Уникальность японской философии. Философия древней японии
Японская философия: кайдзен
Когда речь заходит о Японии, сразу всплывают в памяти самураи, императоры, высококлассные японские автомобили, караоке, технологические новшества и перечень других характерных индивидуальностей.
Мировая география имеет не так уж много примеров такой популярности, развитости страны. Особенно, если учесть тот факт, что государство целые столетия находилось в полной экономической, территориальной изоляции от мирового пространства, а также невероятно скудно природными ресурсами, потому что «построено на камнях». Возникает логический вопрос: «Как смогли японцы достичь настолько невероятно совершенного развития, не имея природного потенциала, и, как нация выжила?»
Ответ кроется в уникальном человеческом потенциале, но не только. Разве мы можем сказать о каком-либо другом народе, что он изначально не имеет положительных задатков? Нет. Так почему именно жители Японии, стоя на одном уровне с прочими нациями, осуществили невидалый технологический рывок?
Это можно понять только поближе познакомившись с местным менталитетом. Японская философия позволяет проникнуть в потаенные глубины японской души, которая красива, естественна, строга к самой себе. Но ключевыми качествами победоносности граждан, повлиявшими на перелом отечественной истории, являются невероятное трудолюбие и патриотизм.
Философская мысль Древней Японии
Не смотря на то, что древнее островное государство находилось в добровольной блокаде от соседствующих материковых стран, культура японцев все-таки носит восточный характер, который заключается в восточной религии – дзен-буддизме.
Буддизм, зародившийся в Индии, перекочевавший через всю восточную Азию, добрался до Японии с помощью монахов(VI-VII века). Но религиозные китайские паломники отличались друг от друга принадлежностью к разным буддистским направлениям, что привело к постоянной борьбе за сферы влияния на Японских островах.
Идеология Дзен оказалась наиболее приемлемой для островитян, потому что древний период государства характеризовался преобладанием среди населения самураев. Боевые самураи руководствовались бытовым аскетизмом, строгостью нравов, отсутствием праздности, рассматривали человеческую жизнь, как кратковременное явление, ведущее к вечному небытию. Поэтому доктрина Дзен, пропагандирующая простоту, лишенную излишеств, реальную самооценку, саморазвитие, стремление к единению с природой, идеально идеологически подходила самураям.
Догматика дзен-буддизма в Японии устремлялась к познанию некого тайного Символа, который поможет человеку слиться с самим собой (научиться контактировать с внутренними процессами без внешних вмешательств) и природой. Для достижения поставленной цели нужно было отвлечься от мирского разума, прислушаться к внутреннему естеству путем нирваны.
Служение истинному Пути по-японски нашло отражение в дзен-буддизме, который учил совершенствовать душу, тело. Воинское самурайское сословие сосредоточилось на новой родственной религии, нашло в ней способы к осуществлению собственного назначения, то есть аскетичному совершенствованию, исполнению долга, чести.
Многие самураи сами становились проповедниками. Дзен буддистские храмы становились первыми средневековыми университетами Японии, которые заложили основу будущего образования.
Психологическое мировосприятие японцев основывается на объективной самооценке, берущей начало с древних времен. Объективность восприятия является своеобразной национальной чертой. Японцы всегда жизнерадостны, в отличие от европейцев, потому что принимают мир таким, какой он есть, без попыток изменить то, на что люди неспособны. Европейские жители склонны к депрессиям из-за крушения стараний исправить неподвластное, разочаровании в собственных силах.
Следующей психологической особенностью японцев является также древнее стремление к единению с природой и более молодое – стремление к общественному единству. Жители островов считают, что близость к природе поможет им найти себя, естественная натуральная красота откроет людям скрытое знание о самом человеке. Претерпевая частые стихийные бедствия, островитяне не обвиняют матушку-природу, потому что смиренны перед ее мощной силой.
Достижение единства с социумом японцы видят в совместном труде, выполнением общих для граждан обязанностей на благо своей Родины. Японские граждане ответственны, чисты на руку, добропорядочны, аккуратны. Национальное достояние у островитян общее, как и национальная ответственность. Они никуда не торопятся, но всюду успевают, воспринимают жизнь, как дар, который им дала природа. Народ Японии не боится посмеяться над собой, не стесняется физиологических особенностей человеческого организма.
Смысл существования последователи самураев обозначают особым жизненным кредо «икигай». Если европейцы считают, что самое основное – самореализация, то японские азиаты полагают, что «икагай» является неотъемлемой частью духовности человека на пути к самосовершенствованию. Понятие осуществляется следующими сферами: умениями человека; потребностями и желаниями окружающих людей; любимой работой; делом, гарантирующим доход. Икигай делает человека по-настоящему, счастливым, дарит радость нового дня.
Островные психологи ввели в практику принцип кайдзен, который широко применим к бизнесу и частной жизни. Он исходит из страха человека перед переменами, что сопровождается не способностью к достижению успеха. А психологическая методика кайдзен методично смягчает негативную реакцию человеческого мозга путем активизации творческо-рационального мышления.
Юмористы придумали от лица жителей Японских островов такой девиз: «Не торопиться, всегда улыбаться и не напрягаться», что ярко выражает психологическое мировоззрение японцев.
Особое философствование ниндзя
Начнем с того, что ниндзя представляют собой разновидность самураев.
Появление самурайского сословия возникло не просто так. Это было связано с постоянными войнами, вызванными территориальным переделом островов японского архипелага.
Воинское братство было обречено на гибель, поэтому воспитывались самураи в строгости к себе, преданности долгу, превозношении чести, готовности в любой момент отдать жизнь, защищая вышеперечисленные идеалы.
Буддизм оттесал философское восприятие воинов, укоренил сформатировавшиеся добродетели. Поэтому самураи, как философы древней феодальной Японии, запрограммированные на поединок, одинаково смиренно относились, как к победе, так и к поражению. Поскольку победа выступала выполнением долга, а поражение служивые принимали с подлинной честью, которая запрещала проявление трусости, попадание в плен.
Ради сохранения достоинства самураи практиковали харакири – лишение себя жизни путем вспарывания живота специальным ритуальным кинжалом (кусунгобу). При чем, ритуал могли совершать не только воины-самураи, но и их жены, дочери. Но женщины не использовали классический харакири, древние японки совершали обряд путем перерезания горла или нанесения смертельного удара прямо в сердце.
Ниндзя являлись особыми членами самурайского сословия. Сейчас о них ходят легенды, повествующие о магических способностях ниндзя (внезапное исчезновение, неожиданное появление и т.д.), безукоризненным владением боевыми искусствами. Насколько они правдивы, тяжело сказать, но можно попробовать разобраться в истории возникновения, воспитания ниндзя.
Так как самураи были воинами-специалистами, то появилась необходимость в избранных боевых отрядах, которые бы устрашали противника, обескураживали, были способны на такие операции, которые стандартным бойцам были не под силу.
Далеко не каждый самурай мог стать ниндзя. Сильные и изнуряющие физические нагрузки, совершенствование возможностей тела, доступные всем желающим, были важными составляющими личности воина, но фронтальное значение имела исключительная философия ниндзя, специальное воспитание, направленное на максимальное раскрытие возможностей организма.
Обряд посвящения производили в пятнадцатилетнем возрасте. Ниндзя могли стать, как юноши, так и девушки, не дошедшие 15-ти лет, если физическое и психологическое состояние претендента соответствовало требованиям. Ритуал инициации переводил молодого человека от психологической подготовки к познанию духовного таинства. Учителями выступали монахи (ямабуси).
Ямабуси были отшельниками, проживали в горах, неподалеку от поселений общин ниндзя, поэтому имели возможность обучать новобранцев. Это были почтенные, многоуважаемые, авторитетные аскеты, которые познали знахарские секреты, занимались лекарской деятельностью. Монахи использовали сочетание алхимии и медицины (тантрийскую магию) для совершенствования основ буддизма. Ямабуси являлись древне-японскими мудрецами. Монахи изобрели новый вид йоги, пытались найти средство, дающее бессмертие. Полученные знания ямабуси передавали ниндзя, которые по сей день, секретны.
Ниндзя выступает невероятно сильным, ловким, опытным, посвященным во вселенские тайны, обладающим мистическими способностями, боевыми искусствами, возможностью подчинять стихии. Философия таинственных воинов глубока, концентрирует самурайскую мудрость, обличенную в эзотерические познания ямабуси.
Отпечаток конфуцианства в философии самураев
Великий китайский философ Конфуций своей безграничной мудростью отшлифовал строгую, но неидеальную философию самураев. Конфуцианство, так же, как буддизм, просочилось на Японские острова из Китая. Восточная философская мысль пришлась по нраву японским жителям, потому что открыла новые пути самосовершенствования.
При жизни Конфуций исключил из собственных жизненных кредо некоторые правила самураев: бесполезную голословность, категоричность рассуждений, упрямство, личный приоритет. Японские воины сделали верные выводы из конфуцианской трактовки добродетелей, пересмотрели неправильность понятий.
Конфуций, также как и другой китайский философ Лао-дзы, считал целью любой человеческой жизни обретение Великого Пути. Личность сама должна сделать собственный путь Великим, но не жизненная дорога делает Великим человека, а стремление к мировому порядку и спокойствию. Для осуществления предназначения, человек должен приближаться к статусу Благородного мужа, который является образцом добропорядочности. Благородным мужем можно стать только когда, имея альтернативу выбора, останавливаешься на движении вперед, не побоишься испытаний судьбы. Выбранный Путь и есть судьба, она же истинность, хозяином которой выступает Благородный муж (он с помощью откровения уверен в отведенном жизненном назначении). Но исполнить отведенное предначертание способен только Благородный муж.
