Состояние сельского хозяйства Руси в 14-16 веках. Древняя русь земледелие

Как возникло на Руси земледелие? Какие растения выращивал крестьянин? Какими качествами обладал крестьянин-труженик?

Сеяли в Древней Руси пшеницу, рожь, просо, овес, гречиху, а также лен и коноплю. Последние выращивали для производства тканей. Урожай зерновых снимали серпами, обмолачивали с помощью цепов, а чистое, провеянное зерно хранили в больших глиняных сосудах, врытых в землю. Со временем древнерусские земледельцы пришли к системе трехпольного севооборота: одно поле засеяно озимыми культурами, второе – яровыми, третье – «отдыхает», стоит под паром. Потом культуры на полях меняются. Еще древние люди заметили, что когда на земле каждый год выращивается новая культура, то почва не истощается, а дает хорошие урожаи.

Вокруг городов были огороды, которые часто располагались в речных поймах и других низких влажных местах. Выращивали капусту, горох, репу, лук, чеснок и тыкву. Есть упоминания об огородничестве на монастырских землях.

Земледельческие работы требовали больших усилий по обработке земли, уходу за посевами, сохранением собранного урожая. Поэтому крестьянин – земледелец был трудолюбивым, сильным, выносливым, бережливым.

Состояние сельского хозяйства Руси в 14-16 веках

Время с конца X до начала XII в. является важным этапом в развитии феодальных отношений на Руси. Это время характеризуется постепенной победой феодального способа производства на значительной территории страны.

В сельском хозяйстве Руси господствовало устойчивое полевое земледелие. На Севере основным земледельческим орудием была деревянная соха с железным наконечником, на юге — плуг и рало. Для рыхления пашни употреблялась деревянная борона. О развитом пашенном земледелии свидетельствует ремесленное производство сельскохозяйственных орудий на продажу: при раскопках обнаружены кузнечные мастерские XII—XIII вв., в которых найдены серпы, косы, лемехи и т. д.

Была распространена залежная, или переложная, система земледелия, при которой земля после её вспашки в течение нескольких лег не засевалась. В то же время уже появилась и распространялась паровая зерновая система земледелия (двухполье и трёхполье). Разнообразен был состав сельскохозяйственных культур. Высевались рожь, просо, овёс, пшеница, гречиха, горох, полба, мак, лён. Из огородных культур были известны репа, капуста, бобы, лук, чеснок, хмель, из фруктовых деревьев — вишня и яблоня. Скотоводство развивалось медленнее, чем земледелие. Тягловой силой в хозяйстве служили рабочий конь и вол.

Несмотря на относительное увеличение сельскохозяйственного производства, урожаи собирались низкие (как и во всей тогдашней Европе). Частыми явлениями были недород и голод, подрывавшие крестьянское хозяйство и способствовавшие закабалению крестьян. В экономике сохраняли большое значение охота, рыболовство, бортничество. Меха белок, куниц, выдр, бобров, соболей, лисиц, а также мёд и воск шли на внешний рынок. Лучшие охотничьи и рыболовные участки, леса с бортными угодьями захватывались феодалами.

XIV век

«Дань неминучая» в XIV-XV вв. серьезно влияет на экономику, вымывая из оборота денежные средства.

Русские князья исправно собирали с подданных ордынский выход.

В пострадавших от татар землях опять появилась подсека. Объем пашни сократился.

XV век

К концу века удобья все распаханы. Основное орудие – соха, так как преобладала лесная пашня, появились водяные мельницы.

Трехполье теснит двухполье к концу века.

Среди зерновых преобладает озимая рожь с гарантированным урожаем.

Скотоводство развито слабо.

Лесной выпас.

Охота, рыболовство (в том числе на феодала), бортничество.

Сохранилась экономическая обособленность бывших княжеств.

XVI век

Трехполье

Освоение степной зоны - плуг, волы. Так как главные затраты труда крестьянина поглощало полеводство, то огородничество развито слабее. Оно распространилось в городах и только там приобрело товарный характер.

