Глава 4 Религиозные системы древних обществ ближнего востока. Религиозные системы древнего востока
Глава 4. Религиозные системы древних обществ ближнего востока. «История религий Востока»
Религиозная система древнего Двуречья
На протяжении долгих веков в культуре Двуречья шел процесс ликвидации одних божеств и культов и возвеличивания других, обработки и слияния мифологических сюжетов, изменения характера и облика тех богов, которым предстояло возвыситься и стать всеобщими (как правило, им приписывались деяния и заслуги тех, что оставались в тени или умирали в памяти поколений). Результатом этого процесса было сложение религиозной системы в той ее форме, как она дошла до наших дней по сохранившимся текстам и данным археологических раскопок.
Религиозная система несла на себе заметный отпечаток реально существовавшей в этом регионе социально-политической структуры. В Месопотамии с ее множеством сменявших друг друга государственных образований (Шумер, Аккад, Ассирия, Вавилония) не было сильной стабильной государственной власти. Поэтому, хотя временами отдельные удачливые правители (Саргон Аккадский, Хаммурапи) достигали немалой власти и признанного могущества, централизованных деспотий в этом регионе, как правило, не было. Видимо, это сказалось и на фиксируемом религиозной системой статусе месопотамских правителей. Обычно они не именовали себя (и их не именовали другие) сыновьями богов, а сакрализация их практически ограничивалась предоставлением им прерогатив первосвященника или признаваемым за ними правом на непосредственный контакт с богом (сохранился обелиск с изображением бога солнца Шамаша, вручающего Хаммурапи свиток с законами, которые вошли в историю как законы Хаммурапи).
Эта сравнительно невысокая степень централизации политической власти и соответственно обожествления правителя способствовала тому, что в Двуречье достаточно легко, без ожесточенного соперничества (что имело место в Египте) уживались друг с другом многие боги с посвященными им храмами и обслуживавшими их жрецами. Мифология сохранила сведения о шумерском пантеоне, существовавшем уже на ранних ступенях цивилизации и государственности в Двуречье. Главными считались бог неба Ан и богиня земли Ки, которые породили могущественного бога воздуха Энлиля, бога воды Эа (Энки), нередко изображавшегося в виде человека-рыбы и сотворившего первых людей. Все эти и многие другие боги и богини вступали друг с другом в сложные взаимоотношения, трактовка которых изменялась со временем и в зависимости от смены династий и этносов (семитские племена аккадцев, смешавшиеся с древними шумерами, принесли с собой новых богов, новые мифологические сюжеты).
Большинство шумеро-аккадо-вавилонских богов имели антропоморфный облик и лишь немногие, как Эа или Нергал, несли на себе зооморфные черты, своеобразное воспоминание о тотемистических представлениях далекого прошлого. К числу священных животных месопотамцев относились бык и змея: в мифах нередко богов именовали «могущественными быками», а змея почиталась как олицетворение женского начала.
Уже из древних шумерских мифов вытекает, что первым среди богов считался Энлиль. Однако власть его в пантеоне далеко не была абсолютной: семь пар великих богов, его родственников, временами оспаривали его власть и даже смещали с должности, низвергая в подземное царство за провинности. Подземное царство – это царство мертвых, где всевластно распоряжалась жестокая и мстительная богиня Эрешкигаль, которую смог усмирить лишь бог войны Нергал, ставший ее супругом. Энлиль и другие боги и богини были бессмертными, поэтому они, даже если попадали в подземное царство, возвращались оттуда после ряда приключений. Но люди, в отличие от них, смертны, так что их удел после смерти – вечное пребывание в сумрачном царстве мертвых. Границей этого царства считалась река, через которую души погребенных переправлял в царство мертвых специальный перевозчик (души непогребенных оставались на земле и могли причинить немало бед людям).
Жизнь и смерть, царство неба и земли и подземное царство мертвых – эти два начала отчетливо противопоставлялись в религиозной системе Двуречья. И не только противопоставлялись. Реальное бытие земледельцев с их культом плодородия и регулярной смены времен года, пробуждавшейся и умиравшей природы не могло не привести к представлению о тесной и взаимообусловленной связи между жизнью и смертью, умиранием и воскресением. Пусть люди смертны и никогда не возвращаются из подземного царства. Но природа бессмертна! Она ежегодно рождает новую жизнь, как бы воскрешая ее после мертвой зимней спячки. Эту-то закономерность природы и должны были отразить бессмертные боги. Неудивительно поэтому, что одно из центральных мест в мифологии месопотамцев заняла история о смерти и воскресении Думузи (Таммуза).
Богиней любви и плодородия в Двуречье была красавица Инанна (Иштар), богиня-покровительница города Урука, где в ее честь был построен храм (нечто вроде храма любви) со жрицами и храмовыми прислужницами, дарившими любому свои ласки (храмовая проституция). Как и они, любвеобильная богиня одаривала своими ласками многих – и богов и людей, но наибольшую известность получила история ее любви к Думузи. Эта история имела свое развитие. Вначале (шумерская версия мифа) Инанна, выйдя замуж за пастуха Думузи, принесла его в жертву богине Эрешкигаль в качестве платы за свое освобождение из подземного царства. Позже (вавилонская версия) все стало выглядеть иначе. Думузи, оказавшийся уже не только супругом, но и братом Иштар, погиб на охоте. Богиня отправилась в подземное царство за ним. Злобная Эрешкигаль оставила Иштар у себя. В результате жизнь на земле прекратилась: животные и люди перестали размножаться. Встревоженные боги потребовали от Эрешкигаль возвращения Иштар, которая и вышла на землю с сосудом живой воды, позволившей ей воскресить умершего Думузи.
История говорит сама за себя: Думузи, олицетворявший плодородие природы, погибает и воскресает при помощи богини плодородия, побеждающей смерть. Символика вполне очевидна, хотя появилась она далеко не сразу, а лишь в результате постепенной трансформации первоначального мифологического сюжета.
Мифология Двуречья богата и весьма разнообразна. В ней можно встретить и космогонические сюжеты, истории о создании земли и ее обитателей, в том числе вылепленных из глины людей, и легенды о подвигах великих героев, прежде всего Гильгамеша, и, наконец, рассказ о великом потопе. Знаменитая легенда о великом потопе, впоследствии столь широко распространившаяся среди разных народов, вошедшая в Библию и принятая христианским учением, не праздная выдумка. Жители Двуречья, особо выделявшие среди прочих богов бога южного ветра, гнавшего воды Тигра и Евфрата против течения и грозившего катастрофическими наводнениями, не могли воспринимать такого рода наводнения (особенно наиболее разрушительные из них) иначе как великий потоп. В том же, что такого рода катастрофическое наводнение действительно было реальным фактом, убеждают раскопки английского археолога Л. Вулли в Уре (в 20-30-е годы), во время которых был обнаружен многометровый слой ила, отделявший наиболее древние культурные слои городища от более поздних. Интересно, что сохранившийся в фрагментах шумерский рассказ о потопе некоторыми деталями (сообщение богов добродетельному царю о намерении устроить потоп и спасение его) напоминает библейскую легенду о Ное.
