Архитектура Древней Персии (VI — IV вв. до н. э.). Архитектура древняя персия
Архитектура Древней Персии (Огюст Шуази) | Архитектура Древнего мира
Главы раздела «Архитектура Древней Персии» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.
В Египте и Месопотамии начинаются те два русла, по которым в двух противоположных направлениях идет движение идей и влияний, — на Дальний Восток и на запад, в Европу. Историк искусства должен сперва спуститься по одному руслу, затем — по другому. Мы прежде направимся восточным руслом, которое идет из Египта и Ассирии в Персию, а оттуда, через страны древнейших культур — Индию и Китай, достигает Дальнего Востока.
Персия — первая из стран Востока, испытывающая воздействие культур Египта и Ассирии. Персия представляет собою ряд глинистых плоскогорий, расположенных уступами и опирающихся на цепи голых гор. Полное отсутствие лесной растительности, наличие лишь камня и глины делает последнюю, как и в Месопотамии, основным строительным материалом. Здесь, как и в Месопотамии, защита от зноя являлась основной задачей строителя. Что касается требований, которые предъявлялись к архитектуре, то они те же, что и во всех других восточных деспотиях: грандиозность зданий должна была отражать блеск царского величия. Трудовая часть населения, испытывавшая, как и в Месопотамии, всю тяжесть деспотической власти, обладала, однако, тем врожденным чувством красоты, которое, в противоположность любви к грандиозному, отличает арийские народности от семитских. Архитектура Ассирии могла быть перенесена на персидскую почву, но, акклиматизировавшись в Иране, обнаружила больше изящества, изысканности и благородства форм.
Примечание: Мысль о том, что архитектура ахеменидов представляет собой акклиматизировавшуюся в Персии архитектуру Ассирии, бесспорно является ошибочной. К моменту возникновения персидской монархии в искусстве Переднего Востока вырабатывается своеобразный синкретизм, который особенно ясно наблюдается в репертуаре орнаментальных мотивов и в архитектурной декорации и который становится одной из отличительных черт ахеменидского стиля. Констатирование отдельных ассирийских элементов и приводит Шуази к ложному выводу о том, что ахеменидская архитектура представляет собой ассирийскую, пересаженную на почву Персии. В лице архитектуры ахеменидов мы имеем самобытное персидское зодчество, уходящее корнями в местные традиции и навыки, но в то же время связанное с архитектурой Элама и Вана (Урарту), в особенности, по-видимому, с архитектурой последнего, где строительным материалом являлся тот же камень в соединении с глиной. Мысль Шуази о зависимости Персии ахеменидов от Ассирии диктуется желанием доказать постепенное развитие одной архитектуры из другой в преемственной последовательности, начиная с Египта (стоит только припомнить, как усиленно подчеркивается влияние Египта на Месопотамию). Вся концепция насквозь не соответствует современным научным данным.
Оставленное Ассирией наследство в области конструктивных приёмов сводится к глиняной стене, коробовому своду и купольному покрытию; это последнее притом — скромных размеров, как единственно возможных при пользовании кирпичом солнечной сушки. Благодаря рациональному использованию обожженного кирпича и в силу главным образом применения известковой связи персы оказались в состоянии возводить купола значительных размеров, причем они никогда не останавливались перед трудностью сведения окружности к квадрату.
Оригинальной чертой персидской архитектуры является то широкое распространение, которое приобретает конструкция террас. Мы видели, что в Ассирии портик с колоннами превращается в царский павильон. В Персии павильон становится грандиозных размеров. Персидский тронный зал — не что иное, как ассирийский павильон, но достигший размеров египетских гипостильных зал. Тяжеловесности египетских строений удается избегнуть лишь путем замены каменных покрытий огромными деревянными балками. Но дерева постепенно не хватает. Приходится покупать за большие деньги ливанские кедры и привозить их через горные цепи. Но именно трудности, казалось, и пленяли персидских царей; из протеста против рядового, ординарного, они насаждали архитектурные конструкции лесистых местностей на почву, где ничего не произрастало.
В истории персидского искусства мы различаем две сосуществующих архитектуры: глиняные строения, строгие в своих конструктивных частях, вполне соответствующие местным условиям страны, и архитектуру, применяющую дерево, развивающуюся наперекор всем препятствиям. Эта последняя — порождение царской прихоти — связывается с властью Ахеменидов, династией, правившей с VI по IV вв. до н. э., и исчезает с ее крушением. Другая, уходящая корнями в местную почву, переживает эту искусственно созданную архитектуру; расцвет ее падает на III — VI вв. н. э., т. е. на эпоху сасанидов. Она передает свои приемы Византии и живет до наших дней в персидском зодчестве.
Примечание: Точка зрения Шуази на ахеменидское искусство как на искусство, не выросшее из реальной обстановки, а созданное династией Ахеменидов, является устаревшей. В настоящее время доказаны его связи со многими очагами культуры огромной Персидской империи. Что касается якобы местной, параллельно с официальным зодчеством существующей архитектуры, то о ней не приходится говорить, так как мы знакомы лишь с постройками сасанидского и парфянского времени, которые, имея корни в местной почве, едва ли имеют своих предшественников в ахеменидскую эпоху. Получающиеся недоразумения — результат неправильной датировки поздних памятников более ранним временем.
archaic.totalarch.com
Искусство и социальная среда Древней Персии
ИСКУССТВО И ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО. ЭПОХИ И ВЛИЯНИЯ
Характер архитектуры находится в теснейшей зависимости от условий, в которые поставлены рабочие, от их социального положения и от способа их вознаграждения. Высокое проявление мастерства предполагает известное личное достоинство, несвойственное рабу и чернорабочему. Разумное и систематическое применение методов, просто и точно выполненная работа свидетельствуют о вознаграждаемости, заинтересовывающей рабочего в его труде.
Мы видели в Египте в небрежности исполнения работы указания на режим, обезличивающий рабочего, на принудительный или поденный труд. В Персии рабочий оплачивается не соразмерно с затраченным временем, но в соответствии с количеством выполненной работы.
