Глава 1. Духовная культура Древней Руси IX -XI веков. Духовная культура древней руси
Духовная культура Руси до введения христианства
Источник: «Наука и религия», № 1, 1984 год. Автор: Н. Гордиенко, д.ф.н.
Ни один вопрос не обсуждается современными православными богословами и церковными проповедниками так активно и с таким явно выраженным полемическим запалом, как проблема взаимосвязи религии и культуры. Цель обсуждения более чем конкретна: убедить советских людей, интересующихся различными аспектами социального прогресса, в том, что религия – первооснова культуры, её глубинный стимулятор, а православие – главный фактор возникновения, становления и развития культуры русского народа. Именно православие, уверяет своих читателей русская эмигрантская печать, определило исторический путь России, её «духовное бытие, т.е. культуру» (журнал «Православная Русь», 1980, №1, стр. 2).
В этом контексте и введение христианства (по церковной терминологии «крещение Руси») рассматривается современными церковными авторами как исток культурного прогресса древнерусского общества – прогресса, сводящегося к простому усвоению нашими предками византийских эталонов культуры. «Вместе с христианством, – утверждает автор статьи «Краткий обзор истории русской церкви», – русская церковь принесла на Русь самые высокие по тому времени византийскую образованность, культуру и искусство, павшие на добрую почву славянского гения и давшие свой плод в исторической жизни народа» (50-летие восстановления патриаршества. Журнал Московской патриархии (далее ЖМП). Специальный выпуск, 1971, стр. 25).
Такая интерпретация культурного прогресса глубоко ошибочна. Усвоение и творческое переосмысление элементов византийской культуры, попавших на Русь в ходе христианизации древнерусского общества (христианство в данном случае выполняло чисто коммуникативную функцию – выступало в роли простого передатчика этих элементов), стало возможно только потому, что в дохристианской Руси не было некоего духовного вакуума, как утверждают современные церковные авторы, а наличествовал достаточно высокий уровень развития духовной культуры.
Опровергая расхожие домыслы об «отсталости древнерусской культуры», а также попытки вывести последнюю из христианизации древнерусского общества, академик Д. С. Лихачев писал: «...Больше тысячи лет русскому народному творчеству, русской письменности, литературе, живописи, архитектуре, скульптуре, музыке». На наличие у наших далеких предков культурных традиций указывает и академик Б. А. Рыбаков. По его мнению, истоки русского неродного искусства уходят в глубину тысячелетий, «ко времени принятия христианства русское искусство находилось на достаточно высокой ступени развития».
А теперь обратимся к историческим фактам. Называя дохристианские формы духовной жизни «язычеством», современные православные богословы и церковные проповедники считают их воплощением примитивизма и убожества, отвечающим лишь «нуждам скудным, потребностям малым, вкусам низким» (ЖМП, 1958, № 5, стр. 48). Между тем та малая часть памятников культуры дохристианской Руси, которая дошла до нас и стала объектом научного изучения, опровергает подобные утверждения.
Экономическое и политическое развитие Древней Руси дохристианской поры породило множество форм и проявлений достаточно высокой для своего времени духовной культуры. К сожалению, многое из этого достояния древнерусского общества безвозвратно утрачено. В том повинны и безжалостное время, и всесокрушающие стихийные бедствия (прежде всего пожары), и многочисленные вражеские нашествия, перемежавшиеся княжескими междоусобицами, и пренебрежительное отношение господствующих классов к народному культурному наследию. Есть в том вина (притом немалая!) и русской православной церкви: по её повелению истреблялись (как «порождения языческого суеверия») или предавались забвению многие творения культуры дохристианского времени.
Но и то сравнительно немногое, что удалось сохранить: совершенные для своего времени формы предметов труда и быта, высокий художественный уровень оформления оружия и воинских доспехов, изящество украшений, – убедительно свидетельствует о наличии у наших предков тонкого понимания красоты. Изучив народную вышивку, Б. А. Рыбаков пришел к выводу, что её сюжеты и композиционные решения, поражающие эстетическим совершенством, возникли тысячелетия назад. С большим вкусом оформлялись древнейшие орудия женского труда – прялки: нанесенные на них орнаменты и узоры отличаются высокой художественностью.
По найденным украшениям можно судить о том, что древние ювелиры не только владели технологией изготовления сложнейших поделок из золота, серебра, бронзы, но и обладали высоким художественным вкусом. Во всех книгах по истории культуры Древней Руси непременно упоминаются турьи рога из Чёрной Могилы в Чернигове, датируемые X веком. Их серебряная оправа, на которой вычеканен, по предположению Б. А. Рыбакова, сюжет черниговской былины об Иване Годиновиче, относится к шедеврам древнерусского искусства.
Учёные предполагают, что в Древней Руси дохристианской поры имелось живописное искусство. Оснований для такого предположения более чем достаточно. Если бы в древнерусском обществе не было этих традиций, то не привилось бы так быстро и не достигло бы таких высот искусство фрески, мозаики и иконописи, стимулированное введением христианства. Имея в виду именно это обстоятельство, Б. А. Рыбаков писал: «Высокий уровень художественной выразительности, достигнутый древнерусской живописью, отчасти объясняется тем, что восприятие византийского мастерства было подготовлено развитием славянского народного искусства ещё в языческий период».
Были в Древней Руси и зачатки скульптуры – творчество резчиков по дереву и камню. Изготовляли уничтоженные впоследствии статуи языческих богов: Перуна, Хорса, Велеса и других. Имелись статуэтки божков – покровителей домашнего очага. Одну из весьма сложных скульптурных композиций нашли на берегу одного из притоков Днестра. На камне пещеры – барельефное изображение мужчины, молящегося перед священным деревом с сидящим на нём петухом.
Многие бытовые обряды включали в себя театрализованные действа. В Древней Руси тех далеких времен закладывались основы скоморошества – искусства бродячих актёров, пользовавшихся любовью широких народных масс. Раньше считалось, что скоморохи, впервые упомянутые в «Повести временных лет» под 1068 годом, вышли на историческую арену уже после «крещения Руси». Однако современные исследователи пришли к выводу, что скоморошество появилось «не после принятия христианства, а до него; что скоморохи существовали и при язычестве».
Подлинным духовным богатством Древней Руси было устное народное творчество во всем разнообразии его проявлений: песни, пословицы и поговорки, сказания, былины. Гусляры-сказители, чья слава нашла своё воплощение в образе легендарного Бояна, воспетого автором «Слова о полку Игореве», создавали и исполняли песни на героические темы, воспевали народных богатырей, защитников родной земли. «Если бы не так поздно, – сокрушался академик Б. Д. Греков, глубоко изучивший и высоко ценивший дописьменную культуру славянских народов, – стали собирать и записывать русский эпос, мы располагали бы несравненно большим богатством этих ярких показателей глубокого патриотизма народных масс, их непосредственного интереса к своей истории, умения делать правильную оценку лиц и событий».
Историками Древней Руси отмечено, что в «Повести временных лет» и других летописных сводах использованы народные песни и былины, сложенные в более раннее время. В их числе сказания о братьях Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди. О мести Ольги древлянам, убившим её мужа князя Игоря. О пирах киевского князя Владимира и о его женитьбе на полоцкой княжне Рогнеде. Крупнейший русский историк В. О. Ключевский называл эти сказания «народной киевской сагой». На основе тщательнейшего анализа Б. А. Рыбаков отнёс сказание о Кие к VI–VII векам.
Песни играли в жизни наших далёких предков большую роль. Песнями сопровождались многие обряды и праздники, их пели на пирах и на тризнах.
В далёкие дохристианские времена уходит своими корнями былинное творчество, хотя значительная часть былинных сюжетов более позднего происхождения. По заключению академика Б. А. Рыбакова, основа былины об Иване Годиновиче была заложена в IX–X веках. Примерно тогда же сложили былины о Михаиле Потоке и о Дунае (Доне Ивановиче). А былины о Вольге Святославиче и Микуле Селяниновиче учёный относит к кануну «крещения Руси».
В более поздних записях (в частности, в «Повести временных лет») дошли до нас древние заклинания и заговоры. Там же находим и многие старинные пословицы и поговорки: «погибоша аки обре» (о гибели племени обров (аваров), воевавшего со славянами), «мертвый бо срама не имат» (слова князя Святослава, сказанные перед битвой с византийцами) и т. д.
Многое из устного народного творчества Древней Руси не сохранилось по ряду причин, а первый сборник былин издали лишь в XVIII веке. Роковую роль сыграло неприязненное отношение к древнерусскому фольклору и литературе со стороны русской православной церкви, которая клеймила их как язычество и старалась искоренить всеми средствами. «Средневековая церковь, ревниво истреблявшая апокрифы и сочинения, в которых упоминались языческие боги, – отмечал академик Б. А. Рыбаков, – вероятно, приложила руку к уничтожению рукописей, подобных «Слову о полку Игореве», где о церкви сказано мимоходом, а вся поэма полна языческими божествами».
