Берестяные грамоты: письма Средневековья. Грамота древняя

Как учили грамоте в Древней Руси

Умного, грамотного, ученого человека на Руси всегда почитали и говорили:

«Красна птица пером, а человек умом», «Голова всему начало», «И сила уму уступает». «Велика бывает польза от учения книжного», –

написал летописец в древней русской летописи. Путь же к книжному познанию начинался с усвоения азбуки. «Сперва Аз да Буки, а потом и науки».

Каждая буква древнерусской азбуки имела своим названием определенное слово, начинающееся с этой буквы. Например, буква «Л» – «люди», буква «П» – «покой», буква «Ж» – «живете». И так со всеми буквами. Эта азбука называлась «Кириллица», в честь своего создателя, просветителя славян святого Кирилла.

Нам сейчас трудно установить, как именно обучали грамоте в Древней Руси, ведь это было много-много лет назад. Но историки, изучая сохранившиеся записи, старинные загадки, пословицы, поговорки, предполагают, как это обучение могло происходить.

Вероятнее всего, лет в 7–10 отдавали детей «мастеру грамоты» (так тогда называли учителя). Один учитель собирал у себя дома около десятка ребят и занимался с ними. Сначала заучивали азбуку. Ученики повторяли хором каждую букву, пока не запоминали. С тех пор сохранилась пословица:

«Азбуку учат, на всю избу кричат».

Но это был не беспорядочный крик, а повторение нараспев. Такое «пропевание» азбуки облегчало запоминание.

После букв заучивали слоги. Сначала дети должны были назвать буквы так, как они назывались в азбуке, а потом назвать слог (сочетание букв):

«буки-аз» – «ба», «веди-аз» – «ва»

и дальше.

Урок в школе

Одновременно с чтением учились писать. Для этого на первых порах использовали деревянную дощечку с четырех¬угольной выемкой, заполненной мягким воском. Называлась такая дощечка «цера». Сверху она накрывалась, как крышкой, другой дощечкой. В отверстия по бокам продевались тесемки: они завязывались и получалась двустворчатая книжечка-тетрадка с пустой серединкой. О такой необычной древнерусской тетради была придумана загадка:

Писали на воске писалом – металлическим стержнем, один конец которого заостряли (этим концом выцарапывали текст), другой же конец расплющивали (получалась маленькая лопаточка, которой можно было разглаживать воск, когда хотели стереть написанное). Стержень у писала часто делали крученым, чтобы его легче было держать. Носили ученики такое орудие для письма в специальном чехле, подвешенном к поясу.

Когда дети выучивались писать на дощечке, покрытой воском, переходили к письму на березовой коре. В Древней Руси березовая кора – береста – служила основным материалом для письма. Конечно, на твердой бересте писать труднее, чем на мягком воске. Приходилось снова учиться выписывать буквы и слова. Дощечку для письма или бересту дети держали чаще не на столе, а на колене. И так, согнувшись, писали. Получалось, что не такое легкое это дело – писать.

«Мнится, писание легкое дело, пишут два перста, а болит все тело».

Учеными-археологами при раскопках в Новгороде найдены берестяные грамоты, принадлежавшие мальчику Онфиму, который жил больше 700 лет назад. На кусочках бересты Онфим, упражняясь, писал буквы, слоги, слова.

Древнерусская школа С миниатюры 17в

А какие книги использовали для обучения на Руси в старину? Учебными были книги церковные: Часослов и Псалтирь.

Книги писали тогда на пергаменте – по-особому обработанной коже. Если было нужно, «кожаные» страницы можно было использовать многократно: острым ножом соскабливали написанное, и лист снова становился чистым. Надписи на пергаменте были устойчивыми, чернила хорошо впитывались, очертания букв сохранялись даже после нескольких смываний прежних текстов. Эту особенность передает пословица:

«Что написано пером, не вырубить топором».

Но книги, написанные на пергаменте, были дорогими, поэтому учителя часто переписывали отрывки текста из книг на бересту или писали по заказам родителей для детей «малые книжицы».

Про древнерусские книги можно рассказать много интересного. Знаете ли вы, например, такую поговорку: «Прочитать от доски до доски»? Когда так говорят, имеют в виду прочтение книги от начала до конца. А пришла к нам эта поговорка из Древней Руси, где для сохранности, чтобы они не так быстро изнашивались, книги брали в переплет из деревянных досок. Доски иногда обтягивали кожей. Обложку на закрытой книге застегивали металлическими застежками поверх переплета. Доски часто украшали накладками из меди, бронзы, кости. Немало таких металлических и костяных накладок нашли археологи, эти детали сохранялись даже тогда, когда сами книги гибли во время пожаров, наводнений и других происшествий.

Писали книги, как вы уже знаете, на пергаменте. Для этого нужны были чернила. Чернила ученики изготавливали сами из смеси сажи и клея или из наростов на листьях дуба.

На пергаменте писали гусиными перьями. Их перед письмом тщательно обрабатывали: вначале соскабливали с них жир, затем втыкали их в нагретый песок или золу, потом удаляли ненужные перепонки и заостряли перо, после этого расщепляли конец пополам.

Обучение грамоты С миниатюры 17 в

Вот две старинные русские загадки. Как вы думаете, в какой из них говорится о писале, которым писали на воске и на бересте, в какой – о пере?

Малый конь с черного озера воду берет, белое поле поливает.

Пять волов одной сохой пашут.