Каменотесы Пасаргад были наемными ремесленниками. В этом мы убеждаемся из следующего: каждый камень носит на себе в качестве клейма отметку того, кто его обработал. Без сомнения, применялись также и принудительный и рабский труд. Следы его чувствуются в тех грубых глиняных конструкциях, где ручная работа затрачена с избытком, но, независимо от прямых указаний, ясно, что такие сложные архитектурные конструкции, как сводчатые конструкции Персии, могли развиться лишь в стране, где условия, в которые был поставлен рабочий, позволяли спрашивать с него больше, чем простую мускульную силу.
Теперь разберемся в происхождении персидской архитектуры.
Общее впечатление от этой архитектуры — впечатление от искусства, элементы которого заимствованы из Египта и Ассирии. Однако, хотя общность методов и обнаруживает заимствование, нет указаний на то, что они сделаны из первоисточников. Несколько посредников, особенно в начальный период, становятся между персидским искусством и архитектурами, его породившими.
Как мы узнаем в результате изучения архитектуры Малой Азии, лидийское искусство гораздо раньше персидского достигло высоких степеней совершенства. Как раз в момент покорения Киром Лидийского царства в его империи впервые появляются архитектурные памятники. В Сардах Кир нашел те сооружения — платформы, которые послужили образцами при постройке Пасаргад. Там же он увидел орнамент в виде двойной волюты, совершенно схожий с тем, что имеется на персидских капителях. Он нашел там пальметту и розетку. В Ионии доказано существование, как показали раскопки на Лесбосе, персидской колонны, почти целиком сохранившейся, с ее характерными кампанулами, ее волютами и стройным стволом. В Ионии была в ходу даже система египетских мер, применение которой отмечено нами в одном из самых древних памятников Персеполя. По всем вероятиям, именно в Малой Азии архитекторы Кира черпали свои первые вдохновения.
Вот перечень главнейших произведений персидской архитектуры, начиная с памятников официального искусства — дворцов с террасами:
а) Первоначальный период (вторая половина VI в.). Дворец и платформа Мешхеди Мургаба (Пасаргады), гробница, приписываемая Киру, предварительная гробница в Накши Рустеме.
Примечание: В настоящее время, после работ Herzfeld, окончательно установлено, что гробница в Пасаргадах действительно принадлежит Киру и по своему устройству и расположению соответствует данным, почерпываемым у греческих авторов, о могиле первого Ахеменида. Гробница была окружена колоннадой, помещавшейся некогда внутри ограды, охватывавшей все сооружение. Кругом был разбит цветущий сад. Размеры внутреннего помещения гробницы — 316 х218; толщина стен —1,5 м. Сама гробница сложена из плит мраморовидного известняка бледно-желтого тона. Некогда плиты были скреплены медными закрепами, о чем свидетельствуют места, где они были вделаны.
б) Эпоха оформившегося искусства. Дворцы на платформе Персеполя: дворец Дария Старшего (около 520 г.), дворец и пропилеи Ксеркса (около 480 г.), дворец Ксеркса в Сузах (около 400 г.).
Официальная архитектура существует вплоть до завоевания Александра (330) и прекращается с падением монархии ахеменидов. Наряду с этой архитектурой чуждого происхождения мы находим, начиная с эпохи ахеменидов, архитектуру кирпичных куполов, самыми старыми образцами которой являются дворцы Фирузабада и Сарвистана. Время их возникновения было спорно, и в этих памятниках усматривали постройки периода сасанидов, приблизительно современные византийской эпохе. Сравнение форм дает возможность если не установить дату, то во всяком случае считать ее более ранней, чем возникновение сасанидского стиля. Два приведенных выше примера достаточно характеризуют декоративное убранство в эпоху сасанидов, как пышное, перегруженное и манерное. Было бы слишком большим анахронизмом отнести эти украшения к той же эпохе, что и сводчатые дворцы Фирузабада. Ворота Фирузабада имеют строгий стиль ахеменидских ворот, и если их дата и не совпадает с датами памятников Персеполя, то во всяком случае приближается к ним более, чем к эпохе сасанидского искусства.
Примечание: В сасанидском искусстве устанавливается три периода: первый охватывает два века существования империи, третий начинается с Хозроя I, т. е. 531—539 гг. н. э., и кончается с крушением сасанидского государства, тогда как второй период, естественным образом, лежит между первым и третьим. Характерной чертой первого периода является, с одной стороны, большая монументальность и простота архитектурных форм, с другой — в области пластического искусства определенная оригинальная переработка композиционных элементов и скульптурных фактур, заимствованных из греко-римского искусства. Для третьего периода типично чисто «азиатское» построение рельефа, имеющее мало общего с композициями первого периода, в области архитектуры, как намечается, — заострение, доведение до конца всех тенденций предшествующих веков и наличие количественной монументальности.
Лишь в третий период орнаментальные мотивы достигают своей окончательной разработки. Фирузабад и Сарвистан принадлежат к первому периоду. Ктесифонский дворец — к третьему. Тот «манерный» стиль, к которому так критически относится Шуази, есть стиль развитой сасанидской орнаментики, ни в коей мере не манерной. Бесспорно характерным для сасанидского искусства является то, что вместе с национальной реставрацией, противополагающейся эллинофильской политике парфян, как бы возрождается геральдический «звериный» стиль древнемесопотамского искусства, чем и устанавливается непосредственная связь ранней средневековой Персии с Древним Востоком.
Парфянская династия, исключительно воинственная, строила мало. В редких памятниках того периода — в Кингаваре, в Варке — чувствуется подражание греческим образцам. В дальнейшем сасанидские монархи будут пытаться воспроизводить романские типы (дворец Хатры). В общем, старая традиция сводчатых построек преобладает в эпоху сасанидов и увенчивает свои последние устремления величественным тронным залом Ктесифона. При династии сасанидов, в период борьбы, Персия входит в общение с Константинополем, и Византия заимствует у нее принципы сводчатых конструкций, из которых разовьется впоследствии византийское зодчество. В более раннее время (II — V вв. н. э.) персидская система расчленения сводов путем устройства подпружных арок проникает в область Дамаска и дает начало всей архитектурной системе заиорданской Сирии.