Религиозная система Двуречья, изменявшаяся и совершенствовавшаяся усилиями разных народов на протяжении долгих веков, во II тысячелетии до н. э. была уже достаточно развитой. Из великого множества мелких местных божеств, нередко дублировавших функции друг друга (заметим, что кроме Иштар были еще две богини плодородия), выделилось несколько главных, повсеместно известных и наиболее почитаемых. Сложилась и определенная их иерархия: на место верховного бога выдвинулся бог-покровитель города Вавилона Мардук, влиятельные жрецы которого поставили его во главе месопотамского пантеона. С возвышением Мардука была связана и сакрализация правителя, статус которого со временем приобретал все большую святость. Во II тысячелетии до н. э. Была также несколько пересмотрена мифологическая интерпретация деяний, заслуг и сфер влияния всех сил потустороннего мира всех богов, героев и духов, включая владык подземного царства и многочисленных демонов зла, болезней и несчастий, в борьбе с которыми месопотамские жрецы выработали целую систему заклинаний и оберегов. В частности, каждый человек оказался обладателем собственного божественного патрона-покровителя, иногда и нескольких, что способствовало формированию личностных связей «человек —божество». Была разработана сложная космологическая система из нескольких небес, полусферой покрывающих землю, плавающую в мировом океане. Небеса были местожительством высших богов, причем бог солнца Шамаш ежедневно совершал свой путь с восточной горы в сторону западной горы, а на ночь удалялся во «внутренности небес».
На службу богам были поставлены достигшие немалых успехов магия и мантика. Наконец, усилиями жрецов было многое сделано в области астрономии и календаря, математики и письменности. При этом следует заметить, что, хотя все эти преднаучные знания имели вполне самостоятельную культурную ценность, связь их с религией (причем связь не только генетическая, но и функциональная) несомненна. И не столько потому, что у их истока стояли жрецы, сколько из-за того, что все эти знания были связаны с религиозными представлениями и даже опосредованы ими.
Справедливости ради надо заметить, что отнюдь не все стороны жизни, не вся система идей и институтов древнего Двуречья обусловливались религиозными представлениями. Например, тексты законов Хаммурапи убеждают в том, что нормы права были практически свободны от них. Этот весьма существенный момент свидетельствует о том, что религиозная система Двуречья, по образу и подобию которой впоследствии формировались аналогичные системы других ближневосточных государств, не была тотальной, т. е. не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и порядков, не связанных непосредственно с религией, и именно эта практика могла повлиять на характер религиозных представлений народов восточного Средиземноморья, начиная от семитских племен Сирии и Финикии и кончая крито-микенскими предшественниками античных греков. Не исключено, что она сыграла определенную роль в появлении свободомыслия в античности. На это стоит обратить внимание потому, что второй вариант древнейшей религиозной системы мира, древнеегипетский, практически одновременный с месопотамским, привел в этом смысле к иным результатам.
litresp.ru
Религиозные системы древних обществ Ближнего Востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва‑намаз в исламе и многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других – анимизм, в третьих – фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего‑то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких‑то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, – один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально‑производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
Возникновение ранних религиозных систем
Как известно, первые в истории человечества очаги цивилизации и государственности появились на Ближнем Востоке, в плодородной долине великих рек Нила, Тигра и Евфрата. Сложившиеся там, в первую очередь в пойме Двуречья, ранние надобщинные политические структуры являли собой на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. небольшие административные образования типа городов‑государств. Центром их, окруженным сельской земледельческой периферией, являлось поселение городского типа, сердцевиной и символом которого обычно был храм‑зиккурат, выстроенный в честь какого‑либо божества, считавшегося покровителем данной политической структуры. Выдвижение храма на передний план в качестве не только духовного, но также и политического и экономического центра было не случайным. Нередко храм был местожительством вождя, пребыванием его административного аппарата, состоявшего в основном из жрецов‑чиновников. В храме располагались амбары для хранения зерна, полученного с земель, обработка которых была обязанностью всех земледельцев или части их. Здесь же, в храме, обычно находились склады готовой продукции ремесленников, арсеналы и т. п. Почему центром был именно храм?
Культ обожествленного вождя, правителя‑символа, посредника между миром живых и умерших, миром людей и богов, был связан не только с представлением о сакральной святости власть имущего, обладавшего магической силой, но также и с уверенностью в том, что именно молитвы и просьбы вождя скорее дойдут до божества и будут максимально результативны. Эта имевшая объективные резоны уверенность способствовала тому, что в ранних политических структурах типа протогосударств вождь‑правитель чаще всего одновременно был и первосвященником, т. е. высшим жрецом сверхъестественных сил, с течением времени все более определенно олицетворявшихся в символическом облике бога, становившегося могущественным покровителем данной политической структуры. В честь этого‑то своего бога в великом и многонаселенном разными богами мире сверхъестественного и строился храм, в котором вождь‑первосвященник отправлял необходимые ритуалы. Логично и естественно, что храм оказывался как символом религиозной связи живых с богами, так и центром всей жизни протогосударства. Храм каждого из городов‑государств посвящался конкретному божеству. Но даже если этот бог имел какую‑то специализацию (был богом солнца, земли, воды или даже богиней любви, как то имело место в Двуречье), это ни в коей мере не умаляло ни его потенций, ни его забот обо всех сторонах жизни почитавших его людей, причем людей по происхождению, возможно, этнически гетерогенных. Это означало, что могущественный бог, центр заново складывавшейся религиозной системы, должен был как бы заместить собой всех тех тотемных предков‑покровителей и почитавшихся разными коллективами мелких местных духов, которые еще вчера были своими и самыми близкими для той или иной этнической группы смешанного теперь уже населения разросшейся политической общности.
Со временем возникала единая сводная система, которая включала все ранние системы каждого из протогосударств с их местными богами, храмами и вождями‑первосвященниками в крупную, иерархическую структуру. Хотя эта структура не была устойчивой в том смысле, что на передний план в ней могли спорадически выходить боги той политической общности, которая в данное время господствовала либо стремилась к господству, она, тем не менее, оказалась достаточно стабильной и приобрела свойственные ей черты и признаки, в первую очередь политеизм – многобожие. Сложившаяся таким образом крупная религиозная система со временем упрочилась и закрепилась. Была выработана более или менее стройная ее доктринально‑идейная основа, которая в свою очередь была наглядно отражена в системе мифов, повествующих о славных деяниях и великих заслугах различных богов и героев, об их роли в возникновении мироздания и людей, об их мудрости, сверхъестественных возможностях и т. д.
Религиозная система древнего Двуречья
На протяжении долгих веков в культуре Двуречья шел процесс ликвидации одних божеств и культов и возвеличивания других, обработки и слияния мифологических сюжетов, изменения характера и облика тех богов, которым предстояло возвыситься и стать всеобщими (как правило, им приписывались деяния и заслуги тех, что оставались в тени или умирали в памяти поколений). Результатом этого процесса было сложение религиозной системы в той ее форме, как она дошла до наших дней по сохранившимся текстам и данным археологических раскопок.