Конечно, первая загадка – про гусиное перо, а во второй «пять волов» – это пять пальцев руки, которые держат писало и, прикладывая усилие, выцарапывают им буквы, будто пашут.

Чернила хранили в глиняной или изготовленной из коровьего рога чернильнице. Иногда чернилами писали и на бересте.

Гусиное перо при письме часто оставляло кляксы. Их стирали пористым камешком или, пока не засохли… слизывали языком. До наших времен дошла загадка о процессе письма:

«Семя серо руками сеют, языком слизывают».

Существовала и другая сложность – письмо на пергаменте долго не высыхало. Поэтому написанный текст посыпали песком, который тут же впитывал верхний слой чернил. Каждый ученик нес в школу чернильницу и мешочек с песком. Их соединяли шнурком, который надевали на шею. В то время возникла поговорка:

«Песочница – подружка чернильницы».

На Руси до прошлого века сохранялся старинный обычай отмечать окончание обучения грамоте общей трапезой – обедом.

Историк И. Забелин обнаружил интересную запись, которая хранилась в личном архиве известного русского актера Михаила Щепкина, который в конце XVIII века обучался в школе по древней методике. Вот этот текст:

«Помню, что при перемене книг, то есть когда я окончил азбуку и принес в школу первый раз Часослов, то тут же принес горшок молочной каши, обернутый в платок, и полтину денег, которая, как дань, следуемая за учение, вместе с платком вручалась учителю. Кашу же обыкновенно ставили на стол и после повторения пройденного на прошлом занятии раздавали учащимся ложки, которыми они хватали кашу из горшка… После окончания Часослова, когда я принес Псалтырь, опять повторилась та же процессия».

Так как ученики переходили к новым этапам обучения в разное время, то таких трапез-обедов в течение года было несколько.

Обычай приношения каши менял положение ребенка среди учеников. Им отмечалось успешное продвижение в учении. Само же приношение учителю каши по тогдашним правилам было формой выражения почтения педагогу.

Но главное – к грамотности относились с благоговением, а учителей своих очень почитали и уважали. Книжное разумение считалось даром Божиим. И потому те, кто стремился овладеть грамотой, а потом и науками, соединяли учение с молитвой. Надеялись на благодатную помощь Божию, а не только на свои силы и искусство учителя.

Если учение шло с трудом, многое у ученика не получалось, всей семьей, пригласив священника, служили молебен Спасителю, Божией Матери и святым – покровителям в учении: Косме и Дамиану, пророку Науму (как раз в те дни конца осени, когда праздновалась Церковью их память, начинался обычно учебный год в старинных русских крестьянских школах). К святым обращались с молитвой, пророка Наума так прямо и просили: «Пророк Наум, наставь дитя на ум». Позже стали молиться о неспособных и нерадивых учениках Преподобному Сергию Радонежскому.

Попросим и мы у Бога вразумления молитвой:

Преблагий Господи, низпосли нам благодать Духа Твоего Святаго, укрепляющего душевные наши силы, дабы, внимая учению, возрастали мы Тебе, нашему Создателю, во славу, родителям же нашим в утешение, Церкви и Отечеству на пользу.

Ольга Потаповская

pokrov.pro

Глава 15 Самые древние грамоты. Я послал тебе бересту

Глава 15

Самые древние грамоты

В своем рассказе о берестяных грамотах Неревского раскопа я почти не касался древнейших периодов новгородской истории, сосредоточив все внимание на документах XIII–XV столетий. Это не значит, однако, что до начала XIII века в Новгороде не писали на бересте. Более ранних грамот найдено много. В слоях XII века их собрано пятьдесят, в слоях XI века — семь. Это почти в тридцать раз больше, чем сохранилось до наших дней пергаменных актов того же времени. Но все же ранних материалов пока мало для столь же существенных наблюдений, какие оказалось возможным сделать, изучая позднейшие берестяные грамоты. Это естественно. Ведь от XIII–XV веков сохранилось в семь раз больше берестяных листов. Большинство древнейших грамот дошло в мелких обрывках. Это обстоятельство тоже затрудняет изучение древнейшей бересты.

Однако некоторые наблюдения можно сделать и сейчас. Главная тема, которой посвящено подавляющее большинство берестяных текстов XII века, — это деньги. Деньги в разных формах их применения — при уплате долга и покупке, при уплате штрафа и продаже собственности. Демьян приказывает своему адресату продать коня за любую предложенную сумму, записать убытки и внушить Кузьке, чтобы тот не потерял деньги (№ 163, конец XII века). Прокош советует Нестеру заплатить шесть гривен, а штраф не платить (№ 115, конец XII века). Автор грамоты № 78 пишет во второй половине XII века: «Возьми у Тимощи одиннадцать гривен, у Воицина шурина на коне расписной хомут, и вожжи, и оголовье, и попону». Автора грамоты № 160 Василия тогда же волнует вопрос о продаже его коня светло-желтой масти. Семка, который в середине XII века бывал или, может быть, даже жил в Переяславле под Киевом, прослышав, что некий Кулотка продолжает числить на нем долг, сообщает, что этот долг выплачен компаньону Кулотки — Лазовке, когда оба товарища были в Переяславле (№ 105). Твердята, новгородец начала XII века, приказывает Зубери взять у госпожи — «господыни» — 13 резан (№ 84). Его современник Яким велит Нестеру отдать векшу; так называлась одна из мелких денежных единиц XI–XII веков (№ 120). А другой его современник Петр клянется Влотьку, что он «ни векшею не должен» (№ 336). Некий новгородец с редким именем Носок, покрывавший какую-то церковь свинцом, требует уплаты ему и его товарищам двух гривен за работу. Этот свой «счет» он написал даже не на бересте, а на образчике строительного материала — листочке свинца. Такая небывалая грамота найдена в 1957 году в слое первой трети XII века. И опять: «едешь по корову, а вези три гривны» (№ 8, конец XII века). Одна грамота за другой знакомят нас с монотонными расчетами: на таком-то взять такую-то сумму, тот-то столько-то должен. Суммы крупные и мелкие, денежные единицы в разных комбинациях: гривны и веверицы, резаны и куны, векши и ногаты, числа, написанные цифрами, и числа, написанные словами… Можно продолжать цитирование этих «денежных документов», но тогда нам пришлось бы перечитать почти все 57 древнейших грамот. О деньгах говорится буквально в каждом документе.