В условиях природы с коротким земледельческим сезоном уклад жизни крестьян носил мобилизационно-кризисный характер.

Идет имущественное расслоение крестьян. увеличение скотоводства, стойловое содержание, но главное – навоз, а не мясомолочная продукция, малорослые выносливые породы скота.

Древняя Русь, как и большая часть современной России, не знала плодосменной системы земледелия, что вполне понятно при редкости ее населения. Но большая часть территории Московского государства в XVI веке пережила уже и первобытную огневую или подсечную систему, которая сохранялась лишь на Севере и то в таких местах, которые еще только что заселялись в это время, вдали от больших водных путей, в глухих лесных дебрях. В Центральной области и в Западном Полесье уже в первой половине XVI века господствовала паровая-зерновая система земледелия. Это видно из так называемых писцовых книг, - документов, которые можно считать историческими предшественниками современных статистических сборников. Так, писцовые книги Тверского уезда, составленные в 1540 и 1548 г., свидетельствуют о вполне развитой установившейся паровой-зерновой системе. То же видно из множества дошедших до нас описаний центральных монастырских имений: например, в 1562 г. были составлены писцовые книги по Переяславль-Залесскому уезду, и до нас дошли те их части, которые относятся к имениям монастырей Спасского-Ярославского, Троицкого-Сергиева, Чудова, Махрищского; тогда как пашня у этих монастырей простирается от двух до тридцати тысяч десятин, в перелоге считается всего 400-700 десятин, а у Спасского-Ярославского монастыря всего - 3 десятины. В Новгородской области в конце XV и в первой половине XVI века размеры пашни были в несколько десятков раз больше площади, лежавшей в перелоге: так, в Шелонской пятине в 1539 г. пашни считалось более 42 тысяч десятин, а залежи всего 550 дес; или в Вотской пятине в то же время при 50 тысячах десятин пашни было лишь 958 десятин перелогу. Значительная часть центральных уездов - именно те, которые лежали на северной и южной, отчасти также на восточной окраинах Центра (Ярославский, Пошехонский, Ростовский, Юрьево-Польский, Костромской, Нижегородский, Коломенский, Боровский, Клинский, Старицкий, Звенигородский), и некоторые местности Западного Полесья сохранили паровую-зерновую систему земледелия и в конце XVI века, так что очевидно, что полевое хозяйство шло и развивалось в этих местах совершенно естественно, без скачков и перерывов. Но чрезвычайно замечательно, что в последнем тридцатилетии XVI века в уездах, занимавших середину и северо-запад Центральной области, равно как и в большей части Западного Полесья, получила преобладание переложная система полевого хозяйства. Об этой смене сравнительно интенсивной паровой-зерновой системы экстенсивною переложной свидетельствует целый ряд писцовых книг, оставшихся от семидесятых и восьмидесятых годов XVI века. Для примера укажем на писцовую книгу Московского уезда, составленную в 1584-1586 годах, и на писцовую книгу Вотской пятины 1581-1582 г.; по первой, перелог занимал впятеро большую площадь, чем пашня - его считалось около 120 тысяч десятин при 24 тыс. десятин пашни, по второй, перелогу было около 60 тысяч десятин, пашни же только 4900 дес. Таким образом, в двух основных старых областях государства, тех самых, которые раньше были самыми населенными и цветущими, в последнее тридцатилетие XVI века замечается регресс в полевом хозяйстве, крайний, резко выраженный упадок земледелия. Это - основной факт, требующий надлежащего объяснения.