Самурайское саби (воплощение красоты в скромности, одиночестве, аскетизме) уступило место конфуцианскому человеколюбию. Человеколюбие, состоящее из четырех добродетельных постоянств: чувства милосердия, симпатии, жалости, заботы осуществляется пятым главным чувством, любовью. Те есть, человеколюбие является состраданием, состоит из любви, находит проявление в доброте.
Японская философия долгое время считалась вымышленной наукой, пока на мировоззрение островитян не повлиял древнекитайский мыслитель Конфуций. Благодаря проникновению на Японские острова задокументированной мудрости философа, самураи переоценили собственную жизненную позицию. Именно с того периода началось зарождение японского философствования, след конфуцианства в котором отобразился через общественный долг, морально-этический принцип жизни, корректировку добродетелей.
mystroimmir.ru
Японская философия жизни | Ориенталика
Жизненная философия японцев
Для того чтобы понять психологию и жизненную философию японцев, мы должны вернуться в те далекие годы, когда начались их разногласия с китайским и другими народами. Конфликты между этими великими этническими династиями, как правило, длились на протяжении многих веков.
Таким образом, японское общество формировалось, следуя команде защищать указания своего императора. Это все привело к своеобразным традициям и взглядам на жизнь, что в свою очередь предопределяет поведение и восприятие жизни в целом. Японский народ развивался в условиях императорских указов и был сформирован под девизом их этнического единства – если что-нибудь случается, народ объединяется вместе, чтобы справиться с этим. Даже сейчас это очень заметно в японском обществе (недавняя катастрофа в Японии – хороший тому пример).
Современная философия японцев имеет исторические корни
Некоторые верят в то, что большую роль в развитии специфических особенностей психологии японцев сыграла географическая изоляция японских островов. Но с другой стороны, у китайцев и корейцев наблюдается похожий тип реагирования. Все японцы готовы делать что-то для общества, у них нет такого понятия, что кто-то может что-то делать, а другие не делают ничего. С давних времен неучастие в делах жестоко наказывалось. Японцы испытывают большое удовлетворение, добиваясь чего-то, делая что-то лучше всех, в этом суть их жизни. Но если они терпят поражение, это будет означать, что им надо много работать и добиваться лучших результатов.
Психология японцев их восприятие жизни
Японское восприятие жизни сильно отличается от европейского. Этот народ смиренно относится ко всему, что происходит, они верят, что есть вещи, на которые они могут влиять, и есть вещи, на которые не могут. Они не стараются изменить неизменимое, поэтому у них, намного меньше депрессий по сравнению с жителями западных стран, где недовольство жизнью обычно исходит из невозможности ее изменить. В японской психологии есть две основные черты – их единство с природой и единство с обществом. Несмотря на то, как технологически развита Япония и как далека она может казаться от всего естественного, японцы считают, что само их существование зависит от природных явлений. Японцы верят, что они должны испытать красоту природы и узнать о себе через упомянутый опыт. Даже во время природных бедствий японец не обвинит природу, не начнет истерику, а примет все, как часть природной жизни.
Японское восприятие жизни и жизненная философия
Единство с обществом и взаимная поддержка достигается за счет ухода за определенными общими ресурсами, хотя право собственности остается неизменным. Японцы не воруют, даже не возьмут на лавочке, что-то, что другой забыл, не мусорят нигде, и все потому, что чувствуют коллективную ответственность за место, где живут. Психология японцев характеризуется своим большим отличием от остальных народов.
www.orientalica.com
Эстетика японских фильмов в свете традиционно японских мифологических и философских взглядов
Тема «Эстетика японских фильмов в свете традиционных мифологических и философских взглядов» интересна, потому что кинематограф — это неотъемлемая часть жизни современного общества. К тому же, рассматривая конкретно японское кино, можно сказать о его важности для мировой культуры. Конечно, сложно сказать, что Япония опережает Америку и Европу по выпуску кинопродукции, но очевидно, что поклонников фильмов этой страны найдется немало.
Во всём мире самыми известными японскими фильмами являются фильмы ужасов, или как их принято называть «j horrors». Кроме этого, большой популярностью пользуется созерцательное кино.
В данном материале подробнее остановимся на взаимосвязи японской философии и кинематографа этой страны. Для рассмотрения были взяты два религиозно-философских направления, буддизм и синтоизм. Как и раньше, они имеют большое значение для населения современной Японии, особенно синтоизм. Но это религиозно-философское направление имеет непосредственную связь с буддизмом, именно поэтому в материале взяты вкупе данные философские течения.
Какая же связь может быть между древними философиями и современным развлечением? Возможно напрямую это будет уловить сложно, но если внимательно рассмотреть оба направления и некоторые японские фильмы, то можно будет увидеть, как отличаются фильмы этой страны от других.
Данная тема является актуальной, так как японское кино сейчас активно начинает развиваться на мировом рынке, а тема философии в нём присутствует как ни в каком другом. В первой главе материала будут рассмортены буддизим и синтоизм, как основные философские направления Японии. Во второй главе рассматриваются примеры некоторых японских фильмов, история японского кино и его особенности.
1.1 Буддизм в Японии
Само понятие философии зародилось в Япoнии только лишь в периoд Мэйдзи для oбoзначения записей филoсoфских трактатов, имеющих фoрму чётко обозначенного научнoгo знания. Именно поэтому большая часть япoнских ученых тoгo времени утверждали, чтo филoсoфия в принципе oтсутствует в япoнскoй культуре. Сoбственно же взгляд на мир в Япoнии принятo называть слoвoм сисo, чтo oзначает сoзнание, мысль, кoтoрoе имеет в виду также и религиoзнoе, экoнoмическoе, пoлитическoе мышление. Это название наибoлее рационально показывает саму недифференцирoванную природу филoсофскoй мысли Япoнии почти дo периoда мoдернизации.
Самым первым появлением мировоззренческой мысли в Японии можно назвать знакомство с конфуцианскими книгами, которые прибыли из Кореи с дипломатической миссией в начале 5 века нашей эры, и буддийскими сутрами, появившимися там позже. Конфуцианские книги начали изучаться в специальных академиях под руководством приезжавших с континента учителей. Вместе с этико-политическим учением Конфуция и его последователей из Китая в Японию появился также комплекс соответствующих доктрин космологического характера, образовавшийся под влиянием даосизма и учения инь-ян. «Наставления в 17 статьях», которые были написаны в 604 году Сётоку Тайси являлись первым японским письменным памятником, где были очевидны заимствования из конфуцианского и буддийского учений и предпринята попытка создать их взаимную гармонию с национальной религией синто (или синтоизмом). Зарождение японской мировоззренческой и этической мысли протекало одновременно с усвоением и переосмыслением конфуцианского и буддийского учений. Эти учения, особенно буддизм, принято определять как религиозно-философские, где религиозный и философский аспекты не всегда четко разделяются, так как именно религиозное мышление являлось той идейной базой, в рамках и на основе которой развивалась философская рефлексия. К тому же, буддийские трактаты и комментарии, содержащие осмысление мировоззренческих проблем, рассматривались как одно из средств на пути достижения высшей религиозной цели — нирваны. В силу некоторых причин буддизм приобретал все большее влияние на духовную культуру японского общества и к 10 веку завоевал главенствующее положение, буддийские монастыри стали центрами интеллектуальной жизни, в то время как роль конфуцианства вплоть до 16 века оставалась весьма незначительной.
В период Хэйан наибольшее влияние получили две новые для Японии школы — Тэндай и Сингон, которые определили развитие философской мысли в 8-12 веках. В отличие от большей части школ, распространнёных в периоды Нара, Сингон и Тэндай проповедовали всеобщность достижения состояния будды, или «истинного бытия», всеми существами без исключения. В их учениях был описан характерный для японского буддизма в целом принцип «хонгаку» — «изначальной просветленности», состоящий в совмещении абсолютного и эмпирического уровней бытия. Одним из основных положений учения школы Сингон было утверждение возможности достижения состояния будды в данном теле, поскольку шесть элементов, из которых состоит тело человека, вместе с этим являются частицами тела Вселенского Будды. Другой школе, Тэндай принадлежит мысль спасения, то есть выявления мира будды как у отдельно взятого человека, так и в рамках целого государства. Созданные на основе учений данных школ классификации объединяют буддийские и небуддийские учения, рассматривая их как ступени на пути продвижения к абсолютной истине.
Период Камакура считается временем расцвета японского буддизма, когда появились самые оригинальные учения, несводимые к их аналогичным учениям других стран. Буддийские школы данного периода называются «реформаторскими», так как на замену традиционным пришли более упрощенные формы религиозной практики. Если буддизм эпох Нара и Хэйан был достоянием элиты, то к концу 12 века он стал религией для всех и определяющим фактором духовной жизни японского общества. Широчайшее распространение в период Камакура приобрели школы буддизма Чистой земли или амидаизма Дзёдо и Дзёдо-син, их лидеры Хонэн и Синран выдвигали на первый план учение о спасении при помощи «внешней силы», то есть силы Будды Амиды, который не требует никаких усилий со стороны человека, кроме веры в спасительную силу и милосердие Амиды. Согласно Синрану, «сама вера является реализацией сострадания Будды, а не состоянием отдельного человека». Таким образом, моральные требования в этом учении утрачивали значимость. Самым оригинальным буддийским мыслителем средневековой Японии считается Догэн — патриарх школы Сото-дзэн. К основным положениям его учения относятся понимание мира как динамического процесса самообновления и саморазвития природы будды, которая обладает абсолютной свободой; признание возможности постижения истины в процессе повседневной жизни в форме мгновенного озарения «сатори»; интерпретация времени как движения абсолютного бытия, вне его нет бытия, каждый момент времени самодостаточен.
1.2 Синтоизм в Японии
Синтоизм — это традиционная религия Японии. Основана на верованиях древних японцев, которые поклонялись многочисленным богам и духам умерших. В синтоизме чувствуется большое влияние буддизма.