Одному только веселому попу Дрочке как будто ничего не нужно. Он в конце XII века написал письмо только для того, чтобы передать привет своим знакомым: «От Дрочке от папа пъкланяние ко Демеану и к Мине и к Вануку и к вьсемо вамо добре створя» (№ 87). Впрочем, может быть, в следующем письме он собирается попросить денег. Этого мы, конечно, не знаем.

Деньги в грамотах XII века занимают столько же места, как земля и продукты сельского хозяйства в более поздних берестяных грамотах. И даже большее место, так как о земле в них не упоминается вовсе, а о деньгах в грамотах XIII–XV веков написано достаточно. Сейчас еще рано делать по этому поводу решительные выводы, однако вряд ли такая разница может быть случайной. Вероятно, на протяжении XII века исподволь происходило накопление денежных ресурсов новгородскими феодалами, позволившее им затем осуществить решительное наступление на те земли, которые в большом количестве в XII веке еще принадлежали свободным новгородским общинникам. Когда во второй половине XIII века в Новгороде были проведены многочисленные реформы, окончательно сосредоточившие в руках боярства всю государственную власть, за этим преобразованием республики, наверняка, стояли существенные экономические сдвиги. Может быть, эти сдвиги и отражает замеченная разница в содержании берестяных грамот нижнего и верхнего ярусов новгородского культурного слоя.

Но, разумеется, содержание древнейших грамот не сводится к денежным расчетам. Эти листы берестяных писем, нацарапанных восемьсот и девятьсот лет тому назад, также вводят нас в мир сложных человеческих взаимоотношений, знакомят не только с новыми для нас лицами и именами, во и с общественной жизнью того времени.

В грамоте № 9, найденной в числе золотого десятка первых берестяных документов 1951 года, отражена драма новгородской семьи третьей четверти XII века: «От Гостяты к Васильви. Еже ми отьц даял и роди съдаяли, а то за ним. А ныне водя новую жену, а мне не вьдасть ничьто же. Избив рукы, пустил же мя, а иную поял. Доеди, добро сотворя».

Об этой грамоте много спорят до сих пор, причем главным предметом спора является автор письма Гостята. Исследователи никак не могут решить, мужское это имя или женское. Но обстоятельства житейского происшествия в общем ясны. Какой-то человек, женившись на новой жене, отобрал у Гостяты имущество, оставленное Гостяте отцом и родственниками, нарушил свои обязательства по отношению к Гостяте и выгнал из дому. Думается, что злодеем Гостяты был отчим. После смерти отца Гостята находился под опекой близких родственников, потом его мать снова вышла замуж, и Гостята был дан «на руки» новому опекуну — отчиму. А когда мать Гостяты тоже умерла, начались описанные в грамоте неприятности. Василий, которого Гостята просит о помощи, мог быть свидетелем того, как отчим давал клятву заботиться о своем пасынке, а может быть — он принадлежит к числу родственников Гостяты. Называя Гостяту в этом рассказе в мужском роде, я допускаю некоторую условность, но если Гостята — женщина, существо дела не изменится.

Грамота № 155 написана также в третьей четверти XII века:

«От Полоцька к… Пояле девъку у Домаслава. На мне ти Домаславе възяле 12 гривне. А присли 12 гривне. Или не прислеши, а мне ти стати… зя и у владыке. А больше ти протеря гоши…».

Мы не знаем, как звали адресата письма, его имя не сохранилось. Но у Полочка с ним очень сложные и трудные отношения. Адресат письма забрал у Домослава «девку» — рабыню, в результате чего Полочек вынужден был заплатить Домославу 12 гривен. 12 гривен — такая сумма в глазах историка оказывается весьма любопытной. Именно таким был установленный Русской Правдой штраф, который надлежало получить с владельца беглого или украденного раба. Очевидно, адресат письма опознал в «девке» Домослава свою украденную некогда рабыню. Домослав вынужден был уплатить этот штраф, но, естественно, он, в свою очередь, потребовал эту сумму с того человека, который продал ему «девку». Таким человеком был Полочек.

