Преподобный Нестор Летописец – отец истории Руси. Нестор древняя русь

Преподобный Нестор-летописец: биография святого

В древние времена центрами духовной, культурной и научной жизни были монастыри. Живущие в них монахи обучались грамоте и умели писать, в отличие от основной массы народа. Благодаря их рукописям сейчас мы можем узнать о древней истории человечества. Огромный вклад в развитие науки внес монах Нестор. Летописец вел своеобразный дневник, куда записывал все, по его мнению, значимые события в жизни общества. За свои труды и благодеяния монах был канонизирован православной церковью и почитается как святой. История его необычайной жизни станет предметом исследования этой статьи.

Нестор-летописец: постриг в монахи

По монастырскому уставу тех времен человек должен был пройти трехлетнее послушание при храме, и лишь потом он получал право быть слугой Господа. Герой нашего повествования Нестор подготавливался к монашеству, и в этом ему помогали сначала игумен Феодосий, а затем и Стефан. Эти люди необычайно повлияли на дальнейшую судьбу Нестора. В то время многие монахи вели летописи, но наш чернец поначалу не задумывался об этом деле. Он был самым обычным братом, как все иные.

Нестор-летописец: тяга к знаниям

Постепенно монах осознает, что ему становится интересна книжная мудрость. Он упоенно начинает читать Евангелие, а затем и жития святых. Последние служили ему примером для подражания. Читая жития греческих праведников, преподобный Нестор-летописец решился начать писать и о подвигах русских святых, для того чтобы они не остались бесследными. Первым произведением монаха было житие блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба. После этого труда жизнь стала давать Нестору множество поводов для исследования. Так, ему было поручено отыскать тело игумена Феодосия. При помощи двух монахов Нестор все же смог отыскать мощи святого, которые были перенесены в лавру. Впечатленный этим событием, он приступил к очередному труду. Ним было не что иное, как житие святого Феодосия.

«Повесть временных лет»

Игумен стал замечать талант и трудолюбие Нестора, которому было поручено свести множество записей разных лет воедино и отредактировать их. Именно с этого времени и до конца своей жизни Нестор-летописец писал «Повесть временных лет». В настоящее время это творение – одна из высших ценностей русской истории, ведь оно основано на многочисленных источниках, а также написано при помощи непревзойденного литературного мастерства. До самой смерти Нестор-летописец занимался своим трудом. После него за рукопись взялись и другие священники.

Память о святом

До сих пор русский народ помнит о подвигах, которые совершил летописец Нестор. Биография его восстановлена неполно, ведь жил он давно – в XI веке. Уже в XIII столетии Нестора поминали как святого. Значение его для русской православной церкви и для всего славянского народа трудно переоценить. Монах похоронен в пещерах Антония в Киево-Печерской лавре. Православная церковь поминает Нестора 9 ноября. Кроме того, вспоминается монах и 11 октября – в день Собора преподобных отцов лавры.

fb.ru

1.6.2. Нестор – первый русский летописец. Российская история в лицах

1.6.2. Нестор – первый русский летописец

Семнадцати лет от роду Нестор (годы жизни, по некоторым источникам, 1056—1110) оставил мир и пришел в Киево-Печерский монастырь. Он стал послушником, затем был посвящен в сан иеродиакона. В 1091 г. вместе с другими иноками он откопал мощи святого Феодосия и участвовал в перенесении их во вновь устроенный храм. Впоследствии он стал автором жития Феодосия Печерского, а также жития святых князя Бориса и Глеба.

Нестор-летописец. Худ. В. М. Васнецов. 1919 г.

Нестора обычно называют первым русским летописцем. Он участвовал в составлении, был одним из авторов первой редакции (первого, исходного варианта) «Повести временных лет». Этот общерусский летописный свод лег в основу большинства дошедших до нас летописных сводов, например Лаврентьевского и Ипатьевского. Нестор использовал родовые предания, повести, сказания, жития первых русских святых, произведения древнерусской литературы. «Повесть временных лет» является одним из самых насыщенных и наиболее достоверных текстов по древней истории Руси.

Еще в середине XIX в. авторство Нестора как составителя «Повести временных лет» было поставлено под сомнение. Некоторые авторы доказывали, что к «Повести временных лет» не имел отношения не только Нестор, но и вообще монахи Киево-Печерского монастыря. Защитники его основывались на приписке имени П., как составителя, в Хлебниковском своде (XV—XVI вв.) и на словах черноризца Поликарпа в его послании к киево-печерскому архимандриту Акиндину (XIII в.): «якоже блаженный Н. в летописце написа…». Труды выдающегося филолога Алексея Александровича Шахматова (1864—1920) притушили эту полемику в пользу авторства именно Нестора.

«Нестор – не поэт и не первоклассный оратор. Это только мастер своей специальности, человек, много учившийся, много знающий и умеющий структурно и литературно оформлять свои мысли. В его руках было только перо и… великий русский язык – инструмент, уже тогда достаточно совершенный, позволяющий автору просто, правдиво и находчиво изображать „земли родной минувшую судьбу“. Нестор – это ученый своего времени, историк, умевший подниматься до сознания связи мировых явлений».[10] Нестора можно назвать Геродотом отечественной историографии. Он первым рассмотрел историю Руси в контексте истории Европы и всемирной истории.

Благодаря летописному своду, составленному Нестором и дошедшему до наших дней во множестве редакций сквозь ордынское и другие лихолетья в истории нашей страны, можно представить себе жизнь далеких предков. Гробница Нестора находится в пещерах Киево-Печерской лавры.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Нестор Летописец — Православная-Летопись

Св. Нестор Летописец (ок. 1056 - 1114 гг.) — преподобный святой, монах Киево-Печерского монастыря, древнерусский историк и публицист. Первый летописец Руси.

Начало жизни в монастыре

Преп. Нестор Летописец родился в 50-х годах ХI века в Киеве. Юношей он пришел к преп. Феодосию и стал послушником. Постриг будущего летописца преемник преп. Феодосия, игумен Стефан. По Греческому церковному правилу поступающие в монастырь три года остаются на испытании, а посвящаемому в диакона следует быть не меньше 25 лет. И преп. Феодосий установил: поступающего не спешить постригать в монахи, а велеть ему ходить в своей одежде, пока ознакомится с монастырским чином. После этого одеть его в черную одежду и испытывать послушаниями, а затем уже облекать в монашескую мантию. Так и для блаженного Нестора трехгодичный искус окончился уже при преп. Стефане, при котором удостоен он и сана диаконского, не раньше 1078 года.

