Изобразительное искусство и еврейский мир. Искусство древних евреев

Изобразительное искусство и еврейский мир

Великие произведения искусства на протяжении всей человеческой истории неразрывно связаны с религией.

Взаимоотношения иудаизма с изобразительным искусством складывались под влиянием Второй заповеди Торы: "Не делай себе никакого изображения, ни того, что на небе вверху, ни того, что на земле внизу, ни того, что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им..." (Исход, 20:4-5).

Иудаизм запрещает создание образов, предназначенных для поклонения, отделяя их от изображений, созданных для декоративного украшения ритуальных предметов и интерьеров синагог.

Есть в еврейской истории один потрясающий пример взаимоотношения изображения и религии. В пустыне Моше получил заповедь сделать медного змея, водрузить его на древко и нести впереди колен Израиля. Этот змей имел чисто утилитарное назначение - он должен был каким-то неведомым нам образом спасать израильтян от укусов гадюк в пустыне. Когда поход кончился, это замечательное изображение, конечно же, сохранили. Держали его в Храме. Спустя несколько веков иудейский царь Хизкия обнаружил, что народ ходит поклоняться этому змею, и приказал его уничтожить. Уничтожению подлежала вещь, сделанная самым великим человеком в еврейской истории, сделанная не самочинно, а по прямому повелению свыше. И все же тот факт, что народ начал этой вещи поклоняться, оказался достаточным, чтобы от нее избавиться.

Иудаизм не отрицает, что на свете существуют силы природы. Он утверждает, что силы эти созданы Всевышним. Известный мидраш говорит, что изначально все человечество служило только Всевышнему, но потом люди решили, что стоит поклоняться и Его слугам - солнцу, луне и т.д. В результате картина мира раскололась, вместо поклонения единому источнику всего, Создателю света и творцу тьмы (Исайя, 40), люди начали служить идолам.

Раскалывая высший мир, человек раскалывает и свой внутренний мир. В Талмуде сказано: "Идолопоклонство - источник всех бед". Иудаизм чувствует исходящую от идолопоклонства опасность и воздвигает на его пути преграду - запрещает художникам изображать высшие силы.

Археология показывает, что в Стране Израиля до 3 века новой эры евреи не делали никаких изображений животных и птиц, и уж тем более людей. Изображений нет на могилах, нет в домах. Единственное, что мы находим, - это чисто декоративное искусство: орнаменты, переплетения листьев, цветов и плодов.Мудрецы той эпохи отлично знали разницу между декоративными изображениями и сакральными, используемыми в других культурах. Талмуд выступает не против изобразительного искусства, а против идолопоклонства. Любовь к красивому - неистребима. Когда царь Ирод решил перестроить Иерусалимский Храм, он сделал его из голубого и белого мрамора. Собрался Ирод покрыть мрамор золотом, но мудрецы ему сказали: "Оставь его как есть, так будет красивее, потому что похоже на морские волны".

"Мозаика синагоги в Бейт-Шиане". 6 век.

Где-то около третьего еврейские мудрецы несколько ослабили запреты. Отныне дается разрешение делать фигуративные изображения на мозаичных полах и на фресках синагог, ставших главными центрами еврейской религиозной жизни после разрушения Второго Храма. Безусловно, евреи испытывали влияние античной культуры - греческой и римской. Однако еврейское изобразительное искусство того времени достаточно самостоятельно.В 1930 году археологи раскопали руины синагоги в Дура-Европос - сирийском городе на берегу Эфрата. Синагога была построена в 244 году нашей эры. Внутренние стены и потолки синагоги были покрыты фресками, последовательно изображавшими сцены из Танаха в соответствии с их интерпретацией в Мидрашах.

"Жертвоприношение Исаака".Фрагмент напольной мозаики синагоги в Бейт-Алефе.6 век.

Эта свобода еврейского религиозного по сути искусства исчезает в 5-6 веках, когда христианство начинает пользоваться художественными средствами для распространения своих представлений и верований

Иудаизм, стремясь отмежеваться от христианских обычаев, вновь налагает запреты на изображения. В средневековых синагогах фигуративные изображения встречаются редко, их заменили схематичные изображения Иерусалима, Храма, скрижалей завета и декоративные орнаменты.

росписи синагоги в Могилеве.

Зато в иллюминированных рукописях наблюдается удивительное разнообразие способов иллюстрирования священных текстов.

иллюстрация к Барселонсой Агаде.16 век.

Помимо диковинных зверей и птиц появляются и своеобразные изображения людей. Изображаются человеческие фигуры с птичьими или звериными головами. Так, в Птичьей агаде 1300 года из Музея Израиля каждый персонаж представляет собой диковинный гибрид человека и птицы, причем птичья голова неизменно увенчана островерхой шапкой, которую в то время вынуждены были носить в качестве отличительного знака евреи Германии.

"Птичья Агада".

Тех, кто когда-либо бывал на старых еврейских кладбищах Восточной и Центральной Европы, всегда поражала изысканная и гармоничная резьба на каменных надгробиях (мацевот). Причудливые изображения зверей и птиц, растений и цветов завораживают сочетанием декоративности и выразительной образности.

"Стела Арье-Лейба, сына Шолома", первая половина 19 века.Яблонов.

Первые надгробные еврейские стелы появились в Северной Италии - в Падуе и Венеции, оттуда распространились по всей Европе. На них выбиты семейные эмблемы, которые с первой половины 16 века выбирали себе состоятельные евреи. Это, как правило, животное или растение, чье название этимологически или фонетически связано с именем владельца. Семейство Каценельбоген предпочло для гербового рисунка кота (кацен по-немецки кошка), семья Цви Гирш - оленя, Дов Бер - медведя, а человек по фамилии Элефанте выбрал слона. В начале 18 века на надгробиях появляются изображения, уже никак не связанные с именами: лев с единорогом, птица, утаскивающая зверька, три зайца, медведи, несущие виноградную лозу. Это не просто украшения или фамильные знаки, а определенный изобразительный язык, поддающийся расшифровке. Например, двуглавый орел - не признак лояльности евреев к государственной власти, а изображение таких эманаций Бога, как справедливый Суд и Милосердие.

 Аист символизирует праведника, хасида [хасид’а - на иврите аист], а заяц - особо богобоязненного человека.

Один из фрагментов росписи Могилевской синагоги.

 Древо Познания с гнездом,к которому летит аист, несущий змею. Около Древа – архитектурная конструкция в виде башни на колесах: изображение библейского ковчега Завета на пути в Иерусалим.Аисты на Древе Познания символизируют подлинных праведников, которые способны победить змей, то есть сатанинские силы. Символ основан на созвучии слов «хасид» («праведник») и «хасида» («аист») на языке иврит

Новые изменения произошли уже в 19 веке, когда мировое искусство окончательно вырвалось из-под опеки религии. Художники стали работать не столько для церкви, сколько для частных людей, а их картины - отражать окружающий мир, а не сакральные события. И как реакция на происходящее во внешнем мире вновь ослабли еврейские религиозные запреты. В своде еврейских законов Шулхан Арух допустимыми признаны плоские (не скульптурные) изображения человека, если какие-либо части его тела деформированы или вообще отсутствуют. В соответствии с этими правилами фигуры людей на еврейских фресках частично драпируются или заслоняются листвой, облаками, камнями. Например, в росписи синагоги в Черновцах на сюжет из книги Йоны: рыба заглатывает Йону - художник показал лишь торчащие из пасти чудища ноги в белых чулках и черных ботинках, типичных для хасидского костюма 19 века. В произведениях анонимных художников того времени часто встречаются образы, свойственные специфически еврейскому художественному мышлению. Так, изображая визит ангелов к Аврааму, художник рисует три пустых стула, придвинутых к накрытому столу, а обвивающая дома сказочная рыба Левиафан символизирует мессианские времена и возрождение Иерусалима.

Яркий, образный и наивный язык еврейского народного искусства стал в начале 20 века основой для искусства профессионального. Есть некие устойчивые традиции, прослеживаемые со Средних веков и до наших дней. Представим себе впечатления ребенка, живущего в еврейском местечке. Самый большой дом, который он видит - синагога. Синагога должна вместить в праздник всех евреев местечка. Свои представления об изобразительном искусстве ребенок выносит оттуда. Диковинные и таинственные для постороннего взгляда изображения животных на росписях, занавесях, резьбе составляют для еврейского мальчика понятный, последовательный образный ряд.

"Роспись Ходоровской синагоги". 16 век.

. Поскольку еврейское искусство избегало человеческих изображений, еврейский художник намеренно изображает людей в виде животных или придумывает существо, соединяющее в себе и человеческие и «звериные» черты. Отсюда возникает фантастический изобразительный ряд, которым пользуются еврейские художники и сегодня. Это - устойчивая линия, проходящая через весь еврейский мир

В 1919 г. Лисицким, например, были сделаны иллюстрации к старинной народной песне на арамейском языке, которая завершает чтение Пасхальной агады. В песне говорится о козленке, которого купил отец за два зуза (денежная единица в древности), которого съела кошка, а кошку съела - собака и т.д. Пока не пришел отец и не восстановил справедливость. По иллюстрациям видно, что Лисицкий прекрасно понимал  образный язык священных текстов - каждый персонаж в его картинках точен и многозначен.

Шагал  писал о своих прямых родственных связях с художником, расписавшем синагогу в Могилеве.

