Ностальгический клуб любителей кино . Философия древней руси

Философия Древней Руси

6 фактов о философской традиции Византии, ее рецепции на Руси и роли паламизма

Если полагать философию рациональным типом деятельности, то философия предполагает определенную автономию от других видов духовной деятельности — от искусства, науки и богословия. Если так понимать философию, то в чистом виде философии в Древней Руси не было, поскольку древнерусская культура была тотально религиозна. Мы восприняли культурную традицию у греков, у Византии, прежде всего перевели на язык Кирилла и Мефодия ту часть византийского наследия, которая была связана с христианством, — священные тексты Библии, литургические песнопения и жития святых.

Философия привходила в эту культуру как некий побочный, дополнительный контекст, связанный прежде всего с духовной мудростью, но она все-таки была. Творения Платона были своего рода античным «ветхим заветом» для христианской традиции. И неслучайно один из просветителей словенских, Кирилл (Константин), назывался Философом. Он обучался у лучших учителей философии и риторики в Константинополе и одно время сам преподавал философию и был библиотекарем в храме Святой Софии. Философ — это было очень высокое звание. Может быть, выше его было только звание Богослова. Апостол и евангелист Иоанн Богослов, св. Григорий Богослов, Иустин Философ (мученик II века), Кирилл (Константин) Философ.

1. Понимание философии в Древней Руси

За основу бралось определение святого Иоанна Дамаскина, который сыграл для Востока ту же роль, которую Фома Аквинский сыграл потом для Запада, то есть роль систематизатора восточного греческого богословия в ту пору еще не разделенной Церкви. Дамаскин жил в VII–VIII веках, он происходил из благочестивой христианской арабской семьи, родом из Дамаска, из Сирии, которая тогда была православной. И в своей книге «Источник знания» он дал шестичастное определение философии, которое многократно переводилось в разных славянских списках.

Помимо того, что философия мыслилась как познание сущего, в это определение входило также и «попечение о смерти», то есть философия как память о смерти. Такое определение мы тоже взяли из платоновского «Федона»: «Философия есть наука умирать». Кроме того, философия понималась им как уподобление Богу, как теозис. Именно в этом состояла основная задача христианского философа — научиться быть подобным своему Божеству.

2. Первый философский текст Древней Руси

Первым таким текстом можно считать «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона (XI век), которое было написано в жанре византийской гомилетики. Это проповедь, прочитанная в Десятинной церкви над усыпальницей князя Владимира, крестителя Руси. Эта проповедь построена по хрии, то есть по всем канонам византийской проповеди: сначала парабола, притча из Ветхого Завета, потом обращение к Новому, а потом и некая мораль — что же дало христианство Руси?

«Прежде мы были, как скоты бессловесные», — говорит митрополит Иларион, — «шуйцу и десницу не разумели, не знали, где право, где лево, к земному прилежали и ни мало о небесном не пеклись. Но послал нам Господь заповеди, ведущие в жизнь вечную». И дальше в духе антиномической византийской диалектики Иларион говорит о том, как изменилось сознание русичей: «И не по-иудейски хулим, но по-христиански славословим, и не совет творим, как распять, но Распятого с креста снимаем».

Не трехчастная диалектика, «тезис — антитезис — синтез», как у Гегеля, но двухчастная, как в византийском акафисте. Своего рода метафизические качели. «Радуйся, высото неудобовосходимая человеческими помыслы, радуйся глубино неудобозримая и ангельскими очима». И создается как бы напряжение между двумя безднами, созерцание, от которого душа испытывает восторг, возвышенные чувства и слезное умиление.

3. Идеи исихазма

Конечно, для Руси очень важно было, чем жила Византия до поры, пока Византия не пала от «агарян», под ударами турок в 1453 году. Нельзя сказать, что эти связи были совсем уж тесными, но раз Константинопольский патриарх Филофей посылает преподобному Сергию в 1372 году в леса под Радонежем крест и митрополичий параман с золотым крестом, то это означает, что молитвенный подвиг русского инока был известен и в Византии. А подвижничество Сергия пришлось на время расцвета исихазма в Константинополе, «умного делания», которое идет от египетских отцов пустыни V века, но в XIV веке специфицировался в учение епископа Фессалоникийского Григория Паламы и выразил себя в паламизме — учении о божественных энергиях.

Наш замечательный филолог Гелиан Михайлович Прохоров еще в прошлом веке ввел в оборот термин «политический исихазм», который подхватили (кто-то полемически, а кто-то с восторгом) и который означал, что исихазм не просто был молитвой священно безмолвствующих, не просто некой тишиной уединения в монашеской келье, но определенным месседжем в социальную жизнь. Прежде всего это идея симфонии Церкви и государства, идея догматического союза, который должен объединять кесаря, владыку светского, и патриарха, духовного владыку.

И победа исихазма в константинопольских спорах, утверждение паламизма на Константинопольском соборе 1351 года и ряде других поместных соборов значило очень многое, в том числе и для Руси. Выбирался определенный тип духовности, где собирание духа в его цельности, молитвенное созерцание, аскеза, стремление к надмирному, к созерцанию нетварного Фаворского света ставилось гораздо выше, чем не только радости земные и прелести мирской жизни, но и в каком-то смысле успехи рационального богопознания. Палама, конечно, наследник платоновской традиции в философии со свойственным ей мистицизмом, с упованием на то, что человеческий взор может проникнуть в занебесную область, может созерцать надзвездные выси.

4. Философия паламизма

Понятие энергии, которое выбирает Палама, аристотелевское. Поэтому в паламизме мы видим интересный синтез Платона и Аристотеля. Мы не можем познать Бога по существу и не можем сами стать богами по сущности, но мы можем вступить в соработничество с Богом через его божественные энергии. Это соработничество по-гречески называется «синергия». Эти энергии нераздельны и неслиянны с сущностной природой Божества. И, что очень важно, они нетварны, и именно в этом состоял спор Григория Паламы с Варлаамом и Акиндином, в котором он одержал победу, а Варлааму и Акиндину была произнесена анафема.

Поэтому вторую неделю Великого поста Православная церковь празднует именно память Григория Паламы, так же как первую неделю она празднует Торжество Православия, прежде всего в память об Иоанне Дамаскине, утвердившем иконопочитание. То есть эти фигуры, пожалуй, равно значимы для восточного православного богословия.

5. Особенности богословско-философских текстов Руси

И в России паламитские тексты, не столько тексты самого Паламы, сколько, может быть, круг источников, связанный с духовным молитвенным созерцанием, — Божественные гимны Симеона Нового Богослова, «Диоптра» («Зерцало») Филиппа Монотропа (Пустынника), «Лествица» Иоанна Лествичника — через юго-восток, через Болгарию проникали в Киев, Псков, Новгород, а затем и в Москву.

И поздняя, уходящая палеологовская Византия дает это мощное богословско-философское завещание своей преемнице — поднимающейся Руси. Те тексты, которые появляются у русских богословов, может быть, и не носят слишком самостоятельного характера, но часто являются компиляцией этой духовно-аскетической литературы, а также и Ареопагитского корпуса — компендиума текстов, приписываемых святому Дионисию Ареопагиту, судье афинского ареопага, обращенного апостолом Павлом.

На самом деле эти тексты возникли позже и являют собой пример христианского неоплатонизма — апофатического богословия, где Бог мыслится как пресущественный мрак, излучающий из себя божественный свет. И вот этот свет, мистика света, которая и в католическом богословии по-своему выражается в учениях Гроссетеста, Фомы, она выражается и в православном богословии: Бог — это «Солнце незаходимого света». И поэтому аскет, монах, исихаст должен подготовить себя к такому подвигу, чтобы сподобиться созерцания этого нетварного света.

В этом плане мы видим отражение (или выражение) этого света и в иконе «Преображение» Феофана Грека, и в «Троице» Андрея Рублева, которая была посвящена преподобному Сергию, и в иконах Дионисия — эти истонченные, как бы изнутри светящиеся пальцы святых монахов, аскетов. Все это косвенным образом, конечно, выражает собой влияние той самой мистики нетварного света, которая раскрывается в паламизме в середине XIV века в византийском богословии.

6. Возврат к паламизму в Новейшее время

Интересно, что, когда на Западе происходит ренессанс неотомизма в начале первой четверти XX века — это связано и с критикой модернизма, и просто с обращением к классическому наследию, когда появляются фигуры Жильсона, Маритена, — православные, оказавшиеся в эмиграции, тоже задают себе вопрос: а что же является спецификумом нашей православной философии?

И происходит новое возвращение к паламизму в русской эмиграции: отец Георгий Флоровский с его идеей неопатристического синтеза, архиепископ Василий Кривошеин, протопресвитер Иоанн Мейендорф, архимандрит Киприан Керн — все это славные имена русских богословов XX века, которые как бы заново открывают наследие святителя Григория Паламы, переводят его тексты, пишут книги о Паламе, то есть это такой наш ассиметричный ответ «лорду Керзону». Вот у вас томизм, а у нас паламизм!

И действительно, после того, как в 1959 году выходит книга протопресвитера Иоанна Мейендорфа «Введение в изучение Григория Паламы», в католических журналах на Западе начинается бурная дискуссия: кардинал Шарль Журне, друг Маритена, другие ученые монахи критикуют паламизм за то, он разделяет Божество как нечто абсолютно единое на сущность и энергию. Во всяком случае, возникает некое поле для дискуссий, а значит, и для встречи Востока и Запада в современном христианском богословии XX века.

«Святыня под спудом», то наследие, которое представляет собой паламизм в истории Византии и Древней Руси, вдруг начинает раскрываться и дает определенный импульс религиозной философии XX века, вытесняя в определенном смысле гностическую по своим истокам софиологию Владимира Соловьева, Флоренского, Булгакова.

Философская мысль Древней Руси

С принятием христианства на Руси (988 год) языческая мифология начинает вытесняться христианским мировоззрением, которое способствует зарождению философии и придает ей религиозный характер. Однако формула средневековой мысли Запада «философия – служанка богословия» на Руси малоприменима ввиду неразвитости богословия. На формирование мысли средневековой Руси заметное влияние оказала патристика, особенно учения представителей Каппадокийской школы: Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, а также последнего представителя восточной патристики  Иоанна Дамаскина.

Важное значение имела работа Иоанна Дамаскина (675-750) «Источник знания» (особенно первая часть - «Диалектика»). Отмечая необходимость философии для обоснования религиозной веры, он дал шесть различных определений философии. Исследуя проблемы отношения Бога и мира (Бог - не только Творец, но и Разум мира), соотношения разумной и чувственной души, Дамаскин рационально осмысливал наследие патристики. Творческой переработкой труда Василия Великого является и популярный «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского. Иоанн стремился соединить библейские представления о сотворении мира в шесть дней с античным натурфилософским учением о стихиях. (Бог создал из ничего 4 стихии: землю, воздух, воду и огонь; из них возникает остальной мир). В человеке он выделяет две познавательные способности: чувства и ум, при этом различает рассудок как деятельную мыслящую силу и ум. Широкое распространение на Руси получили сборники «Пчела», «Диоптра», «Толковая Палея», «Изборники» 1073 и 1076 годов. Таким образом закладывались основы для формирования древнерусской философии.