В другом направлении, на Запад, как мы увидим дальше, персидское искусство влияет на более отдаленные области, и элементы персидских орнаментальных мотивов из скандинавских стран распространяются по всему европейскому побережью Атлантического океана. В Индии персидское влияние обнаруживается, начиная с III в. до нашей эры; типы персеполитанских колонн переходят из Персии в Индию. Во II в. н. э. Индия воспринимает у Персии манерный стиль сасанидского орнамента.
Откуда произошел этот странный стиль? Несомненно, от фантастического искусства Месопотамии. Сасанидские элементы на месопотамской печати, воспроизведенные на рисунке 90, указывают на общий источник вдохновения. В то же время почти неуловимые различия существуют между этими сасанидскими орнаментальными мотивами и индийским орнаментом. Если сасанидский орнамент — заимствование, индийский — копия.
Наше исследование ограничивает здесь историю искусства Персии началом ислама: мусульманское искусство представляет собой лишь продолжение и дальнейшее развитие сводчатой конструкции, первые образцы которой дает нам архитектура Фирузабада и Сарвистана и которая является памятником подлинного персидского искусства.
Глава «Искусство и положение рабочего. Эпохи и влияния» раздела «Архитектура Древней Персии» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.
totalarch.ru
Архитектура Древней Персии (VI - IV вв. до н. э.)
Степные долины Иранского плоскогорья, расположенные между земледельческими районами Двуречья и Индии, обеспечивали благоприятные условия для развития пастбищного скотоводства. Древние персы, населявшие эти районы, имели свои традиции в хозяйстве и искусстве, присущие кочевому образу жизни. У них были легкие передвижные и разборные жилища, колесный транспорт, предметы быта. Суровая закалка и неприхотливость хорошо организованных персидских отрядов обеспечили им военный успех в походах. Царь Кир в середине VI в. до н. э. завоевывает одно за другим ослабевшие государства Двуречья и Восточного Средиземноморья.
Захват областей с высоким уровнем цивилизации приблизил персов к достижениям оседлой культуры. Заимствуются приемы горного крепостного строительства, тип царских скальных гробниц, монументальная образность дворцов на платформах. При этом не строили специальных оснований, а подбирали подходящие участки и обрабатывали их в виде террас. Дворцы не подавляли своей монументальностью и глухими стенами; они легкие, просторные, со стройными колоннами внутри — на их архитектуру оказали влияние традиции возведения кочевых шатров.
В Древней Персии был создан тип многоколонных широких залов с портиками во всю ширину стены. Царские приемные залы, построенные таким образом, назывались стаканами. В них ежегодно устраивались церемонии подношения дани царю.
Персидские владыки не жалели средств для возведения сооружений, возвеличивающих их могущество. На царские стройки сгонялись лучшие художники и скульпторы со всех концов империи.
Укрепленная резиденция, которую начал строить в 520 г. до н. э. Дарий I, получила название Персеполь. Здесь был политический центр империи.
Укрепленная резиденция царя Дариуса — Персеполь
Для строительства была избрана труднодоступная терраса, защищенная горами с северо-запада. С юга и запада терраса была укреплена высокой глинобитной стеной. В скалах над Персеполем устраивались усыпальницы царей.
Планировка ансамбля отвечала характеру организации процессии посланцев с дарами. Поднявшись по главной лестнице — единственному входу, ведущему на террасу, и пройдя пропилеи, посетитель оказывался прямо против ападаны, возвышающейся на высокой платформе, в которой были устроены торжественные лестницы, украшенные величественными рельефами, изображавшими воинов.
Зал ападаны размером 62,5×62,5 м, вмещавший 10000 человек, имел 36 стройных мраморных колонн высотой почти 19 м. На происхождение их формы от деревянных стоек указывает решение капителей, имеющих сложный профиль и высоту около 2/5 от высоты колонны. Перекрытие из прочных кедровых балок допускало широкую расстановку опор.
Исходный элемент персидской капители деревянный брус с пазом для укладки балок крыши.
Оригинальные капители, принципиально новое пространственное решение объектов официальной архитектуры, развитие скульптуры и рельефных облицовок — все это свидетельствует о блестящем расцвете персидской строительной культуры, созданной вавилонскими, мидийскими, египетскими, греческими мастерами.
Персы не строили храмов. Они были огнепоклонниками и обожествляли свет, которому строили жертвенники и алтари огня.
Империя держалась на силе, процветала благодаря планомерному грабежу покоренных народов, не затрагивая их обычаев, культов, социального устройства. В 331 г. до н. э молодой македонский царь Александр двинул свои армии в Переднюю Азию, Персидская армия, не получившая поддержки внутри империи, откатывалась назад и вскоре была разбита. Обширное персидское царство становится частью империи Александра Македонского.
Рубрики Архитектурные подсистемы САПР Навигация по записям « « Архитектура Двуречья (IV тыс. до н.э. — IV в. до н.э.) | Архитектура Древнего Египта » »
sapr-library.ru
Конструктивные приёмы в архитектуре Древней Персии | Архитектура Древнего мира
Глава «Конструктивные приёмы» раздела «Архитектура Древней Персии» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.
Конструкция из тесаного камня. — Платформа в Пасаргадах может служить для Персии образцом конструкции из тесаного камня. Она сложена, согласно ассирийскому и египетскому методам, из каменных плит, положенных без раствора и скрепленных, вероятно, лишь металлическими скобами в форме ласточкина хвоста.
Примечание: Размер платформы в Пасаргадах, так называемой Такт и мадер и Сулейман, равен приблизительно 78 х79 м. Платформа расположена на холме, и одна из ее сторон примыкает к горному массиву. Здесь, как и в Персеполе, строго выдержано построение плана «en tenaille» или «en cremaillere». Исследователи склонны датировать эту платформу не сколько более ранним временем, нежели персепольскую, хотя определенно можно будет высказаться лишь после того, как будет произведена работа над клеймами, имеющимися на каменных плитах. Думают, что применение металлических скреп заимствовано персами у урарийцев (ванцев). См. Sarre Fr. und Herzfeld E. Iranische Felsreliefs, Berlin, 1910. § 147—187 и соответствующие таблицы.