Шагал, Лисицкий, Чайков,Альтман отождествляли себя с еврейскими ремесленниками, искусство которых открылось им в материалах экспедиции С. Ан-ского, в начале 20 века описавшего и исследовавшего множество синагог и еврейских кладбищ.Народный примитив становится основой авангардного творчества еврейских художников Восточной Европы, служит почвой для поиска стиля, новых изобразительных средств.

М.Шагал "Авраам и три ангела".

В этой статье мы не приводили ѓалахических постановлений, связанных с разрешенными и запрещенными изображениями. Их было чрезвычайно много, и они менялись от эпохи к эпохе в зависимости от опасностей, грозивших иудаизму от искусства, ангажированного верованиями и религиозными культами окружающих народов.

Иудаизм не возложил на изобразительное искусство никакой миссии, к нему не предъявляется никаких дидактических или пропагандистских требований. Это не значит, что иудаизм относится к изобразительному искусству пренебрежительно или равнодушно. Скорее обратное: иудаизм слишком хорошо осведомлен о силе художника, о его воздействии на зрителя, а также о невозможности влиять на творчество художника, который пишет, как дышит и способен донести до нас такие глубины своей души, о которых и сам не подозревает. Самый факт многовекового существования еврейского пластического искусства доказывает поощрительное отношение иудаизма к художественному творчеству

М. Левинов, М. Яхилевич

s30058420884.mirtesen.ru

ИУДЕЙСКОЕ ИСКУССТВО

Страница 1 из 3

ИУДЕЙСКОЕ ИСКУССТВО – художественное творчество, сформировавшееся в рамках религиозной традиции иудаизма. Традиционно считается, что поскольку вторая заповедь, данная Моисею на горе Синай, запрещает делать изображения для поклонения, развитие искусства в рамках этой религиозной традиции невозможно или затруднено. Действительно, пока Израиль был окружен языческим миром со свойственным ему почитанием изображений антропоморфных (человекоподобных) божеств, евреи воздерживались от занятия пластическими искусствами, особенно – от изображения человека. Тем не менее, главные святыни иудаизма – Скиния, Ковчег Завета, священная утварь и даже одежда первосвященника были украшены резьбой по дереву, шитьем, металлическими украшениями и драгоценными камнями. И это было сделано в соответствии с прямым божественным повелением, записанным в книге Исход, которое тем самым давало высшую санкцию на использование художественного творчества в сакральных целях. На смену Скинии пришел Иерусалимский храм, построенный царем Соломоном, который использовал в ходе строительства весь художественный опыт окружающих Израиль народов. Храм был украшен декоративной резьбой и, согласно некоторым источникам, вышитым изображением знаков зодиака на храмовой завесе. Так искусство сопровождало евреев в основополагающие для их священной истории моменты – во времена Синайского завета и строительства Храма, и в силу этого оно было укоренено в иудейской традиции. Однако этим искусство не ограничивалось. Ситуация стала меняться с разрушением Храма в 70 г. н.э., когда центр религиозной жизни иудаизма перемещается в синагогу. Она существовала и раньше, параллельно с Храмом и была местом общественного собрания, где изучалось Священное Писание. В I–VII вв. н.э. складывается новое понимание синагоги: ее пространство наполняется символическим смыслом, призванным постоянно напоминать молящимся о потерянном Иерусалимском храме. Архитектура и изобразительное искусство становятся главными средствами символизации пространства в синагоге, помимо богослужения. Архитектурное развитие синагоги было обусловлено все большей сакрализацией свитка Торы. В Храме Бог принимал жертвы за еврейский народ – теперь жертвоприношение восполняется молитвой и чтением Торы. В Храме хранился Ковчег Завета – в синагоге главной святыней оказывается свиток Торы, который уподобляется Ковчегу Завета и первосвященнику Иерусалимского храма. Раньше Священное Писание приносили в синагогу во время богослужения – теперь оно хранится здесь и постепенно становится центром богослужения. Тора хранится в Арон кодеше – футляре (иногда – в форме ларца, иногда – в форме шкафа), символически указывающем на Ковчег Завета, находившийся в Храме. Для чтения Торы в синагоге устроено возвышение – бима. Арон кодеш и бима соответствуют двум пространственным доминантам – молитве и изучению Священного Писания. Различные варианты их соположения определяют типы архитектуры синагоги. Еще более емким символическим смыслом наполняется интерьер, в котором, начиная с III в., появляются фрески и напольные мозаики. В рамках изобразительного искусства этого периода складывается трехчастная иконографическая схема, непременными элементами которой становятся изображения Арон кодеша и храмовых ритуальных предметов, зодиакального круга и библейские сцены (как правило, жертвоприношение Авраама). Первое изображение ставит Арон кодеш в контекст предметов, использовавшихся при богослужении в Храме, и, следовательно, Тору – в контекст храмового богослужения. Изображение зодиакального круга – это символическое указание на цикл годовых праздников, совершавшихся в Храме и совершаемых в синагоге.

religiocivilis.ru

Существует ли еврейское искусство? | Артгид

В ГМИИ им. А.С. Пушкина проходит выставка картин из коллекции Вячеслава Кантора «Отечество мое — в моей душе». В этой коллекции собраны произведения художников-евреев, каждый из которых — это громкое имя и крупная фигура в искусстве. В связи с этим возникает вопрос: существует ли еврейское искусство как особый национальный художественный язык, на котором они все говорят, и можно ли его понять? На этот вопрос отвечает Лёля Кантор-Казовская, директор Центра еврейского искусства Иерусалимского университета, а в прошлом — научный сотрудник ГМИИ.

Меир Цви, сын рабби Израиля из Ботошан. Декоративное панно с молитвой, Западная Украина. 1965. Музей истории евреев в России, Москва

Качеству вещей в коллекции Вячеслава Кантора, названной Музеем искусства авангарда, могут позавидовать столичные музеи, с которыми он успешно конкурирует на их поле. Однако какими бы значительными ни были достоинства этой коллекции сами по себе, для владельца она имеет еще один дополнительный смысл: по его замыслу, она должна говорить про «еврейское» в искусстве, но в том трудноопределимом значении, которое понятию «еврейского» придает этот собиратель. В публикациях, сопровождающих выставку, он подробно рассказывает о критериях, по которым художники включались в его собрание, — это не простая и не вполне рациональная сумма соображений, основанная отчасти на русском воспитании, отчасти на идее национальной исключительности и отчасти на эстетических предпочтениях, что, разумеется, не лишает его права выстроить свое субъективное «еврейское» собрание, отражающее его собственную идентификацию.

В связи с этой выставкой «Артгид» задал мне сакраментальный вопрос, неоднократно, уже начиная с рубежа XIX–XX веков бывший предметом рефлексии в художественной критике: а существует ли вообще еврейское искусство? Разумеется, единообразного ответа сегодня на него нет, как нет вообще простого ответа на вопрос о любых национальных сущностях. То, что считается национальным в искусстве, всегда на самом деле гетерогенно, а тут проблема дефиниции обостряется еще и в силу того, что евреи в диаспоре, как правило, пользовались материальной и художественной культурой народов, среди которых они жили. Так, в Восточной Европе, среди славянских и прочих народов и народностей, одну и ту же плетеную «халу» с теми или иными вариациями, пекли у евреев и у украинцев, а так называемая клезмерская музыка во многом состоит из молдавских, турецких и цыганских мелодий.

Особенность евреев среди мультинациональной мозаики этого региона заключалась совсем в другом: она была в их религии и религиозной учености, литературе, книжной культуре, в их философии и этической системе, в обычаях, уходящих своими корнями в древний мир, мистику и разветвленную традицию. Этого не было ни у цыган, ни у украинцев, ни у белорусов. Выражение этого интеллектуального мира в материальной культуре было очень интересным, однако это содержание и не лежит на поверхности. К тому же в росписях синагог, в прикладном искусстве, в книжной графике и в надгробиях, особая еврейская символика перемешана с мотивами, известными из европейской книжной графики или славянского лубка. Профессиональное искусство художников-евреев по большей части также было подвержено той же ассимилятивной тенденции.

Наверное, наиболее правильным было бы выяснить, — а почему мы тогда вообще задаем вопрос о еврейском искусстве? Несомненно, что это типичный вопрос XIX–XX веков, связанный с проходившим в это время процессом строительства национальных культур — с присущим этой эпохе культом художественного и представлением о его ведущей роли в культуре. Как только этот вопрос был сформулирован, ответом на него стали не только книги и статьи, но и практические действия, предпринимавшиеся группами художников в разных странах для того, чтобы еврейское искусство в полном смысле слова стало реальностью. Иначе говоря, именно процесс национальной модернизации сопровождался взрывом как рефлексии на эту тему, так и еврейского художественного творчества. Имена Марка Шагала или Хаима Сутина у всех на слуху, но многие из художников, участвовавших в этом процессе (например, Макс Вебер в Америке или Эль Лисицкий в России), впоследствии стали классиками европейского модернизма, и мы не всегда знаем, что они получили изначальный импульс в контексте «еврейского возрождения».