Религиозная система несла на себе заметный отпечаток реально существовавшей в этом регионе социально‑политической структуры. В Месопотамии с ее множеством сменявших друг друга государственных образований (Шумер, Аккад, Ассирия, Вавилония) не было сильной стабильной государственной власти. Поэтому, хотя временами отдельные удачливые правители (Саргон Аккадский, Хаммурапи) достигали немалой власти и признанного могущества, централизованных деспотий в этом регионе, как правило, не было. Видимо, это сказалось и на фиксируемом религиозной системой статусе месопотамских правителей. Обычно они не именовали себя (и их не именовали другие) сыновьями богов, а сакрализация их практически ограничивалась предоставлением им прерогатив первосвященника или признаваемым за ними правом на непосредственный контакт с богом (сохранился обелиск с изображением бога солнца Шамаша, вручающего Хаммурапи свиток с законами, которые вошли в историю как законы Хаммурапи).
Эта сравнительно невысокая степень централизации политической власти и соответственно обожествления правителя способствовала тому, что в Двуречье достаточно легко, без ожесточенного соперничества (что имело место в Египте) уживались друг с другом многие боги с посвященными им храмами и обслуживавшими их жрецами. Мифология сохранила сведения о шумерском пантеоне, существовавшем уже на ранних ступенях цивилизации и государственности в Двуречье. Главными считались бог неба Ан и богиня земли Ки, которые породили могущественного бога воздуха Энлиля, бога воды Эа (Энки), нередко изображавшегося в виде человека‑рыбы и сотворившего первых людей. Все эти и многие другие боги и богини вступали друг с другом в сложные взаимоотношения, трактовка которых изменялась со временем и в зависимости от смены династий и этносов (семитские племена аккадцев, смешавшиеся с древними шумерами, принесли с собой новых богов, новые мифологические сюжеты).
Большинство шумеро‑аккадо‑вавилонских богов имели антропоморфный облик и лишь немногие, как Эа или Нергал, несли на себе зооморфные черты, своеобразное воспоминание о тотемистических представлениях далекого прошлого. К числу священных животных месопотамцев относились бык и змея: в мифах нередко богов именовали «могущественными быками», а змея почиталась как олицетворение женского начала.
Уже из древних шумерских мифов вытекает, что первым среди богов считался Энлиль. Однако власть его в пантеоне далеко не была абсолютной: семь пар великих богов, его родственников, временами оспаривали его власть и даже смещали с должности, низвергая в подземное царство за провинности. Подземное царство – это царство мертвых, где всевластно распоряжалась жестокая и мстительная богиня Эрешкигаль, которую смог усмирить лишь бог войны Нергал, ставший ее супругом. Энлиль и другие боги и богини были бессмертными, поэтому они, даже если попадали в подземное царство, возвращались оттуда после ряда приключений. Но люди, в отличие от них, смертны, так что их удел после смерти – вечное пребывание в сумрачном царстве мертвых. Границей этого царства считалась река, через которую души погребенных переправлял в царство мертвых специальный перевозчик (души непогребенных оставались на земле и могли причинить немало бед людям).
Жизнь и смерть, царство неба и земли и подземное царство мертвых – эти два начала отчетливо противопоставлялись в религиозной системе Двуречья. И не только противопоставлялись. Реальное бытие земледельцев с их культом плодородия и регулярной смены времен года, пробуждавшейся и умиравшей природы не могло не привести к представлению о тесной и взаимообусловленной связи между жизнью и смертью, умиранием и воскресением. Пусть люди смертны и никогда не возвращаются из подземного царства. Но природа бессмертна! Она ежегодно рождает новую жизнь, как бы воскрешая ее после мертвой зимней спячки. Эту‑то закономерность природы и должны были отразить бессмертные боги. Неудивительно поэтому, что одно из центральных мест в мифологии месопотамцев заняла история о смерти и воскресении Думузи (Таммуза).
Богиней любви и плодородия в Двуречье была красавица Инанна (Иштар), богиня‑покровительница города Урука, где в ее честь был построен храм (нечто вроде храма любви) со жрицами и храмовыми прислужницами, дарившими любому свои ласки (храмовая проституция). Как и они, любвеобильная богиня одаривала своими ласками многих – и богов и людей, но наибольшую известность получила история ее любви к Думузи. Эта история имела свое развитие. Вначале (шумерская версия мифа) Инанна, выйдя замуж за пастуха Думузи, принесла его в жертву богине Эрешкигаль в качестве платы за свое освобождение из подземного царства. Позже (вавилонская версия) все стало выглядеть иначе. Думузи, оказавшийся уже не только супругом, но и братом Иштар, погиб на охоте. Богиня отправилась в подземное царство за ним. Злобная Эрешкигаль оставила Иштар у себя. В результате жизнь на земле прекратилась: животные и люди перестали размножаться. Встревоженные боги потребовали от Эрешкигаль возвращения Иштар, которая и вышла на землю с сосудом живой воды, позволившей ей воскресить умершего Думузи.
История говорит сама за себя: Думузи, олицетворявший плодородие природы, погибает и воскресает при помощи богини плодородия, побеждающей смерть. Символика вполне очевидна, хотя появилась она далеко не сразу, а лишь в результате постепенной трансформации первоначального мифологического сюжета.
Мифология Двуречья богата и весьма разнообразна. В ней можно встретить и космогонические сюжеты, истории о создании земли и ее обитателей, в том числе вылепленных из глины людей, и легенды о подвигах великих героев, прежде всего Гильгамеша, и, наконец, рассказ о великом потопе. Знаменитая легенда о великом потопе, впоследствии столь широко распространившаяся среди разных народов, вошедшая в Библию и принятая христианским учением, не праздная выдумка. Жители Двуречья, особо выделявшие среди прочих богов бога южного ветра, гнавшего воды Тигра и Евфрата против течения и грозившего катастрофическими наводнениями, не могли воспринимать такого рода наводнения (особенно наиболее разрушительные из них) иначе как великий потоп. В том же, что такого рода катастрофическое наводнение действительно было реальным фактом, убеждают раскопки английского археолога Л. Вулли в Уре (в 20‑30‑е годы), во время которых был обнаружен многометровый слой ила, отделявший наиболее древние культурные слои городища от более поздних. Интересно, что сохранившийся в фрагментах шумерский рассказ о потопе некоторыми деталями (сообщение богов добродетельному царю о намерении устроить потоп и спасение его) напоминает библейскую легенду о Ное.
Религиозная система Двуречья, изменявшаяся и совершенствовавшаяся усилиями разных народов на протяжении долгих веков, во II тысячелетии до н. э. была уже достаточно развитой. Из великого множества мелких местных божеств, нередко дублировавших функции друг друга (заметим, что кроме Иштар были еще две богини плодородия), выделилось несколько главных, повсеместно известных и наиболее почитаемых. Сложилась и определенная их иерархия: на место верховного бога выдвинулся бог‑покровитель города Вавилона Мардук, влиятельные жрецы которого поставили его во главе месопотамского пантеона. С возвышением Мардука была связана и сакрализация правителя, статус которого со временем приобретал все большую святость. Во II тысячелетии до н. э. Была также несколько пересмотрена мифологическая интерпретация деяний, заслуг и сфер влияния всех сил потустороннего мира всех богов, героев и духов, включая владык подземного царства и многочисленных демонов зла, болезней и несчастий, в борьбе с которыми месопотамские жрецы выработали целую систему заклинаний и оберегов. В частности, каждый человек оказался обладателем собственного божественного патрона‑покровителя, иногда и нескольких, что способствовало формированию личностных связей «человек –божество». Была разработана сложная космологическая система из нескольких небес, полусферой покрывающих землю, плавающую в мировом океане. Небеса были местожительством высших богов, причем бог солнца Шамаш ежедневно совершал свой путь с восточной горы в сторону западной горы, а на ночь удалялся во «внутренности небес».
