ГРЕЧЕСКАЯ ФАЛАНГА. Военная эволюция. Онлайн руководство по игре Age of Empires. Фаланга в древней греции

Возникновение греческой фаланги. Развитие фаланги. Поражения «непобедимых» спартанцев.: mil_history

«Схожие с тучей такой, за Аяксами к жаркому боюЮношей, Зевсом вскормленных, стремились густые фаланги, -Черные, грозно щетинясь щитами и жалами копий».

Нет единого мнения по поводу   времени создания «Илиады», но, как правило, историки называют дату около VIII–VII веков до н.э. То есть уже в ту эпоху было известно о таком порядке построения. Считается, что впервые[1] фаланга была применена в битве при Гисиях около 669 г. до н. э., когда царь Фидон разбил с её помощью спартанское войско. Спартанцы по достоинству оценили преимущества такого плотного строя и уже к середине VI века до н.э. с помощью тяжеловооруженных гоплитов Лакония подчинила себе большую часть Пелопоннеса.

Как выглядела фаланга и в чём её преимущества?

Это – большое по протяженности плотное построение в несколько шеренг, в которой воины вооружены длинным копьем и щитом. Такое построение способствовало концентрации удара, унификации и удешевлению вооружения, а также укреплению боевого духа солдат, чувствующих плечо своих товарищей. Рядовому воину достаточно было научиться слаженно действовать в строю, и никакие особые умения сражаться не требовались. Интересно ещё одно описание, как в «Илиаде» один из царей с ахейской стороны, Нестор, названный самым разумным, строил своих воинов перед битвой:

«Конных мужей впереди с колесницами Нестор построил,Сзади же пеших поставил бойцов, - многочисленных, храбрых,В битве оплотом служить, а трусливых загнал в середину,Чтоб и тому, кто не хочет, сражаться пришлось поневоле.Прежде всего ездоков наставлял он, приказывал строгоКоней рядами держать и нестройной толпой не тесниться:"Чтобы никто, на искусство и силу свою полагаясь,Против троян впереди остальных в одиночку не бился,Чтоб и обратно не правил! Себя вы ослабите этим».

То есть фаланга позволяла использовать слабых и трусливых бойцов наравне с опытными и храбрыми. Это подтверждается древнегреческим историком Арианом Флавием в описании организации Александром Великим фаланги из покорённых персов[2] (которые, как мы помним к тому времени престали быть бравыми воинами). Соотношение македонцев и персов было 1:3 и, тем не менее, победы сопутствовали полководцу до тех пор пока сами македонцы стали отказываться воевать.

Со временем, когда в бою стали регулярно встречаться две фаланги,  обнаружилась одна особенность. При построении фалангой каждый воин щитом прикрывал не только себя, но и спину правостоящему товарищу, т.е. у левофлангового спина не была прикрыта. Это обстоятельство, в случае боя между двумя фалангами, приводило к тому, что левый фланг обычно продавливался правым флангом неприятеля. Причем часто у обеих армий. Царю, возглавлявшему федерацию греческих полисов, Беотийский союз, Эпаминонду приписывается нововведение «косая фаланга». Левый фланг усиливался дополнительным количеством шеренг, а также выдвигался на несколько рядов вперёд.

Первое упоминание о таком построении известно в битве при Левктрах (371 г. до н.э.), в которой Эпаминонд, защищая город Фивы, разбил спартанцев превосходящих его войско количеством примерно в 2 раза. В большинстве популярных описаний всё сводится к тому, что победа была получена благодаря именно новому способу, при котором на направлении главного удара (на левом фланге) были сконцентрированы отборные воины, а на остальных участках стояла задача сковывать силы противника. В итоге правый фланг спартанского войска был прорван, что привело не только к поражению «непобедимых» воинов, но и к гибели Клеомброта, спартанского царя (впервые в истории). Эта битва стала «началом конца» могущества Лакедонии, которая уже не только перестала быть региональным гегемоном и желанным союзником, но и постепенно стала жертвой набегов со стороны других армий.

На первый взгляд в этой истории всё выглядит вполне закономерно, но если внимательней отнестись к деталям, то можно увидеть одну странность. Неужели такие опытные солдаты из Спарты не смогли заметить манёвра противника и перестроиться? Если же обратиться к античным историкам, то можно увидеть и другие подробности.Вот что пишет Плутарх:

«Когда битва началась, Эпаминонд вытянул своё левое крыло по косой линии, чтобы как можно больше оторвать от остальных греков правое крыло спартанцев и погнать Клеомброта, разом нанеся ему сокрушительный удар с фланга. Противник, разгадав его замысел, начал перестраивать свой боевой порядок, развертывая и загибая правое крыло в намерении превосходящими силами окружить и запереть Эпаминонда, но в этот миг триста воинов Пелопида рванулись вперед, на бегу сплачивая ряды, и прежде чем Клеомброт успел растянуть крыло или, вернувшись в первоначальное положение, сомкнуть строй, напали на спартанцев, ещё находившихся в движении и приведённых в замешательство собственными перемещениями…»[3]

Даже трудно себе представить, как это можно на бегу построиться в боевой порядок для атаки, для этого у воинов должна быть очень хорошая выучка, а также бесстрашие для того. чтобы решится небольшим отрядом атаковать основные силы противника. Кроме того, Клеомброт находился в центре своего войска и получил смертельную рану до того, как прорвали правый фланг спартанцев[4], а это означает, что и на других участках фронта, где стояла задача лишь удерживать противника, солдаты беотискойго союза сражались не менее доблестно, если смогли добраться до охраняемого царя, сражаясь с превосходящими силами противника. Да, вначале боя ряды спартанцев были нарушены отступающей конницей. Да, со временем они стали теснить беотийцев и отбили тело своего царя. Но факты говорят о том, что без высокого боевого духа солдат и командиров никакие новшества военного искусства не помогли бы защитникам Фив.

Спустя 9 лет в другой исторической битве, при Мантинее, Эпаминонд не смог одержать победу над спартанцами с помощью такого же построения. Исход битвы решён не был, и каждая сторона считала себя победителем, а беотийский предводитель, Эпаминонд, получил в бою смертельную рану. Это лишь подтверждает, что для победы одной военной хитрости не достаточно.

Позже фаланга получила ещё одно усовершенствование. Изначально непосредственное участие в сражении принимали только первые две шеренги, остальные – поддерживали первых (морально и физически), а также заменяли погибших воинов. Впоследствии количество воюющих шеренг увеличивалось. Филипп II Македонский довел их количество до 8-ми. Есть версия (причем довольно популярная), что в разных рядах фаланги была разная дина копий, но в этом случае теряется преимущество унификации вооружения. Одно дело, когда каждый знает с каким оружием ему приходить, и совсем другое дело организовать прибытие на войну нужного количества солдат с копьями разной длины. Каждый, кому довелось участвовать в построении может себе представить сколько сумбура добавится, если кроме всего прочего нужно будет учитывать длину копья. И что делать в бою солдату, который должен заменить убитого товарища из первой шеренги? Поднимать его копье в суматохе боя?

Количество воюющих шеренг в македонской фаланге увеличивалось за счёт увеличения длины копий всех солдат. Первые ряды выравнивали копья по копьям последнего «рабочего» ряда. Длинные копья длинной 5,5 – 6м держать одной рукой было трудно, и их держали двумя руками, а облегченный щит крепился к левой руке.Показав преимущества фаланги, нельзя указать и на её недостатки. При всей её мощи она была не способна маневрировать на поле боля и сохранять боевой порядок на пересеченной местности, к тому же фланги были её уязвимым местом. Фланги защищали другими видами войск: конницей, легкой пехотой или воины с пращами.