Причиной неожиданного взлета еврейского художественного творчества и вообще особой остроты вопроса о еврейском искусстве в XIX–XX веках было часто выражаемое в то время сомнение в самой теоретической возможности его существования. Одной из причин для такого сомнения была так называемая вторая заповедь, запрещающая пластические изображения, в силу чего считалось, что евреи не интересовались искусством и не выработали никакой национальной художественной традиции. Второй причиной, не связанной специально с художественным творчеством, были антисемитские предубеждения, согласно которым евреи умеют «наживаться», но неспособны к производительному труду. В этом смысле евреям отказывали в способности быть не только художниками, но и, скажем, земледельцами. И хотя в этих взглядах нельзя не увидеть проявления банальной ксенофобии, известные деятели, философы и писатели, такие как Фейербах, Маркс и Вагнер, возвели их в целую теорию, на которую, в свою очередь, уже охотно опирался бытовой антисемитизм.

Однако одновременно существовал и совершенно противоположный тип реакции еврейских художников и писателей XIX – начала XX века на отрицание возможности искусства у евреев. Их ответом стала интенсивная историческая рефлексия над материальной культурой, созданной евреями на протяжении столетий в разных странах, — иллюстрированными рукописями, резными надгробиями, архитектурой и росписями синагог, прикладным искусством, так называемой иудаикой. Эта рефлексия привела к выводу, что вторую заповедь не следует понимать буквально и что в реальности она не препятствовала полноценному художественному творчеству. В России большим сторонником исследования еврейского художественного и музыкального фольклора был Василий Стасов, который также всячески поддерживал художников-евреев — его самым известным протеже был Марк Антокольский.

Евреи в Российской академии художеств в XIX веке еще не помышляли о создании специального еврейского стиля, но эти проблемы уже возникали в Европе перед архитекторами, которые предлагали целый спектр решений, основанных на мавританских или готических мотивах. Теоретик сионизма Мартин Бубер еще в начале XX века предположил, что эмансипация открыла новые возможности для развития еврейского искусства и что художникам-евреям остается только обрести географическую почву на земле Израиля, чтобы в их среде наступил художественный расцвет. На основе его идей в Иерусалиме была создана художественная академия «Бецалель», названная так в честь библейского художника, украшавшего Иерусалимский храм; имя Бецалеля стало символом еврейского искусства, существовавшего, как следует из Писания, несмотря на вторую заповедь, со времен царя Соломона. В тот же самый период в России еврейская интеллигенция и молодые художники посвятили себя изучению и собиранию еврейского художественного наследия: надгробий, архитектуры и росписей синагог, иллюминированных рукописей, свитков, ритуальных предметов, которые свидетельствовали о богатой художественной культуре этого региона.

Эль Лисицкий, Иссахар Бер Рыбак, Борис Аронсон, Соломон Юдовин видели в еврейском примитиве богатство символики и пластических ходов, которые могли помочь сделать их искусство и национальным, и современным. Они участвовали в этнографических экспедициях (знаменитая еврейская этнографическая экспедиция Семена Ан-ского 1912–1913 годов), зарисовывали объекты народного творчества, писали эстетические размышления на тему того, в чем состоит характер еврейского народного искусства и каким оно должно стать в будущем. Они видели этот характер, в частности, в еврейском шрифте, в абстрагировании формы, сближая по смыслу национальный еврейский характер и задачи современного искусства, какими они виделись им на тот момент.

Авангардные еврейские группы, каждая со своей концепцией, возникали в это время по всей Европе, художники собирались, спорили на эту тему, основывали посвященные еврейскому искусству журналы и выставки в Париже, Берлине, Варшаве. В России и на Украине достижения еврейского авангарда нашли свое практическое применение сразу после революции 1917 года, когда деятели еврейской культуры увидели возможность почти с нуля создать искусство, литературу, театр, прессу для своего народа, наконец освобожденного от ограничений черты оседлости и политического гнета. Объединение политических и культурных сил, поддерживающих современную демократическую культуру и искусство на языке идиш, называлось Культур-Лига и имело отделения не только в городах России, но и по всей Европе, и даже в Америке и Латинской Америке — рассеяние еврейского народа создало трансконтинентальную широту этого явления. Из известных в России художников членами Культур-Лиги были Эль Лисицкий, Марк Шагал, Натан Альтман, Давид Штеренберг, Александр Тышлер, Роберт Фальк. Они организовывали выставки, иллюстрировали книги на идиш, и, может быть, самым большим их достижением были работы для Еврейского театра в Петрограде и Москве. (О еврейском художественном возрождении в России см. в книге: Григорий (Гиллель) Казовский. Художники Культур-Лиги. Гершаим: М. — Иерусалим, 2002.)

Вся эта культура прекратила свое существование в России после Катастрофы (Холокоста) и того всплеска антисемитизма, который последовал за ней в СССР. Внутри так называемого второго русского авангарда, образовавшегося в Москве после смерти Сталина, и последовавшей за ней относительной демократизации, евреев было много, но не все из них осознавали свою национальную принадлежность как факт, имеющий для них либо персональное, либо художественное значение. В атмосфере всеобщей враждебности к евреям не у каждого вообще было мужество или желание публично заявить о своем еврействе. Так, например, творчество Дмитрия Лиона было обсессивно связано с темой еврейской Катастрофы, но он зашифровал это содержание своих работ до такой степени, что при советской власти ни одному критику не пришло в голову рассматривать их с этой точки зрения.

Илья Кабаков, как известно, сделал свой дипломный проект по «Блуждающим звездам» Шолом-Алейхема, и более того: судя по его рисункам, опубликованным в последней монографии о нем, в юности он собирался делать живопись в духе Шагала и театральных эскизов Фалька, ездил по Молдавии, рисовал тамошние пейзажи и еврейские типажи. Однако в результате он уничтожил намечавшийся уже шедевр и нашел себя в другой плоскости, сохранив лишь своего рода «криптодиалог» с еврейской культурой. Успешный проект еврейского искусства, основанный на комплексном подходе к тематике и стилю, был в группе «второго авангарда» только один — я имею в виду искусство Михаила Гробмана. Гробман решил отказаться от подхода, основанного на этнографии и иудаике, и взять за основу саму философию, этическую систему и сумму накопленных веками представлений об устройстве мира в еврейской традиции. Все это он предполагал выразить и выразил средствами современного искусства — от абстракции до перформанса и далее от постмодернистских экспериментов с расщепленным авторством до политического искусства. Поразительно, что именно этот художник как раз и отсутствует в коллекции Кантора, хотя в остальном «второй авангард» представлен в его собрании достаточно хорошо.

Впрочем, это не первый «еврейский» проект, который обходит Гробмана стороной. Очевидно, что концепция еврейского искусства Гробмана находится в противоречии с теми настроениями, которых обыкновенно ищут музейные кураторы в еврейском искусстве. Ищут же в нем, в особенности в последние полвека, изображение страдания, угнетения или сопротивления, причем неважно, что лежит в основе этой экспрессии — угнетенное положение евреев в России (как у Шагала и Сутина), шок Катастрофы, как у Фриденсрайха Хундертвассера или Дмитрия Лиона, или угнетенное положение человека при тоталитаризме, которое так мастерски умеют анализировать Илья Кабаков и Эрик Булатов.Это то, что в современной музейно-выставочной практике называется Jewish experience.

Нужно сказать немного о самой этой практике, поскольку она, несомненно, обладает формирующим влиянием на представления публики и коллекционеров. В ХХ веке возникло несколько подходов к тому, как выразить еврейский вклад в искусство. Первый, самый очевидный, — это экспозиции иудаики, предметов и произведений искусства, однозначно связанных с еврейской культурой и религиозной жизнью в иудаизме. Второй путь, сложившийся в середине ХХ века в Америке, — это выставки авангарда, вне зависимости от национальности художников, на еврейской площадке — например, в Еврейском музее в Нью-Йорке. Теоретической базой такого подхода послужила уже отмеченная нами связь между «второй заповедью» и стратегиями авангарда. К этому пути, сознательно или бессознательно, склоняется в последнее время, по моим наблюдениям, и московский Еврейский музей и центр толерантности. Третий подход, сложившийся в Америке несколько позже и популярный в Израиле, — это выставки, основанные на наличии в творчестве художников-евреев того самого Jewish experience, то есть, содержания, связанного с персональной историей, пережитой тем или иным художником как евреем. Эта история может войти в творчество непосредственно — например, как переживание Катастрофы, — но может и каким-то опосредованным сложным образом влиять на выбор сюжетов или стиль (например, есть исследование о том, что мотив вешалок для одежды у Ман Рэя связан с еврейским эмигрантским прошлым его родителей).

Разумеется, всегда существует возможность включить работы художников-евреев по национальности в отдельную музейную категорию, вне зависимости от их опыта или направления мыслей, как это, в общем-то, делает Вячеслав Кантор. Серьезными институциями такой подход не практикуется, поскольку он предполагает расово-этнический тип рефлексии о евреях. Как при собирании, так и при осмотре такой коллекции неизбежны обсуждения критерия — кого считать евреем по крови. Наличие в коллекции работ Ильи Репина или Валентина Серова побуждает зрителя копаться, прежде всего, в их родословной, и в результате обнаружить, что Репин — не еврей, а у Серова, полностью отсутствовало сознание принадлежности к еврейской культуре. На невыясненном фундаменте этнокультурной принадлежности чаще всего выстраиваются субъективные спекуляции о стиле и художественном характере народа.