Не выдерживают сопоставления с фактами отечественной истории и утверждения современных церковных авторов, будто дохристианская Русь не знала письменности. Так, например, протоиерей И. Сорокин сказал в одной из своих проповедей, что от церкви «русские люди получали письменность, образование и прививались к многовековой христианской культуре» (ЖМП, 1980, № 7, стр. 45). Ему вторит архимандрит Палладий (Шиман): только после «крещения Руси» и благодаря ему у славянских народов нашей страны «вскоре появилась своя оригинальная письменность и самобытное искусство» («Православний вiсник» (далее ПВ), 1982, №8, стр. 32). По уверениям протоиерея А. Егорова, «в монастырях зародилась первая русская письменность» (ЖМП, 1981, №7, стр. 46).
Учёные располагают достаточным фактическим материалом, доказывающим, что у восточных славян письменность была до «крещения Руси». И это закономерно. Письменность, как и другие проявления культуры, возникла из потребностей социального развития, прежде всего из необходимости расширения общения между людьми, а также фиксирования и передачи опыта, накопленного предшествующими поколениями. Такая необходимость стала настоятельной в эпоху формирования феодальных отношений, в период становления древнерусской государственности. «Нужда в письменности, – отмечает академик Д. С. Лихачёв, – появилась с накоплением богатств и с развитием торговли: нужно было записать количество товаров, долги, различные обязательства, письменно закрепить передачу накопленных богатств по наследству и т. д. В письменности же нуждалось и государство, особенно при заключении договоров. С ростом патриотического самосознания появилась потребность вести запись исторических событий. Возникла необходимость и в частной переписке».
Опираясь на данные научных изысканий и на свидетельства древних авторов, Д. С. Лихачёв высказал предположение, что, «по-видимому, отдельные системы письменности существовали на территории Русской земли издавна, особенно в районах, прилегавших к северным берегам Чёрного моря, где когда-то располагались античные колонии». Вот некоторые свидетельства.
Автор сказания «О письменах», созданного не позднее начала X века, отмечал, что славяне использовали какие-то «черты» и «резы», при помощи которых «читали и гадали».
В «Паннонском житии Константина Философа» (Кирилла – создателя славянской азбуки) сообщается, что во время поездки в Хазарию (около 860 г.) он видел в Херсонесе (Корсуни) Евангелие и Псалтирь, написанные «русьскими письмены». Полагают, что там была использована «глаголица» – древний славянский алфавит, пришедший на смену «чертам» и «резам».
О наличии письменности у восточных славян дохристианской поры сообщают арабские и немецкие источники X века; в них упоминается о надписи на памятнике воину-русу, о пророчестве, написанном на камне в славянском храме, о «русских письменах», присланных одному из кавказских царей.
Следы древнерусской письменности обнаружены и археологами. Так, во время раскопок Гнездовских курганов под Смоленском (1949 г.) нашли глиняный сосуд, датированный первой четвертью IX века. На нем прочли надпись, обозначающую пряность («горухща» или «горушна»). Значит, уже тогда письменность использовалась и для бытовых целей.
Убедительнейшие доказательства существования письменности на Руси в дохристианские времена – тексты договоров, заключенных русскими князьями с Византией в первой половине X века.
Из текста договора 911 года, приведенного в «Повести временных лет», видно, что он был составлен в двух экземплярах («на двою харатью»), один подписывали греки, а другой – русские. Так же составлялся и договор 944 года.
В договорах констатируется наличие на Руси во времена Олега письменных завещаний («пусть возьмет завещанное ему тот, кому написал умирающий наследовать его имущество» – договор 911 г.), а во времена Игоря – сопроводительных грамот. Ими снабжались русские купцы и послы («раньше послы приносили золотые печати, а купцы серебряные; ныне же повелел князь ваш посылать грамоты к нам, царям» – договор 944 г.).
Всё это вместе взятое позволило советским историкам сделать вывод: «Потребность в письменности на Руси появилась уже давно, и целый ряд хотя и не совсем ясных известий говорит нам о том, что письменами русские люди пользовались и до признания христианства государственной религией». «Нет никакого сомнения, – пишет профессор В. В Мавродин, – в том, что у славян, в частности у восточных славян, русских, письменность появилась до принятия христианства и возникновение её отнюдь не связано с крещением Руси».
Что же касается воздействия христианизации Руси на дальнейшее развитие письменности, то оно было, вопреки утверждениям современных православных богословов и церковных проповедников, стимулирующим, но не определяющим «Христианство... – подчеркивал академик Б. Д. Греков, – стало лишь одним из факторов, усиливающих потребность в письменности и несомненно ускоривших усовершенствование своего собственного алфавита». Именно «одним из», не более.
Действительно, христианизация Руси, создавшая потребность в богослужебной и апологетической литературе, в разнообразных житийных материалах, в религиозно-назидательном чтении для верующих, дала толчок дальнейшему развитию письменности и книжного дела. Но помимо христианства и одновременно с ним продолжали действовать (притом во всё возрастающей степени!) те стимуляторы развития письменности, которые существовали и в дохристианские времена: потребность в государственной и деловой документации, необходимость учета продукции и товаров, культурно-эстетические запросы, необходимость закрепления и передачи знаний.
В частности, потребность в фиксировании и оценке исторических событий вызвала к жизни летописание. Оно появилось ещё в дохристианские времена, но приняло свои классические формы уже после утверждения христианства.
Явную тенденциозность, ведущую к искажению исторической правды, демонстрируют современные поборники православия при рассмотрении религиозных верований Древней Руси. Причина этой тенденциозности – стремление убедить, будто христианство (а значит, и русское православие) принципиально отличается от дохристианских верований, именуемых язычеством, – как истина от заблуждения, свет от тьмы, что только с утверждением православия на Руси началось приобщение к подлинной духовности. Отсюда стремление представить древнерусское общество в канун «крещения Руси» пребывающим в «языческом невежестве», а принятие христианства – как обретение «истинной духовности». Более того, язычество славянских народов характеризуется в современной церковной печати не только как заблуждение, суеверие, но и как состояние угнетённости, из которого их якобы вывела русская православная церковь, боровшаяся «с языческими предрассудками и суевериями, духовно закабалявшими народ» («50-летие восстановления патриаршества», стр. 25).
Эпохальность принятия христианства заключена не в нём самом, а в обстоятельствах социального порядка. Она состоит не в замене «менее истинной» религии «более истинной», как утверждают церковные авторы в апологетических целях, а в эпохальности перехода человечества от одной общественно-экономической формации к другой.
Религиозные верования Древней Руси соответствовали породившей их эпохе. И пока родо-племенные отношения не изжили себя и не уступили своих позиций феодальным отношениям, древнеславянское язычество оставалось единственно возможной формой религиозности на Руси, легко ассимилируя языческие же верования и культы соседних народов, приспосабливая их к собственным нуждам.
Именно поэтому в языческом пантеоне, который киевский князь Владимир Святославич намеревался сделать религиозно-идеологической опорой древнерусской державы, оказались боги, почитавшиеся не только на Руси, но и по соседству. В одном месте для всеобщего почитания были установлены изображения не только давно чтимых Перуна, Даждьбога и Стрибога, но и Хорса с Симургом (Симаргл) – богов народов Центральной Азии.
Христианство как религия развитого классового общества не могло утвердиться на Руси раньше, чем там достаточно окрепли феодальные отношения. Пока островки феодализма тонули на Руси в океане родо-племенных отношений, христианизация не принимала массового характера, распространяясь лишь на отдельных лиц и небольшие социальные группы.
И князь Аскольд, и часть его дружины христианство приняли, но крестить всю подвластную им Киевскую Русь не стали. И христианке княгине Ольге не удалось сколько-нибудь значительно продвинуться по этому пути: феодальные отношения ещё не набрали силы. Даже её сын Святослав отказался креститься, заявив, по свидетельству «Повести временных лет»: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться». Уговоры не помогли – он, по словам летописца, «не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям» (стр. 243).
Лишь после того, как феодальные отношения на Руси достаточно укрепились, возникли реальные предпосылки для перехода от язычества к христианству.
Что касается исходящих от православных идеологов обвинений язычества «в примитивности», то можно привести мнение по этому поводу академика Б. А. Рыбакова. Глубоко и всесторонне изучив религиозные верования наших далёких предков, он доказал, что они не являются чем-то неполноценным и узколокальным. «Славянское язычество, – подчеркнул он, – часть огромного общечеловеческого комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий и послуживших основой всех позднейших мировых религий».
В фундаментальном исследовании Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян» на огромном археологическом и этнографическом материале показано, что религиозные верования, существовавшие на Руси до принятия христианства, – продукт длительной эволюции, отражавшей основные этапы развития предков славян времён Киевской Руси.
Не только славянское язычество конца I тысячелетия нашей эры, но и религия праславян I тысячелетия до нашей эры представляли собой сложную, внутренне противоречивую и тем не менее достаточно стройную систему верований и обрядов, где прослеживается вполне ощутимая тенденция перехода от многобожия (политеизма) к единобожию (монотеизму).