На службу богам были поставлены достигшие немалых успехов магия и мантика. Наконец, усилиями жрецов было многое сделано в области астрономии и календаря, математики и письменности. При этом следует заметить, что, хотя все эти преднаучные знания имели вполне самостоятельную культурную ценность, связь их с религией (причем связь не только генетическая, но и функциональная) несомненна. И не столько потому, что у их истока стояли жрецы, сколько из‑за того, что все эти знания были связаны с религиозными представлениями и даже опосредованы ими.
Справедливости ради надо заметить, что отнюдь не все стороны жизни, не вся система идей и институтов древнего Двуречья обусловливались религиозными представлениями. Например, тексты законов Хаммурапи убеждают в том, что нормы права были практически свободны от них. Этот весьма существенный момент свидетельствует о том, что религиозная система Двуречья, по образу и подобию которой впоследствии формировались аналогичные системы других ближневосточных государств, не была тотальной, т. е. не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и порядков, не связанных непосредственно с религией, и именно эта практика могла повлиять на характер религиозных представлений народов восточного Средиземноморья, начиная от семитских племен Сирии и Финикии и кончая крито‑микенскими предшественниками античных греков. Не исключено, что она сыграла определенную роль в появлении свободомыслия в античности. На это стоит обратить внимание потому, что второй вариант древнейшей религиозной системы мира, древнеегипетский, практически одновременный с месопотамским, привел в этом смысле к иным результатам.
Религиозная система древнего Египта
Основы цивилизации и государственности в долине Нила складывались в то же время и на той же материальной базе (неолитическая революция в ближневосточном регионе), что и в Двуречье. Однако древнеегипетская социально‑политическая структура заметно отличалась от месопотамской. Может быть, здесь сыграли свою роль природные условия: долина Нила значительно в большей степени, нежели междуречье Тигра и Евфрата, была единым хозяйственным организмом, требовавшим для своего нормального функционирования четкой централизованной администрации. Во всяком случае, уже на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. древнеегипетские протогосударства‑номы слились в единое раннее государство во главе с всеобщим обожествленным правителем – фараоном.
В Египте не было традиции автономного существования городов‑государств (традиции, которая позже сыграла большую роль в становлении демократических идей и институтов в античной Греции), столь заметной в Двуречье. Зато обожествление правителя достигло здесь небывалых размеров. Фараон был обоготворен, считался сыном бога солнца и почитался как символ благосостояния и процветания страны, носитель высшей божественной силы. В качестве такового он совершал наиболее важные ритуалы, включая торжественный обряд первовспашки: проводя первую борозду, он как бы оплодотворял нильскую долину от имени стоявших за ним богов.
Более высокая степень централизации древнеегипетского государства способствовала усилению власти жрецов, выполнявших функции чиновников центра, но обычно служивших при этом какому‑либо из могущественных местных богов. Богам этим, наследникам древних номовых божеств, приносились обильные жертвы. В их честь строили пышные храмы, а наиболее известные из них, как бог солнца Ра (Амон‑Ра), провозглашались отцами правителя. Совмещая функции администраторов и служителей храмов, древнеегипетские жрецы сосредоточили в своих руках практически все руководство страной как в сфере экономики и политики, так и в области духовной культуры, будь то грамотность, знание, образование или иные отрасли культурной традиции.
Именно жрецы были служителями древнеегипетского культа, мастерами тщательно разработанного ритуала. На нужды культа и ритуала тратились огромные средства, примером чему может служить сооружение колоссальных пирамид для погребения обожествленных правителей. Пирамиды – во многих отношениях символ древнего Египта, символ степени обожествления его фараонов, щедрого использования избыточного продукта на нужды цементировавшего общество ритуала, символ огромной власти администрации центра, наконец, символ веры.
Согласно анимистическим верованиям древних египтян, после смерти человека его души вели себя по‑разному: «ба» возносилась на небо, к солнцу (это в первую очередь имело отношение к фараону), а «ка» оставалась с телом, причем от степени сохранности ее и тела зависели как благополучие умершего в загробном мире, так и потенциальная возможность реинкарнации, т. е. возрождения в той или иной форме. Именно поэтому тело фараона так тщательно бальзамировали, приготовляя из него мумию, а для его души «ка» в гробнице создавали поистине царские условия – достаточное представление о них дают раскопки гробницы Тутанхамона. Естественно, что для сохранения мумии и сокровищ в неприкосновенности нужны были немалые предосторожности: надежнее всего было упрятать их в середину огромной пирамиды, которая к тому же служила и символом славы, элементом престижа покойного правителя.
Египетские боги, как и боги Двуречья, имели немало зооморфных черт и признаков: бог Гор изображался с головой сокола, Собек – с головой крокодила, богиня Бастет – с кошачьей головой. Многие животные почитались священными – бык, крокодил, кошка, змея, птица ибис, жук скарабей и др. Как и в Двуречье, у египтян сложились различные мифы о сотворении мира, создании богами людей из шины. Но главным был миф об умирающем и воскресающем боге Осирисе и его супруге богине Иси‑де. Осирис и Исида испытали немалые приключения, связанные с гибелью бога, отмщением его врагам и воскрешением умершего при помощи жены, что символизировало идею плодородия, весеннего возрождения природы. В Долее поздних мифах Осирис приобрел также и функции повелителя подземного царства мертвых, определявшего грехи и заслуги покойников. Это разделение умерших на грешников и праведников, из которых первых в подземном царстве пожирали чудовища, а вторые продолжали существовать в загробном мире, уже приближалось к идее о посмертном воздаянии, столь детально разработанной позже в христианском и индуистско‑буддийском учениях о рае и аде, а еще раньше (правда, в менее разработанной форме) – в иранском зороастризме.
Рождение подобной идеи в стране пирамид неудивительно. Каждый, кто мог это себе позволить, старался обеспечить свое загробное существование в наилучшем виде, как о том свидетельствуют богатые гробницы с разнообразным инвентарем, скульптурными портретами умершего, изображениями сцен из его жизни и даже фигурками‑ушебти для выполнения различных работ на том свете. И хотя культ этической нормы, который позже в более развитых религиозных системах был положен в основу критерия, определявшего судьбу загробного существования индивида, в древнеегипетских религиозных верованиях проявлялся не очень заметно, зачатки его в форме осуждения за грехи и проступки появились еще в глубокой древности.
