общение с командирами и начальниками, и требовалась сосредоточенность.

Сначала я предстал перед полковником Ангусом Урамином и вручил ему донесение капитана Агликано. Он про захват Дер-Вагата и так знал, маги постоянно общались со своими коллегами, но к официальному документу, который скреплен подписью и печатью, отношение особое. Затем встретился с адъютантом начштаба полка, который получил от меня наградные листы. Далее отправился на склад и под роспись сдал трофеи: артефакты, деньги, меха, драгоценные камни, а так же золотые и серебряные изделия. И только после этого, когда наступил вечер, я мог быть свободен. До утра. Поскольку на рассвете, вместе с кавалеристами Михара должен был снова отправиться в дорогу, в город Савасса. Именно туда, получив через чародеев приказ, выдвигалась сводная группа капитана Агликано.

В общем, день прошел, да хрен с ним — как говорят у нас в армии. И, посетив свою палатку, которую дядька Эльвик поставил там, где расположились всадники Михара, я надел парадный мундир и отправился на другой конец лагеря. Там находилась ставка командующего армии, и проживали люди, которым мне следовало передать письма ротного.

Первый адресат, толстый весельчак барон Гарий Нейсс, находился на месте. Второй, заядлый игрок и знаменитый столичный забияка граф Рикардо Дин, вместе с группой конных арбалетчиков находился на передовой. Ну, а третий, полковник Гнат Сирма, первый помощник главного армейского интенданта, находился в гостях у моего брата Роя, которому предназначалось четвертое письмо. Поэтому я управился быстро и после того как передал старшему родственнику послания Агликано, засел в его просторном шатре, где собралась веселая компания друзей и единомышленников, вчерашних столичных гуляк и гвардейцев, которые подались в армию за деньгами и славой.

Как водится, вино текло рекой, и было много шуток, хвастливых речей и занимательных историй. На меня внимания никто особо не обращал, и я сидел в уголке, тянул неплохое винцо и старался не напрягаться. Короче, грел уши и за полчаса узнал практически все военные секреты. Где и какие части нашей армии. Куда и какими силами наносятся удары. Кто командует армейскими группами и сколько взято трофеев. А потом рядом присел Рой, который начал учить меня жизни.

— Знаешь, братец, а ведь война это золотое дно.

— Для кого как, — я пожал плечами. — Штабные всегда могут озолотиться и нажить капитал, а я всего лишь корнет штурмовой роты.

— Ты прав, — он смерил меня покровительственным взглядом и ухмыльнулся: — Но у тебя есть я, старший брат. Помни об этом и никогда не забывай.

— Хочешь меня в ставку командарма ординарцем или вестовым пристроить?

— Нет. Тебе здесь не место, не приживешься. У меня предложение иное, — он обвел взглядом палатку и достал пахитоску, прикурил ее от свечи и предложил: — Думаю, братец, тебе надо выправить инвалидность и уволиться со службы.

Я удивился и спросил:

— Зачем?

— А затем, что после этого тебя можно пристроить в добровольческую дружину. Сейчас князь Айрик готовит проект, который вскоре подпишет государь, и в дополнение к регулярным войскам в Рубайяте появятся добровольцы.

— Что-то вроде местных Вольных отрядов?

— Да, сходство есть. Наемники на самообеспечении.

— И что это мне даст?

— Многое. Добровольцы не будут получать жалованье, но вместо этого им разрешат не сдавать в казну трофеи.

Схема в голове сложилась моментально и я кивнул:

— Понимаю тебя, брат. Ты при штабе и знаешь, где слабый противник и богатые усадьбы. Туда направляется якобы независимый добровольческий отряд, который на самом деле сформирован тобой и твоими приятелями, и захватывает хорошие трофеи. Работа не слишком рисковая и на этом делается прибыль. Легионеры бьются на фронте и давят врага, а полунезависимые добровольцы подчищают остатки, практически не несут потерь, но имеют много золота. И что интересно, за это никто не несет ответственности. Военные коменданты люди временные и прислушиваются к мнению из ставки, а гражданские чиновники появятся только через пару месяцев. Так?