Можно, конечно, получить огромное удовольствие от коллекции, не вдаваясь вообще ни в какие соображения, но если мы хотим взглянуть на нее в еврейской перспективе и при том без расовых вычислений процента крови, то при некотором усилии это также возможно. Тут мне вспоминается написанная тем же Гробманом в 1970-е годы и лежащая у него в архиве статья об Иване Башмакове — художнике-еврее XVII века, перешедшем в православие и расписывавшем царские палаты в команде Симона Ушакова. В словаре Успенского об этом художнике приводятся только сведения бытового характера — в частности, его жалобы на недостаточность выплачиваемого ему содержания. Но при наличии воображения и это немногое может стать основой для рефлексии — так, Гробман пишет, что посвятить текст Ивану Башмакову его побудило «чувство глубокого интереса к путям соединения если не еврейского духа, то еврейской психологии, таланта и ума с иными национальными культурами земли». Иначе говоря, если зритель достаточно подготовлен, информирован о том, что когда-то представляла собой еврейская цивилизация с ее религией, особенной философией и интеллектуально-духовным миром, то он будет взирать на то, что сотворили секулярные выходцы из этого мира, с некоторой специальной позиции. В этом случае его воображению будет отчего оттолкнуться, когда он придет на целую выставку оставивших свой еврейский мир и перешедших в другую культуру талантливых или даже гениальных «Башмаковых».

artguide.com

Еврейское искусство. Между национальным и универсальным

Еврейское искусство. Между национальным и универсальным

Когда появились первые художники-евреи, как они решали дилемму между национальным и общечеловеческим, и почему американский и советский авангард представлен почти сплошь еврейскими именами - в интервью с израильским искусствоведом, главным куратором Еврейского музея в Москве, приглашенным лектором магистерской программы по иудаике НаУКМА Григорием Казовским.

- Григорий, евреев часто называли «народом без искусства» (по аналогии с «народом без земли»). Насколько это верно, если мы говорим о живописи, а не ритуальной иудаике? 

- Это верно лишь в том смысле, что до эпохи Гаскалы такой профессии, как художник, у евреев просто не существовало. Но, например, среди известных медальеров, скульпторов и резчиков эпохи Возрождения есть немало еврейских имен, которые упоминает основоположник современного искусствознания Джорджо Вазари.  Не говоря уж о том, что существует колоссальный пласт еврейского народного искусства, который малоизвестен - в нашей истории гораздо больше утрат и потерь, чем уцелевших артефактов.

Первые же профессиональные (в европейском значении этого слова) живописцы-евреи появляются в начале XIX века, наиболее известным из которых стал Мориц Оппенхейм в Германии…

- А кем они сами себя считали - немецкими художниками с еврейским акцентом или еврейскими художниками, живущими в Германии?

- От акцента они как раз старались избавиться - в полном соответствии с идеалом Гаскалы, гласившим, что можно быть хорошим евреем и добропорядочным гражданином своей страны. В этом смысле очень характерна работа Оппенхейма под длинным названием «Возвращение еврея-добровольца после Освободительной войны в семью, живущую согласно старым традициям», написанная в 1833 году.  Освободительная война - это война с Наполеоном, символизирующая немецкий патриотизм и национальное единство, которыми  модернизированные евреи очень дорожили.  Воинская служба была для евреев важнейшим элементом модернизации и интеграции, одним из символов гражданского равноправия, недаром отец добровольца с благоговением рассматривает Железный крест на гусарском мундире сына (черные ленточки на рукаве свидетельствуют о ранении). Это настоящий еврейский дом - на столе стоит бокал для кидуша и лежит хала, мать держит чашу для омовения рук.  Другими словами - перед нами идеальная немецкая семья моисеева вероисповедания.  

Но если Оппенхейм видит свою задачу в поиске компромисса между еврейским и немецким, то такой видный мастер, как Эдуард Бендеман, оформлявший королевский дворец в Дрездене, переживает свое еврейство как некую травму, наказание свыше, и для него идентификация с немецкой культурой намного важнее, чем принадлежность к евреям.      

- Национальные элиты западноевропейских стран воспринимали этих художников как своих? Насколько были распространены идеи о тлетворном влиянии еврейства в искусстве, подобно тому, как Вагнер ополчился против еврейства в музыке?

- Это зависело от многих факторов. Оппенхейм - очень известный немецкий художник, но немецкие критики ценят его не за то, что так дорого еврейской публике. Для них важна его принадлежность к общим тенденциям немецкого искусства того времени - портреты Гейне и Берне кисти Оппенхейма, его иллюстрации к произведениям Гете - считаются классическими.

Такой мастер, как Леопольд Горовиц, вообще был едва ли не придворным живописцем  австрийского императора и был принят в высшем свете - ему позировали император Франц Иосиф, императрица Елизавета Австрийская, а «еврейская» известность к нему пришла после полотна «Девятое ава в синагоге».     

Успешным воплощением идеалов Гаскалы считается и творчество Александра Лессера - он был абсолютно интегрирован в польскую среду, его главное произведение - «Похороны жертв манифестации 1861 года», где мы видим раввинов (Ястрова и Майзлиша), стоящих рядом с епископом, - висит сегодня в Еврейском музее Варшавы.  Это выглядит как манифест польско-еврейского единства. Многие евреи поддерживали польское освободительное движение, в них видели союзников в борьбе против российских оккупантов, и подобная картина отвечала настроениям тогдашней польской политической элиты. 

Сложное отношение к родившемуся в Дрогобыче и начинавшему во Львове Маурицио Готтлибу, чьи  работы висят в Варшаве в Национальном музее напротив полотен главного национального художника Польши Яна Матейко. У прожившего всего 23 года Готтлиба практически все работы посвящены еврейской теме. Разумеется, сегодня, когда стало модно объявлять еврейский элемент частью польского наследия, очень легко заявить, мол, все это наше - польское. В истории всегда есть место парадоксам, хотя еврейские акценты в творчестве многих художников-евреев возникали именно из-за их отторжения поляками. 

Евреи стояли у истоков и национальной румынской живописи - собственно, первая румынская картина - «Революционная Румыния» - написана евреем Константином Розенталем, который умер в тюрьме после поражения революции 1848 года. В изгнании скончался и Барбу (Иуди) Исковеску, который также был одним из самых первых «румынских» художников.  

- Как к этим мастерам относились в еврейском обществе? И как разрешался спор между национально-конфессиональным и общечеловеческим? 

- Отношение менялось - в этом контексте вспоминается фельетон на идише И-Л. Переца в варшавской газете «Хайнт», опубликованный после смерти Марка Антокольского - скульптора №1 в Российской империи, академика, командора ордена Почетного легиона и прочая, и прочая.  Скульптор скончался в Германии, и его тело перевозили для погребения в Петербург.  Ицхок Лейбуш Перец написал полемический фельетон (в ответ на выступления в периодике, что, мол, Антокольский - русский художник) о том, как душа Антокольского летит в Петербург и два ангела борются за нее - русский православный и еврейский. Каждый тянет ее в свою сторону, но в результате она прибывает на Санкт-Петербургское еврейское кладбище… 

С одной стороны, когда Стасов пенял Антокольскому за отход от еврейских тем, тот отвечал, что вообще-то он русский художник. С другой, когда скульптор представил своего «Христа перед судом народа», разразился грандиозный скандал - это было первым в истории изображением Иисуса как традиционного еврея - с пейсами, в талите и т.п. «Человек с таким носом не может быть носителем великих идей!», - возмущался Крамской.

Долгое время способности евреев к художественному творчеству вообще отрицались, и один из критиков сравнивал феномен Антокольского с успехом еврейских сельскохозяйственных колоний в Новороссии, так как считалось, что евреи не способны и к земледелию. Чуть позже еврейские идеологи призывали творить еврейское искусство, при этом никто не знал, что оно должно собой представлять.

Единства не было - это очень сложная проблема, связанная с раздвоенностью еврейского интеллигента, перед которым стоял широкий спектр выбора разной культурной идентификации.  

- Многим ли удалось пройти по узкой дорожке между национальным и универсальным?  Остались ли евреями потомки этих художников или полностью ассимилировались? 

- Процесс модернизации во многом трагичен, тем более, что он происходил на фоне уничтожения еврейской культуры и самих евреев. Дети Антокольского, насколько я знаю, остались евреями, но большинство потомков расстрелянных идишских писателей не могут прочитать в оригинале произведения своих отцов.

Еврейство многолико, и лично я не берусь сказать, кто правильный еврей, а кто нет. Но даже в выборе профессии художника уже было нечто, отдалявшее этих людей от традиционной общины.

- Когда еврейская тема стала модной, и кто, главным образом, выступал покупателем работ художников, подобных Исидору Кауфману? 

- Если под еврейской темой понимать библейские сюжеты, то она всегда была модной. А вот мода на изображения традиционных евреев возникла в конце XIX - начале XX века и связана с патерналистским отношением к ост-юден и отчасти ностальгией по этому идеализированному миру.  Это произошло, когда еврейская буржуазия перестала стыдиться своего происхождения, появились меценаты и еврейский арт-рынок.

Далеко не все подобные произведения сводились к фольклору и бытописанию. «Часовщик», написанный учителем Шагала - Йехудой Пэном в 1914 году, - это целое размышление о Времени. Газета в руках патриархального старика-часовщика называется «Хайнт» («Сегодня»), и на первой ее странице аршинный заголовок «Большое наступление в Карпатах» - предвестник новой эпохи. Но часовщик читает последнюю страницу - видимо, рекламные объявления…       

- В какой степени над разными концепциями еврейского национального искусства довлела идеология? Сионистская, если мы говорим о школе «Бецалель», или левая коммунистическая, если имеем в виду объединения типа «Культур-Лиги». Это было присуще исключительно еврейскому искусству или можно провести аналогии с формированием национального искусства у других народов?