Об этом свидетельствует сложившийся с победой патриархата культ бога вселенной – Рода. Б. А. Рыбаков считает неаргументированным традиционное представление о Роде как о покровителе семьи, домашнем божке-домовом. По его мнению, «Род в русских средневековых источниках обрисован как небесный бог, находящийся на воздухе, управляющий тучами и вдувающий жизнь во всё живое». Б. А. Рыбаков полагает, что Род заслонил собою архаичных рожаниц. «В русской вышивке, – пишет он, – трехмастная композиция, состоящая из Макоши и двух рожаниц с воздетыми к небу руками, представлена как обращение к небесному богу, в котором следует видеть Рода, «вдувающего жизнь». С небесным Родом, очевидно, связаны и моления на высоких горах, расположенных ближе к небу».
По достаточно убедительному предположению Б. А. Рыбакова, культ Рода содержал в себе элементы «древнего дохристианского монотеизма», который религиозные идеологи (в том числе и богословы русской православной церкви) считают прерогативой христианства.
Реконструкция древних славянских верований, осуществленная академиком Б. А. Рыбаковым и другими исследователями, убеждает в том, что попытки идеологов современного русского православия представить язычество славян как нечто аморфное, примитивное и бессистемное – несостоятельны.
Если же обратиться к мировоззренческому содержанию языческих и христианских верований, то с этой точки зрения они оказываются в равной мере наивными и несостоятельными.
Возьмем, к примеру, языческое представление о появлении человека, высказанное белозёрскими волхвами в полемике с приверженцами христианства и приведенное на страницах «Повести временных лет»: «Бог мылся в бане, распотелся, отерся ветошкой и бросил её с неба на землю. И заспорил Сатана с богом, кому из неё сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а бог душу в него вложил. Потому-то, когда умирает человек, в землю идет его тело, а душа к богу» (стр. 318).
Сравним рассказ волхвов с библейским повествованием о сотворении человека: «И создал господь бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (книга Бытие, гл. 2, ст. 7). Созданному им человеку бог сказал: «...Возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (книга Бытие, гл. 3, ст. 19).
Как видим, языческое представление о появлении человека ничуть не примитивнее христианского.
На одном уровне находятся такие компоненты языческого и христианского мировоззрения, как поклонение кумирам и почитание икон, обращение к духам и призывание святых, вера в сверхъестественные возможности волхвов и наделение «божественной благодатью» священнослужителей, уверенность в чудодейственности языческого фетиша и надежда на спасительную силу христианского креста.
Подобные параллели можно продолжать до бесконечности. Но дело не в количестве сопоставлений, а в их существе: христианство представляет собой столь же искаженное отражение действительности, как и язычество. По справедливому замечанию Б. А. Рыбакова, и христианство отличается от язычества не своей религиозной сущностью, а только теми чертами классовой идеологии, которые наслоились за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян или их соседей».
Следовательно, даже в чисто религиозном аспекте «крещение Руси» не может квалифицироваться как начало начал. Оно не было ознаменовано становлением в Киевской Руси какой-то принципиально новой формы духовной жизни. Древнерусское общество перешло с одного религиозного уровня на другой, более соответствующий новому этапу его развития.
Такова реальная историческая картина, и она убедительно опровергает ведущий богословский тезис о принципиальном отличии христианства от дохристианских (языческих) верований.
Итак, отечественная история не начинается с «крещения Руси». Безосновательны и заявления современных православных богословов, будто церковь имела пред собой «непросвещенную душу русского человека» (ЖМП, 1982, № 5, стр. 50) и «стояла у истоков русского национального самосознания, государственности и культуры» (ЖМП, 1970, № 5, стр. 56).
«Истины» такого рода искажают историческую правду, а провозглашаются они в расчете на то, чтобы, завысив масштабность «крещения Руси», преувеличив его роль в отечественной истории, заставить всех советских людей (в том числе и неверующих) отнестись к его предстоящему юбилею-тысячелетию как к общенародному празднику.
Такими искажениями стараются воспользоваться в идеологически диверсионных целях реакционные круги русской церковной эмиграции, противопоставляющие «крещение Руси» как «истинное начало» отечественной истории – Октябрьской революции как якобы «ложному началу». Аргументированно доказывать полную несостоятельность такого противопоставления разномасштабных событий, убедительно разоблачать подлинные цели данной акции церковно-эмигрантских фальсификаторов истории – обязанность не только учёных, но и популяризаторов исторических знаний, пропагандистов научного атеизма. Это патриотический долг каждого советского человека, знающего и уважающего прошлое своего народа.
Обращение к временам дохристианской Руси, правильное освещение их – не просто дань интересу к старине или удовлетворение естественной любознательности. Оно необходимо для опровержения богословских измышлений в области отечественной истории, разоблачения попыток церковников-эмигрантов использовать эти измышления в антисоветских целях.
Источник - http://www.etheroneph.com/antireligiya/225-kreshchenie-rusi-fakty-protiv-legend-13.html.
Комментарий .....но как стало понятно, что ничего о прошлом мы не знаем, кто там виноват...но зато теперь можно напридумать и домыслить многое, была бы фантазия...так чё мы с великих укров смеёмся, есть шанс переплюнуть....
Выводы статьи на основании археологических раскопок, а не домыслы. Академик Рыбаков прежде всего археолог. Его книги - обобщение научных открытий. А уж если зайти в старообрядческий храм и постоять на Литургии, то все подтверждения открытий Рыбакова как на ладони. В служении, в храмовом оформлении старообрядцы используют ту же символику, что "откопал" в буквальном смысле Рыбаков в своих археологических исследованиях. И Византия здесь не при чем... я видела остатки византийского христианства на Кипре и в Иордании - есть сходство, но не полное, не целостное. Там южная культура - она очень сильно отличается о юга Руси и уж тем паче, средней России.
А то, что в период до 20 века поиски подлинной дохристианской истории не поощрялись вполне понятно - даже Афанасьева никонианская Церковь заткнула. Понятно, что после революции ученые бросились искать свои корни, заполнять безумные исторические пробелы и советская власть это поощряла.
Кто еще что выдумал - большой вопрос. "
cosmos.mirtesen.ru
Глава 1. Духовная культура Древней Руси IX -XI веков. Культура Древней Руси IX-XI веков
Похожие главы из других работ:
Искусство Киевской Руси
Литература древней Руси
Художественная литература, особенно беллетристика, в средние века еще не выделилась в самостоятельный род. Средневекового читателя привлекали в книгах не столько их художественные достоинства, если они вообще имели значение...
История архитектуры России и Италии
2.1 Архитектура Древней Руси
Для того чтобы рассматривать архитектурные достижения Древней Руси, необходимо в первую очередь остановиться на тех предпосылках, которые предшествовали появлению первых шедевров русской архитектурной культуры...
История библиотечной науки
Из истории Древней Руси
Абрамов, К.И. История библиотечного дела в СССР., с.3-10Вообще, появление библиотек на Руси связывают с возникновением на территории нашей страны древнерусского государства - Киевская Русь. Еще до складывания централизованного государства...
Знакомство с древнерусской смеховой культурой позволяет утверждать, что она прошла, по крайней мере, два этапа своего развития. Первый, языческий этап русской смеховой культуры связан с архаическим ритуальным смехом...
Культура Древней Руси
2. Культура Древней Руси
...
Культура Древней Руси
2. Архитектура Древней Руси
Крещение Руси положило начало возведению храмов, монастырей. первоначально они были деревянными. Каменное строительство, возникшее под влиянием Византии, начинается в Киеве в конце Х в. В центре города была сооружена Десятинная церковь...
Культура Древней Руси IX-XI веков
Глава 2. Материальная культура Древней Руси IX - XI веков
...
Культура древней Руси VI-XIII веков
7. Книгоиздание в древней Руси
Христианизация Руси дала мощный толчок дальнейшему развитию письменности, грамотности. На Русь со времени Владимира стали приезжать церковные грамотеи, переводчики из Византии, Болгарии, Сербии. Появились...
Монастырские библиотеки в Древней Руси
1. Монастырские библиотеки в Древней Руси
Как и другие страны Европы того времени, Русь развивалась как страна городов. Крупнейшими центрами стали Киев и Новгород, среди крупных центров государства следует назвать Чернигов, Полоцк и Галич, а также Смоленск, Ростов, Суздаль, Владимир...
Особенности духовной жизни древних народов
3. Духовная культура Древней Греции
Когда мы говорим о древней Элладе как непрерывном культурном феномене, мы должны помнить о том, что, как и в любой культуре, представления людей о мире и его основах подвержены эволюции. Во времена расцвета греческих государств-полисов...
Отражение менталитета в русской смеховой культуре XI-XVII веков
1.2 Праздничная смеховая культура Древней Руси
Во все эпохи в жизни любого народа праздникам отводилась огромная роль. Потребность в праздниках присуща человечеству с самых ранних времен. Homo sapiens, по всей видимости был одновременно и homo ludens - человеком играющим...