Как и в Двуречье, в централизованном Египте существовало множество богов, причем выдвинувшийся на первое место в эпоху Нового царства главный из них, Амон‑Ра, отнюдь не вытеснил остальных. Жрецы каждого из богов обычно стремились к определенной самостоятельности и были преданы именно своему божеству, хотя, в принципе, могли служить и другим. Однако даже самые влиятельные жреческие группировки не могли рассчитывать на единовластие. В Египте, как и в других обществах древности, включая и античную Грецию, господствовал политеизм. Время для монотеизма еще не настало. И все‑таки именно в Египте с его наибольшей степенью централизации политической власти эта идея возникла раньше всего.
Первым, кто попытался осуществить ее, был фараон Аменхотеп IV, живший в XIV в. до н. э. Вступив на престол в момент острого политического кризиса, он попытался было опереться в борьбе с фиванскими жрецами Амона на жрецов других храмов. Не добившись успеха, Аменхотеп решился на резкий переворот: он отменил культы Амона, Пта и других влиятельных египетских богов и учредил новый всеобщий и обязательный для всех культ единого бога Атона – бога солнца, солнечного диска. Фараон изменил свое имя на Эхнатон (угодный Атону) и построил новую столицу – Ахетатон, дабы даже в названиях присутствовало имя нового бога. Однако реформа не имела последствий: вскоре после смерти Эхнатона культы старых богов были восстановлены, а затем и имя фараона‑еретика было предано проклятию.
Религиозная система Древнего Египта развивалась на протяжении тысячелетий и в целом достигла весьма высокого уровня. Проявившаяся в Египте впервые в истории тенденция к монотеизму, т. е. к всеобщей вере в единого для всех всемогущего божества, не прошла бесследно: есть определенные основания ставить вопрос о том влиянии, которое она оказала на развитие монотеистической религии древних евреев, о чем пойдет речь ниже. Здесь же необходимо еще раз подчеркнуть, что ранние религиозные системы древнейших очагов цивилизации – Месопотамии и Египта – сыграли важную роль в становлении более поздних религий всего ближневосточного региона, в доктринальном и ритуально‑культовом плане достаточно близких к ним. Третьей и во многом принципиально отличной от первых двух религиозной системой ближневосточной древности, оказавшей заметное воздействие на систему верований этого обширного региона, был зороастризм.
Леонид Васильев
Из книги «История религий Востока»
tayni.info
Глава 4. Религиозные системы древних обществ ближнего востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва-намаз в исламеи многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других - анимизм, в третьих - фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего-то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких-то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, - один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально-производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
studfiles.net
Глава 4 Религиозные системы древних обществ ближнего востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва‑намаз в исламе и многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других – анимизм, в третьих – фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего‑то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких‑то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, – один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально‑производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
studfiles.net
Глава 4 Религиозные системы древних обществ ближнего востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва‑намаз в исламе и многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других – анимизм, в третьих – фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего‑то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких‑то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, – один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально‑производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
studfiles.net
Глава 4 Религиозные системы древних обществ ближнего востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва-намаз в исламе и многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других – анимизм, в третьих – фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего-то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких-то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, – один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально-производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Религиозные системы древних обществ Ближнего Востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с течением времени заметно отошли на второй план. На передний план в этих обществах вышли религиозные системы, центром которых стал культ могущественных богов. Однако и в рамках этих систем многие черты и признаки ранних религиозных представлений и верований продолжали сохраняться в трансформированной форме либо в виде пережитков.
Религиозная система, возникавшая не на пустом месте, а опиравшаяся на фундамент ранних форм религиозных представлений и верований, вынуждена была считаться с реальностью. Результатом этого было появление в новой системе нескольких уровней или пластов, которые размещались в рамках ее иерархической структуры сообразно степени своей древности, сложности, распространенности. В этих условиях, как правило, пережитки раннерелигиозных форм сохранялись в виде суеверий, закреплявшихся на уровне низшего, наиболее примитивного пласта.
В принципе это понятно и логично. Простой народ, всегда составлявший основную массу верующих и последователей той или иной религии, вносил в складывавшуюся религиозную систему свои привычные представления, закрепленные в устойчивых стереотипах поведения нормы жизни, обряды, оценки. Все это, будучи включенным, в корпус новой всеобъемлющей системы, делало ее более устойчивой, помогало выжить и стать господствующей в умах верующих. Но тем самым создавался тот примитивный набор суеверий (вера в различного рода леших, домовых и т. п.), приемов магии, экзорцизма (т. е. методики изгнания бесов, демонов, злых духов), оберегов, без которого, практически, не обходится ни одна развитая религиозная система.
Более того, трансформировавшись подчас до неузнаваемости, многие элементы раннерелигиозного комплекса вошли в качестве органичных и структурно весьма существенных явлений в новые развитые системы. Такие магические приемы, как молитва или причастие в христианстве, мантры в буддизме и индуизме, молитва‑намаз в исламе и многое другое, убедительно свидетельствуют именно об этом. А это означает, что ранние формы религии сохранялись в развитых системах не только на их низшем уровне в виде примитивных суеверий, но также и в качестве важной их составной части.
Вместе с тем существенно отметить и принципиальное отличие развитой религиозной системы, даже в ее наиболее ранней и примитивной модификации, от раннерелигиозного комплекса. Комплекс всегда был и оставался именно комплексом, т. е. более или менее организованной и непротиворечивой суммой различного рода ранних религиозных представлений, верований, культов и обрядов. Сумма эта могла легко разлагаться на составляющие ее слагаемые, и при этом комплекс в целом практически ничего не терял: в одних местах, как упоминалось, ведущее значение приобретало шаманство, в других – анимизм, в третьих – фетишизм и т. п. И хотя преобладание чего‑то одного не означало, что в данном регионе и среди данного народа вовсе не известны все прочие элементы, оно само по себе уже свидетельствовало о сравнительной независимости всех слагавших комплекс элементов. Совершенно иначе с точки зрения внутренней структуры выглядела религиозная система.
Особенности всякой системы сводятся к тому, что составляющие ее элементы неравноправны и организованы в иерархическую структуру, в рамках которой есть ведущий, главный элемент. Его сущность, формы и потребности определяют всю структуру системы, соподчинение и строгую взаимозависимость всех остальных элементов. Структурообразующим элементом в наиболее ранних религиозных системах, о которых сейчас идет речь, был культ могущественных богов; его интересам и нуждам было подчинено все остальное.
Сознание первобытного человека привыкло воспринимать вещи и явления сверхъестественного мира с их волшебной магической силой как нечто объективно существующее и практически столь же реальное, как и вещи и явления окружающего человека мира, а от этого лишь шаг до появления идеи о существовании каких‑то могущественных богов, в символическом облике которых как бы сконцентрирована вся квинтэссенция мира сверхъестественных сил. Такой шаг мог бы сделать практически каждый из более или менее крупных первобытных коллективов. Однако сделать его удалось лишь весьма немногим. Почему же?
Дело в том, что сознание первобытных людей на уровне эпохи неолита действительно практически повсюду было подготовлено для конструирования достаточно сложных религиозных систем. Но далеко не только сознание людей определяет реальный путь эволюции образа жизни человека. Важная роль здесь принадлежит и многим иным факторам. Правда, неолитические земледельцы совершили огромный революционный скачок, приобретя возможность производить избыточный продукт, за счет которого можно было содержать оторванные от производства пищи слои социальных верхов. Но одного этого было еще недостаточно для возникновения первичных надобщинных политических структур и тем более для появления первых очагов цивилизации и государственности.