Полочек отдал 12 гривен, но чувствует себя несправедливо ограбленным: он сам рабыню не крал, а купил ее у кого-то. Самое простое дело для Полочка было бы взыскать свой убыток с продавца рабыни. Но найти его, как видно, нелегко: может быть, и в Новгороде-то его нет. Существует, однако, еще один способ, которым и решил воспользоваться Полочек. Процедура следствия, «свода» по делу о краже раба предусматривала розыск только до «третьего свода». Истец обязан был следовать по цепочке перепродаж лишь до третьего звена. Если эта цепочка продолжалась дальше, истец взимал штраф с этого третьего, а тот настоящего вора, «конечного татя» должен был разыскивать сам, чтобы возместить свой убыток. Но ведь Полочек — только второй! Он может пойти к князю и владыке и потребовать, чтобы следствие, прекратившееся было, продолжилось, чтобы адресат письма разыскал того человека, который продал рабыню Полочку, взял с него штраф, а 12 гривен вернул Полочку. Вот Полочек и требует: верни мне деньги сейчас же, а то заставлю тебя продолжить следствие, и ты истратишь на него больше, чем я требую с тебя сегодня — найти-то третьего временного владельца рабыни трудно!

Интереснейший берестяной документ — грамоту № 109 — сохранили слои двадцать первого яруса, который средствами дендрохронологии датируется 1096–1116 годами. Вот его текст: «Грамота от Жизномира к Микуле. Купил еси робу Плескове. А ныне мя в том яла кънягыни. А ныне ся дружина по мя поручила. А ныне ка посъли к тому мужеви грамоту, е ли у него роба. А се ти хочу, коне купив и къняжь муж въсадив, та на съводы. А ты, атче еси не възял кун тех, а не емли ничьтоже у него».

Автор письма Жизномир, который, вероятно, был княжеским дружинником, попал в серьезную переделку, обещавшую ему немало хлопот. Его слуга Микула купил в Пскове рабыню. Но эта рабыня оказалась похищенной у княгини. Княгиня, опознав свою рабыню, приказала схватить Жизномира, но за него поручилась дружина. На этом дело могло бы и прекратиться, но Жизномир, естественно, чувствует себя обманутым. Он затеял не только вернуть свои деньги, но и наказать похитителя, начав расследование, скрупулезно придерживающееся норм древнейшего русского закона Русской Правды. Он хочет купить коня для приглашенного следователя, «княжьего мужа», и начать «свод». Так в Русской Правде называется система очных ставок, позволяющих проследить цепочку перепродаж краденого имущества. С подобным «сводом» мы только что встретились, читая грамоту № 155. Разумеется, рабыня, оказавшаяся таким «краденым имуществом», должна участвовать в «своде». Поэтому на время расследования княгине нужно было предоставить другую рабыню. Такой порядок также предусмотрен Русской Правдой. Жизномир и пытается добиться через Микулу, чтобы эту вторую рабыню предоставил в распоряжение княгини человек, у которого Микула купил рабыню. Кроме того, ни в коем случае не следует брать с него денег, если он попытается вернуть их. Иначе все продуманное в деталях юридическое предприятие может лопнуть, и, Жизномир, виноватый лишь в том, что ему подсунули краденый товар, останется ни с чем.

До сих пор о нормах древнейшего судопроизводства мы знали только по показаниям самих статей древнего кодекса. Теперь мы во многих грамотах знакомимся с наглядными случаями применения этих статей. Добавлю, что княгиня, упоминаемая в грамоте Жизномира, может быть только женой новгородского князя Мстислава Владимировича, время княжения которого точно совпало с датами двадцать первого яруса. Жену князя Мстислава звали Христиной.

Какие же новгородские грамоты могут быть признаны древнейшими среди всех других? Какие берестяные письма должны внушать наибольшее уважение к их древности? Таких грамот четыре. Две из них найдены в условиях, не дающих возможности достаточно точно датировать их. Они найдены на уровне двадцать второго, двадцать третьего или двадцать четвертого яруса, то есть попали в землю между 1025 и 1096 годами. Грамота № 247 из числа этих двух дошла до нас в обрывке и упоминает какого-то клеветника, замок и двери кельи, а также смердов, которые должны побить клеветника.

Грамота № 109. Письмо от Жизномира к Микуле, повествующее о судебном разбирательстве начала XII века.

Зато гневная грамота № 246 сохранилась целиком. Она угрожает:

«От Жировита к Стоянови. Како ты у мене и чьстьное древо възъм и вевериць ми не присълещи, то девятое лето. А не присълещи ми полупяты гривьны, а ходу ти вырути в тя, луцьшаго новъгорожянина. Посъли же добръм».

Стоян девять лет тому назад взял у Жировита «честное древо» и до сих пор не расплатился, он должен ему четыре с половиной гривны. Л. В. Черепнин в выражении «взял честное древо» видит указание на то, что Стоян, взяв деньги взаймы у Жировита, целовал ему крест, клялся вернуть долг в срок. А. В. Арциховский понимает это выражение буквально: Стоян взял крест у Жировита и не заплатил за него денег. Как бы то ни было, Стоян остается должником Жировита на протяжении девяти лет. Жировит грозятся ославить его, осрамить при всем народе, что для Стояна должно быть особенно позорным, так как он принадлежит к числу «лучших новогорожан», иными словами, к верхушке новгородского боярства. Заметим, что Жировит называет Стояна не «новгородцем», а «новогорожанином». В XI веке слово «Новгород» еще воспринималось его жителями на слух как «Новый город». И, производя от него другие слова, новгородцы образовывали эти слова в точное соответствии с истинным смыслом названия, которое еще не успело окостенеть.

Две другие древнейшие грамоты найдены в слое двадцать третьего яруса и датируются более точно 1055–1076 годами. Они могут быть более древними, чем письмо Жировита, но могут оказаться и моложе его. В конце концов, это и не так уж существенно: обе грамоты уцелели лишь в незначительных фрагментах. В грамоте № 181 читается начало первой строки: «Грамота от Дробьна…». В грамоте № 123 обрывки ее шести строк таковы, что возможно прочесть целиком лишь одно слово в первой строке. И этим словом оказалось: «грамота».