— Верно мыслишь.

— Нет. Мне это не подходит. Я не могу бросить боевых товарищей и в тылу хабар собирать. Не мое это.

Рой скривился и покачал головой:

— Не торопись. Подумай. Повоюй, покорми вшей, а потом встретимся и опять поговорим. Может, вправишь себе мозги. Ведь война закончится, многие начнут жизнь заново и в этот момент встанет вопрос денег. Кто успел обогатиться, тот уважаемый человек, а кто за одно жалованье рисковал, так и останется на обочине жизни.

— Хорошо, я подумаю.

Брат сделал пару затяжек и пыхнул дымком. А потом к нему подошел слуга, старый и преданный словно пес, дядька Неригерд, человек из родового замка Руговиров и, покосившись на меня, он сказал Рою:

— Господин, к вам посыльный из штаба.

— Эх! — брат вздохнул. — Нет покоя.

Он ушел, а я прислонился к пологу шатра и закрыл глаза. Устал. Ничего не хотелось, и я слушал хвастливые речи прихлебателей князя Айрика, какие они герои. Может грубовато звучит — прихлебатели, но после общения с братом никакого иного определения я им дать не мог. Легионеры дерутся по слову царя и во благо государства. А эти что? В первую очередь думают только о себе. Как бы обогатиться, чтобы самим ручки не марать и без риска, да славу дешевую получить, пока рядовые солдаты и офицеры без протекции будут штурмовать вражеские крепости и кровь проливать. Не благородно это. Не правильно. Не честно. И потому мне с ними не по пути. Хотя и против я выступать не собираюсь, не тот у меня уровень. И, в общем-то, я должен быть благодарен судьбе, что Рой не гнушается нашего родства. Да и про деньги он правильно сказал. Кто успеет обогатиться во время войны, того жизнь приподнимет. А на жалованье корнета, пусть даже тройное, особо не разгуляешься.

— Спишь? — снова рядом оказался брат.

— Не-а, — я посмотрел на него.

— А соображаешь хорошо? — Рой досадливо поморщился, словно он был чем-то сильно раздосадован.

— Нормально, — я пожал плечами. — А что?

— Ты зачем младшего Эрахова задел?

— Само так вышло. Он нарвался, а я ответил. Сначала в Рупьенгарде зацепились, а потом в дороге встретились.

Брат хлопнул себя по бедру:

— Ты понимаешь, где он, а где ты?

— Да что случилось-то?

— Пока мелочь. В ставке князя прозвучала фамилия Руговир и мне сразу же об этом доложили. Лейтенант Сьеррэ Рахов подал рапорт, в котором обвиняет тебя и некоего поручика Яна Михара в невыполнении его прямых приказов. Так что завтра задержитесь с выступлением и прежде чем покинуть лагерь дадите показания и напишите объяснительные.

— Ясно.

Рой помолчал, а затем улыбнулся и спросил:

— Гляжу, ты неприятностей не боишься?

— Нет.

— Ну и правильно, братишка. Никого не бойся, в обиду тебя не дам и ничего вам с Михаром не будет. Сьеррэ из 11-го легиона, а вы из 8-го, и у вас свое начальство, так что его приказы имели право не выполнять. Тем более, насколько я понимаю, вы сопровождали важный груз и по дороге имели стычку с противником. Так было дело?

— В общем-то, так.

— Вот на этом и стойте. Но с младшим Эраховым ссориться не советую. Сам я с ним не знаком, но говорят, что человек он вспыльчивый и весьма обидчивый. Ну и, кроме того, он часть нашей команды, которая идет вслед за князем Айриком.

«Если у вас такая команда, — промелькнула у меня мысль, — то мне с вами точно не по пути. Зачем мне такие друзья?»

Брат налил вина, протянул мне кубок и сказал:

— Впрочем, есть и хорошая новость. Пришла твоя медаль за стычку с вампирами вблизи города Тараих. Завтра после подъема флага получишь награду. Ты рад?