- Еврейский опыт вовсе не уникален. Тот же Стасов поучал русских художников, указывая им, как и что нужно писать, откровенно признаваясь, что при этом важен даже не высокий художественный уровень, а типическое обобщение, обращение к народной жизни. За это он готов был простить невысокий профессионализм многим передвижникам, видя в них представителей национальной школы российской живописи. Среди них были, безусловно, выдающиеся мастера, но почитайте, например, что пишет Репин Стасову, - мол, все эти Микеланджело и Рафаэли не стоят кисти нашего Крамского.   

Для многих народов на каком-то этапе истории идеи национального искусства были очень актуальны.  У евреев этот процесс шел почти параллельно с поисками украинцев - вспомните утопии Нарбута или Бойчука с его идеей синтетического национального стиля. Практически одновременно формировалась национальная идея - как украинская, так и еврейская. Иван Франко интересуется сионизмом, заимствует символику и термины из сионистского лексикона, проводит параллели между народами.

Идеология в искусстве заключается в конструировании программы. Для Соединенных Штатов это актуально по сей день. Что должен изображать американский национальный художник? Небоскребы или жителей Среднего Запада, как какой-нибудь Хант? На какие традиции он должен опираться? Что становится предметом изображения в классическом американском пейзаже? Кстати, пейзаж - очень национальная форма искусства - национальная природа отражает душу народа - и эта идеологическая формула применима ко многим странам.

- То есть художники-евреи, внесшие огромный вклад в американский авангард, поначалу воспринимались как чужаки?

- Разумеется. Америка была очень консервативной в художественном плане страной вплоть до Второй мировой войны. Все новые тенденции привозили иммигранты - главным образом, восточноевропейские евреи. Это было настолько очевидно, что в американской критике звучали антисемитские нотки, модернистов обвиняли в том, что они создают совершенно не американское искусство, и на тот момент это было правдой.

Непропорционально большая роль евреев в американском авангарде объясняется и тем, что модернистское искусство связано с левыми политическими идеями, а евреи активно продвигали эти идеи - лейбористские, анархистские, феминистские.

Например, в первой четверти XX века практически вся анархистская пресса в США выходила на идише. Рудольф Рокер - известный английский анархист, перебравшийся в Америку, был вынужден выучить идиш, потому что ему негде было печататься. Анархизм был идеологически связан с американским дадаизмом, и не случайно среди дадаистов немало евреев.

С кем общался Есенин в Нью-Йорке? С писателями, говорившими на идише, в основном, публиковавшимися в социалистической прессе, - они его переводили с русского на английский. Маяковского в Америке принимали члены прокоммунистического клуба им. Джона Рида - главным образом, русскоязычные евреи.  

Группа художников-экспрессионистов Ten состояла исключительно из евреев, большинство которых учились в юности в The Educational Alliance Art School - бесплатной еврейской школе в Нижнем Ист-Сайде. Группа эта ставила перед собой чисто творческие, а не национальные задачи   - она боролась против социального (не путать с социалистическим) реализма, во главе которого тоже стояли два еврея - Бен Шан и Вильям Гроппер.  Но когда Еврейский музей в Нью-Йорке возглавил радикальный авангардный критик Харальд Розенберг, - он начал выставлять абстрактный экспрессионизм, видя в нем именно еврейское искусство.

- А критики тоже считали это направление «еврейским» искусством?

- В том-то и дело. Они писали, что евреи - самая модернистская нация, а значит, любой художник-модернист тоже еврей. Поэтому в Еврейском музее выставлялись Джексон Поллок и Джаспер Джонс, этнически никакого отношения к евреям не имеющие. Национальное приобрело универсальный характер - разве не к этому стремились многие художники-евреи, начиная с Морица Оппенхейма. Возникла новая эстетика на основе кантовского понимания второй заповеди: «Не сотвори себе кумира и никакого изображения».  Барнетт Ньюман - один из самых дорогих художников современности (его Black Fire I был продан за $ 84,2 млн), писавший под влиянием еврейской традиции, вовсе не рассчитывал на то, что непосвященный зритель «расшифрует» его полотна. Что может сказать его «Имя», если зритель не знает иврит и не подозревает, что красные полосы - это буквы тетраграмматона, а вторая и четвертая полосы справа - не случайно одинаковой ширины, поскольку символизируют одну букву - הּ.

Интересно, что именно евреи первыми стали воспевать эстетику небоскребов - как символ американского мегаполиса и американской цивилизации вообще - и местная критика их за это не жаловала.  Первые фотографии небоскребов были опубликованы Альфредом Стиглицем в журнале Camera - человеком, который, как пишет «Британника», почти в одиночку втолкнул свою страну в мир искусства XX века.

- Можем ли мы на сегодняшний день говорить о еврейском искусстве или это условность?

- Тематический подход себя исчерпал, у каждого свои представления о том, что такое еврейское искусство. Еще Шагал писал, мол, все говорят о еврейском искусстве, а я не знаю, что это такое.

В хасидской среде по-прежнему любят жанровые сценки, но отношение к искусству изменилось и там - есть раввины, которые занимаются живописью, появились женщины-художницы. Израильское искусство тоже никак не может определиться - еврейское оно или нет. В 1990-е годы в Израиль репатриировался один художник, который привез дипломную работу - «Маркс и Энгельс в Лондоне» - два бородача идут по набережной Темзы. Маркс и Энгельс на новой родине оказались никому не нужны, и автор доработал полотно - основоположники научного коммунизма превратились в других бородачей - Герцля и Нордау в Базеле. Можно ли это считать еврейским искусством? 

С другой стороны, иногда очень непросто отделить еврейское от универсального. В прошлом году мы провели в Еврейском музее и Центре толерантности в Москве выставку «Евреи в русском авангарде. 1910-1980».  Ничего специфически еврейского в творчестве большинства этих художников не было, но оказалось, что… практически весь русский авангард представлен еврейскими именами. Критики и зрители были совершенно к этому не готовы, нас обвинили в национализме. «А где же все остальные?», - негодовала публика. «Действительно, где? - интересовались мы в свою очередь. - Почему нет других художников в советском авангарде?».  И почему попытка назвать вещи своими именами вызывает такое лицемерное отторжение? Как видите, вопросов больше, чем ответов…

mnenia.zahav.ru

Еврейское искусство: было? есть? будет?: dona_anna

Вместо эпиграфа: «Великий русский художник Левитан родился в бедной еврейской семье.»Из школьного сочинения.

Я уверена, что практически все выпускники советских школ эту фразу про Левитана знают и она всех очень веселила. Меня тоже веселила, с одной стороны, а с другой всегда заставляла задумываться над исторической несправедливостью. Я уверена, что вы согласитесь со мной, что огромное количество этнических евреев были активными участниками общемировой изобразительной культуры, отдали ей свои таланты в самых разных странах, а где же оно наше, исконно-посконное еврейское? Почему словосочетания "французское искусство", "английское искусство", "русское искусство", "итальянское искусство" не у кого не вызывает вопросов? И опять все упирается в отсутствие страны, в 2000 лет рассеяния...Особенно остро этот вопрос встал в относительно либеральном 19веке, когда еврею, чтобы выучится на художника, не надо было менять религию. Молодые выходцы из местечек ехали в разные европейские академии учиться... и сразу же задались вопросом, что же такое еврейское искусство. Надо еще добавить, что иудаизм запрещает изображение человека, и художник-еврей сразу ощущает серьезное противоречие между религией и искусством. Может поэтому И.Левитан писал, в основном, пейзажи? Где-то глубоко в подсознании иудаизм мешал ему писать на другие темы?Кроме того, у многих художников была острое желание влиться в современный им художественный мейнстрим, стать святее папы римского более своими среди других народов и тем самым преодолеть глубокие еврейские комплексы.

Я позволю себе рассказать об этой выставке, как я ее увидела, в виде нескольких вопросов без ответа.

И так, первый вопрос: еврейское искусство - это работы художников-евреев на любые темы?

Одно из известнейших имен выставки, Йозеф Исраэлс, который считался одним из выдающихся голландских художников 19века. Написал много картин, показывающих быт простого народа. Сам себя не рассматривал как еврейского художника и не относил себя к еврейскому искусству, но среди еврейских коллекционеров искусства был очень уважаем. Вот несколько его картин с выставки.

Макс Либерман, знаменитый немецкий художник конца 19 - начала 20вв. О его принадлежности к еврейскому искусству спорили искусствоведы... Тоже представлен на выставе несколькими работами.

"Автопортрет"

Два женских портрета.

Мауриций Готтлиб, родившийсяся в Польше, представлен на выставе портретом сестры Анны. Его работы, находящиеся в Тель-Авивском художественном музее я показывала тут

"Потсдамская площадь ночью" Лессер Ури (Германия), 20 годы 20 века.

"Зимний день в Берлине" Лессер Ури (Германия), 20 годы 20 века.

"Портрет старого еврея" Лессер Ури (Германия), конец 19 века.

"Старая дорога в Котиньяк", Люсьен Писсарро, начало 20века. Это сын Камилла Писсаро, Франция.

