А между тем, событие, случившееся в Киеве в 1051 году, было далеко не ординарным. Ведь впервые киевскую митрополичью кафедру возглавил выходец из русских – пресвитер Иларион. До Илариона этот важнейший церковно-политический пост занимали исключительно греки, назначаемые из Византии.
Стремление к независимости
О жизни Илариона, митрополита Киевского, нам практически ничего не известно. Есть лишь два упоминания в «Повести временных лет», запись похожего содержания в конце «Исповедания веры» самого Илариона (или от его имени), ссылка Симона на «Житие Антония» (о поставлении в пресвитеры и пострижении Илариона Антонием) и упоминание имени Илариона в церковном «Уставе Ярослава».
В частности, «Повесть временных лет» сообщает, что до своего поставления в митрополиты Иларион служил пресвитером (т.е. старшим священником) в селе Берестовом, в княжеской церкви во имя Святых Апостолов. Это был очень благочестивый человек. Для уединенной молитвы он часто уходил из Берестового на высокий, гористый, заросший дремучим лесом берег Днепра, который круто спускался к речным водам. И выкопал Иларион в той горе небольшую пещерку. Здесь, в этой пещерке он и возносил свои молитвы Богу. Великий князь Ярослав очень любил Илариона, часто советовался с ним, прислушивался к его мнению. И потому, когда возникла необходимость, князь Ярослав предложил священнику Илариону возглавить русскую церковь. Поставление Илариона в митрополиты торжественно прошло в новом, только что построенном соборе святой Софии в Киеве.
В самом факте избрания собором епископов Илариона в митрополиты Киевские усматривается два важных момента. С одной стороны, это попытка возродить традиции ранней (еще Владимировой поры) русской церкви, глава которой избирался всеми епископами. С другой стороны, здесь заметно желание подчеркнуть независимость Киевского государства от Византии, как в церковном, так и в политическом смыслах.
И недаром сам Иларион, в отличие от митрополитов-греков, стремился к завоеванию русской церковью самостоятельного положения, поддерживал идею самостоятельности и всего русского государства.
Деятельность Илариона на посту митрополита Киевского нам известна фрагментарно. В частности, сохранились сведения о том, что Иларион совершил освящение киевской церкви святого Георгия – небесного покровителя князя Ярослава и рукополагал в ней новоставимых епископов. Кроме того, вместе с князем Ярославом они разработали церковный устав-судебник, вошедший в историю под названием «Устава Ярослава».
Впрочем, уже вскоре великие киевские князья вновь обратились к покровительству константинопольского патриарха. Видимо, помимо прочего, немаловажное значение здесь сыграло разделение церквей, произошедшее в 1054 году. И имя Илариона больше нигде не упоминается. В соответствии с церковной традицией принято считать, что последние годы жизни Иларион провел в Киево-Печерском монастыре, где и упокоился.
Писатель и философ
Тем не менее, личность Илариона, митрополита Киевского, несомненно, принадлежит к числу наиболее значимых в отечественной истории. Ведь он внес весомый вклад в становление русской культуры, создав первое отечественное литературно-философское произведение – «Слово о Законе и Благодати».
«Слово о Законе и Благодати» написано между 1037 и 1050 годами. Оно было очень популярно на Руси, недаром сегодня известно в разных редакциях более пятидесяти его списков XV-XVI веков. Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста – «Молитва» и «Исповедание веры», которые обычно публикуются вместе со «Словом».
Логический анализ позволяет разделить «Слово о Законе и Благодати» на три составные части. Первая – это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов – «Закона и Благодати». Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской церковью и церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий Завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому Завету придавалось гораздо меньшее значение.
Иларион в своем «Слове» стоит ближе к восточной церкви. Он говорит: «Прежде был дан Закон, а потом Благодать, прежде – тень, а потом истина».
Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона («тени») древних иудеев.
Более того, предпочтение Ветхого Завета может привести к иудаизму. Лишь Новый Завет («истина»), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением открыл всем народам путь к спасению.
В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение – первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников.
Суть же притчи такова. Сарра – жена праотца Авраама – долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына – Иакова.
Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь – это образ Ветхого Завета, Закона. Ее сын появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра – это символ Нового Завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий Завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового Завета. Следовательно, не «первородство» имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в Заветах Иисуса Христа. «Закон ведь прежде был и несколько возвысился, но миновал, — говорит Иларион. — А вера христианская, явившаяся и последней, стала больше первого и распростерлась на множество языков. И Благодать Христова, объяв всю землю, ее покрыла, подобно водам моря».
В рассуждении Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. «Христианское же спасение – благодатно и изобильно, простираясь во все края земные… — пишет Иларион. — Христиане же поспешением истины и Благодати не оправдываются, но спасаются.»
Обретение пути
Во второй части «Слова» Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. «И уже не идолопоклонниками зовемся, — пишет Иларион, — но христианами, не без упования еще живущими, но уповающими на жизнь вечную.»
Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, «что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах» света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено божиим промыслом.
Третья часть «Слова» посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении Василий), которого «посетил посещением Своим Всевышний». Кроме того, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении – Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом «каган». А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого князя Владимира Иларион сравнивает с императором византийским Константином.
Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом.
По сути дела, «Слово» – это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.
Слово о Законе и Благодати» иллюстрирует и первые шаги христианства в Древней Руси.
Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим святое крещение, что само христианство преобразило Русь. Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции.
Интересно еще одно направление деятельности митрополита Илариона. Во многом по его инициативе и при поддержке великого князя Ярослава Мудрого уже в XI веке начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и его бабки княгини Ольги. А это означало, что древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси.
Митрополит Иларион в своем «Слове о Законе и Благодати» складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV веке признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: «О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же – на Руси… Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, — ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей». В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам.
По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI века. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Не случайно в 1039 году митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир, и в которой в мраморном саркофаге хранились его останки. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия и произошло только в XIII столетии.
Однако само стремление русских людей уже в XI веке обрести своих святых очень характерно. Это означало, что христианская идея посмертного спасения и воскресения становилась для Руси актуальной, ибо русские люди обрели истинную веру. Значит, перед Русью открывался путь к спасению. И в размышлениях митрополита Илариона, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле, мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси.
В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по «вписыванию» истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст «Слова о Законе и Благодати», позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место. Но сознательное и доказательное предпочтение Нового Завета Ветхому доказывало и самостоятельность Руси как в сравнении с Западом, так и в сравнении с Востоком.
27272.ru
О. П. Федорова Допетровская Русь. Исторические портреты Митрополит Иларион
О. П. Федорова
Допетровская Русь. Исторические портреты
Митрополит Иларион
В истории русской культуры были явления столь яркие, значение которых не устаревает и сегодня. Таковым стало литературное наследие митрополита Киевского Илариона. К сожалению, мы знаем мало подробностей его биографии. Не сохранилось его изображения. Как уже отмечалось, он был не только современником князя Ярослава Мудрого, но и его единомышленником, верным помощником. Благодаря этому среди многочисленных сообщений о князе Ярославе сохранились и некоторые сведения об Иларионе. Именно Ярослав вместе с советом епископов поставил Илариона митрополитом Русской церкви.
Постановление в Софийском соборе Илариона митрополитом на Русь. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Конец XV в.