В остальных естественных областях Московского государства - на Севере, в Прикамье, Степи и Поднепровье - преобладала в XVI веке переложная система земледелия, лишь местами сменявшаяся паровой-зерновой, причем по мере приближения к концу века земледелие в этих областях постепенно улучшалось. На Севере всего лучше полевое хозяйство развивалось в уездах Белозерском, Каргопольском и по течению Северной Двины, в Степи, главным образом, в той ее полосе, которая непосредственно прилегала к Центру, в Прикамье - в ранее населенных землях по верхнему течению Камы, уездах Чердынском и Соликамском. В этих местах преобладала уже тогда паровая-зерновая система земледелия с употреблением удобрения, сохи в качестве земледельческого орудия и лошади в качестве рабочего скота. В других уездах господствовало употребление деревянного плуга, служащее также, кроме данных, сообщаемых писцовыми книгами, доказательством существования переложной системы: при такой системе не употребляют сохи, потому что она вредит росту на залежи злаков, дающих хорошее сено.

Немаловажное значение для сельского хозяйства имеет вопрос о роде хлебов, высеваемых в разных местностях страны: различие в этом отношении между отдельными областями определяют возможность сбыта продуктов одних из них в другие. В древней Руси сеялись в большинстве случаев малоценные хлеба - рожь и овес, довольно часто также ячмень, бывший по климатическим условиям единственным посевным злаком на крайнем севере. Дорогие хлеба - пшеница, гречиха - сеялись почти повсеместно, но в незначительных количествах: имеются, например, сведения, что посевная площадь пшеницы была вдесятеро меньше, чем таковая же овса, а посевы гречи занимали просгранство, впятеро меньше занимаемого пшеницей. Наибольшие различия между областями относились к возделыванию культурных растений - льна и конопли: тем и другой славились Западное Полесье, северная окраина Центра и юг Поднепровья, по согласному свидетельству писцовых книг, актов и иностранных писателей.

Таковы были в общих чертах технические условия земледельческого производства. В них все естественно и нормально, за исключением лишь упадка полевого хозяйства в большей части Центра и Западного Полесья.

biofile.ru

Зерно в Древней Руси

Конец XIII столетия – начальный момент изучаемого периода истории сельского хозяйства – является временем, когда после тяжелой катастрофы, вызванной нашествием монголо-татар и разорением страны в первые десятилетия господства Золотой Орды, народное хозяйство на Руси вновь стало поправляться и входить в нормальную колею. «Бе же пополох тогда по всей земли зол, сами бо себе людие не ведаху, кто где бежит от страха» – писали летописи о времени Батыева нашествия. Полчища врагов разоряли Русскую землю, разрушали города, оказывавшие сопротивление города сжигали, а некоторые из них и совершенно стирали с лица земли. То же делали и с сельскими поселениями – хлеб забирали, уничтожали, скот угоняли. Население уводилось в плен.

Некоторая часть его успевала бежать и скрывалась от татар в глухих лесах. Затем, в первые десятилетия по установлении власти Золотой Орды, следовали походы татарских военачальников для окончательного покорения русского народа, для подавления всяких попыток к сопротивлению. Тяжелая, непосильная дань, насилия и грабежи, чинившиеся баскаками и сопровождавшими их отрядами военной охраны, разоряли и опустошали страну. Епископ владимирский Серапион писал в 70-х годах XIII в. в своих поучениях: «Се уже к 40 летем приближаеть томление и мука и дане тяжькыя на ны не престануть, глады, морове живот наших; и всласть хлеба своего изъести не можем». В другом же месте он говорит: «Кровь отец и братья нашея, аки воды многа землю напои... множаиша же братья и чада наша в плен ведени быша; села наша лядиною поростоша». И это не было преувеличением. Бежавшее население из-за угрозы нового появления татар не решалось возвращаться в родные места. Сельское население находило спокойные для жизни места, а в случае опасности убежища – в лесных массивах под защитой глухих дебрей и болот. Оставляя родные места, оно заводило хозяйство в новых, нередко в очень отдаленных районах.

Материалы об орудиях обработки земли свидетельствуют о начавшемся еще в X–XI вв. в лесной полосе Северо-Восточной и Северо-Западной Руси наступлении на подсеку и постепенном распространении полевого пашенного земледелия.

