История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

ИРРИГАЦИОННАЯ СИСТЕМА VII-VI вв. до н.э. Древнейшие очаги земледелия

Хорезм – Древнейший Очаг Поливного Земледелия

КАНАЛЫ — ИСТОЧНИКИ ЖИЗНИ И ПРОЦВЕТАНИЯ

Хорезм – древнейший очаг поливного земледелия. Еще в VII-VI вв. до н.э. население Хорезма начинает использовать воды Амударьи с помощью системы каналов. Где были каналы, там процветали города, искусства и ремесла, там земледелие, зеленели поля и сады. Такие памятники древней культуры, как Кызыл-кала, Топрак-кала, Аяз-кала, Кырк-кыз-кала, Кургашин-кала, Базар-кала, Джанбас-кала, Гяур-кала, Канка-кала, Мангыр-кала, сосредоточенные в основном на правом берегу Амударьи, показывают степень освоения оазиса в тот период.

Наибольшего развития ирригация и связанное с ней земледелие достигли в кангюйско-кушанский период (с IV в. до н.э. до II в. н.э.). Археологи установили, что в то время возделывали зерновые (просо, ячмень, пшеница), садовые и бахчевые (абрикосы, персики, сливы, виноград, дыни), а может быть, и технические культуры (находки семян кунжута и остатков хлопчатобумажной ткани). Другой важной отраслью сельского хозяйства было скотоводство. Памятниками этого периода являются городища Джанбас-кала, Кургашин-кала, Базар-кала, Кюнерли-кала, Кой-крылган-кала и др. В конце рабовладельческого периода (II-III вв. н.э.) система ирригационного орошения совершенствуется, начинается переход от широких и мелких каналов античного времени к более узким и глубоким с разветвленной оросительной сетью. Выделялись такие большие каналы, как Кельтеминарский, Беркуткалинский, Якке-парсанский, Гавхорский. У истоков каждого из этих каналов находился большой укрепленный пункт для охраны. В III в. возводится крайне западный Кятский канал.

Общая площадь орошения в низовьях Амударьи составляла в то время 1,3 млн. га, что в 4 раза превышает современную орошаемую площадь Хорезмской области. Вся жизнь, все благосостояние жителей зависели от развития ирригации и ирригационных сооружений. Их сохранение требовало огромного организованного труда сотен тысяч людей. Рабов брать было неоткуда, да и труд их в этих условиях был непроизводителен. Поэтому община была единственным средством привлечения крестьян на работы по строительству ирригационных сооружений и содержании их в постоянном рабочем режиме.

Интересы ирригации и надзор за сохранностью ирригационных сооружений были главной функцией сложившихся в Хорезме государственных объединений. Границы их в древний период совпадали с границами ирригационных бассейнов, а районы мощных оросительных систем были густо заселены, о чем свидетельствуют многочисленные развалины больших крепостей и прекрасно сохранившаяся планировка древних полей. Ирригация – община – государство – вот что было главной основой сложившегося хозяйственного механизма древнего Хорезма, где община играла ключевую роль. В ее сохранении было заинтересовано все общество – правители, землевладельцы и сами общинники.

ПЕРИОД ВЫСОКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Этот период высокого развития ирригации, земледелия, скотоводства и торговли характеризуется наличием специализированных ремесел и развитой фортификации. Мощные стены на пахсовых цоколях со стрелковыми галереями и башнями окружают города и сельские дома. Укрепленные античные города расположены таким образом, чтобы охранять каналы и оазис от степных племен.

В ремесленном производстве заметную роль играла металлургия, где ведущими отраслями были обработка и литье железа и производство мелких изделий. Развито было также гончарное производство, причем, во многих поселениях ясно видны отдельные кварталы гончаров. Кроме керамической посуды гончары производили и терракотовые статуэтки. Целый ряд мощных очагов керамического производства располагался на границе со степью, что дает основание предполагать, что часть гончаров целенаправленно работала на кочевников. Археологические находки свидетельствуют о наличии косторезных мастерских, где изготавливали костяные и роговые накладки для сложных луков, костяные булавки и иголки. Широкое распространение получило ткачество, изготовлялись хлопчатобумажные и шерстяные ткани. Несомненно, было известно и стеклоделие, но, скорее всего, оно ограничивалось изготовлением наборных поясов и бус, вставок в перстни.

читать далее…>>> Письменность в Древнем Хорезме

alsamarkand.com

§ 2. Расширение площади пашенного земледелия. «Старые» села и деревни — устойчивые очаги земледелия

Я не ставлю своей задачей дать всестороннюю характеристику сельского хозяйства в Северо-Восточной Руси в XIV–XV вв. Это достаточно детально сделано А. Д. Горским. Он собрал большой документальный материал, дающий возможность составить представление о разводившихся в то время хлебных злаках (рожь, овес, пшеница, ячмень, просо, греча, горох, чечевица) и технических культурах (лен, конопля, хмель, мак). Ставя вопрос о системах земледелия, А. Д. Горский доказывает, что в XV в. в Северо-Восточной Руси все более распространялось (повсеместно) трехполье, упоминание о котором автор нашел в 38 документах (до начала XVI в.). Применялась еще в то время и подсечная система, но, как правило, она подчинялась целям пашенного земледелия с трехпольным севооборотом (участки для пашни расчищались из-под леса). Что касается вопроса о земледельческих орудиях, то А. Д. Горский убедительно показывает несостоятельность точки зрения П. П. Смирнова (получившей известное распространение в советской литературе) о появлении в XIV в. на Руси нового типа сохи — косули. Сам А. Д. Горский высказывает (на основе изучения очень ограниченного и поэтому недостаточного для выводов материала) предположение о постепенном распространении в XIV–XV вв. в Северо-Восточной Руси двузубой сохи (более легкой и более производительной, чем употреблявшаяся ранее соха трезубая). Пока это предположение можно принять только как гипотезу[454].

Отсылая интересующихся историей сельского хозяйства на Руси в XIV–XV вв. к работе А. Д. Горского, я остановлюсь лишь на тех вопросах этой темы, без которых нельзя понять процесса образования Русского централизованного государства и которые мало освещены в литературе (в том числе и в работе А. Д. Горского).

Анализ актового материала показывает, что развитие производительных сил на Руси в XIV–XV вв. нашло отражение в росте разных типов земледельческих поселений, которые различаются в документах довольно четко и строго. Основных таких типов известно три: 1) старые жилые поселения — села и деревни с «тянущими» к ним участками пашенной земли, сенокосами, различными угодьями[455]; 2) селища, пустоши — поселения запустевшие, из которых крестьяне ушли, забросив пашню, но которые не перестают быть на учете, как подлежащие восстановлению и восстанавливающиеся[456]; 3) вновь возникающие в лесу или на пустошах поселения — деревни и починки («починки, что они ставили на лесу»; «починки, что их поставил… ново»; «починки, что они ставили сами на лесу ново»)[457].

О трех категориях поселений (существующих в данный момент или же существовавших ранее и могущих возродиться) говорят многие источники. В данной грамоте Александра Романовича Калягину монастырю 1444–1483 гг. вначале упоминается село Константиновское «с церковью и с деревнями»; затем (во вторую очередь) перечисляются деревни; в третью очередь даются названия пустошей и, наконец, следует заключительная фраза: «да что к тому селу и к деревням потягло исстари пустошей или заполиц, куде ходила моя соха, топор, коса»[458]. В перечневой выписи второй половины XV в., касающейся поселений, «тянувших» к селу Никольскому (на реке Воре) Троице-Сергиева монастыря, фигурируют деревни, пустоши, селища, починки[459]. Таких примеров можно привести неограниченное количество.