Иларион – первый Киевский митрополит русского происхождения. Обычно это были греки, да и вообще – претендента на такой высокий пост назначал патриарх Константинопольский. Решение Ярослава было принято без санкции Константинополя. Авторитет Киевской Руси при князе Ярославе был столь высок, что византийцы – великие дипломаты – не стали ему противоречить и согласились с Киевом. Возможно, тогда впервые возникает мысль: Русская церковь может стать независимой от Византии. При этом не нарушался канон церкви, не отрицалось уважение к патриарху Цареградскому.
Каким же он был, митрополит Иларион? В летописи указывается, что Иларион был «муж благ и книжен и постник». Князь Ярослав был знаком с будущим митрополитом ещё тогда, когда тот был священником в селе Берестове под Киевом. Там же находился княжеский летний дворец.
Иларион нередко удалялся на соседнюю от Берестова гору и в вырытой им небольшой пещере в уединении предавался молитве и богомыслию. Ярослав не понаслышке знал о высокой образованности этого священника, о его добродетели. Можно предполагать, что общение с равным по интеллекту приносило мудрому князю не только чувство радости, но становилось настоятельной необходимостью.
Митрополит Иларион был соавтором Ярослава в создании церковного Устава, определявшего нормы поведения в быту, порядок жизни церкви. Иларион активно участвовал в летописании, да, очевидно, и в переписке и переводе греческих книг, организации библиотек, создании школ и т. д., чем активно занимался и сам Ярослав. Но главное творение Илариона как писателя и мыслителя, дошедшее до нас, – «Слово о Законе и Благодати». И не только потому, что автор его проявил себя как высочайший мастер торжественного красноречия. «Слово» станет главным идеологическим произведением молодого христианского государства. Предполагается, что оно было произнесено в честь завершения постройки оборонительных сооружений Киева 26 марта 1049 г. Прошло чуть более полувека после Крещения Руси. Были, очевидно, ещё живы люди, которые приняли крещение при самом князе Владимире. И хотя большая часть населения Руси была ещё языческой, уже появился в этом государстве человек, который смог творчески подойти к теоретическому осмыслению сложнейших вопросов христианской философии, мировой и отечественной истории.
Причём делал он это, свободно владея специфической лексикой, в образно-поэтической форме, ярко и эмоционально. Наш современник Олег Платонов удачно сравнил «Слово» Илариона с первым словом детской чистой и горячей молитвы.
«Слово» построено по всем правилам ораторского искусства и церковного канона того времени. Первая его часть содержит теоретические рассуждения, которые затем в двух последующих частях станут основой для доказательства определённой идеи. В христианской историографии тогда принято было давать обширные экскурсы в ветхозаветную и новозаветную эпохи. Иларион отказался от стереотипов повествования своих предшественников. Он сократил вводную часть, но в этом не было и намёка на кощунственную еретическую вседозволенность. Он просто дал возможность слушателю (а затем и читателю) сконцентрировать внимание на главной идее своего произведения. Это была смелость живого, пульсирующего творчества, которое позволило автору стать одним из основателей русской философии. Так, Иларион отмечал, что «Законе (Ветхий Завет) был дан людям через пророка Моисея для того, чтобы они «не погибли в язычестве». Но «Закон» был известен только древним евреям. «Благодать» (Новый Завет) стал в новую историческую эпоху достоянием всего человечества. Именно в этом главное преимущество «Благодати». Иларион подчёркивал, что «Закон» разобщает народы, так как выделяет среди них один народ. «Благодать» дана всем народам. Она даёт оправдание земному существованию человека и становится основой его спасения.
Митрополит Иларион. Древо Киево-Печерских святых (фрагмент). Икона из церкви Благовещения г. Углича. XVII в.
Таким образом, Новый Завет становится основой в духовном просвещении и осмыслении факта равенства всех народов перед Богом. Заостряя внимание на мысли о равенстве Руси с другими христианскими государствами, в том числе и с Византией, Иларион как бы указывает на формальность роли Константинополя в событии Крещения Руси. То, что «Благодать» дошла до Руси, – закономерный акт Божественного провидения.
В «Слове» звучит отрицательное отношение как к национальной замкнутости иудеев, так и к стремлению греков подчеркнуть свое превосходство над другими народами. Иларион констатирует, что все народы проходят два этапа развития: эпоху «идольского мрака», то есть язычества, и эпоху «благодати». Но это не значит, что молодые народы, выходящие из «идольского мрака», являются лишь варварами, не имеющими своей истории. Иларион говорит о высоком предназначении своих соотечественников для совершения великих дел. Причём в этом тезисе нет притязаний на их первенство среди других народов, но явно утверждается мысль: Русь имеет свою историю, богатую событиями, которая является частью мировой истории.
Но самое удивительное то, что Иларион, не просто убеждённый христианин, а идеолог христианства, чудесным образом соединяет высокую апологию православия с национальной гордостью за языческое прошлое своей Родины. Не топтал, не оскорблял память предков за их веру языческую митрополит Иларион. У него хватило мудрости не бросать упрек из своего времени, другой реальности и отдать ей должное за труды и подвиги по созданию Русского государства. Хотя и сегодня в некоторых церковных изданиях не жалуют язычника князя Святослава, помня его непослушание матери, княгине Ольге, первой из русского княжеского рода принявшей христианство. Не смогла уговорить его Ольга принять обряд крещения. Не в силах был её сын предать веру своих предков. А ведь Святослав, согласно некоторым древним источникам, окончательно избавил Русь от хазарской зависимости. И в этом, очевидно, видел Иларион одну из главных заслуг древнерусского полководца.
Святой Иларион, митрополит Киевский. Икона. XI в.
Высоко оценивая деятельность великих князей Владимира и Ярослава, Иларион отмечает, что они достойны своих предков, стоявших у истоков рождения Руси. Князь Владимир, по собственной воле обратив Русь в христианскую веру, совершил просветительскую миссию вселенского характера, – подчёркивает Иларион, – так же, как и император Константин, утвердивший христианство в Западной Европе. И сегодня в Русской православной церкви «Слово» Илариона читается в день памяти святого равноапостольного князя Владимира.
Прославляя Ярослава Мудрого, просветителя и строителя, Иларион отмечает, что возведённый им Софийский собор – символ равенства Руси и Византии. И что самое удивительное, Иларион намного раньше, чем Н. Я. Данилевский (XIX в.), Дж. Тойнби (XX в.) заговорил о существовании различных цивилизаций. Вот только термина тогда такого не существовало. Иларион отстаивал право Руси на свою самобытность. Кроме того, он, возможно, одним из первых в XI в. ввёл словосочетание «русский народ». До этого употреблялось выражение «Русская земля».
После 1054 г. (год смерти князя Ярослава) имя митрополита Илариона больше не упоминается в летописях даже среди имён присутствовавших на похоронах Ярослава. Возможно, Иларион был смещён с поста митрополита. Он удалился в Киево-Печерский монастырь.
В древних рукописях митрополита Илариона называют святым. В Киевском каталоге русских архиереев сказано о нём, что он «положен в Печерском монастыре и крайней ради его добродетели был свят и чудотворец предивен».
«Слово» Илариона заканчивается молитвой, обращенной к Богу:
«…простри милость Твою на людей Твоих… владыками нашими пригрози соседям, бояр умудри, города умножь, Церковь Твою укрепи, достояние Своё убереги, мужчин, женщин и младенцев спаси».
Киевляне обращаются с просьбой к Великому князю Киевскому Изяславу Ярославичу. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Конец XV в.