Кладка персепольской платформы — крайне неправильного типа, так называемая «без перевязи постелей», причем не соблюдаются даже горизонтальные ряды.
Примечание: Размер персепольской платформы равен 450 х 325 м при 12 м высоты. Думают, что они старше, чем платформа в Пасаргадах. См. Sarre u. Herzfeld. Iranische Felsreliefs, §100 и соответствующие таблицы.
Платформа в Пасаргадах, где кладка безупречна, доказывает, что квадры (плиты) клались в недоделанном виде, имея вдоль швов лишь кант в виде ленты, а потом на месте отделывались и их лицевая поверхность и верхние постели. Кладка с лицевой стороны имеет обрезы, тогда как массив, состоящий из пригнанных друг к другу без связи камней неправильной формы, выравнен соответственно каждому ряду облицовки.
Стены из тесаного камня редки: камень употребляется для фундаментов, колонн и наличников. Конструкция из камня неправильной формы и кирпича. — Даже в грандиозных залах с мраморными колоннами и потолками из кедра стены сложены из сырца. Размер кирпича в круглых цифрах 33 х 8 см. Его клали не в мокром виде, как в Ассирии, а сухим, как в Египте. Связью служила жидкая глина. Обожженный кирпич применялся лишь там, где требовалась особая прочность: в досасанидское время он использовался лишь для сводов.
Топливом для обжига кирпича служила, если судить по приемам, сохранившимся до настоящего времени, сухая трава, которую клали между пластами глины совершенно так же, как кладется каменный уголь при обжиге в коксовальных печах.
Обожженный кирпич клался на известковом растворе прекрасного качества. В этом персы следовали вавилонской традиции. Но они впервые ввели кладку камня неправильной формы на известковой связи; развалины Фирузабада и Сарвистана дают наиболее древние образцы этого строительного приема.
Для большей прочности персы вводили часто в каменные массивы перевязанные между собой деревянные балки. Этот прием, известный в египетской и ассирийской архитектуре, распространяется в Персии лишь в сасанидский период, т. е. в первые века н. э. Подлинно сасанидские здания пронизаны деревянными связями (Ктесифонская арка). В зданиях более раннего времени они отсутствуют: в Фирузабаде и Сарвистане их не встретишь. Дерево связи, заложенное в каменной кладке стен, быстро сгнивает. Да вдобавок дерево редко в Персии. Присутствие или отсутствие связи для вопросов датировки является чрезвычайно важным моментом.
Своды
Коробовые своды. — Персидские коробовые своды разительно схожи с египетскими. У них одинаковы не только структура, но и профиль. Коробовые своды в Фирузабаде, обследованные Дьелафуа, сложены так же, как своды в Рамессеуме — из наклонных поперечных отрезков. И, как в Рамессеуме, их профиль похож на ручку корзины, построенную при помощи так называемого египетского треугольника (рисунок 81, А). Подобное совпадение говорит за то, что эта форма была занесена в Персию извне. По-видимому, Персия получила из Египта если не самый принцип построения свода, то во всяком случае его геометрическую форму.
Примечание: Говорить о заимствовании Персией коробового свода из Египта не приходится. Указание на своды Рамессеума неосновательно: вернее всего, эти своды возникли под непосредственным влиянием Передней Азии, на почве которой коробовый свод существовал с древнейших времен и откуда естественным образом перешел в Персию.
Стрельчатая форма, имеющаяся в Хорсабаде, чрезвычайно удобная при возведении свода без кружал, встречается и в Персии, но в более поздних памятниках. В сасанидском дворце в Ктесифоне имеется этому несколько примеров. Коробовый свод, сложенный на кружалах и с клиньями (с замком), встречается лишь в виде исключения. Он применяется лишь в двух случаях: в отдельно стоящих арках, где кладка поперечными отрезками была бы немыслима, или когда высота помещения не позволяет дать свод повышенного типа. Все коробовые своды имеют полуциркульную форму и всегда в пятах находится уступ, служивший опорою для кружал (рисунок 81, В).
Рис. 81
Рис. 82
В случае встречи двух коробовых сводов под углом персы, во избежание могущих возникнуть конструктивных затруднений, располагают своды на разных высотах, поднимая пяты одного над замком другого. В вестибюле Фирузабадского дворца можно наблюдать систематическое применение этого приема. Крестовый свод — естественное разрешение встречи двух галерей — неизвестен в Древней Персии. Даже в средние века, когда он широко применяется византийцами, стрельчатый свод не встречается в Персии.
Примечание: Средневековые памятники Персии доказывают, что стрельчатый свод был довольно распространен в Персии. Накопленный материал по данному вопросу еще недостаточно опубликован.
Конический свод, или тромп. — Мы видели в ассирийской архитектуре применение сводов с поперечными отрезками в том случае, когда профиль меняется на протяжении галереи. В персидской архитектуре этой системой пользовались для конических сводов (тромпов). Чертеж рисунка 82 взят из конструкции Фирузабадского дворца. Тромп, подобно своду, для своего выполнения без кружал требует материала не толще кирпича. В Фирузабаде, где кирпич плохого качества, приходилось прибегать к камню, а для того чтобы возводить тромп без кружал, толщина камня подгонялась под толщину кирпича. Это доказывает, насколько строители, лишенные строевого леса, придавали большое значение возведению свода без кружал.
Сферические своды на квадратном основании. — Ассирийские рельефы и египетские росписи дают нам изображения многочисленных куполов. Маловероятно, чтобы египетские купола, предназначенные для перекрытия зерновых амбаров, покоились на парусах (пандативах). В Ассирии существование парусов кажется более вероятным. Персия дала наиболее древние образцы купола не на циркульном основании.
На первый взгляд кажется, что купол с циркульным основанием не подходит для перекрытия квадратного в плане помещения: более естественным был бы свод так называемого монастырского типа, в котором все четыре стены, как бы сгибаясь, сходятся в центре перекрываемого пространства. Но для этого необходимы были бы кружала. Преимущество купольного перекрытия состоит в том, что оно делает кружала излишними, чем и объясняются все те усилия, которые персы приложили для того, чтобы свести купол к квадратному основанию.