Села представляют собой населенные центры земледельческого хозяйства, ведущегося в определенных границах, обычно на старопахотных землях. За нарушение этих границ («меж») взимался штраф. Так, согласно нормам Двинской уставной грамоты 1397 г., если при пахоте или косьбе кто-либо переходил за границу своего земельного участка («а друг у друга межу переорет или перекосит на одином поле»), то с него взыскивалась соответствующая пеня — «вины боран»; за несоблюдение границ между селами пеня бралась в размере тридцати бел[460].

Как для сел, так и для старых деревень Северо-Восточной Руси в большинстве случаев характерна связь с сельским хозяйством, имеющим определенную давность. Многие села и старые деревни расположены на земле обжитой, уже давно возделанной крестьянским трудом. Интересно, что понятие села как жилого пункта неотделимо от представления о земле, которая к нему «тянет», в силу чего самый термин «село» иногда отождествляется с «землей». Так, в 1410–1427 гг. чернец Троице-Сергиева монастыря Есип купил у И. Ф. Карцова «Михаиловского села землю (в Угличском уезде) по рубеж». В жалованной грамоте 1425–1427 гг. Василия II Троице-Сергиеву монастырю упоминаются «земли» Костромского уезда: «В Емецкой волости Клевцовское з деревнями, да в Сорахте Фоминское з деревнями, да… в Еметцкой же волости Грунинское з деревнями». Ниже все эти три названия подводятся под понятие «сел». «Что их [монахов Троице-Сергиева монастыря] земли в моей отчине, в Бежицком Верее, в Городецком стану, село Присеки и з деревнями…», — читаем в жалованной грамоте угличского князя Андрея Васильевича Большого 1467–1474 гг.[461]

Когда совершается купчая на половину села[462], то имеется в виду прежде всего половина земли, прилежащей к данному жилому поселку.

Аналогичные выводы можно сделать и относительно содержания понятия «деревня», неотделимого от понятия «земля». В 1456–1466 гг. Родион Салков дал Троице-Сергиеву монастырю «землю свою Чижовскую деревню, на Понизовье…». Около 50–70-х годов XV в. некто Матвей купил «у своего отца у Петра землю Оксиньинскую деревню». Поскольку под деревней имеется в виду не только поселение, но в первую очередь земля, постольку отчуждаются и части деревни. В одной купчей конца XIV — начала XV в. указано, что игумен Кириллова-Белозерского монастыря Кирилл купил у некоего Серка «пол-деревни Волковские да Ульяныкову полосу», а «другую половину тое ж деревни купил… у Тимошки»[463].

Судя по документам XIV–XV вв., можно утвердительно говорить, что многие села и «старые» деревни Северо-Восточной Руси (особенно центра ее) — это очаги старинной земледельческой культуры на землях, давно уже возделываемых хлебопашцами. Когда речь идет о селах и деревнях, в актах обычно при этом упоминается не просто «земля», но и хлебные злаки: посевы, всходы, собранное зерно. Таким образом, понятие «села» и «деревни» как-то неотделимо от представления не только о пахотной земле, но и о производственном земледельческом процессе и о плодах земледелия.

Некоторые монастырские села в XV в. представляли собой крупные сельскохозяйственные центры. Так, в довольно значительных по тому времени размерах велось земледельческое и скотоводческое хозяйство в селе Меденском, расположенном с «тянувшими» к нему 16 деревнями на р. Тверце, принадлежавшем И. М. Крюкову-Фоминскому, а после смерти последнего в 30-х годах XV в. переданном, согласно его духовной грамоте, в Троице-Сергиев монастырь. В акте передачи земли монастырю значится 22 «лошаков болших и кобыл болших», 20 рабочих («страдных») лошадей, 65 голов рогатого скота (волов, коров, телят), 130 коз и овец. В житнице имелось 700 коробей ржи, 2000 коробей овса, 50 коробей пшеницы, 50 коробей жита, 40 коробей гречи, гороху, конопли. Стоимость села с деревнями была определена в 1500 рублей[464].

В 1504 г., согласно завещанию волоцкого князя Ивана Борисовича, в Иосифов-Волоколамский монастырь было передано его село Спасское с 38 деревнями. При описании села Спасского оказалось, что там было «ужато» ржи 80 сотниц, причем из этого числа «к семяном омолочено» 38,5 сотниц, «а вымолотили 100 чети», и «та рожь высеяна на 51 десятине». «Старой» ржи обнаружили 9 четей, «а в одонье ржы складено» 41,5 сотница, сена 22 копны. «Селетнего овса» было сжато 39 сотниц, «и тот овес складен в скирд». У дворника оказалось некоторое количество скота и птицы; корова, 6 овец, два гнезда гусей, два гнезда кур, 2 свиньи. За крестьянами значилась розданная им в займы князем денежная сумма — 11,5 рублей 7 алтын 2 деньги[465].

Запасы хлеба были в княжеских дворцовых селах. Так, в первой четверти XV в. великий князь Василий I адресует грамоту своему посельскому в Юрьев с предписанием выдавать ежегодно игумену Успенского на Воинове горе монастыря десятую часть урожая зерновых культур, который будет снят с земли села Красного («из моего жита изо ржи, изо пшеницы, из овса отчет, да отсыпати десятое…»)[466].

Приведенный материал однообразен, но показателен уже своим количеством и упорно повторяющимися в нем свидетельствами о земледельческом характере основных типов сельских поселений в разных княжествах и уездах Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. Что дает он для суждения по вопросу об экономических предпосылках образования Русского централизованного государства? Очевидно, к рассматриваемому времени во всех (за малыми исключениями) районах Руси уже сложился устойчивый комплекс обжитых сельским крестьянским населением, из года в год культивируемых старопахотных земель. Образовались постоянные центры сельскохозяйственного производства с устойчивым составом местных жителей, занимающихся земледельческими работами. Таким образом, можно говорить об известном подъеме производительных сил в сельском хозяйстве, достигнутом не столько путем каких-либо существенных изменений его техники (о подобных изменениях никаких данных в нашем распоряжении нет), сколько в результате систематического расширения и упорного многолетнего освоения трудовыми народными массами площади, занятой под земледельческими культурами. Все это было связано с общим экономическим оживлением страны, явившимся предпосылкой ее дальнейшего социально-политического развития.

В связи с ростом в разных частях Руси массива старопахотных земель исчезали резкие различия в уровне производительных сил, создавалась известная общность тех условий, в которых протекала жизнь аграрной страны. «Старые» села и деревни становились объектами притяжения населения, плотность которого возрастала. Эти старые поселения обрастали в разных направлениях, как бы по радиусам, идущим из одной точки, новыми поселками, которые «тянули» к ним, как к своему средоточию. Расширялась площадь, занятая каждым отдельным селом с окружающими его населенными пунктами, и уменьшалась изолированность (даже в условиях еще господствующего натурального хозяйства) таких сельскохозяйственных комплексов (село — деревни — починки) друг от друга.

В источниках сохранились чрезвычайно интересные (и в большом количестве) указания на то, что в связи с появлением в разных частях страны крупных сел менялись пути сообщения. Они начинали проходить через такие села. И делалось это стихийно, в силу того, что само население прокладывало новые дороги через те населенные пункты, которые приобретали известность как центры земледельческой культуры. Владельцы же земель, на которых были расположены подобные пункты, напротив, в ряде случаев стремились добиться от великокняжеской власти запрещения разным «ездокам» передвигаться «непошлыми» дорогами, чтобы избавиться от обязательных постоев, предоставления в своих селах кормов приезжим людям (часто выполнявшим поручения государственной власти) и т. д.