Изяслав (Димитрий) Ярославич, старший сын Ярослава I – вел. кн. киевский, род. в 1024 г. При жизни отца княжил в Турове. По завещанию Ярослава ему достался киевский стол и старшинство между князьями. По-видимому, И. не был любим киевлянами. В 1068 г. половцы стали грабить Южную Русь; киевляне обратились к И. с просьбой выдать им оружие.
И., вероятно, не доверяя киевлянам, отказал им. Тогда они возмутились, освободили из темницы пленного полоцкого князя Всеслава и провозгласили его своим князем. И. бежал в Польшу и через семь месяцев с польским войском, под предводительством Болеслава, вернулся. Всеслав вышел против него с киевским ополчением, но с дороги тайно от войска бежал в Полоцк. Тогда киевляне обратились к братьям И., Святославу и Всеволоду, с просьбой помирить их с князем. И. хотя и послушался братьев, но послал в Киев сына Мстислава, который виновников изгнания И. перебил, частью ослепил. Неудивительно, что когда И. поссорился с братом Святославом Черниговским и последний вместе с Всеволодом пошел на него, киевляне не оказали поддержки вел. князю. И. должен был вторично бежать. На этот раз ему пришлось искать пристанища в Германии у имп. Генриха IV, но император не мог оказать ему поддержки, не помог и папа Григорий VII, к которому И. посылал сына. Только в 1076 г., когда умер княживший в Киеве Святослав и его место занял Всеволод, И. с польскими войсками пошел на Киев. Всеволод добровольно вступил с ним в соглашение, отдал ему Киев, а себе взял Чернигов. И. погиб в борьбе с изгоями. Сын Святослава, Олег, и сын Вячеслава смоленского, Борис, не получившие от дядей уделов, бежали в Тмутаракань, а в 1078 г. привели половцев и выгнали из Чернигова Всеволода. Тот обратился за помощью к И. Недалеко от Чернигова на Нежатиной Ниве встретились войска И. и Всеволода с войсками изгоев. Произошла битва, в которой и был убит И. (3 окт. 1078 г.). Тело его погребено в церкви Пресвятой Богородицы.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Б. А. Чориков. Лицемерная набожность Святополка-Михаила. Гравюра. XIX в.
Святополк II (Михаил) Изяславич – сын Изяслава Ярославича, род. в 1050 г. В 1069 г. Изяслав выгнал из Полоцка Всеслава в посадил там сына своего Мстислава, а после его смерти – Святополка; в 1071 г. С. был выгнан оттуда Всеславом. В 1078 г. отец посадил С. в Новгороде; в 1088 г. он перешел в Туров и княжил там до 1093 г., когда умер Всеволод Киевский. Сын Всеволода, Владимир Мономах, добровольно уступил С., как старшему в княжеском роде, киевский стол. С. не отличался способностями правителя и не сумел приобрести расположение народа. Половцы нанесли ему поражения у Треполя и на Желани и опустошили страну; С. вынужден был купить мир и женился на дочери половецкого хана Тугоркана. Несмотря на это, борьба с половцами продолжалась.
На Любецком съезде 1097 г. было постановлено, чтобы каждый из князей владел своей вотчиной. За С., таким образом, был утвержден Киев с Туровом. Но и после съезда раздоры между князьями не окончились. Давид Игоревич Волынский уверил С., что Василько Ростиславич Галицкий и Владимир Мономах согласились захватить владения С. и Давида. С. позволил Давиду захватить в Киеве Василька и ослепить его. Этим вызвано было сближение между Мономахом и Святославичами Черниговскими, которые предприняли поход против С. Ему пришлось помириться с ними и принять поручение наказать Давида, выгнав его из удела. С. не только захватил Волынь, но пытался овладеть и Галицкой землей, в чем, однако, потерпел неудачу. Волынь осталась за С. Последующие годы княжения С. ознаменовались участием его в походах князей против половцев. С. умер в 1113 г. Киевляне, не любившие его за неспособность, жестокость, подозрительность и корыстолюбие, тотчас после его смерти стали грабить его приближенных и угрожали разграбить даже княжеское имущество. Памятником княжения С. в Киеве остался Златоверхий Михайловский храм.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Великий князь Владимир Всеволодович. Портрет из Царского титулярника. 1672 г.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Иларион – первый русский митрополит
Его «Слово о Законе и Благодати» стало философским обоснованием нового смысла бытия Руси
В середине XI века в Киеве произошло событие, о котором древнерусский летописец рассказал всего лишь одной фразой, размещенной в «Повести временных лет» под 1051 годом: «Поставил Ярослав русина Иллариона митрополитом, собрав для этого епископов».
А между тем, событие, случившееся в Киеве в 1051 году, было далеко не ординарным. Ведь впервые киевскую митрополичью кафедру возглавил выходец из русских – пресвитер Иларион. До Илариона этот важнейший церковно-политический пост занимали исключительно греки, назначаемые из Византии.
Стремление к независимости
О жизни Илариона, митрополита Киевского, нам практически ничего не известно. Есть лишь два упоминания в «Повести временных лет», запись похожего содержания в конце «Исповедания веры» самого Илариона (или от его имени), ссылка Симона на «Житие Антония» (о поставлении в пресвитеры и пострижении Илариона Антонием) и упоминание имени Илариона в церковном «Уставе Ярослава».
В частности, «Повесть временных лет» сообщает, что до своего поставления в митрополиты Иларион служил пресвитером (т.е. старшим священником) в селе Берестовом, в княжеской церкви во имя Святых Апостолов. Это был очень благочестивый человек. Для уединенной молитвы он часто уходил из Берестового на высокий, гористый, заросший дремучим лесом берег Днепра, который круто спускался к речным водам. И выкопал Иларион в той горе небольшую пещерку. Здесь, в этой пещерке он и возносил свои молитвы Богу. Великий князь Ярослав очень любил Илариона, часто советовался с ним, прислушивался к его мнению. И потому, когда возникла необходимость, князь Ярослав предложил священнику Илариону возглавить русскую церковь. Поставление Илариона в митрополиты торжественно прошло в новом, только что построенном соборе святой Софии в Киеве.
В самом факте избрания собором епископов Илариона в митрополиты Киевские усматривается два важных момента. С одной стороны, это попытка возродить традиции ранней (еще Владимировой поры) русской церкви, глава которой избирался всеми епископами. С другой стороны, здесь заметно желание подчеркнуть независимость Киевского государства от Византии, как в церковном, так и в политическом смыслах.
И недаром сам Иларион, в отличие от митрополитов-греков, стремился к завоеванию русской церковью самостоятельного положения, поддерживал идею самостоятельности и всего русского государства.
Деятельность Илариона на посту митрополита Киевского нам известна фрагментарно. В частности, сохранились сведения о том, что Иларион совершил освящение киевской церкви святого Георгия – небесного покровителя князя Ярослава и рукополагал в ней новоставимых епископов. Кроме того, вместе с князем Ярославом они разработали церковный устав-судебник, вошедший в историю под названием «Устава Ярослава».
Впрочем, уже вскоре великие киевские князья вновь обратились к покровительству константинопольского патриарха. Видимо, помимо прочего, немаловажное значение здесь сыграло разделение церквей, произошедшее в 1054 году. И имя Илариона больше нигде не упоминается. В соответствии с церковной традицией принято считать, что последние годы жизни Иларион провел в Киево-Печерском монастыре, где и упокоился.