В XI веке появляются летопись «Повесть временных лет», «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха. Из работ XII столетия следует отметить творения Кирилла Туровского. У митрополита Илариона представлена своеобразная философия истории. Он выделяет два периода: закона и благодати, первый подготовительный, второй – эпоха свободы. Принявшая христианство Русь стала  «народом Божьим», перед которым – великое будущее.

Формирование и развитие отечественной философской мысли не прерывалось в годы монгольского ига. В ХIII-ХIV веках развивается агиографическая (житийная) литература. За ее религиозной оболочкой скрывалась сильная и самобытная мысль, исследовавшая вопросы мироздания.

Еще большее значение имело развитие традиции составления «Соборников», представлявших собой оригинальные по композиционному замыслу компиляции переводных фрагментов из богословских, философских, научных текстов античности и средневековья. Наиболее известным и репрезентативным является «Соборник» Кирилла Белозерского. Огромное место в нем занимают разделы, посвященные мировоззренческой и догматической полемике с различными еретическими учениями (несколько десятков), католицизмом, иудаизмом, язычеством, ранними критиками христианства. Также в нем содержатся объяснения атмосферных и литосферных явлений, лунный календарь, изложение пасхалии (основа византийской хронологии) и некоторые другие статьи научного характера. Наконец, большое внимание уделено идеологии и практике монашества. Как видно, данный кодекс несет в себе большое количество материалов мировоззренческого значения, очевидно способствовавших развитию самобытной мысли на Руси.

В XV-XVI веках русская философская мысль переживает значительный подъем, который некоторые исследователи считают сравнимым с европейским «предвозрождением». В это время усиливается влияние на нее православной византийской и западной мысли.

Можно выделить следующие основные составляющие философской культуры Руси того времени:

1) мистико-аскетическое направление, концентрировавшееся вокруг северных монастырей и авторитетных старцев (Кирилл Белозерский, Нил Сорский) и опиравшееся на философско-практическую систему византийского исихазма;

2) аллегорический рационализм, также преимущественно развивавшийся в монашеской среде (Иосиф Волоцкий, Даниил Рязанец, старец Филофей, Зиновий Оттенский), основывавшийся на традиции христианской экзегезы, то есть многоуровневого символического толкования священных текстов;

3) рационалистические ереси (стригольники, жидовствующие, тверские антитринитарии, феодосиане), отрицавшие догматику и культ православной церкви исходя из систематизации здравого смысла и повседневного опыта;

4) социально-политическая мысль ренессансного типа (Федор Курицын, Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм, Иван Грозный).

Важной составляющей отечественной культуры этого периода является исихазм (от греч. исихия – безмолвие) — религиозно-мистическое учение, культивировавшее безмолвную молитву, духовное сосредоточение. Один из крупнейших представителей исихазма – Григорий Палама, византийский мистик XIV века. Противопоставляя Бога и мир, исихазм понимал мир как несотворенную энергию. Веру в Бога необходимо дополнить постижением энергии мистическим опытом, соединением души и энергии. Исихазм оказал влияние на крупнейшего представителя движения «нестяжателей» Нила Сорского (1433-1508) и философа XVI века Максима Грека (1470-1556).

Нил Сорский был автором крупнейшего до знаменитых «Четий-Миней» (середина XVI века) сборника житий святых, причем исключительно греческих, а также большого трактата о монашестве, обычно называемого просто «11 глав», нескольких посланий. «Соборник» Нила Сорского уникален тем, что его автор впервые в истории русской культуры применил, пусть и простейшую, текстологическую критику при сличении списков житий. Это было особенно значимо, т.к. сличал он греческие тексты, будучи на тот момент одним из немногих русских, владевших этим языком в совершенстве. Под его руководством работал целый цех переводчиков и переписчиков, надолго ставший ориентиром для образованных людей своего времени. «11 глав» во многом также компилятивны, их ценность в первую очередь в том, что они познакомили русского читателя со сложной антропологией и психологией исихазма. Фактически это трактат по теории и практике исихазма, приспособленный для русского монашества того времени.

Максим Грек (в миру – Михаил Триволис) приехал в Россию, еще не владея русским языком. И, тем не менее, именно он стал наиболее плодовитым и известным писателем всего русского средневековья. Исихазм, хоть и затронул Максима, не был сердцевиной его взглядов, сложившихся в Италии конца XV века. Максим был первым русским гуманистом, проповедовавшим идеи антропоцентризма, социального служения церкви, гуманистической ориентации государства. Большую роль сыграла его переводческая деятельность, познакомившая русских образованных людей того времени с достижениями античной культуры. Трагическая судьба Максима (он двадцать семь лет провел в монастырских застенках) сделала его фигуру притягательной для неортодоксальных мыслителей того времени, а впоследствии – для боровшихся с официальной церковью старообрядцев.

Влияние исихазма прослеживается и в последующем развитии русской философской мысли,  в ее склонности к мистико-интуитивному познанию.

Развитие аллегорического рационализма происходило в первую очередь исходя из нужд борьбы с ересями (так появились «Просветитель» Иосифа Волоцкого и «Послание многословное» Зиновия Отенского)  или за влияние на великокняжескую власть («Слова» митрополита Даниила). В сочинениях Иосифа и Даниила огромное место занимает проблема обоснования самодержавия. Но выполнена эта работа конъюнктурно и результат несет в себе неизгладимые противоречия. До сих пор наибольшей заслугой Иосифа и «иосифлян» считается не теория богоизбранности и неограниченности царской власти, а тезис о праве подданных на сопротивление неправой власти, выдвинутый в период оппозиционности течения великим князьям. Дальше всех в проповеди неограниченной власти пошел Даниил, отталкивавшийся от евангельской категории терпения. Но с этим жарко спорили уже его современники, например, дипломат Федор Карпов, которого поддерживал Максим Грек. В философском плане наиболее интересны работы Зиновия Отенского, развивавшегося в сторону схоластики. Он – единственный русский мыслитель, выдвинувший рациональные доказательства бытия бога, коих было три, причем одно из них не было известно в европейской традиции.

Наиболее богатой и близкой западноевропейскому Возрождению была социально-политическая мысль Московской Руси. В русле аристотелевского учения о государстве работали Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм. Эти мыслители создали специфическую терминологию, включавшую такие политические категории как «правда», «гроза», «милость» и выступили идеологами монархии переходного от сословно-представительского к абсолютистскому типа. Ермолай-Еразм даже разрабатывал проекты конкретных реформ, порою очень наивные. Особняком стоит фигура дипломата и еретика Федора Курицына (конец XV века), автора «Сказания о Дракуле» - аллегорического трактата о власти истинного абсолютного монарха в духе макиавеллизма.

Однако на историю русской мысли больше повлияли послания старца Филофея, в которых получила оригинальное развитие древняя мистическая концепция «блуждающего царства». Филофей – автор идеи «Москва – третий Рим» (1520-е годы). В соответствии с ней два «Рима» (Древний Рим и Византия) пали, не приняв христианство или изменив ему. Носителем истинной веры стала Москва – третий и последний Рим, который станет последним приютом верующих перед и во время пришествия антихриста. Отсюда следует  мессианская роль Москвы, вовсе, однако, не обещающая ей никаких выгод или политических успехов. Так или иначе, полноценная теория русского самодержавия была выработана митрополитом Макарием и отражена в саркастичной публицистике Ивана Грозного.

В ХVII веке западноевропейское влияние на русскую философскую культуру стало пересиливать византийскую традицию. Решающую роль в этом сыграл процесс институциализации образования и науки, начавшийся на Украине открытием в 1632-м году коллегиума Петра Могилы, построенного по образцу иезуитских учебных заведений. Вскоре коллегиум стал знаменитой Киево-Могилянской академией – проводником схоластической философии на русских землях. В течение более ста лет большинство иерархов православной церкви были выпускниками академии, в которой читались систематические курсы лекций по философии в целом, а также по отдельным философским дисциплинам, логике в первую очередь.

Также прозападный характер первоначально должен был играть университет, проект которого был разработан при дворе царя Федора Алексеевича к 1682-му году. Однако смерть этого просвещенного монарха привела к тому, что открыто было фактически цензурно-надзорное учреждение – Славяно-Греко-Латинская академия.  Первыми ее преподавателями были греческие монахи – братья Лихуды, ориентировавшиеся на византийскую традицию. Но при Петре она была преобразована в учебное заведение по типу Могилянской академии.

В ХVII веке Москва стала центром притяжения для мыслителей из славянских стран. Хорват (и католик)  Юрий Крижанич (XVII век) выдвинул идею самобытного славянского мира, противостоящего другим культурам. Мыслитель разработал фундаментальную классификацию всех видов знания, выяснял соотношение мудрости, знания и философии, считал философию высшей ступенью познания. Он по праву вошел в ряд отечественных философов. 

Таким образом, в Древней Руси были заложены основы философской культуры, хотя оригинальная философия еще не получила развитую систематическую форму.

ifilosofia.ru

2. Философская мысль Древней Руси

С принятием христианства на Руси (988 год) языческая мифология начинает вытесняться христианским мировоззрением, которое способствует зарождению философии и придает ей религиозный характер. Однако формула средневековой мысли Запада «философия – служанка богословия» на Руси малоприменима ввиду неразвитости богословия. На формирование мысли средневековой Руси заметное влияние оказала патристика, особенно учения представителей Каппадокийской школы: Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, а также последнего представителя восточной патристики Иоанна Дамаскина.

Важное значение имела работа Иоанна Дамаскина (675-750) «Источник знания» (особенно первая часть - «Диалектика»). Отмечая необходимость философии для обоснования религиозной веры, он дал шесть различных определений философии. Исследуя проблемы отношения Бога и мира (Бог - не только Творец, но и Разум мира), соотношения разумной и чувственной души, Дамаскин рационально осмысливал наследие патристики. Творческой переработкой труда Василия Великого является и популярный «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского. Иоанн стремился соединить библейские представления о сотворении мира в шесть дней с античным натурфилософским учением о стихиях. (Бог создал из ничего 4 стихии: землю, воздух, воду и огонь; из них возникает остальной мир). В человеке он выделяет две познавательные способности: чувства и ум, при этом различает рассудок как деятельную мыслящую силу и ум. Широкое распространение на Руси получили сборники «Пчела», «Диоптра», «Толковая Палея», «Изборники» 1073 и 1076 годов. Таким образом закладывались основы для формирования древнерусской философии.