Периодизация древнерусского искусства. Киевская, Владимиро-Суздальская и Московская культовая архитектура
2. Искусство Киевской и Суздальской Руси X-XIII веков. Каменное зодчество и монументальная живопись
Древнекиевская архитектура имела глубокие национальные традиции. Но с принятием христианства она испытала большое влияние византийского и частично романского искусства, в том числе в области культовой архитектуры...
Русская cмеховая культура и ее историческое становление и развитие от истоков до XVIII века
§ 1. Смеховая культура Древней Руси
Знакомство с древнерусской смеховой культурой позволяет утверждать, что она прошла, по крайней мере, два этапа своего развития. Первый, языческий этап русской смеховой культуры связан с архаическим ритуальным смехом...
Художественная культура Древней Руси
II. Художественная культура Древней Руси: краткая характеристика
Истоки древнерусского искусства восходят к искусству восточных славян, населявших в I тысячелетии н. э. европейскую территорию России...
Художественная культура Древней Руси
Иконопись в Древней Руси
Итак, Византия не только познакомила русских художников с новой для них техникой живописи, но и дала им иконографический канон, неизменность которого строго оберегалась церковью...
cult.bobrodobro.ru
Духовная культура Древней Руси (стр. 3)
Содержание
Уровень и многообразие духовных проявлений в культуре дохристианской Руси
Принятие христианства и трансформация языческой культуры восточных славян
«Отправляя» человека в рай, русские язычники снабжали его всем тем, что необходимо в земной жизни: клали в гроб одежду, обувь, утварь. Несмотря на то, что обычай сожжения покойников в славянстве сохранялся довольно долго, как о том говорит Нестор, описывая погребальные обряды радимичей, вятичей, кривичей, северян («И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при дорогах»), тем не менее данные археологии свидетельствуют и о широком распространении в те времена на Руси обычая погребения в земле. Здесь следует отметить то, что правильному соблюдению погребального обряда уделялось особое внимание, т.к. это охраняло разделение живых и мертвых. Предметы, служившие покойнику, оставлялись его сородичами на рубеже, на границе селения. Это объясняется тем, что смерть отождествлялась язычниками с границей, она располагалась на границе мира живых и мира мертвых. Ее боялись, остерегаясь действия злых сил. В то же время в древнеславянском языческом культе смерть не входила в круг познаваемых явлений. Вяч.В. Иванов и В.В. Топоров отмечают у славян «обилие загадок о смерти».
Если погребальные обряды нарушались, то души умерших начинали навещать живых. Отсюда многочисленные предания, легенды, сказки, поверья в оборотней и т.д. Мир живых от этого вторжения защищался. Восточнославянские язычники всегда стремились оградить себя от смерти. Вот как об этом пишет А.Н. Афанасьев: «На Руси, кто прикасался к трупу покойника, тот не должен сеять, потому что семена, брошенные его рукою, омертвеют и не принесут плода; если умрет кто-нибудь во время посева, то в некоторых деревнях до тех пор не решаются сеять, пока не совершатся похороны... С другой стороны, т.к. зерно, семя есть символ жизни, то по выносе мертвого лавку, где он лежал, и всю избу посыпают рожью. Тогда же запирают и завязывают ворота, чтобы отстранить губительные удары смерти и закрыть ей вход в знакомое жилье. Горшок, из которого омывали покойника, солому, которая была под ним постлана, и гребень, которым расчесывали ему голову, везут из дому и оставляют на рубеже с другим селением или кидают в реку, веря, что таким образом смерть удаляется за пределы родового (сельского) владения или спускается вниз по воде. Все присутствующие при погребении обязаны, по возврате домой, посмотреть в квашню или приложить свои руки к очагу, чтобы очиститься от зловредного влияния смерти».
Древняя Русь не имела идольских храмов, однако языческие святилища занимали почетное место в поселениях восточных славян. Капище (жертвенник) окружали идолы - изваяния языческих богов, сделанные из дерева, камня и металла.
Известны археологические данные об остатках языческих святилищ. Самое знаменитое из таких святилищ обнаружено в урочище Перынь под Новгородом и было посвящено, видимо, богу Перуну.
«Центральную часть святилища составляла приподнятая над окружающей поверхностью горизонтальная площадка в виде правильного круга диаметром 21м, окруженная кольцевым рвом шириной до 7м и глубиной более 1 м. Точно в центре круга раскопками выявлена яма от столба диаметром 0,6м. Здесь стоял деревянный идол Перуна, который, как сообщает летопись, в 988 г. был срублен и сброшен в Волхов. Перед идолом находился жертвенник - круг, сложенный из булыжных камней. Ров, окружавший культовую площадку, представлял в плане не простое кольцо, а ободок в виде громадного цветка с восемью лепестками. Такую форму придавали ему восемь дугообразных выступов, расположенных правильно и симметрично. В каждом таком выступе на дне рва во время языческих праздников разжигали ритуальный костер, а в одном из них, восточном, обращенном к Волхову, судя по количеству углей и прокаленности грунта, горел «неугасимый огонь». Восемь костров указывали на стороны света, а идол в центре соотносился с Мировой Осью. У него, вероятно, приносились кровавые жертвы».
Известно много святилищ более скромных размеров, расположенных на Смоленщине, Псковщине и других местах. Обычно это круглые площадки диаметром от 14 до 30м, ровные, иногда выпуклые или вогнутые в середине, окруженные кольцевым рвом и невысоким валом, иногда - одним рвом, иногда - двумя валами, между которыми находится неглубокий ров. Известны и искусственно насыпанные святилища.
Археологи находили и древнеславянских идолов. Традиционно они представляли собой деревянные или каменные столбы, верхняя часть которых изображала человеческую голову, нередко - в шапке. Средняя высота их около 0,7м. Самым известным считается так называемый Збручский идол. Его нашли близ г. Гусятина, у притока Днестра - р. Збруч. Это 4-хгранный столб из известняка, высотой около Зм. Каждая сторона разделена на 3 яруса: верхний посвящен богам, средний - людям и земле, нижний - преисподней. На гранях столба - под одной шапкой - четыре фигуры во весь рост, две из них - женские. Какие божества изображены на столбе, остается загадкой. Збручский идол датируется X веком. Ныне этот памятник находится в Краковском музее.
К святилищам стекались жители окрестных мест для совершения треб - религиозных обрядов, молений, торжественных поминальных тризн. Важнейшую и серьезную часть треб составляли жертвоприношения. Письменные памятники сохранили свидетельства страшного обычая - человеческих жертвоприношений. Рассказ об одном таком событии мы находим в летописи под 983 годом. После успешного похода кн. Владимир захотел отметить победу жертвой в благодарность богам. Старцы и бояре решили, что нужна человеческая жертва. Жребий пал на «прекрасного лицом и душою» юношу, сына жившего в Киеве варяга-христианина. Когда за ним пришли, отец воспротивился и произнес по адресу языческих богов обличительную речь: «Не боги это, а просто дерево. Нынче есть, а завтра сгниют. Не едят они, не пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева... Не дам сына...».
Обычай приносить в жертву скот и птицу долго держался в разных местах Руси даже после принятия христианства. Еще в середине XVI в. архиепископ Новгородский и Псковский жаловался Ивану Грозному по этому поводу.
До нас не дошло отчетливых сведений о существовании у восточных славян профессионального жречества. Хотя при наличии многочисленных святилищ оно скорее всего существовало. К тому же есть известия о колдунах, волхвах, которые могли выполнять жреческие функции. Не исключено, что эти функции мог осуществлять и старейший в роде.
На Руси была развита языческая магия. Она охватывала почти все стороны семейной и общественной жизни и оказалась впоследствии (после принятия христианства.) особенно живучей. В основе народной магии лежали представления о том, что с помощью образов - словесных, живописных, скульптурных, предметных - можно установить реальную связь с первообразами, т.е. с теми природными и космическими силами разного порядка (от физических до духовных), которые человек хочет использовать в своих интересах. И в обиходе, и в повседневной жизни древние славяне обращались к природным стихиям, заговаривали с ними. Язычник знал, что если сказать слово - «заговорить», - то силы природы откликнутся, помогут. Однако заговоры имели и другую сторону. В них нуждался не только человек, но и весь мир в целом, ибо через заговоры укреплялась «установленность» этого мира. «Заговорить» - подтвердить словом, уберечь делом каждую половину мира в ее чистоте, чтобы добро оставалось с добром, зло со злом, живые с живыми, а мертвые с мертвыми. К примеру, если вдруг в летнюю пору случались заморозки, а в зиму дожди, тои здесь заговоры должны были уберечь, сохранить, вернуть мир в его уже размеренное состояние.
Заговоры создавались по мере самой жизни, от поколения к поколению. Они складывались как бы сами собой. Колдуны, ведуны, знахари, волхвы ведали, знали-владели порядком слов и могли по мере надобности передать это знание другим членам своего рода.
Магия Древней Руси преследовала вполне житейские, рациональные цели. Она никогда не чуждалась знаний о природе, ее явлениях, свойствах материи. Как отмечает Л. Лебедев, это была относительно «чистая магия».