— Пока не знаю, — я одним махом выпил вино и встал. — Пойду спать. Благодарю за заботу и прием, но завтра у меня тяжелый день.

— Слабоват ты, братец. Вот я в твои годы…

«Пошел ты, — покидая шатер, подумал я. — В мои годы ты во дворце в необременительном карауле стоял, а потом на дуэлях до первой крови дрался и вместе с дамочками в садах обжимался. И это подвиг? Нет уж, братец. Тебя бы в крепость Дер-Вагат, когда мы ее штурмовали, и кровь рекой лилась. Вот это испытание, а твои столичные похождения и служба при штабе командующего армией отдых. Так что не надо мне рассказывать, каким ты был. У тебя своя судьба, а я двигаюсь отдельно».

Шатер брата остался позади. Свежий ночной ветерок взбодрил меня, и я направился к своей палатке. Однако в расположении легиона меня перехватили.

— Корнет Руговир? — дорогу преградил незнакомый поручик в обычном пехотном мундире.

Правая рука легла на рукоять скьявоны, и я кивнул:

— Он самый. С кем имею честь?

— Поручик Бастон, — он кивнул и добавил: — Адъютант майора Кано. Он приглашает вас в гости.

От сердца отлегло. Кажется, это не покушение. И я направился вслед за поручиком, который какими-то темными лагерными закоулками, мимо отхожих мест и обозных фургонов, вывел меня к палатке заместителя начальника контрразведки 8-го легиона майора Кано.

* * *

Тейваз Кано опустил голову и почувствовал, как проваливается в сон. Однако спать было нельзя, и он встряхнулся. После чего «черный клинок» достал фляжку с крепким бодрящим настоем и сделал большой глоток.

Кровь быстрее побежала по венам и лицо контрразведчика покраснело. Ему стало легче, пусть ненадолго, и он начал перебирать документы, которые скопились за день. С самого раннего утра он находился в движении: допрашивал пленных, инструктировал конных егерей, встречался с рядовыми «черными клинками», которые были прикомандированы к боевым подразделениям, а потом присутствовал на военном совете старших офицеров восьмого легиона. Работы было много и проблем хватало, а людей, наоборот. На весь легион всего семнадцать «черных клинков», а требовалось в три-четыре раза больше. Поэтому майор зачастую занимался не своим делом, и в палатку вернулся уже затемно. А здесь вместо отдыха его ждали бумаги, которые требовалось хотя бы просмотреть и на каждую наложить свою резолюцию.

В руках Кано оказался первый документ. Один из агентов, высокородный морейский дворянин, сообщал, что в штабе князя Айрика Раена и среди комсостава 8-го легиона все чаще озвучивается мнение о неспособности царя Эрация править страной, как это делали великие предки. И агент составил список неблагонадежных офицеров, которые много болтают, хотя сам командарм хранит спокойствие, в порочащих его действиях не замечен и слов на ветер не бросает.

Начальник контрразведки легиона поставил резолюцию: «Не обращать внимания, продолжать наблюдение», и майор Кано сделал то же самое. Князь Айрик знал, что за ним присматривают «черные клинки». А контрразведчики знали, что он об этом знает. Такая вот игра. Все в курсе того, что происходит, но сейчас это было неважно. Главное — победа, а внутренние разборки могут подождать. И тут у каждого свой резон. Князь Айрик считал, что после захвата Рубайята, когда у него появится сила и будет поддержка воинов, никто не сможет его остановить. А «черные клинки», которые понимали, что без веских доказательств и оснований царь Эраций своего родственника наказывать не станет, копили материал, следили и ждали удобного момента. Пусть сиятельный вельможа, который командует самой сильной морейской армией, продолжает служить и воевать, лишь бы не зарывался. Ну, а если он потеряет чувство меры и попробует выступить против царя, так война дело опасное — прилетит из темноты арбалетный болт «вражеского» диверсанта, и нет князя. Был у потенциальных мятежников и свергателей законного государя лидер, но злая смерть унесла его драгоценную жизнь. К сожалению, господа. Конечно же, к огромному сожалению всего народа и «черных клинков» в частности. И царь здесь, разумеется, ни при чем, а во всем виноваты враги Великой Мореи.