Писатель и философ
Тем не менее, личность Илариона, митрополита Киевского, несомненно, принадлежит к числу наиболее значимых в отечественной истории. Ведь он внес весомый вклад в становление русской культуры, создав первое отечественное литературно-философское произведение – «Слово о Законе и Благодати».
«Слово о Законе и Благодати» написано между 1037 и 1050 годами. Оно было очень популярно на Руси, недаром сегодня известно в разных редакциях более пятидесяти его списков XV-XVI веков. Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста – «Молитва» и «Исповедание веры», которые обычно публикуются вместе со «Словом».
Логический анализ позволяет разделить «Слово о Законе и Благодати» на три составные части. Первая – это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов – «Закона и Благодати». Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской церковью и церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий Завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому Завету придавалось гораздо меньшее значение.
Иларион в своем «Слове» стоит ближе к восточной церкви. Он говорит: «Прежде был дан Закон, а потом Благодать, прежде – тень, а потом истина».
Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона («тени») древних иудеев.
Более того, предпочтение Ветхого Завета может привести к иудаизму. Лишь Новый Завет («истина»), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением открыл всем народам путь к спасению.
В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение – первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников.
Суть же притчи такова. Сарра – жена праотца Авраама – долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына – Иакова.
Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь – это образ Ветхого Завета, Закона. Ее сын появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра – это символ Нового Завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий Завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового Завета. Следовательно, не «первородство» имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в Заветах Иисуса Христа. «Закон ведь прежде был и несколько возвысился, но миновал, — говорит Иларион. — А вера христианская, явившаяся и последней, стала больше первого и распростерлась на множество языков. И Благодать Христова, объяв всю землю, ее покрыла, подобно водам моря».
В рассуждении Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. «Христианское же спасение – благодатно и изобильно, простираясь во все края земные… — пишет Иларион. — Христиане же поспешением истины и Благодати не оправдываются, но спасаются.»
Обретение пути
Во второй части «Слова» Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. «И уже не идолопоклонниками зовемся, — пишет Иларион, — но христианами, не без упования еще живущими, но уповающими на жизнь вечную.»
Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, «что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах» света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено божиим промыслом.
Третья часть «Слова» посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении Василий), которого «посетил посещением Своим Всевышний». Кроме того, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении – Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом «каган». А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого князя Владимира Иларион сравнивает с императором византийским Константином.
Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом.
По сути дела, «Слово» – это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.
«Слово о Законе и Благодати» иллюстрирует и первые шаги христианства в Древней Руси.
Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим святое крещение, что само христианство преобразило Русь. Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции.
Интересно еще одно направление деятельности митрополита Илариона. Во многом по его инициативе и при поддержке великого князя Ярослава Мудрого уже в XI веке начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и его бабки княгини Ольги. А это означало, что древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси.
Митрополит Иларион в своем «Слове о Законе и Благодати» складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV веке признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: «О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же – на Руси… Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, — ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей». В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам.
По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI века. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Не случайно в 1039 году митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир, и в которой в мраморном саркофаге хранились его останки. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия и произошло только в XIII столетии.
Однако само стремление русских людей уже в XI веке обрести своих святых очень характерно. Это означало, что христианская идея посмертного спасения и воскресения становилась для Руси актуальной, ибо русские люди обрели истинную веру. Значит, перед Русью открывался путь к спасению. И в размышлениях митрополита Илариона, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле, мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси.
В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по «вписыванию» истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст «Слова о Законе и Благодати», позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место. Но сознательное и доказательное предпочтение Нового Завета Ветхому доказывало и самостоятельность Руси как в сравнении с Западом, так и в сравнении с Востоком.
Сергей Перевезенцев доктор исторических наук
Related Posts
comments powered by HyperComments
Let’s block ads! (Why?)
russianpulse.ru
Иларион, митрополит киевский
Иларион (сер. XI в.) – митрополит киевский, оратор и писатель, церковно-политический деятель. Сведения о жизни и деятельности митрополита И., содержащиеся преимущественно в Начальной русской летописи, дают мало для его биографии, но помогают создать представление о нем как о выдающемся деятеле периода политического и культурного подъема Киевской Руси. Под 1051 г. в Повести временных лет так излагается начало истории Киево-Печерского монастыря: «Боголюбивому бо князю Ярославу, любящю Берестовое и церковь ту сущую святых апостол и попы многы набдящю, в них же бе презвутер именемь Ларион – муж благ, книжен и постник». Он первый «ископа печерку малу двусажену» – для уединения и молитвы – там, «кде ныне ветхый манастырь Печерьскый» (Лаврентьевская летопись. – ПСРЛ, 1962, т. 1, стб. 155–156). Эти сведения следует сопоставить с известием той же летописи под 1037 г. – о том, как князь Ярослав, «собрав писце многы», организовал перевод и переписку книг, создавая тем самым при киевском Софийском соборе первую русскую библиотеку («Ярослав, любя церковныя уставы, попы любяше по велику, излиха же черноризьце, и книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне», стб. 151–152), «Мних и пресвитер», как сам называет себя И., при том «муж книжен», был в числе приближенных Ярослава. Именно его «постави Ярослав митрополитомь... собрав епископы», как об этом говорится в краткой записи в начале летописной статьи 1051 г. и повторяется далее, в рассказе об основании Киево-Печерского монастыря. И. был единомышленником и помощником Ярослава в его борьбе за политическую и идеологическую независимость от Византии. Об этом свидетельствует поставление его, «русина», собором епископов на пост главы русской церкви – в нарушение прерогативы константинопольского патриарха. В начале одного из старейших памятников русского права – Устава князя Ярослава о церковных судах – говорится: «Се яз князь великий Ярослав сын Володимерь, по данию отца своего съгадал есмь с митрополитом с Ларионом, сложил есмь