Переход от подсеки к полевому пашенному земледелию означал коренную ломку всего производственного земледельческого процесса. К трудностям по превращению дремучих лесов в пахотные поля присоединялась очень сложная задача по повышению плодородия бедных питательными веществами подзолистых почв, по обеспечению на новых пахотных полях более или менее устойчивых высоких урожаев.

Для выполнения первой задачи требовались лишь физическая сила и напряженный, настойчивый труд. Намного сложнее вторая задача. В условиях подсечного земледелия применялось выжигание лесного участка. Зола делала его плодородным на несколько лет, а дальше следовали переход и подготовка подсеки на новом участке. В условиях полевого пашенного земледелия повышение урожайности, обеспечение ее устойчивости кардинально решаются лишь применением паровой системы, внесением удобрений на поля. На пути дальнейшего развития сельского хозяйства стоял – как неизбежная мера – переход к паровой системе земледелия, к трехполью.

Характер дошедших до нас источников таков, что было бы напрасно искать среди них прямых указаний на состояние сельскохозяйственного производства; приходится довольствоваться лишь тем, что можно уловить в случайных намеках или что косвенно раскрывается в посторонних, не связанных с сельским хозяйством материалах. За два – два с половиной столетия, прошедшие с того времени, о котором мы уверенно говорим как о начале перехода к полевому пашенному земледелию, сельское хозяйство заметно продвинулось вперед в своем развитии. Как показатели этого развития можно расценивать известия в письменных памятниках о разнообразии культивируемых злаков; в документах X–XIII вв. упоминаются рожь, овес, ячмень, пшеница, греча, просо. Встречаются отдельные указания на озимые (озимой была рожь) и яровые хлеба, а также на другие зерновые. Но, конечно, на основании одного разнообразия зерновых хлебов нельзя еще делать выводов о широком распространении и тем более о господстве паровой трехпольной системы земледелия в Северо-Восточной и Северо-Западной Руси в X–XIII вв. Равно как одного указания в Новгородских летописях о посевах «яри» и «озимицы» в XII в. совершенно недостаточно для того, чтобы говорить о трехпольной системе в XII в. в Новгородской земле, так как мы хорошо знаем, что озимые хлеба, так же как и яровые, и в древней Руси и в Русской земле в XVIII и XIX вв. высевались на полях и на подсеках. Обо всем этом имеются ясные указания в письменных памятниках XV, XVI и XVII вв. и более позднего времени.

В Северо-Восточной Руси еще в XII в. в ряде районов определился высокий уровень полевого пашенного земледелия. К таким районам в первую очередь должно быть отнесено Владимиро-Суздальское ополье по р. Клязьме, с его равнинной, сравнительно мало лесистой местностью и плодородной почвой. В XII–XIII вв. Владимиро-Суздальское ополье было житницей Северо-Восточной Руси. Самостоятельное важное значение как районы полевого пашенного земледелия имели и Юрьево Поле, Углече Поле, Мелехово Поле. Сами эти названия указывают на безлесный, открытый характер местности, в которой расположены перечисленные поселения. Это были центры крупных районов, в которых успешно развивалось сельское хозяйство. Ростов и Суздаль – богатые древнерусские города Северо-Восточной Руси, а также Владимир и Переяславль, возникшие несколько позднее их, своим ростом и значением обязаны плодородным опольям, в центре которых они были расположены.

Оценивая общую картину состояния сельского хозяйства в начале XIII в., можно говорить, что оно, как и все народное хозяйство в это время, было в полосе расцвета. Полевое пашенное земледелие успешно развивалось и в отдельных (крупных) районах вытесняло подсеку; совершенствуясь, оно принимало форму паровой системы, а в других областях и районах было на пути к этому. Нашествие монголо-татар обескровило Северо-Восточную Русь, ослабило народное хозяйство. Отмеченные здесь достижения в области сельского хозяйства к концу XII – началу XIII в. теперь утратили свое значение. Многое приходилось восстанавливать или заводить заново.