Из жалованной грамоты великого князя Ивана III Спасо-Евфимьеву монастырю 1472–1479 гг. узнаем, что «ездоки» «проложили дорогу непошлую» на монастырское село Мордошское в Суздальском уезде, «а пошлою де дорогою старою не ездят». Князь велел «ту их дорогу непошлую… засечь и заповедати», установив с нарушителей этого постановления штраф в сумме двух рублей[467]. В 1467–1474 гг. бил челом великому князю Ивану III игумен Троице-Сергиева монастыря Спиридоний с просьбой запретить «всяким ездокам» ездить «непошлой дорогой», которая «пролегла» на монастырские села Скнятиновское и Едигеевское в Угличском уезде. Просьба игумена была удовлетворена[468]. В 1473–1489 гг. Иван III по челобитью митрополита Геронтия постановил, чтобы в дальнейшем не было проезда через богатую торговую слободку Караш в Ростовском уезде[469].

Число подобных примеров можно значительно увеличить. При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что новыми путями сообщения обычно охватываются зажиточные, богатые хлебом, села.

В селах еще в очень слабой мере производился товарный хлеб. Страна жила в условиях натурального хозяйства. Но хлеб, поступавший из разбросанных в разных уездах, принадлежавших крупным землевладельцам (особенно монастырям) сел в центры владельческого хозяйства в качестве оброка, являлся объектом иногда довольно сложных и длительных перевозок. Рента продуктами содействовала установлению связей между различными районами и центром Руси, между селами в пределах разных районов. И в то же время расширению этих связей препятствовала система феодальной раздробленности, постоянных застав и мытов. В архивах разных монастырей сохранились княжеские грамоты, которыми, по просьбе монастырских властей, князья разрешали беспошлинный провоз оброчного хлеба из монастырских сел.

Из грамот тверского князя Михаила Борисовича (1461–1485 гг.) видно, что из Троице-Сергиева монастыря два павозка и две лодки ежегодно отправлялись за хлебом и маслом в монастырские села Прилуки и Присеки Угличского уезда. Оттуда же привозили в монастырь всякие запасы на возах, гнали скот. По распоряжению тверского князя его мытники и другие пошлинники не должны были взимать мыта и прочих пошлин с монастырских судов, возов и с крестьян. Через Козловский мыт в Серебожской волости Дмитровского уезда проезжали крестьяне из сел и приселков Троице-Сергиева монастыря «з житом или з животиною» или с другим каким-либо «товаром». Грамота Ивана III 1467–1474 гг. освобождала их от уплаты мыта и остальных пошлин.

Согласно сведениям, имеющимся в грамоте великого князя Ивана III юрьевскому наместнику 1493 г., явствует, что из суздальского села Шухобалова, принадлежавшего тому же монастырю, доставлялось в монастырь «жито». В грамоте говорится о том, что суздальский наместник взял за провоз монастырского «жита» на 154 возах мыт в сумме полутора рублей и девяти денег. Князь велел вернуть в монастырь эту сумму и распорядился, чтобы в дальнейшем, «коли повезут к ним в монастырь их хлеб из их села из монастырского из Шухобалова», наместник не брал с монастырских приказных людей «никоторых пошлин». Судя по грамотам дмитровского князя Юрия Ивановича 1504 г. и московского великого князя Ивана III 1505 г., в Симонов монастырь ежегодно привозилось беспошлинно на ста возах «жито» из дмитровских сел и деревень[470].

Итак, даже в условиях натурального хозяйства между центрами феодальных владений и отдельными селами в разных землях как земледельческими центрами происходило постоянное общение, подготавливавшее условия для политического объединения на феодальном базисе русских земель.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Битяев В. В — копия / 30

30. Древнейшие очаги земледелия.

Древнейшие земледельческие племена.

Первыми от охоты и рыболовства к скотоводству и от собирательства к земледелию ещё в конце мезолита перешли племена, заселявшие плодородные области Месопотамии, долину Нила, Палестину, Иран и юг Средней Азии.

Именно в этих странах, располагающихся одна вслед за другой, как звенья одной цепи, раньше всего, уже в VI—V тысячелетиях до н. э., возникли новые формы хозяйства и культуры. Здесь поднялись затем древнейшие цивилизации мира и уже в IV—III тысячелетиях до н. э. кончился каменный век. В период неолита возникают очаги земледельческой культуры и новых форм жизни также в Китае и Индии.

Натуфииская культура.

Очень древние следы земледельческой культуры, относящиеся, вероятно, к VII—VI тысячелетию до н. э., обнаружены в настоящее время там же, где найдены остатки кармельских неандертальцев — в Палестине.

В одной из хорошо известных нам пещер на горе Кармел, в гроте Эль-Вад, над слоями, содержавшими остатки культуры верхнего палеолита, оказался слой, заполненный кремнёвыми изделиями и костями животных. Здесь же сохранились и погребения, дополняющие общую картину образа жизни обитателей. Каменные орудия имели ещё чисто мезолитический характер; среди них преобладают настоящие микролиты, особенно сегментовидной формы; они найдены в количестве 7 тысяч и составляют более половины всех оказавшихся здесь изделий. Эта культура получила название натуфийской. Племена, создавшие эту культуру, условно названы натуфийцами.

Архаическим был и внешний облик натуфийцев, поразительно напоминавший ориньякских людей Южной Европы, какими они выглядели, судя по находкам в ментонских пещерах. По данным погребений в гроте Эль-Вад, натуфийцы носили головные уборы, щедро унизанные украшениями из трубчатых раковин-денталий, в виде веера или диадемы. На шее у них были замысловатые ожерелья из взаимно чередующихся раковин и попарно расположенных клыков оленя. Полоски из раковин украшали и одежду натуфийцев.

У них существовало своеобразное искусство, во многом напоминающее искусство периодов ориньяка и мадлена. Не ограничиваясь простым геометрическим узором из врезанных линий, натуфийцы оформили, например, рукоять одного костяного орудия точно так же, как это делали палеолитические люди в Европе. Из этой рукояти как бы вырастает фигура козленка, поднявшего вверх голову. Есть и образцы круглой скульптуры. Из куска кальцита натуфийский «скульптор» уверенной рукой вырезал, например, голову человека с низким лбом, резко очерченным ртом и большими миндалевидными глазами.

Всему архаическому характеру этой культуры в полной мере соответствует тот факт, что в натуфийских слоях оказались кости только диких животных, в первую очередь газели, а затем благородного оленя, косули, дикой лошади, осла, быков. Единственным домашним животным здесь всё ещё была собака.

Однако на этом древнем фоне с особой силой выступают совершенно новые черты культуры натуфийцев, признаки, принципиально иного хозяйства и образа жизни. Среди характерных для мезолита каменных пластин в пещере оказалось более тысячи пластин необычного для мезолита типа. Они имели ретушированные, иногда зубчатые края, зашлифованные вдоль лезвия. Такие пластины составляют всюду обычную принадлежность каменного инвентаря древнейших земледельческих культур. Они, несомненно, служили вкладными лезвиями первобытных серпов. В натуфпйских слоях пещеры Эль-Вад такие лезвия оказались в ряде случаев даже в костяных рукоятках. Кроме того, здесь найдены костяные мотыжки, а также специальные орудия для дробления зерна в виде базальтовых пестов и таких же каменных ступок. Не ограничиваясь этим, обитатели пещеры выдолбили у самого входа в неё глубокие круглые ямки в скале, которые служили в качестве приспособлений для размола зёрен.