греческий номоканун; аже не подобаеть сих тяжь судити князю, ни боляром – дал есмь митрополиту и епископом» (Бенешевич В. Н. Сборник памятников по истории церковного права, преимущественно русской церкви до эпохи Петра Великого. Пг., 1915, с. 78). Ярослав Мудрый, последовав примеру своего отца, – «съгадав», т. е. посоветовавшись с И., осуществил частичную реформу византийского канонического права (см.: Щапов Я. Н. Устав князя Ярослава и вопрос об отношении к византийскому наследию на Руси в середине XI в. – ВВ, М., 1971, т. 31, с. 71–76). Дальнейшая судьба И. неизвестна, но под 1055 г. в НIIЛ упоминается новый митрополит – Ефрем (ПСРЛ, 1965, т. 30, с. 190). Вероятнее всего, сразу же после смерти Ярослава (в 1054 г.) И. был смещен с поста главы русской церкви и заменен митрополитом-греком, присланным константинопольским патриархом, как это делалось до этого и много веков в дальнейшем. Логично предположить, что И. после своего низложения удалился туда же, откуда был призван на пост главы русской церкви, – в Киево-Печерский монастырь. Возможно, именно он упоминается в Патерике Киево-Печерском – там, где говорится о «черноризце Ларионе», который был «книгам хитр писати и съй по вся дьни и нощи писаше книгы в келии... Феодосия» (Пам’ятки мови та письменства давньоï Украïни. Киев, 1930, т. 4, с. 49). Сохранился еще один источник сведений о жизни и деятельности И. – запись от имени И. о поставлении на пост главы русской церкви. Она находится в списке его сочинений (сер. XV в.): «Аз милостию человеколюбиваго бога мних и пресвитер Иларион изволением его от богочестивых епископов священ бых и настолован в велицем и богохранимом граде Кыеве яко быти в немь митрополиту, пастуху же и учителю. Быша же си в лето 6559 владычествующу благоверьному кагану Ярославу сыну Владимирю, аминь» (ГИМ, Синод. собр., № 591, л. 203). В этом сборнике, содержащем, кроме сочинений И., Историческую палею, апокрифическое «Откровение» Мефодия Патарского и сочинение о литургии, надписанное именем Григория Богослова, в единственном известном доныне списке находится первоначальная и полная редакция Слова о законе и благодати. Известный московский ученый-археограф А. В. Горский, обнаруживший и в 1844 г. впервые опубликовавший по данному списку Слово о законе и благодати, а также следующие за ним Молитву и Исповедание веры, убедительно доказал, что весь этот цикл принадлежит одному автору, назвавшему себя в заключающей его приписке, приведенной выше. И эта атрибуция подтверждается древней традицией: в многочисленных списках одно из сочинений этого цикла – Молитва надписана именем митрополита И. А она настолько близка – по своему содержанию и стилю – к Слову о законе и благодати, что долгое время считалась заключительной его частью. В настоящее время безусловно принадлежащими митрополиту И. считаются: Слово о законе и благодати («О законе Моисеом данеем и о благодати и истине Иисус Христом бывши. И како закон отиде, благодеть же и истина всю землю исполни и вера в вся языкы простреся и до нашего языка рускаго. И похвала кагану нашему Влодимеру, от него же крещени быхом»), Молитва («Молитва преподобнаго отца нашего Илариона, митрополита Российскаго») и Исповедание веры, переписанное в Синодальном сборнике вслед за Символом веры и заканчивающееся цитированной припиской И. о его поставлении в митрополиты. Кроме перечисленных, в рукописной книжности бытовал еще ряд религиозно-нравоучительных сочинений, надписанных именем «святого Илариона» и в числе их «Слово к брату столпнику», в заголовке которого в качестве автора иногда называется «Иларион, митрополит Киевский». Перечень этих сочинений, а также всех известных тогда списков Слова о законе и благодати и Молитвы И. см. в кн.: Никольский. Повременной список, с. 75–122. Принадлежность их, даже последнего, перу И. еще ждет своего доказательства: до сих пор внимание исследователей привлекает исключительно Слово о законе и благодати, а также Молитва И. И объясняется это, конечно, тем, что первое из названных – первое Слово русской литературы – отличается исключительной, первостепенной важностью идейно-политического содержания и совершенством формы. Поэтому в наши дни Слово о законе и благодати привлекает пристальное внимание не только филологов – языковедов и литературоведов, но и историков общественной мысли, философии и эстетики. Основой идейно-политического содержания Слова о законе и благодати является апология Русской земли, влившейся – после принятия христианства – в семью европейских народов в качестве равноправного ее члена. По мнению его автора, успех самой миссии князя Владимира был обусловлен тем, что он и его предки «не в худе и неведоме земли владычьствоваша, нъ в Руске, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли». С некоторой долей поэтического гиперболизма здесь утверждается, что Русская земля была уже достаточно известна задолго до принятия христианства. Однако это нисколько не уменьшает в глазах автора Слова заслуги князя Владимира, и Слово о законе и благодати в последней своей части превращается в развернутый и восторженный панегирик крестителю Руси, а также его сыну – Ярославу. Последнее, как можно предположить, и ограничило распространение первоначальной редакции: авторитет князя Владимира в глазах потомков был несравнимо выше, чем его старшего сына. Поэтому наибольшее распространение получила «усеченная» редакция Слова, в которой все относящееся к деятельности Ярослава Мудрого, пропущено: она сохранилась в более чем 30-ти списках XV–XVII вв. и представлена фрагментом XII–XIII в. Существует еще одна редакция Слова о законе и благодати – «усеченно-интерполированная», представленная десятком-полтора списков XV–XVII вв. В ней заметно усилен богословский элемент, отчего историческая часть несколько оттесняется на второй план. Поводом для появления этой редакции, вероятно, послужило то, что автор Слова о законе и благодати, для доказательства величия и исторической значимости деятельности князя Владимира, привлек обильный богословский и церковно-исторический материал. Однако при этом он смело переосмыслил целый ряд положений и цитат книг Св. писания. Такое переосмысление начинается буквально с первой фразы Слова и продолжается на всем его протяжении. И в числе переосмысленных находятся цитаты из таких важнейших книг христианского вероучения, как Евангелие и Псалтирь. Цитаты из последней употребляются и для усиления эмоционального звучания – мажорного в Слове о законе и благодати, минорного в Молитве И. Во всем этом обнаруживается не только обширная эрудиция и ораторский талант И., но и та смелость в обращении с византийским наследием, которая сказалась и в его частичной реформе канонического права. Памятник такой исторической значимости и столь сильного эмоционального звучания, как Слово о законе и благодати, не мог остаться незамеченным в литературе последующих веков – отечественной и зарубежной. Есть основания предполагать знакомство с сочинениями И. армянского писателя XII в. – католикоса Нерсеса Шнорали, влияние Слова обнаруживается на памятнике сербской литературы XIII в. – Житии Симеона и Саввы. Что касается русской письменности и литературы, то заимствования из Слова о законе и благодати отмечаются во многих и разнообразных памятниках, начиная с Летописи Ипатьевской, кончая припиской к Сийскому евангелию 1339 г., написанному для Ивана Калиты, и Похвальным словом Василию III (Pозов Н. Н. Похвальное слово великому князю Василию III. – АЕ за 1964 г. М., 1965, с. 278–289). Известен случай использования ораторского приема И. в XVIII в. – в речи митрополита Платона по случаю Чесменской победы, когда он подошел к могиле Петра I, призывая его «восстать из гроба» и посмотреть на славные дела его преемников (Платон, митр. Полн. собр. соч. СПб., 1913, т. 1, с. 305). С начала XIX в. Слово о законе и благодати входит в русскую историографию: по «харатейной рукописи» собрания А. И. Мусина-Пушкина оно было известно Н. М. Карамзину (История государства Российского. СПб., 1818, т. 1, примеч. 