В том или ином виде фаланги использовались вплоть до средневековья. Но среди прочих усовершенствований было такое, которое привело к созданию нового типа построения. Его преимущество над фалангами продемонстрировали римляне, завоевав, среди прочих стран и Грецию

mil-history.livejournal.com

ГРЕЧЕСКАЯ ФАЛАНГА (строение фаланги, фаланга в бою). ВОЕННАЯ ЭВОЛЮЦИЯ. История. Онлайн руководство по игре Age of Empires

Нам мало известно о военных действиях, имевших место в различных частях цивилизованного мира в «темный век». К 700 г. до н.э. в Греции появились «фаланги».

СТРОЕНИЕ ФАЛАНГИ

Греческая фаланга представляла собой формирование тяжелой пехоты, оснащенной длинными копьями и мечами, в виде колонны. Копья были длинной 6-12 футов, т.е. значительно больше, чем копья более ранних периодов. Фалангисты защищались круглым щитом гоплоном, от которого за пехотинцами закрепилось их название гоплиты. У гоплитов были металлические доспехи, защищавшие грудь, руки и бедра. Они носили металлические шлемы, защищавшие голову и шею. Наличие брони дало возможность классифицировать гоплитов как тяжелую пехоту, в отличие от легкой пехоты, у которой ее практически не было. Типичная фаланга состояла из 10 шеренг, в каждой из которых было по 10 человек, но существовали и более крупные подразделения.

ФАЛАНГА В БОЮ

Фаланга являлась наступательным пехотным формированием, целью которого была рукопашная схватка. Обычно она вела бой без поддержки конницы, и, хотя это было серьезным недостатком, греки в основном не использовали вспомогательные силы. Пока они воевали между собой, отсутствие таких подразделений не было проблемой.

Во время боя подразделения тяжелой пехоты с обеих сторон медленно сближались, сохраняя порядки. При соприкосновении противостоящих фаланг первые несколько шеренг опускали копья и начинали атаковать друг друга, пытаясь нанести брешь в построении неприятеля. Наконечники копий фалангистов первой шеренги могли достигать неприятелей из последующих шеренг. Те, кто находился в первом ряду, подвергался атаке сразу нескольких человек.

Ввиду того, что гоплиты держали щиты в левой руке, фаланга была наиболее уязвима с правой стороны. По этой причине лучшие фаланги располагались обычно с правой стороны войска. Сражения зачастую превращались в состязание в том, кто первым потеснит левый фланг неприятеля. Фалангистские армии подвергались нападению с использованием метательного оружия и конницы справа и с тыла, но лишь в том случае, если неприятель обладал такими возможностями.

Военные действия с участием фаланг достигли своего расцвета в течение 2 великих войн 5 в. до н.э.: войны с Персией в начале столетия и Пелопонесской войны ближе к его концу. В обеих войнах решающую роль играл флот, но в сражениях на суше активную роль играли фаланги.

ФАЛАНГА НА ВОЙНЕ

Пелопонесская война представляла собой войну за власть в Греции между Афинами и Спартанской лигой. Одним из важнейших уроков войны стала неспособность фаланги играть стратегически решающую роль. Тяжелая пехота сама по себе не могла брать города, выиграв сражение за их стенами.

Война с Персией представляла особый интерес, поскольку греческая фаланга, передовая тяжелая пехота в мире той эпохи, столкнулась с интегрированной армией, состоявшей из пехоты, застрельщиков и конницы. Персы, а до них и ассирийцы, поддерживали свою пехоту вспомогательными войсками разных родов. Кроме того, они были искушены в деле осады городов.

Крупнейшие сухопутные сражения Греко-персидской войны произошли при Марафоне в 490 г. до н.э. и при Платеях в 479 г. до н.э. В обоих сражениях победу одержала уступавшая неприятелю по численности греческая армия, состоявшая почти полностью из тяжелой пехоты. По мнению историков, греческая дисциплина и подготовка были решающим фактором, но свою роль сыграли ошибки и некомпетентность персов. В обоих сражениях персы располагали большими соединениями легкой пехоты и конницы, которые могли бы эффективно противостоять греческим фалангам. Например, при Платеях в персидской армии было 10000 конников. В обеих битвах вспомогательные войска использовались неэффективно, и это позволило греческой тяжелой пехоте нанести поражение более слабой персидской пехоте и одержать общую победу. Боевой дух тяжелой пехоты греков ничем не омрачался до начала боя. А после соприкосновения с противником грекам удавалось обратить вражескую пехоту в бегство.

Греки перешли к интегрированной армии только в конце 4 в. до н.э. Из-за культурных ограничителей они долго не решались на этот шаг, хотя было ясно, что фаланга становилась все более уязвимой при столкновениях с застрельщиками и конницей. Фаланга одержала победу в войне с персами при помощи флота, а греческие фалангисты служили наемниками в соседних странах. Лишь очевидная демонстрация уязвимости фаланги положила ей конец. Это случилось в результате завоевания Греции македонскими войсками под руководством царя Филиппа, отца Александра Великого.

Советуем почитать:

www.civ-blog.ru

Военная история - ВОЕННЫЙ ЖУРНАЛ

 "На авось врага не одолеешь" 

 военная пословица 

 Греческая фаланга 

В греческой армии основу боевого порядка составляли фаланги - монолитные построения тяжеловооруженной пехоты. Воины в шеренгах стояли плотно, почти без интервалов, по два человека на каждом метре по фронту. Сомкнутые щиты прикрывали воинов сплошной стеной. В глубину фаланга имела 8 - 16 и более шеренг. Дистанция между шеренгами при атаке составляла один метр, а при отражении атаки - полметра. Сила фаланги заключалась в сплоченности бойцов и монолитности строя. Ее первоначальный удар был весьма мощным, а против него не могли устоять слабоорганизованные армии восточных государств. С фронта фаланга была почти неуязвимой. Она прикрывалась отрядами конницы и боевых колесниц. Однако действовать фаланга могла только на ровной, открытой местности. В движении же ее строй часто нарушался и трудно восстанавливался. К тому же она совершенно не могла вести преследование.

Ярким примером применения фаланги являлось сражение под Марафоном в 490 г. до н. э. Накануне сражения греческий полководец Мильтиад построил фалангу (10 тыс. воинов) перед входом во Франскую долину. Учитывая тактику персидской армии, он усилил фланги, поставив там тяжеловооруженных пехотинцев (гоплитов). Кроме того, фланги прикрывались труднопроходимыми склонами гор, на которых Мильтиад построил засеки и расположил за ними отряд конницы.

Сражение началось наступлением персов. Греческая фаланга не только устояла, но и нанесла сильный удар по противнику. Персы не выдержали удара и бежали. Однако греки не смогли закрепить достигнутый успех и дали возможность персам отступить.

Таким образом, тактика греческой фаланги - глубокого и плотного построения хорошо вооруженных и обученных воинов, защищавших независимость своей родины, оказалась сильнее тактики персидских войск, еще не перешедших к подобным сплоченным строям. Тактика рукопашного боя в эпоху холодного оружия имела свое преимущество перед тактикой стрельбы из лука.