Следующим документом, которым занялся Кано, было донесение командира конно-егерского батальона майора Киникара. За минувшие сутки его подразделение, которое вылавливало диверсантов и оказавшихся в тылу морейских войск вражеских воинов, девятнадцать раз вступало в бой. Потери батальона достигли сорока семи человек только убитыми, но результат впечатлял. Уничтожено свыше двухсот и захвачено в плен более ста пятидесяти вражеских солдат. Разгромлены четыре крупных рубайятских отряда и еще два рассеяны. Взято немало оружия, перехвачен табун в сто пятьдесят породистых лошадей и было обнаружено поселение болотных гаррид, к которому отправилась усиленная магами пехотная рота. Однако майору Киникару не хватало сил. Приставленные к его батальону чародеи находились на грани истощения, и он просил оказать ему содействие, выделив подразделению хотя бы трех-четырех «черных клинков», которые займутся допросом пленников и их сортировкой.

Резолюция начальника контрразведки была короткой: «Отказать. Пусть обходится собственными силами». А Кано решил, что Киникару необходимо помочь. Морейская армия, точнее, передовые ударные группы легионов, продолжали наступление широким фронтом, и объем работы у конных егерей должен был только возрастать. Правда, помимо этого батальона, который относился к 8-му легиону, были и другие, но это майора Кано волновало мало. Поэтому под резолюцией начальника он написал: «Рекомендую ходатайствовать перед командованием легиона о выделении конным егерям дополнительных сил. А так же прикомандировать к батальону Киникара десяток бойцов из особого резервного батальона нашего ордена».

Пауза. Короткий вздох и майор продолжил работу. Докладные записки о преступных деяниях некоторых офицеров, которые прикарманивали трофеи. Рапорт о дезертирстве двух солдат, которые убили своего сержанта, покинули расположение роты и переметнулись на сторону врага. Покаянные письма нескольких местных дворян, которые, чуть только припекло, решили перейти на сторону морейцев и утверждали, что всю свою сознательную жизнь мечтали быть подданными Его Царского Величества несравненного, милостивейшего, мудрого и благородного Эрация Раена. Длинный список документов из архива рубайятского герцога, который успел сбежать, но вся его переписка с эльфами, гномами и зарубежными друзьями попала в руки «черных клинков». А так же донесение разведчика, который находился в стане врага и сообщал о сосредоточении большой вражеской армии возле Сайгары, столицы Рубайята.

Все это требовало внимания, и Кано старался вникнуть в суть каждого документа. Но за пологом палатки раздалось осторожное покашливание и майор, узнавая своего адъютанта поручика Бастона, сказал:

— Входите.

При этом он машинально перевернул кипу бумажных листов чистой стороной вверх и блаженно вытянулся в кресле.

— Разрешите, господин майор? — останавливаясь у входа, спросил поручик.

— Да. Что у тебя?

— Как вы и велели, привел Оттара Руговира.

— Ах, да, — ладонью Кано прикоснулся ко лбу, — совсем забыл. А почему так долго?

— Он у своего старшего брата был. А вы знаете, какая компания у него собирается. Там «черных клинков», мягко выражаясь, недолюбливают. Пришлось немного подождать, а потом вести корнета закоулками.

— Правильно поступил, поручик. Не надо никому знать, что он у нас был. Приглашай гостя, а сам снаружи побудь и посмотри, чтобы посторонних рядом не было.

Бастон покинул палатку, а вместо него вошел Оттар Руговир. И майор, смерив молодого человека оценивающим взглядом, одобрительно кивнул. За то время, что они не виделись, корнет очень сильно изменился и, по мнению Кано, в лучшую сторону. Плечи раздались. Взгляд усталый, но уверенный. Держался корнет свободно, но был готов дать отпор любому противнику. В общем, идеальный полевой офицер царской армии, который уже успел повоевать и пролил кровь врагов.