110). В настоящее время представление о вкладе И. в отечественную историографию расширяется: Д. С. Лихачев высказал предположение о том, что И. был автором Сказания о распространении христианства на Руси – одного из источников начальной русской летописи (см.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 70). Публикация отдельных списков сочинений И. ввела их в историю русской словесности и литературы. О Слове о законе и благодати пишет С. П. Шевырев (История русской словесности. М., 1860, ч. 2, с. 22–23), ему посвящает специальное исследование И. Н. Жданов. В работах этих и некоторых других авторов наметилась полемика относительно идейно-политического содержания Слова, продолженная М. Д. Приселковым: в нем пытались увидеть антииудейские, антивизантийские и даже антиболгарские тенденции. В настоящее время Слово о законе и благодати рассматривается в качестве памятника, утверждающего равноправие народов, как «речь политическая, отражающая запросы и нужды русской действительности, написанная с искренним патриотизмом, пронизанная острой историософической мыслию» (История русской литературы в трех томах. М.; Л., 1958, т. 1, с. 45). Значение деятельности и творчества митрополита И. в различных областях истории культуры Древней Руси может быть полностью и разносторонне раскрыто только после научного, критического издания его сочинений по всем сохранившимся спискам. Изд.: Памятники духовной литературы времен великого князя Ярослава I. – Прибавл. к Творениям св. отцов в русском переводе. М., 1844, ч. 2, с. 1–91; Славянорусские сочинения в пергаменном сборнике И. Н. Царского. – ЧОИДР, 1848, кн. 7, № 11, с. 21–41; Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру Святому. – ЧИОНЛ, 1888, кн. 2, отд. II, с. 45–58; Мусин-Пушкинский сборник 1414 г. в копии начала XIX в. – Записки Академии наук, 1873, т. 72, Прилож. 5, с. 32–68; Отчет об экскурсии семинария русской филологии в Житомир. – Унив. изв. Киев, 1911, № 10, с. 73–88; Покровский Ф. И. Отрывок Слова митр. Илариона о законе и благодати в списке XII–XIII в. – ИОРЯС, 1906, т. 11, кн. 3, с. 412–417; Исповедание веры митрополита Киевского Илариона с записью о его наставлении. – Памятники древнерусского канонического права. Пг., 1920, ч. 2, вып. 1, с. 102–103; Des Metropoliten Ilarion Lebrede auf Vladimir den Heiligen und Glaubensbekenntnis nach der Erstausgabe von 1844 neu herausgegeben, eingeleitet und erläutert von Ludolf Müller. Wiesbaden, 1962; Розов Н. Н. 1) Синодальный список сочинений Илариона – русского писателя XI в. – Slavia, 1963, roč. 31, р. 141–175; 2) Из творческого наследия русского писателя XI в. Илариона. – Dissertationes slavicae: Acta Universitatis Szegediensis de Atilla Jozsef. Szeged, 1975, t. 9–10, p. 115–155; Die Werke des Metropoliten Ilarion. Eingeleitet, übersetzt und erläutert von Ludolf Müller. – Forum slavicum, 1971, Bd 37; Elbe H. Die Handschrift С der Werke des Metrolpoliten Ilarion. – Russia Mediaevalis. München, 1975, t. 2, S. 120–161. Доп.: Молдован А. М. Слово о законе и благодати Илариона. Киев, 1984; Идейно-философское наследие Илариона Киевского. М., 1986, ч. 1 и 2. Лит.: Макapий. История русской церкви. СПб., 1868, т. 1, с. 127–140; т. 2, с. 5–18; Калугин Ф. Г. Иларион митрополит Киевский и его церковно-учительные произведения. – В кн.: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1894, вып. 1, с. 47–85; Жданов И. Н. Слово о законе и благодати и Похвала кагану Владимиру. – Соч. И. Н. Жданова. СПб., 1904, т. 1, с. 1–80; П[етровский] М. Иларион, митрополит Киевский и Доментиан, иеромонах Хилендарский. – ИОРЯС, 1908, т. 13, кн. 4, с. 81–133; Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X–XII в. СПб., 1913, с. 97–106; Туницкий Н. Л. Хиландарский отрывок «Слова к брату столпнику» с именем Илариона, митрополита Киевского. – В кн.: Сборник статей в память столетия Моск. духовн. акад. Сергиев посад, 1915, ч. 1, с. 375–482; Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916, с. 93–98; Никольская А. Б. Слово митр. киевского Илариона в позднейшей литературной традиции. Slavia. Praha, 1928–1929, roč. 7, seš. 3–4, с. 549–553, 853–870; Украïнськi письменники, с. 65–68; Розов Н. Н. 1) Рукописная традиция «Слова о законе и благодати». – ТОДРЛ, 1961, т. 17, с. 42–53; 2) Из истории лингвистических публикаций литературных памятников XI в. (издание А. В. Горским «Слова о законе и благодати»). – В кн.: Вопросы теории и истории языка. Сборник в честь проф. Б. А. Ларина. Л., 1963, с. 270–278; 3) Из наблюдений над историей текста «Слова о законе и благодати». – Slavia, 1966, roč. 35, с. 365–379; 4) Из истории русско-чешских литературных связей древнейшего периода: (О предполагаемых западнославянских источниках сочинений Илариона). – ТОДРЛ, 1968, т. 22, с. 71–85; 5) К изучению русско-армянских культурных связей древнего периода (митрополит Иларион и католикос Нерсес Шнорали). – В кн.: Литературные связи. Ереван, 1973, т. 1. Русско-армянские литературные связи: Исследования и материалы, с. 62–77; 6) К вопросу об участии Илариона в начальном летописании. – В кн.: Летописи и хроники. М., 1974, с. 31–36; Шохин К. В. Очерк истории развития эстетической мысли в России: (Древнерусская эстетика XI–XVII вв.). М., 1963, с. 10, 41–42; Мainka R. Von Gesetz und Gnade. Die heilsgeschichtliche Schicht im Slovo des Kiever Metropoliten Ilarion. – Clarentianum, 1969, t. 9, S. 273–304; Danti A. Sulla tradizione dello «Slovo о zakone i blagodati». – Ricerche Slavistiche, 1970–1972, t. 17/19, p. 109–117; Mü11er L. 1) Neue Untersuchungen zum Text der Werke des Metropoliten Ilarion. – Russia Mediaevalis, 1975, t. 2, S. 3–91; 2) Взаимоотношения между опубликованными списками «Слова о законе и благодати» и «Похвалы Владимиру» митрополита Илариона. – В кн.: Культурное наследие Древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976, с. 372–379; Мещерский Н. А. К изучению языка «Слова о законе и благодати». – ТОДРЛ, 1976, т. 30, с. 231–237; Молдаван А. М. 1) Лингвотекстологический анализ списков «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона. – В кн.: Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 38–52; 2) «Слово о законе и благодати»: (Сопоставление списков). – В кн.: История русского языка: Исследования и тексты. М., 1982, с. 227–261; 3) Некоторые синтаксические данные «Слова о законе и благодати» в средневековых списках памятника. – В кн.: История русского языка: Памятники XI–XVIII вв. М., 1982, с. 67–73. Доп.: Молдован А. М. К истории составления Троицкой минеи № 678: (Значение ее для текстологического исследования произведений митрополита Илариона). – Зап. Отд. рук. ГБЛ. М., 1981, вып. 42, с. 64–76; Золотухина Н. М. «Слово о законе и благодати» – первый русский политический трактат киевского писателя XI в. Илариона. – В кн.: Древняя Русь: Проблемы права и правовой идеологии. М., 1984, с. 36–50.
Н. Н. Розов
Поделитесь на страничке
slovar.wikireading.ru
Первый русский митрополит Иларион. Восточные славяне и нашествие Батыя
Первый русский митрополит Иларион
При Ярославе Мудром церковная организация на Руси получила законченные формы митрополии, и в 1036 году первым киевским митрополитом стал грек Феопемп, поставленный византийским патриархом Алексием Студитом. А на следующий год в Киеве был заложен великолепный собор Святой Софии – «Премудрости Божией» – главный собор православной Руси. Знаменательно, что и в Новгороде главный храм назывался так же, и в Царьграде – Константинополе церковь Святой Софии была патриаршим собором. Константинопольский патриарх считался вселенским главой православной церкви, и «из его руки» поставлялись на троны первосвященники подчиненных ему епархий.
И вдруг произошло неожиданное: в 1051 году Ярослав Мудрый поставил на митрополичий престол русского священника Илариона, настоятеля церкви Святых Апостолов, расположенной в резиденции Великого князя, в селе Берестове, под Киевом, причем Великий князь сделал это не советуясь с патриархом и без его ведома.