В Печерской обители было тогда много высоких мужей, у которых можно было обучиться духовному совершенству. Обитель процветала тогда духовной жизнью. Блаженный Нестор так пишет об этом сам:

Блаженный Нестор, под влиянием таких примеров, под управлением таких наставников, при своей ревности к подвижничеству, спешно возрастал в духовной жизни. Как было глубоко смирение его, — это видно каждый раз, как только касается он своей личности в своих писаниях. Иначе не называет он себя, как худым, недостойным, грешным Нестором, меньшим из всех в монастыре преподобного отца Феодосия; или окаянным, с грубым и неразумным сердцем, Нестором грешным. Если напоминает он другим о нужде покаяния, о потребности помнить отношения свои к Богу, то спешит обратиться к себе самому с укоризной. Так, рассказав о победе половцев, последовавшей накануне памяти св. Бориса и Глеба, говорит он: «бысть плач в граде, а не радость, грех наших ради... В лепоту паче инех казними есмы. Се бо аз грешный и много и часто согрешаю во вся дни».

Чистотою своей жизни, молитвою и усердием юный подвижник превзошел вскоре даже самых известных печерских старцев. А о его высокой духовной жизни говорит и то, что он в числе других преподобных отцов участвовал в изгнании беса из Никиты затворника (впоследствии Новгородского святителя).

Труды в обители

В монастыре преподобный Нестор нес послушание летописца. Преп. Нестор глубоко ценил истинное знание, соединенное со смирением и покаянием. В 80-х годах он написал «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» в связи с перенесением их святых мощей в Вышгород в 1072 году. В 80-х годах преподобный Нестор составил житие преподобного Феодосия Печерского, а в 1091 году, накануне престольного праздника Печерской обители, игумен Иоанн поручил ему ископать из земли для перенесения в храм святые мощи преподобного Феодосия:

Инок-патриот излагает историю Русской Церкви в главных моментах ее исторического становления. Он говорит о первом упоминании русского народа в церковных источниках — в 866 году, при святом патриархе Константинопольском Фотии; повествует о создании славянской грамоты святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, о Крещении святой равноапостольной Ольги в Константинополе. Летопись преподобного Нестора сохранила нам рассказ о первом православном храме в Киеве (под 945 годом) об исповедническом подвиге святых варягов-мучеников (под 983 годом), о «испытании вер» святым равноапостольным Владимиром (986 год) и Крещении Руси (988 год). Первому русскому церковному историку обязаны мы сведениями о первых митрополитах Русской Церкви, о возникновении Печерской обители, о ее основателях и подвижниках. Время преподобного Нестора было нелегким для Русской земли и Русской Церкви. Русь терзали княжеские междоусобицы, степные кочевники-половцы хищными набегами разоряли города и села, угоняли в рабство русских людей, сжигали храмы и обители. Преподобный Нестор был очевидцем разгрома Печерской обители в 1096 году. В летописи дано богословское осмысление отечественной истории. Духовная глубина, историческая верность и патриотизм «Повести временных лет» ставят ее в ряд высочайших творений мировой письменности.

Кончина

Преподобный Нестор скончался около 1114 года, завещав печерским инокам-летописцам продолжение своего труда. Его преемниками в летописании стали игумен Сильвестр, придавший современный вид «Повести временных лет», игумен Моисей Выдубицкий, продливший ее до 1200 года, наконец, игумен Лаврентий, написавший в 1377 году древнейший из дошедших до нас списков, сохранивших «Повесть» преподобного Нестора («Лаврентьевскую летопись»). Наследником агиографической традиции печерского подвижника стал святитель Симон, епископ Владимирский, спасатель «Киево-Печерского Патерика». Рассказывая о событиях, связанных с жизнью святых угодников Божиих, святитель Симон нередко ссылается, среди других источников, на Летописи преподобного Нестора.

Преподобный Нестор погребен в Ближних пещерах преподобного Антония Печерского.

Память в Православной Церкви

Дни памяти:

• 27 октября (9 ноября)
• 28 сентября (11 октября) — собор преподобных отцев Киево-Печерских, в Ближних пещерах

Тропарь, глас 4:

Великих князей русских деяния и преподобных отец Печерских жития и чудеса написавый, свое же, Богомудре Несторе, многих ти ради добродетелей имя написано на небеси стяжавый, мо­ли и нам написатися в Книги Животныя.

Кондак, глас 2:

Яко сый богоноснаго Феодосия ученик и истинный жития того подражатель, первый честных его мощей самовидец сподобился еси, яже с прочими святолепно пренес, наследил еси с темиже Царство Небесное, еже получити и нам, чтущтим тя, Господеви молися.

Библиография

• http://days.pravoslavie.ru/Life/life4600.htm
• Минея октябрь. Изд. Московской Патриархии, 1980. Стр. 683-687.
• Настольная книга священнослужителя, Том 2. Изд. Московской Патриархии, 1978. Стр. 224-226.
• Жития святых свт. Димитрия Ростовского, октябрь. Москва, Синодальная типография, 1908. Стр. 579-582.
• Филарет (Гумилевский), архиеп. Черниговский. Жития святых, чтимых Православной Церковью, октябрь. СПб, 1900. Стр. 264.
• Месяцесловрусских святых, октябрь, вып. 2. Каменец-Подольск, 1893. Стр. 183-193.

ru.orthodoxwiki.org

Преподобный Нестор Летописец – отец истории Руси

(Память 27 октября церковного стиля)

Многими сотнями томов исчисляется литература, посвященная трудам преподобного Нестора. Во многих тысячах исследований, научных сообщений, популярных статей и очерков рассказывается о бессмертных деяниях великого скромного инока Киево-Печерского монастыря. Нет и не может быть ни одного ни церковного, ни гражданского историка нашей Родины, который мог бы обойти документальное наследие, оставленное миру преподобным Нестором — гением русской христианской мысли, отцом русской исторической науки.

Современное состояние наших исторических знаний позволяет нам считать произведение Нестора «Повесть временных лет» не только летописью, то есть суммой записей о событиях, расположенных в хронологическом порядке, но и серьезным историческим исследованием о древнейшем прошлом нашей страны. И академик Б.Д. Греков справедливо оценивает труд Нестора как первую русскую историческую книгу.

В рамках журнальной статьи мы вынуждены сжать наше исследование и придать ему форму популярного исторического эскиза, рассчитанного на основную массу читателей нашего журнала.

Было время (не малое и не столь отдаленное), когда в мирской исторической и лингвистической литературе с цепкостью предрассудка держался взгляд на личность преподобного Нестора как на личность «неисторичную», «мифическую». В качестве одного из «аргументов» приводился тот факт, что произведения Нестора дошли до нас не в оригинале, а в позднейших «исправленных» дополненных и отредактированных списках. Такая «участь», впрочем, постигла не только Нестора. Так, например, совсем недавно [1] была сделана попытка представить «мифической» даже личность Киевского великого князя, святого равноапостольного Владимира.

Однако, чем тоньше становятся приемы исторического исследования, чем глубже скальпель исследователя проникает к сердцевине первоисточника, тем более величественной представляется гигантская фигура преподобного, тем быстрее отпадают клочья истлевших лохмотьев ложных домыслов и гипотез, в которые пытались рядить (с умыслом и без умысла) Нестора на протяжении последних двух столетий.