— Здравствуй, Оттар, — сказал майор. — Располагайся, разговор к тебе имеется.

— Здравствуйте, господин майор, — корнет подтянул к столику походный сундучок, присел и спросил Кано: — Ну и зачем я вам понадобился?

Майор усмехнулся:

— Сразу к делу?

— А чего тянуть? Вы сами про разговор сказали и пригласили не просто так, про жизнь и мою службу поговорить.

— Верно. Время позднее и тянуть кота за хвост не стану. Ты письма от мэтра Маскро давно получал?

— Пару недель назад, в лагере еще.

— Понятно.

— А в чем дело?

— Маскро погиб.

— Как?

— Сгорел в пожаре. Было проведено следствие, но никакого злого умысла не выявлено. Сам об этом только три дня назад узнал.

— Жаль, ученого. А что с его бумагами?

— Все сгорело.

— А у вас, у «черных клинков», копий его трудов нет?

— Кое-что, конечно, есть. Но кто этими записками будет заниматься и продолжит дело мэтра? Для этого нужен человек с именем, известный в научных кругах, фанатичный и преданный своему делу. Короче, второй Маскро.

— Значит, дело заглохло, и трактат Маскро свет не увидит?

— Пока нет. Впрочем, я не знаю. Мы с тобой на фронте, а в столице свои расклады.

— А как произошел пожар?

— Квартира этажом ниже загорелась. Местный брадобрей решил ночью спалить мусор, а дымоход оказался забит. В итоге пламя вырвалось из печи, и заполыхал весь дом. Погибло шесть человек и еще десять получили ожоги.

— Вот так судьба… — протянул корнет. — Маскро боялся заговорщиков, а в итоге сгорел. Печально.

— Подожди. Не все так просто. Устроивший пожар брадобрей уцелел. Он сбежал, а через полчаса утопился в реке. И мне это кажется подозрительным. Все концы, как говорится, в воду и виновных уже не найти. Так-то, а человек, который руководил следствием, мой добрый приятель, выяснил, что перед пожаром у Маскро был гость, и он вышел от него с плотно набитым мешком.

— Значит, все-таки есть заговорщики?

— Да не знаю я! — майор пристукнул по столику и тот качнулся. — Оснований подозревать убийство, нет. Профессор задохнулся, а затем сгорел и следов насилия на его теле не обнаружено. Но на сердце неспокойно, а потому будь осторожен Оттар. У Маскро были твои письма и если его убили, то могут подобраться к тебе. Шансы на это не велики и пусть это всего лишь мое предположение, я решил, что ты должен об этом знать. Так что если почуешь неладное, сразу ко мне, а я постараюсь тебе помочь.

Руговир поморщился и сказал:

— Что такое не везет и как с этим бороться. Мало мне бед и проблем, еще и это.

— А у тебя неприятности?

— Как у всех, господин майор, и самая главная, разумеется, война, на которой могут убить, или покалечить, — корнет улыбнулся и добавил: — Не обращайте внимания. Ничего серьезного. Зацепился недавно с одним спесивым лейтенантом, и он на меня рапорт настрочил. Для начала.

— И это все?

— Остальное мелочи. Разберусь самостоятельно, да и брат помощь обещал.

— Раз брат, тогда да. Больше вопросов к тебе нет.

Руговир встал и спросил:

— Разрешите идти?

— Ступай.

Оттар кивнул и вышел, а майор несколько секунд смотрел ему вслед, а затем размял затекшую шею и вернулся к своей работе. Рапорта, доклады, доносы, допросные листы, справки, прошения, предложения…

litresp.ru

• 
  Нерасшифрованные письмена древних цивилизаций
• 
  Раевский максим последыш древних
• 
  Последыш древних максим раевский
• 
  Эстетика древнего китая кратко
• 
  Денежная единица древнего мира
• 
  Чем брились древние римляне
• 
  Игорь биография древняя русь
• 
  Древняя русь игорь биография
• 
  Древний хранитель ключей прохождение
• 
  Древние славянские символы тату
• 
  Древние деревни ивановской области