Примечание: Подобного построения купольные покрытия известны в Персии и как будто бы применялись, как и обычные полусферического или повышенного типа, для перекрытия обычных деревенских построек. См. Diez. Die Kunst d. Islamiscnen Voltker (Burgerhandbuch) Berlin, 1917. §.78. alb. 104 - 105.
Сведение купола к восьмигранному основанию было бы простым делом, поскольку восьмиугольник тесно охватывает окружность: разрешение персами этой задачи сводится к тому, чтобы квадратный план посредством четырех угловых тромпов, сложенных только что описанным способом, превратить в восьмиугольник. Фактически купол покоится на восьмиугольном основании, получающемся благодаря четырем тромпам (рисунок 83).
Таков метод, примененный в Фирузабаде и в Сарвистане. Так сводят купол к кубу основания в Персии и в настоящее время. Для купольного покрытия в Персии характерен пандатив на тромпах, конический парус. Пандатив с сферическим треугольником, который мы опишем дальше, появляется лишь с началом византийской архитектуры.
Рис. 83
Рис. 84
Способы укрепления сводов. — Рисунок 84, N показывает простейший прием укрепления купольного покрытия у персов. Оно покоится на четырех подпружных арках Т, опирающихся на угловые устои. Наружные контрфорсы отсутствуют. Стены извне представляют одну сплошную плоскость, внутри же открываются одновременно и купол и поддерживающие его устои: вся конструкция представляется простой и внушающей доверие в смысле ее солидности.
Рисунок 84, М дает второй пример достижения равновесия в персидской архитектуре: коробовый свод покоится на массивной стене, облегченной нишами и полукуполами на парусах. Эти ниши по обеим сторонам поддерживаются колоннами и расположены так, чтобы уничтожить боковой распор коробового свода. И здесь вся система контрфорсов помещена внутри здания.
Заведомо избегались массивы, служившие лишь для уничтожения распоров. Планы зданий обнаруживают двойную цель, которая ставится строителями: использовать в качестве контрфорсов внутренние стены здания и перенести внутрь строения части, которые служат для уничтожения распора и которых нельзя избежать.
Свод на рисунке 85 (Таг-Эйван) представляет собой остов из подпружных арок, между которыми находятся небольшие коробовые сводики. Вместо сплошного коробового свода мы имеем здесь целый ряд сводиков В, расположенных поперек основной оси галереи и опирающихся на свободные арки.
Распор, вместо того чтобы действовать на всю стену, локализуется в пунктах А и А'. В этом своде, кстати сказать позднего времени, применен весьма сложный принцип разложения сил распора, который найдет себе широкое применение в мусульманской архитектуре и в западноевропейском зодчестве.
Нам остается еще сказать о конструктивных приемах, применявшихся в археменидских дворцах. Мы имеем здесь дело с деревянной конструкцией того типа, который встречается в архитектуре всех азиатских стран, но реализация которого при отсутствии дерева и при грандиозных размерах зданий, создавшихся по прихоти персидских царей, представляла такие трудности, которые едва ли где-нибудь еще осуществлялись.
Рис. 85
Рис. 86
Конструкция террас
В Египте кровля жилищ покоится на столбах, провязанных рядами поперечных брусьев, и состоит из настила из пальмовых стволов, поверх которого наложен слой земли, по краю обложенный связками тростника или кирпичом.
Террасы персидских дворцов нам известны по скульптурам, украшающим царские гробницы, и по развалинам Персеполя и Суз. Они отличаются от египетских лишь своим большим размером и высококачественным материалом.
Сложенный из кирпичей столб с деревянными связями заменился здесь мраморной колонной, увенчанной напоминающей вилы раздвоенной капителью, украшенной фигурами лежащих с подогнутыми ногами быков. Связь достигается не путем нескольких балок, пересекающих столбы-подпорки, а посредством огромных брусьев, вложенных в места раздвоения в капителях.
Пучок балок В (рисунок 86), который покоится на колоннах и через посредство которого им передается тяжесть платформы, состоит из нескольких брусьев. Было бы совершенно немыслимо доставить через горные цепи, отделяющие Персию от лесистых местностей, балки, способные выдержать такую тяжесть. Вместо того чтобы употреблять балки с широким сечением, их заменяли пучком более тонких брусьев, положенных в два или три ряда. Потом идет накат из балок; затем дощатый потолок и, наконец, терраса, имевшая по краю, как в Египте, невысокую кирпичную стену.
В Сузанском дворце, являющемся современником классического греческого искусства, терраса покрыта черепицей большого размера греческого образца. Как видно из предшествующего, деревянная конструкция эпохи Ахеменидов является крайне элементарной, но в архитектуре именно простыми приемами и достигаются наибольшие эффекты.
archaic.totalarch.com
Формы и пропорции в архитектуре Древней Персии | Архитектура Древнего мира
Глава «Формы и пропорции» раздела «Архитектура Древней Персии» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.
По сути говоря, персидская архитектура заимствует свои конструктивные методы из Египта и Ассирии. То же примерно можно сказать и о декоративных мотивах, усвоенных либо прямо из Египта, либо через посредство Ассирии. Сравнение массивных египетских конструкций со стройными персидскими колоннадами наглядно показывает то различие, которое создается при одних и тех же данных в зависимости от идеи, положенной в основу замысла. Сперва мы опишем убранство зданий в ахеменидский период, чтобы затем указать на те изменения, которые произошли в парфянскую и сасанидскую эпохи.
Убранство зданий в ахеменидский период
Колонна и антаблемент. — Персидская колонна в смысле своего построения представляет собой такое же нагромождение мотивов, какое мы видели в египетской, в эпоху династий, современных персепольскому искусству. Может быть, они являются просто подражанием тем египетским деревянным или металлическим мелким изделиям, которые широко распространялись финикийскими купцами.