Последним словом исторической науки по вопросу о Киевской Руси является работа академика Б.Д. Грекова «Киевская Русь» (изд. 1944 г.), которая вместе с его более новым исследованием «Культура Киевской Руси» с предельной ясностью показывает во всем величии деятельность преподобного как историка Руси.

О земной жизни Нестора известно немногое. Не установлена его родословная, не уточнен и год его рождения. Мы склонны считать, что он родился в 1055 году. Далее известно, что он вступил в число монашествующей братии Киево-Печерского монастыря семнадцати лет от роду, то есть, по нашим данным, в 1072 году, за год до блаженной кончины игумена монастыря, преподобного Феодосия.

Почти несомненно, что в монастырь Нестор пришел уже вполне грамотным и даже, по уровню того времени, образованным юношей. К тому времени в Киеве было немало учителей, у одного из которых и мог учиться Нестор. Это так, ибо уже через год (в 1073 году) Нестор начинает свой первый и значительный труд — «Житие свв. Бориса и Глеба».

Значение деятельности Нестора станет понятным, если мы предварительно уясним основные стороны жизни Руси в X—XI веках.

В наше время совершенно нет оснований сомневаться в том, что свет христианской веры стал проникать в восточно-славянские земли гораздо раньше княжения Владимира. Византийские источники указывают на многочисленные факты крещения «русов» в IX веке. Общеизвестно, что в 944 году значительная часть дружинников Киевского князя Игоря были христианами, что его жена и преемница благоверная княгиня Ольга и сама была христианкой и что при ней в Киеве была церковь св. Илии. При князе Святославе Игоревиче (язычнике), по-видимому, распространение святой веры было заторможено, хотя исповедание ее и не преследовалось.

Вряд ли можно сомневаться в том, что христиане-дружинники Игоря — Ольги — Святослава и в культурном, и в моральном отношениях были наиболее передовой частью тогдашнего общества.

Но, конечно, резкий, грандиозный перелом произошел при князе Владимире. Мы стоим на точке зрения полной исторической достоверности летописного рассказа об «испытании» Владимиром разных вер, ибо не считаем мощным аргументом то, что рассказ об этом появился только в XI веке, — точнее, что рассказ об этом позже внесен в летописи.

За его достоверность говорит совокупность обстоятельств того времени; сравнительно же поздняя фиксация факта без особого труда объясняется соображениями вполне мирского характера. Язычнику Владимиру естественно намерение «испытать» веры в местах их основного распространения.

Более чем общеизвестны неисчислимые положительные последствия массового принятия христианства для государственной, социальной и культурной жизни Руси. Но и для наших дней не потерял актуального значения вопрос о степени влияния византийских греков на развитие христианской культуры древней Руси и о степени быстроты созидания собственно русской культуры на базе христианства.

Проф. Е.Е. Голубинский в своей «Истории Русской Церкви» (т. I, вторая половина, Москва, 2-е изд., 1901 г.) утверждает, что «народная масса в древней Руси еще ничего не успела усвоить в домонгольский период — ни внешности, ни внутреннего смысла, ни обряда, ни сущности христианской религии... Все это... было еще делом будущего: для достижения этой ступени понадобилось не мало времени». Этот крайне рискованный «тезис» дал повод проф. П.Н. Милюкову в его известных «Очерках по истории русской культуры» (ч. II, СПБ., 1905 г.), говоря о первом времени после принятия христианства, громогласно заявить: «Понижение уровня знаний у пастырей было, конечно, гораздо более ярким и заметным явлением, чем постепенный и медленный подъем религиозного уровня массы». Тут же рядом проф. Милюков определяет срок, в который «языческая Россия превратилась в Святую Русь», не более, не менее, как в ... шесть веков. Так порочная отправная точка развивается до нелепости в выводах.

Серьезнейшие же работы новейших исследователей приводят к совершенно иным выводам. Не «шесть столетий», а не более 70—80 лет потребовалось Церкви Христовой для того, чтобы, по выражению нашего великого летописца, «землю взорати и умягчити, рекше крещением просветив, насея книжными словесы сердца верных людей, а мы пожинаем, учение приемлюще книжное...».

«Книжные словесы» — это не простая техническая грамотность, как считали некоторые историки. Хотя и она сама по себе является большим достижением для того времени, но, как убедительно доказал академик Б.Д. Греков, «книжность» уже во времена Нестора означала гораздо большее. Так, например, Нестор, говоря о князе Борисе Владимировиче и о митрополите греке Иоанне-скопце, что они хорошо грамотны, тут же характеризует их как «мужей не книжных», награждая этим эпитетом только таких крупных писателей и мыслителей, как св. Иларион, Климент и др.

Однако внимательное изучение летописей показывает, что число «книжных», то есть широко образованных и талантливых людей, уже в первое столетие христианской жизни Руси исчисляется далеко не единицами. Один Киево-Печерский монастырь (главный, но не единственный рассадник культуры) насчитывал их немало.

Можно считать установленным, что грамотность была известна на Руси по крайней мере уже в середине X века. Были, конечно, учителя грамоты и в Киеве, и в Курске, и в Смоленске, и в Новгороде.

Громадные успехи христианства в деле просвещения и культуры в древней Руси, чрезвычайная быстрота распространения здесь христианства с его принесенной из Византии письменностью именно тем и объясняются, что здесь семена истины и культуры попали на вполне подготовленную и взрыхленную почву.

Благодатное удобрение этой почвы составляли черты национального облика восточного славянина — русского человека впоследствии. Его природная талантливость и восприимчивость, его общительность, скромность и истинное смирение, его созерцательные наклонности и преданность воле Божией — все эти качества, совпадающие с основными элементами христианской этики, обусловили быстрое и органическое внедрение христианства и всего того, что последнее принесло с собой из Византии.

Трудно после этого доказывать, что домонгольская Русь «ничего не усвоила» ни по внешности, ни по существу.

Русь оказалась очень восприимчивой, но не механически копирующей и подражательной: во вновь воспринятое она вкладывала элементы своего самобытного национального.

Владимир Святой, возвратившись из Корсуни (Херсонеса) христианином, привез с собой в Киев целую группу образованных греков — белого и монашествующего духовенства.

Старое сплошь и рядом сопротивляется новому. Понятно, что язычество не уступало своих позиций без боя. Тому имеется немало фактов. Но все же конец X и первая половина XI века — период триумфального шествия христианства по Русской земле вплоть до ее глубин и ладожско-ростово-суздальских дебрей. С христианством крепла и державная Русь, цементировалась русская государственность. Подъем государственно-объединительный шел в замечательной гармонии с подъемом религиозным. Второй обусловливал первый, ибо иначе и быть не могло.