Таковы религиозные верования древних славян. Однако не только они составляли сущность духовной культуры дохристианской эпохи. О.А. Платонов вообще полагает, что «язычество для наших предков - скорее система духовно-нравственных понятий, чем религия». Поэтому обратимся к анализу язычества как совокупности духовно-нравственных ценностей.
www.jourclub.ru
Духовная культура Древней Руси (стр. 5)
Содержание
Уровень и многообразие духовных проявлений в культуре дохристианской Руси
Принятие христианства и трансформация языческой культуры восточных славян
Упырь в представлении русичей - это таинственное, страшное существо, способное принести человеку много зла. Поэтому их старались задобрить приношениями пищи («требы») или оборонялись от них различными заговорами и заклинаниями. Позднее к языческим способам защиты от нечистой силы добавились христианские - молитвы, обращения к Богородице и святым, наложение креста.
Берегини, наоборот, представлялись добрыми существами. Они противостояли злым духам и защищали людей от проделок всякой нечисти, пособничали в делах и жизни, покровительствовали людям честным, с открытой душой и добрым сердцем. К берегиням можно отнести Жар-птицу, птицу Феникс, Сивку-бурку, Конька-горбунка. Эти существа активны в утверждении добра, приходят на помощь людям в сложных ситуациях, т.к. понимают их заботы и тревоги.
В вере в нечистую силу и берегинь отражены представления древних славян о том, что вокруг них живут злые и добрые духи, которые постоянно ведут борьбу между собой, помогая или вредя человеку.
Говоря о нравственном состоянии дохристианской Руси, следует сказать, что своеобразный нравственный идеал человека сформировался в Среднем Поднепровье с центром в Киеве. Поляне своим поведением создали идеальный образ человека, который был запечатлен в былинах, сказаниях, сказках. Нестор, анализируя нравственное состояние племен, основывается на 3-х мерилах:
1. отношение к людям, прежде всего к родителям и родственникам,
2. отношение к пище,
3. отношение к браку.
«Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят за нее - кто что даст. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены». Подробная характеристика нравов восточных славян в «Повести временных лет» свидетельствует о том, что нравственные проблемы для наших предков того времени были весьма актуальны.
Отдельно хотелось бы сказать о веротерпимости русов по отношению к инаковерующим, будь то иноземцы или даже соплеменники. Именно веротерпимостью объясняется тот факт, что в Киеве за полвека до крещения Руси сложилась христианская община и была построена церковь Св. Ильи.
Первые приверженцы христианской веры среди русских стали появляться после договора 911 г. Самые выразительные данные о русах христианах дошли до нас в договоре Руси с Византией 944 г., где среди послов, приносивших клятву в Царьграде, фигурируют и язычники, и христиане: «Мы же те, кто из нас крещен, в соборной церкви клялись церковью Святого Ильи... А некрещеные русские слагают свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие...». Аналогичную картину наблюдаем в Киеве: князь Игорь вместе со своим языческим окружением клялся на холме перед кумиром Перуна, а христиане присягали в церкви Св. Ильи. «На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его - сколько было язычников между русскими. А христиан русских приводили к присяге в церкви Святого Ильи...».
Участие христиан при заключении договора 944 г., наличие в Киеве церкви Св. Ильи указывают на заметную роль христианского элемента в столичной жизни. Однако, по мнению И.Я. Фроянова, это не значит, что христиане уже «нравственно преобладали над язычниками». В частности, княгиня Ольга принимала крещение как частное лицо, а не как «правительница Киевской державы», «руководительница политики Киева», «глава государства и киевского правительства». На предложение крестившейся княгини Ольги последовать ее примеру сын Святослав отвечает отказом: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться?». Однако реакция закоренелого язычника князя Святослава на обращение в христианство своих соотечественников была весьма и весьма добродушной: «... Но если кто собирался креститься, то он не запрещал, а только насмехался над тем».
Новая вера в начале - середине X в. затронула и торговый люд - так называемых «гостей», посещавших Константинополь, ибо принадлежность к христианству обеспечивала им в христианской стране по сравнению с язычниками лучшие условия.
Что касается философских и эстетических представлений Древней Руси, то здесь необходимо отметить следующее. Эстетические представления зарождаются еще до принятия христианства. В частности, в эпоху языческой Руси появляется представление о красоте. Подтверждением является то обстоятельство, что красота византийского богослужения поразила русских послов и явилась одним из факторов, определивших выбор веры. «...И пришли мы на Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали - на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом. Знаем только, что пребывает там Бог с людьми и служба их лучше, чем в других странах. Не можем мы забыть красоты такой». Конечно, красота богослужения не единственный и не главный момент, решивший судьбу выбора религии (главное состояло в том, что православие отвечало характеру нашего народа и позволяло ему сохранять свои традиции, обычаи, идеалы), однако его никак нельзя сбрасывать со счетов.
Эстетические представления нашли свое отражение и в художественной практике наших далеких предков. У восточных славян до принятия христианства была своя достаточно развитая культура в области художественного ремесла и строительства. Археологические раскопки подтверждают, что дохристианская Русь знала литье и чекан, керамику и вышивку, владела тонким мастерством эмалей. Она производила искусные ювелирные вещи - бронзовые амулеты и украшения: звездчатые подвески, пряжки, колты, гривны (древние серьги и ожерелья). В узоры этих изделий вплетались птичьи, звериные и человеческие фигуры - славянский вариант поздневарварского «звериного стиля».
Искуснее всего языческая Русь была в обработке дерева, которое являлось основным строительным материалом. Из него делались хоромы князей и избы крестьян, из дубовых бревен клались крепостные стены. Основные предметы домашнего обихода: соха, прялка, лапти, ложка, кадка, сани - все это давал щедрый и добрый для человека лес.
Таким образом, эстетические моменты занимали весьма значительное место в быту и искусстве дохристианской Руси. Впоследствии они оказали существенное воздействие на формирование эстетики Древнерусского государства.
Говоря о философских воззрениях русских язычников, следует сразу же заметить, что большинство исследователей придерживается мнения, согласно которому первым толчком к появлению русской философии послужило христианство. Так, с точки зрения А.Ф. Замалеева, «философия не могла зародиться в недрах славянского язычества». Объясняется это тем, что мифология древних русичей оставалась чисто «стихийной религией» с неразвитым дуализмом божественного и природного. Более того, с позиций автора, «в лоне славянского язычества не могла зародиться не то что философия, но даже секуляризованное мировоззрение». Здесь мы считаем уместным остановиться на особенностях миропонимания древних русичей.
Во-первых, в славянской мифологии, как уже отмечалось выше, мир делится на несколько уровней, т.е. прослеживается своего рода иерархичность окружающего мира. Человек соотносится со всеми уровнями славянской мифологии. Универсальным образом, который синтезирует все отношения человека с иерархичным миром, является мировое древо. В этой функции в славянском фольклоре выступают обычно береза, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трем основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине - птицы, а также солнце и луна; к стволу - пчелы; к корням - змеи, бобры и т.п. Все дерево в целом сопоставляется с человеком, особенно с женщиной. Причем человека среди других существ выделяет понятие души. Восточным славянам до принятия христианства было свойственно элементарное представление о душе, т.е. отождествление ее с дыханием (от корня «дых», «дух»). Прекращение дыхания было явным признаком прекращения жизни (например, «испустить дух» - умереть). Таким образом, с помощью мирового древа моделируется тройная вертикальная структура мира - три царства: небо, земля и преисподняя.
Во-вторых, русскими язычниками мир описывается как система двоичных противопоставлений, или бинарных оппозиций, которые определяют пространственные, временные, социальные и иные его характеристики: «жизнь - смерть», «мужской - женский», «небо - земля», «священный - мирской» и т.д. Остановимся на анализе некоторых из них.
«Жизнь - смерть». В славянской мифологии божество дарует жизнь, плодородие и долголетие. У восточных славян этим божеством являлся Род. Однако божество может приносить и смерть. Мотивы убийства связываются с Чернобогом или Перуном. Символами жизни и смерти выступают живая вода и мертвая вода; зеленое, цветущее дерево и сухое дерево и т.п.
Противопоставление «правый - левый» лежит в основе древнего права (право, правда, справедливость и т.д.), а также в основе гаданий, ритуалов. Отражается это противопоставление в персонифицированных образах Правды на небе и Кривды на земле.
Противопоставление «мужской - женский» соотносится с оппозицией «правый - левый» в свадебных и похоронных ритуалах, где женщины оказываются слева от мужчин. Весьма значительно различие мужских и женских персонажей по функциям и количеству: важно отметить малочисленность женских персонажей в пантеоне, а также их определяющую роль в магии и колдовстве.
Оппозиция «верх - низ» трактуется как противопоставление неба и земли, вершины и корней мирового древа. В ритуальном плане это проявляется в расположении Перуна на холме и Велеса в низине.
Противопоставление «небо - земля» воплощено в приурочении божества к небу, а человека к земле.