Высказывалось мнение, что, несмотря на столь важное место, которое в жизни натуфийцев принадлежало хлебным злакам и пище из зёрен этих растений, они ещё не дошли до намеренного посева и не умели обрабатывать землю, ограничиваясь, таким образом, лишь собиранием естественного урожая, подготовленного для них самой природой. Независимо от того, были ли натуфийпы хотя и примитивными, но уже настоящими земледельцами, что наиболее вероятно, или они ещё не переступили порога земледельческого хозяйства в собственном смысле этого слова, такое переходное состояние от собирательства к земледелию вполне возможно. По крайней' мере, высокоразвитое собирательское доземледельческое хозяйство хорошо известно нам .по этнографическим данным.

Было бы неправильно думать, что натуфийцы были единственными на земном шаре земледельцами позднего мезолита и раннего неолита. Примерно в то же время земледелие возникает и в других районах.

Первые земледельцы доллине Нила.

В Египте в период раннего неолита климат был значительно влажным и прохладным, чем теперь. Окружавшие Нильскую долину обширные пространства не являлись ещё такой безотрадной пустыней, как в настоящее время. Пустынные источники имели больше воды, озёра были шире и глубже, чем теперь. Там, где сейчас видны только опалённые солнцем пространства и пески, овеваемые знойными ветрами пустыни, произрастала трава, а местами даже кустарники. Здесь водились дикие ослы, антилопы, газели и жирафы. За травоядными обитателями степей и пустынь следовали хищники — лев и леопард.

В безводных ныне ущельях — вади, прорезающих возвышенности берега Нила, струилась вода, по крайней мере весной, и росли высокие стройные деревья. Сам Нил был шире и полноводнее. Он изобиловал рыбой. На его берегах, в густых зарослях прибрежных лесов и кустарников, среди стеблей папируса гнездились птицы, водились многочисленные животные, в том числе антилопы, дикие свиньи, слоны. Неудивительно, что в долину Нила из окружавших её областей постоянно спускались группы бродячих охотников, оставлявшие на его берегах свои каменные изделия. Но они приходили сюда и снова уходили обратно, так как в долине Нила было слишком сыро. Кругом же расстилались безграничные пространства, где всюду била ключом своеобразная жизнь степей и пустынь, где охотник мог найти добычу.

По-настоящему человек начал заселять долину Нила только в то время, когда он уже в полной мере овладел неолитической техникой и начал переходить к разведению домашних животных и культурных растений. Начало этого процесса теряется, должно быть, в VI тысячелетии до н. э. Во всяком случае, в конце VI и в V тысячелетии на берегах Нила уже жили древние земледельцы, заложившие ту основу, на которой со временем выросла цивилизация древнего Египта.

В Верхнем (Южном) Египте первыми земледельцами были люди бадарийской культуры, получившей название по современному городу, в районе которого были раскопаны многочисленные погребения этого времени. В том же районе на террасовидном уступе Хаммамат был,о исследовано поселение, нижний слой которого (так называемая тасийская культура) был перекрыт сверху более поздними, но тоже неолитическими отложениями культуры, обозначаемой как собственно бадарийская.

Древние бадарийпы выбрали место для своего поселения вдали от Нила, на выдавшемся в его низменную долину высоком уступе, должно быть потому, что внизу было ещё очень влажно; кроме того, они, вероятно, стремились жить подальше от ежегодных разливов Нила и диких животных, заселявших густые заросли по берегам реки.

Бадарийпы были ещё в полной мере людьми каменного века; их культура соответствует неолиту в его наиболее развитом виде. Они имели превосходные шлифованные топоры из различных пород камня, пользовались луком и стрелами, искусно выделывали глиняные сосуды. Охота занимала попрежнему важное место в их хозяйственной жизни. Они с успехом занимались и рыбной ловлей. В их могилах найдены не только превосходно сделанные кремнёвые наконечники стрел типичной неолитической формы, но также и деревянный бумеранг, заботливо украшенный орнаментом из ямок,— древнейший в мире образец этого простого и хитроумного метательного оружия.

Но уже не эти древние занятия определяли жизнь неолитических обитателей долины Нила. Вместе с запасом кремнёвых «пилок» при раскопках в Бадари была найдена мякина, в другом случае в кухонном горшке оказалась шелуха от зёрен. Землю обрабатывали каменными мотыгами. Не исключено, что сеяли бадарийцы и без предварительной обработки почвы—прямо во влажный ил, остававшийся на берегу после очередного разлива Нила. Бросив зёрна в сырую илистую почву, люди возвращались затем осенью к посевам только для того, чтобы собрать урожай. Хлеб, как полагают исследователи, не жали, а просто выдёргивали из земли пучками. Впрочем, многочисленные кремнёвые «пилы» с зубчатыми лезвиями, обычные в бадарийских могилах, скорее всего служили именно вкладными лезвиями для серпов.

Из зёрен пекли хлеб, остатки которого встречаются в могилах, а также варили кашу. Кашу черпали из сосудов ложками. Такие ложки, вырезанные из слоновой кости, ручки которых обычно украшались скульптурными головками, висели на поясе бадарийпев. Земледелие дополнялось скотоводством. Разводились стада крупного рогатого скота; имелись домашние овцы и козы.

Бадарийцы ещё не умели выделывать сырцовый кирпич и строить прочные дома. Жилищами для них служили жалкие шалаши или, в лучшем случае, хижины из прутьев, обмазанных глиной. Но бадарийцы уже достигли сравнительно высокого уровня в различных производствах: в обработке кремня, дерева и кости, в изготовлении одежды, украшений и домашней утвари, в ткачестве, в изготовлении корзин и цыновок. Со временем положено было начало и обработке металла, о чём свидетельствует единственное медное шило, оказавшееся в одной из могил вместе с другими вещами культуры Бадари.

Особенно развито было керамическое производство. Выделывались глиняные сосуды различного вида. Некоторые сосуды были ещё довольно примитивны, в их глиняную массу примешивались трава и толчёные раковины. Но рядом с такой примитивной кухонной посудой встречаются сосуды совершенно иного вида, отличающиеся необыкновенно тонкими стенками. Таковы, например, широкие низкие чаши с выпуклым или плоским дном, горшки полусферической и полу яйцевидной формы, резко суживающиеся вверху, сосуды цилиндрического вида, большие горшки в виде корчаг, фляги в виде бутылок с узким горлом, баклаги с боковыми ушками. Среди всех этих сосудов особенно выделяются изящные кубки, напоминающие по своей форме широко раскрытую чашечку тюльпана и украшенные тончайшим геометрическим орнаментом в виде резных треугольников и параллельных линий, инкрустированных белой пастой, выделяющейся на чёрном фоне сосуда. Кроме глиняных выделывались сосуды из слоновой кости, а также каменные сосуды, в том числе даже из твёрдого базальта.

У древних земледельцев Верхнего Египта в бадарийское время существовали уже достаточно широкие связи с населением других стран, откуда они получали материал для наиболее высоко ценившихся украшений и различные виды сырья для своих изделий. Твёрдый базальт для изготовления каменных сосудов доставлялся из областей, расположенных около Каира, в пустыне по обе стороны от долины Нила, и из Синая. Слоновая кость, всего вероятнее, шла с юга; раковины — с побережья Красного моря, бирюза, малахит, а позднее и медь — с Синайского полуострова.