Есть нечто глубоко символическое в том, что древнейшее слово, сохранившееся на бересте, — «грамота». Одной из самых острых и интересных проблем истории русской культуры давно признан вопрос о начале русской грамоты, о времени сложения русской письменности, древнейшие памятники которой не опускаются глубже середины X века. Берестяные грамоты пока не дали материалов для решения этой проблемы. Древнейшие грамоты еще остаются в пределах времени, от которого и до открытия бересты были известны редкие памятники русской письменности. Но вряд ли нужно сомневаться, что решить эту проблему в будущем способна именно береста из древнейших слоев русских средневековых городов.

Первые намеки на то, что такие поиски в новгородских слоях не окажутся безрезультатными, дают некоторые находки, уже сейчас занявшие прочное место в коллекциях Новгородской экспедиции. В 1954 году в слое двадцать четвертого яруса (1025–1055 годы) в Неревском раскопе найдена недоделанная резчиком дощечка для писания по воску. В слоях первой половины XI века в разные годы археологи нашли три костяных «писала». Но самые важные находки связаны со слоями X века. Одно костяное «писало» удалось обнаружить в 1955 году в слоях двадцать седьмого яруса (972–989 годы), другое — еще в 1951 году найдено буквально на материке, в слоях двадцать восьмого яруса, а этот ярус датируется 953–972 годами.

И если уж мы нашли орудия письма, то наверняка найдем и самые тексты, этими орудиями написанные. Как-никак, а ведь каждым «писалом», несомненно, нацарапан не один десяток берестяных писем. Придет время, и о берестяных грамотах X века мы будем знать не из сбивчивого рассказа арабского путешественника, а из самой бересты, вложив в коллекцию новгородских писем грамоты, извлеченные из самых древних прослоек новгородского культурного слоя.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Берестяные грамоты - Забытые истории

Правда, следует оговориться, что первую коллекцию берестяных грамот собрал еще в конце XIX века новгородский коллекционер Василий Степанович Передольский (1833–1907).  Именно он, проведя самостоятельные раскопки, выяснил, что в Новгороде есть прекрасно сохранившийся культурный слой.  Найденные или выкупленные у крестьян берестяные грамоты Передольский выставил в первом в городе частном музее, построенном на собственные деньги, Берестяные грамоты, по его словам, были «письменами предков наших». Однако разобрать что-либо на старых обрывках бересты было невозможно, поэтому историки говорили о мистификации или считали "письмена предков" каракулями безграмотных крестьян. Словом, разыскания "русского Шлимана" относили к разряду чудачеств. В 1920-х годах музей Передольского был национализирован, а потом закрыт. Директор государственного Новгородского музея Николай Григорьевич Порфиридов выдал заключение о том, что «большинство вещей не представляло особой музейной ценности». В результате первая коллекция берестяных грамот была безвозвратно утеряна. Чисто русская история.

Сенсация пришла с полувековым опозданием. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло... При восстановлении города в 1950-х годах проводились масштабные археологические раскопки, открывшие в толще многометрового культурного слоя средневековые улицы и площади, терема знати и дома простых горожан. Первая берестяная грамота (конец XIV в.) в Новгороде была обнаружена 26 июля 1951 года на Неревском раскопе: она содержала перечень феодальных повинностей в пользу некоего Фомы.

Академик Валентин Янин в книге «Берестяная почта столетий» описывал обстоятельства находки так: «Случилось это 26 июля 1951 года, когда молодая работница Нина Федоровна Акулова нашла во время раскопок на древней Холопьей улице Новгорода, прямо на настиле ее мостовой XIV века, плотный и грязный свиток бересты, на поверхности которого сквозь грязь просвечивали четкие буквы. Если бы не эти буквы, можно было бы думать, что обнаружен обрывок еще одного рыболовного поплавка, каких в новгородской коллекции к тому времени насчитывалось уже несколько десятков. Акулова передала свою находку начальнику раскопа Гайде Андреевне Авдусиной, а та окликнула Артемия Владимировича Арциховского, на долю которого достался главный драматический эффект. Оклик застал его стоящим на расчищаемой древней вымостке, которая вела с мостовой Холопьей улицы во двор усадьбы. И стоя на этой вымостке, как на пьедестале, с поднятым пальцем, он в течение минуты на виду у всего раскопа не мог, задохнувшись, произнести ни одного слова, издавая лишь нечленораздельные звуки, потом хриплым от волнения голосом выкрикнул: «Я этой находки ждал двадцать лет!»В честь этой находки 26 июля в Новгороде отмечается ежегодный праздник — «День берестяной грамоты».

Этот же археологический сезон принёс ещё 9 документов на бересте. А сегодня их насчитывается уже больше 1000. Самая древняя берестяная грамота относится к X веку (Троицкий раскоп), самая «молодая» - к середине XV-го.

Буквы на грамотах процарапывали заостренным писаломПисала находили в археологических раскопах регулярно, но было непонятно, зачем их обратная сторона сделана в виде лопатки. Ответ был вскоре найден: археологи стали находить в раскопах хорошо сохранившиеся доски с углублением, залитым воском — церы, служившие также для обучения грамоте.