В XI веке появляются летопись «Повесть временных лет», «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха. Из работ XII столетия следует отметить творения Кирилла Туровского. У митрополита Илариона представлена своеобразная философия истории. Он выделяет два периода: закона и благодати, первый подготовительный, второй – эпоха свободы. Принявшая христианство Русь стала «народом Божьим», перед которым – великое будущее.

Формирование и развитие отечественной философской мысли не прерывалось в годы монгольского ига. В ХIII-ХIV веках развивается агиографическая (житийная) литература. За ее религиозной оболочкой скрывалась сильная и самобытная мысль, исследовавшая вопросы мироздания.

Еще большее значение имело развитие традиции составления «Соборников», представлявших собой оригинальные по композиционному замыслу компиляции переводных фрагментов из богословских, философских, научных текстов античности и средневековья. Наиболее известным и репрезентативным является «Соборник» Кирилла Белозерского. Огромное место в нем занимают разделы, посвященные мировоззренческой и догматической полемике с различными еретическими учениями (несколько десятков), католицизмом, иудаизмом, язычеством, ранними критиками христианства. Также в нем содержатся объяснения атмосферных и литосферных явлений, лунный календарь, изложение пасхалии (основа византийской хронологии) и некоторые другие статьи научного характера. Наконец, большое внимание уделено идеологии и практике монашества. Как видно, данный кодекс несет в себе большое количество материалов мировоззренческого значения, очевидно способствовавших развитию самобытной мысли на Руси.

В XV-XVI веках русская философская мысль переживает значительный подъем, который некоторые исследователи считают сравнимым с европейским «предвозрождением». В это время усиливается влияние на нее православной византийской и западной мысли.

Можно выделить следующие основные составляющие философской культуры Руси того времени:

1) мистико-аскетическое направление, концентрировавшееся вокруг северных монастырей и авторитетных старцев (Кирилл Белозерский, Нил Сорский) и опиравшееся на философско-практическую систему византийского исихазма;

2) аллегорический рационализм, также преимущественно развивавшийся в монашеской среде (Иосиф Волоцкий, Даниил Рязанец, старец Филофей, Зиновий Оттенский), основывавшийся на традиции христианской экзегезы, то есть многоуровневого символического толкования священных текстов;

3) рационалистические ереси (стригольники, жидовствующие, тверские антитринитарии, феодосиане), отрицавшие догматику и культ православной церкви исходя из систематизации здравого смысла и повседневного опыта;

4) социально-политическая мысль ренессансного типа (Федор Курицын, Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм, Иван Грозный).

Важной составляющей отечественной культуры этого периода является исихазм (от греч. исихия – безмолвие) — религиозно-мистическое учение, культивировавшее безмолвную молитву, духовное сосредоточение. Один из крупнейших представителей исихазма – Григорий Палама, византийский мистик XIV века. Противопоставляя Бога и мир, исихазм понимал мир как несотворенную энергию. Веру в Бога необходимо дополнить постижением энергии мистическим опытом, соединением души и энергии. Исихазм оказал влияние на крупнейшего представителя движения «нестяжателей» Нила Сорского (1433-1508) и философа XVI века Максима Грека (1470-1556).

Нил Сорский был автором крупнейшего до знаменитых «Четий-Миней» (середина XVI века) сборника житий святых, причем исключительно греческих, а также большого трактата о монашестве, обычно называемого просто «11 глав», нескольких посланий. «Соборник» Нила Сорского уникален тем, что его автор впервые в истории русской культуры применил, пусть и простейшую, текстологическую критику при сличении списков житий. Это было особенно значимо, т.к. сличал он греческие тексты, будучи на тот момент одним из немногих русских, владевших этим языком в совершенстве. Под его руководством работал целый цех переводчиков и переписчиков, надолго ставший ориентиром для образованных людей своего времени. «11 глав» во многом также компилятивны, их ценность в первую очередь в том, что они познакомили русского читателя со сложной антропологией и психологией исихазма во всех основных аспектах. Фактически это трактат по теории и практике исихазма, приспособленный для русского монашества того времени.

Максим Грек (в миру – Михаил Триволис) приехал в Россию, еще не владея русским языком. И, тем не менее, именно он стал наиболее плодовитым и известным писателем всего русского средневековья. Исихазм, хоть и затронул Максима, не был сердцевиной его взглядов, сложившихся в Италии конца XV века. Максим был первым русским гуманистом, проповедовавшим идеи антропоцентризма, социального служения церкви, гуманистической ориентации государства. Большую роль сыграла его переводческая деятельность, познакомившая русских образованных людей того времени с достижениями античной культуры. Трагическая судьба Максима (он двадцать семь лет провел в монастырских застенках) сделала его фигуру притягательной для неортодоксальных мыслителей того времени, а впоследствии – для боровшихся с официальной церковью старообрядцев.

Влияние исихазма прослеживается и в последующем развитии русской философской мысли, в ее склонности к мистико-интуитивному познанию.

Развитие аллегорического рационализма происходило в первую очередь исходя из нужд борьбы с ересями (так появились «Просветитель» Иосифа Волоцкого и «Послание многословное» Зиновия Отенского) или за влияние на великокняжескую власть («Слова» митрополита Даниила). В сочинениях Иосифа и Даниила огромное место занимает проблема обоснования самодержавия. Но выполнена эта работа конъюнктурно и результат несет в себе неизгладимые противоречия. До сих пор наибольшей заслугой Иосифа и «иосифлян» считается не теория богоизбранности и неограниченности царской власти, а тезис о праве подданных на сопротивление неправой власти, выдвинутый в период оппозиционности течения великим князьям. Дальше всех в проповеди неограниченной власти пошел Даниил, отталкивавшийся от евангельской категории терпения. Но с этим жарко спорили уже его современники, например, дипломат Федор Карпов, которого поддерживал Максим Грек. В философском плане наиболее интересны работы Зиновия Отенского, развивавшегося в сторону схоластики. Он – единственный русский мыслитель, выдвинувший рациональные доказательства бытия бога, коих было три, причем одно из них не было известно в европейской традиции.

Наиболее богатой и близкой западноевропейскому Возрождению была социально-политическая мысль Московской Руси. В русле аристотелевского учения о государстве работали Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм. Эти мыслители создали специфическую терминологию, включавшую такие политические категории как «правда», «гроза», «милость» и выступили идеологами монархии переходного от сословно-представительского к абсолютистскому типа. Ермолай-Еразм даже разрабатывал проекты конкретных реформ, порою очень наивные. Особняком стоит фигура дипломата и еретика Федора Курицына (конец XV века), автора «Сказания о Дракуле» - аллегорического трактата о власти истинного абсолютного монарха в духе макиавеллизма.

Однако на историю русской мысли больше повлияли послания старца Филофея, в которых получила оригинальное развитие древняя мистическая концепция «блуждающего царства». Филофей – автор идеи «Москва – третий Рим» (1520-е годы). В соответствии с ней два «Рима» (Древний Рим и Византия) пали, не приняв христианство или изменив ему. Носителем истинной веры стала Москва – третий и последний Рим, который станет последним приютом верующих перед и во время пришествия антихриста. Отсюда следует мессианская роль Москвы, вовсе, однако, не обещающая ей никаких выгод или политических успехов. Так или иначе, полноценная теория русского самодержавия была выработана митрополитом Макарием и отражена в саркастичной публицистике Ивана Грозного.

В ХVII веке западноевропейское влияние на русскую философскую культуру стало пересиливать византийскую традицию. Решающую роль в этом сыграл процесс институциализации образования и науки, начавшийся на Украине открытием в 1632-м году коллегиума Петра Могилы, построенного по образцу иезуитских учебных заведений. Вскоре коллегиум стал знаменитой Киево-Могилянской академией – проводником схоластической философии на русских землях. В течение более ста лет большинство иерархов православной церкви были выпускниками академии, в которой читались систематические курсы лекций по философии в целом, а также по отдельным философским дисциплинам, логике в первую очередь.

Также прозападный характер первоначально должен был играть университет, проект которого был разработан при дворе царя Федора Алексеевича к 1682-му году. Однако смерть этого просвещенного монарха привела к тому, что открыто было фактически цензурно-надзорное учреждение – Славяно-Греко-Латинская академия. Первыми ее преподавателями были греческие монахи – братья Лихуды, ориентировавшиеся на византийскую традицию. Но при Петре она была преобразована в учебное заведение по типу Могилянской академии.

В ХVII веке Москва стала центром притяжения для мыслителей из славянских стран. Хорват (и католик) Юрий Крижанич (XVII век) выдвинул идею самобытного славянского мира, противостоящего другим культурам. Мыслитель разработал фундаментальную классификацию всех видов знания, выяснял соотношение мудрости, знания и философии, считал философию высшей ступенью познания. Он по праву вошел в ряд отечественных философов.

Таким образом, в Древней Руси были заложены основы философской культуры, хотя оригинальная философия еще не получила развитую систематическую форму.

studfiles.net

4. Древнерусская философия. Философия: конспект лекций

4. Древнерусская философия

Как ни парадоксально, но духовные истоки России, российского государства до настоящего времени продолжают оставаться недостаточно изученными и малоизвестными широкому кругу наших соотечественников. В школах и вузах, академиях и университетах русская философская, социальная и религиозная мысль, к сожалению, не является еще объектом глубокого изучения и исследования. Справедливости ради, надо признать, что в последние годы начали выходить работы отечественных мыслителей, которые ранее не были известны даже многим специалистам. Именно это обстоятельство послужило веским основанием для включения данного раздела в учебник по философии. По-видимому, нет необходимости лишний раз напоминать, что для понимания настоящего и прогнозирования будущего необходимо глубоко знать прошлое своей страны. Знание истории отечественной философии, замыслов и деяний наших далеких предков – важнейший элемент культуры и практической деятельности образованного человека.

Появление философии на Руси с полным на то основанием можно датировать первой половиной XI века. Одним из убедительных свидетельств этого является труд киевского митрополита Илариона, русского по происхождению (до него киевскими митрополитами после принятия Русью Христианства были греки), «Слово о законе и благодати», появившийся приблизительно около 1049 г. Из сохранившихся и дошедших до нашего времени произведений, в которых были поставлены философские проблемы, – это самое древнее, но, возможно, не единственное сочинение. Можно с большой степенью вероятности утверждать, что среди уничтоженных или утраченных за время более, чем двухсотлетнего татаро-монгольского ига литературных памятников были труды и с философским содержанием. Вероятно, именно по этой причине о философской мысли в первые столетия существования Российского государства сохранилось мало письменных источников.

Решающая роль в становлении философской мысли в Древней Руси, несомненно, принадлежит православному духовенству. Объясняется это весьма просто. В период Средневековья духовная жизнь, а в значительной степени и все другие формы человеческого бытия, определялась деятельностью церкви. Кстати, как уже отмечалось выше, первыми церковными иерархами в Киевской Руси после принятия Христианства, как правило, были греки. Немало их было и среди духовенства русской церкви.