Иларион был знатного рода, издавна близок к семье Ярослава и более прочих священников просвещен. Летопись говорит, что был он «муж благ, и книжен, и постник».
Необыкновенная ученость и выдающиеся личные качества сделали Илариона единственным кандидатом на место митрополита. Опасаясь того, что константинопольский патриарх предпочтет ему какого-нибудь грека, Ярослав повелел собрать русских епископов, и они соборно избрали Илариона главою русской митрополии.
Илариону принадлежало много сочинений. Он был автором и «Номоканона» – свода правил церковной жизни, получившего на Руси название «Кормчей книги». Ему принадлежало «Исповедание веры», «Слово к брату-столпнику», некоторые другие произведения. Но самым выдающимся произведением, которое считается перлом всей древнейшей русской литературы, является его «Слово о Законе и Благодати», где впервые в русской богословской литературе достаточно популярно и доступно трактуется «Закон», то есть Ветхий Завет, и «Благодать» – Новый Завет. Однако Иларион не ограничивался кратким пересказом и толкованием Библии, но, выходя за ее рамки, воспевал просвещение Руси христианством и прославлял отца Ярослава – Владимира, приравненного к ученикам Христа – апостолам и канонизированного православной церковью как равноапостольного.
Кроме того, Иларион выступает в этом сочинении и как великий патриот Русской земли, которая «ведома и слышна есть всеми концы земли».
В «Слове о Законе и Благодати» он, кроме всего прочего, обращался к тем избранным, которые «преизлиха насыщьшимися сладости книжныа». Между этими избранными был и сам Ярослав – великий любитель книжной премудрости и прилежный книгочей, который, по словам летописи, «любил церковные законы и правила, сильно любил священников, а еще больше – монахов, и был очень прилежен в чтении книг, и читал их часто, и ночью и днем; и собрал множество переписчиков, которые переводили книги с греческого на славянский язык, и переписали много книг, и нашли много мудрости, которой учились многие верные люди, наслаждаясь божественным учением».
И далее летописец говорил: «Ибо велика бывает польза от книжного учения, и так как книги учат нас и указывают нам пути покаяния; в книгах мы обретаем мудрость и воздержание, и подобны они рекам, напояющим вселенную».
Иларион и сам был не только великим книжником, но и одним из первых писателей Руси, несомненно самым лучшим писателем своего времени. При таком князе и при таком главе церкви дело просвещения находилось в надежных руках.
Но Иларион пробыл митрополитом всего три года – до смерти Ярослава Владимировича, случившейся 2 февраля 1054 года.
Уже на следующий год Иларион оставил митрополичью кафедру, не переменив и в епископском чине своих привычек и образа жизни, пребывая в трудах, молитвах, посте и благочинии. Как и прежде, он оставался аскетом и подвижником. Часто уходил, как и в прежние времена, на соседнюю с Берестовым гору, где усердно молился, а иногда и оставался в выкопанной для себя пещерке. Потом на этом месте вырос Киево-Печерский монастырь – первый центр русской духовной культуры и неугасимый очаг просвещения.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Иларион, митрополит киевский — Большая биографическая энциклопедия
Митрополит киевский, пятый по общему счету и первый из русских. До избрания в митрополиты был священником в с. Берестове, любимом местопребывании Владимира Святого и его ближайших преемников. Отличаясь высоким, по тогдашнему времени, образованием, вел и жизнь благочестивую: на одном из ближайших холмов он ископал себе "печерку малу" — в ней впоследствии поселился св. Антоний — и часто приходил туда втайне молиться Богу. Великий князь Ярослав I также любил Берестово и следовательно не мог не знать тамошнего священника. В 1049 г., умер митрополит Феопемпт; великий князь, находившийся в не совсем хороших отношениях с Византией, собором русских епископов в 1051 г. поставил в митрополиты Илариона. По некоторым известиям он впоследствии принимал участие в решении вопроса о делах, подлежащих духовному, а не светскому суду. Известны следующие произведения св. Илариона: 1) Слово о законе и благодати, к которому присоединены: похвала князю (кагану) Владимиру, просветившему Русь св. крещением, и молитва к Богу от лица всей новопросвещенной Руси (подражание византийскому духовному красноречию, чуждое всякой простоты содержания и слога), 2) Изложение или исповедание веры и 3) Поучение о пользе душевной.
Полн. собр. р. лет. І, 67, 254—255; II, 268; III, 2; V, 138; VI, 84; VII, 332, 339; "Прибавл. к твор. св. от.", 1844; "Чтения", 1848 кн. VII; "Изв. II отд. Акад. Наук" т. V, вып. 4; "История русск. слов." Галахова, Караулова, Порфирьева и др.; Филарет, "Ист. рус. церкви".
{Половцов}
♦
Иларион, митрополит киевский
— митрополит киевский. Сведения о нем скудны. Известно только, что он был родом русский, одно время был священником в княжеском селе Берестове, рано отдал себя иноческим подвигам. По своему образованию и подвижнической жизни, И. скоро приобрел известность, его полюбил великий князь и, по желанию последнего, в 1051 г., собором русских епископов И. был поставлен русским митрополитом. Это был первый случай поставления митрополита из природных русских и в России. С именем И. связано составление церковного устава (номоканона) кн. Ярослава, относящееся к последним годам княжения этого князя. По-видимому, И. недолго оставался митрополитом: уже под 1055 г. в летописях упоминается другой митрополит, Ерем. Время кончины И. также неизвестно. Митроп. И. один из знаменитейших писателей нашей начальной литературы. Из соч. И. до нас дошли: "Слово о законе и благодати", написанное еще до поставления И. в митрополиты, "Исповедание веры", произнесенное, предполагают, по случаю поставления, "Поучение о пользе душевней ко всем христианам" (некоторыми исследователями приписываемое, впрочем, Илариону Великому) и "Слово к брату-столпнику", встреченное в одном сербском сборнике XIV-XV в. Содержание первого из названных сочинений видно из его заглавия: "О законе Моисеем даннем и о благодати и истине Иисус Христом бывшим, и како закон отъиде, благодать же и истинна всю землю исполни, и вера в вся языки простреся, и до нашего языка русского, и похвала кагану вашему Владимеру, от него же крещени быхом, и молитва к Богу от всея земля нашея". Слово является свидетельством быстро проникавшего в киевскую Русь византийского образования. Представителем этого, нового на Руси, элемента является не только сам автор, но уже целый кружок лиц, к которым он обращает свое "слово" и которых он называет "преизлиха насыщьшимися сладости книжные", кружок лиц, которым хорошо "ведомы книгы". Замечательно в авторе его воодушевление; вся первая половина слова — как бы сплошной восторженный крик древнерусского язычника, сознавшего бедность старой веры, сравнительно с новыми идеями и понятиями, принесенными христианством. Чрезвычайно любопытно в новопросвещенном христианском митрополите и чувство национальной гордости, с которой он вспоминает о "старом Игоре" и "славном Святославе", — "не в худе бо и не в неведоме земли владычетвоваша", с гордостью заявляет писатель, — но в "Русской, яже ведома и слышиша есть всеми конци земля". "Исповедание веры" — содержания догматического, отличается богословской точностью и ясностью изложения. "Поучение о пользе душевней" и "Слово к брату-столпнику" — кратки и довольно общи по содержанию. Едва ли названными произведениями исчерпывалась вполне литературная деятельность митроп. И. "Невозможно допустить, справедливо замечает один из исследователей, чтобы человек, мало упражнявшийся в сочинениях, мог вдруг написать такое художественное слово, как "Слово о законе и благодати" И., и выражаться с такой богословской точностью, какою отличается его "Исповедание веры". Отрывок из слова митроп. И. "О законе и благодати" приводится уже у Карамзина. ("Ист. Госуд. Рос." (I, примеч. 284), который почему-то называет его "Житием Владимира". В 1844 г. памятник, по рукописи XVI в., был издан проф. Горским, в "Приб. к твор. св. отец" (т. II, 204—299), вместе с двумя еще другими, вновь открытыми Горским, сочинениями И.: "Исповеданием веры" в "Поучением о пользе душевней ко всем христианам". В 1848 г. "Слово о законе" было переиздано Ундольским по более древнему списку XIV — XV в. ("Чтения Моск. Общ. Ист. и Др. Российск.", 1848, № 7, стр. 21—41, и отдельно: "Славяно-русские рукописи в пергаменном сборнике Царского", М. 1848), Несколько поздние Куприяновым переиздано было и "Поучение о пользе душевней", встреченное им в несколько иной редакции, и в более раннем списке, XII — XIII в. (в "Известиях И. Ак. Наук", V, 222—224; здесь же приведены варианты по другой рукописи, XIV в.). "Слово И., митроп. киевского к брату-столпнику" найдено было проф. Петровским в одном сербском сборнике XIV — XV в. и издано им в "Известиях Каз. Университета" (1865, I, 47—84). Издатель делает предположение, что "митроп. И. мог быть если не составителем, то, по крайней мере, переписчиком существовавшего уже поучения (переводного, греческого)". Срезневский считает это слово принадлежащим киевскому митроп. И. ("Древн. Пам.", 19).