Воск разравнивали лопаткой и писали по нему буквы. Самая древняя русская книга — Псалтирь XI века (ок. 1010 г., более чем на полвека древнее Остромирова Евангелия), найденная в июле 2000 года, была именно такой. Книга из трех табличек 20х16 см, залитых воском, несла на себе тексты трех Псалмов Давида.

Берестяные грамоты уникальны тем, что, в отличие от летописей и официальных документов, дали нам возможность «услышать» голоса простых новгородцев. Основная масса грамот – это деловая переписка. Но среди грамот есть и любовные послания, и угроза вызвать на божий суд – испытание водой...

Широкую известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки семилетнего мальчика Онфима. Процарапав буквы азбуки, он напоследок изобразил себя в виде вооруженного воина, верхом на коне сокрушающего врагов. С тех пор мечты мальчишек не сильно изменились.

Подлинной сенсацией стала берестяная грамота №9. Это – первое на Руси женское письмо: «Что мне дал отец и родичи дали в придачу, то за ним (имеется ввиду – за бывшим мужем). А теперь, женясь на новой жене, он мне не дает ничего. Ударив по рукам в знак новой помолвки, он меня прогнал, а другую взял в жены». Вот уж, действительно, долюшка русская, долюшка женская…

А вот любовное письмо, написанное в начале XII в. (№ 752): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался… хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».Интересно, что письмо это было разрезано ножом, обрывки завязаны в узел и выброшены в кучу навоза. У адресата, видно, завелась уже другая зазнобушка...

Есть среди берестяных грамот и первое на Руси предложение руки и сердца (конец XIII в.): "От Микиты к Анне. Пойди за мене. Я тебя хочу, а ты меня. А на то послух (свидетель) Игнат..." (№377).

Еще один сюрприз преподнес 2005 год, когда было найдено несколько посланий XII-XIII веков с нецензурной лексикой - е... (№35, XII в.)., б... (№ 531, начало XIII в.), п...(№ 955, XII в.) и т.д.. Так был окончательно похоронен устоявшийся миф о том, что своеобразием нашего «русского устного» мы якобы обязаны монголо-татарам.

Берестяные грамоты открыли нам поразительный факт о почти поголовной грамотности городского населения древней Руси. Причем, русские люди в те времена писали практически без ошибок - по оценкам Зализняка, 90% грамот написаны грамотно (простите за тавтологию).

Из личного опыта: когда мы с женой студентами работали сезон 1986 г. на Троицком раскопе, была найдена грамота, начинавшаяся с оборванного "...янину". Много было смеха над этим посланием академику через тысячелетие.

Бродя по Новгородскому музею, натолкнулся на грамоту, которая может служить хорошей альтернативой заглавию известной книги Янина "Я послал тебе бересту". "Я послал тебе ведёрко осетрины", ей-Богу, лучше))...

По оценкам археологов, Новгородская земля хранит еще не менее 20-30 тысяч берестяных грамот. Но поскольку их обнаруживают в среднем по 18 в год, потребуется около полутора тысяч лет, чтобы извлечь на свет божий всю эту бесценную библиотеку.

Полный свод берестяных грамот выложен в 2006 г. на сайте "Древнерусские берестяные грамоты"  http://gramoty.ru/index.php?id=about_site

sergeytsvetkov.livejournal.com

Берестяные грамоты - важный исторический документ

Берестяные грамоты - это частные послания и документы 10-16 веков, текст которых наносили на кору березы. Первые подобные документы были найдены отечественными историками в Новгороде в 1951 г. в ходе экспедиции по археологии под управлением историка А.В. Арциховского. С тех пор в честь этой находки каждый год в Новгороде отмечается праздник - День берестяной грамоты. Та экспедиция принесла еще девять таких документов, а к 1970 году их было найдено уже 464 штуки. Новгородские берестяные грамоты археологи находили в слоях почвы, где сохранились остатки растений и древний мусор.

Большая часть грамот на бересте представляют собой личные письма. В них затрагивались различные хозяйственные и бытовые вопросы, передавались поручения и описывались конфликты. Были также обнаружены берестяные грамоты полушутливого и несерьезного содержания. Кроме того, Архиповским были найдены экземпляры, в которых содержались протесты крестьян против господ, жалобы на свою участь и списки барских провинностей.

Текст на берестяных грамотах выводили простым и примитивным методом - его выцарапывали остро заточенным металлическим или костяным писалом (штифтом). Предварительно бересту обрабатывали для того, чтобы буквы выходили четкими. При этом текст помещался на берестяной грамоте в строку, в большинстве случаев без разделения на слова. При написании практически никогда не применялись хрупкие чернила. Берестяная грамота обычно кратка и прагматична, в ней содержится только самая важная информация. То, что адресат и автор знают, в ней не упоминается.

В архивах и музеях хранится множество поздних документов и писем, написанных на бересте. Найдены даже целые книги. С.В. Максимов, русский этнограф и писатель, говорил, что сам видел берестяную книгу в Мезени у старообрядцев.

Кора березы, как материал для письма и передачи информации, получила распространение в 11 веке, но потеряла свою важность к 15 веку. Именно тогда широкое применение среди населения Руси нашла бумага, которая была дешевле. С тех пор береста использовалась как вторичный материал для записи. В основном ее использовали простолюдины для личных записей и частной переписки, а официальные письма и послания государственного значения записывались на пергаменте.

Постепенно береста уходила и из быта. В одной из найденных грамот, в которой были записаны жалобы чиновнику, исследователи нашли указание переписать содержимое берестяной грамоты на пергамент и только потом отослать его по адресу.