Обмен с перечисленными областями, в результате которого население Верхнего Египта получало эти ценные материалы, был одним из условий, содействовавших ускоренному росту культуры и техники. Ещё более важное значение имели эти связи для развития скотоводства. Как полагают зоологи, ни овцы, ни козы не могли быть одомашнены в Северной Африке, так как здесь не было диких предков этих животных. Они происходят из Азии, и знакомство с ними было результатом культурных связей с азиатскими странами.

При всём том обмен и культурные связи не могли ещё сколько-нибудь заметно сказаться на внутренней жизни бадарийцев, на их общественном строе. Среди многочисленных бадарийских могил нет ни одной, которая настолько резко выделялась бы по своему устройству и ассортименту погребальных вещей, чтобы в ней можно было видеть захоронение вождя или представителя знати. Обращает на себя внимание такой любопытный факт: в одной части бадарийского кладбища лежали только мужчины, тогда как в других его частях были захоронены и мужчины и женщины. Весьма вероятно, что в таком распределении могил нашло своё выражение характерное для родового строя противопоставление женатых мужчин неженатым, обычно жившим своей обособленной жизнью.

Яркий и богатый материал бадарийского кладбища позволяет с большой наглядностью представить образ жизни, искусство и верования бадарийцев. Одевались бадарийцы в одежду из шкур и тканей. Одежда дополнялась украшениями из бус. Часто отдельные крупные бусы висели у мужчин на шее, руках и ногах, но столь же излюбленными были целые связки бус, обвивавшие талию. Женщины и дети носили ожерелья, пояса и повязки из бус и раковин. Как мужчины, так и женщины носили на руках и ногах кольца и браслеты из слоновой кости. Как у многих современных племён Африки, у бадарийцев применялись особые затычки-втулки в ушах и в носу. У бадарийцев принято было обводить глаза полосами яркозелёной краски. Материалом для этого служил малахит, растиравшийся в порошок на специальных каменных палетках и смешивавшийся затем с касторовым маслом. Большое внимание уделялось причёске. Мужчины имели длинные волосы. Женщины заплетали косы и носили вьющиеся локоны. Украшением причёски служили втыкавшиеся в неё сверху красивые гребни из слоновой кости.

Бадарийцы положили начало хорошо разработанной орнаментике, пышно развивавшейся в Египте последующего времени. Их мастера искусно украшали свои бытовые изделия из слоновой кости головками животных. Наряду с условно трактованными женскими изображениями в могилах обнаружены и такие статуэтки, в которых достаточно живо и точно переданы формы женского тела. Эти женские скульптурные изображения наглядно раскрывают характерный для древнейших земледельцев круг представлений, связанных с культом плодородия и женского начала. Одна такая статуэтка сделана из глины и окрашена в красный цвет, другая вырезана из слоновой кости. Обе они изображают обнажённые фигуры женщин, матерей и кормилиц. Попрежнему был широко развит культ животных, но уже в новой форме, с иным, чем прежде, содержанием. Рядом с культом диких животных, имевшим тотемический характер, -появляется почитание домашних животных, в первую очередь коровы, а также собаки, овцы и козы. Своих умерших бадарийцы клали в могилу в позе спящего человека в скорченном положении, лежащим на боку, головой на восток Рядом с умершим клали необходимые для «будущей жизни» личные вещи, домашнюю утварь и пищу.

Бадарийцы не были единственными в Египте и в соседних с ним областях древнейшими земледельцами. Родственные им по культуре и общему уровню развития неолитические племена жили в V—IV тысячелетиях до н. э. и выше по течению Нила.

Такие же земледельцы каменного века обитали также в Фаюмской котловине, на берегу позже высохшего озера. Основой их техники были орудия из камня и кости. Они также обрабатывали камень и кость типично неолитическими приёмами, выделывая шлифованные каменные топоры, двусторонне ретушированные наконечники стрел из кремня, в том числе с черешком для насадки на древко. У них были в ходу дисковидные палицы, бумеранги, костяные гарпуны и другие изделия, служившие для охоты и рыбной ловли.

Глиняные сосуды были сходны с сосудами бадарийцев, но значительно грубее, проще их по форме и орнаменту. Как и бадарийцы, люди неолитического Фаюма носили украшения в виде дисковидных бус, вырезанных из скорлупы яиц страуса; особенно большую цену в их глазах имели, должно быть, блестящие раковины, добытые в Индийском океане, Средиземном и Красном морях, а также бусы из амазонита, добывавшегося в Центральной Сахаре и в Восточной пустыне.

Наряду с охотой и рыболовством жители Фаюмского оазиса, подобно бадарийцам, занимались разведением скота и земледелием. Они сеяли просо и пшеницу. Как и для бадарийцев, земледелие было для них основой существования. Хлеб они жали деревянными серпами с вкладными кремнёвыми лезвиями из ножевидных пластин; собранное зерно хранили в больших ямах, выложенных травой и цыновками. Зерно на каменных зернотёрках растирали затем в муку и крупу. Домашний скот их состоял из коров, овец, коз и свиней.

В западной части Нильской дельты, в двух километрах западнее Розеттского рукава Нила, в Меримде Бени-Саламе, было также обнаружено неолитическое земледельческое поселение. Поселение это существовало длительное время и занимало площадь около 30 га. В нём находились жилища двух типов. Часть жилищ имела в плане овальные очертания. Вокруг основания жилищ стояли столбы, прикрытые тростниковыми цыновками, возможно обмазанными глиной или илом и заменявшими стены. Такие же цыновки покрывали жилища сверху и служили им крышей. В глинобитном полу иногда имелся глиняный сосуд, должно быть предназначенный для хранения воды. Поблизости от хижины находился очаг, на котором варилась пища. Жилища эти отличались небольшими размерами, площадь их не превышала 3—4 кв. м; очевидно, они служили убежищем только на время сна и плохой погоды. Существовали и более обширные жилища, стены которых точно так же были устроены из плетёнок, вероятно обмазанных глиной, а иногда выложенные из комков глины или ила.

Эти постройки располагались в определённом порядке, на некотором расстоянии друг от друга, рядами, образуя как бы улицы. Это было, следовательно, уже не простое стойбище, не сезонный посёлок бродячих племён, а своего рода деревня, постоянный посёлок оседлых земледельцев.

Жители поселения в Бени-Саламе выделывали многочисленные кремнёвые орудия в виде ножевидных пластин, наконечников стрел, дротиков, пилообравных лезвий для серпов. У них были шлифованные топоры, палицы, кинжалы. Они изготовляли также различные костяные орудия в виде игл, шильев, лопаточек, гарпунов. Глиняные сосуды были довольно разнообразными по форме, но значительно грубее, чем у бадарийпев.

Неолитические обитатели поселения в Бени-Саламе, как и другие их современники в Египте, имели тех же домашних животных и занимались земледелием, сеяли пшеницу-двузернянку. Около их жилища уцелели каменные зернотёрки обычного типа. Раскопками обнаружены также утрамбованные площадки, где производилось обмолачивание хлеба, зернохранилища, сначала в виде корзин, обмазанных глиной, простых ям, выкопанных в песке, а затем в виде больших глиняных сосудов.

О мировоззрении обитателей земледельческого посёлка в Бени-Саламедают представление их погребения. Они хоронили своих женщин в самом посёлке, причём внутри жилищ. Женщина и после смерти, таким образом, оставалась связанной с жилищем и его домочадцами.

Как полагают некоторые исследователи, отсутствие в погребениях сосудов для пищи объясняется тем, что душа умершего сородича должна была, по верованиям людей того времени, питаться вместе с живыми у своего домашнего очага.

Всё это — черты , характерные для мировоззрения людей периода господства материнского рода, который, очевидно, попрежнему существовал тогда в долине Нила.