Непосредственного вторжения татар избегли лишь Новгородская земля (исключая ее западные районы) да северные окраины Ростово-Суздальской земли.

Татарский погром все же не мог подорвать прочных основ сельскохозяйственного производства на Руси. Оно вскоре восстанавливается и продолжает в дальнейшем развиваться, так же как ремесла и торговля этого периода. Рост политического и экономического могущества великого княжества Владимирского и выдвинувшихся во второй половине XIII в. и в первые десятилетия XIV в. молодых самостоятельных княжеств Тверского, Московского, Костромского, а позднее Суздальско-Нижегородского и других свидетельствовал о постепенном восстановлении и дальнейшем развитии всего народного хозяйства. О полевом пашенном земледелии как основе сельского хозяйства и рассказывают нам счастливо сохранившиеся документы XIV – начала XV в. северных и северо-восточных районов Новгородской земли. Полевая пашенная земля в документах этого времени выступает чаще под названием «страдомой», «орамой земли», «нивы», «ораницы». Тексты таких документов заботливо перечисляют все составные части полей и по-своему раскрывают и размеры этой орамой пашенной земли. Сообщая о «полях», по-видимому крупных «участках» земли, документы говорят и о разработанных и эксплуатируемых в качестве полевой пашенной земли «лоскутах», «полосках», «гонах» земли. На «Заецком поли полполца орамой земли, – читаем мы в купчей, –... и в другом месте полполца орамици...; и на низу на Лужи половина орамици и бережного лоскута половина орамици...; и возли Кочком озера – половина орамици».

Тщательное перечисление этих мелких пашенных полей говорит о внимании к полевой запашке, о том, какое большое значение придавали пашенной полевой земле на севере. Поля берегли, старательно, несмотря на большие трудности, обрабатывали их, расширяли запашку, следили, чтобы поля расширялись, а не зарастали. Для нас несомненно, что и на севере, где занятие земледелием было особенно сложным, оно все же было, пусть в небольшом размере, необходимой составной частью хозяйства каждого поселенца.

Об этом свидетельствует весь комплекс сохранившихся новгородских документов конца XIV–XV в. В них четко выступает рядовое и типичное для севера хозяйство этого времени: «двор и дворище», «орамые земли с притеребы», «репища и пожни с притеребы», и «тони» и всякие «ловища».

Суровый климат, заболоченность, малоплодородная, зачастую каменистая почва делали здесь, на севере, особенно трудной разработку лесных участков под полевую пашню. Наряду с полевой пашней документы указывают и на подсеки – «притеребы», лесные участки, разрабатывавшиеся для временного использования под посев зерновых хлебов; сочетание полевой пашни с подсекой прямо свидетельствуется рядом документов севера и северо-востока Новгородской земли.

Есть все основания для того, чтобы оценивать изучаемый период, а именно XIV столетие, как время важных перемен в сельском хозяйстве. Такая перестройка могла внести и, как мы увидим дальше, действительно внесла ряд новых важных черт в жизненный уклад сельского населения земель-княжеств Северо-Восточной и Северо-Западной Руси. Немногочисленные дошедшие до нас документы XIV – начала XV в. бедны прямыми свидетельствами о земледелии, о сельскохозяйственном производстве. Но в них много сведений о деревне, о новом сельском поселении, впервые появившемся только в изучаемое время. Раскрывая новые стороны бытовой и трудовой жизни сельского населения, они могут существенно помочь в уяснении того нового, что появилось не только в быту, но и в земледелии, в организации сельского хозяйства. Материалы о сельских поселениях – о деревне в первую очередь и о пустошах, упоминающихся рядом с деревней, заслуживают того, чтобы специально и серьезно заняться ими.