Необходимо отметить, что изучение истории русской философии происходило не без сложностей и не без искажений. Одни, пишущие по этой проблеме, по существу, пытались отрицать ее историческое существование, сводя ее возникновение к XVIII веку, другие – наоборот, непомерно возвеличивали, возводя ее в ранг мировых. Превознесение или же уничижение национальной культуры того или иного народа – явление, к сожалению, в мире довольно распространенное. Неоригинальным является и стремление вести отсчет существования русской философии с XVIII в. Если обратиться к истории мировой философии, то можно привести множество примеров, когда региональной или национальной философиям отказывали в праве на существование. Вот лишь один из них. Известно, что Гегель вел отсчет философской мысли, начиная с греческих мыслителей, и, по существу, отказывал в праве на подобное существование древнеиндийской и древнекитайской философии. Более того, порой, он существенно преуменьшал значение философии в историческом и сущностном плане в жизни некоторых европейских народов, в том числе и России. Так, в одной из своих лекций он заявил, что в ряде европейских стран, в которых «ревностно занимаются науками и совершенствованием ума и где эти занятия пользуются уважением, философия, за исключением названия, исчезла до такой степени, что о ней не осталось даже воспоминания, не осталось даже смутного представления о ее сущности – она сохранилась лишь у немецкого народа, как некоторое ее своеобразие». [Гегель Г. В. Ф. Сочинения. М., 1932, т. IX, С. 4.]

В истории русской философии можно выделить несколько исторических этапов. Главнейшими критериями для подобной периодизации, на наш взгляд, должны быть, прежде всего, постановка и разработанность философских проблем, степень влияния философских идей на становление государственности, формирование основных качеств, духовной жизни русского человека, рост национального самосознания, в частности, соборности (общинность, коллективизм) как важнейшей черты общественной жизни русских, а в последующем и других народов российского государства. Одной из существенных особенностей русской философии, и в частности, той ее части, которую сейчас именуют философией политики, являлась концентрация внимания на решение теоретических проблем национального развития. Эта особенность в значительной степени была обусловлена обширностью территории, полиэтническим составом населения, существованием различных религиозных конфессий и самое главное – постоянной необходимостью защиты от нападений и консолидации национальной государственности и территории.

Одна из важнейших особенностей древнерусской философии, заметно отличавшей ее от европейской, состоит в том, что на Западе в период Средневековья философия выступала главным образом как «служанка богословия». Ее право на существование в целом оправдывалось тем, в какой степени она помогала богословию распространять его влияние на сознание людей. Философия в Киевской Руси и в течении нескольких последующих столетий выступала как социально ориентированная философия. Древнерусские мыслители ратовали за создание централизованного государства, рассматривая его как необходимое условие для будущего развития России (кстати, напомним, что Платон и Аристотель были сторонниками сильного централизованного государства, предпочитая целое его частям).

В дальнейшем, в связи с татаро-монгольским нашествием и установлением оккупационного режима, предпосылок для достойного развития философии было немного. Но и в этих условиях время от времени появлялись работы, (например «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище»), в которых ставились и разрабатывались интересные и глубокие проблемы. Только после того, как Россия избавилась от татаро-монгольского гнета, внутренних смут и нашествий и произошла стабилизация внутренней ситуации, а это случилось к концу XVII века, в России начинают вновь творить глубокие мыслители и появляются оригинальные философские работы.

Первый этап хронологически охватывает период с момента возникновения русского государства в конце Х века, а если точнее с 988 года, когда на Руси официально было введено христианство и до монголо-татарского нашествия в 1242 году. Как известно, в это время российское государство называлось Киевской Русью. Духовное и интеллектуальное содержание этого периода характеризуется официальным введением на Руси христианства и появлением первых литературных произведений, в которых делается попытка философского осмысления мира, выяснения причин, обусловливающих общественные изменения, как в уже упоминавшемся «Слове о законе и благодати». Имеется немало убедительных свидетельств, подтверждающих высокий уровень развития, в том числе и в духовной области, древнерусского государства, в первые столетия своего существования. [Накоплены многочисленные прямые и косвенные свидетельства о высоком уровне культурного и духовного развития древнерусского государства. Однако в течение более чем двухсотлетней монголо-татарской оккупации многие памятники культуры и литературы в том числе, возможно, и философской были уничтожены, и это существенно затрудняет познание истинного уровня развития философской мысли в это время.]

Второй этап – это период сражений русского народа за освобождение от монголо-татарской оккупации, за создание единого русского государства, борьбы со смутой и за престол с российскими боярами и пришельцами из-за рубежа. Хронологически этот этап можно пролонгировать до избрания в 1613 году на царский престол представителя рода Романовых. В философском отношении этот период был мало продуктивным и это понятно, поскольку условия для подобной деятельности были самыми неблагоприятными. Тем не менее философская нива не заросла травой. Главными темами социальной философии, которые оказались в центре внимания в первую очередь священнослужителей, в частности, Сергия Радонежского, стали обоснование необходимости единения русского народа в борьбе за освобождение от иноземного гнета и идея создания сильного централизованного православного государства. Особое место в этот период принадлежит православию, его организационной и духовной роли в обретении и утверждении русским народом своего национального самосознания.

Среди мыслителей-просветителей этого периода следует выделить преподобного Иосифа Волоцкого (1440–1515), в миру Ивана Санина, сыгравшего большую роль в деле укрепления духовности русского народа, яростного обличителя еретического учения жидовствующих, стремившихся подорвать православие и основные устои русского государства.

Большая роль в развитии философской мысли отводится Максиму Греку (1470–1556), греку по рождению, проведшему большую часть своей жизни в России. Круг его интересов был весьма широк – от переводческой деятельности до создания оригинальных работ:

«Беседа души и ума» и «Беседует ум к душе своей», в них показана важность очищения и просветления человеческой души как необходимый шаг к нравственному совершенствованию.

Наконец, нельзя не сказать и о том, что наряду с монастырями, которые в Средневековой Руси являлись центрами просвещения и интеллектуальной деятельности, важнейшим шагом в развитии философской культуры стало создание в Москве в 1687 году Славяно-греко-латинской академии, первого российского высшего учебного заведения, которая стала центром по подготовке высокообразованных богословов, философов, государственных деятелей.

Разумеется, мы упомянули лишь некоторых, но далеко не всех, из наиболее известных мыслителей русского Средневековья, но и этого вполне достаточно, чтобы с полным основанием утверждать о наличии в истории русской культуры глубокой философской традиции. Именно благодаря этому в последующие десятилетия стали возможными дальнейшее развитие и взлет философской мысли в России.

Следующая глава >

fil.wikireading.ru

ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ — КиберПедия

ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

ЧАСТЬ I:

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ В КУЛЬТУРЕ КИЕВСКОЙ РУСИ

(XI–XIII вв.)

Учебно-методическое пособие

Новосибирск

УДК 1(091)(075.8)

ББК Ю3(2)4я73-1

Б 772

Рецензент:

д-р филос. наук, доцент М. Н. Вольф

Издание подготовлено в рамках реализации Программы развития государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Новосибирский государственный университет» на 2009–2018 годы.

ISBN 978-5-4437-0421-0

Учебно-методическое пособие призвано познакомить читателей с особенностями становления и развития философской мысли в культуре Киевской Руси. В пособии дана характеристика древнерусской ментальности, показан творческий характер усвоения произведений византийской и болгарской богословско-философской литературы в Древней Руси, раскрыты историософские представления древнерусских книжников. Приложения хрестоматийного характера позволяют использовать данное пособие на семинарских занятиях с целью формирования у студентов навыков критического анализа философских текстов, развития способности реконструировать философское содержание разнообразных по тематике и жанровой принадлежности сочинений.

Учебно-методическое пособие предназначено для студентов, аспирантов, обучающихся по направлению «История философия» и гуманитарного профиля вообще, преподавателей, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей русской философии.

УДК 1(091)(075.8)

ББК Ю3(2)4я73-1

© Новосибирский государственный

университет, 2015

ISBN 978-5-4437-0421-0 © В. А. Бойко, 2015

Введение

По мнению большинства историков русской философии (Н. А. Бердяева, Г. П. Федотова, В. В. Зеньковского и др.), истоки русской философской традиции лежат в допетровской Руси, где она существовала строго в сфере церковной культуры, как составная часть религиозного мировоззрения. «До эпохи Петра Великого (1672–1725) философское мышление было подчинено интересам православной теологии и гомилетики, ограничиваясь почти исключительно моральной философией и философской антропологией»[1]. Как определенный тип рациональности (а не только в качестве одной из форм выражения церковной культуры) рассматривают древнерусскую философию немецкие исследователи В. Гердт и T. Зeeбoм. Согласно этому подходу, в Древней Руси был представлен «экстремальный тип философской культуры», где «все специфические философские интересы и интенции сосредоточились в таких социальных институтах, которые изначально не ставили перед собой философских целей, но в определенный момент своего развития начали бурно разрастаться в философско‑теоретическом направлении»[2].

В рамках традиционной русской культуры философия рассматривалась не просто как совокупность идей, но прежде всего как образ жизни, приводящий к смирению и избавлению от плотских желаний, как практическая мудрость. «Если же кто... в разуме философии любомудрие постиг, тот достигнет и добродетельного жития и откажется есть или пить чрезмерно, а также от чревообладания и пьянства и прочего любосластия плотского», – полагает автор рукописи ХVII в.[3] Известным авторитетом на Руси пользовались античные философы: изображения Зенона, Диогена, Платона, Аристотеля и других «языческих мудрецов» были обнаружены в новгородских храмах ХVI–XVII вв., причем не только в росписях притворов, но и в иконостасе. Однако в целом отношение православия к распространению философских знаний было скорее негативным, так как в «силлогизмах» многие деятели церкви видели «западную заразу». Ряд деятелей русской культуры, особенно в XVIII столетии, принимали подобные установки за «чистую монету» и готовы были отказать Древней Руси в какой‑либо причастности свету философского знания. Например, по словам Гавриила Бужинского, на Руси «не было риторов и витий, не обреталися философы, ниже философии имя слышалось»[4]. Ему вторит А. П. Сумароков: «До времени Петра Великого Россия не была просвещена ни ясным о вещах понятием, ни полезнейшими знаниями, ни глубоким учением; разум наш утопал во мраке невежества… Вредительная тьма приятна была, и полезный свет тягостен казался»[5].