Вопрос об условиях и обстоятельствах, способствовавших появлению таких очагов, – один из сложнейших в науке. В самых общих чертах можно сказать, что лишь оптимальное сочетание ряда благоприятных факторов, среди которых следует особо выделить экологическую среду, уровень производства, наличие необходимых материально‑производственных ресурсов, высокую производительность труда с регулярно вырабатываемым в достаточном количестве избыточным продуктом, нужный демографический оптимум, т. е. определенную плотность населения, формирует ту объективную материальную базу, на основе которой могут возникнуть надобщинные политические структуры, первые протогосударства. И только в результате появления таких политических структур, объединявших родственные и неродственные этнические группы в рамках единого политического организма с сильной властью обожествленного вождя, создается реальная база для генезиса религиозных систем.
Возникновение ранних религиозных систем
Как известно, первые в истории человечества очаги цивилизации и государственности появились на Ближнем Востоке, в плодородной долине великих рек Нила, Тигра и Евфрата. Сложившиеся там, в первую очередь в пойме Двуречья, ранние надобщинные политические структуры являли собой на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. небольшие административные образования типа городов‑государств. Центром их, окруженным сельской земледельческой периферией, являлось поселение городского типа, сердцевиной и символом которого обычно был храм‑зиккурат, выстроенный в честь какого‑либо божества, считавшегося покровителем данной политической структуры. Выдвижение храма на передний план в качестве не только духовного, но также и политического и экономического центра было не случайным. Нередко храм был местожительством вождя, пребыванием его административного аппарата, состоявшего в основном из жрецов‑чиновников. В храме располагались амбары для хранения зерна, полученного с земель, обработка которых была обязанностью всех земледельцев или части их. Здесь же, в храме, обычно находились склады готовой продукции ремесленников, арсеналы и т. п. Почему центром был именно храм?
Культ обожествленного вождя, правителя‑символа, посредника между миром живых и умерших, миром людей и богов, был связан не только с представлением о сакральной святости власть имущего, обладавшего магической силой, но также и с уверенностью в том, что именно молитвы и просьбы вождя скорее дойдут до божества и будут максимально результативны. Эта имевшая объективные резоны уверенность способствовала тому, что в ранних политических структурах типа протогосударств вождь‑правитель чаще всего одновременно был и первосвященником, т. е. высшим жрецом сверхъестественных сил, с течением времени все более определенно олицетворявшихся в символическом облике бога, становившегося могущественным покровителем данной политической структуры. В честь этого‑то своего бога в великом и многонаселенном разными богами мире сверхъестественного и строился храм, в котором вождь‑первосвященник отправлял необходимые ритуалы. Логично и естественно, что храм оказывался как символом религиозной связи живых с богами, так и центром всей жизни протогосударства. Храм каждого из городов‑государств посвящался конкретному божеству. Но даже если этот бог имел какую‑то специализацию (был богом солнца, земли, воды или даже богиней любви, как то имело место в Двуречье), это ни в коей мере не умаляло ни его потенций, ни его забот обо всех сторонах жизни почитавших его людей, причем людей по происхождению, возможно, этнически гетерогенных. Это означало, что могущественный бог, центр заново складывавшейся религиозной системы, должен был как бы заместить собой всех тех тотемных предков‑покровителей и почитавшихся разными коллективами мелких местных духов, которые еще вчера были своими и самыми близкими для той или иной этнической группы смешанного теперь уже населения разросшейся политической общности.
Со временем возникала единая сводная система, которая включала все ранние системы каждого из протогосударств с их местными богами, храмами и вождями‑первосвященниками в крупную, иерархическую структуру. Хотя эта структура не была устойчивой в том смысле, что на передний план в ней могли спорадически выходить боги той политической общности, которая в данное время господствовала либо стремилась к господству, она, тем не менее, оказалась достаточно стабильной и приобрела свойственные ей черты и признаки, в первую очередь политеизм – многобожие. Сложившаяся таким образом крупная религиозная система со временем упрочилась и закрепилась. Была выработана более или менее стройная ее доктринально‑идейная основа, которая в свою очередь была наглядно отражена в системе мифов, повествующих о славных деяниях и великих заслугах различных богов и героев, об их роли в возникновении мироздания и людей, об их мудрости, сверхъестественных возможностях и т. д.
Религиозная система древнего Двуречья
На протяжении долгих веков в культуре Двуречья шел процесс ликвидации одних божеств и культов и возвеличивания других, обработки и слияния мифологических сюжетов, изменения характера и облика тех богов, которым предстояло возвыситься и стать всеобщими (как правило, им приписывались деяния и заслуги тех, что оставались в тени или умирали в памяти поколений). Результатом этого процесса было сложение религиозной системы в той ее форме, как она дошла до наших дней по сохранившимся текстам и данным археологических раскопок.
Религиозная система несла на себе заметный отпечаток реально существовавшей в этом регионе социально‑политической структуры. В Месопотамии с ее множеством сменявших друг друга государственных образований (Шумер, Аккад, Ассирия, Вавилония) не было сильной стабильной государственной власти. Поэтому, хотя временами отдельные удачливые правители (Саргон Аккадский, Хаммурапи) достигали немалой власти и признанного могущества, централизованных деспотий в этом регионе, как правило, не было. Видимо, это сказалось и на фиксируемом религиозной системой статусе месопотамских правителей. Обычно они не именовали себя (и их не именовали другие) сыновьями богов, а сакрализация их практически ограничивалась предоставлением им прерогатив первосвященника или признаваемым за ними правом на непосредственный контакт с богом (сохранился обелиск с изображением бога солнца Шамаша, вручающего Хаммурапи свиток с законами, которые вошли в историю как законы Хаммурапи).
Эта сравнительно невысокая степень централизации политической власти и соответственно обожествления правителя способствовала тому, что в Двуречье достаточно легко, без ожесточенного соперничества (что имело место в Египте) уживались друг с другом многие боги с посвященными им храмами и обслуживавшими их жрецами. Мифология сохранила сведения о шумерском пантеоне, существовавшем уже на ранних ступенях цивилизации и государственности в Двуречье. Главными считались бог неба Ан и богиня земли Ки, которые породили могущественного бога воздуха Энлиля, бога воды Эа (Энки), нередко изображавшегося в виде человека‑рыбы и сотворившего первых людей. Все эти и многие другие боги и богини вступали друг с другом в сложные взаимоотношения, трактовка которых изменялась со временем и в зависимости от смены династий и этносов (семитские племена аккадцев, смешавшиеся с древними шумерами, принесли с собой новых богов, новые мифологические сюжеты).
Большинство шумеро‑аккадо‑вавилонских богов имели антропоморфный облик и лишь немногие, как Эа или Нергал, несли на себе зооморфные черты, своеобразное воспоминание о тотемистических представлениях далекого прошлого. К числу священных животных месопотамцев относились бык и змея: в мифах нередко богов именовали «могущественными быками», а змея почиталась как олицетворение женского начала.