Еще множество вопросов: еврейское искусство - это работы художников на еврейские темы? Виды Святой Земли? И кроме того, мы, евреи, народ Востока или народ Запада? Какие мы?

Графику под стеклом фотографировать почти невозможно, так что ее будет немного.

"Образы и типы евреев", 17век, по исследованию английского историка Томаса Фуллера, неизвестный художник.

"Тверия", Самуэль Лоусон Бут (Британия)

"Яффо", 1851-1852, Вильям ван де Вельде (Нидерланды)

Из книги "Христиане в Святой Земле", 1847г., Вильям Генри Барлетт.

"Еврейка из Перка", неизвестный художник, 19век.

"Еврейка из Алжира", Бенжамин Рубо (Франция), 1842г.

Еврейские женские образы, явно постановочные и скорее всего к реальности отношения не имеющие. Так художники видели:)

"Еврейка в традиционной одежде", 1834год, Огюст Делакруа (Франция)Жемчуга на груди напоминают формой менору, не знаю, случайно или специально:)

"Еврейка", конец 19 века, Даниэль Исраэль (Австрия)

Плакат выставки демонстрирует портрет Сары Бернар (литография) 1876г. Георга Кларена (Франция). Снять его под стеклом у меня не получилось, а на плакате он выглядит хорошо.

Если мы - народ Востока, то и архитектура наша должна иметь восточные мотивы. Вот несколько европейских синагог, которые это демонстрируют.

"Синагога во Франкфурте", ок. 1860г., Йоханн Николаус Хофф (?)

Новая Берлинская синагога, 1865г., Эдуард Кноблаух

"Вид на синагогу в Нюренберге", нач. 20в., неизвестный художник

Небольшая отдельная комната посвящена Мане Кацу, хозяину дома, в котором находится музей. Он родился на Украине и большую часть жизни прожил в Париже, но в 1958 году репатриировался в Израиль и поселился в Хайфе. В 1928 году он посетил Эрец-Исраэль и писал ее еврейских жителей. Это посещение сильно повлияло на его ощущение цвета.

Художественная школа Бецалель и сионистский вклад обсуждение проблемы "еврейское искусство".19 век был характерен не только относительным либерализмом по отношением к евреем, которые стали известными "национальными" художниками, но и антисемитской реакцией на это: что эти чужаки делают в нашем национальном искусстве? И вообще, евреи - не европейский народ, а народ восточный, азиатский. Сионисты, искавшие свои корни в Эрец-Исраэль, ясенпень естественно, соглашались с восточным происхождением и ехали в Эрец-Исраэль. Люди искусства среди сионистов понимали, что для национального искусства в прямом смысле нужна почва под ногами. И уже в начале 20 века Борис Шац открывает в Эрец-Исраэль, в Османской империи, Школу искусства и ремёсел Бецалель. Учащиеся и учителя этой школы черпали идеи и вдохновение в бестселлере всех времен и народов Танахе. И как результат усилий этой школы и других приехавших в разное время сюда художников, родилось израильское искусство, а совсем не еврейское, имхо. Но об этом можно долго спорить:)

"Приезжайте к нам на Колыму в Палестину", Зеэв Рабан, 1929 год. Плакат Компании по продвижению туризма в Святой Земле.Настоящая реклама своего времени:) Реальная Палестина того времени выглядела несколько иначе:)

"Сара в доме фараона", Абель Пен, родился в Латвии, которая была в составе Российской империи. Большую часть жизни прожил в Иерусалиме, до и после образования государства Израиль. Может быть его можно назвать еврейским художником?:) А я так думаю, что он - художник израильский.

"Яков, пастух", Школа Бецалель 1911-1929.

"Разведчики", Школа Бецалель 1911-1929.

Футляр для Свитка Эстер, Школа Бецалель 1911-1929.

Конфетница (фрагмент), Школа Бецалель 1911-1929.

Хайфа из "Эрец-Исраэль, 10 картин", Зеэв Рабан, 1930.Верхней части Хайфы еще просто нет в это время, есть только кусок города у моря:)

Художественные игральные карты из Эрец-Исраэль, Зеэв Рабан, начало 20 века.В качестве образов использованы герои Танаха.

Это только небольшая часть художественных произведений, представленных на выставке. Большая часть их постоянно находится в запасниках разных музеев или в частных коллекциях. Сейчас нам представляется редкая возможность их увидеть.

Выставка продлится до ноября 2014г.

Рассказ о выставке на сайте Хайфского объединения музеев (иврит) http://www.mkm.org.il/Museum/Templates/showpage.asp?DBID=1&LNGID=2&TMID=10000&FID=2223

Кстати, если вы приедете в Хайфу посмотреть эту выставку, то можете совместить ее посещение с посещением нового Музея Германа Штрука, о котором я подробно писала тут. Он тоже очень стоит посещения.

Куратором как Музея Штрука так и Музея Мане Кац является замечательная Светлана Рейнгольд, которая умеет подарить нашему провинциальному городу замечательные художественные выставки.

Часы работы музея Мане Кац:

с воскресенья по среду с 10:00 до 16:00в четверг с 10:00 до 19:00в пятницу с 10:00 до 13:00в субботу с 10:00 до 16:00

Сайт музея Мане Кац (иврит) http://www.mkm.org.il/Museum/mkm.asp?DBID=1&LNGID=2

Часы работы музея Германа Штрука

с воскресенья по среду с 10:00 до 16:00в четверг с 10:00 до 19:00в пятницу с 10:00 до 13:00в субботу закрыт.

Сайт музея Германа Штрука (иврит) http://www.shm.org.il/Museum/shm.asp?DBID=1&LNGID=2

This entry was originally posted at http://dona-anna.dreamwidth.org/

dona-anna.livejournal.com

Литература, Искусство, музыка - История Древнего Востока Библиотека русских учебников

О. Угарит-финикийскую литературу, памятники которой сохранили лишь в греческом переводе, к сожалению, известно мало. Она не сводилась к простым египетских и вавилонских сюжетных заимствований. Основными. ЕЕ жан нрамы были мифология и эпоос.

Центральными персонажами. Угарит-финикийских мифов были бог растительности. Алийон, бог смерти. Муту (Мот) и богиня. Анат, которую евреи в религиозных реформ VII-V века до н.э считали женой бога. Яхве и которую в. Угарита"выдали замуж"за. Алийона. Нашлось место в этой мифологии также для бога-страдальца. Баала, которого устроителей. Ветхого. Завета превратили в символ зла. Среди героических сюжетов. Угарит-финикийских ской литературы привлекают внимание сказания о походе богатыря. Керета в. Южную. Палестину за невестой, о. Данеля, юный сын которого. Акхат, стал жертвой коварной и мстительной богини. Ана. Анат.

Гораздо лучше сохранились памятники древнееврейской литературы - благодаря включению почти всех их в ветхо-заветного канона

Древнейшей формой литературы древних евреев был народный фольклор, частично включен в. Библии. Это - поговорки, пословицы, анекдоты, героические сказания (прозаические и стихотворные) о. Дебору, которая возглавила так оротьбу израильских племен с ханаанейцам (одолела их полководца. Сисару), о могущественном. Самсона, который запросто уничтожал ослиной челюстью тысячи врагов или нес на своих плечах городские ворота, однако вы появился бессильным перед происками своей любовницы -. Далилы (существует предположение, что в основу рассказов о. Самсоне - это имя, кстати, означает солнышко - было положено солярный миф).

Составляли древние евреи также басни о мудрых зверей (ослица. Валаама), о деревьях, способны выбирать себе царя, о другие растения. Популярным литературным жанром были в них притчи о трудолюбивых людей и и добродетельных жк.

Очень древнее происхождение имеет еврейская любовная лирика, настоящим шедевром которой считают"Песню песней", - по мнению. И. М. Дьяконова, -"сборник песен, исполнявшихся на свадьбах, а не единственное произведение, поэму в или драматическое действо, как нередко ее пытались все еще пытаются толковать"Эта литературный памятник, отдельные сюжеты которой отражаются первоначальной эротикой, поражает искренностью чувств, непосредственностью художественным совершенством. Вот как описано в ней приход веснысни:

Встань, милая, прекрасная, выйди

потому прошлая зима

ливни закончились и отошли

цветами земля процвила

время птичьих песен наступил

голос горлицы слышен в нашем крае

наливаются смоквы на смоковницы

виноградная лоза благоухает, -

встань, милая, прекрасная, выйди!

под хранение уступов, -. Дай увидеть лицо твое

дай услышать твой голос, ибо голос твой сладок

лице твое прекрасное!

Любовь между юношей и девушкой * подается в"Песни. Песней"как величайшая ценность, рядом с которой все сокровища мира - ничто:

и не могут большие воды погасить любовь

рекам его затопить, -. Кто цене состояния своего захочет любви купить

то осквернена

Развитие еврейского государства, сложные социальные, политические и идеологические процессы в ней повлияли на художественную словесность древних евреев суток. Первого храма, в которой прослеживаются параллели с египет. ТСК и вавилонской поэтикой. В. Палестине благодаря таланту пророков расцвело ораторское искусство. Литературоведы отмечают, что"книги пророков является одним из самых самобытных и важнейших жанров древнееврейской литературы; без них эта литература имела бы другой вид"Появились исторические повествования о деяниях судей и царей, в которых сильные мира сего изображались, кстати, не только розовыми фар бамами.