Начиная с века Просвещения четко был поставлен вопрос о существовании философской мысли в России до начала реформ Петра Великого и освоения западной культуры. «Впервые философские интересы пробуждаются в России в XVIII веке, когда русский ум был затронут идеями французского Просвещения и одновременно идеями просвещенного абсолютизма»[6], – с точкой зрения, получившей отражение в очерке А. Ф. Лосева, написанном в 1918 г., соглашалось подавляющее большинство исследователей дореволюционной России. «Грамотность, а не просвещение, – подчеркивает историк русской церкви Е. Е. Голубинский, – в этих словах вся наша история огромного периода, обнимающая время от Владимира до Петра»[7]; русские в прошлом своем «не позаботились о просвещении и нашли возможным прожить и без него», и поэтому, с сожалением констатирует Голубинский, надо принять как «действительный факт», что «мы представляли из себя исторический народ невысокого достоинства»[8]. В литературе XVIII – начала ХХ вв. доминирует нигилистическое отношение к культурному наследию Древней Руси – страны, которую считали обособленной от всего остального мира, пребывавшей в застывшем, «спящем» состоянии; отрицается наличие каких‑либо форм философствования в идейном наследии Древней Руси. «В Древней Руси – как Киевской, так и Московской, – утверждает С. А. Левицкий, – мы видим лишь бледные намеки на мысль: Древняя Русь не знала ни богословия, ни философии, ей была чужда стихия отвлеченной ищущей мысли»[9].

В наиболее развернутом виде эта точка зрения представлена на страницах «Очерка развития русской философии» Г. Г. Шпета (1922), где средневековый период интеллектуальной жизни Руси характеризуется как «невегласие» (невежество): «Невегласие та почва, на которой произрастала русская философия. Не природная тупость русского в философии..., не отсутствие живых творческих сил, как свидетельствует вся русская литература, не недостаток чутья, как доказывает все русское искусство, не неспособность к научному аскетизму и самопожертвованию, как раскрывает нам история русской науки, а исключительно невежество не позволяло русскому духу углубить в себе до всеобщего сознания европейскую философскую рефлексию. Неудивительно, что на такой почве произрастала философия бледная, чахлая, хрупкая. Удивительно, что она все-таки, несмотря ни на что, росла»[10]. Почва невегласия не позволяла зародиться и взрасти как философии, так и богословию. Основная причина русского невежества, согласно Шпету, заключалась в том, что в православной церкви богослужение велось на национальных языках, что отсекло Русь от благотворных влияний культурных традиций античности и латинского Запада.

Открытие и изучение памятников древнерусской культуры способствовало преодолению нигилистического отношения к духовному наследию Руси. Частичное признание древнейшего этапа русской философской мысли начинается с «Истории философии» архимандрита Гавриила (в миру В. Н. Воскресенский) (1839), большой раздел которой (часть VI) посвящен русской философии. Гавриил теоретически разделяет религию и философию, но предлагает начинать историю отечественной философской мысли с периода христианизации и указывает, что после утверждения православия «коренные основания русского мышления» никогда не отходили от религии. По его мнению, русская философская мысль рассеяна в преданиях, повестях и нравоучениях. Тенденция видеть в истории философии Древней Руси преимущественно историю богословия нашла свое отражение на первых страницах «Истории русской философии» В. В. Зеньковского (1948), называвшего допетровский период развития русской культуры прологом к русской философии: «До XVIII века мы не находим в России никаких самостоятельных трудов или набросков философского характера, и в этом смысле история русской философии должна начинать свое исследование лишь с XVIII века. Однако было бы крупной ошибкой думать, что до этого времени русские люди обходились без философии, не жили философскими запросами. В действительности мы находим разнообразные, хотя и отрывочные следы этого пробуждения философских интересов, но только они все укладывались в рамки религиозного мировоззрения и потому не выводили работу ума на путь независимой и самостоятельной философской мысли»[11].

Методологическим стержнем историко-философских исследований в СССР являлось ленинское положение о непрерывной борьбе в истории философии двух основных линий, двух партий – материалистов и идеалистов. Обнаружить перипетии этой борьбы в древнерусской культуре, равно как и в культуре других народов страны, особого труда не составляло. Особое внимание, по соображениям идеологического характера, уделяется культуре Киевской Руси – единой государственной колыбели братских русского, украинского и белорусского народов, прообраза советского настоящего. Этот подход в наиболее полном виде отражен в коллективном пятитомнике «История философии в СССР» (1968–1988).

Практически сразу после выхода в свет первого тома данного издания у советских историков русской философии возникают к нему претензии методологического характера. «Стремление охватить в истории России все, имевшее какое-нибудь отношение к философии, заставило авторский коллектив идти вширь, а не вглубь…, – отмечают А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров. – В связи с этим следует поставить весьма расширительное толкование предмета истории философии, а следовательно – вторжение в области исторического знания, которые не относятся к компетенции историка философской науки. Бросается в глаза разноплановость рассмотрений учений прошлого… Но главное – это недостаточно четкая периодизация, изображение философии в России как истории мировоззрений, слабо связанных между собой. По этой причине в истории даже русской философии, не говоря уже о других народах СССР, исчезает движение мысли и делается крайне затруднительным проследить познавательные результаты на каждом этапе истории»[12].

Авторы приведенного выше высказывания правы, когда речь идет о состоявшейся национальной философской традиции. Но если говорить о Древней Руси, то мы имеем дело лишь с ее становлением, первыми шагами в этом направлении. В данный период развитие отечественной культуры и становление философской мысли составляют единый процесс. «Первые философские идеи, – подчеркивает В. С. Горский, – нелегко отграничить от предфилософских образований, включающих мировоззренческие элементы»[13]. Содержание понятия «древнерусская философия» и вопрос о том, была ли она самостоятельна или существовала лишь в скрытом виде в нефилософских текстах, и сегодня остаются дискуссионными. Конечно, вряд ли оправданно всецело отождествлять предмет философии с национальной культурой. Так, М. Н. Громов, рассматривавший философию как «концентрированное выражение духовного опыта нации, ее неповторимого исторического пути, ее творческого гения и созидательного интеллектуального потенциала, воплотившегося в разнообразии творений культуры» и выделявший в качестве отличительных черт русской философии «рассредоточение во всем контексте культуры, использование обширной гаммы выразительных средств от развитого словесного творчества до непередаваемого вербальными способами символического искусства, применение разнообразной системы жанров», не обнаруживает в русской философии совокупности собственно философских идей, утрачивает сам предмет обсуждения и приходит к абсолютно нефилософскому определению русской философии как «философии страдания и прозрения, жертвенного служения истине, различной в своих проявлениях, трудной в интерпретации»[14].

Но если в качестве точки отсчета брать не предмет философии, а специфику развития национальной культуры, то ситуация с изучением «движения мысли» в Древней Руси принимает более отчетливый характер. «В отличие от западноевропейской культуры, где видное, если не главное, место занимало богословско‑философское мышление – схоластика, – отмечает В. В. Бычков, – на Руси рационально-словесные формы выражения сущностного содержания культуры, ее глубинной мудрости не нашли себе применения. Наиболее адекватными для этой цели оказались религиозные и художественно-эстетические формы, поэтому они получили на русской почве особое развитие и достигли удивительного расцвета. <…> В софийности и обостренной духовности древнерусского искусства наиболее адекватно воплотилась мудрость русской средневековой культуры, ее национальный дух, не получивший столь полного выражения ни в каком ином феномене этой культуры»[15].

Развитие национальной культуры не является исключительно «внутренним делом», свойством данной культуры. Большое значение для формирования и функционирования механизмов этого развития имеют многообразные факторы внешнего характера. В частности, речь идет о результатах воздействия материальных условий существования национального сообщества на систему правил, норм и ценностей, лежащих в основе мировоззрения его членов, а также о процессах межкультурного взаимодействия.

При изучении более узкой проблемы становления национальной философской традиции в рамках определенного исторического периода исследователь сталкивается с необходимостью выделения и разграничения внутренних и внешних сторон рассматриваемого явления.

Основанием для вычленения внутренних сторон служит культурологический анализ концептуального содержания и характера идей, выраженных в памятниках духовной культуры изучаемой эпохи. Понимание специфики тех сфер духовной культуры, которые содержат философски ориентированные тексты, является обязательным условием выполнения процедуры перевода с языка одного уровня культуры на язык другого, осуществляемого с целью описания общего состояния национальной философской культуры в конкретный исторический период.

При всей разнородности факторов, влияющих на развитие национальной философской традиции извне, представляется возможным объединение их в две основные группы.

Первую группу составят факторы, связанные с социально-политической обстановкой и историческими реалиями, при которых имеет место рассматриваемый культурный процесс. Нормальное функционирование общества и государства невозможно без обслуживающих их идеологических структур, тесно взаимодействующих со всеми сферами духовной жизни. Отношение властей и взятой ими на вооружение идеологии к философии реализуется в различных точках их соприкосновения (цензурная политика, народное образование и пр.) и оказывает непосредственное влияние на стиль, форму и содержание национального философствования.

Совокупность философского знания, попавшего в поле зрения одной национальной культуры из других национальных культур, рассматривается нами в качестве второго важного внешнего источника формирования национальной философской традиции. В процессе своего развития национальная философская традиция подвержена воздействиям со стороны других национальных культур. Степень и интенсивность иностранных влияний непостоянна, но сам факт наличия в пределах данной национальной культуры заимствованного материала философского характера нуждается в определении его роли и места на каждом этапе развития национальной философской культуры. Кроме того, как справедливо заметили О. А. Донских и А. Н. Кочергин, изучение развития «переселившихся на другую национальную почву» философских построений и сопоставление этого процесса с «тем, что происходит на родной почве» представляет интерес в плане поиска фальсифицирующего критерия историко-философских концепций[16].

В настоящее время историкам русской философии очевидно, что предметом их исследований должны выступать формы, в которых выражалась и развивалась философская мысль Древней Руси. В разнообразных по тематике и жанровой принадлежности сочинениях древнерусских книжников разбросаны фрагменты и высказывания философического характера. Они зачастую неотделимы от общей сюжетной линии, его художественной формы и прагматических задач повествования. Объектом историко-философского исследования может выступать летописная запись, фрагмент жития, слово, созданное по какому-то конкретному поводу поучение и даже тематическая подборка изречений в сборниках смешанного содержания.

Добротной методологической основой работы с текстами произведений литературы Древней Руси является предложенная М. Хайдеггером и развитая Х.-Г. Гадамером круговая структура понимания текста. Грубая аббревиатура «герменевтического круга», согласно Х.-Г. Гадамеру, заключается в следующем: «Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла. Как только в тексте начинает проясняться какой-то смысл, он делает предварительный набросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется, в свою очередь, лишь потому, что мы с самого начала читаем текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл. Понимание того, что содержится в тексте, и заключается в разработке такого предварительного наброска, который, разумеется, подвергается постоянному пересмотру при дальнейшем углублении в смысл текста». Проблема правильного истолкования текста заключается в том, чтобы «отрешиться от произвола озарений и ограниченности незаметных мыслительных привычек и сосредоточить внимание на “самих фактах”… Очевидно, что позволить фактам определять его действия является для интерпретатора не каким-то внезапным “смелым” решением, но действительно “первой, постоянной и последней задачей”. Ведь речь идет о том, чтобы придерживаться фактов вопреки всем искажающим воздействиям, которые исходят от самого толкователя и сбивают его с верного пути»[17].