Колонна, стройная, как древесный ствол, имеет в вышину не менее десяти диаметров. Каннелированный ствол ее (рисунок 87) опирается на базу, либо украшенную валом, либо колоколообразную, и увенчан капителью, наиболее сложный тип которой показан на рисунке 87, А.
Расположенные один над другим элементы капители следующие:
кампанула, аналогичная встречающимся в портиках Тут-Мора в Карнаке;
венчик — такой же, как у египетских капителей — в виде распустившегося лотоса;
волюта с двойными завитками;
наконец, фигуры лежащих быков.
Рис. 87
Рис. 88
Кампанула покрыта гофрировкой, как бы повторяющей профиль ее поперечного сечения. Не только ствол, но даже и волюта каннелированы, что придает известную резкость профилю, уничтожая мягкость и неясность контуров.
Иногда колонна (В) увенчана просто фигурами быков, как например в царских могилах, во дворце Ксеркса, в боковых портиках дворцов в Сузах. (Об ахеменидской колонне см. Sarre u. Herzfeld. Iranische Felsre liefs, §. 119)
Но во всяком случае капитель сохраняет характерное раздвоение, через которое виден торцовый конец балок, связывающих колонны. В антаблементе (рисунок 86) каждый ряд брусьев обозначен легким выступом, а торцы брусьев наката — рядом сухарей (модильонов). Наконец, по обрезу террасы (тот же рисунок) идет фриз, или из изразцов, или украшенный рядами кирпичей, положенными по египетскому образцу — то постелью, то на ребро.
Стены. — Глиняные стены не допускали иного убранства, кроме стенописи или невысокой профилировки, как это имело место в египетских и ассирийских зданиях,— это обычная декорировка стен в Персии. В Ктесифоне полуколонны, которыми отделаны стены, являются одновременно закрепляющими ее контрфорсами. В Фирузабаде эти контрфорсы, всегда имеющие колонны, связаны друг с другом аркатурами.
Для увенчания здания выступающие карнизы представляли слишком большое затруднение: их трудно было сложить из кирпича. Поэтому стены, наподобие ассирийских, увенчивались зубцами.
Дверные и оконные пролеты. — Предположим, что дело идет о пролете, перекрытом аркой, в стене, сложенной из камня неправильной формы (бута).
Мы уже указывали, что специально для кружал в пятах свода делали выступы; затем штукатуркой, покрывавшей откос свода, скрывали выступ. В Ктесифоне подобная штукатурка наложена по способу, указанному в чертеже С (рисунок 88). Она образует слив (скат) поверх уступа и придает профилю арки форму подковы. Таково происхождение свода повышенного типа, который будет в таком ходу в мусульманском зодчестве.
В Фирузабаде (F) штукатурка откоса заменена гласисом N, но, вместо того чтобы профилироваться выступом, как импосты в нашей архитектуре, он имеет вид впадины, а поскольку в конструкции существует впадина R, это ее лишь подчеркивает.
Во дворцах Персеполя (М) пролеты имеют прямоугольную форму, а наличник увенчан карнизом египетского типа. В Фирузабаде (F) такой же наличник выполнен из гипса.
Рельефы, стенопись, изразцы. — У персов, как и в Ассирии, распушка (моденатура) почти не существовала. Мы ее наблюдаем в Персии лишь в одном памятнике, возникшем под влиянием греческих образцов, в могиле Кира.
Примечание: Едва ли будет правильно рассматривать могилу Кира как памятник, возникший под влиянием Греции. Если о чем-нибудь и можно говорить, то только о ее связях с архитектурой Малой Азии. См. Sarre Herzfeld. Iranische Felsreliefs, § 166.
Зато в персидском искусстве широко распространено убранство скульптурой: так же, как и в Ассирии, здания украшаются рельефами с изображениями людей и животных. В амбразурах дверей помещаются рельефы с изображениями людей, которые как бы направляются навстречу посетителю; вдоль лестничных парапетов изображены фигуры, поднимающиеся по ступеням. Откосы террас несут фризы с изображениями шествующих воинов, или ступающих львов, или фантастических животных. Мы уже описали лежащих с подогнутыми ногами быков, которые увенчивают колонны. В Персеполе в пропилеях Ксеркса входы, как в Ассирии, несут пластические изображения крылатых быков с человеческими головами.
Большинство рельефов выполнены из терракоты и отлиты в формах,— прием, позволявший делать многочисленные повторения и заставлявший искать эффектов именно в повторении одного и того же изображения. Этим следует объяснить однообразие фризов с изображениями львов и воинов.
Примечание: Рельефы Персеполя сделаны из битюминозного известняка, а не из терракоты. Битюминозный известняк — любимый материал ахеменидов.
С точки зрения пластической, персидская скульптура отличается удивительным изяществом, безукоризненной выразительностью. Мускулатура передается в манере ассирийских рельефов, но менее утрированно. Помимо того, персы обладали уменьем, упрощая, обобщать формы, что заставляет изображения живой природы удивительно гармонировать с архитектурными линиями. Изображения выделялись на раскрашенном фоне и сами были расцвечены.
Примечание: До сих пор неизвестно, были ли ахеменидские рельефы полихромными. Все данные — за то, что нет.
В тех случаях, когда кирпичи, из которых складывались рельефы, должны были быть раскрашены, уже будучи поставленными на место, отливая их, делали ребра выступающими, что позволяло отеской достигнуть точности при соединении. Чаще пользовались кирпичами, покрытыми глазурью до укладки на место.
Мы видели, что в Египте изразцы были не в большом ходу. В Ассирии и Вавилоне их применение было значительно шире. Пожалуй, ни в какой другой архитектуре изразец не играет такой большой роли, как в персидской. Кирпичи, открытые Дьелафуа в Сузах, складывались в рельефные фризы с умело моделированными изображениями, богато и гармонично раскрашенными. Они напоминают собой как бы перегородчатую эмаль, где отдельные цвета разделены легко выступающими ребрами. Укажем также на орнаментальные украшения, не рельефные, покрытые глазурью. На рисунке 89 показано такого рода украшение, находившееся на лестнице в Сузах. Стоит только сравнить этот мотив с изображенным на рисунке 35, чтобы установить его египетское происхождение.