А. Архангельский.
{Брокгауз}
♦
Иларион, митрополит киевский
(не Илларион) — представитель древнерусской церковной иерархии и первый митрополит (с 1051 г. в Киеве) русского происхождения. Из сохранившихся трудов И. особенное значение для истории евреев и их культурных сношений в славянских странах имеет его полемическое сочинение против иудейства, содержание которого уясняется из его заглавия: "О законе Моисеевом, данном по благодати и истине Иисусом, Христом бывшим, и како закон отъиде, благодать же и истина всю землю исполни, и вера в вся языки простреся, и до нашего языка русского, и похвала кагану нашему Владимеру, от него же крещеная быхом", впервые изд. Горским в 1844 году в "Прибавл. к Творен. Св. Отцов", II, 204—299. — В этом сочинении Иларион, указав на несовершенства закона Моисея, хотя и богооткровенного, но данного якобы только временно, старается доказать примерами из истории евреев, что причина утраты ими политической самостоятельности, изгнания из Палестины заключается в отвержении ими христианства. И. опровергает "иудейские хуления" на Иисуса в апокрифическом сочинении "Toldoth Jeschu", пользовавшемся известностью у евр. массы в средние века. Сочинение И. свидетельствует о знакомстве христиан с мнениями евреев об их учении по личным сношениям с учителями иудейскими и современной И. пропагандой иудейства, которая исходила, вероятно, от хазарских евреев.
— Ср.: Филарет, "Обзор русской духовной литературы", в "Ученых записках Акад. наук", III, 1856; Соловьев, "История России", III, 90—95; "Регесты", № 160; Гаркави, Hakarmel, 1866, 184; idem, в "Журнале Мин. Народного Просвещения", 1877, СХСII, 2, стр. 114 и "Восход" 1881, I, 74.
И. Б.
{Евр. энц.}
Источник: Большая биографическая энциклопедия на Gufo.me
gufo.me
Иларион митрополит Киевский - Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с именем Иларион.
Митрополи́т Иларио́н (прозвище Русин; умер ок. 1055 года) — митрополит Киевский и всея Руси времён Ярослава Мудрого, святитель. Первый митрополит славянского происхождения в Древнерусском государстве. Автор «Слова о законе и благодати» (1030—1050).
Память святителя Илариона совершается 21 октября (по юлианскому календарю).
Биографические сведения[ | ]
Сведения о жизни скудны и не всегда могут быть совершенно достоверно отнесены к митрополиту Илариону; летописи содержат ряд упоминаний имени Ларио́н, которые по историческому контексту идентифицируют с ним. Так, под 1051 годом «Повесть временных лет» излагает зарождение Киево-Печерского монастыря: «Боголюби́вому бо кня́зю Яросла́ву, лю́бящю и це́рковь ту су́щую святы́х апо́стол и попы́ мно́гы набдя́щю, в них же бе презву́тер и́менемь Ларио́н — муж благ, кни́жен и по́стник»; он пе́рвый «ископа́ пече́рку ма́лу двуса́жену» там, «кде ны́не ве́тхый манасты́рь Пече́рьскый»[1]. Согласно записи в начале летописной статьи 1051 года в ПВЛ («лѣ́то 6559»), его́ («Ларио́на») «поста́ви Яросла́в митрополи́том <…> собра́в епи́скопы»[2].
В начале Устава князя Ярослава о церковных судах говорится:
«Се яз князь вели́кий Яросла́в сын Володи́мерь, по да́нию отца́ своего́ съгада́л есмь с митрополи́том с Ларио́ном, сложи́л есмь гре́ческий номокану́н; а́же не подоба́еть сих тяжь суди́ти кня́зю, ни боля́ром — дал есмь митрополи́ту и епи́скопом»[3].
Дальнейших сведений нет; но под 1055 годом Летопись Новгородская II упоминает имя другого митрополита — Ефрема[4], из чего предполагают[5], что сразу по смерти Ярослава 20 февраля 1054 года он был смещён. Его противоканоническое поставление (Киевская митрополия находилась в составе Константинопольского Патриархата, и Киевские митрополиты поставлялись решением Вселенского Патриарха и императора) могло быть обусловлено тем, что по смерти митрополита Феопемпта Русь находилась в состоянии войны с Византией.
Творчество[ | ]
Ему принято приписывать авторство произведения, известного как «Слово о законе и благодати» («О зако́нѣ Моисѣ́омъ да́нѣѣмъ, и о благодѣ́ти и и́стинѣ Ису́сомъ Христо́мъ бы́вшии. И ка́ко зако́нъ оти́де, благодѣ́ть же и и́стина всю зе́млю испо́лни, и вѣ́ра въ вся язы́кы простре́ся и до на́шего язы́ка ру́скаго, и похвала́ кага́ну на́шему Влоди́меру, от него́же креще́ни бы́хомъ и моли́тва къ Бо́гу от всеа́ земли́ на́шеа»), дошедшее в более чем 50-и списках XV—XVI веков. Атрибуция иных — сомнительна.[источник не указан 188 дней]
Синодальный список[6], кроме собственно «Слова о законе и благодати», также содержит «Молитву» («Молитва преподобнаго отца нашего Илариона, митрополита Российскаго»), «Исповедание веры», написанное, очевидно, по случаю его поставления, и Похвалу Ярославу Мудрому.
В. В. Мильков указывает, что "его перу, несомненно, принадлежат «Молитва», «Исповедание веры» и «Слово на обновление Десятинной церкви»"[7].
Примечания[ | ]
↑ Лаврентьевская летопись. — ПСРЛ, 1962, т. 1, стб. 155—156.
↑ ПВЛ: 1051
↑ Бенешевич В. Н. Сборник памятников по истории церковного права, преимущественно русской церкви до эпохи Петра Великого. — Пг., 1915. — С. 78.
Стремление к независимости 