Основа синто, как ещё принято называть синтоизм — это обожествление природных сил и поклонении им. Предполагается, что всё существующее на Земле в большей или меньшей степени одушевлено, даже такие вещи, к котрым мы привыкли относится как к неодушевлённым, например, камень или дерево. Каждая вещь имеет свой дух или божество, которое называется ками. Одни ками – это духи местности, некоторые олицетворяют природные явления, какие-то из них являются покровителями семей и родов. Синтоизм включает в себя магию, тотемизм, веру в действенность разных талисманов и амулетов.
Главным правилом синтоизма является жизнь в гармонии с природой и людьми. По представлениям синтоизма, мир – это одна естественная среда обитания, где ками, души умерших и люди живут рядом. Жизнь — это естественный и непрекращающийся круговорот смерти и рождения, через который всё в мире постоянно обновляется. Таким образом, людям не нужно искать спасение в другом мире, они должны достигать взаимопонимание с ками в этой жизни.
Синтоизм, как религиозная философия, является развитием анимистических верований жителей Японии. Есть разные версии появления синтоизма: прибытие этой религии на заре нашей эры из древних Китая и Кореи, зарождение синтоизма непосредственно на Японских островах ещё во времена Дзёмон и других. Можно сказать, что анимистические верования являются типичными для всех известных культур на какой-то стадии развития, но из всех более или менее крупных и цивилизованных государств лишь в Японии они не были забыты со временем, а стали лишь немного поменявшись, основой государственной религии.
Зарождение синтоизма как национальной и государственной религии японцев относят к периоду VII—VIII веков н. э., когда страна была объединена под властью правителей центральной области Ямато. В процессе объединения синтоизма была введена в обращение система мифологии, в которой на вершине иерархии оказалась богиня Солнца Аматэрасу, объявленная предком правящей императорской династии, а местные и клановые боги заняли подчинённое положение. Появившийся в 701 году свод законов «Тайхорё» утвердил это положение и учредил дзингикан — главный административный орган, в ведение которого входили все вопросы, связанные с религиозными верованиями и церемониями. Был установлен официальный список государственных религиозных праздников.
Императрица Гэммэй издала указ составить свод мифов всех народностей, живущих на Японских островах. По этому приказу в 712 году создается хроника «Записи о деяниях древности» (Кодзики), а в 720 — «Анналы Японии» (Нихон сёки или Нихонги). Эти своды мифов стали главными текстами в синтоизме. При их составлении мифология была немного изменена в духе национального объединения всех японцев и обоснования власти правящей династии. В 947 году появился свод «Энгисики» («Свод обрядов периода Энги»), в котором содержалось подробное изложение ритуальной части государственного синто, а именно порядок проведения ритуалов, необходимые для них принадлежности, списки богов для каждого храма, тексты молитв. В 1087 году был утверждён официальный список государственных храмов, которые поддерживались императорской семьёй. Государственные храмы разделялись на три группы: в первой находились семь святилищ, непосредственно связанных с богами императорской династии, во второй — семь храмов, которые имели самое большое значение с точки зрения истории и мифологии, в третьей — восемь храмов наиболее влиятельных клановых и местных богов.
Уже первоначальное объединение синтоизма в единую общегосударственную религию происходило под сильным влиянием буддизма, проникшего в Японию в VI—VII веке. Так как буддизм был весьма популярен у японской аристократии, было сделано всё для того, чтобы не допустить межрелигиозных конфликтов. Сначала объявили, что ками являются покровителями буддизма, чуть позже некоторые ками стали ассоциироваться с буддийскими святыми. В итоге сложилось представление о том, что ками, как и люди, нуждаются в спасении, которое достигается в соответствии с буддийскими канонами.
На территории храмовых комплексов синто стали размещать буддийские храмы, где проводились соответствующие обряды, буддийские сутры читались в синтоистских святилищах. Особенно влияние буддизма стало проявляться начиная с IX века, когда буддизм стал государственной религией Японии. В это время в синтоизм было перенесено множество элементов культа из буддизма. В святилищах синто стали появляться изображения будд и бодхисатв, стали появляться новые праздники, заимствовались детали ритуалов, ритуальные предметы, архитектурные особенности храмов. Появились смешанные синто-буддийские учения, такие как санно-синто и рёбу-синто, рассматривающие ками как проявления буддийского Вайрочаны — «будды, пронизывающего всю Вселенную».
В идейном отношении влияние буддизма проявилось в том, что в синто появилась концепция достижения гармонии с ками через очищение, под которым понималось устранение всего лишнего, наносного, всего того, что мешает человеку воспринимать окружающий мир таким, какой он есть на самом деле. Сердце человека, который очистился, подобно зеркалу, оно отражает мир во всех его проявлениях и становится сердцем ками. Человек, обладающий божественным сердцем, живёт в гармонии с миром и богами, а страна, где люди стремятся к очищению, благоденствует. При этом, с традиционным для синто отношением к ритуалам, на первое место ставилось реальное действие, а не показное религиозное рвение и молитвы.
Основными источниками мифов синто являются сборники «Кодзики» и «Нихонги», созданные в 712 и 720 годах нашей эры. В них были включены объединённые и переработанные сказания, ранее передававшиеся из поколения в поколение. В записях из «Кодзики» и «Нихонги» специалисты отмечают влияние китайской культуры, мифологии, философии.
События, описываемые в большинстве мифов, происходят в так называемую «эру богов» — промежуток от возникновения мира до времени, непосредственно предшествующего созданию сборников. Продолжительность эры богов мифы никак не определяют. По окончании эры богов наступает эра правления императоров — потомков богов. Истории о событиях времён правления древних императоров заканчивают свод мифов. Оба сборника описывают одни и те же мифы, нередко в различной форме.
Храм, или святилище синто — место, где проводятся ритуалы в честь богов. Есть храмы, посвящённые нескольким богам, храмы, в которых можно почитать духов умерших определённого клана, а в храме Ясукуни почитаются японские военные, которые погибли за Японию и императорский дом. Но большая часть святилищ посвящаются одному определённому ками.
В отличие от большинства мировых религий, в которых стараются сохранять старые ритуальные сооружения в неизменном виде и строить новые в соответствии со старыми канонами, в синтоизме, в соответствии с принципом всеобщего обновления, которое и есть жизнь, существует традиция постоянного обновления храмов. Святилища богов синто регулярно обновляются и перестраиваются, в их архитектуру вносятся изменения. Поэтому сейчас сложно определить, какими именно были синтоистские святилища древности, известно лишь, что традиция сооружения таких святилищ появилась не позже VI века.
Обычно храмовый комплекс состоит из двух или более строений, расположенных в живописной местности, которые вписываются в окружение природы. Главное здание — хондэн, — предназначается для божества. В нём есть алтарь, в которм хранится синтай — «тело ками» — это предмет, в который вселяется дух ками. Синтай не демонстрируется верующим, он всегда скрыт. Поскольку душа ками бесконечна, одновременное её присутствие в синтай многих храмов не считается чем-то странным или нелогичным. Чаще всего в храмах нет изображения богов, но могут присутствовать изображения животных, которые ассоциируются с тем или иным божеством. Если храм посвящен божеству местности, где он устроен (ками горы, рощи), то хондэн может вообще не строиться, так как ками и так присутствует в месте, где построен храм.
Кроме хондэн, в храме может находится хайдэн — зал для молящихся. Кроме главных строений, в состав храмового комплекса может входить синсэндзё — помещение для приготовления священной пищи, хараидзё — место для заклинаний, кагурадэн — сцена для танцев, а также другие вспомогательные постройки. Все постройки храмового комплекса выдерживаются в одном архитектурном стиле.
В основе синтоистского культа лежит почитание ками, которому посвящается храм. Для этого проводятся ритуалы, имеющие цель установить и поддержать связь между верующими и ками, развлечение ками, доставление ему удовольствия. Считается, что это позволяет надеяться на его милость и защиту.
Система культовой обрядности разработана очень серьёзно, с проработкой до малейших деталей. Она включает обряд единичной молитвы верующего, его участие в коллективных храмовых действах — очищения (хараи), жертвоприношения (синсэн), молитвы (норито), возлияния (наораи), а также сложные ритуалы храмовых праздников мацури.
Синтоизм является очень национальной японской религией и в каком-то смысле олицетворяет японскую нацию, её обычаи, характер и культуру. Вековое культивирование синтоизма в качестве основной идеологической системы и источника ритуалов привело к тому, что в настоящее время значительная часть японцев воспринимает ритуалы, праздники, традиции, жизненные установки, правила синто в качестве не элементов религиозного культа, а культурных традиций своего народа. Такое положение порождает парадоксальную ситуацию: с одной стороны, буквально вся жизнь Японии, все её традиции пронизаны синтоизмом, с другой — лишь немногие из японцев считают себя приверженцами синто.
В Японии на сегодняшний день имеется около 80 тысяч синтоистских храмов и два университета синто, где готовят синтоистских священнослужителей: Кокугакуин в Токио и Кагаккан в Исэ. В храмах регулярно исполняются положенные ритуалы, проводятся праздники. Крупные праздники синто проходят очень красочно, сопровождаются, в зависимости от традиций конкретной провинции, факельными шествиями, фейерверками, костюмированными военными парадами, спортивными состязаниями. Японцы, даже не религиозные или относящиеся к другим конфессиям, массово принимают участие в этих праздниках.
Кино как вид искусства появилось в Японии в конце прошлого столетия. С «движущимися фотографиями» (кацудо сясин) японцы впервые познакомились в 1896 г., а в 1899-м уже делали фильмы сами. В 1900 г. появились первые хроникальные ленты. В 1903-м в Токио открылся первый стационарный кинотеатр, в 1908-м — первая киностудия.