Христианство дало крупнейших государственных соратников великому князю Владимиру и его преемникам.

Еще Владимир понуждает «нарочитую чадь», то есть виднейших бояр, отдавать своих детей в «учение книжное» к просвещенным грекам. Очевидно, мы имеем дело с подобием государственной высшей школы для подготовки образованных руководителей великокняжеского хозяйства, военных сил и внешних сношений.

Чисто религиозный подъем, также широко охвативший Киевскую Русь, нашел свое выражение в первую очередь в форме развития монашества, и притом в формах пустыножительства, затворничества и истязаний плоти. Русские люди делаются частыми паломниками афонских монастырей. Иные из них остаются там навсегда, другие, приняв на Святой горе иноческий постриг, возвращаются в родную страну.

На самой Руси, зародившись при Владимире в форме пустыножительства, иночество при Ярославе Мудром частично переходит на монастырское общежитие.

Пещерки отшельников скоро обрастали пещерками и кельями многочисленных ревностных последователей из лиц самого разнообразного социального происхождения, и инок-первопещерник становился основателем и первым игуменом вновь возникавшего монастыря.

Так, отец русского иночества, преподобный Антоний, стал основателем религиозного сердца древней Руси — Киево-Печерского монастыря. Вскоре воссияла слава монастыря. Он одновременно был и строго уставным монастырем, и важным очагом благотворительности, и высшей для того времени духовной и светской школой, и прибежищем для мирян, ищущих духовного наставления и утешения, и очагом лучшей иерархии для всех епископских кафедр, и духовно-государственным советом для великих князей, и хранителем традиций нашего народа. Во всем этом нет не только преувеличения, но даже и подчеркивания. Скорее — это только бледный силуэт этой общерусской святыни в многостороннем смысле слова.

Все лучшее в народе того времени, все наиболее благочестивое, талантливое, просвещенное, государственно мыслящее в той или иной степени и форме было связано происхождением, развитием и расцветом с Киево-Печерским монастырем.

Если верить некоторым «исследователям», даже из числа «благожелательно» настроенных к Церкви, то получается, что, во-первых, «привычки и пороки окружающей жизни, врываясь со всех сторон за монастырскую ограду», нередко становились в ее пределах господствующими; во-вторых, «простое соблюдение уставов представлялось высшей ступенью благочестия и подвижничества»; в-третьих, «трудно говорить хотя бы о простой начитанности в Писании печерской братии... Только один человек (св. Никита) говорит по-еврейски, по-латыни и по-гречески, то есть на языках, необходимых для сколько-нибудь серьезных занятий богословием. Но и этот человек... теряет свои знания языков вместе с изгнанием из него беса» [2].

Если верить... Но верить им нельзя. Можно только удивляться громогласному изложению ошибочных до нелепости положений.

«Соблазны и пороки», конечно, «проникали за ограду», но подвижники монастыря малейшее отступление нравственного характера подвергали обличению, поднимая его на принципиальную высоту, и всякий факт не только не замалчивали, а делали предметом, материалом для посланий и проповедей, предназначенных для широкой внемонастырской аудитории. Именно подчеркнутое, заостренное, широкое публичное обличение пороков и соблазнов особенно характерно для монастырей XI—XII веков, в первую очередь для Киево-Печерского. Возведение же в «ступень подвижничества» простого выполнения монастырского устава (кстати сказать, очень строгого) — чистейший домысел, допущенный одними и перепетый другими.

И в Печерском монастыре, и за его пределами мы видим ряд делателей нивы Христовой, не только «говорящих» по-еврейски, по-латыни и, в особенности, по-гречески, но и глубоко овладевших основными духовными и светскими произведениями на этих языках, и не только овладевших, но и движущих вперед достижения христианской культуры и философии Запада и Востока.

Русские явились способнейшими учениками византийцев в отношении формы литературных произведений и продолжателями, превзошедшими своих учителей, — по содержанию.

Уже в 30-х годах XI века появляются поучения Луки Жидяты, первого архипастыря (Новгородского) из русских; при всей своей внешней безыскусственности они показывают высокую богословскую культуру святителя. Лука адресует свои поучения к людям, только что приобщившимся к христианству [3], — отсюда их внешняя простота.

Митрополит Макарий справедливо считает произведения Илариона «перлом всей нашей литературы первого периода». «Слова» нашего гениального проповедника относятся к середине XI века. Проверка временем — лучшая проверка качества, и Иларион пронес через века неувядаемую прелесть своих произведений. Иларионово «Слово о законе и благодати» хоть сегодня перепечатывай в «Журнале Московской Патриархии», и оно будет звучать свежо как ценнейший материал для современной церковной проповеди.

Поучения и «Слова» Феодосия Печерского, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского и других даже по формально-стилистическим данным стояли не ниже, а выше лучших западных и восточных произведений. Так, известный дореволюционный литературовед Сухомлинов доказал, что во многих отношениях «определить направление Кирилла Туровского — значит определить направление, господствовавшее в нашей литературе в продолжение столетий».

Народ начинает создавать свою историю, когда он осознает себя как народ, когда он хочет осмыслить свое прошлое. Такое желание может появиться только на известном уровне культуры народа.

Мы имеем основание считать, что уже со второй половины IX века при княжеских дворах, очевидно в практических целях, велись отрывочные записи главнейших политических событий. Записи были датированы годами и были очень краткими. Событие только называлось, но в подробностях не описывалось, точно так же как и в западно-европейских монастырских хрониках того времени. С течением времени разрозненные записи сводились в календарные таблицы. Историки Киевской Руси установили, что каждый новый киевский князь, начиная со св. Владимира, заводил собственные записи.

Вели такого рода записи и монастыри. Но Киево-Печерский монастырь был и начинателем новой литературы — «Житий святых». «Жития» первых канонизованных русских святых были сведены в «Печерский патерик». Так характеризуется период, предшествующий деятельности прп. Нестора.

Участие в «Патерике» составлением житий свв. Бориса и Глеба было, вероятно, первым литературным трудом Нестора. Вскоре Нестору, «крупнейшему из литературных талантов, какими только располагал монастырь» (Б.Д. Греков, цит. соч., стр. 341), было поручено составление ответственного и сложнейшего труда — истории родной земли. В результате мир получил незабвенную «Повесть временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Русская земля стала есть».

Более столетия тому назад русский историк немец Шлецер, изучая «Повесть», недоумевал: «Как пришло Нестору на мысль написать временник свой земли и на своем языке? Каким образом этот рус вздумал быть историком своего народа?» Крупнейший представитель исторической науки Б.Д. Греков отвечает на этот вопрос так: «Нестор не только вздумал стать историком своего народа, но и стал им, потому что был к этому подготовлен своим образованием, а труд его был облегчен специальной работой его предшественников... Есть имена, успевшие стать символами. Таково и имя Нестора. Даже те, кто сомневается в наличии конкретного Нестора-летописца, должны признать, что тень великого старца не только жила и живет, но и популярна, как имя Гомера» (Б.Д. Греков, цит. соч., стр. 342).