Гадамер не видит смысла в противопоставлении произведения искусства и «для-себя-сущего субъекта» (зрителя, читателя и т. д.). «Собственное бытие произведения искусства, – пишет немецкий философ, – состоит в том, что оно становится опытом, способным преобразовывать субъект»[18], и в качестве субъекта преобразования рассматривается не субъективность зрителя или читателя, а само произведение искусства. Искусство вмещает в себя человека; литература нуждается в читателе, так как воспроизведение (в том числе чтение) есть оригинальный способ бытия произведения искусства. От настоящего читателя Гадамер, вслед за М. Хайдеггером, требует открытость к мнению другого, т. е. открытость тексту как мнению другого. Чтение в обязательном порядке предполагает процедуру приведения чужого мнения в соответствие с целостностью наших собственных мнений или наоборот. Мнение – это «подвижное многообразие возможностей», но в рамках этого многообразия возможно отнюдь не все, поэтому тот, «кто упорно не слышит, что… говорит другой, окажется в конце концов не в состоянии согласовать превратно понятое с собственными многообразными смыслоожиданиями»[19]. Желая понять текст, мы должны позволить ему высказаться. Восприятие инаковости текста читателем «не предполагает ни “нейтралитета”…, ни самоуничтожения, но включает в себя снимающее усвоение собственных пред-мнений и пред-суждений»; надо «помнить о собственной предвзятости, дабы текст проявился во всей его инаковости и тем самым получил возможность противопоставить свою фактическую истину нашим собственным пред-мнениям»[20].

В чем же состоит «фактическая истина» текста, «существо обсуждаемого дела»? Согласно Хайдеггеру и Гадамеру, речь идет об историческом предании, которое обращается к нам посредством художественного текста. Текст – это голос собранного воедино прошлого, а не просто пространство обсуждения и противостояние мнений. Текст больше совокупности составляющих его высказываний и мнений. Мнение – это характеристика читателя, и важно с точки зрения понимания обращающейся к нам традиции услышать и распознать наши собственные предрассудки. В противном случае мы будем «глухими к тому, что обращается к нам через историческое предание»[21]. Понимание осуществляется не как действие субъективности, оно предполагает включение в свершение предания, где прошлое непрерывно опосредуется настоящим.

Глава 1

Приложение 1

Приложение 2

О сотворении Адама

Из скольких частей сотворил Бог Адама

Тело человека, говорят, из четырех частей создано. Берет оно от огня тепло, а от воздуха холод, а от земли сухость, а от воды влагу.

А в другом месте написано, что Адам из 8 частей сотворен был. Во‑первых, от земли тело, во-вторых, от Красного моря кровь, в-третьих, от солнца очи, в-четвертых, от ветра дыхание жизни его, в-пятых, от облака мысли его, добрые и злые, в-шестых, от камней кости, в-седьмых, от Духа Святого, который вложил в человека праведность и частицу вечного света, что и зовется Христос. 8-я часть от самого дыхания Христа – душа.

Когда сотворил Бог Адама, не было имени у него. И призвал Бог четырех ангелов и сказал им: «Найдите имя ему». Ангел Михаил пошел на восток и увидел там звезду, имя которой Анафола, и взял от нее Аз. Гавриил пошел на юг и увидел там звезду по имени Адор, и взял от нее Добро. Уриил пошел на север и увидел звезду по имени Машим, и взял от нее Мыслете. Рафаил пошел на запад и увидел звезду, называемую Брион, и взял от нее Ер.

И предстали они пред Богом и сказали: «Вот части, которые мы получили, и читай, складывая их, и составится имя то АДАМЪ». Сказал Господь всемогущий: «Да будет так зваться он по имени». И сказали все ангелы: «Ты же, Господи, помилуй нас».

Текст печатается по: О сотворении Адама / Пер. М. Д. Каган-Тарковской // Библиотека литературы Древней Руси: В 20 т. СПб., 1999. Т. 3: ХI–ХII века. С. 93.

Задания и вопросы к текстам

1. Чем отличается апокрифическая версия сотворения человека от канонического библейского текста? Предложите философскую интерпретацию этих расхождений.

2. Какие детали вышеприведенных текстов имеют, по вашему мнению, мифологические коннотации?

3. В чем заключается подобие человека и мироздания?

4. В греческом аналоге рассказа об изобретении имени первого человека имя Адам соотносится с греческими названиями частей света. Как вы полагаете, почему в русской версии части света превратились в звезды?

Глава 2

Приложение

Глава 3

Приложение

Глава 4

Переводная литература философского характера на Руси

Одним из последствий официального крещения Руси явилось проникновение в страну античных и средневековых философских идей из Византии и Болгарии. Переводные византийские сочинения не только способствовали развитию философской мысли на Руси, но и вводили новые философские термины в русский литературный язык. «В общем русле, суммарно именуемом “византийским влиянием”, – отмечал В. Ф. Пустарнаков, – отчетливо выделяются два довольно разных потока: влияние ранней византийской литературы, главным образом периода патристики, и влияние поздневизантийской литературы Х–ХIII вв… Основной после Библии источник религиозно-философской мысли Киевской Руси – не современная киевской эпохе византийская мысль, а патристическая литература периода догматических движений и первых семи вселенских соборов (325–787)»[48].

Преобладала в переводной литературе морально-назидательной тематика, повестку дня составляли вопросы «о житейской добродетели и злобе», «о мудрости», «о правде». Русские переводчики и писцы заинтересовано относились и к многочисленной природоведческой литературе Византии (шестодневы, физиологи и т. д.). Философские и космологические идеи в Киевской Руси черпались, прежде всего, из византийских источников. Но первоначально сочинения византийских авторов попадали на Русь не непосредственно из Византии, а из Болгарии. Наиболее значимыми в философском отношении текстами, имевшими хождение на Руси уже в ХI в., были «Изборник 1073 года» и «Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского, в которых подчеркивается значимость рационального познания, раскрываются возможности разума. Однако к разуму предъявляется важнейшее требование: его доводы не должны противоречить христианской догматике. Ведь эти сочинения были призваны способствовать формированию основ христианского мировоззрения. Болгарские авторы «века Симеона» во главу угла ставили авторитет Священного писания, «вышнюю премудрость», но охотно привлекали в качестве дополнительной аргументации теории и отдельные высказывания античных мудрецов. Отношение к античному наследию формировалось у болгарских книжников в первую очередь под влиянием апологетов и отцов церкви, среди которых ведущую роль играли представители каппадокийского богословия.

Каппадокийцев отличала склонность к интеллектуальным занятиям, но их суждения по поводу античной философии были неоднозначными. Так, Василий Великий (330–379), глава каппадокийцев, считал, что античным мыслителям присуще «излишество мирской мудрости», а за «ложную мысль, будто бы все пребывает без управления и устройства», сулил им тяжкое посмертное осуждение. В «Беседах на Шестоднев» Василий объяснял, что духовная мудрость столь же предпочтительней мирской мудрости, сколь красота целомудренных жен – красоты любодейной. Большой интерес к изучению античного философского наследия проявлял Григорий Нисский (335–394), брат Василия Великого, обосновывая свои пристрастия необходимостью борьбы с еретиками, которые привлекают для своих целей «философские хитросплетения». А врага надо бить его же оружием. Он даже упрекал «Шестоднев» Василия за недостаток рассуждений о человеке, ведь именно человек важнее всего нами познаваемого. Ценил Григорий и категории Аристотеля, хотя и обличал искусство греческого мудреца «извращать истину», и поэтому рекомендовал объяснить категории «по разуму церковных учителей». Но, в отличие от Василия Великого, сочинения его брата оказался малоизвестным на Руси.

В письменности Киевской Руси слово «философия» появляется в ХI в. и первоначально обозначает совокупность различных познаний, мудрость и любовь к ней, которая служит основой обучения разным наукам. В переводном «Житии Феодосия Студийского» (ХI в.) говорится: «Как пчелу видим летающую по всем садам и полям, собирая от них полезное, так и юноши, учась философии и желая подняться на высоту мудрости, отовсюду собирают». Позднее этот библейский образ будет повторяться в целом ряде важнейших текстов древнерусской литературы, в частности, в «Молении Даниила Заточника».

Слово «философ» в культуре Киевской Руси обозначало образованного человека, книжника. Но любовь к книгам, владение книжной премудростью выступало в качестве лишь одного из условий обретения этого звания. От философа требовалось умение практически реализовывать знания, почерпнутые из книг, воплощать их в благие дела. Философ должен был не только строить рассуждения, вести полемику, но и выступать в качестве наставника, уметь передавать свои глубокие знания другим людям. Иногда «философами» именовались античные авторы, при этом подчеркивалось, что их мудрость носит «внешний» по отношению к христианству характер и, следовательно, нуждается в критическом осмыслении.

Использовалось на Руси и слово «философствовать». О киевском князе Рюрике, жившем в конце ХII в., летописец говорит, что тот «философствовал», соотнося свое поведение с делами целомудренного Иосифа, добродетелями Моисея, кротостью Давида и правоверием царя Константина. Согласно И. И. Срезневскому, слово «философствовать» в данном контексте означало «размышлять»[49]. Но вряд ли речь идет об одном лишь размышлении. Образ князя предполагает активную деятельность. Размышления должны были быть претворены в дела.

Первое определение философии в славянской письменной культуре содержится в «Житии Кирилла»[50], составленном его старшим братом Мефодием или кем-то из круга его сподвижников между 869 и 882 гг. Значительная часть этого произведения восходит к сочинениям самого Кирилла (Константина). Из двух солунских братьев именно Константин (имя, данное Кириллу по принятии им монашества) проявлял особое рвение к изучению философии. Агиограф называет его «обрученником» Софии, Божественной Премудрости, которая предстала отроку Кириллу во сне в облике прекрасной девы. Современник отзывался о нем так: Константин «был великим во внешней (языческой) философии, а еще более великим в христианской и познал природу действительно существовавших вещей, и еще больше Единого существующего»[51]. В памяти поколений Кирилл (Константин) остался с эпитетом Философ.

Описывая годы учения Константина в Царьграде, автор жития вкладывает в уста своего героя следующее определение философии: «Божественных и человеческих дел понимание, насколько может человек приблизиться к Богу, и как делами учить человека быть по образу и подобию создавшего его». Определение это дано было Константином в ответ на вопрос логофета, т. е. первого министра, Феоктиста, который «после этого еще больше полюбил его и постоянно обо всем спрашивал», а Константин «ему преподал науку философскую, в малых словах изложив большую мудрость»[52].

Для Константина философия – это знание, которое человек воплощает в благие дела и, тем самым, совершенствует себя, уподобляется Богу. Причем знание это двоякого рода – познание Бога и познание человека; богословие и мирская мудрость не противопоставляются Константином друг другу, а скорее дополняют друг друга, совместно служат нравственному выбору человека.