Уже из древних шумерских мифов вытекает, что первым среди богов считался Энлиль. Однако власть его в пантеоне далеко не была абсолютной: семь пар великих богов, его родственников, временами оспаривали его власть и даже смещали с должности, низвергая в подземное царство за провинности. Подземное царство – это царство мертвых, где всевластно распоряжалась жестокая и мстительная богиня Эрешкигаль, которую смог усмирить лишь бог войны Нергал, ставший ее супругом. Энлиль и другие боги и богини были бессмертными, поэтому они, даже если попадали в подземное царство, возвращались оттуда после ряда приключений. Но люди, в отличие от них, смертны, так что их удел после смерти – вечное пребывание в сумрачном царстве мертвых. Границей этого царства считалась река, через которую души погребенных переправлял в царство мертвых специальный перевозчик (души непогребенных оставались на земле и могли причинить немало бед людям).
Жизнь и смерть, царство неба и земли и подземное царство мертвых – эти два начала отчетливо противопоставлялись в религиозной системе Двуречья. И не только противопоставлялись. Реальное бытие земледельцев с их культом плодородия и регулярной смены времен года, пробуждавшейся и умиравшей природы не могло не привести к представлению о тесной и взаимообусловленной связи между жизнью и смертью, умиранием и воскресением. Пусть люди смертны и никогда не возвращаются из подземного царства. Но природа бессмертна! Она ежегодно рождает новую жизнь, как бы воскрешая ее после мертвой зимней спячки. Эту‑то закономерность природы и должны были отразить бессмертные боги. Неудивительно поэтому, что одно из центральных мест в мифологии месопотамцев заняла история о смерти и воскресении Думузи (Таммуза).
Богиней любви и плодородия в Двуречье была красавица Инанна (Иштар), богиня‑покровительница города Урука, где в ее честь был построен храм (нечто вроде храма любви) со жрицами и храмовыми прислужницами, дарившими любому свои ласки (храмовая проституция). Как и они, любвеобильная богиня одаривала своими ласками многих – и богов и людей, но наибольшую известность получила история ее любви к Думузи. Эта история имела свое развитие. Вначале (шумерская версия мифа) Инанна, выйдя замуж за пастуха Думузи, принесла его в жертву богине Эрешкигаль в качестве платы за свое освобождение из подземного царства. Позже (вавилонская версия) все стало выглядеть иначе. Думузи, оказавшийся уже не только супругом, но и братом Иштар, погиб на охоте. Богиня отправилась в подземное царство за ним. Злобная Эрешкигаль оставила Иштар у себя. В результате жизнь на земле прекратилась: животные и люди перестали размножаться. Встревоженные боги потребовали от Эрешкигаль возвращения Иштар, которая и вышла на землю с сосудом живой воды, позволившей ей воскресить умершего Думузи.
История говорит сама за себя: Думузи, олицетворявший плодородие природы, погибает и воскресает при помощи богини плодородия, побеждающей смерть. Символика вполне очевидна, хотя появилась она далеко не сразу, а лишь в результате постепенной трансформации первоначального мифологического сюжета.
Мифология Двуречья богата и весьма разнообразна. В ней можно встретить и космогонические сюжеты, истории о создании земли и ее обитателей, в том числе вылепленных из глины людей, и легенды о подвигах великих героев, прежде всего Гильгамеша, и, наконец, рассказ о великом потопе. Знаменитая легенда о великом потопе, впоследствии столь широко распространившаяся среди разных народов, вошедшая в Библию и принятая христианским учением, не праздная выдумка. Жители Двуречья, особо выделявшие среди прочих богов бога южного ветра, гнавшего воды Тигра и Евфрата против течения и грозившего катастрофическими наводнениями, не могли воспринимать такого рода наводнения (особенно наиболее разрушительные из них) иначе как великий потоп. В том же, что такого рода катастрофическое наводнение действительно было реальным фактом, убеждают раскопки английского археолога Л. Вулли в Уре (в 20‑30‑е годы), во время которых был обнаружен многометровый слой ила, отделявший наиболее древние культурные слои городища от более поздних. Интересно, что сохранившийся в фрагментах шумерский рассказ о потопе некоторыми деталями (сообщение богов добродетельному царю о намерении устроить потоп и спасение его) напоминает библейскую легенду о Ное.
Религиозная система Двуречья, изменявшаяся и совершенствовавшаяся усилиями разных народов на протяжении долгих веков, во II тысячелетии до н. э. была уже достаточно развитой. Из великого множества мелких местных божеств, нередко дублировавших функции друг друга (заметим, что кроме Иштар были еще две богини плодородия), выделилось несколько главных, повсеместно известных и наиболее почитаемых. Сложилась и определенная их иерархия: на место верховного бога выдвинулся бог‑покровитель города Вавилона Мардук, влиятельные жрецы которого поставили его во главе месопотамского пантеона. С возвышением Мардука была связана и сакрализация правителя, статус которого со временем приобретал все большую святость. Во II тысячелетии до н. э. Была также несколько пересмотрена мифологическая интерпретация деяний, заслуг и сфер влияния всех сил потустороннего мира всех богов, героев и духов, включая владык подземного царства и многочисленных демонов зла, болезней и несчастий, в борьбе с которыми месопотамские жрецы выработали целую систему заклинаний и оберегов. В частности, каждый человек оказался обладателем собственного божественного патрона‑покровителя, иногда и нескольких, что способствовало формированию личностных связей «человек –божество». Была разработана сложная космологическая система из нескольких небес, полусферой покрывающих землю, плавающую в мировом океане. Небеса были местожительством высших богов, причем бог солнца Шамаш ежедневно совершал свой путь с восточной горы в сторону западной горы, а на ночь удалялся во «внутренности небес».
На службу богам были поставлены достигшие немалых успехов магия и мантика. Наконец, усилиями жрецов было многое сделано в области астрономии и календаря, математики и письменности. При этом следует заметить, что, хотя все эти преднаучные знания имели вполне самостоятельную культурную ценность, связь их с религией (причем связь не только генетическая, но и функциональная) несомненна. И не столько потому, что у их истока стояли жрецы, сколько из‑за того, что все эти знания были связаны с религиозными представлениями и даже опосредованы ими.
Справедливости ради надо заметить, что отнюдь не все стороны жизни, не вся система идей и институтов древнего Двуречья обусловливались религиозными представлениями. Например, тексты законов Хаммурапи убеждают в том, что нормы права были практически свободны от них. Этот весьма существенный момент свидетельствует о том, что религиозная система Двуречья, по образу и подобию которой впоследствии формировались аналогичные системы других ближневосточных государств, не была тотальной, т. е. не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и порядков, не связанных непосредственно с религией, и именно эта практика могла повлиять на характер религиозных представлений народов восточного Средиземноморья, начиная от семитских племен Сирии и Финикии и кончая крито‑микенскими предшественниками античных греков. Не исключено, что она сыграла определенную роль в появлении свободомыслия в античности. На это стоит обратить внимание потому, что второй вариант древнейшей религиозной системы мира, древнеегипетский, практически одновременный с месопотамским, привел в этом смысле к иным результатам.