Развивалась духовная поэзия - гимны (псалмы), авторство которых позднее приписали царю. Давиду, складывались сказания о патриархах, мифы (о сотворении мира, всемирный потоп и т.д.)

Во время и после вавилонского плена евреев жрецы кодифицировали литературные памятники, подвергнув их теологической обработке. Однако литературное творчество евреев суток. Второго храма не свелась к простой сечения обкы старых сюжетов, появились и новые литературные произведения, в том числе патриотические"Книга. Эстер"и"Книга. Даниила".

В VI-III века до н.э. Староеврейская литература обогатилась выдающимися философскими сочинениями -"Книга. Иова"и"Книга. Екклесиаст""Книга. Иова"рассказывала"о страшном опыте спора человека с. Богом, к освид одиночества среди людей и разлада с самим собой", а"Книга. Екклесиаст"с глубоким пессимизмом проповедовала мнение о невозможности познать мир, который она трактовала как бесполезный и бесцельный круг оворотрот:

Суета сует, - сказал. Екклесиаст, - суета

сует: все суета. Какая польза человеку из всех ее работ, над чем

работает она под солнцем?

остается навек. Восходит солнце и заходит солнце, и на место

свое спешит, чтобы там снова взойти;. Бежит на юг, кружится на север

кружится в беге своем ветер, и на круги свои возвращается ветер;. Бегут все реки в море, - а море не

переполнится,. К месту, куда реки бегут, -. Туда они продолжают бежать. Что было, то же будет, и что творилось

то и творится, и нет ничего нового под солнцем. Бывает, скажут о чем-то: смотри, вот

новость!

А уже были оно в веках, что прошли до нас

ничтожно суета"Книга. Екклесиаст"называла даже тягу к знаниям, ведь"с большой мудрости возникает и великая скорбь, и тот, кто умножает знание, умножает печаль вместе с дураком и о мудрого не упо адають векік".

Примечательным литературным явлением у древних евреев стало также собрание пословиц и афоризмов -"Книги приповисток. Соломоновых"

УИ века до н.э в еврейской литературе появились ростки талмудийного направления, расцвел уже в средневековую сутки. Он использовал ветхозаповитни поэтические образы, однако до неузнаваемости перелиц работавший их"В. Талмуде совершенно выветрились бывшие непосредственность и простота, ощущались равнодушие к природе, преклонение перед книжной мудростью и страсть к юридическому крючкотворстваства".

Самым литературным достоянием древних евреев считается создание художественной прозы и жанра коротких повестей, связанных с еврейской историей ("Книга. Руфи","Книга. Эстер","Книга. Иудифи"и"К. Книга. Товия".

Староеврейская литература в ее библейском предании влияние на творчество многих писателей и художников средневековья и нового времени. В. ЕЕ идей и сюжетов обращались. Т.. Шевченко,. Леся Украинской, и. Фра. Анко,. О. Пушкин,. О. Куприн,. Дж. Байрон,. С. Биркк,. Т. Гарт,. Я. Райнис,. Т. Манн и иМанн та ін.

Искусство, музыка

Об искусстве. Восточного. Средиземноморья в древности много говорить не приходится. Оно возникло давно (древнейшие его памятники глиняные женские фигурки датируются концом VI - началом V тыс. до н э), но осо облил вершин не достигло. Тамошняя глиптика, например, во всех отношениях очень уступала шумерской. Наибольшие успехи имели металл в пластика (резьба по металлу) и изделия из слоновой кости. Однако нави во в этих способах художественного самовыражения чувствовалось сильное влияние хурритских, средиземноморских, египетских и переднеазиатских мотивов. Впрочем, лучшие финикийские художественные изделия отличались виртуоз ностью выполнения, поскольку предназначались на экспорт или выполнялись по заказумовлення.

Архитектурные сооружения сирийско-финикийского региона возводились преимущественно из кирпича-сырца, однако в них использовались также камень и дерево

Относительно искусства древних евреев, то оно выглядело провинциальным даже на фоне не особо"столичного"искусства финикийцев и арамеев. Древнейшие израильтяне фактически не имели ни своей архитектуры, ни изобразительного искусства (почти полное отсутствие последнего в значительной степени была вызвана существованием табу на изображение израильского бога). Храмовое строительство в еврейской столице велось р укамы финикийских мастераів.

Другое дело - музыка, которая стала неотъемлемой частью культурного, общественного и религиозной жизни восточно средиземноморских народов. Звуками"меди звенящей","бубна звучащий", цимбал, гуслей сповнюва али эти народы свой досуг, сопровождали ритуальные действа, радовали своих хозяев, причем музыка основном сопровождалась пением и танцами. Исполнительское мастерство их музыкантов, их музы ские инструменты имели большую популярность у народов всего. Средиземноморья, без их участия редко обходились свадьбы, похороны, культовые службы. Пронзительные звуки"труб юбилейных"звали евреев на военные подвигиги.

uchebnikirus.com

Еврейское искусство: между национальным и универсальным

Григорий Казовский

Когда появились первые художники-евреи, как они решали дилемму между национальным и общечеловеческим и почему американский и советский авангард представлен почти сплошь еврейскими именами — в интервью с израильским искусствоведом, главным куратором Еврейского музея в Москве, приглашенным лектором магистерской программы по иудаике НаУКМА Григорием Казовским.

– Григорий, евреев часто называли «народом без искусства» (по аналогии с «народом без земли»). Насколько это верно, если мы говорим о живописи, а не ритуальной иудаике? – Это верно лишь в том смысле, что до эпохи Хаскалы (Просвещения) такой профессии, как художник, у евреев просто не существовало. Но, например, среди известных медальеров, скульпторов и резчиков эпохи Возрождения есть немало еврейских имен, которые упоминает основоположник современного искусствознания Джорджо Вазари. Не говоря уж о том, что существует колоссальный пласт еврейского народного искусства, который малоизвестен — в нашей истории гораздо больше утрат и потерь, чем уцелевших артефактов.Первые же профессиональные (в европейском значении этого слова) живописцы-евреи появляются в начале XIX века, наиболее известным из которых стал Мориц Оппенхейм в Германии…

Мориц Оппенхейм. Возвращение еврея-добровольца после Освободительной войны в семью, живущую согласно старым традициям, 1833 год

– А кем они сами себя считали — немецкими художниками с еврейским акцентом или еврейскими художниками, живущими в Германии? – От акцента они как раз старались избавиться — в полном соответствии с идеалом Хаскалы, гласившим, что можно быть хорошим евреем и добропорядочным гражданином своей страны. В этом смысле очень характерна работа Оппенхейма под длинным названием «Возвращение еврея-добровольца после Освободительной войны в семью, живущую согласно старым традициям», написанная в 1833 году. Освободительная война — это война с Наполеоном, символизирующая немецкий патриотизм и национальное единство, которыми модернизированные евреи очень дорожили. Воинская служба была для евреев важнейшим элементом модернизации и интеграции, одним из символов гражданского равноправия, недаром отец добровольца с благоговением рассматривает Железный крест на гусарском мундире сына (черные ленточки на рукаве свидетельствуют о ранении). Это настоящий еврейский дом — на столе стоит бокал для кидуша и лежит хала, мать держит чашу для омовения рук. Другими словами — перед нами идеальная немецкая семья Моисеева вероисповедания.Но если Оппенхейм видит свою задачу в поиске компромисса между еврейским и немецким, то такой видный мастер, как Эдуард Бендеман, оформлявший королевский дворец в Дрездене, переживает свое еврейство как некую травму, наказание свыше, и для него идентификация с немецкой культурой намного важнее, чем принадлежность к евреям.

– Национальные элиты западноевропейских стран воспринимали этих художников как своих? Насколько были распространены идеи о тлетворном влиянии еврейства в искусстве, подобно тому, как Вагнер ополчился против еврейства в музыке? – Это зависело от многих факторов. Оппенхейм — очень известный немецкий художник, но немецкие критики ценят его не за то, что так дорого еврейской публике. Для них важна его принадлежность к общим тенденциям немецкого искусства того времени — портреты Гейне и Берне кисти Оппенхейма, его иллюстрации к произведениям Гёте считаются классическими.Такой мастер, как Леопольд Горовиц, вообще был едва ли не придворным живописцем австрийского императора и был принят в высшем свете — ему позировали император Франц Иосиф, императрица Елизавета Австрийская, а «еврейская» известность к нему пришла после полотна «Девятое Ава в синагоге».Успешным воплощением идеалов Хаскалы считается и творчество Александра Лессера — он был абсолютно интегрирован в польскую среду. Его главное произведение — «Похороны жертв манифестации 1861 года», где мы видим раввинов (Ястрова и Майзлиша), стоящих рядом с епископом, — висит сегодня в Еврейском музее Варшавы. Это выглядит как манифест польско-еврейского единства. Многие евреи поддерживали польское освободительное движение, в них видели союзников в борьбе против российских оккупантов, и подобная картина отвечала настроениям тогдашней польской политической элиты.Сложное отношение к родившемуся в Дрогобыче и начинавшему во Львове Маурицио Готтлибу, чьи работы висят в Варшаве в Национальном музее напротив полотен главного национального художника Польши Яна Матейко. У прожившего всего 23 года Готтлиба практически все работы посвящены еврейской теме. Разумеется, сегодня, когда стало модно объявлять еврейский элемент частью польского наследия, очень легко заявить, мол, все это наше — польское. В истории всегда есть место парадоксам, хотя еврейские акценты в творчестве многих художников-евреев возникали именно из-за их отторжения поляками.Евреи стояли у истоков и национальной румынской живописи — собственно, первая румынская картина — «Революционная Румыния» — написана евреем Константином Розенталем, который умер в тюрьме после поражения революции 1848 года. В изгнании скончался и Барбу (Иуди) Исковеску, который также был одним из самых первых «румынских» художников.