Первые ранние упоминания деревни в дошедших до нас письменных памятниках мы встречаем в духовной московского великого князя Ивана Калиты, датируемой «около 1339 года» (или осенью 1327 г.). В этом документе написано, что Иван Калита в числе других земельных владений оставляет своему старшему сыну Семену «деревни Маковець, Левичин, Скулнев, Канев, Гжелю, Горетову, Горки, село Астафьевское, село Орининьское».

Со второй половины XIV в. указания на деревню становятся более частыми. В отношении же XV в. можно сказать, что деревня сделалась уже типичным и самым распространенным сельским поселением в Северо-Восточной Руси. Таким основным типом сельского поселения она оставалась на протяжении всей истории Русского государства феодального периода.

Из других наименований сельских поселений более широкое хождение имело слово «село». Им-то преимущественно и обозначались наши сельские поселения в XII–XIV вв. Село выступает: и как поселок из одних земледельцев; и как поселок – усадьба крупного землевладельца, со всем ее населением, состоящим из семей землевладельцев, его слуг и холопов; и, наконец, как поселение, объединяющее и дома-хозяйства землевладельцев и усадьбы их с жилищем и хозяйственными постройками землевладельца и с жилищами его слуг. «Село» употреблялось и в смысле освоенного обжитого участка земли. В таком смысле в словосочетании «село земли» оно встречается и в XIV–XV вв. в письменных памятниках Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, и особенно в северных областях Новгородской земли. Следует полностью согласиться с высказыванием авторов очерка «Поселения древней Руси», что понятия, обозначаемые терминами «погост», «село», «селище» (и мы прибавим еще «весь») «не имели в XI–XIII вв. вполне определившегося содержания». С таким сложным обликом и многообразным населением осталось село в Южной и Юго-Западной Руси и на последующие века. В Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, в условиях лесной полосы при массе трудно осваиваемых заболоченных лесов, с невысоким плодородием почвы и суровым климатом земледелец севера вынужден был по-иному, чем житель южных черноземных степей и лесостепной полосы, организовывать и вести свое хозяйство и строить свой быт. В этих особых условиях северной лесной полосы и появилась деревня, оттеснившая в Северо-Восточной и Северо-Западной Руси село на второй план.

Материалы конца XV в. ясно показывают, куда шло земледелие в изучаемый нами период и к чему оно пришло. Это не только данные писцовых книг, но и разнообразный и многочисленный актовый материал. Следует также напомнить, что от 1460-х и 1480-х годов имеются летописные записи, в которых трехполье выступает в ярких живых картинах при описании состояния зерновых хлебов в некоторые годы со сложной метеорологической обстановкой. Таковы записи в псковских летописях за 1468 и 1484/85 гг. Только признавая наличие трехполья, можно понять и летописную запись в Устюжском летописном своде под 1466 г.: «По всей земли Руской хлеб призябл; ржи иныя ушли, а иныя призябли, а яровое жито все призябло, оприче ячьмени».

Посевы ржи – это, конечно, посевы озимой ржи. Часть озимых посевов благополучно перенесла осенние заморозки и покрылась снегом, а часть их «призябла», т. е. вымерзла. Яровые хлеба померзли, не успели дозреть, и их не смогли снять. Не померз только ячмень – более устойчивый зерновой хлеб. Трудно представить себе, чтобы автор этой летописной записи, рисуя картину губительного действия ранних морозов на дозревающие зерновые хлеба и на только что взошедшую озимь, имел в виду с трудом находимые, разбросанные среди лесов подсеки. Здесь имеются в виду, конечно, большие пространства полей с зеленеющим хлебом. Но что особенно следует выделить в данном документе – это то, что в летописи Устюжской речь идет о сельском хозяйстве северной области.