Для отделки применялась не только глазурь, но и металл: рога у быков сузанских капителей были бронзовые, а наложенная местами позолота оживляла темный тон мрамора. Факт нанесения позолоты был установлен по остаткам той подготовки, которая служила для укрепления золота на камне.
Убранство ахеменидских дворцов дополнялось, как и в современных персидских, тканями, которыми затягивали стены, и коврами, которыми были застланы полы. Краски, сверкающие под солнцем Востока, необходимы азиатским народам, но ни одна восточная нация не смогла, как персы, постичь их секрет и создать такие гармонические сочетания.
Рис. 89
Рис. 90
Архитектура в парфянский и сасанидский период
С падением династии Ахеменидов (330) развитие искусства Персии приостанавливается, и начинается период почти полной бездеятельности; от времени парфянской династии до нас дошли памятники, которые представляют собой лишь подражания. Так, например, Дорийский храм в Кингаваре является точным повторением греческого храма. Лишь первые века н. э. дают оригинальные памятники местного происхождения.
Примечание: Рассматривать парфянское искусство как подражание греческим образцам — глубоко неправильно. Действительно подражая эллинистическому искусству, парфянское создало глубоко самобытные формы. Парфянское искусство явилось посредником между искусством греко-римским и искусством Среднего Востока. Многие эллинистические элементы в искусстве Северной Индии в первые века обязаны своим происхождением Парфии.
Установив традицию законной династической преемственности, сасаниды стремятся возродить если не великую архитектуру Персеполя и Суз, то во всяком случае ту более скромную и более отвечающую местным традициям, созданием которой являются своды Сарвистана и Фирузабада. Возрождаются старые приемы конструкции сводов, которые затем, в эпоху средневековья, будут применяться в двух соперничающих друг с другом архитектурах — христианской Византии и мусульманской.
При сасанидах широкое распространение получает аркада на колоннах — неотъемлемая часть всякой средневековой архитектуры. В фирузабадском дворце мы имеем глухую аркатуру. О стиле декоративных форм сасанидского периода можно судить по образцам, показанным на рисунке 90.
Капитель А, происходящая из Исфагани, утратила строгую элегантность капителей Персеполя. Она имеет вид приближающейся к кубу корзины,— форма, которую мы находим и в византийском искусстве.
Лиственный орнамент делается тяжелым, контуры округляются; исполнение деталей угловато и вяло. Сасанидской школе несвойственна та сдержанность, которая заставляет оставлять для отдыха глаз свободные поля вокруг изображения; рельефный рисунок сплошь покрывает капители.
Примечание: Сравнение сасанидских декоративных форм с ахеменидскими не представляется удачным. Сасанидское искусство создало орнаментальные мотивы большой выразительности и нашло им умелое применение в архитектуре.
Те же изменения происходят и с декоративной пластикой. Легкие и изящные формы рельефов Персеполя и Суз сменяются тяжелыми и массивными, насыщенными импозантным величием. Чувствуется дыхание мощи в тех исторических сценах, которые сасанидские монархи велели изобразить на скалах Накши Рустема, около гробниц ахеменидских царей, в которых они почитали своих предков. Но вернемся к декоративной пластике. Для нее характерен не только насыщенный, но и причудливый рисунок. Формы животных ахеменидского периода, строгие даже в своей фантастичности, уступают место беспокойным и причудливым образам. Мотив В (рисунок 90), взятый с памятника торревтики, позволяет судить о новом характере декоративных форм.
Пропорции
Обратимся опять к ахеменидскому периоду и поставим в отношении персидского искусства вопрос о пропорциях в архитектурных памятниках, как мы это уже делали в отношении архитектуры Египта и Ассирии.
Ответ будет тот же: устанавливаются модульные взаимоотношения между размерами, и среди возможных отношений ярко выраженное предпочтение отдается тем, которые выражаются ; простыми графическими построениями.
Одним из памятников, размеры которого нам лучше всего известны, является могила Дария I. Кост обследовал ее с удивительной тщательностью, а Бабен в свою очередь смог проверить ее обмеры. Все они кратны определенному модулю. Модуль равен персидскому локтю и представляет собой не что иное, как диаметр колонны, измеренной на половине ее высоты. Цифры, указанные на рисунке 91, дают главнейшие размеры в модулях или локтях. Вытекающие из них пропорции аналогичны тем, которые получились бы в треугольнике, помещенном в положении, указанном на рисунке 91, имеющем высоту, равную 7/8 основания,— другими словами, с большим приближением,— в равностороннем треугольнике.
Рис. 91
Рис. 92
Другой пример относится к сводчатой конструкции. Рисунок 92, А, выполненный по данным Дьелафуа, показывает пропорции главного зала Фирузабадского дворца. Исходным пунктом здесь является радиус свода. Профиль свода определяется из радиуса при помощи построения египетского треугольника. Остальные размеры устанавливаются простыми построениями, достаточно ясными из самого чертежа. Полученные таким образом пропорции подчиняются и закону модульных отношений.
В Сарвистане (рисунок 92, В) все размеры вытекают из размера пролета двери; впрочем, и здесь построение мало чем отличается от предшествующего.
Мы уже указывали, что главные размеры здания выражаются в целых числах. В Персии одинаково были в ходу локоть, равный 55 см, и пядь, равная 33 см. Пять пядей равны трем локтям. Архитекторы стараются все основные цифры выразить и в локтях и в пядях, т. е. другими словами все главные размеры должны быть кратными трем локтям и пяти пядям. Кирпич, сторона которого имела длину в 1 пядь, позволял возводить стены, не прибегая к усечениям.
В конструкциях из тесаного камня, где не приходится считаться с делением на пяди, единицей меры, предпочтенной персами, является локоть, равный 55 см, с делением на 24 части. Это и есть локоть, взятый за основу при построении пропорций гробницы Дария, указанных на рисунке 91.