Марк Антокольский.Еврей-портной, 1864 год

– Как к этим мастерам относились в еврейском обществе? И как разрешался спор между национально-конфессиональным и общечеловеческим? – Отношение менялось — в этом контексте вспоминается фельетон на идиш Ицхака Лейбуша Переца в варшавской газете «Хайнт», опубликованный после смерти Марка Антокольского — скульптора номер один в Российской империи, академика, командора ордена Почетного легиона и прочая, и прочая. Скульптор скончался в Германии, и его тело перевозили для погребения в Петербург. Ицхак Лейбуш Перец написал полемический фельетон (в ответ на выступления в периодике, что, мол, Антокольский — русский художник) о том, как душа Антокольского летит в Петербург и два ангела борются за нее — русский православный и еврейский. Каждый тянет ее в свою сторону, но в результате она прибывает на Санкт-Петербургское еврейское кладбище…С одной стороны, когда Стасов пенял Антокольскому за отход от еврейских тем, тот отвечал, что вообще-то он русский художник. С другой — когда скульптор представил своего «Христа перед судом народа», разразился грандиозный скандал — это было первым в истории изображением Иисуса как традиционного еврея — с пейсами, в талите и т. п. «Человек с таким носом не может быть носителем великих идей!» — возмущался Крамской.Долгое время способности евреев к художественному творчеству вообще отрицались, и один из критиков сравнивал феномен Антокольского с успехом еврейских сельскохозяйственных колоний в Новороссии, так как считалось, что евреи не способны и к земледелию. Чуть позже еврейские идеологи призывали творить еврейское искусство, при этом никто не знал, что оно должно собой представлять.Единства не было — это очень сложная проблема, связанная с раздвоенностью еврейского интеллигента, перед которым стоял широкий спектр выбора разной культурной идентификации.

– Многим ли удалось пройти по узкой дорожке между национальным и универсальным? Остались ли евреями потомки этих художников или полностью ассимилировались? – Процесс модернизации во многом трагичен, тем более что он происходил на фоне уничтожения еврейской культуры и самих евреев. Дети Антокольского, насколько я знаю, остались евреями, но большинство потомков расстрелянных писателей на идиш не могут прочитать в оригинале произведения своих отцов.Еврейство многолико, и лично я не берусь сказать, кто правильный еврей, а кто нет. Но даже в выборе профессии художника уже было нечто, отдалявшее этих людей от традиционной общины.

Йегуда Пэн. Часовщик, 1914 год

– Когда еврейская тема стала модной и кто главным образом выступал покупателем работ художников, подобных Исидору Кауфману? – Если под еврейской темой понимать библейские сюжеты, то она всегда была модной. А вот мода на изображения традиционных евреев возникла в конце XIX — начале XX века и связана с патерналистским отношением к ост-юден и отчасти ностальгией по этому идеализированному миру. Это произошло, когда еврейская буржуазия перестала стыдиться своего происхождения, появились меценаты и еврейский арт-рынок.Далеко не все подобные произведения сводились к фольклору и бытописанию. «Часовщик», написанный учителем Шагала — Йегудой Пэном в 1914 году, — это целое размышление о времени. Газета в руках патриархального старика-часовщика называется «Хайнт» («Сегодня»), и на первой ее странице аршинный заголовок «Большое наступление в Карпатах» — предвестник новой эпохи. Но часовщик читает последнюю страницу — видимо, рекламные объяв­ления…

– В какой степени над разными концепциями еврейского национального искусства довлела идеология? Сионистская, если мы говорим о школе «Бецалель», или левая коммунистическая, если имеем в виду объединения типа «Культур-Лиги». Это было присуще исключительно еврейскому искусству или можно провести аналогии с формированием национального искусства у других народов? – Еврейский опыт вовсе не уникален. Тот же Стасов поучал русских художников, указывая им, как и что нужно писать, откровенно признаваясь, что при этом важен даже не высокий художественный уровень, а типическое обобщение, обращение к народной жизни. За это он готов был простить невысокий профессионализм многим передвижникам, видя в них представителей национальной школы российской живописи. Среди них были, безусловно, выдающиеся мастера, но почитайте, например, что пишет Репин Стасову, — мол, все эти Микеланджело и Рафаэли не стоят кисти нашего Крамского.Для многих народов на каком-то этапе истории идеи национального искусства были очень актуальны. У евреев этот процесс шел почти параллельно с поисками украинцев — вспомните утопии Нарбута или Бойчука с его идеей синтетического национального стиля. Практически одновременно формировалась национальная идея — как украинская, так и еврейская. Иван Франко интересуется сионизмом, заимствует символику и термины из сионистского лексикона, проводит параллели между народами.Идеология в искусстве заключается в конструировании программы. Для Соединенных Штатов это актуально по сей день. Что должен изображать американский национальный художник? Небоскребы или жителей Среднего Запада, как какой-нибудь Хант? На какие традиции он должен опираться? Что становится предметом изображения в классическом американском пейзаже? Кстати, пейзаж — очень национальная форма искусства — национальная природа отражает душу народа — и эта идеологическая формула применима ко многим странам.

– То есть художники-евреи, внесшие огромный вклад в американский авангард, поначалу воспринимались как чужаки? – Разумеется. Америка была очень консервативной в художественном плане страной вплоть до Второй мировой войны. Все новые тенденции привозили иммигранты — главным образом восточноевропейские евреи. Это было настолько очевидно, что в американской критике звучали антисемитские нотки, модернистов обвиняли в том, что они создают совершенно не американское искусство, и на тот момент это было правдой.Непропорционально большая роль евреев в американском авангарде объясняется и тем, что модернистское искусство связано с левыми политическими идеями, а евреи активно продвигали эти идеи — лейбористские, анархистские, феминистские.Например, в первой четверти XX века практически вся анархистская пресса в США выходила на идиш. Рудольф Рокер — известный английский анархист, перебравшийся в Америку, был вынужден выучить идиш, потому что ему негде было печататься. Анархизм был идеологически связан с американским дадаизмом, и не случайно среди дадаистов немало евреев.С кем общался Есенин в Нью-Йорке? С писателями, говорившими на идиш, в основном публиковавшимися в социалистической прессе, — они его переводили с русского на английский. Маяковского в Америке принимали члены прокоммунистического клуба имени Джона Рида — главным образом русскоязычные евреи.Группа художников-экспрессионистов Ten состояла исключительно из евреев, большинство которых учились в юности в The Educational Alliance Art School — бесплатной еврейской школе в Нижнем Ист-Сайде. Группа эта ставила перед собой чисто творческие, а не национальные задачи — она боролась против социального (не путать с социалистическим) реализма, во главе которого тоже стояли два еврея — Бен Шан и Вильям Гроппер. Но, когда Еврейский музей в Нью-Йорке возглавил радикальный авангардный критик Харальд Розенберг, он начал выставлять абстрактный экспрессионизм, видя в нем именно еврейское искусство.

– Можем ли мы на сегодняшний день говорить о еврейском искусстве или это условность? – Тематический подход себя исчерпал, у каждого свои представления о том, что такое еврейское искусство. Еще Шагал писал, мол, все говорят о еврейском искусстве, а я не знаю, что это такое.В хасидской среде по-прежнему любят жанровые сценки, но отношение к искусству изменилось и там — есть раввины, которые занимаются живописью, появились женщины-художницы. Израильское искусство тоже никак не может определиться — еврейское оно или нет. В 1990-е годы в Израиль репатриировался один художник, который привез дипломную работу — «Маркс и Энгельс в Лондоне»: два бородача идут по набережной Темзы. Маркс и Энгельс на новой родине оказались никому не нужны, и автор доработал полотно — основоположники научного коммунизма превратились в других бородачей — Герцля и Нордау в Базеле. Можно ли это считать еврейским искусством?С другой стороны, иногда очень непросто отделить еврейское от универсального. В прошлом году мы провели в Еврейском музее и Центре толерантности в Москве выставку «Евреи в русском авангарде. 1910–1980». Ничего специфически еврейского в творчестве большинства этих художников не было, но оказалось, что… практически весь русский авангард представлен еврейскими именами. Критики и зрители были совершенно к этому не готовы, нас обвинили в национализме. «А где же все остальные?» — негодовала публика. «Действительно, где? — интересовались мы в свою очередь. — Почему нет других художников в советском авангарде?» И почему попытка назвать вещи своими именами вызывает такое лицемерное отторжение? Как видите, вопросов больше, чем ответов…

Беседовал Михаил ГОЛЬДhadashot.kiev.ua

evreimir.com

• 
  Древняя столица финляндии
• 
  Древняя переяславская дорога
• 
  Древний город педаса
• 
  Древний город паган
• 
  Древний город паган
• 
  Древние счеты название
• 
  Древние средства контрацептивы
• 
  Древние ракообразные фото
• 
  Древние персы википедия
• 
  Древние монастыри беларуси
• 
  Древний город паган