Оппозиция «юг - север», «восток - запад» подчеркивает наличие представлений у древних русичей о пространственной структуре окружающего мира. Подтверждением этому является особое тяготение русов к движению и освоению нового пространства - стремление к «воле». По мнению Л. Лебедева, «воля» у русских - это не то, что «свобода» в значении независимости от каких-либо моральных или гражданских законов или от власти. «Воля» - это возможность совершать движение. Если говорить о дохристианской древности, то категория «воли» в большей степени относится к перемещению и движению в пространстве. Речь идет об освоении свободных, незанятых и малонаселенных земель. Однако в некоторых случаях «воля» подразумевала и тягу к постижению смысла бытия. В этом отношении в обоих случаях очевидна жажда узнавать, постигать, духовно и культурно осваивать дивный, премудро устроенный мир.
На структуру пространства и времени указывает также противопоставление «близкий - далекий». Например, «свой дом» - «тридевятое царство» в русских сказках, образы пути-дороги, моста, дали, давние и новые времена и т.д. Одним из вариантов противопоставления «близкий - далекий» является оппозиция «дом - лес». Пространство и время в представлении язычников были «помечены». Считалось, что злые духи: черти, лешие, водяные, русалки и подобная им нечисть - не могут выйти за границы своего ночного времени, с криком петухов на заре они исчезают. Болота, глухие чащи, низины, расщелины, канавы, овраги - господство злых сил; горы, возвышенности, терема высокие, поля широкие, просторы бескрайние - преобладание сил добра.
В противопоставлении «суша - море» особое значение имеет море как местопребывание многочисленных отрицательных персонажей. Оно рассматривается как жилище смерти, болезней, куда их отсылают в заговорах. Положительный аспект воплощается в мотивах прихода весны и солнца из-за моря.
В оппозиции «весна - зима» особое место отводится Весне. Она связана с мифологическими персонажами, воплощающими плодородие - Ярилой, Костромой и др., а также с обрядами похорон Зимы и отмыкания Весны.
Противопоставление «старый - молодой» подчеркивает различие между зрелостью, максимумом производительных сил и дряхлостью. С этим противопоставлением связаны оппозиция «предки - потомки», а также ритуалы поминовения предков, «дедов».
В славянской мифологии присутствовала и оппозиция «священный -мирской», где проводится четкая грань между сферой сакрального, наделенной особой силой, и сферой бытовой, лишенной этой силы.
Таким образом, в представлении русских язычников мир имеет тройную вертикальную структуру - небо, земля и преисподняя, а также являет собой систему бинарных оппозиций, т.е. двоится: «жизнь - смерть», «добро - зло», «правое - левое», «верх - низ», «предки - потомки», «старшие - младшие» и т.д.
Проведенный анализ убеждает нас в том, что до принятия христианства Древняя Русь обладала достаточно высоким уровнем духовной культуры. Об этом свидетельствует и развитие религиозных верований, и система духовно-нравственных ценностей, присущих древним русичам, и философско-эстетические представления, пусть и несистематизированные, зарождавшиеся в тот период. Несмотря на то, что в богословской литературе древнерусское язычество толкуется как «темное, озлобленное, мстительное», а дохристианское общество как «смрадный и жестокий мир» , мы не вправе отрицать тот факт, что многие элементы духовно-нравственной сферы русского человека возникли задолго до крещения Руси, чему способствовали определенные природно-климатические, хозяйственно-бытовые, политические и другие условия, выпавшие на долю восточных славян.
www.jourclub.ru
Духовная культура Древней Руси (стр. 4)
Содержание
Уровень и многообразие духовных проявлений в культуре дохристианской Руси
Принятие христианства и трансформация языческой культуры восточных славян
С.М. Соловьев, опираясь на известия греков, римлян, германцев, арабов, отмечает, что для восточных славян была характерна простота нравов, а именно доброта, незлобие, прямодушие. «...Вообще славяне своею нравственностью производили на них (современников-чужеземцев) выгодное впечатление: простота нравов славянских находилась в противоположности с испорченными нравами тогдашних образованных или полуобразованных народов. Так, встречаем отзывы, что злые и лукавые попадаются очень редко между славянами». Однако подобные свидетельства не должны давать повода к идеализации славянской древности. «Доброта не исключала, впрочем, свирепости и жестокости в известных случаях». И хотя случаи насилия имели место, тем не менее Руси того времени в большей степени были свойственны братские и дружелюбные отношения.
В личных качествах особо ценились праведность, мужество, верность долгу и слову, любовь к родной земле. В отношениях между людьми всегда приветствовались нелицемерное братолюбие, верность в дружбе, отзывчивость к чужому горю, готовность прийти на помощь, почтение к старшим, прежде всего к родителям. Все это нашло свое яркое выражение в художественном творчестве: былинах, сказаниях, пословицах.
Древние писатели отмечают такую черту славян, как гостеприимство. Хозяин отвечал за безопасность гостя и обязан был его угостить и обогреть. Славянин, уходя из дома, оставлял открытой дверь и пищу для странника. Византийский император Маврикий (582-602 гг.) свидетельствует: «Они (славяне) ласковы с чужеземцами, принимают их у себя, провожают от одного места до другого, куда ему нужно, и даже если гостю случится какая-либо беда по вине хозяина, то тот, который принял после него гостя, выступает против нерадивого, считая честью для себя заступиться за гостя». Арабский автор пишет: «Русь чтит чужеземца и приветливо обходится с отдающимися под ее попечение, либо часто бывающими у нее и охраняет их от всяких приключений».
По свидетельствам восточных наблюдателей, древние русичи всегда отличались жизнерадостным нравом. Праздники на Руси всегда сопровождались играми, песнями, плясками, хороводами. Любили хмельное, но одурманивающих напитков не знали. Питье было легким.
Однако жизненные блага никогда не ставились русскими на первый план. Об этом свидетельствует простота быта наших предков, ярким примером чего является походный быт князя Святослава: «В походах же
Святослав не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все его прочие воины». Следует подчеркнуть, что данное летописное свидетельство сделано с явным одобрением.
В рассказах Начальной летописи о князе Святославе проглядывает идеал воинского поведения, сложившийся на Руси в эпоху язычества. Воину должны быть присущи следующие черты: беззаветная преданность своей Родине, презрение к смерти в бою, демократизм и спартанский образ жизни, прямота в обращении даже к врагу. Пожалуй, ничто не ценилось в Древней Руси так высоко, как личная храбрость. Поэтому в наивысшей степени высокие нравственные качества славян Руси проявились в образе богатырей - могучих и добрых защитников родной земли, лучших представителей народа.
Хотя воинская доблесть, храбрость, сила, верность долгу очень почитались, тем не менее Руси не свойственен был культ прославленных полководцев, вождей победоносных дружин. Наши летописцы повествуют о походах русских князей, иногда просто блестящих, довольно сдержанно, как бы давая понять читателю, что не в военных успехах подлинные честь и слава народа. Более того, в летописи библейский Серух прямо осуждается за то, что ставил статуи воинам. «Первым же стал делать кумиры Серух, создавал он их в честь умерших людей: некоторых ставил прежним царям, других - храбрым людям, и волхвам, и женам-прелюбодейкам. Серух же родил Фарру, Фарра же родил трех сыновей: Авраама, Нахора и Аарона. Фарра же делал кумиры, научившись этому у своего отца... Авраам обратился к отцу: «Отец! Зачем обманываешь людей, делая деревянных кумиров? Тот бог, кто сотворил небо и землю».
Русь часто воевала, однако эти войны носили преимущественно и в основном оборонительный характер. Они были направлены на защиту своей земли от беспокойных соседей - хазар, печенегов, половцев. Что касается походов киевских князей на Византию, то многие историки пытались и пытаются толковать их как своего рода «дипломатические» акции: задача этих походов заключалась будто бы в том, чтобы добиться установления весьма ценных и даже необходимых для Руси дипломатических отношений с Константинополем.
Особо следует сказать о походе Олега на Константинополь в 911 г. В результате этого похода был заключен договор с греками, составленный, как свидетельствует летопись, «на двое харатьи», т.е. в двух экземплярах - на греческом и русском языках. «... Мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух хартиях - царя вашего и своею рукою...». Этот факт подтверждает, что письменность на Руси появилась еще до принятия христианства. Данное обстоятельство еще раз свидетельствует о том, что уровень культуры дохристианской Руси был достаточно высок.
Отсутствие чрезмерной привязанности русских людей к земным ценностям и благополучию подчеркивает и представление о чистой совести. Эта духовная ценность ставилась славянами превыше всего. Никакие жизненные блага, соблазны, ни даже смерть не должны были заставить человека изменить ей. Чувство долга перед Землей и народом преобладало над личными интересами. Объясняется это тем, что Древняя Русь, как мы уже отмечали выше, постоянно пребывала в кольце враждебных сил (хазары, печенеги, половцы).