Историческое значение возникновения земледелия в Нильской долине.

Таким образом, ещё в неолитическое время, когда металл был совершенно неизвестен или не играл ещё существенной роли технике и в жизни человека, на обширных пространствах Долины Нила и соседних с ним оазисах возникают первые очаги земледелия и скотоводства. Складывается новая культура, достигающая наибольшего расцвета у земледельцев Бадари. Сквозь резко выраженные в ней черты первобытности уже проступают многие характерные черты жизни и культуры позднейших египтян — создателей одной из величайших и своеобразнейших культур древности.

В последующий период продолжает развиваться техника обработки кремня. Большие клинки, оформленные отжимной ретушью, становятся настолько совершенными по технике оформления, что в полной мере соответствуют своим художественно выполненным рукоятям из золота и слоновой кости. Рядом с каменными изделиями, всё ещё составлявшими основной производственный инвентарь египетских земледельцев, всё чаще и чаще появляются металлические орудия труда и такое же оружие.

Неизмеримо разрастается и обогащается материальная культура в целом. Крепнет и расширяется обмен. Усложняются общественные отношения. Намечается путь от изолированных родовых общин к первым территориально-племенным объединениям.

Возникновение земледелия в Южном Прикаспви.

Зачатки новой культуры, выраставшей из мезолита, обнаруживаются также и в других местах — в Иране и в Средней Азии.

На протяжении многих веков в пещере Гар-и Камарбанд (в районе Бехшехра, недалеко от южного берега Каспийского миря) жили мезолитические охотники, которые согласно результатам анализа органических остатков новым углеродным методом (Углеродный метод определения возраста археологических остатков основан на радиоактивном превращении изотопа углерода с атомным весом 14 (RC-14), который содержится в тканях живого существа После гибели растения этот углерод постепенно превращается в азот; установив долю превратившегося углерода, можно определить возраст данного археологического остатка. За 5 560 лет остаётся половина RC-14.) первые пришли сюда около 11 тыс. лет тому назад. Вблизи пещеры в те далёкие времена росли леса, а рядом простиралась степь. Вдоль берега моря были болота. Мезолитические охотники убивали диких быков крупной породы, кости которых найдены в особенно большом количестве, оленей, газелей, а также диких баранов и козлов. На берегу моря они охотились на тюленей и птиц. Основным охотничьим оружием их был лук. Стрелы снабжались каменными наконечниками в виде микролитов геометрической формы.

В мезолитических слоях пещеры найдено много рогов газели. Концы их оббиты, затуплены и имеют шрамы, показывающие, что эти рога служили наконечниками примитивных мотыг или кирок, употреблявшихся, скорее всего, для выкапывания съедобных корней дикорастущих растений.

Керамика и шлифованные орудия ещё не были известны. Единственным домашним животным была в то время собака.

На том же уровне культуры находились племена туркменистанской части Прикаспия, оставившие следы своего пребывания в нижних слоях пещер у Красноводска (Кайлю, Джебел) и Небит-Дага (гроты Дам-Дам-Чешме I и II).

В VI—V тысячелетиях до н. э. в жизни прикаспийских племён происходят существенные перемены. Начинается неолитическое время. Появляются первые глиняные сосуды с острым дном, сначала ещё очень плохо сделанные и слабо обожжённые, рыхлые, легко рассыпающиеся от длительного лежания в земле.

Постепенно исчезают миниатюрные кремнёвые изделия геометрических форм. Обнаруживаются первые шлифованные топоры, в том числе из привозного камня — жадеита. Неолитические жители пещеры Гар-и Камарбанд попрежнему занимались охотой, но у них уже имелись домашние животные — овцы и козы, а также, невидимому, коровы и свиньи. О зачатках земледелия говорят кремнёвые пластины, служившие вкладными лезвиями для серпов; появляются также и зернотёрки.

Древнейшее земледелие в Южном Иране.

В полном расцвете земледельческая культура неолитических обитателей Ирана представлена находками из поселения, раскопанного в районе древнего Персеполя. Земледельцы неолита поселились здесь на плодородной равнине, вблизи склонов гор, около речки с чистой пресной водой, которую легко и удобно было использовать для орошения полей. В течение многих поколений они жили на однажды избранном месте, в постоянных жилищах, выстроенных из плотно сбитой глины, смешанной с мякиной.

Жилища состояли из нескольких небольших по размеру прямоугольных в плане комнат. Двери их были узкими и низкими, не выше 1 м. Стены уцелели не менее чем на одну треть своей первоначальной высоты и местами сохранили ещё следы окраски пятнами и полосами красного и жёлтого цвета.

Жизнь в этом посёлке прекратилась внезапно, скорее всего вследствие нападения врагов. Целые, совершенно неповреждённые сосуды местами остались вкопанными в земляной пол и поддерживались камнями или крупными черепками. В одном из сосудов с запасами уцелели остатки пищи—рыбьи кости; в других находились кости животных; некоторые сосуды содержали раковины, кремнёвые орудия и другие вещи — вплоть до предметов религиозного культа.

При жилищах имелись особые небольшие помещения — кладовые, в которых уцелели сосуды с запасами. Обычно сосуды эти были такого большого размера, что их уже нельзя было вынуть через имеющиеся проёмы; они были навсегда помещены сюда в момент сооружения хранилищ. Внутри жилищ сохранились также обогревавшие их очаги и специальные ямы, в которых разводился огонь для приготовления пищи. Вне жилищ находились, кроме того, печи, предназначенные для общего пользования жителей поселения. Они служили для обжига глиняной посуды и для выпечки хлеба.

Судя по находкам в жилищах неолитического Персеполя, их обитатели ещё не знали применения металла. Основным материалом для изготовления орудий труда служил кремень, из которого выделывались пластинки-ножи, проколки, свёрла, скребки; изредка употреблялся обсидиан. На некоторых пластинках уцелели остатки битума, которым они прикреплялись к деревянным рукоятям. Встречаются также шлифованные изделия из камня в виде палиц грушевидной формы. Существовало достаточно развитое ткачество, о чём свидетельствуют отпечатки тканей на затычках для сосудов и грузила для веретён. Широко распространено было изготовление цновок.

Особенно высокого уровня достигло гончарное дело. Кухонная посуда была, правда, довольно грубой. Горшки для приготовления пищи имели простую форму и были кирпично-красного цвета. Но совершенно иначе выглядела нарядная и разнообразная по формам, тщательно обожжённая расписная посуда из специально приготовленной глины, после обжига имевшая светложёлтый цвет. Стенки расписных сосудов иногда были настолько тонкими, что их можно сравнить со скорлупой яиц страуса. Сосуды эти служили для хранения зерна, масла, быть может, воды.

Большое разнообразие форм глиняных сосудов указывает на усложнение хозяйственно-бытовых нужд неолитических земледельцев Ирана того времени, на рост культурных потребностей по сравнению с их более древними предшественниками.

Ещё ярче об этом свидетельствуют росписи на сосудах — основная известная нам форма творческой деятельности древнеземледельческих племён в области искусства. Расписные сосуды из Персеполя характеризуются необыкновенным по разнообразию богатством узора, орнаментальных элементов и композиционной изобретательностью. В своей основе орнаментика Персеполя имеет чисто геометрический характер.