Специально для Вас http://nagolovu-voenny.livejournal.com/

nagolovu-voenny.livejournal.com

Фаланга. Греция и Рим, энциклопедия военной истории

В течение VIII в. до н.э. в военном деле древних греков произошли революционные изменения. Вместо прежнего принципа сражения, когда каждый бился с противником «сам по себе», теперь была введена система, требовавшая гораздо большей дисциплины. Такой системой была фаланга — боевое построение в не сколько шеренг глубиной, при котором воины во второй и последующих шеренгах замещали при необходимости людей в первой. Из-за этого вся фаланга была разделена на ряды, в которых люди стояли друг за другом. Таким образом, фаланга состояла не из нескольких длинных шеренг, а из множества коротких рядов. Каждый ряд был боевой единицей, и когда человек в передней шеренге падал, ему на смену вставал воин из задней — следующий в его ряду. Фалангу можно было построить разомкнутым строем, когда на каждого человека приходилось по два шага, или же сдвоить ее, образовав сомкнутый боевой порядок. Распространение аргивских щитов (вероятно, в начале VII в. до н.э.) значительно усилило этот новый тип строя. Это был круглый металлический щит, который уже не имел, как прежде, центральной ручки, а вместо этого прикреплялся к левому предплечью. Такой щит держался на уровне груди и прикрывал воина от подбородка до колен. В сражении обычно становились сомкнутым строем, и тогда ширины щита как раз хватало для того, чтобы прикрыть незащищенный бок человека, стоявшего слева. Фаланга развивалась постепенно и на ранних этапах своего становления должна была пройти через множество изменений. Воинов нового типа стали называть гоплитами, или воинами в доспехах. На вазе из Чиги, которая датируется серединой VII в. до н.э., гоплит изображен с двумя копьями, предназначенными для метания, как во времена Гомера, но у него уже присутствуют такие привычные детали снаряжения, как шлем, панцирь и поножи — все из бронзы. Со временем и вооружение, и доспех были усовершенствованы. Ко времени вторжения персов бронзовый панцирь заменили на льняной — он защищал лучше и стоил значительно дешевле, — а вместо метательных копий появились длинное копье, рассчитанное на колющие движения, и короткий меч. Обладая таким оружием, гоплиты могли держать тесный строй.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

§ 5. Греческая фаланга. Античный город

§ 5. Греческая фаланга

Разумеется, нельзя видеть во всём этом становление и в самом деле совершенно особой породы героев, породнившихся с бессмертными обитателями Олимпа, победительных сверхчеловеков, «белокурых бестий», для которых уже не существует ни преград, ни ограничений. В действительности всё то, что должно было отличать их от окрестных варваров, могло и не бросаться в глаза. Но в противостоянии любых сил решающее значение принимают даже микроскопические превосходства. Объективные законы реальной действительности таковы, что килограммовая гиря при прочих равных всегда перевесит ту, в которой насчитывается лишь 999 грамм. Вот так и чемпионом становится вовсе не тот, кто на целый порядок превосходит второго призёра, – на практике их разделяют ничтожные доли секунды, граммы и миллиметры.

Правда, живые люди – вовсе не бездушные гири, поэтому их «вес» далеко не всегда одинаков: внешние влияния, настроения, самочувствие – все это не может не сказаться на результатах усилий. Но ведь и те, кто может противостоять им, подвержены всё тому же, но, в отличие от первых, они терзаются страхом перед своими победительными соперниками, поэтому там, где счёт идёт не на единицы, а на десятки тысяч, даже микроскопическое превосходство служит источником самых громких побед.

Впрочем, здесь преобладание было отнюдь не микроскопичным, ибо оно имеет свойство каким-то таинственным образом умножаться, там где его обладатели вдруг собираются вместе. Не следует забывать ещё об одном чрезвычайно важном обстоятельстве, известном любому, кто когда-нибудь задумывался над тайнами человеческого поведения. Все переживаемое совместно, будь то спортивное состязание, театральное зрелище, похороны павших героев, приветственная встреча каких-то инопланетян, да всё что угодно, действует на людей гораздо сильнее, чем на разъятых обстоятельствами робинзонов. Экзальтация больших людских количеств достигает куда большего градуса, когда они сбиваются в единую монолитную массу, нежели там, где эта масса оказывается рассеянной на отдельные атомы, к тому же изолированные непроницаемыми клетками своих жилищ. Наверное, ни один, может быть, даже самый лучший, оратор мира не в состоянии воздействовать на людей там, где они разъединены, но собираясь вместе они поддаются магии слова как некий целостный организм. Впрочем, роль собраний не исчерпывается одним только умножением эмоционального всплеска сошедшихся вместе единиц, ибо именно здесь резко интенсифицируется формирование единой реакции на каждый значимый для масс импульс. Ристалища, театры, ипподромы, народные собрания, сисситии (ритуальные совместные трапезы спартанцев), – всё это способствовало становлению единой психологии, единого настроя, порождаемого одним и тем же сигналом, способности разных по образованию, воспитанию, личному опыту людей с полуслова чувствовать и понимать друг друга.

(Кстати, наверное, это свойство живой природы вообще: сбившиеся в стаю ли, в стадо животные реагируют на знаковый для них импульс гораздо острее и стремительней, чем поодиночке.)

Именно античный полис каким-то неосознанным коллективным наитием, каким-то интуитивным прозрением впервые понял и поставил на службу самому себе и это фундаментальное свойство всего живого. Нигде на планете оно не было использовано с такой интенсивностью, как здесь, нигде в мире не был достигнут столь потрясающий результат: марширующий по плацу батальон и слабо оформленная (пусть даже и съединенная какой-то общей целью) толпа, ну скажем, очередь за каким-нибудь дефицитом, – вот зримое отличие между общностью, порождённой строем его жизни, и жителями любого другого поселения той поры.

При Марафоне насчитывавшая примерно 10 тысяч человек фаланга афинских гоплитов даже без помощи не успевших к бою спартанцев страшным лобовым ударом копий буквально раздавила в несколько раз превосходившее её численностью персидское войско. Единый сокрушительный её натиск решил все, и завоеватели, оставив на поле боя несколько тысяч, – Геродот[67] говорит о 6400 убитых – в ужасе бежали. Урон афинян составил всего 192 человека да и те пали не столько в самой атаке, сколько во время ожидания вражеского наступления; собственно, и атака была предпринята именно для того, чтобы сократить урон, наносимый персидскими лучниками. (Впрочем, не забудем и о том павшем герое, память которого по сию пору отмечается марафонскими забегами.) Это была первая победа свободного афинского демоса над численно превосходящим войском сильнейшей державы того времени, и она произвела ошеломляющее впечатление на всех современников.

В уже упомянутом здесь Фермопильском ущелье, где обрели бессмертие триста спартанцев, несколько тысяч греков не один день сдерживали натиск армии, численность которой вместе со вспомогательными подразделениями Геродот определяет более чем в три миллиона человек (конечно, верить его подсчётам никоим образом нельзя, но безусловно и то, что фактическое соотношение сил всё-таки было близким к нереальному). Не забудем и легендарное отступление греков, когда отрезанное от всех коммуникаций десятитысячное формирование, после вероломного избиения персами греческих военачальников (в числе новоизбранных командиров был и талантливый не только в ремесле историка Ксенофонт), как раскалённый нож сквозь масло, прошло около четырёх тысяч километров по вражеской территории и с победой вернулось к Пергаму. Была и открывавшая самые блестящие перспективы кампания спартанского царя Агесилая II (ок. 442 – ок. 358 до н. э.), царя Спарты с 401 г. до н. э. А будет ещё и поход Александра (356, Пелла, Македония – 13 июня 323 до н. э., Вавилон), великого македонского царя, сына Филиппа II и Олимпии, царевны из Эпира, талантливейшего полководца, создателя самого крупного государства древнего мира; его весьма немногочисленное войско сокрушит огромную империю и откроет новую главу всемирной истории…

Стоит ли удивляться тому, что греческие наёмники очень быстро станут весьма ходовым товаром для властителей окрестных земель, и, кстати, именно формирования этих наёмников доставят, может быть, самые неприятные минуты вождю македонского войска в персидском походе.