Датирование грамот происходит главным образом стратиграфическим способом - на основании слоя, в котором была обнаружена вещь. Некоторое количество грамот на бересте датировано благодаря упоминанию в них исторических событий или важных лиц.

Берестяные грамоты представляют собой важный источник по истории нашего языка. Именно по ним можно установить хронологию или степень известности какого-либо языкового явления, а также время появления и этимологию того или иного слова Есть много слов, которые встречаются в грамотах, неизвестных по другим древнерусским источникам. В основном это слова бытового значения, у которых практически не было шансов попасть в сочинения литераторов того времени.

fb.ru

письма Средневековья — National Geographic Россия

• 

  Документ о расчете Якова с Гюргием и Харитоном по делу о «вытоптанной пшенице», XIV век. Фото: gramoty.ru

Первая новгородская грамота была найдена 26 июля 1951 года. Сегодня, почти 65 лет спустя, коллекция ученых насчитывает более 1000 берёст, львиная доля из которых найдена в Великом Новгороде, меньшая часть — в Старой Руссе, Торжке, Пскове и других городах. Такая география находок объясняется природными условиями: органика хорошо сохраняется во влажной земле, если не вступает в контакт в воздухом. По всей видимости, новгородские почвы отлично подходят для «консервации» средневековых письменных памятников.

Первые известные нам грамоты относятся к XI веку; одна из самых ранних, условно датируемая 1060−1100 годами, выглядит так:

Ее перевод: «Литва пошла войной на карел». По мнению историка и археолога В. Л. Янина, это донесение было написано в 1069 г., во время военного похода полоцкого князя Всеслава Борисовича на Новгород.

Датировать берестяную грамоту можно, определив возраст культурного пласта, в котором она была найдена. В этом помогает дендрохронология: подсчет годичных колец на бревнах, из которых были сделаны деревянные постройки и дорожные настилы, чьи остатки находятся на том же уровне культурного слоя, что и грамота. За время новгородских раскопок были составлены дендрохронологические таблицы, сверяясь с которыми, можно определить возраст некоторых грамот с точностью до 10−15 лет. Еще один метод датировки — палеография: анализ лингвистических и графических особенностей берестяных «писем.»

Именно благодаря грамотам лингвисты могут реконструировать язык, на котором говорили древние новгородцы. В следующем тексте, написанном в XIII веке, представлена одна из особенностей их диалекта: «цоканье» — смешение Ц и Ч.

Перевод: «От Микиты к Анне. Пойди за меня — я тебя хочу ["хоцу» в оригинале], а ты меня; а на то свидетель Игнат Моисеев».

Правда, как следует из берёсты XII века, не у всех жителей древнего Новгорода семейная жизнь складывалась счастливо:

«От Гостяты к Василю. Что мне дал отец и родичи дали впридачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам [т.е. в знак новой помолвки], он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость».

Автор следующей грамоты — мальчик Онфим, живший семь с половиной веков назад. Он изобразил всадника, поражающего врага, и снабдил рисунок автографом: «Онфиме».

Пятая грамота в нашей подборке — заговор от лихорадки (XIV — XV в.)

Перевод: «Святой Сисиний и Сихаил сидели на горах Синайских, смотря на море. И был шум с небес, велик и страшен. И увидел ангела, летящего с неба, святого Сисиния и Сихаила, носящего наручни [части доспеха] ледяные, а в руках держащего оружие пламенное. И тут взволновалось море, и вышли семь жен простоволосых, окаянные на вид; они были схвачены силою невидимого царя. И сказали святой Сисиний и Сихаил…» — увы, далее текст обрывается; нижняя половина берестяного листа отсутствует.

Все включенные в подборку грамоты объединяет техника написания. Буквы выцарапывались твердым стержнем — писалом — на внутренней, мягкой стороне бересты. Нам известна лишь пара берёст, написанных чернилами. Последние же грамоты были написаны в середине XV века: именно тогда бересту вытеснила бумага.

При составлении материала были использованы сканы, прориси и переводы грамот, опубликованные на сайте gramoty.ru, а также работы А.А. Зализняка, А.А. Гиппиуса и В.Л. Янина.

www.nat-geo.ru

Духовная грамота — WiKi

Духовная грамота, как правило, составлялась в форме молитвенного напутствия родным с мыслью о их ответном молитвенном памятовании о составителе после его кончины, что, впрочем, не мешало включать в неё пожелания прагматического характера, которые полностью совпадали по значению с соответствующими пунктами современного завещания (князья и владетельные лица передавали по Духовной, принадлежавшие им села, земли, имущество и т.д.). Духовная начиналась словами: Во имя Отца и Сына, и Святого Духа... Се аз, раб Божий (имя и титул) пишу сию грамоту....

Заканчивалась грамота словами: У сей духовной сидел отец духовный.... А на то послухи (перечислялись имена свидетелей). А духовную писал (имя дьяка). Присутствие духовника завещателя при составлении грамоты было обусловлено не только особым доверием к нему готовящегося к смерти человека, но и тем, что составление Духовной входило в комплекс приготовлений по русской православной традиции к переходу в мир иной и подготовки к вечной жизни. В этот акт входило не только формулирование последних распоряжений, но и искреннее исповедание грехов своему духовнику. В духовной Великого князя Дмитрия Ивановича упоминается преподобный Сергей Радонежский, который выступал в грамоте в качестве духовника князя[1].