На такой труд ко времени Нестора уже определился жгучий запрос современного ему общества. Актуальность такого труда мотивировалась гораздо более вескими потребностями, чем интерес к историческому чтению.

И великий старец выполнил свой великий труд как дело Божие. Он был пламенным христианином и иноком и стремился к небесному отечеству. И это сочеталось в нем с истинной любовью к своему отечеству земному, богоспасаемому, Богом возвеличенному. Весь Нестор раскрывается в словах «Повести»: «Кого бо тако Бог любит, якоже ны полюбил есть? Кого тако почел есть, якоже ны прославил есть и вознесе? Никого же. Русская земля паче всех почтена и паче всех просвещена была».

Раскрыть в нашей статье богатейшее содержание «Повести» нет возможности. Пожелаем, чтобы оно было глубоко изучено и нашими просвещенными архипастырями и пастырями и особенно молодой порослью будущих ратоборцев армии Христовой — студенчеством нашего института. Отметим основное, обобщающее.

Будучи прекрасно знаком и с греческими хронографами и с западноевропейскими источниками (не говоря уже об исчерпывающем знании Св. Писания), Нестор, широко и талантливо используя и их и указания библейских книг, дает во вступительной части «Повести» общую картину древнего мира. После широкого всемирно-исторического наброска он устанавливает место славянства в мировой семье народов. Он хорошо выразил идею и значение всеславянского единства, рассказал о наших братиях по крови, языку и культуре — моравах, чехах, сербах, поляках, славянах и др., после чего переходит к выяснению истории восточных славян.

Бросив беглый взгляд на древнейшее прошлое восточного славянства, он переходит к подробному изложению исторических фактов, начиная со второй половины IX века, причем описание становится тем более детализированным, чем более приближается оно к годам жизни самого Нестора. Летопись доводится до 1110 года (годом кончины преподобного принято считать 1114 г.).

Истинно христианский взгляд и глубоко религиозное чувство нисколько не мешают Нестору отмечать положительное в истории и в быту неправославных и даже нехристиан, как равно и в дохристианском периоде восточно-славянских племен. В изложенных им поэтических преданиях — об Аскольде и Дире, о византийском походе Олега, о его кончине, предсказанной кудесником, о смерти Игоря и мщении за него княгини Ольги, о великих ратных подвигах Святослава — древний период нашей истории представлен Нестором как героическая эпоха. С большой впечатляющей силой дана подробная характеристика личности и деятельности Святослава.

Но, несомненно, лучшие страницы «Повести» составляют описания христианского периода Руси. С глубоким христианским одушевлением он рассказывает о путешествии Ольги в Константинополь и о ее святом крещении. Он характеризует ее как предтечу в христианской земле, как зарю перед светом, как вошедшую первой в Царство Небесное от Руси. Трудно передать своими словами его рассказы о крещении Руси при Владимире; тут что ни слово, то перл.

Образно и исторически точно он описывает основание Киево-Печерского монастыря, подвиги прпп. Антония и Феодосия и их соратников, жизнь и мученическую кончину свв. Бориса и Глеба, разностороннюю деятельность князя Ярослава Мудрого и т.п. Особенно высоко оценивает Нестор просветительную деятельность Ярослава, его любовь к «словесы книжные — се бо суть реки, напояющие вселенную», его труды по насаждению монастырей и школ, его административные и законодательные труды, его неукротимое градостроительство.

Истинный христианский патриотизм никогда не склонен затушевывать слабых сторон в жизни Родины. И великий патриот Нестор откровенно говорит и о личной жизни Владимира до принятия им святого крещения, и о коварстве Ольги в языческий период ее жизни и, устами князя Владимира, о природном русском недостатке — пьянстве («Руси есть веселие пити, не может без того быти») и т. д.

Летопись Нестора обильно иллюстрирована крупнейшими официальными документами: например, под 907 г. — договор Ольги с византийскими царями Львом и Александром; под 945 г. — договор Игоря с царем Романом и его сыновьями Константином и Стефаном; под 971 г. — договор Святослава с Иоанном Цимисхием.

Большое внимание уделяет Нестор описанию княжеской междоусобицы и их борьбе с агрессивными чужеземцами. Исследователь Срезневский правильно устанавливает, что, «по убеждению летописца, события совершаются по Божию строю и милости и по пронырству диавола. По Божию строю возвеличилась Русь, как было предсказано Андреем Первозванным». На нравственные обязанности человека Нестор смотрел и со стороны его личной духовной пользы и со стороны беззаветной любви к отечеству.

Нестор виден из цитаты: «Молимся, княже, тебе и братама твоима, не мозете погубити Русские земли. Аще бо возмете рать между собою, погании имуть радования и возмуть землю нашу юже беша стяжали отцы наши и деди наши трудом великим и храборством, поборающе по Русской земли, ины земли приискиваху, а вы хощете погубити землю Русскую». Всей силой своего таланта Нестор обрушивается на княжеские междоусобицы, правильно отмечая, что после смерти Ярослава Мудрого «наша земля оскудела есть от рати и от продаж». В то же время он, устами Владимира Мономаха, предостерегает князей от безжалостного отношения к крестьянам (смердам).

Великий летописец делает те или иные заключения на базе громадного фактического материала. Нестор не увлекается ни слепой любовью, ни беспощадной ненавистью, о ком или о чем бы он ни писал. «Чувства его не безотчетны, — замечает один из литературоведов, историков прошлого столетия, — похвалы и порицания находят подтверждение в самом повествовании. Беспристрастие и преобладание мысли, сдерживающей увлечение чувства,... выразились всюду, где может быть наблюдена личность летописца: в его отзывах об исторических лицах, в описании событий, в его рассказе вообще».

Стиль летописи — эпический, ему чужды витиеватые обороты речи и вычурная лексическая эквилибристика (чем, кстати сказать, грешны многие образованные современники Нестора). Слова совершенно точно и ясно передают мысль, и их сказано не более и не менее, сколько именно нужно для ясности и прочности мысли.

Однако эпическое спокойствие летописца не означает его бесстрастия и безразличия. В спокойной речи таится огромной силы испепеляющий огонь любви к родине и вере и ненависти к врагам, который воздействует сильнее, чем внешне самое темпераментное, вычурное описание.

Огромный, тернистый, сложный и извилистый путь прошла русская историческая наука. Исследователями различных направлений было построено (с большей или меньшей убедительностью) несколько десятков схем истории нашей страны. Было немало формально-логичных попыток построить историю нашей страны до XI века противоположно схеме Нестора.