Что играло роль? Лучшая подготовка воинов? Да, конечно. Правда, элитные формирования во все времена вбирали в себя лучших из лучших, но здесь, в отличие от армий Востока, профессиональное ядро которых тонуло в бесчисленных толпах ничему не обученных ополченцев, элитой были все. Более совершенное вооружение? И это так. В сущности пожизненная принадлежность к армии каждого гражданина формировала совершенно особое отношение к оружию: оно бережно хранилось и передавалось по наследству, больше того – оно становилось предметом фамильного культа и национального фольклора. Впрочем, ведь это только сегодня можно говорить, что пулемёт обладает абсолютным превосходством перед копьём и луком, в те же времена разница в качестве оружия была куда менее заметной. Доспехи? Но, даже разгромленная, застигнутая врасплох Спарта в ночном бою у своих очагов явила чудеса доблести и без них. «Великолепное и достойное удивления зрелище не только согражданам, но и противникам доставил также Исад, сын Фебида. <…> Он выскочил из своего дома совершенно нагой, не прикрыв ни доспехами, ни одеждой своё тело, натёртое маслом, держа в одной руке копье, в другой меч, и бросился в гущу врагов, повергая наземь и поражая всех, кто выступал ему навстречу. Он даже не был ранен, потому ли, что в награду за храбрость его охраняло божество, или потому, что показался врагам существом сверхъестественным. Говорят, что эфоры сначала наградили его венком, а затем наказали штрафом в тысячу драхм за то, что он отважился выйти навстречу опасности без доспехов.»[68] Впрочем, известны примеры и из других времён: ширнув какой-то дряни, норманнские берсеркеры бились без них не только захваченными врасплох, Однако это нисколько не мешало им внушать ужас не только врагам, но и своим же собратьям по оружию, – не случайно же в перерывах между боями их держали отдельно, на расстоянии от остальной дружины. Дух войска, его моральное состояние? Так, например, говорят, что вера в правоту своего дела – это один из главных залогов победы, следовательно, ополчение, которое сражается за свободу и независимость своей родины, обязано быть сильнее захватчиков. Но спросим себя, а кто ж вообще верит в то, что его дело – неправое (и потом: за какое отечество бились в далёкой Индии не знавшие поражений македонцы)? Словом, какие-то идеалы, может, и обладают способностью придать дополнительные силы… но всё же есть материи куда более осязаемые.

Уже очерченный выше сплав качеств способен заставить задуматься любого, прежде чем он дерзнёт бросить вызов победоносному городу, ибо ставит его общину вне любой конкуренции в борьбе за господство. Но всё же Рим сумеет влить сюда и что-то своё. Стойкость в испытаниях, презрение к боли, отсутствие всякого страха перед кровью (и перед своей, и – тем более – чужой) станет культивироваться этим великим городом. Строго говоря, эти ценности не были чужды и самим грекам, в особенности Спарте. Так, например, достигшие 15 лет мальчики на ежегодном празднике Артемиды должны были выдержать несколько жёстких экзаменов. Один из них заключался в показательном сражении, в котором разрешалось пользоваться любыми средствами, за исключением оружия. На виду у эфоров и всех выдающихся граждан государства спартанские мальчики демонстрировали свою способность добывать победу любой ценой. Случалось, что некоторые из них погибали или на всю жизнь оставались калеками во время таких сражений; но тех, кто сумел выдержать это жестокое испытание, ждал ещё более страшный экзамен – сечение у алтаря богини Артемиды. Каждый испытуемый обязан был выдержать его без единого стона; обнаружить слабость означало навлечь не только на себя, но и на всю семью общественное презрение. В своих исторических свидетельствах Лукиан (ок. 120 – ок. 190), древнегреческий писатель, так пишет об этом празднике: «Не смейся, если увидишь, как спартанских юношей бичуют перед алтарями и они обливаются кровью, а их матери и отцы стоят здесь же и не жалеют их, а угрожают им, если они не выдерживают ударов, и умоляют их дольше терпеть боль и сохранять самообладание. Многие умерли в этом состязании, не желая при жизни сдаться на глазах у своих домашних или показать, что они ослабели».[69]

На все времена осталась память о юном спартанце, который украл лисёнка и спрятал его под плащом. По дороге домой он встретил воинов, которые завязали с ним разговор, а в это время зверёк распорол ему зубами живот. Не желая себя выдать, мальчик продолжал беседу, не реагируя на страшную боль ни словом, ни жестом, пока не упал замертво.[70]

Но и эти суровые качества Рим доведёт едва ли не до абсолюта и окрасит в куда более контрастные и зловещие тона, ибо к ним как одно из высших достоинств свободного человека добавится нечувствительность к чужому страданию, сочувствию боли. Всякая сентиментальность станет свидетельством недостаточного благородства и преданности идеалам родного города, и будет компрометировать уже не только мужчину – матери станет не к лицу выказывать излишнюю заботу о выношенном ею младенце, ребёнок будет подвергаться наказанию за свои слезы. Созерцание испытываемых мук, человеческая кровь со временем станет чем-то вроде всеобщего наркотика; не знающие пощады гладиаторы превратятся в кумиров римской толпы, предметом вожделения благородных римских женщин. Лучшие умы того времени станут оправдывать гладиаторские игры, так Цицерон (103—43 до н. э.), римский оратор и государственный деятель, после смерти Цезаря вождь Сената, будет говорить, что нет более сильного средства научить презрению к боли и смерти.

Не оставим без внимания то обстоятельство, что этот сплав был легирован ещё и такими обретениями духа античного полиса, как дисциплина и законопослушность – стихии, с трудом доступные разумению русского человека, но в принципе неотделимые ни от единого понимания общей цели полиса, ни от единства образа действия его граждан. Разумеется, дисциплина известна всем, в том числе и народам, знавшим лишь монархическую форму правления, но вот законопослушность и в самом деле плохо согласуется с теми, уже упоминавшимися здесь, формами участия народа в государственном строительстве, которые реализуются только в виде протеста или открытого бунта. Меж тем дисциплина, основанная на внутреннем согласии гражданина с законом своего города, на осознании того, что позднее Рим назовёт res publica (общее дело, общее достояние), обязана отличаться от той, которая может быть привита лишь внешним насильственным подавлением индивидуальной воли.

Всё это – подкожное ощущение глубинного единства крови, инстинктивное подчинение общей цели, нерассуждающая готовность к решительному безоглядному действию, генетическая предрасположенность к стремительной синхронизации усилий в критических обстоятельствах, которые требуют мгновенной мобилизации всех физических и моральных ресурсов человека, отсутствие всех нравственных ограничений по отношению к чужим, основанная на законопослушании железная дисциплина, наконец, впитанный чуть ли не с молоком матери культ победы и выкристаллизовалось в такое впервые явленное на поле боя именно греческой цивилизацией начало, как несокрушимый воинский строй.

Нельзя сказать, что никакие другие народы не умели распределять свои силы в ходе сражения и концентрировать их в ключевом его пункте; зачатки воинского строя зарождались, конечно же, задолго до греков, но всё же в классическом его виде, то есть в виде, сохранявшем устрашающую своей безупречностью форму даже в движении, он появляется только здесь, в классическом греческом полисе. Кстати, и строевая подготовка – обязательный ещё и сегодня элемент обучения всех армий мира, родилась именно здесь же, в Греции; Рим переймёт её и доведёт до совершенства.

Конечно же, все познаётся в сравнении, и до искусства, продемонстрированного батальонами Фридриха Великого в битве при Лейтене, и греческим фалангам и римским легионам ещё далеко. Но ведь противостояли им силы, которые с трудом сохраняли боевой порядок даже стоя на месте. В движении же это были просто скученные толпища до смерти перепуганных одиночек, которые легко теряли всякое подобие упорядоченности при обтекании даже самых незначительных препятствий (поле боя – не полковой плац, любовно трамбуемый солдатскими сапогами) – отдельно стоящих групп деревьев, ручьёв, неровностей рельефа и так далее.