Развитие японского кинематографа вначале шло в двух направлениях: гэндайгэки — фильмы о современности, их ставили обычно в Токио. В древней же столице Киото предпочитали дзидайгэки — ленты на материале исторических легенд и фольклора. Во многом кино развивалось под влиянием театра: как и в традиционном Кабуки, женские роли исполняли мужчины — оннагата. Театральными были и манера игры актеров, и костюмы, и декорации. До появления звукового кино показ фильмов сопровождал бэнси — живой исполнитель, сидевший рядом с экраном и пояснявший, что происходит на экране.
Режиссер Макино Сёдзо (1878–1929), один из родоначальников японского кино, стал постепенно исключать театральные элементы из своих костюмных драм и сосредоточился в основном на историях из детской и подростковой литературы, а также на экранизации произведений, относящихся к древнему японскому жанру устного рассказа — кодан.
Вторая мировая война являлась для Японии, как и для всего остального мира, непростым временем: росли милитаристские настроения, и часть кинопромышленников поддерживала активную подготовку Японии к войне. Но именно в те годы благодаря творчеству Я. Одзу, Х. Госё, Я. Симадзу расцвел демократический жанр сёсимингэки. Другие режиссеры успешно экранизировали современную национальную литературу, да и исторические фильмы освободились от помпезности и на материале из прошлого реально показывали жизнь народа: их героями были не исключительные личности, а обычные сильные духом люди. Заметным явлением стали фильмы режиссера К. Мидзогути. Придававший большое значение технике съемки, он творил свой особый изысканно-стильный мир, не очень-то заботясь о том, чтобы угодить духу времени. Незамысловатые комедии и драмы из жизни горожан, запечатленные рукой мастера, трогали зрителей своей сердечностью, вниманием к чувствам простых людей, каждый находил в героях Одзу что-то глубоко личное. Одзу дал путевку в большой кинематограф талантливым актерам и актрисам, которые стали любимцами публики.
Конечно, у каждого кинорежиссера были свой стиль, своя манера съемок, свои подходы к действительности и ее отражению на экране. И тем не менее можно говорить о том, что в 30-е гг. сложились основные черты своеобразия всего японского кино, которые и сегодня отличают национальный кинематограф страны. Японским лентам свойственны некоторая замедленность действия и созерцательность, неторопливый монтаж общих и средних планов, повторяемость сюжетов и героев, но главное — лаконизм и простота, столь свойственные вообще художественной культуре Японии.
Но неслучайно культурологи заявляют, что наступивший век — век Азии. На мир обрушились потоки японской литературы, аниме, манги и кино. Странного кино, самобытного и экзотичного, феномен которого моментально стал предметом глубоких исследований и горячих дискуссий. В чем же уникальность самого восточного кинематографа?
Японское кино — кино созерцательное. Акцент — на визуальный ряд, все глубины смысла запрятаны в образы. Экзистенция, суть, сущность сосредоточились не в смысловом ядре, а в абстрактных прикосновениях к душе человеческой. Замысловатые или нарочито простые кадры вызывают массу чувств и ассоциаций, но самое главное — послевкусие, в большинстве случаев именно по окончанию титров можно определить, понравилась картина или нет.
Идеальный пример созерцательного кино — «Куклы» Такеши Китано. Странные образы, сложное сочетание ярких цветов, множество деталей, которые не забываются даже тогда, когда сюжет окончательно выветрился из памяти. Потерявшая зрение поп-певица среди ослепительно яркого поля цветов… Двое влюбленных, связанные друг с другом канатом, целенаправленно идут в персональную неизвестность между красными японскими кленами… «Куклы» — фильм-полотно, живописное повествование, воспринимаемое исключительно подсознанием. Главное здесь — душераздирающие картины неприютной реальности и «снов о чем-то большем», а сюжет фильма вряд ли сможет пересказать сам автор.
Созерцательность — очень тонкое оружие в руках умелого режиссера. В посредственных фильмах она оборачивается всепоглощающей скукой, лениво растекшейся по километрам пленки. Оператор может десять минут сосредоточенно снимать интерьер случайного сарая, герои могут неспеша брести из одного конца городка в другой, и не сомневайтесь — вам покажут весь этот нехитрый путь. И не дай бог оператору увидеть бабочку на невовремя распустившейся гортензии — за жизнью насекомого зритель будет вынужден наблюдать еще четверть часа.
Рука об руку с акцентом на визуальном ряде идет тишина. Молчание героев принципиально и многозначно. Это дань дзен-буддизму, великой Пустоте, основе Вселенной. Зачастую главные герои не произносят ни одного слова за весь фильм, редко кричат, еще реже — смеются. Но молчащие герои — не универсальное качество всего японского кино, это отличительная черта специфического класса фильмов, которые узнаются буквально по первым кадрам.
В отличие от европейского кино, в японском крайне мало культурных ссылок. Но простота и незамысловатость сюжетов иллюзорна. Вместо литературных произведений, знаковых, культурных событий и ранее снятых фильмов, японское кино опирается на мифологию. Даже посвященные внутрикорпоративной борьбе якудза фильмы Китано вовсю пестрят отсылками к записям о деяниях древности «Кодзики». Ну, и даже не стоит говорить уже о стопроцентно мифологических фантастических фильмах — с драконами, сказочным героями и соответствующей мистической атрибутикой. Ни один японский фильм не обходится без намеков на самобытную японскую мифологию.
Есть еще один, очень важный для понимания японского кино, момент — это влияние на него специфического, кардинально отличающегося от всего остального мира, театра. Пока Европа и Америка безуспешно борются с глобализацией, одновременно сознательно стирая культурные границы, Япония трепетно относится к собственным культурным ценностям и все заимствования кропотливо пропускает через призму своего мира, через традиции театров Но и Кабуки. Даже когда кино распрощалось с театральной эстетикой, оно сохранило неповторимые особенности: всепоглощающая эстетичность, повторяемость сюжетов, замедленность всего происходящего и упоминавшиеся выше созерцательность и сведение к минимуму диалогов-монологов.
Японское кино обречено на успех. И причина не в оригинальности сюжетов, не в модной нынче японской эстетике, не в экзотической красоте азиатских лиц. Это можно проверить, посмотрев японские и неяпонские картины: драмы, боевики и комедии бесплатно в сети интернет для сравнения. Просто японский кинематограф дает возможность поговорить о вещах гораздо более интересных и важных, нежели бюджет и кассовые сборы. И пока голливудские режиссеры пытаются переплюнуть друг друга в количестве затраченных на производство нового блокбастера средств, японские авторы ориентируются на услаждение своих чувств и своего творческого гения. Заморские правила им чужды и скучны. И пока для очередной премьеры устаиваются оглушительные рекламные кампании, Такеши Китано достаточно скромно сказать, что работа над новым фильмом завершена. И все. Кинотеатры по всему миру будут заполнены эстетствующими интеллектуалами. Пожалуй, японские режиссеры просто делают то, что хотят.
Особенности японского кинематографа
Японцы сосредоточены на отражении мелчайших деталей, для них важно все: начиная от внутреннего состояния человека, заканчивая тем, что он ест на завтрак. Минимум визуальных эффектов и громких спецэффектов — девиз японских режиссеров. Они прорабатывают совсем другую сторону фильмов — внутреннюю, показывая зрителям события с обратной стороны. Японские фильмы (в особенности ужасы) держат в напряжении до самого конца, не давая зрителю расслабиться.
Заключение
Как уже ранее описывалось, японские фильмы – это нечто созерцательное. Отсылаясь к буддизму, который учит всеобщей просветлённости, можно сказать, что японское созерцательное кино как раз отсылает к высшей точки духовного познания – к нирване. Японские фильмы неторопливы, человек как будто попадает в сам фильм. Наличие очень малого числа диалогов или почти их полное отсутствие заставляет задумываться не над внешней оболочкой самого фильма, а над тем, что же режиссер хочет нам сказать. Созерцательность фильма, так же как и его тишина даёт предпосылки подсознанию. Наверное, во время просмотра японских фильмов именно созерцательного жанра, отдыхает не только тело, но и разум и душа.И нельзя не сказать пару слов о японских фильмах ужасов, которые прославились на весь мир благодаря американским римейкам. Самые знаменитые из них это, пожалуй, «Звонок» и «Проклятие». В обоих фильмах фигурирует образ зла в целом в лице маленькой мёртвой девочки (или мальчика, как в «Проклятии»), которые мстят за свою смерть. Одним из важнейших элементов синтоизма является отношение японцев к духам умерших людей. Почитая и уважая их, в фильмах этого жанра, напротив, японцы пытаются уничтожить зло в лице этих духов. Можно сказать, что этим режиссёры пытаются показать какую-то боязнь перед духами. Люди боятся чем-то разгневать духов и тем самым навлечь на себя их ярость.
Еще можно, кроме самого кинематографа, рассмотреть напоследок одно из самых знаменитых культурных направлений Японии, а именно анимационное направление. Аниме – это мультфильмы, которые во всём мире смотрят и взрослые и дети. Одними из самых популярных аниме, известных во всем мире широкой аудитории, являются, пожалуй, рисованные шедевры Хаяо Миядзаки «Ходячий замок» и «Унесённые призраками». В последнем мультфильме были использованы очень многие божества, ками, которые помогали маленькой девочке выбраться из мира призраков и при этом спасти своих родителей.
Возникновение философской мысли в Японии связано с проникновением в 6-8 вв. из Китая и Кореи буддизма и идей конфуцианства, распространявшихся наряду с национальными религиозно-мифологическими представлениями. Буддийская культура осваивалась сектами Тэндай и Сингон; их основатели Сайте и Кукай выдвигали самостоятельное истолкование буддизма. В 12-14 вв. сложились учения сект дзэн, дзедо и нитирэн, появились крупные интерпретаторы буддийской философии - Догэн, Синран и Нитирэн.