К каким же результатам приходит историческая наука во всеоружии археологических, этнографических, архивных и методологических данных? Оказалось, что схема Нестора ничуть не поколеблена. Наоборот, одни за дпугими рушились, как карточные домики, все искусственные построения и внешне убедительно аргументированные схемы, а труд Нестора стоит утесом безупречно правильного памятника истории нашего народа.

Нестор — истинный христианин, и потому его пламенный патриотизм не только совершенно чужд шовинизму, но нигде не переходит и в узкий национализм.

Наоборот, его слова: «Милуй не токмо своя веры, но чюжии: аще видишь нага или голодна, или зимою или бедою одержання, аще то буди жидовин, или сарацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или ото всех поганых — всякого помилуй и от беды избави я, яже можеши». Это — кредо истинного православия, это стержневая линия Русской Православной Церкви на протяжении ее почти тысячелетней деятельности.

«Повесть» преподобного Нестора была любимым чтением русского человека XI—XII веков; выдержав испытание временем, она свежо звучит и через 900 лет. Разновременно она была переведена почти на все европейские языки. И не ради любопытства, а даже не ради интереса европейцев к древнему периоду истории Руси: Нестор, величайший ученый своего времени, крупнейший историк своего времени, не только умел подниматься до сознания связи мировых явлений, но и сумел прекрасно подчеркнуть и выяснить роль Руси в мировой системе описываемого им времени.

Да и удельный вес Руси IX—XI веков в Европе был настолько значителен, что основные внутрирусские события представляют широкий международный интерес. Отсюда понятно внимание европейцев к такому первоклассному источнику, как «Повесть временных лет».

Преподобный Нестор был очень осведомленным историком. Анализ текста «Повести» позволяет нам установить большой перечень использованных им иностранных, в первую очередь византийских, источников. Во-вторых, он, несомненно, являлся знатоком народного устного творчеству. В-третьих, ему открыт был доступ к великокняжеским архивам. И, наконец, он имел непосредственное общение с современными ему великими князьями и их ближайшими сотрудниками. При этом Нестор мог критически относиться к фактам, производить их отбор, комбинирование и устанавливать между ними хронологические и причинные связи.

Летописи вскоре внедряются в обиход культурной Руси. Ведут их многие монастыри, княжеские дворы; дошло до нас изрядное количество частных летописей.

Есть несколько летописных сводов. И почти все они берут за основу, как безусловный авторитет, труд Нестора.

Читатель не посетует за воспроизведение большой цитаты академика Б.Д. Грекова, которой он заканчивает свою книгу «Киевская Русь». Мы хотели бы, чтобы в день памяти преподобного Нестора слова эти с амвона дошли до сердца каждого православного христианина и патриота.

«Всякий образованный русский человек XI—XII веков должен был... не только разбираться в догмате своей христианской веры,... но прежде всего хорошо знать историю своей страны... Высшее духовенство, князья, боярство... писатели и поэты знают историю Руси. А автор «Слова о полку Игореве» нас просто удивляет не только широтой своих исторических познаний, но и глубиной понимания исторических событий.

У кого же они учились? Откуда эта осведомленность? Ответить на вопрос не трудно: источник их знаний — «Повесть временных лет, откуда есть пошЛа Русская земля».

В Галиче ли Прикарпатском или в Великом Новгороде, во Владимире Волынском или Клязьменском, в далекой ли Тмутаракани — одним словом, везде, где только жили русские люди, они по этой книге учились познавать свое национальное и культурное единство, уважать и любить свое прошлое, гордиться общими предками, своей кровью сумевшими отстоять независимость Родины.

Светильник, зажженный в XI веке в честь Русской земли, освещал ее дальнейший путь. Не угас он и сейчас.

Великорусс, украинец, белорусс, обращаясь к своему прошлому, непременно кладет перед собой «Повесть временных лет» и находит там самого себя. В докиевском и в Киевском государстве он ясно видит корни, откуда пошел его народ с присущими всем трем ветвям Руси благородными свойствами: умом, самоотверженностью, широким размахом натуры. Только такой народ мог освоить неизмеримые пространства на двух материках и в постоянных встречах с народами нерусскими находить общий дружественный язык».

Преподобный Нестор похоронен в Киевских Ближних пещерах, где почиет и теперь. В начале нашего века «Общество любителей истории при Киевском университете» (в пореволюционные: «Историческое общество имени Нестора-летописца при Украинской Академии наук») оковало серебром раку преподобного.

Примечания

[1] В.А. Пархоменко. Характер и значение эпохи Владимира («Ученые записки ЛГУ», 1941). [2] П. Милюков. Очерки по истории русской культуры. Ч. 2. Стр. 14. Цитируемый автор более «рельефно» выразил точку зрения ряда других своих единомышленников.

[3] О. Миллер. Значение «Слов» Илариона и Луки Жидяты. Изд. 1896 г.

www.stsl.ru

Нестор Летописец – «отец русской истории»

Почетное звание «отца истории» носит Геродот, архиепископа Евсевия Кесарийского называют «отцом церковной истории», а монах Киево-Печерской обители Нестор по праву считается «отцом русской истории».

Подобно инокам древних монастырей Византии, Сирии и Египта, Нестор постигал не только духовную науку, но и занимался историческими исследованиями и летописанием. Примечательно, что о первом русском летописце до нашего времени дошло не так много сведений.

Датой его рождения называется 1056 год, где он родился – неизвестно, также точно неизвестно, кем он был по национальности. Церковный историк, митрополит Евгений (Болховитинов) сопоставив различные точки зрения на вопрос национальной принадлежности Нестора, говорит, что он был «природный славено-русс».

В Киево-Печерский монастырь он пришел в 17-летнем возрасте и в молодых годах был пострижен в монахи. Известно, что вместе с монастырской братией Нестор пережил нападение на обитель половцев, это было в 1096 году при великом князе Святополке Изяславиче.

«Безбожные же сыны Измаиловы вырубили врата монастырские и пошли по кельям, высекая двери, и выносили, если что находили в келье… Убили ведь несколько человек из братии нашей оружием, безбожные сыны Измаиловы, посланные в наказание христианам» («Повесть временных лет»).

В главном своем труде «Повести временных лет» Нестор описывал те события, современником которых он являлся, и те, которые предшествовали его времени. Поскольку книжник владел греческим языком, при написании «Повести» он пользовался византийскими хрониками Иоанна Малалы, Георгия Синкела, Георгия Амартола, патриарха Константинопольского Никифора, трудами Мефодия Патарского и другими греческими источниками. Устные сведения, по мнению академика Бориса Рыбакова, Нестор получал от полян, живших в его время в Киеве.

Подобно другим европейским средневековым историческим трактатам «Повесть» он начинает с очень древних времен, и включает историю Древнерусского государства в священную библейскую историю. Славян он производит от третьего сына Ноя Иафета – сыновья «Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти и двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне».