Религиозная система древнего Египта
Основы цивилизации и государственности в долине Нила складывались в то же время и на той же материальной базе (неолитическая революция в ближневосточном регионе), что и в Двуречье. Однако древнеегипетская социально‑политическая структура заметно отличалась от месопотамской. Может быть, здесь сыграли свою роль природные условия: долина Нила значительно в большей степени, нежели междуречье Тигра и Евфрата, была единым хозяйственным организмом, требовавшим для своего нормального функционирования четкой централизованной администрации. Во всяком случае, уже на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. древнеегипетские протогосударства‑номы слились в единое раннее государство во главе с всеобщим обожествленным правителем – фараоном.
В Египте не было традиции автономного существования городов‑государств (традиции, которая позже сыграла большую роль в становлении демократических идей и институтов в античной Греции), столь заметной в Двуречье. Зато обожествление правителя достигло здесь небывалых размеров. Фараон был обоготворен, считался сыном бога солнца и почитался как символ благосостояния и процветания страны, носитель высшей божественной силы. В качестве такового он совершал наиболее важные ритуалы, включая торжественный обряд первовспашки: проводя первую борозду, он как бы оплодотворял нильскую долину от имени стоявших за ним богов.
Более высокая степень централизации древнеегипетского государства способствовала усилению власти жрецов, выполнявших функции чиновников центра, но обычно служивших при этом какому‑либо из могущественных местных богов. Богам этим, наследникам древних номовых божеств, приносились обильные жертвы. В их честь строили пышные храмы, а наиболее известные из них, как бог солнца Ра (Амон‑Ра), провозглашались отцами правителя. Совмещая функции администраторов и служителей храмов, древнеегипетские жрецы сосредоточили в своих руках практически все руководство страной как в сфере экономики и политики, так и в области духовной культуры, будь то грамотность, знание, образование или иные отрасли культурной традиции.
Именно жрецы были служителями древнеегипетского культа, мастерами тщательно разработанного ритуала. На нужды культа и ритуала тратились огромные средства, примером чему может служить сооружение колоссальных пирамид для погребения обожествленных правителей. Пирамиды – во многих отношениях символ древнего Египта, символ степени обожествления его фараонов, щедрого использования избыточного продукта на нужды цементировавшего общество ритуала, символ огромной власти администрации центра, наконец, символ веры.
Согласно анимистическим верованиям древних египтян, после смерти человека его души вели себя по‑разному: «ба» возносилась на небо, к солнцу (это в первую очередь имело отношение к фараону), а «ка» оставалась с телом, причем от степени сохранности ее и тела зависели как благополучие умершего в загробном мире, так и потенциальная возможность реинкарнации, т. е. возрождения в той или иной форме. Именно поэтому тело фараона так тщательно бальзамировали, приготовляя из него мумию, а для его души «ка» в гробнице создавали поистине царские условия – достаточное представление о них дают раскопки гробницы Тутанхамона. Естественно, что для сохранения мумии и сокровищ в неприкосновенности нужны были немалые предосторожности: надежнее всего было упрятать их в середину огромной пирамиды, которая к тому же служила и символом славы, элементом престижа покойного правителя.
Египетские боги, как и боги Двуречья, имели немало зооморфных черт и признаков: бог Гор изображался с головой сокола, Собек – с головой крокодила, богиня Бастет – с кошачьей головой. Многие животные почитались священными – бык, крокодил, кошка, змея, птица ибис, жук скарабей и др. Как и в Двуречье, у египтян сложились различные мифы о сотворении мира, создании богами людей из шины. Но главным был миф об умирающем и воскресающем боге Осирисе и его супруге богине Иси‑де. Осирис и Исида испытали немалые приключения, связанные с гибелью бога, отмщением его врагам и воскрешением умершего при помощи жены, что символизировало идею плодородия, весеннего возрождения природы. В Долее поздних мифах Осирис приобрел также и функции повелителя подземного царства мертвых, определявшего грехи и заслуги покойников. Это разделение умерших на грешников и праведников, из которых первых в подземном царстве пожирали чудовища, а вторые продолжали существовать в загробном мире, уже приближалось к идее о посмертном воздаянии, столь детально разработанной позже в христианском и индуистско‑буддийском учениях о рае и аде, а еще раньше (правда, в менее разработанной форме) – в иранском зороастризме.
Рождение подобной идеи в стране пирамид неудивительно. Каждый, кто мог это себе позволить, старался обеспечить свое загробное существование в наилучшем виде, как о том свидетельствуют богатые гробницы с разнообразным инвентарем, скульптурными портретами умершего, изображениями сцен из его жизни и даже фигурками‑ушебти для выполнения различных работ на том свете. И хотя культ этической нормы, который позже в более развитых религиозных системах был положен в основу критерия, определявшего судьбу загробного существования индивида, в древнеегипетских религиозных верованиях проявлялся не очень заметно, зачатки его в форме осуждения за грехи и проступки появились еще в глубокой древности.
Как и в Двуречье, в централизованном Египте существовало множество богов, причем выдвинувшийся на первое место в эпоху Нового царства главный из них, Амон‑Ра, отнюдь не вытеснил остальных. Жрецы каждого из богов обычно стремились к определенной самостоятельности и были преданы именно своему божеству, хотя, в принципе, могли служить и другим. Однако даже самые влиятельные жреческие группировки не могли рассчитывать на единовластие. В Египте, как и в других обществах древности, включая и античную Грецию, господствовал политеизм. Время для монотеизма еще не настало. И все‑таки именно в Египте с его наибольшей степенью централизации политической власти эта идея возникла раньше всего.
Первым, кто попытался осуществить ее, был фараон Аменхотеп IV, живший в XIV в. до н. э. Вступив на престол в момент острого политического кризиса, он попытался было опереться в борьбе с фиванскими жрецами Амона на жрецов других храмов. Не добившись успеха, Аменхотеп решился на резкий переворот: он отменил культы Амона, Пта и других влиятельных египетских богов и учредил новый всеобщий и обязательный для всех культ единого бога Атона – бога солнца, солнечного диска. Фараон изменил свое имя на Эхнатон (угодный Атону) и построил новую столицу – Ахетатон, дабы даже в названиях присутствовало имя нового бога. Однако реформа не имела последствий: вскоре после смерти Эхнатона культы старых богов были восстановлены, а затем и имя фараона‑еретика было предано проклятию.
Религиозная система Древнего Египта развивалась на протяжении тысячелетий и в целом достигла весьма высокого уровня. Проявившаяся в Египте впервые в истории тенденция к монотеизму, т. е. к всеобщей вере в единого для всех всемогущего божества, не прошла бесследно: есть определенные основания ставить вопрос о том влиянии, которое она оказала на развитие монотеистической религии древних евреев, о чем пойдет речь ниже. Здесь же необходимо еще раз подчеркнуть, что ранние религиозные системы древнейших очагов цивилизации – Месопотамии и Египта – сыграли важную роль в становлении более поздних религий всего ближневосточного региона, в доктринальном и ритуально‑культовом плане достаточно близких к ним. Третьей и во многом принципиально отличной от первых двух религиозной системой ближневосточной древности, оказавшей заметное воздействие на систему верований этого обширного региона, был зороастризм.