Вместе с тем мастера древнего Персеполя вовсе не ограничивались в орнаментально-декоративном творчестве невиданным прежде изобилием и богатством геометрических форм.. С такой же композиционной смелостью они использовали для украшения сосудов сюжеты, заимствованные из животного и растительного мира, из окружающей человека природы. Таковы, например, широкие крутые завитки — волюты, изображавшие рога горного козла или дикого барана — муфлона, или волнистые линии — змеи, ветви и листья растений, Встречаются, наконец, обычно схематические, но иногда и довольно реалистически выполненные целые фигуры животных, преимущественно горного козла, а также человека и птиц, в том числе орла, представленного в характерной геральдической позе — с распростёртыми крыльями и обращённой в сторону головой.

studfiles.net

Неолитическая революция

Освоение земледелия и скотоводства. Понятие «неолитическая революция» («аграрная революция») было введено Г. Чайлдом в 20-е гг. XX в. Резкий скачок к новой социальной организации, базирующейся на эффективном сельском хозяйстве, действительно имел революционный характер. Это событие произошло в Юго-Западной Азии примерно 10 000 лет тому назад.

Многие элементы нового хозяйственного уклада зародились раньше. Человек уже использовал в пищу дикорастущие злаки, умел сохранять продукты и приручил собаку. В условиях продовольственного кризиса человек смог реализовать свои навыки, но первоначально только в тех районах, где росли растения, способные дать высокоурожайные культурные виды, т.е. в ограниченных районах, где и возникли первые очаги становления производящего хозяйства. К таким очагам относят Переднюю Азию, Северо-Восточную Африку, Юго-Восточную Азию и Мезоамерику.

Территорией, где были предприняты первые попытки производства продуктов питания, были предгорные районы Ближнего Востока. Там сложились все условия для зарождения земледелия, в том числе важнейшие для культивирования растения (пшеница и ячмень) и одомашнивания животных (овец, коз, свиней, крупного рогатого скота и ослов).

Древнейшим очагом земледелия и скотоводства была Юго-Западная Азия. В горном районе Загроса, на древних поселениях Шанидар и Зави-Чеми-Шанидар (территория Северного Ирака и Ирана), которые датируются около 9000 гг. до н.э., впервые сделаны попытки доместикации (одомашнивания). Население района возделывало два вида окультуренной пшеницы – эммер и двузернянку, ячмень, чечевицу, горох. Параллельно в горах Загроса начали разводить козу и овцу, позже появилась свинья. В VII – первой пол. VI тыс. до н.э. произошел переход к земледелию и скотоводству на территории Малой Азии, где появилась одна из самых ранних земледельческих культур Чатал-Гуюк (Турция). Расцвет этой культуры был недолгим: к VI тыс. до н. э. на всем Ближнем Востоке начался засушливый период, и культура Чатал-Гуюка погибла, не успев дорасти до цивилизации. В других частях ближневосточного региона распространение новых видов деятельности происходило по аналогичному пути. К таким центрам раннего земледелия относятся Палестина и Сирия, на территории Северо-Восточной Африки раньше всего начали выращивать культурные растения и домашний скот в оазисах и в дельте Нила. Еще одним центром стал регион Юго-Восточной Азии и Южного Китая. Его называют Восточноазиатский земледельческий очаг. Население культуры Яншао культивировало просо, разводило свиней и собак. В другой местности, в долине Инда, земледельцы осваивали рисоводство и разведение крупного рогатого скота.

Европа перешла к производящему хозяйству позже. Поселения древних европейских земледельцев (VI тыс. до н.э.) обнаружены в Греции, Болгарии, Югославии, Сербии, Венгрии и Румынии. Главными причинами отставания Европы было отсутствие здесь диких предков растений, пригодных для одомашнивания, не было овец, зато в лесах водились дикие быки и свиньи. Отличались и природно-климатические условия.

Первые формы земледелия основывались на обработке земли с помощью мотыг. При мотыжной технологии земля быстро истощалась, через 2-3 года земледельцы переходили на новый участок, требовалось много свободных земель. Ситуация меняется, когда освоили ирригационное земледелие, когда плодородие почвы восстанавливается за счет наносов ила, а урожайность остается стабильно высокой. Это позволяет прокормить большое количество человек на незначительном участке земли. Пример: предельная плотность населения при мотыжном земледелии – до 10 чел/кв. км, при ирригационном земледелии ‑ 100-200 чел/кв. км. Изобретение ирригационного земледелия произошло в IV тыс. до н.э., в Древней Месопотамии, позднее это новшество распространилось на долины Нила, Инда, а к II тыс. ‑ Ганга и Хуанхэ. С этого момента именно долины рек становятся основными очагами земледельческой цивилизации.

Параллельно с земледелием человек одомашнивал животных. В IX-VIII тыс. до н.э. на Ближнем Востоке были одомашнены козы и овцы, позже – крупный рогатый скот и свиньи. Человек занимался комплексным земледельческо-скотоводческим хозяйством. В IV-III тыс. до н.э. приручают диких лошадей (тарпанов) в степных районах Причерноморья и Прикаспия. Увеличение числа домашнего скота привело к перенаселению. Следующим шагом стало кочевое скотоводство, когда жители степей кочуют вместе со своими стадами. Период смешанной сельскохозяйственной деятельности закончился разделением людей на земледельцев и скотоводов, создавших различные культуры. Кочевники практически отказались от растительной пищи, и питались преимущественно мясом, молоком и молочными продуктами. Важнейшими изобретения кочевников стали сыр и войлок.

Последствия «неолитической революции». Неолитическая революция не ограничилась освоением новых видов деятельности – земледелия и скотоводства. В эту эпоху человек совершил открытия во всех областях жизни. Развитие земледелия и сопровождавшее его развитие техники представляют собой первую в человеческой истории великую техническую революцию. Действительно, чтобы развивать земледелие, были изобретены специальные орудия труда: деревянная мотыга для рыхления почвы, деревянный или костяной серп с кремневой насадкой для жатвы, цеп для обмолота, ручной жернов для размола зерна.

Переход к земледелию предусматривал оседлый образ жизни. В конце VII тыс. до н.э. появилась посуда из глины, обожженной в костре, появился первый искусственный материал ‑ керамика. Это изобретение позволяло хранить продукты земледелия и скотоводства и готовить горячую пищу.

Потребность в одежде привела к совершенствованию навыков плетения и появлению нового вида производства – текстильного. Земледельцы стали выращивать растения с длинными волокнами (лен), из которых прядут и ткут ткани. Именно земледельцы первыми познакомились с металлами. Возможно, первая медь была случайно получена из руды, при обжиге керамической посуды.

Земледелие стало основой для появления деревень и городов. Начали строить дома из сырцового кирпича, а позже класть каменный фундамент. Вместо круглых построек появились прямоугольные, к которым можно было сделать пристройки и увеличить жилую площадь. В домах появляется первая мебель.

Освоение земледелия было великим фундаментальным открытием, которое привело к увеличению численности людей. Уже в VIII тыс. на Ближнем Востоке стала ощущаться нехватка земли, и началось расселение земледельцев на земли окружающих охотничьих племен.

Разделение людей на оседлых земледельцев и кочевников-скотоводов (первое общественное разделение труда) положило начало противостоянию двух путей хозяйствования. Хозяйство кочевников было ограниченно неустойчивостью обстановки в степи. Часто единственным способом спасения от голода было нашествие на земледельческие районы. Успех набегам давало новое оружие: запряженная парой коней легкая боевая колесница, освоение верховой стрельбы из лука, седло и стремя. Ответом земледельцев стало строительство укрепленных поселений со рвами и валами, а в отдельных случаях ‑ каменных крепостных стен и башен (Иерихон).

С возникновением земледелия люди стали интересоваться изменениями в природе, так как с этими процессами связано сельское хозяйство. Земледельцам надо было вести счет времени, появляются первые календарные системы, в которых считали по годовым циклам.