Но, в отличие от скандинавских хронографов, которые наполняли свои труды «баснословиями о происхождении и родоначальниках народов», в описании происхождения народов он строг. Даже критичный историк Шлёцер, автор «норманской теории», сравнивая Нестора с «позднейшими шотландцами и поляками», называет его превосходным.

В «Повести временных лет» изложены основные этапы исторического становления Руси и ее государственности, принятия русским народом Крещения и образования Русской Православной Церкви.

Академик Дмитрий Лихачев назвал стиль «Повести временных лет» монументальным историзмом, и говорит, что автор летописи «видит Русь как бы с большой высоты».

Труд Нестора продолжили другие русские летописцы Сильвестр, игумен Печерский, Моисей, игумен Выдубицкий.

Кроме летописи перу Нестору принадлежат «Чтение о житии и о погублении Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского».

Память о первом русском летописателе и человеке, назвавшего книги источниками мудрости, с благодарностью хранят русские, украинцы и белорусы, а Православная Церковь за духовные и интеллектуальные труды прославила Нестора Летописца в лике святых. Его память совершается 9 ноября.

автор: Кирилл Брагин

источник: rusplt.ru

aeslib.ru

Нестор Летописец первый русский летописец биография кратко

Преподобный Нестор Летописец - Русский православный святой и очень значимая историческая личность России.

В исторической трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» старец монах Пимен, склонившись при свете лампады над рукописью в своей келье в Чудовом монастыре Московского Кремля, произносит:

Еще одно, последнее сказанье — И летопись окончена моя.

Работая над своей трагедией, Пушкин записал:

«В нем (в Пимене) собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях».

Между тем у Пимена есть конкретный исторический прототип — преподобный Нестор Летописец. Он жил в начале XII века, был монахом знаменитого Киево-Печерского монастыря и стал одним из известных православных святых. Он действительно был летописцем — то есть скрупулезно записывал исторические события, свидетелем которых был, о которых знал по рассказам и по другим текстам. Это была очень важная работа.

В наше время ни одно историческое событие не остается без внимания телевидения, газет, радиокомментаторов. Можно пойти, например, в Публичную библиотеку Санкт-Петербурга — там есть отдельный журнальный зал, где по вашей просьбе и заявке служители принесут подшивку старых газет вековой давности. Раскройте любой номер — и живая история заговорит с вами... В исторических архивах можно найти напечатанные тексты двух, трехвековой давности.

До изобретения книгопечатания важнейшими документами времени являлись рукописи. О жизни древней Руси рассказывают летописи, которые обычно велись монахами. Летописец Нестор был одним из них. Именно он описал трагическую историю двух святых братьев — Бориса и Глеба и рассказал в своих рукописях о жизни другого известного святого — Феодосия Печерского.

Повесть Временных лет - главное дело жизни преподобного Нестора Летописца

Главным делом жизни Преподобного Нестора стало составление летописи так называемой Повести временных лет. Эта рукопись названа так по первым ее строчкам: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля...». Непривычное современному уху словосочетание «времяньных лет» должно означать просто «минувших лет». Иначе говоря, речь идет о хронологическом изложении важных событий.

Историки считают, что работа над «Повестью» была закончена около 1113 года. В этом объемном труде Нестор Летописец изложил известную ему историю Руси, а также историю Русской Православной Церкви, включая описание подготовки Руси к крещению. «Повесть» излагает легенды о происхождении славян, их расселении по Днепру и вокруг озера Ильмень. Повествует о столкновении с врагами — хазарами, о призвании на княжение новгородскими славянами Рюрика. Когда Нестор приступил к работе, ему было уже почти шестьдесят лет. Через год после окончания «Повести» он закончил свой земной путь.

Значение труда Нестора огромно. Для всех видных российских историков он оставался очень важным источником информации о жизни древних русичей. Не случайно Нестора Летописца часто называют «отцом российской истории».

Именно так написано на серебряной дощечке над мощами старца, покоящимися в пещерах Киево-Печерской Лавры.

Он был не первым монахом, который вел исторические хроники. У Нестора были предшественники, которые также составляли летописи важных событий. Нестор использовал и документы из княжеского архива. Именно в его изложении историкам стали известны тексты русско-византийских договоров, заключенных в X веке. Историческая заслуга преподобного Нестора в том, что он собрал воедино множество сведений и записал в виде цельного труда.

Большой знаток древнерусской истории академик Дмитрий Сергеевич Лихачев так писал о труде Преподобного Нестора:

«Летописец видит Русь как бы с большой высоты. Он стремится вести повествование о всей Русской земле, легко переходя от изложения события в одном княжестве к изложению события в другом — на противоположном конце Русской земли. Летописец все время перебрасывает свой рассказ из Новгорода в Киев, из Смоленска во Владимир и т. п. Это происходит не только потому, что летописец соединял в своем повествовании источники различного географического происхождения, но и потому еще, что именно такой “широкий” рассказ отвечал эстетическим представлениям своего времени».

posmotrim.by

Названный отцом истории Древней Руси

09 Ноя 2013Автор: Марина Волоскова.

Велико и ответственно звание историка. Знаем мы и Геродота, и Плутарха, и Тацита, и Н.М.Карамзина. Но для русской истории нет выше авторитета, нет выше имени, чем преподобный Нестор Летописец — монах Киево-Печерской Лавры, отец русской истории. 9 ноября отмечается день памяти летописца Нестора. Годы его жизни пришлись на XI столетие. Для него буквально недавно, в 988 году, воды Днепра приняли в себя крестящихся киевлян, ещё живы были свидетели этого чуда. Но уже настигли Русь междоусобицы, нападения внешних врагов. Потомки князя Владимира не смогли или не захотели быть едиными, с каждым десятилетием возрастали междоусобные распри среди князей.

Ученый монах

Кем же был преподобный Нестор? Предание говорит, что, будучи семнадцатилетним отроком, он пришёл в обитель к святому старцу Феодосию Печерскому (ок. 1008–3 мая 1074 г.), где принял иноческий сан. Несомненно, что в монастырь Нестор пришел уже достаточно грамотным и даже, по уровню того времени, образованным юношей. К тому времени в Киеве было немало учителей, у которых  и мог учиться Нестор. В то время, по словам преподобного Нестора, «чернецы, как светила, сияли в Руси. Одни были крепкими наставниками, другие — тверды были на бдении или на коленопреклоненной молитве; иные постились через день и через два дня, другие вкушали только хлеб с водой; иные варёное зелье, другие — только сырое. Все пребывали в любви: младшие покорялись старшим, не смея и говорить пред ними, и изъявляли покорность и послушание; а старшие оказывали любовь к младшим, наставляли и утешали их, как отцы детей малых. Если какой-либо брат впадал в какое-либо прегрешение, утешали его и по великой любви делили епитимью на двух и на трёх. Такова была любовь взаимная, при строгом воздержании».