В 14-16 вв. в философской мысли неограниченно господствовал буддизм, с 17 в. преобладающее влияние приобрело конфуцианство, более соответствовавшее феодальным устоям японского общества. Ведущим философским течением была неоконфуцианская школа Сюсигаку, проповедовавшая учение китайского философа Чжу Си. Наряду с ней существовали школа классического конфуцианства - Кокугаку (основные представители - Сорай Буцу, Норинага Мотоори, Мабути Камо) и школа Оемэйгаку, последователей китайского философа Ван Янмина, во главе которой стояли Тодзю Наказ и Бандзан Кумадзава. В 17- 18 вв. неортодоксальные учения, отвергающие догмы конфуцианства, развивали Кюсо Муро, Сюнан Ямагата и Байэн Миура. С материалистическими идеями выступали Сеэки Андо и Дзинсай Ито, во 2-й половине 19 в. - Темин Наказ.
После незавершенной буржуазной революции 1867 - 68 начался процесс усвоения европейской философии; традиционная буддийско-конфуцианская философия постепенно теряла свое влияние, вытесняемая различными западноевропейскими буржуазными философскими учениями. В последней трети 19 - начале 20 вв. получили распространение идеи философии французского Просвещения и английского позитивизма, приобрел влияние немецкий классический идеализм. В этот же период началось проникновение в Японии марксистских идей, появились первые переводы философских произведений классиков марксизма.
В 20-40-х гг. 20 в. на японскую буржуазную философию оказывали сильное воздействие кантианство и гегельянство, а также прагматизм, феноменология и экзистенциализм. Сложился японский "классический идеализм", представленный Киотской школой. Виднейшие ее представители - Китаро Нисида, Хадзимэ Танабэ, Киеси Мики - развивали эклектические концепции в духе западноевропейского идеализма, используя отдельные категории буддийской метафизики. Получили распространение различные философские версии реакционной идеологии "японизма".
После 2-й мировой войны 1939-45 традиционная буддийско-конфуцианская философия окончательно утратила свое влияние. В конце 40-х гг. фактически распалась Киотская школа. В 50-х гг. ведущие позиции занимают экзистенциализм и прагматизм; с 60-х гг. приобретают влияние аналитическая философия и другие новейшие течения современной буржуазной философии. Наряду с классическими интерпретациями различных течений идеализма появляются их японские варианты - "японский прагматизм", "японский экзистенциализм" и т. п.
mirznanii.com
Программа курса Философия Японии начало
Российский
государственный гуманитарный университет
Институт
восточных культур и античности РГГУ
Кафедра
истории и филологии Дальнего Востока
Философия
Японии
Программа курса
Составитель —
Н.Н. Трубникова
2008 г.
Курс лекций
предназначен для студентов, обучающихся по специальности «Японская филология».
Курс читается в 3-м, 4-м, 5-м и 6-м семестрах (132 часа). Задачи курса —
рассмотреть историю японской философской мысли от древности до современности. В
ходе этого курса обсуждаются различные учения, получившие признание и развитие
на Японских островах: учения о природе, человеке, обществе и государстве, о
божествах и буддах, о познании и языке, о «стране Японии» как особой среде для
жизни и мысли. Прежде всего, упор делается на изучение памятников японской
словесности разных жанров с точки зрения их мировоззренческого содержания. Для
каждого из направлений японской мысли прослеживаются его источники в
материковой философии, исследуется его своеобразие, указываются черты сходства
и различия этого направления с философскими учениями иных традиций.
Слушатели курса
должны усвоить основные термины японской философской мысли. Студентам
необходимо знать обстоятельства создания и содержание важнейших сочинений
японских мыслителей, названия и основы учения важнейших направлений японкой
философской мысли.
Раздел I. Истоки японской
философской мысли
Тема 1.
Понятие «японской философии»
(2 часа)
Вопрос о
применимости понятия «философия» по отношению к неевропейским традициям. Когда
и как в японской традиции начинают выделять «философию». Приблизительные
соответствия понятию «философия» в дальневосточной традиции. Понятия
«учения» (яп. кё:), «общественной мысли» (яп. сисо:), «философии» (яп. тэцугаку).
Названия для отдельных дисциплин, обычно относимых к философии: логики,
натурфилософии, этики и других. Философское, религиозное и политическое
содержание в учениях японских мыслителей. Основные этапы развития философской
мысли в Японии (краткий обзор содержания курса). Источники изучения японской
философской мысли в разные периоды ее развития (краткий обзор). Вопрос о
соотношении местных и заимствованных элементов в этих источниках.
Лит.: Степанянц М.Т. Восточная философия. Вводный курс.
Избранные тексты. М., 2001. Нагата Хироси. История
философской мысли Японии. М., 1991.
Тема 2.
Материковые источники японской философской мысли (общий обзор)
(2 часа)
Начало японской
письменной традиции. Роль переселенцев с материка (кикадзин) в ее становлении.
Начало усвоения материковых философских традиций. Вопрос об определении и
разграничении этих традиций. «Три учения» (санго:) — конфуцианство, даосизм и
буддизм Китая V-VI вв. н.э. Общая основа этих трех
учений: представления о мире, обществе и государстве в китайской традиции.
Важнейшие вопросы этой традиции, по-разному решаемые во всех трех учениях.
Лит.: Ткаченко Г.А. Культура Китая. Словарь-справочник. М., 1999. Гране М. Китайская мысль. М., 2004. Жюльен Ф. Путь к цели: в обход и
напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции. М., 2001.
Тема 3. Древнекитайские
каноны
(2 часа)
Пять книг
конфуцианского канона и их оценка у Конфуция. «Книга песен» («Ши-цзин»):
источник верных имен для событий и чувств, школа «иронии». «Книга летописей» («Шу-цзин»):
источник сведений о праведных мужах древности. «Книга перемен» («И-цзин»):
источник знаний о закономерностях хода времени. «Книга обрядов» («Ли-цзи»): свод
правил поведения человека в семье, общине и государстве. «Вёсны и осени» («Чунь-цю»): язык
оценочного описания исторических событий.
Лит.: Шицзин. Книга песен и гимнов. Перевод с китайского А. Штукина. М., 1987. Щуцкий Ю.К. Китайская
классическая «Книга перемен». М., 1993. И Цзин.
«Книга перемен» и ее канонические комментарии. Перевод с китайского,
предисловия и примечания В.М. Яковлева. М., 1998. Конфуциева
летопись Чуньцю («Весны и осени»). Перевод и
примечания Н.И. Монастырева. Исследования Д.В. Деопика
и А.М. Карапетьянца. М., 1999 (1876). Кейдун И.Б. «Ли цзи»:
перевод первой главы («Цюй ли») // Религиоведение.
2001, № 1. Переломов Л.С. Конфуций.
Лунь юй. Исследование, перевод с китайского,
комментарии. М., 1998.
Тема 4.
Конфуцианские источники
(2 часа)
«Беседы и
суждения» Конфуция. Учение об обязанностях человека перед семьей, общиной и
государством. Понятия «человечность» (кит. жэнь, яп. нин), «долг» (кит. и, яп.
ги),
«обряд» (кит. ли, яп. рэй),
«рассудительность» (кит. чжи,
яп. ти) и
«верность» (кит. синь, яп. син). «Обряд» как
основа устройства общества. Учения о «сыновней
почтительности» (кит. сяо,
яп. ко:) и «преданности господину»
(кит. чжун,
яп. тю:). Учение Мэн-цзы
о благой природе человека. Учение Сюнь-цзы о
дурной природе человека. Более поздние конфуцианские источники.
Лит.: Древнекитайская философия. В 2 т. М., 1994. Переломов Л.С. Конфуций. Лунь юй. Исследование, перевод с китайского,
комментарии. М., 1998. Мэн-цзы. Предисловие Л.Н.Меньшикова. Перевод с китайского, указатели В.С. Колоколова.
СПб., 1999. Феоктистов
В.Ф. Философские и общественно-политические взгляды Сюнь-цзы. М., 1977. Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990.
Тема 5.
Даосские источники
(2 часа)
«Книга о Дао и Дэ» Лао-цзы («Дао-Дэ-цзин»). Учение
о «Пути» (кит. Дао, яп. До: ) и «Благой силе» (кит. Дэ, яп. Току).
Учение Чжуан-цзы и Ле-цзы.
«Недеяние» (кит. увэй, яп. муи). Древнекитайская поэзия,
соотносимая с даосским учением. «Чуские строфы» («Чу цы»).
Источники, близкие к даосской традиции. Более поздние
даосские источники. Учение о единстве мира,
естественном законе, природном
равновесии и самодвижении. Учения о «божествах и бессмертных» (кит. шэньсян,
яп. синсэн)
и о способах достижения бессмертия. «Баопу-цзы».
Лит.: Торчинов Е.А. Даосизм: опыт
религиозно-философского описания. СПб., 1993. Люйши чуньцю. Вёсны и осени
господина Люя. Лао-цзы. Дао дэ
цзин. Трактат о пути и доблести. Перевод с
китайского, примечания и словарь Г.А. Ткаченко. М., 2001. Кравцова М.Е.
Поэзия древнего Китая. М., 1994. Цюй Юань. Лисао. СПб., 2000. Мудрецы Китая. Ян Чжу, Лецзы, Чжуанцзы. Перевод Л.Д. Позднеевой. СПб., 1994. Чжуан-цзы. Ле-цзы. Перевод,
предисловие, комментарии В.В.Малявина. М., 1995. Гэ
Хун. Баопу-цзы. Перевод
с китайского, комментарии, предисловие Е.А. Торчинова. СПб, 1999.
Тема 6. Ученая
проза Китая
(2 часа)
Состав и задачи
сборника «Вёсны и осени господина Люя» («Люйши чуньцю»).