По мнению Л. Лебедева, совесть оказывалась «духовным центром, ядром всех законов и нравственных установлений Древнерусского государства». Такой вывод автор делает исходя из факта, что все многообразие личных, общественных и хозяйственных отношений в Древней Руси регулировалось понятием «правда». Это не означает, что правда побеждала всегда и во всем. Это значит, что восточные славяне постоянно стремились к ее осуществлению, а «жажда правды порождала положительные духовно-нравственные усилия».
Название первого свода законов на Руси («Русская Правда») свидетельствует о своеобразном характере правового начала в русском законодательстве. Закон и право у русских укоренены в правде. Правда -основное в законе, она выше закона. Если же закон принят, но правде не соответствует, то это неправедный, негодный закон, нуждающийся в отмене или исправлении.
Характерными русскими выражениями являются: «поступать по правде», «судить и рядить по правде», «жить по правде» и др. Л. Лебедев полагает, что если в этих выражениях слово «правда» заменить словом «совесть», то смысл не изменится.
Здесь уместно несколько слов сказать о законодательстве Древней Руси. «Русская Правда», составление первых статей которой относится к началу XI в. (время княжения Ярослава Мудрого) - это сложный юридический памятник, опирающийся на нормы обычного права (неписаные правила, сложившиеся в результате неоднократного их применения) и на прежнее законодательство. В данном случае мы считаем необходимым подчеркнуть, что законодательство на Руси сложилось еще до крещения. Подтверждение тому мы находим в договорах русов с греками начала X в., где упоминается о «Законе русском», по которому судили жителей Киевской Руси. «Мы от рода русского, посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, рассудили по справедливости, клянясь оружием своим, утвердить такую дружбу (между христианами и русскими) и удостоверить ее по вере и по закону нашему».
Важным показателем духовного развития наших далеких предков является и такое нравственное начало, как любовь к добру (добротолюбие). В древних русских воззрениях отчетливо пробивается мысль о совершенствовании, преображении души человека на началах добра и лада.
Весьма трудно сказать, имели ли русские язычники верное представление о добре и зле, но у них всегда присутствовало точное чувствование их реального существования и присутствия в жизни людей и окружающего мира. Дуалистический принцип противопоставления «благоприятного - неблагоприятного» реализовывался в мифологических персонажах, наделенных положительными или отрицательными функциями. В этом плане обратим внимание на таких, как упыри и берегини.
www.jourclub.ru
Духовная культура Древней Руси (стр. 7)
Содержание
Уровень и многообразие духовных проявлений в культуре дохристианской Руси
Принятие христианства и трансформация языческой культуры восточных славян
Христианство на Руси подверглось во многих отношениях языческому переосмыслению - такова позиция многих авторов. В.Я. Петрухин считает, что для русского средневековья было характерно «синкретическое мировоззрение, сочетающее христианскую идеологию с пережитками язычества». О «двоеверии» в народной среде заявляет и А.Ф. Замалеев.
Здесь следует обратить внимание на то, что термин «двоеверие» первоначально не означал христиан, сохраняющих языческие обряды. Он впервые был употреблен в Поучении Феодосия Печерского - «Слове о вере христианской и латинской» (1069 г.) - в отношении христиан, которые колебались в выборе между греческим и латинским обрядами. В другом древнерусском Поучении - «Слове некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» - понятие «двоеверие» связывается с идолопоклонством. «Двоеверно живущими» объявляются «попы и книжники», не соблюдающие церковных предписаний, прежде всего касающихся трапезы. В современной науке термин «двоеверие» употребляется для обозначения «синкретического» мировоззрения русского средневековья. В этом значении он будет использован и нами.
П.А. Флоренский придерживается мнения, согласно которому русское православие образовало взаимодействие трех сил:
1. греческой веры, принесенной нам монахами и священниками Византии,
2. славянского язычества, которое встретило эту новую веру,
3. русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своем духе.
Достаточно оригинальной является концепция Н.М. Толстого и С.М. Толстой, которые считают, что применительно к Древней Руси можно говорить о троеверии. Согласно им, само византийское христианство, придя на Русь, уже несло в себе наследие всевозможных языческих влияний - дионисийских и других малоазийских и балканских культов. Поэтому «средневековая традиционная духовная культура у славян состояла из трех генетически различных компонентов:
1. христианства, связанного с церковной догматикой,
2. язычества, унаследованного от праславянского периода,
3. «антихристианства», чаще всего опять-таки язычества, но неславянского происхождения, проникшего в славянскую народную среду вместе с христианством или иным... путем».
Учитывая все вышесказанное, следует отметить, что культура всей Руси после принятия византийского православия претерпела существенные изменения. Как отмечает В.Я. Петрухин, на рубеже X-XI вв. происходит своеобразный «культурный переворот». Выразился этот переворот в том, что после крещения Руси на всей территории государства развернулся процесс трансформации традиционной языческой культуры. В частности, произошла трансформация погребального обряда.
На рубеже X-XI вв. обычай кремации умерших повсюду сменяется обрядом ингумации. Причем эти перемены затрагивают не только городские некрополи, где языческий обряд погребения под курганом исчезает сразу после крещения Руси, но и сельскую глубинку, где курганный обряд сохраняется, но умерших уже хоронят, а не сжигают. Распространение обряда ингумации трупа было облегчено тем, что традиционная «языческая» ориентировка покойника головой на Запад (в том числе и на погребальном костре) совпадала с христианской. Однако первоначально ингумация в могильных ямах головой на Запад распространяется в Среднем Поднепровье, с центрами в Киеве, Чернигове и Переяславле (в пределах Русской земли в узком смысле). Что касается других районов, то здесь христианизация обряда была замедленной. Сначала умерших стали хоронить не в могилах, а на поверхности земли, под курганами; с XII в. распространяется обряд погребения в могильных ямах, а к концу этого столетия начинают исчезать курганные насыпи.
Эволюция погребального обряда свидетельствует о том, что христианские идеи, связанные с представлениями о посмертном будущем и спасении душ, распространяются среди населения Древней Руси ненасильственным путем. Здесь следует обратить внимание на следующий факт. Да, языческое сожжение было вытеснено захоронением в землю. Но вместе с тем в могилу продолжали класть и пишу. Это является явным признаком сохранения языческих представлений о душе и потустороннем мире.
В меньшей степени христианизация затронула общинные обряды - календарные и семейные, связанные с «посюсторонним» бытием. Как отмечает В.Я. Петрухин, эти обряды - «пиры и игрища» - и были главным «предметом обличения» в древнерусских поучениях против язычества, основанием для обвинения в «идолопоклонстве» и двоеверии.
В христианских культах древний славянин находил аналогии своим прежним обрядам и воззрениям: в культе «чудотворных» мощей, икон, реликвий - черты фетишистского почитания предметов, в культе «святых мест» - поклонение загадочным объектам природы, в таинственных церковных обрядах - магические действия волхвов, в образах православных святых - старых богов-покровителей.
Из старых языческих ритуалов в православие вошло особое отношение к предкам, дедам. Вплоть до начала XX в. в коренных русских семьях старики пользовались особым почетом и уважением, их мнение считалось решающим во многих повседневных делах. С принятием христианства культ предков был приурочен к «родительским дням», когда совершались поминки по усопшим.
Первостепенное значение приобрел культ Богородицы. В основу его легли традиционные представления о благодетельном женском существе -прародительнице славянского Рода - Рожанице.
С крещением Руси разрушается языческое строение мира. Теперь раздвоенный мир оказывается безмерным Божьим творением, в котором есть все: и добро, и зло; и богатые, и бедные; и мир, и война и т.д. Христианство «уставляет» новый мир, разделенный на божественный и сотворенный. Христос порождает веру, преодолевающую смерть. Появляется новый способ воскресения - личная вера в Бога. Бог спасает к вечной жизни лишь любящих, добродетельных, послушных, покорных. «Бог пути кажет», пути спасения.
С именем Бориса и Глеба в русскую культуру входит новый, христианский, тип смерти как утверждения вечной жизни. Смерть Бориса - это не мрачная жертва, а осознанно выбранный подвиг, повторяющий муки Христа. Смысл подвига Бориса заключается в попытке преодолеть смерть, соединить земную жизнь с вечной. Подвиг Бориса и Глеба состоит не только в необычайной покорности воле старшего брата, выразившейся в непротивлении убийцам, но и в осмыслении своего поведения как добровольного подражания смерти Иисуса Христа. Г.П. Федотов замечает: «Думается, в полном согласии с древним сказанием мы можем выразить предсмертную мысль Глеба: всякий ученик Христов оставляется в мире для страдания, и всякое невинное и вольное страдание в мире есть страдание за имя Христово... Подвиг непротивления есть национальный русский подвиг, подлинное религиозное открытие новокрещенного народа... Через жития святых страстотерпцев, как через Евангелие, образ кроткого и страдающего Спасителя вошел в сердце русского народа навеки как самая заветная его святыня...».
Преодоление смерти воскресением к вечной жизни оказалось очень сложным для восприятия и явилось самым труднодоступным для языческого мира. Но, несмотря на это, утверждение христианской идеи вечной жизни привело к преодолению языческой противопоставленности жизни и смерти.