И дни монаха Нестора были неотличимы от дней других черноризцев. Только его послушание отличалось: он по благословению настоятеля Феодосия Печерского писал историю Руси. В своих литературных трудах летописец называет себя «грешным», «окаянным», «недостойным рабом Божиим». В этих оценках себя проявляется смирение, богобоязненность: человек, достигший таких высот смирения, видит в своей душе мельчайшие прегрешения. Чтобы представить духовный уровень святых, достаточно вникнуть в такое изречение: «Святые принимали за грех тень мысли о грехе», даже не малейший помысел.

Первые литературные труды летописца

Первым по времени был труд Нестора «Житие святых князей Бориса и Глеба, во святом крещении нареченных Романа и Давыда». В нём присутствуют высокая молитвенность, точность описания, нравоучительность. Нестор говорит о сотворении человека, падении его и восстании его по милости Божией. В словах летописца просматривается тяжкая печаль о том, что вера христианская медленно распространяется на Руси. Нестор пишет: «Между тем как повсюду умножались христиане и идольские жертвенники были упраздняемы, страна Русская оставалась в прежней прелести идольской, потому что не слышала ни от кого слова о Господе нашем Исусе Христе; не приходили к нам апостолы и никто не проповедовал слова Божия».

Второй, и не менее интересный и значимый труд летописца — «Житие преподобного Феодосия Печерского». Нестор совсем молодым послушником видел святого Феодосия, затем, долгие годы спустя, участвовал в обретении мощей преподобного, и вот составил его жизнеописание. Оно написано просто и вдохновенно. «Цель моя, — пишет Нестор, — чтобы будущие после нас черноризцы, читая житие святого и увидев доблести его, прославляли Бога, прославили и угодника Божия и укрепились на подвиг, особенно тем, что в стране Русской явился такой муж и угодник Божий».

«Несторова летопись»

Главным подвигом жизни преподобного Нестора было составление к 1112–1113 годам «Повести временных лет». Необычайно широкий круг источников, осмысленных с единой, церковной точки зрения, позволил преподобному Нестору написать историю Руси как составную часть всемирной истории, истории спасения человеческого рода.

«Повесть временных лет» дошла до нас в составе более поздних сводов: Лаврентьевской летописи (1377 г.), Первой Новгородской летописи (XIV в.) и Ипатьевской летописи (XV в.). Предполагается, что Нестор использовал материал Древнейшего свода (IX в.), Свода Никона (70-е гг. XI в.) и Начального свода (1093-1095). В тексте очевидны переклички с византийской хроникой Георгия Амартолы.

Достоверность и полнота писаний преподобного Нестора такова, что до сего дня к ним прибегают историки как к самому важному и достоверному источнику сведений о Древней Руси. «Повесть временных лет» — великое создание отца русской истории. Не врéменных, а временны́х лет — охвативших не какой-то малый период, а огромные годы русской жизни, целую эпоху. Полностью она называется так: «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть».

История осмысливается Нестором строго с православной точки зрения. Он рассказывает о святых равноапостольных Кирилле и Мефодии, показывает великое счастье Крещения Руси, плоды просвещения её. Равноапостольный Владимир — главный герой «Повести временных лет» Нестора. Летописец сравнивает его с Иоанном Крестителем. Подвиги и жизнь князя изображены подробно и с любовью. Духовная глубина, историческая верность и патриотизм «Повести временных лет» ставят ее в ряд высочайших творений мировой письменности.

Исследования главного труда летописца

Летопись Нестора «Повесть временных лет» нельзя назвать чистой историей, церковной или гражданской хроникой. Это еще и  история русского народа, русской нации, размышление об истоках русского сознания, русского восприятия мира, о судьбе и мироощущении человека того времени. Это было не простое перечисление ярких событий или привычное европейское жизнеописание, но глубокое размышление о месте в мире нового молодого народа — русского. Откуда мы? Чем прекрасны? Чем отличаемся мы от других народов? — вот вопросы, которые стояли перед Нестором.

Первым исследователем «Повести временных лет» стал российский историк и географ В.Н.Татищев. Немало интересного о летописи удалось выяснить археографу П.М.Строеву. Он высказал новый взгляд на «Повесть временных лет», как на свод нескольких более ранних летописей, и такими сводами стал считать все дошедшие до нас летописи.

Известный русский филолог и историк конца XIX–XX вв. А.А.Шахматов выдвинул версию, что каждый из летописных сводов — это историческое произведение со своей собственной политической позицией, продиктованной местом и временем создания. Историю летописи он связал с историей всей страны. Результаты его исследований изложены в работах «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (1908 год) и «Повесть временных лет» (1916 год).

По версии Шахматова, первую редакцию «Повести временных лет» Нестор написал в Киево-Печерском монастыре в 1110–1112 годах. Вторая редакция была написана игуменом Сильвестром в киевском Выдубицком Михайловском монастыре в 1116 г. В 1118 г. была составлена третья редакция «Повести временных лет» по поручению, или даже политическому заказу, новгородского князя Мстислава I Владимировича.

Советский исследователь Д.С.Лихачев предполагал, что в 30–40-е годы XI века по распоряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных исторических преданий о распространении христианства. Этот цикл послужил будущей основой летописи.

Преподобный Нестор пережил пожар и разорение Киево-Печерской Лавры в 1196 году. Последние его труды пронизаны мыслью о единении Руси, о сплочении её верой христианской.

Александр Сергеевич Пушкин, создавая своего летописца Пимена в драме «Борис Годунов» (1824–1825 гг., опубликована в 1831г.), брал за основу черты характера летописца Нестора, стремящегося к правде, даже если она кому-то и не нравится, ничуть «не украшает пишущего».

Летописец завещал печерским инокам продолжать дело всей своей жизни. Его преемники в летописании: преподобный Сильвестр, игумен Выдубицкого Киевского монастыря; игумен Моисей, продливший летопись до 1200 года; игумен Лаврентий — автор знаменитого Лаврентьевского летописного свода 1377 года. Все они ссылаются на преподобного Нестора: для них он высочайший учитель — и как писатель, и как молитвенник.

Как установили современные ученые, преподобный Нестор скончался в возрасте 65 лет. Ныне мощи преподобного Нестора пребывают нетленными в Ближних пещерах (Антониевых) Киево-Печерской Лавры. В начале XXII века «Общество любителей истории при Киевском университете» оковало серебром раку преподобного.

Источник: http://ruvera.ru/articles/marina_voloskova_nazvannyiy_otcom_istorii_drevneiy_rusi

rpso.ru

Смотрите также

• 
  Ярмарки древней руси
• 
  Эскизы тату древние
• Языкознание древней индии
• 
  Торговля древняя индия
• 
  Тату эскизы древние
• 
  Тату древние эскизы
• 
  Ресурсы древнего египта
• 
  Архитекторы древней руси
• 
  Древняя богиня ягиня
• 
  Древний египет казни
• 
  Космос древняя греция