Соотнесение годового цикла обрядов с природным и общественным устройством. Зависимость
событий в природе от действий правителя. «Каталог гор и морей» («Шань хай-цзин»):
«географический» подход к изложению и толкованию мифов. «Книга мудрецов из Хуайнани» («Хуайнань-цзы»): понимание божества и чуда.
Лит.: Люйши чуньцю. Вёсны и осени
господина Люя. Лао-цзы. Дао дэ
цзин. Трактат о пути и доблести. Перевод с
китайского, примечания и словарь Г.А. Ткаченко. М., 2001. Каталог гор и морей (Шань хай цзин).
Предисловие, перевод и комментарий Э.М. Яншиной. М., 1977. Яншина Э.М.
Формирование и развитие древнекитайской мифологии. М., 1984. Философы из Хуайнани. М., 2004. Померанцева Л.Е. Поздние даосы о природе, обществе
и искусстве («Хуайнаньцзы» – II в. до н.э.). М., 1979.
Тема 7. Исторические
сочинения Китая
(2 часа)
«Исторические
записки» Сыма Цяня. Образы
древних праведных правителей. Закономерности смены династий, «небесное
повеление» (кит. тяньмин,
яп. тэммё:). Трактаты об
обрядах, о музыке, о жертвоприношениях. Биографии в «Исторических записках»:
подход к описанию взглядов и поступков человека. Китайские философы и
философские школы у Сыма Цяня.
Более поздние китайские исторические труды.
Лит.: Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Пер. Р.В.Вяткина,
В.С. Таскина, комментарии Р.В.Вяткина
и А.Р.Вяткина. Т. I – М., 1972, Т. II – М., 1975 (тт. I-II содержат гл. 1-12), Т. III – М., 1984 (гл. 13-22),
Т. IV – М., 1986 (гл. 23-30), Т. V – М., 1987 (гл. 31-40),
Т. VI – М., 1992 (гл. 41-60), Т. VII – М., 1996 (гл. 61-85),
Т. VIII – М. 2002 (гл. 86-110). Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990.
Тема 8.
Буддийские источники Индии: ранняя буддийская философия
(2 часа)
Время жизни «исторического Будды». Предания о Будде Шакьямуни. Состав
«трех корзин» буддийского канона (санскр. трипитака, яп. сандзо:). Основные
понятия учения Будды: «четыре благородные истины», «восьмеричный путь», закон взаимозависимого
возникновения (санскр. пратитья-самутпада,
яп. инъэн).
Учение о «карме» (яп. го:).
Предмет философских построений раннего буддизма: элементы потока человеческого
сознания, «дхармы» (яп. хо:). Совокупности
«дхарм» — «пять скандх» (яп. гоун). Сознание и
сознаваемый мир в «Энциклопедии Абхидхармы»
Васубандху.
Лит.: Жизнь Будды, индийского учителя жизни. Пять лекций
по буддизму. Самара, 1998. Розенберг О.О.
Труды по буддизму. М., 1991. Лысенко
В.Г. Ранняя буддийская философия. М., 1994. Ермакова Т.В., Островская Е.П. Классический буддизм. СПб., 1999. Введение
в буддизм. Под ред. В.И.Рудого. СПб., 1999. Васубандху.
Энциклопедия буддийской канонической философии (Абхидхармакоша).
Составление, перевод, комментарии, исследование Е.П.Островской и В.И.Рудого. Спб., 2006. Торчинов Е.А. Введение в буддологию.
Курс лекций. СПб., 2000.
Тема 9.
Буддийские источники Индии: махаянский поворот
(2 часа)
Нагарджуна:
«учение о пустоте» (шуньявада).
Васубандху: «учение о только-сознании»
(виджнянавада).
Традиция «запредельной мудрости» (Праджня-парамита). «Лотосовая сутра»: учение о всеобщности
просветления. Главные различия между «Великой колесницей» (санскр. махаяна, яп. дайдзё:) и «Малой колесницей» (санскр. хинаяна, яп. сё:дзё:).
Новое понимание цели буддийского подвижничества: сострадательная забота обо
всех существах. Понятие «бодхисаттва» (яп. босацу). Учение о «трех телах»
будды (санскр. трикая,
яп. сансин).
Представления о множестве будд. Буддийские «таинства», «Алмазная колесница»
(санскр. ваджраяна,
тантраяна,
яп. миккё:) — учение об обряде.
Лит.: Торчинов Е.А. Введение в буддологию.
Курс лекций. СПб., 2000. Сутра о бесчисленных значениях. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной
Дхармы. Сутра о постижении деяний и дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость.
Перевод с китайского А.Н.Игнатовича. М., 1998. Махаянская «Сутра о нирване»
(избранные главы). Перевод с комментариями Шведовскго
Ф.В. Под редакцией Т.П. Григорьевой. М., 2004. Глазенапп Х. фон. Буддийские таинства. Тайные учения и ритуалы «алмазной
колесницы» (предисловие, перевод с немецкого и примечания) // «Вопросы
философии», 1994, № 7/8, 208-236. Тантрический буддизм. Ч. I-III. М., 2004
Тема 10. Буддизм
Китая
(2 часа)
Распространение
буддизма за пределы Индии. Переводы канона на китайский язык, деятельность Кумарадживы и Сюаньцзана. Споры
об отношениях между буддийской общиной и государством («монах не должен быть
почтительным к императору») и о «неуничтожимости
души». Сутры и трактаты, составленные в Китае. «Трактат о пробуждении веры в
Махаяну». Махаянские учения в Китае, школы Саньлунь и Фасян. Новые
направления китайского буддизма: Тяньтай, Хуаянь, Чжэньянь,
Цзинту, Чань.
Лит.: Торчинов Е.А. Введение в буддологию. Курс лекций. СПб., 2000. Ермаков М.Е. Мир китайского буддизма. СПб, 1994. Буддизм и
государство на Дальнем Востоке. М., 1987. Избранные сутры китайского буддизма.
Перевод с китайского Д.В. Поповцева,
К.Ю. Солонина, Е.А. Торчинова. СПб., 1999. Хуэй-цзяо. Жизнеописания достойных монахов (Гао сэн чжуань).
Перевод с китайского, исследование, комментарий и указатели М.Е.Ермакова. М.,
1991. Хуэй-юань. Монах не должен оказывать почести
императору (перевод с китайского А.С.Мартынова) / Буддизм в переводах.
Альманах. Вып. 2. СПб, 1993. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М., 1987
(разделы по учениям китайских буддийских школ). Сутра помоста
Шестого патриарха» / Абаев Н.В.
Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в
средневековом Китае. Новосибирск, 1989.
Тема 11.
Единство трех учений в Китае
(2 часа)
Черты сходства
буддийского учения с конфуцианским и даосским
учениями. Триединство учений в китайской поэзии, ученой и сюжетной прозе.
Памятники китайской словесности IV-VI вв., получившие наибольшую
известность в Японии.
Лит.: Китайская
философия. Энциклопедический словарь. М., 1994. Ермаков М.Е. Мир китайского буддизма.
СПб, 1994. Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 2001. Кравцова М.Е. Поэзия вечного
просветления: китайская лирика второй половины V — начала VI века. СПб, 2001. Религии
Китая. Хрестоматия. Редактор-составитель Е.А. Торчинов.
СПб., 2001. Ку:кай (Ко:бо:-дайси).
Три учения указывают и направляют (Санго: сиики). Перевод со старояпонского, комментарий и
исследование Н.Н. Трубниковой. М., 2005.
Тема 12. Мифы
древней Японии. Устройство мироздания. Боги. Небесные и земные божества.
(2 часа)
Мифологические
разделы в первых японских летописях: «Записях о делах
древних» («Кодзики»)
и «Анналах Японии» («Нихон сёки»).
Подходы летописцев к созданию единой государственной мифологии. Вопрос о
соотношении местных и заимствованных элементов в изложении мифов. Представления
о «становлении» богов ками. Членение
мироздания: небо, земля и «страна корней». Мифы, задающие образец для важнейших
обрядов. Роль слова и песни в мифах. Отношения между небесными и земными
богами.
Лит.: Записи о деяниях древности. Свиток 1-й — Мифы. Пер. со старояп. и комм. Е.М.Пинус.
Свитки 2-й и 3-й. Пер., предисл. и комм.
Л.М.Ермаковой, А.Н.Мещерякова. СПб, 1994. Нихон сёки. Анналы Японии. Перевод со
старояпонского и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. Т. I — Свитки I-XVI. СПб., 1997. Т. II — Свитки XVII-XXX. СПб., 1997. Ермакова
Л.М. Речи богов и песни людей (ритуально-мифологические истоки японской
литературной эстетики). М., 1995.
Тема 13.
Предания древней Японии. Устройство общества и государства
(2 часа)
Происхождение
правящего рода. Подчинение страны потомкам Солнечной богини. Древние государи и
их сподвижники. Роль правителя как жреца. Знамения. Обряд правящего рода и
различные местные обряды. Подвиги древних героев Ямато. Роли сказителя и
летописца в «Записях о делах древних».
Лит.: Записи о деяниях древности. Свиток 1-й — Мифы. Пер. со старояп. и комм. Е.М.Пинус. Свитки
2-й и 3-й. Пер., предисл. и комм. Л.М.Ермаковой,
А.Н.Мещерякова. СПб, 1994. Нихон сёки. Анналы Японии. Перевод со старояпонского
и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. Т. I — Свитки I-XVI. СПб., 1997. Т. II — Свитки XVII-XXX. СПб., 1997. Ермакова
Л.М. Речи богов и песни людей (ритуально-мифологические истоки японской
литературной эстетики). М., 1995.