Дальнейшее развитие земледелия и скотоводства, появление плуга, в который запрягали волов, нарастание конфликтов между соседними общинами и кочевниками-скотоводами выдвигало на передний план мужчин. Кормильцем и защитником стал мужчина, наступает время патриархата.

Второе общественное разделение труда привело к обособлению ремесла в самостоятельный вид деятельности. Появляются новые «профессии» – воины и вожди. Накопление земледельцами материальных благ (скот, хлеб, ткани) и ограниченность пищевых ресурсов у племен с другими видами хозяйства, а также потребность в расширении сельхозугодий, приводили к постоянной военной опасности. С развитием земледелия и скотоводства человек стал производить больше, чем необходимо для его собственного потребления. Появилась экономическая обоснованность эксплуатации человека человеком, а постепенное зарождение частной собственности открывало дорогу формированию рабства с одной стороны, и складыванию классового общества и государства с другой.

Итого:

Г. Чайлд, говоря о последствиях «аграрной революции», определяет такой порядок дальнейших изменений в обществе: 1) поселения с большим и плотным населением; 2) специализация ремесел и труда; 3) концентрация богатств; 4) монументальная общественная архитектура; 5) общество, построенное на классах; 6) письмо и системы исчисления; 7) зарождение науки; 8) высокие стили искусств; 9) обмен на большие расстояния; 10) возникновение государств.

Вместо биологической эволюции приходит эволюция общественных форм бытия человека. Теперь речь идет о развитии человеческого общества: именно общественные отношения определяют прогресс человека. Неолитическая революция существенно ускорила прогресс. Именно освоение нового способа добывания пищи в неолите стало фундаментальным изобретением и привело к коренным изменениям в истории человечества.

studfiles.net

Полная победа

Первые общины земледельцев и скотоводов возникли в районах предгорий, где произрастали дикие предки современных культурных растений и паслись стада диких коз, овец и коров. На Ближнем Востоке древнейшими очагами земледелия стали предгорья Загроса, Тавра и Ливана, образовавшие зону «плодородного полумесяца». Она охватывала с востока, севера и запада междуречье Тигра и Евфрата. В Южной Азии самые древние следы земледелия открыты на восточных склонах гор Северного Белуджистана, спускавшихся к долине Инда и его притоков. В Китае родиной земледелия стали холмистые равнины юга и среднего течения реки Хуанхэ. В Новом Свете первые культурные растения появились в горных районах Южной Мексики и предгорьях Анд.

Наскальное изображение женщины, собирающей мёд. Ла Аранья. Испания.

К IV тысячелетию до н. э. сельское хозяйство в этих районах обеспечило большой рост населения и высокий уровень жизни. Это стало известно археологам по раскопкам таких посёлков, как Иерихон в Палестине, Чатал-Хююк в Малой Азии, Мергар на территории Пакистана, Банпо в Северном Китае. Но узкие долины с неустойчивым и небольшим урожаем, получаемым с помощью мотыги, всё с большим и большим трудом обеспечивали жизнь растущих общин. Земледельцы постепенно начали занимать новые области с иными условиями окружающей среды. Они расселились в плодородных, но страдающих от наводнений долинах великих рек: Тигра и Евфрата, Нила, Инда, Хуанхэ и Янцзы. Посёлки земледельцев появились на равнинах с более суровым климатом и твёрдыми почвами. Они поднялись выше в горы. Сельское хозяйство в этот период стало основой жизни во многих областях Старого и Нового Света.

Широкое распространение земледелия стало возможным благодаря появлению новых методов, которые позволили приспособить земледелие к разным природным условиям и увеличить урожаи. Эти методы сильно различались в зависимости от почв, водного режима, рельефа местности и плотности населения.

Интерьер погребальной камеры пещеры Эль Ромеаль. Испания. 2000 г. до н. э.

Важным новшеством стало использование животных не только для получения мяса. Первые земледельцы и скотоводы со стадами овец, коз и крупного рогатого скота научились употреблять возобновимые ресурсы, которые животные могли предоставить в течение жизни: молоко, масло и сыр, шерсть, удобрение для полей и их мускульную силу.

Первые земледельцы рыхлили почвы и пропалывали поля простыми мотыгами. Они остались основными сельскохозяйственными инструментами на большей части Африки и Америки до прихода европейцев, а в некоторых случаях — до настоящего времени. В Европе и Азии, однако, использование людской рабочей силы на полях очень рано было дополнено применением тягловой силы животных, в первую очередь волов и буйволов. Это связано с изобретением плуга. Хотя содержание тягловых животных требовало дополнительных расходов, плугом обрабатывались большие площади и более тяжёлые почвы. А навозом удобряли менее благодатные земли. Это позволило земледелию выйти из плодородных узких речных долин на широкие просторы степных равнин и нагорий. Так скотоводство помогло земледелию сделать следующий шаг в завоёвывании планеты.

Значительные усилия и изобретательность первых земледельцев были посвящены созданию и обслуживанию различных систем ирригации — искусственного полива пашни. В долинах Нила и Инда с их ежегодными наводнениями эти мероприятия заключались в строительстве дамб и бассейнов, задерживавших воду и плодородный ил после окончания разлива. В Месопотамии ежегодных наводнений Тигра и Евфрата было недостаточно. Здесь строились грандиозные сети радиальных каналов, требовавшие огромных трудовых затрат для их возведения и поддержания на должном уровне. Самые древние из известных оросительных каналов обнаружены в Месопотамии в Чога-Мами и датируются V тысячелетием до н. э. Сложные системы каналов также строились и в других частях Азии, где засушливый климат ограничивал возможности земледелия. Такой очаг земледелия возник на краю пустыни Каракумы в Туркмении.

Фигурки домашних животных были распространены в эпоху неолита. Лагаш. V тысячелетие до н. э.

Ещё одним новым прогрессивным способом стало террасное земледелие. Террасные поля — характерная особенность пейзажа в различных областях мира, таких, как Перуанские Анды в Южной Америке, Филиппины, Греция. В этих горных странах, как и в долинах больших рек, население было велико.

Неолитические сосуды с процарапанным геометрическим рисунком.

Именно в этом случае оправданы немалые трудовые затраты по строительству и поддержанию в порядке длинных каменных стен. Эти стены превращали крутые горные склоны в систему плоских узких полос пашни, спускающихся ступенями к равнинам. Террасные поля часто сочетались с системами дамб и каналов. Такая комбинация позволяла получать высокие урожаи даже очень влаголюбивых растений, например риса.

Выход земледелия на широкие просторы, в первую очередь в долины великих рек, означал огромный шаг в его развитии. Несмотря на значительные затраты сил и времени, оросительное земледелие на илистых почвах давало урожай, во много раз превосходящий доходы первых земледельцев предгорий. Именно в этих долинах сельское хозяйство достигло невиданного прогресса и стало основой сложения великих цивилизаций Древнего мира.

Кремнёвые зубила, наконечники копий и топор эпохи неолита. Найдены на территории современных Франции и Испании.

Ирригация, террасирование и пахотное земледелие обеспечили полную победу новой экономики во многих, но не во всех пригодных для земледелия областях. Огромные лесные массивы были для первых земледельцев недоступны. Их сельскохозяйственное освоение стало возможным позднее, с появлением сначала медных и бронзовых, а потом и железных орудий. Ещё с неолита в лесной полосе Европы и Азии земледельцы начали выжигать леса под пашни. Но только железный топор кардинально изменил ситуацию

www.what-this.ru