В период правления в Болгарии царя Симеона был переведен с греческого компилятивный сборник энциклопедического характера, основой которого служили так называемые «Вопросы и ответы» Анастасия Синаита (VII – начало VIII в.) – извлечения из Священного писания, отцов и учителей церкви, преимущественно каппадокийцев. «Изборник Симеона» включает в себя около 200 глав, в нем воспроизводятся фрагменты сочинений более 20 авторов, раскрываются вопросы, относящиеся к самым разным областям знания. В сборнике представлена не только богословская и морально-назидательная тематика, но философия и математика, история и антропология, немало сведений по астрономии, географии, ботанике, зоологии, медицине, грамматике и поэтике.

В 70-е гг. ХI в. по заказу великого князя Святослава Ярославовича этот сборник был переписан на Руси с болгарского оригинала, о чем свидетельствует открывающее древнерусский текст сборника хвалебное слово[53]. «Изборник Святослава» 1073 г. – это вторая по древности рукопись Киевской Руси (после «Остромирова евангелия»).

Сборник нацелен на распространение патристических идей, он должен был помогать своим читателям усваивать христианское вероучение. При этом «Изборник 1073 года» – это самая объемная в древнерусской письменности подборка философских текстов. Обращение к наследию античных мыслителей составителя сборника вызвано необходимостью апологетики христианской веры, демонстрации превосходства Библии и отцов церкви над «внешней» мудростью. Наиболее ценными в философском отношении являются фрагменты, посвященные изложению «Категорий» Аристотеля и «Введения в «Категории» Аристотеля» неоплатоника Порфирия, так называемый «Философский трактат Симеонова сборника» (см. приложение 1 к данной главе). Логико-философские пояснения призваны были дать возможность корректно трактовать вопросы, относящиеся к сфере божественного. Бог характеризовался как качественно определенное бытие, не нуждающееся в чем-либо ином для своего существования. При любой возможности подчеркивалась значимость принципа божественного управления миром.

Сотворенный мир, мир природы, за одним исключением, практически не обсуждается в философских фрагментах «Изборника». Исключение составляет «венец творения» – человек, происходящий «от двоих», двух разных «естеств», души и тела. Описывая устройство человеческой плоти, составитель воспроизводит античное учение о четырех стихиях – воды, земли, воздуха и огня. Смерть – это распад тела на исходные элементы, но в момент воскрешения, по воле Бога, прежние комбинации восстанавливаются.

Таким образом, в философских главах «Изборника 1073 года», с одной стороны, признается значимость разума в познании божественных истин, а с другой, сфера применения разума существенно сужена, природный мир остается за пределами его полномочий.

Популярностью на Руси пользовались «Шестодневы» – жанр христианской литературы, посвященный, прежде всего, проблематике возникновения мира, а также вопросам его устройства и функционирования. Наиболее известным представителем этого жанра в среде древнерусских читателей был «Шестоднев» Иоанна, экзарха Болгарского, – перевод-компиляция «Шестодневов» Василия Великого, Севериана Гевальского, текстов Иоанна Златоуста, Аристотеля и целого ряд других авторов, дополненный соображениями самого переводчика-составителя.

Иоанн экзарх Болгарский (864–927) – писатель и переводчик – принадлежал к поколению, следующего за поколением солунских братьев. К числу важнейших переведенных им текстов относятся «Источник знания» Иоанна Дамаскина. Третья часть этого произведения «Точное изложение православной веры» была известна в Киевской Руси как «Небеса». Древнейший, русский по происхождению, список третьей части «Источника знания», названный «Слово о правой вере», относится к ХII или ХIII в.

«Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского, по сути дела энциклопедический трактат, являлся общем достоянием славянской, в том числе и древнерусской, культуры. И хотя его старейшие русские списки относятся к XV в., но серьезное влияние этого произведения на русских книжников начинается с ХI в.

Текст «Шестоднева» состоит из пролога и шести слов (глав), соответствующих шести дням творения Богом мира. В начале каждой главы Иоанн приводит цитаты из Библии, а затем комментирует их. Рассказ о мире, природе, растениях, животных и человеке включает изложение сведений естественнонаучного и натурфилософского характера.

Гносеология Иоанна экзарха Болгарского строится на том, что бытие может восприниматься человеком трояким образом: эмпирически, рационально и мистически. Первый путь, в основе которого лежит чувственное восприятие, не дает достоверного знания о сути вещей. Второй направляет мысль человека на постижение природы неосязаемого. И, наконец, иррациональная установка действует двояким образом: отказ от рационального познания высшей сущности совпадает со стремлением к познанию непознаваемого. Однако философские фрагменты «Шестоднева» играют вспомогательную роль по отношению к основному богословскому содержанию. Иоанн стремится познать Бога по творению его, направить мысль к запредельной надприродной реальности. Сами по себе натурфилософские проблемы интересовали его, как и любого другого христианского мыслителя того времени, мало. Разговор о сотворении мире, об устройстве Вселенной давал великолепную возможность воспеть величие и всемогущества Творца. Мир, выступавший как упорядоченное целое, разделенное на две сферы, небесную и земную, служил наглядным доказательством Божественной премудрости.

Восхищения Иоанна истинами Священного писания сопровождаются обличениями «пустых писаний» античных мудрецов, которые слишком много рассуждали о «естестве». Но возможность отображения высших истин в текстах «внешних» философов допускалась: автор «Шестоднева» полагал, что «богоданная истина» была от

cyberpedia.su

история русской философии с древних времен до XIX века

Споры по поводу существования чистой русской философии и ее значения продолжаются бесконечно. Анализируется все больше открывающихся, новых, переведенных на современный язык источников. Существовала ли вообще у славян философия? История русской философии начинается с Древней Руси, а самый расцвет ее пришелся на конец XIX и начало XX века.

Истоки русской философии

Философии в Древней Руси в чистом виде как таковой не было, поскольку Русь была тотально религиозна. Взяли греческую и византийскую философию и перевели на язык того времени, язык Кирилла и Мефодия, прежде всего ту часть, что была связана с христианством, с житиями святых. Философия приходила сюда как некий побочный контекст. Но она все же была. И не случайно один из братьев, считавшихся просветителями, Кирилл, назывался философом. Это звание было очень высоким. Выше него было только звание богослова.

Первым русским философским документом считается «Слово о законе и благодати», написанное митрополитом Илларионом. «Слово» создано в традиции византийской гомилетики. Это проповедь, прочтенная в церкви, над усыпальницей князя Владимира, крестителя Руси. Начинается она с притчи из Ветхого Завета, потом обращается к Новому, и далее следует мораль о том, что же вообще дало Руси христианство.

Конечно, для русичей было важно, чем жила Византия, пока она не пала в 1453 году. Хотя отношения эти не были такими уж тесными.

В основном из потребности объяснить мироустройство и отношения с богом и государством возникает на Руси философия. История русской философии далее сложна.

Лучшие книги по истории русской философии

История отечественной философии дальше сложнее, поскольку часто философы в России подвергались гонениям, конечно, со стороны правительства. Об этом написал Николай Онуфриевич Лосский. «История русской философии», его книга, повествует о том, что гонения кончились только к 1860 году. Но лишь в 1909 году русская философия «задышала» с новой силой, да и то революция 1917-го все труды уничтожила. В книге Лосского отражен весь путь, что прошла русская философия. «История русской философии» была первой книгой в своем роде. Однако в родном отечестве она была запрещена. Ее напечатали сначала на английском, в 1951 году, затем переводили на другие языки, а в России она в печать вышла только в 1991 году. Были, конечно, экземпляры на русском еще до этого - у членов ЦК КПСС, но простым людям труды Николая Онуфриевича были недоступны.

Еще один труд на эту тему написал Василий Васильевич Зеньковский. «История русской философии» его вышла в двух томах в 1948–1950 годах. Первый том был диссертацией для получения степени доктора церковных наук, которая была успешно защищена. Монография эта принесла ему международную славу, она была переведена сразу же на английский язык.

Михаил Александрович Маслин написал книгу «История русской философии». Маслин был руководителем авторского коллектива, в который также входили Мысливченко, Медведева, Поляков, Попов и Пустарнаков. Книга охватывает отечественную историю философии от XI века до современности. Времена философии в Киевской Руси Маслов называет периодом ученичества. А XVII век он характеризует как время непреодолимой тяги к этике и эстетике, а также особого интереса к историософской проблематике и период публицистичности русской философии.

Отечественная философия: история русской философии XVIII века

XVIII век ознаменовался реформами. На этот период пришлось время правления Петра Первого - время тесного контакта с западной культурой, больших реформ и достижений.

Яркими представителями философии этого времени были Антиох Дмитриевич Кантемир, Василий Никитич Татищев и архиепископ Феофан Прокопович. Последний ратовал за пользу просвещения и науки. Кантемир высмеивал человеческие и общественные пороки. Он ввел множество терминов в русскую философию. Татищев был за идею морали и религии, ставил целью человеческого существа равновесие душевных сил. Огромным был вклад в философию России той эпохи Михаила Васильевича Ломоносова. Он основал русскую материалистическую традицию.

Обогащение русской философии – Г. С. Сковорода

XVIII век подарил миру еще одного известного философа – Григория Саввича Сковороду, украинца, родившегося в 1722 году. Он и по сей день является украинским героем.

Григорий Саввич хранил целибат, будучи монахом в миру, и не заводил семью. Актуализировал наследие Сковороды в ХХ веке Владимир Францевич Эрн, тоже русский философ. Он написал и издал книгу «Григорий Сковорода. Жизнь и учение».

У Сковороды было учение о трех мирах – большом общежительном мире, или макрокосме, как говорят философы, маленьком мире, или мирке, – это человек, и о мире символическом – Библии, к которой Сковорода относился очень амбивалентно. Он то ругал ее, то говорил, что образы Библии – это такие «возики, сокровища вечности везущие».

Сковорода написал 33 диалога и носил их с собой в котомке за плечами, странствуя. Его называли русским Сократом.

Девятнадцатый век

20-е годы XIX века - время появления кружков любителей, которые рассматривали философию как дело своей жизни. Это выпускники университетов. Александр Сергеевич Пушкин назвал их «архивными юношами».

Владимир Федорович Одоевский, Дмитрий Венивитинов (поэт, который умер всего 22-х лет от роду), Иван Васильевич Киреевский (будущий славянофил, мэтр славянофильства), Александр Иванович Кошелев, Норов, Рожалин, Черкасский – состав «Общества любомудров». «Любомудрия» – в переводе с греческого – это философия, любовь к мудрости. Они вообще любили играть с иностранными философскими терминами, переводя их на русский манер.

Любомудры считали, что нужно сменить пристрастие к французским идеям (имея в виду философию Просвещения) немецким идеализмом, потому что это философия тождества духа, интеллигенции и природы. Они пренебрегали социальной философией, но изучали естественные науки, физиологию мозга. Любомудры хотели найти в человеческом теле душу.