Отметим, что, согласно указаниям Бабена, в архаических памятниках наблюдается применение египетского локтя, равного 0,52 м, с делением на 7 частей; размеры временной гробницы царей в Персеполе определяются именно этой единицей меры.
archaic.totalarch.com
Архитектура Древней Персии
Архитектура Древней Персии (VI - IV вв. до н. э.)
Степные долины Иранского плоскогорья, расположенные между земледельческими районами Двуречья и Индии, обеспечивали благоприятные условия для развития пастбищного скотоводства. Древние персы, населявшие эти районы, имели свои традиции в хозяйстве и искусстве, присущие кочевому образу жизни. У них были легкие передвижные и разборные жилища, колесный транспорт, предметы быта. Суровая закалка и неприхотливость хорошо организованных персидских отрядов обеспечили им военный успех в походах. Царь Кир в середине VI в. до н. э. завоевывает одно за другим ослабевшие государства Двуречья и Восточного Средиземноморья.
Захват областей с высоким уровнем цивилизации приблизил персов к достижениям оседлой культуры. Заимствуются приемы горного крепостного строительства, тип царских скальных гробниц, монументальная образность дворцов на платформах. При этом не строили специальных оснований, а подбирали подходящие участки и обрабатывали их в виде террас. Дворцы не подавляли своей монументальностью и глухими стенами; они легкие, просторные, со стройными колоннами внутри - на их архитектуру оказали влияние традиции возведения кочевых шатров.
В Древней Персии был создан тип многоколонных широких залов с портиками во всю ширину стены. Царские приемные залы, построенные таким образом, назывались стаканами. В них ежегодно устраивались церемонии подношения дани царю.
Персидские владыки не жалели средств для возведения сооружений, возвеличивающих их могущество. На царские стройки сгонялись лучшие художники и скульпторы со всех концов империи.
Укрепленная резиденция, которую начал строить в 520 г. до н. э. Дарий I, получила название Персеполь. Здесь был политический центр империи.
Для строительства была избрана труднодоступная терраса, защищенная горами с северо-запада. С юга и запада терраса была укреплена высокой глинобитной стеной. В скалах над Персеполем устраивались усыпальницы царей.
Планировка ансамбля отвечала характеру организации процессии посланцев с дарами. Поднявшись по главной лестнице - единственному входу, ведущему на террасу, и пройдя пропилеи, посетитель оказывался прямо против ападаны, возвышающейся на высокой платформе, в которой были устроены торжественные лестницы, украшенные величественными рельефами, изображавшими воинов.
Зал ападаны размером 62,5x62,5 м, вмещавший 10000 человек, имел 36 стройных мраморных колонн высотой почти 19 м. На происхождение их формы от деревянных стоек указывает решение капителей, имеющих сложный профиль и высоту около 2/5 от высоты колонны. Перекрытие из прочных кедровых балок допускало широкую расстановку опор.
Исходный элемент персидской капители деревянный брус с пазом для укладки балок крыши.
Оригинальные капители, принципиально новое пространственное решение объектов официальной архитектуры, развитие скульптуры и рельефных облицовок - все это свидетельствует о блестящем расцвете персидской строительной культуры, созданной вавилонскими, мидийскими, египетскими, греческими мастерами.
Персы не строили храмов. Они были огнепоклонниками и обожествляли свет, которому строили жертвенники и алтари огня.
Империя держалась на силе, процветала благодаря планомерному грабежу покоренных народов, не затрагивая их обычаев, культов, социального устройства. В 331 г. до н. э молодой македонский царь Александр двинул свои армии в Переднюю Азию, Персидская армия, не получившая поддержки внутри империи, откатывалась назад и вскоре была разбита. Обширное персидское царство становится частью империи Александра Македонского.
Архитектура Древней Персии (VI - IV вв. до н. э.)
old.sapr-library.ru
Храмы ахеменидского периода истории Древней Персии
Древние иранцы в отличие, например, от египтян не придавали особенно существенного значения храмам, поклоняясь природным стихиям: огню, воздуху, воде и земле. Включая своими завоеваниями в состав империи различные народы с их собственными верованиями, ахемениды не обрели какой-то главенствующей религии, как и единого типа храмов. Однако часто возводились квадратные в плане храмы или святилища небольшого размера из обработанного камня с зубчатым рельефом на фасадах.
Широкое распространение в Персии эпохи ахеменидов нашли также разнообразного типа алтари огненной стихии, устраиваемые под открытым небом.
Пасаргадский храм располагался к северо-западу от дворцового комплекса, с торца просторного прямоугольного в плане двора, обнесённого стенами и содержащего 2 открытых алтаря. Прямоугольная платформа с габаритами 70 на 40 метров в виде 4-ступенчатой террасы – то, что сохранилось от Пасаргадского храма. Судя по всему, поверх платформы располагалось закрытое святилище или алтарь.
Ступенчатая платформа также была обнаружена и в Персеполе. В южной и северной частях города были обнаружены 5 храмов огнепоклонников. Они выполнены в виде гипостильного зала со смещением от центра главной оси, на которой располагался алтарь.
Фирузабадский храм по типу схож с обнаруженными в Персеполе и также возведён на возвышении, к его фасадам обращены наклонные конструкции в виде пандусов или лестниц. Четыре колонны поддерживали квадратное в плане (со стороной 15 метров) помещение храма.
Святилище Айадана в Сузах, располагаясь на платформе высотой 2 метра с двойной оградой по периметру, представляло собой место расположения священного огня. Оно заслоняло собой лабиринт узких проходов, устроенный вокруг внутреннего двора, в котором на платформе и горел, собственно, священный огонь. В квадратное в плане здание, поддерживаемое четырьмя колоннами, со двора вёл некий вестибюль.
Укрепленная резиденция царя Дариуса — Персеполь
Древние иранцы в отличие, например, от египтян не придавали особенно существенного значения храмам, поклоняясь природным стихиям: огню, воздуху, воде и земле. Включая своими завоеваниями в состав империи различные народы с их собственными верованиями, ахемениды не обрели какой-то главенствующей религии, как и единого типа храмов. Однако часто возводились квадратные в плане храмы или святилища небольшого размера из обработанного камня с зубчатым рельефом на фасадах.