Что ещё, кроме суеверного ужаса, должно было чувствовать это малоупорядоченное людское повидло при виде ощетинившегося копьями страшилища, которое в стройном порядке надвигается на них под свист задающих ритм движению боевых флейт? «Зрелище было величественное и грозное: воины наступали, шагая сообразно ритму флейты, твёрдо держа строй, не испытывая ни малейшего смятения – спокойные и радостные, и вела их песня. В таком расположении духа, вероятно, ни страх ни гнев над человеком не властны; верх одерживают неколебимая стойкость, надежда и мужество, словно даруемые присутствием божества».[71]

Заметим, фаланга – это довольно громоздкое формирование, которое способно сохранить строй только стоя на месте или в коротком стремительном ударе; она практически никогда не преследовала бегущего противника, ибо увлёкшись погоней, сама становилась уязвимой, и неожиданный удар резерва или не впавших в панику и сохранивших хладнокровие подразделений легко мог уничтожить её. Это хорошо понимали и древние. «Поистине фаланга напоминает могучего зверя: она неуязвима до тех пор, – писал Плутарх, – пока представляет собою единое тело, но если её расчленить, каждый сражающийся лишается силы, потому что они сильны не каждый сам по себе, а взаимной поддержкой».[72] Кстати, именно так в 168 г. до н. э. погибла македонская фаланга в битве при Пидне, последнем сражении Македонских войн; левое её крыло, ударившись в преследование римских легионов, уже практически разгромленных правым флангом македонцев, расстроило свои ряды, чем не замедлил воспользоваться не потерявший присутствие духа Эмилий Павел, и его легионеры ворвались в образовавшиеся разрывы единого строя, что сделало фалангу обречённой.

Поэтому причина тех, упоминаемых древними авторами, огромных потерь, которые несли персы во время свирепого удара греческой фаланги, кроется не только в превосходстве общей боевой выучки, но и в парализующем волю страшном потрясении человеческой психики при столкновении с этим новоявленным чудо-зверем. Подобное потрясение через два тысячелетия испытают воины ацтеков и инков при виде закованной в броню кавалерии испанских конкистадоров: всадник воспринимался ими не как человек – и он, и его лошадь были для них неким единым человеко-чудовищем, живым воплощением какого-то страшного мифа о близком конце света… Или вооружённые луками и копьями зулусские племена, впервые напоровшиеся на последнее достижение военной техники – английские пулемёты.

Собственно, дело даже не в фаланге, да и сама она была «изобретена» в стародавние времена и применялась не одними только греками. Обратимся к «Илиаде», вобравшей в себя многое из того, чем жил тогдашний мир. Мы встречаем фалангу и в песне VI «Cвидание Гектора с Андромахой»:

…Аякс Теламонид, стена меднобронных данаев, прорвал фалангу троян…[73]

и в описаниях подвигов Агамемнона (песнь XI):

…В час сей ахеяне силой своей разорвали фаланги…[74]

и в XIX песне «Отречение от гнева»:

…Нет, не на краткое время

Битва завяжется, если Троян и ахеян фаланги

В сечу сойдутся…[75]

Впрочем, скорее всего вообще не существует каких-то идеальных боевых порядков, во всех случаях гарантирующих воинству победу. Если бы это было так, сама война давно уже стала бы невозможной. По-видимому, этот строй чем-то неуловимым отвечал национальному духу греков, точно так же, как построение легионов – духу Рима. Впрочем, и Рим не пренебрегал фалангой; именно она была основой его боевых порядков до введения манипулярного боевого порядка. Историческая традиция приписывает эту реформу Камиллу (ок. 447—365 до н. э.), римскому полководцу, взявшему Вейи. Да и позднее, во время империи, в битвах с варварскими племенами часто практиковался этот боевой ордер. В других этносах эти самые же построения могли быть и не столь эффективными: так в поздней истории даже перенимавшие европейский строй восточные народы продолжали терпеть поражение за поражением от тех же европейцев.

Нет, главным здесь был совсем не способ упорядочения и концентрации аморфных людских масс, но какие-то пронзавшие их метафизические токи; единое энергетическое поле обнимало военный строй, и благодаря этому тысячи и тысячи индивидов на время делались не просто случайным объединением, но единым организмом, каждой клеткой своего тела излучающей общую цель и множащей синхронный порыв войска. Главным здесь стала совершенно иная организация коллективной психики социума, его магнетизма, его энергетики – именно это выделило жителей греческого полиса из общего стада двуногих…

Следующая глава >

fil.wikireading.ru

Так создавались легионы: фаланга в Древнем Риме

В середине VIII века до н.э. на холмах близ Тибра Ромул основал Рим. В настоящий город он превратился лишь ко второй половине VI века до н.э. Под властью этрусских царей из династии Тарквиниев Рим обзавёлся Форумом, храмами богов и другими монументальными сооружениями, мощёными улицами, городскими стенами и т. д. На смену родоплеменным структурам эпохи Ромула пришло общество с чертами гражданской организации, сближавшими Рим с современными ему греческими и этрусскими городами-государствами. Одним из таких установлений являлась гоплитская фаланга.

Гоплитская армия

В Италии гоплитское военное снаряжение, построение фалангой и соответствующую тактику боя первыми начали применять этруски. Благодаря этим военным нововведениям они получили преимущество над своими соседями и в VII—VI веках до н.э. сумели установить свою гегемонию на значительной части северной и центральной части Апеннинского полуострова. К соответствующим свидетельствам античных авторов — Тита Ливия, Анния Флора, Вергилия, Дионисия Галикарнасского и Плутарха — следует прибавить многочисленные изобразительные источники. Интересны чёрнофигурная вазопись, на которой представлены ряды воинов с круглыми щитами и копьями, идущие в атаку под звуки труб, терракотовые и бронзовые статуэтки гоплитов, а также археологические находки оружия и доспехов, в том числе бронзовых шлемов и панцирей, круглых щитов, поножей и т. д.

В эпоху этрусского владычества над Лацием римляне заимствовали у этрусков их оружие, доспехи и построение сомкнутыми рядами. Переняв их у победителей, римляне, по словам Диодора Сицилийского, смогли в конечном счёте сами одержать над ними верх:

«В древние времена, когда они (римляне), использовали большие щиты, этруски, которые сражались с круглыми бронзовыми щитами и строились в фалангу, побудили их принять похожее оружие и были в результате побеждены».

Сервий Туллий и его реформа

Появление гоплитской фаланги в Риме связывают с мероприятиями царя Сервия Туллия, правившего между 578 и 534 годами до н.э. Согласно рассказанному Ливием преданию, Сервий родился в Корникулах и мальчиком попал в плен. Он вырос в семье царя Тарквиния Древнего, пользовался его расположением и даже женился на царской дочери. После смерти Тарквиния при поддержке его родственников Сервий завладел царской властью.

Другую историю рассказывал император Клавдий, в юности написавший «Историю этрусков» в 20 книгах. Его сочинение не сохранилось, но известно, что Клавдий утверждал, будто настоящим именем Сервия было Мастарна. Он был этруском родом из Вульчи, соратником некоего Целия Вибенны. Последний известен и римским историкам, которые связывали его имя с появлением поселения на одном из семи римских холмов — Целии. Дополнительным доводом в пользу этой версии служит открытие в 1857 году близ Вульчи этрусской гробницы — так называемой «Гробницы Франсуа». Стены гробницы были украшены фресками с изображениями подвигов этрусских воинов. Здесь упоминались имена Целия и Авла Вибеннов, Мастарны и некоего Гневиса Тархуниса Румаха. Очевидно, изображённый здесь сюжет, как и само предание о Сервии, содержит память о периоде этрусского господства над Римом.

Кем бы ни был Сервий на самом деле, римские и греческие историки приписывали ему проведение ряда реформ, коренным образом преобразовавших римское общество. Вместо ранее существовавшей в Риме куриатной системы, в которую граждане входили вследствие своей принадлежности к роду и курии, Сервий создал новую организацию, построенную на территориальном делении. Вся римская территория была разделена на 20 территориальных округов-триб: 4 городских и 16 сельских.