Кружок прекратил свою деятельность в 1825 году. И появилось два философских течения – западники и славянофилы.

fb.ru

2. Философская мысль Древней Руси

С принятием христианства на Руси (988 год) языческая мифология начинает вытесняться христианским мировоззрением, которое способствует зарождению философии и придает ей религиозный характер. Однако формула средневековой мысли Запада «философия – служанка богословия» на Руси малоприменима ввиду неразвитости богословия. На формирование мысли средневековой Руси заметное влияние оказала патристика, особенно учения представителей Каппадокийской школы: Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, а также последнего представителя восточной патристики Иоанна Дамаскина.

Важное значение имела работа Иоанна Дамаскина (675-750) «Источник знания» (особенно первая часть - «Диалектика»). Отмечая необходимость философии для обоснования религиозной веры, он дал шесть различных определений философии. Исследуя проблемы отношения Бога и мира (Бог - не только Творец, но и Разум мира), соотношения разумной и чувственной души, Дамаскин рационально осмысливал наследие патристики. Творческой переработкой труда Василия Великого является и популярный «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского. Иоанн стремился соединить библейские представления о сотворении мира в шесть дней с античным натурфилософским учением о стихиях. (Бог создал из ничего 4 стихии: землю, воздух, воду и огонь; из них возникает остальной мир). В человеке он выделяет две познавательные способности: чувства и ум, при этом различает рассудок как деятельную мыслящую силу и ум. Широкое распространение на Руси получили сборники «Пчела», «Диоптра», «Толковая Палея», «Изборники» 1073 и 1076 годов. Таким образом закладывались основы для формирования древнерусской философии.

В XI веке появляются летопись «Повесть временных лет», «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха. Из работ XII столетия следует отметить творения Кирилла Туровского. У митрополита Илариона представлена своеобразная философия истории. Он выделяет два периода: закона и благодати, первый подготовительный, второй – эпоха свободы. Принявшая христианство Русь стала «народом Божьим», перед которым – великое будущее.

Формирование и развитие отечественной философской мысли не прерывалось в годы монгольского ига. В ХIII-ХIV веках развивается агиографическая (житийная) литература. За ее религиозной оболочкой скрывалась сильная и самобытная мысль, исследовавшая вопросы мироздания.

Еще большее значение имело развитие традиции составления «Соборников», представлявших собой оригинальные по композиционному замыслу компиляции переводных фрагментов из богословских, философских, научных текстов античности и средневековья. Наиболее известным и репрезентативным является «Соборник» Кирилла Белозерского. Огромное место в нем занимают разделы, посвященные мировоззренческой и догматической полемике с различными еретическими учениями (несколько десятков), католицизмом, иудаизмом, язычеством, ранними критиками христианства. Также в нем содержатся объяснения атмосферных и литосферных явлений, лунный календарь, изложение пасхалии (основа византийской хронологии) и некоторые другие статьи научного характера. Наконец, большое внимание уделено идеологии и практике монашества. Как видно, данный кодекс несет в себе большое количество материалов мировоззренческого значения, очевидно способствовавших развитию самобытной мысли на Руси.

В XV-XVI веках русская философская мысль переживает значительный подъем, который некоторые исследователи считают сравнимым с европейским «предвозрождением». В это время усиливается влияние на нее православной византийской и западной мысли.

Можно выделить следующие основные составляющие философской культуры Руси того времени:

1) мистико-аскетическое направление, концентрировавшееся вокруг северных монастырей и авторитетных старцев (Кирилл Белозерский, Нил Сорский) и опиравшееся на философско-практическую систему византийского исихазма;

2) аллегорический рационализм, также преимущественно развивавшийся в монашеской среде (Иосиф Волоцкий, Даниил Рязанец, старец Филофей, Зиновий Оттенский), основывавшийся на традиции христианской экзегезы, то есть многоуровневого символического толкования священных текстов;

3) рационалистические ереси (стригольники, жидовствующие, тверские антитринитарии, феодосиане), отрицавшие догматику и культ православной церкви исходя из систематизации здравого смысла и повседневного опыта;

4) социально-политическая мысль ренессансного типа (Федор Курицын, Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм, Иван Грозный).

Важной составляющей отечественной культуры этого периода является исихазм (от греч. исихия – безмолвие) — религиозно-мистическое учение, культивировавшее безмолвную молитву, духовное сосредоточение. Один из крупнейших представителей исихазма – Григорий Палама, византийский мистик XIV века. Противопоставляя Бога и мир, исихазм понимал мир как несотворенную энергию. Веру в Бога необходимо дополнить постижением энергии мистическим опытом, соединением души и энергии. Исихазм оказал влияние на крупнейшего представителя движения «нестяжателей» Нила Сорского (1433-1508) и философа XVI века Максима Грека (1470-1556).

Нил Сорский был автором крупнейшего до знаменитых «Четий-Миней» (середина XVI века) сборника житий святых, причем исключительно греческих, а также большого трактата о монашестве, обычно называемого просто «11 глав», нескольких посланий. «Соборник» Нила Сорского уникален тем, что его автор впервые в истории русской культуры применил, пусть и простейшую, текстологическую критику при сличении списков житий. Это было особенно значимо, т.к. сличал он греческие тексты, будучи на тот момент одним из немногих русских, владевших этим языком в совершенстве. Под его руководством работал целый цех переводчиков и переписчиков, надолго ставший ориентиром для образованных людей своего времени. «11 глав» во многом также компилятивны, их ценность в первую очередь в том, что они познакомили русского читателя со сложной антропологией и психологией исихазма во всех основных аспектах. Фактически это трактат по теории и практике исихазма, приспособленный для русского монашества того времени.

Максим Грек (в миру – Михаил Триволис) приехал в Россию, еще не владея русским языком. И, тем не менее, именно он стал наиболее плодовитым и известным писателем всего русского средневековья. Исихазм, хоть и затронул Максима, не был сердцевиной его взглядов, сложившихся в Италии конца XV века. Максим был первым русским гуманистом, проповедовавшим идеи антропоцентризма, социального служения церкви, гуманистической ориентации государства. Большую роль сыграла его переводческая деятельность, познакомившая русских образованных людей того времени с достижениями античной культуры. Трагическая судьба Максима (он двадцать семь лет провел в монастырских застенках) сделала его фигуру притягательной для неортодоксальных мыслителей того времени, а впоследствии – для боровшихся с официальной церковью старообрядцев.

Влияние исихазма прослеживается и в последующем развитии русской философской мысли, в ее склонности к мистико-интуитивному познанию.

Развитие аллегорического рационализма происходило в первую очередь исходя из нужд борьбы с ересями (так появились «Просветитель» Иосифа Волоцкого и «Послание многословное» Зиновия Отенского) или за влияние на великокняжескую власть («Слова» митрополита Даниила). В сочинениях Иосифа и Даниила огромное место занимает проблема обоснования самодержавия. Но выполнена эта работа конъюнктурно и результат несет в себе неизгладимые противоречия. До сих пор наибольшей заслугой Иосифа и «иосифлян» считается не теория богоизбранности и неограниченности царской власти, а тезис о праве подданных на сопротивление неправой власти, выдвинутый в период оппозиционности течения великим князьям. Дальше всех в проповеди неограниченной власти пошел Даниил, отталкивавшийся от евангельской категории терпения. Но с этим жарко спорили уже его современники, например, дипломат Федор Карпов, которого поддерживал Максим Грек. В философском плане наиболее интересны работы Зиновия Отенского, развивавшегося в сторону схоластики. Он – единственный русский мыслитель, выдвинувший рациональные доказательства бытия бога, коих было три, причем одно из них не было известно в европейской традиции.

Наиболее богатой и близкой западноевропейскому Возрождению была социально-политическая мысль Московской Руси. В русле аристотелевского учения о государстве работали Федор Карпов, Иван Пересветов, Ермолай-Еразм. Эти мыслители создали специфическую терминологию, включавшую такие политические категории как «правда», «гроза», «милость» и выступили идеологами монархии переходного от сословно-представительского к абсолютистскому типа. Ермолай-Еразм даже разрабатывал проекты конкретных реформ, порою очень наивные. Особняком стоит фигура дипломата и еретика Федора Курицына (конец XV века), автора «Сказания о Дракуле» - аллегорического трактата о власти истинного абсолютного монарха в духе макиавеллизма.

Однако на историю русской мысли больше повлияли послания старца Филофея, в которых получила оригинальное развитие древняя мистическая концепция «блуждающего царства». Филофей – автор идеи «Москва – третий Рим» (1520-е годы). В соответствии с ней два «Рима» (Древний Рим и Византия) пали, не приняв христианство или изменив ему. Носителем истинной веры стала Москва – третий и последний Рим, который станет последним приютом верующих перед и во время пришествия антихриста. Отсюда следует мессианская роль Москвы, вовсе, однако, не обещающая ей никаких выгод или политических успехов. Так или иначе, полноценная теория русского самодержавия была выработана митрополитом Макарием и отражена в саркастичной публицистике Ивана Грозного.

В ХVII веке западноевропейское влияние на русскую философскую культуру стало пересиливать византийскую традицию. Решающую роль в этом сыграл процесс институциализации образования и науки, начавшийся на Украине открытием в 1632-м году коллегиума Петра Могилы, построенного по образцу иезуитских учебных заведений. Вскоре коллегиум стал знаменитой Киево-Могилянской академией – проводником схоластической философии на русских землях. В течение более ста лет большинство иерархов православной церкви были выпускниками академии, в которой читались систематические курсы лекций по философии в целом, а также по отдельным философским дисциплинам, логике в первую очередь.

Также прозападный характер первоначально должен был играть университет, проект которого был разработан при дворе царя Федора Алексеевича к 1682-му году. Однако смерть этого просвещенного монарха привела к тому, что открыто было фактически цензурно-надзорное учреждение – Славяно-Греко-Латинская академия. Первыми ее преподавателями были греческие монахи – братья Лихуды, ориентировавшиеся на византийскую традицию. Но при Петре она была преобразована в учебное заведение по типу Могилянской академии.

В ХVII веке Москва стала центром притяжения для мыслителей из славянских стран. Хорват (и католик) Юрий Крижанич (XVII век) выдвинул идею самобытного славянского мира, противостоящего другим культурам. Мыслитель разработал фундаментальную классификацию всех видов знания, выяснял соотношение мудрости, знания и философии, считал философию высшей ступенью познания. Он по праву вошел в ряд отечественных философов.

Таким образом, в Древней Руси были заложены основы философской культуры, хотя оригинальная философия еще не получила развитую систематическую форму.

studfiles.net

Смотрите также

• 
  Древние ученые биологи
• 
  Украшения древние фото
• 
  Календарь древних египтян
• 
  Календарь самый древний
• 
  Фото древняя япония
• 
  Философия древней руси
• 
  Древние традиции россии
• 
  Древние ученые биологи
• 
  Оружие древних скифов
• 
  Календарь древних египтян
• 
  Фото древняя япония