Сопоставив это летописное известие с рассказом Псковской третьей летописи под 1468 г.: «Того же лета... нача находити дожь силен, грех ради наших, как христиани ржи пожяли, месяца иуля, да тако иде всь месяць бес престани и все лето, и месяца августа и сентября и октября... а у христиан много по полю вершеи погнили... тако же и ржеи по селам не засеяли мнози». Если краткая запись Устюжского летописного свода могла у неверящего в широкое распространение трехполья вызвать желание как-то совместить ее с пахотою в лесу, на подсеке, то подробно расписанные по месяцам в Псковской летописи события на крестьянских полях не оставляют никаких сомнений в том, что мы имеем дело с трехпольем. На одном поле в июле крестьяне уже пожали рожь, как подошел сезон сильных дождей. Они шли около четырех месяцев. От сильных дождей у крестьян «по полю» (в яровых полях) много «вершеи», т. е. сжатого и несжатого хлеба, погнило. А на паровых полях «такоже и ржеи по селом не засеяли мнози». Еще более яркими являются летописные записи 1484/85 г. Развертывается картина состояния хлебных полей с июня 1484 г. и до осени 1485 г. Перед нами правильно организованное трехполье. Рассказчик прекрасно знал сельскохозяйственное производство. Он имел в виду общую картину состояния сельского хозяйства всей Псковской земли и описал судьбу урожая ржи, посеянной в августе–сентябре и ушедшей в талую землю под снег, судьбу яровых хлебов; он рассказал и о посеве хлебов на озимом и пока еще паровом поле. Приведенные нами летописные записи показывают, что паровая трехпольная система земледелия была привычной, давно вошедшей в практику земледелия Псковской земли.

Материалы о сельскохозяйственном производстве Псковской земли очень ограничены, и нет оснований ставить самостоятельный вопрос о времени распространения полевого пашенного земледелия. Основным источником могут служить лишь псковские летописи, уделяющие, не в пример другим летописям, много внимания жизни широких масс городского (ремесленников и торговцев) и сельского населения (крестьян) Псковской земли. Из многочисленных сведений о политической жизни Пскова и из сведений о состоянии урожаев, о хлебных ценах и рынках можно уверенно сделать вывод о высоком уровне сельского хозяйства в Псковской земле. Основанием служит то, что в Псковской земле, много терпевшей от беспокойных соседей, разорявших ее, разрушавших города, сжигавших села, угонявших скот, – все эти тяжелые раны скоро залечивались, хозяйство восстанавливалось. Псковская земля больше других русских земель-княжеств страдала от эпидемий, но в ней всегда находились силы для быстрого оздоровления, возмещения потерь. Бывали недороды, неурожаи. Все же за время самостоятельности Пскова он не знал голодовок. Хлебный рынок Пскова был на высоком уровне, цены колебались, но в псковских летописях нет сообщений о гибели населения голодной смертью, что часто встречается в известных землях-княжествах Северо-Восточной Руси, что неоднократно бывало в Новгороде. Маленькая Псковская земля находила возможность выделять большие материальные средства на оборону страны, на защиту своих границ, на содержание наемных военных княжеских дружин. До последних дней самостоятельности Пскова в центре его, в Кромах (в Кремле), имелись запасы продовольствия на случай войн и невзгод. Это дает основание полагать, что в Псковской земле земледелие развивалось быстрыми темпами, не отставая от общего процесса его роста в центральных районах Северо-Восточной Руси.

Я ставил задачей проследить общий процесс развития земледелия в древней Руси, подразделить его на отдельные этапы. По этим этапам делал и некоторые общие выводы. В качестве основного итога я могу указать на то, что в изучаемый мной период – с конца XIII до конца XV в. – в Северо-Восточной и Северо-Западной Руси идет процесс развития паровой системы земледелия, а вместе с тем и процесс вытеснения огневого подсечного земледелия. Успехи на этом пути были общими важными показателями в развитии народного хозяйства. Я могу говорить о широком распространении полевого (парового) пашенного земледелия в Северо-Восточной Руси к 1370–1380-м годам; но приходится считать, что практика разработки подсек в дополнение к полевой пашне в это время была обычной для земледельцев лесной полосы. Со второй четверти XV в. наблюдается широкое распространение паровой трехпольной системы земледелия и господство его в большинстве земель-княжеств Северо-Восточной и Северо-Западной Руси. Ко второй половине XV в. успехи в земледелии – повсеместное распространение и господство паровой трехпольной системы – означали высокий подъем сельского хозяйства.