Кроме того, Сервий провёл имущественный ценз населения, по результатам которого все граждане оказались разделены на шесть имущественных разрядов. К I разряду относились те, кто обладал собственностью на сумму не менее 100 000 ассов, ко II — на 75 000 ассов, к III — на 50 000 ассов, к IV — на 25 000 ассов, к V — на 11 000 ассов. Наконец, к VI разряду относились все остальные граждане, которые получили название пролетариев. Каждый разряд соответственно своему достатку выставлял в армию определённое количество отрядов-центурий. Число этих отрядов в каждом разряде было неодинаковым. I разряд включал 80 центурий: 40 «старших», к которым относились граждане 46 лет и более, и 40 «младших», в состав которых входила военнообязанная молодёжь. II разряд насчитывал 20 центурий — 10 «старших» и 10 «младших». III разряд — ещё 20 центурий, также разделявшихся на «старших» и «младших», IV — 20 центурий, V — 30 центурий. Пролетарии, относившиеся к VI разряду, в армии не служили.

Такая организация общества возлагала основное бремя гражданских обязанностей, включая военную службу, на плечи состоятельных граждан, входивших в состав первых трёх разрядов. В количественном отношении они составляли не более четверти от общей массы гражданского населения. В то же время эти граждане комплектовали наибольшую и самую боеспособную часть римской армии — тяжеловооружённую пехоту и конницу. Беднота, входившая в состав IV и V разрядов, выставляла лишь отряды легковооружённой пехоты. Пролетарии, составлявшие до половины от общей массы гражданского населения, если и призывались в армию, то лишь в качестве рабочих и слуг.

Соответствующим образом были разделены политические права граждан каждого из разрядов. При голосовании в Народном собрании вначале свой голос подавали 80 центурий I разряда — сперва «старшие», затем «младшие». Следом в том же порядке голосовали центурии II и III разрядов. В сумме они составляли 120 из наличных 193 центурий. Если все они голосовали одинаково, то подача голосов далее не проводилась. Это позволяет понять, каким образом римское Народное собрание принимало решения, заведомо противоречившие интересам большинства его участников. При всех недостатках эта организация всё же была более открыта и демократична в сравнении с куриатной системой, в которой положение индивида целиком определялось его принадлежностью к роду и курии.

Войско и его вооружение

Ливий следующим образом описывает вооружение воинов различных разрядов:

«Из тех, кто имел 100 000 ассов или больше, Сервий составил 80 центурий: по 40 из старших и младших возрастов, все они получили название «первый разряд», старшим надлежало быть в готовности для обороны города, младшим — вести внешние войны. Вооружение от них требовалось такое: шлем, круглый щит (clypeus), поножи, панцирь — всё из бронзы, это для защиты тела. Оружие для нападения: копьё и меч. Этому разряду приданы были две центурии мастеров, которые несли службу без оружия: им было поручено доставлять для нужд войны осадные сооруженья. Во второй разряд вошли имеющие ценз от 100 до 75 000, и из них, старших и младших, были составлены 20 центурий. Положенное оружие: вместо круглого щита — вытянутый (scutum), остальное — то же, только без панциря. Для третьего разряда Сервий определил ценз в 50 000: образованы те же 20 центурий, с тем же разделением возрастов. В вооружении тоже никаких изменений, только отменены поножи. В четвёртом разряде ценз — 25 000: образованы те же 20 центурий, вооружение изменено: им не назначено ничего, кроме копья и дротика. Пятый разряд обширнее: образованы 30 центурий; здесь воины носили при себе лишь пращи и метательные камни. В том же разряде распределённые по трём центуриям запасные, горнисты и трубачи. Этот класс имел ценз 11 000. Ещё меньший ценз оставался на долю всех прочих, из которых была образована одна центурия, свободная от воинской службы».

Рассказ Дионисия в целом соответствует изложению Ливия и расходится с ним лишь в деталях. Так, согласно Дионисию, воины четвёртого разряда вооружались щитами, мечами и копьями, в то время как по Ливию они должны были довольствоваться копьями и дротиками. Пятый разряд, по словам Дионисия, вооружался не только пращами, но и дротиками. Кроме того, Дионисий говорит, что имущественный ценз для пятого разряда составлял 12 500 ассов (12,5 мин), в то время как Ливий называет 11 000 ассов.

Classis и infra classem

Армия, созданная Сервием, включала все необходимые рода войск: конницу, тяжело- и легковооружённую пехоту. Именно так, по родам войск, римляне выстраивались на Марсовом поле для проведения ценза, также учреждённого Сервием. В источниках эта армия получила наименование classis, и этим же словом римские авторы называли коллектив служивших в армии граждан. Те, кто в армии не служил, соответственно именовались infra classem. К их числу прежде всего относились входившие в шестой имущественный разряд пролетарии. Граница между classis и infra classem постепенно сдвигалась. Согласно Ливию, Сервий провел её по сумме в 11 000 ассов, являвшейся цензом пятого имущественного разряда. Однако Полибий в середине II века до н.э. называл сумму 4 000 римских ассов, а Цицерон в середине I века до н.э. — даже 1 500 ассов. Скорее всего, имущественный ценз граждан шестого разряда неоднократно понижался, чтобы таким образом за счёт пролетариев увеличить количество военнообязанных граждан.

В этом свете весьма важным и интересным является комментарий римского антиквара Авла Геллия. Толкуя речь Марка Порция Катона Цензора в защиту закона Вокония, он говорит следующее:

«Classici назывались не все те, кто входил в состав пяти классов, но только люди первого класса, (имущество которых) было оценено в 125 000 или больше. Infra classem же называли (представителей) второго и всех прочих классов, (имущество которых) оценивалось в меньшую, чем я указал, сумму».

Иначе говоря, помимо различия между категориями военнообязанных и невоеннообязанных граждан и различия между разрядами граждан, служивших в тяжёлой и в лёгкой пехоте, существовало еще различие между гражданами первого разряда, собственно, именовавшихся classici, и всех остальных, остававшихся, согласно этой номенклатуре, infra classem. Представляется наиболее очевидным, что разница между ними проходила по характеру вооружения. Classici носили полную гоплитскую паноплию, включая круглый щит (clypeus), шлем, панцирь и поножи. Вооружение воинов второго и третьего разряда во всём подобно вооружению первого, за исключением большого продолговатого щита (scutum), который они носили вместо круглого гоплитского щита (clypeus). Таким образом, classis являлся гоплитской фалангой, а classici — гоплитами, сражавшимися в её рядах. Тяжеловооружённые воины второго и третьего разряда также сражались в сомкнутом строю, но при этом вне фаланги (infra classem). То же различение classis и infra classem характерно для грамматика Феста, который писал, что армия, которая в его время называлась exercitus, в прежние времена именовалась classis сlipeata, то есть армия, оснащённая гоплитскими щитами.

Допуск к военной службе

Особое положение воинов первого разряда определялось не только их военным снаряжением, но и количеством выставляемых в поле отрядов-центурий — 40 «младших» центурий. Это в два раза больше суммы отрядов, выставляемых гражданами второго и третьего разрядов, и сравнимо по численности с остальными отрядами, находившимися infra classem. Более чем правдоподобно выглядит предположение, что некогда именно гоплитская фаланга (classis), формируемая наиболее состоятельными гражданами первого разряда, плюс некоторое количество сражавшихся вне строя легковооружённых составляли всё римское войско. Остальные разряды оказались допущены к военной службе лишь по прошествии какого-то времени.