Иное толкование в христианстве получила языческая связанность души и тела: теперь душа и тело разделились. Забота о теле, его скорейшем погребении являлась для язычника одновременно и заботой о душе умершего, т.к. душа и после смерти оставалась с телом. Если же имел место обряд кремации, то, по поверьям славян, душа и после сожжения тела сохраняла связь с материальным: она либо принимала образы ветра, огня, пара, облака, дыма и т.п., либо вселялась в новое тело - в бабочку, летучую мышь, в какое-нибудь животное или растение, наконец, в планеты или звезды. Христианское разделение души и тела «по смерти» меняет отношение не только к душе - забота о ее спасении до смерти праведными делами есть залог «радости» после смерти, - но и к телу. Оно, оставленное душой, - не страшно, более того, сакрализуется - способно творить чудеса. В этом и есть проявление воли Божьей. Свидетельства боязни мертвеца, страхов перед возможным возвращением умершего (вера в оборотней) - это наследие языческого мира. Христианство же принесло на Русь иное отношение к мертвому, его телу и к его душе. Таким образом, христианизация древнерусского народа разрушает представление древних русичей о двоичности мира.
www.jourclub.ru
Духовная культура Древней Руси (стр. 8)
Содержание
Уровень и многообразие духовных проявлений в культуре дохристианской Руси
Принятие христианства и трансформация языческой культуры восточных славян
С точки зрения византийского православия, преодолеть зло можно только через строгий аскетизм и мистические искания. Следует отметить, что с принятием христианства восточные славяне получили в готовом виде монашескую организацию. Однако широкой массе древних русов был чужд мистицизм в смысле «личной встречи с Богом». Путь русского человека к Богу в большей степени шел не просто через бездеятельную молитву или молитвенный экстаз, а через живое дело добротолюбия и труд, совершаемый с молитвой. Масштабы распространения на Руси религиозного аскетизма были не столь велики. Аскетизм как средство борьбы с мировым злом в русском народном сознании допускался только для немногих монашествующих. Сознательный «уход от мира» способствовал формированию высокого морального авторитета монашества среди населения, однако он еще не означал победу над злом. Гораздо важнее было бороться с ним повседневно в быту. Более того, эта борьба была не менее важна, чем аскетическое служение, а для большинства русских единственно приемлема.
Как справедливо замечает О.А. Платонов, первые русские христиане искали в православии подтверждения тех духовных ценностей, которыми они жили прежде. Русский человек иначе осмысливает христианское благочестие. Благочестивым на Руси считали не того, кто проводит время в постах и молитвах, но того, кто добродетелен в жизни. В частности, к греховным относили следующие нравственные преступления: ложь, клевету, зависть, гнев, гордость, насилие, воровство, блуд, скупость. «Лишь перед теми откроются «врата небесные», кто сознательно творит добрые дела, приносит благо ближним, ибо само неведение добра «злое есть согрешение».
Но несмотря на указанные выше нравственные установления, свойственные восточным славянам в первые века распространения христианства на Руси, имели место и исключения. К примеру, не всегда обязательным был церковный брак. Известны случаи многоженства среди князей-христиан. Ярким подтверждением тому является тот факт, что Ярослав Осмомысл даже завещал престол своему сыну от наложницы. Да и «отцы духовные» редко были примером высокой нравственности для своих прихожан. Достаточно вспомнить хотя бы о ростовском епископе Феодорце.
В «Повести временных лет» земная жизнь рассматривается как противостояние добра и зла, причем не только как борьба посланников Бога и слуг сатаны, но и как противостояние добрых и злых людей. Борьба за добро, любовь к добру существовали на Руси как своего рода культ и в дохристианский период, однако после крещения они получают дополнительное обоснование и высшее освящение, но вместе с тем кое-где вступают в противоречие с христианской догматикой. Так, Иаков Мних восхвалял добро, считая, что святость достигается не чудотворением, а добрыми делами, т.е. критерием истинной христианской жизни и святости выступали добрые дела.
Любовь к добру как моральное ядро православия, по мнению О.А. Платонова, в условиях сохранения пережитков язычества имело и отрицательную сторону. Негативный момент заключался в том, что истинной верой провозглашалось только моральное совершенствование, отрицались таинства и обрядовая сторона. На основе этого и возникали еретические учения, например, Феодосия Косого. Однако это были крайние точки зрения.
Для истинно православного добротолюбие и труд были источником благочестия, средством приближения к Богу, но через церковь, а не вне ее.
До принятия христианства на Руси существовал идеал воинского поведения, который проглядывает в рассказах Начальной летописи о князе Святославе. Но уже в «Поучении» Владимира Мономаха очевидно слияние языческого идеала поведения князя с христианскими наставлениями. «Прежде всего, бога ради и души своей, страх имейте божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра... Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие... Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев... Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда...».
Те же заветы христианской любви несколько раньше мы находим у Ярослава Мудрого - в его политическом завещании сыновьям: «Се аз отхожю света сего, сынови мои; имейте в собе любовь, понеже вы есте братья единого отца и матере. Да аще будете в любови межю собою, Бог будеть в вас, и покорить вы противныя под вы, и будете мирно живуще; аще ли будете ненавидно живуще, в распрях и которающеся (враждуя. -Д. Лихачев), то погыбнете сами и погубите землю отець своих и дед своих, иже налезоша трудом своим великым; но пребывайте мирно, послушающе брат брата».
Одним из главных последствий принятия христианства стало то, что открылась дорога к освоению культурного наследия христианского мира. Однако о простом, механическом переносе этого наследия на славянскую почву не могло быть и речи. Шел сложный процесс отбора из этого наследия всего того, что отвечало запросам славянского общества и могло быть усвоено на том уровне общественного и культурного развития, на котором это общество находилось.
Крещение Руси заложило традиции русского просвещения. После принятия христианства на Руси началось создание школ, в которых изучались памятники новой культурной традиции. Среди славянских переводов преобладают сочинения авторов «золотого века» византийской риторики - Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина. Перевод в первую очередь творений ранневизантийских проповедников объясняется в равной мере как их высокими художественными достоинствами, так и тем, что их красноречие было обращено к вчерашним язычникам. Особой популярностью на Руси пользовались Слова Иоанна Златоуста. Его стиль оказал сильнейшее влияние на творчество древнерусских проповедников - митрополита Илариона и Кирилла Туровского.
Крещение Руси стало импульсом для возникновения древнерусской литературы, - такова точка зрения многих авторов.
Хотя письменность на Руси была известна с начала X в. (вспомним договор с греками 911 г.), тем не менее она использовалась исключительно для деловых целей. Книги имелись у немногочисленных еще христиан. Владельцами книг, таким образом, был очень ограниченный круг людей. О существовании же «языческой литературы» мы вообще не имеем никаких сведений. Словесные жанры фольклора, исторические предания, языческие мифы, легенды, сказки, бесспорно, существовали. Более того, мы можем с ними познакомиться почти в «оригинале», поскольку они были включены впоследствии в летописные своды. Речь идет о преданиях о смерти Вещего Олега, гибели князя Игоря и мести за него княгини Ольги и др. Но ведь только после принятия христианства появились записи текстов.
На первых порах на Руси литература была по преимуществу культовой и исключительно переводной: без нее не могла осуществляться ни практическая деятельность церкви, ни духовное просвещение клира, монахов и мирян. С XI в. в Древнерусском государстве распространяются многочисленные произведения византийской христианской литературы, переведенные в Болгарии деятелями «золотого века» болгарской литературы. Начинается освоение традиций византийского культурного круга, пришедших из Болгарии.
Знакомство с памятниками византийской и древнеболгарской христианской литературы дало возможность и потребность самим создавать литературные произведения. В XI в. появляются первые оригинальные творения русских авторов, к примеру, «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона. Средневековая литература была теснейшим образом связана с церковной практикой или общественными потребностями. После христианизации Руси Византия настойчиво подчеркивала свое патрональное к ней отношение. Все митрополиты на Руси XI-XII вв., за исключением Илариона и Климента Смолятича, были греки; греками были и многие епископы. В этих условиях для такого молодого государства, как Киевская Русь, чрезвычайно важно было провозгласить свое отношение к Византии.
Важнейший для формирующегося национального самосознания вопрос поднимает в своем произведении митрополит Иларион. Рассуждая на богословскую тему - о превосходстве Нового завета над Ветхим заветом - Иларион подводит слушателей и читателей к основной идее своего «Слова», к мысли о равенстве христианской Руси и христианской Византии. Это равенство Иларион подчеркивает особо настойчиво: Владимир подобен Константину, равен ему умом, равен в любви ко Христу. Сын Владимира - Ярослав, создавший Софийский собор, уподобляется библейскому Соломону, создавшему Иерусалимский храм. «О подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу... Недоконченное тобою он (Ярослав) докончил, как Соломон; предпринятое Давидом; он создал дом Божий, великий и святой, церковь премудрости его...».