Духовные грамоты составляли на Руси все: от правителей государства и духовных владык, до деловых людей и простых мирян. Светские властители включали в содержание грамоты несколько пунктов:

• изложение духовного кредо;
• назначение преемника;
• указание по распоряжению владеемой территорией;
• указание на передачу полномочий и на действия по незаконченным политическим акциям;
• изложение своего политического волеизъявления как наставление преемникам и потомкам.

Духовные лица высшей иерархии включали в свои грамоты:

• исповедь собственных грехов;
• духовные наставления пастве;
• препоручение своей паствы и всей Церкви (в случае митрополичьей грамоты) Богу.

Как правило, частные лица вносили в Духовную распоряжения только имущественного характера:

• распределение имущества между наследниками;
• пожертвования церквам и монастырям на помин души;
• вольные для холопов;
• распоряжения о выполнении долговых обязательств.

Духовную писал либо сам завещатель своей рукой, либо лицо, которое было выбрано для этой процедуры завещателем. Духовную 1389 года Великого князя Дмитрия Донского писал некий Внук, видимо, человек из княжеской администрации.

Документ скреплялся печатью. Грамоты владетельных лиц (князей, царей и иерархов) составлялись их дьяками и скреплялись официальными печатями (государственными или церковными).

При составлении Духовной присутствовали свидетели, которые расписывались на обратной стороне завещательного документа. Духовная могла составляться как на одре смертельной болезни, так и заранее. Так, например, во время монголо-татарского ига, князья составляли её при отъезде в Золотую Орду.

Порядок назначения лица, которое могло быть свидетелем и душеприказчиком по смерти составлявшего Духовную, со временем стал регулироваться. По указу царя Ивана Грозного от 2 января 1557 года не признавался действительным документ, в котором душеприказчиком был назначен муж умершей. По указу 14 марта 1561 года разрешал признавать действительным грамоты, в которых не было подписи завещателя и его печати, но были подписи свидетелей.

В начале XVII века наряду с Духовной грамотой стали употребляться Духовные памяти, которые постепенно вытеснили документы предыдущего типа.

К началу XVIII века, в соответствии с духом секуляризации русского общества, меняется форма и содержание Духовных грамот и памятей. Стали исчезать формулировки духовного (религиозного) содержания, в целом документ приобретал вид сугубо делового качества, что отразилось и в названии: появившееся в начале XVIII века название Духовный завет, постепенно трансформировалось в Завещание.

ru-wiki.org

Грамота — WiKi

Гра́мота (греч. γράμματα — письмо, писчая бумага) — на Руси X—XVII веков и в некоторых других средневековых славянских государствах деловой документ (главным образом, так называли акты) и письма (официальные и частные). Термин заимствован из Византии, где grammata обозначала послания, указы, а также любые другие письменные документы.

• В советское время получили широкое распространение похвальные грамоты[1] и почётные грамоты[2]
• В настоящее время термин грамота по-прежнему применяется по отношению к некоторым видам документов: верительные грамоты и некоторые другие.

На Руси грамоты писались на досках, лубе-берёсте (т. н. берестяные грамоты), пергаменте, с XIV века и на бумаге.

Одним из первых упоминаний грамоты считается указание в «Повести временных лет» на грамоты князя Игоря сына Рюрика русским купцам .

Из древнейших грамот Руси, дошедших до наших дней, можно отметить жалованную грамоту князя Мстислава Владимировича новгородскому монастырю на землю (приблизительно XII век, пергамент). Сохранились также несколько древних берестяных грамот.

В период с XIV века по XVII век с развитием Российского государства и экономических отношений появляется значительное количество грамот, большая часть из которых представляет собой различные правовые акты. В виде грамот изложены и некоторые судебные кодексы того времени, например, Новгородская и Псковская судные грамоты.

С введением с XVIII века Петром I западноевропейской номенклатуры деловых документов, термин грамота перестает употребляться широко (однако Екатерина II принимает грамоты 1785 года: жалованную грамоту дворянству и городам), но вновь начинает использоваться после реформы 1861 (уставные грамоты, определявшие взаимные права и обязанности помещиков и освобожденных крестьян). В то же время получило распространение выдача грамот на чин, звание, титул и т. п.

В научной исторической литературе грамотой также принято называть некоторые западноевропейские документы феодального периода (в основном, XIII—XIV веков), по сути являвшиеся правовыми актами, юридически оформлявшими права, обязанности и привилегии сторон (в основном права даровались монархами отдельным лицам или учреждениям). Такие документы писались на латинском языке и имели специальную номенклатуру. Кроме того, в форме грамот фиксировались судебные решения и различные сделки.

К наиболее древним из сохранившихся западноевропейских грамот относятся грамоты франкских королей, оформлявших земельные дарения, иммунитетные пожалования и прочие (VII век). Большая часть из них дошла до наших дней в копиях, записанных в картуляриях. Особенно многочисленны западноевропейские грамоты XI—XV веков (например, к грамотам относится Великая хартия вольностей 1215). Для различных видов грамот применялись разные формулы.

В настоящее время в России видом поощрения является Грамота Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами Российской Федерации.

ru-wiki.org

Смотрите также

• 
  Древний мозг
• 
  Древние индусы
• 
  Ростов древний
• 
  Древние вышивки
• 
  Древние складчатости
• 
  Древний рубль
• 
  Древнее захоронение
• 
  Древний спорт
• 
  Техника древняя
• 
  Икона древняя
• 
  Древняя икона