Это предположение также поднимает вопрос о времени проведения реформ. Римская историческая традиция приписывала их Сервию — скорее всего, совершенно реальному правителю середины VI века до н.э. Однако характер и глубина преобразований скорее указывают на более продолжительный период проведения, растянувшийся между серединой VI и окончанием V веков до н.э. Сами реформы, вероятнее всего, также были проведены несколькими различными людьми и лишь много позже оказались «собраны» вместе и связаны с фигурой царя-преобразователя.

Когда же мог расшириться круг военнообязанных граждан и когда в армию могли быть допущены представители других имущественных разрядов? Исследователи предполагают, что это могло произойти после первой сецессии в 494 году до н.э. Тогда плебеи, угрожая уйти из Рима, вынудили патрициев пойти на ряд важных уступок в отношении их прав. Одной из таких уступок могло стать согласие на включение плебеев в состав общего войска, хотя и на равных с патрициями, но всё же infra classem. Отряды, вооружённые большими щитами, не могли сражаться в одном строю с гоплитской фалангой и вынуждены были занимать место на её флангах или позади строя.

Дальнейшее расширение войска и допуск в него представителей других имущественных разрядов произошли в середине – второй половине V века до н.э. Эти изменения стали результатом новых плебейских сецессий и одновременно расширения области военных действий и увеличения числа войн, которые в это время приходилось вести Риму. Известно, что после 406 года до н.э. римские воины начали получать жалование. Эта мера, связанная, возможно, с очередным расширением круга военнообязанных, позволяла беднейшим гражданам служить в армии, поскольку жалование должно было покрывать часть расходов на приобретение оружия и снаряжения.

Литература:

1. Токмаков, В. Н. Военная организация Рима Ранней республики (VI—IV вв. до н. э.). — М., 1998.
2. Токмаков, В. Н. Структура и боевое построение римского войска ранней республики. / Вестник Древней Истории. — 1995. — № 4. — С. 138—160.
3. Маяк, И. Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. — Москва: Московский Университет, 1983.
4. Нечай, Ф. М. Образование римского государства. — Мн., 1972.
5. Кофанов, Л. Л. Обязательственное право в Архаическом Риме. — М., 1994.
6. Кофанов, Л. Л. Социальные реформы Севрия Туллия // Среда, личность, общество: Доклады конференции Всесоюзной ассоциации антиковедов. — М., 1992. — С.155—161.
7. Кузнецов, В. Ф. Археологические данные о времени возникновения гоплитской фаланги в этрусских полисах. // Вопросы археологии Приобья. — Тюмень, 1979.
8. Токмаков, В. Н. Римский сенат и центуриатная военная организация в период ранней республики (V—IV вв. до н.э.). // Вестник древней истории. — 1994. — № 2. — С. 34—49
9. Немировский, А.И. К вопросу о времени и значении центуриатной реформы Сервия Туллия // Вестник древней истории. — 1959. — № 2. — С. 153—165.

warspot.ru

Македонская фаланга - это... Что такое Македонская фаланга?

Македонская фаланга — боевое построение пехоты в армии древней Македонии с IV до начала II в. до н. э.

История создания

Благодаря Александру Великому фаланга приобрела репутацию непобедимой ударной силы, сметающей всех и всё на своём пути. Однако Филипп II, создатель[1] македонской фаланги в середине IV в. до н. э., выучил сражаться своих подданных в рядах фаланги не от хорошей жизни. Это был единственный дешёвый способ организовать эффективную массовую армию из необученных крестьян, не имевших возможности постоянно упражняться с оружием и приобрести доспехи. В прямоугольное каре умели строиться даже дикие иллирийцы под предводительством Бардилла[2]. Афинский стратег Ификрат, осознав эффективность плотного построения, вооружал своих гоплитов длинными копьями и облегчёнными круглыми щитами. Филипп II организовал македонян в полки, спаял дисциплиной и изнурительными тренировками, равно как и постоянными походами, выучил биться в строю и снабдил вооружением, подобным вооружению гоплитов Ификрата.

Арриан дает описание того, как из персов-новобранцев, каждый из которых по отдельности ничего не значил, Александр Великий создавал фалангу:

«Командиром при каждом лохе [отделении из 16 бойцов] назначил македонца, над ним македонца „двудольника“ и „десятистатерника“ (так называли воина по жалованью, которое он получал: оно было меньше жалованья „двудольника“ и больше обычного солдатского). Под их началом, таким образом, было 12 персов и замыкающий лох македонец, тоже „десятистатерник“, так что в лохе находилось четыре македонца, отличенных — трое жалованьем, а один властью над лохом, и 12 персов. Вооружение у македонцев было свое, национальное; одни из персов были лучниками, другие имели дротики.»[3]

Таким образом достаточно иметь только четверть опытных и хорошо вооруженных воинов, чтобы вся фаланга превращалась в грозную силу. Сила фаланги заключается не в героизме отдельных личностей, как практиковалось у эллинов, а в подчинении всех личностей на решение боевой задачи. В рядах фаланги трудно прославиться подвигом, но и трусом тоже не стать.

Организационная структура

Не осталось указаний современников на численный состав и структуру македонской фаланги времен Филиппа II и Александра Великого, все неполные сведения сообщаются авторами римского и византийского времени. Александр задействовал в своих битвах 6 полков педзетайров (др.-греч. πεζεταιροι), «пеших товарищей», так называли бойцов фаланги. Полк (античные авторы именуют полки фалангами или таксисами (др.-греч. ταξεις)) являлся основной тактической единицей фаланги на поле боя. Его численность, видимо, могла меняться, и по косвенным оценкам составляет не менее 1500 человек. Комплектовались полки территориально, Диодор сообщает о таксисах из таких областей Македонии как Тимфея, Элимия, Орестида и Линкестида. Позднее Александр, вынужденный распылять силы по необъятной Азии, уменьшил полк до хилиархии, подразделения в 1000 человек, сохранив общую численность фаланги в 9 тысяч.[4]

Поздние авторы в наставлениях указывают на желаемую численность фаланги в 16 тысяч бойцов, что относится скорее всего к теоретическим выкладкам, нежели действительным армиям. Сирийский царь Антиох в битве с римлянами во II в. до н. э. выставил фалангу македонского типа в 16 тысяч глубиной в 32 человека, однако разделена она была на 10 полков,[5] что плохо согласуется с выкладками из тактических наставлений, но соответствует оценочной численности полков во времена Александра Великого. Фаланга македонского царя Филиппа V в те же времена насчитывала 20 тысяч воинов.

Базовой единицей фаланги являлся лох (греч.: λόχος), ряд в глубину из 16 бойцов. Первый в ряду, лохаг (или протостат), действует во фронте и направляет лох; последний, ураг, замыкает ряд и следит за действиями бойцов. Византийский Аноним VI века так написал о задачах замыкающего:

«Ураги не должны уступать в мужестве и телесной силе тем, которые размещены во второй шеренге. В особенности ураги должны превосходить других опытностью и благоразумием, поскольку они предназначены, во-первых, для того, чтобы следить за солдатами, стоящими внутри ряда, и сплачивать их; во-вторых, для того, чтобы во время сражения подталкивать стоящих впереди, так чтобы фаланга оставалась плотной и непреодолимой для врагов; в-третьих, для того, чтобы в случае внезапного появления врагов в тылу фаланги они, повернувшись навстречу врагам, смогли бы выполнить функцию протостатов.»[6]

Выделяется также полулохит, 9-й в ряду, который становится во фронт («к щиту»), когда глубина фаланги уменьшается до 8 человек. Именно такую глубину имела фаланга в битве при Иссе.

Из лохов возможно составить разные подразделения; в тактических наставлениях авторов римского времени приводятся разные конструкции, но наиболее вероятной представляется синтагма из 16 лохов (256 бойцов). В фильме О. Стоуна «Александр» полки строятся из синтагм, как наиболее управляемой единицы пехоты. Некоторые данные позволяют предположить, что полк фаланги делился на пентакосиархии (по 512 бойцов), что облегчает построение фаланги с глубиной в 32 человека. В таком случае пентакосиархия являлась предшественницей римской когорты.