biofile.ru

История древней Руси - » Пашенное земледелие

Сельское хозяйство в домонгольский период

Ко времени образования Киевского государства в хозяйственной жизни восточнославянских племен произошли заметные изменения. Особенно значительными были они на севере, где в течение VIII—X вв. на смену подсечному земледелию приходит пашенное земледелие. Произошли известные перемены также и в скотоводстве.

Если обратиться к истории пашенного земледелия или, что нагляднее, к истории его орудий, сохи и плуга, то станет понятным, что они являются элементами не столько общинного, сколько мелкого, раздробленного производства. Пашенные орудия возникают в процессе распада первобытно-общинного строя и в свою очередь, несомненно, играют в этом процессе немаловажную роль. Правда, в одних местах они появляются раньше, в других позже. В Средней Европе, например, соха и плуг появились еще в эпоху бронзы. Однако в эту эпоху начало процесса распада первобытного строя было уже налицо.

В лесных областях Восточной Европы пашенные орудия возникли вместе с формированием феодального общества, с возникновением мелкого индивидуального хозяйства. Самые ранние в лесных областях железные сошники сох и плугов известны в Волжско-Камском районе. Они относятся ко времени образования Болгарского царства. Древнейший известный сейчас на славянском севере сошник происходит из городища Старая Ладога и относится, по-видимому, к VIII в. Несколько позже, в XI—XII вв., железные сошники имели уже широкое распространение. При исследовании славянских памятников этого времени они составляют довольно обычную находку.

Найденные на севере древние железные сошники все без исключения являются сошниками сох. Соха — это основное земледельческое орудие лесных пространств Восточной Европы в эпоху феодализма. Несомненно, что пашенным орудиям с железным сошником предшествовали орудия сплошь деревянные. Исследование пережитков подсечного земледелия в некоторых окраинных районах Восточной Европы, например, в Карелии или в Приуралье, показывает, что свое происхождение соха ведет от описанной выше «суковатки» — примитивной деревянной бороны подсечного земледелия. С уменьшением числа зубьев суковатка превратилась в соху. Первоначально сохи были многозубыми. Трезубые сохи кое-где на севере сохранялись до начала XIX в. Любопытная трезубая соха изображена на миниатюре в житии Сергия Радонежского, относящейся к XVI в. Число зубьев сохи обратно пропорционально глубине вспашки: суковатка могла только боронить, многозубые сохи пахали очень мелко. Поэтому соха развивалась в сторону уменьшения числа зубьев. Основной формой сохи, как известно, была соха двузубая.

Появление на севере первых пашенных орудий следует, по-видимому, отнести к VIII—IX вв. Археологические данные показывают, что в эту эпоху на севере значительно увеличивались размеры поселений, а также появились заметные изменения в характере скотоводства, связанные с возникновением пашенного земледелия. Миниатюрные размеры поселений на севере были, как мы видели, связаны с подсечной системой земледелия. Появление поселков, в которых могли обитать сотни людей, в условиях подсечного земледелия было невозможно. Поэтому заметный рост селений на севере в конце первого тысячелетия нашей эры может служить доказательством появления пашенного земледелия.

istoiarusi.ru

Смотрите также

• Стихи древней греции
• 
  Упадок древнего рима
• 
  Нижний древний новгород
• Древняя русь земледелие
• Стихи древней греции
• 
  Нижний древний новгород
• 
  Древний китай эпоха
• Распад древний рим
• 
  Древний рим распад
• Портрет древнего египта
• 
  Древний египет сады