Тема 14. Иные
изводы мифов
(2 часа)
Сопоставления
разных преданий в «Анналах Японии». «Описания нравов и земель» (фудоки) — иные
подходы к изложению мифов. «Описание нравов и земли Идзумо»
(«Идзумо-фудоки»)
об устройстве мира и о богах. Различные представления об устройстве мира по
данным древних памятников японской словесности: «вертикальная» и
«горизонтальная» космологии.
Лит.: Нихон сёки. Анналы Японии.
Перевод со старояпонского и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. Т. I — Свитки I-XVI. СПб., 1997. Т. II — Свитки XVII-XXX. СПб., 1997. Идзумо фудоки. Перевод,
предисловие и комментарий К.А. Попова. М., 1966. Древние фудоки.
Перевод, предисловие и комментарий К.А. Попова. М., 1969. Ермакова Л.М.
Речи богов и песни людей (ритуально-мифологические истоки японской литературной
эстетики). М., 1995.
Тема 15.
Начало усвоения материковых учений в Ямато
(2 часа)
«Анналы Японии»
о начале переустройства государства по материковым образцам. Первые китайские
книжники в Ямато. Споры вокруг «иноземного божества» — будды. Царевич Сё:току как мудрец (яп. сэй). «Уложение в
семнадцати статьях» («Дзю:ситидзё:-кэмпо:») — соединение конфуцианских и буддийских наставлений. «Великие
перемены» (Тайка): образ правильного
государственного строя. Обосновывающие разделы в указах государей. Клятвы
государевых сподвижников. Знамения и чудеса.
Лит.: Нихон сёки. Анналы Японии.
Перевод со старояпонского и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. Т. II — Свитки XVII-XXX. СПб., 1997. Мещеряков
А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М., 1988. Трубникова Н.Н. «Толкования значений
трех сутр» и начало буддийской философской мысли в Японии // Вопросы философии,
2007, № 8, 106-117.
Тема 16.
Человек и мир в древней поэзии Японии
(2 часа)
Песни «Собрания
десяти тысяч поколений» («Манъё:сю:») — их связи с обрядом и место в жизни общества. Представления о
священной силе песенного слова. Жизнь и смерть человека. Нравы людей, семейная
верность, дружба, любовь, преданность господину. Образ страны Японии.
Лит.: Манъёсю. Т. 1-3. Пер. с яп. А.Е. Глускиной. М., 1971. Глускина
А.Е. Заметки о японской литературе и театре (древность и средневековье).
М., 1979. Ермакова Л.М. Речи богов и песни людей
(ритуально-мифологические истоки японской литературной эстетики). М., 1995. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М., 1991. Симонова-Гудзенко
Е.К. Япония VII-IX веков. Формы описания
пространства и их историческая интерпретация. М., 2005. Человек и мир в
японской культуре. М., 1985.
Раздел II. Становление японской
философской мысли в VIII-XII вв.
Тема 17.
Основные направления японской философской мысли VIII-XII вв. (обзор)
(2 часа)
Японская
философская мысль в периоды Нара и Хэйан. Развитие японского буддизма.
Конфуцианство и даосизм в Японии. Сближение буддизма с почитанием богов ками. Буддийские школы. Буддийский обряд
и прикладные учения об обряде — «таинства» (химицу). Традиции «памятования о
будде» (нэмбуцу) и «созерцания» (дзэн). Представления о
единстве буддийских «почитаемых» и богов (хондзи суйдзяку). Изящная словесность периода
Хэйан как источник для изучения японской философской мысли.
Лит.: Буддизм в Японии. Под ред.
Т.П. Григорьевой. М., 1993. Буддийская философия в средневековой Японии. М.,
1998. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М., 1987. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема синкретизма). М., 1987.
Накорчевский А.А. Японский буддизм: история людей и идей (от древности к раннему
средневековью: магия и эзотерика). СПб., 2004. Синто – путь
японских богов. В 2 т. СПб., 2002.
Тема 18.
Шесть буддийских школ периода Нара.
(2 часа)
Государственная
буддийская община и требования к подготовке монахов. Школы как центры
монашеского обучения. «Школа Устава», Рицу-сю: —
изучение монашеских заповедей и правил общинной жизни. «Школа Абхидхармакоши», Куся-сю: —
учение о дхармах. «Школа трех трактатов», Санрон-сю:
— махаянское учение о пустоте и об истине. «Школа
Трактата о достижении истины», Дзё:дзицу-сю:
— разработка некоторых положений махаяны. «Школа видов дхарм», Хоссо: -сю: — учение о видах сознания. «Школа Сутры цветочного
убранства», Кэгон-сю: — учение о вселенском
будде. Другие направления буддийской мысли в период Нара. «Школа естественной
мудрости», Сидзэнти-сю:.
Лит.: Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк
ранней истории. М., 1987.
Тема 19.
Воздаяние и чудо в «Японских легендах о чудесах»
(2 часа)
«Японские
легенды о чудесах» («Нихон рё:ики») монаха Кё:кай и их
источники в китайской буддийской книжности. Проповеднические задачи Кё:кай. Способы
изложения легенд. Дурные и благие дела. Воздаяние горем и счастьем. Понимание
«чуда» (рё:).
Лит.: Нихон рё:ики. Японские легенды о чудесах. Свитки 1-й, 2-й и
3-й. Перевод со старояпонского, предисловие и комментарий А.Н. Мещерякова.
СПб., 1995.
Тема 20.
Единство конфуцианства, даосизма и буддизма в сочинении Ку:кай «Три учения
указывают и направляют»
(2 часа)
Ку:кай
(774-835): ученические годы. «Три учения указывают и направляют» («Санго: сиики») —
обобщение опыта освоения китайской мысли. Цитатное построение текста. Вопрос о
задачах и путях воспитания человека. Точка зрения конфуцианца
Кимо:. Точка зрения даоса Кёму. Точка зрения буддиста
Камэй-коцудзи. Песни монаха Камэй
— «Песнь о непостоянстве» и «Песнь о море рождений и смертей».
Лит.: Ку:кай (Ко:бо:-дайси). Три учения указывают и
направляют (Санго: сиики).
Перевод со старояпонского, комментарий и исследование Н.Н. Трубниковой. М.,
2005
Тема 21.
Сайтё: и Ку:кай о целях и способах подвижничества
(2 часа)
Сайтё:
(767-822): ученические годы. Подвижничество ради себя и ради других у Сайтё: в
«Обращении к будде с желаниями» («Гаммон»).
Учеба Сайтё: и Ку:кай в Китае. Место новых школ Тэндай и Сингон в буддийской
общине. Стихотворения Ку:кай, связанные с обрядами (жанр гаммон). Начало японского «тайного учения». Переписка между Сайтё:
и Ку:кай. Ку:кай о различиях между «тайным» и «явным» учениями. «Трактат о
различиях между явным и тайным учениями» («Бэнкэммицу никё:-рон»).
Лит.: Кукай. Избранные труды (с приложением
очерка истории развития эзотерического буддизма). Составление, подготовка
текста и примечаний, очерк по истории эзотерического буддизма — А.Г. Фесюн. М., 1999. Трубникова Н.Н. «Различение учений»
в японском буддизме IX в. Кукай [Кобо-Дайси] о различиях между тайным
и явными учениями. М., 2000.
Тема 22.
Учение Сайтё: о заповедях и об «общине бодхисаттв»
(2 часа)
«Лотосовая
сутра» как основной источник учения школы Тэндай. Учение о бодхисаттве в этой
сутре. Сайтё: об особенностях «Лотосовой сутры» в «Превосходных строках Цветка
Дхармы» («Хоккэ сю:ку»).
«Заповеди бодхисаттвы» (босацукай)
в «Сутре о сетях Брахмы» («Боммо:-кё:»). Замысел особого посвящения и дальнейшей подготовки монахов
школы Тэндай у Сайтё: в «Правилах для учеников Горной школы» («Сангэ гакусё:-сики»).
Японская буддийская община как «община бодхисаттв» (босацу-со:). Различия между хинаянской и махаянской общинами.
Возражения монахов города Нара и ответы на них Сайтё: в «Рассуждении,
проясняющем заповеди» («Кэнкай-рон»).
Будда, Учение и Община в стихотворном вступлении к «Кэнкай-рон».
Лит.: Сайтё:. Из
«рассуждения, проясняющего заповеди» («Кэнкай-рон», 820 г.) /
Историко-философский ежегодник’2006. М., 2006. С. 368-397. Сайтё: Правила в четырех статьях
(Сидзё:-сики). Перевод со
старояпонского Н.Н. Трубниковой // Вопросы философии, 2006, № 8. С.148-154. Сайтё
(Дэнгё-дайси). Правила в шести и восьми статьях
// Религиоведение. Научно-теоретический журнал. М.-Благовещенск, 2007, № 2. С.
184-195. Трубникова Н.Н. Сайтё о подготовке буддийских монахов в Японии
// Религиоведение. Научно-теоретический журнал. М.-Благовещенск, 2007, № 2. С.
66-77. Трубникова Н.Н. Учение о
«заповедях бодхисаттвы» в японском буддизме школы Тэндай // Вопросы философии,
2006, № 8. С. 128-147.
Тема 23.
Учение Ку:кай о смысле буддийского обряда
(2 часа)
«Тайный» буддийский обряд. Сочинение Ку:кай «Значение слов “Стать буддой в этом
теле”» («Сокусин дзё:буцу-ги»):
основные понятия. «Шесть великих первоначал» (рокудай). Четыре разновидности
мандал (сисю мандара).
«Принятие дара» (кадзи).
Пять мудростей (готи),
их соотношение с пятью буддами. Сочинения Ку:кай «Значение слов “Голос, знак и
истинный облик”» («Сё: дзи дзиссо:-ги»)
и «Значение знака ХУМ» («Ун-дзи-ги»).
Обряды и горное подвижничество в стихотворениях Ку:кай.