Таксисы в линию образуют прямоугольник классической фаланги; Александр Великий однажды вел фалангу на врагов клином.[7] В тактических наставлениях приводятся и другие варианты построения фаланги.

Вооружение

Основным оружием в плотном строю являлась сарисса, македонское название длинного копья, но при штурме укрепленных позиций фалангиты сражались копьями обычной длины и метали дротики. Полибий так описывает сариссу: древко длиной в 14 локтей (6.3 м), берется двумя руками таким образом, чтобы наконечник выступал на 10 локтей (ок. 4.5 м) от бойца.[8]Элиан Тактик повторяет сведения Полибия, но замечает о переменной длине сарисс, самые короткие из которых длиной в 8 локтей. Другие авторы[9] определяют длину сариссы от 3 до 5.4 м.

Так как сариссу необходимо держать обеими руками, круглый слабовыпуклый щит из меди, или обитый медью, вешался на левый локоть и возможно на шейный ремень. Диаметр щита примерно 60 см[10]. У фалангитов имелись также, хотя необязательно у всех, короткие мечи. Плутарх упоминает, что когда римляне развалили фалангу: «… македонцы безуспешно пытались короткими кинжалами пробить крепкие щиты римлян, закрывавшие даже ноги, и своими легкими щитами оборониться от их тяжелых мечей, насквозь рассекавших все доспехи.»[11] Элиан Тактик не упоминает о мечах. Полиен перечисляет следующую амуницию фалангита при Филиппе II: шлем, щит, поножи и копье,[12] то есть возможно в то время панцирь и меч считались роскошью для простых пехотинцев.

Античные авторы говорят о педзетайрах как тяжеловооружённых воинах, что подразумевает наличие панциря. Полиен сообщает, Александр Великий, чтобы его солдаты боялись подставлять спины врагу, оставил в броне только пластину на груди.[13] Из амфиполисской надписи о штрафах (2-я половина III в. до н. э.) за утерю амуниции следует, что впереди стоящий лохаг имел тяжелую кирасу, а остальные солдаты лоха защищались льняными доспехами, склеенными из слоев грубой ткани. Согласно военному наставлению Арриана доспех фалангита представлял собой нагрудную броню, либо из цельной пластины, либо из железной кольчуги.[14]

Боевое применение

Фаланга по своей природе малоподвижна, её цель — сдержать лобовой напор противника. На пересеченной местности фаланга ломала строй и становилась уязвимой. При ударе во фланг или в тыл фаланга теряла свои преимущества и превращалась в плохо организованную толпу. В сражениях Филипп II и Александр Великий наносили решающий удар силами конницы в то время, когда основные силы врага вязли в безуспешных попытках взломать строй фаланги. Как заметил один историк, фаланга служила наковальней Александру, кувалдой же была кавалерия. Нестройные толпы персов были бессильны перед правильным строем греков или македонцев, но вот греческие наемники персов или греческие отряды в Ламийской войне наносили педзейтарам тяжелые потери, и только тактическое превосходство македонских полководцев не позволило грекам одерживать победы.

По фронту фалангит занимал примерно 0.9 м (2 локтя) в бою. Чтобы сдержать напор противника, фаланга смыкалась еще теснее, буквально плечом к плечу, так что фалангит по фронту занимал около 0.5 м (1 локоть). В обычном построении фалангит занимал 4 локтя по фронту.[15]

Полибий считает, что пять рядов фаланги выставляли сариссы вперед, а остальные держали их вертикально. По его расчетам в таком случае римский легионер «…должен противостоять 10 пикам, и это невозможно для одного человека прорубиться сквозь них, поскольку они выставлены тесно, и нет способов отвести их, так как задние ряды не в силах помочь переднему»[16]. По Полибию 1-й ряд пик выставлялся на 4.5 м от фаланги, 2-й ряд пик выступал на 3.6 м от фаланги и т. д., последний 5-й ряд выступал на 0.9 м.

Элиан Тактик[17] упоминает и о переменной длине сарисс, когда пики первого ряда были короче остальных; увеличение длины шло вплоть до 3-го ряда, так что наконечники выступали на примерно одинаковом расстоянии от фаланги. Остальные воины в ряду были должны были заменять убитых и раненых, а также создавали такую плотность строя, чтобы передние воины не имели возможности для бегства.

Византийский Аноним VI века указывает на неизменную длину копий в македонской фаланге:

«Копья первых четырёх шеренг должны выступать перед фронтом всего войска, и копья первой шеренги должны выступать впереди копий второй шеренги настолько, насколько первая шеренга стоит впереди второй, и далее по порядку точно таким же образом вплоть до четвёртой шеренги; в большинстве случаев в сомкнутой фаланге это расстояние составляет около одного локтя. Такое расположение копий называется македонским, поскольку известно, что его применяли македоняне […] Некоторые делали копья второй шеренги длиннее копий первой шеренги на указанную величину, так чтобы выдвижение копий первой и второй шеренг перед фронтом было одинаковым, благодаря чему можно было сражаться с врагами двумя копьями одновременно.»[18]

По Анониму последние 4 солдата в ряду и на флангах должны быть вооружены такими же копьями, как и первые 4, чтобы иметь возможность отражать нападение с любой стороны. Остальные 8 солдат в лохе могли действовать дротиками и метательным оружием.

Силу фаланги описывает Плутарх:

«Македонцы в первых линиях успели вонзить острия своих сарисс в щиты римлян и, таким образом, сделались недосягаемы для их мечей… Римляне пытались мечами отбиться от сарисс, или пригнуть их к земле щитами, или оттолкнуть в сторону, схватив голыми руками, а македонцы, ещё крепче стиснув свои копья, насквозь пронзали нападающих, — ни щиты, ни панцири не могли защитить от удара сариссы.»[11]

Слабость фаланги продемонстрировали римляне, атакуя не сплошной фронт, а разрывы в строю и фланги. Как пишет Плутарх о другом сражении:

«Поистине фаланга напоминает могучего зверя: она неуязвима до тех пор, пока представляет собою единое тело, но если её расчленить, каждый сражающийся лишается силы, потому что они сильны не каждый сам по себе, а взаимной поддержкой.»[19]

См. также

Примечания

1. ↑ Диод., 16.3
2. ↑ Иллирийский вождь во времена Филиппа II, известен по хронике Диодора
3. ↑ Арриан, «Анабасис» или Поход Александра, 7.7
4. ↑ Курций, 5.2
5. ↑ Ливий, 37.40
6. ↑ Византийский Аноним, «О стратегии», XV
7. ↑ Арриан, 1.6
8. ↑ Полиб., 18.29
9. ↑ Арриан, Асклепиодот Философ
10. ↑ 8 ладоней у Асклепиодота (5.1)
11. ↑ 1 2 Плутарх, «Эмилий Павел»
12. ↑ Полиен, 4.2.10
13. ↑ Полиен, 4.3.13
14. ↑ Арриан, Tact., 3.5
15. ↑ Элиан Тактик, гл. XI
16. ↑ Полибий, 18.29
17. ↑ Автор написанного около 106—107 гг. н. э. сочинения «Τακτική θεωρία»
18. ↑ Византийский Аноним, «О стратегии», XVI
19. ↑ Плутарх, «Тит»

Ссылки

dal.academic.ru

• 
  Древний на татарском языке
• 
  Ваза с древними символами
• 
  Теории возникновения древней руси
• 
  Древний восток основные занятия
• 
  Реклама в древней греции
• 
  Продолжительность жизни древних людей
• 
  Географические открытия древнего китая
• 
  Тест религия древних славян
• 
  Х ф древний рим
• 
  Академия в древней греции
• 
  Древние карты московской области