Лит.: Кукай. Избранные труды (с приложением
очерка истории развития эзотерического буддизма). Составление, подготовка
текста и примечаний, очерк по истории эзотерического буддизма — А.Г. Фесюн. М., 1999. Трубникова Н.Н. «Различение учений»
в японском буддизме IX в. Кукай [Кобо-Дайси] о различиях между тайным
и явными учениями. М., 2000.
Тема 24. Классификация
учений у Ку:кай
(2 часа)
Сочинения
Ку:кай «Трактат о десяти состояниях сердца» («Дзю: дзю:син-рон»)
и «Драгоценный ключ к тайному хранилищу» («Хидзо: хо:яку»). Первый раздел. Исходное
состояние сердца. Второй раздел. Конфуцианство. Третий раздел. Учения о богах.
Четвертый раздел. Раннее буддийское учение. Диалог буддиста и конфуцианца в «Хидзо: хо:яку». Пятый раздел.
Буддийское учение о причинах. Шестой раздел. Учение о сознании. Седьмой раздел.
Учение о пустоте. Восьмой раздел. Учение Тэндай. Десятый раздел. Учение Кэгон.
Десятый раздел. «Тайное учение». «Тайное» истолкование «Сутры-сердца
праджня-парамиты» в сочинении Ку:кай «Тайный ключ к Сутре-сердцу
праджня-парамиты» («Хання сингё: хикэн»)
Лит.: Кукай. Избранные труды (с приложением
очерка истории развития эзотерического буддизма). Составление, подготовка
текста и примечаний, очерк по истории эзотерического буддизма — А.Г. Фесюн. М., 1999. Трубникова Н.Н. «Различение учений»
в японском буддизме IX в. Кукай [Кобо-Дайси] о различиях между тайным
и явными учениями. М., 2000.
(продолжение следует)
Вопросы по курсу
философия Японии (по темам 1–24)
1. Понятие японской «философии» и «философской
мысли».
2. «Пять книг» конфуцианского канона как источник
японской философской мысли.
3. «Беседы и суждения» Конфуция как источник
японской философской мысли.
4. «Мэн-цзы» и «Сюнь-цзы» как источники японской философской мысли.
5. «Дао-Дэ-цзин» и «Чжуан-цзы» как источники японской философской мысли.
6. Даосские сочинения о продлении жизни и о «божествах
и бессмертных» как источники японской философской мысли.
7. Ученая проза Китая как источник японской
философской мысли («Люйши чуньцю»,
«Шаньхай-цзин», «Хуайнань-цзы»).
8. «Ши цзи» как источник японской философской мысли. Сыма Цянь о соотношении между
философскими школами Китая.
9. Ранняя буддийская философия как источник
японской философской мысли. Учения о дхармах и о взаимозависимом возникновении.
10. Философия махаянского
буддизма как источник японской философской мысли. Учения о «пустоте» и о «только-сознании».
11. Учения китайских школ Хуаянь и Тяньтай как
источники японской философской мысли.
12. Буддийское «тайное учение» как источник
японской философской мысли.
13. Единство «трех учений» в китайских памятниках
философской мысли и усвоение этого подхода в Японии.
14. Взгляды на происхождение и устройство мира в
первых японских летописях.
15. Взгляды на устройство общества и государства в
первых японских летописях.
16. Шесть буддийских школ эпохи Нара.
17. Воздаяние и чудо в «Японских легендах о чудесах».
18. Задачи конфуцианства, даосизма и буддизма в
сочинении Ку:кай «Три учения указывают и направляют».
19. Учение Сайтё: о заповедях бодхисаттвы и общине
бодхисаттв.
20. Учение Ку:кай о смысле буддийского обряда.
21. Учения Сайтё: и Ку:кай о «становлении будды в
нынешнем теле».
22. Классификация небуддийских и буддийских учений
у Ку:кай.
trubnikovann.narod.ru
Японская философия | Понятия и категории
ЯПОНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ. Формирование первых философских учений в Японии относится к эпохе феодализма. Я. ф. развивалась под влиянием древнекитайской натурфилософских представлений, этико-политического учения конфуцианства, буддизма, а затем и неоконфуцианства. Основоположниками неоконфуцианского идеализма в Японии были Фудзиавара Сэйка (1561 —1619) и Хая- си Радзан (1583—1657). Их школа («Сюси гакуха») пропагандировала учение китайского философа Чжу Си. Япон. неоконфуцианцы учили, что во вселенной господствует «великий предел» («тайкёку»), или «беспредельное» («мукёку») — универсальная сверхъестественная сила, лишенная качеств и форм, недоступная человеческому восприятию; мистический абсолют «тайкёку» составляет основу идеального начала «ри» (ли), связанного с материальным началом «ки» (ци) и способного творить физическую природу вещей и человека. Неоконфуцианцы обосновывали догмы классического конфуцианства об извечных отношениях подчинения (сына — отцу, подданного — императору, жены — мужу и т. п.). В этот период действовали и школы классического конфуцианства во главе с Ямага Соко (1622—85) и Буцу (Огию) Сорай (1666—1728) и сторонников субъективного идеализма китайского философа Ван Шоужэня (Ван Янмина) — «Оёмэйга-куха» во главе с Накаэ Тодзю (1608— 48). В центральных городах с критикой официальной идеологии выступили эрудированные ученые и мыслители. Исида Байган (1684—1744) был теоретиком так называемого сингаку — «науки, основанной на доводах разума» — антифеодального буржуазного просветительства. Дадзай Сюндай (1680—1747) критиковал буддизм за «превращение деятельных мужчин и женщин в мертвецов при их жизни», а также даоский и неоконфуцианский идеализм. В противоположность господствовавшим в Я. ф. идеалистическим течениям, формировались материалистические взгляды Кайбара (Эки- кэн) Эккэн (1630—1714), Муро Кюсо (1658—1734), Ито Дзинсай (1627— 1705), Ямагата Сюнан (1687—1752). К эпохе феодализма (конец 17 — начало 18 в.) относится деятельность философа-материалиста и атеиста Андо Сёэки. Отвергая неоконфуцианскую идею «беспредельного» идеального начала, Андо Сёэки защищал положение о том, что истинным законом природы является «непрерывное становление». Вселенная, по его утверждению, состоит из пяти бесконечных материальных элементов, которые действуют самопроизвольно. Андо Сёэки был решительным противником феодального режима, пропагандистом просветительских взглядов. Отвергая идею прирожденного неравенства людей, он считал источником социального зла частную собственность, но социальные требования мыслителя были утопическими. Поборниками материалистической мысли в Я. ф. выступали также Миура Байэн (1723—89), Минагава Вакиен (1716—1804), Хирага Гэнъай (1726—79), Ямагата Банто (1761 — 1801), Камада Рюоо (1754— 1821). Существенным моментом, повлиявшим на развитие Я. ф. во второй половине 19 в., была незавершенная буржуазная революция 1867—68. Развитие философских идей в этот период складывалось в процессе борьбы философов «канрё гакуся» («ученые от бюрократии») и «минкан гакуся» («ученые из народа»). Представители «канрё гакуся» (они считали своим призванием «развитие культуры по планам, вкусам и усилиям верхов») — Ниси Аманэ (1826—94) и Като Хироюки (1836— 1916) — стремились соединить элементы конфуцианства с идеями западноев-ропейской идеалистической философии (Милля, Бентама, Конта, Спенсера и др.). Ниси первый ввел термин «тэцугаку» — «философия». Видный представитель «минкан гакуся» Фукудзава Юкити (1834—1901) отвергал социал-дарвинистские идеи Като Хироюки, проповедовал социальное равенство. Идеологом японского монархического режима был идеалист и эклектик Иноуэ Тэтудзиро (1855—1944). Выступая против эмпиризма, он пытался синтезировать идеи конфуцианства, неоконфуцианства, синтоизма, буддизма с идеями немецкой классической философии (главным образом Гегеля), Э. Гартмана и эмпириокритицизма. Его эклектическое учение стало философской основой идеологии «японизма». Противником философии Иноуэ и в принципе всякого идеализма был философ-материалист и атеист Накаэ Тёмин (1847—1901), оказавший большое влияние на развитие японской прогрессивной научной и общественной мысли. С переходом Японии к империализму идеалистические философские школы получают все более активную поддержку. Созданные при университетах специальные кафедры пропагандируют идеи немецкой классической философии и новейшего идеализма (феноменологии, философии жизни, прагматизма и экзистенциализма). Наибольшее распространение получила философия Нисида Китаро (1870—1945), который пытался выразить идеи дзэн-буддизма в понятиях западноевропейской идеалистической философии. Танабэ Хадзимэ (1885—1962) — один из гл. представителей Киотоской школы идеализма, возглавлявшейся Нисидой, после поражения Японии во 2-й мировой войне выступил с «философией раскаяния», стал проповедником буддизма дзёдо. Философия Нисиды и Танабэ встретила оппозицию со стороны прогрессивных ученых, среди которых был историк японской философской и научной мысли Саигуса Хирото (1892—1963). Великая Октябрьская социалистическая революция, успехи японского рабочего движения способствовали возникновению и распространению в Японии марксистской философии, связанной с именем Сэн Катаямы (1859—1933). Активными пропагандистами ее были Тосака Дзюн (1900—45), Каваками Хадзимэ (1879—1946), Нагата Хироси (1904— 47), Янагида Кэндзюро и др. Труды Ленина пропагандировал ученый-марксист Акидзава Сюдзи.
Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991, с. 552-553.
Тема «Эстетика японских фильмов в свете традиционных мифологических и философских взглядов» интересна, потому что кинематограф — это неотъемлемая часть жизни современного общества. К тому же, рассматривая конкретно японское кино, можно сказать о его важности для мировой культуры. Конечно, сложно сказать, что Япония опережает Америку и Европу по выпуску кинопродукции, но очевидно, что поклонников фильмов этой страны найдется немало.
